КВН (Когда Время Наступит) Автор: Olgaesokolova, Турнир "Время, вперёд!" Опции

[Дон Рэба]

Родительская суббота

К родительской субботе Дульсинея готовится заранее – едет на рынок, закупает два ящика рассады цветов, дюжину свечей, конфеты, бутылку вина, водки и черный хлеб. Выезжает она рано утром, к открытию. Ей надо объехать три кладбища. Это только, чтобы успеть повидать родителей и самых близких. К бабушкам-дедушкам она заедет в другой раз.

Родители Дульсинеи похоронены на Красногорском кладбище. Папа ушел рано – в 1999 году. Тогда кладбище больше походило на поле, и земля на нем стоила не слишком дорого. Мама умерла в 2011, ей было 55, а Дульсинее 30. До сих пор она чувствует пустоту, будто лишилась части своего «я» - с мамой она была очень близка. Сейчас кладбище больше похоже на парк, и в солнечную погоду смотрится даже нарядно.

С особым трепетом Дульсинея заходит на Митинское кладбище и идёт на могилку к Нине Ржевской, годы жизни 1895-1975. Актрисе и хохотушке Нине Дульсинея обязана своим именем. Только с ее чувством юмора можно воспринимать все эти перевоплощения и не рехнуться. Дуся отчетливо помнила, как она, будучи Ниной, играла Дульсинею в спектакле про Дон Кихота. Вот будет забавно прожить с таким именем следующую жизнь, если родится девочкой, конечно.

Родители Дульсинеи назвали ее Леной – именем слишком распространенным, чтобы понравиться вечной страннице. Поэтому сразу же, получая паспорт, она сменила имя. Родители ничего так и не поняли. Своим родителям о переселении души она рассказывала. Еще будучи ребенком, она сообщила что была раньше актрисой, моряком, художницей и купчихой. Родители порадовались, что у дочки богатая фантазия, и Дульсинея поняла - об этом лучше помалкивать.

Когда-то, еще до Нины, она была капитаном 2-го ранга Денисом Разумовским, годы жизни 1844-1894. Особенно ярко ей запомнилось, как взорвалась мина на их крейсере. Несколько человек погибли, включая капитана 2-го ранга Разумовского. Эта жизнь была единственным воплощением в виде мужчины. До сих пор во сне Дульсинея видит красивых девушек: полноватую Тоню, стройную Мащу и пышногрудую Наташу – жену и возлюбленных морского офицера.

Ох, уж эти сны – единственное место встречи всех близких и друзей, которых «накопила» душа Дульсинеи за свою долгую жизнь. Больше всего ей нравится видеть во сне маму – даже там она заботится и угощает ее блинами. Только с ней Дульсинея может быть откровенной. Кому еще интересно, что нынешний муж пьет, и становится все больше похож на обезьяну. Никогда раньше она так не вляпывалась. Будучи Ниной, она всегда крутила мужчинами, а сейчас никак не решиться бросить этого пьяницу.

Дульсинея спокойно воспринимала свой дар перерождений. Другого она не знала. Хотя прошлые жизни вспоминались всё тусклее и тусклее. Иногда ей самой не верилось, что это было. Неужели это она играла на сцене, стояла вахты на корабле, сидела на лужайке с мольбертом, а, то, что когда-то у нее было в управлении несколько деревень с крестьянами – вообще, сказки какие-то. Даже будучи Дульсинеей, она ощущала, что прожила несколько отдельных жизней. Озорное детство, романтическое студенчество, переезд с женихом в Португалию, возвращение в Россию и брак с шотландцем, бесконечные путешествия, регаты, поиск себя. А потом это знакомство на яхте и злая любовь. Но она ни о чем не жалеет – из каких ситуаций за все свои жизни не выходила!

Самое неприятное – это, конечно, смерть. От нее не убежать и привыкнуть невозможно. Нет-нет, да кольнет страх, а вдруг это в последний раз? Вдруг там ничего больше не будет? Четырежды ей уже везло – все четыре ее прежних тела умирали без особых мучений, а душа улетала на свободу. Помещица умерла при рождении двойни. Художница прожила почти до 100 лет и умерла во сне. Актриса впала в кому. Вот это был тягостный период – когда сознание мечется в больнице между телом и освобождением. Она встречала приходящих навесить ее на территории, в реанимацию не пускали. Она рвалась к ним, рвалась в своё одиноко лежащее под одеялом тело. А потом ее отпустило. И она уже не была привязана к телу, а могла летать везде. Может показаться странным, но это было восхитительное время – после нескольких дней метаний получить свободу! Она летала на другие материки, ныряла в море, уносилась в космос – когда еще при жизни накопишь себе на полет в космос? На 9-й и 40-й день, конечно, приходилось возвращаться к родным. Было грустно. Ты не можешь поговорить, взять за руку, а только смотреть и любить. Любить и любоваться родными лицами. Пусть у них все будет хорошо! А потом, когда время наступит, они встретятся там, на свободе. Там, где рождаются души и куда они улетают «набираться сил».

Дульсинея как-то пыталась выбирать своё новое тело. Но её выбор никогда не совпадал с тем, что давалось ей свыше. Летаешь вокруг одной беременной, смотришь, как она разговаривает, с кем общается, что кушает и решаешь – вот, хорошая семья будет: здоровая и добрая мама, заботливый отец. А потом бац, и твое сознание уже в трехмесячном ребенке совсем у другой мамы. Самое раннее Дульсинея себя помнила с 3-х лет. До этого какие-то вспышки сознания. До 3-х лет душа еще летает, а потом уже при теле постоянно. И всё заново – игры, школа, семья, дети. Будучи не раз матерью, и даже разок отцом, Дульсинея нередко встречалась с детьми во сне. Всегда интересно посмотреть какими они стали, о чём переживают и чем занимаются.

Родительская суббота пролетает быстро, а ей еще на Востряковское кладбище – к родителям Нины. За их могилкой почти никто не ухаживает – дети разъехались, внукам не до этого. Найти ее уже не просто – от главной аллеи направо до белой статуи, а потом в глубь и искать знакомый памятник.

Как у простых крестьян-колхозников могла родиться такая актриса? Дульсинея помнит, что, будучи Ниной, любила танцевать и петь с детства. Убегала в лес и разыгрывала смешные спектакли. Но в 15 лет отец, напившись в очередной раз, повесился у них дома. Ближайшие друзья стали избегать общения с девочкой, «которая повесила своего отца» - в деревне всегда всё переиначат. Пришлось думать не о поступлении в высшее театральное училище, а о том, как поскорее переехать в город и начать работать. Но со своей жаждой стать актрисой, она и, работая инженером, успевала играть в любительских спектаклях. А потом поступила-таки в «Щуку» и начала служить искусству. Партнер по сцене стал ее мужем. Дети росли самостоятельными, умными, уехали работать на Север.

Нина работала до самой болезни. Преподавала, с радостью общалась со студентами. Своих детей и внуков видела редко. Кто мог ожидать, что она закончит жизнь из-за какого-то дурацкого фурункула? Высокая температура не сбивалась несколько дней, но ложиться в больницу Нина не хотела – кто будет кормить кота Бармалея? Лечилась сама, пока не увидела сон, что вывозят её из больницы в гробу. Стало страшно, позвонила детям и внукам. Они примчались, но было поздно – сразу после поступления в больницу Нина впала в кому, а потом у нее обнаружили сепсис. И сердце не справилось.

На могилке Нины Дульсинея заплакала – слишком много было если… Если бы она больше внимания уделяла детям, если бы поехала вовремя в больницу… Кот в итоге все равно остался с соседкой. И тем более обидно умирать в начале лета, когда вся природа вокруг оживает, ярко светит солнце, а по ночам поют соловьи.

Вылетая из тела, Дульсинея теряла объемное восприятие мира – исчезало осязание и обоняние. Оставались лишь глаза – зеркало души, да слух. Загадка, откуда у души глаза и уши, ее не волновала. Она воспринимала это как должное.

Посадив цветочки, она ставила стаканчик с вином около памятника, клала конфеты и зажигала свечку. К этому сочетанию православных и языческих обрядов она привыкла давно.

Будучи дворянкой-художницей, очаровательной Серафимой, она частенько принимала участие в народных гуляниях. На Купалу ходила по лесу и искала цветок папоротника, собирала травы и делала из них обереги. На масленицу каталась на санях и мастерила огромное чучело для сжигания и потехи. В эпоху женского царствования к художницам стали относится терпимее. Серафима устраивала свои творческие вечера, а в старости ушла в монастырь Зосимова пустынь под Москвой. Там она продолжала рисовать и вышивать бисером. Всей душой она обожала основателя монастыря – старца Зосиму и часто писала его портреты. Так, в спокойствии, труде и молитвах, Серафима закончила свой земной путь и была похоронена на территории монастыря.

Зосимова пустынь

Дульсинея решила отправиться в монастырь в следующую субботу. Она всегда немного побаивалась поездок туда. Накануне заходила в церковь и заказывала сорокоуст о здравии себе и детям. Но все равно, то муж напивался и не мог сидеть с детьми, то на улице начинался вселенский потоп с похолоданием - и поездка откладывалась.

В монастырь Дульсинея уезжала обычно на целый день – работы для желающих потрудиться во славу Божию там всегда много. Главное – туда добраться. Если выехать пораньше, то можно проскочить до пробок.

В этот раз всё, вроде, складывалось хорошо. Поцеловав мужа, обещавшего вести себя прилично, и прошептав сонным детям, что приедет вечером, она пошла к машине. Под дворником торчала желтая бумажка: «Куплю вашу душу. Тел. 89266632323. Дорого». «Чушь какая-то!» - подумала Дульсинея, но на всякий случай перекрестилась, а бумажку порвала и бросила в ближайшую урну.

По дороге ничего ужасного не случилось. Осторожная Дульсинея всю поездку читала молитву и, возможно по этому камешек, вылетевший из-под соседнего грузовика, лишь стукнул по стеклу, заставив её вздрогнуть.

Монастырь встретил прохладой и великолепием. Разбитые заботливыми руками монахинь клумбы радовали взгляд сочными цветами. Утренняя служба уже кончилась. Туристы и паломники, негромко беседуя, бродили по дорожкам. В церковной лавке набралась целая очередь. Дульсинея пристроилась в хвост и задумалась: «Взять только свечки или еще что-то?». Неожиданно она почувствовала прикосновение чего-то холодного и отдернула руки. Впереди стоял мужчина в черном пальто с гигантской аппликацией-ящерицей во всю спину. Это выглядело так удивительно, что Дульсинея пришла в неописуемый восторг. «Настоящий маг! Почему другие не обращают на него внимания?» Пользуясь тем, что стоит позади, Дульсинея стала его разглядывать – на голове кожаная прямоугольная шапочка наподобие фески, на ногах замшевые коричневые брюки и черные сапожки: «Потрясающе красиво!».

Незнакомец, постояв еще немного и ничего не купив, вышел из лавки. Дульсинея, как зачарованная, двинулась следом. Знакомая дорога до Отчина колодца по тропинке через лес. Она шла и ничего не замечала, ящерица казалась такой красивой, что оторвать от нее взгляд Дульсинея не могла. Неожиданно она споткнулась и свалилась, как подрубленная.

И снова она Серефима, еще молодая, но почему-то уже в монастыре. На ее рисунке изумрудная ящерица. «Не надо рисовать ящериц! – старец Зосима склоняется к ее альбому. – Они не от Бога. Змеи, ящерицы – всё это бесовские силы. Рисуй лучше лики святых, дочь моя!». Дульсинея пробует пошевелиться – сильно болит голова, и она снова проваливается в туман.
- Преподобный Зосима, я не умру?
- Мы все уйдём, когда время наступит. Твоё время ещё не пришло. Пока ты в монастыре, сила общей молитвы охраняет тебя.
- Но мне надо домой, к детям!
- Твоя душа, как живой родник. Всем хочется к нему припасть. Молись и не впадай в искушение. Быть в монастыре постоянно тебе не нужно. Ты можешь и в миру спастись. Помогай другим, молись, исповедуйся, расти детей. Твоя душа уже достаточно послужила Богу в нашей обители. – Лицо старца растаяло, а на Дульсинею смотрела какая-то женщина в платочке.
- Девушка, вам плохо? – участливо спросила паломница, нагнувшись к лежащей рядом с тропинкой Дульсинеей.
- Уже лучше, спасибо!

Дульсинея все-таки добрела до Отчина колодца, умылась и, повеселев, отправилась на могилу Серафимы. Ящерка, гревшаяся на потрескавшейся плите, вильнула хвостом и скрылась. «Бегай-бегай, а мне еще к детям нужно. Моё время ещё не пришло».

Кронштадт

Через пару недель Дульсинея собралась в Кронштадт. Могилы у Дениса Разумовского не было, и Дульсинея обычно заходила в Морской собор в центре города-крепости и ставила свечки. Погода в июне теплом не баловала. В выходные ожидались дожди. Детей опять пришлось оставить с отцом и ехать одной.

Ночью в поезде Дульсинее стало плохо. Во сне она тонула, воздуха совсем не хватало. Проснувшись и обнаружив себя в густой темноте купе, она чуть с ума не сошла от паники. Дверь не поддавалась.

- Девушка, вам помочь? – Сосед с полки напротив включил свет и быстро справился с задвижкой, блокирующей дверь. Лишь татуировка в виде ящерки мелькнула на запястье.
- Спасибо, - прошептала Дульсинея и выскочила в коридор. Свежий воздух был только в начале вагона. От раскрытой форточки колыхались занавески, мирно стучали колеса. Неожиданно, к внешней стороне стекла прильнуло чье-то лицо. Дульсинея отпрянула от окна. Это было лицо Дениса.

К удивлению проводника, Дульсинея среди ночи перебралась в плацкартный вагон, где и провела несколько часов, радуясь близости обычных людей и даже заснув перед самым прибытием на Московский вокзал.

Всю дорогу в маршрутке от «Черной речки» до дамбы Дульсинея проспала. Проснувшись, то любовалась суровыми морскими пейзажами, то вместе с девушкой по соседству читала книгу «Душа осьминога».

К небольшому дождю Дульсинея относилась спокойно. Как говорили ее друзья-яхтсмены: «Нет плохой погоды – есть плохая одежда». Поэтому в непромокаемом плаще и сапожках, она чувствовала себя вполне подготовленной для прогулок по любимому Кронштадту. Здесь пахло морем. Здесь всё напоминало ей о тех годах, когда она ходила на минном крейсере и делила с простыми матросами все радости и тяготы морской службы.

В Морском соборе Дульсинея прочитала все известные ей молитвы, подала записочки о здравии и поставила свечки. После этого ей полегчало, и непонятные видения из ночной поездки перестали ее беспокоить. Она села в углу храма, пригрелась и закрыла глаза.

- Капитан второго ранга, разрешите доложить? Мина застряла в кранбалке.
- Пробовали вытаскивать обратно?
- Всё пробовали, не идёт.
- Пойдёмте, разберемся. – Это были последние минуты до взрыва.
- Почему ты принял решение проталкивать ее вперёд, а не оставить так до возвращения в порт? Это же был пробный выход, по результатам которого дорабатывалась вся система. - Дульсинея уже мысленно разговаривала с Денисом.
- Когда наступит время, ты поймешь, что это было в тех условиях единственно правильным решением.
- Но ведь погибли люди! И ты!
- Если бы мы не столкнули ее вперёд, она бы взорвалась не при падении, а в минохранилище, и корабль бы затонул.
- Девушка, у вас всё нормально? – Дульсинея открыла глаза, маленькая бабулька трогала её за плечё.
- Да, да, спасибо. Всё хорошо.
- У вас кто-то погиб?
Дульсинея печально кивнула, чуть не сказав: «Я сама» и побрела к выходу.

Руза

Дурацкие записки и видения больше не тревожили её. Муж ушёл в запой, это отнимало все силы, и Дульсинея решила, что после этой поездки в Рузу, она пойдёт разводиться.

Дети ехали с ней. Предстояло прогуляться по Рузе, где большую часть времени жила помещица Анастасия. На лето она перебиралась в своё имение в Хотебцовской волости, там, где нынешнее Озернинское водохранилище.

Дорога была не слишком долгой, часа за два от Москвы должны добраться. Пока ехали по автостраде дети спали. Дульсинея пыталась вспомнить свою насыщенную, но короткую жизнь в теле Анастасии. К слову сказать, это было прекрасное тело, которое соответствовало сердечности, красоте и доброте её обладательницы. Выйдя замуж в 17 лет за делового партнера отца, который был старше её на 20 лет, она стала счастливой супругой и мамой. Аркадий безумно любил её и фактически передал ей право распоряжаться всеми финансами и имением. Крепостные ценили и уважали свою молодую хозяйку. К 26 годам она преумножила состояние мужа и обзавелась тремя детьми. В 30 лет она разрешилась двойней и умерла от потери крови. Покинув тело, её душа ещё долго металась между сморщенными, полуживыми крошками, которым внезапно постаревший отец должен был немедленно подыскать кормилицу, и более старшими детьми, с трудом понимающими, что мама ушла навсегда.

- Мама, ты плачешь? – спросил проснувшийся сын. Дульсинея вытерла слезы и взглянула на сынишку в зеркало заднего обзора.
- Нет, Мурзик, просто в глаза что-то попало. – Дульсинея начла сморкаться и чуть не наехала на вышедшую на дорогу собаку. Пришлось резко вильнуть, а собака даже не шелохнулась.
- Осторожнее, мама!
- Да, я осторожно.
- Она переходила в неположенном месте! – вмешался младший, и Дульсинея улыбнулась.

Рузский Кремль или Городок Дульсинея помнит совсем другим – величественный холм, обнесенным мощным валом. Ветхие деревянные башни разрушены. Чуть позднее там построили военную канцелярию, тюрьму и несколько соляных магазинчиков. Сейчас это городской парк. Будучи Анастасией ей бы и в голову не пришло ходить по Городку и любоваться шикарными видами на реку Рузу и окрестные холмы и церкви. Сейчас она с удовольствием гуляет по парку с детьми.

- Мама, так жарко, пойдем купаться!
- Попозже, детишки, сначала в церковь зайдем, а потом поедем на водохранилище.

Дульсинея, ведя за руку младшего, вышла на смотровую площадку. Старший подбегает сзади и начинает тянуть в сторону.
- Мама, там девочка, а у нее ящерица по лицу ползает! А ты бы так смогла?
- Что? Какая ящерица?
- Идем же! – На лужайке, на скошенной траве расстелен коврик, а на нем сидит девочка с мамой. Мама на телефон фотографирует девочку с небольшой ящеркой на лице.
- Жуть! Я бы даже улитку, хоть говорят, что она полезная, на лицо не посадила. – Шепчет детям Дульсинея и ведёт их на дорожку.
- Мама, я на дерево!
- И я тоже! – Младший всегда всё повторяет.

Дульсинея кладет на траву рюкзачок, садится и смотрит, как дети ловко взбираются по веткам.
- Ваши спортсмены? – Дульсинея даже вздрогнула от неожиданности. Рядом материализовался невысокий старичок с палкой.
- Мои.
- Не боитесь, что упадут?
- Раньше не падали. – Машинально отвечает Дульсинея и начинает про себя читать молитву, а потом не выдерживает:
- Дети, пойдем! Нам еще дальше ехать! – Но мальчишки словно не слышат.
Старичок усмехается.
- Зачем вам спешить? Скоро уже время наступит.
- Какое время?
- Ваше, красавица!
- Это не вам решать!
- Не мне, я просто вижу.
- Отлично! Всего хорошего! – Дульсинея подхватывает рюкзачок и спешит к ребятам, которые нехотя слезают вниз.
- Мама, а что он хотел?
- Ничего, просто местный сумасшедший.

До Покровской церкви они дошли пешком, дети еще больше разнылись, что жарко, хочется пить, есть и купаться. Когда-то здесь стояла маленькая деревянная церквушка, сейчас их встретил прохладой каменный храм. Пока дети увлеченно зажигали свечки, Дульсинея увидела батюшку и подошла к нему.
- Здравствуйте! Благословите, батюшка!
- Как твоё имя? – Дульсинея замялась - столько имён в её жизни, но быстро сообразила, что крестили её Еленой, и в храмах на причастии она всегда называется именем этой святой.
- Благословляю рабу Божию, Елену! Иди с миром! Всё будет хорошо!

«Всё будет хорошо! Всё будет хорошо!» - Радостно повторяла про себя Дульсинея, подъезжая к пляжу.

Пока мальчишки строят крепости и роют бассейны, можно немного позагорать. Ранний подъем даёт о себе знать. Дульсинея погружается в сонный туман. Неожиданно рядом с ней оказывается маг в черном плаще. Его лицо смутно знакомо – да это же муж. Он усмехается:
- Не ожидала? Идём со мной! – Он тянет к ней руку. Дульсинея крестится и начинает читать молитву. Муж медленно разворачивается и уходит. С его спины спрыгивает черная ящерица и щерит пасть, словно маленький динозавр с картинки.
- Время пришло! Тебе пора уходить! – Шипит ящерица и делает шаг на встречу.
- Нет, моё место здесь! Я нужна детям!
- Ошибаешься, ты нужна нам! Пойдём с нами, тебе понравится!
- Нет, уйди! – Дульсинея пытается схватить палку, но промахивается. Ящерица приближается, раздвоенный на конце язык мелькает совсем близко от лица. Она ждёт, пока душа Дульсинеи выскочит от страха, испугавшись боли, и тогда её можно будет поймать в вечные сети. И она не будет уже служить людям, а попадёт в такую же ящерицу, и они станут разумными тварями и выберутся из преисподней на Землю. Такие бессмертные души очень нужны там, внизу. Дульсинея пробует бежать, но ноги не слушаются. Даже язык словно прилип, и она не может произнести ни слова молитвы. Желтые глаза, не мигая, захватывают сознание.

- Мама, ты что заснула? Ты чего разлеглась? Пошли купаться? – Дульсинея чувствует, как страшная ящерица замирает и начинает исчезать. Дульсинея открывает глаза, видит испачканные песком родные рожицы и обнимает их. Старший уворачивается, младший хватает за руку и тянет к воде. «Я свободна! Я нужна им!» – думает Дульсинея и бежит к детьми к воде. Она счастлива и жива! Когда наступит время, они подрастут и поймут, что души бессмертны у всех, только не все могут вспомнить своё прошлое.