Государственные интересы 10880 зн., Турнир №4, автор: Lady Charlyn Опции

[Распорядитель Ту...]

По поверхности стеклянного колпака царапало железными когтями чудовище. Я сжался, не имея возможности спрятаться, только желал стать прозрачным, невидимым. Но чудовище пришло не затем, чтобы исполнять желания. Рассмотреть его было невозможно, толстое стекло сильно искажало формы, знал только, что существо большое и тёмное. И неутомимое. Рано или поздно оно доберётся до меня.
Я не сразу понял, что проснулся. Потом осознал, что стеклянного колпака из сна нет. Скрежет, страх и чувство безысходности остались. Оглушающая сирена известила о начале нового рабочего дня. Часов нет, сумрачное освещение не менялось никогда, такое чувство, словно я — потерявшийся пёс, а вблизи слышен обманчиво дружелюбный свист собаколова.
Нас — десятки, в стоящих рядами узких кроватях, но я чувствовал себя одиноким. Более того — сердце точила слепым червём тоска по чему-то утерянному. Словно умер родной человек, хотя умом я и понимал: случись что-то серьёзное с женой или ребятами, мне сообщили бы. Или нет? Умолчали бы ради чистоты эксперимента?
Единственное, что удерживало меня от паники — несчастные выражения лиц моих соседей. Не умер же у всех сегодня близкий человек. Наверняка, не у всех-то таковой и был. Но невидимому газу, струящемуся сквозь решётку вентиляции, безразлично, тоскуешь ли ты по любимой семье или "вхолостую", как, например, детдомовские или те, кого мы прозвали "уличными".
Абсолютно счастливых среди нас, естественно, не было. Да и существуют ли таковые вообще? Любимчики судьбы обычно не участвуют в сомнительных экспериментах за сумму, которой кому-то хватит на вечно откладываемый отпуск, а кому-то на партию товара у дилера, кто-то раздаст часть долгов или сыграет одну серьёзную партию в покер. Но, оказавшись в мрачном безоконном лабиринте, мы почти забыли об обещанной награде. Все мысли заняло задание, которое необходимо выполнить любой ценой. Иначе к тоске, вине, безнадёжности и страху прибавят что-то кошмарное, чего не выдержит ни один рассудок. Об этом нам никто не говорил, но каждый чувствовал именно так.
Я выстоял очередь в столовой, быстро поглотил безвкусный завтрак в молчаливой компании мрачных мужчин и женщин. Из вентиляции нас щедро одаривали беспокойством и чувством вины — наверное, за потраченное время. Быстро залил в себя кофе и поспешил дальше. Ощущение опасности не исчезало, но вместо стекла меня окружали тёмные панели без окон. Представление, что чудовище из сна таится где-то снаружи, укрытое от взглядов стенами, выжимало из меня крупные капли липкого пота. Наверное, всех остальных чудовище уже сожрало и нет в наружном мире ни жены, ни детей, никого и ничего, кроме полутёмного лабиринта и задания, решающего судьбу выживших. Это не моё. Это струится из вентиляционных шахт и вливается в меня с каждым вдохом. Наверное.
Помещение, в котором мы работали, почти не отличалось от спального зала — эдакий гибрид мрачной пещеры и просторного гроба. Только вместо кроватей стояли столы с компьютерами. Тёмные кресла напоминали хитроумные ловушки, и я буквально заставил себя сесть, борясь с иррациональным страхом, что уже никогда не смогу встать.
Над своим заданием работал всю предыдущую неделю и, казалось, приблизился к решению.
Страшно, если кто-то опередит меня — я не знал, моё ли то тщеславие или действие газа из вентиляции. Страшно стать первым, но допустить ошибку - моя ли это неуверенность? Страшно подумать, что будет, если не решу задачу — тогда, вроде, и жить незачем. Пожалуйста, пусть эти странные чувства окажутся не моими. Страшно, если это не так.
Туман отчаяния просочился сквозь решётку вентиляции и окутал всех работников. Мы все ничтожества, отбросы, идиоты, не способные справиться даже с элементарным заданием. Я застыл, не способный думать, не способный нажать хоть одну клавишу на панели управления, сформулировать хоть одну завершённую мысль. Но уже со следующим вдохом почувствовал струйку злости, проникающую в меня, снимающую оцепенение, заставляющую сжать зубы. Так просто не сдамся, покажу им всем. Ещё посмотрим, кто кого! Сконцентрировался, отбросив всё лишнее: страхи, отчаяние и усталость. Только последняя, кажется, по-настоящему моя.
Не знаю, сколько времени прошло, когда заиграла громкая музыка, а части стены разъехались, открывая окна с видом на улицу. Солнечный свет ослепил всех. Голос из невидимых громкоговорителей равнодушно произнёс:
— Задание выполнено. Мы благодарим всех участников. Вознаграждение вам выплатят наличными в кассе на выходе.
Облегчение, как ластик, стёрло пережитое за последние дни, оставив в памяти только бледный след. Потом я почувствовал только опустошённость. Прищурившись, посмотрел на решётки вентиляции — перед ними опустили заслоны. Хорошо, значит опустошённость — моё собственное чувство. Как и последовавшее за ним разочарование — я-то верил, что буду счастлив, когда всё закончится. Но я даже не рад.
Затем поспешил занять очередь к кассе.

***

Я потянулась, не спеша открывать глаза. Приятная роскошь пробуждения без противного писка будильника создавала ощущение, что я в отпуске. Нам предоставили возможность работать, следуя естественному индивидуальному ритму. Моему шефу бы у них поучиться!
Меня наполняли спокойствие, позитив и желание приступить к заданию. Я хихикнула: последнее наверняка было работой газа, струящегося из вентиляции, по натуре я вовсе не трудоголик.
Ряды большей частью уже пустых кроватей в спальне выглядели уютно, будили тёплые воспоминания о детских лагерях, в которых проведено не одно лето. Неторопливо прошла в столовую, наполненную ароматом крепкого кофе. Лёгкий вкусный завтрак затянулся, уж очень весёлыми и дружелюбными оказались соседи по столу. Так, перебрасываясь шутками, мы вместе двинулись в сторону, как мы говорили, офиса.
Уютные коридорчики приглушённым освещением напоминали библиотеку, заставляя нас вести себя немного тише и настраивая на более серьёзный лад. На душе царило такое чувство, словно снаружи — ливень с градом, а я сидела на диване, закутавшись в мягкий плед. Ну и пусть вместо дивана и пледа — удобное вращающееся кресло.
Стоило сесть за стол, как внимание переключилось на задание. Всё-таки жутко интересно, справлюсь ли я? Вообще, реально ли решить его или это заведомо неразрешимая часть эксперимента. Может, организаторы дожидаются, пока первый из нас отважится признать — решить проблему невозможно. Но я пока сдаваться не готова. Есть пара идей, которые стоило испытать. Меня одолевал самый настоящий азарт, заставляя забыть, зачем я здесь. Стыдно признаться, но в последние дни я даже почти не вспоминала о маме и Стасике. И совсем не скучала. На самом деле, столько незамутненного позитива, как здесь, я ещё никогда не испытывала. Страшно не хотелось, чтобы эксперимент вообще когда-нибудь заканчивался. Тут меня озарило, и от предвкушения и надежды закружилась голова — конечно, если мы быстро справимся с заданием, то эксперимент продолжат. Это показалось таким простым и логичным, что я тихонько рассмеялась и на миг оторвалась от работы, чтобы посмотреть на своих соседей. Они с лучащимися глазами и улыбками на губах сосредоточенно занимались делом. Это подстегнуло меня работать ещё быстрей, наперегонки.
Заиграла громкая музыка, из появившихся в стенах окон лился солнечный свет. Почему-то последнее было особенно обидным. Никакого ливня. Словно меня обманули и заставили провести взаперти прекрасный день, причём не один. Потом голос из невидимого громкоговорителя объявил, что задание выполнено, и эксперимент окончен. Что же, не я решила проблему, но сейчас мне это безразлично. Понятно, они, наверное, перекрыли манипулирующий газ.
Сразу вспомнилось моё настоящее задание, и я забескоилась, что так и не знаю, о чём писать статью. А ведь шеф потребует материал не позднее начала следующей недели. Не рассказывать же, как я выспалась, вкусно ела и с радостью корпела над какой-то фигнёй, даже не вникая в смысл работы. Нужен скандал, а где его взять? Я поплелась к выходу, смутно надеясь, что участников надули и вознаграждения никому не дадут — вышла бы достойная тема для второй страницы. Хотя, нет, за гонорар, в отличие от обещанного вознаграждения, квартиру не отремонтировать, разве что обои переклеить.
И я заспешила, внезапно поняв, что безумно соскучилась по Стасику и маме.

***

Президент ещё раз пролистал только что доставленный доклад. Результат был вполне ожидаем, но все равно не радовал. Не желая откладывать неприятное, президент вызвал двух важнейших министров на внеплановую видео-конференцию.
Первым на экране появился молодой мужчина, не по годам хладнокровный и расчетливы человек, чьи беспристрастность и деловая хватка очень ценились главой государства. Минутной позже к конференции присоединился седовласый министр, уважаемый президентом за опыт и способность многостороннего подхода к решению проблем.
После краткого приветствия президент сразу перешёл к делу:
— Я полагаю, результаты эксперимента вы получили?
Оба министра кивнули, первый — энергично, второй — печально.
— Юнг, — обратился президент к молодому мужчине, — завтра состоится заседание, на котором будет объявлено возможно скорейшее внедрении модели "Страх" в производстводственную отрасль. Подготовьте презентацию по итогам эксперимента и текст соответствующего законопроекта.
— Но, господин президент, — перебил пожилой министр, — разница в достижении успеха составляет всего несколько дней! Условия же различаются кардинально!
Президент устало вздохнул.
— Альт, мы не раз обсуждали это, и я неоднократно шёл вам навстречу, разрешая проводить новые и новые эксперименты. Не мне напоминать вам, что в некоторых случаях при применении модели "Счастье", поставленная перед подопытными цель была вообще не достигнута.
— Всего два раза! — жарко возразил Альт.
— В нынешней ситуации мы не можем позволить себе роскоши ошибки. Возможно, когда наши позиции на мировом пынке станут более стабильными, мы вернемся к более гуманной модели. Но сейчас — нет, простите, Альт, вы знаете, как я ценю ваше мнение.
— Какие будут ещё распоряжения? — спросил Юнг, и президент, не без симпатии, отметил: "Выслуживается, шельма!"
— Поручите доверенной рабочей группе разработку позитивного имиджа модели "Страх". Начните с названия, оно... сами понимаете. Как насчёт "Дисциплина" или "Порядок"?
— Задачу понял, будем думать.
— А вы, Альт, только в исследовательских целях, просчитайте варианты применения обеих моделей в системах обороны и образования.
Альт ошарашенно произнёс:
— Вы собираетесь внедрить систему эмоциональной манипуляции в школах?
— Чисто теоретически, разумеется, — поспешил заверить президент.
— Чисто теоретически, — механически повторил Альт.
"Будет протестовать", — понял президент и деловито закрыл конференцию. Несколько минут он сидел, слегка крутя кресло то налево то направо, потом решился и, со вдохом сожаления, набрал ему одному известный номер.
— Измените смесь, подаваемую Альту. Чуть меньше сочувствия и доброты, больше прагматизма. Только не переборщите.
И, положив трубку, тихо добавил только для себя:
— Уважаю старого упрямца. Но интересы государства важнее.

[Джек Скеллингтон]

Первая часть – где про депрессию и социопатическую диарею – понравилось больше, чем остальные условные части рассказа (щенячий восторг в середине и радио химиоуправляемый министр в конце).

Внимание читателя было захвачено – это хорошо. Правда оно (внимание), постоянно отвлекалось на чайбулочкичасыковыряниевносу, но оно было – этого в рассказе не отнять.
Дальше автор встал на кривую дорожку предопределённости и узнаваемости финала, покатившись со своей историей под откос.

Стало скучно и узнаваемо. Финт ушами с допингом министра в конце истории – напрасен, ибо портит зловещий концепт и внутреннюю логику совещания: зачем злюке-президенту совещаться с управляемыми подчинёнными?
Сыпанул бы сразу чистого кокаина в вентиляцию и почил на лаврах реформатора всея Руси… или какая там в истории разворачивается страна.

Ровный рассказ – как добротный забор вокруг завода. Без инкрустации и финифти внутри.