Вид из окна, Выгляни из окошка — и ты увидишь... Опции

[kir_b]

Сквозь четыре ярких глаза оконной рамы большой мужчина смотрит на маленького. Тот рубит и складывает дрова. Работа дается нелегко — тяжелый топор неохотно идет за спину, худые плечи болезненно изламываются, тощие руки раз за разом наводят убойный снаряд на цель. Упорный труд строит жизнь — так большой научил маленького. Маленький верит, и смертельное железо летает вверх-вниз, вниз-вверх. Маленький гордится, и расхристанная куча чурок превращается в аккуратную поленницу на росистой траве. С одной стороны двор открывается улицей — серой, тихой и пыльной. На нее наползает замусоренный, неприглядный пустырь. Горизонт протыкают шилом заводские трубы. Большой отходит в сторону, картинка уезжает вбок и стеклянные глаза слепнут.
Просторный двор. Два портфеля в куче опавших листьев, рядом лежит сменка. Сплетенные в борьбе руки, перекошенные лица, кричащие рты. Мальчишки отчаянно мутузят друг друга. Они не разлей вода, но у одного кол, а у другого пятерка, и злая магия чисел ненадолго пересиливает дружбу. Белобрысый побеждает — он сильнее. Черненький уворачивается и хочет взять слова обратно, но они не берутся — слишком скользкие, противные и тяжелые. Пальцы соскальзывают, никак не ухватить. Недоумок. Тупица. Неуч. Отца давно нет, и беленькому пришлось повзрослеть раньше срока. Проведенные в мучительной пахоте вечера. Невыученные уроки, недоделанная домашка. Мертвая хватка бедности. Заговор молчания. Взбучка для лучшего друга. Болезненные, хлесткие удары учат держать язык в узде. Наконец чернявый сдается. Противник милостив и милосерден. Притяжение кулака к носу преодолело силу цифирного отталкивания. Вдалеке дымит завод, красноватый султан смога напоминает проставленную уверенным почерком оценку. Покачав головой, уборщица отходит от окна и принимается тереть черной тряпкой паркетный пол, натоптанный недавно ушедшими школьниками. Мутноватые стеклышки неохотно пускают внутрь здания неверные солнечные блики.
Вечер. Весна. Пара на широком подоконнике. У колен приютилась бутылка — дешевый «Агдам» пьется прямо из горла, сигарета ходит меж юных ртов, мафон бормочет Sex Pistols. В спину влюбленным укоризненно смотрит сова над часами. Смятая кровать напоминает о недавней любовной борьбе — девушка проиграла и рада. Теперь она в плену мужских рук. Юноша смущенно лакомится тем, что недавно ел большими кусками. Тающее в редких облаках солнце высвечивает коричневатые крыши отдаленных складов, высокий кирпичный забор и разбросанные там и сям деревья. Кажется, вот-вот заревет заводской гудок, собирающий рабочих на новую смену. Тело вспоминает чудовищную усталость, и юноша моргает, отгоняя видение. Краснокирпичность и прямота заводской трубы приводит девушку в игривое настроение — она откровенна в своих желаниях, оба смеются. Чисто вымытое стекло отражает долгий поцелуй впервые припавших к источнику страсти и глотнувших его медово-полынных вод, сулящих вечную жизнь.
Большой мужчина на кровати. Морщинистое, покрытое оспинами лицо искажено внутренней мукой. Полет колуна, кулачный удар в лицо, горько-сладкий поцелуй — работа, болезнь, смерть. Маленький мужчина подпирает локтями подоконник, перед ним раскрытая книжка. Вместо разбитой дороги и корявых домов он видит каменную вязь далеких городов, где носят камзол вместо робы и матерная брань не отравляет воздух. Маленький знает — мечты строят жизнь. Его так научили буквы. Седина труб сливается со сметаной неба. Встающее солнце улыбается сквозь узорчатое стекло.
Мальчик умеет мечтать.