Дюймовочка и зинзубель Автор: Мышель, Турнир «Последний дюйм» Опции

[Дон Рэба]

Иван Ильич забыл слово «поролон». Не удивился — не в первый раз слова из головы вылетают. И даже не начал волноваться — не очень-то и нужное слово, проходное, разовое. Продолжая убирать постель с продавленного дивана, он прощупал заметную даже на глаз впадину, которая и навела его мысль об этом, ну, том самом, мягком, и попытался название вспомнить. Не получилось, на ум приходили только полиэтилен и полиуретан.

Пожав плечами, он засунул подушку с одеялом в поддиванный ящик, разогрел заваренную с вечера овясянку и, не отходя от плиты, съел противную размазню прямо из кастрюльки, после чего уселся у окна с кружкой жидковатого эрзац-чая. В этом месяце достался ему сорт «экстра», поэтому расходовал его Иван Ильич экономно — неизвестно, что в следующем пайке будет, может, вообще третий сорт засунут. Хотя в итоге получалось так на так: что экстра, но жидкий, что дерьмовый чифирный...

Отхлебнув бледно-жёлтый отвар, Иван Ильич причмокнул — вкусно! И чай чувствовался, и какие-то травки. То ли душица, то ли чабрец. Покатав во рту следующий глоток, он оживился, подтянул лежащий на подоконнике истрёпанный блокнот и начал вспоминать — что там обычно к чай примешивают. Мята, солодка, мелисса, таволга, зверобой... Список получился хороший, на целую страницу. Подумал, и добавил ещё всякие лепестки и ягоды. Хорошо утро началось! И Совету спасибо за чаёк, а то бы про травы и не вспомнил.

Чтобы отпраздновать удачу, Иван Ильич заварил ещё кружку чая, покрепче — заработал. Вернувшись в кресло у окна, он открыл вирт-экран, загородивший вид на на соседнюю многоэтажку и на цветущую яблоню, красующуюся на галерее, опоясывающей тридцатый этаж. Поморщившись, он переместил экран влево, чтобы не тот не перекрывал яблоню, он уже было собрался перенести список в свою банковскую ячейку, но остановился — что-то беспокоило.

Ах, да! Этот, для дивана. Прикрыв глаза, Иван Ильич ясно представил большой пласт розовато-рыжего, пористого, мягкого, пружинящего... чего? Разумеется, можно найти в Сети, но было важно вспомнить самому. Теперь перед глазами возникло оно же, скатанное в рулон, стоящее в самом углу хоз-распределителя. С ценником: от одного до восьми баллов за разную толщину. А вот название не просматривалось, просто размытое пятно. Но вот первая буква — точно «П».

Полипропилен, пропан? За пропаном почему-то вылезли зарин, зоман и табун. Иван Ильич фыркнул, но отравляющие газы в блокнотик записал — разумеется, на общедоступную биржу не выставишь, но вдруг удастся пристроить, есть у него ходы...

Чай остыл, и Иван Ильич окончательно раздражился. От злости поиск начал как идиот — в строительных материалах, матрасах и утеплении окон. Кто про это утепление ещё помнит? Разве что он, да и то из какого-то старого рассказа. Потряс головой, перешёл на страницу хоз-распределителя, и тут же нашел, вот он, поролон!

Не закрывая страницу отправился к дивану — замерить и толщину прикинуть. Так, и сколько же нужно этого про... пра... Слово исчезло, как будто не прочитал его минуту назад. Иван Ильич насторожился, вернулся к экрану. Так, поролон. Повторил несколько раз. На полуслове отвернулся от экрана — и ещё раз произнести не смог.

Обессиленно рухнув в кресло, Иван Ильич полез в свои банковские закрома. Симптомы полной потери слова сомнений не вызывали, но как, когда?

Судорожно прокрутив списки последних продаж, он зашипел сквозь зубы: вот он, поролон. Какого чёрта выпендрился и в блок материалов для игрушек его воткнул? Кто сейчас игрушки им набивает? Кто вообще сейчас игрушки делает? Какой идиот купил? И почему предупреждения не было? А если и было, что он ещё профукал?

Глубоко вздохнув, чтобы успокоить заколотившееся сердце, Иван Ильич полез в сообщения. И, естественно нашёл пропущенное: с тем самым поролоном и, что ещё обиднее, с бамбуком, уточнением для бамбукового волокна.

Текст официальный, стандартный:

Предупреждение

Уважаемый господин Головин И.И.

В выставленном вами на торги списке слов категории «Детские игрушки-4.1 (Мягкие. Изготовление)» содержатся слова «поролон» и «бамбук» со всеми производными.

«Поролон» был продан Вами 2 раза (см. приложение № 1 с датами продаж), «бамбук» — 2 раза (см. приложение № 2 с датами продаж).

В соответствии с п.12.7-32D «Закона о словарном достоянии» информируем вас о том, что в случае, если после данного Предупреждения вы не изымете указанные слова из списка в установленные Законом сроки, они будут изъяты из вашего сознания без возможности восстановления.

С уважением,

Ваш консультант по биржевой торговле № 766-12.3

Иван Ильич тяжело вздохнул: сам виноват, старый дурак. И почту забыл посмотреть, и списки проверял наискосок. С другой стороны, потеря не так уж и велика, а звоночек вовремя прозвенел: пора, давно пора ревизию всего проданного произвести, а то останешься доживать полудурком с сотней слов обязательного лимита.

Заварив уже третью за утро кружку чая — так надо же нервы как-то успокоить — Иван Ильич вернулся в кресло, убрал экран и уставился на яблоню. Мыли текли лениво: да, облажался он со списком, мерзость эта биржа. С другой стороны, разве жил бы он так хорошо, если бы не она. Когда хлынул на Землю поток переселенцев со всяких там Глизе и Проксим, сначала началась паника. А потом быстро всё устаканилось: и территории непригодные для людей им выделили, и к работам всяким неприятным пристраивать начали.

Вели себя беженцы тихо, ничего особого не требовали, работали старательно, некоторые даже в мелкие начальники выбились. Язык эти гориллоиды и ящероиды выучили быстро. Благо, технология передачи словарного запаса уже была отработана на всяких гастарбайтерах: как только поставили всем нейрошунты, так и появилась возможность слова в банковское хранилище сбрасывать. А кому нужно — покупать.

Хорошая прибавка к пенсии получилась — продавать-то каждое слово можно было не по одному разу, а аж по три. Продал — заново выучил, продал — выучил. Правда, после третьей продажи — всё, с концами. Услышал-прочитал — вроде бы как даже и понял, о чём это. А сам уже не вспомнишь.

Многие в первые месяцы попали — сгоряча напродавали и вообще в овощи бессмысленные превратились. И потом, когда беженцам гражданство дали и право работать на госслужбе. Цены на словарной бирже рванули вверх, и ещё больше народа пострадало. Тогда и лимиты ввели, и предупреждения начали рассылать. Да, действительно пора списки проверить, а то вдруг там ещё куча слов на грани, жалко будет потерять.

Поставив кастрюлю из под овсянки с присохшими ошмётками каши в раковину, Иван Ильич налил в неё немного воды, поболтал и сокрушённо подумал, что вот опять перерасход будет, нужно было сразу мыть. Вот Маруся никогда грязную посуду не оставляла. И ведь вроде бы вдвоём жили, а воды меньше уходило, чем сейчас у него одного.

Да, плохо без жены. И с хозяйством, и вообще — тоскливо. Рано она ушла, и до семидесяти не дожила. Всегда за ней как за каменной стеной жил. И даже после смерти она его своей заботой не оставила.

Иван Ильич посмотрел на висящий напротив дивана экран с голограммами, включил перемотку. Посмотрел на юную, молодую, в конце — на совсем старую и больную жену, и оставил любимую картинку: Маруся, улыбаясь, нагнула к лицу ветку цветущей яблони и щурится от солнца.

Возвращаясь к экрану и заходя в списки проданного, он ностальгически улыбнулся: хорошее было время. Да и сейчас неплохо живётся, спасибо Марусе. В свой последний день, когда уже было понятно, что остались часы, если не минуты, она вдруг попыталась сесть, но смогла только повернуть голову и прошептала:

— Ванечка, наверное, пора.

Иван Ильич не понял, переспросил:

— Что пора?

Маруся улыбнулась:

— Как что? Слова у меня забрать. Зачем они мне — там?

Иван Ильич начал возражать — идея показалась дикой и непристойной — но привычка слушаться жену в глобальных вопросах сработала: он подключил Марусю к домашнему терминалу и запись пошла. Через десять минут, когда зелёная полоска индикатора почти дошла до конца, экран заморгал красным и выдал сообщение «Запись остановлена. Сохранено 98% информации».

Бросившись в Марусе, Иван Ильич увидел, как с её лица медленно уходят краски. Жена еле слышно шепнула: — Ванечка, — и закрыла глаза.

Когда в квартиру ворвались похоронщики, получившие сигнал об отключении шунта, Иван Ильич так и стоял возле кровати, держа отключённый кабель и и глядя на мерцающий экран. Оформление документов прошло как в тумане. Он не на что не реагировал, даже не заметил, как упаковали в чёрный мешок и унесли тело. Потом послушно ставил отпечатки пальцев и не возмутился, когда нагловатый ящероид в чёрном комбинезоне укоризненно буркнул, забирая бумажки:

— Шустрый дедок, всё скачать успел. Опять за бесплатно скатались.

Из алкогольного угара Иван Ильич вышел всего через два дня — закончилась месячная норма спиртного. Попытался докупить, и обнаружил, что на счёте какая-то дикая сумма баллов, он даже не сразу смог подсчитать количество нолей.

Подключил кабель у шунту, попав с третьего раза, зашёл в свой биржевой кабинет. И с изумлением несколько раз перечитал сообщение о том, что весь Марусенькин словарь ушёл с торгов одним пакетом, обозначенным как «Эксклюзив» и «Полный словарный запас интеллигентной дамы с высшим (гуманитарным) образованием».

Баллов хватило, чтобы выкупить квартирку и оплатить полное содержание по первой категории на три года. А аккуратно продаваемых тематических блоков — на мелкие радости жизни, вроде ста каналов головизора, привычной одежды вместо унылых комбинезонов, приличного коньяка раз в месяц и даже двух поездок на море.

Иван Ильич тряхнул головой, отгоняя воспоминания, и лениво, без особых надежд проверил раздел «Куплю» — слабенький в последнее время был спрос. То ли переселенцев стало меньше, то ли совсем дикие потянулись, которые и с бесплатным переселенческим минимумом в сотню слов прекрасно себя чувствуют. И тут, мигнув, появился новый запрос: столярные инструменты, максимальный блок, цена до семидесяти баллов.

Оживившись, Иван Ильич начал быстро вводить всё подряд — в юности столярным делом увлекался, вот, до сих пор собственноручно созданную полочку с затейливой резьбой за собой таскает, так что необходимые пятьдесят слов максимума наберёт легко. Главное, чтобы никто не опередил. На всякий случай нужно будет пару бесплатных слов сверху вбросить. Так, рубанки: зензубель, шерхебель, фальцгобель... Список рос быстро — уровень, юстир, струбцины, рейсмас, штангенциркуль... Под конец затормозил, последние, бонусные, еле вымучил: ерунок и малка.

Вытер со лба пот, дрожащей рукой поставил цену в полтинник. Поколебался, исправил на сорок девять. Не обращая внимания на сигнал пришедшей почты, ткнул кнопку «отправить» и радостно вскрикнул: на экране появилась вожделенная надпись «продано».

Побродил по комнате, разминая затекшие ноги, посмотрел почту. Так, столярные инструменты проданы третий раз, значит, с концами. Ну, и чёрт с ними, не собирается он больше пилить-строгать, руки уже не те, да и не нужно ничего. Почему-то в список не попал «зинзубель». Ну, пусть остаётся, красивое слово, хотя и совсем не нужное.

Решив, что хорошую продаже нужно отметить, Иван Ильич поднял на два этажа, к приятелю Герасиму, прихватив последний из месячного лимита шкалик водки. Герасим свой словарный запас загнал ещё год назад, правда, сохранил не минимальный лимит, а аж целую тысячу. Так что общаться с ним было просто и приятно. Не то, что раньше, когда он своё философское образование выпячивал и слова в простоте не говорил.

А ведь как спорили! До хрипоты, чуть ли не до драки. Герасим всё уверял, что нынешний порядок человеческий род убивает. Вместе со словом «пассионарность» и сама пассионарность уходит, а отсутствие у человека в словаре слова «совесть»... Иван Ильич упирал на то, что если совесть есть — то она есть, даже если ты её никак назвать не можешь.

Водочка прошла на ура. Закусили галетами с паштетом, обсудили погоду и обещанные Советом подарки пенсионерам к новогодним праздникам. Герасим опять завёл свою песню о том, что зря Иван Ильич с мелкими продажами возится. Считает, выбирает. Сдал бы всё сразу и жил спокойно на полном обеспечении до конца дней. Хочешь — гуляй, хочешь — в бродилки играй или кроссворды отгадывай.

Домой Иван Ильич вернулся успокоенный. Открыл личный кабинет и начал сверять списки. С ужасом осознал, что многое ушло безвозвратно. Вся философия, которой он нахватался от Герасима, вся школьная биология с зоологией, которые он в молодости два года преподавал в обычной школе, а потом, до самой пенсии — в онлайновой. Попытался вспомнить как называется такой пушистый, с ушами и хвостиком — не смог. Перед глазами прямо стоит, прыгает, высоко вскидывая зад, а как называется... Ну, и чёрт с ним. Всё равно в продуктовом пайке не попадётся.

Сказочные персонажи проданы три раза. Почему-то сохранилась Дюймовочка. И при ней — дюйм, последняя не проданная иностранная меры длины. И на что она ему сдалась? Вместе с Дюймовочкой и зинзубелем? Кроссворды отгадывать?

Иван Ильич походил по комнате, погрыз ноготь и решительно подключился к терминалу. Так, если оставить себе блок «Кроссворд-люкс», а всё остальное слить, то получаешь пожизненное содержание по второй категории. Да, упали цены. Ну, с другой стороны и словарь у него уже не полный.

Так, а если взять «Кроссворд-стандарт» на полторы тысячи слов — то будет по второй улучшенной. То есть, почти по первой, которая и так у него через два года закончится, придётся на пенсионный минимум переходить.

Иван Ильич несколько раз перечитал условия продажи и вдруг сообразил: слов-то у него останется больше, чем у Герасима. На целых пятьсот. Вот и поговорим тогда. Он с предвкушением улыбнулся и начал заполнять договор.

[nmgvladimir]

Так вот ты какой - зинзубель!)) Хороший рассказ. Читается легко, с интересом. Идея, конечно, не проработана с точки зрения науки. Потому как, я так и не понял принципа этой всей купли продажи. Но это и не важно. Пускай так будет.)
Язык в порядке. А вот опечаток многовато. Но за это я баллы не снижаю, хотя и спотыкается пришлось!
Спасибо, автор!)

[Рита Цвет]

Текст наводит на размышления: так ,может, наши старики просто продают свой словарный запас и у них не Альцгеймер или слабоумие?
Написано мастером.
Ни больше, ни меньше. Эдаким зубром. Филологом. Мне очень нравятся внутренние ценности и мир автора. У неё тонко чувствующая душа, умеющая уловить растерянность, дрожание руки, мимолётное касание. Автор и философ, и человек, видевший жизнь, но не ставшая злой или жёсткой. Умеющая сострадать, а это сейчас такая редкость!
Но мне показалось чуть затянуто (извините, гений, но я думаю, моё мнение никак не поколебит Ваших внутренних устоев, и ни на дюйм не сдвинет с полки над головой бывшие награды и дипломы, только повеселит).
Идея обмена и продажи лексикона быстро улавливается и понятна. Но длинно, с разных сторон (хотя и талантливо), обыгрывается. Так, что успевает к концу чуть остыть. Поэтому "Ого!" перерастает в "УГУ, понятно, жаль дедушку. Или не жаль? Он же теперь будет вкусно есть и сладко спать."...
Можно было написать небольшой хорошенький рассказ. Брульянт. Но это уже так, придирки. Ведь написано безупречно. Может, чуть пресно. Но зато без риска - каждая фраза взвешена и выверена.
Тема ясна: люди во все времена продают то, что имеют, чтобы выжить. Органы, дорогие сердцу вещи. Из фантастических фильмов мы знаем, что продают время и воспоминания, сны и мечты. Почему же лексикон не продать? Если возможно. И гробовщики хорошо выписаны: они так же часто за золотыми зубами охотятся и перстнями, как эти, из рассказа за словами.
Очень завораживает название, от этого небольшое разочарование, когда разворачиваешь фантик: да, качественно, да, хорошо...Но...Что НО объяснить не могу. Но очень хочется прочесть что-то ещё этого автора - там сто процентов залежи драг.металла.
Последний дюйм - Последний отрезок до смерти?

Спасибо Автору.

[Главный Маг]

к чай примешивают. - к чаю примешивают
не тот не перекрывал - тот не перекрывал
на госслужбе. Цены - на госслужбе, цены

Интересная концепция - что отдал, то потерял...
Христианство учит наоборот - отдай ближнему своему последнее - и судьба возместит сторицей
Однако человечество почему-то не хочет жить по-христиански и живет потребительски...

Автор хорошо показывает постепенную деградацию человека в погоне за чистоганом - ага, сначала пару слов продал - ерунда.
Потом больше.
Потом целую науку - а, ерунда, все равно на пенсии, преподавать больше не будет...
Потом перешел к своему любимому делу - тоже продал.
И потом и вообще загнал всё, что можно, останется не овощ, но пустопорожний человек без осмысления своего существования...

[Аглая]

Спасибо за удовольствие от текста.
Прониклась, прочувствовала, ощутила, задумалась... Задумалась - это главное для меня!
Вспомнила Бредбери))) За это особое grand merci.
Классно, качественно. Балл будет соответствующий.

[Moryachka]

Я конечно знала, что знания это ценность, но чтобы на жизнь зарабатывать словарный запасом... Удивительно.

[F-mouse]

Отличный рассказ. И сложный, и так умело сделан. Спасибо, автор!

[karpa]

Неожиданно! А какая идея интересная - продавать лексикон. Это совершенно новая, не заезженная колея. Ах, автор, молодец!

В начале я подумала, что ГГ забыл слово "поролон" потому, что виноват возраст ГГ. И хотелось подсказать методику "выкапывания" потерянных слов из памяти (есть такая). Но оказалось, что поролон потерялся совсем по другой причине,

Не откажешь автору в наблюдательности за людьми. А как ГГ пил чай и экономил его - это вообще отличный эпизод!

"Отхлебнув бледно-жёлтый отвар, Иван Ильич причмокнул — вкусно! И чай чувствовался, и какие-то травки. То ли душица, то ли чабрец. Покатав во рту следующий глоток, он оживился, подтянул лежащий на подоконнике истрёпанный блокнот и начал вспоминать — что там обычно к чай примешивают. Мята, солодка, мелисса, таволга, зверобой... Список получился хороший, на целую страницу. Подумал, и добавил ещё всякие лепестки и ягоды."

Изящно автор выстраивает сюжет и линию с трехкратной продажей слов и окончательным забыванием впоследствии слов.

Авторский мир получился необычным. Свежий глоток в потоке фантастических миров иных!
Приятное впечатление от чтения.

[Тонганец]

Хорошо) Свежий фантдоп. Достоверный герой. Очень уютная атмосфера рассказа. Спокойная, как душа, что примирилась со скорой смертью. Никакого надрыва, чернухи, выворачивания наизнанку. И хочется жалеть и сочувствовать... Спасибо.

[Randy]

Мне этот рассказ очень понравился.
И в первую очередь за счет незатертости (а для меня это вообще было как-то неожиданно), того, как русский язык теряет слова, а вместе с тем и понятия, скатываясь к потери совести. И усредненный образ жизни, и водка там к месту в тексте. Вроде рассказ вырос (я предполагаю) из пустяка - ну, забыл автор слово, и тут - идея! - мир, где слово можно продать.
Это и актуально, и глубоко. Порадовался.
Есть отличные литературные находки - "симптомы полной потери слова". Это к писательству, не только любительскому относится.
Есть отсылки, к той же Эллочке незабвенной. Замечательно!
Вроде и композиционно это "Один день Ивана Ильича", может, даже того самого, один акт плюс флеш-бэки, но смотрится полноценным произведением.

Еще отмечу фразу- зачин. Отличная!

Тут есть нюансы, к которым есть пожелания модификации, так скажем.
Например, на мой взгляд, стоило бы фантдоп не так глубоко расписывать, чтоб это не шло в ущерб образности. Ограничиться тем, что слово стирается из памяти потому, что процедура - травматичная для клеток мозга, отвечающих за память. Два-три раза воздействовал - и всё.
А когда начинают объяснять про биржу, часть магии рассказа исчезает.

Есть и ошибки ("обычно к чай", "мыли текли лениво", "и и глядя", "не на что..."), но они удовольствия от текста не убавили.

[Граф]

Очень хороший рассказ и идея отличная, незаезженная. По крайней мере, я раньше такую не встречал. Плюсую.

[Алена Ершова]

Круто! Яркий пример того, что имея мозги и воображение можно написать вообще обо всем, и темы для фантастики найти даже в словаре. Прочлось на одном дыхании. И такое грустное, немного горькое послевкусие. Спасибо.

[Людена]

Не забывайте слово "поролон"...


Рассказ начинается вроде бы шутливо и иронично. Ну, забыл пожилой человек слово «поролон», бывает, что забывают и не такие простые и не слишком часто употребляемые в жизни слова… Склероз, та самая «милая» болезнь, когда ничего не болит и каждый день новости?

Ан – нет. Чем дальше вчитываешься, тем больше возникает ассоциаций с романом Дж. Оруэлла «1984» (и с другими романами в жанре антиутопии и дистопии, чуть ниже скажу об этом ещё несколько слов). Выделенные «сверху» пайки, растягивание оных пайков на определённый срок, сведение самой сути и смысла жизненного процесса к получению тщательно отмеряемых порционных благ – хороший чай из одной категории, чай похуже – из категории пониже…

Но в рассказе этого автора ситуация даже более страшная: тут в финале к человеку грозит прийти не двоемыслие, а – полное безмыслие. И безчувствование…

Это страшное дело – продажа слов пришельцам. Особенно - людьми пожилыми и одинокими.

И кто такие пришельцы – ассоциации тоже возникают сразу же.

Нет, это не просто «понаехавшие» работники, не гастарбайтеры из стран третьего мира… и не ящероиды и прочие странные сущности с других планет. Эти «пришельцы» - они родные, они с нашей с вами планеты, из нашей родной страны… они – те самые рептилоиды: люди, не помнящие родства, манкурты на высоких должностях, не любящие собственную страну и свой народ, люди, без спроса перекраивающие нашу текущую жизнь. Без нашего с вами спроса. «Под себя» перекраивающие – чтобы им было удобно продавать и покупать… всё. Нас с вами, в том числе. Так, понемножку…

Что надо-то, в сущности, пожилому человеку? Кроме более или менее комфортных условий проживания – доживания! – и памяти? Памяти о своих ушедших близких, о своей жизни, о своей стране, о себе самом?

Память определяется способностью воспроизводить образы и выстраивать ассоциативные ряды и цепочки, плюс логика и многое другое. Но главное – это всё же образы и понятия. А образы без использования понятий не отразишь, и точность и глубина вспоминаемого образа зависит от способности выразить, отразить и передать этот образ… чем? Конечно же, словами.

Оскудевает жизнь, оскудевает словарный запас, слова можно продать на бирже. А вместе со словами исчезнуть могут и такие понятия, как «совесть» - пассаж о совести в рассказе выписан выразительно и отчётливо.

И в итоге – забываешь себя, теряешь свою личность.

Что же остаётся? Пить хороший чай, спать на мягкой кровати с матрасом из… из… из того самого материала, название которого человек продал три раза и забыл – навсегда. И ещё остаётся разгадывание кроссвордов, если кто-то ухитрился сохранить в памяти хотя бы минимальный словарный запас.

Принудительно-добровольная деградация, ведущая к исчезновению человеческой личности.

Антиутопия, описывающая процесс не просто продажи собственной сущности, а, что самое страшное, продажи этой личностной сущности по частям, мелкими порциями, потому что условия жизни постоянно – и, вроде бы, незаметно – становятся всё хуже и хуже.

Оскудевает память, человечество забывает самоё себя, и в итоге… восторжествуют пришельцы, скупившие у людей все слова, а вместе со словами – и души. Но нет: души-то пришельцы не покупают, они их просто… стирают ластиком, как стирают с бумаги ненужное, лишнее слово…

Очень сильная и философски глубокая вещь получилась у автора. Ассоциации возникают не только с произведением Дж. Оруэлла, но и с романом Е.И. Замятина «Мы», и с другими произведениями в жанре антиутопии и дистопии (термин Джона Стюарта Милля, использованный этим политическим деятелем Великобритании для обозначения понятия «несчастная страна» в его речи в 1868-м году в Палате Общин. Речь была посвящена земельной политике Великобритании в Ирландии в те годы). И манкуртов сразу вспоминаешь из произведения Чингиза Айтматова, и кроликов с удавами из произведения Ф. Искандера…

Не было гвоздя – подкова пропала,
Не было подковы – лошадь захромала,
Лошадь захромала – командир убит,
Конница разбита – армия бежит.
Враг вступает в город, пленных не щадя,
Оттого, что в кузнице не было гвоздя.

(Английская детская песенка, перевод С.Я. Маршака).

Берегите слова, которыми выражается сущность человеческой души и смысл жизни человека и всего человечества.

Помните слово «поролон», не продавайте его… и другие слова не продавайте. Не продавайте свою память, память страны, память человечества. Иначе в ваш город может вступить враг, и он не пощадит пленных - нас с вами, наши души.

На некоторые шероховатости и ошибки практически не обращаешь внимания, их немного, и их легко можно поправить.

[nmgvladimir]

Что я хочу отметить:
1. Автор, оказывается, вон какую штуку придумал, так сразу и не поймёшь.
2. Вы ли это, Виссарион Григорьич?))

[Людена]

2. Вы ли это, Виссарион Григорьич?))

Рецензировать различные произведения мне во время работы в издательстве приходилось. ))) Но я - просто Людена.

**И фамилия у меня другая. ))))

[Граф]

Не было гвоздя – подкова пропала,
Не было подковы – лошадь захромала,

Английская детская песенка, перевод С.Я. Маршака.

[Людена]

Английская детская песенка, перевод С.Я. Маршака.

Да. ))

Я неточно написала, сейчас исправлю, спасибо.

[razuka]

А когда продадут все слова, можно еще желудочный сок сдать...
Фантастика, увы, ненаучная, но - сочный фантдоп, достойное исполнение. Как по мне - чуть-чуть слишком подробное описание фантдопа. Информации о том, как проходит продажа, какие есть абонементы, как формируются лоты слишком много, и она в общем-то несущественна. Но я понимаю автора - он-то все это продумал, и выкинуть жалко. А если подавать штришками, только то, что необходимо, большая часть останется "за кадром". Да еще половина читателей не поймет, станут придираться, додумывать своё...
Как-то в стороне остался вопрос о том, как живут не пенсионеры, а вполне трудоспособные. Тоже словарным запасом приторговывают?
И правильно ли вообще жить на всем готовом, ничего не делая? Вот продавать слова - понятно, что плохо. А если бы слов не требовали? Вот просто сиди, разглядывай кроссворды, не напрягайся. Как кот домашний. Тогда нормалек, так можно?

[nmgvladimir]

А когда продадут все слова, можно еще желудочный сок сдать...
Фантастика, увы, ненаучная, но - сочный фантдоп, достойное исполнение. Как по мне - чуть-чуть слишком подробное описание фантдопа. Информации о том, как проходит продажа, какие есть абонементы, как формируются лоты слишком много, и она в общем-то несущественна. Но я понимаю автора - он-то все это продумал, и выкинуть жалко. А если подавать штришками, только то, что необходимо, большая часть останется "за кадром". Да еще половина читателей не поймет, станут придираться, додумывать своё...
Как-то в стороне остался вопрос о том, как живут не пенсионеры, а вполне трудоспособные. Тоже словарным запасом приторговывают?
И правильно ли вообще жить на всем готовом, ничего не делая? Вот продавать слова - понятно, что плохо. А если бы слов не требовали? Вот просто сиди, разглядывай кроссворды, не напрягайся. Как кот домашний? Тогда нормалек, так можно?

никогда штирлиц не был так близок к провалу!))

[razuka]

никогда штирлиц не был так близок к провалу!))

Пока конспирация не нарушена И вообще, под рассказом нынче угадайка запрещена