Литературный форум Фантасты.RU

Здравствуйте, гость ( Вход | Регистрация )

Литературный турнир "Игры Фантастов": "Шестое чувство" (Прием рассказов закончится 6.04.2024 года 23:59)

2 страниц V   1 2 >  
Ответить в данную темуНачать новую тему
Комиссар Кремля Авторы: tequiller и FamilyGhost, Весна 2020
Ябадзин
сообщение 17.3.2020, 23:23
Сообщение #1


созерцатель собственного трупа
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 8387
Регистрация: 7.3.2016
Вставить ник
Цитата
Из: Зеленоград (Москва)




Москва, Кремль, ноябрь 1917 г.

Здесь пахло сыростью. И тиной, глиной, мокрыми досками, влажной землей. Запах щекотал ноздри, холодной липкой струйкой стекал по горлу – и где-то там, в желудке материализовывался в горячий и горючий ком.
Этот ком пульсировал – сначала в такт биению сердца, а потом чуть сбиваясь, чуть отходя от него – на пол-доли, на долю, и вот уже он в противофазе, и подавляет сердце, и сам становится сердцем – горячим, как воспаленное тело, горючим, как болотный газ.
- Казимир Северинович, - незаметной серой тенью, мышью, ставшей на задние лапки, появился за плечом человек. – Казимир Северинович, указания, распоряжения, требования… будут?
Мышастая тень покачивалась и издавала запах слежавшейся шинели. Смазанных прогорклым салом сапог. Застрявших в уголках рта крошек заплесневелого хлеба. Прилипшей к нижней губе лузги от семечек.
- Казимир Северинович?
Он покачал головой. Ему было душно и мутно, муторно и тошно. Все вокруг было серым – просто серым. Не сизым, серебристым, пепельным, стальным, перламутровым, цвета дымящихся углей, серебряной лисы, грозовой тучи, мокрого камня и даже не маренго, цвет сукна шинели Бонапарта, печальный и торжественный цвет – нет, все было серым, серым, серым. Серым – в котором, как в болоте, тонули все остальные цвета. И тонули звуки, и вкус исчезал, и только запах – запах тления, высыхания, умирания – царил над всем.
- Казимир Северинович, вам плохо?

********
В музейном зале было пустынно и затхло, тщетно жужжала у плинтуса последняя осенняя муха, и что-то щелкало и цвикало над головами, там, где накренился плафон, полный иссушенных мошек.
- Вам понравится, - сказал старик, такой же иссушенный, прозрачный и бесплотный, словно старая, выцветшая акварель. – Даже если вы не разбираетесь, вам понравится.
Инна стояла рядом, морщила нос и теребила мой рукав, мне казалось, что ее ногти скребут по ткани, словно желая прорвать ее, проникнуть к моей коже и впиться в нее в беззвучном кровавом вопле «Я не хочу, мне скучно, я не хочу!»
Но это был город моего детства – и это была мечта моей юности – и это было дело моей зрелости, поэтому я был безразличен и стоек.
- Вам понравится, - повторил старик бесцветным тихим голосом.
- Возможно, - я отвечал ему в тон, вписывая себя в рисунок его характера, становясь частью его картины мира. – Возможно.
- Вам понравится, вам понравится, вам понравится, - вялые слова безвольно падали на пол, словно вязкие и тягучие капли ржавой воды из прохудившегося крана.
- Возможно, возможно, возможно, - невзрачным и невыразительным эхом был мой ответ.
В какой-то момент Инна с укоряющим ядовитым вздохом отцепилась от моего рукава – и затерялась где-то там, за стеной, где пахло мышами и продавались выцветшие открытки с пыльными магнитами.
- Выбирайте, я подойду, - шепнул ей вслед старик, но мы оба знали: Инне не нужны открытки, магниты, картины, музей, весь город, да и я ей, кажется, уже особо не нужен, она цепляется за меня лишь как за что-то привычное, знакомое, свое – собственно, как и я за нее.
Старик поманил меня пальцем – длинный острый ноготь казался крючком, на который насаживают излишне любопытных, подсекают их на многообещающее «вам понравится» и уводят – куда? Куда?
И когда он показывал мне картину, и когда я – конечно же, с его молчаливого одобрения – а может быть, осуждения? ведь как понять, как оценить, распознать оттенки молчания? – касался старого, белесого, с желтыми прожилками холста, и когда я, прищурившись и откинувшись назад, рассматривал охру и камедь, кобальт и уголь – я не мог избавиться от этого вопроса, который трепетал в моей голове, как мотылек. Куда?
Куда он меня завел?

********
Москва, Кремль, ноябрь 1917 г.


- Казимир Северинович, вот еще.
На стол – когда-то гладкий и отполированный, а теперь затертый сотнями, если не тысячами ладоней, локтей, а то и сапог - легла еще пачка бумаг: записок, прошений, доносов, жалоб... Плотная, желто-серая, словно кожа покойника. Ему показалось, что достаточно тронуть ее, неловко черкнуть по ней карандашом, прорвав – и хлынет гной, и злоба, и яд.
- Ile więcej... - простонал он.
- Столько, сколько понадобится, - был ему ответ.
Он даже не поднял глаза – знал, что там увидит. Серую фигуру, с серым лицом, в серой одежде. И слова были серые, и голос был серым, и серость расползалась вокруг, как пыль, гонимая сквозняком, выстужая и высеряя все вокруг. Даже его самого.
«Как давно я не брал кистей», - подумал он.
И в ужасе осознал: он не помнит. Не помнит запаха красок, не помнит текстуру холста, даже как складывать пальцы, чтобы в них положить кисть – и того не мог припомнить. Невнятные образы, колышущиеся и зыбкие, словно на акварельный рисунок плеснули стаканом воды, поселились у него в памяти, вытеснили все, что было доселе, и дрожали, вибрировали, вызывая тошноту и морскую болезнь.
- Казимир Северинович, вам плохо?

********
Солнце медленно ползло за горизонт – огромное, красное, идеально круглое, как раскаленный пятак. Казалось, что оно проплавляет пространство, истончает его – и вот-вот и провалится туда, в черную неизвестность, в никуда и ничто.
- Ты чем-то озабочен, - Инна положила мне на плечо руку.
Холодную, тонкую руку – словно резиновый шланг с колодезной водой.
- Нет, - ответил я. – Нет. Я просто очень давно тут не был.
Сколько лет? Двадцать, двадцать пять? Когда я уехал из этого дома – старого, уставшего, неприкаянного настолько, что за долгие годы никто так и не удосужился поправить перевернувшуюся и висящую на одном гвозде табличку с номером, и почтальоны – которые менялись каждый месяц – все время путали наш шестой с девятым, до которого было еще идти и идти?
Я уехал – и вот вернулся, и все по-прежнему, все так же: и облупившиеся стены с полуобсыпавшейся плиткой, и щербатые ступени, ведущие к покосившимся почтовым ящикам, и даже табличка, та же самая табличка, так же висящая на одном гвозде – шестерка, прикидывающаяся девяткой.
Я вернулся, чтобы найти – и вот я нашел, увидел, проанализировал и классифицировал, занес в анналы своей диссертации, и теперь могу снова уехать, бежать, испариться, словно меня тут и не было. И лишь строчка про то, что в мелком провинциальном музее хранится неизвестный широкой общественности подлинник, будет напоминать мне, что я тут когда-то был. И охра и камедь, кобальт и уголь будут посчитаны и приписаны, пришпилены и распяты – как все, что попадает в жадные руки ученых.
- Не слышишь? Звонят в дверь, - голос Инны был вял и разочарован. И вял был ее торс, и рука, которая безвольно соскользнула с моего плеча, и вся она вдруг на мгновение мне показалась зыбким маревом на грани сна и яви.
А может быть, то на грани сна и яви был я.

********
Москва, Кремль, декабрь 1917 г.

- Казимир Северинович…
Они шли и шли, шли и шли, с мышиными лицами, с жучиными взглядами, с клоповьими усмешками. Они несли какие-то бумаги – вялые, липкие, склизкие бумаги, на которых нельзя было поставить даже росчерк карандашом, сделать хоть какой-то, хоть самый простой набросок, хоть даже голову лошади – ту самую голову, которую он каждый день видит из окна своего кремлевского кабинета, голову, которая валялась под аркой еще когда он только пришел сюда – и вот теперь, обглоданная муравьями, выбеленная солнцем, скалит желтые зубы в издевательской усмешке.
Да, его поставили сюда, чтобы хранить еще не разворованные ценности, чтобы не дать сжечь иконы, распотрошить их оклады, забить досками дыры в заборе. Да, ему было плевать на иконы – он вообще был католик, поляк, похожий на прелата! – и иконам было так же плевать на него, но почему-то, по какой-то дурной усмешке судьбы, они встретились здесь, в этом дворце русских царей, промерзшем и пропахшем махоркой и мышами – и иконы, махорка и мыши задавили его, липкие лживые бумаги засыпали, как гниющие осенние листья, и боже, боже, как же правильно держать кисть?
- Казимир Северинович, вам плохо?

********
- Вам это понравится, - сказал музейный старик. Он стоял на пороге квартиры, чуть покачиваясь, как птица на слишком тонкой ветке. В руках у него было что-то большое, прямоугольное и плоское, небрежно упакованное в оберточную бумагу. Я видел край рамы, который высовывался через перекрестья бечевок, но продолжал думать о том, что держал старик, как о «чем-то».
- Вам это понравится, - повторил он – и пропихнул свою ношу мимо меня в квартиру. Бумага жалобно всхлипнула и лопнула по всей длине.
- Зачем? – спросил я, увидев охру и камедь, кобальт и уголь.
- Потому что вам это понравится, - ответил старик.
Потом он развернулся – я не заметил, как, но он, конечно, развернулся, потому что стоял теперь ко мне спиной, а не лицом – и быстро спустился по лестнице, словно гонимая сквозняком бумажная фигурка.
- О, - удивилась Инна. – Подарок?
- Наверное, - ответил я, пробуя слово «подарок» на вкус. В «подарке» было что-то искреннее, что-то открытое и правильное. Но в интонациях старика и во всхлипе рвущейся бумаги звучало что-то иное, что-то глубокое, сокрытое и потаенное. – Возможно, - повторил я.
- Ты заплатил за это? – рассудительно уточнила она.
Я покачал головой.
- Тогда подарок, - в ее голосе скользило удовлетворение, а я подумал, будет ли она довольна больше, если узнает, что это тот самый подлинник, та самая строчка в моей диссертации, которая зачем-то теперь стоит в коридоре моей квартиры, и что-то хрустит под бумажной оберткой, словно десятки жуков глодают кору.
- Ты знаешь, что Малевич был комиссаром Кремля? – спросил я зачем-то.
- Комиссаром? – она улыбнулась каким-то своим ассоциациям.
- Да.
- В кожаной тужурке? С наганом?
- Не думаю.
- А каким тогда?
Она задавала вопросы – мелкие, глупые, ничего не значащие вопросы – и я отвечал на них рассеянно и вяло, пытаясь отогнать от себя странное видение.
Кажется, я все-таки заметил, как старик развернулся.
И увидел, что толщина его была меньше миллиметра.
Как действительно бумажная фигурка.

*******
Москва, Кремль, декабрь 1917 г.

- Казимир Северинович…
За его спиной шуршали, скрежетали, хрипели и скрипели. Ему казалось, что там, в темноте, в дальнем углу, куда не падает свет, клубятся и ворочаются косматые, жестковолосые гусеницы, трутся о стены надкрыльями огромные неповоротливые жуки – и многоножки, конечно же, многоножки, сучат своими лапками, мохнатыми и черными.
Он не слушал их. Он не слышал их.
Он пытался вспомнить, как держать кисти.
- Казимир Северинович, мне плохо?

********
- А где хлеб? - спросил я. Образ чернильницы из мякоти смущал мою душу. Этот образ вынырнул откуда-то из глубины лет, словно мне было снова семь, и я читал рассказ, как дедушка Ленин писал на полях книг молоком и ел чернильницы из хлеба, и пытался слепить эти чернильницы, наливал в них молоко, и они расползались и протекали. И вот теперь он тяготил меня, как что-то, что я когда-то имел, а теперь потерял – а может быть, никогда не имел, и лишь думал, что это у меня есть.
- Батон подорожал на пять рублей, - пожала острыми, словно под ними прятались пеньки крыльев, плечами Инна. - А булки вчерашние были.
- Жаль, - ответил я.
- Жаль, - согласилась со мной Инна.
А я смотрел в окно и видел, как вороны кружат над домом, и черная собака бежит по крыше, и слышал, как в комнате что-то скрежещет и ворочается под оберточной бумагой, и во рту у меня хрустели крошки – черствые крошки, сухие крошки, каменная каменная каменная крошка.

********

Москва, Кремль, январь 1918 г.

Охра и камедь, кобальт и уголь – он клал широкими, уверенными мазками, линии сами выходили из-под его кисти, и вырастал квадрат – теперь уже не черный, нет, теперь уже совершенно другой, иной квадрат, квадрат квадратов, квадрат в квадрате, и все на этой картине было иным, слишком слишком слишком слишком.
Жуки бродили вокруг него, стрекоча крыльями, мохнатая гусеница удобно устроилась на плечах, словно боа, терпко пахнущее мускусом и пылью. Они не пугали его. Они были не отсюда – не из этого мира, не из любого мира вообще. Они пришли, потому что он их вызвал – где-то там, в какой-то из моментов, когда все-таки пытался нарисовать хоть что-то на обрывках тех едких и ядовитых бумаг, когда химический карандаш – старый, треснутый, который то и дело приходилось смачивать слюной так, что язык, конечно же, уже почернел – странно, как еще никто не додумался написать картину «Черный язык», это было бы открытие, открытие, невероятное открытие… И расплывались чернила, и линия становилась мохнатой и изогнутой, и точки искажались и перекашивались, вытягивая длинные лапки – и вокруг него создавался мир, новый мир, который так долго бродил в нем, томился – как крепкое пиво, как крутое тесто – и вот теперь, получив возможность, вырвался, и подмял все под себя.

********
Я снял оберточную бумагу, когда слышать скрежетание и ворочанье жуков стало уже совсем невмоготу. Когда мне казалось, что они шуршат и шебуршат уже у меня в голове – а не между холстом и бумагой.
Но когда я снял обертку, там было пусто – а в голове у меня продолжало шебуршать.

Охра и камедь, кобальт и уголь – уверенные мазки, четкие линии, выпуклый треугольник, яркий круг. Простота и скупость, аскетизм и минимализм. Оно притягивало. Я сел на табурет перед ним и слышал, как Инна чем-то гремит на кухне – и вот я уже на полу, и глажу кончиками пальцев белесый холст с желтыми прожилками, а Инна хлопает входной дверью, возвращаясь из магазина.
И время утекало, как вода, под шуршание и шебуршание, скрипение и скрежетание. И имя «Малевич» вдруг появлялось на кончике языка, и перекатывалось в горло, как глазированный шарик конфеты «Морской камушек», и какое-то странное жжение разрасталось под кожей, и я чесал, и чесал, и чесал, и смотрел на алые полосы – такие уверенные, такие четкие, такие простые.

*********
Москва, Кремль, февраль 1918 г.


- Казимир Северинович…
Он вздохнул – широко, полной грудью. Серый цвет вдруг лопнул, расползся, как старое, ветхое одеяло и из-под него выглянули сизый, серебристый, пепельный, стальной, перламутровый, цвета дымящихся углей, серебряной лисы, грозовой тучи, мокрого камня и даже маренго, цвет сукна шинели Бонапарта, печальный и торжественный цвет...
Что-то осталось там, в подвале. Что-то, что сейчас глодали мохнатые жесткошерстные гусеницы и обо что терлись огромные неповоротливые жуки. Что не должно было появляться в этом мире – но что появилось, что он принес сюда. И что теперь нужно спрятать.
- Казимир Северинович, вам плохо?
И он ответил:
- Мне прекрасно.

********
Инна куда-то исчезла. Я так и не понял – а точнее, даже не вдумался: куда и почему. И даже вопросом «как» не задавался. Она исчезла, кажется, пару дней назад, возможно, даже с вечера – во всяком случае, грязные тарелки так и остались киснуть в раковине под прохудившимся сопливым краном.
Странно, что она не захватила с собой никаких вещей – даже телефон, с которым она не расставалась и в туалете, лежал на тумбочке. Идеальным черным прямоугольником с чуть скругленными краями – совершенно супрематическое создание, создание рук человеческих, ибо нигде в природе нет таких прямоугольников, и таких чуть скругленных краев, да и черного цвета, такого глянцевого и зеркального, тоже нет.
Я сидел на кровати и любовался этим творением, представляя его помещенным на холст – белый, белесый, беленый, с желтоватыми прожилками.
И что-то шуршало, скрипело, хрипело и скрежетало, словно гигантские жуки, ломая себе надкрылья, прорывались через тонкую бумажную ширму сюда, ко мне.
И мир уплощался, превращаясь в беленый, с желтоватыми прожилками холст, и солнце – огромный раскаленный идеальный шар катилось куда-то по диагонали – тоже идеальной диагонали – и столбы, телеграфные или телефонные, не знаю – казались то ли прямыми, великолепными прямыми линиями, то ли детьми, связанными единой длинной пуповиной.
И я становился плоским, и все было плоским, и супрематический балет начинал свой великий dance macabre – потому что все, что со мной было и все, что со мной стало или могло бы стать, было заключено в охре и камеди, кобальте и угле, и сняв оберточную бумагу, я запустил процесс, а может быть, я начал его еще раньше, когда перешагнул порог этого музея, или когда выбрал тему для диссертации, или когда вообще появился на свет и начал жить в этом доме – доме, где перевернутую шестерку путают с девяткой, где дети лепят чернильницы из хлеба, и где столбы-дети пляшут под окнами, связанные единой пуповиной.
И гас мир вокруг меня – гас в шуршании и скрежетании, скрипении и хрипе – а еще жевании. Жевании, чавканье, щелканье жвалами, потому что новому миру очень мало места, и ему надо, надо, надо прогрызть его себе.
И когда я в последний раз взглянул на картину – «Я так и не знаю, какое название ей дал Малевич», - отчего-то мелькнуло у меня в голове – когда я взглянул на нее, то охра и камедь, кобальт и уголь ринулись на меня, и поглотили, и перемешали, и выплеснули меня на палитру каким-то новым, невиданным цветом.
И я услышал:
- Мне прекрасно.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
zubr
сообщение 18.3.2020, 19:26
Сообщение #2


Орк
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 4497
Регистрация: 8.3.2011
Вставить ник
Цитата
Из: Москва




Я очень ценю и восхищаюсь талантами автора. За что я люблю рассказы с последних турниров и этот в том числе - историчность, яркость слога, образность, мощь, умение нагнетать мурашки в моменте... А и претензии всё те же, что в последние разы - обилие слов на "каков", раздражающие лейтмотивы(охра, камедь, уголь), слишком много тяжелых сравнений и метафор. Например, ну в сравнении женской руки на плече с садовым шлангом(поручик, ма-алчать!) - перегиб же? Но, в целом нельзя не отметить, что ниже высокой оценки вряд ли смогу поставить. Может, не высшей, но высокой.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Граф
сообщение 18.3.2020, 23:16
Сообщение #3


Носферату
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 12822
Регистрация: 6.7.2011
Вставить ник
Цитата
Из: Москва




Цитата(Ябадзин @ 17.3.2020, 23:23) *
под прохудившимся сопливым краном

Цитата(Ябадзин @ 17.3.2020, 23:23) *
незаметной серой тенью, мышью, ставшей на задние лапки,

Некоторые фразы просто шикарны, но в целом - читать невозможно.
Отмечу за стиль и старание.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Murrr
сообщение 19.3.2020, 18:25
Сообщение #4


Создатель миров
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 1304
Регистрация: 8.12.2016
Вставить ник
Цитата
Из: республика Опана и Пофиг




Извините, автор, мне не понравился рассказ. Первое прочтение оставило впечатление, будто меня, как Помпею, завалило пеплом ваших предложений с весьма однообразным синтаксисом - кучей однородных членов. По этой причине рассказ показался бессюжетным, написанным на одной надрывной ноте, беспросветным и... нечитабельным, короче. Попытка вчитаться закончилась провально: меня потянуло на стёб. Мало того, что я иногда не могла разделить эмоции персонажа или рассказчика, я даже представить не сумела, о чём говорилось. Столько авторских усилий - и ни одной внятной картинки. Ну вот, к примеру, начало:
Цитата
"Здесь пахло сыростью. И тиной, глиной, мокрыми досками, влажной землей. Запах щекотал ноздри, холодной липкой струйкой стекал по горлу – и где-то там, в желудке материализовывался в горячий и горючий ком."
Запах вездесущей воды рождает пламя в желудке? Не, если бы был газенваген, тогда физиологические ощущения были бы понятны. Дальнейшее описалово смахивает на картину прободной язвы желудка или инфаркта. Короче, ну этот болезненный, исступлённый, путаный-перепутанный рассказ. Ещё раз прошу прощения за своё восприятие.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Джек Скеллингтон
сообщение 21.3.2020, 12:38
Сообщение #5


Кости Гоголя
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 5089
Регистрация: 15.6.2017
Вставить ник
Цитата
Из: гроба восставшие




Предсмертный отзыв на рассказ "Комиссар Кремля"


Я считаю это произведение новаторским в русскоязычной литературе – из того, что я читал, конечно – ставящее автора в один ряд с такими медицинскими работниками, как Герман Гессе, Говард Лавкрафт и Гречневая Кафка.
Этим хирургам от литературы в своё время мастерски удалось сломать мне мозг, и вот теперь я с гордостью могу приветствовать на российском литературном небосклоне выдающегося прозектора, разработавшего действенную методу неинвазивной трепанации черепа через комиссаров Кремля.

Считаю, что приёмы, использованные в рассказе, можно с успехом брать на вооружение матёрым лингвистам, разрабатывающим тайное оружие нейролингвистического программирования, для создания эффективного способа доведения читателя до самоубийства. Суицидальные мотивы сочатся из каждой строки этого в высшей степени тоскливого рассказа, от которого веет тленом и безысходностью:

Цитата
Серый цвет вдруг лопнул, расползся, как старое, ветхое одеяло и из-под него выглянули сизый, серебристый, пепельный, стальной, перламутровый, цвета дымящихся углей, серебряной лисы, грозовой тучи, мокрого камня и даже маренго, цвет сукна шинели Бонапарта, печальный и торжественный цвет...


Всё, спасибо, господа, дайте мне верёвку и даже без мыла – я её оближу сам – и в последний путь.
Возможно на пороге небытия и мелькнёт тень сомнения в правильности выбранного направления, но после:

Цитата
Они шли и шли, шли и шли, с мышиными лицами, с жучиными взглядами, с клоповьими усмешками.


Уже ничто не остановит меня от падения в бездну вечности, ибо мой расстроенный мозг не в состоянии себе представить мышиные лица, жучиные взгляды, равно как и клоповьи усмешки. Не рождается никаких ассоциаций от представленных образов, и ускользающее сознание саднит и надрывается немощью непонимания. Безусловно, можно воздержаться от верёвки: ведь есть прекрасный способ избавиться от этого текста, полосонув руки вдоль…

Известный факт, что «В ноябре 1917 московский Военно-революционный комитет назначил Каземира Малевича комиссаром по охране памятников старины и членом Комиссии по охране художественных ценностей, в чью обязанность входила охрана ценностей Кремля», не даёт никакого морального права автору насиловать моск читателей обилием прилагательных, эпитетов и метафор, если, конечно, автор не задался целью создать эффективный способ уничтожения просвещённого человечества, перед которым бледнеет коронавирус и афроамериканское население Земли.

Да, и в заключение – о теме конкурса:

Цитата
так и не удосужился поправить перевернувшуюся и висящую на одном гвозде табличку с номером, и почтальоны – которые менялись каждый месяц – все время путали наш шестой с девятым


и

Цитата
Батон подорожал на пять рублей


Прощайте, друзья. Мне будет вас не хватать.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Вилл
сообщение 23.3.2020, 9:19
Сообщение #6


сама доброта
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 4055
Регистрация: 16.10.2015
Вставить ник
Цитата
Из: Эльфийских лесов




Автор, я прочитала ваш рассказ. И признаюсь, что отзыв Джека Скеллингтона читать было гораздо интереснее:) это настолько совпало с моими внутренними ощущениями от вашего рассказа, что только за это можно отметить, автор, ваши старания. Я нисколько не принижаю ваших авторских достоинств, сама таких красивостей никогдашечки не сочиню, но вот что хотела спросить. А что за всеми этими декорациями кроется? Или только я не поняла смысла в тонких метафорах? Конфликт у ГГ явно имеется, прям жирный такой конфликтище, глубокий, душевный, но как он его разрешил? Просто фразы - Мне прекрасно, нифига не достаточно. Читатель желает знать, что вы там прикрывали этими бантиками и рюшами из прилагательных???

Эх...
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Мышель
сообщение 23.3.2020, 9:24
Сообщение #7


Мышь. Просто мышь.
*****

Группа: Модераторы
Сообщений: 4435
Регистрация: 5.5.2017
Вставить ник
Цитата
Из: Москва




Очень художественно. Описания сами по себе - великолепные, особенно - цветов и запахов. Правда, стремление к красоте и образности иногда играют с автором злую шутку:
Цитата
даже не маренго, цвет сукна шинели Бонапарта, печальный и торжественный цвет

Каким боком здесь синяя шинель Наполеона и что в синем цвете печального и торжественного? У "маренго", кроме синего, есть и значение "серо-чёрный", но Наполеон... В общем, вы меня запутали, и Наполеоном, и маренго.
Оборотная сторона художественной избыточности - не только возможные логические нестыковки, но и потеря смысли повествования.
Так что эстетическое удовольствие получила, а интеллектуальное и эмоциональное - нет.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Дон Рэба
сообщение 24.3.2020, 19:57
Сообщение #8


Серый Кардинал
*****

Группа: Модераторы
Сообщений: 11589
Регистрация: 23.6.2017
Вставить ник
Цитата
Из: Арканар




Комиссар Кремля

Поначалу хотелось порезвиться, но не тут-то было. Уж слишком серьёзен текст. Да и уровень автора запредельный, куда уж мне до него. Поэтому просто прочёл текст, без всяких поползновений с моей стороны. Много вопросов осталось после прочтения. Точнее, не вопросов. Скорее, недоумения.
Вот про мальчика Джека было интересно читать, много познавательного узнал. Здесь же... Из нового разве что Малевич был комиссаром Кремля. В остальном же... Сложно что-то сказать. С одной стороны заворожил текст. Мне так никогда не научиться, потому снимаю шляпу. С другой... Даже не знаю. Могу спрогнозировать одно. Один из главных текстов... нет, не на победу (хотя в призы наверняка попадёт), а на попадание на страницы "Полдня".
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
nmgvladimir
сообщение 25.3.2020, 13:31
Сообщение #9


Создатель миров
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 1749
Регистрация: 7.10.2019
Вставить ник
Цитата
Из: Архангельск




Короче, это автор "Был мальчик Джек", вот откусите мне локоть, если я не прав. Работа с историческим материалом, образно ть, грамотность, чёткость темпа рассказа и выстроенность фраз - ТА же рука, как по мне.
Не знаю будет ли этот рассказ первым, но пока это наиболее качественное произведение из прочитанных мною на конкурсе. Не скажу _самое интересное, но я на одном дыхании прочёл. Не скажу, что понял что-то, но погрузился в атмосферу.
Некоторые образы, возможно, избыточны, но мне и самому воткнули местами за такое.)))
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Ну типа Я
сообщение 31.3.2020, 18:41
Сообщение #10


Император Вселенной (и.о. тирана)
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 13490
Регистрация: 7.8.2013
Вставить ник
Цитата




Наверное хорошо с точки зрения литературы, но лично мне такое можно подавать только под наркозом.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
razuka
сообщение 31.3.2020, 20:05
Сообщение #11


Мастер интриги
****

Группа: Пользователи
Сообщений: 745
Регистрация: 20.11.2018
Вставить ник
Цитата




Рассказ напомнил одежду от кутюр – дорого-богато, местами красиво, местами вычурно, но совершенно невозможно носить. Как литературный эксперимент – возможно, как художественное произведение – увы. К финишу я добрался с большим трудом и двумя остановками – пришлось продираться сквозь многочисленные повторы и нагромождение эпитетов, за которыми терялся смысл прочитанного.
Ну не эстет я sad.gif
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Vint
сообщение 31.3.2020, 23:19
Сообщение #12


Играющий словами
**

Группа: Пользователи
Сообщений: 46
Регистрация: 14.6.2019
Вставить ник
Цитата




Написано на уровне, тут и эффект погружения, и сюрреализм, и прекрасно переданная атмосфера. Но отчего-то мне не понравилось. Художнику удалось хорошо смешать краски, отобразить игру света и теней, но не получилось самого главного - написать картину.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
оленька
сообщение 2.4.2020, 19:41
Сообщение #13


Создатель миров
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 1654
Регистрация: 16.12.2018
Вставить ник
Цитата




Автор антипод меня. Насколько я бережно отношусь к словам, также и автор их с лёгкостью расточает (источает). Много почти синонимов в цепочке - это утомляет. Хотя и понятно, что сделано умышленно, чтобы давить на читателя. Чем-то напомнило "Попутчика", когда через абзац запахи кофе и крови.
Много слишком ассоциативностей всяких. Ну, мышиние лица - это хорошо, это я принял, но вот то что следом....
Мышастая тень покачивалась и издавала запах слежавшейся шинели.
Мышастая тень - тоже можно.
Издавала запах - канцелярит же.
Как пахнет слежавшаяся шинель?
А если,
Мышастая тень покачивалась и кисло пахла войлоком шинели.
?
Ему было душно и мутно, муторно и тошно. Синонимы же?
шуршании и скрежетании, скрипении и хрипе – а еще жевании. Жевании, чавканье, щелканье жвалами,
Даже не знаю как оценить. Вообще люблю эксперименты. И ценю. Но это таааак противоречит моим принципам повествовать....
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Джек Скеллингтон
сообщение 2.4.2020, 20:18
Сообщение #14


Кости Гоголя
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 5089
Регистрация: 15.6.2017
Вставить ник
Цитата
Из: гроба восставшие




Цитата(оленька @ 2.4.2020, 19:41) *
А если, Мышастая тень покачивалась и кисло пахла войлоком шинели ?

Мужская тень покачивалась и кисло пахла ситцем трусов.
Женская тень скользила и тонко обдавала атласом пижамы.
Детская тень барахталась и густо наполняла фланелью подгузника.

Красиво, чо laugh.gif
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
nmgvladimir
сообщение 2.4.2020, 20:24
Сообщение #15


Создатель миров
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 1749
Регистрация: 7.10.2019
Вставить ник
Цитата
Из: Архангельск




Цитата(оленька @ 2.4.2020, 19:41) *
Как пахнет слежавшаяся шинель?
А если,
Мышастая тень покачивалась и кисло пахла войлоком шинели.
?

Я прямо не мог не вступиться - о чем вы, вообще? Какой канцелярит?Вы прочтите рассказ еще раз - там эта тень именно издавала запах, а не пахла - неужели вы этого не чувствуете?)
Почему войлоком? Почему кисло? Слежавшаяся шинель и ее запах это образ, а не конкретика. Это описательный элемент повествования. Какая разница кислый запах или нет? Да и почему он должен быть кислым? Кислым пахнут заплесневелые вещи, влажные вещи. А тут пахнет казенной вещью, пыльной вещью, полученной на складе. Весь образ этого человечка такой - казенный, кургузый, неприятный.
Просто слежавшаяся шинель для всех пахнет по разному, для вас так, а для другого иначе. Но смысл этого образа примерно один для всех. Странные, странные комментарии и придирки. Они слишком индивидуальны, без попытки объективно оценить. Имхо.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
nmgvladimir
сообщение 2.4.2020, 20:29
Сообщение #16


Создатель миров
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 1749
Регистрация: 7.10.2019
Вставить ник
Цитата
Из: Архангельск




Еще бы Джеку за комментарии навалять, да лень, а то он не может представить, видите ли, жучиного взгляда. Ну, что могу сказать - представлялка,знать не выросла, или, наоборот, отсохла уже.
Ха
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
оленька
сообщение 2.4.2020, 20:52
Сообщение #17


Создатель миров
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 1654
Регистрация: 16.12.2018
Вставить ник
Цитата




Цитата(nmgvladimir @ 2.4.2020, 20:24) *
Я прямо не мог не вступиться - о чем вы, вообще? Какой канцелярит?Вы прочтите рассказ еще раз - там эта тень именно издавала запах, а не пахла - неужели вы этого не чувствуете?)
Почему войлоком? Почему кисло? Слежавшаяся шинель и ее запах это образ, а не конкретика. Это описательный элемент повествования. Какая разница кислый запах или нет? Да и почему он должен быть кислым? Кислым пахнут заплесневелые вещи, влажные вещи. А тут пахнет казенной вещью, пыльной вещью, полученной на складе. Весь образ этого человечка такой - казенный, кургузый, неприятный.
Просто слежавшаяся шинель для всех пахнет по разному, для вас так, а для другого иначе. Но смысл этого образа примерно один для всех. Странные, странные комментарии и придирки. Они слишком индивидуальны, без попытки объективно оценить. Имхо.

Издавала запах - точно канцелярит. Ну ладно, про слежавшуюся шинель снимаю обвинение.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
nmgvladimir
сообщение 3.4.2020, 1:05
Сообщение #18


Создатель миров
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 1749
Регистрация: 7.10.2019
Вставить ник
Цитата
Из: Архангельск




Цитата(оленька @ 2.4.2020, 20:52) *
Издавала запах - точно канцелярит. Ну ладно, про слежавшуюся шинель снимаю обвинение.

Неа. Это слово употребляется в устоявшемся выражении - издавать неприятный запах. Поэтому сразу предложение приобретает оттенок нужный автору. Вот сравните - благоухала запахом слежавшейся шинели. В данном случае не очень корректный пример, но окрас глагол благоухала определенный несет и настраивает на определенное восприятие - может герой в детстве любил нюхать дедушкину шинель долго провалявшуюся в щкафу. Так и с издавала - сразу понятно, что запах от шинели неприятный. И все это без объяснялок - коротко и прямо в глаз, а не в бровь.
Не знаю, понимала ли сама автор, почему написала именно так, скорее всего, что не понимала. Просто у нее есть чутье к слову, потому и читать приятно, несмотря на некоторую перегруженность повествования "красивостями".
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Агния
сообщение 3.4.2020, 10:41
Сообщение #19


Создатель миров
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 5127
Регистрация: 8.10.2011
Вставить ник
Цитата
Из: Петербург




Цитата(nmgvladimir @ 3.4.2020, 1:05) *
скорее всего, что не понимала

Вот она сейчас усмехается-то)
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
nmgvladimir
сообщение 3.4.2020, 11:37
Сообщение #20


Создатель миров
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 1749
Регистрация: 7.10.2019
Вставить ник
Цитата
Из: Архангельск




Цитата(Агния @ 3.4.2020, 10:41) *
Вот она сейчас усмехается-то)

вообще-то это комплимент. писать логично и не задумываясь, это высший пилотаж.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение

2 страниц V   1 2 >
Ответить в данную темуНачать новую тему
1 чел. читают эту тему (гостей: 1, скрытых пользователей: 0)
Пользователей: 0

 



RSS Текстовая версия Сейчас: 29.3.2024, 1:38