Агент санитарной службы Опции

[mechanik]

Это первая глава, не бейте сильно

Двигатель умер, чуть-чуть не дотянув взятую напрокат колымагу до вершины холма. За стеклом было темно и сыро, потому что стояла ночь, и накрапывал дождик. В желтеющем свете фар мерцали лужи, покачивала ветвями чахлая березка и вылезать из машины страшно не хотелось. «Потому что осень, - думал я, нашаривая на соседнем сидении шляпу, - потому что, приличное место «Красным логом» не назовут, потому что давно пора менять работу».
Через пять минут я целеустремленно шагал по бетонке, светил по сторонам фонариком, старательно обходил лужи и прикидывал, что пансионат «Красный лог» вот-вот должен уже показаться. Удобный, безо всяких глупых колесиков, чемодан почти не обременял, и я мысленно хвалил себя за умение не брать в дорогу лишнего. Дождик все еще накрапывал.
Через двадцать минут дождь припустил сильнее, и я начал сомневаться, что иду в нужном направлении, что в чемодане точно ничего лишнего, что «Красный лог» существует в природе. Фонарик умер.
Еще через пятнадцать минут лило как из ведра, проклятый чемодан весил не меньше центнера, но я уже открывал стеклянную дверь пансионата.
- Добрый вечер! – строго одетый человек с роскошными усами и огромным черным зонтом учтиво посторонился, пропуская меня, и исчез в ночи, прежде чем я нашелся с ответом.
Освещенный единственной тусклой люстрой, широкий и пустынный, как заброшенная взлетная полоса, гостиничный холл наводил на мысли о бренности сущего. Я, собственно, не возражал, но сейчас меня интересовали три вещи: вешалка, горячий душ и сухая постель. Вешалки не было - таких излишеств здесь не держали. Зато, рядом со входом желтел старый эмалированный таз. Я уронил на пол теоретически непромокаемый чемодан, бросил в таз куртку и бесформенную тряпку, которая раньше называлась шляпой, тяжело вздохнул и направился к возвышавшейся на другом конце холла стойке дежурного администратора.
Люстра оказалась единственным украшением интерьера, если не считать большой черно-белой фотографии Альбера с траурной ленточкой через угол. Сия фотография чинно стояла на узком столике посреди холла за графином с темно-красными гвоздиками. Я давно знал Альбера и могу смело утверждать, что фотография явно льстила оригиналу. Больше решительно ничего достойного внимания. По большим – почти до пола – окнам глухо барабанил дождь. Где-то жужжала одинокая муха. Обереги безмятежно молчали.
Сочась влагой, как сбежавшая из пруда кикимора, мое тело брело по огромному, безлюдному холлу. В ботинках хлюпало и попискивало, брюки издавали странные лязгающие звуки, а сам я пытался думать о приятном: «Завтра же прикрою эту лавочку к чертовой матери. Пересплю и прикрою именно к его маме».
По мере приближения к местному «ресепшену», стал слышен и постепенно обрел членораздельность тихий, убедительный мужской голос. По-видимому, где-то там за стойкой врач увещевал пребывающего в истерике пациента, а судя по тому, что слышался только врач, у пациента во рту имелся кляп.
«Всегда мыслите позитивно» - одна из девяти категорических директив моего руководства.
За стойкой ни доктора, ни пациента с кляпом не оказалось. В кресле модельного ряда «Офисный планктон» расположился довольно молодой темноволосый субъект. Двумя руками он держал телефонную трубку, но не около уха, а прямо перед собой, как микрофон.
- Разумеется, - ровным голосом вещал он, - мы сразу вызвали… вызвали скорую помощь… разумеется бригада скорой… скорой помощи… вполне квалифицирована.
Его собеседник, по-видимому, был не в себе: из телефонной трубки доносились приглушенные крики, поток проклятий перемежался жалобными вопросами. Темноволосый вставлял реплики в промежутки тишины с ювелирной точностью и хладнокровием.
«Тут либо обширный опыт работы с буйно-помешанными, либо врожденный талант, - размышлял я, глядя на безупречный пробор, расположившегося в кресле человека. – В любом случае, субъект достоин особого внимания. Что же, пора начать рекогносцировку».
- Извините, - в моем голосе не было и намека на извинения, - Вы администратор?
Темноволосый покивал и, не выпуская трубки, вытащил откуда-то снизу блеснувшую медью табличку с выгравированной надписью «Дежурный администратор».
- Этого я не знаю, - все так же размеренно продолжал он. – Думаю… думаю, за разъяснениями… Вам следует обратиться в полицию. Да, я Вас хорошо слышу.
Тут он точно не врал – теперь и мне было прекрасно слышно его собеседника.
- Простите великодушно, - с вежливой улыбкой я перегнулся через стойку и выхватил трубку.
- А ну, заткнись!! – заорал я в телефон. – В тюрьму захотел?! Специально работу срываешь?! Объяснять потом будешь! Не отходи от аппарата, сейчас тебе позвонят.
- Ну вот, - я протянул пикающую короткими гудками трубку, - он сам закончил разговор.
- Да – да, я слышу, - Молодой человек поставил телефон заряжаться и, наконец, взглянул на меня невозмутимо голубыми глазами. – Вы что-то хотели?
- Разумеется, - что ж, пора было намекнуть юноше, кто есть кто. - Во-первых, я хотел бы знать, с кем имею честь! Во-вторых…
- Минуточку, - он выудил из ящика полоску бумаги и начал аккуратно вставлять ее в специальный кармашек на медном Дежурном администраторе. «Админ Ерофеевич Баклаковский» - прочел я и мысленно восхитился. Похоже, родители предвидели его судьбу еще в процессе изготовления.
- Во-вторых, - неумолимо продолжал я, - необходимо…
- Это, ка-ак же-е?!!
Женщина кричала из-за моей спины, а вот это уже никуда не годилось. Я утратил контроль обстановки. Я не заметил ее появления….
- Опять помойка, да?! Ноги, значит, не вытираем?!!
- У Вас есть курортная карта? – молодой человек завершил процесс вставления бумажки и смотрел на меня с доброжелательностью мраморной кариатиды.
- Минуту, - я всем телом развернулся на вопящую бабу и сразу увидел ее слабое место. Пятая чакра просто умоляла, чтоб по ней кто-нибудь врезал...
- Наталья Игнатьевна, - Голос администратора лишь чуть повысился, но тетка сразу перестала орать, - Где товарищ Калинин?
- Да где же ему быть? Здеся он.
Из-за ее спины показался невзрачный человек, с печатью виноватости на челе и готовностью услужить во всем остальном теле.
- Пожалуйста, принесите сюда вещи нашего гостя, - распорядился Админ.
Что поразительно – обереги молчали. Я, в общем, не новичок в своем деле и могу отличить, вампира от малярийного комара или, например, смекнуть, что пора вызывать подкрепление. Ну, допустим подкрепления пока ни к чему, но чего обереги-то молчат?
- Так, у Вас есть курортная карта?
- Нету, - Я еще раз взглянул на тетку. Та остервенело орудовала шваброй у дверей. Никакой даже косвенной угрозы оттуда не исходило. Допустим. А что - товарищ Калинин?
- Хотите оформить карту?
Пришлось снова поворачиваться к Админу. Подо мной натекла уже порядочная лужа. Будь ботинки посуше, я бы ни за что в ней не остался, да и так противно.
- Не уверен. Я здесь в командировке дня на два – три, как получится. У вас ведь можно остановиться?
- Да, в этом смысле Вам повезло. Только сегодня после ремонта мы ввели в эксплуатацию третий этаж. Любой из двенадцати номеров в Вашем распоряжении. Безусловно, они различаются по цене и комфорту.
- Очень хорошо. Комфорт меня интересует, цена – нет.
Из-за спины Админа послышалось негромкое металлическое шелестение, и один из моих оберегов ощутимо дернулся. Шелестели настенные часы. На первый взгляд обычные старо-канцелярские советские часы в большом деревянном футляре с толстым маятником внизу. Но, бдительность – это наше все. В таких артефактах встречаются разные начинки, в том числе быстродействующие. Как-то раз пришлось удирать, причем самым недостойным образом, от хозяйственного проклятия, которое жило в старом измельчителе бумаг. Тут главное – вовремя среагировать.
Пошелестев, часы скромно тренькнули. Стрелки на циферблате показали без четверти полночь. Ничего не произошло.
- Ваш паспорт, пожалуйста.
Я не глядя, протянул Админу паспорт. Часы тихонько тикали, ничего оттуда не потекло, не вылетело. Похоже, оберег сработал на эхо. Как это по-научному? А, да – «наведенный пост-эффект». Ну, в этом пансионате есть чего наводить, такой фон – мурашки по коже. Хотя, чисто внешне все более-менее прилично.
Деликатно звякнув эмалированным тазом о кафель, товарищ Калинин разогнулся, неуверенно взглянул на Админа и, не дождавшись реакции, отправился за чемоданом. Да, надо признать, персонал здесь дисциплинированный, однако есть проблемы с сообразительностью - воду из таза можно было бы и слить.
Пока Админ трудолюбиво заполнял формуляр, я осмотрелся. Холл, как весь остальной пансионат, наверняка был спроектирован и построен специально для отдыха неизбалованных советских трудящихся: простенько и не сказать, чтобы со вкусом, зато без новомодных выкрутас и претензий на высокий стиль.
Между прочим, в широком простенке между уходящей вверх лестницей и стойкой администратора пряталось внушительное произведение искусства - большое мозаичное панно, где на фоне бескрайних полей, две женщины с неестественно толстыми ногами, запрокинув головы, смотрели на пролетающий в ярко-синюшнем небе аэроплан. Некоторую живость самолетику придавало упорное жужжание ночной мухи. Панно, как панно, мне таких много пришлось осматривать – жуткий депресняк под маской бодрого реализма. Альберу такие штуки всегда нравились.
Я покосился на таз, в котором плавали куртка и шляпа. Надо будет как-то их высушить за ночь. Возможно, тут есть своя прачечная и, например, сушильный агрегат. Вряд ли, конечно.
Админ заканчивал заполнение формуляра, когда по лестнице спустилась рыжеволосая красотка и молча пошла в сторону выхода. Ни зонта, ни плаща при ней я не заметил, похоже ливень на улице ее не интересовал.
- Уже? – в голосе Админа я уловил нотки тревоги.
- Ага, - женщина все-таки притормозила у дверей и принялась что-то искать в карманах.
- И в Шестом номере прибралась?
- А как же.
- На Третьем этаже надо было подоконники протереть.
- Не. Там свет погас, - женщина выудила из кармана что-то вроде целлофановой косынки, накинула на голову и исчезла в ночи.
Стервозная баба со шваброй, она же Наталья Игнатьевна, медленно выпрямилась. Товарищ Калинин, спешивший с моим чемоданом, перестал спешить. На секунду мне показалось, что дождь больше не стучит в окна, канцелярские часы перестали тикать, а муха сдохла. Админ, склонив голову, задумчиво разглядывал только что заполненный формуляр.
- А что? – в гулкой тишине осведомился я. - Электрика нельзя позвать?
- Можно, - пожал плечами Администратор, - только он, все равно, не придет.
- Пьющий?
- Не пьющий, но суеверный, - Админ небрежно бросил формуляр на стол. – Значит, сейчас ничем не могу Вам помочь. Мест нет.
- То есть как? – Я с новой силой ощутил, воду в ботинках. – Мне много не надо: душ погорячее, сухую кровать и все.
- Увы. Третий этаж, как Вы слышали, не в доступе, а на Втором – практически все занято.
- Почему, не в доступе? Я сейчас и без света обойдусь. А завтра ваш электрик все починит.
- Увы, - с нажимом повторил Админ, - Третий этаж закрыт. Электрик туда и днем не пойдет. На то у него веские, хотя и нематериальные причины.
- И что? Совсем ни одного свободного места? – пришла пора намекнуть кто здесь главнее. – Значит, так. Я работаю в Санитарной службе и мне не хотелось бы с самого начала предвзято относиться к состоянию Вашего заведения…
- А я так и думал: беда не приходит одна.
- Что такое?
- А до Вас сегодня уже пожарный инспектор приходил. Правда, он умер.
- Черт побери!
- Вот именно. А что касается свободных номеров, то да: есть один, в конце коридора, но я категорически его не рекомендую - воняет.
- Сильно?
- В общем, уже не очень. Видите ли, там сдохла кошка. Она и пахнет.
- ??
- Что Вы так смотрите?
- Убрать не пробовали?
- Вот как раз, старый хозяин хотел убрать, - Админ кивнул в сторону траурной фотографии. - Вошел туда, да и сам помер. А народ тут сплошь суеверный, больше в тот номер никто ни ногой.
- Стало быть, там не одна только кошка лежит и пахнет?
- Вы насчет хозяина? Так с ним все в порядке – похоронили как надо, по Первому разряду. Он-то прямо в дверях упал, вот и вытащили. Повезло в этом смысле. Но, вообще, ситуация напряженная, - в голосе Админа послышалась некоторая меланхолия. – Видите ли, последнее время у нас наблюдается повышенный уровень смертности, как между гостей, так и среди обслуживающего персонала. К нам милиция, то есть, извините, полиция хорошо ездит: сразу как вызываем, приезжают, и потерь у них нет, а прокурорские – ни ногой, потому что их тут трое полегло.
- Отчего?
- А от разных причин: один морковкой в буфете подавился, так и не откачали, другой с инфарктом до больницы не доехал, третий – застрелился.
- Вот так просто застрелился?
- Да. Я, можно сказать, сам видел. Он тут передо мной стоял, точь в точь как Вы, а кто-то ему позвонил. Переменился он в лице, положил аккуратно телефон мне на стойку и ушел в туалет. А потом хлопок, не сказал бы, что громкий, и все. Одним прокурором меньше стало.
- Ничего себе!
- Вот именно. И с медиками тоже проблема: приезжают, конечно, но приходиться ждать пока бригаду соберут. К нам, видите ли, только мужского пола доктора ездят. Все девушки отъездились. Вы не думайте, с ними ничего плохого не случилось, хотя кому как, конечно. В общем, забеременели они. Все.
- Что, прямо здесь и забеременели? – Я внутренне подобрался: дело поворачивалось в совершенно нехорошую сторону.
- Здесь или не здесь я не знаю. Не присутствовал. Но факт, что все. У них там фельдшер работала, Зинаида. К ней ни один мужчина по своей воле ближе трех метров не подходил. Лет сорока пяти, сурового нрава, грузная такая женщина – килограмм под сто двадцать и не сказать, что на лицо привлекательная. А тоже, раз приехала к нам по вызову и через положенное количество недель – в декрет. В общем, у кого проблемы с этим делом были – все у нас отметились, теперь счастливы, а молодые незамужние – ни ногой.
- Удивительно, что вас до сих пор не закрыли.
- А пыталось районное начальство, но все как-то не успевало – то, снимут со скандалом, то, ЧП крупное случится. А тут и вовсе, наш район упразднить решили, укрупнить, то есть, путем слияния с соседним. Ну что, все еще хотите заселиться?
- Да!
- В таком случае, могу предложить такой вариант: на одну ночь можете разместиться в Шестом номере, но завтра до двенадцати надо будет освободить. Устраивает?
- Вполне, но…, - я заметил странный огонек во взгляде Админа, - но, там все нормально? Не воняет? Труп под кроватью не прячется? Вода в кранах есть?
- Вода есть и ничем таким не пахнет. Вы же слышали: там только что убирались…
- Но?
- Но, завтра до двенадцати он должен быть свободен. Видите ли, - после некоторой паузы продолжил он, - этот номер забронирован и уже давно. Пока бронью никто не пользовался, и мы иногда заселяем туда, но только до расчетного часа, хотя…
Админ умолк и принялся внимательно разглядывать мой формуляр.
- Хотя, что?
- Решительно не советую. Я сам не суеверный человек, но имеется статистика: за последний месяц еще никто до расчетного часа не дожил.
- Ага. И там, значит, помирают?
- Да, нет же, не там. Вот сегодня, например, пожарный инспектор. Уверенный такой, я бы сказал, резкий человек заселился в Шестой и тут же приступил наше противопожарное состояние осматривать. Так вот, полез он на чердак и нашел сразу ящик огнетушителей. Я согласен, не на месте они хранились, ну, составил бы акт или чего там полагается. Короче говоря, поволок он ящик, оступился на лестнице и этими же огнетушителями накрылся. Вот, Вы слышали, его начальник только что звонил.
- Давайте ключи.
- Пожалуйста. – Он протянул мне ключ, но в последний момент чуть отвел руку. – Еще, хотел Вас предупредить, если надумаете в наш бар пойти. Там одна девушка сейчас сидит. Вы с ней не связывайтесь. Если заговорит, так не отвечайте. Начнет приставать – громко зовите администрацию, то есть меня.
- Проститутка?
- Хуже! Видите ли, ей еще не исполнилось шестнадцати, а выглядит на все двадцать пять и одевается соответственно.
- Кошмар.
- Вот именно. А потом визг, крики, наряд милиции, растление малолетней, суд, тюрьма.
- А чего это у Вас несовершеннолетняя в пансионате одна проживает?!
- Почему одна? У нее старший брат есть, как раз в милиции работает. Он если не на смене, у нас всегда ночует.
- Угу.
- Да. Извините, хотел вот еще о чем предупредить: там по соседству от Вас, в Седьмом номере, пенсионер живет.
- Вурдалак?
- Нет, конечно, но со странностями. Видите ли, это очень пожилой человек, чрезвычайно щуплый на вид, но в прекрасной физической форме и с твердыми политическими взглядами. Всех наших гостей он склонен считать демократами, либералами и, соответственно, Пятой колонной иностранной разведки. Если встретитесь с ним в коридоре, пожалуйста, не вступайте в полемику.
- Постараюсь.
- Да, постарайтесь, пожалуйста. Он, как правило, тихий, но под настроение вдруг начинает выкрикивать патриотические лозунги, легко переходит на личности и, кроме того, у него палка есть для ходьбы. Так он ее сразу в ход и пускает. Драка, наряд милиции, хулиганство с отягчающими, суд, тюрьма.
- Что, обязательно такая последовательность?
- Не обязательно. Иногда: драка, травмы, скорая, приемный покой, реанимация, морг, кладбище.
- А дедушка почему не в тюрьме?
- По двум причинам. Во-первых, он сам - очень заслуженный ветеран, а его любящий племянник - начальник городского отдела ФСБ, а во-вторых, в следствии этого, в тех случаях когда летальный исход, не случается свидетелей.
- Маньяки с топорами у вас по коридорам бегают?
- Нет, такого пока не замечалось.
- Давайте ключ!
- Пожалуйста! Товарищ Калинин! Помогите нашему гостю отнести вещи.
- А Вы не могли бы сказать товарищу Калинину, чтоб слил куда-нибудь воду из этого чертового таза? Я же не собираюсь стирать в нем куртку! И, кстати, тут есть прачечная? Надо бы это все высушить.
- Хм-м, - перегнувшись через стойку, Админ некоторое время созерцал обстановку у меня под ногами, - да разумеется. А Вы не могли бы разуться?
- Это еще зачем?
- В Ваших ботинках, по-видимому, чрезвычайно много воды. Мы с Натальей Игнатьевной были бы признательны, однако боюсь не встретить с Вашей стороны понимания.
- Правильно боитесь.
- Что ж, это Ваше право. Что касается прачечной, то сейчас она, по ночному времени, закрыта, но утром, милости просим. Товарищ Калинин, не надо носить одежду нашего гостя в тазу. Несите отдельно и постарайтесь, чтобы с нее не капало, а таз оставьте здесь.
Прежде чем я успел ахнуть, товарищ Калинин одним богатырским усилием скрутил куртку вместе со шляпой, и вода хлынула в таз. Потом, радостно покивав мне, он закинул получившийся жгут на плечо и, подхватив чемодан, направился вверх по лестнице.
Меня часто упрекают за резкость и неделикатность в общении с людьми. Совершенно напрасно. Вот, например, товарищ Калинин остался жив.

[Гость_Замутнённое Зло_*]

Освещенный единственной тусклой люстрой, широкий и пустынный, как заброшенная взлетная полоса, гостиничный холл наводил на мысли о бренности сущего.

Бренность сущего - это философично. Впечатляет.

Сочась влагой, как сбежавшая из пруда кикимора, мое тело брело по огромному, безлюдному холлу.

Тело брело? Само?

Молодой человек поставил телефон заряжаться и, наконец, взглянул на меня невозмутимо голубыми глазами.

Невозмутимо голубые глаза. Надо записать...

Прочитал. Причём не по-диагонали, и не перепрыгивая через строчку. А понравилось! Атмосфера чувствуется на счёт раз. Язык понравился. Автору респект. Интересно, что там дальше, что это за обереги у ГГ, и кто такой Альбер?

[mechanik]

Бренность сущего - это философично. Впечатляет.

Тело брело? Само?

Ну да, с "телом" косяк. Но как-то утомился все время "я" писать.

[Гость_Замутнённое Зло_*]

Но как-то утомился все время "я" писать.

А что делать? Приходится. У меня вон тоже роман от первого лица. Никуда от этого "я" не денешься.

[homless]

За стеклом было темно и сыро, потому что стояла ночь, и накрапывал дождик.

Это очень ценное замечание! Темно - ночь, жарко - лето, мокро - дождь...

Увы. Третий этаж, как Вы слышали, не в доступе,

Очень смущает - "не в доступе"

Что же - немного о тексте (ИМХО есссессьно!). "Семейка Аддамс" не вполне удалась. Неплохо было бы Админа сделать еще более отстраненным, а посетителя наоборот - более экспансивным, что ли. Упомянание об артефактах, конечно, здорово, но может стоило бы как-то "засветить" професьон де фуа посетителя? И последнее - описание антуража санатория явно не достаточно. Не создается ощущения места. Такие дела...

[Касторка]

А дальше что? Пока зацепило.

[mechanik]

Это очень ценное замечание! Темно - ночь, жарко - лето, мокро - дождь..

Это я так пытался начать атмосферу ваять. Там ведь и продолжение есть этих "потому что"

Очень смущает - "не в доступе"

Почему? По смыслу, или словосочетание глаз режет?

Что же - немного о тексте (ИМХО есссессьно!). "Семейка Аддамс" не вполне удалась.

Так я только начал

Неплохо было бы Админа сделать еще более отстраненным, а посетителя наоборот - более экспансивным, что ли. Упомянание об артефактах, конечно, здорово, но может стоило бы как-то "засветить" професьон де фуа посетителя?

Чуть-чуть позже "засвечу" непременно.

И последнее - описание антуража санатория явно не достаточно. Не создается ощущения места. Такие дела...

Согласен полностью. И это печально.

[mechanik]

А дальше что? Пока зацепило.

Обязательно выложу. Тут обнаружил во второй части смысловой косяк . Перелопачу и выложу.

[mechanik]

Шестой номер выглядел прилично. Ванна сверкала белизной, в просторной спальне помещалась необшарпанная кровать в компании с телевизором и холодильником. Имел место балкон. Хорошо, но, шутки шутками, а «ни один не дожил до расчетного часа» - впечатляет. Не теряя времени, я разложил полный комплект обороны временного жилища, подумал немного и вскрыл пакет одноразовых оберегов. Завтра к полудню они превратятся в обычные резиновые колечки, но лучше ненависть снабженцев, чем соболезнования коллег.
Теперь посмотрим, что учуяла аппаратура. Я разложил веером измерительные карты. Интересно. Очень интересно. Практически весь фон от Альбера. Кругом его личные отпечатки. Похоже, он тут чудил, как шаман в угаре. Эхо такое, что мурашки по коже. Хотя, не исключено, мурашки от того, что я мокрый до нитки. Ну, прямой угрозы не видать, значит можно и в душ. Я с сомнением посмотрел на карты и вскрыл еще один пакет одноразовых. Тут, как говорится, лучше пребдеть, чем браво склеить ласты.
Не обманул Админ – вода из крана текла и холодная, и горячая. Я стоял под душем и наслаждался теплом. Одежда обсыхала на вешалке. В комнате ждала постель. Мои скромные желания, как будто исполнялись, что настораживало. Потом хронометр на руке просигналил полночь, и все встало на места: один из висевших на моей шее оберегов задергался. Я вылез из–под душа, выяснил, что сигналит курий-бог. Ничего особенного – все то же эхо, но сам оберег выглядел как-то странно. Тяжело вздохнув, я выключил воду, не торопясь вытерся и, усевшись на край ванны, стал разглядывать кварцевый диск с дыркой посередине. Курий-бог – это в основном, конечно сигнализация, причем бестолковая, но, иногда, последний рубеж обороны. Чем больше я смотрел, тем меньше нравилось то, что я видел. С одного края диск не просто потерял прозрачность, он стал угольно-черным. Тут возможны два варианта: либо я побывал где-то рядом с открытым ультра-высокоградусным источником, либо курий-бог сломался сам по себе. Первый вариант не похож на правду, хотя бы потому, что трудно оказавшись рядом с доменной печью при выплавке стали не заметить доменную печь. А я ничего такого не заметил. Второй вариант тоже кривой – никогда не слышал, чтоб эти штуки просто так ломались.
Я покосился на зеркало - совершенно лысый, мрачный, расписанный татуировками и увешанный браслетами голый мужик изучает красивый камешек на цепочке. Местным борцам за нравственность можно уже подниматься по тревоге. Хотя, в свете последних событий, местные наверняка обходят Красный лог за километр и, между нами говоря, правильно делают.
Кто-то отправил Альбера, как говорится, в дорожку, и если следом отправлюсь я, сюда, без вариантов, пришлют бригаду уборщиков. Это ребята серьезные. Никаких подозреваемых, никаких свидетелей, никаких улик. Вместо пансионата - полигон за колючей проволокой для складирования вредных отходов. Все.
- - -
На столике рядом с койкой аккуратная стопка местных буклетов. Что же посмотрим. «Город Вперёдск и его окрестности», «Вперёдские просторы». Несколько видовых снимков так себе качества и рекламка местной адвокатской конторы. А вот красивый буклет: «Балийский массаж в г. Вперёдск. Тихоокеанская экзотика на ул. Ленина». Пальма, свечки, крашеная брюнетка улыбается, все на месте. Так. Дальше. «Достопримечательности г. Вперёдска его окрестностей». Тут и достопримечательности есть? А чего же не быть? Вот: «Здание городского вокзала. Мемориальный бронепоезд», «Памятник покорителям науки», «Древние курганы в излучине реки Бяки»… Сразу два оберега отозвались на курганы. А вот и «Красный лог – жемчужина Бяки». На снимках пансионат смотрится солидно. Убогость архитектуры тает в роскоши окружающих пейзажей и ретуши фотографа. С высокого берега сквозь кроны сосен смотрят вдаль ряды опрятных балкончиков. Наверно, и с моего балкона далеко видать, когда ливня нет. Например, те же курганы.
Перед тем как лечь я еще раз проверил защиту номера, самый надежный оберег - девятимиллиметровый Walther P99 сунул под подушку и выключил свет. В темноте и думается легче и незваных гостей встречать удобнее.
То, что рассказал невозмутимый Админ, определенно указывало на утечку. Череда тех же прокурорских кончин, чисто теоретически, могла быть стечением обстоятельств, но вкупе с суровой статистикой моего Шестого номера – ни в коем разе. На ровном месте утечки случаются редко, но есть, так сказать, «неровные места» за которыми - глаз да глаз. Вообще говоря, обнаружение и ликвидация утечек в таких зонах – прямая служебная обязанность смотрителей. По всякому, конечно, бывает. Вот, например, Альбер со своими обязанностями прискорбнейшим образом не справился.
Собственно говоря, понятно, почему обереги помалкивали. Альбер - свой, а ничего кроме следов отчаянных и, как выяснилось, бесполезных Альберовых усилий взять ситуацию под контроль, местная аура не содержала. Ну, или почти ничего. Все-таки, эхо не только его, раз «аппаратура» среагировала. Хотя если поразмыслить…
Я переложил вальтер поудобнее и уставился в потолок, - если поразмыслить, все равно непонятно почему обереги на того же Админа не реагировали. Я определенно чувствовал, что от него фонит. Не могли же они все разом сломаться? Или могли?..
Кто-то тихо сопит у двери моего номера. Интересно, что я не услышал, как этот «кто-то» появился, а слух у меня довольно острый. Что же, милости просим на мою территорию. Чем хорошо приезжать на ночь глядя – интересанты сразу на разведку идут, крадутся, не теряя времени, прямо в капкан. Нынешний, правда, не спешит. Так и я не тороплюсь. Он сопит. Я лежу. Он в холодном коридоре, я в мягкой койке.
Да, сплоховал Альбер, не продержался до подкреплений. Наверняка ведь сигналил в Канцелярию, еще как сигналил. Но, конечно, пока это по инстанциям долетит, да пока Канцелярия среагирует – больше месяца проходит. Вот если дуба врезать – другое дело. Три дня – на четвертый мы уже тут как тут. А вообще, реально, мутная история. Когда местные мрут чуть не поголовно – одна тема. Если женский пол беременеет без остановки или сплошь двойни-тройни идут – это другой разворот, но не может из одной дырки сразу и кипяток хлестать, и лед сыпаться. Если, конечно, две утечки синхронно... ну… никогда о таком не слышал.
Сопельщик под дверью, похоже, передумал. Ясно слышны удаляющиеся шаги. Не решился подлец в гости зайти. Жаль. А шаги странные: редкие, твердые, но не звонкие – словно калошу на копыто надели. Выскакивать следом – не резон. Во-первых, скорее всего не догоню, во-вторых, бегать по коридорам в голом виде - моветон. Ну и черт с ним. Раз такое дело, можно вздремнуть. Сон у меня, правда, не как у порядочных людей, а исключительно по служебной надобности - для слушания личного эфира. Вдруг, например, Канцелярия что срочное сообщить хочет. Опять же, в теплой койке поваляться...
Через полтора часа я убедился, что никто ничего сообщать не желает, что местные интересанты подлые ленивые трусы и, что, значит, надо самому идти на охоту.
Оказывается, зря я о чемодане нехорошо думал. Он насквозь почти и не промок. Внутри так только, немного все влажное, но вода не хлюпает. Ругаясь сквозь зубы, я натянул холодную сырую рубашку и все остальное. С другой стороны, сам виноват. Мог бы сразу чемодан распаковать. Оно, конечно, ничего бы не высохло, но хоть согрелось.

- - -

[Агния]

Симпатично)

[Агния]

Все люди разные)
Мне как раз показалось, что это кое-что объясняет и совершенно не обременяет текст.

[Генрих]

Согласен с Агнией. Мне, в отличие от ЗЗ, и момент с буклетами понравился. "Город Вперёдск и его окрестности" - браво! Провинциальная гостиница, как живая. С остальными замечаниями я тоже не согласен. И тело пусть бредет и "не в доступе" нормально. Провинциалы часто говорят неправильно. Диалектизмы, например, непривычное ухо просто режут.
В общем, начало удалось. Посмотрим, что будет дальше.

[Касторка]

И я считаю, что со всеми этими оберегами перемудрили и затянули. Но, все равно, пока еще хочется продолжать читать

[Генрих]

...
Двигатель умер, чуть-чуть не дотянув взятую напрокат колымагу до вершины холма. За стеклом было темно и сыро, потому что стояла ночь, и накрапывал дождик. В желтеющем свете фар мерцали лужи, покачивала ветвями чахлая березка и вылезать из машины страшно не хотелось. «Потому что осень, - думал я, нашаривая на соседнем сидении шляпу, - потому что, приличное место «Красным логом» не назовут, потому что давно пора менять работу».
...

Уважаемый автор, единственное замечание (по подчеркнутому).
Антисоветизм и русофобия такая привязчивая пакость... гони их в дверь, они лезут в окно. Пора бы уж понять простую весч. Уже сейчас для антисоветчиков аудитория сильно сужается. А скоро за это морду бить будут. У нас есть записной антисоветчик Ослик и при нем Наташа Кашер. Хватит с нас, вакантных мест больше нет.

[mechanik]

Бар выглядел уютно. Скрытые светильники выхватывали из полумрака сверкающую стеклом и бронзой стойку бармена. Свисающие вниз головой бокалы отбрасывали рассеянный свет на низкие столики, массивные стулья и еще более массивные диваны по углам.
Рабочее место за стойкой пустовало. Все прибрано и, судя по всему, закрыто до утра. Тем не менее, посетители были на лицо. Двое мужчин оживленно беседовали на фоне полуночного окна. Один что-то яростно доказывал, другой решительно не верил. При моем появлении оба оглянулись, причем тот, что доказывал, невежливо скривился лицом.
- Бар закрыт, - сообщил он. – Откроется завтра в двенадцать ноль-ноль.
- Понятно.
- Только заселились? – осведомился другой.
- Да. Вот, думал еду найти, - соврал я.
- Бар закрыт, - повторил Капитан Очевидность.
- Фисташки устроят?
Похоже, собеседнику Капитана уже осточертел спор, и он жаждал разбавить компанию. Что же, я всегда готов помочь, если это совпадает с моими планами.
- Петр, - представился я, пододвигая тяжеленный, дубовый похоже, стул к их столику.
- Игорь, - протянул руку тот, что предложил фисташки.
- Алексей Григорьевич, - степенно кивнул Капитан Очевидность, - Стаканов.
Я мельком огляделся. Пара деталей определенно выбивалась из картины классических мужских посиделок с пивом, водкой и умными разговорами под шум дождя. Одна красовалась на столе, другая – под столом и обе тяготели к Стаканову. Прямо перед Алексеем Григорьевичем среди непочатых и вскрытых банок пива желтел череп. Натуральный, хорошей сохранности человеческий череп лежал макушкой вниз на невысокой подставке, в глазницах поблескивал полированный камень, нижняя челюсть отсутствовала, зато на верхней – частокол черных зубов. Вторая деталь была прозаичнее – Алексей Григорьевич отдыхал босиком.
- Надолго к нам? – дружелюбный Игорь подвинул мне блюдце с орешками и одну из пивных банок, украшавших стол.
- Благодарствую. Да нет, я тут в командировке. Думаю, за пару дней управлюсь.
- Командировочный, значит, - заключил Стаканов и, сердито уставился на череп перед собой. – Из Москвы, небось?
Я кивнул.
- Москвич, значит. А мы вот – местные. И все интересы наши тутошные, почвенные, глубинные, значит, интересы.
- Да-а, - подхватил Игорь, - мы уже три недели как местные.
- Это – ты, - обрезал Стаканов, - а я, почитай, больше месяца в свою малую родину врастаю.
- Красивая у Вас малая родина, - покивал я, - даже древние курганы есть. Наверно, историй тут много про них, легенд всяких.
- Места здесь красивейшие, - легко повелся Стаканов, - воспетые во множестве древних текстов на самых различных языках. Это сейчас тут, с позволения сказать, глубинка, а раньше-то Середина мира была. Вы, вот знаете, что Нибелунги родом из этих мест? А само имя их: «Нибелунги» происходит от названия нашей реки Бяки?
Игорь, пробормотав что-то невнятное, присосался к банке пива. Я мало знал о Нибелунгах, подозревал, что про Бяку утверждение спорное, но меня интересовал череп. Если эта штука - то, что я думаю, надо вызывать саперов. А еще меня интересовали курганы.
- Так это от Нибелунгов курганы остались?
- Нет, курганы – от махараджей.
- Это, которые индусы?
- Они потом индусами стали, а сначала тут жили.
- А-а, - я слегка сбился с темы. – Что, прямо тут?
- Разумеется.
- Коньяк будете? – невпопад осведомился Игорь.
- Весьма печально Игорь, - Стаканов энергично постучал ногтем желтому темени. Ничего не произошло, - печально, что Вас не интересует родная история.
- С Вятки я родом. У нас другая история - попроще. Зато наша. Так что, примем на грудь?
Я не возражал. Стаканов хмуро кивнул. Игорь вытащил из-за пазухи емкую на вид бутыль. «Сейчас, - подумал я, - он все выльет вовнутрь черепа, и мы пустим его по кругу, а закусывать будем фисташками. Кровавые Боги Месопотамии отдыхают».
- А что это? – я небрежно кивнул на перевернутый череп. – Местный сувенир?
- Нет, молодой человек. Видите - череп и подставка образуют единое целое. Это – потир, а точнее – потир-габала. Голос крови – голос почвы, - Стаканов смерил меня оценивающим взглядом. – Знаете о таком?
- И что-то слышно?
- Если поставить габалу перед собой и сосредоточиться - раскрывается внутренний слух души…
- И мобила хорошо ловит, - поддакнул Игорь. – Так-то связь - дерьмо, то хрипит как подранок, то совсем дохнет, а рядом с черепушкой всегда нормально слышно.
Он встал и направился к барной стойке. Глядя вслед, я понял, что в драке Игорь серьезный противник. Рост – метра два с лишним, вес – килограмм под сто, но главное походка – мягкая, легкая, уверенная.
- Деньги повреждают духовность, - вполголоса сообщил Стаканов. - Наш с Вами собеседник – прискорбнейший тому пример.
- Я все слышу, - отозвался Игорь, аккуратно вытаскивая висящие вниз головой бокалы.
- Это хорошо, потому что Вы, вообще, редко слышите мои слова. Дармовые миллионы порождают глухоту.
- Так Вы – миллионер? – уточнил я, когда Игорь вернулся и вручил каждому по бокалу.
- Да.
- Нетрудовые доходы, - в голосе Стаканова звучало суровое осуждение. – Легкие деньги, легкая жизнь, легкие женщины… - он тяжело вздохнул, - девушки… развлечения…
- Да, кстати, - я оглянулся на пустующие стулья за спиной, - я слыхал про коварную малолетку, которая тут всех терроризирует.
- Это Леночка, - хором воскликнули мои новые знакомые.
- Пожалуй, единственный пример пользы от его миллионов, - хмыкнул Стаканов и протянул бокал, чтобы Игорю удобнее было наливать. – Женщины, они ведь сызмальства деньги чуют. Не знаю как, а за версту различают, у кого, что в карманах звенит. Вот и Леночка наша, как Игоря видит – краснеет вся и убегает скорей. А так-то, конечно, натуральная ведьма. Голосок тихий, личико чистое, а глазищи зеленые, бесстыжие, и фигурка такая – все при ней. Никак догадаться нельзя, что шестнадцати нет. Так, за что пьем?
- За знакомство, - предложил я. – Интересная вы компания – историк плюс миллионер.
- Я литератор, - поправил Стаканов и мы выпили.
- А славную историю родной страны всякий гражданин знать обязан, - продолжал он, ловко садясь на любимого конька, – и как бы там не клеветали всякие…
- А я тут кино смотрел: «Бесславные ублюдки» называется, - перебил Игорь. – Ни черта не понял, но история забавная.
- Чепуха! – рассердился Стаканов. – Вот история!
Он схватил и поднял над столом череп. Вставленные в глазницы камни поблескивали, отражая льющийся от бара свет.
- Вот оно - сакральное! Не заморское! Наши предки десять тысяч лет назад сделали, до всяких древних греков! – С глухим стуком он поставил череп на место. - Вот оно! Наше!!!
Когда псих колотит о камень неразорвавшийся снаряд, главное не создавать паники. Вполне может так случиться, что ничего не сдетонирует.
- Разрешите полюбопытствовать? – я вытащил из кармана платок и накрыл правую ладонь.
- Не бойтесь, не кусается, - усмехнулся Стаканов, - и постарайтесь не уронить. Тяжелый.
Ну, ладно. Подставка на пяти бронзовых опорах, начищена до блеска. Не иначе Стаканов постарался. Старая тяжелая бронза – подходящий металл для таких устройств. Собственно, и череп – не более чем подходящая подставка под те черные штучки, которые - якобы зубы. Я медленно протянул руку. Тупейший способ определять, заряжен артефакт или нет. Любой электрик меня поймет…
- Конечно, не кусается, раз челюсть потерял. - Игорь разлил еще по одной. – Предлагаю повторить.
Я уже держал в руках пустой и безопасный, как сдохшая муха, череп. Однако, мощная была штука, не сто веков отроду, но лет двести – триста будет. Серьезный мастер сработал и материал хороший. А разрядилась сия габала совсем недавно. Тринадцать пятигранных конусов с аккуратно срезанными вершинами почти не отражали свет.
- За что пьем? – осведомился Игорь.
- За основы! – Стаканов обвел бар суровым взглядом и, не теряя время, опрокинул содержимое бокала в себя. - За устои и духовные скрепы!
- За оковы, так за оковы, - пожал плечами Игорь, я поставил череп на место и мы выпили.
Некоторое время все молча закусывали орешками. Стало слышно, как дождь барабанит по окнам, фыркают водосточные трубы. Я разглядывал габалу, испытывая чистое удовольствие человека, не попавшего молотком по собственному пальцу. Итак, причина утечки налицо. По любому, надо прибрать, но это уже не срочно. Появится гонец – вызову саперов. Осталось найти саму утечку. Обереги помалкивали, а я кожей чувствовал носителя аномалии. Кто-то из моих собеседников определенно фонил. Подозрительнее выглядел Игорь, но, как изволит шутить начальство: «Пока не в аду, горячиться не надо».
- Так какой же Ваш бизнес? – вежливо улыбнулся я
- Не бизнес. Ничего если на «ты» перейдем? Я – художник.
- От слова «худо», - встрял Стаканов. – Простите, но я этих квадратов не понимаю, ни черных, ни голубых!
- Ну, значит, есть ценители, раз деньги платят, - возразил я.
- Я картины не продаю, - Игорь взглянул на меня с таким сочувствием, что захотелось проверить - легко ли выходит вальтер из кобуры.
- Я небо рисую, - все так же негромко продолжал Игорь, - а на небо покупателей нет. Бабло я срубил, когда охранником после армии работал. Теперь живу, как хочется, а хочется мне небо рисовать.
Он снова принялся разливать коньяк. Я прикинул, что такими темпами, да на пиво, наши посиделки скоро сами собой кончатся. Запросто могу не успеть вычислить, кто тут мой клиент.
- Чепуха! – окончательно рассердился Стаканов. Его интеллигентная бородка воинственно распушилась, в глазах сверкнула убежденность, – Синий квадрат в раме – это не небо без облаков. Это – синий квадрат в раме! Айвазовский, соотечественник наш, квадратов не рисовал, однако же гений был.
Игорь только рукой махнул, но Стаканова уже несло.
- Почему? – восклицал он. – Почему Ломоносов квадратов не рисовал? Тоже ведь соотечественник, а не рисовал?! И Ленин не рисовал! И…
- А что это Вы все покойников поминаете? – сухо осведомился я.
- И… - Стаканов ошалело уставился на меня. – Почему покойников?
- Не знаю, - я в упор рассматривал Стаканова. – Странно все как-то. Когда заселялся, мне все уши про мертвецов прожужжали и теперь опять... А?!
«Пожалуй – чист, - решил я, изучая бледнеющую физиономию литератора, - если что и есть, так самую малость. Можно пренебречь».
- Кто ты? – во взгляде Игоря светился неподдельный интерес.
- Какая разница?
- У тебя голос точь в точь стал, как у моего дяди. У меня дядя родной следователем в прокуратуре работал. Так я с детства помню: как войдет в комнату, как зашипит: «Кто спички взял?», как рявкнет: «Где спички?!», тут только держись.
- К прокуратуре отношения не имею.
- И хорошо, а то у нас прокуроры как мухи мрут. Да, Алексей Григорьевич?
- Истинно, - не дожидаясь тоста, Стаканов выкушал очередной бокал и, морщась, стал заедать зажатыми в кулак фисташками. В мою сторону он не смотрел. – Совсем не жильцы.
- Милицейские, другое дело, - Игорь тоже не стал медлить. - Гх-м. Ничто их не берет. Орлы! Ты, случайно, не из милиции?
- Нет.
- Напрасно.
Он деловито зашебуршал в блюдце, пытаясь разыскать среди пустых скорлуп, что-нибудь съедобное.
- Детский мир, - Стаканов осторожно поднял череп и уставился в темные глазницы. – Комитетский он. Органы - одним словом.
- Давно пора, - кивнул Игорь, выуживая насмерть закупоренный орешек. – Органы из Москвы всех уделают и по большому, и по маленькому.
- Как бы сами не уделались, - проворчал Стаканов. В мою сторону он по-прежнему не смотрел. – Тут ведь не шпионов ловить надо, тут глубже все. Вас в какой номер поселили?
- А это причем?
- Не причем, если только не в Шестой.
- Как раз в Шестой, - я всем корпусом развернулся к Игорю. – Так, что за байки покойницкие?
- Надо выпить, - озабоченно сказал Игорь, разлил еще по порции и, не дожидаясь никого, выпил.
- М-да, молодой человек, сочувствую, - протянул Стаканов без малейшего сочувствия в голосе.
- И?
- Тут, такое дело, - Игорь сосредоточенно пытался расколоть неподдающийся орешек, - мы с Алексей Григоричем в этом пансионате можно сказать долгожители. Мне здесь хорошо. Работа, реально, пошла. Это трудно объяснить, когда вроде все правильно делаешь, а ни хрена не выходит. Все правильно, но не то, а потом, вдруг, раз и пошло…
- Не отвлекайся, Игорь, - Стаканов поставил череп и принялся рассматривать свой бокал на просвет.
- Я к тому, почему не сматываюсь. А так-то, конкретный фильм ужасов забесплатно. Шестой номер, вообще, чемпион. Сегодня уже одного оприходовали, а за неделю – жмуров пять, да?
- Четверо, если быть точным, - поправил Стаканов. – В понедельник дама заехала из налоговой, с нее и началось.
- Да. Потом депутату не повезло. Помните – мордатый такой?
- «Не повезло» - это в картах или на бегах! А депутат водкой обожрался. Да, не в том дело! Обслужива–жив-аю-щ, - Стаканов сглотнул и со второго раза выговорил трудное слово, - обслуживаю-щий, говорю, персонал. Вы чего все, не поняли кто это?!
Он обвел нас взглядом и, очевидно, остался недоволен результатами осмотра. Игорь все еще пытался справиться с орешком. Я не проявил должного интереса потому, что опять засомневался кто тут аномалец.
- Я презираю Голливуд, презираю за тупую бездуховность-ость, - решительно заявил Стаканов и испытующе посмотрел на нас. Никто не возражал. Кино – дело личное. – Презираю, но! Но!!! Кто-нить смотрел «От заката до рассвета»? Что? Нет?! Игорь! Ты видел, как товарищ Калинин вчера рельсу гнул? Руками.
- Охренеть можно.
- Вот! Никому дела нет, а я-то внима-а-ательно слежу. В общем так, не пугайтесь, но это упушки, упыри то есть. Сейчас сколько время?
- Пол третьего уже.
- Не, рано еще. У них после трех самое веселье. Как Наталья - уборщица кровушку пьет, сам видел. Пр… прене… пренепритят-нейшее зрелище, доложу. Хоть и из курицы. Тут директор работал. Портрет в фойе видели? Вот он все знал! «Будьте осмо-осмотрительны Алексей Григорьевич, - говорил, - люди-оборотни, бесплатные чудеса вредны для здоровья, а Тунгусский метеорит не просто сам себе упал. Так и передайте, если кто интере-тересоваться будет». А я, конечно, все понял! – гремел на весь бар Стаканов, - Следить стал, оглядываться, босиком по земле-матушке ходить, потир при себе держать. Людишки-то – оборотни! Особенно некоторые.. А у меня и пуля с-серебряная имеется, угощу на славу упырище…

Дверь в бар распахнулась. На пороге стоял Админ Ерофеевич.
- Бар закрыт, - негромко произнес он, как ножом срезая пламенную речь Стаканова. – Прошу не шуметь и освободить помещение.

- - -

[Касторка]

невежливо скривился лицом.

А можно скривиться попой?

пододвигая тяжеленный, дубовый похоже, стул к их столику.

Что-то тут коряво...
А так хорошо, жду что дальше будет.

[mechanik]

А можно скривиться попой?
Что-то тут коряво...
А так хорошо, жду что дальше будет.

Невежливо скривился попой. Класс!!!! Не знаю где, но надо использовать!

[NatashaKasher]

Только сейчас увидала тему!
Начала читать первую часть - супер!

- таких излишеств здесь не держали.

Показалось лишним. При упоминании таза это становится очевидно.

бесформенную тряпку, которая раньше называлась шляпой

Как-то неправдоподобно быстро шляпа в тряпку превратилась.

Больше решительно ничего достойного внимания.

Лишнее предложение, до этого уже упоминалось, что больше ничего не было.

Сочась влагой, как сбежавшая из пруда кикимора, мое тело брело по огромному, безлюдному холлу.

Про "тело" я видела, что вам уже написали...

а судя по тому, что слышался только врач, у пациента во рту имелся кляп.

Хм... Поспешный вывод, я бы сказала. То есть, я понимаю, что это юмор, но всё равно. Может быть: "У пациента, наверно, во рту был кляп".

расположился довольно молодой темноволосый субъект.

Что за "довольно" молодой? Молодой и всё.

Двумя руками он держал телефонную трубку

Лучше: "Он держал телефонную трубку двумя руками". Иначе, из-за того что вы начинаете: "Двумя руками" ожидается, что далее вы опишете, что он делал ногами.

глядя на безупречный пробор, расположившегося в кресле человека.

Лишняя запятая.

- Разумеется, - что ж, пора было намекнуть юноше, кто есть кто. - Во-первых, я хотел бы знать, с кем имею честь! Во-вторых…

Какая-то неуместная реплика. Во-первых, он уже вроде намекнул что "право имеет", когда вырвал телефонную трубку. Спросить: "С кем имею честь" - где здесь намёк? В общем, меня эта реплика покоробила. Кстати, как правило, герой тем круче, чем меньше рассуждает и комментирует собственные реплики и действия.

еще в процессе изготовления.

"Изготовления"??? Обычно имя ребёнку дают после рождения.

Я утратил контроль обстановки.

Над обстановкой.

- Так, у Вас есть курортная карта?

Лишняя запятая.

от хозяйственного проклятия

Хозяйского?

зато без новомодных выкрутас

Выкрутасов.

В общем понравилось, буду читать дальше.

[mechanik]

Огромное спасибо за разбор!

[NatashaKasher]

Не за что! Вторая часть тоже очень понравилась! Даже больше чем первая, как-то чище. Ну и интересно, конечно, что будет.

вскрыл пакет одноразовых оберегов

???

Мои скромные желания, как будто исполнялись,

Лишняя запятая.

и все встало на места

Стало

причем бестолковая, но, иногда, последний рубеж обороны.

После "иногда" лучше тире.

Убогость архитектуры тает в роскоши окружающих пейзажей и ретуши фотографа.

Понравилось!