Восход над Антасорией, Автор: Alzhemist (Жемчужников Алексей) Опции

[Каркун]

Автор: Alzhemist (Жемчужников Алексей)


Восход над Антасорией



Прекратив сопротивление антилопа закатила огромные, наполненные болью глаза и испустила последний вздох под сомкнувшимися на её горле страшными челюстями. Запах крови туманил разум молодой львице и она погружала морду глубже, урча от предвкушения. Остальные львицы не решались даже приближаться к загнанной ими же добыче. Бродили вокруг, яростно шипя на молодую львицу.
Влруг раздался властный короткий рык и в сиянии лунного света появился лев. Величественной походкой господина он подошёл к поверженной антилопе, тяжёлым взглядом окинул добычу, словно оценивая старания своего семейства. Молодая львица едва только успела отскочить в сторону, чтобы не попасть под страшный удар могучей лапы. Опустила голову и покорно потрусила в темноту, облизывая пропахшие кровью усы.
Лев снова рыкнул и погрузил морду в рану, слизывая пульсирующую кровь. Он не спешил. Ничто не могло потревожить его, властелина мира, в эту минуту. Он неторопливо примеривался и не обращая никакого внимания на беснующихся вокруг него в голодном нетерпении львиц, страшными клыкамии отрывал лучшие, самые лакомые куски, пропихивая их в свою огромную пасть.
Но когда львицы подошли слишком близко, он поднял голову и наступив лапой на тушу издал такой рык, что на небе дрогнули и луна и звёзды. Львицы бросились врассыпную, а лев с удивлением заметил, что одна из звёзд и впрямь покинула своё место на небосклоне и устремилась вниз, становясь всё больше и всё ярче по мере падения. И наконец ослепительно вспыхнула на пол неба. Раздался невероятный грохот, какого не приходилось слышать и в самую сильную грозу.
В страхе лев бросился бежать через высокую густую траву, в укрытие, в логово в скале среди камней, туда, где лежал, ожидая когда для него загонят добычу. Но теперь о своём достоинстве он уже и не вспоминал. Прижав уши, оскалив клыки и хлестая по камням кисточкой хвоста он наблюдал за падением ужасной звезды, которую ему было хорошо видно из укрытия.
Оказалось это вовсе и не звезда, а существо похожее на огромную птицу, только не на двух, а на чётырех лапах. И когда после приземления открылась огромная пасть птицы, лев и вовсе постарался сжаться в комок, как он это бывало делал, когда был котёнком, прячась под брюхом матери.
Однако страшная птица и не думала нападать. И не только не собиралась съедать его, напротив, изрыгнула из своей пасти множество других, ранее съеденных двуногих существ в серых шкурах, чем-то похожих на обезьян. Этих двуногих был несколько десятков, среди них были и крепкие могучие самцы и самки с детёнышами. Все они сбились встали неподалёку и сбились в кучу, как делали испуганные в его присутствии павианы.
А следом из чрева огромной птицы вышли ещё двое, но уже в других шкурах, ярких, серебрянных. Это судя по всему и были вожаки удивительных обезьян. Один высокий, огромный, с длинными могучими конечностями, другой пониже и похож на вылезшего на берег гиппопотама. Они угрожающе размахивали руками с зажатыми в них палками и высокий громко кричал на тех, что были в серых шкурах. Звуки его голоса были грубыми, отрывистыми, ни на что не похожими и от того пугающими.
- Шевелитесь быстрее, ублюдки.
Палки в их руках сверкнули огнём и издали трескучий грохот. Осмелевший было лев тут же снова прижался к земле.
- Не кричи так, Гиборн. В башке звенит, - голос второго напоминал звук перекатывающихся камней.
- Посмотри только на эту тушу. Тот кто жрал её где-то неподалёку. Представляешь этого зверя? Экие у него зубы и когти.
- Может поохотимся на него, Мрак’Х? Или пусть лучше он поохотится на наших пассажиров, а мы получим удовольствие от этого великолепного зрелища?
- Не собираюсь торчать в этой глуши дольше, чем нужно.
Гиборн сплюнул жёлтой слюной и с усмешкой посмотрел на существ в серых шкурах.
- Вам не придётся скучать здесь, ублюдки. Веселье начнётся сразу. Кто кого. Вы этих тварей, либо они вас.
- Вы оставляете нас здесь, безоружных, беспомощных, на растерзание страшных хищников, - выкрикнула одна из самок, - Это не по человечески.
- Кто бы говорил, мерзкая бунтарка, о человечности. Вы готовы залить кровью Вселенную. Думаете вы самые умные, чтобы указывать остальным как им жить? Знаешь, я бы с огромным удовольствием прикончил вас прямо сейчас. Вышвырнул бы ещё в космосе, чтобы ваши поганые тела прибрал вакуум. Но приказ есть приказ, мне придётся отчитываться, что я доставил вас, мразей, живых и невредимых на эту планету. Ха-ха. В эту дыру, в забытом всеми клочке Вселенной, куда ни один приличный корабль не заглянет ещё миллион лет. Наш император добряк. Другой умертвил бы вас самым мучительным способом, но сохранил сознание со всеми воспоминаниями и пересадил бы его в новое тело, чтобы умертвить ещё раз. И не один раз. Проделал бы это с вами раз этак десять…
- Вижу ты знаток, Гиборн, - насмешливо произнёс высокий мужчина.
- Да. В прежние времена так и делали. И был порядок.
- Вымирающие системы, деградирующие колонии, сожжённые миры, это вы называете порядком? Квоты на войны, разрешение на уничтожение избыточного населения, вот это у вас считается добротой?
- Поговори мне ещё, Дорньон, и я всё-таки нарушу приказ. Но начну я не с тебя, а с твоих жены и сына. И оставшись на этой планете ты успеешь пожалеть о том, что не сумел сдохнуть первым, защищая семью, как подобает мужчине.
Дорньон рванулся к Гиборну, но другие мужчины удержали его.
- Успокойся, - придержал оружие Гиборна и Мрак’Х,- По контракту нам платят за то, что они останутся здесь живыми и невредимыми.
- Готов отказаться от гонорара.
- Пойми, у них всё равно не будет здесь лёгкой смерти. Они постараются выжить, но эта борьба изменит заставит забыть их свои дурацкие принципы.
- Видно твоё офицерское воспитание. Говоришь как философ, - Гиборн вновь сплюнул на землю, - Ладно. Давай отправляться.
Он повернулся к сбившимся в кучу людям, махнул рукой.
- Вы не скучайте тут. Размножайтесь. Может как-нибудь навещу.



Владимир Андреевич устало откинулся в кресле, потёр кончиками пальцев глаза.
- Нет, не могу. Не могу больше. Напрасно мы вообще затеяли этот конкурс.
Слова были брошены в мировое пространство, но грустная тонкошеяя девушка в противоположном углу кабинета привычно выловила их оттуда:
- Не в первый же раз Владимир Андреевич, - произнесла она падающим голосом. И не в последний. Нам материал нужен для сборника. Найдём десяток работ, причешем, пригладим, до ума доведём и вот уже не зря с вами мучились.
Заваленный нужным и ненужным хламом стол помощницы располагался между шкафом забитым доверху книгами и тумбой с копирующим устройством. На стене исчерканный маркером календарь. Чуть сбоку небольшая табличка. На красном фоне почти уже затёртые золотые буквы. Вера Шепелевич. Поэтесса.
- Верочка, мне бы ваше умение вот так разложить по полкам. Всё время жду чего-то несбыточного.
Печальное лицо Верочки тронула едва заметная слёзная улыбка
- А это потому что я боюсь сильных переживаний. Боюсь разочарований. Поэтому боюсь ждать чего-то. Особенно чего-то несбыточного. И стараюсь всё упорядочить в своей жизни.
- Не станешь смеяться, не придётся и плакать.
- Точно. Так я и рассуждаю всегда.
Поэтесса. Нечего сказать. Владимир Андреевич вздохнул и ещё раз прочитал название последнего рассказа.
- Восход над Антасорией. Да, непонятно к чему название. И даже имени автора нет. Просто залит файл к нам в форму с профиля созданного только вчера. И какой-то левый логин. Бессмысленный набор букв и цифр. Почта не указана. Вообще никаких контактов.
- Отклоняйте. Не надо переживать даже. Там и других рассказов полно.
- Да, пожалуй, хватит на сегодня. Конец недели это маленький апокалипсис. Надо проживать эти часы как в последний раз.
- Вы сегодня как обычно в ”Четыре всадника”? Или как там этот бар у вас называется?
- Вы же не станете осуждать меня за эту маленкьую слабость? – спросил он, одевая пальто.
- Дорогою прямой женой желанный муж идёт домой. Извилистой тропой бредёт супруг обманутый супругой.
- Ох, Верочка, а вы непростая штучка, оказывается. Поэтесса.
Верочка улыбнулась смущённо. Приободрившийся этим Владимир Андреевич в несколько приподнятом настроении вышел из офиса, расположенного на третьем этаже старинного особняка в центре Москвы. Пока спускался по лестнице отключил телефон и махнув на прощание вахтёру внизу, вышел на улицу.
На улице было пасмурно, зябко, ветренно. Владимир Андреевич, поёжившись, потянулся в боковой карман пальто за сигаретами. Закурив двинулся вдоль по улице. Пройдя метров триста повернул в переулок. Неподалёку в тихом дворике, куда вела неприметная арка прятался небольшой бар, ценимый им за приятный антураж и уединённую атмосферу. Ну и конечно за хорошую выпивку. Здесь после тяжёлого трудового дня находил точку равновесия требовавший релаксации разум. И по дороге как раз хватало времени выкурить сигарету.
Вот и заветная дверь. В ноздри ударил запах нагретого дерева, которым был отделан бар, и концетрированного коньячного тепла. В заведение, как обычно в это время, никого ещё не было. Впрочем, публика здесь обитает кошерная. От слуая к случаю, даже получается душевно поговорить с тем или иным посетителем, в удовольствие обменяться мнениями по тому или иному вопросу.
Бросив пальто на вешалку, Владимир Андреевич не без труда взгромоздился на высокий стул за изгибом стойки, кивнул белобрысому короткостриженному бармену. Тот понимающе кивнул в ответ и не задавая лишних вопросов поставил перед ним виски со льдом. Этакий типичный московский бармен, из которого слова клещами не вытянешь.
Владимир Андреевич покрутил стаканом, слушая как позвякивают кусочки льда и сделал большой глоток, ощущая как пролилась в него пряная обжигающая струя истинного смысла и чистой энергии. Выдохнул сомнения и затем с небольшой паузой в несколько глотков помельче допил остатки. Звучно поставил стакан на стойку. И тут же словно по волшебству перед ним появилась новая порция. Хорош парень, знает своё дело. Недостатки, как известно, являются продолжением наших достоинств.
Владимир Андреевич крутил в руках стакан. Но теперь он уже никуда не спешил. В этот миг он стал похож на японского макака, погрузившегося в тёплый источник. Сходство было разительным, благодаря густой седой шевелюре и бакенбардам и цвету лица, приобретавшему розово-красный оттенок. Карие глаза округлились и приняли осоловело-мечтательное выражение. По всему телу разливалось блаженство. Открывались чакры Мысли приобретали приятную тягучую вялость. Можно было уже с приятным спокойствием покатать их по смазанному пространству разума.
- Восход над Антасорией.
- Это они так себя называли.
Подивившись тому, что он даже как следует не удивился, Владимир Андреевич повернул голову и увидел справа от себя на стуле молодого человека с необычайно яркой внешностью. Не то араб, не то турок. Хотя может и свой, просто с примесью южных кровей. Этакие правильные, благородные черты лица, смуглая кожа, нос с царственной горбинкой. Нечто соколиное прослеживалось в его облике, в остром прищуре голубых глаз. Одет в чёрную толстовку с капюшоном, поверх куртка со множеством ярких нашивок, джинсы, кроссовки. Так сейчас многие ходят. В нём было нечто неуловимо знакомое или просто они все теперь на один манер?
- Простите, молодой человек, вы это мне?
- Вы же хотели знать почему рассказ называется именно так?
- Ах вот оно что, - Владимир Андреевич подивился, что не заметил как произносил свои пожелания вслух, - Ну должно быть хотел, спасибо.
Владимир Андреевич отвернулся и замолчал. Молчал и парень. Владимир Андреевич не выдержал первым.
- Значит, это они себя так называли?
- Да.
- Они – это те, кого отправили в ссылку на Землю?
- А вы значит..?
- Да, это я вам направил рассказ.
- Понятно.
- И напрасно вы не хотите включить его в сборник.
Владимир Андреевич мысленно простонал и едва не произнёс в ответ: ”Изыди”. Снова отвернулся к стакану.
- Молодой человек, поверьте, если бы мне давали рубль, каждый раз когда я слышу от автора подобоные слова…
- И всё же мой рассказ вы напрасно не хотите печатать.
- А откуда вы вообще знаете, что не хочу? Может хочу?
Он повернулся и увидел, что парень вертит в руках чёрный шарик. Крутит его длинными пальцами в разные стороны. Занимательно этак крутит. И шарик занимательный. На вид не матовый и не блестящий. Не понятно даже пластик, стекло, металл?
- Вы поймите, каждый ведь думает, что его писанина шедевр.
- Не в этом дело.
- А в чём?
Владимир Андреевич вновь поразился самому себе. Как будто ему и впрямь было интересно мнение этого парня, автора очередной нетленки. И с таким невозмутимым видом вертит этот свой чёртов шарик в руках. Это у него, что вместо чёток?
- В этом рассказе всё правда.
- Ну тогда это точно не к нам. Мы издаём фантастику. У нас всё неправда.
Владимир Андреевич затрясся от смеха.
- Как? Разве фантастика это неправда?
- Неправда. Вымысел. А как иначе? Или вы будете утверждать, что ваш рассказ это особый случай? Что это у вас? Предчуствие? Прогноз? Предсказание?
- Воспоминание.
- А, оригинально. Но если воспоминания правдивые, то всё равно не по адресу. Вам надо печататься в научных, исторических, публицистических изданиях.
- В них-то как раз изображена вымышленная история Земли.
- Неужели? Ну вот и докажете им что они ошибаются.
- Этого нельзя пока делать.
- Почему?
- Потому что ещё не всё решено там, - молодой человек указал взглядом куда-то наверх, - Мы должны быть осторожны. За одну только попытку могут уничтожить нас всех.
- Тогда тем более не стоит печатать.
Владимир Андреевич отвернулся к стакану, но обнаружил что тот практически пуст. Высосал последние капил и постучал по стойке, требуя новой порции. В этот момент парень положил перед ним чёрный шарик.
- И что это такое?
- Это прибор. Лонк. Нечто вроде хорошо знакомого вам регистратора. Можно записывать и проецировать информацию. Но это по функциям. А технологии совершенно отличные от доступных пока на Земле. В некотором смысле это даже дрон. Он может отслеживать объекты по заданным параметрам. Но главное он способен записывать не только аудиовизуальную информацию, но и мысли, чувства, эмоции. А ещё у него колоссальная по земным меркам ёмкость памяти и высокая степень надёжности.
- В воде не тонет, в огне не горит.
- Выдержит погружение в атмосферу Юпитера.
- Ого. Было бы интересно посмотреть на запись такого регистратора.
Владимир Андреевич не вытерпев всё-таки схватил шарик. Занимательный материал. Не гладкий и не шершавый. Как его описать?
- А зачем вы мне показываете его? В нём есть какая-то необычная информация?
- Отчёт.
- Какой отчёт?
- Тот самый. Гиборна. Который он должен был предъявить, чтобы получить плату.
- А Гиборн, он кто?
- Гиборн наёмник на службе империи. Солдат удачи. Ищейка. Убийца. Выполнял грязные задания за вознаграждение. И не только он, конечно. Это целые синдикаты наёмников.
Владимир Андреевич вертел в руках шарик, но это никак его не успокаивало, скорее наоборот.
- Ну и что надо делать? Подышать? Потереть? Или положить в рот, словно это снитч Гарри Поттера? Глупости какие-то прямо.
- Вы просто запрашиваете необходимую вам информацию. Словно открываете папку с файлами на компьютере.
- Как так запрашиваю? Голосовое управление? Или здесь есть сенсорные кнопки?
- Скорее нейронное. Информация проецируется не зрительно, а передаётся образами в сознание. Достаточно будет подумать.
- А ха-ха... Конечно же. О вашем рассказе. Как он там называется?
Владимир Андреевия театрально прикрыл глаза вытянул руку с шариком:
- Восход над Антасорией.
Наверное, где-то на корпусе всё же была сенсорная кнопка. Внезапно шарик раскрылся, исчезла внешняя оболочка. Внутри оказался вспыхнувший аквамариновым светом кристалл. А затем появилось изображение. Это была объёмная проекция Земли с отметками, проставленными на разных континентах, в разных местах: Южная Америка, Австралия, Китай, Европа, Сибирь, Индонезия, Мессопотамия, Синай.
- Что это? Вот эти кружочки? Их много и они разного цвета.
- Не возражаете я тоже подключусь к просмотру?
Голос парня зазвучал так, словно разговор у них шёл под водой. Владимир Андреевич повернулся, чтобы посмотреть всё ли нормально с ним. И увидел лицо собеседника через проекцию Земли, как будто оно тоже было проекцией. Он едва удержался от того, чтобы протянуть руку и потрогать лицо собеседника.
- Это и есть места высадки звездолётов в разное время. Ну конечно не все. Гиборн не знал обо всех местах. Не мог знать. В основном у него была информация об операциях своего синдиката за определённый период пока он находился у дел. А первоначально Гиборн совершил посадку вот здесь. Приблизительно десять тысяч лет назад. Сцена в рассказе именно отсюда. При желании можно проиграть эту запись. Ведь это были первые люди на Земле.
Масштаб изображения изменился, приблизив одно из мест.
- Это Малая Азия. Как любопытно. Тут сразу несколько отметок... И вы хотите сказать, что так была заселена Земля? Но как вы тогда объясните всяких там неадндертальцев, кроманьонцев, различие рас и цивилизаций?
- Всё просто. Жизнь не зародилась в одном месте. Она возникла во множестве мест во Вселенной. Но в похожих условиях зарождались схожие формы жизни. Все гуманоидные формы отличаются друг от друга и в то же время имеют между собой много общего. Цивилизации выходили в космос, переселялись, скрещивались, на колонизируемых планетах спустя тысячи лет зарождались новые расы. Неандертальцы, кроманьонцы – гкманоидная форма жизни, порождение самой Земли. Но они так и не стали цивилизацией. Возможно даже ещё раньше них жили другие разумные виды. Не знаю. Первая экспедиция побывала на Земле около ста тысяч лет назад, я читал доклад специалистов этой экспедиции. Ничего особенного. Планета четвёртого класса, незаселённая, довольно бедная ресурсами, совершенно неперспективная с точки зрения расположения. Поэтому сюда и решено было высаживать арестантов.
- Ага, земляне потомки ссылных переселенцев, бунтарей, этаких Вселенских декабристов… И всё-таки это не объясняет почему на разных континентах Земли люди в своей группе обладали одинаковыми расовыми признаками. В Азии - монголоиды, в Америке – индейцы майя. Как-то слишком избирательно получается.
- Это особенности колонизации Земли. Понимаете, восстание произошло сразу на многих планетах. И арестованных с разных планет высаживали в разных частях Земли и в разное время, группы не перемешивались. После восстания в Империи долгое время шли чистки. И новые партии ссыльных привозили десятилетия, столетия спустя после первых партий.
- И сейчас тоже?
- Нет.
- Почему?
- Недостаточно было уничтожить ”Восход над Антасорией” физически. Нужно было сокрушить идею движения и наглядно продемонстрировать идейный крах бунтовщиков подданым. Показать, что не может быть никакого единства людей с разных планет. Замысел состоял в том, что поставленные в экстремальные условия на грань выживания, они вцепятся друг другу в глотку в борьбе за существование. Ведь они даже не знали, что их высаживают на одной планете. Каждая группа полагала, что она одинока в этом мире. Зато в каждой из них было несколько человек, которым дали понять, что они, их потомки могут заслужить прощение, если на деле откажутся от деструктивных для традиционного общества ценностей.
- Это от каких же?
- Свобода. Равенство.
- Братство. С ума сойти можно как это знакомо. Мы наш, мы новый мир построим.
- Вот этого как раз и нельзя было допустить.
- И правильно. Все эти утопии заканчиваются хаосом. Принцип разделяй и властвуй. Ничего эффективнее не придумано до сих пор. Но только путь он выбрал не самый короткий. Политика должна приносить мгновенные результаты, иначе какой в ней смысл? Величие будущих поколений всего лишь красивые слова.
Взгляд парня пылал синим светом через проекцию изображения. И Владимир Андреевич в самом деле уже не понимал видит он глазами или воображением. Где-то на грани сознании то и дело возникали какие-то смутные образы, как-то свзянные с тем о чём они говорили.
- Император правит уже двадцать тысяч лет. Его предшественник правил чуть меньше, около двенадцати. Система совершенствуется и он уже близок к вечной жизни.
- Какая система?
- Тело давно уже только оболочка для разума и вся суть только в том, сколько оболочек доступно каждому. А это уже зависит от положения в иерархии. Богатство и лояльность дают шанс прожить не одну жизнь. Это мощный инструмент управления в руках правящего класса. Титулы дают возможность жить веками и даже тысячелетиями. А представляете как страшно бывает умирать безвозратно, прожив тысячу лет? Представляете как жутко уходить, зная что ты мог продлить себе жизнь? А ведь всегда кому-то приходится уходить. Вопрос только в том будешь это ты или кто-то другой.
- Так значит, он лишил бунтовщиков и возможности реинкарнации. Возродиться они могли только в своих детях, как простые смертные. А ведь среди них наверняка были и те кому по статусу была положена долгая жизнь, не одно переселение. Почему они рискнули всем этим?
- Потому что не могли так больше. А другие и не хотели. Эта вечная зависимость, вечный страх. Винтики бывают разные, железные или золотые, суть одна – механизм должен работать.
- И плата за вечную жизнь как обычно безумие?
Владимир Андреевич поймал ебя на мысли, что совершенно забыл про виски. Нащупал стакан на стойке и чтобы наверстать сделал порядочный глоток. Жаль нельзя курить тут. Кто это только придумал?
- Всякая копия несёт в себе черты оригинала, но не является им. И затем является оригиналом для следующей копии. Распад личности возможен даже при однократном копировании. Нечего и говорить о множественном, когда накоплены века существования. Кабраки – такое название получили неудавшиеся копии с чёрной сущностью. Их разум узок и мрачен, их мотивация разрушительна.
- Их нельзя вылечить?
- Можно. Но император предпочитает погружать во мрак всё больше людей, чем спасать из него. Страх, разобщённость, всё это гарантия его безопасности. Паранойя императора такова, что он не доверяет даже самому себе. Он не существует более как организм. На Антасории выстроено хранилище его личности. На самом деле не только его. В этом хранилище оказываются все его самые верные приближённые. Вся верхушка. Это гарантия преданности. Император больше не казнит провинившихся приближённых, он поглощает их личности или копирует собственное сознание в их тела, превращая в свои телесные оболочки.
- И он, значит, не есть, не пьёт, не спит, не путешествует по мирам. И не бывает в провинциях своей Империи?
- При необходимости на короткое время создаются телесные оболочки с копией их сознания. Затем они отзываются с них считываются данные и оболочки уничтожаются. Эти оболочки несут на себе отпечаток всех граней безумия. Они даже плетут интриги против самих себя. Отдают безумные приказы. По их воле уничтожаются целые миры… И этот многоликий монстр управляет обитаемой Вселенной в той части куда только способны дотянутся его щупальца.
- И мы здесь на Земле тоже подданные Империи?
- Нет, вы не подданные. Вы теперь даже не ссыльные и не заключенные. Вы - рабы. Земля это не провинция. Это проект. Школа гладиаторов. Вы напоминание о том, что у идеалистов был шанс выстроить лучший мир, но они не просто упустили возможность, а устроили ад и возможно даже ведут собственный мир к самоубийству.
- Но всё же нами управляют из вне?
- Практически нет. Маховик давно раскручен и движется по инерции. Просто убирают всех, кто может обратить процесс вспять.
- Идеалистов.
- Да. Всех кто может возродить ”Восход над Антасорией”.
Проекция погасла. Владимир Андреевич стукнул пустым стаканом по стойке.
- Интересная игрушка - заметил Владимир Андреевич, - Чего сейчас только не делают. Не подарите сувенир?
- Вы по-прежнему не понимаете насколько опасно всё о чём мы говорим с вами.
- А ну да, они наблюдают. Прямо сейчас, здесь, за нами? Здесь повсюду камеры?
- Нет. Вы хоть и участник, но не персонаж. Иначе я не пришёл бы к вам.
- Обидно.
- Вы правда хотите им стать?
- Всё чего я хотел это выпить после работы. Побыть в одиночестве. Пойти домой и лечь спать. Похоже что во мне кипит кровь галактических декабристов? Или вы полагаете стремление к справедливости передаётся через гены?
- Нет, конечно. Но выбор который мы делаем зависит от знаний. Представьте на один миг, всё, что я говорю правда. Разве этот момент не станет точкой перелома для вас?
Взгляд парня прожигал насквозь. Это были звёзды, голубые гиганты, выбрасывающие чудовищные по энергетике протуберанцы. Владимир Андреевич не выдержав отвернулся и опустил лицо в стакан.
- Слушайте, я понимаю чего вы добиваетесь. И то что вы делаете действительно интересно. Похоже, у вас целый проект. Вот нарисовали великолепную анимацию, занимаетесь самораскруткой. Это прекрасно. Но вы даже имя не обозначили. Да и рассказ не дописан попросту. Не хватает концовки.
- Напишите сами. Вы же наверняка до сих пор пишете. Дома. Вечерами. В свободное время. Может быть в ночь с пятницы на субботу.
Владимир Андреевич вздрогнул, почувстовав себя так, как любой человек у которого неожиданно, без спроса, вытащили на свет самое его сокровенное, то, что он прятал и оберегал от других, потому что оно имело ценность только когда лежало за семью дверями в подземелье его души.
- Вам достаточно будет только увидеть восход над Антасорией, услышал он далёкий, так словно он звучал под водой голос.
И забормотал в ответ, сбитый с толку, обескураженный.
- Нет же, послушайте, рассказ попросту не соответствует концепции сборника. Особенно эти намёки на построение справедливого общества. Наша тема – вторжение. Да, тут тоже как будто недружелюбные действия, силовое вмешательство могущественной цивилизации… Но это всё о другом. И всё это пройдено уже, всё это никому не нужно сейчас.
Владимир Андреевич ждал ответа, но его было. Пауза затянулась. Он уже несколько приободрился, думая, что нашёл верные слова, но повернув голову возле себя никого. В некоторой растерянности оглянулся по сторонам. Не было парня нигде и в маленьком пространстве бара. За это время пришло только двое мужчин, присели за столик возле задекорированного окна, пили пиво.
В растерянности Владимир Андреевич обратился к бармену:
- Э, послушайте…
- Повторить?
- Нет. Парень тут был в куртке и капюшоне… Он в туалет вышел или совсем? Пропал куда-то, не сказал ничего.
- Он не заказывал ничего.
- Вроде нет.
- Тогда всё в порядке, - бармен повёл плечами и вернулся к протирке стаканов.
Владимир Андреевич вновь ошарашенно оглянулся по сторонам. Куда он подевался? Неужели обиделся? Странный тип. Разве так делаются дела? Видать молодой ещё. Неуравновешенный. Максималист, как принято говорить. Не разделили его идеалов, он видите ли вспылил сразу. Подумаешь, поспорили с ним. А разве не для этого людям дана речь, ителлект, воображение? Надо же какое проклятое наступило время, люди совершенно разучились дискутировать.
Он с щемящей тоской вспомнил студенческие годы. Бурные и в то же время тягучие, долгие диспуты на любые темы, кино, женщины, литература, вино, космос, война, политика. Какие они приводили доводы, какие смелые выдвигали идеи, опровергали, сыпали остротами, бравировали парадоксами. В этих спорах даже если и не рождалась истина, то и не умирал, как сейчас, последний смысл. Нет, сейчас не спорят, не отстаивают свою точку зрения, понимая право соперника не соглашаться с ней. Пришла эпоха морального, интеллектуального нарциссизма. Да, можно высказать своё мнение, но нельзя возразить на чужое. Табу. Теперь надо не лучше, теперь всем важно быстрее. Ценится не красота или глубина игры, не процесс, а чтобы результат был известен сразу или ещё лучше заранее.
Так, это на него уже накатила хмельная хандра. Дело гиблое. Он посидел ещё несколько минут, пытаясь наверстать утерянное уютное пятничное состояние, и даже заказал ещё одну порцию порцию виски. Но что-то уже пошло не так. Появилась какая-то трещина в мироздании. Голова стала мутной, тяжёлой. Сколько он уже выпил сегодня? Сбился со счёта. Хватит, пожалуй. И не став допивать, бросил деньги на стойку, накинул пальто и вышел из бара в холодную осеннюю тьму.
Хорошо. Воздух был сырой и не по городскому свежий. Сыпала изморось. Осмотрелся по сторонам. В дворике тоже было пустынно. Пятачок в центре освещён фонарём, по углам густо лежала тень. Чёрным пятном зиял проём арки, словно вход в другой мир. Нет, словно окно гиперпространственного перехода. Надо же, ка кон мыслит. А может не всё ещё для него сегодня потеряно? Владимир Андреевич хмыкнул. Пожал плечами, неосознанно повторив жест бармена. Интересно, парень этот просто угадал про него так удачно? Или действительно знал о том, что пишет ? Откуда это он взял тогда, интересно? Так они вон какие мастера сейчас. Поставили ему на компьютер шипионскую программу и таскают все данные. Это ему-то уше почитай шестьдесят. Научился печатать, интернет освоил и ладно, больше ничего про современную технику и не знает.
И куда же он всё-таки подевался парень? Неужели совсем ушёл? Так и не найдя ответа на свой вопрос, направился к арке. Жил он в получасе ходьбы на Комсомольском. Кому-то могло показаться не близко, но Владимир Андреевия всегда был любитель пройтись по Москве. Путь пролегал по переулкам возле Арбата, бульварному кольцу, любимому Гоголевскому, а далее по Остоженке или Пречистенке. Выбор маршрутов, словно меню в изысканном ресторане.
Шагнув под арку увидел на той стороне силуэт, освещенный неверными огнями улицы. Вот он. Встаки поджидает его. Высокая фигура в куртке с капюшоном, стоит прижавшись к стене. Надо чудак какой, чего он стоит там?
- Эй, парень, ты чего убежал? Подожди.
Против ожидания голос в арке прозвучал не звенящим эхом, а коротким сдавленным гулом. Однако достиг фигуры, которая тут же отлепилась от стены и двинулась навстречу. И тут Владимир Андреевич понял, что обознался. Вот вроде бы всё то же самое. Куртка, обтягивающая коренастую фигуру, толстовка, глубоко надвинутый капюшон. Только этот гораздо плотнее. Мощные обводы плеч. Крупное мясистое лицо. Широкий приплюснутый нос, тяжёлые челюсти, толстые губы. Под ноль бритый лоб. И глаза. Полные мрака глаза, высасывающие тепло из окружающего воздуха. Похожий на рычание голос:
- Проблемы?
- Нет. Никаких. Простите я обознался.
Владимир Андреевич залепетал, отчитываясь словно школьник перед этим юнцом, чья бычья тяжеловесность которого придавала ему особый статус. Взгляд плотоядный, тяжёлый, бессмысленный. Кабрак. Это же кабрак. Какие в его голове мысли? Вдруг ударит сейчас ни с того, ни с сего своей чудовищной лапой?
- Парень тут не проходил? Высокий. В куртке с капюшоном такой же вот. Не русское такое лицо. Глаза голубые. На турка похож или на араба…
- Не русский?
Ледяной страх захлестнул Владимира Андреевича. Он понял, что сказал это напрасно.
- Извини. Всё нормально.
Владимир Андреевич поднял ладони и стал пятиться, боком обходя парня. Выход из арки хоть и был близок, но казался столь же недостижимым, как и спасение души. Повернулся, ощущая пронзающий спину взгляд, под левую лопатку будто кусок льда загнали. Ноги зашагали сами куда-то. По наитию пошёл вроде бы в нужную сторону. Вышел из переулка на улицу. Народа было немного. На проезжей части шуршали асфальтом машины. Всё было в каком-то мареве. В воздухе тонкая пелена. Нет, не в воздухе. Это скорее перед глазами. В голове помутилось, мелькали какие-то образы. Напился.
Захотелось курить. Потянулся в боковой карман за сигаретами. Закурив, двинулся дальше. Поднял воротник, опусти руки в карманы. Курил не вынимая сигарету изо рта, со свистом затягиваясь и шумно выдыхая клуб дыма в подсвеченный вывесками и фонарями воздух. Не докурил и половины, плюнул сигарету на тротуар, чего давно уже не позволял себе. Всегда выбрасывал мусор в урну.
Перешёл на бульвар. Подкупила иллюминация, развешенная на кустах и деревьях. Но тут было ещё безлюдней. И парень этот не шёл у него из головы. Ну и глазищи. Прожигает насквозь. Вот и сейчас он снова ощутил на себе чей-то взгляд. Оглянулся и увидел в конце бульвара знакомую фигуру. Неужели снова он? А какой из них? Это же тот, с чёрными ледяными глазами? Увязался за ним. Но зачем? Что ему надо? Попытался идти быстрее, с бульвара свернул во дворы. И потратив кучу усилий остался на месте. Не шагал, а плыл в вязком желе.
В груди стало тесно. Леденели руки. Голова пошла кругом. Надо было присесть. Проходя через двор, завернул на детскую площадку, уселся на мокрые от дождя качели. На полотнах домов цветные огоньки окон уже начинали складывать мозаику. Владимир Андреевич припомнил, что когда-то был сюжет, обыгрывающий идею о светлых и тёмных существах, обитающих в одном месте, но как бы в разных мирах. Навеяло ощущение межвременья, наступавшего когда мамаши с детьми уже покидали карусели и горки, а ночные компании ещё не успевали занять их места.
Правда это было в другом районе. Они жили тогда в плотно населённой пустоте унылого спальника. Многое изменилось с тех пор. Пожалуй сейчас ничего подобного не придёт в его голову. А парень этот, который с голубыми глазами. Это словно он сам в молодости. В глазах тот же пылающий голубым сиянием идеализм. Надо будет найти парня. А как? Ведь он даже не знает как его зовут. Может объявится сам. А вернее всего объявится, если напечатать рассказ. Ох, непростой парёнёк.
- Восход над Антасорией.
Пожалуй, пора идти домой. Похоже он сам оказался мальчиком потерявшимся ночью среди чудовищ. Время его вышло, а он не укрылся в доме, остался на улице. Вот, снова стало безумно холодно. Немела рука. Почему так холодно? В глазах потемнело. И стало нечем дышать. Захотел встать с качелей, но вместо этого, наоборот, разве что не сделал солнышко. Разноцветные огни домов мелькнули перед глазами и в следующий миг пропали в слепящей темноте при ударе о землю. Затем он увидел лицо в капюшоне. Склонилось над ним. Но это тот, другой, с чёрными провалами глаз. Плотоядный взгляд. Он шёл за ним. Зачем? Что ему надо? Голос слышался так, будто звучал под водой, словно доносился с другого конца Вселенной.
- Эй мужик ты чего? Плохо тебе? Да ты бухой что-ли? Нельзя так бухать уже в твоём возрасте.
И Владимир Андреевич с удивлением ощутил чужие рук, шарящие у него по карманам. Вытаскивают кошелёк, телефон, сигареты и зажигалку. Похоже на то как на войне забирают вещи у павшего товарища. Мёртвому, мол, не нужно, а живым пригодятся.
- И давай мужик не дёргайся. Понял? А это чего у тебя?
Из внутреннего кармана он вытащил чёрный шарик. Тот самый. Отчёт Гиборна. Это тот парень подсунул ему, когда выходил из бара. Зачем? Дорогая должно быть игрушка. Подкупить? Да он ведь сам просил подарить. Но это в шутку. И парень, кажется, понял это. Почему он подбросил ему? В голове помутилось.
- Чего это такое?
- Восход над Антасорией.
Он даже не произнёс этого в слух, просто подумал. В глазах потемнело. Владимир Андреевич застонал, понимая что наступает последний час. Тьма. Непроглядная тьма. Какой там восход. Домов не видно, в них погасли уже все окна. И здесь уже никогда не увидят света. Ничто не разгонит уже эту тьму. Не поднимется больше солнца. Не будет восхода на Антасорией. Сердце замерло. Наступил конец. Но внутренним взором он продолжал видеть картины, словно кто-то транслировал образы прямо ему в сознание.
Вокруг звезды испускающей голубой свет двигалась планета. Пояса орбитальных станций стягивали её, словно железные обручи. Они удерживали над планетой непроницаемый энергетический барьер, поглащающий все частицы, практически весь попадающий на неё свет. Получалось так что они удерживают провал в пространстве, чёрную пустоту. Это было хранилище личности императора, усыпальница его души. Стерилизованное пространство, спрятанная от внешнего мира планета. Изгнанные, уничтоженные миллиарды жителей, деформированная природа, изнасилованная биосфера. Всё ради того, чтобы обезопасить высокоточные модули в которых была закодирована информация о личностях императора и его приближённых. В начале было выстроено само хранилище. Циклопическое сооружение, чёрная пирамида, способная выдержать удар любого известного оружия. Но этого оказалось недостаточно и был выстроен пояс орбитальных станций. Под предлогом защиты от военной и метеоритной угрозы. Затем космос на миллионы километров вокруг насытили дронами, которые не подпускали ни одного метеорита, ни одной кометы, ни одного звездолёта. Войти в систему без высочайшего дозволения стало невозможно. Затем планету и вовсе закрыли энергетическим полем, спрятав от людей солнце, излучение которого могло повредить императору. Было объявлено, что это сделано в интересах каждого. Планету планировали превратить в хранилище копий всех подданых Империи. Всех кто этого достоин, конечно. Жителям было рекомендовано покинуть планету. Не пожелавшим или не сумевшим этого сделать было отказано в реинкарнации. И после этого уже произошло восстание.
Бунтовщики требовали снять барьер, отменить запреты на перемещение. И это было понятно многим. Но они требовали и немыслимого - равных благ и прав не только на Антасории, но и в колониях. Некоторые из них даже предлагали отменить реинкарнацию. Они были безумцами и преступниками. Поэтому не нашли сочувствия среди миллионов. Восстание немногих было вскоре подавлено. Бунтовщики наказаны. Император выразил своё благоволение всем не поддержавшим восстание и вскоре после этого объявил об окончательной стерилизации планеты. Прекрасный некогда мир, колыбель могущественной цивилизации, расселившейся по огромному числу систем стала склепом из которого мертвецы управляют Вселенной. Склеп в который многие мечтают попасть, чтобы гарантировать себе практически вечную жизнь. Но есть те, которые верят, что однажды люди снова увидят это величественное и великолепное зрелище, поднимающейся над горизонтом, пылающей голубым светом звезды. Ведь звезда, некогда давшая людям жизнь, по-прежнему излучает свет. И свет этот пылает и самих людях. Надо только мечтать о нём. Надо только предлставить это вспышку голубого сияния над горизонтом, утро зарождающейся новой жизни…
Вот и страшные глаза стали уже не такими чёрными. В них не ощущалось прежнего холода. Корка чёрного льда дала трещину. Парень испуганно поднялся и побежал тяжелой переваливающейся походкой. Фигура его вскоре затерялась в размывчатой тьме между домов.
Владимир Андреевич сделал судорожный вздох. Вначале показалось, что воздух не проходит в лёгкие, но он продолжал его втягивать и вскоре задышал полной грудью. Хрипел, вслихыпывал, но дышал. И он снова увидел свет. Вначале размытые пятна, которые становились всё чётче и постепенно оформились в разноцветные квадраты окон. Прошло ещё немного времени и он почувствовал, что может подняться. Опираясь на руки он сел, затем встал. Мир шатался вокруг него и он шатался вместе с ним.
- Так он пьяный, - неподалёку послышались голоса, - Вот развелось алкашей чёртовых.
- А с виду приличный мужик вроде.
Владимир Андреевич ощутил в интонации говоривших разочарование, от того, что он оказался не умирающим, а только пьяным и захохотал, вызывая у людей ещё большее раздражение. Два силуэта, мужской и женский, быстро удалились из поля зрения, а он всё продолжал хохотать, сотрясаясь всем телом. Затем пересел на лавочку. Снова неудержимо захотелось курить. К счастью, грабитель не тронул сигареты и зажигалка валялась на земле рядом. Он выкурил сигарету в несколько жадных затяжек, не опасаясь, вернее даже не думая о возможных последствиях после недавнего приступа. Что это вообще за чертовщина с ним произошла?
Надо идти. Час был уже очень поздний. Он сильно замёрз. И жена с ума сходит, наверное. Когда, наконец, он вошёл домой она только тихо охнула и схватилась за голову. Маленькая хрупкая женщина с годами всё больше впадавшая в интеллигентность.
- Владимир, что с тобой? Посмотри на себя. На тебе лица нет. Глаза горят. В лице ни кровинки. Где ты был столько времени? Я тебя звонила зовнила. И пальто грязное, брюки.
- Не знаю. Давление скачет наверное.
- Я позвоню Левинсону. Пройдёшь обследование. Давно пора было тебя показать ему.
- Недавно только был у него.
Левинсон, семейный доктор из коммерческой клиники, раздражал его чрезмерной опрятностью и чистоплюйством. Он обычно избегал визитов к нему поддаваясь только настойчивому давлению со стороны жены.
- Что значит недавно? Полгода. В твоём-то возрасте.
Владимир Андреевич усмехнулся, хотел было возразить, но покачнулся и опёрся о стену, чтобы не упасть в прихожей.
- Что ты? Плохо? Немедленно ложись.
Нашёл в себе силы только скинуть пальто и ботинки. Прошёл в комнату и завалился на диван.
- А где телефон? И бумажник?
- Не знаю. Украли должно быть.
- Как украли?
- Обыкновенно. Вытащили без спроса.
- Ничего себе. Надо же в милицию позвонить.
- Не надо. Ерунда всё это. Лонк жалко.
- Что?
Не ответил. Слипались глаза. В голове роилась и кружилась мешанина образов. Гиборн. Переселенцы. Кровь на песке. Растерзанная антилопа. Плотоядный взгляд льва. Голубая звезда. Парень с голубыми глазами. Чёрная пирамида. Парень с чёрными глазами. Исчезающий во тьме силуэт. Мир погружённый во тьму.
На следующий день в голове у него сохранялась всё та же каша, но состояние, несмотря ни на что, было бодрое. Настолько бодрое, что он сам себе удивлялся и размышляя над этим только усиливал путаницу у себя в голове.
- Давление в норме. Кардиограмма в порядке.
Левинсон у которого удивительным образом был приглажен каждый волосок на голове и в козлиной бородке старался выглядеть не слишком разочарованным.
- Показатели я бы сказал лучше, чем полгода назад. Посмотрим ещё конечно на результаты анализов. Но думаю всё будет в порядке. Пришлю вам на почту.
- Значит никаких аномалий, Яков Сергеевич? Не нашли у меня второго сердца, не открылся третий глаз?
- Это уже по вашей части, Владимир Андреевич. Вы нам скажите с каким космосом вы вчера связывались, - рассмеялся доктор, - А у меня никакой фантастики. Если соблюдаете предписания, всё будет в порядке. Не злоупотребляйте вредными привычками и положительная динамика гарантирована. Но на работу я бы на вашем месте повременил.
- На износ работает, Яков Сергеевич, - вставила жена, - Вы же его знаете. Ночью во сне бормотал про космос, первых людей, какую-то планету… У него так раньше бывало, когда он над книгой работал.
- Вы же говорили больше не пишете сами. Опять взялись за старое?
- Нет. Это так. Просто.
- Представляете? Вот как его уберечь? Живу с ним как на вулкане всю жизнь. Никогда не знаю, что выкинет.
- Творческая личность, - развёл руками Яков Сергеевич, - Их, Лариса Витальевна, всё время тревожат какие-то идеи.
- В нашем возрасте сильные переживания могут быть опасны.
- А вы знаете, что человечество зародилось не на Земле? И что все мы здесь потомки ссыльных переселенцев?
- Это сюжет произведения над которым вы сейчас работаете? Фантаситка о пришельцах?
- Нет, что если это всё правда? Забудьте о теории эволюции. Обо всех этих проконсулах, неандертальцах. Нет, все они тоже были, оставили после себя следы. Но они не являются нашими предками. Это формы жизни, которые способна породить любая планета с похожим сочетанием условий. Но они не стали цивилизацией. Наши настоящие предки высадились со звездолётов. Вернее, сказать их высадили.
- Как это высадили? Привезли их сюда насильно?
- Да. Земля не считается перспективной планетой для освоения. Небольшой потенциал, мало ресурсов, удалённое расположение. На неё сослали бунтовщиков, поднявших восстание против императора. Разделили на группы и расселили по всей планете.
- Ну, я бы сказал, что это чем-то похоже на историю Австралии. Там есть местное население и есть потомки белых переселенцев. Прежде всего ссыльных. Это две разные цивилизации, которые существуют там до сих пор по соседству.
- Именно. Немало есть древних свидетельств о нашем внеземном происхождении. Заброшенные наши предки пытались сохранить информацию для последующих поколений. Представляете, каково им пришлось? На чужой планете. Ни оружия, ни инструментов, никаких средств. А ведь они хотели не просто выжить. Им хотелось воссоединится. Нужно было сохранить знания, культуру, идею. Невообразимо. В этой борьбе за существование им нужно было сохранить самих себя, не превратится в зверей. Как им удалось? Природа стремилась сделать их своей частью. И удалось ли вообще? Если вся последующая мировая история правда, то она полна как удивительных загадок, так и великих трагедий. Наверняка у них произошёл раскол. Кто-то махнул рукой и предал идеалы ради жизни здесь и сейчас. Как это всё началось? Когда? Все эти ужасные войны, особенно в прошлом столетии и войны зарождающие в нынешнем, всё это следствия их пути развития или тайное вмешательство инопланетных спецслужб? Квоты на войну. Узаконенное мальтузианство. Нет, как просто взять и свалить всё на пришельцев из других миров
- Владимир, не заводись. Это всего лишь выдумка. У тебя глаза прямо-таки разгорелись.
- Но почему они теперь больше не прилетают к нам? Забыли о нас?
- Наоборот. Показывают у себя там каждый день в телевизоре. В рубрике как не надо жить. Это реалити-шоу в ход которого они особенно не вмешиваются. Например, они могут пересаживать сознание ключевых фигур в иные тела, формируя тысячелетние кланы и династии…
Владимир Андреевич рассказывал и к ужасу своему осознавал, что он не фантазирует, а выдаёт ставшие ему известные знания, которые неведомо откуда всплывают в его сознании. Он смог бы даже назвать многих известных людей, сознание которых было пересажено. Назвать тех, чья копия оказалась неудачной, кто стал кабраком. Откуда известна ему эта информация? А, понятно откуда. Это данные из лонка. Парень с голубыми глазами транслировал их ему, а он по стечению обстоятельств, передал их в сознание ограбившего его типа.
- Прочитал сам, передай другому.
Нет, не по стечению обстоятельств. Сработал внедрённый в его сознанние механизм. Теперь новый обладатель лонка знает, что именно находится у него и как использовать. Это защита от потери информации. Иначе он просто выбросил бы его за ненадобностью. Но где гарантия, что он не выбросит его теперь? Или не доложит кому следует о том, что такой вот лонк с такими данными гуляет по планете? Нет никакой гарантии. Всё это риск. Расчёт на то, что знание станет точкой перелома. И всё это можно рассказывать здесб в кабинете у доктора, Левинсону и жене, которые принимают всё это за его очередную фантазию. Да, только так и можно, выдавая за безумный бред или выдумку. Потому что если всерьёз и они поверят ему, а те узнают…
- Владимир Андреевич, что вы там говорите? Кому передать?
- А, нет никому. Не надо никому ничего передавать.
- Вот видите, Яков Сергеевич? Видите? Запретите ему заниматься этим.
- Нет, нет. Я не планирую возвращаться к писательской работе. Просто один короткий рассказ для сборника надо отредактировать, дописать концовку. Вчера ночью я уже даже придумал её.
- Проследите за ним, Лариса Витальевна.
- Непременно. Всего доброго вам, Яков Сергеевич.
Владимир Андреевич слукавил. Он непрестанно думал о рассказе. В сердце его поселилась горячечная нетерпеливость, а кончиках пальцев уже ощущался знакомый зуд. Не вытерпев, дома включил ноутбук и набросал текст. До вечера несколько раз переделывал. К ночи у него получился более менее окончательный вариант, которым он, впрочем, был всё равно недоволен. Но переделывать было некогда, жена ринулась в атаку, юорясь за его здоровье.
В понедельник пришёл в офис в задумчиво-приподнятом, озарённом, как он его называл настроении, характерном для периодов творчества, какие случались у него в молодые и горячие времена. Верочка внимательно посмотрела на него поверх очков:
- Вижу вы рабочем настроении.
- Лариса Витальевна уже позвонила?
- Вчера ещё. Предупредила что в пятницу вам нездоровилось. Попросила присматривать за вами и не давать увлекаться. Сказала, что вы снова взялись за перо.
- Преувеличение. Это я просто думал как мы назовём сборник.
- Поделитесь.
- Восход над Антасорией. Вам нравится, Верочка?
- Не знаю. Не совсем понимаю к чему это название. Но очень уж вы вдохновенно выглядите, Владимир Андреевич. Глаза у вас так и пылают каким-то особенным, голубым светом. А человек с таким огнём в глазах ошибаться не может.
- Ох, Верочка. А вы непростая штучка.
Да, нечего сказать. Поэтесса.

Двое существ в серебристых шкурах вошли внутрь птицы и пасть её к облегчению льва тут же закрылась. Но существа в серой шкуре, наоборот, испуганно бросились в сторону. Несколько мгновений спустя снова вспыхнуло пламя и раздался грохот. Опираясь на огненный хвост птица взмыла в небо и вскоре вновь стала лишь крохотной точкой на ночном небосклоне.
Прошло немало времени прежде, чем лев снова осмелился поднять голову. Но похоже, что птица улетела окончательно. К нему возвращались прятавшиеся где-то львицы, а запах крови антилопы дразнил ноздри, возбуждал желание и пробуждал тёмную ярость. В начале птица помешала ему, а теперь возле добычи были эти похожие на обезьян существа. Они сбились в кучу, издавали какие-то странные всхлипы, кричали отрывистыми голосами:
- Что же с нами будет теперь?
И только один из них, высокий, с пышной гривой самец, стоял скрестив на груди руки. Это был тот, кого существа в серебристой шкуре называли Дорньон.
- Мы выживем. И не просто выживем. Они правы. Мы выстроим здесь новый мир без горя, войн и несправедливости. Мир в котором все будут сёстрами и братьями.
Льву надоело. Он терял терпение. Поднявшись во весь рост он вначале рыкнул не в полную силу. И при этом опасливо покосился на небо. Но звёзды в этот раз все остались на месте. Ничего не падало сверху. Не было видно никакой огненной птицы. Зато двуногие существа несколько притихли, опасливо оглядываясь в его сторону. И тогда он издал самый страшный pёв на какой был способен.
И снова послышался голос их вожака:
- Похоже, зверь разъярён тем, что мы мы мешает ему подойти к добыче. Давайте уйдём в другое место. Найдем укрытие. Высокий холм или пещеру. Нам нужно развести огонь.
Лев с удовлетворением увидел, что существа уходят за вожаком. Он решил закрепить свой успех ещё более мощным рёвом. Вышел из-за камней на выжженую огненной птицей землю и вновь огласил окрестности страшным рёвом. Но в высший миг его торжества метко брошенный одним из молодых самцов камень ударил его в бок, заставив осечься. Камень не причинил ему никакого беспокойства, но вызвал оторопь самим фактом столь безумной храбрости.
И пока лев размышлял стоит ли ему немедленно атаковать наглых существ, они уже ушли, а антилопа неподалёку призывно пахла кровью. Потом, решил лев. У него ещё будет время показать этим двуногим обезьянам кто здесь настоящий хозяин и царь. Они может опасны в стае, но чувствует их страх. Он переловит их по отдельности, если надо. Вонзит клыки в их хрупкую плоть, порвёт их тонкие беззащитные глотки. К тому же, в руках у них не было никаких изрыгающих пламя палок.

[Надежда]

Дочитала. Автор сильно перегрузил рассказ описаниями. Они не дополняют основного содержания, уводят в сторону. В сокращенном и динамичном варианте произведение будет смотреться выигрышнее.

[Рыжая вешка]

Быстренько, быстренько - пока не расплескала впечатления от прочитанного с телефона.
Замечательный рассказ. Как только читатель начинает о чём-то смутно догадываться, проводить параллели, автор - бац и ему про Австралию. Но рассказ и так же замечательно не вычитанный (ага, а сама?). Иногда автор такие сравнения даёт, что просто убить хочется - так это не вяжется с текстом. К концу возникла лёгкая аллюзия на то, что дописывал другой автор - несколько изменился стиль повествования. Возникла ещё одна мысль - автор писал с себя, настолько чётко переданы чувства и переживания ГГ. Ну да - конкурс, сборник, замыслы составителя...
И ещё одно - я тоже один раз использовала этот приём, подцепила его у одного замечательного писателя - подача описания окружающего глазами зверей. Без преувеличения скажу - читала и получала удовольствие.

[unzor]

Хорошо, приятно написано. Правда ощущение, что писалось длительное время и урывками. Возможно стоит слегка почистить текст. В остальном же очень здорово. Удачи Автору.

[Ябадзин]

Излишние описания и объяснения в данном случае очень ухудшают восприятие рассказа.

[Аверин]

"Прекратив сопротивление антилопа закатила огромные, наполненные болью глаза и испустила последний вздох под сомкнувшимися на её горле страшными челюстями. Запах крови туманил разум молодой львице и она погружала морду глубже, урча от предвкушения. Бродили вокруг, яростно шипя на молодую львицу."

"испустила вздох под челюстями" - хм

"туманил разум молодой львице" - разумная львица, очень интересно.

"Запах крови туманил" - запах туманил, а туман зловонил. Полёт фантазии не детский, однако.

"погружала морду глубже, урча от предвкушения" - поедает антилопу, но урчит до сих пор только от предвкушения

"Остальные львицы не решались даже приближаться к загнанной ими же добыче." - там что ещё одна антилопа? Одна лежит уже дохлая, а приближаться они не решаются к загнанной. Хм, интересно, о скольких ещё антилопах автор пока не упомянул

Короче, я начитался этого текста. Спасибо автору за весёлый детсадовский стиль.

[House495]

Короче, я начитался этого текста. Спасибо автору за весёлый детсадовский стиль.

А если бы дочитали до того, что за "италиком", то поняли, что это был отрывок графоманского произведения, находящегося на изучении у редактора

[Александр Басов]

Аверин, у меня возникли точно такие же вопросы. Хотел уже бросить, но продолжил чтение. В итоге выяснил, что текст начинается с произведения некого автора, приславшего свое творение на конкурс фантастических рассказов. Т.е в самом начале мы имеем отрывок, стилизованный под работу начинающего писателя, со всеми присущими тексту недостатками.

[Аверин]

А если бы дочитали до того, что за "италиком", то поняли, что это был отрывок графоманского произведения, находящегося на изучении у редактора

Подловился я, однако.
Буду читать дальше

[Аверин]

Мне не понравилось. Длинно и скучно. На лекцию похоже, а не на рассказ, который хочется читать и читать.

[Ferenika]

Тоже чуть было не бросила читать после первого абзаца.
Автор, лучше в самом начале обозначьте, что это рукопись, присланная на конкурс, а то нас таких много, судя по комментариям.

Понятно, почему этот кусок текста плохо написан, но на общем восприятии все равно сказывается.
ИМХО, если выбросить графоманию и начать рассказ с

- Нет, не могу. Не могу больше. Напрасно мы вообще затеяли этот конкурс

а дальше передать впечатление ГГ от присланного текста (а не сам текст) было бы лучше.
Цитаты из него, когда нужно (и если нужно), можно вставлять по ходу повествования.

[Рыжая вешка]

Люди, да что вы право. Там этот кусок даже курсивом выделен...
Не говоря уже про то, что дальше написано.

[Векша]

Фрагмент, которым открывается рассказ, слишком длинный. Стилизация стилизацией, но тяжело читать этот кошмар. Чересчур хорошо выдержан стиль пафосного начинающего автора.

Дальше лучше, но очень небрежно. Вот тут в последовательности реплик просто путаница:

Владимир Андреевич не выдержал первым.
- Значит, это они себя так называли?
- Да.
- Они – это те, кого отправили в ссылку на Землю?
- А вы значит..?
- Да, это я вам направил рассказ.
- Понятно.

Оценить идею не в состоянии. Пространство рассказа слишком загромождено лишними конструкциями, это всё сократить бы, подчистить...

[karpa]

Самое понятное, это как раз идея рассказа. А вот воплощение - слабое, рваное. Ни один из персонажей-людей не вызывает интереса. Остальные навороты скомканные. Эпизод с редакцией затянутый и пустоватый. Было ощущение, что автор сам не знает как продолжить этот рассказ. Текст малограмотный.
Кроме льва и его прайда все прочее - винегрет.

[alzbeta_kamosh]

Хорошо, что прочитала сначала комментарии к рассказу, иначе бросила бы читать после первого же абзаца.
Необычно. Требует доработки.

[Гость_Pablo_*]

Возможно - в сборник. Стиллистика понравилась, но сама идея не особо-то и новая. Вот, про императора - понравилось. Многоликий безумец...

[Гость_Pablo_*]

Ой, да! Постоянно читаю: "Восход над антресолью".

[Рыжая вешка]

Ой, да! Постоянно читаю: "Восход над антресолью".

Гы! А я думала у меня одной повылазило!

[Аленка]

Согласна с предыдущими комментаторами: следовало бы как-то обозначить, что текст в начале - рукопись неумелого графомана, а то хочется бросить после первых абзацев. В целом рассказ интересный, но хотелось бы немного больше динамики.

[Алексей2014]

"– Вы знаете это из курса палеонтологии, а я помню… И он стал выкладывать одну подробность за другой."(с) - Г. Гор, "Мальчик"
"— Талцетл, — сказала она, указывая на него пальцем. Шар медленно начал крутиться. ... Гусев заволновался. — Это — мы, мы — русские, — сказал он, тыча ногтем в Сибирь"(с) - А. Толстой, "Аэлита"
Ну, и т. д. - в том числе, ожидаемо - о многократно пьющих редакторах и начписах-инопланетянах. Не буду современника-земляка пиарить.
Это не в укор, так просто припомнилось. Впечатления в целом - положительные, но текст тяжеловат. Может, попробовать как-то иначе структурировать пояснения? Удачи.