Оружейник (1-3 главы) Опции

[Yann]

Утро добрым не бывает
Утро началось, как и любое за последние два года, с раннего подъема и уговоров своего организма впихнуть в себя бутерброды с подобием колбасы и совсем уж жалким подобием сыра.
Порой жалею, что пошел по технической части, а не по сельскохозяйственной. Может, вашему покорному слуге что-то и удалось бы сделать с качеством продуктов, выпускаемых на территории нашей необъятной. Удивляет, как эти субстанции можно выпускать под такими громкими названиями, как Колбаса и СЫР.
С детства меня тянуло к оружию, но немного не так, как многих детей, бегающих с игрушечными пистолетами в играх в войнушку. Мой интерес был кардинально иным: я любил разбирать и собирать такие игрушки. Неудивительно, что после школы, я пошел учиться на инженера. После института, желая подержать в руках настоящее оружие, я по собственному желанию, хотя и отучился на военной кафедре, пошел в армию. Отслужив, устроился на работу, к которой шел всю жизнь – на предприятие, разрабатывающее и производящее настоящие оружие!
Радует, что с кофе, постоянным спутником моей жизни – карьеры, ну или точнее карьеры –жизни, в магазинах пока все хорошо, и санкций на него нет. В сочетании нормального кофе с эрзац-бутербродами средняя арифметическая качества моего завтрака получается более-менее.
После окончания «пищевой» экзекуции настала очередь «погодной». Ноябрьский Ижевск встретил меня порывом ветра с моросью в лицо, как только я открыл входную дверь парадного своей старой хрущевки. Удивительный все-таки у нас климат: +5 вроде и не холодно для ноября, но сыро, и пробирает до костей.
Добравшись наконец, до проходной предприятия, я опустил пропуск в прорезь турникета, но зеленого сигнала так и не последовало. Что опять?
- Антон Владимирович, извините, но ваш пропуск заблокирован, – пробасил один из охранников.
- Как такое может быть, Леха? – удивленно поднял я глаза на одного из «сесурити».
Пропуски блокируются только в одном случае, если сотрудник уволен. Как меня, самого молодого главного конструктора, какой только работал когда-либо на предприятии, за плечами которого успешные запуски в серию приспособлений для умерщвления себе подобных для нужд нашего Минобороны, могли уволить?
- Мне не докладывают, – ответил охранник и покосился на монитор. - В статусе написано – «заблокирован» и сообщение, что надо вызвать на пост старшего.
Меня перекосило, как от зубной боли. Со старшим лишний раз встречаться ой как не хотелось. Как рассказывают коллеги, даже при СССР, когда теперешняя служба охраны называлась 9 отделом, общение с ее сотрудниками, было проще и приятней. В 90-е, по словам тех же коллег, служба охраны вообще состояла из бабушек-одуванчиков, вяжущих носки на вахте. В последние годы, когда началось массовое переоснащение нашей армии, видимо, заодно переоснастили и нашу СБ. Появились турникеты, камеры, серьезные мужчины на вахте, выборочные досмотры. Ну и вишенка на данном торте – начальник СБ Виктор Васильевич Пушкин, который на своего знаменитого однофамильца походил только родственными корнями с неграми-людоедами.
- Здравствуйте, Антон Владимирович, – поприветствовал меня неприметный мужчина в строгом костюме, сидевшим на нем, словно китель, входя в тесное помещение проходной.
- И вам не хворать, Виктор Васильевич. Что происходит? Почему мой пропуск заблокирован? – спросил я, немного разозлившись задержкой. - Мне вообще то надо на производство – сегодня должны начать собирать стендовый образец нового прототипа автомата.
- Вот сколько вас просить: не надо сообщать за пределами производства о разрабатываемых вами изделиях? – нахмурился Виктор Васильевич.- В прошлый раз видимо не дошло?
Да действительно, в прошлый раз я облажался конкретно. Было это около 2х лет назад, меня тогда только назначили главным конструктором за разработку нового пистолета Удав, который сейчас массово поступает в войска. Как принято, назначение надо было отметить…
Отмечали в кафе недалеко от производства по традиции с водкой и селедкой. По жизни пью я немного, но повод, как говорится располагал – накидались мы тогда знатно... Все бы ничего, но мой перегруженный работой мозг, сыграл со мной шутку. Вместе с расслаблением и чувством Офигенной Собственной Значимости, ко мне пришла болтливость, и я принялся всем подряд объяснять ТТХ нового пистолета, причем с подробным объяснением, как мы добились таких характеристик.
Особенно подробностями заинтересовалась компания, сидевшая изначально за соседним столиком, но к тому времени уже пересевшая к нам и присоединившаяся к нашему празднику. Помню, что я уже начал чертить схемы затвора на салфетке, увлеченно доказывая, почему возможна такая малая отдача не верившим мне новым друзьям, когда вокруг нашей теплой компании завертелась какая-то суматоха. В зал вошли несколько мужчин, словно братья-близнецы похожие на нашего Виктора Васильевича, и после недолгого сопротивления арестовали моих собеседников. Впоследствии выяснилось, что данные ребята уже находились в разработке наших доблестных органов. Периодически они, говоря казенными фразами, вступали в контакт с моими подпившими коллегами и пробовали собирать информацию о новых разработках и ТТх новых изделий.
Втык от СБ я получил тогда знатный. С занесением и всеми прелестями. Как сказал мне тогда Виктор Васильевич: «В Советском Союзе поставили бы тебя к стенке!..»
Но обошлось, как раньше говорилось:стране нужно оружие. Мой талант инженера пересилил величину косяка и потихоньку все улеглось…
- Извините, Виктор Васильевич, не подумал. Расслабился. Проникся, – ответил я.
- Ладно, вижу прониклись. У нас к Вам разговор. Пройдемте со мной.
Никогда до этого дня я не бывал в его вотчине. Для обычных сотрудников доступ в бывшие укрытия-бомбоубежища, расположенные под предприятием и в последние годы переоборудованные под нужды СБ, запрещен.
Пройдя створки гермодверей и пост охраны, мы попали в ничем не примечательные офисные помещения, правда без окон и с большим количеством неизвестного мне оборудования.
В дальнем конце офисного помещения располагались двери, сохранившиеся, видимо, со времен Советского Союза и запомнившимся всем, кому те времена довелось побывать на ковре у высокого начальства. За дверями, как и предполагалось, обнаружился «островок СССР» в виде кабинета со стенами в дубовых панелях и большим столом, обтянутым зеленым сукном. «Интересно – это ностальгия или экономия на ремонте?» – подумалось мне.
За столом сидели люди, на плечах которых хоть и отсутствовали погоны, но за версту было видно, что звезды они носят огромные.
- Здравствуйте, Антон Владимирович! – поздоровался со мной сидящий во главе стола мужчина, хорошо знакомый мне по выступлениям по телевидению.
- Здравствуйте, Семен Кузугетович! – невольно вытянувшись по стойке смирно, ответил я. Видимо дала знать о себе срочная служба в войсках.
- Перед началом разговора ответьте Антон Владимирович, вы – патриот?





Патриот

Сложно ответить на такой вопрос, даже себе… В данной ситуации этот вопрос смутил меня даже больше, чем присутствующие в этом кабинете люди. Одно дело заявлять об этом перед друзьями за рюмкой чая, или как юное поколение кричать на площадях на митингах, что ты патриот и что хуже, чем при данной власти не жил (хотя упомянутое поколение другой власти и не видело в силу своей молодости и длительности правления текущей власти). И совсем другое дело ответить на вопрос, явно являющийся предвестником будущего серьезного разговора.
- Кхм, скорее да, чем нет, – поколебавшись ответил я.
- Будем считать, что ответ положительный, – усмехнулся генерал. – Присаживайтесь, Антон Владимирович, разговор будет долгий, – указал он на свободное место за столом. - Но для начала ознакомьтесь с документами, лежащими перед вами. Только хочу предупредит: то, что вы прочитаете и услышите, является совершенно секретной информацией и разглашению не подлежит. Особенно стоит молчать в общественных заведениях в приподнятом настроении, – и генерал пристально посмотрел на меня.
Давно я так не краснел…
Следующие четыре часа, как говорится, перевернули мой мир… Из аналитической сводки, которая оказалась в лежащей на столе у моего места папке, следовало, что с большой долей вероятности в ближайшие 3 года произойдут события, которые разрушат мой уютный мирок – работа-дом-работа, да и вообще, разрушат 2/3 существующей планеты. Да-да – именно так!
Мне же предлагается поучаствовать в проекте, который может предотвратить это. Вот тут и начиналась фантастическая часть разговора и проекта.
Дочитав документы, я изумленно посмотрел на Семена Кузугетовича, во время чтения не спускавшего с меня глаз.
- Скажите, это новая фантастическая книга?
- Мы похожи на фантастов? – усмехнулся генерал.
- На данный момент не существует таких технологий… насколько я знаю. Или я ошибаюсь?
- Вспомните событие произошедшие в Североморске полгода назад.
- Взрыв с повышением радиоактивного фона? – догадался я.
- Да, мы исправили ошибки в работе изделия, и 2 недели назад испытание прошло успешно.
- Так это же, судя по открытым данным была ракета с ядерным двигателем
- На то они и открытые данные, – улыбнулся генерал. В Североморске было испытано устройство переноса материи во времени. На этот раз у нас все получилось, как бы фантастично это ни звучало.
- Тогда еще вопрос, Почему я?
- А почему не Вы? – ответил генерал, внимательно глядя мне в глаза.
- Ну я же не супергерой, я даже не подготовленный ко всему этому сотрудник спецслужб.
- К сожалению, к такому не готовят не в одной из контор. К тому же, для выполнения данного проекта нужны знания и главное талант оружейника, который есть у вас.
- Мне все же непонятно, как я смогу повлиять на ход событий?
- Все просто. Вы должны Помочь Советскому Союзу победить…кхм… наших теперешних партнеров, - ответил генерал теперь уже без улыбки. - Дать Сталину оружие, которое позволит продолжить движение по Европе и перенести войну на другой континент, не опасаясь ядерного удара. Как было сказано в аналитике, которую вы изучили, это единственный шанс, когда мы могли победить, не опасаясь начала ядерной войны, и в итоге предотвратить то, что мы ожидаем в ближайшее время.
- Может, есть способ предотвратить включение Харпа другим способом?
- Нет. Все попытки переговоров не увенчались успехом. Тестовые включения наши… кхм… партнеры уже проводят постоянно, пока на минимальной мощности. Вспомните землетрясения и аномальное повышение температуры в разных частях земли. И это при мощности в 3-5% установки! При включении системы на полную мощность последствия будут катастрофические, а нам в свою очередь придется использовать РВСН в ответ. Вы согласны участвовать в проекте?
-ДА!
Прошлое-Будущее

И вот после 2х месяцев подготовки и десятка пробных пусков, я стою на огромном песчаном плато. На мне форма красного комиссара, а за моей спиной весит холщовый военный рюкзак времен ВОВ с тщательно подобранной экипировкой, чертежами и схемами вооружений, которые могут быть собраны на технической базе времени, оказаться в котором мне предстоит с минуты на минуту.
Жара стояла жуткая. В горле давно уже пересохло. Очень захотелось вернуться в дождливый Ижевск.
Вроде все по плану.
Единственное, что смущает… это летящий ко мне на большой скорости ФЛАЕР!

Демократы

Время в патруле тянулось как бубль гум. Эх, были же времена раньше… Помнится, когда молодой энсин Барак только поступил на службу в Гуманитарную Службу Великой СШП, дикари из Русса на маршруте патрулирования попадались практически ежедневно. За последний же год только один-единственный раз удалось принести Демократию дикарям. Затаились, видимо, что-то замышляют… Скорее всего очередную гадость. Непонятно, почему с этими руссами на протяжении всей истории так сложно? Почему бы им, как нормальным европеоидам, кстати, их соседям, не собраться на одной площади и не ждать с нетерпением Гуманитарную бомбардировку, сжигая покрышки для точного наведения и прыгая от осознания, что весь мир с ними? Зачем мучиться, медленно умирая в этих безжизненных краях? Ведь сами же виноваты в том, что произошло.
В расследовании произошедшего участвовали все демократические государства и единогласно постановили, что государство Русс проявило свою дикарскую сущность, вмешавшись в Демократические выборы – да-да в святая святых любого цивилизованного человека! - и путем чудовищных манипуляций поставив во главу светоча демократии – СШП - своего ставленника, глубоко законспирированного разведчика Проклятого полковника Донни. Разведчик выполнил свою миссию и провел ужасную провокацию, перенастроив мирную исследовательскую метеостанцию Харп, которая нанесла по территории страны Чайна микроволновый удар, практически моментально уничтоживший все живое.
Но, как известно, дисциплина у этих чертовых руссов никогда не была сильной стороной, что и повлияло на последующие события. Отмечая присвоение внеочередного звания, полученного за успешно проведенную провокацию, генерал-майор Донни уснул за пультом управления Харпом прямо лицом в странном блюде, которое могли изобрести только руссы – «seledka-pod-schuboui».
Случайные нажатия на пульте привели к активизации системы, которая ударила по введенным ранее координатам секретной радиостанции. 2/3 Русса было уничтожено. Проснувшись от грохота выламываемой доблестными морскими пехотинцами двери на станцию, генерал-майор Донни увидел, что натворил и не смог справиться с охватившей его паникой. Не дожидаясь вызова в Центр для дачи показаний Темнейшему Лорду, проклятый лазутчик совершил самоубийство, выстрелив себе в спину 12 раз из наградного золотого пистолета, врученного ему самим верховным правителем Русса. Кстати, злые языки потом поговаривали, что Лорд, услышав о произошедшем с Чайной, был весьма доволен. Еще более злые языки добавляли, что будто бы даже Темнейший изъявил желание срочно наградить агента – но поскольку тот предпочел отправиться в мир иной, наградил орденом себя, как вдохновителя и мудрейшего руководителя всех агентов Русса, сколько их было внедрено в цивилизованных странах.
Расследование преступления незадачливого агента Донни было завершено в кратчайшие сроки. Как только члены Конгресса СШП были назначены судьями в новообразованный Высший Демократический Мировой Суд, состоялось заседание и был вынесен вердикт о виновности государства Русс. Как известно, данный суд - самый гуманный суд в мире, а его решения обязательны к исполнению всеми цивилизованными странами. Вердикт был прост и одновременно суров: полная Демократизация государства, признанного виновным. С тех пор Гуманитарная служба выявляет озлобленных дикарей из Русса и проводит Гуманитарные бомбардировки.
В кабине просигналил зуммер.
- Барак, смотри, кажется нам повезло! Радар запеленговал движение. Похоже, дикарь! – громко озвучил очевидное капитан Джек, напарник майора Барака.
- Джек, поворачивай к тому холму, зайдем от него, прямо на цель, – скомандовал Барак.
Флайер сделал крутой вираж в сторону большого холма, рядом с которым обнаружилась цель.
Внезапно приборная панель флаера осветилась красным и искусственный интеллект сообщил:
- Флайер захвачен прицельным радаром, СРОЧНО начните маневр уклонения!
Изумившись, Джек резко дернул штурвал в сторону от холма. Неповоротливый тяжелый флаер нехотя отреагировал на столь хамское обращение и плавно вильнул в сторону с намеченного курса.
Вдруг ожила громкая связь, сообщив о входящем радиосигнале. Барак, испуганно взглянув на растерянного коллегу Джека, трясущимися руками активировал радиостанцию. Механический голос прозвучал в кабине, как раскат грома:
- Неидентифицированный борт, вы вторглись в запрещенную для полетов зону. Немедленно покиньте запрещенную зону и не предпринимайте враждебных действий. В случае неповиновения вы будете уничтожены. Повторяю…
- Барак, срочно, отбомбись по тому холму и уходим! - закричал Джек, резко дергая штурвал от себя.
Бараку не надо было повторять дважды, он и так уже набирал на пульте управления огнем нужную команду. Бомболюки уже были открыты, когда в флаере без каких-либо действий со стороны экипажа принялись поочередно отключаться приборные панели. Последней отключившейся была главная панель управления.
- Нас накрыли РЭБ, Барак! – со страхом закричал Джек, нервно пытаясь сбросить скорость или хотя бы вывести флаер из крутого пике. – Я потерял управление!
Завывая двигателями, флайер начал стремительно приближаться к земле. Но разбиться он не успел: в двигательный отсек со стороны холма ударила ракета. Мощный взрыв разбросал то, что осталось от флайера (детища передовой мысли разработчиков оружия СШП, ультранового и сверхмощного агрегата) в радиусе десятков километров.
Последней мыслью Барака была: А нас то за что?.

[Yann]

- Командор! – раздалось прямо у меня над ухом.
Я вздрогнул и открыл глаза. Надо же – задремал. Чувствуя во всем теле страшную слабость, я пошевелился. Как оказалось, меня все же сморило в удобном командирском кресле командного пункта. На диване возле стены богатырским сном спал корейский полковник. Его два помощника, видимо, из уважения к старшему по званию, устроились на полу, опираясь спинами на шкаф, битком набитый какими-то бумагами.
- Что? – я зевнул во весь рот и покосился на монитор.
От усталости я соображал куда хуже, чем, в принципе, мог бы. Поэтому скопление каких-то крапинок и точек в левом верхнем углу экрана не произвело на меня никакого впечатления.
- Ну чего? – повторил я, ожидая, что Искин соизволит объяснить, зачем я ему понадобился сию минуту.
- Ополчение, командор, - важно произнес Миха-1. – Датчики передают, что запеленговали отряд людей численностью около двухсот человек. Подходят со стороны тайги. Ожидаемое время прибытия в район Холма – десять минут.
Сон словно сняло рукой. Я снова уставился в монитор.
- Ты хочешь сказать, что вот эти точки – это наше внезапное подкрепление?
- Во всяком случае, мне удалось выйти с ними на связь и сверить координаты. Правда, я не ожидал, что наберется так много добровольцев… Но, очевидно, мой сигнал, отправленный нашим бункерам, получили в радиусе намного большем, нежели я ожидал.
- Много не мало, - лихорадочно приводя себя в приличный вид, пробормотал я. – Главное теперь, чтобы всем хватило вооружения…
- Мне кажется, ополченцы тоже идут не с пустыми руками, - задумчиво сказал Искин. – Во всяком случае, мне доложили, что почти у всех имеется оружие. Надо будет прикинуть, насколько оно боеспособно, кому-то что-то поменять на наши имеющиеся штуковины. В любом случае, уж чего-чего, а оружия в бункере под завязку…
- И вообще, проблемы надо решать по мере их поступления, - подал голос Виктор Васильевич. Как обычно, недовольный и раздраженный. – Позволю себе напомнить, что операции с привлечением гражданского населения всегда несут в себе потенциальный риск…
- Молчать! – гаркнул я так, что сам едва не оглох. – Я готов выслушать альтернативные предложения! – уже спокойнее добавил я. – Ну? Есть варианты, как бы так нам выдержать наземный удар противника, чтобы как минимум уцелеть? Виктор, ты без конца талдычишь мне о моей миссии. Теперь я тебе о ней напоминаю. Не забыл, что я здесь вообще по твоей в том числе милости?! Где я должен быть сейчас? В июле сорок второго!.. А если меня там не окажется никогда – вот это вот, - я обвел рукой вокруг, - станет реальностью не только для тебя в виде голограммы, а еще и для тебя в виде, пардон, живого и здорового… - я шумно вздохнул и надвинул форменную кепку поглубже на лоб. – Я надеюсь, всем тут понятно, что это вот ополчение – наша единственная надежда выкрутиться из того дерьма, в которое мы ввязались не по своей воле. Это последний шанс для меня выполнить мою миссию. Такие дела. Если есть критика – слушаю внимательно. И вопросы тоже. Вопросы есть? Вопросов нет, - бросив взгляд на монитор, я вышел за дверь.
Следом засеменили корейцы. В кип-бое уважительно засопел довольный Искин.
На улице опять было пасмурно и ветрено. На козырек лениво упали дождевые капли. Я осмотрелся кругом и, достав бинокль, устремил взгляд на северо-запад. Небольшая пожухлая рощица уныло чернела на фоне бледно-серого неба.
- Командор, смотри – вот они, - ликующе объявил Искин.
И действительно, на краю рощицы появились два человека. Сильный цейссовский бинокль услужливо продемонстрировал мне их спокойные, собранные лица, показавшиеся знакомыми.
- Это те гражданские, которых ты спас от пиндосского десанта, - словно прочитав мои мысли, подсказал Искин. – Старшего зовут Петровичем. Молодого – Костей.
Я присмотрелся и обрадованно улыбнулся. Действительно, они! Выходит, не напрасно тогда я рискнул!..
Петрович и Костя, оставив отряд в укрытии хоть и жидкого, но все же леса, пригибаясь к земле, быстро провели разведку. Не обнаружив в окрестностях пункта назначения – Холма – никаких вражеских отрядов, ополченцы вернулись к своим соратникам.
- Чисто, - хрипло промолвил Петрович. – Можем выдвигаться.
Толпа мужчин разного возраста и внешности возбужденно загомонила, переговариваясь и пересмеиваясь.
- В колонну по два, - привычно скомандовал Петрович, перехватывая свой автомат поудобнее. – Разговоры отставить. Вперед, шагом марш!
Так, в ровном строю, молча и спокойно, отряд и подошел к ровной площадке возле бункера, где я, поеживаясь на холодном ветру, не мог скрыть при виде отряда радостной улыбки.
- Товарищ командир, батальон численностью двести двадцать четыре человека прибыл в ваше распоряжение, - отрапортовал, прикладывая ладонь к видавшей виды вязаной шапке, невысокий мужичок, сжимавший в руках тяжелый автомат.
- Здравствуйте, товарищи солдаты! – негромко произнес я, крепко пожимая руку Петровича.
По строю прокатился редкий смешок. Вероятно, мое приветствие показалось ополченцам анахронизмом, но – пардон. В мое время командир приветствовал вверенные ему войска именно таким образом.
- Смирно! – прикрикнул Петрович, поворачиваясь к строю. – Разговоры?.. Я кажется ясно предупреждал, что дисциплина в нашем деле – это главное! Кто не согласен – еще не поздно вернуться в лес. Но предупреждаю в очередной раз – скоро здесь будет, похоже, очень жарко… И лес вам если и поможет, то ненадолго.
Бойцы потупились и принялись переминаться с ноги на ногу. Однако же никто не отделился от отряда.
- Рад тебя снова видеть, Командор, - вполголоса произнес Петрович, глядя на меня. – Видишь – довелось снова встретиться. Да, в наше время, как видно, одной техникой тоже много не навоюешь. Так, что ли?..
- Так, Петрович, - вздохнул я. – Откуда столько бойцов набрал?
- Если честно, я не особо и набирал, - пожал плечами староста поселка, спасенного мной от полного уничтожения, и вытащил из-за пазухи… портсигар! На вид старинный, серебряный, тяжелый, украшенный какими-то вензелями. Я во все глаза уставился на сигарету, которую командир ополченцев сунул в угол рта и прикурил с видимым удовольствием. – От вас по радио пошла информация, что нужна помощь. Мы в последнее время приемник не глушим… все подряд слушаем. И как буровикам скважины заказывали, и как кому-то доски везли, и как кто-то в лесу потерялся, - словом, все, все. Ну и когда от вас поступил сигнал вашим бункерам, ко мне почему-то повалил народ валом. И односельчане, и те, кто нас у себя приютил, пока наш поселок заново отстраиваем, и еще какие-то рабочие, в общем, похоже, все, кто может держать оружие в руках. Я ломаться не стал. Выбрали меня командиром? – Добро. Подвести не имею права! Собрались и выступили. Быстро, кстати, дошли, - Петрович снял шапку, отер усталое лицо и улыбнулся.
Улыбка у него была хорошей, открытой и искренней.
- Кормить-то будут? – внезапно донеслось из второй шеренги.
Я, сдерживая смех, подошел поближе к нарушителю дисциплины и узнал одного из буровиков-затейников, того самого обладателя шапки-петушка.
- Здорово, боец, - я протянул буровику руку, которую тот уважительно пожал. – Где шапку посеял?
Патлатый махнул рукой.
- Кляча сожрала, - с досадой ответил он под дружный смех всего батальона. – Ну что ржете?..
- Кормить лошадь надо, - посмеиваясь, произнес стоявший рядом с буровиком молодой парень. Его я тоже с радостью вспомнил – кажется, зовут Костей, помогал Петровичу сражаться с пиндосским десантом, высадившимся в их селе.
- Ее что корми, что не корми – жрет, что не прибито… Могла бы – и что прибито, жрала. Отрывала – и жрала, - насупившись, проворчал товарищ Патлатого. – Небось, вернемся домой – а там ни травинки, ни соринки. Все проклятая кляча подъела. Жену бы мою не слопала!.. – закончил буровик под смех товарищей по оружию.
- Ладно, отставить смех, - наконец, принимая серьезный вид, скомандовал я, выходя перед строем.
Ополченцы затихли.
- Первым делом выражаю вам благодарность от своего лица и лица командования за предложение помощи, - начал я неуверенно. Но никто даже не улыбнулся. Петрович, напустив на лицо суровость, сжимал автомат, стоя рядом со мной. – Дела у нас тут серьезные. Нападение врага ожидается сегодня под вечер… Враг силен и многочислен. Пощады нам не будет. Наша задача – по возможности отбросить противника за линию леса. Держаться будем до последнего. Мы ожидаем подкрепления, но подмога прибудет не раньше ночи. Нам надо выстоять до их подхода… а потом посмотрим еще – чей калибр побольше!.. Пленных берем, бессмысленной резни не позволю. Сейчас у нас есть пара-тройка часов – отдохнуть после марша, поесть, вооружиться. Есть ли ко мне вопросы? Если нет – командиром батальона назначаю… Петровича, - усмехнулся я, поняв, что не знаю ни имени, ни отчества своего добровольного помощника. – Если все понятно, добро пожаловать в бункер, - я вытянул руку в направлении входа.
- Направо! – резко скомандовал Петрович, становясь рядом с правофланговым.
Строй слаженно и почти бесшумно повернулся к бункеру, как вдруг откуда-то с другой стороны, сверху, с неба, затянутого низкими свинцовыми облаками, послышался грохот, лязг и скрежет.
Двести человек вздернули головы и проследили взглядами за странного вида флаером, удивительно быстро снижающимся над лесом. Разглядев облупленные желтые с голубым крылья, я едва сдержался, чтобы не засмеяться в голос.
Наша взлетно-посадочная полоса после отражения пиндосского нападения походила на дорогу на Берлин году эдак в 1945. Воронка на воронке, яма на яме, кучи песка и горелой земли… И ровно по центру – флаер ВВС СШП, сбитый нашими «Корнетами» в дневном бою. Пилоты оказались молодцами, смогли посадить машину на брюхо и невредимыми присоединиться к своим войскам. Я хотел было дать Искину распоряжение убрать агрегат в ангар – может быть, удалось бы его отремонтировать и использовать в своих целях, но навалившаяся усталость не дала мне этого сделать. И вот аккурат на красавец-флаер под острым углом заходил на посадку мой старый знакомый – желто-голубой ржавый флаер со склада матобеспечения.
Петрович открыл было рот, чтобы что-то сказать, но не успел. Подняв вокруг себя тучи пыли, огласив пространство жутким воем, рассыпая снопы искр, с неба на поверженный вражеский флаер рухнул его отечественный собрат.
- Вот это да, - стаскивая с головы грязную кепку, прошептал Патлатый. – На таран пошел…
- Герой!.. Орел!.. – выдохнул его брат-буровик, во все глаза глядя на груду дымящихся обломков.
- Мужики, это же камикадзе какой-то… - донеслось откуда-то из глубины строя.
Остальные, потрясенные мужеством неизвестного пилота, молчали.
- Давай руку, слышь? – вдруг раздалось из-под обломков. – Говорил я тебе, - почини ты уже штурвал. А ты мне что ответил?
- А что я мог тебе ответить? – воскликнул второй голос. – Правду! Зачем чинить то, на чем уже никто и никогда летать не собирался?!
- Так и скажи, что запчасти пиндосам сторговал, на водяру выменял, - продолжал первый. – Ну чо, пролюбили-таки флаер. Теперь в пехотуру отправят, ты как – готов рыть траншеи?..
Что ответил второй летчик, мы не услышали, зато отлично увидели две фигуры, выбравшиеся на свет из-под останков своего и пиндосского флаеров. Увидев наше построение, они, так и держась за руки, кряхтя, слезли с горы обломков и торопливой походкой подошли ко мне.
- Хо! – жизнерадостно воскликнул мой знакомец – Колобок со склада запчастей. – А вот и мы! Не ждали?!
- Добровольцы? – уже не пытаясь не рассмеяться, добродушно улыбнулся я, пожимая руку мрачному Бородатому.
- Да прям, - хмыкнул тот. – Ищи дурачков. Скажи спасибо своей Железяке!
- Искин? – позвал я своего помощника, сгорая от любопытства.
- Да, это сделал я! – горделиво откликнулся Искин. – Нечего отсиживаться на складах, когда Отечество в опасности! – высокопарно доложил он и замолк.
- Обесточил склад. Ни тебе жратву разогреть, ни обогреватель включить, - горестно развел руками Колобок. – Машинка для подачи печенек тоже на электричестве! Понятно, приказала долго жить. А твой этот электронный друг не унимается – вперед да вперед. На войну да на войну. Никуда от него не спрячешься!!! Сам наш флаер завел, автопилот врубил… Куды нам деваться было?..
- Теперь, небось, в пехоту пошлешь? – с надеждой на мой отрицательный ответ поинтересовался Бородач. – Мы-то так себе вояки. Нам бы лучше по складской части…
Тут я не выдержал. Все напряжение последних дней, все переходы от безнадежности к вере в победу, все желание выстоять и в конце концов убраться отсюда – хоть в сорок второй год к Сталину, хоть к черту на рога, – все вылилось наружу в неудержимом хохоте. Я согнулся пополам, глядя на растерянные лица кладовщиков, перемазанные сажей, и смеялся так, как давно уже не приходилось.
- Ну е-мое, кормить-то нас сегодня будут?! – донеслось из строя.