Литературный форум Фантасты.RU

Здравствуйте, гость ( Вход | Регистрация )

Литературный турнир "Игры Фантастов": "Шестое чувство" (Прием рассказов закончится 6.04.2024 года 23:59)

4 страниц V  < 1 2 3 4 >  
Ответить в данную темуНачать новую тему
Сахалинские каторжанки, Смешные мемуары
Гость_Сочинитель_*
сообщение 30.3.2019, 7:31
Сообщение #21





Гости



Цитата




Цитата(Инна Фидянина-Зубкова @ 30.3.2019, 0:52) *
А недавно вышел фильм "Сонька золотая ручка", гляньте его, он как раз про Сахалинскую каторгу...

Ну, каторги там не так уж и много. О другом фильм.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Инна Фидянина-Зу...
сообщение 1.4.2019, 0:58
Сообщение #22


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 144
Регистрация: 16.3.2019
Вставить ник
Цитата
Из: остров Сахалин




Зимняя рыбалка — лялечек не жалко


Как только мне исполнилось пять лет, отец стал брать дочь с собой на рыбалку. Зрелище конечно ещё то! Валенки, шуба, меховая шапка — круглый неуклюжий клубок сначала едет на санках, а потом перекатывается от лунки к лунке, заглядывает внутрь и спрашивает:
— А что там, пи-пи?
— Пи-пи, пи-пи, — хихикают мужики и дёргают жирную навагу одну за другой, одну за другой.
А ребёнок возмущается, когда его садят пи-пи не в лунку, а на снег. Но годы катятся намного быстрее, чем малыш по льду. Хотя с точки зрения малыша — всё как раз наоборот. Но это лишь точка зрения малыша.
И вот это уже вполне осознанный человечек, который вместе со взрослыми дёргает жирную навагу одну за другой, одну за другой да хохочет от счастья. И сам, голыми руками прикармливает рыбу горохом! А пи-пи... приходится делать всё также на снег. Ну ничё, ничё, годы и это забудут. Ведь что им, годам? Лишь бы море вовремя замерзало и кормило рыбкой уже твоих детей, маленький человечек.

Камбала и буква «Р»


Я долго не выговаривала букву «Р», до пяти лет точно. Папанька меня даже еврейкой называл, я помню это. Но однажды прибегаю к родителям и ору во всю глотку:
— Р-р-р-рыба! Р-р-р-рыба! Р-р-р-рыба!
— Ба, наша еврейка по-русски заговорила! И кто Инночку научил?
— Деда Вавила.
— Вавила на тебя кисель пролила?
— Нет, Вавила р-р-рыбу ловила.
— Селёдку?
— Нет, не водку, а камбалу.
— И чё?
— Жар-р-рила она её.
— И?
— Сказала, что мне не даст, пока я не скажу «р-р-рыба».
— Ах, ты наша рыбка!
— Я больше не евлейка?
— Еврейка, еврейка! А скажи-ка, дочь, «корейка».
— Колейка.
— Правильно, у нас узкоколейка. А скажи ещё раз «рыба».
— Р-р-р-рыба! Р-р-р-рыба! Р-р-р-рыба!
— Ух, наша! Сахалиночка. Ну и что, поела ты камбалы у деда?
— Забыла.
— Ну беги, беги, поешь.
А камбала у нас особая, северная. Это на юге острова её на сковородку «бух» нечищеной и она шкворчит, урчит — жарится. Во Мгачах всё не так: сначала надо взять нож, плоскогубцы, надеть на руки садовые перчатки, и наматывая пупырчатую колючую кожу на плоскогубцы, снять её с рыбы. А уж потом кидать на сковородку белое мясо и слушать как оно шкворчит. Только что выловленная камбала — это, ох, какая вкуснотища! Я пошла её есть к деду Вавиле. Зря что ли мы с ним её ловили? А вы слюну поглотайте, поглотайте! Она вам ещё пригодиться — на власть плевать да всяко-разно обзывать…

Ай люли, люли, люли,
к нам приплыли караси,
караси да щуки
на горе да на муки.

Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Schnappen
сообщение 1.4.2019, 13:22
Сообщение #23


Мастер интриги
****

Группа: Пользователи
Сообщений: 744
Регистрация: 5.11.2018
Вставить ник
Цитата
Из: Энция, Сверхмощносильный Политоход Курдлиандии




Так забавные разности...
Меня в детстве обзывали японкой, потому что я проглатывала букву "л". У логопеда я ее прекрасно произносила на лю-лю-лю, ля-ля-ля, а вот как доходило до общения с родственниками, то "сива вкусна!", "темно, страшно, воки". Если акцентировали, я могла медленно произнести "волк" или "слива", но у нас относительно других местностей говор и так медленный, в вот когда быстро - проглатывла и игнорировала.

И про рыбу.
У вас камбала, а у нас стерлядь.
У стерляди шкурка тоже жесткая, с зазубринами. Если стерлядь чуть подморозить, то шкуру можно содрать "чулочком", - а по свежаку заколебешься чистить. А костей у стерляди почти что нет - царская рыба.
Подмораживать можно и треску, чтоб шкуру снять, но треска морская и у нас не водится.

Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Инна Фидянина-Зу...
сообщение 1.4.2019, 23:09
Сообщение #24


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 144
Регистрация: 16.3.2019
Вставить ник
Цитата
Из: остров Сахалин




Цитата(Schnappen @ 1.4.2019, 13:22) *
у нас относительно других местностей говор и так медленный
У стерляди шкурка тоже жесткая, с зазубринами.


Ой как интересно! Вы с какого региона?
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Schnappen
сообщение 2.4.2019, 7:48
Сообщение #25


Мастер интриги
****

Группа: Пользователи
Сообщений: 744
Регистрация: 5.11.2018
Вставить ник
Цитата
Из: Энция, Сверхмощносильный Политоход Курдлиандии




Цитата(Инна Фидянина-Зубкова @ 1.4.2019, 23:09) *
Ой как интересно! Вы с какого региона?

ПОвОлжье
Самара, когда-то Куйбышев, по приказу ГКО осенью 1941 года назначен временной столицей СССР, а по прошествии войны об этом забыли, и приказ так и не был отменен, так что наши историки-краеведы шутят, что хоть и города этого нет уже и той страны нет, но этот город до сих пор столица той страны.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Инна Фидянина-Зу...
сообщение 2.4.2019, 23:32
Сообщение #26


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 144
Регистрация: 16.3.2019
Вставить ник
Цитата
Из: остров Сахалин




Цитата(Schnappen @ 2.4.2019, 7:48) *
ПОвОлжье, Самара

Эх, в Самаре не была!

Простудилась босая


Заболела я. Лежу под одеялом, кряхчу, температурю. Подходит Иван Вавилович, трогает мой лоб и многозначительно произносит:
— Ссыт, пердит, кашляет, серет — простудилась босая!
Он всех достал этой фразой, даже когда дед сляжет, то и ему то же самое поёт: «простудилась босая».
Хочу кинуть в похабника подушкой, но не могу. Дюже обидно за эти самые «ссыт, пердит...». Из последних сил кричу на него мамкиными словами:
— Не переноси с больной головы на здоровую! — а заканчиваю уже бабушкиной репликой. — Лучше бы грелку принёс, чем языком чесать!
Папа Ваня мощится и уходит. А через пять минут возвращается с кошкой Маруськой, обёрнутой в полотенце и укладывает её мне под бок:
— На, грейся, да смотри, не зарази животное, а то будете вместе ссать, пердеть кашлять и серить — мол, простудились босые!
Мой маленький кулачок высовывается из одеяла и хочет пригрозить отцу, но смягчив гнев на милость: «Что с него взять, дурака?» — всего лишь крутит пальцем у виска.

Обзывалки


— Зубчиха, беги сюда!
— Зубчиха, уходи!
— Зубчиха!
Так кликали меня ребята во дворе. Очень обидно. Достало! Иду к матери:
— Отец у нас плохой, давай его поменяем.
— На кого, доню?
— На Петрова, Иванова, Васечкина... Не знаю!
— Так-так, что там у вас с отцом случилось, рассказывай давай.
— Ничего. Дети задолбали. Зубчиха я им. Как будто у меня имени нету! Ну давай хоть на твою девичью фамилию всей семьёй перейдём.
— На Горыню что ли? Хочешь чтоб тебя змеем Горынычем звали? Ты ещё в дочки к тёте Нине Каргаполовой попросись, будешь старой Каргой. Или к Бургановым, знаешь как их Ирку дразнят: Бур-бур-бур!
Горько хмыкаю и ухожу, бурча:
— Ну и родители мне достались! А друзья у них — и того хуже.

Досенька-пиздосенька


Во Мгачах каждый родитель называл свою дочку досей или пиздосей, а сына — малой. Обычным делом были такие внутрисемейные разговоры:
— Ты глянь, что эта пиздося натворила!
— А я малого с собой на рыбалку взял.
Но однажды мне надоело быть пиздосей, и я подошла к мамаше:
— Сколько ещё лет я у вас буду пиздосей?
— Рыбка ты моя золотая, — ответила та. — Всегда. Всегда ты будешь пиздосей. А чем старше, тем пиздосее.
Я отвернулась, мне уже объяснили во дворе, что слово «пиздося» состоит из двух слов: пиз… и дося (дочь). Очень обидно мне было такое узнать!
— И что, ты у своей матери тоже была пиздосей? — спросила я.
— Ну что ты, доню, меня на Брянщине растили, а поэтому называли очень ласково — чумичка.
— Что такое «чумичка»?
— Чумичка — это глупышка или замарашка. Хочешь быть чумичкой?
Я взвесила на чаше весов: чуму, пиз… и досю. Перевесили пиз… и дося.
— Ладно уж, называй меня пиздосей, — вздохнула я и пошла укладывать спать куклу Машу. — Спи, пиздося, засыпай, глазки крепко закрывай. Мам, а можно ты меня будешь «досей» называть почаще, а «пиздосей» пореже.
— Хорошо, моя досенька-пиздосенька!
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Инна Фидянина-Зу...
сообщение 4.4.2019, 22:47
Сообщение #27


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 144
Регистрация: 16.3.2019
Вставить ник
Цитата
Из: остров Сахалин




Кот Васька


У бабы Паши кот, ну, совсем неподъёмный! Еле-еле запихиваю его в авоську и тяну по двору. Бабка увидела, только сплюнула. Но моя мать не осталась столь равнодушна, она руки в боки и на меня:
— Ты что, засранка, удумала?
— В магазин иду.
— А до твоих мозгов ни капельки не доходит, что ты животину мучаешь?
— Чего ему будет?
Мать подумала и смягчилась:
— И правда, чего ему будет? А ты его в зоомагазин или сдашь в мясной отдел?
Я не поняв в чём разница, смело отвечаю:
— В мясной отдел!
— А не жалко котейку? Он же тебя вынянчил у деда печке, песни тебе маленькой пел, байки баил.
Пожимаю плечами:
— Да что ему будет то?
Мать, наконец, начинает соображать, что ей надо было поступить, как мудрая баба Паша: плюнуть и пойти дальше по своим делам.

Капустные дети


Валентина Николаевна стоит кверху задом на капустной грядке. Я долго и внимательно вглядываюсь в капустные раскидистые листья с маленькими дульками только-только завязавшихся кочанов:
— Мам, а папа сказал, что вы меня в капусте нашли. Смешной! Ну сказал бы в корыте у свиньи, я б поверила. А капуста... где же там ребёнку уместиться? Ребёнок как разляжется, и капуста твоя поломается, вон она какая хрупкая!
Мать выпрямила спину и удивлённо посмотрела на дочь:
— Тьфу! А знаешь, сколько ты весила, когда мы тебя в капусте нашли?
— Скока? — я строго прищурилась.
— Кило семьсот! Все дети как дети, а ты была в два раза меньше их.
Фыркаю и иду в дом. Нахожу кошку Марыську и волоку её в огород.
— На, смотри что будет с твоей капустой, если полтора килограмма на капусту положить, — я с силой укладываю животное на капусту.
Ещё не успевший завязаться, драгоценный, выросший в почти северных условиях, кочан ломается. Мать ещё раз рапрямляется, переводит дыхание, считает до десяти и только потом начинает орать:
— Ах ты, засранка! Твоя кошара весила полтора килограмма год назад! А сейчас в ней не меньше трёх!
— Не меньше трёх, значит. А скока весит нормальный ребёнок?
Мать чуть ни плача:
— Не меньше трёх.
— Вот и не врите нормальным детям, что вы их в капусте нашли. А то повадились: Ирку в капусте нашли, Толика в капусте, Оксанку в капусте. Поняла? И так далее. Ишь, мы прям все капустные у вас! Хоть бери и щи из нас вари.
— Забирай листья, которые поломала и иди вари из них щи. И это...
— Чо?
— А вот как сваришь, так и поймёшь, что уварила именно ту капусту, в которой мы тебя нашли.
— Как это?
— Иди, иди!

Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Гость_Monk_*
сообщение 4.4.2019, 23:04
Сообщение #28





Гости



Цитата




Цитата(Инна Фидянина-Зубкова @ 3.4.2019, 0:32) *
Во Мгачах каждый родитель называл свою дочку досей или пиздосей

Сильно... Хорошо, что я там не живу.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Гость_Сочинитель_*
сообщение 5.4.2019, 6:48
Сообщение #29





Гости



Цитата




В Сибири это обращение тоже имеет хождение.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Инна Фидянина-Зу...
сообщение 5.4.2019, 12:23
Сообщение #30


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 144
Регистрация: 16.3.2019
Вставить ник
Цитата
Из: остров Сахалин




Колодезь


Барак — одно или двухэтажное многоквартирное деревянное здание. Постройки могут иметь разную планировку: от общежитий до отдельных квартир. Моя семья долго жила в бараке, пока не переехала в частный дом — в дом барак. Объясняю. Люди настолько прониклись барачной жизнью, что даже свои частные дома повадились строить на двух-трёх хозяев. В таком домишке выросла и я: одна половина принадлежала моим родителям, а вторая моим дедушке с бабушкой. Дверей, соединяющих наши две половины не было, и чтобы прийти к старым Зубковым в гости, нужно обойти подворье кругом. Даже наши огороды имели глухой забор — наследство от старых хозяев. Кстати, этот забор очень сильно повлиял на психику деда Вавила — он прятался за ним от внуков. И гонял нас, если мы перелазили через забор и ели его крыжовник. Плохой дед, плохой! Но баба Паша другая, подобрее. Я всё время ходила к ней кушать пирожки. А Костик (мой кузин) тот ещё хитрец: покусает все пирожки в надежде, что я брезгливая и не буду их есть. Фиг тебе, я не брезгливая!
А ещё... У деда Зубкова такая же летняя кухня, как и у нас, но лучше — выше, с фундаментом, подвалом и деревянными ступеньками. Во дворе у деда есть колодец, а у нас нет. Мой отец за водой ходил к общественному колодцу или на колонку. Дед Вавила не давал вычерпывать свою воду до дна. И правильно делал. Молодые Зубки её прям «жрали» — моя мамка очень любила плескаться, стираться да всё отмывать.
Вот и пёрлась я каждый раз вслед за тятькой к общественному колодцу, а тот недалеко, надо лишь огород деда Зубкова обойти и одну дачу. А там колодец, поросший зелёным мхом, тропинка, овраг, кусты, деревца и заросли крапивы. Всё как в сказке! Именно тут Иван Вавилович любил рассказывать мне про всякую нечисть, а главным победителем бабы Яги, кикиморы и водяных выступал почему-то заяц. Нет, россказни отца не являлись сказками. Так, придумает что-то и трындит как бы ни о чём. А мне то хотелось продолжения, но продолжения нет. Не было даже действия, все истории состояли из пары фраз и заканчивались всегда одним и тем же: заяц прогонял нечистую силу в колодец. А ведь мы эту воду пили! Я пропилась этой водой насквозь, и теперь вся накопившаяся в ней нежить прыгает из меня и ложится в сказки.
Хитрый отец Иван, хитрый! А дед плохой!
Вавила Степанович — кощей бессмертный
Иван Вавилович — Иван-царевич
А жизнь мгачинская в бараках — тёмнорусь.

Водозаборная колонка


За водой мы ходили и к железной колонке, благо, она стояла рядом с нашим домом через дорогу. Вешаешь ведро на носик, давишь на рычаг и вода бежит: с пшыканьем, фырканьем, бурным возмущением, а когда и тихо, медленно, спокойно. Отец тогда говорил:
— Напора нет.
Сначала мои предки ходили за водой с коромыслом, потом папанька сконструировал тележку для двух вёдер. Сам процесс меня прямо-таки завораживал, особенно зимой, когда колонка обледеневала, и нужно было сперва сбить с неё лёд, особенно с крана. Поэтому я, как маленький прицеп, катилась за родителем до колонки и обратно.
— Пап, а водичка живая?
— А как же, живёт себе под землёй, а потом наружу выходит.
— Выбегает, папочка, а не выходит. Все говорят, что вода бежит. Бежит! Понимаешь? В реке бежит, в ручьях бежит. Да и в море вон как волны бегают!
— Ну ладно, ладно, хорошо, вода выбегает наружу.
— Ишь придумал! Ног то у ней нет. Как она ходить тебе будет? — я ещё долго возмущалась и жаловалась мамке на отцовскую безграмотность.
А та лишь смущённо хихикала в кулачок. Вот чё она хихикала? Объясните мне!

Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Инна Фидянина-Зу...
сообщение 7.4.2019, 0:34
Сообщение #31


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 144
Регистрация: 16.3.2019
Вставить ник
Цитата
Из: остров Сахалин




Курочка ряба


Отец засыпает в моей кровати и посапывает, накрывшись старой, потрёпанной книжкой. С трудом перелезаю через него и шлёпаю в кровать к мамке:
— Мам, расскажи какую-нибудь сказку! Надоело эти Арабские сказки слушать изо дня в день, изо дня в день...
Валентина Николаевна вздыхает, прижимает меня к себе и рассказывает «Теремок», «Колобок», «Репку» и «Курочка ряба».
Я обиженно отворачиваюсь к стенке:
— Ты уже который год мне эти лялечные сказки рассказываешь. Да сколько можно?
— Ну, донь! Ты забыла, что я в детских яслях работаю? Я ж других сказок и не знаю.
— Не знает она! Вы ж не дебилов там растите, им всё-всё надо читать.
Мать обиженно поворачивается к стенке.
Прошел года, и я после школы стала приходить к мамке на работу, чему она очень радовалась: давала мне в руки книжки «Теремок», «Колобок», «Репку» и «Курочка ряба» и заставляла читать их детям. Я мурыжилась так лет десять, не меньше, а потом пришла к выводу: «Я уже много лет читаю им одни и те же книжки и теперь могу сказать твёрдо: 1) за все эти годы они умнее так и не стали, 2) ничего другого эти болваны воспринимать не хотят!»
«А я скажу ещё больше! — ухмыльнулся чёрт. — Ты сама обречена на этот бесконечный курочко-рябочный цикл. Как станешь большой и толстой тёткой, начнёшь пописывать там чего-то, так только байки и сможешь сочинять. Ха-ха-ха!»

Золотые запонки


В каждой советской семье имелась банка с пуговками, а то и несколько. Ой, не спрашивайте для чего! Ну ладно, расскажу. Вся наша одежда была на пуговках, а обувь на шнурках, без всяких там замков-молний. Забыли уже? Ах, даже не знали таких времён! Ну тогда вам повезло, вы значительно моложе автора. Так вот, пуговки с поношенных вещей аккуратно срезались и складывались в банку, а старая вещь шла на тряпки да на очень нужные в хозяйстве лоскутки, из которых можно пошить всё что угодно: одеяло, коврик, платья куклам и так далее.
А новая одежда очень быстро начинала терять свои пуговки. И тогда наступал торжественный момент: на стол высыпалась вся банка с пуговками и искалась пуговка нужного размера и цвета. Точно такая находилась редко, поэтому пришивалась похожая. Обычное дело — встретить человека с разными пуговицами на пальто, куртке или рубашке.
Но банка с пуговицами носила ещё очень важную функцию: все, без исключения, дети с ней играли. И играли часами! Похлеще чем ваши компьютерные игры. Пуговки можно было рассматривать, перебирать, складывать, раскладывать по темам, по цвету, по объёму, по величине, в ряд, поперёк и разными фигурами. Я же играла со своей домашней банкой и с двумя банками у бабы Паши. Ребёнка не оторвать! Ну, если только в животе от голода ни заурчит.
Однажды в домашнюю банку с пуговками плюхнулись два необычных предмета: квадратные украшения с голубыми камнями, с жёлтыми палочками и перекладинками. Мама сказала, что эти золотые запонки отцу подарили на работе за хороший труд, и объяснила для чего они нужны и как их носят.
— Папа, иди примерь запонки!
— Да у меня и рубахи такой нет, все мои рубашки на пуговках.
— Давай купим.
— Ага, иди поищи по магазинам, побегай.
— Ничего мы искать не будем, — вмешалась мама. — Нашему Ивашке некуда наряжаться. Пусть эти запонки будут нашей семейной реликвией.
Я долго не могла понять что такое «семейная реликвия» и почему она должна храниться в банке с пуговками, а не рядом с мамкиными висюльками и колечками.
— Да потому что! — раздражённо отмахнулась мать. — Я почти всё своё золото уже растеряла. Если ещё и запонки потеряю… Ну его нахрен, твоего отца!
— А если я потеряю?
— Теряй, он тебе ни слова не скажет.
— А тебе?
— Меня сожрёт. Сама не знаешь что ли?
— Знаю, — вздохнула я и ушла играть с золотыми запонками.
А через несколько лет они перестали быть семейной реликвией и потерялись. Никто о них и не вспомнил. Одна я помню: хорошие были запонки, с аквамарином!

Ай люли, люли, люли
неказисты наши сны:
всё о злате, серебре
да о ещё каком добре.

Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Гость_Сочинитель_*
сообщение 7.4.2019, 7:15
Сообщение #32





Гости



Цитата




Цитата(Инна Фидянина-Зубкова @ 7.4.2019, 0:34) *
В каждой советской семье имелась банка с пуговками

Цитата(Инна Фидянина-Зубкова @ 7.4.2019, 0:34) *
Но банка с пуговицами носила ещё очень важную функцию: все, без исключения, дети с ней играли.

Блин, точно! Забыл ведь напрочь. Если б не вы, то и не вспомнил бы уже, наверное.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Гость_Monk_*
сообщение 7.4.2019, 8:40
Сообщение #33





Гости



Цитата




Цитата(Инна Фидянина-Зубкова @ 7.4.2019, 1:34) *
Но банка с пуговицами носила ещё очень важную функцию: все, без исключения, дети с ней играли. И играли часами!

Было, да. Соседка у нас была в коммуналке, старенькая бабушка, я малой к ней ходил и играл с пуговками). И чай пил с колотым сахаром. А колол специальными щипчиками...
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Инна Фидянина-Зу...
сообщение 8.4.2019, 13:55
Сообщение #34


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 144
Регистрация: 16.3.2019
Вставить ник
Цитата
Из: остров Сахалин




Электростанция


Во Мгачах своя электростанция: большая, пятиярусная, шумная, со шлюзом, плотиной и водой, которая засасывает. Там утонуло не меньше двух десятков человек. Топят станцию углём, из её большущей трубы валит чёрный дым, оседающий на близлежащие дома. А близлежащих домов всего два — Зубковых и Бураковых. Поэтому пыль в наших домах чёрная и маслянистая. На тротуарах слой чёрного пепла, а если раззявить взгляд, то в глаз тут же залетает крохотный угольный кусочек. Одно радует — огород удобряется. Ну, так мамка говорила. А вообще, вопрос спорный.
Толик мне:
— Иннчик, пойдём на станцию!
— Надоел, мы там уже всё-всё-всё облазили за эти годы.
— Ну пойдём, там всё равно интересно.
Нехотя плетусь за Каргаполом. Внутри станции работает совсем мало народа, а оттого то по её мрачным залам можно лазить. Можно и по ярусам взбираться и на угольной ленте поошиваться, а также пощупать руками горы сажи и попереться отмываться под уличные фонтаны, те что для выброса воды. А за ними огороженная бетоном речная запруда и шлюз. Ниже речка с краснопёркой, на берегу генераторы электротока. Толик тянет меня именно к запруде, где регулярно тонут люди. На дворе весна, скользко. Я поскальзываюсь и падаю в воду. Минуту-другую держусь за бетонный бордюр. И вправду засасывает! Кричу:
— Толик!
Он прибегает и на последней секунде меня вытаскивает. Плетусь домой в мокром пальто, вся в опилках. Толик следом. Ну вот, опять мы нарушили покой и умиротворение посиделок мамы Вали и тёти Нины.
Что было дальше? Мать отмывала меня в железной ванне, шлёпала и рыдала. Тётя Нина носилась по двору с хворостиной в поисках сына Анатолия. А лет нам с ним тогда было... то ли пять, то ли шесть — не помню.

Первый борщ


Мама Валя и тётя Нина ушли в кино, отцы на работу, а я и Толик остались у нас дома. Игрушки уже надоели, рисовать наскучило, и мы решили что-нибудь сготовить. Выбор пал на борщ. Толян следил за печкой, но следил не очень умело, поэтому варили мы его долго. Но всё-таки приготовили.
В общем, когда мамки вернулись из Дома Культуры, они застали хату Зубковых в очень культурном состоянии: у печи весь пол в угле и дровах, кухня усыпана капустой, свеклой и морковкой, но по большей части капустой, а на печи малюсенькая кастрюля вегетарианского борща (мы просто не смогли отрезать от замороженного мяса кусочек нужного размера), и два гордых пострелёныша предлагают родительницам кушать! Зрелище, конечно, удручающее. И почему мы не приметили бардак, даже когда уже закончили свои поварские дела — не знаю. Но пока тётя Валя и тётя Нина ни ткнули нас в него носом, мы его в упор не замечали.
— Вкусный борщ? — спросили мы неуверенно, когда взрослые прибрались и сели ужинать.
— Вкусный, жаль дяди Вани и дяди Коли не было дома, пока вы его варганили.
— Почему?
— А они бы ходили за вами по пятам с вениками да с совками и подметали, подметали, подметали…
И мамки дружно захохотали, представив себе такую картину. Вот ведь бабьё! Им над мужьями посмеяться намно-о-го интереснее, чем отпрыскам наподдать.

Ой люли, люли, люли,
прилетели к нам гули,
мусор весь склевали,
но тут же и насрали.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Инна Фидянина-Зу...
сообщение 9.4.2019, 0:06
Сообщение #35


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 144
Регистрация: 16.3.2019
Вставить ник
Цитата
Из: остров Сахалин




Зубковская живность


Когда я была совсем маленькой, то помню в сарае кроликов. Потом отцу стало тяжко их содержать и они исчезли. Остались свиньи и куры. Кур кормили самым настоящим пшеном и дождевыми червями, коих они находили сами на картофельном поле. А двух свиней потчевали — ясельными помоями, картофельными очистками, перловкой, комбикормом и чёрным хлебом. Я занимала очередь в магазине и брала пять булок чёрного по 16 копеек и две булки белого по 22 копейки. Свинью резали всегда зимой. Этот грандиозный для семьи праздник назывался Свежина. В нашу маленькую хатку набивалось столько народа (родни и в друзей), сколько даже в Новый год не набивалось. И всем ещё кусок мяса с собой в дорожку нужно дать. Что же там от нашей чушки оставалось? А оставалось много. Мясо морозили прямо на летней кухне, там же всегда лежали и пельмени (рыбу никогда не морозили, её солили). Пир под названием Свежина начинался с того, что мужики резали и разделывали свинью, пили кружками парную кровь, а бабы уносили мясо, мыли кишки, жарили мясо и потроха. Потом начиналась пьянка вперемежку с обжорством. Я как-то раз докопалась до матери:
— Мам, а почему ты уходишь плакать, кода свинью режут?
— Та она ж мне родная! Знаешь как жалко, как ребёнка.
— Да шо ты! То-то я смотрю, ты потом порубанное дитя раскладываешь по кухне с такой страстью, с такой жадностью. И жуёшь его уж дюже весело, как я погляжу.
— Ты, дочь, не понимаешь. Вот я тебе сейчас объясню: свинка умирает и её душа улетает в небо. Та я ж по душе и плачу. А мясо — всего лишь...
— Физическая составляющая, молекулы, — подсказывает дядя Коля, он у нас самый грамотный.
— Во-во, молекхулы! — подтверждает мать. — Чего их жалеть то?
— Мама Валя! — говорю я строго. — Ты атеистка и ни в какие души не веришь. А знаешь как называется твоё поведение с нашей свиньёй? Лицемерие!
Пир грохнул от смеха. А Свежину в нашем конкретном доме переименовали в «Свиное лицемерие Валентины Николаевны».
Но и оно продлилось недолго. Грянули голодные 80-е, 90-е. Поголовье скота сократилось до одной свиньи, а потом исчезло из нашего сарая и вовсе. Куры остались. Похудели, но шлялись по двору ради яиц.

Жираф и свиньи


Я со вздохом закрыла справочник диких животных и подкралась к отцу, который дремал на диване, закрыв лицо раскрытой книгой. Ткнула родителя пальцем, рукой, а потом и двумя руками:
— Папка, меня задолбали наши свиньи, я хочу жирафа!
— Ты, дочь, это... моих свиней не трожь! Я за них любому бошку оторву!
Мать высунулась из кухни:
— Ишь, какой смелый, любому он башку оторвёт! Иди, иди дочь, сюда, будет тебе жираф.
Я подбежала к матери чуть ни плача от счастья:
— Правда?
— А то!
Купить жирафа в СССР и вправду очень легко: если его нет в родном сельпо, то надо ехать в райцентр. Так и случилось. Жирафы были в наличии в Александровск-Сахалинске, пятьдесят сантиметров высотой.
— Выбирай! — гордо сказала мать.
Я взяла первого попавшегося жирафа, прижала его к себе и громко-громко заревела.
— Ма-ма-ма-ма-ма-ма-ма! Давай купим... ну хотя бы хомячка.
Мы купили парочку морских свиней, торжественно занесли их в родную хату и поставили клетку на стол. А рядом жирафа. Сколько же счастья излучали мои глаза, какое в них светилось торжество! Ведь мои свиньи — это свиньи! Это тебе не папкины грязнули.
— А сколько в них будет мяса в конечном итоге? — недоверчиво покосился отец на шуршащих в опилках пушистиков. — До каких размеров вырастают ваши поросята?
Я схватила со стола новую игрушку и протянула её отцу:
— До размеров жирафа, папочка. Да, да!
Иван Вавилович задрал голову в небо, прикинул сколько тонн весит взрослый жираф и одобрительно хмыкнул:
— Ну да, солидно, одобряю. А что они жрут?
— Ну как что? Маленькие свиньи поедают больших свиней и становятся огромными свиньями, — ответила Валентина Николаевна.
У отца нервно дернулся глаз. Или нет? Ай, показалось.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Инна Фидянина-Зу...
сообщение 10.4.2019, 23:34
Сообщение #36


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 144
Регистрация: 16.3.2019
Вставить ник
Цитата
Из: остров Сахалин




Ложь, гундёжь и провокация


У отца на все случаи жизни одна поговорка: «Ложь, гундёжь и провокация!»
Но чаще он так отзывался о политике. Я хорошо понимала что такое ложь и гундёжь. Мои двоюродные братья — те ещё врунишки, а дед гундеть любит. Но вот что такое провокация — я не знала.
— Пап, а провокация — это проволочная акация?
Иван Вавилович опешил. В его голове словосочетание «проволочная акация» почему-то тут же ассоциировалось с «колючей проволокой», об которую мы все до сих пор спотыкаемся, бродя по нашему каторжанскому лесу.
— Да, вот это и есть самая настоящая провокация! Какая ж ты молодец, понимаешь! — воскликнул отец. — Эти сволочи, провокаторы, весь остров колючкой опутали!
Он погрозил в воздух кулаком, а я представила, как некие колючкоцинеры, очень похожие на милиционеров, растягивают по всему Сахалину колючую проволоку. Ох! Теперь я точно знаю что такое провокация и кто такие провокаторы. А вы?

Переученная левша


Пошла, значит, наша детонька в школу. Тырк, пырк, оказалось, что левша. Папка рад:
— Моя дочка! Я ведь тоже левак!
Мать подозрительно покосилась на мужа, вспомнила его недавнюю историю с левыми — коммунистами, перед глазами зачем-то проплыл и лешак. Валентина тряхнула головой и строго сказала:
— Знаю я, как ты мне письма из хаты в летнюю кухню писал: весь скрючишься, скукожишься. Окривел вона как! Не позволю ребёнка поганить. Бери, Инночка, ручечку в правую руку.
Дочечка ни думая, ни гадая взяла ручечку в правую руку и... Нет, не написала свою первую виршу, а целый месяц училась карябать букву <А>«.
А школы тогда такие были, правильные были школы: не заставляли родителей учить пяти-шестилетних выкормышей читать и писать. Нет, сами школы бубнили и бубнили первоклашкам: «Это, дети, буква Бе-бе-бе-бе-бе-бе-бе! Это, дети, буква Зю-зю-зю-зю-зю-зю-зю!»

*
Набиралась я ума:
я читала где нельзя
и где можно!
«Донь, покажи буковку <А>!»
— Ой, мамуль, как сложно!

*
Запретила мне мать
по-русски писать!
Запретил мне отец
говорить, думать, бдеть!
А я наелась да накушалась,
тятьку с мамкой ослушалась:
написала стихи.
Говорят, неплохи.

Кусочек сердца


Учительница Антонина Марковна встала у доски и сказала:
— Теперь я ваша вторая мама, любить и наказывать буду также!
Меня очень пробрали её слова и настроили на философский лад. Я долго думала, сопоставляла и наконец пришла к выводу, что моя мама — Валя, а Антонина Марковна — просто строгая тётя и учительница. Потому что моя мама добрее, и у неё нет столько пасынков, для которых приходится резать своё сердце на тридцать три части.
«Если моё место в тридцать третьей части её сердца, — рассуждала я. — То какая я там? Небось, стою в углу — в том самом красном уголочке, как ненужный гвоздик, мешающий ему биться, да ещё сверблю своими вопросами! Карябаю...»
Мои вопросы и правда не нравились учительнице. Она пыталась спорить, нервничала, раздражалась. Я держала контроборону и замечала все недостатки школьной системы.
Благодаря усилиям всех учителей начальной школы, я научилась держать язык за зубами, и очень благодарна им за это. Но с той поры что-то обломилось внутри, я стала равнодушно смотреть на всю планету в целом и ждать смерти.
— Мама, когда я умру, то улечу отсюда навсегда, туда где кипит самая настоящая жизнь и где не надо притворяться убогой.
Мама Валя обнимала меня и говорила:
— Ну доня, ты же пуп земли, забыла? Ты и убогая — знаешь какая!
— Какая? — спрашивала я.
— Ты моя умочка! А давай поменяемся, ты будешь моей мамой, а я твоей дочкой.
— Нет, — говорила я. — Там, в другом мире моя душа наверняка старая-престарая. Дай хоть тут немножко побыть дочкой. Ладно?
— Ладно, — тихо соглашалась Валентина Николаевна. — А я не верю ни в какие души, я же практически коммунистка, сама ведь знаешь...
— Знаю. Не верить проще.
— Угу.

Дави по капельке раба


Антонина Марковна тяжёлой грудью нависла над первоклашками и с загадочным выражением лица, изрекла:
— Антон Павлович Чехов сказал: «Надо каждый день, изо дня в день по капле выдавливать из себя раба.» А что это значит, ребята? Это значит, что вы должны каждый день заставлять себя работать. Только рабский труд сделает вас людьми. А что в вашем случае труд? Учёба! Так вот, по капельке, по капельке и зубрите. Урок окончен. Завтра проверю ваш рабский труд, то есть домашнее задание. До встречи.
Я усталая прихожу домой:
— Мам, а я тоже должна рабски трудиться, как сказал Антон Павлович Чехов, иначе не стану людём?
— А как же доча! Вон, мы с твоим отцом после работы на грядки и пашем до ночи!
Я подозрительно покосилась на папку с лопатой, на мамку с вёдрами картошки в руках:
— А ты точно уверена, что вы оба стали людями?
Валентина внимательно оглядела мужа, свои вёдра, вздохнула и сказала:
— Иди, Инна, учи уроки. Не надо тебе на нас смотреть.

Мои канавы


Иду я в октябре в первый класс. Вдруг шпана меня окликает, не как обычно Зубчиха, а ласково:
— Инна, иди сюда, мы глубину у лужи измеряем!
С чего это столько внимания? Подхожу, три шпингалета у канавы стоят. Но я то все наши канавы знаю, они неглубокие:
— Отвалите, я в школу опаздываю!
— Погоди, Иннка, это необычная канава, глубокая. Наши сапоги до её дна не достали! Ну измерь глубину, у тебя вон какие сапожищи, намного выше наших!
Гляжу на свои ноги: сапоги как сапоги, ниже мальчуковых. Но ласковость пацанов уж больно на душу хорошо легла:
— Ладно!
И пру в канаву своими огромными сапожищами. Но уже через секунду начинаю понимать: «Никогда больше на лесть не куплюсь!»
Ушла я чуть ли ни по горло в эту канаву с вонючей, грязной жижей. Мальчишки меня вытащили и сразу растворились на урок. Решила и я в школу идти, захожу. Никто даже хихикать не стал, рты раззявили, смотрят. А учительница Антонина Марковна, в жизни много чего повидавшая, нисколечко не удивилась, сухо расспросила меня о происшествии. Затем вытряхнула портфель, учебники и тетради на батареях разложила. А горе-ученицу отправила переодеваться к тётке Верке Зубковой, которая у той самой канавы и жила. Тётя Вера тоже ничему не удивилась, наверное, жизнь такую же хорошую прожила. Она меня отмыла в тазу, переодела во всё мальчишеское: её сын Костик со мной в одном классе учился.
— Иди, племяша, померь ещё пару луж! — и отправила меня в таком наряжище не домой, а в школу.
— В школу, так в школу.
О чём горько пожалела, просидела я все перемены в классе: куда же приличная девочка таком виде высунется? И обидушка меня терзала великая: «Как могли эти две взрослые женщины заставить ребёнка позориться в мужской одежде!»
После уроков я до дому неслась! А мама, как ни странно, не оказалась такой же сдержанной женщиной, как тётя Вера и учительница, она целую истерику закатила, как будто что-то страшное произошло. И разговоров с тётей Ниной потом было аж на целый год. Ну и ладно, надо ж им в вечерние посиделки о чём-то говорить. Но я так и не поняла, по какому поводу мать больше всего ругалась: из-за того, что дочка могла утонуть или на тех двух тёток, которые не отправили меня домой, а заставили позориться?
«На меня матюгалась мамка или на них? На меня или на них? На меня или… На них!» — радостно решила я и побежала в магазин, разглядывать болотные сапожищи.
— Мала ты ещё для них! — фыркнула продавщица.
— Скоро вырасту!
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Инна Фидянина-Зу...
сообщение 13.4.2019, 6:13
Сообщение #37


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 144
Регистрация: 16.3.2019
Вставить ник
Цитата
Из: остров Сахалин




Как я в октябрятах ходила


Вся школа парадно выстроилась, нас принимают в октябрята, а я кричу громче всех:
— Мы, вступая в ряды октябрят, торжественно обещаем учиться прилежно, не оставлять в беде товарища, быть чуткими и отзывчивыми, стараться приносить пользу своей семье, школе, городу и Родине. Обещаем! Обещаем! Обещаем!
На наши груди прикрепляют огромные звёздочки с юным Лениным, но мой завистливый взгляд косится на стройные ряды пионеров с их малюсенькими значками, но с такими модными, яркими, красными галстуками на шеях.
«Скорей бы вырасти!» — думаю я.
Нет, я не помню наши октябряцкие дела, но они точно были. Наверное. Неуверенна. Школу озеленяли? Так все классы её озеленяли. Ветеранов слушали? Так вся школа их слушала.
«Нет, октябрята — ерунда! Вот пионеры... Пионер — всем ребятам пример, а октябрята — поросята! Вон чё творят: все парты шариковыми ручками исписали! Нас же самих их раз в месяц отмывать и заставляют. Нет, мои морские свинки — это свиньи! А октябрята точно-преточно поросята. Ну скорей бы подрасти!»
Но зря я об этом мечтала. Ходила б и ходила себе маленькая горя не зная, бед не ведая. А?

А снег всё валя и валя


Мы с отцом сидим в хате за столом и едим с пылу с жару чебуреки, которые готовит мать. Хорошо, но скучно. Во дворе идёт снег. Батя выставился в окно и загундел:
— А снег всё валя и валя, а снег всё валя и валя...
Маме Вале это шибко не нравится, она раздражённо грозит мужу ложкой.
Я пытаюсь что-то понять, но понимаю, что ничего не понимаю:
— Как так, снег — Валя?
Но тятечка совсем уже завёлся:
— А снег всё валя и валя, а снег всё валя и валя...
— Это значит, что он нажрался, — объясняет мне мать.
Иван подмигивает и снова:
— А снег всё валя и валя, а снег всё валя и валя...
Внимательно смотрю на раскрасневшиеся щёки отца, то есть мужа мамы Вали, и до меня, наконец, доходит:
— Да любит он тебя! Вон как заигрывает.
Мамка вспыхивает, как спичка:
— Ещё чего! Нажрался просто.
Иван в ответ только крякнул — обиделся.

Как мы с отцом ходили за ёлками


За ёлкой я ходила с отцом. Мать говорила:
— Пора!
И мы шли. Я одевала валенки, лыжи и тютюхала за батей. Выбирали мы всегда какую-нибудь макушку у старой ели. Молоденькую отцу было жаль. Приглядывали самую красивую. Родитель лез наверх и пилил. Домой шли счастливые!
По дороге мне папа Ваня какую-нибудь ерунду про зайчиков и белочек выдумывал. Весело было.
А дома нас ждало всегда одно и тоже: мать выбегала на улицу, придирчиво рассматривала нашу макушку от ели, размахивала кулаками и материлась:
— Нет, вы гляньте на них! Все ёлки как ёлки прут, а эти двое обязательно косую и лысую притянут. Вон место пустое. Чьим задом будем дырку затыкать?
Отец самодовольно расхаживал вокруг ели и ехидно улыбался:
— Зато с шишками!
Я недостатков нашей ёлочки никогда не замечала (до тех пор, пока мать ни начинала нас в них носом тыкать). Но отец у нас молодец, он где-то веточку отпилит, где-то привяжет. И в наряженном виде наша макушка смотрелась, конечно же, королевой!
Потом приходили наши семейные друзья Каргаполовы и Бургановы. Они тоже придирчиво рассматривали нашу наряженную царицу и критиковали. После этого мы шли критиковать ёлки Бургановых и Каргаполовых. И только после этого наступал Новый год!

Новый год — это...


Новый год для сахалинских детей-семидесятников в шахтёрских посёлках — это ящики корейских зимних яблок в подвалах, ящик мандаринов, рыба кета под красным маринадом, обязательно живая ёлка, на которую выдавали маленький талон и нужно было самостоятельно её рубить, желательно с папой, а не с мамой. Хотя, один раз я рубила елку с мамкой. Воспоминания незабываемые, скажу я вам: две курицы на лыжах с пилами, а та, что поменьше, ещё и попроворней! А где был в ту зиму отец? То ли в больнице, то ли на учениях — не помню. Были тогда двухмесячные военные учения для старых, военнообязанных пердунов лет эдак до 45 лет. Нынче их давно уже отменили.
А ещё Новый год в посёлке Мгачи — это когда дружественные семьи приходят друг к другу в гости, и детям разрешается не спать всю ночь, слушать разговоры взрослых, танцевать вместе с ними, ждать деда Мороза с подарками (моего отца) и пить шампанское по чуть-чуть, с семилетнего возраста.
— Мам, а Толик водку со стола выпил! — пожаловалась я.
— Ах ты, гад! И сколько? — вспыхнула моя мамка.
— Полрюмки, — снова я.
— Толичек, ты живой? — мама Толика, тётя Нина.
— Живой, красный только, — сам Толик.
— Стыдно паршивцу! — мой отец.
— Это твоя паршивка, эка как скоренько на закадычного дружка настучала! — папа Толика, дядя Коля.
— Да если бы ни моя паршивка, сдох бы твой сыночек от пьянства!
— Это мой то сын — алкаш? А твоя вон сосёт и сосёт шампусик, стоит только отвернуться! — дядя Коля.
— Вы оба совсем уже охренели, дети ещё в школу не пошли, а вы их в алкаши записали! — тётя Нина.
— Правильно, путь школу закончат, а потом и спорьте, чей ребёнок больше пьёт, — разрешила спор моя мама, дала подзатыльники нам обоим, одела и выпроводила в тёмный-претёмный двор гулять — подальше от праздничного стола и взрослых, серьёзных разговоров.
Хорошо ночью на улице! Залезем в пещеру сугробную, которую всю неделю рыли, зажжем свечки и играем во взрослую жизнь. Но то секрет-секретный. Да, Толик? Это вам ни водку со стола тягать. За эти игры до сих пор нам обоим стыдно. Фу, Толик, фу!

Долгие проводы


Каргаполовы дружили с Зубковыми, Зубковы дружили с Бургановыми, а в итоге, всем трём семьям пришлось дружить вместе. И у каждой семьи были дети 1970 года рождения. У Каргаполовых — Толик, у Зубковых — Иннка, а у Бургановых — Ира. В гости друг к другу эти семьи ходили чуть ли ни каждый день, с детьми. Дети играли, играли и засыпали. А когда нужно было идти домой (в 12 ночи), двух отпрысков будили и сонными волокли домой. А хозяева дома, чаще хозяйка, провожали гостей. Дойдя до дома гостей, укладывали ребёнка спать и шли провожать следующих гостей. Укладывали второго ребёнка и шли провожать хозяев, а потом снова гостей. И так ходили туда-сюда до трёх часов ночи. Моцион типа, ага.
— А ведь завтра на работу.
— Не беда! Молодые ещё.
— Отоспимся на том свете.
Ну спите спокойно, мои родные.
— Да нет уж, Инна, не видишь, мы всё ходим и ходим по нашим любимым улочкам туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда...

Телефон


Каргаполовы и Бургановы жили в благоустроенных домах — пятиэтажках. Поэтому у них были телефоны. Когда они хотели идти друг другу в гости, то звонили и предупреждали. А в нашем частном секторе телефония, как гос.данность, отсутствовала. К нам гости ходили нахрапом, ну мы к ним так же. Уходя от нас, они говорили:
— Прощевайте, Зубковы! Ну а ежели чего, то звоните.
— Куда звонить? — всплёскивала руками моя мамка. — В таз стучать?
— Во-во, в тазик и звоните, придём!
Я смертельно завидовала всем, у кого есть телефон.
— Все люди как люди, звонят в трубку! А мы, видите ли, в тазик.
Такая несправедливость меня очень сильно угнетала. Правда-правда! До сих пор угнетённая хожу:
— В тазик мне звоните. Понятно?

Поселковые автобусы


От моего дома до школы 3 км. Пешком идти проблематично, дорога у нас узкая, частенько и грязь по колено, а тротуар деревянный, скрипучий, да и не на всех участках он есть. Вдоль дороги узкоколейка: паровозик возит уголь от шахты до берега. Обычно я ходила по ж/д линии: по обочинам шпал сухо и от паровоза есть куда уклониться. Все так ходили. Но ездил по посёлку и автобус. Правда, денег на него часто не было: зайдёшь в кулинарию, потратишь всю мелочь на пирожки, чебуреки или пирожные и прёшь довольная домой. А автобус — это вообще проблема! То аж до самой шахты уедешь (ещё плюс 3 км от моего дома) интересно же по окрестностям комбината полазить! То портфель в авто забудешь, ждёшь его потом полчаса, чтобы вернуть свои учебные принадлежности. В общем, пешком проще, чем стоять на остановках, ждать рейсового долго-долго и ехать в давке.
— Вон, погляди как дочка у Зубчихи подросла. Ой, да конопатая какая, вся в Ваньку пошла!
— Ну да, а кажется будто вчера она с женихом своим Каргаполом траву на поле поджигала. Помнишь, тогда электрический столб чуть ни сгорел!
— Помню, помню, вот засранцы! Их мамашам надо было жопы тогда поотрывать, чтоб не сидели, водку не жрали, а за детями следили покрепше!
— Ага, вон стоит теперячи их малолетний выродок, зенки выпучила, смотрит...
Я вспоминаю как в шестилетнем возрасте Толик потянул меня в очередной раз проказить.
— Но я же спички и в руках не держала, — пытаюсь что-то промямлить в своё оправдание.
— Иди, иди, соучастница, твоя остановка, вылезай.
Чертыхаясь, выхожу и обещаю самой себе уехать из сраных Мгач навсегда: «Чтобы прошлое больше никогда не сцало в мои чистые, незамутнённые грешками глаза.»

Как же скучно в автобусах жить


А я в автобусах скучаю, ведь шофёр не нальёт мне чаю и место за рулём не уступит. Он взгляд напряжённый потупит, когда я спрошу его: «Знаешь, никогда ведь же не угадаешь, кода гаишник умелый помашет тебе черно-белым и пригласит поздороваться — чайку попить иль постоловаться.»
Мне скучно с тобой, водитель: ты не руководитель, не президент, не бог. Слышишь, мотор заглох, приходится выходить:
— Может, пойдём чай пить и разговаривать по душам о грибах, рыбалке... Я дам тебе номер свой телефона. Звони в рай, ответит Зубкова.

Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Инна Фидянина-Зу...
сообщение 14.4.2019, 23:42
Сообщение #38


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 144
Регистрация: 16.3.2019
Вставить ник
Цитата
Из: остров Сахалин




Лесопильные дела


Это как раз из той серии, «когда родители водку жрали». Нет, наши предки интеллигентно её кушали: если мамки сидели одни, то они оприходовали бутылочку, а ежели с папками, то две-три. А пока они с энтой дрянью ужинали, мне и Толяну разрешалось гулять где угодно до часу ночи. А наевшись, предки приступали к поискам детей с фонариками:
— Толик! Иннка!
И находили. Обычно мы гуляли за лесопилкой в лесу у речки — любимое место Толяна. И не случилось же с нами никогда и ничего! Только ноги мокрые... Ай и ладно. А если сторож откуда-нибудь шугнёт, так то не страшно. А на лесопилке даже сторожа не было. Залезешь внутрь через дырки и гуляй себе по опилкам да по ленте.
А днём я с отцом за этими опилками ходила. Два мешка, тележка (или санки) и стоим, мешки держим, пока из жерла в них опилки сыпятся, которые очень нужны нашим свиньям: они на них живут и из них нам навоз делают. И ведь не проболталась я ни разу, что с дружком по вечерам через пилы да ножы протискиваемся, и гуляем по деревянному коридору, приводя в ужас Лесопильного духа.
— Пап, а зачем наш лес всё пилят и пилят?
— Ты хотела сказать: рубят?
— Ну рубят, а потом пилят.
— Вот в том-то и разница! Для нужд посёлка пилят совсем немного. А на Востоке и у берега моря видела целые горы брёвен? Так вот, их укладывают на корабли и увозят заграницу.
— Куда?
— Ну в Японию, Корею, Китай. Всё им мало, сволочи! Сосут и сосут, сосут и сосут...
— Что сосут, папочка?
— Кровь нашу сосут! Видишь, твой отец совсем обескровил?
Я подозрительно приглядываюсь к румяным щекам отца и понимаю, что ничего не понимаю.
— Пап, а у лесопилки есть Лесопильный дух?
Ивану Вавиловичу не до этого, он совсем уже раскраснелся и обкладывает трёхэтажной руганью загадочную Японию, ну Брежнева заодно. Вздыхаю и без него обдумываю образ Лесопильного духа: «Может, у него и жена есть — Лесопильниха. Наверное, они добрые, ведь даже ночью нас с Толяном не пугают, сидят себе тихонечко и пилят, пилят, пилят...»
Всю страну распилили уже нахрен!

Капитан скал, лесов и шалашей


Толик как утянет меня в лес, так там обязательно построит шалаш и рядом разведёт костёр, а мне приходится ему помогать.
— Ну как тебе наш шалаш? — спрашивает он.
Пожимаю плечами, не скажу же я, что мне больше нравится есть ягоду прямо с куста:
— Нормальный такой шалаш, а мы будем играть в семью, суп из мамонта варить?
— Не-а, я никогда не женюсь, капитаном хочу стать! — дружок берёт меня за руку и уводит подальше от жилища, в болотистый овраг — кушать ягодку маховку.
«Чёрт лесной, как будто мысли мои прочитал!» — бурчу про себя, ковыляя за шустрым пацаном.
Если вы никогда не пробовали маховку, то ничего не потеряли, она растёт редкими, одинокими, почти лысыми невысокими кустиками, с рифлёными листочками, как у клёна, сама красненькая, покрыта маленькими усиками — мхом, а внутри жидкая. Наверное, вымирающий эндемик Сахалина, её даже в энциклопедии не найти.
Маленькая маховка весело лопается на языке, я спрашиваю у Толяна:
— Коль ты хочешь стать капитаном, то почему всё время гуляешь по лесу, а не по морю?
— Да, да, пойдём на море! — говорит Толик и ведёт меня на запад.
Целых три километра шагаем по бурелому параллельно мгачинской дороге. Этому молодому леснику ничего не стоило спустить наши тела вниз и пойти, как белым людям, по дороге. Нет, наш капитан выискивает путь потруднее!
Добрались мы, наконец, до берега. Вон оно море — внизу под нами да под скалистой сопкой. Спускайся и беги по серому песку босиком!
— Инн, давай по скалам полазаем!
И я со своим капитаном обследую прибрежные скалы. И хочу только одну фразу кинуть в его всё время ускользающий зад:
— Может ты ошибся, может ты хочешь стать не капитаном, а каскадёром, скалолазом, спасателем? Лешим, на худой конец!

Мгачинский леший


Толик — очень приставучий парень:
— Иннчик, айда в лес, я тебе лешего покажу!
— Ну айда так айда.
После четырёх часов бесцельного скитания по опушкам, я хитро спряталась за ёлочкой:
— Толик, ну и где же твой леший?
— А вот он я! — мой дружочек соорудил корону и юбку из папоротника.
Я сощурилась ещё хитрее:
— А знаешь, когда-нибудь наступит на земле самый волшебный день, когда я вырасту, превращусь в большую, толстую тётю, стану писательницей, обязательно сказочницей и тогда... Тогда я напишу какой во мгачинском лесу леший — дурак!

Дед Каргапол


Во Мгачах обосновались татары и русские, корейцев и народов севера нет совсем.
— Мама, а почему бабушка Толика на нас не похожа?
Валентина Николаевна лепит пельмени:
— Какого Толика, доча?
— Ну, нашего Толика!
Скалка выпала из мамкиных рук:
— Ты хочешь сказать, твоего Толика? Вы что, уже поженились и нас в известность не поставили? Вань, глянь-ка на них, они уже тогось, а родители побоку!
— Мама, я не о том! Почему у Каргаполовых бабушка не такая, как моя?
— А что с ней не так? Вы точно не женаты?
— Ну, мама! У неё лицо круглое-круглое, и глаза как ниточки.
— Ой, ты госпади! Да то ж когда война была, фашисты японцы взяли в плен корейцев, пригнали их на Сахалин и сделали своими рабами. Так вот, эта бабушка и есть кореянка, бывшая пленная.
— Да? То-то я смотрю, дед Каргаполов ходит и глазами зырк-зырк, как самый настоящий фашист! Мам, пойдём их бабушку из рабства выручать. Это ж надо! Сколько же лет он бедную женщину в плену держит? А вы ходите такие, делаете вид, что всё нормально. Вот кто вы все после этого?
— Инна, тут нет японцев, и дед Каргапол — русский!
— Да мне какая разница: в русском она плену или в японском!
— Донь, а ты куда помчалась?
— Сказать Толику, что никогда на нём не женюсь! Поганая его фамилия, ой, поганая!

Рисовальщики


Рисовала я долго, много и красиво. Как мне казалось! Кошки, люди, природа — всё это тщательно срисовывалось. Изобразить что-то фантазийное у меня не получалось, не хватало элементарного — пространственной памяти. Как только я отводила взгляд от предмета, то не могла вспомнить, как он выглядел. Вот нарисуйте человека в движении... Во-во! И я о том же. Посещение художественного кружка мне не помогало. Толик всё равно рисовал лучше. Но и у него было однобокое восприятие мира: корабли да самолёты.
— Вот что ты рисуешь? — тычу я Толика в его заготовку.
— Войнушку.
— Надоел. Нарисуй дом, семью, кошку.
— Да ты достала уже со своими кошками! Всю хату кошками обвесила. Куда ни плюнь — кошка.
— А ты не плюй! Рисуй.
Я и Толик сидим, пыхтим, рисуем дома, деревья, родителей и кошек. А когда работа закончена, несёмся с листочками к мамкам. Тётя Нина и тётя Валя внимательно рассматривают наши творения, и обе признаются, что у мальчика получилось намного лучше, чем у девочки. Я злюсь:
— Ну где же у него лучше? Вы не видите, что он ручкой рисовал, а я красками! Вы что, не понимаете разницу межу ручкой и красками?
— Понимаем, но у Толяна дом и кошка красивее!
— Да боже ж ты мой! Как же чернила могут быть красивее красок?
— Могут.
— Не могут. Чернила чёрные, а краски яркие! Вы случайно ни дальтоники все?
Подошёл мой отец, прислушался к предмету спора, рассмотрел детские художества, попытался вникнуть в мою девичью философию и сказал:
— Ты дочь, стамеску с резцом сравнила. А надо сравнивать результат, то есть саму работу по дереву.
— Я и сравниваю результат: у меня красный дом, зелёное дерево, рыжая кошка, нарядные люди, а у него всё чёрное, чёрное, чёрное!
В тот день нашим взрослым так и не удалось подобрать правильные слова, чтобы объяснить вредной дочке, что у неё просто руки — крюки, крюки, крюки... десять раз крюки! Ну глупые родители, нет?
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Инна Фидянина-Зу...
сообщение 19.4.2019, 3:14
Сообщение #39


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 144
Регистрация: 16.3.2019
Вставить ник
Цитата
Из: остров Сахалин




Научная пионерия


1980 год, мне десять лет, конец третьего класса, 22 апреля — день рождения В.И.Ленина. На торжественной линейке нас приняли в пионеры (не всех: троечников и хулиганов доприняли на день Пионерии 19 мая). Мне прицепили на грудь красную звёздочку, на котором было написано «Всегда готов!» и нарисован взрослый Ильич. Повязали на шею красный галстук. Мы хором прогорланили клятву:
— Вступая в ряды всесоюзной пионерской организации имени Владимира Ильича Ленина, перед лицом своих товарищей торжественно обещаем: горячо любить свою Родину, жить, учиться и бороться, как завещал великий Ленин, как учит Коммунистическая партия!
И жизнь изменилась. Да ни черта она не изменилась! В те годы уже формально относились к общественным организациям. Уставшим учителям-пенсионеркам было всё равно: октябрята мы, пионеры или комсомольцы. Но в свои пионерские годы я этого не понимала. Я думала так и должно быть: повязали галстук и бегай себе! И не догадывалась, что пионер — всем ребятам пример, верен партии и коммунизму; лучший в учебе, труде, спорте; вожатый октябрят. И должен нести большую общественную нагрузку. Например, взять шефство над одинокими стариками и все свои пионерские годы помогать им. Нет, нас такими замутами не обременяли. А сбор макулатуры и металлолома! Ну такое раз в год мы делали — для отчётности школы перед партией. Хотя галстук я носила бережно и аккуратно. А знаете почему? Потому что на коричневой школьной форме этот яркий платочек был модным элементом, украшающим платье и чёрный фартук (на праздники надевали белый фартук). Однако, форму освежали ещё и белоснежные манжеты с воротничком. Их чистота достигалась следующим образом: каждые три дня воротничок и манжеты отпарывались с платья, стирались и приштопывались обратно. Делали это мамы, а в старших классах и сами ученицы.
Но пока я в третьем классе и тяну руку для вопроса:
— Антонина Марковна, а есть научная пионерия?
— Что?
— Папа говорит, что есть научный коммунизм. Значит, должна быть и научная пионерия, а также и научная октябрятия.
Учительница оказалась железной женщиной, она даже не прыснула от смеха, а сурово сдвинув брови, сказала:
— Ты это... Твоего отца выперли из партии? Вот и пусть сидит себе тихонько — пишет про свою будущую научную спокойную старость.
— Слишком много прилагательных, — сказала я, потупив взор.
— ???
— Ну в вашей последней фразе. На такой малюсенький объем текста
слишком много признаков старости: свою, будущую, научную и спокойную. Получилось корявое и некрасивое предложение: нечитабельное и неписабельное, — неожиданно для всех во мне заговорил будущий бумагомаратель. — Давайте о чём нибудь другом попишем! Например, о научном детстве или о научной молодости. А старость, она что? Кому она нужна, эта старость: причитать и у бога смерти просить, как моя бабушка?
Антонина Марковна внимательно на меня посмотрела:
— А ты знаешь, Зубкова, что бога нет?
Я подумала и сказала:
— Бога точно нет. Бог — это религия. А есть научная религия?
Терпение у классной руководительницы лопнуло, она схватила меня за руку и поволокла к директору.
Вот тебе, бабушка, и научный метод воспитания юных пионеров. Мать их так!

Мои коммунисты


Мамка имела склонность к коммунизму лишь в душе, а отец — самый настоящий шахтовый коммунист. Но однажды ему надоело ходить на коммсобрания, и он демонстративно встал, подошёл к председателю, бросил партбилет на стол и очень громко сказал:
— Мать вашу перемать, так вас всех и разэдак с вашими партсобраниями! Время, мол, моё драгоценное зря расходуете, эдак вас и разтак!
И гордо ушёл под гробовое молчание ошарашенных мгачинских коммунистов.
А времена на дворе стояли Брежневские, год не помню. Крысиной возни из-за батиного выплеска было много, но тут вмешались высшие силы, так как бунтарь-каторжанин являлся родителем пупа земли, поэтому приняли решение Зубкова Ивана Вавиловича с работы не увольнять и высшему партийному руководству об этом факте не докладывать.
И это правильно. Потому что высший партийный руководитель и был в устах Зубкова Ивана той самой сверхглавной политической проституткой.
Почему? Сама до сих пор удивляюсь, ведь в газетах, ну ничего плохого про наш строй не писали! Но отец тыкал мне газетой в нос и орал:
— Между строк, читай, между строк, мать твою перемать!
— Я тута! — отвечала мать. — Шёл бы ты, Ванюша, спать.

Ах, какая молодая я была!
Не гуляла, не курила, не пила,
на заборах письки рисовать не умела
белым, белым, удивительным мелом.
Но ругался отец Иван:
«Наш Лёнька дерьмо и пьянь!»
А я серую кошу рисовла
на листке. И жизнь казалась раем!

Дорогой Леонид Ильич Брежнев


В без интернетную эпоху народ черпал информацию из бумажных газет и журналов. Их покупали в киосках «Союзпечать» или почте и даже выписывали на дом. Каждая семья ждала, когда почтальон кинет в их почтовый ящик очередную стопку макулатуры, извиняюсь, печатной продукции. Потом эти газеты весело шли на разжигание печек и вместо туалетной бумаги. Мой отец читал сугубо политизированные издания: «Правду», «Известии», «Труд» и местную газетёнку «Красное знамя», а при прочтении через каждые пять минут выкрикивал:
— Гавно! (и) Политические проститутки!
Все члены семьи терпели это много лет. Наконец мне терпеть надоело, и я в истерическом припадке заорала на Ивана Вавиловича:
— Во-первых, не гавно, а говно! А во-вторых, не нравится, не читай!
У папки от неожиданности дужка очков свалилась с уха, и его дополнительные глаза беспомощно повисли перпендикулярно полу.
— А что я читать тогда буду? — растерянно произнёс Ивашка.
— Ну… журналы там всякие «Техника молодёжи», «Хочу всё знать».
— Да? — раскрыл рот отче. — А в них есть про Брежнева и прочую сволоту?
— Всрались они тебе! — фыркнула я.
— Не всрались, а усрались. — мрачно поправил отец. — Чтоб ты понимала, нас сызмальства к политинформации приучали, так что мы без неё не могём. Правда, мать?
Мать кивнула где-то из-за груды кастрюль, а я вздохнула:
— Понятно, значит вы на игле, — и пошла по своим делам.
— Дочь, а что такое «на игле»?
Я махнула рукой:
— Рано вам ещё знать об этом! Сидите, читайте своё гавнище про дорого Леонида Ильича…

Будда одинокий


Во Мгачи приехали студенты класть деревянный тротуар от берега до конца посёлка. Где-то на середине, в аккурат у моего дома, они и выдохлись.
— Пора нам, брат, на учёбу! — сообщили они подбежавшей шпане. — На следующий год приедем, закончим делать дорогу и у вашего поселкового совета памятник Будде установим.
— А кто такой Будда? — спросили мы хором.
— О, это такой дядька, на всю Японию, Китай и Индию прославился, он у них самый главный, как генсек, только выше. Высоко сидит, далеко глядит, всё видит, про каждого всё знает. Наверное.
— А-а! Ан он к нам приехать что-ли должен?
— Ну типа того.
— С женой?
— Ха, вот мы его тут и поженим! Ну на этой... У вас статуя Матери-родины стоит?
— Нет, а чё?
— Ну мы поставили бы их рядом, типа муж и жена. Гы-гы-гы!
Уехали студенты и не приехали больше никогда. Деревянную дорожку наши местные плотники доделали. А я до-о-олго думала о Будде одиноком. Много лет думала, пока замуж ни вышла. А мой муж как раз почти буддистом оказался, ну типа того. И книжек у него про эту религию было мно-о-ого. Пришлось читать.
Ах, да. Нет, не стала я буддисткой. У меня же мать практически коммунистка, и отец бывший партиец, ну вы чё!

Ты живёшь на Сахалине?


На меня смешной японец косо смотрит, улыбаясь:
— Ты живёшь на Сахалине?
— Я живу? Да уж не знаю я дышу или мертва. Никогда не угадаешь где сидит твоя душа. Это Будда одинокий всё про всех, конечно, знает. Ты по-русски понимаешь? Нет? Тогда ты не читаешь и стихов моих глубоких. Не люблю улыбок глупых! Только Будда одинокий стерпит все твои ужимки. Ваши боги — невидимки? Нет, не буду с небом спорить, я спешу на своё море — на песке стирать следы.А ты следом не ходи, я иду искать покой, который ходит лишь за мной.
На меня смешной японец косо смотрит, улыбаясь:
— Ты живёшь на Сахалине?
— Я живу? Не угадаешь!

За кого ты


— Ты за луну или за солнце?
— За луну.
— За советскую страну
— А я за солнце.
— За криволапого японца.

Это наша детская считалка. А Япония, вот она, рядом, рукой подать: через маленький перешеек пролива Лаперуза. От мыса Крильон на Сахалине до мыса Соя в Японии — всего 43 километра. Мыс Крильон — самая южная точка русского острова, а мыс Соя — самая северная точка страны восходящего солнца.
А на мне японское болоневое пальто, японские резиновые сапоги с утеплителем и смешная японская шапочка. Всё. Я больше ничего не знаю про этот народ, кроме того, что у них луноликие лица, слегка раскосые глаза и чёрные, как смоль, волосы. Ну ещё и война у нас с ними была в 1945.
— Пап, а все япошки кривоноги?
Отец неуверенно кивает головой.
— А почему они книжки не пишут, а рисуют?
— Не знаю, может, писать не умеют.
— Да не, у них же есть иероглифы!
— Ха, а ты попробуй их напиши.
Я сажусь за стол и пытаюсь срисовать иероглифы с этикеток.
— Совсем не получается!
— Ну вот. А им, бедолагам, каково? Тут не только рисовать книжухи научишься, но ещё и вышивать.
— Ой, а я кошечку недовышивала!
— Вот-вот, иди вышивай свою кошечку. А к желтомордым никогда не суйся. Раздавят!
— К кому, к кому?
— Ни к кому. Вышивай. Бог с ним, с этим рисованием. Кстати, ты за луну или за солнце?
— Я за небо.
— Вот до него и бегай!
Я оторвалась от стула и полетела к небу. А там большими буквами было написано: «КАК ВЫ МНЕ ВСЕ НАДОЕЛИ! БОГ».
«Что бы это значило?» — подумала я и опустилась на землю. Спросила у отца, тот отмахнулся. Пристала к матери, та покрутила пальцем у виска. У япошек что ли спросить?
— Эй, японцы! — прокричала я.
А в ответ тишина. Съел пролив Лаперуза мой крик. Сожрал. Проглотил. Сволочь!

Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Инна Фидянина-Зу...
сообщение 21.4.2019, 0:45
Сообщение #40


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 144
Регистрация: 16.3.2019
Вставить ник
Цитата
Из: остров Сахалин




Замуж за гиляка


Я очень люблю есть рыбу: солёную, жареную, запечённую, уху. А вы корюшку и салакушку сушили сразу сотнями штук; горбушу, селёдку, кету солили бочками; мойвой картофельное поле удобряли; камбалу и навагу зимой мешками в дом тянули; а крабовое мясо не зная уж куда и деть, пихали в пельмени, нет? Скажу вам больше, сегодняшние сахалинцы так не делают. Всё, выловили нашу рыбку промышленники.
А вчера, то есть в моём детстве… Мать отмачивает в ведре кету для того, чтобы приготовить её в томатном маринаде, и кидает на отмочку в два раза больше, чем надо:
— Всё равно Иннка половину повытягает — сожрёт!
Я то повытягиваю. А вот рыба в томатном маринаде — единственное нелюбимое мной блюдо.
— Тебя замуж надо отдать за гиляка! — ухмыляется мать.
Отца это очень насторожило, и он стал после работы приносить мне с шахтовой столовой пирожки, чебуреки, рабочие завтраки и фаршированные блины:
— Ешь, доча, нормальную пищу, не надо нам зятя — гиляка!
— Нашёл нормальную пищу! — ругалась Валентина Николаевна на мужа. — Ешь, дочь, рыбу, ешь! — и снова отцу. — Чем тебе гиляки — не люди?
Пока папка долго матерится в пространство, я спрашиваю:
— А кто такие гиляки?
— Да нивхи наши, народы севера, выходцы из Китая, бывшие китайцы, вот кто. Всю зиму токо рыбой сырой и питаются, строганиной то бишь.
Я вспоминаю лица нивхов, китайцев и не толерантно передёргиваю плечами:
— Борща хочу!
— Совсем охренели вы с отцом! — беленится мать. — Ага, щас возьму и пятилитровую кастрюлю рыбного супа пойду и свиньям вылью. Всё ради вас! А ну живо за стол.

Куузика и турнепс


Сентябрь. Мы двумя четвёртыми классами едем в Александровск-Сахалинский колхоз собирать куузику, турнепс и морковку. Ну морква — ладно, знаем такой овощ. А про куузику и турнепс слышим впервые. Допрос учительницы ничего не дал, она лишь хмыкнула:
— Не прикидывайтесь идиотами! — и убежала обедать.
— А и правда, мы ж не идиоты! — сказали мы себе. — Куузика — это сорт клубники, а турнепс — турник, на который надето огородное чучело. Там же есть вороны?
— Где?
— На полях.
— А то!
— Вот. А зловещий турнепс стоит посреди куузики и отгоняет вороньё.
Ой, как нашему классу понравилась идея — лазить по клубнике под тенью огромного чучела! И мы счастливые разбрелись по домам — расспрашивать родителей о турнепсе и куузике.
Ну вы уже догадались, что на следующий день к школьному автобусу четвероклашки сползались заспанные и не столь довольные, как вчера. Зато мы на своих зубах проверили, что куузика слаще турнепса, а морковка слаще их обоих, но твёрже. Морковка в поле невероятно большая! Или просто мы такие маленькие… Не знаю. Пацаны затеяли кидаться морковкой, пока наши руководители культурно жрали водку в кустах, закусывая турнепсом, так как он не приторный, а даже немножечко горьковатый.
Весёлая получилась поездка, скажу я вам! Жаль только, что она оказалась первой и последней. Больше наш класс на поля не приглашали. Да и школу тоже. А почему — не знаю. Ну не из-за того же, что мы всему посёлку разболтали, что колхозники — пьяницы!

Подружка на долгие годы


Четвёртый класс — это серьёзно. А длинная-предлинная дорога со школы до дома — ещё серьёзнее. И если на пути сидит кошка, то надо брать. И вот стою я у обочины проезжей части, там же сидит четырёхмесячное серо-полосатое чудо и просится ко мне на руки. Ко мне, не к кому-нибудь, а ко мне.
— Бери! — говорит подошедшая тётя Зина.
— А она ваша?
— Впервые вижу, но надо брать.
— Надо, — вздыхаю я.
Так в моём доме появилась кошка Маруська. Моя Маруська, ни папина, ни мамина, а моя. На целых пятнадцать лет моя. И спали мы вместе, и по лесу гуляли вместе, и крыс Маруська носила на мою подушку. Ни деду, ни на бабе, а мне. Слышите вы? Её крысы — мои крысы. А если не сдержится, сожрёт половину амбарной твари, то вторую половину обязательно припрёт мне. Вот.

*
Я своей Маруське почитаю сказку:
— Ты, моя Маруська, по окну не лазай! Мы с тобой подружки, но тут сидеть опасно, можешь навернуться, знаешь же прекрасно!
Кошка хитро отвечала: «Я, дитё, как-то не знала, что кошкам вредно гулять по крышам, а вот таких, как ты, малышек совсем недавно мать ругала за подоконник, я видала!»

*
Выйду я на улочку, слеплю снеговичок маленький, малюсенький для моей Марусеньки. Пойдёт Маруська погулять, снеговик свой проверять: тронет его лапкой, а на неё охапкой снег, снег .
— Не трогай, киска, снеговик! Он холодный, не привык к твоим горячим лапкам. У него шапка из моего носочка. Вот так, милая кошка!


Конструкторы и клей


Много лет для своих детских нужд я использовала деревянный конструктор: башенки всякие, домики... ну и всё. Потом мне купили железный, там были тоненькие продолговатые, прямоугольные и квадратные пластины с дырочками, а также скобы, гаечный ключ, самые настоящие болты с гайками и колёса. Ну машинку я сделала, а дальше что? А далее мне подарили многофункциональный пластмассовый конструктор. Деталей в нём много, и они все такие толстенькие с пухленькими гайками и болтами. О! Из него можно сделать трактор, машину, подъёмный кран и даже многоэтажный дом. Но руки то у меня загребущи, глаза завидущи! Вот возьмите и выложите родители для любимой доченьки навороченную пластиковую модель самолёта или корабля, которую надо клеить супер клеем. Не знаю какими такими путями, но отец Иван припёр домой вертолёт «Ми-2». Ох, как долго я его клеила. А клей был не ахти: хоть сам прозрачный, но руки от него белые, липкие. Короче, доклеила я вертолёт до пропеллера и бросила. Некрасивый он у меня получился: весь заляпанный отпечатками пальцев, испачканный супер клеем. И я решила оставить это мальчишеское хобби. Пошла шить куклам платья. Долго шила, пока не надоело:
— Достали эти куклы! Молчат, как дуры. То ли дело моя кошка.
Ну и я полностью переключилась на дружбу с Маруськой, ведь та мурлычет, когда её гладят и очень любит играться. Кусает, правда, больно. У меня все руки искусанные и покарябанные, зато ни в дурацком клее.
— Сначала б клей изобрели нормальный, а потом детей конструкторами пичкали!
— Клей то изобретут, только девочка уже вырастет, — обиженно ковырялся отец с моим «Ми-2», пытаясь его отмыть и доклеить.
— Донь, иди борщ научу готовить! — послышался с кухни голос мамы.
— Рано мне ещё, — отмахнулась я. — Пойдём, Маруська, погуляем.
— Да ты ж шубу и шапку ей ещё не сшила. На дворе зима, — удивились родители.
— А мех?
Мать кинула мне кусок кроличьего меха и я села шить.
— Портнихой будет, — с гордостью вздохнула Валентина Николаевна.
— Нет, конструктором, мы с ней скоро ого-го какие модели клеить будем! — размечтался о чём-то своём Иван Вавилович, и его глаза загорелись диким блеском. — Надо б мне самому из дощечек детали вырезать, а клей... Ай, ПВА лучше всех!

Наша кошка


Кошка Маруська любит спать в моих ногах, на голове, под боком и на шее. А когда она спит на шее, то я задыхаюсь и снится, что меня душит домовой. Иногда я беру кошару с собой в лес. И тогда она несётся за хозяйкой, как пёс. Она бежит из страха потеряться, и я это понимаю, но мне всё равно приятно: «Эка преданность какая!»
А ещё Манька любит ловить мелких птиц и съедать их прямо на наших глазах — только пёрышки цветные валяются после её обеда. Жалко! Но ежели ящерку поймает, так та хвост оставит в кошачьих зубах и дёру! Маруська смотрит растерянно вслед зелёной хитрюшки, и в глазах хищника застывает недоумение, шок. Нет, Маруся за всю свою жизнь так и не привыкла к фокусам ящериц. Даже в глубокой старости, когда она съедала отделившийся хвост, на её морде застывал ужас. А ещё она очень хорошо очищала сарай от амбарных крыс. Но крысы водились пока мы свинью держали, а когда содержать свиней стало накладно (в перестройку), то и крысы от нас ушли. Скучно им стало, видимо. Иногда наша Манюня рожала. А для котят она могла из ванны, полной улова, и трёхкилограммовую рыбину вытащить, да утянуть её на чердак. Но попробуйте-ка в деревне раздать подросших котят! Стоишь с ними на базаре, переминаешься с ноги на ногу и жалобно скулишь:
— Ну возьмите котёнка, ну возьмите котёнка!
А если не постоять! Эти взрослые уж точно знают куда девать мелку живность. У нас принято было увозить их в лес. Поэтому мы, сердобольные дети, умирали на нашем маленьком рынке, но стояли до последнего.
Эх, Маруська прожила в нашей семье в любви и в здравии пятнадцать лет, а потом стала болеть, дряхлеть и ушла в лес умирать. Сама ушла. Мы все плакали и больше кошек не заводили. Больно терять любимых. Больно.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение

4 страниц V  < 1 2 3 4 >
Ответить в данную темуНачать новую тему
1 чел. читают эту тему (гостей: 1, скрытых пользователей: 0)
Пользователей: 0

 



RSS Текстовая версия Сейчас: 28.3.2024, 23:45