Дарёное счастье, Социальная фантастика. Доработанный конкурсный рассказ. Опции

[Верник]

Дарёное счастье.


На стене дома, ещё с утра девственно чистой, красовался трафаретный рисунок с изображением головы командора Линн. Таких рисунков в городе в последнее время стало появляться всё больше, но их почти сразу же замалёвывали всякой нецензурщиной. Вот и здесь, чуть ниже узнаваемого профиля, где должна была находиться надпись «Спасительница», кто-то аккуратно, стараясь сохранить оригинальный шрифт, вывел короткое бранное слово, ставя героиню всепланетного масштаба в один ряд с дешёвыми проститутками.
– Вот мрази, – Василий Туманов поморщился, обводя взглядом закутанный в осенние сумерки старый двор. Будто надеялся застать убегающего прочь хулигана. Но стылый ветер гонял пожухлый пергамент листвы, с неба начинало капать, и Василий непроизвольно поёжился. Он не любил осень, когда всё вокруг умирало, и душу начинала потихоньку терзать вселенская тоска.
В квартиру он вошёл по-привычному тихо, стараясь не тревожить домочадцев. Пахло жареной картошкой и чем-то пряным, восточным. С кухни доносилась возня.
– Вась? – окликнула его Марта. Из-за угла показалась её растрёпанная голова. – Привет. Мой руки. Я ужин грею.
– Привет, Мартышка, – Василий повесил куртку, разулся и прошёл к жене. Настроение у него было хуже некуда. – Представляешь, какая-то зараза внизу рисунок командора Линн испохабила. Поймать бы, да башку открутить…
– Вась, руки, – предупредила Марта, косясь взглядом на его чумазые ладони.
– Ах, да, – Василий сдвинул грязную кастрюлю в мойке, включил воду. – Ну почему люди такие неблагодарные сволочи? Ведь она добра всем желала…
– Ага, – усмехнулась жена, кидая ему на плечо полотенце. – Прямо как Шухарт у Стругацких. «Счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдёт обиженный!» Это ж про неё.
– Она спасла Катюху, и я всегда буду это помнить, – Василий тяжело плюхнулся на стул, взял вилку. Марта поставила перед ним тарелку с румяной картошкой и сверху положила две обжаренные до черноты люля-кебаб. По виду, из дешёвых полуфабрикатов. – Кстати, как Катюха? Спит что ли?
– Только недавно заснула, – Марта перешла на шёпот. – У неё в школе с одноклассниками проблемы. Мне даже пришлось её раньше забрать. Переживает, девочка.
– Что за проблемы? – Василий перестал жевать.
– А ты будто не знаешь?
– Не знаю.
– Ой, да ладно, – уже громче произнесла Марта. – Пока она болела, мы с неё пылинки сдували. Привыкла, что вокруг все бегали. А теперь что? Комнатное растение у нас, а не ребёнок. И каждая зараза пытается её под себя переделать. Да и класс, честно говоря, не совсем благополучный. У многих детей родители до прилёта Линн пили по-чёрному, и когда началась вся эта кутерьма с сумасшествием и самоубийствами…Эй, ты бы сходил разок на собрание, да послушал, о чём они там говорят. Глядишь, дурацких вопросов бы не задавал.
– Я, между прочим, пытаюсь деньги зарабатывать, – насупился Василий. – Ну, какие мне ещё собрания? У меня для этого ты есть. Кстати, к директору ходила? Может, Катюху всё-таки на домашнее обучение?
– Ходила, а что толку? Да и насчёт домашнего не он решает, а психиатр. Видел рекомендации, которые в последний раз нам дали? На той неделе ещё показывала. Социализация, и всё тут. И пофиг им, что одноклассники нашей дочери опыты над первоклашками ставят: то бензином обольют и подожгут, то палец отрежут, а потом смотрят, как наноботы его на место ставят. Это ужас какой-то, – Марта села напротив, пододвинула мужу кетчуп. – И что вырастет из этих детей? Уроды и садисты? Скоро страшно будет на улицу выйти.
Василий нервно пожевал губами, зачем-то скомкал в кулак полотенце. Затем спросил:
– И что, Катюха видела всё это… ну, с пальцем? И ребёнка горящего?
– Надеюсь, что нет, – ответила Марта. – Они после уроков за школой прятались, и их физрук застукал. Но сколько ещё такого будет. И главное, что и по закону-то особо не привлечёшь. Мелкое хулиганство. И всё тут.
– Так, знаешь что, – Василий резко встал, швырнул полотенце на стоявший рядом табурет. – Вот завтра я всё-таки сам схожу в школу. Уж больно хочется посмотреть в глаза этому…директору. Распустил, понимаешь…
Марта устало рассмеялась.
– Ты предсказуем до тошноты, – сказала она, театрально изобразив позыв к рвоте. – Какой это у нас уже круг? Пятый? Или десятый? Я каждую неделю рассказываю тебе школьные страшилки, причём больше половины просто выдумываю. И каждый раз ты клянешься, что отпросишься с работы и всё разрулишь. Но, как оказывается, работа у тебя на первом месте. Ты же деньги зарабатываешь. А я, блин, фигнёй страдаю. И плевать, что каждый раз, заходя в интернет, мне выть от страха хочется. Читаешь посты в соцсетях, а по спине мурашки. И всё ждешь, что кончится вот это самое Чудо, счастье наше дарёное…Там ведь такое порой пишут, что волосы дыбом. Случись что, в новостях ничего не покажут. А интернет… там сразу заговорят… Всё, мол, пробный период окончен, получите обратно ваши проблемы.
Василий снова сел. Попытался накрыть руку жены своей ладонью, но та легонько отстранилась.
– Мартышка, ты зря паникуешь, – проговорил он. – Я сразу сказал, что менеджер социальных сетей – должность нервная и грязная. Ну, не твоё это. Ты слишком впечатлительная.
Кетчуп густой алой лентой нехотя ложился на котлету, и Василий в который раз подумал, что будь это какой-нибудь солидол, машинное масло или клей «Момент», то мог вполне спокойно проглотить такой ужин без опасений. Равно как выпить стакан кислоты. Что там дети со своим природным любопытством, когда у него на работе здоровенные мужики устраивали над собой разные эксперименты не для слабонервных. А утром приходили как ни в чём не бывало, наливали кофе и продолжали болтать. И пофиг, что у одного вчера была глотка перерезана, а второй срал кровью из-за сожранного на обед битого стекла. Новые острые ощущения, когда переступаешь начерченную ещё в раннем детстве черту, за которой инстинкт самосохранения уже не действует. Это адреналиновый взрыв, сродни наркотику. Можешь делать с собой что захочешь, а наноботы быстро всё исправят.
– Кстати, дядя Валера звонил, – продолжала Марта, немного приободрившись и сменив тему. – Вспомнил-таки про мой день рождения, который был три месяца назад. Ну, хоть поздно, чем никогда. Говорит, его издательство всё-таки подписало договор с этим… автором. Ну, помнишь, я рассказывала про талантливого сетевого писателя, который выдаёт просто невероятные вещи? «Записки кровью на асфальте» его, потом «Хрустальный легион».
– Это тот, который наноботами вдохновлён, и ещё из-за своего нецензурного ника упрямится? – с набитым ртом спросил Василий.
– Ага, он самый, – кивнула Марта. – Вот что у человека в голове творится? Может быть он и гений, но никто в здравом уме не станет его публиковать под таким псевдонимом. А издателям-то он кровушки попил…
– Иные времена, Мартышка, – выдохнул Василий, положив вилку на стол. – А у каждого времени свои герои, с особенными тараканами в голове. И то, что он всего лишь хотел публиковаться под своим сетевым ником – это не самое страшное извращение. Я бы на месте твоего дяди Валеры всё же удовлетворил желание этого гения. А что такого? А на полке в магазине завернут книгу в непрозрачную обёртку, чтобы детишек не пугать. Те, кому надо, и так узнают, и купят.
– Похоже, он так и сделал, – улыбнулась Марта. – Не верю, что этот гений сдался. Ну, вот ни капельки не верю. Надо будет попросить дядьку из первого тиража один экземплярчик прислать.
– Может, и я его прочитаю. Посмотрим, что за фрукт…
Неожиданно Василий замер, будто к чему-то прислушивался. Затем зло зашипел, пуская слюни сквозь плотно сжатые зубы. Схватился руками за голову. Наноботы внутри него словно превратились в стаю мелких голодных пираний.
Следом за ним застонала и Марта, замотала головой. Костяшки её вцепившихся в край стола пальцев побелели. Хотя, она всегда легче переносила «зов».
– Где...? – с трудом проговорил Василий – Какая сволочь...?
– Похоже, у соседей, – ответила Марта, закусив губу. – Чижовы? Или Борисыч?
За стеной что-то грохнуло, раздался женский крик. Значит, всё-таки Чижовы. Вроде Леркин голос. Или Борисыч опять бабу привёл?
Внезапно «зов» прекратился. То ли человеку уже ничего не угрожало, то ли наоборот, всё удалось. Наноботы не всемогущи, иногда им тоже нужна помощь.
Марта осталась успокаивать дочку, а Василий вышел на лестничную площадку, где уже скопилось достаточно людей. Были здесь соседи и снизу, и сверху. Похоже, из соседнего подъезда несколько мужиков пришли. Что ж, в последнее время «зов» стал очень редким явлением. А вот года три назад, когда люди уже вдоволь наелись дарёным счастьем, когда наконец осознали, что ни выпить, ни накуриться, ни вмазаться у них уже не получится...
Дверь в квартиру напротив была распахнута настежь. Недовольный народ гудел, пытаясь высказать своё нелестное мнение нарушителю спокойствия. Их сдерживала стоявшая на пороге Галина Матвеевна, - высокая дородная женщина, похожая на фрекен Бок из мультфильма про Карлсона. Лицо её было красным, и она тяжело дышала, будто только что сошла с дистанции. Василий и Марта не особо общались, как с ней, так и с её мужем. Всегда тихий неторопливый пожилой доктор, - кажется, патологоанатом, - по имени Фёдор, кроме как «здравствуйте» и «до свидания» почти никому никогда не говорил.
– Где ваш муж? – спросил кто-то.
– А вам какое дело? – зло отвечала женщина, не двигаясь с места. – Дома он. Живой и здоровый.
– А мы не верим. Пусть тогда выйдет, покажется.
– В ванной он, – уже спокойнее проговорила она. Видимо, страх перед толпой всё же взял верх. – Моется. Что ж, ему и помыться нельзя?
Галина Матвеевна в очередной раз попыталась закрыть дверь, но ей не дали.
Кто-то сзади крикнул:
– А ну навались!
И стоявшие спереди буквально сбили женщину с ног, унося вглубь квартиры.
Василий остался возле своей двери, привалившись спиной к холодному пластику обивки.
– У них, похоже, ролевые игры, – с ироничной усмешкой просипели из коридора. И уже обращаясь к хозяйке квартиры: – Ну, чего стоишь, юнга. Твой боцман ждёт тебя. Смотрите, ванну не разбейте …
– Да пошёл ты…, – огрызнулась женщина, сложив руки на груди.
– Живой, – донеслось следом. – Отбой.
– Не он, что ли? – спросили в ответ. – Тогда, кто?
Тем временем Галина Матвеевна наконец-таки захлопнула свою дверь.
– Да из их квартиры «зов» шёл, точно говорю, - бил себя в грудь плешивый мужичок, живущий этажом выше. – У меня наноботы породистые, чётко ориентир держат...
– А у нас, блин, дворняги подзаборные, – усмехнулись в ответ. – Скажи ещё, что и сертификат с паспортом есть.
– Может и есть.
Тут кто-то обратил внимание на Василия.
– О, командир. Ты же вроде с женой и дочкой живёшь. Надо бы удостовериться…
– Да не вопрос, – Василий приоткрыл свою дверь. – Марта как раз Катюху успокаивает. Загляните кто-нибудь один, только тихо.
Лера Чижова, соседка по этажу, коротко кивнула Василию и тихо прошла внутрь квартиры. Через минуту она вышла, убедившись, что всё в порядке.
– А в тридцать девятую кто-нибудь звонил? – худая рыжая женщина, зябко кутавшаяся в застиранный махровый халат, указала пальцем на дверь рядом с Василием. Кто-то уже давил на звонок.
– Борисыч, открывай! – забарабанил кулаком Саня Чижов, Лерин муж. Он был примерно ровесник Василия, хотя выглядел моложе и спортивнее.
Спустя несколько секунд замок щёлкнул, и в узкую щель приоткрывшейся двери высунулась заросшая седой щетиной физиономия старого холостяка.
– Ох ты ж, мать моя – женщина! – Борисыч в растерянности шарил взглядом по сторонам. – А вы чего это тут делаете? Пожар, что ли?
– Ты чё, старый, «зов» не почувствовал? – с недоверием спросил Чижов, нервно почёсывая подбородок. – Я чуть с толчка не свалился, так проняло. Лерка, вон, моя чаем вся облилась. А ты, значит, даже ни-ни?
– Неа, не почувствовал, – признался Борисыч. – Вообще никак. Может, спал слишком крепко?
Среди людей раздались ироничные смешки.
– Ага, если ты изобрел новый метод наркоза, то поделись с нами, – сострил кто-то.
– Ну чего, отворяй двери, – потребовал другой голос. – Мутный ты, походу. Надо проверить.
– Я пойду, – Василий резко подскочил к соседней двери, дернул ручку. И уже прошипел оторопевшему Борисычу: – Пусти, иначе остальные ломанутся.
Борисыч отвернулся, что-то высматривая у себя на кухне. Потом мотнул головой.
– Ладно, заходи, – сдался он. – Быстро.
Василий первым делом увидел висевший в коридоре на вешалке сиреневый женский плащ, а на коврике стояли поношенные, некогда лакированные полуботинки. Тоже женские.
Они прошли на кухню. Борисыч тихонько прикрыл дверь в комнату, поставил на плиту чайник. Василий заметил, как мелко тряслись его руки. А ещё ему показалось, будто в воздухе витает слабый запах перегара. Такой знакомый, но теперь совсем чужой.
– Чай будешь? – спросил он. – Кофе не предлагаю, ибо не люблю…
– Ты действительно «зов» не почувствовал? – ещё раз спросил Василий, не веря соседу. Такой мощный сигнал разве что покойник не услышит.
– Да почувствовал я! – уже не сдерживаясь, рявкнул тот. – Ещё как почувствовал! Потому что это я… Я сделал. Попытался убить человека. Понимаешь?
– Какого хрена...? – Василий недоверчиво уставился на соседа. – Борисыч, ты кончай шутить. Не смешно.
– В том-то и дело, что не смешно, – признался он. – Я – алкоголик со стажем. Последние десять лет, - ну, не считая этих пять, что трезвый не по своей воле живу, - вообще мир плохо помнил. Он мне никогда не нравился, а сейчас совсем терпеть не могу. А тут на днях Фёдор из сорок первой разговорился вдруг, разоткровенничался. Знаешь же, он патологоанатомом работает до сих пор. Так вот… Сказал он мне, что есть всё-таки способ на короткое время наноботов этих проклятых оглушить. Буквально минут на пять-десять. А значит, хотя бы на это время почувствовать себя нормальным человеком. Я по такому случаю даже дорогущего коньяка раздобыл…
– Ну и…?
– Пригласил Таньку, ну ту, что раньше на «скорой» работала. Тут ведь главное было дефибриллятор найти… Электрошокер не годится. Нужен именно дефибриллятор. Она-то опыт имеет с ним обращаться, а я, дурак, в первый раз. Ещё после коньяка, на радостях так её бабахнул, что чуть к Фёдору на стол не отправил. Наноботы сразу вой подняли, почуяв неладное. Тут ведь главное было несколько импульсов дать по семь киловольт…
– Знаешь, что я тебе скажу, сосед? – Василий выпрямился, сжав кулаки. Значит, всё-таки не почудился запах перегара. – Мудак ты, Борисыч. Повезло, что народ у нас в подъезде спокойный живёт. Иначе бы уже пинали по всему двору.
– А что сразу я? – возмутился тот. – Каждый может ошибиться. Вон, на дефибрилляторы сейчас дикий спрос, бешеных денег стоят. А мне на халяву достался. Нет, я своего не упущу. Пусть пинают…
– Ты, Борисыч, не обессудь, но если ещё раз почувствую «зов» - сразу на твою дверь укажу, – Василий направился к выходу. – Ну, ты меня понял…
Хлопнув дверью, он вышел на лестничную площадку. На вопросительные взгляды только развёл руками.
– Ну, что? Все живы и здоровы? – повернувшись к народу, спросил Чижов. – Тогда, расходимся, товарищи! Расходимся! Ложная тревога!
Люди ещё некоторое время потоптались, не веря в то, что «козёл отпущения» так и не нашёлся, и стали нехотя расходится по своим квартирам.
Василий постоял пару минут, остывая. Затем, тяжело вздохнув, пошёл к себе. Марта ждала его в коридоре.
– Грустно мне, Мартышечка, – сказал он, вытягивая руки вверх и касаясь кончиками пальцев декоративной арки. – Грустно мне от того, что в мире ещё так много идиотов. Пожила бы командор Линн среди нас подольше, то подумала бы сто раз, прежде чем спасать. Мы обречены захлебнуться в этом болоте безнадёги…
Василий только теперь заметил, что Марта беззвучно плакала, растирая по щекам слёзы. Плечи её подёргивались.
– Так, что случилось? – он обнял её, зарылся лицом в пушистые волосы.
– Началось, - всхлипнула она. – Это началось, Вася. Люди пишут, что уже произошло несколько случаев спонтанного отказа наноботов. Они начинают отключаться. И иммунная система после этого просто сходит с ума… А у Катюшки… Я не хочу ещё раз это пережить.
Марта вырвалась из объятий мужа, и кинулась на диван. Уже не сдерживаясь, громко зарыдала.
– Успокойся, Мартышка, – Василий сел рядом с женой, положил руку ей на спину. – Люди много чего говорят. И делают кучу всяких глупостей. Не удивлюсь, если сами же виноваты в отказе наноботов. Представляешь, чего Борисыч учудил. Он их дефибриллятором в ступор вгонял, чтобы коньяка выпить. И говорит, что многие сейчас так делают. А ведь и вправду, после такого они могут обидеться и уйти. Так что, не переживай. С Катюхой всё будет хорошо. Если только не будешь её дефибриллятором щекотать.
– Придумаешь тоже, – Марта оторвала голову от подушки, посмотрела на него сквозь щёлочки припухших век. Уголки её губ чуть дрогнули. Он последний раз видел жену такой подавленной за сутки до того, как произошло Чудо, и их умирающая дочь снова встала на ноги. С тех пор Марта никогда не плакала. – Что-то я совсем… Ладно, на сегодня концерт закончен. Зрители могут расходиться. Вась, а ты вообще спать-то собираешься? Уже близится утро, и тебе на работу.
Но уснуть Василий так и не смог. Эта истерика Марты всколыхнула что-то у него внутри, запустив старый механизм. Со скрипом крутанулись ржавые шестерни, натянулись цепи… И из чёрной бездны стал медленно подниматься наверх прогнивший насквозь деревянный ящик. А в нём нехотя зашевелилась, просыпаясь после глубокой спячки, тёмная холодная тварь. Он уже давно забыл о её существовании. Забыл, как это мерзкое чудовище рвало клыками, отплевывая кровавые ошмётки его израненной души. Тогда он был сильнее, и ещё как-то держался. Но вот сможет ли устоять сейчас, если вдруг всё вернётся?
Когда зазвенел будильник, Василий уже заваривал кофе. Толку от напитка не было никакого, всё та же многолетняя привычка. Однако он считал, что у каждого времени суток должен быть свой особенный вкус и запах. Утро – обязательно ароматный кофе; обед – что-нибудь жареное или копчёное; а ужин мог вполне пахнуть молоком или душистым травяным чаем.
Но сейчас было утро, в руках горячая чашка, а в голове вязкий туман после бессонной ночи, справиться с которым не могли никакие наноботы.
Уже выходя из парадной, Василий заметил в свете уличных фонарей медленно идущую знакомую фигуру. Он ускорил шаг и вскоре поравнялся с соседом.
– Здравствуйте, Фёдор, – поздоровался Василий.
– Доброе утро, – тихо проговорил тот, не поворачивая головы.
– Не согласен с вами, – Василий покачал головой. – После такой весёлой ночки, что вы устроили, добрым его ну никак не назвать.
– Я устроил? – Фёдор резко замер, круглыми глазами взглянув на Василия. Сквозь толстые линзы очков они казались ещё больше. – Позвольте, как вас понимать?
– О, в тихом омуте черти водятся, – сказал Василий, грозя соседу пальцем. – Гляжу, вы знаете толк в извращениях. Вот зачем было про дефибриллятор болтать? А? Техника в руках старого алкоголика – грозное оружие. Сам не убьётся, так другого завалит…
– Извините, я хотел ему помочь, – неуверенно пробормотал Фёдор. – Он сам почти додумался. Вижу, с электрошокером идёт. Я просто объяснил, что шокер бесполезен. Подсказал… направил его в нужное, так сказать, русло.
– Кому нужное? – спросил Василий. – Ему? Или окружающим? Мы вам ну очень благодарны.
– Ещё раз извините, – ответил сосед, сверкнув стеклами очков. – Я мало разговариваю с людьми. Всё, что мне интересно, получаю от покойников.
– И много сейчас покойников? – насторожился Василий.
Фёдор немного замялся, словно не решаясь сказать. Затем произнёс:
– Немного, но всё-таки они есть. В наше время умереть – это целое искусство.
– Если очень захотеть… – пожал плечами Василий. – Но этим мёртвым уже всё равно. А нервы живых беречь надо. Ладно, справимся. Удачи вам в работе.
– И вам того же, – слегка улыбнулся Фёдор. Он неспешно двинулся вдоль аллеи в сторону автобусной остановки. Но пройдя несколько метров вдруг обернулся, окликнул Василия:
– Вы когда-нибудь видели, как наноботы покидают мёртвое тело хозяина?
– Нет.
– Красивое зрелище, признаюсь вам. Они выходят такими тонкими серебристыми ниточками, похожими на паутину, а затем быстро исчезают. Всегда жаль, когда пропадает такая чётко сформированная колония.
– Совсем пропадает? – Василий непонимающе моргал глазами. – В смысле, погибает что ли?
– Теперь уже не знаю, – пожал плечами Фёдор. – Я видел, как такая колония покинула вполне живой организм. Безо всякой на то причины.
– Ты уверен?! – почти закричал Василий, мгновенно оказавшись рядом с соседом. Даже не замечая, что перешёл на «ты». – Своими собственными глазами видел?! Он пользовался перед этим дефибриллятором? Или ещё чем-то?
– Нет, конечно, – признался тот. – Это был маленький ребёнок.
– А что стало потом?! Ребёнок выжил?!
– Выжил, но долго не протянул. Иммунная система практически разрушилась…
Беспокойно ворочавшаяся внутри него сонная тварь вдруг резко вскочила на лапы, одним ударом острых когтей распарывая грудную клетку. Тяжелый ком внутренностей с влажным хлюпом упал к ногам. И стало так холодно…Всё, что как-то согревалось надеждой, вот оно, бурой жижей лежит у ног. А внутри больше ничего не осталось. Перед глазами стоял тощий силуэт шестилетней девочки, лежащей на кровати. От красивых густых волос не осталось и следа. Почти прозрачная кожа, сквозь которую видны тонкие ветви кровеносных сосудов. И в глазах отражение чёрной, вставшей на дыбы огромной твари. Василий видел, как эта мерзость, чавкая и роняя с клыков бурые капли, грызла изнутри его любимую девочку, его маленькое солнышко. И ничего нельзя было поделать.
Оказывается, он зря радовался Чуду. Тварь никуда не ушла. Она просто уснула внутри него, легла на дно мрачной тенью, дожидаясь своего часа. Все пять лет он служил её логовом.
Фёдор поспешил уйти, ускорив свой неторопливый шаг. Он ни разу не обернулся, быстро растворившись в темноте раннего октябрьского утра.
Василий остался стоять, и во взгляде его была пустота. Он смотрел, как мир вокруг выцветал, становился чёрно-белым, таял и рушился под натиском всепоглощающей чёрной тени.
– Ну, где же ты, командор? – тихо проговорил он, подняв глаза к тёмному низкому небу. – Недолгим было твоё Чудо. Совсем недолгим.
В сотне метрах от аллеи начинался небольшой парк, и там, где не так давно стоял торговый павильон, теперь одиноко высилась одна из станций, оставленных командором Линн. Больше всего она напоминала поставленную на попа железнодорожную цистерну. Поначалу их пытались оградить от населения, тщательно изучали, и даже пробовали куда-то перетащить, но эта техника не поддавалась никаким воздействиям. Ни разрушить, ни сдвинуть хоть на микрон никто её так и не смог. Вскоре интерес к ним угас, и «цистерны» по всему миру остались всего лишь мёртвыми памятниками. Кое-где ещё вокруг них сохранились заборы, а то и вовсе, остовы недостроенных ангаров. Непризнанные уличные художники из кожи вон лезли, чтобы зачем-то разрисовать «цистерну» под фаллос в различных вариантах, и выложить фотки в интернет. Через несколько часов поверхность неизвестного материала становилась вновь чистой, предоставляя место для новых творческих идей.
Неожиданно зазвонил мобильный. Василий взглянул на экран, - это был начальник. Он поднёс телефон к уху и отрешённым голосом заговорил:
– Да, Аркадий Семёнович. Я что-то приболел. Плохо себя чувствую. Ах, да… Давно уже никто не болеет… Ну, это ненадолго. Тогда будем считать, что я разнёс себе башку, и лежу жду, пока наноботы соскребают со стены мои мозги и засовывают обратно в череп. Да, конечно. Я обязательно их потороплю. До свидания.
Он несколько секунд молча смотрел на телефон в руке, затем тихо, но от души, выругался. Стиснул кулак, и пластик гаджета жалобно хрустнул.
Уже повернув обратно к дому, Василий вдруг заметил рядом с «цистерной» какое-то движение. Он внимательно присмотрелся. Совсем свежий трафаретный рисунок командора Линн белым пятном выделялся на тёмном боку, и одетый в чёрное какой-то тип намеренно коверкал буквы.
– Ах ты, мразь, – процедил сквозь зубы Василий, стараясь удержаться от резких движений. Только бы не вспугнуть. Тварь внутри дёрнулась, оскалив жёлтые клыки. Острые загнутые когти медленно прошлись по рёбрам, словно по прутьям ветхой деревянной клетки.
Увлечённый своим делом, человек до последнего не замечал тихо идущего к нему Василия, пока тот не подошёл почти вплотную. Спустя мгновение, незнакомец вдруг резко рванул в сторону, отбросив рюкзак.
– А ну, стоять! – рявкнул Василий, кинувшись следом.
Метра два человек преодолел прыжками, а затем неожиданно споткнулся и кубарем покатился по асфальту.
Василий подбежал к нему, придавил сверху коленом, не давая подняться. Тварь рвалась наружу, с хрустом выворачивая рёбра, роняя с клыков кровавую пену. Вот оно, совсем близко… То сладостное чувство, когда мягкая плоть с хрустом раздаётся под острым лезвием. Василий сдерживал чудовище из последних сил.
– Попался, гадёныш, – зло проговорил он, пытаясь рассмотреть лицо пойманного хулигана. Сжатые в кулак пальцы дрожали в предчувствии давно забытого инструмента. У него почти не было сомнений, что увидит глаза перепуганного до смерти подростка. Но из-под сбившегося набок капюшона на него смотрел пожилой мужчина, почти старик. Таких сейчас осталось совсем мало, и их называли «безнадёжными». Наноботы делали, что могли, омолаживая пенсионеров и исцеляя инвалидов, однако им не всегда удавалось в дряхлых телах завершить начатый процесс. Что-то их вдруг останавливало, но вот что, - никто так и не выяснил.
– Ну, давай, убей меня, – прохрипел мужчина, хватая Василия за штанину. И закашлялся. Кашель был хриплый, болезненный. Такого Василий давно не слышал. – Думаю, в этот раз получится.
Тварь вдруг отпрянула, будто ей в морду ткнули горящим факелом. Она сжалась, и медленно отступила во тьму. Василий убрал ногу.
– Зачем? – спросил Василий, указывая в сторону «цистерны». Он только сейчас заметил, что рисунок был нанесён на плотную чёрную ткань, обёрнутую вокруг неё, издали напоминая «весёлого Роджера». Видимо, чтобы сохранился подольше. – Зачем ты это делаешь? Командор Линн спасла миллионы жизней…
– Она? Спасла? – с деланным удивлением спросил старик, вытянув и без того длинное сухое лицо. – Кого?
– Мою дочь она спасла, – твердо ответил Василий. – В первую очередь спасла больных детей, на лечение которых никогда не находилось средств. Хотя бы ради этого стоит сказать ей спасибо.
Старик согнулся в приступе кашля. Затем, медленно сев, заговорил:
– Знаешь, когда над моим домом прошёл первый челнок Линн, рассеивая всю эту дрянь, я, пьяный вдрызг, летел вниз с шестнадцатого этажа. Я не пытался покончить с собой, просто так случайно вышло. Моё сердце остановилось задолго до встречи с бетонной плитой, давно забытой строителями на газоне, и я не помню удара. Но очевидцы рассказывали, что меня буквально соскребали шпателями, и раскладывали по пакетам. Затем похоронили в закрытом гробу. Когда тебя пытаются заново собрать, как долбаный конструктор, подгоняя каждую деталь - это чудовищные муки, длящиеся бесконечно. Ты почти в сознании, и без какой-либо анестезии. Несколько суток нестерпимой адской боли. А потом вдруг понимаешь, что очнулся в закопанной могиле. Пока я не начал задыхаться, и на мой «зов» не прибежали парни с лопатами, прошла целая вечность. И могу ли я благодарить за это? А? Вот скажи мне, за что такая награда? А ведь я не один такой «счастливчик».
– Каждому своё, – произнёс Василий. Он не испытывал ни малейшего сострадания к старику.
– С точки зрения теологии, Линн просто-напросто провозгласила себя новым Спасителем. Если все болезни тела даны нам свыше, чтобы в страданиях искупить грехи и очистить душу, то стоит ли думать, что мы были прощены благодаря её вмешательству? – продолжил тот, кряхтя, поднимаясь на ноги. – Как бы не так. Всё возвращается на круги своя. Пять лет без болезней обойдутся слишком дорого для человечества, и сейчас Церковь ликует, утверждая, что грядет суровая кара за поклонение лжеспасителю. В чём-то они правы. Все эти мелкие паразиты внутри нас действуют по какой-то своей программе, но вот кто-нибудь задавался вопросом: а насколько надёжна эта программа без контроля со стороны? Нас бросили на произвол, без права выбора. Уже сейчас зафиксированы многочисленные случаи сбоя, и это только начало. А что будет через месяц? А через год?
– Думаю, у нас нет даже недели, – ответил Василий, делая глубокий вздох. Его стал бить озноб. – Если не произойдёт ещё одно чудо, и они не исправят программу, человечеству конец. Говорят, иммунная система после наноботов уже не работает.
– Вот то-то и оно, – старик поднял вверх тощий указательный палец. – Нам дали наркотик, соскочить с которого не получится. По крайней мере, я со своей хронической астмой нежилец. Хотя…
Старик выдержал театральную паузу, затем снова заговорил:
– Есть подозрение, что не все «цистерны» мёртвые. Какая-то из них работает, Линн сама намекнула на это. Но вот только которая из них?
– Как работает? – выпалил Василий. Сердце ухнуло, в ушах застучало. – Когда она намекнула?
– В одном из интервью, – спокойно ответил старик. – Есть много записей в сети. Может быть, если внимательно их посмотришь, сможешь найти ещё что-нибудь…
Василий его уже не слушал. Ноги сами собой понесли к дому. Если бы он обернулся, то смог бы заметить выпавший из рюкзака старика заляпанный свежей краской трафарет с изображением командора Линн. А следом звякнул об асфальт полупустой баллончик с белой краской.
Он ворвался в квартиру, словно ураган. Не разуваясь, схватил ноутбук и плюхнулся на диван.
Марта обычно вставала чуть позже, чтобы приготовить завтрак и собрать Катерину в школу. Но в это утро она уже хозяйничала на кухне. Работал подвешенный над холодильником телевизор, и невнятный голос ведущего новостей вместе с запахом свежезаваренного кофе разносился по квартире.
– Вась, ты чего вернулся? – Марта присела рядом, посмотрела на экран ноутбука. – Что ты вообще задумал?
– У нас больше нет времени, Мартышка, – быстро проговорил Василий, листая страницы официального сайта командора Линн. – Появилась-таки надежда. И мы не должны её упустить.
Когда он поведал Марте о разговоре со стариком, та некоторое время сидела молча, словно переваривала информацию. Не запаниковала, не занервничала. Все свои страхи она оставила ночью, вместе с промокшей от слёз подушкой. А сейчас только брови хмурила. Затем сказала:
– Если бы рабочая станция находилась в каком-нибудь из крупных городов, то о ней бы уже все знали. Значит, помимо основных «цистерн» есть ещё… Как минимум одна. А вот где? И если найдём её, что делать будем?
– Ещё без понятия, – ответил Василий, что-то быстро печатая на клавиатуре. – По крайней мере, пока наноботы внутри организма, есть шанс проникнуть, если там опознавательная система «свой – чужой». Давай, бери планшет и поехали. В интернете не так много материала. Надеюсь, за день справимся.
– Сейчас Катюшку в школу отведу, – ответила Марта, и быстро вышла, прикрыв за собой дверь. Звук телевизора на кухне сразу же стих.
Василий включил первое видео.
Командор Линн была высокой светловолосой женщиной лет тридцати в земном исчислении, с изумительно белой, почти мраморной кожей. Взгляд чуть раскосых серых глаз был столь пронзительным, что невольно вызывал озноб. Она никогда не улыбалась и была всегда серьёзной. Но вот голос с лёгким приятным акцентом настолько завораживал, что хотелось слушать и слушать. Будто ласковый летний ветер, треплющий волосы. Словно волны тёплого моря омывали уставшее тело. Голос успокаивал, вселял безграничное доверие, заставлял восхищаться…
Василий не был фанатиком, который постоянно смотрит передачи со своим кумиром. Он видел последний раз её выступление около года назад, просто потому, что его показывали по одному из тв-каналов пока он ужинал. Всего лишь год, и уже успел забыть, какая энергетика исходила от неё, как воспринимали этот голос земляне… А он был просто благодарен этой необыкновенной женщине за спасение дочки. Он больше ничего не просил и не ждал.
Дальше на видео появился корреспондент, и начал рассказывать хронику событий пятилетней давности. Мелькали фотографии огромного звездолёта, возникшего будто из ниоткуда на орбите Земли. Паника людей по всему миру. Отчаянные сводки новостей с призывами готовится к вторжению пришельцев. Города были скованны километровыми цепями автомобильных пробок. Потоки машин текли прочь из мегаполисов к периферии, ища там спасения, но вместо этого окончательно замирая на серых лентах магистралей.
Затем пошли строчки первого обращения командора Линн к людям. Трое суток, пока звездолёт мирно изображал вторую луну, нервы у всех были уже на пределе. И тут вдруг грянуло отовсюду, на пяти языках, из каждого телевизора и радиоприёмника:
«Я, командор Аорит Линн, официально и при свидетелях заявляю, что планета Земля с данного момента является законной территорией основной ветви Галактического Союза. Каждый житель планеты в ближайшее время пройдёт инициацию, и станет полноправным гражданином. Добро пожаловать домой».
Её слова поначалу восприняли как прямую угрозу свободе и независимости планеты. Ядерные ракеты уже несколько дней были наведены на звездолёт, и любая агрессия со стороны чужака могла спровоцировать удар. Но командор Линн почти сразу же снова вышла в эфир, пояснив и прокомментировав своё заявление. Она назвала Землю незарегистрированной дикой колонией с предельно низким уровнем жизни. Сказала, что Человек не может существовать в таких диких условиях: умирать от старости и болезней, копошиться в грязи и дышать ядом. Тем более, потомки отважных исследователей не достойны такого. Голос её дрожал, и спустя секунду сорвался. Она заплакала в эфире…И затем командор Линн отдала приказ своим подчинённым немедленно творить добро.
Дальше замелькали кадры основного исторического события. Подборка была не совсем удачной. Многие записи, вероятно, были сделаны авторегистраторами. Но летящие в небе белые конусы челноков хорошо различимы. И тёмные шлейфы за ними тянулись от самого горизонта. Так выглядели распылённые в атмосфере несколько тонн наносимбионтов. Через несколько минут облако опустится, и тогда никто не уйдёт обиженный.
Дальше появилось лицо другого корреспондента. На этот раз молодой парень стоял с микрофоном на улице какого-то города. А за его спиной медленно и величественно опускалась одна из «цистерн». Оператор взял крупным планом, и стало видно, как достигнув асфальта, она на миг замерла, а затем стала будто ввинчиваться в поверхность.
– Это просто потрясающе! – воскликнул корреспондент, активно жестикулируя. – Мы присутствуем при историческом событии, которое по-настоящему перевернет весь привычный нам мир. За моей спиной сейчас монтируют одну из станций мгновенного перемещения. Их будет целая сеть, во всех крупных городах Земли. Такие станции, по словам командора Линн, имеются на каждой планете Галактического союза, и мы скоро сможем прогуляться по чужим мирам. Без космических кораблей отправиться к звёздам. Как вам такая перспектива?
Кадр сменился, и вновь командор Линн много говорила о своём родном мире. Рассказывала так, что невольно вызывало зависть у простых смертных. Настоящий рай, не иначе. И сразу хотелось стать частью этого рая, что, кстати, она и собиралась сделать своим поступком, - присоединить Землю к этому удивительному Галактическому Союзу. Наладить транспортную сеть и вернуть всех землян в давно утраченный родной дом.
Опять этот чарующий голос…Стараясь абстрагироваться от волнующих психику тембра и интонаций, Василий пытался впитывать информацию. Получалось плохо. Тогда он настроил звуковой фильтр, сменив частоты. Стало гораздо легче.
Но полезного в речи командора Линн было исключительно мало, и если убрать всю «воду», то получался один видеоролик продолжительностью не более сорока минут.
Василий нашёл, что искал уже через пару часов. Командор Линн рассказывала о том, как тестила транспортную сеть, подготавливая передающие модули. Дальше она проговорилась, что задействовала одну из станций как маяк для постоянного мониторинга Земли. Действительно, она вряд ли бы использовала «цистерну», расположенную в доступности людей. Марта была права.
Затем на видео появился заключительный момент истории командора Линн. Собственно, сам арест. Она так и не успела открыть землянам путь к звёздам. За ней прилетели два чёрных военных корабля, и в течение часа на орбите уже не осталось ни одного чужого объекта. Сколько она нарушила своих законов, никто так и не понял. И никто ничего не сказал.
Дальше Василий уже не стал смотреть. Он распечатал карту раскиданных по всей планете станций, и готов был уже ломать голову в поисках некой закономерности их расположения.
Марта вошла в комнату, держа в руках планшет. Василий даже не слышал, когда она вернулась. Видимо, тихо сидела на кухне или в детской.
– Мексика. – сообщила она. – Восточная Сьерра-Мадре. Где-то недалеко от Морентеррея.
– Откуда такая точность? – удивился Василий. – Где нашла?
– Во-первых, Линн несколько раз упоминала Мексику, когда говорила про погребённый в горах корабль наших предков, – ответила Марта. – Она запретила к нему приближаться, ссылаясь на опасность облучения. Сказала, что он представляет интерес для археологов Галактического Союза, и те вскоре начнут раскопки. Уже зацепка. Да? А во-вторых, не мы одни такие умные. В инете набирает популярность видео, где какой-то сумасшедший фанатик призывает добровольцев собраться в Морентеррее для совершения паломничества. Говорит, что уже побывал там, на той стороне. И «цистерна» действительно работает.
– И ты ему веришь?
– Ох, не знаю, – выдохнула Марта, протягивая мужу планшет. – На, сам посмотри. Тут вопрос не в том, верю я или нет. Как ты себе это представляешь? Вот так вот сорваться и поехать хрен знает куда, да хотя бы в Мексику. С ребёнком? У нас даже загранпаспортов нет. И денег лишних тоже нет. Даже если на кону будет стоять жизнь нашей Катюшки, я не уверена, что это путешествие нас,- а особенно её, - не доконает. Документы сколько будут делаться? Месяц? Два? А ты говорил, что у нас нет и недели.
– Хорошо, – Василий провёл рукой по волосам. – Ты что предлагаешь? Упустить этот шанс?
Марта села на край дивана, сложила руки замком между колен.
– Мне почему-то кажется, что эту лазейку закроют задолго до того, как мы доберемся до самолёта, – тихо проговорила она. – Слишком много народу уже знает о ней, и собирается в одном месте. Кому это понравится?
– То есть, мы никуда не едем?
– Нет, – Марта покачала головой. – Уже нет смысла даже пробовать.
– Значит, мы сдаёмся?
– Ну, почему сразу сдаёмся? Если о Земле банально забыли, есть вероятность, что активность такого количества людей как-то привлечёт их внимание. И мы там точно не нужны. Без нас народу хватает. Я очень устала, Вась. Вымотана, выжата как лимон.
И тут в кармане у Марты зазвонил мобильник. Она поднесла трубку к уху, и Василий увидел, как её лицо вдруг побледнело, а глаза нервно забегали. Зачем-то кивнув пару раз невидимому собеседнику, Марта прикрыла рот ладонью. И по щекам покатились слёзы.
– Наша дочь… порезала ребёнка, – дрожащим голосом проговорила она. – Так, быстро в школу!
– Как это? – Василий замер от неожиданности. – Катюха порезала? Да ну, бред какой-то…
– Вась, быстрее! – Марта уже надевала пальто поверх домашнего халата. Схватила сумочку. С эмоциями она справилась, и действовала «на автомате». – Ну, не тупи же.
Школа находилась в пяти минутах ходьбы от дома, и это расстояние они преодолели почти бегом. Уже возле кабинета директора Марта толкнула Василия локтем в бок.
– Наконец-то ты смог сдержать обещание, – произнесла она, берясь за ручку двери. – Жаль, что такой ценой.
– Только не говори, что это твоя очередная выдумка, – опешил Василий.
– Не сегодня, - Марта мотнула головой. – Чего встал? Пойдём.
Директор оказался мужчиной средних лет, и был похож на одетого в дорогой костюм хряка. Не то, чтобы он имел двести килограмм лишнего веса. Отнюдь. В меру упитанный, но вот маленькие поросячьи глазки, блестевшие из глубины круглого раскрасневшегося лица, делали сходство очевидным. Примерно таким его Василий и представлял.
Помимо директора в кабинете находились двое детей: Катюха и какой-то белобрысый мальчишка, явно сверстник их дочери. На вид вполне целый и невредимый, если не считать залитое кровью правое плечо светло-серого свитера. Совсем свежие пятна, не успели подсохнуть.
Василий и Марта поздоровались, но в ответ услышали приветствия только от детей.
– Я так понимаю, вы родители Тумановой Катерины? – директор подошёл к девочке, положил свою ладонь ей на плечо. Василий почувствовал, как тварь внутри него вздрогнула, больно царапнув острым когтем.
– Да, это мы, – призналась Марта.
– Вот и славно, – директор криво усмехнулся. Василию показалось, что тот хрюкнул. – Сейчас дождёмся инспектора, а он уже решит, что с вами делать. Потенциально опасным детям не место в моей школе.
– А что вообще случилось? – спросил Василий, шагнув вперёд. – Вы пытаетесь привлечь полицию, делаете какие-то выводы, а мы с женой даже не в курсе.
– Ваша дочь почти изуродовала одноклассника, – зло произнёс директор, уперев руки о стол. – Отстригла ему ухо ножницами. Прямо на уроке. Откуда она вообще эти огромные ножницы взяла?
– На урок труда сказали принести, – пробормотала Марта, отводя взгляд. – Ещё бабушкины.
– Допустим, – продолжал директор. – У неё раньше наблюдались садистские наклонности?
¬ –Да какие наклонности… – Василий сжал кулаки, едва сдерживаясь.
– Успокойся, Вась, –¬¬¬ Марта провела ладонью по щеке мужа. Обычно такой жест всегда его останавливал. И не только его. Зверь тоже на некоторое время затихал, недовольно фыркая, втягивал когти.
Затем Марта присела на корточки перед дочкой и взяла её за руку.
– Катюша, зачем ты это сделала? Тебя кто-то попросил это сделать? Скажи мне, пожалуйста. Не бойся.
По щекам девочки потекли слёзы.
– Я сама, – тихо проговорила она, шмыгая носом. – Почему Вадику можно, а мне нельзя? Так не честно.
– Этот Вадик? – Марта мотнула головой в сторону смирно сидевшего мальчишки.
– Да, – одними губами ответила Катерина.
– Врёт она всё! – тут же воскликнул мальчик, пытаясь вскочить. Но директор увесистой рукой снова усадил его на стул.
– А вот и не вру, – повернулась к нему Катерина. – Ты ведь сам всем в классе рассказывал, как…
– Тихо! – вдруг рявкнул директор, ударив кулаком по столу. Его поросячьи глазки злобно сверкнули. А затем он неожиданно громко чихнул, обдав всех алыми брызгами. Зажав пальцами нос, плюхнулся в кресло и задрал голову. По подбородку заструилась кровавая дорожка, тяжёлые капли начали падать на грудь рубашки.
– Странно, – проговорил хозяин кабинета, скомкав лист бумаги и приложив к ноздрям. – Сейчас пройдёт. Есть что-нибудь холодное?
– Сейчас посмотрю, – Марта залезла в сумочку и достала пачку влажных салфеток. В первую очередь она принялась вытирать лицо дочки. – Вы подбородок к груди прижмите. Вроде должно помочь.
– Не поможет, – с некоторым злорадством выпалил Василий. – И не пройдёт.
– Что за чушь? – прогнусавил директор, протягивая руку за салфетками. – Наноботы через минуту остановят.
– Нет у вас больше наноботов, – Василий опередил директора, забрав всю пачку. Взял несколько салфеток и кинул одну мальчишке. – Видели на днях серебристую паутину рядом с собой?
– Какую ещё паутину?
– Ну, такие тонкие нити, будто леска, – пояснил Василий.
– Ничего не видел, – буркнул тот. Красное пятно на его рубашке продолжало расти. – Господи, да что ж такое-то? Не останавливается...
Василий тяжело вздохнул.
– Я так полагаю, что мы можем идти? – это был даже не вопрос. – Глубокоуважаемому директору теперь не до нас. Борьба за собственную жизнь – это высший приоритет. Марта, Катерина, - пойдемте.
Марта взяла за руку дочь. Мальчишка тоже вскочил.
– Дождемся инспектора, – прогнусавил директор, роняя алые бумажные комки. – Уже должен прийти…
Василий повернулся к жавшемуся у двери мальчишке, спросил:
– Тебя Вадик зовут?
Тот утвердительно кивнул.
– Есть претензии к Катюхе?
– Неа, – мальчишка мотнул головой.
– Ну вот и разрулили инцидент, – выдохнул Василий. – Все свободны. Марта, подождите меня на улице. Мне директору пару слов сказать надо.
Оставшись с хозяином кабинета один на один, Василий подошёл ближе к столу, склонился, и вполголоса заговорил:
– Ты что, совсем дурак? Тебе жить осталось всего несколько часов. А может и ещё меньше. Ты бы не о инспекторе сейчас думал, а как спасти свою гнилую душонку. Молись, если умеешь.
Хлопнув дверью, Василий вышел из кабинета.
Секретарши на месте не оказалось. Может, это и к лучшему. Не сразу устроят панику. Хотя, мальчишка разнесёт слухи по всей школе со скоростью урагана. Уж больно он резво выскочил из кабинета.
И действительно. Василий едва прошёл по коридору десять метров, как послышался нарастающий гул взволнованной толпы. Он едва успел вжаться в стену, как из-за поворота начали выбегать люди. В основном были учителя, и несколько любопытных старшеклассников. Из гомона голосов Василий смог разобрать только одну фразу: «директор помер».
Он про себя улыбнулся. Ай да Вадик. Вот, засранец. Успел похоронить своего директора.
Марта с Катюхой ждали возле школьного крыльца. Дочка что-то смотрела на смартфоне, а потом вдруг мать выхватила у неё гаджет и принялась судорожно водить пальцем по экрану.
– Вот! – воскликнула она, когда Василий подошёл ближе. – Я же говорила! Мексиканская «цестерна» оказалась фэйком. Здесь вот, разоблачение вирусного видео.
Василий уставился в маленький экран. Изображение дёргалось, да и качество было не ахти. Но различить окружённую толпой людей «цистерну» он вполне мог.
Голос за кадром говорил по-русски:
– Сотни обманутых людей. Этот чувак собрал здесь столько народу, а всё ради чего? Чтобы показать навороченный 7д кинотеатр? Ну да, это единственная станция в мире, работающая в демо-режиме. Прикольно, в общем-то. Можно посмотреть, и даже понюхать другие миры. Но мы-то хотели сами там побывать…
– Может, они не смогли её включить? – проговорил Василий, продолжая смотреть, как на экране трясётся картинка. Снимавший видео парень не особо заботился о том, чтобы встать неподвижно. Он всё время куда-то двигался, бежал, крутил камерой по сторонам.
– Даже если так, – Марта посмотрела на мужа. – Ты всё ещё жалеешь, что мы не попали туда? – она качнула смартфоном. – Сотни человек не смогли включить, а ты, такой супергерой, сможешь?
– Ни о чём я не жалею, – Василий отвёл взгляд от экрана, где несколько крепких мужиков пытались поймать виновника их долгого и напрасного путешествия. – Идём домой. Ещё насмотримся таких видео.
– Мам, отдай телефон, – обижено потребовала Катерина.
– А ты вообще наказана, – ответила Марта, убирая смартфон в свою сумку. – Никаких игр и мультиков до конца недели.
– Так не честно, – Катерина топнула ногой. – Это моё.
– Ой, кто-то ремня захотел, – Василий погрозил дочери пальцем. – Ведь дождешься…
В ответ дочка закатила истерику, так что Василию пришлось схватить её в охапку и так нести до самого дома. При этом он всеми мышцами тела осознал, насколько его девочка повзрослела. А ведь Василий даже не помнил, брал ли её на руки за последние пять лет.
Пока обедали, Марта нашла ещё несколько видеороликов из Мексики, но все не на русском. Впрочем, происходящее на экране и без слов было понятно. Народ уже слегка поостыл, сорвав на бедолаге-фанатике первую злость. Тот отделался несколькими синяками и лёгким испугом, который со временем может перерасти в какую-нибудь демофобию. На него больше не обращали внимания. К «цистерне» выстроилась огромная очередь. Каждый хотел пока ещё бесплатных зрелищ, кои предоставлял новый аттракцион.
Бессонная ночь дала о себе знать, как только Василий покончил с супом. Глядя в экран ноутбука и видя вместо картинки расплывчатое пятно, он тщетно пытался тереть глаза. Марта ещё что-то говорила, спрашивала, однако Василий уже ничего не соображал. До дивана добрался почти вслепую, рухнул, проваливаясь в глубокий сон, больше походивший на обморок.
Ему снились люди. Много людей в разноцветной одежде и с рюкзаками, толпившиеся вокруг «цистерны». Он не слышал их голоса, да и очертания фигур странным образом искажались, словно смотрел сквозь мокрое стекло.
Протянув руку вперед, он коснулся ладонью невидимой преграды, и сразу одёрнул. Пальцы обожгло холодом.
Затем он обернулся. За его спиной, метрах в десяти, висела над землёй матово-белая перевёрнутая пирамида, едва касаясь вершиной серых камней внизу. Высотой она была примерно с двухэтажный дом. И по поверхности этого сооружения то и дело проскакивали угловатые тёмные пятна, будто пиксели на экране.
Снова повернув голову к прозрачной стене, он от неожиданности вздрогнул. Совсем рядом, по ту сторону преграды, стояла маленькая смуглая девочка лет пяти и держала в руках лист бумаги, на котором маркером кто-то криво вывел «HELP»…
Рывком сев, Василий не мог отдышаться. Он хватал ртом спёртый воздух комнаты, сердце билось о рёбра, проверяя на прочность. Нет, клетка ещё держала…
– Вась, ты слышал звонок в дверь?
Была уже глубокая ночь, и Марта в своём белом халате казалась призраком, парившем между диваном и дверью. Затем она щёлкнула выключателем, и Василий зажмурился.
– Звонок? – переспросил он. – Не померещилось?
– Нет, – она мотнула головой. – Уже раза два звонил.
Василий нехотя поднялся, босиком прошлёпал на кухню и, взяв графин с холодной водой, прямо из горла сделал несколько жадных глотков. Перед глазами продолжала стоять девочка с листом бумаги. Она смотрела сквозь него, будто не видела. Глаза блуждали, не на чём не останавливаясь…
Он повернул замок, толкнул входную дверь, но та не спешила открываться. Снаружи её что-то держало. И запах шёл оттуда какой-то мерзкий, кислый…
– Что за дебильные шутки! Кто там?!
Ещё раз навалился, и ещё… Дверь стучала о какой-то тяжёлый предмет. Постепенно раскачав, Василий вскоре расширил проём, выглянул и обомлел.
На лестничной площадке, подпирая головой дверь, лежал Борисыч. Из одежды на нём была только грязная майка, а всё что ниже терялось в бурой смрадной жиже, размазанной и по полу, и по стенам. От жуткой вони Василия чуть не вывернуло наизнанку. Мельком взглянув в распахнутую настежь соседскую дверь, он едва сдержал рвотный позыв. Похоже, кишечник Борисыча прорвало капитально, и случилось это несколько часов назад.
Дотронувшись до шеи соседа, Василий быстро заскочил обратно в свою квартиру. Его начал бить озноб.
– Ну, кто там? – Марта заглянула ему в глаза.
– Да, так, – Василий отвернулся, пряча руки. – Борисычу не спится.
И тут же ринулся в ванную, включил воду, и начал остервенело намыливать ладони. Потом плеснул в лицо тёплой водой, выдохнул, сел на бортик ванны.
Зверь внутри шевельнулся, будто почуял свежую кровь. Потянулся в истоме, расправляя лезвия когтей. Раньше зверь почти всегда сжирал свою добычу, а останки скрывал так тщательно, что ещё никому не удавалось найти.
Холод скользнул по щиколоткам. Вот оно, значит, как… Всего несколько часов и человека уже нет. Словно бомба внутри. И не важно, отчего она взорвётся, - итог будет один. Если так пойдёт, то город к утру будет засыпан трупами. Это намного страшнее, чем могло показаться…
– Вась, - тихо позвала Марта, приоткрывая дверь. – Ты там как? С Борисычем всё в порядке?
Василий нервно мотнул головой.
– Да что будет старому алкоголику? – соврал он, глядя в пустоту. – Я вот всё думаю, что могло поспособствовать исходу наноботов? У тебя есть мысли?
– Сбой программы? – предположила Марта.
– Возможно. Но мне с трудом верится. При таком высоком уровне технологий элементарную защиту не создать? И ещё я сон видел… Про ту «цистерну» в Мексике. Будто со стороны смотрел, глазами чужого человека. Совсем чужого, - уточнил Василий, подняв вверх указательный палец. – Девочка была маленькая с листом бумаги, на котором кто-то написал «HELP». Глядела странно, словно не видела. Но девочка не слепая…
– Маскирующее поле, – предположила Марта. – А ну-ка…
И она выбежала из ванной. Василий вытер лицо, бросил полотенце в стирку. Потом прошёл на кухню, грузно упал на табурет.
Тут же появилась Марта с планшетом.
– На вот, посмотри. Чем чёрт не шутит. Вдруг увидишь девочку.
– Мартышка, это всего лишь сон, - Василий тяжело вздохнул. Но планшет всё же взял.
– В последнее время я уже всему готова верить. Особенно снам. Смотри, смотри. Пока заварю кофе. Чувствую, спать уже не придется.
Василий включил видео. Это была одна из последних съемок с места событий. Голос какого-то немца за кадром, дерганое изображение, море затылков и спин. Над всем этим возвышалась «цистерна». То ли свет заходящего солнца на неё так падал, то ли уже кто-то успел размалевать новый аттракцион, но в тянущемся ввысь силуэте четко угадывался фаллос. И тысячи паломников вокруг, пришли поклониться. Что ж, каждой эпохе - своя святыня, свой символ…
Девочку Василий увидел уже на второй минуте просмотра. Она сидела на плечах высокого смуглого мужчины, смеялась и размахивала руками. Камера всего лишь на мгновение выхватила из толпы этих двоих, но Василию достаточно было и полсекунды. Он тихо выругался, отмотал видео назад и нажал паузу.
Марта подвинулась к нему, осторожно взяла планшет. Тут же сделала снимок экрана.
– Вот тебе и сон, – пробормотала она. – Ты помнишь, где девочка стояла?
– Метрах в двухстах от станции, – Василий обхватил голову руками, поставив локти на стол. На лбу вздулась крупная бугристая вена. – На северо-западе, если предположить, что вход находится на юге.
– Жаль, мы не знаем английский, – Марта, не выпуская планшет из руки, достала две чашки. – Было бы проще. А так придётся текст через корявый переводчик прогонять.
– Ты что задумала? – встрепенулся Василий.
– Просто оставлю небольшое послание в комментариях к этому видео, – Марта разлила кофе по чашкам. – Пусть найдут девочку, дадут ей лист бумаги с надписью и отправят в нужную точку. И сон твой сбудется.
– Думаешь, это сработает? – Василий отхлебнул горячий напиток. Одобрительно крякнул. – А что потом?
– Вот и узнаем, – ответила Марта, быстро набирая текст. – Ты же хотел в Мексику попасть? Считай, ты поучаствовал в разгадке тайны, только дистанционно. Всё. Готово. Теперь… Ой, а это что за...? – Она на короткий миг замерла, уставившись в планшет. Василий видел, как буквально темнеет её лицо, глаза округляются и блестят влагой. Губы плотно сжались. В следующий миг гаджет тихо выскользнул из её рук, мягко упав на стол. Прикрыв рот руками, Марта выбежала прочь.
Василий мельком глянул на экран планшета. Заголовок статьи какого-то новостного портала громко гласил: «Массовый отказ наноботов!!! Мир на пороге апокалипсиса!!!»
Второй заголовок был ещё страшнее: «Смерть шагает по планете! Кто доживёт до утра?»
Истошный вопль Марты из комнаты дочки…
Зверь рванул наружу, выворачивая прутья рёбер, разбрызгивая по стенам остатки надежды. Он мощным прыжком миновал коридор, снося всё на своём пути. Удар в дверь, ещё один. Что-то хрустнуло в запястье, но это уже не важно. Дверь слетела с петель, обнажив щепки каркаса.
Он замер на пороге, тяжело дыша. Марта стояла посреди комнаты, крепко стиснув дочь. И над ними, едва мерцая, распускались нити полупрозрачной паутины. Нити медленно вращались, поднимаясь вверх, к потолку. А на заднем плане из телевизора доносилась песенка из любимого Катюхиного мультика про маленького домовёнка:

«Не бойся сказки, бойся лжи. А сказка, сказка не обманет.
Тихонько сказку расскажи, на свете правды больше станет.»

Он уже ничего не мог с собой поделать. Зверь метнулся вперед, одним ударом разбрасывая тела, словно кегли.
- Кто?! – хрипел, стиснув зубы. – Кто, мать вашу?!
Подхватив на руки добычу, он заметался по комнате, не то воя, не то рыча. Марта испуганно кричала, пытаясь вырвать ребенка. Но получив болтавшимися ногами Катерины прямо в лицо, отлетела к стене.
Он рванул к выходу, унося слабо сопротивляющееся тело. Марта что-то кричала вслед, однако голос её таял в шуме крови в ушах. А ещё будто слышался рык и скрежет когтей.
Едва не поскользнувшись на лестнице, он в несколько прыжков миновал пролёт, затем следующий, и ещё один. Оказавшись на улице, остановился, ища глазами цель.
Марта, свесившись из окна, кричала:
- Это я! Это у меня было! Они от меня ушли!
Он её по-прежнему не слышал. За аллеей, где начинался парк, высилась одинокая «цистерна». Тёмный вытянутый силуэт с трудом угадывался сквозь рваные кроны деревьев… Это не так далеко, каких-то пол километра. А там спасительный мрак ночи и…
Резко вывернувшись, Катерина упала на землю. Отползла подальше, поднимаясь на ноги.
- Не подходи! – взвизгнула она, с ужасом глядя на стоящее рядом «чудовище». Сгорбленная фигура, жуткий оскал и полыхающие безумием глаза… А ещё он рычал… Не как человек, а будто готовое напасть дикое животное.
И тут внутри Василия что-то взорвалось. Словно крошечный атом мгновенно вспыхнул бескрайней новой вселенной, разлетаясь на миллионы световых лет пустотой пространства. И тварь, полоснув напоследок когтями воздух, стала быстро падать на самое дно бесконечности. Василий согнулся пополам и его стошнило. Ноги подкосились, и он упал на колени. Сил уже ни на что не оставалось.
А затем со стороны парка вспыхнул яркий белый свет. Свет заливал всё вокруг, не оставляя теней. Свет был повсюду. Потом наноботы внутри его тела стали вибрировать, порождая чей-то мягкий голос:
- Режим карантина снят. Стадия фильтрации подходит к концу, и вскоре будет завершена. Дождитесь результата, и в случае положительного решения, далее следуйте инструкциям.
Он вдруг почувствовал, как кончики пальцев рук стало покалывать, будто сотнями тонких иголок. Наполовину зарытые в влажную прелую листву ладони сочились едва заметными блестящими нитями. И эти нити стелились по земле, переплетались, а затем медленно уходили вверх причудливыми спиралями. Промозглый осенний воздух растворял их без остатка.
А мимо шли дети. Подростки и совсем маленькие, которых первые несли на руках. Кто-то держал за руку брата или сестру. Дети постепенно стягивались к парку, где их ждала сверкающая яркими огнями станция. И могло показаться, что между маленьких идущих фигурок радостно носится большая тёмная тень неведомого зверя, будто провожая в путь старых друзей. Он оставался, и был по настоящему свободным. Это ему нравилось.

[Ascar_D200]

Верник

Следом за ним застонала и Марта, замотала головой. Костяшки её вцепившихся в край стола пальцев побелели.

Малость перегруженное предложение.
Следом за ним застонала и Марта, замотала головой. Костяшки её пальцев побелели.

То ли человеку уже ничего не угрожало, то ли наоборот, всё удалось.

Не ясно, что именно удалось. То ли смерть, то ли собственными силами исцелили.

вот года три назад, когда люди уже вдоволь наелись дарёным

Может, разнообразить синонимами? Не всё время дарёным, а иногда - дарованным или как-то ещё?

наконец осознали, что ни выпить, ни накуриться, ни вмазаться у них уже не получится...

наконец осознали, что ни выпить, ни накуриться, ни другим способом затормозить нервную систему у них уже не получится...

Василий и Марта не особо общались, как с ней,

первая запятая лишняя.

Всегда тихий неторопливый пожилой доктор, - кажется, патологоанатом, - по

так выделяется прямая речь)) Может, взять в скобки?

– В том-то и дело, что не смешно, – признался он. – Я – алкоголик со стажем. Последние десять лет, - ну, не считая этих пять, что трезвый не по своей воле живу, - вообще мир плохо помнил.

Очень перегруженное знаками препинания предложение. Дело даже не в том, что их много а в том, что они однообразны. Может, разнообразить их?
– В том-то и дело, что не смешно, – признался он. – Я – алкоголик со стажем. Последние десять лет... ну, не считая этих пять, что трезвый не по своей воле живу... вообще мир плохо помнил.

– Знаешь, что я тебе скажу, сосед? – Василий выпрямился, сжав кулаки. Значит, всё-таки не почудился запах перегара.

Сперва вы пишете от третьего лица. А потом вдруг - от первого. Вот кто говорит: "Значит, всё-таки не почудился запах перегара. " ?

От красивых густых волос не осталось и следа.

Корявая фраза. Волосы растаяли? Или их сбрили?

Что-то их вдруг останавливало, но вот что, - никто так и не выяснил.

последняя запятая лишняя.

затем командор Линн отдала приказ своим подчинённым немедленно творить добро.

Может лучше - причинять или наносить добро?

[Гость_Сочинитель_*]

так выделяется прямая речь))

Соглашусь лишь отчасти. В данном случае, по-моему, тире вообще не нужно. Да, прямая речь так выделяется. Но есть и иное оформление текста знаками пунктуации.

Вот, например:

1. Распространенное приложение, стоящее внутри фразы, после определяемого существительного, выделяется тире с двух сторон, если необходимо подчеркнуть оттенок его самостоятельности: Летучая мышь – легкая, почти бесплотная частичка надвигающейся темноты, – бесшумно металась над лужайкой.
2. Два тире ставятся, если слова или предложение вставлены в середине другого предложения с целью пояснения, дополнения или выражения чувств (использование скобок ослабило бы связь между ними): Нехотя, нога за ногу, плетусь в деревню, уныло подхожу к избе. А там – вот те раз! – смех бабушки, бойкий говорок Анны. Тут – куда деваться – все разошлись по домам.
3. С двух сторон может выделяться тире группа однородных членов: Обычно из верховых станиц – Еланской, Вешенской, Мигулинской и Казанской – брали казаков в 11-12-й армейские казачьи полки.

Вообще, обособление скобками каких-либо словосочетаний или слов в художественных текстах лично у меня вызывает лютое отторжение.
Так и хочется выразиться:
- Пилять... учите правила русского языка!

[Мышель]

Невзирая на - рассказ хорош. Где-то читала немного в другом виде. Тогда тоже понравился.

[Верник]

Невзирая на - рассказ хорош. Где-то читала немного в другом виде. Тогда тоже понравился.

Участвовал в "Играх фантастов II" в 2018 году. Даже в финале побывал, хотя у рассказа финал отсутствовал)))

[Ascar_D200]

Сочинитель

Соглашусь лишь отчасти.

Ну, если бы вы комментировали мой рассказ, то ваше согласие ещё б значило для меня что-то.

[Гость_Сочинитель_*]

Ну, если бы вы комментировали мой рассказ, то ваше согласие ещё б значило для меня что-то.

Мне, собственно, всё равно, значит ли что-то для вас моё согласие или нет. Есть правила орфографии и пунктуации русского языка. Они никак не зависят от того, что для вас значимо, а что нет.

[Ascar_D200]

Сочинитель

Есть правила орфографии и пунктуации русского языка.

Так и я про них говорил всё это время.

[Nil admirari]

Идея рассказа интересная. Но я так и не понял, что случилось в конце.