Томбал̃де ломан̃. Человек с той стороны, Повесть-самоучитель конланга Опции

[Pedrevan]

Предисловие
Идея такой повести-самоучителя родилась давно. Сначала был сериал «Сёгун», в котором англичанин 16 века попадает в Японию и, ничего не смысля ни в японском языке, ни в традициях, был вынужден учиться всему с нуля. Много лет спустя я наткнулся на книгу Т. Л. Мироновой «Необычайное путешествие в Древнюю Русь». Простенькая фантастическая повесть, где группа детей и студентов-археологов попадает в 13 век. Все там говорят по-древнерусски, и студенты попутно разъясняют младшим спутникам особенности старинной грамматики, фонетики и лексики и как она связана с современным русским языком. Почему мы говорим «день», но «днём», что такое «шуйца», а что «десница» – где берут начало те или иные правила современного языка… Ну, и действие происходит в эпоху татаро-монгольского господства и борьбы с крестоносцами, посему интересные события обеспечены.

Увлёкшись неомуромским языком, конлангом, созданным В. М. Чернявским, я задумал объединить свои впечатления и написать художественное произведение, действие которого будет происходить в вымышленном мире, похожем на Восточную Европу 9-11 веков, но населённую несколько иными племенами и народами и с иной географией. Отправить туда героя-попаданца, заставив его, как и героя «Сёгуна», познавать этот мир с нуля и учить местный язык.
Почти перед каждой главой и разделом будет дан небольшой словарик и простейшие уроки грамматики. Слова даю не все, часть их поясняется в тексте, так что смысла в излишнем разжёвывании нет.
Возможно, кому-то материал покажется сумбурным и малопонятным. Действительно, он подаётся совсем не так последовательно и логично, как в традиционном учебнике – от существительных к прилагательным, от глаголов к наречиям… Но во-первых, уже есть учебник Виталия Чернявского, построенный по таким канонам. Во вторых, со временем я буду давать более организованную информацию, призванную упорядочить и закрепить полученные знания. Но главная моя цель – заинтересовать даже тех, кто прежде к финно-угорским языкам никакого интереса не проявлял. Даже тех, кто эти языки учить не собирается. Эти последние могут читать повесть, не напрягая мозг. Тем более, на «языке скалваничей» там даются лишь диалоги, вся речь автора – на русском. Да и главный герой поначалу мало понимает из того, что ему говорят. Хотя в дальнейшем диалоги станут всё более сложными, и их непонимание станет проблемой к полноценному восприятию всего текста.

Пытаюсь сделать сайт, посвящённый муромскому языку. Пока на Юкозе, потом - посмотрим. Если мне не надоест. Дело-то заведомо гиблое... Но забавное.

ТОМБАЛ̃Д̃Е ЛОМАН̃
Чин̃кастъ.
Мон с̃т̃ин̃ мад̃ен̃таркасте, чочин̃ ис̃ен̃ ов̃тон̃ кед̃с дъ озин̃ тувурън̃ екшс. Ечке с̃ормо, став̃т̃ ожола кон̃ов̃ън̃ лопат̃н̃есте, ул̃н̃ес̃ ав̃т̃ев̃т̃ в̃ас̃ен̃ц̃е лопачир̃есе. Мон ер̃т̃ед̃е кър̃вэз̃т̃ин̃ тол, пултаз̃т̃ин̃ штатол дъ йутав̃тин̃ с̃ел̃мэванов̃тнесе с̃ормадъв̃т̃ ис̃ак:
«О буквах. Долго думал, как передавать речь скалваничей. После долгих мучений решил использовать русские буквы, но с некоторыми особенностями в написании, которые позаимствовал в местном руническом письме. Буква Е читается как русское Э. Букву Ъ использую для звука, похожего то ли на Э, то ли на О, то ли на Ы. Ну, что-то вроде звука «о» в слове «ягодок», когда произносим быстро. Чёрточка над буквой означает её мягкость. Ри, те, са читаются вроде русских «ры» (только более мягкого), «тэ», «са». Р̃и, т̃е, с̃а – как русские «ри», «те», «ся». Ц̃ произносится мягко, примерно как русское «ч», а Ч – твёрдо, на английский манер. Звуки П, Б, В, М мягкими не бывают, поэтому буквой В̃ обозначаю звук вроде английского «w». К, Г перед звуками «и», «е» всегда мягкие. Х произносится слабо, выдохом, тоже как в английском, кажется».
Васта чер̃кс̃ вел̃кс ала, кен̃ет̃с̃ кен̃ер̃се.
– Тон с̃ормадат тагъ?
Мон ванин̃ удалов̃ ламтов̃ън̃ трокс.
– Ис̃т̃а… Тон унък, унък…
– М-м…
Сон ез̃ ушудъ пед̃амс кев̃кс̃т̃емэт̃н̃ен̃ек. Ан̃с̃ак ашт̃с̃ таваткс ала дъ ванс̃ кода мон с̃орман толгасъ т̃ешкст, пут̃н̃ед̃е с̃ормос мон̃ ел̃аман̃ мейел̃ц̃ет̃ ийет̃. Мон с̃ормадин̃ одов̃ ван̃ксъстъ гигер̃ен̃ палнет̃н̃есте – дъ йор̃т̃н̃ин̃ икел̃с̃орма паргов̃ шукшъкс.
Мейл̃е сърмав̃с̃ с̃ел̃мэт̃н̃есе. Мон путин̃ толга дъ н̃ежед̃ин̃ кутта мукур̃т̃н̃ен кэмедэ куттан̃е лангс.
– …Мез̃е?..
Мон малав̃гак стув̃ин̃, къл̃а мон ан ул̃е эйке кудусъ – дъ ушудин̃ апак учу моткод̃емс сет̃ме!..
– Ай?.. Мез̃ейак! Мон…ан̃с̃ак… – Мон л̃екс̃т̃ин̃, апак маштъз̃ пачт̃амс ар̃с̃емэт̃ен̃ сон̃ кел̃ен̃ валтнесе. – Мон бажав̃л̃ин̃ ноутбук. Ел̃и… печатнайа машинан̃е! – мон раказ̃ев̃ин̃ ав̃ гайт̃ев̃сте. – Тэд̃е башка, мон ул̃ан берэн̃ с̃ормамиц̃а…
– Тон ул̃ат с̃ех паро!
– Нама! Нама!
Косъ-косъ вал̃ман̃ трокска, пув̃ън̃ кекшемэтаркан̃ пир̃есе, гайкор̃т̃н̃ес̃т̃ карав̃л̃иц̃ат. Син̃ кувака «ва-а-анък» кан̃д̃т̃н̃ес̃ йакшамо коштка ис̃е ошън̃ кудут̃н̃ен̃ латот лангга.
Мон чочин̃ ис̃ен̃ кед̃с с̃ед̃е домка дъ с̃ормин̃ лопасе:


ЧЕЛОВЕК С ТОЙ СТОРОНЫ
Из дневника.
Я встал с постели, запахнулся в медвежью шкуру и сел за стол. Толстая книга, сшитая из листов желтоватой бумаги, была раскрыта на первой странице. Я высек огонь, зажёг свечу и пробежал глазами то, что написал вчера.
<…>
Жена пошевелилась под одеялом, приподнялась на локте.
– Снова пишешь?
Я оглянулся через плечо.
– Да. Ты спи, спи…
– М-м…
Она не стала приставать с вопросами. Просто лежала под одеялом и смотрела, как я пишу пером буквицы, занося в книгу последние годы моей жизни. Я переписывал набело с кусочков бересты – и кидал черновик в короб для мусора.
Наконец, в глазах зарябило. Я отложил перо и откинулся на жёсткую спинку кресла.
– …Что?..
Я как-то совсем забыл, что не один в комнате – и невольно начал бормотать под нос!..
– А?.. Ничего! Я… просто… – Вздохнул, не в силах передать свои мысли словами её языка. – Я бы хотел ноутбук. Или… печатную машинку! – я негромко засмеялся. – К тому же, писатель из меня никудышный!
– Ты самый лучший!
– Конечно-конечно!..
Где-то за окном, на деревянной крепостной стене, перекликались стражники. Их протяжные «посма-атривай» разносились в морозном воздухе над крышами городских домов.
Я поглубже запахнулся в шкуру и написал на листе:


ПЭЛ̃ В̃АС̃ЕН̃Ц̃Е
1. ПЭЛ̃КС В̃АС̃ЕН̃Ц̃Е
Вардо
Было холодно. Пожалуй, слишком холодно для начала июля. Вон, даже листва на деревьях пожелтела! Или я не догоняю чего-то?.. Определённо, не догоняю! Когда приехали – точно помню – везде зелень была, а теперь такое чувство, будто внезапно настала осень! Или я просто не заметил? Может, это просто некоторые деревья тут такие… раннелистопадные?..
Пытаясь согреться, я пробежался немного, топча босыми ногами пружинящий ковёр из листьев и травы. Вода на теле скоро высохла, но облегчения это принесло мало. Наступала ночь, и с каждой минутой становилось всё холоднее. Да ещё и трусы эти мокрые … Я их отжал, конечно, но потом всё равно надел. Ещё попадётся кто-нибудь, перепугается… Понятное дело, в наше время безобидного вида юноша, предающийся нудизму в окрестностях Светлояра, вряд ли всерьёз кого напугает – не такое видали! Но мало ли…
Тропинку я потерял уже давно. Сначала не придал этому значения – Светлояр место обжитое, куда ни пойдёшь, обязательно наткнёшься на дорогу, тропу или село. Но блуждал я уже, наверное, часа два, а лес становился всё гуще и страшнее. Поваленные стволы, сучья, замшелые пни и чавкающая под ногами болотная жижа – всё это выглядело весело и романтично, если гулять подшофе и с компанией друзей. Но друзья остались в лагере.
Весь исцарапанный, грязный и до смерти замёрзший, я вышел на ровное, свободное от деревьев место, вроде как на поляну. Под бездонное, полное звёзд небо. И вот тогда перестал стесняться своей слабости и завопил:
– Лю-у-ди! А-ау!
Эхо – незнакомое, звучное, как бывает в кино про всякие дикие места – ответило мне завываниями. И тут мне стало страшно по-настоящему.
Я совсем по-детски захныкал и заскулил в темноту:
– Господи! Да что же это творится такое?.. Да за что же мне это?..
Господи молчал. Наверное, не желал разговаривать с клиническим атеистом. Зато откуда-то из-за кустов мне ответил тяжёлый басовитый рык и хруст валежника. И что-то огромное, чёрное поднялось на фоне более светлых древесных стволов…
***
…Это всё Саня придумал, заядлый искатель приключений на пятую точку! «Поедем, – говорит, – на Светлояр на пару деньков, отметим окончание сессии. Встанем в палатках, на долбославов полюбуемся, девок их поклеим…» Короче, все дела… Я согласился, конечно. Тем более, Маринка была «за» обеими руками, да и кроме Санька́ ещё трое наших подписались на это дело. Ну, мы и поехали на Саньковой машине. То есть, машина не его, понятно, а бати – «Кашкай» с двумя дополнительными сиденьями. Так что в тесноте, но разместились.
Обычное такое путешествие получалось. Сначала до Нижнего, а потом – в дебри неведомых земель! Доехали, палатки поставили – не на самом берегу, конечно, там охранная зона, а подальше, где можно. Пошли, искупались, осмотрели окрестные достопримечательности, выпили, а вечером опять попёрлись на озеро.
Мы бросились в холодную воду, выплыли на середину Светлояра и принялись подныривать и хватать друг друга за лодыжки, толкаться, брызгаться… Пока Маринка не учудила – ловко стащив с меня трусы, она стала крутить ими над головой под одобрительный рёгот друзей.
Я, конечно, не обиделся. И решил, что в праве теперь отплатить ей той же монетой. Маринка взвизгнула, бросила в меня трусами и, подняв тучу брызг, отплыла подальше.
– Дура! – весело ругнулся я. – Утонут же!
И протянул руку за вышеозначенным предметом гардероба. Пошарил вокруг – и с тихим испугом понял, что мокрая ткань прямо сейчас плавно опускается на дно. Бросив Маринке: «Ну, получишь ты у меня!» – я нырнул, стараясь не выставить напоследок над водой голый зад – к дикой радости товарищей! Перспектива отсиживаться в озере до темноты, или пока не сжалится кто-нибудь из моих спутников, не радовала. А шлёпать до палатки в голом виде на потеху публике… Не, я человек без комплексов, конечно, но не до такой же степени!..
Открыв глаза, я увидел тёмное пятно, маячившее где-то подо мной. Вот они, родимые, совсем рядом!
Я сделал несколько взмахов, вытянул руку в мозглую глубину – и не достал. Распахнул воду ещё парой гребков… Тёмное пятно вдруг дёрнулось, закрутилось, словно живое – и, не успев осознать опасность – я сам закрутился в мощном холодном потоке!
Конечно, я слышал об омутах и всяких подводных течениях, которые могут затянуть купальщика, но ни с чем похожим никогда не сталкивался. А потому страшно перепугался, забарахтался, чувствуя, что водоворот тянет меня в глубину!
Кажется, на секунду я даже сознание потерял. Но это было иллюзией. Просто в какой-то момент я утратил ориентацию в пространстве, и когда подумал, что всё кончено, и я, не в силах сдержать вдох, захлебнусь, вдруг почувствовал, что поднимаюсь наверх! Дёрнулся из последних сил, взмахнул руками – и очутился на поверхности. Забарахтался, взбивая воду в пену, захрипел, закашлял… И понял, что не умру сегодня! Что буду жить!
Не поверите, какое это счастье – быть на волосок от смерти, и спастись в последний момент!
Лишь затем я обнаружил в своём кулаке зажатый кусок ткани. Надо же – ухватил каким-то чудом!
Отдышавшись, я огляделся. Друзья мои странным образом испарились, довольно многочисленные люди на берегу тоже улетучились куда-то.
И тогда я сделал следующее открытие.
Это было не то озеро! Примерно тех же размеров и такой же, почти идеально круглой формы. И лес подходил вплотную к берегам – но теперь это были уже не чахлые деревца, а могучие, в пару обхватов ели!
Я вылез через камыши, вспугнув уток и ещё пару незнакомой породы птиц. Потоптался в илистой жиже, пытаясь понять, какая такая ерунда со мной приключилась. Вспомнил историю о водолазе, который где-то в Сибири по цепи подземных пещер из одного озера переплыл в другое. Но я-то был под водой не больше минуты!
Что же это, а?
Я набрал в грудь воздуха, открыл рот… Потом опомнился, выжал и надел трусы. Так-то получше!..
Кричать расхотелось. Чего доброго, опозорюсь, как тот персонаж Миронова в «Бриллиантовой руке»: «Лю-ди! Помоги-те! Лё-ёлик!!!» Вот ржач-то будет, если народ сбежится!
И, решив, что любому странному событию можно найти логическое и вполне научное объяснение, собрался с духом и вступил под тень древнего леса. Нужно было найти дорогу и людей, пока совсем не стемнело. Я совсем не сомневался, что едва ли не сразу найду и то, и другое.
Как же я ошибался!