Сахалинские каторжанки, Смешные мемуары |
Здравствуйте, гость ( Вход | Регистрация )
Сахалинские каторжанки, Смешные мемуары |
Гость_Сочинитель_* |
30.3.2019, 7:31
Сообщение
#21
|
Гости Цитата |
|
|
|
1.4.2019, 0:58
Сообщение
#22
|
|
Играющий словами Группа: Пользователи Сообщений: 144 Регистрация: 16.3.2019 Вставить ник Цитата Из: остров Сахалин |
Зимняя рыбалка — лялечек не жалко Как только мне исполнилось пять лет, отец стал брать дочь с собой на рыбалку. Зрелище конечно ещё то! Валенки, шуба, меховая шапка — круглый неуклюжий клубок сначала едет на санках, а потом перекатывается от лунки к лунке, заглядывает внутрь и спрашивает: — А что там, пи-пи? — Пи-пи, пи-пи, — хихикают мужики и дёргают жирную навагу одну за другой, одну за другой. А ребёнок возмущается, когда его садят пи-пи не в лунку, а на снег. Но годы катятся намного быстрее, чем малыш по льду. Хотя с точки зрения малыша — всё как раз наоборот. Но это лишь точка зрения малыша. И вот это уже вполне осознанный человечек, который вместе со взрослыми дёргает жирную навагу одну за другой, одну за другой да хохочет от счастья. И сам, голыми руками прикармливает рыбу горохом! А пи-пи... приходится делать всё также на снег. Ну ничё, ничё, годы и это забудут. Ведь что им, годам? Лишь бы море вовремя замерзало и кормило рыбкой уже твоих детей, маленький человечек. Камбала и буква «Р» Я долго не выговаривала букву «Р», до пяти лет точно. Папанька меня даже еврейкой называл, я помню это. Но однажды прибегаю к родителям и ору во всю глотку: — Р-р-р-рыба! Р-р-р-рыба! Р-р-р-рыба! — Ба, наша еврейка по-русски заговорила! И кто Инночку научил? — Деда Вавила. — Вавила на тебя кисель пролила? — Нет, Вавила р-р-рыбу ловила. — Селёдку? — Нет, не водку, а камбалу. — И чё? — Жар-р-рила она её. — И? — Сказала, что мне не даст, пока я не скажу «р-р-рыба». — Ах, ты наша рыбка! — Я больше не евлейка? — Еврейка, еврейка! А скажи-ка, дочь, «корейка». — Колейка. — Правильно, у нас узкоколейка. А скажи ещё раз «рыба». — Р-р-р-рыба! Р-р-р-рыба! Р-р-р-рыба! — Ух, наша! Сахалиночка. Ну и что, поела ты камбалы у деда? — Забыла. — Ну беги, беги, поешь. А камбала у нас особая, северная. Это на юге острова её на сковородку «бух» нечищеной и она шкворчит, урчит — жарится. Во Мгачах всё не так: сначала надо взять нож, плоскогубцы, надеть на руки садовые перчатки, и наматывая пупырчатую колючую кожу на плоскогубцы, снять её с рыбы. А уж потом кидать на сковородку белое мясо и слушать как оно шкворчит. Только что выловленная камбала — это, ох, какая вкуснотища! Я пошла её есть к деду Вавиле. Зря что ли мы с ним её ловили? А вы слюну поглотайте, поглотайте! Она вам ещё пригодиться — на власть плевать да всяко-разно обзывать… Ай люли, люли, люли, к нам приплыли караси, караси да щуки на горе да на муки. |
|
|
1.4.2019, 13:22
Сообщение
#23
|
|
Мастер интриги Группа: Пользователи Сообщений: 744 Регистрация: 5.11.2018 Вставить ник Цитата Из: Энция, Сверхмощносильный Политоход Курдлиандии |
Так забавные разности...
Меня в детстве обзывали японкой, потому что я проглатывала букву "л". У логопеда я ее прекрасно произносила на лю-лю-лю, ля-ля-ля, а вот как доходило до общения с родственниками, то "сива вкусна!", "темно, страшно, воки". Если акцентировали, я могла медленно произнести "волк" или "слива", но у нас относительно других местностей говор и так медленный, в вот когда быстро - проглатывла и игнорировала. И про рыбу. У вас камбала, а у нас стерлядь. У стерляди шкурка тоже жесткая, с зазубринами. Если стерлядь чуть подморозить, то шкуру можно содрать "чулочком", - а по свежаку заколебешься чистить. А костей у стерляди почти что нет - царская рыба. Подмораживать можно и треску, чтоб шкуру снять, но треска морская и у нас не водится. |
|
|
1.4.2019, 23:09
Сообщение
#24
|
|
Играющий словами Группа: Пользователи Сообщений: 144 Регистрация: 16.3.2019 Вставить ник Цитата Из: остров Сахалин |
|
|
|
2.4.2019, 7:48
Сообщение
#25
|
|
Мастер интриги Группа: Пользователи Сообщений: 744 Регистрация: 5.11.2018 Вставить ник Цитата Из: Энция, Сверхмощносильный Политоход Курдлиандии |
Ой как интересно! Вы с какого региона? ПОвОлжье Самара, когда-то Куйбышев, по приказу ГКО осенью 1941 года назначен временной столицей СССР, а по прошествии войны об этом забыли, и приказ так и не был отменен, так что наши историки-краеведы шутят, что хоть и города этого нет уже и той страны нет, но этот город до сих пор столица той страны. |
|
|
2.4.2019, 23:32
Сообщение
#26
|
|
Играющий словами Группа: Пользователи Сообщений: 144 Регистрация: 16.3.2019 Вставить ник Цитата Из: остров Сахалин |
ПОвОлжье, Самара Эх, в Самаре не была! Простудилась босая Заболела я. Лежу под одеялом, кряхчу, температурю. Подходит Иван Вавилович, трогает мой лоб и многозначительно произносит: — Ссыт, пердит, кашляет, серет — простудилась босая! Он всех достал этой фразой, даже когда дед сляжет, то и ему то же самое поёт: «простудилась босая». Хочу кинуть в похабника подушкой, но не могу. Дюже обидно за эти самые «ссыт, пердит...». Из последних сил кричу на него мамкиными словами: — Не переноси с больной головы на здоровую! — а заканчиваю уже бабушкиной репликой. — Лучше бы грелку принёс, чем языком чесать! Папа Ваня мощится и уходит. А через пять минут возвращается с кошкой Маруськой, обёрнутой в полотенце и укладывает её мне под бок: — На, грейся, да смотри, не зарази животное, а то будете вместе ссать, пердеть кашлять и серить — мол, простудились босые! Мой маленький кулачок высовывается из одеяла и хочет пригрозить отцу, но смягчив гнев на милость: «Что с него взять, дурака?» — всего лишь крутит пальцем у виска. Обзывалки — Зубчиха, беги сюда! — Зубчиха, уходи! — Зубчиха! Так кликали меня ребята во дворе. Очень обидно. Достало! Иду к матери: — Отец у нас плохой, давай его поменяем. — На кого, доню? — На Петрова, Иванова, Васечкина... Не знаю! — Так-так, что там у вас с отцом случилось, рассказывай давай. — Ничего. Дети задолбали. Зубчиха я им. Как будто у меня имени нету! Ну давай хоть на твою девичью фамилию всей семьёй перейдём. — На Горыню что ли? Хочешь чтоб тебя змеем Горынычем звали? Ты ещё в дочки к тёте Нине Каргаполовой попросись, будешь старой Каргой. Или к Бургановым, знаешь как их Ирку дразнят: Бур-бур-бур! Горько хмыкаю и ухожу, бурча: — Ну и родители мне достались! А друзья у них — и того хуже. Досенька-пиздосенька Во Мгачах каждый родитель называл свою дочку досей или пиздосей, а сына — малой. Обычным делом были такие внутрисемейные разговоры: — Ты глянь, что эта пиздося натворила! — А я малого с собой на рыбалку взял. Но однажды мне надоело быть пиздосей, и я подошла к мамаше: — Сколько ещё лет я у вас буду пиздосей? — Рыбка ты моя золотая, — ответила та. — Всегда. Всегда ты будешь пиздосей. А чем старше, тем пиздосее. Я отвернулась, мне уже объяснили во дворе, что слово «пиздося» состоит из двух слов: пиз… и дося (дочь). Очень обидно мне было такое узнать! — И что, ты у своей матери тоже была пиздосей? — спросила я. — Ну что ты, доню, меня на Брянщине растили, а поэтому называли очень ласково — чумичка. — Что такое «чумичка»? — Чумичка — это глупышка или замарашка. Хочешь быть чумичкой? Я взвесила на чаше весов: чуму, пиз… и досю. Перевесили пиз… и дося. — Ладно уж, называй меня пиздосей, — вздохнула я и пошла укладывать спать куклу Машу. — Спи, пиздося, засыпай, глазки крепко закрывай. Мам, а можно ты меня будешь «досей» называть почаще, а «пиздосей» пореже. — Хорошо, моя досенька-пиздосенька! |
|
|
4.4.2019, 22:47
Сообщение
#27
|
|
Играющий словами Группа: Пользователи Сообщений: 144 Регистрация: 16.3.2019 Вставить ник Цитата Из: остров Сахалин |
Кот Васька У бабы Паши кот, ну, совсем неподъёмный! Еле-еле запихиваю его в авоську и тяну по двору. Бабка увидела, только сплюнула. Но моя мать не осталась столь равнодушна, она руки в боки и на меня: — Ты что, засранка, удумала? — В магазин иду. — А до твоих мозгов ни капельки не доходит, что ты животину мучаешь? — Чего ему будет? Мать подумала и смягчилась: — И правда, чего ему будет? А ты его в зоомагазин или сдашь в мясной отдел? Я не поняв в чём разница, смело отвечаю: — В мясной отдел! — А не жалко котейку? Он же тебя вынянчил у деда печке, песни тебе маленькой пел, байки баил. Пожимаю плечами: — Да что ему будет то? Мать, наконец, начинает соображать, что ей надо было поступить, как мудрая баба Паша: плюнуть и пойти дальше по своим делам. Капустные дети Валентина Николаевна стоит кверху задом на капустной грядке. Я долго и внимательно вглядываюсь в капустные раскидистые листья с маленькими дульками только-только завязавшихся кочанов: — Мам, а папа сказал, что вы меня в капусте нашли. Смешной! Ну сказал бы в корыте у свиньи, я б поверила. А капуста... где же там ребёнку уместиться? Ребёнок как разляжется, и капуста твоя поломается, вон она какая хрупкая! Мать выпрямила спину и удивлённо посмотрела на дочь: — Тьфу! А знаешь, сколько ты весила, когда мы тебя в капусте нашли? — Скока? — я строго прищурилась. — Кило семьсот! Все дети как дети, а ты была в два раза меньше их. Фыркаю и иду в дом. Нахожу кошку Марыську и волоку её в огород. — На, смотри что будет с твоей капустой, если полтора килограмма на капусту положить, — я с силой укладываю животное на капусту. Ещё не успевший завязаться, драгоценный, выросший в почти северных условиях, кочан ломается. Мать ещё раз рапрямляется, переводит дыхание, считает до десяти и только потом начинает орать: — Ах ты, засранка! Твоя кошара весила полтора килограмма год назад! А сейчас в ней не меньше трёх! — Не меньше трёх, значит. А скока весит нормальный ребёнок? Мать чуть ни плача: — Не меньше трёх. — Вот и не врите нормальным детям, что вы их в капусте нашли. А то повадились: Ирку в капусте нашли, Толика в капусте, Оксанку в капусте. Поняла? И так далее. Ишь, мы прям все капустные у вас! Хоть бери и щи из нас вари. — Забирай листья, которые поломала и иди вари из них щи. И это... — Чо? — А вот как сваришь, так и поймёшь, что уварила именно ту капусту, в которой мы тебя нашли. — Как это? — Иди, иди! |
|
|
Гость_Monk_* |
4.4.2019, 23:04
Сообщение
#28
|
Гости Цитата |
|
|
|
Гость_Сочинитель_* |
5.4.2019, 6:48
Сообщение
#29
|
Гости Цитата |
В Сибири это обращение тоже имеет хождение.
|
|
|
5.4.2019, 12:23
Сообщение
#30
|
|
Играющий словами Группа: Пользователи Сообщений: 144 Регистрация: 16.3.2019 Вставить ник Цитата Из: остров Сахалин |
Колодезь Барак — одно или двухэтажное многоквартирное деревянное здание. Постройки могут иметь разную планировку: от общежитий до отдельных квартир. Моя семья долго жила в бараке, пока не переехала в частный дом — в дом барак. Объясняю. Люди настолько прониклись барачной жизнью, что даже свои частные дома повадились строить на двух-трёх хозяев. В таком домишке выросла и я: одна половина принадлежала моим родителям, а вторая моим дедушке с бабушкой. Дверей, соединяющих наши две половины не было, и чтобы прийти к старым Зубковым в гости, нужно обойти подворье кругом. Даже наши огороды имели глухой забор — наследство от старых хозяев. Кстати, этот забор очень сильно повлиял на психику деда Вавила — он прятался за ним от внуков. И гонял нас, если мы перелазили через забор и ели его крыжовник. Плохой дед, плохой! Но баба Паша другая, подобрее. Я всё время ходила к ней кушать пирожки. А Костик (мой кузин) тот ещё хитрец: покусает все пирожки в надежде, что я брезгливая и не буду их есть. Фиг тебе, я не брезгливая! А ещё... У деда Зубкова такая же летняя кухня, как и у нас, но лучше — выше, с фундаментом, подвалом и деревянными ступеньками. Во дворе у деда есть колодец, а у нас нет. Мой отец за водой ходил к общественному колодцу или на колонку. Дед Вавила не давал вычерпывать свою воду до дна. И правильно делал. Молодые Зубки её прям «жрали» — моя мамка очень любила плескаться, стираться да всё отмывать. Вот и пёрлась я каждый раз вслед за тятькой к общественному колодцу, а тот недалеко, надо лишь огород деда Зубкова обойти и одну дачу. А там колодец, поросший зелёным мхом, тропинка, овраг, кусты, деревца и заросли крапивы. Всё как в сказке! Именно тут Иван Вавилович любил рассказывать мне про всякую нечисть, а главным победителем бабы Яги, кикиморы и водяных выступал почему-то заяц. Нет, россказни отца не являлись сказками. Так, придумает что-то и трындит как бы ни о чём. А мне то хотелось продолжения, но продолжения нет. Не было даже действия, все истории состояли из пары фраз и заканчивались всегда одним и тем же: заяц прогонял нечистую силу в колодец. А ведь мы эту воду пили! Я пропилась этой водой насквозь, и теперь вся накопившаяся в ней нежить прыгает из меня и ложится в сказки. Хитрый отец Иван, хитрый! А дед плохой! Вавила Степанович — кощей бессмертный Иван Вавилович — Иван-царевич А жизнь мгачинская в бараках — тёмнорусь. Водозаборная колонка За водой мы ходили и к железной колонке, благо, она стояла рядом с нашим домом через дорогу. Вешаешь ведро на носик, давишь на рычаг и вода бежит: с пшыканьем, фырканьем, бурным возмущением, а когда и тихо, медленно, спокойно. Отец тогда говорил: — Напора нет. Сначала мои предки ходили за водой с коромыслом, потом папанька сконструировал тележку для двух вёдер. Сам процесс меня прямо-таки завораживал, особенно зимой, когда колонка обледеневала, и нужно было сперва сбить с неё лёд, особенно с крана. Поэтому я, как маленький прицеп, катилась за родителем до колонки и обратно. — Пап, а водичка живая? — А как же, живёт себе под землёй, а потом наружу выходит. — Выбегает, папочка, а не выходит. Все говорят, что вода бежит. Бежит! Понимаешь? В реке бежит, в ручьях бежит. Да и в море вон как волны бегают! — Ну ладно, ладно, хорошо, вода выбегает наружу. — Ишь придумал! Ног то у ней нет. Как она ходить тебе будет? — я ещё долго возмущалась и жаловалась мамке на отцовскую безграмотность. А та лишь смущённо хихикала в кулачок. Вот чё она хихикала? Объясните мне! |
|
|
7.4.2019, 0:34
Сообщение
#31
|
|
Играющий словами Группа: Пользователи Сообщений: 144 Регистрация: 16.3.2019 Вставить ник Цитата Из: остров Сахалин |
Курочка ряба Отец засыпает в моей кровати и посапывает, накрывшись старой, потрёпанной книжкой. С трудом перелезаю через него и шлёпаю в кровать к мамке: — Мам, расскажи какую-нибудь сказку! Надоело эти Арабские сказки слушать изо дня в день, изо дня в день... Валентина Николаевна вздыхает, прижимает меня к себе и рассказывает «Теремок», «Колобок», «Репку» и «Курочка ряба». Я обиженно отворачиваюсь к стенке: — Ты уже который год мне эти лялечные сказки рассказываешь. Да сколько можно? — Ну, донь! Ты забыла, что я в детских яслях работаю? Я ж других сказок и не знаю. — Не знает она! Вы ж не дебилов там растите, им всё-всё надо читать. Мать обиженно поворачивается к стенке. Прошел года, и я после школы стала приходить к мамке на работу, чему она очень радовалась: давала мне в руки книжки «Теремок», «Колобок», «Репку» и «Курочка ряба» и заставляла читать их детям. Я мурыжилась так лет десять, не меньше, а потом пришла к выводу: «Я уже много лет читаю им одни и те же книжки и теперь могу сказать твёрдо: 1) за все эти годы они умнее так и не стали, 2) ничего другого эти болваны воспринимать не хотят!» «А я скажу ещё больше! — ухмыльнулся чёрт. — Ты сама обречена на этот бесконечный курочко-рябочный цикл. Как станешь большой и толстой тёткой, начнёшь пописывать там чего-то, так только байки и сможешь сочинять. Ха-ха-ха!» Золотые запонки В каждой советской семье имелась банка с пуговками, а то и несколько. Ой, не спрашивайте для чего! Ну ладно, расскажу. Вся наша одежда была на пуговках, а обувь на шнурках, без всяких там замков-молний. Забыли уже? Ах, даже не знали таких времён! Ну тогда вам повезло, вы значительно моложе автора. Так вот, пуговки с поношенных вещей аккуратно срезались и складывались в банку, а старая вещь шла на тряпки да на очень нужные в хозяйстве лоскутки, из которых можно пошить всё что угодно: одеяло, коврик, платья куклам и так далее. А новая одежда очень быстро начинала терять свои пуговки. И тогда наступал торжественный момент: на стол высыпалась вся банка с пуговками и искалась пуговка нужного размера и цвета. Точно такая находилась редко, поэтому пришивалась похожая. Обычное дело — встретить человека с разными пуговицами на пальто, куртке или рубашке. Но банка с пуговицами носила ещё очень важную функцию: все, без исключения, дети с ней играли. И играли часами! Похлеще чем ваши компьютерные игры. Пуговки можно было рассматривать, перебирать, складывать, раскладывать по темам, по цвету, по объёму, по величине, в ряд, поперёк и разными фигурами. Я же играла со своей домашней банкой и с двумя банками у бабы Паши. Ребёнка не оторвать! Ну, если только в животе от голода ни заурчит. Однажды в домашнюю банку с пуговками плюхнулись два необычных предмета: квадратные украшения с голубыми камнями, с жёлтыми палочками и перекладинками. Мама сказала, что эти золотые запонки отцу подарили на работе за хороший труд, и объяснила для чего они нужны и как их носят. — Папа, иди примерь запонки! — Да у меня и рубахи такой нет, все мои рубашки на пуговках. — Давай купим. — Ага, иди поищи по магазинам, побегай. — Ничего мы искать не будем, — вмешалась мама. — Нашему Ивашке некуда наряжаться. Пусть эти запонки будут нашей семейной реликвией. Я долго не могла понять что такое «семейная реликвия» и почему она должна храниться в банке с пуговками, а не рядом с мамкиными висюльками и колечками. — Да потому что! — раздражённо отмахнулась мать. — Я почти всё своё золото уже растеряла. Если ещё и запонки потеряю… Ну его нахрен, твоего отца! — А если я потеряю? — Теряй, он тебе ни слова не скажет. — А тебе? — Меня сожрёт. Сама не знаешь что ли? — Знаю, — вздохнула я и ушла играть с золотыми запонками. А через несколько лет они перестали быть семейной реликвией и потерялись. Никто о них и не вспомнил. Одна я помню: хорошие были запонки, с аквамарином! Ай люли, люли, люли неказисты наши сны: всё о злате, серебре да о ещё каком добре. |
|
|
Гость_Сочинитель_* |
7.4.2019, 7:15
Сообщение
#32
|
Гости Цитата |
В каждой советской семье имелась банка с пуговками Но банка с пуговицами носила ещё очень важную функцию: все, без исключения, дети с ней играли. Блин, точно! Забыл ведь напрочь. Если б не вы, то и не вспомнил бы уже, наверное. |
|
|
Гость_Monk_* |
7.4.2019, 8:40
Сообщение
#33
|
Гости Цитата |
Но банка с пуговицами носила ещё очень важную функцию: все, без исключения, дети с ней играли. И играли часами! Было, да. Соседка у нас была в коммуналке, старенькая бабушка, я малой к ней ходил и играл с пуговками). И чай пил с колотым сахаром. А колол специальными щипчиками... |
|
|
8.4.2019, 13:55
Сообщение
#34
|
|
Играющий словами Группа: Пользователи Сообщений: 144 Регистрация: 16.3.2019 Вставить ник Цитата Из: остров Сахалин |
Электростанция Во Мгачах своя электростанция: большая, пятиярусная, шумная, со шлюзом, плотиной и водой, которая засасывает. Там утонуло не меньше двух десятков человек. Топят станцию углём, из её большущей трубы валит чёрный дым, оседающий на близлежащие дома. А близлежащих домов всего два — Зубковых и Бураковых. Поэтому пыль в наших домах чёрная и маслянистая. На тротуарах слой чёрного пепла, а если раззявить взгляд, то в глаз тут же залетает крохотный угольный кусочек. Одно радует — огород удобряется. Ну, так мамка говорила. А вообще, вопрос спорный. Толик мне: — Иннчик, пойдём на станцию! — Надоел, мы там уже всё-всё-всё облазили за эти годы. — Ну пойдём, там всё равно интересно. Нехотя плетусь за Каргаполом. Внутри станции работает совсем мало народа, а оттого то по её мрачным залам можно лазить. Можно и по ярусам взбираться и на угольной ленте поошиваться, а также пощупать руками горы сажи и попереться отмываться под уличные фонтаны, те что для выброса воды. А за ними огороженная бетоном речная запруда и шлюз. Ниже речка с краснопёркой, на берегу генераторы электротока. Толик тянет меня именно к запруде, где регулярно тонут люди. На дворе весна, скользко. Я поскальзываюсь и падаю в воду. Минуту-другую держусь за бетонный бордюр. И вправду засасывает! Кричу: — Толик! Он прибегает и на последней секунде меня вытаскивает. Плетусь домой в мокром пальто, вся в опилках. Толик следом. Ну вот, опять мы нарушили покой и умиротворение посиделок мамы Вали и тёти Нины. Что было дальше? Мать отмывала меня в железной ванне, шлёпала и рыдала. Тётя Нина носилась по двору с хворостиной в поисках сына Анатолия. А лет нам с ним тогда было... то ли пять, то ли шесть — не помню. Первый борщ Мама Валя и тётя Нина ушли в кино, отцы на работу, а я и Толик остались у нас дома. Игрушки уже надоели, рисовать наскучило, и мы решили что-нибудь сготовить. Выбор пал на борщ. Толян следил за печкой, но следил не очень умело, поэтому варили мы его долго. Но всё-таки приготовили. В общем, когда мамки вернулись из Дома Культуры, они застали хату Зубковых в очень культурном состоянии: у печи весь пол в угле и дровах, кухня усыпана капустой, свеклой и морковкой, но по большей части капустой, а на печи малюсенькая кастрюля вегетарианского борща (мы просто не смогли отрезать от замороженного мяса кусочек нужного размера), и два гордых пострелёныша предлагают родительницам кушать! Зрелище, конечно, удручающее. И почему мы не приметили бардак, даже когда уже закончили свои поварские дела — не знаю. Но пока тётя Валя и тётя Нина ни ткнули нас в него носом, мы его в упор не замечали. — Вкусный борщ? — спросили мы неуверенно, когда взрослые прибрались и сели ужинать. — Вкусный, жаль дяди Вани и дяди Коли не было дома, пока вы его варганили. — Почему? — А они бы ходили за вами по пятам с вениками да с совками и подметали, подметали, подметали… И мамки дружно захохотали, представив себе такую картину. Вот ведь бабьё! Им над мужьями посмеяться намно-о-го интереснее, чем отпрыскам наподдать. Ой люли, люли, люли, прилетели к нам гули, мусор весь склевали, но тут же и насрали. |
|
|
9.4.2019, 0:06
Сообщение
#35
|
|
Играющий словами Группа: Пользователи Сообщений: 144 Регистрация: 16.3.2019 Вставить ник Цитата Из: остров Сахалин |
Зубковская живность Когда я была совсем маленькой, то помню в сарае кроликов. Потом отцу стало тяжко их содержать и они исчезли. Остались свиньи и куры. Кур кормили самым настоящим пшеном и дождевыми червями, коих они находили сами на картофельном поле. А двух свиней потчевали — ясельными помоями, картофельными очистками, перловкой, комбикормом и чёрным хлебом. Я занимала очередь в магазине и брала пять булок чёрного по 16 копеек и две булки белого по 22 копейки. Свинью резали всегда зимой. Этот грандиозный для семьи праздник назывался Свежина. В нашу маленькую хатку набивалось столько народа (родни и в друзей), сколько даже в Новый год не набивалось. И всем ещё кусок мяса с собой в дорожку нужно дать. Что же там от нашей чушки оставалось? А оставалось много. Мясо морозили прямо на летней кухне, там же всегда лежали и пельмени (рыбу никогда не морозили, её солили). Пир под названием Свежина начинался с того, что мужики резали и разделывали свинью, пили кружками парную кровь, а бабы уносили мясо, мыли кишки, жарили мясо и потроха. Потом начиналась пьянка вперемежку с обжорством. Я как-то раз докопалась до матери: — Мам, а почему ты уходишь плакать, кода свинью режут? — Та она ж мне родная! Знаешь как жалко, как ребёнка. — Да шо ты! То-то я смотрю, ты потом порубанное дитя раскладываешь по кухне с такой страстью, с такой жадностью. И жуёшь его уж дюже весело, как я погляжу. — Ты, дочь, не понимаешь. Вот я тебе сейчас объясню: свинка умирает и её душа улетает в небо. Та я ж по душе и плачу. А мясо — всего лишь... — Физическая составляющая, молекулы, — подсказывает дядя Коля, он у нас самый грамотный. — Во-во, молекхулы! — подтверждает мать. — Чего их жалеть то? — Мама Валя! — говорю я строго. — Ты атеистка и ни в какие души не веришь. А знаешь как называется твоё поведение с нашей свиньёй? Лицемерие! Пир грохнул от смеха. А Свежину в нашем конкретном доме переименовали в «Свиное лицемерие Валентины Николаевны». Но и оно продлилось недолго. Грянули голодные 80-е, 90-е. Поголовье скота сократилось до одной свиньи, а потом исчезло из нашего сарая и вовсе. Куры остались. Похудели, но шлялись по двору ради яиц. Жираф и свиньи Я со вздохом закрыла справочник диких животных и подкралась к отцу, который дремал на диване, закрыв лицо раскрытой книгой. Ткнула родителя пальцем, рукой, а потом и двумя руками: — Папка, меня задолбали наши свиньи, я хочу жирафа! — Ты, дочь, это... моих свиней не трожь! Я за них любому бошку оторву! Мать высунулась из кухни: — Ишь, какой смелый, любому он башку оторвёт! Иди, иди дочь, сюда, будет тебе жираф. Я подбежала к матери чуть ни плача от счастья: — Правда? — А то! Купить жирафа в СССР и вправду очень легко: если его нет в родном сельпо, то надо ехать в райцентр. Так и случилось. Жирафы были в наличии в Александровск-Сахалинске, пятьдесят сантиметров высотой. — Выбирай! — гордо сказала мать. Я взяла первого попавшегося жирафа, прижала его к себе и громко-громко заревела. — Ма-ма-ма-ма-ма-ма-ма! Давай купим... ну хотя бы хомячка. Мы купили парочку морских свиней, торжественно занесли их в родную хату и поставили клетку на стол. А рядом жирафа. Сколько же счастья излучали мои глаза, какое в них светилось торжество! Ведь мои свиньи — это свиньи! Это тебе не папкины грязнули. — А сколько в них будет мяса в конечном итоге? — недоверчиво покосился отец на шуршащих в опилках пушистиков. — До каких размеров вырастают ваши поросята? Я схватила со стола новую игрушку и протянула её отцу: — До размеров жирафа, папочка. Да, да! Иван Вавилович задрал голову в небо, прикинул сколько тонн весит взрослый жираф и одобрительно хмыкнул: — Ну да, солидно, одобряю. А что они жрут? — Ну как что? Маленькие свиньи поедают больших свиней и становятся огромными свиньями, — ответила Валентина Николаевна. У отца нервно дернулся глаз. Или нет? Ай, показалось. |
|
|
10.4.2019, 23:34
Сообщение
#36
|
|
Играющий словами Группа: Пользователи Сообщений: 144 Регистрация: 16.3.2019 Вставить ник Цитата Из: остров Сахалин |
Ложь, гундёжь и провокация У отца на все случаи жизни одна поговорка: «Ложь, гундёжь и провокация!» Но чаще он так отзывался о политике. Я хорошо понимала что такое ложь и гундёжь. Мои двоюродные братья — те ещё врунишки, а дед гундеть любит. Но вот что такое провокация — я не знала. — Пап, а провокация — это проволочная акация? Иван Вавилович опешил. В его голове словосочетание «проволочная акация» почему-то тут же ассоциировалось с «колючей проволокой», об которую мы все до сих пор спотыкаемся, бродя по нашему каторжанскому лесу. — Да, вот это и есть самая настоящая провокация! Какая ж ты молодец, понимаешь! — воскликнул отец. — Эти сволочи, провокаторы, весь остров колючкой опутали! Он погрозил в воздух кулаком, а я представила, как некие колючкоцинеры, очень похожие на милиционеров, растягивают по всему Сахалину колючую проволоку. Ох! Теперь я точно знаю что такое провокация и кто такие провокаторы. А вы? Переученная левша Пошла, значит, наша детонька в школу. Тырк, пырк, оказалось, что левша. Папка рад: — Моя дочка! Я ведь тоже левак! Мать подозрительно покосилась на мужа, вспомнила его недавнюю историю с левыми — коммунистами, перед глазами зачем-то проплыл и лешак. Валентина тряхнула головой и строго сказала: — Знаю я, как ты мне письма из хаты в летнюю кухню писал: весь скрючишься, скукожишься. Окривел вона как! Не позволю ребёнка поганить. Бери, Инночка, ручечку в правую руку. Дочечка ни думая, ни гадая взяла ручечку в правую руку и... Нет, не написала свою первую виршу, а целый месяц училась карябать букву <А>«. А школы тогда такие были, правильные были школы: не заставляли родителей учить пяти-шестилетних выкормышей читать и писать. Нет, сами школы бубнили и бубнили первоклашкам: «Это, дети, буква Бе-бе-бе-бе-бе-бе-бе! Это, дети, буква Зю-зю-зю-зю-зю-зю-зю!» * Набиралась я ума: я читала где нельзя и где можно! «Донь, покажи буковку <А>!» — Ой, мамуль, как сложно! * Запретила мне мать по-русски писать! Запретил мне отец говорить, думать, бдеть! А я наелась да накушалась, тятьку с мамкой ослушалась: написала стихи. Говорят, неплохи. Кусочек сердца Учительница Антонина Марковна встала у доски и сказала: — Теперь я ваша вторая мама, любить и наказывать буду также! Меня очень пробрали её слова и настроили на философский лад. Я долго думала, сопоставляла и наконец пришла к выводу, что моя мама — Валя, а Антонина Марковна — просто строгая тётя и учительница. Потому что моя мама добрее, и у неё нет столько пасынков, для которых приходится резать своё сердце на тридцать три части. «Если моё место в тридцать третьей части её сердца, — рассуждала я. — То какая я там? Небось, стою в углу — в том самом красном уголочке, как ненужный гвоздик, мешающий ему биться, да ещё сверблю своими вопросами! Карябаю...» Мои вопросы и правда не нравились учительнице. Она пыталась спорить, нервничала, раздражалась. Я держала контроборону и замечала все недостатки школьной системы. Благодаря усилиям всех учителей начальной школы, я научилась держать язык за зубами, и очень благодарна им за это. Но с той поры что-то обломилось внутри, я стала равнодушно смотреть на всю планету в целом и ждать смерти. — Мама, когда я умру, то улечу отсюда навсегда, туда где кипит самая настоящая жизнь и где не надо притворяться убогой. Мама Валя обнимала меня и говорила: — Ну доня, ты же пуп земли, забыла? Ты и убогая — знаешь какая! — Какая? — спрашивала я. — Ты моя умочка! А давай поменяемся, ты будешь моей мамой, а я твоей дочкой. — Нет, — говорила я. — Там, в другом мире моя душа наверняка старая-престарая. Дай хоть тут немножко побыть дочкой. Ладно? — Ладно, — тихо соглашалась Валентина Николаевна. — А я не верю ни в какие души, я же практически коммунистка, сама ведь знаешь... — Знаю. Не верить проще. — Угу. Дави по капельке раба Антонина Марковна тяжёлой грудью нависла над первоклашками и с загадочным выражением лица, изрекла: — Антон Павлович Чехов сказал: «Надо каждый день, изо дня в день по капле выдавливать из себя раба.» А что это значит, ребята? Это значит, что вы должны каждый день заставлять себя работать. Только рабский труд сделает вас людьми. А что в вашем случае труд? Учёба! Так вот, по капельке, по капельке и зубрите. Урок окончен. Завтра проверю ваш рабский труд, то есть домашнее задание. До встречи. Я усталая прихожу домой: — Мам, а я тоже должна рабски трудиться, как сказал Антон Павлович Чехов, иначе не стану людём? — А как же доча! Вон, мы с твоим отцом после работы на грядки и пашем до ночи! Я подозрительно покосилась на папку с лопатой, на мамку с вёдрами картошки в руках: — А ты точно уверена, что вы оба стали людями? Валентина внимательно оглядела мужа, свои вёдра, вздохнула и сказала: — Иди, Инна, учи уроки. Не надо тебе на нас смотреть. Мои канавы Иду я в октябре в первый класс. Вдруг шпана меня окликает, не как обычно Зубчиха, а ласково: — Инна, иди сюда, мы глубину у лужи измеряем! С чего это столько внимания? Подхожу, три шпингалета у канавы стоят. Но я то все наши канавы знаю, они неглубокие: — Отвалите, я в школу опаздываю! — Погоди, Иннка, это необычная канава, глубокая. Наши сапоги до её дна не достали! Ну измерь глубину, у тебя вон какие сапожищи, намного выше наших! Гляжу на свои ноги: сапоги как сапоги, ниже мальчуковых. Но ласковость пацанов уж больно на душу хорошо легла: — Ладно! И пру в канаву своими огромными сапожищами. Но уже через секунду начинаю понимать: «Никогда больше на лесть не куплюсь!» Ушла я чуть ли ни по горло в эту канаву с вонючей, грязной жижей. Мальчишки меня вытащили и сразу растворились на урок. Решила и я в школу идти, захожу. Никто даже хихикать не стал, рты раззявили, смотрят. А учительница Антонина Марковна, в жизни много чего повидавшая, нисколечко не удивилась, сухо расспросила меня о происшествии. Затем вытряхнула портфель, учебники и тетради на батареях разложила. А горе-ученицу отправила переодеваться к тётке Верке Зубковой, которая у той самой канавы и жила. Тётя Вера тоже ничему не удивилась, наверное, жизнь такую же хорошую прожила. Она меня отмыла в тазу, переодела во всё мальчишеское: её сын Костик со мной в одном классе учился. — Иди, племяша, померь ещё пару луж! — и отправила меня в таком наряжище не домой, а в школу. — В школу, так в школу. О чём горько пожалела, просидела я все перемены в классе: куда же приличная девочка таком виде высунется? И обидушка меня терзала великая: «Как могли эти две взрослые женщины заставить ребёнка позориться в мужской одежде!» После уроков я до дому неслась! А мама, как ни странно, не оказалась такой же сдержанной женщиной, как тётя Вера и учительница, она целую истерику закатила, как будто что-то страшное произошло. И разговоров с тётей Ниной потом было аж на целый год. Ну и ладно, надо ж им в вечерние посиделки о чём-то говорить. Но я так и не поняла, по какому поводу мать больше всего ругалась: из-за того, что дочка могла утонуть или на тех двух тёток, которые не отправили меня домой, а заставили позориться? «На меня матюгалась мамка или на них? На меня или на них? На меня или… На них!» — радостно решила я и побежала в магазин, разглядывать болотные сапожищи. — Мала ты ещё для них! — фыркнула продавщица. — Скоро вырасту! |
|
|
13.4.2019, 6:13
Сообщение
#37
|
|
Играющий словами Группа: Пользователи Сообщений: 144 Регистрация: 16.3.2019 Вставить ник Цитата Из: остров Сахалин |
Как я в октябрятах ходила Вся школа парадно выстроилась, нас принимают в октябрята, а я кричу громче всех: — Мы, вступая в ряды октябрят, торжественно обещаем учиться прилежно, не оставлять в беде товарища, быть чуткими и отзывчивыми, стараться приносить пользу своей семье, школе, городу и Родине. Обещаем! Обещаем! Обещаем! На наши груди прикрепляют огромные звёздочки с юным Лениным, но мой завистливый взгляд косится на стройные ряды пионеров с их малюсенькими значками, но с такими модными, яркими, красными галстуками на шеях. «Скорей бы вырасти!» — думаю я. Нет, я не помню наши октябряцкие дела, но они точно были. Наверное. Неуверенна. Школу озеленяли? Так все классы её озеленяли. Ветеранов слушали? Так вся школа их слушала. «Нет, октябрята — ерунда! Вот пионеры... Пионер — всем ребятам пример, а октябрята — поросята! Вон чё творят: все парты шариковыми ручками исписали! Нас же самих их раз в месяц отмывать и заставляют. Нет, мои морские свинки — это свиньи! А октябрята точно-преточно поросята. Ну скорей бы подрасти!» Но зря я об этом мечтала. Ходила б и ходила себе маленькая горя не зная, бед не ведая. А? А снег всё валя и валя Мы с отцом сидим в хате за столом и едим с пылу с жару чебуреки, которые готовит мать. Хорошо, но скучно. Во дворе идёт снег. Батя выставился в окно и загундел: — А снег всё валя и валя, а снег всё валя и валя... Маме Вале это шибко не нравится, она раздражённо грозит мужу ложкой. Я пытаюсь что-то понять, но понимаю, что ничего не понимаю: — Как так, снег — Валя? Но тятечка совсем уже завёлся: — А снег всё валя и валя, а снег всё валя и валя... — Это значит, что он нажрался, — объясняет мне мать. Иван подмигивает и снова: — А снег всё валя и валя, а снег всё валя и валя... Внимательно смотрю на раскрасневшиеся щёки отца, то есть мужа мамы Вали, и до меня, наконец, доходит: — Да любит он тебя! Вон как заигрывает. Мамка вспыхивает, как спичка: — Ещё чего! Нажрался просто. Иван в ответ только крякнул — обиделся. Как мы с отцом ходили за ёлками За ёлкой я ходила с отцом. Мать говорила: — Пора! И мы шли. Я одевала валенки, лыжи и тютюхала за батей. Выбирали мы всегда какую-нибудь макушку у старой ели. Молоденькую отцу было жаль. Приглядывали самую красивую. Родитель лез наверх и пилил. Домой шли счастливые! По дороге мне папа Ваня какую-нибудь ерунду про зайчиков и белочек выдумывал. Весело было. А дома нас ждало всегда одно и тоже: мать выбегала на улицу, придирчиво рассматривала нашу макушку от ели, размахивала кулаками и материлась: — Нет, вы гляньте на них! Все ёлки как ёлки прут, а эти двое обязательно косую и лысую притянут. Вон место пустое. Чьим задом будем дырку затыкать? Отец самодовольно расхаживал вокруг ели и ехидно улыбался: — Зато с шишками! Я недостатков нашей ёлочки никогда не замечала (до тех пор, пока мать ни начинала нас в них носом тыкать). Но отец у нас молодец, он где-то веточку отпилит, где-то привяжет. И в наряженном виде наша макушка смотрелась, конечно же, королевой! Потом приходили наши семейные друзья Каргаполовы и Бургановы. Они тоже придирчиво рассматривали нашу наряженную царицу и критиковали. После этого мы шли критиковать ёлки Бургановых и Каргаполовых. И только после этого наступал Новый год! Новый год — это... Новый год для сахалинских детей-семидесятников в шахтёрских посёлках — это ящики корейских зимних яблок в подвалах, ящик мандаринов, рыба кета под красным маринадом, обязательно живая ёлка, на которую выдавали маленький талон и нужно было самостоятельно её рубить, желательно с папой, а не с мамой. Хотя, один раз я рубила елку с мамкой. Воспоминания незабываемые, скажу я вам: две курицы на лыжах с пилами, а та, что поменьше, ещё и попроворней! А где был в ту зиму отец? То ли в больнице, то ли на учениях — не помню. Были тогда двухмесячные военные учения для старых, военнообязанных пердунов лет эдак до 45 лет. Нынче их давно уже отменили. А ещё Новый год в посёлке Мгачи — это когда дружественные семьи приходят друг к другу в гости, и детям разрешается не спать всю ночь, слушать разговоры взрослых, танцевать вместе с ними, ждать деда Мороза с подарками (моего отца) и пить шампанское по чуть-чуть, с семилетнего возраста. — Мам, а Толик водку со стола выпил! — пожаловалась я. — Ах ты, гад! И сколько? — вспыхнула моя мамка. — Полрюмки, — снова я. — Толичек, ты живой? — мама Толика, тётя Нина. — Живой, красный только, — сам Толик. — Стыдно паршивцу! — мой отец. — Это твоя паршивка, эка как скоренько на закадычного дружка настучала! — папа Толика, дядя Коля. — Да если бы ни моя паршивка, сдох бы твой сыночек от пьянства! — Это мой то сын — алкаш? А твоя вон сосёт и сосёт шампусик, стоит только отвернуться! — дядя Коля. — Вы оба совсем уже охренели, дети ещё в школу не пошли, а вы их в алкаши записали! — тётя Нина. — Правильно, путь школу закончат, а потом и спорьте, чей ребёнок больше пьёт, — разрешила спор моя мама, дала подзатыльники нам обоим, одела и выпроводила в тёмный-претёмный двор гулять — подальше от праздничного стола и взрослых, серьёзных разговоров. Хорошо ночью на улице! Залезем в пещеру сугробную, которую всю неделю рыли, зажжем свечки и играем во взрослую жизнь. Но то секрет-секретный. Да, Толик? Это вам ни водку со стола тягать. За эти игры до сих пор нам обоим стыдно. Фу, Толик, фу! Долгие проводы Каргаполовы дружили с Зубковыми, Зубковы дружили с Бургановыми, а в итоге, всем трём семьям пришлось дружить вместе. И у каждой семьи были дети 1970 года рождения. У Каргаполовых — Толик, у Зубковых — Иннка, а у Бургановых — Ира. В гости друг к другу эти семьи ходили чуть ли ни каждый день, с детьми. Дети играли, играли и засыпали. А когда нужно было идти домой (в 12 ночи), двух отпрысков будили и сонными волокли домой. А хозяева дома, чаще хозяйка, провожали гостей. Дойдя до дома гостей, укладывали ребёнка спать и шли провожать следующих гостей. Укладывали второго ребёнка и шли провожать хозяев, а потом снова гостей. И так ходили туда-сюда до трёх часов ночи. Моцион типа, ага. — А ведь завтра на работу. — Не беда! Молодые ещё. — Отоспимся на том свете. Ну спите спокойно, мои родные. — Да нет уж, Инна, не видишь, мы всё ходим и ходим по нашим любимым улочкам туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда... Телефон Каргаполовы и Бургановы жили в благоустроенных домах — пятиэтажках. Поэтому у них были телефоны. Когда они хотели идти друг другу в гости, то звонили и предупреждали. А в нашем частном секторе телефония, как гос.данность, отсутствовала. К нам гости ходили нахрапом, ну мы к ним так же. Уходя от нас, они говорили: — Прощевайте, Зубковы! Ну а ежели чего, то звоните. — Куда звонить? — всплёскивала руками моя мамка. — В таз стучать? — Во-во, в тазик и звоните, придём! Я смертельно завидовала всем, у кого есть телефон. — Все люди как люди, звонят в трубку! А мы, видите ли, в тазик. Такая несправедливость меня очень сильно угнетала. Правда-правда! До сих пор угнетённая хожу: — В тазик мне звоните. Понятно? Поселковые автобусы От моего дома до школы 3 км. Пешком идти проблематично, дорога у нас узкая, частенько и грязь по колено, а тротуар деревянный, скрипучий, да и не на всех участках он есть. Вдоль дороги узкоколейка: паровозик возит уголь от шахты до берега. Обычно я ходила по ж/д линии: по обочинам шпал сухо и от паровоза есть куда уклониться. Все так ходили. Но ездил по посёлку и автобус. Правда, денег на него часто не было: зайдёшь в кулинарию, потратишь всю мелочь на пирожки, чебуреки или пирожные и прёшь довольная домой. А автобус — это вообще проблема! То аж до самой шахты уедешь (ещё плюс 3 км от моего дома) интересно же по окрестностям комбината полазить! То портфель в авто забудешь, ждёшь его потом полчаса, чтобы вернуть свои учебные принадлежности. В общем, пешком проще, чем стоять на остановках, ждать рейсового долго-долго и ехать в давке. — Вон, погляди как дочка у Зубчихи подросла. Ой, да конопатая какая, вся в Ваньку пошла! — Ну да, а кажется будто вчера она с женихом своим Каргаполом траву на поле поджигала. Помнишь, тогда электрический столб чуть ни сгорел! — Помню, помню, вот засранцы! Их мамашам надо было жопы тогда поотрывать, чтоб не сидели, водку не жрали, а за детями следили покрепше! — Ага, вон стоит теперячи их малолетний выродок, зенки выпучила, смотрит... Я вспоминаю как в шестилетнем возрасте Толик потянул меня в очередной раз проказить. — Но я же спички и в руках не держала, — пытаюсь что-то промямлить в своё оправдание. — Иди, иди, соучастница, твоя остановка, вылезай. Чертыхаясь, выхожу и обещаю самой себе уехать из сраных Мгач навсегда: «Чтобы прошлое больше никогда не сцало в мои чистые, незамутнённые грешками глаза.» Как же скучно в автобусах жить А я в автобусах скучаю, ведь шофёр не нальёт мне чаю и место за рулём не уступит. Он взгляд напряжённый потупит, когда я спрошу его: «Знаешь, никогда ведь же не угадаешь, кода гаишник умелый помашет тебе черно-белым и пригласит поздороваться — чайку попить иль постоловаться.» Мне скучно с тобой, водитель: ты не руководитель, не президент, не бог. Слышишь, мотор заглох, приходится выходить: — Может, пойдём чай пить и разговаривать по душам о грибах, рыбалке... Я дам тебе номер свой телефона. Звони в рай, ответит Зубкова. |
|
|
14.4.2019, 23:42
Сообщение
#38
|
|
Играющий словами Группа: Пользователи Сообщений: 144 Регистрация: 16.3.2019 Вставить ник Цитата Из: остров Сахалин |
Лесопильные дела Это как раз из той серии, «когда родители водку жрали». Нет, наши предки интеллигентно её кушали: если мамки сидели одни, то они оприходовали бутылочку, а ежели с папками, то две-три. А пока они с энтой дрянью ужинали, мне и Толяну разрешалось гулять где угодно до часу ночи. А наевшись, предки приступали к поискам детей с фонариками: — Толик! Иннка! И находили. Обычно мы гуляли за лесопилкой в лесу у речки — любимое место Толяна. И не случилось же с нами никогда и ничего! Только ноги мокрые... Ай и ладно. А если сторож откуда-нибудь шугнёт, так то не страшно. А на лесопилке даже сторожа не было. Залезешь внутрь через дырки и гуляй себе по опилкам да по ленте. А днём я с отцом за этими опилками ходила. Два мешка, тележка (или санки) и стоим, мешки держим, пока из жерла в них опилки сыпятся, которые очень нужны нашим свиньям: они на них живут и из них нам навоз делают. И ведь не проболталась я ни разу, что с дружком по вечерам через пилы да ножы протискиваемся, и гуляем по деревянному коридору, приводя в ужас Лесопильного духа. — Пап, а зачем наш лес всё пилят и пилят? — Ты хотела сказать: рубят? — Ну рубят, а потом пилят. — Вот в том-то и разница! Для нужд посёлка пилят совсем немного. А на Востоке и у берега моря видела целые горы брёвен? Так вот, их укладывают на корабли и увозят заграницу. — Куда? — Ну в Японию, Корею, Китай. Всё им мало, сволочи! Сосут и сосут, сосут и сосут... — Что сосут, папочка? — Кровь нашу сосут! Видишь, твой отец совсем обескровил? Я подозрительно приглядываюсь к румяным щекам отца и понимаю, что ничего не понимаю. — Пап, а у лесопилки есть Лесопильный дух? Ивану Вавиловичу не до этого, он совсем уже раскраснелся и обкладывает трёхэтажной руганью загадочную Японию, ну Брежнева заодно. Вздыхаю и без него обдумываю образ Лесопильного духа: «Может, у него и жена есть — Лесопильниха. Наверное, они добрые, ведь даже ночью нас с Толяном не пугают, сидят себе тихонечко и пилят, пилят, пилят...» Всю страну распилили уже нахрен! Капитан скал, лесов и шалашей Толик как утянет меня в лес, так там обязательно построит шалаш и рядом разведёт костёр, а мне приходится ему помогать. — Ну как тебе наш шалаш? — спрашивает он. Пожимаю плечами, не скажу же я, что мне больше нравится есть ягоду прямо с куста: — Нормальный такой шалаш, а мы будем играть в семью, суп из мамонта варить? — Не-а, я никогда не женюсь, капитаном хочу стать! — дружок берёт меня за руку и уводит подальше от жилища, в болотистый овраг — кушать ягодку маховку. «Чёрт лесной, как будто мысли мои прочитал!» — бурчу про себя, ковыляя за шустрым пацаном. Если вы никогда не пробовали маховку, то ничего не потеряли, она растёт редкими, одинокими, почти лысыми невысокими кустиками, с рифлёными листочками, как у клёна, сама красненькая, покрыта маленькими усиками — мхом, а внутри жидкая. Наверное, вымирающий эндемик Сахалина, её даже в энциклопедии не найти. Маленькая маховка весело лопается на языке, я спрашиваю у Толяна: — Коль ты хочешь стать капитаном, то почему всё время гуляешь по лесу, а не по морю? — Да, да, пойдём на море! — говорит Толик и ведёт меня на запад. Целых три километра шагаем по бурелому параллельно мгачинской дороге. Этому молодому леснику ничего не стоило спустить наши тела вниз и пойти, как белым людям, по дороге. Нет, наш капитан выискивает путь потруднее! Добрались мы, наконец, до берега. Вон оно море — внизу под нами да под скалистой сопкой. Спускайся и беги по серому песку босиком! — Инн, давай по скалам полазаем! И я со своим капитаном обследую прибрежные скалы. И хочу только одну фразу кинуть в его всё время ускользающий зад: — Может ты ошибся, может ты хочешь стать не капитаном, а каскадёром, скалолазом, спасателем? Лешим, на худой конец! Мгачинский леший Толик — очень приставучий парень: — Иннчик, айда в лес, я тебе лешего покажу! — Ну айда так айда. После четырёх часов бесцельного скитания по опушкам, я хитро спряталась за ёлочкой: — Толик, ну и где же твой леший? — А вот он я! — мой дружочек соорудил корону и юбку из папоротника. Я сощурилась ещё хитрее: — А знаешь, когда-нибудь наступит на земле самый волшебный день, когда я вырасту, превращусь в большую, толстую тётю, стану писательницей, обязательно сказочницей и тогда... Тогда я напишу какой во мгачинском лесу леший — дурак! Дед Каргапол Во Мгачах обосновались татары и русские, корейцев и народов севера нет совсем. — Мама, а почему бабушка Толика на нас не похожа? Валентина Николаевна лепит пельмени: — Какого Толика, доча? — Ну, нашего Толика! Скалка выпала из мамкиных рук: — Ты хочешь сказать, твоего Толика? Вы что, уже поженились и нас в известность не поставили? Вань, глянь-ка на них, они уже тогось, а родители побоку! — Мама, я не о том! Почему у Каргаполовых бабушка не такая, как моя? — А что с ней не так? Вы точно не женаты? — Ну, мама! У неё лицо круглое-круглое, и глаза как ниточки. — Ой, ты госпади! Да то ж когда война была, фашисты японцы взяли в плен корейцев, пригнали их на Сахалин и сделали своими рабами. Так вот, эта бабушка и есть кореянка, бывшая пленная. — Да? То-то я смотрю, дед Каргаполов ходит и глазами зырк-зырк, как самый настоящий фашист! Мам, пойдём их бабушку из рабства выручать. Это ж надо! Сколько же лет он бедную женщину в плену держит? А вы ходите такие, делаете вид, что всё нормально. Вот кто вы все после этого? — Инна, тут нет японцев, и дед Каргапол — русский! — Да мне какая разница: в русском она плену или в японском! — Донь, а ты куда помчалась? — Сказать Толику, что никогда на нём не женюсь! Поганая его фамилия, ой, поганая! Рисовальщики Рисовала я долго, много и красиво. Как мне казалось! Кошки, люди, природа — всё это тщательно срисовывалось. Изобразить что-то фантазийное у меня не получалось, не хватало элементарного — пространственной памяти. Как только я отводила взгляд от предмета, то не могла вспомнить, как он выглядел. Вот нарисуйте человека в движении... Во-во! И я о том же. Посещение художественного кружка мне не помогало. Толик всё равно рисовал лучше. Но и у него было однобокое восприятие мира: корабли да самолёты. — Вот что ты рисуешь? — тычу я Толика в его заготовку. — Войнушку. — Надоел. Нарисуй дом, семью, кошку. — Да ты достала уже со своими кошками! Всю хату кошками обвесила. Куда ни плюнь — кошка. — А ты не плюй! Рисуй. Я и Толик сидим, пыхтим, рисуем дома, деревья, родителей и кошек. А когда работа закончена, несёмся с листочками к мамкам. Тётя Нина и тётя Валя внимательно рассматривают наши творения, и обе признаются, что у мальчика получилось намного лучше, чем у девочки. Я злюсь: — Ну где же у него лучше? Вы не видите, что он ручкой рисовал, а я красками! Вы что, не понимаете разницу межу ручкой и красками? — Понимаем, но у Толяна дом и кошка красивее! — Да боже ж ты мой! Как же чернила могут быть красивее красок? — Могут. — Не могут. Чернила чёрные, а краски яркие! Вы случайно ни дальтоники все? Подошёл мой отец, прислушался к предмету спора, рассмотрел детские художества, попытался вникнуть в мою девичью философию и сказал: — Ты дочь, стамеску с резцом сравнила. А надо сравнивать результат, то есть саму работу по дереву. — Я и сравниваю результат: у меня красный дом, зелёное дерево, рыжая кошка, нарядные люди, а у него всё чёрное, чёрное, чёрное! В тот день нашим взрослым так и не удалось подобрать правильные слова, чтобы объяснить вредной дочке, что у неё просто руки — крюки, крюки, крюки... десять раз крюки! Ну глупые родители, нет? |
|
|
19.4.2019, 3:14
Сообщение
#39
|
|
Играющий словами Группа: Пользователи Сообщений: 144 Регистрация: 16.3.2019 Вставить ник Цитата Из: остров Сахалин |
Научная пионерия 1980 год, мне десять лет, конец третьего класса, 22 апреля — день рождения В.И.Ленина. На торжественной линейке нас приняли в пионеры (не всех: троечников и хулиганов доприняли на день Пионерии 19 мая). Мне прицепили на грудь красную звёздочку, на котором было написано «Всегда готов!» и нарисован взрослый Ильич. Повязали на шею красный галстук. Мы хором прогорланили клятву: — Вступая в ряды всесоюзной пионерской организации имени Владимира Ильича Ленина, перед лицом своих товарищей торжественно обещаем: горячо любить свою Родину, жить, учиться и бороться, как завещал великий Ленин, как учит Коммунистическая партия! И жизнь изменилась. Да ни черта она не изменилась! В те годы уже формально относились к общественным организациям. Уставшим учителям-пенсионеркам было всё равно: октябрята мы, пионеры или комсомольцы. Но в свои пионерские годы я этого не понимала. Я думала так и должно быть: повязали галстук и бегай себе! И не догадывалась, что пионер — всем ребятам пример, верен партии и коммунизму; лучший в учебе, труде, спорте; вожатый октябрят. И должен нести большую общественную нагрузку. Например, взять шефство над одинокими стариками и все свои пионерские годы помогать им. Нет, нас такими замутами не обременяли. А сбор макулатуры и металлолома! Ну такое раз в год мы делали — для отчётности школы перед партией. Хотя галстук я носила бережно и аккуратно. А знаете почему? Потому что на коричневой школьной форме этот яркий платочек был модным элементом, украшающим платье и чёрный фартук (на праздники надевали белый фартук). Однако, форму освежали ещё и белоснежные манжеты с воротничком. Их чистота достигалась следующим образом: каждые три дня воротничок и манжеты отпарывались с платья, стирались и приштопывались обратно. Делали это мамы, а в старших классах и сами ученицы. Но пока я в третьем классе и тяну руку для вопроса: — Антонина Марковна, а есть научная пионерия? — Что? — Папа говорит, что есть научный коммунизм. Значит, должна быть и научная пионерия, а также и научная октябрятия. Учительница оказалась железной женщиной, она даже не прыснула от смеха, а сурово сдвинув брови, сказала: — Ты это... Твоего отца выперли из партии? Вот и пусть сидит себе тихонько — пишет про свою будущую научную спокойную старость. — Слишком много прилагательных, — сказала я, потупив взор. — ??? — Ну в вашей последней фразе. На такой малюсенький объем текста слишком много признаков старости: свою, будущую, научную и спокойную. Получилось корявое и некрасивое предложение: нечитабельное и неписабельное, — неожиданно для всех во мне заговорил будущий бумагомаратель. — Давайте о чём нибудь другом попишем! Например, о научном детстве или о научной молодости. А старость, она что? Кому она нужна, эта старость: причитать и у бога смерти просить, как моя бабушка? Антонина Марковна внимательно на меня посмотрела: — А ты знаешь, Зубкова, что бога нет? Я подумала и сказала: — Бога точно нет. Бог — это религия. А есть научная религия? Терпение у классной руководительницы лопнуло, она схватила меня за руку и поволокла к директору. Вот тебе, бабушка, и научный метод воспитания юных пионеров. Мать их так! Мои коммунисты Мамка имела склонность к коммунизму лишь в душе, а отец — самый настоящий шахтовый коммунист. Но однажды ему надоело ходить на коммсобрания, и он демонстративно встал, подошёл к председателю, бросил партбилет на стол и очень громко сказал: — Мать вашу перемать, так вас всех и разэдак с вашими партсобраниями! Время, мол, моё драгоценное зря расходуете, эдак вас и разтак! И гордо ушёл под гробовое молчание ошарашенных мгачинских коммунистов. А времена на дворе стояли Брежневские, год не помню. Крысиной возни из-за батиного выплеска было много, но тут вмешались высшие силы, так как бунтарь-каторжанин являлся родителем пупа земли, поэтому приняли решение Зубкова Ивана Вавиловича с работы не увольнять и высшему партийному руководству об этом факте не докладывать. И это правильно. Потому что высший партийный руководитель и был в устах Зубкова Ивана той самой сверхглавной политической проституткой. Почему? Сама до сих пор удивляюсь, ведь в газетах, ну ничего плохого про наш строй не писали! Но отец тыкал мне газетой в нос и орал: — Между строк, читай, между строк, мать твою перемать! — Я тута! — отвечала мать. — Шёл бы ты, Ванюша, спать. Ах, какая молодая я была! Не гуляла, не курила, не пила, на заборах письки рисовать не умела белым, белым, удивительным мелом. Но ругался отец Иван: «Наш Лёнька дерьмо и пьянь!» А я серую кошу рисовла на листке. И жизнь казалась раем! Дорогой Леонид Ильич Брежнев В без интернетную эпоху народ черпал информацию из бумажных газет и журналов. Их покупали в киосках «Союзпечать» или почте и даже выписывали на дом. Каждая семья ждала, когда почтальон кинет в их почтовый ящик очередную стопку макулатуры, извиняюсь, печатной продукции. Потом эти газеты весело шли на разжигание печек и вместо туалетной бумаги. Мой отец читал сугубо политизированные издания: «Правду», «Известии», «Труд» и местную газетёнку «Красное знамя», а при прочтении через каждые пять минут выкрикивал: — Гавно! (и) Политические проститутки! Все члены семьи терпели это много лет. Наконец мне терпеть надоело, и я в истерическом припадке заорала на Ивана Вавиловича: — Во-первых, не гавно, а говно! А во-вторых, не нравится, не читай! У папки от неожиданности дужка очков свалилась с уха, и его дополнительные глаза беспомощно повисли перпендикулярно полу. — А что я читать тогда буду? — растерянно произнёс Ивашка. — Ну… журналы там всякие «Техника молодёжи», «Хочу всё знать». — Да? — раскрыл рот отче. — А в них есть про Брежнева и прочую сволоту? — Всрались они тебе! — фыркнула я. — Не всрались, а усрались. — мрачно поправил отец. — Чтоб ты понимала, нас сызмальства к политинформации приучали, так что мы без неё не могём. Правда, мать? Мать кивнула где-то из-за груды кастрюль, а я вздохнула: — Понятно, значит вы на игле, — и пошла по своим делам. — Дочь, а что такое «на игле»? Я махнула рукой: — Рано вам ещё знать об этом! Сидите, читайте своё гавнище про дорого Леонида Ильича… Будда одинокий Во Мгачи приехали студенты класть деревянный тротуар от берега до конца посёлка. Где-то на середине, в аккурат у моего дома, они и выдохлись. — Пора нам, брат, на учёбу! — сообщили они подбежавшей шпане. — На следующий год приедем, закончим делать дорогу и у вашего поселкового совета памятник Будде установим. — А кто такой Будда? — спросили мы хором. — О, это такой дядька, на всю Японию, Китай и Индию прославился, он у них самый главный, как генсек, только выше. Высоко сидит, далеко глядит, всё видит, про каждого всё знает. Наверное. — А-а! Ан он к нам приехать что-ли должен? — Ну типа того. — С женой? — Ха, вот мы его тут и поженим! Ну на этой... У вас статуя Матери-родины стоит? — Нет, а чё? — Ну мы поставили бы их рядом, типа муж и жена. Гы-гы-гы! Уехали студенты и не приехали больше никогда. Деревянную дорожку наши местные плотники доделали. А я до-о-олго думала о Будде одиноком. Много лет думала, пока замуж ни вышла. А мой муж как раз почти буддистом оказался, ну типа того. И книжек у него про эту религию было мно-о-ого. Пришлось читать. Ах, да. Нет, не стала я буддисткой. У меня же мать практически коммунистка, и отец бывший партиец, ну вы чё! Ты живёшь на Сахалине? На меня смешной японец косо смотрит, улыбаясь: — Ты живёшь на Сахалине? — Я живу? Да уж не знаю я дышу или мертва. Никогда не угадаешь где сидит твоя душа. Это Будда одинокий всё про всех, конечно, знает. Ты по-русски понимаешь? Нет? Тогда ты не читаешь и стихов моих глубоких. Не люблю улыбок глупых! Только Будда одинокий стерпит все твои ужимки. Ваши боги — невидимки? Нет, не буду с небом спорить, я спешу на своё море — на песке стирать следы.А ты следом не ходи, я иду искать покой, который ходит лишь за мной. На меня смешной японец косо смотрит, улыбаясь: — Ты живёшь на Сахалине? — Я живу? Не угадаешь! За кого ты — Ты за луну или за солнце? — За луну. — За советскую страну — А я за солнце. — За криволапого японца. Это наша детская считалка. А Япония, вот она, рядом, рукой подать: через маленький перешеек пролива Лаперуза. От мыса Крильон на Сахалине до мыса Соя в Японии — всего 43 километра. Мыс Крильон — самая южная точка русского острова, а мыс Соя — самая северная точка страны восходящего солнца. А на мне японское болоневое пальто, японские резиновые сапоги с утеплителем и смешная японская шапочка. Всё. Я больше ничего не знаю про этот народ, кроме того, что у них луноликие лица, слегка раскосые глаза и чёрные, как смоль, волосы. Ну ещё и война у нас с ними была в 1945. — Пап, а все япошки кривоноги? Отец неуверенно кивает головой. — А почему они книжки не пишут, а рисуют? — Не знаю, может, писать не умеют. — Да не, у них же есть иероглифы! — Ха, а ты попробуй их напиши. Я сажусь за стол и пытаюсь срисовать иероглифы с этикеток. — Совсем не получается! — Ну вот. А им, бедолагам, каково? Тут не только рисовать книжухи научишься, но ещё и вышивать. — Ой, а я кошечку недовышивала! — Вот-вот, иди вышивай свою кошечку. А к желтомордым никогда не суйся. Раздавят! — К кому, к кому? — Ни к кому. Вышивай. Бог с ним, с этим рисованием. Кстати, ты за луну или за солнце? — Я за небо. — Вот до него и бегай! Я оторвалась от стула и полетела к небу. А там большими буквами было написано: «КАК ВЫ МНЕ ВСЕ НАДОЕЛИ! БОГ». «Что бы это значило?» — подумала я и опустилась на землю. Спросила у отца, тот отмахнулся. Пристала к матери, та покрутила пальцем у виска. У япошек что ли спросить? — Эй, японцы! — прокричала я. А в ответ тишина. Съел пролив Лаперуза мой крик. Сожрал. Проглотил. Сволочь! |
|
|
21.4.2019, 0:45
Сообщение
#40
|
|
Играющий словами Группа: Пользователи Сообщений: 144 Регистрация: 16.3.2019 Вставить ник Цитата Из: остров Сахалин |
Замуж за гиляка Я очень люблю есть рыбу: солёную, жареную, запечённую, уху. А вы корюшку и салакушку сушили сразу сотнями штук; горбушу, селёдку, кету солили бочками; мойвой картофельное поле удобряли; камбалу и навагу зимой мешками в дом тянули; а крабовое мясо не зная уж куда и деть, пихали в пельмени, нет? Скажу вам больше, сегодняшние сахалинцы так не делают. Всё, выловили нашу рыбку промышленники. А вчера, то есть в моём детстве… Мать отмачивает в ведре кету для того, чтобы приготовить её в томатном маринаде, и кидает на отмочку в два раза больше, чем надо: — Всё равно Иннка половину повытягает — сожрёт! Я то повытягиваю. А вот рыба в томатном маринаде — единственное нелюбимое мной блюдо. — Тебя замуж надо отдать за гиляка! — ухмыляется мать. Отца это очень насторожило, и он стал после работы приносить мне с шахтовой столовой пирожки, чебуреки, рабочие завтраки и фаршированные блины: — Ешь, доча, нормальную пищу, не надо нам зятя — гиляка! — Нашёл нормальную пищу! — ругалась Валентина Николаевна на мужа. — Ешь, дочь, рыбу, ешь! — и снова отцу. — Чем тебе гиляки — не люди? Пока папка долго матерится в пространство, я спрашиваю: — А кто такие гиляки? — Да нивхи наши, народы севера, выходцы из Китая, бывшие китайцы, вот кто. Всю зиму токо рыбой сырой и питаются, строганиной то бишь. Я вспоминаю лица нивхов, китайцев и не толерантно передёргиваю плечами: — Борща хочу! — Совсем охренели вы с отцом! — беленится мать. — Ага, щас возьму и пятилитровую кастрюлю рыбного супа пойду и свиньям вылью. Всё ради вас! А ну живо за стол. Куузика и турнепс Сентябрь. Мы двумя четвёртыми классами едем в Александровск-Сахалинский колхоз собирать куузику, турнепс и морковку. Ну морква — ладно, знаем такой овощ. А про куузику и турнепс слышим впервые. Допрос учительницы ничего не дал, она лишь хмыкнула: — Не прикидывайтесь идиотами! — и убежала обедать. — А и правда, мы ж не идиоты! — сказали мы себе. — Куузика — это сорт клубники, а турнепс — турник, на который надето огородное чучело. Там же есть вороны? — Где? — На полях. — А то! — Вот. А зловещий турнепс стоит посреди куузики и отгоняет вороньё. Ой, как нашему классу понравилась идея — лазить по клубнике под тенью огромного чучела! И мы счастливые разбрелись по домам — расспрашивать родителей о турнепсе и куузике. Ну вы уже догадались, что на следующий день к школьному автобусу четвероклашки сползались заспанные и не столь довольные, как вчера. Зато мы на своих зубах проверили, что куузика слаще турнепса, а морковка слаще их обоих, но твёрже. Морковка в поле невероятно большая! Или просто мы такие маленькие… Не знаю. Пацаны затеяли кидаться морковкой, пока наши руководители культурно жрали водку в кустах, закусывая турнепсом, так как он не приторный, а даже немножечко горьковатый. Весёлая получилась поездка, скажу я вам! Жаль только, что она оказалась первой и последней. Больше наш класс на поля не приглашали. Да и школу тоже. А почему — не знаю. Ну не из-за того же, что мы всему посёлку разболтали, что колхозники — пьяницы! Подружка на долгие годы Четвёртый класс — это серьёзно. А длинная-предлинная дорога со школы до дома — ещё серьёзнее. И если на пути сидит кошка, то надо брать. И вот стою я у обочины проезжей части, там же сидит четырёхмесячное серо-полосатое чудо и просится ко мне на руки. Ко мне, не к кому-нибудь, а ко мне. — Бери! — говорит подошедшая тётя Зина. — А она ваша? — Впервые вижу, но надо брать. — Надо, — вздыхаю я. Так в моём доме появилась кошка Маруська. Моя Маруська, ни папина, ни мамина, а моя. На целых пятнадцать лет моя. И спали мы вместе, и по лесу гуляли вместе, и крыс Маруська носила на мою подушку. Ни деду, ни на бабе, а мне. Слышите вы? Её крысы — мои крысы. А если не сдержится, сожрёт половину амбарной твари, то вторую половину обязательно припрёт мне. Вот. * Я своей Маруське почитаю сказку: — Ты, моя Маруська, по окну не лазай! Мы с тобой подружки, но тут сидеть опасно, можешь навернуться, знаешь же прекрасно! Кошка хитро отвечала: «Я, дитё, как-то не знала, что кошкам вредно гулять по крышам, а вот таких, как ты, малышек совсем недавно мать ругала за подоконник, я видала!» * Выйду я на улочку, слеплю снеговичок маленький, малюсенький для моей Марусеньки. Пойдёт Маруська погулять, снеговик свой проверять: тронет его лапкой, а на неё охапкой снег, снег . — Не трогай, киска, снеговик! Он холодный, не привык к твоим горячим лапкам. У него шапка из моего носочка. Вот так, милая кошка! Конструкторы и клей Много лет для своих детских нужд я использовала деревянный конструктор: башенки всякие, домики... ну и всё. Потом мне купили железный, там были тоненькие продолговатые, прямоугольные и квадратные пластины с дырочками, а также скобы, гаечный ключ, самые настоящие болты с гайками и колёса. Ну машинку я сделала, а дальше что? А далее мне подарили многофункциональный пластмассовый конструктор. Деталей в нём много, и они все такие толстенькие с пухленькими гайками и болтами. О! Из него можно сделать трактор, машину, подъёмный кран и даже многоэтажный дом. Но руки то у меня загребущи, глаза завидущи! Вот возьмите и выложите родители для любимой доченьки навороченную пластиковую модель самолёта или корабля, которую надо клеить супер клеем. Не знаю какими такими путями, но отец Иван припёр домой вертолёт «Ми-2». Ох, как долго я его клеила. А клей был не ахти: хоть сам прозрачный, но руки от него белые, липкие. Короче, доклеила я вертолёт до пропеллера и бросила. Некрасивый он у меня получился: весь заляпанный отпечатками пальцев, испачканный супер клеем. И я решила оставить это мальчишеское хобби. Пошла шить куклам платья. Долго шила, пока не надоело: — Достали эти куклы! Молчат, как дуры. То ли дело моя кошка. Ну и я полностью переключилась на дружбу с Маруськой, ведь та мурлычет, когда её гладят и очень любит играться. Кусает, правда, больно. У меня все руки искусанные и покарябанные, зато ни в дурацком клее. — Сначала б клей изобрели нормальный, а потом детей конструкторами пичкали! — Клей то изобретут, только девочка уже вырастет, — обиженно ковырялся отец с моим «Ми-2», пытаясь его отмыть и доклеить. — Донь, иди борщ научу готовить! — послышался с кухни голос мамы. — Рано мне ещё, — отмахнулась я. — Пойдём, Маруська, погуляем. — Да ты ж шубу и шапку ей ещё не сшила. На дворе зима, — удивились родители. — А мех? Мать кинула мне кусок кроличьего меха и я села шить. — Портнихой будет, — с гордостью вздохнула Валентина Николаевна. — Нет, конструктором, мы с ней скоро ого-го какие модели клеить будем! — размечтался о чём-то своём Иван Вавилович, и его глаза загорелись диким блеском. — Надо б мне самому из дощечек детали вырезать, а клей... Ай, ПВА лучше всех! Наша кошка Кошка Маруська любит спать в моих ногах, на голове, под боком и на шее. А когда она спит на шее, то я задыхаюсь и снится, что меня душит домовой. Иногда я беру кошару с собой в лес. И тогда она несётся за хозяйкой, как пёс. Она бежит из страха потеряться, и я это понимаю, но мне всё равно приятно: «Эка преданность какая!» А ещё Манька любит ловить мелких птиц и съедать их прямо на наших глазах — только пёрышки цветные валяются после её обеда. Жалко! Но ежели ящерку поймает, так та хвост оставит в кошачьих зубах и дёру! Маруська смотрит растерянно вслед зелёной хитрюшки, и в глазах хищника застывает недоумение, шок. Нет, Маруся за всю свою жизнь так и не привыкла к фокусам ящериц. Даже в глубокой старости, когда она съедала отделившийся хвост, на её морде застывал ужас. А ещё она очень хорошо очищала сарай от амбарных крыс. Но крысы водились пока мы свинью держали, а когда содержать свиней стало накладно (в перестройку), то и крысы от нас ушли. Скучно им стало, видимо. Иногда наша Манюня рожала. А для котят она могла из ванны, полной улова, и трёхкилограммовую рыбину вытащить, да утянуть её на чердак. Но попробуйте-ка в деревне раздать подросших котят! Стоишь с ними на базаре, переминаешься с ноги на ногу и жалобно скулишь: — Ну возьмите котёнка, ну возьмите котёнка! А если не постоять! Эти взрослые уж точно знают куда девать мелку живность. У нас принято было увозить их в лес. Поэтому мы, сердобольные дети, умирали на нашем маленьком рынке, но стояли до последнего. Эх, Маруська прожила в нашей семье в любви и в здравии пятнадцать лет, а потом стала болеть, дряхлеть и ушла в лес умирать. Сама ушла. Мы все плакали и больше кошек не заводили. Больно терять любимых. Больно. |
|
|
Текстовая версия | Сейчас: 28.3.2024, 23:45 |