Трамплин, Альтернативное настоящее, альтернативное будущее Опции

[Генрих]

После завтрака взвод вывезли на грузовике. Зелёных отправили на вертолёте, их стартовая точка была намного дальше. Через полчаса солдаты Ворона в два потока выпрыгивали из кузова армейского ЗИЛа. Сержант прошёлся вдоль строя. Говорить начал, когда рёв ЗИЛовского двигателя отдалился вслед за своим источником.
— Делимся на две группы. Первая – миномётная, в составе третьего отделения и половины второго. Тех, кто бегает похуже. Старший – Ладыгин. Вторая — основная, пойдёт со мной. Рядовой Ладыгин! Ко мне!
Виталий подскочил, козырнул. Сержант протянул ему маршрутную карту. Смотрел холодно и отстранённо.
— Твой маршрут. Можешь отклоняться, но не советую. Проинструктируй личный состав…
— А мины обязательно в ящиках тащить?
— Твоё дело. Твои решения — твоя ответственность. Помни про фактор времени. Всё.
Дальше сержант обратился ко всем.
— У нас примерно 15 минут. Как только получим сигнал, выступаем.
Виталий поразмышлял и приказал своим разгрузить ящики с минами и зарядами. Распределил груз по всем, кроме тех, кому надо было нести трубу и опорную плиту. Вспомнил действия Ворона в таких случаях и заставил всех попрыгать на месте. Кроме трубо- и опороносцев. Себя нагружать ничем миномётным не стал, оставил в резерве. Они ещё успели синхронизировать с Вороном часы, когда от Гризли, пребывающего в роли посредника, был получен сигнал пятиминутной готовности.
Через пять минут взвод Ворона двумя группами начал движение по медленно расходящимся линиям. Пару месяцев назад Ладыгин, забреди ему в голову блажь пробежать длинный кросс, стартанул бы весело и ходко. Чтобы через километр высунуть язык, как собака в жаркую погоду. Группа Ворона неумолимо уходила вперёд, Виталию приходилось сдерживать себя и своих от желания не отставать. Хорошо, что неуместное желание быстро прошло. Через десять минут Ворон, видимо, почувствовал, что он и его ребята размялись и можно прибавить обороты. Когда солдаты Виталия «взяли» очередной холм, лидирующую группу они уже не увидели.
— Привал пять минут! – объявил Виталий. Надо было свериться с картой, поточнее определить координаты. Так, кажется, они немного отклонились, надо взять левее. Теперь самое трудное. Преодолено меньше половины расстояния и солнце уже поднялось высоко. Туркменское летнее солнце показывает свой беспощадный характер сразу, как только выпрыгнет из-за горизонта. Но сейчас девятый час утра, и вторую половину пути им придётся жарко. По-настоящему жарко.
Виталий вытащил из подсумка серую петлю хлопчатобумажной ленты, одел на голову. Иначе скоро пот будет заливать глаза, разъедая их солью, смешанной с пылью.
— Приготовиться! — Виталий огорчил сослуживцев неизбежным и ткнул рукой вперёд, — Ориентир вон тот бархан с валуном у вершины!
— Дай сюда, — эта команда была выполнена радостно. Виталий отобрал опорную плиту, изъездившую плечи Юры Круглова, невысокого и худощавого паренька, первого весельчака взвода.
До намеченной точки две главные части миномёта несли втроём. Посменно. Плиту Виталий потом отдал солдату, несшему трубу. Трубу свалил на Юру, велел прибавить обороты и меняться по просьбе любого. Безжалостно к самому себе никогда не требовал смены. Когда казалось, что горячее железо буквально придавливало вниз, к раскалённому песку, превращавшемуся в жаровню, говорил себе: ещё пару сотен метров. Потом ещё сотню. Потом… потом уже не было. Кто-то из сменщиков не выдерживал.
На намеченном бархане не останавливались. Высота, — гора, за которую предстояло драться, — казалась совсем близкой. А намеченная точка для миномётной позиции — вообще рукой подать. Под уклон бежать стало легче, даже Юра перестал преувеличенно страдать. А песчаный грунт с вкраплениями камней сменился на каменистый грунт, присыпанный песком.
Вот она! Всё верно, они на месте. Виталий резко выдохнул, укрепился на подгибающихся ногах и прикинул расстояние до вершины, вытянув руку с оттопыренным большим пальцем. Убедился ещё раз, всё точно.
— Мины на землю не класть!!! — пришлось заорать. Успел, никто не вывалил мины прямо на грунт, — Ты, ты и ты – миномётный расчёт. Здесь позиция, там ниша для мин. Быстро, быстро!
— Позиция здесь? — вытаращился Юра, один из тех, кого Виталий тыком пальца произвёл в миномётчики. Виталий чуть задержал на нём взгляд: «Сопливых забыли спросить. Выполнять! И быстро!!!» - Юра расшифровал несказанное мгновенно. Невысокий и щупловатый, он с лихвой брал сообразительностью.
Юрик был прав, если исходить из «Руководства по боевой работе подразделений 82-мм миномётов» (выпущенного ещё в 1976 году Министерством обороны СССР). Огневую позицию для миномёта следовало выбирать максимально скрытно, а Виталий указал на склон в сторону цели, где их могли засечь даже без бинокля. Виталию самому было не по себе, но сделал этот выбор не просто так. Так легче, быстрее и надёжнее устанавливать опорную плиту и намного легче прицеливаться. Не только их могли увидеть, но и они всё видели.
— Панкратов! Ко мне! — к нему подскочил парень, не уступавший Виталию ростом, но намного корпуснее. Его спарринг-партнёр по рукопашной, от которого Виталий поимел немало синяков и шишек. Виталий как-то услышал неласковый комментарий от него, когда в очередной раз летел в пыль кубарем: «Что, мажорик? Не похоже на гламурные тусовки?». Кажется, парень по некоторым признакам особого статуса Ладыгина решил, что он «из этих».
Виталий не озадачился попытками разубеждать. Если не считать его совсем не бесплодные усилия сквитаться. Сейчас решил, что парня придётся осадить очень жёстко, если тот позволит себе хотя бы микроскопическую попытку подорвать его временный командирский авторитет. Не хотелось, Панкратов был хорошим солдатом, но Виталий был готов.
Панкратов козырнул.
— Отставить. В боевой обстановке действие строевого устава ограничено. Берёшь всех остальных и со всех ног к Ворону. Твой позывной – «пятый». Перед подходом не забудьте щитки опустить. Выполнять!
— Есть! — рука опять дёрнулась козырнуть, но вовремя остановилась. Виталий секунду понаблюдал, «Ага, дисциплина на уровне. Любит, не любит это для гражданки». Ещё через несколько секунд цепочка солдат запылила в сторону «верблюда». Так они с Вороном обозвали скопление валунов у юго-восточного подножия высоты. За двугорбую вершину.
Виталий занялся миномётом. Скомандовал Юрику держать отвес и установил по нему направляющую линию на стволе. Он ещё вчера наметил главную точку прицеливания, одна треть северного склона. Максимальное уклонение влево доставало до вершины, вправо – накрывало небольшую, заросшую чахлым кустарником лощинку до «верблюда».
Он возился с буссолью в дюжине шагов от «аппарата», когда спохватился. Оторвался от окуляра.
— А вы чего сидите!? — он потерял полминуты, не загрузив полезной работой двух солдат расчёта, — вешайте полный комплект и трубку на 52! Живо!
«Твою мать!!!» — Ладыгин ругнулся про себя и на себя. Так недолго и в цейтнот попасть… требовательно завибрировал переговорник. Отложил буссоль, - с прицеливанием согласно всем пунктам Руководства можно еще полчаса провозиться, основное он сделал, - скинул каску, кепку и заменил их наушниками. В уши тут же ворвался голос Ворона, кипящий от бешенства.
— Спишь, б…!!! Мы еле успели! Корнет, с-сука, чуть не опередил! Прикрой! Быстро! У них АГС! На два часа, от ста до двухсот метров! Быстро, б…!
— Три мины, быстро!!! — Ладыгин уже бежал к миномёту. На ходу махнул рукой Юрику: «В сторону, нах…». Плюхнулся на зад перед «аппаратом». Вот оно, гадство! У Корнета тоже оказалась голова на месте, а он всё ломал голову, что тот может придумать. Преимущество и так за ним, так он ещё решил соломки подстелить, заблокировать им подход полностью. Пальцы с лихорадочной поспешностью крутили маховички. Так, хватит… обернулся к подносчикам.
— Махну правой рукой — команда «Огонь». Ясно? Огонь!!! — Ладыгин подкрепил команду резким движением руки. Солдат подскочил, опустил мину в ствол, отскочил. Виталий закрыл уши, зажав в руке микрофон. «Аппарат» коротко и гулко ударил по ушам. И по заду. Ладыгин поморщился и вскочил на корточки. Тут же махнул рукой снова. Надо было оценить разброс. Он стрелял из миномёта второй раз в жизни.
По-хорошему надо высмотреть, куда лягут мины, сделать корректировку и можно долбить по посинения этих «зелёненьких». Нет времени. Переговорник не выключал и звуки, доносившиеся оттуда, не вдохновляли. Еле слышный треск пейнтбольных винтовок время от времени заглушался каскадом пощёлкиваний. Ладыгину этот звук, искажённый аппаратурой, был не знаком, но догадаться не сложно. По группе Ворона долбили из АГСа.
Мысли из серии «хорошо бы, да надо бы» носились на периферии сознания, не смея влезать на первый план. Прежде всего, Виталий лихорадочно выстраивал модель. Траектория полёта мин, напоминающая тугую струю воды из шланга, вот что главное. Начинается здесь, у его ног, кончается там. Как только он увидит место разрыва, всё уложится. Он уткнёт конец траектории в любую точку, какую захочет. Он уложит мордой в землю всех зелёненьких. План Корнета стал полностью прозрачен с первых слов сержанта. Одна группа большей численности сейчас яростно стремится раздавить Ворона. Вторая, маленькая, из самых шустрых, рванула к вершине. Ворон наверняка тоже отправил своих туда же, и сейчас соотношение в самом лучшем случае один к двум не в его пользу. Если зелёные успеют расправиться с Вороном до подхода Панкратова, они победят. Досрочно. Им останется только «снять» несколько наших скалолазов. Что они и сделают влёгкую. И высота украсится зелёным флагом. Отделение Панкратова будет расстреляно на подходе, как в тире.
Диспозиция высветилась мгновенно. И главный фактор – время. Не тот прав, кто сильнее и не за тем, за кем правда. Правым окажется тот, кто успеет. Поэтому Виталий пальнул тремя минами сразу, две подальше от Ворона, третью поближе. Мины только не поторопишь. А лететь им чуть ли не минуту. Зато можно самому поторопиться. Виталий колупнул переговорник и отключился от сержанта. Судя по животворному сержантскому мату и остальным звукам Ворон пока был на коне. Вернее, на «верблюде». Набрал код вызова Панкратова.
— Пятый на проводе, — не по уставу откликнулся Панкратов.
— Пятый, дай направление ветра. Ты идёшь на 12 часов, центр — точка прибытия.
— Стой! — Виталий догадался, что Панкратов дал команду своим. Немного пожалел, что отобрал у них несколько секунд.
— Подожди чуток… — его спарринг-партнёр дышал глубоко и мощно. Виталий немного позавидовал его выносливости, — так-так, направление шесть часов, но ветерок слабенький.
— Учту. Отбой, пятый, — «учту, конечно. Воздух стекает от вершины и поворачивает. К лощине направление, скорее всего, пол-пятого». Так думал про себя Ладыгин. Есть! Ладыгин напряжённо смотрел на два распустившихся фейерверочных снопа искр от разорвавшихся одна за другой мин. Тут же высветился искрами ещё один колокол разрыва. Хотелось ударить по середине лощины, получилось выше метров на двадцать. Не важно. Для пристрелочного выстрела результат почти феноменальный. Главное — Виталий «поймал» траекторию. Трубку можно поставить на 53, но и так сойдёт. Он почувствовал какую-то возню сбоку. Юрик свернул свой вещмешок, ещё чей-то и сунул ему под задницу.
Не было времени даже на простое «спасибо», Виталий плюхнулся на самопальное сиденье. Пальцы опять крутили колёсики прицелов. Про Ворона можно пока забыть, надо перехватить корнетовский авангард. Наверняка они уже у самой вершины. Или на ней. Того и гляди зеленый флаг заполощется.
— Огонь! — команду выкрикнул только первый раз, потом только делал отмашку рукой. Четыре мины, тряхнув перед этим землю под Ладыгиным, унеслись к цели. Две почти на самую макушку, две чуть пониже. Если они и в самом деле такие быстрые, как уважительно о них думал Ладыгин, им крышка. Да вообще, всем крышка. Козырной туз, припасённый синими, выброшен на игорный стол. У зелёных был только один микроскопический шанс что-то сделать за время, пока туз летит к поверхности стола.
— Дымовые, быстро! — улетели дымовые мины. Ладыгин схватился за переговорник.
— Третий, третий, приём.
— Третий на связи, — через секунду откликнулся Ворон.
— Пошли дымовушки. Одна отсечёт тебя от АГС. Вторая по середине северного склона ближе к нам.
— Понял.
— Отбой, — Виталий на этот раз отключился. Группа Ворона отыграла свою партию. Виталий методично слал мины на весь северный склон. До тех пор, пока не разорвались дымовые мины. Густой сероватый клубящийся туман пополз в лощину, отрезая нападающих зелёных от защищавшихся синих. И что же они будут делать? Воспользуются, конечно, новыми обстоятельствами. И те и другие. Виталий гмыкнул и быстро, но с рассчитано разными интервалами заслал четыре мины в лощину. Две в искусственный туман, две подальше. Ибо нефиг.
А что скажет товарищ Ворон и его синие воронята? Если они не дураки, то рванут по гребню, ограничивающему северный пологий склон. Прикрываясь второй дымовой полосой. Воспользуются его доступностью, но по самому краешку. Чтобы чуть что – нырнуть влево.
Виталий напряжённо сузив глаза, то и дело, сверяясь с выстроенной внутри моделью стрельбы, да и вообще, всего происходящего, работал. Он аккуратно, примерно, каждые пять секунд выпускал мины по обеим дымовым завесам, но чаще по склону.
— Мины кончаются, шеф! — доложил Юрик.
— Сколько?
— Три.
Козырной туз своё отрабатывал. Была ещё одна возможность помочь своим, которые сейчас должны были карабкаться наверх. Зеленые могли их взять, пройдя по коридору между полосами дыма. Миномёт раздумчиво, не торопясь, выплюнул последние три мины. Если через пятьдесят секунд кто-то окажется в «коридоре» ему станет кисло.
— Всем приготовиться! — Ладыгин вскочил, тело требовало немедленных действий, — Ты, Юрик, остаёшься. Упакуешь аппарат. Остальные – за мной!
Через пару секунд, нацепив вещмешки и похватав винтовки, они бежали к «верблюду».
— За Родину! За Сталина! — догнал их весёлый крик Юры. «Вот обалдуй, всё опошлит» — сам себя уговаривая на неодобрение такого легкомыслия хихикнул Ладыгин.
Через восемь минут Магистр и два его солдата были «убиты».

[Генрих]

(Как грится, благословясь, продолжим...)

Хотя Ворон его предупреждал. Впрочем, для того и предупредил, чтобы он принял решение. На подходе к «верблюду» их скрывала длинная и невысокая каменисто-песчаная гряда. Ворон засёк их бросок сверху.
— Первый, тебе готовят встречу. На гребне на пять часов от верблюда.
— Вас понял, третий. Отбой, — Ладыгин не считал свою память феноменальной, да она такой и не была. Она была почти феноменальной и моментально предоставила ему все варианты действий, которые в подобных случаях предпринимали Ворон и другие сержанты. Тот же урок Корнета, — нельзя недооценивать противника, победа никогда сама не запрыгнет тебе в карман, несмотря ни какое превосходство в силах, — был усвоен натвердо. Ладыгин был потрясён тем, что Корнет почти успел нейтрализовать их козырь. Он-то самонадеянно считал, что их выигрыш дело практически решённое.
Вариант был выбран самый решительный и самоубийственный. Ладыгин полагал, что фактор времени до сих пор является решающим. Преодолевая сопротивление своих лёгких, которые не хотели уступать дыхательные пути для каких-то там слов, Виталий проинструктировал своих:
— Щитки опустить! Дистанция десять метров, к гребню – пригнувшись, гранаты – к бою! Приготовиться! Огонь! Вперёд! — они рванули так, будто хотели обогнать уже брошенные гранаты. Расчёт был нахальным и дерзким, в общем, как учили. Разрывы хоть и учебных, но гранат дадут недолгую пыле-дымовую завесу и отвлекут внимание. А там… винтовка уже готова к бою.
В общем, всё сработало. Они, как нарочно, — хотя неплохо сказать «спасибо» Корнету, что вывел своё «засадный полк» из двух человек точно им навстречу, — выскочили прямо на своих визави. Которые сделали то же самое, встречно атаковали их гранатами. Угадав свой бросок на долю секунды позже. Пригнувшись, Виталий выскочил на гребень и оказался в досадном соседстве с эпицентром злого и оглушительного разрыва. Левый напарник тоже попался, зато правый не оплошал. От взрыва его закрыл Виталий, и он успел залепить белой краской щиток уцелевшего зелёного. Другой зелёный оказался слишком близко между двумя разрывами. В реальном бою мог и уцелеть, ложбинки они себе соорудили. Только правый товарищ Виталия шанса ему не оставил, дистанция не больше сорока метров, оба на линии огня, так что…
— Вы там, на гребне! Все двухсотые, один синий – трёхсотый, — над ними парил беспилотник, глаз большого Гризли.
— Поправка. Все двухсотые. Кроме одного зелёного, — в общем эфире раздался ещё один голос. Корнет. Ругнулся товарищ Виталия, так удачно сработавший, но не оказавшийся в «выживших» счастливчиках. Ругнулся и схватился за шею. На щитке тоже расплывалось белое пятно. В пятидесяти метрах из-за небольшого валуна поднялся третий. «Твою мать!!!» — у Виталия округлились глаза. Корнет может и проиграл, — да, проиграл, Виталий был уверен, — но лично Ладыгина он поставил на место. Сказавший последнее слово солдат Корнета насмешливо отсалютовал и направился к «верблюду».
Через полчаса всех их скопом посадил в глубокую лужу Гризли.
— Более идиотской атаки и не менее идиотской засады я не видел, — все, зелёные и синие, «живые» и «мёртвые» вперемешку, уже расположились в лощинке рядом с «верблюдом». Виталий привалился спиной к большому камню. Обжигая в самом начале через пять минут камень уравновесил свою температуру с человеческой. Виталий уже начал отходить от потрясения, но первоначальную жгучесть гранитной поверхности ощутил так, будто тело не совсем его. Ощущение, что его и на самом деле убили, никак не хотело уходить. Хочется ли ему избавляться от такого малость противоестественного чувства или нет, он и сам не знал.
— Вот скажи, вояка — капитан смотрел на него, — зачем ты попёрся прямо в лоб?
Виталий пожал плечами, пока он рефлексировал, Гризли, — таковы командиры, ничего с этим не сделаешь, — выдернул его из пограничного состояния одним только движением глаз в его сторону. Ну, да, им говорили: «мёртвые сраму не имут – не для вас».
— А что было делать, тащ капитан? — Перед вопросом Виталий наметил движение вскочить, зорко выслеживая малейшее движение Гризли. И тут же расслабился, готовно истолковав слабое движение десницы командира, — даже не движение, а лёгкий намёк на него, — как команду «отставить».
— А ты чего вообще хотел-то?
— Облегчить жизнь своему горячо любимому сержанту.
Гризли хмыкнул:
— Обошёл бы левее, там главное до тех камней добраться. И там бы вас могли взять, только если бы вы стали специально из себя мишени изображать.
Виталий смолчал. Он ошибся. В момент, когда они подходили к «верблюду», фактор времени отошёл на второй план. Не надо было ему торопиться. Был вариант ещё примитивнее предложенного Гризли. Они могли залечь за пределами дальности выстрела и ничего не делать. Зелёные были бы вынуждены их стеречь. Несмотря на то, что при таком раскладе все бы остались живы, результат был бы таким же. Они выводили из игры двух-трёх зелёных.
Гризли стал заканчивать разбор полётов.
— Победу отдаю Ворону. У него восемь человек осталось, у тебя, Корнет, всего пять…
— Я бы их выкурил оттуда, товарищ капитан, если б вы мне АГС оставили…
— Это другая задача, — отмахнулся Гризли, — на вершине синий флаг, этим всё сказано. Выкурил бы или нет – большой вопрос даже с АГС. Слишком точно вот он (кивок на Виталия) уложил мины. АГС, в принципе, мог уцелеть, но мог и сдетонировать от осколков. Теоретически у тебя есть шансы и без него высоту взять. Мизерные, конечно. Но повторяю: это уже другая боевая задача. И быстро выполнить ты её никак не сможешь. Хоть с АГСом, хоть без.
Он обратился к Ворону:
— Твоя идея с миномётом…
— Не моя, в… товарищ капитан, — открестился Ворон. Виталий насторожился, очень интересно сержант запнулся.
— Да-а-а… а чья же?
— Ага, — оценивающе поглядел на Виталия Гризли после кивка сержанта, — тогда снимаю с тебя обвинение в идиотизме…
«Тем более, что он сработал. Двух человек мы из строя вывели» — не стал Виталий вслух комментировать. С командирами чревато. Он вертел налобную повязку на пальце, уже подсохшую на горячем камне.
— …тем более, что ты очень удачно накрыл Корнета пару раз. Передовую группу ополовинил. Тех, кто готовился флажок воткнуть. Расчёт АГС вывел из строя. Ну, и там по мелочи, четырёх человек поймал. В общей сложности, восемь двухсотых — твоя заслуга.
— Главное — темп сбил, — вмешался Ворон. Гризли кивнул.
— Случайность, — буркнул Корнет, — по всем учебникам нужно два пристрелочных выстрела. Ну, один… если опытный ас.
— Воинское счастье — не последнее дело, сержант, — Гризли не так просто было сбить с панталыку, — Ну, хорошо, допустим. Допустим, первые мины тебя не задели и у тебя есть ещё минута до следующего обстрела. Твои действия?
— Стёр бы его в порошок, — Корнет кивнул на сидевшего поодаль заухмылявшегося Ворона, — перебросил бы АГС повыше, на место разрыва мин. Под новым углом стрельбы я бы его и накрыл. Перенёс бы скрытно, рельеф позволяет.
Ворон перестал ухмыляться. Гризли поощряюще улыбался.
— Грамотно, грамотно, сержант… а дальше? — но продолжать Корнету капитан не дал, — что было бы дальше, я его спрошу. Давай, Ладыгин.
— После уничтожения группы Ворона я бы разнес всё это, — Виталий обвел рукой окрестности, — в пыль. Мин пятнадцать хватило бы. Остальные приберёг бы для флажконосцев.
— Первые мины куда послал бы, — Гризли решил его проверить.
— Туда, веером, — махнул рукой Виталий в сторону горы, — чтобы отрезать дорогу. Дальше по сжимающейся дуге с центром на валунах. Без паузы. Они бы даже головы не сумели поднять.
Виталий сделал слегка загребущий жест кистью, сжав кулак в конце движения. Ворон и многие из его солдат улыбались с торжествующим ехидством. Корнет недовольно зыркнул и смолчал, к его несчастью Виталий уже наглядно продемонстрировал, как он управлялся с миномётом.
— Твои действия после миномётного обстрела, Корнет? Боеспособными вас осталось бы не больше трёх, — Гризли смотрел вопрошающе, но интонацией уже вынес вердикт.
— И опять мы имеем нехорошее для тебя положение. Синих на вершине четверо, вас остаётся семеро, АГСа нет, и эта развесёлая троица норовит ударить вам в спину.
— Ещё один с миномётом остался, — уточнил Виталий. Гризли отмахнулся:
— Да пусть бы и остался. С несколькими минами. Как тебе такой расклад, Корнет?
Корнету, опытнейшему сержанту, ответить было нечего. Общими усилиями ему ясно нарисовали картину полного разгрома. Оставалось только отвернуться от настойчивого взгляда капитана. Гризли хлопнул себя рукой по колену.
— Так! Осталось ещё одно, и закругляемся. Сержант Ворон! — Ворон моментально подскочил и принял стойку «смирно», — У тебя появился новый командир отделения, у батальона – инструктор по стрельбе из миномёта. Вечером в канцелярии нарисуешь представление на него, подготовим приказ и присвоим звание «ефрейтор». Учения прошли результативно, все – молодцы. К зелёным тоже относится.
Гризли встал, за ним вскочили все.
— Все на миномётную позицию «синих». В качестве поощрения оттуда заберу всех на вертолёте. Сначала взвод Ворона, победители же…
Гризли ушел к стоящему на гребне вертолёту, на том же месте, котором Виталий и компания разыграли последнее действие учебного боя. Кидая завистливые взгляды, мимо прошли две сдвоенные колонны солдат. Потом побежали. Недовольных приказом перейти на бег не было. Все считали, что полчаса пешком хуже, чем десяток минут лёгким бегом. Счастливчиком посчитали Юрика, который уже беззаботно сидел в вертолёте, когда туда добрались взмыленные сослуживцы. Не сговариваясь, трое солдат пролезающих мимо него, по очереди отвесили ему лёгкий подзатыльник. Ладыгин и Ворон ухмылялись, Юра втягивал голову в плечи и трагически воздевал руки к небу:
— Вот она чёрная неблагодарность! Как вы можете, негодяи, так обращаться с героем, обеспечившим славную победу?!
Ворон с Виталием и половиной солдат отвернулись от поднявшего небольшую пыльную бурю вертолёта. Проводили его глазами.
— Этого клоуна себе заберёшь…
— Без проблем, ваше благородие, — отозвался Ладыгин.

[Генрих]

Планирую на этом прервать фокал от лица Магистра, поэтому отрывок недлинный. Это закругление перед следующим эпизодом.

Уже в летящем вертолёте Ворон вдруг спросил, пригнувшись к уху Виталия:
— А как капитана правильно называть? Ваше благородие или ваше превосходительство?
Виталий сначала досадливо поморщился, никак ему не дадут разобраться в себе. Понимание каких-то очень важных вещей наклёвывалось в нём, и он никак не мог довести его до кристальной ясности. Он поморщился, а потом засмеялся. Важные вещи ещё надо будет додумать, а мелочь, не стоящая внимания, стала ясна сразу. Виталий вспомнил заминку Ворона при обращении к Гризли.
— Не по уставу, конечно, но интересно всё ж таки…
— Превосходительство это к генералу, — Виталий ещё трясся от смеха, — ваше благородие или высокоблагородие, точно не знаю. А у нас ещё и звания сдвинуты…

Через час Ладыгин со своим миномётным расчётом сидел в оружейной части, в комнате, где хранились лёгкие миномёты и боеприпасы к ним. У Ворона выговорил час, хотя чистку миномёта трудно растянуть больше, чем на полчаса. Ему надо было подумать.
Он сидел на стуле, машинально протирал буссоль. Ребята возились перед ним. Юра трындел без умолку. Кажется, он нахально приписывал главные заслуги себе, его товарищи то поддакивали, то возражали. Ладыгина, один раз наткнувшись на его расфокусированные глаза, не трогали. Он прокручивал весь бой в памяти, пытаясь найти свои и чужие ошибки. И уроки, главное – уроки. Корнет его восхитил. Конечно, им было ведомо, что зелёные миномёта не взяли. Вот они лежат на стеллажах, все чистенькие, смазанные, упакованные.
Командиры, насколько это было возможно, заботились о том, чтобы противники как можно меньше знали бы друг о друге. Но всё не утаишь. Зелёные не знали, что у синих есть миномёт, синие не знали об АГС, которым запаслись зелёные. Но они, синие, ЗНАЛИ, что миномёта у зелёных нет. Когда брали его здесь – все остальные были на месте. И старшина роты всё закрыл и вышел с ними. Если б ждал зелёных, остался бы там. Или вернулся бы потихоньку. И тогда зелёные догадались бы о наличии миномёта у синих. Нечестно.
Ладыгин подумал ещё. Они были в равных условиях. Зелёные так же, как и они, могли догадаться об отсутствии у них АГС. Те хранились в другой комнате. «Мы знали, что у них нет миномёта, они знали, что у нас нет АГС» — Виталий тряхнул головой, — «Не о том я думаю…».
«Корнет. Он дал серьёзнейший урок. Можно сказать, он знал, нет, не о миномёте. Он знал, что мы приготовим сюрприз и попытался застраховаться. Попытка была серьёзной. Если бы мы попробовали подойти поближе или оборудовать позицию по уставу, потеряв драгоценное время, Корнет получил бы изрядный шанс на победу». Виталий посидел немного в лёгкой прострации. Машинально отдал буссоль Юрику, уложившему его в ящик. Тот что-то спросил. Виталий ненадолго вышел из своей интеллектуальной нирваны.
— Ну, что, шеф? Мы всё, можно уходить.
— Нет. Посидите, у нас ещё полчаса. А то выйдем, неизвестно чем заставят заниматься. Отдохните, — и снова отключился. Уже не слышал весёлый галдёж сослуживцев. Было что-то ещё, что он хотел обдумать. Виталий вспомнил свои ощущения во время стрельбы. После четвёртого или пятого выстрела он стал «видеть» траекторию мин почти физически. И знал, на какие микроскопические миллиметры надо подкрутить прицел, чтобы ниспадающий конец траектории упёрся в нужную ему точку. В этот момент он из проходящей пешки стал фигурой. Полноправным членом игры, заполучившим возможность играть своими картами.
«Так. Близко. К чему близко? А вот к чему: он сумел воздействовать на события, поворачивая их в нужную сторону. Конечно, сначала мы озаботились запастись средствами воздействия», — Виталий хмыкнул, — «Всё так просто и элементарно? Иметь под рукой средства, уметь ими пользоваться и применить в нужный момент максимально точно. И тогда, вот тогда можно повернуть события в нужную сторону. Ему бы ТОГДА пистолет и быть ТАМ в нужной точке…». Виталий, конечно, знал подробности покушения на Нику. И до него дошёл просчёт службы охраны. Им надо было продублировать видимую охрану негласной. «Т-твою мать!!!» — развалившиеся на свёрнутых в цилиндры палатках и весело зубоскалящие солдаты замолкли.
Виталий встал со стула с последней мыслью: «С Командором ещё будет разговор…». А что ругательство в его адрес произнёс вслух, не заметил.

Через три недели при ежемесячной сдаче зачёта по рукопашному бою Виталий нокаутировал своего штатного партнёра и регулярного обидчика рядового Панкратова. За что получил небольшую выволочку от Гризли, посчитавшего его стиль чересчур злым и агрессивным для тренировочного боя.