Секунда, Любовь, коммунизм и звездолеты Опции

[Salladoretz]

Филипп Ли

Секунда

Кир проснулся из-за неожиданного сигнала оповещения. Главный компьютер информировал, что в системе формируется точка выхода, и неизвестный корабль вынырнет примерно через три часа. Такое событие несколько озадачило капитана, потому что вся строительная партия прибыла ещё неделю назад. Баржи уже успели расползтись по системе: какие-то Кир направил в пояс астероидов бурить и плавить, остальные к ближайшему газовому гиганту для строительства орбитального экстрактора жидких фракций. Только громадный материнский сборщик остался висеть над планетой в ожидании ресурсов, чтобы приступить к возведению первого орбитального комплекса.

Сначала Киру пришло в голову, что комитет решил ускорить строительство и посылает дополнительную инженерную эскадру, но потом его взгляд упал на татуировку хохочущего черепа на левом запястье, и неприятная догадка кольнула сердце – они послали кого-то с проверкой. Лично. Почему-то сразу вспомнился старый слоган: «Старикам везде у нас забота, старикам везде у нас почёт».

А ведь он специально выбрал самый дальний сектор на границе обитаемых миров, чтобы скрыться от долгих убаюкивающих разговоров и внимательных взглядов партийных психологов. Они же и так видят работу его нейрокорректора – имплант шлёт отчёты об эмоциональном фоне раз в секунду. За последний год у него не было ни одной вспышки агрессии. Но, видимо, старый Кир настолько интересен и непостижим для нынешних мозгоправов, что они не верят приборам и посылают какого-то юнца собственными глазами убедиться, что он не сошёл с ума в одиночестве и в целом ведёт себя прилично. Как последний живой лев в опустевшем зоопарке.

Выйдя из душевой кабины, Кир задержался у зеркала. Стоит ли побриться и не пугать гостя, исчезнувшей из современного мира мужской щетиной? Хотя, даже выбритая физиономия сорокалетнего заставляла оборачиваться на него вечно двадцатилетних соплеменников. Что уж говорить о самовольно растущих из лица волосах. «Пусть поудивляется», - проворчал про себя бывший вояка.

На самом деле Кир тоже мог омолодиться до общепринятого тонуса, но не хотел этого делать из принципа. Он ещё помнил мир, где старших можно было распознать по внешнему облику, а не только по инфо-визитке коммуникационного импланта. А с этой модой последних лет убирать данные о возрасте даже из личных коммуникаторов наступила полная неопределённость – с равной вероятностью твой собеседник мог оказаться и студентом-первокурсником, и столетним профессором.

Но справедливости ради, где-то в глубине души, несмотря на брюзжание, Кир был весьма рад, что его не мучают боли и немощь стариков прошлого. А тем более беспомощный ужас надвигающегося умирания.

После душа Кир заглянул на камбуз поесть. По здравому рассуждению он решил не шокировать проверяющего жутким зрелищем древнего способа приёма питательных элементов через рот. Хватит с него и щетины. Когда он только начинал свою реабилитацию, его первый партийный психиатр всячески поддерживал желание пациента не подвергать физиологические процессы «дикого» организма серьёзной генной модификации. Ежедневный приём пищи, действительно, стал для Кира неким ритуалом из прошлого, на который он смог опереться в новой реальности.

После завтрака оставалось ещё два часа, и единственный живой обитатель звёздной системы DUO-51, а по совместительству капитан стройотряда 657-645, вернулся к своей работе: проверять телеметрию бурения в поясе астероидов и изучать наиболее подходящие участки планеты для возведения основного купола.

Он как раз составлял список зданий первой очереди, когда в системе из струны вынырнул ожидаемый гость. Пропинговав друг друга за долю секунды, появившийся из облака квантовой неопределённости, крошечный кораблик и огромный самодостаточный промышленный комплекс автоматически согласовали режим посадки. Материнский сборщик плавно открыл шлюз 1-1, поглотив прибывшего как кашалот крохотную рыбку.

Кир не пошёл встречать проверяющего, ограничившись сообщением, что находится на главном мостике и опять вернулся к планированию застройки.

Посему, когда дверь открылась, он абсолютно не был готов к тому, что за этим последует.

На мостик стремительно вошла белокурая коротковолосая девушка в чёрном комбинезоне с пионерской эмблемой на груди и с напором, деловито отчеканила:
- Будь готов, дядя, подставляй разъёмы!

Она толкнула Кира обратно в кресло и села на него сверху, запечатав губы энергичным поцелуем. Её коммуникационный имплант затопил инфоканал капитана входящей информацией – за мгновение он узнал о ней всё.

Её звали Ини, но она предпочитала позывной Секунда. Она пионер-пилот дальней разведки и имеет за плечами две экспедиции. Закончила лётную академию на Луне, но предпочитает жить на Земле. Рост метр семьдесят, цвет глаз голубой, размер груди... цвет кожи... генетические модификаты... любит, чтобы ускорение от трёх до шести единиц... нравится пилотировать по приборам на экстремальных режимах... не любит массивные экзоскелеты и скафандры белого цвета... хочет крылья... Затем пошёл длинный список друзей, любимых мест, неслужебных хобби, и Кир чуть не отключился от перегрузки. Под таким напором он не мог оказать никакого сопротивления.

Ини на секунду оторвалась от его губ и выдохнула какую-то неразборчивую команду – её комбинезон моментально расползся на съёжившиеся лоскуты и опал, оставив полностью обнажённой. Затем она потянулась к застёжке комбинезона Кира, но не справившись с ней, прильнула к шее, зажав зубами утолщение на вороте. К его немалому удивлению комбинезон тут же развалился на части.

Возникло некоторое замешательство, поскольку Кир не был настолько готов, чтобы соответствовать энтузиазму ворвавшейся пионерии. Секунда с удивлением отстранилась, глянула вниз, оценила ситуацию и, чуть покачав головой, весело подмигнула. В мозг Кира ворвался новый поток информации. Только теперь это были не анкетные факты, а личное. Очень, очень личное. Всё самое-самое, что женщина знает о собственном теле и о чём далеко не всегда может догадаться мужчина.

А Кир теперь знал... Он узнал, что Секунда любит, когда ей покусывают мочку уха... Что сосок левой груди значительно чувствительнее, чем правый и поэтому больше внимания надо уделять именно правому... Что она просто обожает сверху, откинувшись далеко назад, чтобы без рук, интуитивно ловя точку равновесия одновременно с точкой опоры... И самое главное – как это всё вместе органично совместить.

Это была максимальная, до бессознательного предела открытость, порождающая истинную близость между двумя, мгновение назад незнакомыми людьми. Кир утонул в этом знании, даже не попытавшись сопротивляться.

Через какое-то время с капитанского мостика они переместились в его каюту, где продолжили с новой силой. Потом ещё. И ещё. В какой-то момент Киру открылась истинная причина моды современного человечества на молодые двадцатилетние тела. Выносливость!

Каждый раз девушка давала ему всего несколько секунд перевести дыхание, а потом снова принималась за своё, обрушивая на него лавину эротического инфопотока, противостоять которому не могло даже его сорокалетнее тело.

Через три часа, после очередного «восхождения», когда Кир на миг потерял сознание, Секунда наконец сжалилась и слезла с него. Она улеглась рядом, свернувшись калачиком.

- Что это было? – спросил Кир, едва смог говорить.
- Пионерский салют, дядя, - сонно объяснила Секунда. – Соскучилась я в одиночном, жуть как охота помять что-то живое.
- Привет, меня зовут Кир, - спохватился он.
- Я ж знаю, - сказала она сквозь зевок и добавила, окончательно засыпая. – Ты странный.

Полежав полчаса рядом со спящей, Кир решил вернуться на мостик. Его шатало, ноги постыдно дрожали от пережитого физического напряжения. По пути он заглянул в каптёрку за тюбиком с нанитами нового комбинезона, а потом на камбуз за порцией горячего кофе. И только плюхнувшись в своё привычное кресло, он наконец-то со всей чёткостью смог задать себе главный вопрос: что это было?!

Если Центр Психического Здоровья с недавних пор ТАК проверяет вменяемость подопечных, то он должен выразить им своё официальное восхищение! Остаётся надеяться, что он не провалил тест.

Но, будучи пожилым пессимистом, Кир всё-таки решил рассмотреть другие варианты. Секунда не была сотрудницей ЦПЗ. У ребят из дальней разведки полно своих дел, чтобы летать по второстепенным стройкам по указке докторов. Значит, она здесь сама по себе.

Кир обратил внимание на её космический корабль, проходящий послеполётку в ангаре. Это был универсальный малый разведчик класса «Мангуст». Согласно классификатору он рассчитан на одного-трёх человек и действует в составе звена из пяти единиц при поддержке крейсера снабжения. Корабль именно с этим бортовым номером на данный момент числился в экспедиции по исследованию Тау-сектора.

«Её не должно быть здесь», - осознал Кир. - «Она в самоволке».

Впервые за долгое время у него появились вопросы к кому-то в этом прозрачном простодушном мире, где все норовили задать вопрос ему.


Секунда проспала двенадцать часов. Кир несколько раз порывался разбудить её, но останавливал себя. Нейрокорректор мог воспринять это как агрессию. Поэтому, устав ждать, он просто повысил температуру в каюте, где она спала, а сам остался наблюдать через камеры с капитанского мостика.

Через несколько минут Секунда открыла глаза. Почти сразу резво встала с кровати и огляделась. Нажав незаметную кнопку на своём браслете, она на мгновение застыла, подождав пока покрытие нового комбинезона не расползётся от руки по всему телу, а затем вышла из каюты.

Наблюдающий за ней Кир получил на комм-имплант поисковый запрос о местонахождении и с неохотой обозначился. Вдруг он поймал себя на мысли, что в глубине души надеется, что Секунда сейчас заберётся в свой корабль и улетит. Не так уж сильно нужны ему ответы. Зато всё непонятное закончится, и он опять останется в гордом одиночестве вспоминать минувшие дни.

Секунда уверенно вошла на мостик и вскинула руку в официальном салюте:
- От лица всех пионеров дальней разведки выражаю благодарность за помощь и сотрудничество! Будь готов!
- Всегда готов, - привычно отозвался Кир, вяло махнув в ответ.

Цепкий взгляд разведчицы сразу отметил татуировку на руке Кира. Через несколько мгновений, ушедших на обращение к данным инфосети, её глаза вспыхнули неподдельным интересом.

- Ты же этот, реликт, да? – спросила она.
- Он самый, - с неохотой согласился Кир, готовясь к лавине поверхностных вопросов о прошлом.
- А чего здесь, а не в музее? – лукаво улыбнулась она.
- Не готов ещё, - серьёзно сообщил Кир.
- Тебе уже под триста годков, дядя – пора, пора, - определила за него Секунда, радуясь интересному знакомству и собственному озорству.
- Я-то готов, а вот музей ещё нет. Даже площадку не выбрал.

Через мгновение озадаченность на лице Секунды вновь сменила улыбка. Он смог удивить её ещё раз.

- Ты сам строишь собственный музей? Интересный дядя.
- Город-музей, - уточнил Кир.
- И там будет всё как раньше? До коммунизма? Точно-точно?
- Не совсем, - нехотя признался он. – Никакого оружия, боевых звездолётов и прочих средств уничтожения.
- Да зачем они нужны? – отмахнулась Секунда.
- Потому что это тоже история! Нельзя её забывать, даже если она больше никогда не вернётся, - горячо возразил Кир как и десятки раз до этого на бесчисленных партийных заседаниях.
- Зачем тебя из карантина отпустили? Ты же дикий, - удивилась вдруг Секунда.
- Это я дикий?! А сама-то кака... тьфу, - Кир даже запнулся от возмущения, - сама-то какая?!
- У меня служебная необходимость, я восемь лет в одиночном! – довольно лыбясь, оправдалась Секунда, плюхнувшись в соседнее кресло. – Случай первой необходимости – всё по уставу.
- Какие восемь лет, экспедиция стартовала три месяца назад. Ты не одна инфосетью пользоваться можешь!
- Туда три месяца, обратно восемь лет, - тихо ответила Секунда. Она всё ещё продолжала улыбаться, но Кир безошибочно узнал промелькнувшие в её взгляде горечь и боль.
- Эффект Рикардо, - пробормотал он и всё возмущение сразу же сползло с него, как отработавший своё комбинезон.

Повисло долгое молчание. Эффект Рикардо был частным уточнением общей релятивисткой теории перемещений в подпространстве, который Кир испытал на собственной шкуре. Обычное путешествие по устойчивой струне, где в квантовой неопределённости пространство и время сплавлены в неразъединимое ничто, осуществляется с коэффициентом единица. В этом случае час полёта в подпространстве соответствует часу, прошедшему в четырёхмерном континууме.

С увеличением коэффициента из-за замедления субъективного времени полёта ускоряется течение времени «снаружи». Когда-то, повреждённый диверсантом, БК штурмового бомбера, на котором лейтенант Кир выдвигался на прорыв блокады Сигма Лебедя, «слегка ошибся». Он провёл в подпространстве всего двенадцать часов вместо трёх дней. И вынырнул через двести лет после той войны, на которую спешил.

Но чаще отчаянные головы пользовались обратным действием эффекта Рикардо. За счёт увеличения субъективного времени они сокращали объективное время полёта. Эта девчонка намеренно установила коэффициент меньше единицы, сэкономив несколько дней в объективном мире, но проведя на корабле, летящем в подпространстве, восемь лет в полном одиночестве.

- Зачем? – только и смог произнести Кир.
- Мы нашли их, - загадочно улыбнулась Секунда.
- Кого?
- Других, - в её глазах начал разгораться прежний азарт. – Мы нашли братьев по разуму!
- И это стоило восьми лет? – удивился Кир.
- Да хоть сто восемь! Как ты не понимаешь, после стольких лет мы нашли их! Они летят прямо к нам в обитаемые миры. Они летят к человечеству, - заметив скептический взгляд Кира, она пояснила. – Наша экспедиция наблюдала за ними три прыжка по трём системам. Аналитики вычислили траекторию – они точно летят к Земле. Даже несмотря на первый неудачный контакт.
- Не смогли расшифровать язык?
- До этого даже не дошло. У них автоматика на примитивном уровне – приняла наши корабли за астероиды и стала стрелять.
- И что?
- Маневрировали пока щиты держались, думали заметят, опомнятся. А потом полопались все. Даже крейсер.
- А ты?
- Я на краю периметра была – общие данные снимала. Кинулась своих спасать, но слишком поздно, даже спасательные капсулы уничтожили. Вот я и прыгнула наперегонки, чтобы Земля успела подготовить новую группу контакта. Мои данные должны помочь.
- Они на вас напали, глупая.

Кир произнёс эту фразу спокойно и даже безразлично, уже зная последующий ответ.

- Вот ты странный дядя. Зачем разумным существам нападать друг на друга? – искренне удивилась Секунда.

Двадцать лет назад, когда Кир только появился в этом детском беззубом будущем, он мог часами спорить о разумности и необходимости насилия, упреждающих ударов, вечной логики войны. Он до сих пор помнил, как снисходительно улыбались его многочисленные собеседники, раз за разом повторяя догму о невозможности агрессии в рамках технологического изобилия.

Вот и сейчас самая очевидная причина смерти товарищей даже не приходила Секунде в голову. И вместо того, чтобы готовить отпор новому врагу, она торопилась организовать новую бойню.

Кир не стал возражать. Он уже знал, что не будет услышан. Вместо этого он лишь спросил:
- Покажешь данные?
- Конечно! – с готовностью отозвалась девушка.

Как только Кир увидел нечёткие силуэты дредноутов, он сразу всё понял. Да, они были сильно изменены, но давняя конструкторская традиция расположения десантных ангаров на носу, а основных орудий в кормовой части выдавала в них принадлежность к Повстанческому Фронту. Он хорошо знал этих «братьев по разуму».

Ту войну Кир не застал – она отгремела лет за тридцать до его рождения. Но он часами изучал записи космических баталий в военной академии. Тогда после десятилетий упорной борьбы в битве у Сатурна адмирал Ли нанёс повстанцам сокрушительное поражение. По условиям капитуляции остатки выживших покинули обитаемые миры в направлении края галактического рукава.

И вот теперь почти через триста лет их гневные потомки вернулись. К этим невоевавшим детям. И скоро дети будут сражаться с детьми.

- На сколько ты их обогнала? – спросил Кир.
- Недели на две, если они идут стандартным ходом, - ответила Секунда.
- Корабль готов, - сказал он, - заправлен и отремонтирован.
- Ты меня прогоняешь? – приподняла бровь девушка.
- Есть ещё какие-то пожелания? – удивился Кир. – Тебе же надо спешить.
- Готовь разъёмы, ветеран, - хохотнула пионерка, стряхивая с себя остатки комбинезона.

Счастливая Секунда улетела только через шесть часов. Всё это время они не вылезали из каюты Кира. В перерывах она рассказывала ему удивительные истории очевидца: о гаснущих звёздах и кипящих планетах, о горящих таинственным огнём газовых облаках и взаимоистощающих друг друга гравитационных воронках. О своих друзьях, как будто они были живы и расстались с ней всего пару дней назад. О волнующем будущем людей, встретивших братьев по разуму.

А затем она с интересом слушала его воспоминания о старой жизни. О временах, когда люди занимались сексом без имплантов. Или, по крайней мере, это были специальные импланты, не связанные с коммуникаторами. О том, как после нескольких веков забвения стала возрождаться Партия и его личной встрече с новыми вождями - Огненнобородым и Пламенеющим, уже тогда ставших легендами. Она заворожено наблюдала, как он ест в тело через рот еду и очень расстраивалась, что не может попробовать вместе с ним без серьёзной генной ремодификации.

Кир даже влюбился в неё. Той грустной, заранее обречённой любовью человека, которому не в первый раз предстоит пережить смерть близких. Возможно ей повезёт, думал он, и она погибнет в бою – быстро и благородно. Глядя как «Мангуст» уходит в разгон на струну, он искренне желал ей такого воинского почёта.


Следующую неделю Кир провёл в активных хлопотах, ему едва удавалось поспать. Он стянул весь свой строительный флот на орбиту ближайшей к струне планеты. Наплевав на эко-регламенты, он начал добывать руду прямо из недр, чтобы оптимизировать техцепочку и как можно быстрей приступить к возведению орбитальных батарей.

Решив сделать ставку не на технологичные лазеры или трудоёмкие плазменные орудия, Кир спроектировал и запустил возведение простых, и в чём-то даже примитивных, стационарных ракетных комплексов. Неповоротливые повстанческие дредноуты будут для них вполне доступной целью.

До полной готовности третьего эшелона обороны оставалось двое суток, когда детекторы зафиксировали формирование воронки. Главный компьютер сообщил, что воинственные «собратья» должны вынырнуть в системе через тридцать восемь часов. По расчётам Кира, плоды его авральной стройки позволят уничтожить два-три дредноута, перед тем как будут сметены наступательным огнём. Вторжение он этим не остановит, но... Но коммунисты не отступают.

Любовно воссозданный тяжёлый бомбер ждал Кира в ангаре. Старый пилот собирался вступить в бой после того, как будет уничтожена вторая линия обороны. Лично лопнуть дредноут ему, конечно, не удастся, но и задёшево он точно не сгорит. Будущее сражение уже манило его томительным предвкушением и постоянными электронными истериками нейрокорректора. Старый солдат скоро будет сражаться и уничтожать. Сражаться и погибать. Он, наконец-то, сделает то, к чему спешил двести лет назад.


Ещё через сутки пришло сообщение от Секунды. Она смеялась и рассказывала ему что-то ни о чём, как будто это был обычный звонок вежливости двух случайно познакомившихся чужаков. А потом, как бы между прочим, словно только что вспомнив, сказала, что скоро прилетит. Конечно же, чтобы пораньше встретить пришельцев. Но по дрогнувшему на мгновение голосу и проскользнувшей неуверенности во взгляде, тщательно скрываемой весёлостью и болтовнёй, Кир вдруг понял, что она летит не ради них. Она летит к нему. К забытому, злому старику, мечтающему о реванше у наступившего.
Он вспомнил их прощание. Уже в ангаре, бодро шагнув к своему кораблю, Секунда внезапно остановилась и одиноко заплакала. Кир инстинктивно шагнул к ней и обнял. Она зашептала ему, сдерживая слёзы, что не понимает, как он может жить столько лет один, зная, что все его друзья и родные погибли. Что она живёт с этим грузом всего восемь лет, но ей уже невыносимо, и она не может быть пионером. Она больше не сможет никого потерять. А как же он? Столько времени быть одному и помнить погибших!

Кир успел согнать весь свой флот к точке выхода из струны за два часа. Последним туда дополз материнский сборщик. От детонации его реактора на чётных протонах вблизи воронки образовалась антиворонка. Благодаря той массе вещества, что дали добывающие баржи, она благополучно аннигилировала, пробив Предел Курленёвой и оборвав струну. Дредноуты врага навсегда рассеялись в квантовой неопределённости, так и не достигнув своей цели. А звёздная система стала надолго недоступна для прохода.

Вспышку взрыва было видно даже с планеты, но купол надёжно поглотил интенсивное излучение. Кир оглядел хозяйским взглядом свой пустой, ещё не построенный город-музей, который так и не успел назвать.

Бывший боевой пилот представил, как ржали бы и подтрунивали над ним ребята из эскадрильи за то, что он меняет свои планы как гадальный шар ради девчонки. Вместо того, чтобы храбро вступить в бой и показать всем, что означает быть солдатом, он стал в глазах потомков величайшим преступником, уничтожившим надежду на контакт с братьями по разуму.

Кир беззлобно рявкнул бы своим однополчанам заткнуться. Он бы сказал, что ещё никто не освобождал его от долга защищать Партию и этих людей. Не только ценой жизни, но и ценой репутации. Даже если они этого не хотят и никогда не поймут.

Ему предстояло жить на пустой планете с жалкими остатками техники долгие десятилетия, пока квантовые воронки не восстановятся, и его заново не найдут пионеры.

Ему предстояло ещё немного подождать свою Секунду, которой больше не придётся кого-то потерять.

[А. Нур]

Уф...

Хорошо. Многие вещи знакомы.Многие близки.

Что ж, у него есть тело.

А отсутствие агрессии при технологическом изобилии - понятие весьма условное. Во-первых, не у всех это изобилие есть, и зависть толкает на экспансии, что банально. Во-вторых, агрессия, как атавизм, вполне может присутствовать в обществе, как деструктивное проявление решимости. Сочетание этих двух фактов при грамотном правительстве позволяет выгодно решить представляемые ими проблемами... например, создание обособленного милитаризированного социума для защиты и/или (если потребуется) экспансии. Особенно, если где-то шляются недобитки бывших военных агрессоров или что-то невыразимое в своей чудовищности.