Белое на чёрном, Автор: Зоя Карпова (karpa) Опции

[Каркун]

Автор: Зоя Карпова (karpa)



Белое на чёрном



Белый взмах чёрных крыльев яростно и хищно тащил ночь во владения вчерашнего дня. Старуха тьма отчаянно брыкалась клёкотом серых птиц забвения из дробно-капельных сновидений, напуганных светом. Рваное одеяние потусторонних грёз неумолимо таяло, обнажая интимную и сокровенную сцену подлинности бытия. На призрачно-белом холсте настоящего рождалось сегодня.

Красный глаз Аль показался из-за горизонта, затмевая мерцающее свечение звёзд и кометного шлейфа, опоясывающего кушаком небесный резонатор с северо-востока на юго-запад. Робкие лучи скользнули в пси-соннер правителя. Впрочем, он уже не спал, – и давно, – с тех пор как заскулил ветер, камертоном трогая трагикомическую струну дифракционного модулятора. Распахнутое арочное окно принесло в дом хрипло-каркающие фононы глюфейницы. Дневной дозор заступал на смену. С глуховатым брюзжанием жаловались на судьбу расщепленные волноводы. Их дозор был вечен, и они хотели покоя. Слоисто-перистое облако полусонным шагом гнало на запад сторожевые луны, умывая бело-розовый лик утра.

Белый взмах чёрных крыльев. Чёрный взмах белых крыльев. Белый вдох, чёрный выдох. Чёрный вдох, белый выдох. Монарха Лю частенько посещала бессонница. Чёрно-белая неразборчивая в жертвах тварь свернулась в кольцо междумирья где-то между бледно-тусклым вчера и неясно призрачным сегодня.

Монарх Лю возлежал на инверсоре под роскошным лучезатором, навевающим хорошее настроение. Лю истово внимал звукам родного дома: кровельного планара, покосившихся шлюзов, растрескавшихся волноводов и покрытых патиной времени демпферов, – в общем, грустные аккорды из каждодневности сезона муссонов и дождей. Белый вой, чёрный лай. Чёрный ветер, белый дождь, захлебнувшиеся страхом под натиском кумачового утра истаяли, сошли на нет. В саду шершавым скрежетанием трепетали кроны гигантских древовидных биатомников, кланяясь багровыми ветвями дворцовым конусам и параболоидам. Дрожали и шептались раскидистые фиглярии, приютившие пурпурные цветы на голых тёмно-коричневых ветках. По ночам бутоны источали неуловимо тонкий пряный запах, что привлекало тьму чарджинок. Утром бутоны раскрывались, являя миру чудесные слептоны, а чарджинки улетали прочь, унося вкусную пыльцу на брюшке.

Белое пограничное состояние между тёплым сном и хладной явью подкрадывалось именно с рассветом. Он бы с радостью проспал до полудня, если бы… получилось заснуть. Не помогало и проверенное в юности средство – дыхание молодой прелестницы. Не оборачиваясь, Лю лениво скосил четыре фиолетовых глаза на сопящее чудо. Обнажённая краса, – гора сладкого хитозана, – спала без задних топов, обнимая белыми хлопами вовсе не его, предмет обожания государства, а инверсор. Голубые перепонки между розовыми пальцами колыхались в такт сердечного ритма. Интерметаллидная плёнка едва прикрывала её круглые белые яйцеклады, до умопомрачения соблазняющие Лю. Возлюбленная не слышала ни стонов ветра, ни стремительно набегающего рассвета, когда просыпается оранжевый глаз Га Аль, – второе светило звёздной системы Фромаль, – и обжигающими лучами, словно раскалённым планаром, гладит мир Эрзи.

Эрзитрансы были единственными разумными существами на планете Эрзи, окутанной любовью и заботой трёх солнц и двух лун. Жители платили природе той же монетой. Ни одну веточку или цветок не затронуло строительство жилищных комплексов, умело вписанное в эрзиграфический пейзаж. С умопомрачительной высоты стреловидных домов-кристаллов они ежедневно и ежечасно любовались девственной красотой тропических лесов. Исключением из кристаллографической архитектуры являлся королевский дворец, вынесенный далеко за город, – дань традициям и эпохе, блуждающей во тьме без калибричества. Что случилось в истории давным-давно, может быть, тысячи или даже сотни тысяч лет назад, впрочем, ещё до рождения калибрической цивилизации, беспокойной и изобретательной. Сейчас – другое дело. Ни дня без открытий, ни дня без интриг, ни дня без эксцессов.

Звонкие капли росы прыгали по бархатно-зелёным лентам вельвичии сверху вниз, как по ступенькам, и добавляли к оркестру стихии раздражающе назойливую гамму. Ветер набирал силу, а мелодия природы бодрящий темп. Монарх спустился с инверсора. Тяжко, по-чёрному, вздохнул, думая о мести государственным интриганам, надел меховой скрин и босиком, шурша ластами по имитации луговой травы, сам пошел закрывать дырочный вентиль и включать волноводы.

Он не хотел звать в спальню слуг, дабы не давать им лишнего повода для сплетен. Как истинный герой любовных романов, предпочитал обходиться без свидетелей в интимных сценах. Красно-оранжевая жара пока не ринулась в атаку, но приготовила огненные жала. Сполохи рдяных, жёлтых и сиреневых стрел вырывались где-то там, вдали, из-за верхушек парковых деревьев. Не стоит ждать, когда распахнется Ба Аль, – третий глаз небесного дракона Фромаль. Зелёное солнце было той последней каплей энергии в рассветном огне, после которой любители погреться страстно мечтают о космическом холоде. Монарх задвинул щеколды, проверил крепость резонаторов. Взгрустнул мимолетно: дворец слёзно молил о ремонте.

Тонкими пальцами, с возрастом утратившими перепонки их связующие, раздвинул кольца волноводов и посмотрел на борьбу светил. До разгара дня ещё много времени. Лишь к полудню набегают озоновые тучи, заслоняя излишнее небесное тепло. Тогда для эрзитрансов наступает воистину блаженная пора послеобеденной сублимации. День начинается, и государственная власть просыпается вместе с правителем. «Государство – это я»! – горделиво подумал Лю, выпятив нижнюю раздвоенную губу вперёд. Монарх Лю Додик Одиннадцатый был ужасно тщеславен, крайне ревнив к вниманию народа и скрытно мстителен. Оглянулся. Услада его глаз продолжала выводить рулады добротных басовитых нот.

***

Чем бы полезным заняться? Монарх Лю с неприязнью вспомнил, что хотел взять крупную сумму «додиков» на строительство общественного пси-каскада с испарителями. Мечтал о благодарности подданных. Пусть народ помнит королевскую доброту! Но увидел абсолютный нуль в энергопитальне. На вопрос государя: «Куда делся золотой эквивалент»? – министр финансов эргерцог Зави Раль развел хлопами в стороны и неопределенно пожал коленными вибраторами, виновато издавая пищащие звуки. Лю почувствовал прилив ярости и гнева: «Берегитесь же, ворюги! Огонь Фромаля покажется суперсимматорием»!

Решительным шагом монарх Лю прошел в смежный кристалл, служивший личным кабинетом. Сел за письменный куб, взял верхний сенсор из стопки, дивно пахнущей варёным фиброином, и некоторое время изучал то дифракционную картину над головой, то странную тень за дырчатым вентилем. Конвульсивные махи чёрных крыльев создавали впечатление, будто это вот-вот рухнет вниз. На фоне неба гривастая птера смотрелась контрастно, как чёрно-белый пейзаж на стене. Чёрное на белом, – красиво и символично. «Однако в кабинете тоже неплохо бы закрыть дырчатый вентиль. Свет набирает силу и мощь, скоро в дом ворвётся жара», – подумал между делом Лю, но спешил исполнить задуманное.

Монарх обмакнул считыватель мыслей в источницу, вспомнил: «А министр здравоохранения эрграф Сфер? Тепловой червь»! На днях монарх Лю увидел в зеркале несколько седых мерцательных ресничек за ушными воронками и впал в неизъяснимую меланхолию. Обещал же господин Сфер за пять оборотов планеты Эрзи создать эликсир молодости и найти формулу бессмертия. «Всё дело в мозговых антипараллелях, – заявлял ученый, – изучаем, исследуем. Хотим избежать ошибок». Семь лет добровольцами ложились на предметное стеклышко растра тысячи лягуров, крю и миллионы аксиалов. Каков результат? Лягуры живут в тридцать раз дольше отпущенного срока. Крю молодеют на глазах. Аксиалы побили рекорды бессмертия. До высших существ, разумных эрзитрансов, мудрецы так и не дошли!?
– Симпозиумы у них, видите ли. Мол, судьбоносные решения должны непременно приниматься коллегиально! Государственные додики потрачены на ветер. Я уверен. Спокойствие, Лю! Не гневайся, нервные контуры быстро не восстанавливаются, – он почесал макушку левым хлопом, выискивая в памяти подходящую формулировку.

Белый вдох, чёрный выдох. Светает. Га Аль выглянул из-за лесной кромки и зорко следил за Лю. Монарх утёр хлопом пот на затылке, ещё раз быстро обмакнул считыватель мыслей в несмываемую жидкость, – так необходимую в исключительно важных случаях, – и вывел на сенсоре аккуратные пиктографы:

«Указ. Мы, король Лю Додик Одиннадцатый, владелец всех земель государства Остидии и повелитель его жителей, сим указом распоряжаемся. Высечь стеблями хвостовика, вымоченными в калибриновой эссенции, министра финансов эргерцога Зави Раля! Подвергнуть остракизму министра здравоохранения эрграфа Сфера! Остальной кабинет министров утопить в озере Грёз! Привести в исполнение на закате сего дня и принародно.
Моё величество, король Остидии, Лю Додик Одиннадцатый.
Дата. Подпись. Государственная печать».

Монарх удовлетворительно хмыкнул, перечитал указ и сделал четыре фиброкопии. Оригинал спрятал в гравитационную ракушку для важных бумаг. Фиброкопии свернул в рулоны, запечатал в биатомные тубусы и отправил пневмопочтой доверенным лицам: эрканцлеру Крессу, государственному эрсекретарю Шперу, председателю исполнителей Руби и диракту умозрения Ут Кису. Государь обнял себя хлопами и, нервно подпрыгивая, стал мерить шагами кабинет. Делая от одной стены до другой десять прыжков, он поворачивал обратно. Наконец-то вспыхнули зелёные калибраторы – ответные сигналы доставки. Пиктограммы достигли адресатов успешно.

***

Сквозь шум ветра донёсся клёкот встревоженных архиптеров. В проеме дырчатого вентиля возникла чёрная грива странной птеры, и монарх увидел зеркальные маски, скрывающие истинные личины непрошеных гостей. Это был махолёт, и он нёс троицу: пилота и двух пассажиров. Некто неизвестный отстегнул ремни и лихо забрался в дом:
– Попался, тиран! Трепещи же, Лю Додик Одиннадцатый! – громогласно зарычал агрессор.
– Кто вы?
– Мы борцы за свободу граждан Остидии. Мы несем права, равенство и братство всем эрзитрансам на планете. Долой самодержавие! – и ни мало не смущаясь, обладатель зеркальной маски набросил сетку невидимости на правителя.
– Помогите! – закричал монарх изо всех сил. – Разбойники! Грабители! Эй, стража, помогии-ите!

Следующий разбойник перелез через дырчатый вентиль, усмехнулся и деловито заткнул ему кляпом рот. Первой на зов монарха Лю откликнулась фаворитка. Она вбежала в кабинет государя полусонная и полуголая, в одной интерметаллидной плёнке. Увидев целую шайку разбойников, она схватила тяжёлую источницу с несмываемой жидкостью и запустила её в «гривастую» птеру. Разводы чёрной жидкости неровными кляксами растеклись по белому фиброкомбезу напавшего. Главарь щёлкнул пальцами и что-то тихо скомандовал подельникам. Разбойники тотчас опутали лучевой сеткой любовницу короля, а листиком фиглярии заклеили ей рот. Чтобы не удрала, включили импульсное пси-поле. От страха фаворитка лишилась чувств. В таком виде её и застали прибежавшие вскоре комендант корпуса, стражники и вся королевская рать.

По закону жанра, заботливые спасатели и пользители, как всегда это бывает в таких случаях, тривиально опоздали. Монарха простыл след. Оторванные в борьбе от дырчатого вентиля волноводы сиротливо качались на ветру. Красно-оранжевая жара пошла в атаку. Огненные стрелы раскалили добела микрорезонаторы винтового трека, ведущего из кабинета в нижнюю энерговарню, тиристоры шлюза, ведущего в пси-соннер, и диноды пневмопочтамера. Комендант корпуса, чертыхаясь и обжигаясь о наличники, закрыл дырочный вентиль, опустил железные горизонтали. Сыщики взялись за дело. Давненько разжиревшие бездельники не занимались профессиональным трудом. Они скрупулезно, осматривая одну за другой вещи, перевернули личный кабинет и пси-соннер государя вверх дном, ища зацепки и улики. Напрасный труд, – почти ничего важного для следствия криминалисты не обнаружили, только обрывок оптической сетки-невидимки и несколько царапин на волноводах. Фаворитку, во избежание недовольства вышестоящего начальства, заподозрили в содействии преступникам, предъявили обвинение:
– Госпожа Мырмыра, вы арестованы! Сговор с разбойниками налицо, ваша одежда в несмываемой жидкости. Химический состав её никому не дозволено разглашать, тем более прикасаться к этому священному флокулу запрещается всем, кроме государя Лю Додика Одиннадцатого. Извините, госпожа Мурмура, но поскольку ночное обмундирование облито сверхсекретной жидкостью, мы вынуждены принять меры.
– Какие же? – всхлипнула фаворитка, и красивые жёлтые глаза побурели от слёз.
– Как это не выглядит жестоко, придется оное изъять.

Красавица разрыдалась, громко жалея и себя, и любовника, – но себя все-таки несколько больше, – ибо интерметаллидная плёнка, запятнанная каплями несмываемой жидкости, была несравнимо ближе к её пышному телу.

***

Когда забрезжил ранний рассвет, и красноокий Аль нарисовался на краю небесной чаши, прогоняя в черноту ночи белёсое свечение звёзд, в домашнем кристалле министра здравоохранения немилосердно зазвонили семь волнователей.
– Дорогой, пора вставать, завтрак стынет, – супруга эрграфа Сфера, не церемонясь, вылила декалитр с бодряще холодной водой на голову спящего.
– Ап-ап-апчхи! Я ведь могу и простудиться, – эрграф Сфер мгновенно сел в кровати и выпучил все четыре синих глаза. – Дай, термосушитель, Болла!
– Держи, – толстушка Болла, укутанная в теплый скрин, насмешливо подала мужу дохлую крю.
– От неё пар валит, холодом веет!?
– Конечно же, я только что вынула крю из криостата. Ты когда животное реанимируешь? Семь вращений Эрзи прошло, а любимый супруг ни за холодную воду, всегда занят! Теперь холодная вода у тебя есть. Не отвертишься! Твой симпозиум начнется только через три эрсола, а заседание кабинета министров – ближе к полднику. Позавтракаешь и отвезешь крю в суперсимматорий для грызунов. Да не перепутай адреса с лечебницей для пернатокопытных! Чего сидишь, дрожишь? Иди уж грейся в термоиндукторе, сегодня я сделала кислородный микс.
– Спасибо, Болла. Твоя любовь безмерна. Не спорю, по конституции жены могут иметь равные права с мужьями, но в ваших интересах, милая эрграфиня, не пользоваться ими слишком часто, – выразил ожесточенное недовольство Сфер. – Отправь тогда, будь добра, твою питомицу в дорожный хладагент.

Эрграф Сфер потянулся, зевнул, натянул утренний балахон, чтобы не распространять по квартире ночные запахи, – он сильно потел во сне, – сунул ласты в ластозахваты и прошествовал к термоиндуктору.

***

– Я полагаю, что морфометрические методы моделирования эволюции нашего с вами, э-ээ… вида и облика позволяют увидеть все аспекты биологической трансформации, развёрнутые во времени. Взгляните на первый слой плазмы голопьютера. Это начало. Для примера, наши исследователи взяли конкретного типичного представителя эрзитрансов – господина Триангула, – эрграф Сфер, и он же умнятор квазинейрогеометробиологии, ткнул лазерным лучом в экран.
– А почему вы считаете господина Триангула среднестатистической единицей нашей расы? – спросил молодой и беспокойный недоумнятор Техниколор.

Между делом вопрошающий три раза поменял цвет: красный сменил на синий, синий – на жёлтый, а затем снова стал зелёным. Заседающие академические умы, почесали сразу шесть подмышек, – себе, соседям справа и слева, – и снисходительно хмыкнули:
– Молодой, совсем юный, горячая натура, – не умеет удержать стабильность формы. Эх-эх-эх!

Оратор грозно сдвинул мерцательные реснички на макушке; между ними проскочила искра, и родившийся жёсткий гамма-скварк, дотянувшись до Техниколора, больно шлёпнул его по мясистым ушным воронкам.
– Отвечаю на ваш вопрос, уважаемый коллега, всё дело в метрике наших простых обывателей. Господин Триангул имеет три пространственные и одну временную координаты. Конечно же, никому не возбраняется такое положение вещей, и оно наблюдается в двух третях нашего общества. Те же, кто употребляет неположенные миллилитрики нульнейролептиков, как вы помните, с трудом довольствуется двумя измерениями, то есть ведет горизонтальный образ жизни, стремясь к нультяготению. А его координата времени становится удивительно неопределенной. Я уже не говорю об отщепенцах, сингуляторах, окончательно деградировавших и вырожденных в эпсилон-окрестности. Вы меня понимаете? – для доказательности слов профессор Сфер родил ещё один гамма-скварк, но мягче прежнего, и слегка приложил им недоумнятора Техниколора по лбу.

Техниколор перестал переливаться всеми цветами радуги и неожиданно обесцветился, замолчал. Симпозиум одобрительно захлопал хлопами и затопал топами.
– Во втором слое плазмы можно видеть господина Триангула как бы после суперсимматория (эх, не забыть бы, крю забрать); он определенно эволюционировал. Подопытный обрёл новые качества, которые мы только что наблюдали у господина Техниколора, то есть научился менять цвет, но пока использует не основные, а дополнительные цвета. Он смело меняет антизелёный на антисиний, антисиний на антижёлтый и последний снова на антизелёный, – с энтузиазмом продолжал докладчик.
– Умнятор Сфер, а в чём полезность этого качества для типичного представителя эрзитрансов? – не унимался любопытный недоумнятор Техниколор.
– Если честно, то мы пока сами не знаем. Исследования ведутся, работа – в прогрессе. Однако уважаемый кворум я могу заверить, – наша практическая цель: здоровье и гармонизация личности каждого эрзитранса, – и докладчик, поймав вибрации одобрения слушателей, растёкся кварк-глюонной плазмой по поверхности кафедры и пола. Сфер изящно отзеркалил положенные эмоции добра и уважения в зал с помощью жёлтых гамма-скварков и вновь принял прежнюю твёрдо-мягкую биологическую форму, раскланялся.

***

Председатель утреннего заседания, госпожа Пен Тагра, поблагодарила докладчика и объявила глюфей-брейк. Академические умы, несмотря на преклонный возраст, резво кинулись на предарену с горячим глюфеем и сладкими бьютиликами. Учёные экзотрансы пили глюфей и оживленно обменивались цветными гамма-скварками, обсуждая интереснейшую информу. Репортеры, обычные трехмерные личности, щёлкали фотонными камерами и наперебой задавали вопросы триумфатору, умнятору Сферу, вовсе не вспоминая о его дворянском эрграфовском происхождении, требующем определенного этикета.
– Обозначьте, пожалуйста, ваш главный принцип для расчёта моделей эволюции.
– Не хаос, но и не порядок правят миром. Долой Абелевы алгебры и коммутаторы! Мы голосуем за неабелевы коммутаторы. Такая математика – светоч Вселенной. Наши тяжелые и многоспиральные квирки, связывающие между собой удалённые части Галактики и открытые намедни в Магнито-тёмной Орбитали, тому подтверждение!

Сияя счастьем, умнятор Сфер бойко отвечал прессе, менял формы и цвета в неабелевой последовательности, некоммутируя с официальным очешуением и оперением. В конце концов, окончательно смутившись от вспышек фотонных камер и внимания, он остался одетым в меховой скрин, заправленный в трусарди. Действие неабелевой последовательности в жизни он продемонстрировал воочию. Этот снимок и попал на первую полосу вечерних новостников, выпеченных из тонко скатанного пресного теста. Как раз к ужину жители многоярусного города Рёбиуса с удовольствием раскупили весь тираж.

Умнятор Сфер не стал задерживаться долее и заторопился в суперсимматорий, беспокойно поглядывая в окно. Озоновые тучи сгущались.

***

Утро, потоптавшись в лесу среди биатомников, вышло на беговой треккер. Красный Аль и оранжевый Га Аль играли в квазинеопределнность на небесном поле над восточным полушарием Эрзи. Вроде бы всё было как всегда: опаздывали к завтраку сони, толклись в пробках автомагистралей мыслемобили, главные едальники распекали сотрудников. Подспудно же что-то неуловимо происходило. Ветер перемен гулял в прямом и переносном смысле над миром Эрзи. Жителей Рёбиуса, столицы Остидии, сегодня уже ожидали новости на любой вкус, цвет и возраст: сладкие и кислые, белые и чёрные, незрелые и замшелые. Эрзитрансы ещё ничего не знали, не ведали, но остросюжетные приключения гурьбою толпились на пороге каждого дома, заглядывая в щели шлюзов.

Зуммер пневмопочты разбудил дежурного оператора умозрения. Сразу два послания пришли под грифом «срочно в эфир». Однако без диракта умозрения господина Ут Киса никто разрешить этого не мог.
– Господа, я хочу огласить ультравозмутительные известия, официальные и до крайности нехорошие. Первая новость плохая, вторая гораздо хуже первой, – открыл собрание диракт Ут Кис, понизив голос до шепота. – С какой начнем?
– Давайте первую, – предложила голосящая альфа-частотного канала.
– Лучше сразу. Бац и …готово! Начнем со второй, – сказала женерка по спецэффектам, крайне уродливая эрзитранка, с тремя глазами.
– Да тут, в каком порядке не скажешь, всё равно следующая новость покажется хуже предыдущей, – подал голос тридцатидевятиоборотный эрканцлер Кресс. – Оглашайте уж. Мы готовы.
– Хорошо. Слушайте. Я держу два рулона под грифом «срочно в эфир». Первое послание – указ монарха Лю о борьбе с коррупцией. Второе – кража монарха Лю. Что давать в чрезвычайный выпуск? Может быть, вообще ничего не обнародовать? Лично я жутко сомневаюсь в достоверности этих документов. Кто возьмется зачитать их уважаемому собранию?
– Позвольте мне, – осмелилась голосящая альфа-частотного канала.

Она развернула рулон с указом и пробежала глазами первые строчки. Можно было видеть, как её кустистые брови поползли вверх, а складчатое тело с круглыми медоносами, соблазнительно просвечивающими сквозь очешуение, покрылось фиолетовыми пятнами, что являлось признаком крайнего возбуждения эрзитрансов.

***

Махолёт опустился на краю биатомниковой рощи далеко за городом. Пилот расстегнул ремни и освободил пленника. Монарх испуганно озирался, он не помнил, когда последний раз бывал на лоне дикой природе. Резиденция заговорщиков выглядела надёжной цитадой, – крепостью, сложенной из жёлтого зетуфа на века. На первый искушённый взгляд монарха Лю, всю жизнь тяготеющего к архитектуре: инженерно выверенные расчёты свидетельствовали о том, что сооружение выдержит не одну возможную осаду. Впрочем, и на второй взгляд тоже. Высокий забор с открытыми дырочными вентилями казался неприступным. Между внешней и внутренней стенами пролегала широкая дорога, позволяющая проехать любой габаритной повозке с боеприпасами. Глубокий ров, извергающий фонтаны огнедышащей лавы, стекающей туда по жёлобу из ближайшего кратера действующего вулкана, окаймлял цитаду.

Дымный смрад от сероводорода, аммиака и метана поднимался вверх, клубился подле дождевых стоков у стен и стелился по эрзи. Монарх Лю, наверное, впервые за много лет воочию наблюдал адаптацию низших растений к агрессивной среде. Ядовитые испарения окутывали густой и плотный ёсфагнум; поверх него змеились толстые побеги юспаржи, краснеющие на ярко зелёном фоне танцующих корней илгинкго. Приближение живого существа заставляло корешки менять направление движения. Зазевавшуюся жертву они мгновенно опутывали и затем с аппетитом высасывали из неё питательные вещества. Какой-то резвый побег илгинкго, учуяв область повышенного тепла, быстро устремился к Лю. Прицельный выстрел огнемета одного из заговорщиков спас монарха от немедленного съедения его хищным деревом:
– Смотрите под ноги, Ваше величество! – предостерёг короля поджарый воин, обвешанный оружием с головы до ластов.

Заскрипели механические шестерни за спиной. Монарх повернулся и увидел подъёмный мост на гравиинверсорах. Медленно распахнулись люменные ворота с тяжёлыми засовами. Целая армия хорошо вооружённых воинов, охранявших цитаду, выстроилась в две шеренги, встречая пленника криками: «Здоровья королю»! Монарх Лю иронично хмыкнул и вздохнул, перебирая в голове различные варианты будущего.
– Ваше величество, вас ждут, проходите, не стесняйтесь. Будьте гостем, – главарь в зеркальной маске, сделал широкий приглашающий жест.
– Издеваетесь? – поинтересовался монарх Лю.
– Любим, Ваше величество, – ответил главарь в зеркальной маске и галантно поклонился…

***

О королевском указе умнятор Сфер узнал случайно, на обратном пути из суперсимматория. Он сидел за рулём мыслемобиля, а неугомонная крю постоянно совала голову в карман чешуйника и крала бьютку за бьюткой. Сфер улыбался и мечтал увидеть за обедом доброжелательно-осчастливленное лицо супруги Боллы. Именно в этот момент ему позвонил анонимный доброжелатель с умозрения и посоветовал срочно приехать в умозрицентр Рёбиуса:
– Узнаете, господин умнятор, много нового и интересного о будущем кабинета министров и вашем собственном.

Министр здравоохранения, господин Сфер застал внеплановое заседание в самом разгаре, он на цыпочках прокрался к задним рядам и вжался в кресло. Крю вылезла из кармана и пошла гулять по рядам. Следом за Сфером в зал тихохонько вошел «серый эрдинал» (некто в капюшоне, скрывающем лицо), молчком уселся в заднем ряду. Крю залезла к нему на колени, свернулась клубком и заурлыкала.
– Так читайте же вслух, – сердито приказал сотруднице диракт умозрения Ут Кис, грозно сдвинув брови.

Голосящая сосредоточилась:
– Указ короля Лю Додика Одиннадцатого. Вот, нашла главное. Высечь стеблями хвостовика, вымоченными в калибриновой эссенции, министра финансов эргерцога Зави Раля! Подвергнуть остракизму министра здравоохранения эрграфа Сфера! Остальной кабинет министров утопить в озере Грёз! Привести в исполнение на закате сего дня и принародно.

Чёрная туча зловещего молчания тяжело нависла над эрзитрансами. Каждый из них почуял ветер перемен в государстве: кто – белый запах свободы, кто – серую тень доносов от драгоценных соседей, а кто – чёрный пепел от теплых мест под лучами Фромаля. Бледный вирус отвратительного страха хватал за горло. Кто-то громко всхлипнул, навзрыд. Снежным комом по рядам непоколебимых министров и игрушечных властителей прокатилась чёрно-белая паника. Слушатели разом зашумели и загалдели, перекрикивая друг друга.

Услышав «новости», умнятор Сфер приуныл, – публичное изгнание из кабинета министров, из города и семьи означало чересчур крутой поворот в жизни. Сфер чуть не задохнулся от возмущения. На ум пришли ассоциации с дикой охотой. Он мнил себя архискоком, отбившимся от стада, а правитель матерым волкодрангом брел по следу. Внезапно мозг очистился от хлама. «Главное – не впадать в депрессию, не опускать хлопы»! Путь ребристого скока, белый луч над головой и прозябание на вершине утёса господина Сфера не устраивали.

«С трудностями нужно бороться, и я буду это делать! Стиснуть зубы, расправить плечи, упереться топами в эрзи и стоять насмерть! Уйду в невидимость, примкну к оппозиции. Общественное мнение – вещь зыбкая. Пылкая и пламенная речь о назревших в государстве переменах заронит личинку сомнения. Отпечатаю информы, – объявлю короля сумасбродом, сумасшедшим, не владеющим собой и не способным к управлению государством. Слова – это тоже оружие»! – так думал господин Сфер.
– Найду какие-нибудь поганенькие и гнусно-мерзопакостные факты, очевидные или замалчиваемые, – бормотал он вслух. Благо в общем гаме этого никто не слышал. – «Гэ» всегда лежит, плавает, болтается на поверхности, только бери и разрабатывай сплетню.
– Тихо! – скомандовал Ут Кис! – Послушайте второе послание.
– От миссара пользителей города Рёбиуса, кхе-кхе, – голосящая прочистила горло. – Сегодня утром после восхода Га Аль неопознанные лица в масках похитили монарха Лю Додика Одиннадцатого прямо из личного кабинета. Заговорщики скрылись в неизвестном направлении. На месте преступления обнаружена госпожа Мырмыра. Сообщница арестована. Ведется следствие.

Вздох облегчения прокатился по залу.
– Какие будут мнения, господа? – эрканцлер Кресс, демонстративно игравший мышцами на спортивном теле, неожиданно проявил диктаторские нотки. – Высказывайтесь. Я вижу господина министра здравоохранения в зале. Господин Сфер, пока вас не подвергли остракизму, мы хотели бы услышать мнение учёного мужа.
– Буду краток. Поводом для недовольства народных масс могут быть непомерные сборы, дефицитная корзина додиков и клады, хранящиеся в виртуале Ападии, – заокеанском и враждебном государстве. Материалы не секретные – всем известные: народные массы думают, что король – мот, развратник и старый маразматик. Не об этом ли шепчутся на торжищах покупатели, на энерговарнях обыватели и в синтезаторах чиновники? Долой абсолютную и любую монархию! Да здравствует республика и избранник от имени свободных эрзитрансов, – Народный Эрпредель! – сказал господин Сфер, сжимая хлопы от злости в кулаки. – Я полагаю, это не просто заговорщики, а революционеры похитили монарха, господин Кресс.
– Революция, как мне кажется, – это варварская форма прогресса, – встал с места государственный эрсекретарь Шпер. Да, в Остидии есть проблемы низов и верхов. Это головная боль и кабинета министров, и монарха Лю. Но, к сожалению, даже корона не лечит головную боль. Несомненно, заговорщики или революционеры – свинопотамы. Однако зажравшиеся министры подобны архиборовам, безнаказанно хряпающим из государственной казны, словно из родного корыта. Предлагаю, весь кабинет министров заточить в камеры согласно указу монарха Лю.
– А ежели указ подложный? – воспротивился господин Сфер. – Что или кто подтвердит истину? Только оригинал. Фиброкопия документом не является. Эту «новость» без проверки подлинности никак нельзя давать в эфир.
– Верно, – поддержал зал идею.
– Хорошо. Обнародовать ли пропажу самого монарха Лю? – спросил диракт Ут Кис.
– Ни в коем случае! В стране начнется хаос, погромы и бунты. Наоборот, нужно пустить в эфир вести с эрзипланаров, успехи квазинейрогеометробиологии, прогноз погоды. В конце концов, неплохо бы взять интервью у видных учёных, – с жаром сказал умнятор Сфер.
– Не у вас ли, господин Сфер? – съязвил эрканцлер Кресс.
– Да хоть бы и у меня. Я выполнил работу, и приступил к апробации вакцины молодости на добровольцах.

Народ роптал. Чёрное и белое горело и плыло над умами эрзитрансов. Капюшон «серого эрдинала» наблюдал, не высказывался ни за, ни против самодержавной или республиканской монархии. Был он антагонистом эрканцлера и его методов борьбы или нет, никто не знал. Одно слово – серость. Поговаривали в народе, однако, что «серый» – это Пен Тагра, дочь эрканцлера Кресса. Намекали – у нее есть собственная эрдивизия отборных воинов на летающих антигравах, и она недолюбливает папеньку. Косились и молчали, боялись.

***

Монарх Лю сидел в крепости заговорщиков за обеденным кубом, задумчиво жевал зажаренных до хруста тигровых рачков, запивал соком люманго и ждал умозри-новостей. Король мечтал: народ грудью встанет на защиту доброго правителя, соберет войско и пойдет войной на цитаду разбойников.

Первые же звуки весёлой песенки, начинавшие обычно блок новостей вызвали прилив ипохондрии монарха. В жизни государства ничего не изменилось. Лю в недоумении прослушал вести с эрзипланаров. В Остидии труженики собрали богатый урожай хрежи и пшечихи, намолотили сотни тонн озимой вьюты. Затем в полном удивлении просмотрел интервью с умнятором Сфером. Учёный гордо хвастался о создании вакцины молодости и начале клинических испытаний на эрзитрансах. «Почему никого не арестовали? Почему не исполнили мой указ!? Отчего не прозвучало ни единого слова о похищении монарха Лю»?

Затем король Лю увидел, как он рассуждает об успехах экономики Остидии в прямом эфире. Это было чересчур!
– Что величество нахмурился? – спросил главарь заговорщиков. Он снял маску, им оказался известный ложефантор Атрик.
– Авантюра похищения монарха провалилась с треском. Всё было напрасно и зря. Просчет операции налицо, – съязвил монарх Лю.
– Слетать на разведку? – вслух спросил Атрик. – Величество, желаете прокатиться?

***

– Задержать министров, привязать к позорным столбам, – приказал эрканцлер Кресс отряду стражников, ворвавшемуся в умозрицентр. – Ут Кис, не рыпайтесь, если не хотите составить мошенникам компанию! Срочно дайте в эфир указ монарха Лю!

В отсутствии короля государственная власть переходила к эрканцлеру. Присутствующим стало очевидно, – Кресс пытается сыграть в собственную игру, чтобы захватить трон. Сфер догадался: «Эрканцлеру не нужен действующий кабинет министров. Поэтому он и спешит обнародовать королевский вердикт. Сволочь»!

Стража выполнила распоряжение Кресса чётко и быстро. Министров посадили в мыслемобили и отвезли к лобному месту на площади Укоризны. Каждому арестанту приготовили свой столб. Эрканцлер Кресс забрался на левитирующий куб:
– Эрзитрансы! По закону мошенников спасти от казни могут лишь те граждане, кто заплатит государству миллион додидков. Выкупить мужей позволяется и женам, если они захотят потратить годовую энергопитальню семьи. Однако и в случае чьей-то милости доля живого «товара» незавидная. С этого момента каждый становится эрбаном. А кого не купят, не обессудьте, ожидает Укоризна. Все согласны?
– Нет, господин канцлер! – сказал какой-то эрзитранс в дорогой накидке.
– Покажись-ка, трус, честным гражданам! – умело подзуживал толпу оратор. Народ одобрительно загудел.

Смельчак поднялся на левитирующий куб, скинул накидку.
– Ваше величество!? – ахнули первые ряды, и полыхнула новость дальше.
– Я тайком пробрался в город. И воочию лицезрю предвестников революции и государственного переворота.
– Задержать сумасшедшего! Не может правитель, находясь в своём уме казнить кабинет министров, – обнаглел вконец эрканцлер Кресс, жажда власти затмила ему глаза.

Агенты эрканцлера стащили монарха Лю с куба и привязали к позорному столбу. Оратор театрально простер хлопы к толпе и елейным голосом спросил:
– Не найдутся ли желающие выкупить бывшего монарха Лю в качестве грамотного эрбана? Закон и порядок – прежде всего. Я блюду права граждан.

Сердобольные дамы кинулись к осужденным. Жена господина Сфера, эрграфиня Болла, заколебалась между супружеским долгом и тайными амбициями. Она желала бы выкупить монарха Лю, но не хватало смелости. Зато без колебаний «серый эрдинал», красавица и умница Пен Тагра, ничуть не смущаясь толпы, выкупила умнятора Сфера; она давно симпатизировала ему и его антипараллелям.

Прочие министры остались во власти эрзитян. Малоимущие желали расправы над коррупционерами и мошенниками. Они яростно закричали:
– Здоровье королю! Утопить кабинет министров в озере Грёз! – и вскладчину выкупили Лю. Простые эрзитрансы немедля выбирали бывшего монарха главой Рёбиуса.

Пламенел бирюзовый закат. Дракон Фромаль отправился на покой, уплывая в небесном инверсоре за горизонт. Бой городского Хроноса известил о часе Укоризны. Серебристый цилиндр, сверкающий в лучах зеленоокого Ба Аль, материализовался на брусчатке лобного места. Неумолимо отворились шлюзы. Невыкупленных министров ждали агрегаты. Каждый криостат, наполненный жидким аргоном, и был тем озером Грёз, где замораживали обреченных. Пятьдесят оборотов планеты Эрзи вокруг звёзд Фромаля – хороший срок для работы над ошибками.
– Слово! Главе Рёбиуса слово! – дружно скандировал народ. Лю поднял хлопы вверх.
– Эрзитрансы! Я, как и вы, вопрошал, отчего исчезли додики? Захотелось наказать виноватых. Я погорячился. Давайте, вернём всё на круги своя! Сознаюсь, мой указ был исключительно розыгрышем! Кража монарха – инсценировкой. Я надеялся, вдруг расхитители испугаются и вернут награбленное. Удалась ли шутка, скажите, на милость?

Белое безмолвие окутало чёрные волны негодующей толпы. Белый вдох, чёрный выдох. Чёрный вдох, белый выдох. Мёртвая тишина сковала площадь. Ответом ему стали громкие звуки люков, смачно захлопывающиеся над озёрами Грёз.

[karpa]

Классическая остросюжетная композиция.

Разумная жизнь есть. Сюжет тоже есть. Описание мира видно хорошо,

Удачи автору,

[Атерес]

Ух. К сожалению, не разделяю мнения karpa. Для меня язык повествования сходу излишне пестрит терминами и непонятными простому смертному штуковинами. И вообще пафосно Но видно, что автор языком владеет и владеет хорошо. Честно говоря осталось впечатление, что множество непонятных слов накидано, что бы отдалить мир рассказа от людского. Во-от.

Дневной дозор заступал на смену.

Оно вам надо было?

[vsplesk]

Сюжет - 7. Язык - 8. Уникальность - 7. Портреты героев - 7. Общее впечатление - 8.
37. Выход в финал.

[Кенира]

Министр здравоохранения,

– Симпозиумы у них, видите ли

Такое все родное

Избыток как на пиру, утонула в образах.

[ШАМАНка]

Любовница, жена, министры и т.д. - очень человечно.

Вообще больше похоже на альтернативную историю, сатиру на определённые исторические эпохи. Но не инопланетный мир.

[Робин-Гут]

Чем бы полезным заняться?

Это точно.

[tequiller]

Донцова рулит. Массы рукоvspleskщут.

[M.Rinka]

Ну не шмогла я, не шмогла... продраться через нагромождение слов... Очень тяжело читать, поэтому рассказ оценить не могу, возможно, незаслуженно...

[Пописую]

Белый взмах чёрных крыльев яростно и хищно тащил ночь во владения вчерашнего дня. Старуха тьма отчаянно брыкалась клёкотом серых птиц забвения из дробно-капельных сновидений, напуганных светом. Рваное одеяние потусторонних грёз неумолимо таяло, обнажая интимную и сокровенную сцену подлинности бытия. На призрачно-белом холсте настоящего рождалось сегодня.

Это называется выпендреж, словоблудие. Путанная игра слов ни о чем. Происходит, когда Автор боится, что его уличат в плохом письме либо в отсутствии мозгов. А как нам это читать?
Понятно, когда маленький красивенький абзац утопает в огромном объеме романа - пропустил, да забыл. Но здесь - это неприемлемо. Рассказ должен быть написан простым языком, прочитан от корки до корки, и, самое главное, понят. Здесь, увы. Не осилил первые три абзаца. Простите.

[Ну типа Я]

Довольно странное слияние романтизма с техницизмом и инопланетизмом)
В основе дворцовая интрига. Все инопланетое как бы второстепенно, по сюжету роли не играет. У меня вообще впечатление, что это переделка какой-то средневековой истории, хотя может я и заблуждаюсь.

[FamilyGhost]

Белый взмах чёрных крыльев яростно и хищно тащил ночь во владения вчерашнего дня.

Мне кажется, примерно так и начинала автор волн, падающих стремительным домкратом.

Вот по отдельности каждая фраза подобных описаний вроде бы и хороша - хочется крутить ее и смаковать. А когда они собираются в абзацы... удушает.

[Panzer]

Столько красивостей, что вырвало. Много, нудно, пусто.

[Nekto]

Мне от красивостей никогда не нудно, но здесь же штампища.
Всё это стёб, конечно, но и его нужно уметь писать.

[Солангри]

Вот это:

Белый взмах чёрных крыльев яростно и хищно тащил ночь во владения вчерашнего дня. Старуха тьма отчаянно брыкалась клёкотом серых птиц забвения из дробно-капельных сновидений, напуганных светом. Рваное одеяние потусторонних грёз неумолимо таяло, обнажая интимную и сокровенную сцену подлинности бытия. На призрачно-белом холсте настоящего рождалось сегодня

и всё! А всё остальное словно втиснуто в это предисловие. Инопланетные термины убили хорошую задумку. А жаль...

[fotka]

Утонула в метафорах

[karpa]

Автор писал про китайцев на китайском. Его китайские инопланетяне получились слишком инопланетными.

А когда на ту планету прилетели читатели, они совсем забыли и этот язык, и тот, и, предположу, свой собственный

Кто нынче прочтет древние тексты, на папирусе в сорок локтей?

[Аптекарь]

Это, блин, песец какой-то. В смысле - под красивым пушистым белым мехом, искрящимся в свете зимнего солнца, скрывается тощее тельце костлявой лисицы. Голодному охотнику здесь ничего не обломится, а какой-нибудь гламурной барышне - запросто. Как-то так... на любителя всё это. Сплошное словоблудие, и слишком объёмное - быстро надоедает.

[Тафано]

Началось с витиеватых описаний, в которые, если начать вдумываться, лучше вообще не вдумываться, типа "хищного(!) таскания(!) ночи во вчерашний(!??) день", а продолжилось, типа, где заныкать (или потырить) сумму додиков.
Не интересно ни то ни другое, даже по отдельности - а уж вместе это вообще лимон с макаронами.

[Andrey-Chechako]

Донцова рулит. Массы рукоvspleskщут.

Утонула в метафорах

автор замучил тему))