Литературный форум Фантасты.RU

Здравствуйте, гость ( Вход | Регистрация )

Литературный турнир "Игры Фантастов": "Шестое чувство" (Прием рассказов закончится 6.04.2024 года 23:59)

5 страниц V  « < 3 4 5  
Ответить в данную темуНачать новую тему
Первая звёздная, научная фантастика
Andrej
сообщение 2.4.2021, 20:26
Сообщение #81


Создатель миров
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 1387
Регистрация: 1.10.2012
Вставить ник
Цитата
Из: Воронежа




7.

— Здравствуй, Юджин.

Незнакомец с закрытым соцпрофилем, о чём говорил красный кружок над его головой, опустился в свободное кресло напротив и, положив руки на стол, сцепил пальцы. В «Тёмной стороне» как всегда стоял полумрак, к тому же человек был в ви-маске, отображающей какое-то невыразительное лицо, поэтому Евгений даже не попытался напрячь память.

— Мы знакомы? — поинтересовался он.

— Да ладно, Юджин! — ответил мужчина. — Неужто думаешь, я использую одну и ту же ви-маску больше одного раза? Но голос-то мой ты должен помнить. Давно тебя не видел. Где-то в другом месте работал или длинный отпуск?

Себрис молчал и лишь пристально смотрел на незнакомца.

— Ну не хочешь — не говори. Выключи запись. Но Сеть не трогай — она ещё понадобится.

Евгений выполнил просьбу.

— У меня есть кое-что для тебя, Юджин, — сказал человек в маске, — «Глаз Кали». Специально берёг больше года. Знал, что ты появишься. Всё ждал, когда ты сам придёшь, но не вытерпел, — незнакомец усмехнулся. — Я дам хорошую скидку в честь возобновления наших отношений. Берёшь?

Он протянул к Евгению правую руку и раскрыл ладонь — на ней лежал виртуальный красный шарик не больше двух сантиметров в диаметре. Себрис взял его двумя пальцами — шарик оказался мягким, будто пластилиновым.

— Бери, — убрал руку незнакомец. — Он твой.

Себрис положил шарик на стол.

— Не надо, — спокойно сказал человек в маске. — Лучше в карман.

— Что это? — не обратил внимания на его слова Себрис.

— «Глаз Кали». Я разве не сказал?

— Почему Кали?

— Ты уже спрашивал раньше, Юджин. Забыл?

— Напомни, — невозмутимо попросил Себрис.

Мужчина прикрыл шарик ладонью.

— Так звали индийскую богиню, — медленно проговаривая каждое слово, начал он. — Кали — недосягаемая, непостижимая красота, освобождение от бремени реальности и её демонов, прошлое, настоящее и будущее, переплетённые немыслимыми узлами, вечная жизнь в бессмертии и наслаждении... — незнакомец помолчал, наблюдая за реакцией собеседника. — И это меньшее из того, что даст тебе «Глаз Кали».

— Как он работает?

— Юджин, это ты? Или кто-то с твоей ви-маской? — прищурился незнакомец и парой движений отключил Сеть. — Хм... — он вернул себе Сеть и успокоился. — Что с тобой случилось, Юджин?

— У меня слабая память. Ни черта не помню.

— Правда? — поднял брови незнакомец. — Ну ладно. Тогда слушай. Придёшь домой, закроешь дверь, ляжешь в постельку и размажешь шарик по лбу. Проснёшься утром с незабываемыми впечатлениями.

— Я так понимаю, этот шарик не лицензирован?

— Пожалей меня, Юджин! — скривил виртуальное лицо человек в маске.

— Не возьмут меня с ним прямо в постельке-то?

— Обижаешь! Все логи стираются. Даже то, что он у тебя в кармане, нигде не отразится. А уж его работа и подавно.

— Сколько?

— Двести.

— Двести?! — поразился Себрис. — Это же больше моей месячной зарплаты!

— Неужели у тебя ничего не припасено, Юджин?

— А стоит ли?

— Поверь мне, Юджин. Не пожалеешь. И заметь, никакой зависимости. Это не наркотик. У нас всё прилично. Бери.

Незнакомец убрал руку, которой прикрывал шарик.

— Даже не знаю... — с сомнением протянул Евгений.

Человек в маске молчал и выжидающе смотрел на него. Наконец сказал:

— Раньше ты не думал о таких вещах.

— Когда «раньше»? Когда я покупал последний раз?

— В прошлом феврале.

— И сколько до этого?

— Два-три раза. Это важно?

— Важно, — подтвердил Себрис.

«Если я за год ничего не почувствовал, — подумал он, — значит, зависимости, и правда, нет».

— Сколько, говоришь? — спросил Евгений.

— Сто восемьдесят. Только для тебя, Юджин.

— Хорошо, я беру, — Себрис взял со стола шарик и положил в нагрудный карман. — Куда перевести деньги?

— Сюда.

И на столе перед Евгением появилась маленькая квадратная пластинка чёрного цвета, похожая на карту памяти, какими пользовались ещё десять лет назад.

— Карта обезличена, — объяснил незнакомец. — Найти её может кто угодно. Например, я. И доказать нашу с тобой связь будет очень сложно.

Себрис перевёл деньги. Карта исчезла.

— Благодарю, — улыбнулся человек в маске. — Ты не пожалеешь. Найти меня всегда сможешь в ресторане «Калифорния» после семи вечера. Поставишь в статусе «Кали» — я сам к тебе подойду. — Он встал. — Хорошего вечера, Юджин.

И растворился в сумраке «Тёмной стороны».





«Чёрт возьми!» — первым пронеслось в голове Евгения, когда он открыл глаза.

У него не было слов, чтобы описать свои ощущения от того калейдоскопа образов и чувств, которые обрушились на него после активации «Глаза Кали». Незнакомец был прав — такого Себрис ещё не испытывал. Он будто побывал в своём собственном, личном раю, где уютно, спокойно и безопасно, где все чувства обострены до предела, а наслаждение доводит почти до безумия.

Было жарко, голова разбухла и будто пыталась разорваться изнутри. Евгений провёл рукой по лбу, по щеке — пот тёк ручьями. Нестерпимо хотелось пить. Себрис открыл монитор здоровья: дыхание в норме, пульс чуть повышен, сердцебиение неровное, давление тоже немного выше нормы. В целом ничего страшного.

Он попытался встать, но смог лишь сесть на кровати — голова закружилась, в глазах потемнело, ноги стали ватными и не слушались. Себрис снова лёг.

Часы показывали пять утра. «Как хорошо, что мне в рейс только завтра, — подумал Евгений. — Сегодня я бы не смог».

Минут через десять навалилась апатия. Жажда притупилась, ушла на задний план, не хотелось ничего, даже думать. Себрис просто лежал, уставившись в потолок, с абсолютно чистым мозгом. Он не видел, не слышал, не думал.

Придя в себя, снова посмотрел на часы — десять утра. «Пять часов! — ужаснулся Евгений. — Пять часов под шариком, потом пять часов отходняк! С ума сойти!»

Чувствовал он себя уже значительно лучше. Попытался встать, и это у него получилось с лёгкостью. Себрис был бодр, силён и в хорошем настроении. Он сделал несколько приседаний, потом упал на пол и отжался пятьдесят раз. Затем открыл бутылку воды и опустошил её.

Уже под душем ему пришла мысль: «А ведь именно на “Глаз Кали” я занимал деньги у Нейла в прошлом январе. Точно ведь! И сумма подходит. Прихватило меня, видно. А говорил, зависимости нет! Обманул, сволочь! Чтоб я ещё раз! Ну нет».





— Вылет запрещён, — сообщил диспетчер. — Ожидайте особого распоряжения.

Себрис сидел у мониторов своего «Карго-Стар», готовясь к отстыковке от МКС, и очень удивился словам диспетчера.

— А в чём причина задержки? — осведомился Евгений.

— Причина не сообщается. Только, что космопорт Селен-Сити закрыт. Ожидайте особого распоряжения.

— Понял, — подтвердил Евгений и, оттолкнувшись от стены, медленно поплыл в каюту.

Что же там случилось? Такого на его памяти ещё не было — чтобы полностью закрывать космопорт. Неужели какой-нибудь корабль разбился? Себрис попробовал позвонить руководству «Веллскай» на Луне — «абонент не доступен». Набрал номер космопорта — то же самое. Энди Гётц также не отвечал.

«И связь у них что ли отключили?! — начал не на шутку беспокоиться Себрис. — Явно что-то серьёзное. Придётся теперь сидеть в корабле, пока ситуация не прояснится. А может, на станцию пойти прогуляться? Всё веселее... Да нет. Вдруг вылет разрешат, а меня на месте нет. Буду всех задерживать. Подожду пока тут».

Прошёл час, а может, и два — Себрис не следил за временем.

— Всем пилотам рейсов «МКС—Луна» пройти на станцию с личными вещами, — неожиданно раздался голос диспетчера. — Полёты откладываются на неопределённый срок.

«Вот это да! — изумился Евгений. — Надеюсь, нам что-то объяснят».

Он на скорую руку попытался поискать в Сети какую-то информацию о происшествии в Селен-Сити, но ничего не нашёл. Тогда подхватил сумку со сменным бельём и гигиеническими принадлежностями и поплыл к шлюзу.

Чтобы попасть на станцию, каждый раз приходилось надевать скафандр. Из «Карго-Стара» можно было выйти только через грузовой люк, а он открывался в складское помещение, где воздуха не было. Облачившись в скаф и пройдя через шлюз жилого отсека, Себрис, стуча магнитными подошвами, спустился по трапу и зашагал через огромный ангар, где штабелями стояли грузовые контейнеры, прикреплённые к полу крепкими тросами.

Поравнявшись с одним из рабочих, спросил:

— Не знаешь, что там на Луне случилось?

— Нет, — развёл руками тот. — Нам не сообщали.

У следующего шлюза Евгений встретился с пилотом другого грузовика — Бьёрном Эггертссоном.

— Тоже здесь застрял? — спросил Себрис.

— Да. Больше, похоже, никого нет.

— Да вроде, — огляделся Евгений.

— Не знаешь, почему закрыли космопорт?

— Нет. Скрывают. Может, и сами пока не понимают.

Открылся шлюз, пилоты вступили внутрь, дождались выравнивания давления и вышли в другую дверь, оказавшись в помещении с рядами стоек для скафандров по стенам. Многие стойки были пусты, над большинством светились фамилии работников МКС. Евгений и Бьёрн нашли свободные стойки, сняли скафандры и надели магнитные подошвы на обувь.

В этот момент в помещение вошёл мужчина в форме старшего лейтенанта.

— Себрис и Эггертссон? — спросил он. — Идёмте за мной. Директор станции выделил вам по каюте. Пока на три дня.

— Отлично! — обрадовался Бьёрн. — Хоть не придётся каждый день по нескольку раз через шлюзы ходить.

Пилоты подхватили свои сумки и зашагали за лейтенантом.

— Вы не знаете, что произошло? — задал вопрос Себрис. — Почему рейсы отменили?

— Карантин.

— Карантин? А кто заболел? Чем?

— У меня нет информации.

В каюте Себрис закрепил сумку на полу ремешками, выпил бутылку воды и, пристегнувшись к кровати на стене, вынул из кармана «Глаз Кали». «Как же хорошо, что я успел купить его перед рейсом!» — вздохнул он. Себрис покрутил мягкий шарик между пальцами, глубоко вдохнул, закрыл глаза и размазал «Глаз Кали» по лбу.





Когда Себрис пришёл в себя после приступа апатии, даже несмотря на бодрость и прилив энергии, не смог сообразить, где он и какой сейчас день. Раскрыл календарь — 23 августа 2116 года, воскресенье, семь часов утра. По расписанию он уже должен быть на Луне, у себя в квартире. Но почему он пристёгнут к кровати? Почему невесомость? Он на корабле? Нет — каюта не похожа. Да и не мог он в полёте применить «Глаз»! Это исключено. Что тогда? МКС? Да, точно — МКС. Рейс почему-то отложили и ему дали каюту на станции. Хорошо... Чёрт! Второй раз уже такое — дезориентация после «Глаза Кали». Успокаивает только, что длится недолго.

Себрис отстегнулся и пошарил в сумке в поисках воды. Но больше бутылок не было. Вздохнув, он открыл дверь каюты и отправился искать автомат. Мимо быстрым шагом прошёл какой-то хмурый капитан и скрылся за поворотом. Несколько секунд ещё звучали его затихающие шаги, а затем в безлюдном коридоре снова стало тихо. Наконец Евгений остановился у автомата и купил пару бутылок.

Вернувшись в каюту, Себрис вдоволь напился, снял ботинки и повис в воздухе лицом к потолку. Вошёл в Сеть и просмотрел последние новости. Все ресурсы обсуждали эпидемию на Луне. Фактическая информация была скудна, но предположений и спекуляций — в разы больше. Себрис, не сильно надеясь, набрал номер лунного офиса «Веллскай». Звонок на удивление прошёл:

— Юджин Себрис? — раздался взволнованный мужской голос. — Почему вы не отвечаете на звонки? Мы вам уже три раза набирали!

— Простите, — ответил Себрис. — Я спал.

— Какая у вас ситуация?

— Я на станции в отдельной каюте. Всем необходимым обеспечен.

— Хорошо, — успокоился мужчина. — Не забудьте потом все расходы нам предоставить — деньги вам вернём.

— Спасибо. А когда откроют космопорт?

— Не ясно пока. Начальство само за голову хватается. Не знает, что с простоем делать.

— Подробности какие-то известны?

— Я слышал, что больница тоже на карантине. Все внутри заражены какой-то неизвестной болезнью. Смертность сто процентов.

— Ого! — изумился Себрис. — И что теперь?

— А кто их знает? Думаете, нас тут в курсе держат? Главное, чтобы не выпустили инфекцию в город. Вот что важно. Но СБ постоянно сообщает, что всё под контролем и опасаться нечего. Завтра должны прилететь комиссары ВОЗ и новые врачи. Больше вроде ничего.

— Ясно. Спасибо.

Себрис завершил звонок и стал вызывать Гётца. Но он оказался недоступен.

«Неужели Энди в больнице? Но ведь тогда... Вот чёрт!»

Когда недели две назад Себрис виделся с Гётцем, тот сообщил о своём разговоре с Чарльзом Диксоном, чья жена работала в больнице Селен-Сити. Диксон рассказал, что в конце августа на Луну должна прийти новая экспериментальная операционка для нейрокибов с обновлённым блоком восстановления нейросетей. Проанализировав с её помощью существующие нейронные связи в мозге Себриса и их работу, можно было бы попытаться предположить и хотя бы частично воспроизвести утерянные связи. По крайней мере, у Шелли — жены Чарли — надежды были большими. Весь этот процесс уже запланировали на сентябрь. А в октябре воодушевлённый Себрис уже собрался на переподготовку для возвращения на «Молнию». И что теперь? Все врачи погибли, да и Гётц, вероятно, тоже.

«Видно, не судьба мне вспомнить прошлое», — горько подумал Евгений.

Он перевернулся, снова влез в ботинки и, выйдя в коридор, принялся бесцельно бродить по станции.

«Что ж, — успокаивал он себя. — Может, оно и к лучшему. Не надо мне вспоминать Таню — только хуже будет. Проживу и так. Заявление на переподготовку у меня приняли. Экзамен я сдам — в этом нет сомнений, — так что в ноябре уже снова помчусь к астероидам. Снова стану человеком, как сказал Боб, — Себрис усмехнулся. — Человеком! А что, “Молния” — это вершина? Это максимум, чего я достоин? Что я — плохой пилот что ли? Да я один из лучших! У меня никогда ни одного ЧП, ни одной ошибки не было! Почему только “Молния”?»

Евгений вызвал карту МКС, нашёл нужное место и зашагал туда. Вскоре он оказался в длинном панорамном коридоре и ошеломлённо застыл на месте — ему открылся вид на звездолёт. Огромный двигатель РДВ-4, гигантские радиаторы и где-то там, между ними, — маленький жилой блок с каютами, грузовым отсеком и двумя шаттлами, закреплёнными по бокам. Вот корабль его мечты! Вот что он должен пилотировать! Не кто-нибудь другой, а именно он — Евгений Себрис.

— К чёрту «Молнии»! — вслух произнёс Себрис. — «Гагарин». Только «Гагарин»!
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Andrej
сообщение 13.4.2021, 22:34
Сообщение #82


Создатель миров
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 1387
Регистрация: 1.10.2012
Вставить ник
Цитата
Из: Воронежа




Бинэси Колберт

1.

— Девятнадцатое июля две тысячи сто четырнадцатого года. Допрос Бинэси Колберт. Допрос ведут агенты Роджерс и Хобер. Мисс Колберт, расскажите о себе.

— Я уже всё рассказала на прошлом допросе.

— Расскажите ещё раз.

— Зачем? У вас же есть досье.

— Всё равно повторите, пожалуйста. Это необходимо. И не опускайте подробности.

— Хорошо...






Бинэси родилась в небольшом городке Бей-Миллс в американском штате Мичиган. Семья Колберт принадлежала к индейскому племени оджибве, которое испокон веков населяло земли по берегам Великих озёр и по праву считалось одним из самых многочисленных и сильных племён Северной Америки. Они так и не уступили своих земель европейским завоевателям и гордились этим.

Дом Колбертов стоял почти у самой воды озера Верхнего. Отец Бинэси Рой работал оператором комплекса лесозаготовки, а мать учила детей математике в школе.

В день когда Бинэси исполнилось шесть лет, Рой разбудил её пораньше и, одев потеплее, повёл к озеру. Небо на востоке только-только начинало окрашиваться жёлто-оранжевым, почти не было ветра и стояла прохладная тишина. Бинэси, следуя за отцом, сонно перебирала ногами и тёрла кулаками глаза. Рой посадил дочь в лодку, сел напротив и медленно двинулся на вёслах по озёрной глади.

Этим утром озеро было спокойным, волны мягко покачивали лодку, и Бинэси, укутавшись в куртку, снова почти уснула. Наконец Рой перестал грести, вытащил из воды вёсла и достал из рюкзака два мотка верёвки. Свободные концы верёвок он крепко закрепил на борту, а на привязанные к противоположным концам крючки насадил наживку.

— Сегодня очень важный день, Бинэси, — сказал Рой. — Сегодня я покажу тебе, как жили наши предки и расскажу, кто ты такая.

Бинэси перестала клевать носом и прислушалась к отцу.

— Наш народ, — продолжал Рой, — носит название «анисинабе», что значит «изначальные люди». Наши предки пришли сюда первыми и жили многие сотни лет до того, как здесь появились все другие американцы. Мы всегда охотились в местных лесах, собирали рис и ловили рыбу в этом озере. И наши потомки — ты, Бинэси, и твои дети и внуки — будут делать то же самое. Никто не отберёт у нас наше право жить на своей земле. Видишь эти верёвки, Бин?

Бинэси кивнула.

— Так ловили рыбу наши предки. В те времена, когда не было магазинов, каждому приходилось добывать еду самостоятельно. И сейчас я научу тебя это делать, чтобы ты никогда не осталась голодной, даже если закроются все магазины. Надевай перчатки и бери конец верёвки. Теперь смотри и делай, как я.

Рой покрутил концом с крючком и кинул его в воду. На поверхности осталось только белое перо — поплавок. Бинэси попыталась повторить действия отца, но её крючок упал рядом с лодкой.

— Попробуй ещё раз, — мягко сказал Рой. — Это не трудно.

Со второго раза Бинэси бросила крючок чуть подальше.

— Теперь надо сидеть молча и следить за пером, — тихо произнёс Рой. — Как только перо уйдёт под воду, дёргай верёвку и тяни к себе. Не бойся упустить её — я привязал конец к лодке.

Так прошло около двух часов, пока под ногами у них не забились три крупных окуня и две палии. Рой смотал верёвки, и лодка поплыла обратно.

На берегу отец развёл костёр, повесил над огнём ведёрко с озёрной водой и принялся чистить рыбу. Закончив, опустил тушки в воду, посолил и высыпал в ведёрко горстку риса, приправив пряными травами.

— Рыба и рис, — объяснил Рой, — главная еда нашего народа, Бинэси. Запомни — это то, что будет всегда: рыба плавать в озере, рис расти по берегам, а мы жить на своей земле и никогда ни в чём не нуждаться и никого ни о чём не просить. Оджибве — гордый народ. Мы сами можем позаботиться о себе и не нуждаемся в чужой помощи. Запомни это, дочь. На всю жизнь запомни.

— Хорошо, папа, — ответила Бинэси.

Рой помешал уху половником.

— А теперь садись поудобнее — я расскажу тебе о твоём имени. Ты много раз видела, как над озером собираются тучи, налетает ветер, грохочет гром, сверкают молнии, а потом начинает литься дождь. На самом деле эти тёмные тучи не просто тучи. Укутанная в них, летит по небу Громовая птица. Полёт её рождает ветер, удары крыльев — гром, а глаза испускают молнии. На спине у Громовой птицы — огромное озеро, из которого и льётся на землю дождь. Всей погодой управляет Громовая птица. Захочет — пролетит и даст нам дождь. А захочет — будет спать в своём гнезде, а у нас будет жара и засуха.

Но это не всё, что умеет Громовая птица. Когда над озером опускается густой туман, это значит, Громовая птица летит на охоту. На самой глубине озера живут рогатые змеи, которые нападают на рыбаков и тех, кто плавает в воде. Они хватают людей и съедают целиком. Но Громовая птица пристально следит за ними. Как только молодая рогатая змея подрастает и уже способна нападать на людей, Громовая птица вылетает на охоту и убивает змею в густом тумане. Так она оберегает нас от смерти. Понимаешь теперь, как важна для нас Громовая птица и как мы должны быть ей благодарны?

— Да, понимаю, — ответила Бинэси.

— А теперь слушай внимательно. На языке оджибве Громовая птица называется Бинэси. Твоё имя — в честь неё. Ты — наша Громовая птица.

— Папа, а разве человек может быть птицей? — удивлённо спросила Бинэси.

— Старики рассказывали, что когда-то все Громовые птицы были людьми. Жили они в вигвамах в древнем кедровом лесу. А птичью шкуру надевали только, когда летели охотиться на рогатых змей или поливать землю дождём. Легенда говорит, что если какой-нибудь оджибве найдёт шкуру Громовой птицы, примерит, и она окажется ему впору, он сам может стать Громовой птицей и давать людям жизнь дождём и спасать от рогатых змей.

— А где найти шкуру Громовой птицы?

— Никто не знает, дочка, — признался Рой. — В наше время Громовые птицы живут так скрытно, так глубоко в лесах, что найти их почти невозможно. И только если влететь в тучу, можно повстречаться с ней. Но туда летать очень опасно — тебя могут поразить молнии и сбить крылья Громовой птицы.

— А ты никогда её не видел?

— Нет. Я же не летал в тучи.

— Получается, я — Громовая птица, но не могу ни летать, ни давать дождь, ни охотиться на рогатых змей? — огорчилась Бинэси. — Зачем же я тогда?

— Громовые птицы не только всё это делают, — хитро прищурился Рой. — Когда они в человеческом обличии, у них есть другая задача, не менее важная. Они очищают мир от грязи, низости, скверны, несправедливости и всякого зла.

— Значит, я могу бороться со злом? — обрадовалась Бинэси. — Как Супермэн или Бэтмэн?!

— Не обязательно, — улыбнулся отец. — Если будешь делать в жизни много добра, то уже тогда никто не сможет сказать, что ты зря носишь своё имя. Делай добро и, может быть, когда-нибудь ты встретишься с настоящей Громовой птицей и разделишь с ней трапезу у костра.

Рой поднялся, помешал уху и попробовал.

— Уже готово, — заключил он. — Давай есть, Бинэси.

А через несколько часов в их дом пришли гости. Все поздравляли Бинэси с днём рождения, веселились и шутили. Дети бегали, шумели и играли. И Бинэси играла с ними, но уже не как обычно. Теперь Бинэси знала, кто она и для чего живёт в этом мире.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Andrej
сообщение 20.4.2021, 21:15
Сообщение #83


Создатель миров
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 1387
Регистрация: 1.10.2012
Вставить ник
Цитата
Из: Воронежа




2.

— Вы окончили университет? Правильно, мисс Колберт?

— Да, Университет озера Верхнего в Су-Сент-Мари.

— Бакалавр по информационным системам и электронике?

— Верно.

— С чем связан выбор такой профессии? Почему, например, не социология, история или юриспруденция? Это популярные профессии в тех местах, где вы родились.

— Не всем же заниматься поисками неизвестных героев прошлого. Кому-то надо быть и инженером.

— И всё-таки?

— Я всегда хотела создавать что-то полезное. Но не просто строить дома и фермы, а делать что-то большее, несущее глобальную пользу — всему человечеству.





Летнее утро. Яркое солнце. Свежий ветерок с озера.

В тени старого бука, обхватив колени и задумчиво смотря на волны, сидела Бинэси. Она никак не могла определиться с продолжением учёбы после школы. Можно было поступить в Общественный колледж Бей-Миллс и за два года приобрести специальность строителя, дизайнера, администратора информационных систем или бизнес-менеджера. Тем более что многие её школьные друзья уже подали туда заявление. А можно было отправиться в Университет в Су-Сент-Мари — столице округа — и попытаться получить степень бакалавра.

Бренда, подруга Бинэси, уже послала заявление в местный колледж. И сама Бинэси собиралась сделать то же самое, ведь она совсем не хотела расставаться с Брендой. Они дружили уже много лет, и Бинэси очень любила её, а в последнее время с удивлением стала замечать, что испытывает к ней и особые чувства. Когда она сидела рядом с Брендой, касаясь её плечом, или брала подругу за руку, по коже Бинэси пробегали мурашки, а в животе всё сжималось. Что это — Бинэси не понимала, а, может быть, не хотела понимать, но очень переживала, когда видела рядом с Брендой какого-нибудь парня. И в глубине души надеялась, что если будет всё время рядом с подругой, то та забудет о парнях совсем.

— А-ни[1]! — раздалось за спиной.

Бинэси обернулась: у толстого ствола бука стоял улыбающийся Джон — высокий, крепкий, черноволосый.

— А-ни, — без особой радости ответила Бинэси и снова повернулась к озеру.

Джон сел рядом и попытался заглянуть ей в лицо.

— Только не думай, что мы с тобой теперь встречаемся, — осадила его Бинэси. — То, что было вчера, — случилось один раз и больше не повторится. Понял?

— Почему? — Джон пересел на траву напротив одноклассницы, поджав под себя ноги, и пристально поглядел на неё.

— Потому что.

— Но ты мне очень нравишься, Бин. Я хочу быть с тобой. И никто больше мне не нужен.

— Я не хочу отношений, — объяснила Бинэси. — Они мешают, Джон. А у меня есть цель.

— Какая?

— Приносить пользу человечеству.

Джон улыбнулся.

— Только не надо смеяться, — нахмурилась Бинэси. — Я серьёзно. У меня нет в планах ни парня, ни мужа. Я буду работать для людей, улучшать их жизнь, защищать.

— И как же? — с недоверием поинтересовался Джон. — Программируя фермы или лесопилки?

— Я полечу на Марс. И буду там делать умные и удобные города.

— Понятно, — вздохнул Джон и снова сел рядом с Бинэси. — Хорошая мечта. А я стану строителем. Ты же знаешь, летом мы с отцом ездим по штату строить дома. Я уже многое умею. Осталось только диплом получить. Вот отучусь два года в колледже и смогу уже не просто на подхвате у отца работать, а по-настоящему строить. Дома всегда нужны, — он помолчал с минуту, смотря на озеро, потом поднял камешек и бросил в воду. — А ты могла бы с нами ездить. Мы бы дома строили, а ты подключала электронику, настраивала. Было бы здóрово!

Бинэси не успела ответить — рядом с Джоном плюхнулась на траву Бренда:

— А-ни! Что делаете?

— Камни в озеро кидаем, — буркнул Джон, явно недовольный её появлением.

— Супер! — воскликнула Бренда. — А я сегодня проснулась и подумала, как же будет классно, когда я получу диплом дизайнера. Представь, Джон, я буду рисовать дома, а ты будешь их строить по моим проектам! А потом я буду оформлять интерьеры... И Бинэси возьмём, да? Я слышала, как ты сейчас говорил, что она сможет программировать дома. Правда классно?! — она вцепилась руками в ногу Джона и, наклонившись, через него посмотрела на подругу. — Бин? У нас будет настоящая команда! Мы с Джоном и ты!

Она будто бы случайно не удержалась и упала Джону на колени.

— Ой! — расхохоталась Бренда и, обхватив Джона за шею, медленно поднялась, но руки расцеплять не спешила.

Джон попытался отвернуться, но Бренда поцеловала его в щёку:

— Какой ты смешной, Джонни!

Она вскочила и побежала к воде, сбрасывая по пути майку и шорты. Бинэси, сдерживая ревность, встала:

— Я пойду.

Джон взял её за руку:

— Не хочешь искупаться?

— Там и без меня народу хватает, — намекнула Бинэси на Бренду. — Иди — она вон зовёт тебя.

Бинэси высвободила руку и пошла домой. Уже у дороги, на полпути, она остановилась, раскрыла ещё раньше заполненное заявление, проверила всё ли в порядке и, чуть помедлив, отослала его в Университет озера Верхнего в Су-Сент-Мари.

_____________

[1] А-ни — традиционное приветствие индейцев оджибве; современное сокращение от Aaniin gidoodem? — «Какой твой тотем?».
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Andrej
сообщение 27.4.2021, 20:43
Сообщение #84


Создатель миров
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 1387
Регистрация: 1.10.2012
Вставить ник
Цитата
Из: Воронежа




3.

— Почему вы так стремились в космос, мисс Колберт? У вас была востребованная профессия, хорошая работа. И вдруг вы всё бросаете и идёте в лётную школу.

— Хорошая работа? Вы серьёзно считаете должность инженера на электростанции хорошей работой?

— Почему бы и нет? Карьерные перспективы для инженера очень неплохи.

— Вот и я поняла, что так застряну на Земле. А мне надо было туда, наверх.

— Зачем?

— Всё самое важное происходит там, всё самое значительное. Там — передний край. А я хотела быть на переднем крае, на фронте — создавать, превозмогать, побеждать.

— С Гретой Таубер вы познакомились до или после своего первого полёта?

— После. Я уже работала в «Объединённых космических линиях» на пассажирском челноке.

— Расскажите о Грете. Какая она была, какие у вас сложились отношения?





— Привет! — поздоровалась миловидная светловолосая девушка в форме «ОКЛ», опускаясь в соседнее кресло.

В кают-компании МКС людей было не много, свободных столиков и кресел хватало, но девушка почему-то решила занять место рядом с Бинэси. «Грета Таубер. Инженер “Объединённых космических линий”» — прочитала Бинэси на виртуальном бейдже.

— Привет, — ответила она и продолжила пить кофе.

— У тебя очень интересное имя, — заметила Грета. — Никогда такого не слышала.

— Оно индейское. Я из племени оджибве. Мичиган, США.

— Ух ты! А я из Германии. И никогда не была в Америке... Ты же пилот? Куда летаешь?

— На Луну. Туристов вожу в основном, — Бинэси снова отпила кофе.

— Ну и как? Нравится работа?

— Всё лучше, чем на Земле. Я потому и пошла в пилоты, чтобы попасть сюда. Так-то у меня диплом инженера есть. Но там с работой не сложилось. А у тебя, вижу, получилось сразу по специальности найти место в «ОКЛ».

— Да, повезло, — улыбнулась Грета. — В год моего выпуска «ОКЛ» решила набрать выпускников-инженеров в нашем Мюнхенском техе. И у меня удачно получилось пройти отбор.

— Твой университет, наверное, очень сильный, раз из него выпускники на расхват?

— Двадцатый в мире среди технических — далеко не в первых рядах, — вздохнула Грета.

— Мой в Су-Сент-Мари, наверное, двести двадцатый, — усмехнулась Бинэси. — Если вообще входит в рейтинг.

— Но ты же всё равно здесь! Значит, не зря, значит, удалось!

— Ну, не совсем. Я не собираюсь всю жизнь пилотом пассажирского челнока работать. Опыта наберусь, рейтинг подниму, а потом — дальше.

— Куда?

— На Марс, — мечтательно произнесла Бинэси. — Хочу работать там — оборудовать терраформ-купола, создавать в них комфортные условия для жизни. Я же инженер-электроник. Это — самая моя работа!

— Здóрово! — поддержала Грета. — На Марсе сейчас всё самое интересное происходит. Может, и я потом туда подамся...

— А сейчас чем занимаешься?

— Завтра улетаю на два месяца, — глаза Греты загорелись. — Буду жить в космосе далеко-далеко от Земли. Слышала о СПАЗах — станциях противоастероидной защиты?

— Конечно! Кто о них не слышал?

— Наша «ОКЛ» тоже участвует в проекте. И я завтра лечу монтировать станцию номер три! За тридцать миллионов километров от Земли! Два месяца работы в открытом космосе, представляешь?!

— Повезло тебе, — Бинэси искренне позавидовала Грете.

— Самой не верится. А главное — это то, к чему я стремилась всё время, пока училась. Я с детства хотела спасать людей, защищать их. Но работа спасателем или полицейским мне казалась слишком мелкой. Хотелось чего-то глобального — чтобы спасти всех и сразу. И СПАЗы — это как раз то самое и есть. Ведь каждый уничтоженный астероид — спасённый от катастрофы мир! И теперь я участвую в операции по его спасению. Как же это здóрово!

— И платят, наверное, прилично, — предположила Бинэси.

— Да какая разница?! — махнула рукой Грета. — Даже если бы платили в десять раз меньше, я всё равно полетела бы! Это же ради человечества! Понимаешь?!

Бинэси удивлённо и с восхищением смотрела на Грету. Как это было похоже на её собственные мысли, на её собственные желания. Неужели кто-то ещё хочет того же самого — работать ради человечества? Бескорыстно работать! Неужели Грета искренне об этом мечтает?!

Они проговорили весь вечер и расстались близкими подругами.

А через два месяца снова встретились на МКС, и Грета воодушевлённо рассказывала о полёте, о работе на станции, об испытаниях, о космосе вдали от всех планет. И в какой-то момент Бинэси вдруг заметила, что нестерпимо хочет обнять Грету, прижать её к себе, почувствовать её. Как удивительно это было похоже на чувства к Бренде — ещё тогда, в школе...

В тот же вечер они оказались в каюте Бинэси и стали больше чем просто подругами.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Andrej
сообщение 8.5.2021, 10:21
Сообщение #85


Создатель миров
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 1387
Регистрация: 1.10.2012
Вставить ник
Цитата
Из: Воронежа




4.

— Что произошло на станции номер сто двадцать пять?

— Вы уверены, что хотите знать правду? Предыдущие мои собеседники остались недовольны.

— Да, расскажите всё, как было.

— Вы видели запись с моего нейрокиба?

— Конечно. Но там только результат. Собственно взрыва нет — видимо, излучение нарушило процесс съёмки.

— Взрыва! Никакого взрыва не было.

— Да, мы видели запись вашего первичного опроса на МКС и вчерашнего допроса агентами БНД. Мы знаем ваше мнение по этому поводу.

— Тогда ничего нового я вам не расскажу.

— И всё-таки, мисс Колберт, вам придётся ещё раз рассказать свою версию. Мы вас внимательно слушаем.




Бинэси, прикреплённая тросом к обшивке станции, ремонтировала заклинившую солнечную панель. Метрах в тридцати от неё, почти на другом конце продолговатого корпуса СПАЗа, рядом с ракетными шахтами работала Грета.

Подходил к концу второй месяц их совместной командировки на станции №125. Бинэси стала напарницей Греты совсем недавно — полгода назад, в феврале 2114-го. В 2113 году руководство «Объединённых космических линий» наконец удовлетворило её просьбу о зачислении на переподготовку по управлению космолётами типа «Луань-няо» с термоядерными двигателями. И к концу года Бинэси, получив лицензию, подала заявление на перевод в отдел монтажа станций противоастероидной защиты. Так они с Гретой начали летать вместе: Таубер в должности инженера, а Колберт — пилота и инженера-монтажника. Работа на станции №125 была их второй командировкой.

По задумке разработчиков, комплекс из сотен СПАЗов образует сферу вокруг Земли диаметром 60 миллионов километров. Каждая станция, снабжённая солнечными батареями, радарами и двигателями для стабилизации своего положения в составе сферы, представляла собой, по сути, пусковую установку для ракет с ядерными боеголовками. Цели станций — любые крупные объекты, траектории полёта которых проходят недалеко от Земли. Центр управления находился на Земле, а два дублирующих — на Луне и МКС.

За неполных два месяца Бинэси и Грета собрали станцию, настроили все вспомогательные компоненты и саму пусковую установку, провели ряд тестов, и теперь дорабатывали всякие мелочи и «подкручивали гайки».

— У тебя всё в порядке? — спросила Бинэси, закрепляя крышку механизма поворота солнечной панели.

— Да, я уже заканчиваю, — раздался в ушах голос Греты.

— И я. Тогда встречаемся у шлюза.

— Хорошо.

Бинэси положила инструменты в сумку и медленно повернулась к Грете. Далёкая фигурка в белом скафандре с блестящим зеркальным забралом шлема тоже обернулась и помахала рукой. Бинэси помахала в ответ и начала двигаться к шлюзу.

Вдруг она где-то на самом краю поля зрения заметила, как множество звёзд одновременно потухли, а потом зажглись снова, будто что-то большое и тёмное перекрыло их на секунду. Держась правой рукой за поручень, Бинэси обернулась — ничего. Перехватила поручень другой рукой, повернулась в другую сторону — взгляд вниз, вперёд, вверх... Черное пятно, закрывающее собой немалую часть обозримого пространства, висело над станцией. Бинэси не могла разобрать, что это, из чего оно состоит и где у него края. Она видела только бесконечно глубокую абсолютную черноту посреди звёздной россыпи. Бинэси инстинктивно вжалась в обшивку станции.

— Грета! Посмотри наверх. Ты видишь это?

— Что?

— Да обернись же!

— Scheiße[1]! Что это?

— Я не знаю...

Бинэси раскрыла виртуальный физико-диагностический модуль и начала перебирать различные режимы. От пятна шло электромагнитное излучение в радио- и терагерцевом диапазонах, но при этом возникали резкие всплески выбросов гамма-квантов. А главное — пятно состояло из органики.

— Грета, — позвала Бинэси, — я просканировала его на скорую руку...

— Я тоже.

— Хорошо. Оно, кажется, не движется. Просто висит.

— Оно нас изучает, — предположила Грета.

— Может быть...

— Что будем делать?

— Как будто нас учили таким случаям! — Бинэси прикинула, сколько времени добираться до шлюза обычным способом: слишком долго! В случае чего придётся включать двигатели.

— Если это что-то живое, надо установить контакт, — взволнованно сообщила Грета. — Оно излучает в трёх диапазонах. Можно попробовать послать что-то в ответ и посмотреть на реакцию.

— А если не живое?

— Тогда оно должно поддерживать связь с создателями. И передаст наше сообщение.

— Но что мы будем сообщать? На каком языке? И как кодировать? — растерялась Бинэси. — Мы же вообще не понимаем, с чем столкнулись!

— Сначала ничего сложного, — уверенно ответила Грета. — Короткие и периодические сигналы. Главное — крайне точная периодичность. Можно даже пару вариантов сделать с разной длиной пауз. Тогда они поймут, что мы живые и разумные. Наверное... Я надеюсь...

— Что-то слабо верится...

— Но попробовать стоит.

— Хорошо. Тогда надо идти к космолёту. Потихоньку. Без резких движений. Ты первая. А я понаблюдаю. Давай.

Грета развернулась и медленно, держась за поручни, двинулась к шлюзу. Буквально через секунду пятно заметно сместилось в её сторону.

— Оно идёт к тебе, — сказала Бинэси нерешительно. — Вроде бы...

— Я не буду смотреть, чтобы не терять времени. Сообщай мне.

Пятно снова сместилось, но уже не остановилось и продолжило приближаться к Грете.

— Оно идёт! — крикнула Бинэси. — Отцепляй трос и лети на двигателях! Скорее!

— Сейчас!

Бинэси увидела, как Грета оттолкнулась от станции, включила ранцевые двигатели скафандра, и тут её накрыла вытянувшаяся из пятна такая же чёрная бесформенная «лапа». В ушах слышалось тяжёлое дыхание Греты, затем раздалось что-то похожее на всхлип, и на Бинэси обрушилась тишина.

— Грета... — прошептала Бинэси.

От непонимания происходящего, от абсолютного абсурда ситуации она не могла двигаться, а только смотрела на пятно, которое всё больше обволакивало противоположный конец станции.

И вдруг пятно исчезло. А вместе с ним и та часть СПАЗа, что оказалась поглощенной пятном. Бинэси, держась за поручень, провисела в полной растерянности больше минуты, пока не опомнилась, отцепила трясущимися руками трос и, включив ранцевые двигатели, полетела туда.

Кусок станции будто вырвали с мясом: рваные края листов обшивки, разрезанные переборки, связки кабелей и разлетевшиеся облаком при разгерметизации мелкие детали и обломки. Осмотревшись, Бинэси поняла, что полностью исчез отсек с ядерными ракетами и пусковыми шахтами. Она попыталась ещё раз вызвать Грету, но услышала в ответ лишь тишину. Грета пропала внутри пятна.

Шок первых минут прошёл, Бинэси понемногу начинала приходить в себя. И тут её накрыла слабость. Глаза сами собой закрывались, дыхание сделалось прерывистым, внимание рассредоточилось, ориентироваться в пространстве становилось всё тяжелее и тяжелее. Бинэси схватилась за торчащий конец балки и безуспешно попыталась пристегнуться к ней. Наконец, оставив попытки, обхватила её обеими руками и закрыла глаза. Сильно хотелось утереть холодный пот с лица, вот только мешал шлем. Сознание стремилось покинуть Бинэси, но она сопротивлялась изо всех сил. Грета... Грета... Как же так? Как же так? Почему? Зачем? Грета... Как же так?..

Когда Бинэси снова открыла глаза, вокруг было темно. Она подняла взгляд и не увидела звёзд. Только антрацитовую тьму и россыпь мерцающих огоньков, бесформенной стайкой хаотично перемещающихся внутри неё. Вдруг что-то подхватило Бинэси, оторвало от балки и понесло туда — в глубину, во мрак. Огоньки окружили её и завертелись вокруг в странном танце.

Бинэси висела внутри чёрного пятна и не могла двинуться — руки и ноги не слушались. «Всё», — подумала она, закрывая глаза. Но тут же снова раскрыла их, ясно почувствовав на себе чей-то взгляд.

— Кто здесь? — крикнула Бинэси.

Танцующие огоньки дёрнулись, остановились, а затем собрались в стайку перед пленницей.

— Кто вы? — спросила Бинэси. — Где Грета?

Огоньки мерцали не синхронно, но явно в каком-то своём, особом ритме.

— Изучаете? — спросила с горькой усмешкой Бинэси. — А что потом? Сожрёте?

Никто не ответил. И только через несколько минут в голове раздался мягкий мужской голос, лишённый эмоций и чётко выговаривающий слова:

— Прости. Мы не уследили. Я понимаю. Прости.

Стайка огоньков дёрнулась и рассыпалась. Тьма исчезла. Бинэси снова висела среди звёзд у покалеченной станции противоастероидной защиты. Одна на многие миллионы километров космического пространства.

Бинэси не помнила, как добралась до своего «Луань-няо», как сняла скафандр и оказалась в кабине управления. А очнувшись, поняла, что уже на малом ходу отлетела от станции на несколько сотен километров. Бинэси заглушила маршевый двигатель, включила тормозные и принялась размышлять.

Если она расскажет о смерти Греты и чёрных пятнах, поверят ли ей? А может, посчитают сумасшедшей и обвинят в убийстве? Но нейрокиб же всё записал! Записал? Бинэси раскрыла меню памяти нейрокиба, выбрала нужный отрезок времени и включила видео. Вот она спросила Грету, когда та закончит работу, вот Грета помахала рукой и... Начались подёргивания, пошли помехи и запись оборвалась. Картинка появилась снова лишь в тот момент, когда Бинэси осматривала повреждения станции. Но вот она закрыла глаза — и снова обрыв. Потом уже звёзды, станция и полёт на ранцевых двигателях к космолёту. Никаких пятен, никакого чужого голоса. И самое главное, гибели Греты Таубер.

Это было очень плохо. Не оставалось никаких свидетельств, кроме воспоминаний самой Бинэси. Но что делать в таком случае? Думать было очень трудно — голова раскалывалась.

Бинэси вышла из кабины и заглянула в каюту Греты — небольшую комнатку метр на метр со спальным местом на правой стене и панелью для крепления вещей на левой. В нижнем ящике лежала стандартная фирменная сумка «Объединённых космических линий», в одном из карманов — свёрнутый сменный комбинезон, в других — бельё, гигиенические принадлежности, личные вещи. В верхней части панели ИскИн космолёта продолжал выводить объёмную фотографию, на которой улыбающиеся Бинэси и Грета обнимаются и машут руками оператору. Бинэси, заворожённо смотря на фотографию, опустилась на пол, обхватила голову руками и зарыдала.

Сколько прошло времени, она не знала, но, уже почти обессилев, с трудом встала и, шатаясь и продолжая всхлипывать, побрела в мастерскую — к принтеру. Там Бинэси дождалась, когда отпечатается длинная свеча, и, взяв её, вернулась в каюту Греты. Откинула небольшой столик от стены, нагрела зажигалкой низ свечи и установила её на поверхность. Поднеся зажигалку к фитилю, запалила. Над верхним концом свечи тут же образовался синий огненный купол — поминальная свеча горела.

Бинэси выключила свет, опустилась на пол и приковала взгляд к огню. Грета не была оджибве, но Бинэси верила, что она обязательно должна попасть в Гаагиге Минаваанигозигивининг — землю, где умершие обретают счастье. Грета — добрая, бескорыстная и самоотверженная — достойна остаться там навечно. Пока сама Бинэси не придёт к ней, и они не воссоединятся снова.

Когда прогорела одна свеча, Бинэси сходила за второй, потом за третьей. Она сидела в темноте и смотрела на свечи. Не ела, не пила, не спала, снова и снова прокручивая в памяти случившееся. Могла ли она что-то сделать? Могла ли помочь Грете? К сожалению, ответить на эти вопросы она была не в силах.

В какой-то момент усталость начала брать своё. На Бинэси время от времени наваливалась дрёма, утягивая за собой в бездну без сновидений. Но каждый раз Бинэси просыпалась, стряхивала сон и продолжала смотреть на поминальную свечу.

Вновь открыв глаза, Бинэси растерялась — она парила среди звёзд, и где-то вдали человечек в скафандре махал ей рукой. Она сразу поняла — это Грета. Вдруг Бинэси начало знобить, а в нос ударил зловонный запах. Она огляделась в поисках источника, но ничего не обнаружила. Раздался вкрадчивый протяжный свист — один раз, другой... Тревожное предчувствие охватило Бинэси. Она крутилась из стороны в сторону, но ничего не видела. А фигурка в скафандре всё махала ей и махала, будто прощаясь.

И тут между Бинэси и Гретой появилось чёрное пятно, постепенно обретая форму и превращаясь в человекоподобное существо — полупрозрачное, очень высокое и худое. Когда оно обернулось, обнажив острые зубы в безгубом рте, Бинэси прошиб холодный пот — она узнала существо. Дух-людоед Вендиго улыбнулся, выдохнул очередную порцию зловония, свистнул и устремился к Грете. Бинэси бросилась ей на помощь, но расстояние сократить никак не получалось. Тем временем Вендиго схватил фигурку в скафандре, не церемонясь, откусил ей голову, а потом затолкал в пасть и остальное тело. Стерев с лица кровь, он снова обнажил клыки в ужасной улыбке и удовлетворённо присвистнул.

С минуту он с интересом смотрел на Бинэси, а она со страхом и ненавистью на него. Наконец Вендиго издал ласковый зовущий свист и протянул руку, которая, удлиняясь, начала приближаться к Бинэси. Но тут улыбка слетела с лица людоеда, он скосил глаза в сторону, и рот его перекосился от страха. Вихрь мерцающих огоньков налетел на Вендиго, закружил его и разорвал на мелкие кусочки.

— Бинэси! — раздался мягкий мужской голос. — Твоё время ещё не пришло. Гаагиге Минаваанигозигивининг не ждёт тебя. Ты не исполнила свой долг, Громовая птица! Рогатый змей на свободе. Он скоро выйдет на охоту. И ты должна быть рядом, чтобы поразить его. Так лети же, укройся плащом из туч и ничего не бойся!

— О, Гитчи-Маниту! — крикнула Бинэси. — О, Великий Дух! Ты знаешь всё, тебе всё подвластно! Верни мне Грету, Гитчи-Маниту! Прошу тебя!

— Исполни свой долг, Громовая птица. И вы снова будете вместе.

— Но как? Когда? Где мне найти рогатого змея? Кто он?

— Ты всё поймёшь сама. Слушай своё сердце, Громовая птица. Оно тебя не обманет.

Мерцающие огоньки исчезли, и Бинэси снова открыла глаза. На столике перед ней догорала поминальная свеча.

_____________

[1] Восклицание, аналогичное русскоязычным «блин!», «чёрт!» и другим, более нецензурным (нем.)
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Andrej
сообщение 15.5.2021, 13:10
Сообщение #86


Создатель миров
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 1387
Регистрация: 1.10.2012
Вставить ник
Цитата
Из: Воронежа




5.

— Давайте фантазии оставим в стороне и вернёмся в реальность...

— Фантазии! Хм!

— Да, мисс Колберт, это пока лишь ваши фантазии. А скажите, вы знали, что за неделю до вашей командировки на станцию сто двадцать пять Грета Таубер встречалась с неким Юргеном Зальцманом?

— Нет. Кто это?

— Это её любовник. Они встречались не один раз дома у Зальцмана.

— Не может быть...

— Есть трекинг нейрокиба Таубер, показания свидетелей, показания Зальцмана, записи его нейрокиба. Это правда.

— Не может быть...

— Вы узнали об этом и решили убить Грету, так ведь? Случайный взрыв заряда при испытаниях. Всё просто и легко.

— Я не убивала Грету! Это невозможно!

— Может быть, вы и не планировали заранее, а действовали импульсивно, спонтанно. Соглашусь. Но вы убили её.

— Нет! Я не могла! Если бы я знала, то просто попросила бы руководство заменить напарника. И всё! Я любила Грету!

— И всё же она мертва. А были там только вы вдвоём. Взрыв...

— Да не было никакого взрыва! Компания послала туда экспертов. Когда они всё изучат, то подтвердят, что взрыва не было! Почему вы не хотите меня слушать?!

— Успокойтесь, мисс Колберт. Мы всего лишь рассматриваем версии.

— Мне нужен адвокат.

— Мы вас пока официально не обвиняем.

— Мне нужен адвокат.






Нейрокиб включился, как только Бинэси ступила на тротуар Бульвара Батлера в Хьюстоне. Календарь показал субботу 23 февраля 2115 года, 9:25 утра. Семь месяцев прошло с того дня, как Особая комиссия НАСА отправила её на реабилитацию в Центр специализированной помощи Ли и Джо Джамейл при Центре космической медицины Медицинского колледжа Бейлора. Семь месяцев групповой терапии, личных сеансов и упражнений. Семь месяцев без связи с внешним миром.

Наконец всё закончилось. Бинэси вздохнула с облегчением и оглянулась, мысленно прощаясь с Центром. В августе прошлого года, после всех допросов и возвращения экспертов со станции №125, её дело быстро свернули за недостатком улик. «Объединённые космические линии» не стали предъявлять иск Бинэси, не разорвали контракт и даже оплатили семь месяцев пребывания в хьюстонской клинике. Теперь впереди была неделя отпуска и возвращение в офис «ОКЛ» для назначения на новую работу.

Аэротакси прибыло через минуту. Бинэси удобно устроилась в кабине, машина мягко поднялась в воздух и понесла её в аэропорт Хьюстон Интерконтинентал. По пути Бинэси раскрыла поиск новостей и задала «Грета Таубер». Последнее официальное сообщение датировалось сентябрём прошлого года. «Следствие признало происшествие на СПАЗе №125 несчастным случаем вследствие халатности инженера “Объединённых космических линий” Греты Таубер во время штатных испытаний ядерной пусковой установки», — прочитала Бинэси.

«Вот, значит, как! — вскипела она. — Свалили всё на Грету! А мои показания? А заключение экспертов? Ну да — так проще. Всё равно никто не узнает правды. А моё видео в Сети — что оно даёт? Да ничего. Только повод для обсуждения любителям теорий заговоров». Бинэси заставила себя успокоиться — что-то изменить она была не в силах. Тем более через полгода после событий.

Может быть, и ей на самом деле всё показалось: и голос, и мерцающие огоньки, и вообще предполагаемая разумность пятна? Просто рядом со станцией образовалась краткосрочная энергетическая аномалия, убила Грету, задела станцию и пропала. Может такое быть? Наверное, может. По крайней мере, в этом её старались убедить хьюстонские врачи в течение последних месяцев. Просто аномалия. А второго пятна с мерцающими огоньками не было совсем. Это галлюцинация, спровоцированная шоковым состоянием. Всё очень просто и банально. И не надо об этом больше думать.

В аэропорте Хьюстона Бинэси села на самолёт до Детройта, затем пересела на рейс до Су-Сент-Мари. Там, выйдя на парковку Международного аэропорта округа Чиппева, она не смогла сдержать улыбки — яркое солнце играло на снежных сугробах по границам парковки и весело отражалось от стёкол автомобилей. Как давно Бинэси не видела снега! Как давно она не была дома!

Застегнув только что купленную в аэропорте тёплую куртку, Бинэси последовала за виртуальными стрелками к арендованному электромобилю. При её приближении тот приветственно мигнул фарами и открыл дверь. Сообщив адрес в Бей-Миллс бортовому ИскИну, Бинэси чуть опустила спинку кресла и закрыла глаза — до дома было около часа пути.





Рой и Вэлери Колберт встретили дочь улыбками и объятиями. В комнате Бинэси всё оставалось по-прежнему, и через полчаса, приняв душ и переодевшись, она спустилась в гостиную. На столе уже стояли горячая душистая запечённая форель, картофель и нарезанные овощи.

— Ну, рассказывай, — попросил отец, пока мать накладывала дочери рыбу и картофель. — У тебя же есть, что рассказать?

— Я думаю, вы обо мне уже и начитались, и насмотрелись достаточно, — ответила Бинэси. — Знаете всю историю.

— Знаем, что говорят другие, — парировал Рой. — Но что ты сама думаешь обо всём? Как ты сама видишь эту историю?

— Расскажите лучше о себе, — попросила Бинэси. — Это же я на полгода выпала из жизни.

— Хорошо, — отец разлил белое вино по бокалам. — Вэл?

— У меня ничего не изменилось, — сказала Вэлери. — Так же учу детишек математике. В прошлом году пришла новая программа вирс-обучения — стало легче заинтересовать учеников. Мир расширили, квестов прибавили, зверушки стали более умными. Детей теперь от них не оттащишь.

— У нас такого в школе не было, — вздохнула Бинэси. — Помнишь, мам? О нейрокибах мы только легенды слышали, даже киберленсов ни у кого не было. Одни смартглассы. И все эти виртуальные помощники учителей... Никакой обратной связи! Иногда хотелось дать им хорошего пинка, чтобы тебя поняли. Завидую я современным детям.

— Да, теперь одно удовольствие, — подтвердила Вэлери.

— Ну а ты, пап?

— Я сменил работу. Сейчас сильно сокращают лесозаготовки и деревообработку. Мою компанию закрыли. Говорят, лет на тридцать-пятьдесят. Пока новый лес не вырастет. Пришлось ехать к троллям[1] в Траверс-Сити на вишнёвую ферму. Взяли техником на винный завод. Трёхлетний контракт подписали. Так что пока дела идут неплохо. Приходится только всю неделю там жить, а домой приезжать на выходные. Но это ничего. Главное — работа есть.

— Рыбачить ходишь ещё?

— Иногда бывает. Летом, в основном. Квоты сейчас очень жёсткие стали, — вздохнул Рой, — рыбы мало. И рыбоводческие фермы не сильно помогают. Вот собираются ещё несколько строить. Одна у нас, в Бей-Миллс, будет. Может быть, перейду к ним работать, когда откроются.

— Кстати, — спохватилась Вэлери, — Бин, ты помнишь Джона и Бренду?

— Помню, конечно.

— Они сейчас совсем рядом живут. Минут десять пешком. Джон такой красивый дом построил! И дочке их уже три годика. Ты бы зашла к ним.

— Завтра и схожу, — сказала Бинэси. — Пока выходные.

Вэлери убрала со стола грязные тарелки и остатки еды и поставила блюдо с традиционным мичиганским вишнёвым пирогом.

— Как давно я не ела наш вишнёвый пирог! — воскликнула Бинэси, глядя на румяную золотистую корочку и вдыхая сладкий аромат корицы.

— Жаль, ты не приехала домой три дня назад, — заметила Вэлери, — в День вишнёвого пирога. Какие только пироги мы не попробовали! Все соседи испекли по своим семейным рецептам!

— Ничего, мам, — успокоила Бинэси, — мне вполне хватит твоего пирога. Он — лучший на свете.

После чая Рой напомнил:

— Бинэси, ты обещала рассказать о том, что случилось в космосе.

— Хорошо, папа. Если ты так хочешь, то я расскажу всё, как было. Но с официальной версией это не имеет ничего общего.

И Бинэси рассказала о пятне, о стайке мерцающих огоньков, о поминальной свече и явившихся ей Вендиго и Гитчи-Маниту. Отец слушал молча, лицо его было бесстрастно и серьёзно. Когда Бинэси закончила, он произнёс:

— Я всегда верил в тебя, Громовая птица. Ты — избранная. Ты должна гордиться, что Великий дух Маниту возложил именно на тебя такую миссию. И оправдать его ожидания.

— Ты правда думаешь, что духи на самом деле говорили со мной, папа? — недоверчиво спросила Бинэси. — Это же могли быть просто галлюцинации.

— Галлюцинации бывают у белых, — отрезал Рой. — С оджибве разговаривают духи. Ты не имеешь права сомневаться в этом и отказываться от своих видений. Это дар!

— Спасибо, папа, — прошептала Бинэси.

— Ты должна пойти в Совет племени и рассказать всё. Племя должно знать.

— Зачем? — удивилась Бинэси. — Что они изменят, чем помогут? Или может быть, они знают, кто — рогатый змей? Это вряд ли. Я уверена — он не в Бей-Миллс, не в Мичигане, и даже не на Земле. Он где-то там, — она указала на потолок, — среди звёзд. И чтобы найти его, мне снова надо попасть туда.





На следующее утро, позавтракав, Бинэси отправилась к Джону и Бренде. Погода портилась, небо затянули тучи, дул холодный ветер.

Дом её школьных друзей, и правда, оказался неподалёку. Дверь открыла Бренда:

— Бин! — она раскинула руки и сжала Бинэси в объятиях. — Какая ты молодец, что пришла! А мне вчера оповещение пришло, что ты в Бей-Миллс — я чуть не упала! Ну проходи.

Бинэси вошла в светлую просторную комнату — одновременно и прихожую, и гостиную, и кухню. По лестнице со второго этажа спускался Джон — ничуть не изменившийся, с такими же длинными чёрными волосами, заплетёнными в две косички, спадающие на широкую крепкую грудь.

— А-ни, Бин! — улыбнулся он. — Решила вернуться к нам на Черепаший остров[2]?

— Да, наконец-то выбралась из космических глубин, — улыбнулась в ответ Бинэси.

— Сейчас я сварю кофе, — сказала Бренда. — Садитесь за стол. У нас только маффины с изюмом, Бин. Ничего? Если бы ты предупредила, что придёшь, я бы что-нибудь приготовила.

— Всё в порядке! — ответила Бинэси. — Я же не есть к вам пришла. Тем более что уже позавтракала дома.

Пока Бренда ждала кофе рядом с автоповаром, Джон решил похвалиться:

— Нравится тебе наш дом?

— Да, — искренне ответила Бинэси. — Удобный, симпатичный.

— Это Бренда спроектировала, а я построил. У нас с ней своя компания. Как мы и хотели после школы, помнишь? Она рисует, я строю. Конечно, у нас есть и архитектор, и специалист по электронике, и рабочих десять человек. По всему Мичигану строим дома. Зря ты нас тогда бросила.

— Я не бросала, — Бинэси стало немного неуютно.

— А кто в Су-Сент-Мари сбежал? И так и не вернулся?

— Это было необходимо.

— С друзьями так не поступают, Бин.

Бинэси уже приготовилась встать и уйти, но Джон, спохватившись, добавил:

— Но мы не в обиде. Правда, Бренда?

— Конечно! — Бренда поставила на стол поднос с маффинами и большими кружками кофе. — У нас всё хорошо, у тебя всё хорошо. Все довольны! Жизнь прекрасна!

Бинэси промолчала и отхлебнула кофе. Он оказался на удивление крепким и не сильно сладким — как она и любила.

— Мы слышали, ты на реабилитации несколько месяцев была, — сказал Джон. — Как себя чувствуешь?

— Сносно, — ответила Бинэси. — Раз выписали, значит, всё в порядке.

— Хорошо, — сказала Бренда. — Трудно, наверное, вспоминать о том случае?

— Сейчас уже не так переживаю. Но помню всё до мельчайших деталей.

— Мы, кстати, видели твоё видео в Сети. И тоже не поверили в то, что это взрыв был. Расскажешь?

— Может, не стоит? Вы наверняка не поверите.

— Ну почему же? — спросил Джон. — Если скажешь правду, то мы поверим. Ты же нам не будешь врать?

— Я не вру. Особенно о таком.

— Тогда рассказывай. Хоть не ты одна будешь знать, как всё было на самом деле.

— Я вчера родителям рассказала, так они меня чуть силой не потащили в Совет племени, — усмехнулась Бинэси. — Уж очень важным им это всё показалось. Надеюсь, вы не станете делать то же самое?

— Ой, нет, Бин! — отмахнулась Бренда. — Рассказывай.

И Бинэси второй раз за последние двенадцать часов повторила свою историю.

— Нет, Бин, ты извини, — произнёс Джон, когда она закончила, — но я во всё это не верю. Духи, боги... Оставим это старикам. Я уже давно отрицаю племенные традиции. Всё это мистика и выдумки.

— В клинике мне это и пытались внушить, — согласилась Бинэси.

— Не получилось?

— Да я и сама не знаю, — покачала головой Бинэси. — Умом вроде хочу с ними согласиться. Но ведь я так чётко всё помню! Всё было так реально! Это невозможно так просто взять и стереть из памяти. Вот и отец тоже говорит, что белые ничего не понимают и что им не следует влезать в наши отношения с духами. Он мне верит. Да и мне трудно не верить своим глазам и ушам.

— И что?

— Я не могу доказать то, о чём рассказываю. Но и отказаться от этого не могу. Я это видела. Это было.

— И ты будешь искать рогатого змея? — усмехнулся Джон.

— Буду.

Джон посерьёзнел и, немного наклонившись вперёд, произнёс:

— Ты всегда была странной, Бин. И за эти годы, я смотрю, ничего в тебе не поменялось. А у нас, в Бей-Миллс, жизнь проста и понятна. Не надо её усложнять.

— Хорошо, — Бинэси встала. — Спасибо за кофе. Ещё увидимся.

Она надела куртку и вышла в хмурый морозный день.





«Как странно, — думала Бинэси по пути домой. — После стольких лет я совсем ничего не почувствовала рядом с Брендой. Может, потому что она уже не та Бренда, что была в школе — подстриглась, пополнела? Может, и я изменилась... А Джон, кажется, до сих пор переживает из-за моего отъезда из Бей-Миллс. Бедный Джон...»

Дул сильный ветер, валил густой снег, начиналась метель. Добравшись до дома родителей, Бинэси на секунду остановилась и повернула к озеру. Ступила на укрытый снегом лёд, прошла пару десятков метров, всмотрелась вдаль — туда, где по незамёрзшей тёмной воде катились крупные волны.

— Где ты? — проговорила она. — Где ты прячешься? Озеро стало для тебя слишком тесным?

Налетевший порыв ветра покачнул Бинэси, но она устояла. Закрыла глаза, подставив лицо колючему ледяному потоку, и раскинула в стороны руки.

— Я лечу к тебе! — крикнула она. — Громовая птица летит!

Снег забивался за шиворот, порывы ветра мешали дышать и пытались сбить с ног, а Бинэси всё стояла с закрытыми глазами и кричала угрозы рогатому змею.

___________________

[1] Так жители Верхнего полуострова штата Мичиган называют жителей Нижнего полуострова, потому что, если смотреть на карту, те живут ниже моста, соединяющего полуострова, то есть «под мостом», как тролли из норвежских сказок.

[2] Так индейцы называют американский континент. По легенде, когда в мире была только вода, ондатра зачерпнула грязи со дна океана и положила её на спину черепахи. Грязь начала умножаться, а черепаха расти. И вскоре на спине огромной черепахи появился материк.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Nil admirari
сообщение 16.5.2021, 15:23
Сообщение #87


Искатель тайн
***

Группа: Пользователи
Сообщений: 514
Регистрация: 4.10.2012
Вставить ник
Цитата
Из: Киров




Цитата(Andrej @ 8.5.2021, 10:21) *
Черное пятно, закрывающее собой немалую часть обозримого пространства, висело над станцией.

Чёрное облако Фреда Хойла smile.gif
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Andrej
сообщение 17.5.2021, 8:02
Сообщение #88


Создатель миров
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 1387
Регистрация: 1.10.2012
Вставить ник
Цитата
Из: Воронежа




Цитата(Nil admirari @ 16.5.2021, 15:23) *
Чёрное облако Фреда Хойла smile.gif

Хм... Не читал.
/Пошёл в "Википедию" smile.gif/
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Andrej
сообщение 18.5.2021, 12:05
Сообщение #89


Создатель миров
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 1387
Регистрация: 1.10.2012
Вставить ник
Цитата
Из: Воронежа




Почитал о "Чёрном облаке". Да, удивительна некоторая аналогия.
Но у Хойла оно очень большое (очень!) и, как я понял, является вместилищем разумной жизни. У меня иная концепция. ))
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Andrej
сообщение 18.5.2021, 21:31
Сообщение #90


Создатель миров
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 1387
Регистрация: 1.10.2012
Вставить ник
Цитата
Из: Воронежа




6.

На космодроме «Марс-1» Бинэси у трапа встречал сам директор станции — доктор Жак Бланкар.

— Здравствуйте, мисс Колберт! — поприветствовал её Жак. — Пусть наши техники разгружают ваш челнок, а мы пойдём на станцию — пообедаем, выпьем кофе.

— Пойдёмте, — согласилась Бинэси.

И они в молчании двинулись к станции. Жак не заводил разговор, понимая, что сейчас девушке, впервые попавшей на Марс, намного интереснее просто смотреть по сторонам.

Станция располагалась на довольно ровном плато, окаймлённом холмами. Несколько крепких зданий, соединённых коридорами, генераторы кислорода и четыре испытательных экокупола, где шли эксперименты по терраформированию и созданию замкнутых экосистем. День был в самом разгаре, на ясном небе светило яркое солнце, купола блестели и на фоне рыжих холмов выглядели изумительно красивыми.

Это был первый полёт Бинэси после более чем полуторагодового перерыва. Выписавшись из клиники и погостив у родителей, она вернулась в «Объединённые космические линии», которые согласились продлить с ней контракт только при условии, что на время его действия она не будет давать комментарии и интервью по поводу происшествия на станции №125. Следующий год Бинэси провела в группе технического обслуживания шаттлов, летавших на МКС и Луну. Она неустанно подавала заявления с просьбой снова допустить её к полётам, и вот, наконец, в марте 2116-го получила приглашение на недельные курсы и экзамен по пилотированию «Луань-няо». Успешно пройдя все тесты, Бинэси с большой радостью вернулась в кабину термоядерного космолёта, на котором должна была доставлять грузы с МКС на Марс. Туда, куда мечтала попасть с детства.

И вот теперь она здесь — смотрит на марсианское солнце и марсианские холмы, ступает по марсианской земле и взметает рыжую марсианскую пыль ботинком скафандра! Бинэси остановилась, присела и, зачерпнув рукой горсть пыли, смотрела, как она медленно сочится вниз между пальцами. Неужели это на самом деле Марс?!

Она подняла голову — поодаль терпеливо ждал директор станции. Бинэси поднялась и зашагала к нему.

— Извините, сэр, — сказала она. — Пойдёмте.

— Ничего, — мягко ответил Бланкар. — Я вас отлично понимаю.

Пройдя шлюз, они сняли скафандры, и Жак — черноволосый стройный мужчина за сорок — проводил Бинэси до пустой столовой.

— Обед у нас уже закончился, — объяснил Жак. — Так что все заняты работой. А мы с вами спокойно поедим. Вы не против куриного жаркого с картофелем? У нас здесь прекрасный аппарат синтеза куриного мяса. Не пожалеете.

— Я не против, — улыбнулась Бинэси.

— Отлично! — Жак запустил программу автоповара и поинтересовался: — Вина? На станции запас его очень небольшой, но, я думаю, сейчас — самый тот момент. Как вы полагаете? Отметим ваш первый день на Красной планете?

— Не откажусь.

— Прекрасно!

Спустя несколько минут на столе стояли две дымящиеся тарелки с жарким и два бокала красного пино нуар.

— За что будем пить, — спросила Бинэси, поднимая бокал.

— Я предлагаю за самую красивую девушку на Марсе, — улыбаясь, хитро прищурился Жак.

— Кто она? — подыграла ему Бинэси.

— Вы, конечно, — серьёзно ответил Жак и протянул бокал.

Бинэси чуть дотронулась своим бокалом до его:

— Не слишком ли рано вы начинаете, мистер Бланкар?

— На Марсе ничего не бывает рано, — заметил Жак. — Здесь, как в Зазеркалье — чтобы только оставаться на месте, нужно бежать очень быстро.

— Тогда пока не будем повышать скорость.

— Как скажете, мадемуазель, — Жак пригубил вино. — Попробуйте жаркое — аромат просто превосходен!



Бинэси разбудил сигнал тревоги.

Пока шла разгрузка челнока, началась песчаная буря, и Бинэси пришлось задержаться на станции. Жак выделил ей отдельную комнату для спокойного отдыха после двадцатисемичасового перелёта от МКС и посадки, и Бинэси уже начала погружаться в сон, когда услышала сирену.

Она встала с кровати и прочитала сообщение, выскочившее сверху поля зрения: «Всем сотрудникам собраться в комнате отдыха!». Бинэси раскрыла план станции, нашла место сбора, надела куртку и выбежала в коридор.

В комнате отдыха уже ждали шесть человек, включая директора станции. Вслед за Бинэси вошли ещё трое. Жак оглядел присутствующих и сказал:

— Мисс Колберт, вы можете вернуться в комнату. Ситуация не касается вас и вашего челнока.

— Я останусь, сэр, — ответила Бинэси. — Пока я на станции, я — член команды.

— Ваше право, — кивнул Жак. — Итак. Буду краток. Металлическая конструкция, по всей видимости, фонарный столб, вырванный бурей, пробила четвёртую теплицу и застряла в куполе. Воздух уходит наружу. То, что могут погибнуть растения и животные — очень плохо. Но что ещё хуже — внутри остался Никитин. Как вы понимаете, выходы из теплицы автоматически заблокировались. А Никитин не успел покинуть купол в отведённое время. Включаю громкую связь и изображение с камер. Серж, как себя чувствуешь?

В комнате возник виртуальный экран, на котором среди кустов и деревьев стоял молодой полнолицый человек с тёмно-русыми волосами и надписью на комбинезоне — «Доктор Сергей Никитин».

— Нормально пока, — ответил он. — Воздух выходит не быстро, но трещина увеличивается. Боюсь, как бы сегмент вообще не лопнул.

— Ясно. Какие предложения? — обратился Жак к сотрудникам.

— Взломать дверь и вывести Никитина, — предложил кто-то.

— Разгерметизировать ещё и коридор? — спросил Жак. — Мы и так потеряем много воздуха.

— Он сам не может дыру заделать?

— Нет. Нужных инструментов, чтобы срезать столб, у него нет. Да и подняться на высоту пяти метров он не сможет.

— Тогда дождёмся конца бури, выйдем и заделаем дыру снаружи.

— А если сегмент купола всё-таки лопнет раньше? — поинтересовался Жак. — Надо идти сейчас.

— Это невозможно! — возразил один из сотрудников. — Там ветер больше сорока метров! Это самоубийство.

— А если не пойдём, будет убийство, — парировал Жак. — Что вам больше нравится?

Все молчали.

— Так, — подвёл итог Бланкар, — Катилюс и Виссер, готовьтесь к выходу.

— Я не пойду, — отрезал небритый со впалыми щеками Тимо Виссер. — И Линасу не советую. Есть правила техники безопасности. Там ясно сказано, что в такую бурю выходить наружу нельзя.

— Значит, тебе плевать на Сергея?! — возмутился один из сотрудников станции.

— При всём уважении к доктору, моя жизнь для меня дороже.

— Я тоже отказываюсь, — с неуверенностью проговорил полноватый невысокий Линас Катилюс с залысиной на макушке.

— Прекрасно! — произнёс Жак. — Оба техника отказываются работать. Видимо, за них должны это делать биологи и химики, так?

— Купол крепкий — выдержит, — сказал Тимо. — Кончится буря, мы выйдем и всё сделаем.

— Я пойду, — вступила в разговор Бинэси. — Я инженер, монтировала СПАЗы. Я умею работать инструментами.

— Я не имею права вас пускать, — возразил Жак. — Если с вами что-то случится...

— Отвечать буду только я, — продолжила Бинэси. — Вы не мой начальник.

— Я не об этом! Я не могу позволить себе, чтобы с вами что-то случилось. — Жак посмотрел Бинэси прямо в глаза. — Поэтому мы пойдём вместе. И никаких возражений! А эти... техники пусть посидят, посмотрят и подумают о своей совести. Идёмте, Бинэси.

По пути Жак объяснял:

— У шлюза снаружи есть десять тросов. Они движутся по каналам в стенах. Мы пристегнёмся не одним, как обычно, а тремя — двумя за плечи, третьим — за пояс. Так мы отлично зафиксируемся.

Они вошли в мастерскую, Жак отыскал два баллона с пластраствором, резак и кувалду. Резак сразу взяла Бинэси, оставив директору остальное.

— Вдоль стены дойдём до четвёртой теплицы — мы так называем экокупола, — продолжал Жак, пока они шли к шлюзу и надевали скафандры. — Там поднимемся по лестнице до уровня пробоины и по подмосткам доберёмся до столба. Вы его срежете, я кувалдой выбью остаток внутрь и заделаю дыру пластраствором. Понятно?

— Конечно.

— Не думайте, что это легко, — предостерёг Жак. — При таком ветре каждое движение — большой труд. Даже стоять на месте.

— Я понимаю. Выходим? — запечатала последний шов на скафандре Бинэси.

— Я первый, вы — за мной. Делайте то же, что и я.

Когда открылась внешняя дверь, в стекло шлема ударила пыль, а ветер чуть не сбил с ног. Жак прижался к стене шлюза и, пошарив за углом правой рукой, вытянул трос.

— Я пристегнусь и выйду, — сказал он. — Потом вы.

Жак зацепил два троса за плечевые кольца и один за поясное кольцо и, выступив наружу, почти сразу скрылся в рыжей пыли.

— Видимость не больше полуметра, — сообщил он. — Идите прямо за мной. И держитесь за поручни.

Бинэси тоже пристегнулась и последовала за директором. В океане пыли видно не было ничего, только стену рядом и спину Жака. Идти оказалось неимоверно трудно — ветер трепал нещадно: сначала он вжимал в стену, затем дул в лицо, так что на каждый шаг уходило не меньше минуты. Немного передохнуть получилось за поворотом, у стены, защищающей от основного потока марсианского воздуха и пыли. Жак и Бинэси посидели несколько минут, отдышались и двинулись дальше.

Наконец, когда силы уже почти кончились, Жак сказал:

— Мы на месте. Сейчас обойдём купол и поднимемся по лестнице номер пять до третьего уровня. Потом всего несколько шагов вправо — и увидим пробоину. Там ветер в сторону купола — будет легче.

— Поняла, — ответила Бинэси.

Передохнув, они добрались до лестницы и поднялись наверх. Из купола разбитым фонарём наружу торчал круглый металлический столб толщиной сантиметров десять. В стороны от него шли довольно крупные трещины, расходясь сетью более мелких. Столб держался уже не плотно и пошатывался от порывов ветра.

— Плохо дело, — сообщил Жак. — Я в трещину могу палец засунуть. Столб скоро сам упадёт. И проломит сегмент купола. Тогда весь воздух взрывообразно выйдет наружу...

— Я приступаю, — не дослушав, ответила Бинэси и включила резак.

— Серж! — вызвал Никитина Бланкар. — Держишься? Мы сейчас разрежем столб и заделаем дыру. Отойди подальше, чтобы обрезок на тебя не упал. Как слышишь?

— Слышу, — отозвался Никитин. — Ухожу.

Столб торчал низко, под ногами, и резать его, наклонившись почти вплотную, было неудобно — плечевые тросы сильно ограничивали движения. Бинэси остановила резак:

— Я отцеплю тросы от плеч.

— Нет! — крикнул Жак. — Нельзя!

— Я не могу так резать. Да и ветер в сторону стены дует — он сам меня поддержит.

— Режьте так. Пусть дольше, но безопаснее.

Бинэси снова наклонилась, тросы натянулись. «К чёрту!» — подумала она и отстегнула два троса. Всё равно Жак, стоявший по ту сторону столба и еле различимый в клубящейся пыли, ничего не увидит. Резать стало значительно легче, а ветер и правда дул в правый бок и прижимал к куполу.

Очень скоро наружная часть столба отделилась и упала вниз. В тот же момент вторая половина, не удержавшись в куполе, соскользнула внутрь.

— Пластраствор, Жак! — крикнула Бинэси.

Жак выхватил баллон и начал заделывать дыру от краёв к центру по спирали. Пластраствор сразу схватывался, не давая вырывающемуся из-под купола воздуху разбрызгивать себя. Бинэси облегчённо распрямилась:

— Отлично!

И тут внезапно налетевший порыв ветра откинул её назад. Подмостки ушли из-под ног, пылевой поток подхватил Бинэси и ударил о купол и подмостки.





Она снова парила в тёмной пустоте среди миллионов звёзд. Вокруг — тишина, спокойствие и полное одиночество. Холода не чувствовалось. Наоборот — комфортное расслабляющее тепло обволакивало её тело. Как же здесь хорошо! Так хочется закрыть глаза и плыть, и плыть...

Вдруг далеко впереди показался какой-то предмет. По мере приближения он увеличивался, и наконец перед Бинэси предстал неуклюжий гротескный и вместе с тем мощный звездолёт.

«“Гагарин”!» — узнала она.

Звездолёт блестел на солнце, поигрывая гранями и отблесками на солнечных панелях и радиаторах.

Но что это?! Огромный страшный рогатый змей стремительно летел к ним. Бинэси напряглась, готовясь к атаке. Но змею она была не нужна — он широко разинул зубастую пасть, и звездолёт исчез в его бездонной как чёрная дыра глотке.

— Не-ет! — закричала Бинэси.

И очнулась.





— Какого чёрта вы отстегнули тросы?! — прокричал Жак, увидев, что Бинэси открыла глаза.

Бинэси осмотрелась: она сидела на земле у лестницы, по которой они поднимались на купол. Рядом, опершись на колено, что-то кричал Жак. С другой стороны в песчаной кутерьме бури виднелись очертания чьих-то ног.

— Долго я была в отключке? — спросила Бинэси.

— Нет, минут десять, — ответил Жак более спокойно. — Хорошо, что подоспел Катилюс — один я бы вас не спустил сверху. Вы можете идти?

— Сейчас встану и попробую.

Бинэси схватилась за лестницу, подтянулась и поднялась на ноги. Почувствовала натяжение тросов на плечах — пристегнули уже, пока она была без сознания. А Катилюс молодец всё-таки — решил выйти вслед за ними! Правда, и без него успели справиться, но подоспел он вовремя — тут ничего не попишешь. Эх, если бы не этот порыв ветра! Позор! Так беспечно себя повести! Так глупо!

— Линас, спасибо, — поблагодарила техника Бинэси.

— Без проблем, — ответил тот.

— Мисс Колберт, — сказал Жак, — Идите за Катилюсом, а я — за вами. Линас, пошли!

И все медленно, держась за поручни, двинулись обратно к шлюзу.





В дверь постучали.

— Войдите, — пригласила Бинэси и села на кровати, спустив ноги на пол.

В комнату вошёл Жак с бокалами в одной руке и бутылкой пино нуар в другой.

— Я надеялся, что вы ещё не спите, Бинэси, — улыбнулся он. — Не против после такой трудной операции выпить по бокалу?

— Садитесь, Жак. Я совсем не против.

Бланкар разлил вино и протянул бокал собеседнице:

— За успешное спасение доктора Никитина!

— Согласна, — кивнула Бинэси.

— И за его спасительницу — прекрасную мадемуазель из «Объединённых космических линий»!

— Спасибо, Жак. Но я там была не одна.

— И всё-таки. Выпьем!

Они осушили бокалы, и Бланкар наполнил их снова.

— Бинэси, — начал Жак, — я пришёл сделать вам предложение.

— Уже? — с театральным удивлением улыбнулась Бинэси.

— Да бросьте, — махнул рукой Жак. — Предлагаю вам остаться здесь, на станции. Инженером. Я отправляю Тимо Виссера на Землю. Команда больше не хочет с ним работать. Да и я, честно сказать... Вы могли бы занять его место. Вы же хотели работать на Марсе, как сказали мне за обедом.

— Да, хотела, — подтвердила Бинэси.

— Так оставайтесь. Я напишу заявку в комитет, пошлю письмо в «ОКЛ», чтобы прервали ваш контракт без каких-то неприятностей для вас. Максимум через месяц вы сможете вернуться сюда и приступить.

— Лучшей замены Виссеру вы не видите?

— Не в этом дело, Бинэси. Я хочу, чтобы здесь со мной работали именно вы. Я хочу быть рядом с вами. Я, конечно, немного сумбурно говорю. Может быть, тороплю события... Но вы сейчас улетите, а я не успею вам всего сказать...

Бинэси молчала и наблюдала за душевными мучениями Жака.

— Дело в том, что я никогда ещё не встречал такой женщины, как вы, Бинэси. Я восхищён вами. И был бы очень рад, если бы у нас что-то получилось, — он с надеждой посмотрел в глаза Бинэси.

— Я не могу остаться, — вздохнула Бинэси.

— Но как же? — опешил Жак. — Вы же так хотели...

— Всё изменилось.

— Когда?

— Сегодня. Там, у купола. Марс — не моё будущее, Жак.

— А что же тогда?

— Моё будущее — это «Гагарин». Там я нужнее, чем где-либо.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Andrej
сообщение 30.5.2021, 20:11
Сообщение #91


Создатель миров
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 1387
Регистрация: 1.10.2012
Вставить ник
Цитата
Из: Воронежа




Павел Васильев

1.

«Поздравляем! Вас выбрали для участия в международной исследовательской экспедиции в систему Сафари-35 на звездолёте “Гагарин”. Вам следует прибыть 01.07.2117 г. к 9:00 в офис корпорации “Роскосмос” по адресу: ... В случае нежелания участвовать в экспедиции, просим как можно скорее уведомить нас о вашем решении ответом на это письмо».

Павел свернул сообщение, опустил рюкзак на пол и сел на табурет. «Ну вот и всё... Мечтал уехать подальше и надолго — получите, распишитесь. Что у нас сейчас? Пятница, 25 июня. Меньше недели осталось... Как же неожиданно-то...»

— Чай готов, — сообщил ровный мужской голос квартирного ИскИна.

— Спасибо, Дживс, — ответил Павел. — Мне тебя не хватало.

— Вас не было четыреста двенадцать дней, девятнадцать часов, тринадцать минут и двадцать две секунды. Поездка была плодотворной?

— Да, — Павел встал. — Сейчас выпью чая, приму душ и поеду в университет — сдавать материалы.

— К вашему возвращению я приготовлю борщ и пирожки с яблоками.

— Отлично! По ним я тоже скучал.

Павел, высокий, худой, с узким уставшим лицом и соломенного цвета волосами, прошёл на кухню, там же помыл руки и, взяв из ниши автоповара чашку крепкого чая с бергамотом и блюдце с маковым рулетом, сел за стол напротив окна. За стеклом простирался деревенский ландшафт, ярко освещённый солнцем.

— Дживс, убери трансляцию с окна, — попросил Павел.

Изображение пропало, и Павел увидел окна противоположного крыла дома и несколько разноуровневых перемычек-коридоров, соединяющих различные корпуса. Было утро, и солнце, так же как и на трансляции, светило ярко, отражаясь от системы зеркал жилого комплекса, где на семьдесят втором этаже в двухкомнатной квартире жил Павел Васильев. Так непривычно было смотреть на всё это после года, проведённого в амазонских джунглях среди аборигенов племени Дслая — одного из последних неконтактных, оставшихся на Земле.

«Всего пять дней, — снова подсчитал Павел. — А что потом? Я никогда больше не увижу ни Воронежа, ни этой квартиры... Кто знает, что будет здесь через восемьдесят лет? И ни одного знакомого человека во всём мире, кроме моих спутников... А нужно ли мне это сейчас — спустя год? Или я всё-таки не смогу нормально жить, зная, что она где-то рядом?..»

И в его памяти всплыл один старый стих:

Неправда, будто время лечит;
Оно — не врач, а агроном,
Что боли семена селекчит,
Одно хранит, другое мечет
В сознанья рыхлый чернозём.

И всходы новые ростками,
Лучами гретые луны,
Взойдут бессонными ночами
Колосьями вины.

И жизнь тогда тобой довольна,
Когда, поля вспахав раздольно,
Мучительно чтоб было больно,
Ты жал плоды
[1].

«Нет! Обрубить, отрезать всё разом! Через пять дней. И не иметь возможности вернуться. И никаких надежд. Да, нельзя отступать. Раз начал — надо завершать».

Павел допил чай и отправился в ванную.





На кафедре Павла уже ждали и ознаменовали его появление хлопком пробки шампанского и аплодисментами.

— С возвращением, Паша! — приветственно протянул полный бокал заведующий кафедрой Юрий Некрасов. — Ну, где твои эксабайты информации?

— Здесь, — похлопал себя по нагрудному карману Павел и взял бокал. — Всё здесь.

— Значит, пьём за успешную экспедицию!

Звякнули бокалы.

— Я в следующем году выделил время для спецкурса, — сказал Юрий. — Думаю, данных тебе хватит на целый курс, а?

— И на десяток статей хватит, и на фотовыставку, и на вирс-музей, — успокоил Павел.

— Ну, не будем тебя отвлекать. Давай закачивай всё в хранилище и оформляй по правилам. Там, наверное, часа на два-три работы, так ведь?

— Не меньше, — подтвердил Павел.

— Тогда всё! — объявил Юрий. — Коллеги, расходимся.

Сотрудники пожали Павлу руки, ещё раз поздравили с возвращением и разошлись.

— Юра, — остановил в дверях Некрасова Васильев, — есть один момент. Надо поговорить.

— Ну давай, — Юрий подвинул кресло и сел, закинув ногу на ногу.

— В следующую среду я уезжаю.

— Надолго? К сентябрю вернёшься?

— Нет, не вернусь. Спецкурс придётся читать кому-то другому. И статьи писать, и музей оформлять, и всё остальное.

— И куда же ты, позволь спросить? — нахмурился Юрий. — В другой университет? В научный институт? Почему я не знаю?

— Я лечу на звездолёте «Гагарин».

Брови Юрия поползли вверх:

— Серьёзно?!

— Абсолютно. Сегодня только письмо от них пришло — меня выбрали.

— Ничего себе! — Юрий поднялся с кресла и провёл ладонями по волосам ото лба к макушке. — Ничего себе! Это же... Это же на пятьдесят лет? Или сто?

— Восемьдесят, — уточнил Павел.

— Ёлки! — протянул Юрий.

— Я сам удивился. Заявку подавал осенью пятнадцатого — уже и забыть успел.

— И ты полетишь?

— Да. Я — любитель дальних и долгих экспедиций. Ты же знаешь, — с грустью улыбнулся Павел.

— Значит, можно поздравлять?

— Можно.

Юрий схватил и крепко пожал руку Павла:

— Силён! Не ожидал. Жаль, не увижу результатов.

— К тому времени уже что-нибудь изобретут для продления жизни, — успокоил Павел.

— Да ну тебя! — отмахнулся Юрий. — Сколько всего заявок было?

— Пять с лишним миллионов. А по моей специализации — около двадцати тысяч.

— Не слабо! Получается, ты лучший, Паш?! И я тут стою рядом с лучшим этнологом Земли и жму ему руку? Это нельзя не запечатлеть.

Юрий настроил кафедральную камеру видеонаблюдения, встал плечом к плечу с Павлом и вложил свою правую ладонь в его. Сделав несколько объёмных фото, он вернул камеру на место и сказал:

— Завтра же повешу фотографию на стене — вот здесь, — он показал, где. — Дома сегодня подпишу, как следует, и повешу. И в коридоре рядом с кафедрой. И на кафедральном сайте. Пусть все знают, что ты работал тут.

— Спасибо, — смутился Павел. — Мне приятно было работать с тобой. И со всеми остальными, конечно.

— Тогда во вторник я жду тебя здесь — устроим тебе отвальную. Только смотри — приходи, а то мы обидимся.

— Приду, — успокоил его Павел. — Куда ж мне теперь деваться!

— А сувениры тебе с собой брать можно?

— Очень небольшие.

— Хорошо. Я тебе на память о кафедре что-нибудь подарю, — подмигнул Юрий. — А сейчас есть просьба — покажи мне вирс-модель деревни Дслая по-быстрому? Очень уж хочется увидеть всё вместе с тобой.

— Давай. Где?

— Пойдём в кабинет, — пригласил Юрий, раскрывая дверь.





Сеанс виртуальной симуляции начался в джунглях, за несколько сот метров до деревни Дслая. Аватары Павла и Юрия стояли среди густых кустов в тени высоких деревьев, оплетённых лианами. Неба видно не было. Стояла гробовая тишина.

— Вот там, — показал рукой Павел, — за теми зарослями — деревня. Идём.

Они вышли на широкую поляну, посреди которой стояла большая соломенная хижина.

— Это матола, — пояснил Павел. — Их общий дом.

Рядом с хижиной вокруг костра собрались полностью голые индейцы-мужчины с длинными боевыми дубинками, окрашенными в красный цвет. По щекам индейцев тоже проходили красные полосы. С другой стороны хижины полукругом прямо на земле сидели женщины с детьми. Ещё несколько человек стояли в разных концах поляны отдельно ото всех. Никто не двигался, даже языки пламени костра замерли.

— Это пока всего лишь модели, построенные по моим записям, — сказал Павел. — К сожалению, я уже не успею написать для них сценарии. Вам придётся самим изучить все материалы, добавить комментарии, подсказки, «оживить» модели, озвучить и так далее.

— Будет работка нашим программистам на лето! — с удовольствием отметил Юрий.

Они подошли к костру.

— Вот этот парень, который варит в котле кураре, — указал Павел на крепкого индейца с суровым лицом, — Катчепан, лучший воин племени. Прошлым летом, когда я жил у них всего три месяца, он убил двух бразильцев где-то в километре от деревни. Не знаю, как они сюда забрели и зачем, но сделали это зря — Дслая не любят незнакомцев. Каждый незнакомец для них — враг.

— А как же тебя не убили? — поинтересовался Юрий.

— Меня привёл их друг с исследовательской станции на границе заповедника. И всё равно потом почти полгода я боялся, что чем-нибудь вызову гнев индейцев. Не очень приятно целыми днями находиться в обществе этих мрачных и суровых парней с дубинками наготове. Но со временем привыкаешь. А когда мне подарили духовую трубку с дротиками и научили ими пользоваться, страх совсем прошёл. Я, кстати, привёз и трубку, и дротики для музея.

— Отлично!

Павел подвёл Юрия к женщинам:

— Третья справа — вождь племени по имени Мата. Даже Катчепан её боится. И все слушаются беспрекословно. Это она максимально интегрировала меня в племя и настаивала, чтобы со мной общались. Приставила ко мне одного из воинов — Текуна, который присматривал за мной, объяснял всё и оберегал. Я охотился с индейцами на кабанов и обезьян, ловил рыбу сетями из виноградной лозы, собирал урожай кукурузы и охранял деревню по ночам с собственноручно изготовленной дубинкой. Мне даже предложили жениться и переехать из палатки в матолу! — Павел усмехнулся.

— Отказался? — укоризненно покачал головой Юрий.

— Разумеется.

— Зря! Жизнь у них, я вижу, беспроблемная.

— Единственная угроза — соседние племена, которые могут напасть в любой момент. Но за всё время, что я там жил, этого не случилось. Хотя сами Дслая, надо сказать, всегда на взводе.

Они вошли в хижину через низкий дверной проём.

— В племени семь семей. И матола условно поделена между ними — видишь семь кострищ? — спросил Павел. — По одному на каждую семью.

Между многочисленными столбами, поддерживающими крышу, висели гамаки для сна. Рядом с некоторыми в земле виднелись узкие ямки.

— Это мужские гамаки, — пояснил Павел. — В ямки вставляют дубинки, чтобы они всегда стояли вертикально, и их было удобно быстро схватить в темноте.

Выйдя из матолы, Юрий и Павел сделали круг по поляне и познакомились ещё с несколькими индейцами.

— А там за деревьями, — махнул рукой в сторону Павел, — река. На берегу стоят лодки, и можно позаниматься рыбалкой. Только модель пока не полная. Так — наброски. Мы туда не пойдём. Программисты потом доделают... Вот, наверное, и всё. Выходим?

— Выходим, — вздохнул Юрий. — Хотя здесь уж больно хорошо. А когда добавим запахов и звуков!

Джунгли пропали. Коллеги снова оказались в кабинете Юрия.

— Ну что ж! — радостно сказал он, поднимаясь с кресла. — Поздравляю! Модель великолепна. После доработки это будет просто бомба. Сразу на английском делать или и русский вариант тоже?

— Давай сначала на русском, а потом перевод. Хочется модель не только в университете использовать, но и в широкие массы пустить. Устраивать экскурсии по деревне Дслая.

— Согласен, — поддержал Юрий. — Это безумно интересно.

— Ну что, я пойду заниматься оформлением?

— Да, иди. Я и так много времени у тебя отнял. Но не забудь — во вторник отвальная! — подмигнул Юрий.





Тем же вечером Павел заглянул в своё любимое кафе у Кольцовского сквера, чтобы встретиться с другом детства Сашкой Щёголевым. Сашка всегда был очень эмоциональным и увлекающимся, но непостоянным — в любое новое хобби уходил с головой, однако спустя короткое время охладевал к нему и начинал искать что-то другое. Поэтому Павел не очень удивился, узнав, что Сашка решил сменить пол. И совсем его не поразила новость о том, что Сашка, побыв без малого полгода девушкой, снова лёг в клинику и вернулся в своё первоначальное состояние.

Оказавшись внутри кафе, Павел сразу заметил друга — тот сидел за столиком, развалившись в кресле и зачем-то укрывшись ви-маской с собственным изображением. То, что это ви-маска, Павел понял по стандартному лёгкому свечению вдоль контуров тела. Но зачем Сашке это делать? В замешательстве Павел нажал на зелёный кружок над головой Сашки, раскрыв его нимб-меню, — да, без сомнения это был его друг детства.

— Привет! — подошёл к столику Павел.

— Привет! — ответил Сашка, широко улыбаясь. — Садись.

Павел опустился в кресло.

— Что это ты в такой маске?

— М-м! — улыбнулся Сашка и отключил её. — Фокус-покус!

Перед Павлом предстала симпатичная шатенка, напоминающая чертами лица Сашку Щёголева.

— Вот тебе раз! — воскликнул Павел. — Я когда в Бразилию уезжал, ты ж ещё мальчиком был!

Сашка развёл руками:

— Ну-у... Наконец-то я окончательно понял, что мужской пол не для меня.

— Для этого пришлось столько раз меняться?

— А что поделаешь? Только практика всё расставляет по местам.

— Аватар тоже поменял?

— Нет, — помотал головой Сашка. — В вирсе я пока мальчик. Очень, кстати, интересно и необычно получается. Попробуй купи себе женский аватар — гарантирую незабываемые впечатления.

— Нет, спасибо. Мне сейчас не до экспериментов.

— А что так? Всё Лизу свою вспоминаешь? Экстремальные условия жизни среди диких индейцев не выбили из твоей головы всю эту муть?

— Саш, давай не будем? — попросил Павел.

— Ну извини. Я не думал, что всё так серьёзно. Ладно, — махнул Сашка рукой. — Чем думаешь заниматься теперь? Ещё куда рванёшь?

— Рвану.

— Куда?

— На Джефферсон.

Сашка поднял левую бровь:

— Я правильно понимаю — это та самая планета? Куда «Гагарин»?

— Угу, — подтвердил Павел.

— Когда уезжаешь?

— В среду вечером.

— Да-а, — протянул Сашка, — это приключение похлеще всяких Бразилий! А что нигде не пишут? Состав экспедиции вроде так и не объявляли.

— Я думаю, нас сначала в Москве протестируют по полной программе, — предположил Павел. — А уж когда утвердят, тогда и объявят.

— Чёрт! Повезло тебе! Заодно и будущее повидаешь, когда вернёшься. Это какой же год будет?

— Девяносто седьмой.

— Ух! — выдохнул Сашка. — Это мне сто тринадцать стукнет! Надеюсь, инсульт не долбанёт к тому времени. Представляешь, ты приезжаешь — тебе тридцать четыре, а мне сто тринадцать, но выглядим мы одинаково молодыми! У меня, наверное, уже все органы будут новые, кости искусственные, кожа синтетическая, — замечтался он. — Ты меня и не узнаешь!

— Узнаю! — улыбнулся Павел. — Куда я денусь?!

— Эх! Ладно, давай закажем что-нибудь — а то я что-то после твоих новостей есть страшно захотел, — сказал Сашка и развернул меню кафе. — Ой, то есть захотела, — поправился он. — Никак не привыкну ещё.

_________________

[1] Здесь и далее, если не указано иное, стихи Евгения Белоногова.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Andrej
сообщение 2.6.2021, 10:24
Сообщение #92


Создатель миров
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 1387
Регистрация: 1.10.2012
Вставить ник
Цитата
Из: Воронежа




2.

До Старой Хворостани — села, где была дача Васильевых, — оставалось ещё десять минут. Такси уже миновало Нововоронеж и ехало по дороге вдоль берега Дона. У Павла не было своего автомобиля, да он ему был и не нужен — в крупных городах уже давно действовал запрет на пользование личным транспортом, в командировки Павел ездил слишком далеко, а на дачу слишком редко. И такси для таких поездок подходило как нельзя лучше.

Справа за мирно текущей рекой возвышались меловые скалы, освещаемые ярким полуденным солнцем, а слева вдали за сосновым лесом виднелись многоэтажные кубы полностью автоматизированных пшеничных и подсолнечниковых ферм, работу которых уже много лет поддерживал отец Павла. Родители — Ярослав Васильев и Анна Векшина — давно перебрались в село и жили там почти круглый год, хотя Анне и приходилось чуть ли не каждый день ездить в Нововоронеж, где она работала главным врачом городской больницы.

Такси въехало в село и, свернув на Лесную улицу, остановилось у дома Васильевых. Павел вышел, закинул рюкзак на плечо и зашагал к раскрывшейся перед ним калитке.

Анна встречала его у двери дома:

— Пашенька! — она обняла и поцеловала сына.

— Привет, мам! — ответил Павел.

— Как хорошо, что ты приехал! Отец тебя так скоро не ждал. А я была уверена, что ты сразу к нам, как вернёшься.

— А где папа?

— Его на вторую ферму вызвали — что-то там полив заглючил на четвёртом уровне. Техник сам не справился. Через часок-другой вернётся.

— Ясно. Я тогда вещи заброшу в комнату и пойду прогуляюсь. Сообщи потом, как папа вернётся — у меня важная новость.

— Для него?

— Нет. Вообще. Для всех.

— Хорошо. Я позвоню, конечно. Пойдём.

И Павел вошёл в бесшумно раздвинувшиеся стеклянные двери.





Прогуливаясь по аккуратным, вымощенным брусчаткой, улицам Старой Хворостани с их ухоженными палисадниками, кустами спиреи и сирени, высокими туями, разлапистыми можжевельниками, раскидистыми каштанами и изящными берёзами, Павел размышлял о том, что же может удержать его на Земле. Что он не в силах оставить и улететь на долгие годы, стерев всё прошлое начисто?

Родители? Но они, кажется, прекрасно живут одни и не испытывают большого недостатка в общении с ним. Они поглощены работой и друг другом — его отъезд не будет для них ударом.

Друзья? Да какие друзья? Сашка? Сашка собирается встречать его с цветами у трапа через восемьдесят лет. Оптимист! Кстати, кем он тогда будет — мальчиком или девочкой? Может, всем сразу? Вот это будет зрелище!

Павел незаметно для себя вышел к набережной Дона. Вдоль парапета прогуливалась, держась за руки, влюблённая парочка, кто-то уединился на скамейке в тени свисающих почти до самой земли ветвей огромной ивы, а чуть поодаль, на мосту, стоял рыбак, напряжённо наблюдая за поплавком. Над мостом светилась виртуальная надпись «Счастливого пути! Возвращайтесь к нам!».

Павел отошёл подальше от людей, встал у парапета и всмотрелся в мерное течение реки, вслушался в деревенскую тишину, так разительно отличавшуюся от тишины бразильских джунглей.

Что осталось? Лиза? Лиза... Та, что растворилась в городской суете и осталась лишь в его воспоминаниях. Любовь, от которой он хочет, но не может избавиться. От которой сбежал к индейцам. Но вот он вернулся, и всё, всё в этом городе напоминает о ней — и квартира, и остановка аэробуса на Остужева, и кафе у университета... Она где-то здесь, рядом, ходит по этим улицам, смотрит на те же дома, ездит на том же метро. Сколько он ещё это выдержит? И выдержит ли? А экспедиция поможет окончательно оставить её в прошлом, потерять навсегда и неотвратимо.





С Лизой Павел познакомился два года назад. Тем майским вечером он зашёл поужинать в кафе рядом с университетом, заказал запеченного лосося с салатом из свежих овощей и тут через два столика от себя увидел её. Девушка пила кофе и задумчиво смотрела в окно. Подкрученные пряди её густых каштановых волос создавали ощущение лёгкости, а отрешённое лицо, зелёные глаза и тонкие брови притягивали к себе как магнит.

Профиль девушки оказался закрыт, и только имя было доступно всем. Павел сразу же понял, что если не подойдёт к ней и не заговорит, это будет самой большой ошибкой в его жизни.

— Добрый вечер! — произнёс Павел, подойдя к её столику и отодвигая стул.

Лиза, не отрываясь, продолжала наблюдать за происходящим снаружи.

— Вы так увлечённо смотрите на улицу, будто очень хотите быть там, а не здесь, — заметил Павел. — Может быть, я могу помочь?

— Не стоит, — ответила Лиза и встала.

Павел догнал её на ступеньках кафе и тут же, повинуясь неожиданному порыву, обнял за талию, прижал к себе и поцеловал. Хлёсткая пощёчина вернула его в чувства. Но Павел только улыбнулся:

— Я мечтал об этой пощёчине с того момента, как сел к тебе за столик.

Он снова поцеловал её, но теперь в щёку, и уткнулся в так притягательно пахнущие волосы. Лиза не вырывалась, а, к его удивлению, тоже обняла его и прошептала:

— Пойдём.

Через полчаса за ними закрылась дверь квартиры Павла, где он сразу же отключил Дживса и Сеть, и не открывалась два дня. На третье утро Лиза встала рано, оделась и присела на кровать рядом с ещё сонным Павлом. Погладила его по волосам и тихо сказала:

— Я ещё вернусь...

— Что? — открыл глаза Павел.

Но Лизы рядом уже не было.



Прекрасен мир твой. Но и мой, смотри, —
Он так же ярок и чуть более податлив.
Обогатятся параллельные миры
При встрече; но в один сольются — вряд ли.



Прошло почти два месяца. Павел безуспешно пытался отыскать Лизу в Сети и уже практически сдался, как вдруг однажды утром, отправившись в университет, вышел из лифта на платформу аэробуса и увидел её. Лиза стояла всего в нескольких шагах впереди и прямо смотрела на него вызывающим взглядом зелёных глаз.

С бешено колотящимся сердцем Павел подошёл к ней:

— Почему ты исчезла? Не позвонила, не написала?

Лиза медленно провела пальцами по его щеке и перевела взгляд куда-то вдаль:

— Спешишь?

— Куда же я могу спешить рядом с тобой? — ответил Павел.

— Пойдём к тебе.

Павел взял её за руку и повёл к лифту.

На следующее утро, когда Лиза собралась уходить, он остановил её у двери:

— Куда ты?

— Я больше не приду, — твёрдо ответила она.

— Как так? Почему?

— Так надо.

— Ты должна сказать, в чём причина, — потребовал Павел.

— Ничего нельзя изменить, — отвела взгляд Лиза.

— Всегда всё можно изменить, — уверил Павел. — Нет таких ситуаций, с которыми нельзя справиться.

— Только не в этом случае.

— Я тебя не отпущу. — Павел крепко прижал Лизу к себе и прошептал на ухо: — Выходи за меня замуж.

Она испуганно отстранилась:

— Не говори глупости!

— Я серьёзно. Я ещё никогда не был так серьёзен, как сейчас. Я люблю тебя и не хочу терять.

Лиза вырвалась из объятий Павла:

— Нет, нет... Не говори так. Не говори вообще! Молчи! Я не могу остаться. Просто не могу.

— Но...

— Молчи! — Лиза быстро поцеловала Павла и со слезами на глазах выскочила за дверь.


Я сказал: «Ведь не вечно мы вместе с тобой,
как любые союзы под вечной Луной?»
Ты кивнула поникшими вниз волосами,
Был, как сердца разрыв, тот кивок роковой.

Что ж теперь? Вспоминать, как я был дураком?
Иль сейчас утопиться в стакане с вином?
Или рваться вперёд, как собака борзая,
Ощущения все отложив на потом?

Мне не нужно от жизни уже ничего,
Пустотою живёт всё моё существо.
В нём залатаны раны судьбы лоскутами,
И бог весть, сколь ещё залатать суждено.

Что бы ни было; я от зари до зари
Слышу твой из глубин доносящийся ритм.
Небывало отчётливо верю и знаю:
Ты навеки со мной; у меня ты внутри.




Тот октябрьский день был одним из последних тёплых деньков осени 2115 года. Ветра почти не было, на небе ни облачка, ярко светились на солнце жёлтые и красные листья деревьев.

Павел сидел на террасе кафе у памятника Никитину, попивая коктейль со льдом и наблюдая за прохожими. И вдруг из кинотеатра вышла она. У Павла вмиг перехватило дыхание и пересохло во рту. Он машинально пригубил коктейль, но будто выпил не напиток со льдом, а чистый кипяток — так всё загорелось внутри и помутилось в голове от улыбки Лизы, её длинных раздуваемых ветром волос, её походки.

И только тут Павел заметил — Лиза вела за руку маленькую девочку, лет трёх. А за ними из дверей вышел высокий крепкий мужчина в деловом костюме с модно уложенными волосами и длинными бакенбардами. Лиза взяла его под руку, он что-то сказал ей, она улыбнулась и движением головы откинула назад волосы.

Уже было вставший со стула Павел опустился обратно. Муж, ребёнок... Что это? Почему?

Семья двигалась в сторону кафе, и когда они почти поравнялись с террасой, Лиза вдруг бросила взгляд на Павла и узнала его. На лице её отразился испуг, а глаза прокричали: «Только не подай виду, что знаешь меня!» Павел напрягся, не зная, что делать дальше — то ли вскочить и броситься к ней, то ли оставаться на месте. Он продолжал пристально смотреть вслед Лизе, пока семья не скрылась за углом дома. Потом встал и вышел на тротуар, провожая взглядом девушку в толпе настолько долго, насколько это возможно. Она не обернулась, но как же он ждал этого, как хотел ещё раз увидеть её лицо, глаза, губы!

И лишь вернувшись на террасу, Павел с ужасом осознал, что даже не подумал раскрыть профиль мужа Лизы. Ведь так он понял бы, кто она и где её искать. С грохотом повалив на пол стул, Павел бросился в толпу на поиски глупо упущенной возможности. Он добежал до перекрёстка, свернул на Среднемосковскую, добежал до следующего перекрёстка, потом обратно и прямо — по Пушкинской. У Плехановской осмотрелся по сторонам и, вернувшись чуть назад, нырнул в арку — к Кольцовскому скверу. Всё тщетно — Лизы нигде не было.

Домой Павел шёл пешком, ничего вокруг не замечая и кляня себя за идиотизм. А на следующий день подал заявку на экспедицию в джунгли Бразилии.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Andrej
сообщение 29.6.2021, 21:12
Сообщение #93


Создатель миров
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 1387
Регистрация: 1.10.2012
Вставить ник
Цитата
Из: Воронежа




3.

Отец, плотный, с густой бородой и сединой в волосах, уже был дома, когда Павел вернулся с прогулки. Они обнялись, и Ярослав повёл сына на террасу, где Анна накрывала на стол. Положив на тарелку сына кусочек тушёного лосося, она спросила:

— Ты что-то хотел нам сказать, Паша?

— Да...

— Салатик себе возьми, — Ярослав протянул миску. — В этот раз нам подвезли изумительные помидоры.

Павел положил себе пару ложек овощного салата, поставил миску на место и сказал:

— Я улетаю на «Гагарине».

На террасе воцарилась тишина. Мимо, оглушительно жужжа, пролетела муха. Затем над тарелкой Ярослава закружилась оса, и ему пришлось отогнать её. Он кашлянул, выпрямился, молча взял бутылку вина и разлил по бокалам.

— Поздравляю, — сухо сказал Ярослав, звякнув своим бокалом о бокал сына, и выпил. — Когда?

— В среду еду в Москву — тесты, подготовка... Старт планируют осенью.

— Что ж... Я знал, что на одном месте ты сидеть никогда не будешь. Обязательно куда-нибудь уедешь. Может быть, даже на Марс или дальше. И мы будем видеться очень редко. Но на Джефферсон!

Ярослав встал и сошёл с террасы на свежескошенный газон, встав ко всем спиной и засунув руки в карманы брюк.

— Не обращай внимания, — посоветовала Анна сыну. — Он слишком чувствительный стал в последнее время. Скоро отойдёт. Я рада за тебя, Паша. Это сейчас, наверное, самая важная задача человечества — твой полёт. И твоё участие в нём — гордость для нас. Не переживай. Васильев! — крикнула она мужу. — Возвращайся за стол. Обед стынет.

Ярослав нехотя развернулся, поднялся на террасу и сел. Снова налил вина.

— К нам надолго? — спросил он.

— До вторника думаю побыть.

— Хорошо. Хоть попрощаемся по-человечески. Не на бегу, как в прошлый раз. Давайте за полёт, — поднял Ярослав бокал.

— За полёт! — поддержала Анна.

Лосось оказался мягким, сочным и очень вкусным. Несколько минут все молча ели.

— Большая команда летит? — снова спросила Анна.

— Шесть человек, — отозвался Павел. — Кто — я пока не знаю. Думаю, в Москве увидимся. Я вообще почти ничего не знаю. Только то, что в четверг должен быть в «Роскосмосе».

— А что вы там, на Джефферсоне, хотите найти такого важного? — поинтересовался Ярослав. — Я все эти годы смотрю и поражаюсь: сколько сил и денег вгрохали в этот «Гагарин», а для чего, зачем?! Не понимаю.

— Телескопы показывают, что там есть жизнь, — ответил Павел. — А вдруг разумная? Это же жутко интересно! Сотни лет люди фантазировали об инопланетянах, и вот, наконец, мы их можем встретить.

— А дальше? Что делать-то с ними будете?

— В зависимости от того, что мы там увидим, — пожал плечами Павел. — Вариантов могут быть сотни. Наверное, мы получим какие-то инструкции. А вообще, именно для этого меня и выбрали. Я буду действовать по всем правилам этнологии. Разница-то не велика — что в бразильских джунглях с индейцами жить, что на Джефферсоне с их аборигенами. Ничего нового выдумывать не надо.

— То есть будете открыто идти на контакт? — не унимался Ярослав. — А не боитесь необратимо повлиять на их культуру? Разрушить всю самобытность?

— Пап, что сейчас обсуждать то, чего может и не быть? По ситуации будем действовать.

— Просто нужно все варианты обдумывать заранее...

— Васильев, — осекла мужа Анна, — хватит уже. Там сотни людей пишут инструкции. Не дураки — разберутся.

— Хорошо. Ладно, — согласился Ярослав. — А теперь представь. Помнишь прогрессоров у Стругацких? Ну, я тебе ещё в детстве давал читать.

— Довольно смутно, — признался Павел. — Но основную суть — да.

— Так вот. Вы прилетаете, а там — высокоразвитая цивилизация, чьи тайные агенты у нас тут уже давно занимаются прогрессорством. А?

— Прекрасно! Если так, значит, они нам и помогли построить звездолёт. Значит, они хотели контакта. И он состоится в лучшем виде! Хотя лично мне, если честно, — добавил Павел, — больше по душе первый вариант. Я бы огорчился, увидев на Джефферсоне флот звездолётов, порталы телепортации и прочие фантастические штучки.

— Но скорее всего, — подытожил Ярослав, — вы там найдёте пару бактерий и амёб. Ну, может, растения примитивные.

— Ну и ладно, — вздохнул Павел. — С ними контактировать легче!





Утром следующего дня, моясь холодной водой из уличного умывальника, Павел услышал тихий стрёкот мотора, который тут же прекратился — где-то рядом на улице остановился автомобиль. Павел вытерся, натянул футболку и раскрыл несколько секунд назад пришедшее сообщение от подруги детства Сони Гусельниковой — младшей дочери воронежского губернатора Василия Гусельникова: «Привет, Павлик! Встречай — мы уже тут!»

Быстрым шагом Павел обогнул дом и увидел, как в раскрытую калитку входят Василий с женой Еленой, а за ними Соня — высокая, стройная, с длинными густыми ярко-рыжими огненными волосами. На ней был короткий сарафан без рукавов с крупными цветами на синем фоне. Из дома навстречу гостям уже выходила Анна.

— Павлик! — увидела друга Соня и помахала рукой.

Они обнялись и поцеловались в щёку.

— А ты совсем не изменился, — отстранившись, сказала Соня. — Я думала, ты обрастёшь бородой, наделаешь себе татуировок, проколешь уши, нос и вообще всё, что можно проколоть! И я не знаю, что ещё! А ты вот — каким был симпатичным Павликом, таким и остался.

— Да ладно! — отмахнулся Павел. — Вот ты за год стала ещё красивее. Глаз не оторвать.

— Конечно! — гордо ответила Соня. — Не чета твоим бразильским индианкам! Признавайся, была у тебя жена в племени?

— Нет, конечно! — фыркнул Павел. — Мне бы пришлось её там бросить, а это не честно.

— И как же ты всё это время терпел, а? — озорно прищурилась Соня. — Они же там, наверняка, все голые ходят.

— На этот вопрос я отвечать не буду, — сделал серьёзное лицо Павел.

— А и не надо! Я и так знаю.

Соня взяла Павла за руку:

— Пойдём на террасу. Не завтракали ещё?

— Нет, вы как раз вовремя.

— Это хорошо! А мы такой маковый рулетик привезли! Не оттащишь! Давно не ел маковых рулетиков, а, Павлик? Давно! Ну, пошли.





— А Ярослав где? — спросил Василий Гусельников у Анны.

— В лес пошёл. Он часто по утрам гуляет.

— Понятно. Лена, вы здесь с Аней поболтайте, а я пойду поищу Ярика.

Василий догадывался, где искать друга. Он пересёк луг напротив дома и углубился в лес. Минут через десять блужданий среди сосен заметил вдали белую рубашку Ярослава. Подошёл, остановился чуть поодаль — Ярослав стоял на небольшой полянке рядом с крупным известняковым булыжником и молчал. Василий медленно приблизился, встал рядом.

— Помнишь его, Вась? — спросил Ярослав.

— Конечно, — тихо ответил Василий. — Я же за тебя могилу копал... И пиджак тогда очень дорогой пришлось выкинуть. Я всё помню. Камень ты поставил?

— Я. Не мог просто так оставить. Всё-таки человек был, хоть и такой...

— Я бы поспорил...

— Не надо.

— Как скажешь.

— Я в последнее время сюда часто прихожу, — после минутного молчания сказал Ярослав. — Что это, Вася? Неужели старость?

— Уж не уверовал ли ты? — усмехнулся Василий. — Покаяться, может, хочешь?

— Я — не мой отец, Вась. Не надо нас путать.

— Отлегло, — выдохнул Василий. — А то я уж испугался.

— Вот Паша улетит, — не обратил внимания на его реплику Ярослав, — мы с Аней умрём, и все о нас забудут. Как забыли о нём. Будто бы нас и не было никогда. И его не было. Как же удивительно схожи в этом итоге наши с ним судьбы! Только он умер чуть раньше.

— Всё это философия! — отрезал Василий. — Вас будет помнить Павел. И когда он вернётся, память его вернётся с ним. Никакого забвения не будет!

Ярослав махнул рукой и отвернулся от камня.

— Да если бы и так, — продолжил Василий. — Что с того? Это жизнь. Мы все рождаемся и умираем. И нас забывают. Кого-то чуть раньше, кого-то чуть позже. Но забывают всех. Не надо тешить себя иллюзиями, что если сделаешь что-то великое, то тебя будут помнить веками и говорить спасибо. Не будут. Лет сто повспоминают, а потом также благополучно отправят в утиль. А то и того меньше. И твоё место займёт другой — свежеумерший. Так что брось ты эти рассуждения, и пошли завтракать. У меня с вечера во рту ни крошки не было.





— Дом, милый дом! — Соня стояла на краю поляны перед деревней Дслая. — Так ведь, Павлик? Это теперь твой второй дом? Приятно сюда возвращаться, пусть даже в вирсе?

— Определённые чувства я, конечно, здесь испытываю, — согласился Павел. — Но не сказал бы, что сильно приятные. Всё-таки в этой деревне я долгое время ходил по лезвию ножа.

Соня приблизилась к костру с замершим пламенем и задумчиво прошлась среди суровых индейцев. Затем обогнула дом и оценивающе посмотрела на сидящих полукругом толстых женщин.

— Ну, конечно! — будто разгадав сложный кроссворд, протянула Соня. — После таких тёток любая покажется красавицей.

— Брось, Соня! — подошёл к ней Павел. — Ты в любом случае вне конкуренции.

— Если бы это было так, — повернулась она к нему, — мы бы уже давно с тобой... Слушай, а может, нам прямо здесь, а? Они же не будут подглядывать?

— Соня... — смутился Павел.

Она вплотную приблизилась к нему, положила руки на плечи и тихо произнесла:

— Может быть, мы видимся с тобой в последний раз, Павлик. Когда ты вернёшься, меня уже не будет. Или я буду в таком состоянии, что лучше бы меня не было. Это же наша последняя возможность.

— Не надо, Соня. Мы потом будем жалеть, что это сделали. Будет только больнее...

Соня внезапно посерьёзнела:

— Паша, я бы тебе никогда не сказала это в реале. Но здесь не реал, и мы, в общем-то, не мы, а так — виртуальные фигурки. Поэтому можно... Ты когда уехал в прошлом году, я проплакала весь вечер и всю ночь. Я не спала, смотрела в потолок сквозь слёзы и думала, что больше тебя не увижу. Что тебя убьют или ты чем-нибудь заболеешь и умрёшь, или ещё что-нибудь... А я ведь так тебя люблю, Паша. Я это поняла именно тогда — год назад. И мне страшно. Мне снова страшно... — она на секунду замолчала, пристально всматриваясь в глаза Павлу. — Ну вот я тебе всё и сказала.

— Соня... — с трудом произнёс он. — Я не знаю, что тебе сейчас ответить...

— Я всё понимаю. Ты видишь во мне лишь подругу, да? Ты улетаешь. Навсегда. И ничего уже не изменится. Но я должна была сказать. Прости...

— Тебе не за что извиняться. А вот мне...

Соня не дала Павлу договорить и, закрыв глаза, впилась в его губы.

— Голосовое сообщение от папы, — неожиданно объявил ИскИн вирса.

Соня оторвалась от Павла и отступила на пару шагов.

— Открыть сообщение, — сказал Павел, тяжело дыша.

— Павел, — раздался голос Ярослава, — прилетел Кирилл Грачёв. Выходите — он вас ждёт.

— Всё, — Соня сжала руки Павла в своих. — Пойдём, Паша. Забудь всё, что здесь было. Это всего лишь вирс...

И исчезла.





На пригорке напротив дома Васильевых стоял сверкающий под солнечными лучами чёрный аэромобиль Грачёва с логотипом «Neurocyb Inc.» на боку. Винты только что остановились, и вышедший из кабины Кирилл уже шагал к калитке. Выглядел он лет на сорок, хотя в апреле ему стукнуло шестьдесят семь, — пластика, генотерапия и множество операций по замене органов на синтетические сделали своё дело. Модно подстриженные чёрные волосы, серьги в носу и ушах, разноцветные перстни на пальцах, длинный строгий сюртук чёрного цвета, такие же чёрные узкие брюки и белые кроссовки — Грачёв не изменял своему стилю уже многие годы.

Увидев Павла, Кирилл вскинул руки вверх и крикнул:

— Кого я вижу! Легендарный Павел Васильев! Дай мне подержаться хотя бы за твою рубашку!

— Опять вы издеваетесь, Кирилл Михайлович! — смущённо улыбнулся Павел. — Причём здесь легенды?

— Ну как же! — воскликнул Грачёв, обводя взглядом присутствующих. — Друзья, среди нас легенда межзвёздных путешествий! По крайней мере, именно так все будут говорить о нём лет этак через пять. Ещё деда своего переплюнет по легендарности. А он стоит тут и смущается ещё! Ну иди сюда — обнимемся.

Кирилл крепко обнял Павла, похлопав по спине. Потом отстранился и, подмигнув, заметил:

— Это видео я потом продам очень-очень дорого. Пятьдесят процентов, так и быть, твои, когда вернёшься. Договорились?

— Договорились, Кирилл Михайлович, — усмехнулся Павел.

— Ну ладно, что мы тут застоялись? Корми меня, Аннушка, а то так выпить хочется, что переночевать негде! Пошли, пошли!

Опрокинув пару рюмок коньяка и закусив куриным филе, запеченным в йогурте, Кирилл сказал:

— Это всё хорошо — пить за Павла и за «Гагарин»... Нет, я ничего против не имею, не подумайте. Я бы за них только и пил сегодня. Но, по-моему, сейчас самое время разочек выпить и за меня.

— Ну, Кирилл! — мотнул головой Гусельников. — Везде себя вставит, а! По какому поводу-то?

— А повод есть! Есть повод, — успокоил его Грачёв. — Я лично... лично!.. послезавтра везу в Звёздный новые, только-только из «печи», ядра нейрокибов. Нигде таких нет! Только у меня, и только шесть штук. Ну, ещё пара в лаборатории, но это не считается. Эти ядра установят экипажу «Гагарина». А спросите меня, что же в них такого нового?

— Ну? — подыграл ему Гусельников.

— Как мы все сейчас потребляем информацию из Сети или из памяти нейрокиба? Открываем файл и читаем или смотрим. Всё, как и много лет назад, только с проекцией на киберленсы. Но теперь всё! Эпоха ушла. Окончательно и бесповоротно! Новое ядро позволяет эту информацию «вспоминать». Стоит открыть любой файл, и информация сразу возникает в памяти. Каково, а?! Правда, файлы должны быть в определённом формате, но это не проблема — ПО включает в себя конвертер. А в скором времени все файлы в Сети переведут в новый формат, и вопрос решится сам собой. Стоит это тоста или нет, что скажете?

— Определённо стоит! — поднял рюмку Ярослав Васильев. — За лучшего нейробиолога современности и двигателя прогресса! За тебя, Кирилл!

— Кстати, — через минуту сказал Грачев, — Харитон тоже подарочек припас. Новую модель наров. Что там с ними, я не знаю. И не пытайте. Серёга даже мне не рассказал. Но он сам встретит вас в Звёздном, сам расскажет и покажет. Так что жди, Павлуха — сюрпризы ещё не закончились!





Дело шло к полуночи, на чистом звёздном небе светился тоненький серп Луны, а трое друзей всё ещё сидели на террасе и разговаривали.

— Мне очень не хочется, чтобы он улетал, — сказал Ярослав Васильев. — В голове не укладывается, что больше его не увижу. А первое сообщение от них придёт только через шестьдесят лет! Я даже видео не посмотрю... И не узнаю, что с ним — долетел ли, что там нашёл. Так и умру в полном неведении. Это страшно... И обидно.

— Это его судьба, Ярик, — ответил Василий Гусельников, крутя в руках рюмку с коньяком. — Тут ничего не поделаешь. Придётся смириться.

— Но как же не хочется умирать с мыслью, что там обязательно случится что-нибудь непредвиденное. Звездолёт сломается, вирус неизвестный подцепят, животные нападут или ещё что похуже...

— Что похуже? — спросил Кирилл Грачёв.

— Встретят разумных существ, более развитых, чем мы.

— А что плохого-то? — не понял Кирилл.

— Высокий уровень технического развития не значит, что намерения у них сугубо положительные. Они могут просто уничтожить экспедицию, а потом послать сюда свои звездолёты и уничтожить Землю. Или взять всех в рабство. Или ещё что...

— Ты, Ярик, поменьше книжек читай и фильмов смотри, — вставил Василий. — Всем известно, что если бы в галактике существовала высокоразвитая цивилизация, кроме нашей, мы бы уже давно о ней знали и даже проконтактировали. Так что не стоит беспокоиться на этот счёт.

— А может быть, они уже давно здесь? — не унимался Ярослав. — Шпионят потихоньку с какими-то своими целями и контактировать открыто вовсе не хотят. До часа «икс».

— Ну, это недоказуемо, — махнул рукой Кирилл.

— Да? А ты вспомни Ельский инцидент, как его сейчас называют. Вспомни, что все мы там видели. Одни тени чего стоят! А скафандры у Петра и этого второго!

— Мало ли что на вооружении спецслужб могло быть? — сказал Василий. — Мы ведь и тогда это обсуждали.

— Да, но теперь-то прошло почти сорок лет. И мы можем ретроспективно посмотреть. В восьмидесятом только-только начинали эксперименты с управляемыми роями наров. Ни о какой автономности речи и не шло! Именно Харитон тогда первую модель сделал. А мимикрия? Я до сих пор об этом ничего не знаю, хотя читаю и такие документы, которые обычным людям недоступны. Кирюх, ну ты же помнишь! Это просто ни в какие рамки не укладывается. В восемьдесят первом было то, чего и сейчас нет! Так не бывает.

— Справедливости ради замечу, — сказал Кирилл, — что мне и тогда Серёга голову пробил о том, что и Пётр, и Ник — ребята из будущего. Что-то такое ему Пётр сказал в Периметре. Это и навело на мысль. И хотя в путешествия во времени я верю слабо, но в инопланетян ещё меньше.

— Кстати, что там с этим вашим Петром? — спросил Василий. — Работает ещё?

— Откуда я знаю? — развёл руками Кирилл. — Харитон сам его уже очень давно не видел. Он как добился выведения проекта из-под ведения ФСБ и помог Серёге зарегистрировать его «ВеХу», так и пропал. В будущее к себе улетел, наверное, — Кирилл усмехнулся.

— Или туда — на Джефферсон, — добавил Ярослав.

— Да ну вас! — воскликнул, вставая, Василий. — Давайте по последней — и спать. А то так можно и до чёртиков договориться.





А в то же время Павел лежал в постели и смотрел на пляшущие по занавескам ночные тени:

«Кто бы мог подумать! Соня?! Нет, это невозможно. Привычка, дружеские чувства... Она просто всё это ошибочно принимает за другое. Выдумала любовь, убедила себя и думает, что так оно и есть... Нет, она ошибается. Нельзя, чтобы не ошибалась. Никак нельзя. Я же не вернусь...

Почему мне так не по себе? Ведь не моя вина в этом! Но я стал виноват сейчас — виноват в том, что улетаю, зная о её чувствах. А что я могу? Я не люблю её. Всё равно ничего бы не вышло. А теперь на мне вина, которую я понесу туда, к звёздам, за двадцать световых...

Как сказал Кирилл Михайлович? Легенда межзвёздных перелётов? Легенда, разбившая жизнь хорошей девушке. Может быть, так меня и запомнят?

По легендарности я переплюну деда? Хм! Дед победил бога на Земле. Пусть локально и в числе других, но победил! А я? Что сделаю я?..

А у меня — весь дальний космос! Неужели я не найду там своего бога, которого смогу победить? Да, именно за этим я и лечу — до сих пор мы были одни во Вселенной, а бог-создатель ещё брезжил где-то там, далеко, за пределами Солнечной системы. Но обитаемая планета окончательно его уничтожит. Если мы обнаружим начальные эволюционные процессы, это станет последним гвоздём в крышку его гроба. Никто больше не усомниться в том, что бога выдумали сами люди, что он не создавал жизнь на Земле, не лепил из праха людей. И я это докажу. Я.

Какое же странное чувство... Будто я уже не здесь, и всё вокруг уже не важно. Ничего нет... Ведь ничего этого уже нет — ни дачи, ни университета, ни Воронежа! Для меня — нет! И люди все уже не существуют, все мертвы. Они — призраки... И Гусельников, и Грачёв, и родители... И Соня... Призраки, которые останутся лишь в воспоминаниях».

Я забираю всё с собой
И ничего не оставляю
В местах, где был. И в череп свой
Сюжеты этих мест вживляю.

И если спросит кто-то слёзно,
Какая ждёт метаморфоза
Покинутые мной края, —
Их просто нет, — отвечу я.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение

5 страниц V  « < 3 4 5
Ответить в данную темуНачать новую тему
1 чел. читают эту тему (гостей: 1, скрытых пользователей: 0)
Пользователей: 0

 



RSS Текстовая версия Сейчас: 28.3.2024, 12:29