Пирамида, автор Наталья Соколова (Christy) Опции

[Каркун]

Автор: Наталья Соколова (Christy)


Пирамида


Виктор всегда был какой-то не такой, всегда шел своей, одному ему понятной, дорогой. Вот и сейчас он бодро вышагивал по кромке волн, в закатанных по колено легких парусиновых штанах, быстрыми и уверенными движениями погружая босые ступни в ледяную пену.

Ну и зачем? Тимур вздохнул и ускорил шаг, чтобы не отставать от друга. На ходу он несколько раз поменял свою одежду, стараясь подстроиться под созданную Виктором среду, и остановился на длинном непромокаемом плаще и резиновых сапогах. Весь наряд почему-то получился ярко-желтый и напоминал Тимуру то ли костюм рыбака северных морей, то ли одежки для дождливой погоды у мультяшного Винни–Пуха.

– Вик, давай остановимся, есть разговор! – ему пришлось перекрикивать ветер и орущих чаек, чтобы быть, наконец, услышанным. Виктор резко остановился.
– Да, конечно, извини. Просто ко мне так давно никто не наведывался, очень захотелось показать тебе все это, – он развел руки в широком жесте.

Тишина наступила резко, но какое–то время казалось, что шум ветра, прибой и вопли чаек еще вибрируют неслышным, но ощущаемым эхом. Они оказались в комнате, светлой и просторной, с большими окнами в пол, из которых открывался вид на все тот же океанский ландшафт – белое небо и бурлящие холодные воды. В помещении же было тепло и спокойно, интерьер выдержан в светлых тонах, минимум мебели. Друзья расположились в высоких белых креслах и Тимур снова сосредоточенно занялся изменением своей одежды.
– Наверно, я совсем уже одичал тут один, – рассмеялся Виктор. – Ты себе даже не представляешь, как я рад тебя видеть!
– Еще как представляю! – улыбнулся Тимур, глядя на товарища исподлобья. Рубашка появилась неполностью застегнутая, и теперь он возился с непослушными пуговицами. – И надо сказать, мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы найти тебя, Вик!
– Вот странно, – Виктор поморщился, – я ни от кого не прячусь, в сети есть вся информация обо мне.
– Это да, просто я не очень доверяю сети, там много разной информации, и далеко не вся – правдивая. А я в последнее время чуть что начинаю предполагать самое худшее. Кстати, есть куча народу в сети, которые искренне уверены, что ты самоуничтожился.
– Я знаю... Не понимаю, откуда берутся такие слухи. Люди уходят, да, и сейчас больше, чем когда–либо... Но проследить, кого больше нет, а кто еще здесь – плевое дело. Зачем кричать на каждом углу о том, что даже не удосужился проверить?
– Просто люди в панике. – Тимур обхватил голову руками, потер ладонями глаза. – Моя сестра тоже пропала. Я уже знаю, что ее больше нет... Тебе ведь известно, как они это делают и зачем?

Виктор внимательно смотрел на друга. Взгляд выхватывал мельчайшие детали его лица, малейшие изменения. Хотя лицо Тимура оставалось все таким же молодым – на вид ему нельзя было дать больше тридцати, то, как он держал его, как напрягались под кожей мелкие мышцы, как формировались крохотные морщинки, даже сам взгляд светло–серых глаз – все было другим.
– Я потерял очень много друзей за последнее время. Самоуничтожение – это какая–то эпидемия, она накрыла всех. А теперь вот и ее...
– Я очень сочувствую тебе, Тимур. Наше поколение не привыкло терять близких, это вдвойне тяжело.
– Я бы хотел знать, как они это делают? Я знаю почему – они теряют смысл, ведь так? В какой–то момент они просто не могут больше жить, да? Но я хочу понять, как они это делают – технически? Ведь с нами ничего плохого просто не может произойти, мы больше не стареем, не болеем, с нами вообще ничего не происходит, тогда как они это делают?
– Ты хочешь знать как? – Виктор с тревогой всматривался в лицо друга.
– Не бойся, со мной такого не случится, у меня есть смысл в жизни, и еще какой! – на лице Тимура ярко сверкнула радостная улыбка. – Мне интересна лишь техническая сторона, ну, как техника безопасности. Ты ведь знаешь? Ты всегда у нас был по части науки. Так скажешь мне?
Виктор долго молчал, как будто подбирая слова.
– В этом нет никакого секрета, способ очевиден. Похоже, что когда человек по–настоящему хочет все это прекратить, ответ приходит сам, – Виктор потер переносицу, сосредоточенно глядя перед собой. – Но мы не знаем, действительно ли эти люди полностью перестали существовать. Возможно, они просто забылись...
– Если все вокруг, и мы сами – виртуальность? Тогда и нельзя уничтожить то, чего нет, так? Есть ли вообще на свете хоть что–то реальное?
Виктор не отвечал. Он смотрел в пространство невидящим взглядом. Наконец, вздохнул и грустно улыбнулся.
– Я помню твою сестру, Аниту, я ведь был влюблен в нее. Мы были тогда еще совсем детьми, а она – уже взрослой девушкой, красавицей. А какие вкусные пирожные она делала!
Лицо Тимура исказила гримаса боли, кулаки сами сжались. Затем он медленно, с отвращением разжал ладонь – на ней лежало маленькое сплющенное шоколадное пирожное в кружочке тонкой рефленой бумаги.
– Да чтоб вас всех! – он со всей силой зашвырнул крохотное пирожное в окно. Стекло задрожало, но выдержало, жалкий сладкий комочек заскользил по нему вниз, как улитка, оставляя за собой липкий неравномерный след. – Чертов прогресс! Какие же дураки мы были! Как мы радовались запуску программы, как считали себя творцами, богами!
– Знаешь, я очень долго ждал этого разговора. Я даже обижался на тебя за то, что ты не замечал очевидного. Но у вас была мода, искусство, игры, все эти новые возможности. –
Виктор поднялся и начал ходить по комнате, как если бы он читал лекцию перед аудиторией. – Когда началась эпоха реализованного софта и машины стали больше не нужны для исполнения программ, когда управляемой виртуальностью стало все, что составляет нашу жизнь, лишь несколько ученых во всем мире понимали, что это – начало конца.
– Так и ты с самого начала знал? Знал, что мы рано или поздно наиграемся, как маленькие дети, в новую яркую игрушку? И слишком поздно обнаружим, что потеряли в ней себя самих?
– Разные были версии... Была даже группа исследователей, которые тогда математически просчитали вероятность угасания человечества. Но человек – хитрая штука, он всегда ищет выходы. Даже эти... сдавшиеся – даже им пришлось изрядно потрудиться, чтобы уничтожить себя. И опять же, не факт, что им это удалось. Мы все ищем свой смысл.
Виктор остановился чтобы взглянуть на Тимура и с удивлением заметил, что тот счастливо улыбается.
– Нет, не смотри на меня так! – Тимур рассмеялся, – просто в этом и есть причина, по которой я к тебе пришел. Я нашел этот смысл, и еще многие люди его нашли! Я хочу показать его тебе, хочу чтобы ты стал одним из нас! – Его глаза загорелись, на лице проявлялся лихорадочный румянец.
– О чем ты, Тим? – Виктор насторожился, он буквально кожей почувствовал подвох...
– Нет–нет, ни слова больше! Ты должен все увидеть своими глазами! Обещаю, тебе понравится! Это перевернет всю твою жизнь!
– Хорошо. – Виктор вдруг поднялся с кресла, его лицо – серьезное и сосредоточенное. Чем бы это ни было – это явление, и оно должно быть изучено. Нет смысла делать преждевременные выводы. Он протянул руку Тимуру. – Веди.
От неожиданно легкой победы тот даже как–то растерялся, он–то настраивался на долгие уговоры. Но – так даже лучше. Светящееся абсолютно мальчишеской радостью лицо Тимура тронуло бы сейчас кого угодно, Виктор не смог сдержать улыбки.

Тимур сжал его руку и они оказались в большом зале, уставленном рядами одинаковых кресел. Свет прожекторов под потолком зала был направлен на высокую сцену, на ней проявлялись нехитрые декорации, постепенно перекрывая размытые контуры закулисных металлических конструкций. Посредине возвышалась стойка микрофона, грубые черные провода тянулись к ней по полу. Сцена была допотопной, как и сам зал, Виктору таких уже давно не встречалось. Он цепким взглядом в малейших деталях рассматривал работу – эту среду создавал настоящий знаток и эстет.
Приглушенными вспышками тут и там прибывали все новые люди, они были одеты под стать обстановке – официально, по–деловому и очень устарело. Огромный зал быстро наполнялся, пока свободных кресел почти не осталось. Люди вели себя необычно – как–то слишком оживленно. Переговаривались, бурно жестикулируя, периодически повышая голос почти до крика, смеялись до хохота, как будто соревнуясь друг с другом – а кто тут самый бодрый и веселый? Иногда кто–то поднимал руки вверх, и еще несколько человек вторили ему, пританцовывая.

На секунду отвлекшись от занятной публики Виктор бросил взгляд вниз и заметил, что на нем теперь был серый деловой костюм – чей–то ностальгический подарок – привет из давнего прошлого. Скосив глаза на Тимура, он понял, кто автор этого подарка. На приятеле был такой же костюм, а лицо светилось хитрой и гордой улыбкой. Ну что ж, костюм так костюм, пожал плечами Виктор, его вниманием снова завладела необычная публика.
– Это ведь все – настоящие живые люди? Человек триста, не меньше? – В ответ Тимур лишь кивнул, улыбка стала еще более гордой.
– Что это за сборище? Опять какие–то игры?
– Подожди, сейчас ты сам все увидишь! – По Тимуру было заметно, что и он сгорает от нетерпения.

Дальше на сцене появилась коренастая женщина в вечернем платье и радостно всех поприветствовала. Говорила она о каких–то достижениях, сплочении, равнении на сильнейших – Виктор как ни старался, не смог понять смысла ее слов. И это лишь заинтриговало его еще больше. Дальше дама представляла докладчиков, называя их "ораторами". Виктор жадно слушал – все это было ему как–то смутно знакомо, но он никак не мог вспомнить, где и когда он это мог слышать. Появление "ораторов" наконец расставило все по своим местам.

– Потрясающе! Удивительно! Пирамида, сетевой маркетинг! И это в наше–то время! – Виктор и Тимур стояли в фойе, с белыми пластиковыми стаканчиками с горячим кофе отвратительнейшего качества.
– Я знал, что тебе понравится. – Тимур сделал жадный глоток и сосредоточился на кофейном вкусе. Как будто и не замечал, что восторг друга больше всего напоминал радость ученого, открывшего неизвестную науке дурацкую пятиногую собаку. – И не надо сарказма, просто ты еще не видел нашего продукта!
– А у вас еще и продукт имеется? Как? Каким образом вы смогли выстроить структуру с таким количеством людей? Вокруг чего? Как вы реализуете свой так называемый продукт, если денег – нет и не бывает?..
– Вы представите меня вашему другу, Тимур? – голос был мягкий, с ноткой спокойной уверенности. Друзья тут же обернулись, Тимур при этом расплескал кофе на манжету своей рубашки и смущенно закашлялся. За ними стоял темноволосый мужчина лет шестидесяти, невысоко роста, он смотрел на друзей снизу вверх, но взгляд был прямой и цепкий – такой, что сразу стало понятно, кто тут главный.
– Эээ... конечно, это Виктор, мы знаем друг друга с детства... – Виктор с удивлением уставился на смущенного друга, а мужчина лишь улыбнулся всепонимающей покровительственной улыбкой.
– Я Саймон, глава общества.
Какое громкое звание! Виктор с усилием сдержал улыбку, его лицо выражало лишь вежливую учтивость. Мужчины обменялись рукопожатием.
– Я случайно услышал часть вашего диалога, так вы действительно не знаете, что у нас за продукт?
– Не имею ни малейшего понятия. Но очень хотел бы узнать.
– Все очень просто. Мы продаем время.
– Время? – Виктор склонился над маленьким человечком, пытаясь понять, не шутит ли он.
– Да, время в прошлом. Сейчас, когда человечество переживает эпоху виртуальности, только прошлое может дать нам опору и стабильность. Мы продаем путешествия в прошлое в обмен на членство в нашем обществе и привлечение новых последователей.
– Но это невозможно! – Виктору даже захотелось взять этого Саймона за шкирку и хорошенько потрясти, как будто так можно было бы вытряхнуть странные идеи из его головы. – Время не принадлежит вам!
– Людям нужно не только время, вы же понимаете, но и возможность объединиться во имя идеи. Возможность самому почувствовать что–то настоящее и передать это другим. Все больше людей получают опору и стабильность в наше непростое виртуальное время. – Он говорил это как прописную истину, которую надо повторять снова и снова, без надежды что ее поймут с первого раза. Как учитель, не питающий иллюзий по поводу способностей своих учеников. – Опору и стабильность – вот что мы несем людям!
– Подождите–подождите! – Виктор порывистым жестом двумя руками взъерошил себе волосы. – Это нонсенс! Время в прошлом – это даже еще больший фэйк, чем виртуальность! Возможность путешествия во времени в прошлое была открыта еще полтора века назад, и да – это было сенсацией! Но открытие обернулось крупнейшим разочарованием в истории науки. Очень скоро выяснилось, что никакие изменения в прошлом невозможны. Что бы ни делали засылаемые в прошлое – это не меняло настоящее. Прошлое отторгает любые изменения, их просто нет, и все. Путешествия во времени в итоге лишь пополнили инструментарий студентов исторических вузов. Да и то, реконструкция реальности считается более передовой и точной технологией, чем слабоуправляемое перемещение в прошлое. – Он развел руками. – Увы! Вы торгуете второсортным, никому не нужным товаром!
– Таким уж и ненужным? – хитро прищурился Саймон, обводя взглядом фойе, наполненное людьми.
Виктор озадаченно огляделся – да, это аргумент! Он заметил, что теперь эмоциональность людей вокруг уже не казалась ему такой искусственной и наигранной. Пожалуй, эти люди действительно нашли для себя что–то... Что–то, что держит их в так называемом "обществе" как наркотик, заставляя приводить сюда все новых членов, расширять ненасытную сеть? Он встряхнул головой – да ну, слишком уж мрачно... Вкрадчивый голос Саймона вывел его из размышлений:
– Могу я спросить, когда вы в последний раз испытывали сильные эмоции, Виктор?
Он улыбнулся:
– Сейчас я испытываю целый ряд сильных эмоций.
– А раньше, до этого?
Виктор молчал. Он вспомнил свои исследования, опыты создания различных уровней реальности, вспомнил холодный океан, вспомнил Елену и страсть, которую питал к ней – им так и не удалось ужиться, виртуальность давала слишком много возможностей, а удержать двух людей вместе стало практически невыполнимой задачей... А потом вдруг в памяти всплыло оно – воспоминание из прошлого. Он тогда изучал Вторую Мировую Войну, но, как часто бывает в путешествиях во времени, что–то пошло не так, и вместо зоны боевых действий он попал в один из осажденных советских городов. Моросил мелкий дождик, земля под ногами была мягкой и липкой, а небо низким и серым. И Виктор увидел их – нет, не солдат, а четверо мальчишек, играющих в футбол – грязных, голодных, но отчаянно, так осмысленно, живых...
Вот где они находят это настоящее! Все ограничения, с которыми человек сталкивался когда–то, голод, холод, войны, угроза жизни и здоровью, необходимость бороться за осуществение своих желаний – вот что сектанты противопоставили всемогуществу виртуальности! От потрясения даже немного шумело в ушах...

Он вглянул на Саймона, ожидая увидеть все ту же благосклонную всепонимающую улыбку, но вместо этого встретил глазами взгляд сосредоточенный, напряженный, ищущий.
– Вы знаете, прошлое не обязательно отторгает изменения.
Он испытующе смотрел на Виктора, ожидая реакцию.
– О чем вы, Саймон?
Старик как–то хищно облизнулся и продолжил хрипло, неотрывно глядя в лицо Виктору:
– Прошлое отторгает только изменения, привнесенные ИЗВНЕ.
Виктор непроизвольно отпрянул. Вокруг не было никого и ничего. Тимур и все люди, а также стены, пол и потолок – все пропало, среда вокруг была чисто белой. О таком уровне моделирования Виктор никогда даже не слышал. Он ошарашено уставился на старика. Тот снова мягко улыбнулся.
– Да, я многое знаю о виртуальности. И я знаю, что у нас есть шанс. Через прошлое мы можем изменить настоящее, мы можем вырулить из виртуального тупика, мы даже можем никогда не попадать в него...
Виктор не сводил глаз со старика. После паузы он заговорил:
– Так вот в чем причина самоуничтожений.
– Да, чтобы менять прошлое нужно быть в прошлом. Навсегда. Возврата быть не может. Добровольцы перемещаются в нужную точку времени и сознательно перестают существовать здесь. Я полагаю, вы знаете, как это делается.
Виктор кивнул.
– Каждый доброволец вносит свой вклад, приближая нашу победу. Рано или поздно мы повернем русло развития человечества, виртуальность просто не наступит. Прогресс пойдет другим путем.
– И вы хотите чтобы я...
– Скажем так, вы могли бы внести свою лепту. Весьма существенную. Я даже полагаю, что вы, в силу своего характера, не сможете теперь оставаться в стороне. – Саймон улыбнулся почти шаловливо, но его глаза оставались серьезными. – Разумеется, никто не будет на вас давить, я дам вам столько информации и времени на размышления, сколько потребуется...
– Мне не нужно время. Считайте, что я в деле.

...Все было готово. Временная точка выбрана, инструктаж получен, отсчет начат. Виктор закрыл глаза.
Мысленно отсчитывая секунды в обратном порядке, он готовился заставить свой разум замолчать – всего на мгновение, но этого хватит. Хватит, чтобы потерять связь с виртуальностью, чтобы перестать существовать в настоящем. Смогли другие, значит и он сможет. Это оказалось даже проще, чем он думал...

Он открыл глаза, зрение возвращалось постепенно, выделяя на ярко–белом фоне очертания человеческого лица – женщины, склонившейся над ним.
– Анита?
Теперь он видел ее лицо четко, такое молодое и красивое, с улыбкой, полной нежности.
– Привет, Виктор.
Он блаженно улыбнулся – ах, Саймон, хитрец! Сколько же еще аргументов ты припас? Хватило бы и одного этого...

[christy]

Читается легко, передает атмосферу - это понравилось. Порадовала идеология, мне такие штуки нравятся.
Из минусов - Глава общества выглядит как-то карикатурно. Если это действительно человек такого масштаба, он не будет вести себя как дешевка, имхо. Здесь мне показалась какая-то несостыковка, но, возможно, это лично мой глюк.

[Автор]

ноу

[Marina Gaki]

А у меня читалось очень трудно, постоянно спотыкалась на словах. И сложилось впечатление, что писал человек очень умный, но не искушённый в написании. Потому что тема вполне интересная, но слишком уж загруженная лишними словами и описаниями, а эмоциональный посыл слишком слаб, чтобы втянуться и насладиться.

[silverrat]

коренастая женщина в вечернем платье

Коряво. Так говорят только о мужчинах. О женщине говорят - дородная.

Возможность путешествия во времени в прошлое была открыта еще полтора века назад, и да – это было сенсацией! Но открытие обернулось крупнейшим разочарованием в истории науки. Очень скоро выяснилось, что никакие изменения в прошлом невозможны. Что бы ни делали засылаемые в прошлое – это не меняло настоящее. Прошлое отторгает любые изменения, их просто нет, и все. Путешествия во времени в итоге лишь пополнили инструментарий студентов исторических вузов. Да и то, реконструкция реальности считается более передовой и точной технологией, чем слабоуправляемое перемещение в прошлое. – Он развел руками. – Увы! Вы торгуете второсортным, никому не нужным товаром!

Почему обязательно невозможность изменения прошлого должно вызывать разочарование? А наблюдение за событиями? Это сразу выбило бы почву из-под ног историков-демагогов. Не нравится мне такая утилитарная трактовка путешествий во времени.

По стилю почти нет претензий. Читается легко. Хотя и без изысков. Темы опять же не вижу, хоть убейте.

[Usimov]

Слабый сюжет, слабый стиль, нет интриги. Автору рекомендую работать. Плюсов не вижу.

[kxmep]

Так говорят только о мужчинах.

Кстати, да.
И даже необязательно знать этимологию, достаточно просто чувствовать язык. Хорошее замечание.

[luizaifer]

Коряво. Так говорят только о мужчинах. О женщине говорят - дородная.

Почему же?
У меня была одноклассница - как её не крути, ну никак дородной не назовёшь. Маленькая, коренастая, крепко сбитая, с выраженной мускулатурой (позавидовать можно было). И с возрастом она всё более и более мужала. Я так и говорил кентам: "А наша Эмма всё мужает".
Так, что не надо - фраза очень даже нормальная.

[kxmep]

Почему же?

Потому что от слова "корень".
Ву компренэ?

[luizaifer]

Потому что от слова "корень".

А-а, вон оно как?
Тогда звиняйте, а то у меня мужчина ассоциируется с образом ствола устремлённого вверх, а не корня уходящего вниз.

[Braconiere]

Читать этот рассказ и вправду сложно. Главное, что тормозит, это нереалистичные диалоги, в которых герои объясняют читателю, что у них там происходит, хотя они сами об этом знают. Понятно, что все это делают, но не так же явно!

Сама идея, что людям дают ограничения от их "годмода" в настоящем, отправляя в прошлое - это достаточно круто для рассказа на конкурс. Но я один не понял, почему Тимур сначала пришёл к Виктору выяснять природу исчезновений, а потом сам ему об этом рассказал? Это интрига такая или автор просто перепутал имена героев? И ещё, вся эта пирамида, действительно втайне закинула туда столько людей? И что за муть с возможностью/невозможностью менять прошлое?

С чем бы это сравнить... наверное, с тем, когда традиционно не очень говорливый человек в компании вдруг хочет рассказать анекдот, его все с готовностью слушают ("Интересно, этот-то что расскажет сейчас?"), он начинает уверенно, а потом от волнения из-за всеобщего внимания путается, перефразирует ключевую фразу... и в итоге получается вообще не смешно. Его, конечно жалко, но - три с минусом.

[Yuliya Eff]

– Да, чтобы менять прошлое нужно быть в прошлом. Навсегда. Возврата быть не может. Добровольцы перемещаются в нужную точку времени и сознательно перестают существовать здесь. Я полагаю, вы знаете, как это делается.

Почему же так грустно? Вернется, прожив срок заново.

Если бы меня попросили раскрасить рассказ, я бы залила лист серым и местами пастельные разводы. Текст не получился ярким.
Хотя не поленилась, из любопытства прогнала через ваал-мини, эмоций хватает. Но они тяжелые.

Вот ссылку даю скачать и прогнать текст, другой нет.

Виктор молчал. Он вспомнил свои исследования, опыты создания различных уровней реальности, вспомнил холодный океан, вспомнил Елену

Какую Елену? Анита же, нет?

И Саймон слишком проходящий персонаж, чтобы на нём концентрировать финал.

Вот. Точно, сформулировалось само: при достаточно интересных идеях (сконцентрированных в середине), акцент получился на другие вещи, менее значимые. И хороший рассказ превратился в скучный.

И это, поведение Тимура слишком ... эээ... как будто он под наркотическими парами. То гнев, то радость...
И "пирамида" больше на секту похожа по описанию. %)

В общем, исправляйте недочеты, наилучших пожеланий.)

[bbg]

Мне кажется, этот рассказ не вышел из стадии завязки. Вот 95% текста убрать, обозначить конфликт и начать делать собственно рассказ. А так... он не получился.

[Nekromanid]

Рассказ получился и получился хорошим. Не гениальным конечно, но и отнюдь не плохим.
Не профи и косить под профи не хочу. Просто попрошу автора впредь прорабатывать диалоги лучше. А то от них странное впечетление остоется.
Но повторюсь - рассказ нормальный.

[bbg]

Рассказ получился и получился хорошим. Не гениальным конечно, но и отнюдь не плохим.

Дело вкуса.

[Тимелия Люрик]

Безвкусный рассказ. Не кислый, не соленый и тем более не сладкий. Никакой.

[nogerd]

с отвращением разжал ладонь – на ней лежало маленькое сплющенное шоколадное пирожное в кружочке тонкой рЕфленой бумаги.

он со всей силой зашвырнул крохотное пирожное в окно. Стекло задрожало, но выдержало, жалкий сладкий комочек заскользил по нему вниз

мое воображение отказывается воображать предмет с такими характеристиками - маленькое, жалкое пирожное, умещающееся в сжатой ладони, которым ПОЧТИ можно разбить стекло

Чем бы это ни было – это явление, и оно должно быть изучено

почему явление? речь шла о смысле, читатель недоумевает, почему вдруг взялось "явление"? из контекста этого не ясно

они были одеты под стать обстановке – официально, по–деловому и очень устарело

споткнулся почему-то об "устарело"

Спасибо за рассказ - скорее понравился, чем нет. Но не топ. Есть над чем работать. Успехов автору!

[Полудиккенс]

мое воображение отказывается воображать предмет с такими характеристиками - маленькое, жалкое пирожное, умещающееся в сжатой ладони, которым ПОЧТИ можно разбить стекло

Причем тут разбить? Написано: стекло задрожало, но выдержало. Просто это разумное стекло, оно дрожало от обиды...

[lendigoo]

автор сам не смог справиться со своей идеей, так почему мы должны мучиться? не хотелось дочитывать, заставила себя - а зря. не айс

[Лилэнд Гонт]

кулаки сами сжались.

Как сами?
То есть кулаки у него жили отдельно от хозяина?
Киберпанк какой-то )))