Море цвета лаванды, Автор: Юлия Эфф (Yuliya Eff) Опции

[Каркун]

Автор: Юлия Эфф (Yuliya Eff)


Море цвета лаванды



В ожидании ответного сообщения с Flyhood-459 Вилли изучал досье экипажа – всего семь человек. Подумать только, история человечества может зависеть от такой небольшой группы! Журналистская фантазия разыгралась. Вилли представил себе, что новооткрытая планета оказалась пригодной к жизни, и скоро будет организован туристический коридор, по которому полетят пассажирские космолёты… А сама Земля вскоре будет сиротливо вращаться в привычном вакууме, и тишину на ней будут нарушать только звуки природных катаклизмов. Не нужно будет больше людям жить в бункерах и дышать искусственным кислородом. А на улицу можно будет выходить, как и три сотни лет назад, без защитного костюма…

– О чём задумался, стажёр? – Макфи чуть было не уснул после сытного перекуса.

– А вы верите в то, что люди когда-то могли… ну… жить по-другому?

– Это как «по-другому»?

– Ну… чтобы Солнце не убивало, чтобы за воду не надо было платить бонусами, чтобы можно было просто жить и не думать обо всём этом?

Макфи усмехнулся: такие мысли могут прийти в голову только молодому, а опытный привыкнет, приспособится и прекратит мечтать.

– Молод ты ещё, стажёр. Не забивал бы себе голову сказками… Всю информацию записал? Досье не вскрыл?

– Нет… Не знаю, как…

Макфи мысленно обозвал стажёра бестолочью и распаковал файлы с досье на экипаж:
– На, стаж-жёр! И разбуди меня, когда придёт сообщение. Вздремну немного.


Внешность капитана Рэкса объясняла его блестящую карьеру: УпЧГ (Управление по Человеческому Геному) следовала своим правилам – поощрять саму мать-природу, одарявшую периодически красотой и здоровьем своих чад. Нет, конечно же, некрасивых не ущемляли в правах, паёк оставался равным социальному эквиваленту. Но красивых по стандарту УпЧГ заносили в специальную базу – класс А. Красивые дети учились в лучших школах, у них было преимущество перед зачислением в вузы и поступлением на работу. Это не обсуждалось, ибо у людей класса А была особая ответственность: они редко женились по любви, по необходимости сдавали генетический материал в лаборатории. Всё ради выживания человечества.

Хельга Йенсен, микробиолог, – Вилли так же был уверен – тоже принадлежала к классу А. Но как удалось этой умопомрачительной блондинке выйти замуж за обезображенного шрамами Зиновия Машкова? Вилли послал запрос в свободную базу данных УпЧГ, а когда получил, то всё было понятно. Зиновий и Хельга были коллегами-биологами, в лаборатории познакомились, влюбились друг в друга и вскоре поженились. Однажды в условиях лабораторного эксперимента Зиновий получил травмы, выжил, но навсегда остался таким, каким был сейчас. Пластическая хирургия немного подправила лицо и, кажется, душа профессора не вынесла стресса видеть по утрам в зеркале незнакомое лицо. Зиновий замкнулся, стал проводить больше времени в лаборатории, в то время как его жена продолжала оставаться желанной персоной на vip-тусовках. Возможно, если бы у них родился ребёнок, то ситуация бы изменилась, но по неизвестным УпЧГ причинам, этого не произошло. Итого, пятнадцать лет брака без детей… Фантазия Вилли подсказывала, что внутри этой внешне благополучной семьи бушуют ураганы вроде тех, что иногда сносят дома на Земле, но даже скандальная пресса называла пару Хельга-Зиновий образцом супружеской верности. Вилли перешёл к другим персонажам.

Следующими в списке были никому не известные механики Энди и Стив. Неинтересно. Вилли быстро закрыл их досье, а когда перешёл к шестому, подскочил на месте.

Сенатор Юджин Смит, кандидат в Президенты предпоследнего созыва. Если верить СМИ, то он методично следовал своей цели, и в этом году его рейтинг составлял 48 процентов, а это значило, что выборы, которые должны были состояться через полтора года, вполне могли закончиться его избранием.

Вилли перешёл к последнему члену экипажа – и в следующее мгновение потерял дар речи. В голове за мгновение пронеслись варианты заголовков будущей статьи:
ОСУЖДЁННЫЙ НА ПОЖИЗНЕННУЮ ВСЕ-ИЗОЛЯЦИЮ ПОКОРЯЕТ КОСМОС!
Или:
МЭТТ УАЙТ В ОДНОЙ ЛОДКЕ С БУДУЩИМ ПРЕЗИДЕНТОМ!

Мэтт Уайт (он же – Кровавый Мэтт, он же – Матвей Котёночкин) пять лет назад был осуждён за преднамеренное, спланированное убийство действующего Президента и двух потенциальных кандидатов на предвыборной церемонии в Белом Зале. Среди присутствующих был, между прочим, и Юджин Смит, но, как писали СМИ, Кровавый Мэтт успел выстрелить только в троих. На четвёртом выстреле оружие Мэтта дало осечку, и охранникам удалось воспользоваться паузой.

Он тоже принадлежал к классу А, поэтому после окончания школы его просьба о зачислении на факультет Управления была удовлетворена. Затем – работа в штате будущего Президента, который не подозревал, что погибнет бесславно от руки собственного проверенного помощника, в то время рьяно помогавшего в предвыборных жарких днях.

За тройное убийство ему назначили наказание, которого мог бояться только умственно отсталый – пятилетнюю все-изоляцию перед казнью. Кровавому Мэтту отключили зрение, слух, голос и обоняние. В ожидании своей смерти он проводил в одиночной камере, не имея возможности ощутить вкус дешёвой еды, которой его кормили. Наблюдать за тенями, изредка двигающимися от предметов по камере. И слышать, что бормочут его охранники. То, что ему оставалось – это переживать воспоминания, свою прежнюю жизнь, которая закончилась вместе с оглашением Суда, да на ощупь ходить на нужник. Большинство осуждённых на все-изоляцию сходило с ума. Был ли в относительно добром здравии Мэтт, садившийся на борт Flyhood-459, пресса умалчивала.

Вилли подумал и согласился с собой, что если бы Мэтт сошёл с ума в камере, то его пустили бы на биокорм раньше срока. Но раз он был на борту, значит, его разум пока выдерживает натиск изоляционного вакуума. И всё-таки – зачем? Зачем он там?

Вилли схитрил и разбудил Макфи, сказав, что ему послышалось, будто пришло сообщение от Рэкс-чана. Оператор повозмущался, но, поскольку снова не смог уснуть, вернулся к остаткам обеда.

– Ну, ты даёшь, стажёр, – ухмылялся Макфи, просвещая глупого Вилли,– Сенатор Юджин делает себе рейтинг на этом полёте. Вернётся аккурат к выборам. Если планета окажется обитаемой, так и вовсе выиграет выборы. Организует колонию на Новой Земле и будет там править. Ну, а потом и наши все туда переберутся. Что? Кровавый Мэтт с ним? Тоже не удивительно. На каждый рейс берут заключённого.

– Зачем? – Вилли не верил своим ушам и торопливо делал пометки.
– Зачем, зачем… Чему вас только учат?.. Стажёры…

***
За мгновение до того, как барабанные перепонки чуть не взорвались от неожиданного шёпота, Мэтт уже знал: кто-то рядом, и это не Она. Все-изоляция отключает все чувства, кроме одного, которое позволяет ориентироваться во мраке по вибрации, создаваемой всякой способной двигаться вещью. Только те, кто не испытал на себе в течение длительного времени все-изоляцию, будут думать, будто железный пол не вибрирует от шагов. Или респиратор в состоянии сдержать толчки воздуха, выводящегося в пространство…

Охранники наверняка удивляются, почему осуждённые на все-изоляцию начинают бесноваться раньше, чем официальная сирена оповестит о землетрясении. Мэтт сам себе придумал, будто для таких, как он, это единственный негласный тотализатор: побеждает тот, кто раньше других почувствовал дрожь земли.

Сколько времени он пробыл во тьме – сам уже не был уверен. Считал поначалу дни мысленно, потом по множественной вибрации, периодически возникавшей в тюремных коридорах, пытался вычислить, какой праздник отмечают охранники; а затем сдался. Похандрил немного, подавил гнев на себя, бестолкового, и стал просто ждать заветного часа, чтобы не позволить бессилию сломить свой дух.

Когда за ним пришли, выволокли из камеры и повели через бесконечный коридор, Мэтт не сопротивлялся и бодро шагал, ведомый за цепь. Однако затем на него натянули защитный костюм; после – часа два мелкой тряски и, наконец, остановка на площади, где земля под ногами мерно вибрировала, как от работающего мотора. Нет, это не было другое крыло тюрьмы, принадлежавшее Суду, где с него на час отключили бы контроллер, чтобы потом казнить. Это что-то другое… А когда земное притяжение заметно утяжелило тело и всё вокруг затряслось, Мэтт догадался – он на космолёте. И это поразило. Ему не сняли все-изоляцию, не освободили, нет. Его, не оповестив, везли куда-то… Открыли новую планету для террористов или будут на нём проводить испытания в открытом космосе?

Это меняло все планы, лелеемые бесконечность, и Мэтт чуть не взвыл, но, естественно, своего голоса не услышал. «Будь ты проклят, Юджин, сука!»– повторял заклинание Мэтт и теперь был готов сдаться и умереть в любое мгновение. Однако стенания прервало Чудом. Она была Чудом! Или очередным испытанием, только более изощрённым. Мэтт пока сомневался, верить Ей или нет: доверять стоило только вибрации и ничему больше.

В первый раз, после того как тяжесть в теле сменилась лёгкостью, движение воздуха от двери стало единственным знаком, что в этой новой камере есть кто-то ещё. Двери снова закрылись через минуту и открылись снова значительно позже.

Теперь в новой камере Мэтта находились Она и другой человек. Вероятно, они о чём-то договаривались некоторое время, а потом тонкие тёплые пальцы побарабанили по тыльной стороне руки Мэтта. От неожиданности он не сообразил сразу, что это морзянка.

– П-Р-И-В-Е-Т, – пробарабанили пальчики, задерживаясь на мгновение для обозначения тире.

Мэтт улыбнулся и кивнул: так было проще, так было быстрей. «Мы снимем с тебя наручники. Веди себя хорошо, ок?» – предупредили пальчики, и Мэтт едва не расплакался. Он не успел спросить, где он, зачем и почему с него не снимают все-изоляцию. Хотя бы слух вернули… А пальчики снова забарабанили: «Контроллер снять не можем. Терпи. Скоро», – это могло значить только одно: рядом были свои. Ну, или, хотя бы, более милосердные, чем тюремщики.

Мэтт с облегчением потёр руки, а вскоре знакомые женские руки состригли, не без усилий, свалявшуюся гриву и бороду. Другие руки, по ощущениям, мужские, обрили налысо и даже побрызгали чем-то, что заставило мелкие нечаянные порезы дать о себе знать. На пол, по костюму, скользили пучки волос с головы, бывшие усы и борода. Избавленный от растительности на голове Мэтт чувствовал себя новорожденным, которому холодно и неуютно. «Это для эксперимента в космосе, – понял Мэтт, – чтобы удобнее было датчики к голове крепить». Долго переживать новые ощущения не дали – мужская рука легла на плечо, а вторая жёстко пробарабанила: «Мыться будешь, вонючка?» Мыться… А как это? Но мысленный сарказм Мэтта по понятным причинам не услышали.

В этот вечер он впервые за долгое время уснул, не переживая из-за того, что запланированная месть не состоялась: если и суждено было ему умереть завтра, то делать это чистым и сытым – вполне неплохой вариант. Но он не умер не утром и не на следующий день. Навскидку, космолёт добирался до цели около месяца. И это был месяц давно забытого чувства. Неизвестная женщина вызывала массу вопросов: блондинка или брюнетка, как она пахнет, сколько ей лет и какого она роста… Она приходила покормить Мэтта, брала его руку и подносила к тарелке. Один раз потрогала ёжик его волос, будто пошутила. Мэтт тогда успел перехватить Её руку и поцеловать запястье. То, что Она, отдёрнув руку, быстро ушла, а потом приходила без ставшего привычным лёгким «П-Р-И-В-Е-Т» по руке, ставила тарелку и уходила – это расстроило Мэтта и, естественно, дало пищу размышлениям. Возможно, она была слишком юна для него или замужем. Или за ним велось наблюдение, и компрометировать себя Она не хотела. Мэтт додумался до оригинального способа – постарался как можно ровнее, на ощупь, на пустой тарелке выдавить из тюбика джемовые буквы «Прости». Она простила – забирая посуду, задержалась и постучала по руке – «П-О-К-А» и провела пальцем, рисуя восклицательный знак. Она просто обязана была красивой! Ведь все добрые красивы…

И не все красивые добры. Мэтт снова вспомнил проклятое имя и вздохнул: нужно заставить себя смириться, увлечься новой целью – как-то заставить новых стражей отключить контроллер, чтобы увидеть Её. А дальше пусть будь что будет.


Безмолвие разорвал оглушающий шёпот. С непривычки показалось, будто барабанные перепонки взорвались. Мэтт дёрнулся было, но крепкие мужские руки его прижали к лежанке:
– Не порти расклад, Мэтт! Узнал голос?

Много времени прошло, но этот лёгкий ненавистный акцент…

– Юджин, сука! – открыл рот, как рыба, не издав звука.

Придавливавший сверху засмеялся хрипло, прочитал по губам:
– Молодец, давай без базла*. Времени мало. Управление за твоим контроллером у меня. Будешь рыпаться, поджарю тебе мозги. Попытаешься винт нарезать* – то же самое. Ты не на Земле, здесь я буду твоим Президентом и богом. Поэтому уясни: у тебя есть неплохой вариант умереть, как герой. Если повезёт, будешь жить. Нужно только выполнять то, о чём тебя будут просить. Итак, я сейчас тебя отпущу, если ты определился. Первый вариант – я тебя сейчас поджарю за попытку к побегу, второй – ты умрёшь, только позже. Что выбираешь? – и Сенатор ослабил хватку, не сомневаясь в выборе заключённого.

Мэтт поднял два пальца буквой V. Хриплый одобрительный смех сменился деловитым тоном:
– Вечером поговорим, а пока следи за базаром, – Мэтт указал на свой безмолвный рот: – Скоро сниму, не бзди. Пошли, нас ждут.

Мягкие толстые пальцы схватили Мэтта за руку и потянули вверх, помогая встать.

***
Он сначала потерялся в океане звуков: гудели системы фильтрации воздуха и температурного контроля, жужжали лампы освещения, в одном из отсеков пищали датчики (контрольный пункт, решил Мэтт, и на всякий случай постарался запомнить дорогу). Но, главное, где-то в соседнем отсеке зазвучали приглушённые голоса, преимущественно мужские. И один женский. Она! От волнения Мэтт даже не задумался, почему Юджин остановился, велел подождать, а сам зашуршал, переодеваясь. Мэтт силился разобрать Её голос, но улавливал только тембр, не высокий и не низкий – идеальный…

– Пойдём! – глухо приказал Юджин и схватил Мэтта рукой, одетой в перчатку.

Только в этот момент Мэтт догадался: его хотят выкинуть с корабля без скафандра. Зашипел воздух, открывая дорогу к неизвестности. Ноги Мэтта подкосились, и Юджин с силой подтолкнул вперёд.

– Вы с ума сошли, Юджин! Почему без защиты?! – возмутился приглушённый женский голос, и последняя воля покинула осуждённого.

Мэтт стоял на мягкой поверхности, скорее всего, под ногами была трава; в лицо дул лёгкий ветерок. И рядом Она отчитывала эту тварь Юджина. За что беспокоиться в первую очередь – за то, что он, наконец, услышал её голос или за то, что оказался на неизвестной планете без защитного костюма?

– Я действую согласно инструкции, – ухмыльнулся Сенатор. – Тем более что полчаса назад вы сами, Хельга, сказали, что приборы показывают норму.

– И что, что я так сказала?! Выводить за пределы корабля без подготовки человека – это написано в вашей инструкции?

Боже, Она беспокоилась за него! Впрочем, теперь он знал её имя – Хельга. И оно показалось ему прекрасным, как и голос. Мэтт стоял на только что открытой планете и покачивался, как если бы выпил.

– Сэр, покажите на пальцах по пятибалльной системе, как вы себя чувствуете? – спросил слегка надтреснутый мужской голос рядом. Мэтт поднял пятерню. – Отлично! Юджин, может быть, вы уже снимете блок полностью?

– Не положено! Я действую по инструкции!

«За свою шкуру боишься, сука!» – усмехнулся про себя Мэтт и решил терпеливо дождаться, пока Сенатор убедится, что ему не грозит здесь разоблачение.

– И что там у вас дальше по инструкции? – спросил ещё один голос, глубокий и сильный.

– Проба воды, Рэкс-чан.

– О, вселенная! – простонала Хельга.¬– Нет, я не могу на это смотреть! Это же вам не лабораторная крыса!

– Значит, вы не доверяете своим приборам? Вынужден буду сообщить об этом, – Юджин гнул свою линию.

Так вот ты какая, космическая рулетка… Если Мэтт преодолеет и это испытание, может статься, что придуманная Сенатором инструкция позволит отключить блокировку ещё на одно чувство. Мэтт протянул руку перед собой, как бы говоря: «Ну, давайте уже быстрее мне вашу воду!»

Разумеется, он не ощутил вкуса и на вопрос пожал плечами.
– Слушайте, Сенатор. Я уважаю решение правительства послать вас вместе с нами, но, чёрт возьми, вы больше мешаете, чем помогаете! – возмутился надтреснутый мужской голос. – Отключите этот чёртов контроллер! Как, по-вашему, я должен интерпретировать эти показания?

Юджин помедлил немного – и вдруг яркий свет полыхнул в глаза Мэтту. Он закрылся рукой, защищаясь и привыкая к тонкой цветной полоске внизу под «щитом» – траву необычно зелёного цвета и коричневые ботинки.

– Господин Уайт, вы можете продолжать эксперимент?– спросил всё же мужчина.

– Со мной всё в порядке, дайте минуту, – ответил Мэтт и снова не услышал своего голоса.

– Сенатор!.. – рассвирепел надтреснутый голос.

– Должно быть, голосовая плата нарушена, – извинился Юджин, но в его голосе слышалась притворная вина. – Завтра я постараюсь её починить.

– Окажите милость!.. Господин Уйат, пока давайте по знакомой схеме: пять пальцев – всё хорошо, ноль – неприемлемо… Хельга, приготовь кислородную маску.

В руку снова сунулась толстая пробирка с полупрозрачной жидкостью. Мэтт глотнул, оцепенел от вкуса – ничего более волшебного он не пробовал – и жадно допил остальное. Пятерня растопырилась прямо в лицо тому, кто стоял рядом.

Мужчины засмеялись.
– Ещё?

Мэтт кивнул.
– Держите. Больше не будем увлекаться, понаблюдаем за вашими показателями до завтра, окей?

Моргая и щурясь, Мэтт наконец смог открыть глаза и, заслонив свет рукой, взглянул перед собой. Почти половину незнакомого пейзажа закрывало море. Да, несомненно это было море, если верить памяти, слегка потёршейся во мраке изоляции. И это море было необычного цвета. Хотя, возможно, атрофировавшаяся сетчатка посылала в мозг искажённую информацию. Не синее, не голубое и не ртутно-серое… Ближе к фиолетовому. А кое-где розоватые пятна обозначали мель или, наоборот, глубокие места.

Мэтт вдруг подумал, что окружавшие его люди окажутся и вовсе нереалистично «раскрашенными», повернул голову и увидел Хельгу. Не зелёную, красную или жёлтую. Рядом с ним стояла обычная, с точки зрения цветовой гаммы, женщина. И очень красивая…

***
– Эй, рассвет близко! Вы идёте с нами смотреть на восход? – Хельга постучалась в перегородку и прежде чем успела договорить, Мэтт стоял одетый на пороге и всем видом выражал готовность выпить или съесть очередную порцию местной природной продукции.

Скафандры одели все, кроме него. Зиновий настаивал на временном карантине в течение десяти дней: в истории космической экспансии бывали такие случаи, в которых яд от местной флоры проявлялся не сразу, и где-то, во вселенной, на необитаемых планетах обросли мхом космолёты с полуистлевшими телами экипажей.

– Как вы себя чувствуете? – через каждый час спрашивал Зиновий у Мэтта перед тем как взять каплю крови на анализ. Мэтт показывал пять пальцев и протягивал послушно руку. – Если вдруг ночью почувствуете себя плохо, нажмите тревожную кнопку, её сегодня установят у изголовья вашей кровати.

Но больше всего Зиновия интересовал неизвестный науке элемент, обнаруженный в морской воде, из протекавшей рядом с посадочной площадкой речушки, в почве и даже растительности. И то, что Мэтт спокойно поглощал съедобные (?) образцы и не жаловался на последствия, казалось профессору биохимии подозрительным. Хотя нет, некоторые последствия были. Мэтт находился в неописуемой эйфории. Едва Сенатор снял последний блок, речевой, Мэтт в течение получаса прочищал горло, переходя с хрипа на фальцет, а затем его уже невозможно было остановить. Если он не разговаривал с кем-либо, то просто пел. И, вырвавшись на свободу вечером, станцевал какой-то совершенно дикий танец, выкрикивая никому не известную песню:

Let me be your heart and your company
I’ll let you be the one who can lean on me
I’ll catch you when you fall, when you’re falling free
Let me be, be your gravity…***

Хельга хохотала до слёз и попыталась успокоить мужа: «Дай ему прийти в себя. После все-изоляции ты сам что бы чувствовал?» Глядя на обезумевшего от счастья Мэтта, даже Сенатор казался расслабившимся. И только редко улыбавшийся профессор Машков постоянно напоминал об опасности. Элемент, находившийся в воде и питавший флору, а через флору – и местную фауну, пока не хотел раскрывать своего секрета.


– Оно не фиолетовое, этот цвет называется лавандовым, – объяснила Хельга, покачивая ногами над светлым пятном прибрежного песка.

Хельга, Мэтт, капитан Рэкс, Сенатор Юджин, механики Энди и Стив сидели на верху обрыва. Внизу лавандовое море отсвечивало серебристыми водорослями.

– Искупнуться бы, – вздохнул Энди.

– Вперёд! – Стив сделал приглашающий жест вперёд.

– Ага, и вылезти с облезшей кожей…

– Или с третьей рукой, – подсказал Рэкс.

– Лучше уж с третьей рукой, она бы мне пригодилась, – пошутил Энди.

Мэтт вопросительно посмотрел на Юджина, тот оценивающе взглянул на море, на осуждённого и на всякий случай покрутил пальцем над гермошлемом, напоминая о жареных мозгах.

– Сейчас проверим! – Мэтт вскочил и побежал к отлогому спуску, на ходу расстегивая комбинезон.

Хельга завизжала, требуя остановить безумца, и мужчины, кроме Сенатора, неловко переставляя ноги в тяжёлых ботинках, устремились за Мэттом. А он уже медленно заходил в воду, отпугивая любопытных серебристых рыбок руками, постоял немного и нырнул, делая стойку на руках, специально для той, которая прижав руку к груди, наблюдала за ним.

– Вы не должны вести себя так опрометчиво! – выговаривала она по дороге к космолёту и неловко пытаясь забрать неизвестный науке фиолетовый фрукт, сорванный по дороге Мэттом.

– Да какая разница? Если судьба мне сдохнуть, то лучше здесь. А, Сенатор, если я тут не сдохну, вы меня вернёте за Землю?

Юджин только усмехался. До того, как был снят речевой блок, Сенатор предупредил Мэтта, что лучше бы ему не болтать лишнего, иначе пострадать может не он один. И намекнул на Хельгу. Мэтт поскрипел пол ночи зубами, а затем принял решение, о котором впоследствии не пожалел. Как бы простил Юджина, как бы стал надеяться на лучший исход, и это пока как бы помогало. Как бы…

Правда клокотала в нём в течение пяти лет, готовясь вырваться наружу, и внезапно стала не актуальной. «Говорить правду легко и приятно», – с детства внушала мама. За правду Мэтт не раз отхватывал в школе и университете. Его честность ценил Президент, зная, что помощник не покривит душой там, где лизоблюды скроют что угодно. И вдруг…

Прощаясь перед сном с Хельгой, Мэтт признался ей в любви. Наговорил другим глупостей из похожего разряда, а Юджину наедине признался, что выпади ему когда-либо шанс убить, он обязательно это сделает. Взбешённый Сенатор вернул речевой блок и предложил подумать над своими словами. Как ни странно, Мэтту полегчало. То ли он выговорился, то ли понял, что пока не готов себя контролировать. Но уснул первым из экипажа, пока остальные мучились от бессонницы, вспоминая «гадости», брякнутые вообще-то заключённым, который вёл себя так, словно был на космолёте царём горы. И на Flyhood-459 вскоре восстановилась рабочая атмосфера.

***
Когда были получены все данные с разведчиков и сложилась цельная картинка, экипаж уподобился безмолвному Мэтту на несколько мгновений. Лавандовое море своей формой напоминало громадный нейрон, раскинувший речные дендриты и аксоны на всю протяжённость центрального материка планеты.

– Вау, это море – просто монстр! – выдохнул восхищённо Энди.

– Но оно не может постоянно отдавать воду, иначе бы обмелело…

– Должно быть, его питают подземные воды. И если это так, то система циклична, – капитан Рэкс отправил изображение в отчётную папку с материалами.

– Ненадолго, – рассеянно пробормотал Мэтт, которому утром, после недельного наказания за трёп, вернули способности говорить. И весь день он больше бормотал, чем разговаривал с другими.

– Что «ненадолго»? – на ворчание обернулась одна любопытная Хельга.

– Засрут планету, повернут реки вспять, нарушат систему – и нет больше вашего моря… цвета лаванды… Я на пляж, пока сюда не поналетело, – почесывая горло возле внешнего чипа контроллера, Мэтт отправился вразвалку к выходу. На его бродяжничанье теперь мало обращали внимания, единственно Зиновий просил систематически заполнять таблицы с данными о самочувствии. А Юджин нацепил на Мэтта «ошейник» с жучком, чтобы отслеживать «базар», и теперь был относительно спокоен.

Спустя девять дней Мэтт чувствовал себя превосходно. Даже лучше, чем раньше, признался себе. Рассосались рубцы от побоев, нанесённых в тюрьме. А пару дней назад он порезался: замечтался, наблюдая за Хельгой, и ковырнул криво консервным ножом банку. После купания собрался приклеить новый лейкопластырь к ранке и вдруг увидел, что рана не только затянулась, но и почти незаметна. Говорить об этом из мстительных побуждений никому не стал, вернее, не написал в блокнот, выданный специально для подобных целей.

Сегодня в личных планах значилось наведение финального лоска временного жилища – в заброшенном космолёте, заросшего лианами в глубине той части леса, куда земляне в своих неудобных скафандрах продраться не смогли. Мэтт уже закопал останки инопланетян, вымел пыль и дал себе слово, что как только ему удастся стащить пульт от контроллера, вовсе покинет компанию. Хельге он был не нужен. Клеймо преступника продолжало действовать, и Мэтт подозревал, что как только его услуги больше не понадобятся, Юджин избавится от ненужного болтливого свидетеля.


– Друзья мои! – профессор поднял бокал, наполненный водой из местной речушки. – Настал тот самый миг, когда мы можем с уверенностью сказать, что человечество спасено!

– Ур-ра! – поддержал речь собравшийся экипаж.

– В скором времени здесь появятся красивые высокие дома, через лес пролягут первые трассы, мы возделаем эту плодородную почву и соберём первый, впервые за несколько столетий, урожай, взращенный под лучами доброго Солнца!

– Ур-рё-о-о! – с сарказмом протянул Мэтт и смачно откусил от плода, размером с кулак, по вкусу напоминавшего земной персик. Хельга незаметно ткнула кулачком Мэтта в бок, не порти, мол, людям настроение.

– За здоровье наше и всего остального человечества! – профессор поднял бокал, ещё секунду сомнение читалось в его глазах – и выпил воду залпом. – О, вселенная! Вкуснее воды я не пил!

Мэтт покинул компанию, напомнившую ему собственное состояние эйфории полторы недели назад. Все смеялись, улюлюкали и делились радостью друг с другом, а потом даже сдержанный профессор пустился в пляс.

– Профессор-чан, а у нас сегодня ничего покрепче воды не будет? – донеслось до Мэтта, покидавшего контрольный отсек.

Космолёт обнюхивали знакомые любопытные животные, похожие на земных ланей, только шкурка и глаза отливали синевой. Человека они не испугались, но на всякий случай не подходили ближе. Мэтт уселся на опущенную дверцу, достал из широкого кармана ещё один фиолетовый персик и бросил его лани, стоявшей ближе остальных.

– Ну что, господа животные, скоро вам придётся туговато, – грустно вздохнул Мэтт, наблюдая за тем, как животное с аппетитом поедает сочную мякоть, оставляя немного на косточке.

За спиной послышалось нарастающее улюлюканье. Лани тревожно тряхнули ушами и унеслись в чащу. Мэтт отодвинулся на край, и мимо пробежали полураздетые Стив и Энди, за ними – Хельга за руку с капитаном Рэксом. Последними важно, в халатах, вышли под руку Сенатор и профессор.

– Мэтт, не хотите ли искупаться вместе с нами, или вам больше по душе одиночное плавание? – сказал, оборачиваясь, профессор.

– Да, конечно, присоединюсь, захвачу полотенце, – Мэтт махнул рукой. А когда головы последних членов экипажа исчезли под шапкой обрыва, поднялся, вошёл в космолёт.

Пульт от контроллера и «ошейника» с жучком небрежно валялся на кровати Юджина. Сенатор даже не потрудился запереть свой отсек. Мэтт снял «ошейник», раздавил ногой пульт и начал быстро собираться.

Одежда на первое время, консервы с привычной землянской едой, бокс с семенами – всё, что было нужно. Инструментов и оружия находилось в избытке на заброшенном космолёте. Окинул последним взглядом свою последнюю тюрьму и через час был далеко.

Среди ночи Мэтта разбудили всполошившиеся птицы. Прислушался – со стороны Flyhood-459 слышались выстрелы. «Не, не зовите назад. Не вернусь», – проворчал Мэтт, повернулся на бок и уснул. Однако утром вспомнил и, как ни старался занять себя, из головы не шло. Надо было вернуться и посмотреть, какой веселухой закончилось вчерашнее празднество. Взял с собой, на всякий случай, оружие: мало ли, вдруг Юджин подвернётся под руку…

На опущенной двери сидела, обхватив плазменное оружие, Хельга. То ли спала, то ли задумалась. Мэтт пополз вокруг космолёта, чтобы подобраться ближе, но прежде чем достиг Хельги, чуть не заорал от неожиданности – в траве, будто его специально сюда скинули, лежал с открытыми глазами и перекошенным ртом Сенатор.

– Ах ты ж, фраер, фраерок… – Мэтт какое-то время ошалело смотрел на труп врага, – отбазарился глиномес…И кто же мне оказал услугу?

Хельга подняла мутный взгляд на Мэтта, тронувшего плечо, смотрела, будто не понимая вопросов, и только пощечина разморозила:
– Мэтт, Мэтт! Я не знаю… Я не знаю, что на них нашло!.. Я боюсь идти туда! Там Зин и Рэкс… они… они… И Смита… За что Энди?..

– Тише-тише… На, попей! – Мэтт протянул флягу с водой. Забрал у Хельги оружие и зашёл внутрь, держа наготове. То, что он увидел, заставило выбежать из космолёта и вывернуть завтрак на траву.

Копать ямы для всех членов экипажа пришлось самому. Хельга продолжала пребывать в состоянии шока и постоянно просила увести «отсюда». Но прежде чем покинуть это место, Мэтт увёл Хельгу к морю, усадил, напоил вином, умыл и дал в руки импровизированный бутерброд. Сел рядом и накинул на женские плечи плед, хотя было совсем не холодно. Море, оно такое, успокаивает… Терпеливо ждал, когда Хельга перестанет всхлипывать, немного вздремнёт и придёт в себя.

Она открыла глаза, отстранилась, впала в знакомый ступор, и внезапно ахнула:
– Божечки… божечки…

– Что такое?

– Я дура, я полная дура… Это же метилендиокси… ик!.. амфетамин!

– На, выпей ещё, – Мэтт протянул бутылку с остатками вина и поёжился: что он будет делать на незнакомой планете с сумасшедшей женщиной, даже если она ему очень нравится?

Хельга сделала несколько глотков и засмеялась нехорошо, повернулась к Мэтту, вроде бы радостная, а в глазах безумный блеск:
– Мэтт, ты не понимаешь! Их всех убила правда!

– Ну, э-э-э.. Признаюсь, я несколько удивлён…

– Да нет же, смотри! – Хельга подхватила палку и начала быстро рисовать на песке формулу: – Зин никак не мог понять, что ему напоминает лавендер… Он так назвал соединение, которое присутствовало во всех образцах, – Хельга ткнула палкой в горизонт. – Он сказал, что оно очень похоже на производные амфетаминовой группы…

– Ты хочешь сказать, что я всё это время ел антидепрессанты тоннами?

Мэтт расхохотался и повалился на песок, уворачиваясь от гневных ударов палкой. Успокоившись и будто бы забыв о случившемся, Хельга говорила теперь как настоящий учёный, натура всё-таки взяла своё.

– Я подозревала, что у здешней растительности есть какой-то общий антоциан, это обычное для растительной клетки красящее вещество. Но Зин отказался от этой гипотезы, поскольку…

Мэтт закрыл Хельге ладонью рот:
– Всё это ужасно интересно, но давай-ка для начала устроимся на ночлег? И мне будет спокойнее за тебя, если это будет не на открытой местности.

– Я не вернусь на космолёт!

– Вернёшься, только не на этот, – и Мэтт похвалил себя за то, что не водрузил над могилами инопланетян привлекающие внимание знаки. – Пойдём, Хельга. По дороге, надеюсь, расскажешь, что за заварушка у вас случилась.


По возвращении с пляжа застолье продолжилось. Из холодильника достали фрукты, которые приносил Мэтт для себя. Веселились какое-то время. Если задуматься, искрившие шуточки Энди и Смита над Рэксом были не очень. Но хохотали все так, будто и вправду наглотались антидепрессантов. Даже Зиновий начал улыбаться и поддерживать разговор. Сказал, что у его родителей дома собаку звали Рексом. «Дрессированный пёсик был». Капитан Рэкс посмеялся несколько неестественно, а потом предложил свою историю – про мужа, который сам не мог удовлетворять жену и поэтому находил разных смазливых придурков, платил им, чтобы те соблазняли и развлекали жену. Та чувствовала себя виноватой после измен, а больной муж каждый раз утешал жену и говорил, что всё ей прощает.

«Смешная история» даже Сенатора сподвигла на пару сальных шуток, и хохот сотрясал космолёт, отпугивая любопытное зверьё, бродившее рядом.
– Я не знаю, зачем они так издевались надо мной! Это было крайне непорядочно! – Хельга опять стала всхлипывать, но Мэтт продолжал увлекать её дальше в лес.

Мужчины продолжали шутить, профессор всё изображал из себя собаку, выполняющую команды, капитан Рэкс – отдающего приказы мужа. «Подождите, подождите! Я вам сейчас ещё смешнее расскажу историю!» – хохотал Юджин, которого, наверное, уязвило, что на него перестали обращать внимание.

И рассказал. Про то, как один Сенатор собирался стать Президентом. А чтобы устранить соперников, поработал над сознанием помощника действующего Президента, который, к слову, собирался баллотироваться на второй срок. Зомбированный ложью помощник пришёл в день выборов и убил троих соперников этого хитрого Сенатора. «А потом, представляете, этому лоху позорному дали пять лет все-изоляции!» – простонал Юджин, держась за бока. Хельга, которая в тот момент была единственной, кто перестал смеяться, вышла из управляющего отсека, оставляя за собой гогочущую компанию. А ближе к утру послышались выстрелы. Когда Хельга осторожно выглянула из своего отсека, то всё было кончено, лишь профессор ещё дышал. Хельга старалась как могла, но всё было тщетно – её муж умирал. Перед смертью он пришёл в себя и сказал: «Прости за всё… У меня не хватило духу напоить тебя этой водой…» – и умер.
– … И только потом я вспомнила, что он наливал мне из отдельной бутылки!
Мэтт остановился, рассматривая взъерошенную Хельгу, и вдруг засмеялся, распугивая птиц, укладывающихся на ночлег в своих гнёздах.

– Что? На чем ты смеёшься? – женщина испугалась, что Мэтт сойдёт с ума, как остальные, и убьёт её в приступе безумия.

Но Мэтт быстро успокоился, хлебнул воды из фляги и протянул Хельге:
– Пей ещё! Мне не терпится узнать, какие скелеты в шкафу прячешь ты…

– Ты с ума сошёл! – Хельга оттолкнула руку с флягой.

– Не бойся. Говорить правду легко и приятно. Это слушать её не очень, но я вытерплю, не бойся… Пей и пошли дальше, мы почти пришли…


***
Вили с открытым ртом смотрел последнее послание с Flyhood-459. Умирающая красавица Хельга рассказала о том, что неизвестный науке вирус новой планеты убил весь экипаж, и теперь она прощается с Землёй и просит прощения за то, что миссия осталась невыполненной…

***
–И всё-таки я чувствую себя виноватой за обман, – сказала Хельга Мэтту, отключая аппаратуру на космолёте: – Жизнь здесь возможна, хоть и, наверное, трудно бы пришлось человечеству.
– Не переживай, там, на Земле, оно в большей безопасности, чем здесь. Не забудь забрать свои вещи.
И, Мэтт вышел из командного отсека.


*без базла – без лишних разговоров (жарг.)
** винт нарезать – убежать (жарг.)
*** Позволь мне быть твоей душой и составить тебе компанию.
Я позволю тебе опереться на меня.
Я поймаю тебя, если ты будешь падать. И если ты будешь в свободном падении, позволь мне быть твоей гравитацией… (Hovig, “Gravity”)

[Dionis]

Интересная идея и интересный сюжет.

[Умаксуман]

Рассказ получился совершенно в классической стилистике середины прошлого века. Идея отправлять в космос осужденных показалась мне надуманной. Читается, вроде, неплохо, но много буков в целом не особо впечатлило, хотя тема понравилась

[Starrik]

Интересная, хотя и несколько наивная идея. Про "неизвестный науке элемент"... ой. Исполнение старательное. Отдельные моменты понравились.

[Starrik]

Скафандры одели все, кроме него.

Во что одели скафандры? И зачем?

[mgk]

Тема есть, интрига есть, но не до конца докручена. Название красивое. Удачи!

[Хирург без дипло...]

Название прозрачно намекало, что рассказ принадлежит женской ручке со всем вытекающим пренебрежением к матчасти

Не нужно будет больше людям жить в бункерах и дышать искусственным кислородом

чем "искусственный" О2 отличается от естественного?

Но как удалось этой умопомрачительной блондинке выйти замуж за обезображенного шрамами Зиновия Машкова?

хм, странная логика. логичнее удивиться, как обезображенному Машкову удалось жениться на красотке Йенсен. "Удалось" это ведь от слова "удача". Кстати, отдельное спасибо за микробиолога по фамилии Йенсен, пусть и в женском обличье.

За тройное убийство ему назначили наказание, которого мог бояться только умственно отсталый

НЕ бояться?

Все-изоляция отключает все чувства, кроме одного, которое позволяет ориентироваться во мраке по вибрации, создаваемой всякой способной двигаться вещью.

вообще-то это называется осязанием. И вещи, обычно, как раз не двигаются, в отличие от людей или животных

А когда земное притяжение заметно утяжелило тело и всё вокруг затряслось,

земное притяжение тут ни при чём. вы ускорение в школе проходили?

Она просто обязана была быть красивой!

А дальше пусть будь что будет.

кажется это называется плеоназм. Лучше "а дальше будь что будет"

Но оно не может постоянно отдавать воду, иначе бы обмелело…

– Должно быть, его питают подземные воды. И если это так, то система циклична, – капитан Рэкс отправил изображение в отчётную папку с материалами.

чем вас не устроил обычный круговорот воды в природе? Реки в море впадают, принося в него пресную воду, а не наоборот.

Одежда на первое время, консервы с привычной землянской едой

к чему это кривляние?

Но больше всего Зиновия интересовал неизвестный науке элемент, обнаруженный в морской воде, из протекавшей рядом с посадочной площадкой речушки, в почве и даже растительности.

а элемент оказался вовсе и не элемент, а целое соединение

– Да нет же, смотри! – Хельга подхватила палку и начала быстро рисовать на песке формулу: – Зин никак не мог понять, что ему напоминает лавендер… Он так назвал соединение, которое присутствовало во всех образцах, – Хельга ткнула палкой в горизонт. – Он сказал, что оно очень похоже на производные амфетаминовой группы…

природный экстази как основа фантасического рассказа это круто. НО... Во-первых, очень быстро у Метта наступила бы передозировка и последующий летальный исход. Даже если предположить, что "лавандер" это не экстази в чистом виде и нейротоксичностью не обладает (что весьма сомнительно, так как пропадёт и само воздействие на нервную систему), то ИМХО для того, чтобы герои друг друга перестреляли (смена эйфории на депрессию), у них должен был наступить синдром отмены. То есть какое-то время они должны были провести без воздействия наркотика, чего вроде не наблюдалось.

Словом идея интересная, но чтобы "допилить" её до правдоподобности, придётся постараться. Автору удачи!

[Ябадзин]

Несколько не очень верится в то, что все начали пить воду с "неизвестным элементом". Ну и логика происходящего, с проверкой заключенным атмосферы и планеты как очень проста, на грани здравого смысла
В целом неплохо, но не выше.

[Мой дядя]

Нет, я не разделяю идею, что все люди гавнюки.
А тут ведь они перестреляли друг друга не из-за синдрома отмены (как писал предыдущий комментатор), а из-за правды. Пока она была спрятана, они могли жить рядом. Но вот высказались и...

Кандидат в президенты может быть мерзавцем. Скрытный, хитроумный, обманом заставил честного человека поубивать конкурентов... Но почему он изъясняется, как банальный гопник? Должен же маскироваться, придавать себе светский лоск.

В общем, не понравилось. И идея не по мне, и психологически не достоверно.

Интересно, как подробно описывается жизнь во Все-изоляции. По сути - изощренная пытка.
Нет, это не по мне

А название красивое

[Литера]

Названия мне тут же не понравилось. какое-то слишком красивенькое название. сам текст очень громоздкий и немножко занудный. Опять не буду писать долго то за меня постарались другие.

Вообще я подумала что я бы если это был мой рассказ то я начинила не с "Вилли", а сразу с героя, у которого нет голоса зрения слуха и вкуса. и мы как читатели видим только мир очень узкий.

несколько вопросов как-то очень команда безответственная . никто не следит за Мэтом, всей командой пьют и всех убивают?

откуда Мэт знает, какой вкус у персика, если не уточнить, что он где их пробовал? как вообще он описывает вкус воды если ему только что включили эту опцию, там и вода из крана покажется манной небесной.

и вообще, откуда он знает как купаться? если они не знаю,т поскольку моря и реки озера все заражены? им то в голову не придет!

[unzor]

Напомнило Евгения Прошкина - наши Фиолетовые братья. Неплохо написано.

[Гость_Rann_*]

В духе советской фантастики Георгия Мартынова (Каллисто, Гианэя). А потом переходит во что то более тревожно-мрачное, но и на этом фоне некоторые слова героев несколько озадачили (не ожидал):
— Вау, это море – просто монстр!

Автору удачи!

[IljyaRoman]

История понравилась. Местами ее портит стиль и ошибки, но это дело поправимое.

"Она просто обязана была красивой"

"А дальше пусть будь что будет".

"Управление за твоим контроллером у меня".

"– Ненадолго, – рассеянно пробормотал Мэтт, которому утром, после недельного наказания за трёп, вернули способности говорить. И весь день он больше бормотал, чем разговаривал с другими".

"ковырнул криво консервным ножом банку".
Криво ковырнул или нож кривой?

"– Вечером поговорим, а пока следи за базаром, – Мэтт указал на свой безмолвный рот: – Скоро сниму, не бзди. Пошли, нас ждут".
Ничего не меняется. Уголовники как всегда у власти.

[NatashaKasher]

Не поняла я, что там с Мэттом произошло. Президент постоянно боялся, что тот заговорит. Но ведь его поймали и судили! Почему же он не рассказал всё на суде? Вообще какая-то темная история с этой "промывкой мозгов", которую никто не обнаружил... Вся ситуация показалась мне высосанной из пальца.
Не поняла к чему вся эта ерунда с отбором людей по внешним признакам (!), как это играет на сюжет?

и в следующее мгновение потерял дар речи.

Потерял дар речи, это о ситуации во время разговора, а не о человеке, который один и молчит.

[Шкипер]

На мой взгляд, начинать рассказ нужно отсюда. Остальное лишнее. И сразу вспоминается Брэдбери, и не нужно ничего объяснять, а есть планета, на которую прилетели земляне.


Хельга, Мэтт, капитан Рэкс, Сенатор Юджин, механики Энди и Стив сидели на верху обрыва. Внизу лавандовое море отсвечивало серебристыми водорослями.

– Искупнуться бы, – вздохнул Энди.

– Вперёд! – Стив сделал приглашающий жест вперёд.

[Рыжая вешка]

Макфи чуть было не уснул после сытного перекуса.

- моя ужасная няня?

Внешность капитана Рэкса объясняла его блестящую карьеру

- а шерсть так и лоснилась на солнце...

барабанные перепонки чуть не взорвались от неожиданного шёпота

- представляю себе этот шёпот...

замечтался, наблюдая за Хельгой, и ковырнул криво консервным ножом банку.

- в таком далёком будущем и всё так примитивно?!

консервы с привычной землянской едой

- какой-какой?...

Ну... как-то это очень уж многословно вышло. Не буду разбирать научную составляющую - там уж потоптались вдоволь.
Вот такие Адам с Евой получились. Так до старости там одни и прожили? На этой планете правды...

[Abrek]

Казалось бы, не к месту в фантастическом рассказе, который сам по себе предполагает отклонения от реальной жизни, подобное откровение главного героя:
-- Не бойся. Говорить правду легко и приятно. Это слушать её не очень, но я вытерплю…
И говорит это не какой-нибудь "правдолюб и правдоруб", а приговорённый к высшей мере двойной убийца (убил бы и третьего, но оружие заклинило).

Вот такая "правдивая фантастика", в которую поначалу верится с большим трудом. И не потому, что убийцу взяли в полёт на новую планету в качестве подопытного кролика: выживет, не выживет. Такое бывало не только в фантастике, в реальной жизни тоже. Достаточно вспомнить "медицинские" лаборатории концлагерей Второй Мировой, какие опыты там ставили на обычных военнопленных -- волосы дыбом!
Но нашему убийце повезло -- и даже больше. В "Лавандовом" море, куда он погрузился с раной на руке, рана не просто зажила -- исчезла полностью!

Но, увы, не повезло всем остальным участникам экспедиции. Набросившись на воду, которую опробовали на "кролике", они подхватывают опасный вирус. "Вирус Правды" сам по себе не ядовит, но вызывает такие приступы откровений, что "под шафе" астронавты признаются во всех своих грехах и на радостях убивают друг друга. Признаётся даже тот, кто подстроил "преступление" главного героя...

Вот таким предо мною предстал этот "нетипичный" фантастический рассказ. И хотя немало в нём литературных шероховатостей (о "технических" я не берусь судить, поскольку чужая фантастика, как дом англичанина, это чужая крепость), в целом мне замысел понравился чрезвычайно!

Сегодня стало модным искать "блох" даже в любимых прежде лентах. Берут фильм, которым восхищались в юности, и сквозь поганый микроскоп выискивают "очепятки" типа "в первом кадре рубашка была серой, во втором белой"... Как будто это что-то меняет в композиции, замысле, гениальной работе авторов...
Глубоко убеждён: все шероховатости со временем исправятся, но главный смысл рассказа останется: "Не в силе Бог, а в правде!". А, поскольку подошло время выставлять оценки, я без колебаний отдам Автору самый высокий балл.

[Додо]

Не могу передать словами, как мне надоело читать про инопланетные моря. В земных морях, надо думать, тайн уже не осталось.

[Yuliya Eff]

Не могу передать словами, как мне надоело читать про инопланетные моря. В земных морях, надо думать, тайн уже не осталось.

Не могу не согласиться.) Проблема в том, что автор никогда не видел моря вживую, поэтому вдохновиться земными медузками никак не мог.

Всем спасибо за внимание, добрые слова и критику. Этот раз был для меня экспериментальным, я решила не читать комментарии, чтобы не испортить себе настроение. А когда прочитала все работы, то поняла, что и деваться некуда.

название рабочее, называться рассказ вообще должен был совсем по-другому, но не успела, не смогла выполнить задуманное в самом начале. Как обычно, когда вдохновение накатывает в последние сутки, фейл неизбежен. И, отправляя рассказ оргам, я уже знала, что будет нечто средненькое.
Свою задумку раскрывать не буду, чтобы не палиться, а попробую на следующем большом конкурсе её все-таки реализовать.