Фельдфебель Опции

[Гость_Максим Керн_*]

Пролог
- Андрюха, ну чё ты там возишься? – в приоткрытой двери кабинета показалась круглая красная физиономия. – Водка греется! Мужики только тебя ждут!
- Пал Палыч, ну у меня же тренировка ещё сегодня, - я протянул свой табельный ПМ, поставленный на деревянную подставку, вместе с двумя магазинами и уложенными в гнёзда шестнадцатью патронами, в маленькое окошко оружейки нашего ПОМа, и взял у дежурного карточку-заместитель. – Сами же потом ругаться будете, если я на соревнованиях в призы не войду.
- Так, старлей, - голос заместителя командира роты ППС посуровел. Ну вот, опять начальника включил. Так-то он мужик хороший, но как выпьет … - Сегодня день милиции, тьфу ты, день полиции. Никак привыкнуть не могу с этим чёртовым переименованием. И ты должен находиться вместе со своими товарищами! И нести все тяготы и лишения! Ты присягу давал? Ты старший лейтенант, или где? Ты в полиции, или кто?
Чёрт, похоже, отвертеться не выйдет. Не люблю я алкоголь. Не моё это. Даже если немного выпью, очень быстро пьянею, а потом болею два дня, пока не оклемаюсь. Организм такой, восприимчивый. Так что, похоже, тренировка на сегодня откладывается.
Я тяжело вздохнул.
- Вот то-то же, - хмыкнул майор Васюткин, распахнув дверь кабинета, откуда доносились громкие голоса, и потянуло табачным дымом. – Лёха, налей-ка нашему чемпиону штрафную! И вот ещё, - вновь повернулся ко мне грузным телом майор, сурово сдвинув кустистые брови. – Только попробуй не занять первое место, Чернов, точно у меня без премии останешься.
Дальнейшее я помню плохо. В памяти осталось только, что всё же сумел отбиться от предложения закатиться в ресторан вместе со всеми, уже хорошо поддатыми сотрудниками, душа начальства требовала продолжения банкета. Накинув бушлат, и нахлобучив шапку на голову, толкнул тяжёлую железную дверь и вышел на улицу. Уф, хорошо… Холодный ноябрьский воздух прочистил лёгкие после прокуренного, хоть топор вешай, кабинета. Чёрт, папку в кабинете оставил. Да и хрен с ней, никуда не денется, а если вернёшься, то уже точно живьём не отпустят. Поправив сбившийся ремень с пустой кобурой, застегнул бушлат и зашагал в сторону ближайшей троллейбусной остановки. На последний троллейбус, судя по стрелкам часов, показывающих одиннадцать вечера, я ещё должен успеть, иначе придётся заказывать такси, чего делать не хотелось. Денег осталось впритык, почти вся зарплата со всеми надбавками уходила на оплату взятой в ипотеку однушки, и платить пятьсот рублей бомбиле мне не улыбалось.
Мне повезло. Не успел я подойти к остановке, как подошёл мой двадцать третий маршрут. Троллейбус был практически пуст, только несколько человек ехали по своим делам, вглядываясь в промозглую темноту за окнами. Я сел на сиденье напротив дверей, прислонившись головой к подрагивающему стеклу. В голове шумело. Хорошо, что завтра по графику выходной, успею отойти от выпитого. Пропустить ни одной рюмки мне не удалось, майор пристально следил, чтобы я не халтурил. Я закрыл глаза, пытаясь избавиться от головокружения, и буквально сразу же провалился в уютную, тёплую тьму.
- Эй, ты, скоморох, просыпайся, пора платить за проезд! – кто-то сильно пихнул меня в плечо, и сбил с головы шапку. Какого… Передо мной стояла компании каких-то подростков лет семнадцати, разряженных в костюмы, видимо позаимствованные из какой-то театральной постановки. Плащи, высокие цилиндры, трости с вычурными набалдашниками. Они что, под кайфом? Не видят, что перед ними сотрудник полиции? Я протёр глаза, недоуменно оглядываясь по сторонам. Что за… Я находился не в троллейбусе. Вместо обычных жёстких сидений, обитых дешёвым дермантином, имелись в наличии шикарные, мягкие сиденья с высокими спинками, а над головой находились секции для багажа, какие можно было бы увидеть в поездах дальнего следования. Я посмотрел в окно, и обмер. Где это я? Это точно не конечная остановка маршрута, и не троллейбусное депо. Передо мной находилось двухэтажное здание, с надписью «Станцiя N 3» на фасаде, освещённое вычурными коваными фонарями, испускавшими мягкий зеленоватый свет. А перед ним… Я ещё раз протёр глаза. Перед зданием стояло несколько экипажей, или дилижансов, какие можно увидеть в фильмах о диком западе. Только тягловой силой были не обычные лошади, а какие-то чешуйчатые зверюги, больше похожие на четырёхлапых бесхвостых ящеров. Зверюги взрыкивали, и одна из них индифферентно навалила большую кучу навоза прямо на мощёную камнем мостовую.
Твою мать… Это что, сон? Народное средство рекомендует в подобной ситуации себя ущипнуть, что я и проделал. Но желаемого эффекта не последовало. Здание с фонарями, дилижансы с ящерами, и куча навоза, к которой с совком в руке кинулся какой-то невзрачный, мелкий мужичок с невероятного размера шнобелем, остались на месте, а я не проснулся в кровати своей маленькой однушки.
- Эй, ты, чучело! Ты что, оглох? Плати, или пожалеешь, что на свет появился! Всего-то десять рублей, и так и быть, можешь топать своей дорогой! – глумливо заржал стоявший передо мной здоровяк в зелёном камзоле и сдвинутым на лоб цилиндре. Кажется, ребятки решили взять меня на гоп-стоп. Ладно, с глюками потом разберёмся. Для начала нужно охолонить этих охреневших сосунков.
- Парни, вы меня с кем-то перепутали, - примирительно сказал я, поднимаясь на ноги и шагнув в узкий проход между рядами сидений. Теперь передо мной был только один противник, толпой на меня накинуться не смогут, как и обойти со спины. – У меня нет денег.
- О, так ты ещё и безбилетник! – растянул в ухмылке губы здоровяк, судя по всему, их предводитель, продемонстрировав прореху в зубах. – Как же ты тогда в дилижансе для знати ехал? Придётся тебе ещё и штраф за безбилетный проезд заплатить, верно, парни?
Стоявшие за спиной здоровяка парни с готовностью загоготали.
- Завязывай, Михась, - раздался из группы прихвостней чей-то скучающий голос. – Долго возишься.
Я немного сдвинулся в сторону, оценивая своих противников. Четверо ушлёпков, достаточно крепких для своего возраста. Один на один мне не составит труда справиться с любым, но в ограниченном пространстве даже они могут задавить массой. Что-то мне этот сон не нравится, слишком уж он затянулся. Обладатель скучающего голоса стоял позади всех, прислонившись плечом к спинке одного из сидений. Лет шестнадцати на вид, субтильного вида, одетый в расшитый серебром камзол со стоячим воротничком, с накинутым на плечи плащом с меховой оторочкой. В руках, затянутых белыми перчатками, он небрежно крутил трость, украшенную инкрустацией. Похоже, я ошибся, главарь этих малолеток именно он.
- Слушаюсь, господин, - подобострастно ответил здоровяк. Раздался щелчок, и в руке бугая возник клинок сантиметров тридцати в длину, спрятанный до этого в теле трости. – Выворачивай карманы, чучело!
Я сделал шаг назад, лихорадочно просчитывая варианты действий. Сон явно переходил в фазу кошмара. Это уже не банальная хулиганка, это статья серьёзнее – разбойное нападение, отливающий синим клинок на бутафорский точно не походил. Адреналин ринулся в кровь, сердце нагоняло в мышцы кровь, готовя их к драке.
- Ты чо, оглох, холоп? – здоровяк в цилиндре угрожающе оскалился, направив острие клинка мне в лицо. Вбитые на тренировках по боевому самбо инстинкты сработали автоматически. Перехват левой рукой запястья противника, подшаг вперёд и удар локтем в переносицу. Здоровяк с воплем хватается за лицо, на мгновение теряя ориентацию. Апперкот правой снизу в подбородок, и бугай падает в проходе, лишая маневра остальную компанию. Теперь нельзя мешкать, надо действовать быстро, пока они не очухались! Удар ногой в живот следующему сопернику – длинному хмырю с лошадиной мордой. Тот отлетает назад, выронив трость. Прыгаю вперёд, перескакивая через бессознательное тело первого бугая, добиваю длинного классической боксёрской «двоечкой» в челюсть. Краем глаза замечая, что главарь, окинув меня презрительным взглядом, выходит из дилижанса. Что ж, одним противником меньше, а этому охреневшему мажору, похоже, плевать на своих дружков.
Передо мной остался только один, стоявший на своих двоих. Тот тоже вытащил спрятанный в трости клинок, который сейчас судорожно сжимал в трясущейся руке. Похоже, ребятки привыкли брать всех на «слабо», серьёзного сопротивления им никто ещё не оказывал. Третий противник, мелкий, похожий на хорька, ткнул в мою сторону клинком, но я был к этому готов. Захват вооружённой руки за рукав, цепляю его за отворот куртки, резкий поворот на опорной ноге, подбив, и хорькомордый впечатывается спиной в деревянный пол «дилижанса», попавшись на классический самбистский бросок через бедро. Добиваю его ударом ноги в голову, отпинываю носком берца выпавший из ладони клинок. Так, с этими, вроде, всё. Здоровяк, которого я приголубил первым, стонет и ворочается в проходе, пытаясь подняться, но он, как, в общем, и остальные, уже не боец. Боевое самбо всё-таки вещь, это вам не на малолеток в тёмных переулках наезжать. Вдалеке послышался тонкий, прерывистый свист. Это ещё что? Впрочем, сейчас не до этого, надо бы сдать этих неудачливых грабителей куда следует. Только вот… Куда? Я вернулся назад, подобрал упавшую шапку, нахлобучил её на голову и поправил форму. Ладно, будем разбираться. Сон это, или не сон, а нарушение законности и порядка налицо, жаль только, что главарь успел смыться.
Я осмотрел лежавших в проходе малолетних грабителей. Чёрт, наручники у меня только одни, это только у американских полицейских пучок пластиковых стяжек-наручников всегда с собой, российским полицейским такое не полагалось. Как не полагались и всякие там электрошокеры – тизеры. Надо бы позвать кого-нибудь на помощь, повязать этих голубчиков. Прохожу по проходу в сторону выхода, по пути успокаиваю ударом по затылку приходящего в себя бугая. Вот этого точно надо бы обездвижить, чтобы не дёргался. Достаю наручники из кожаного чехла на поясе, цепляю на запястье громилы и пристёгиваю в ножке сиденья. Теперь никуда не денется. Остальные ещё в отрубе, похоже, я их сильно приголубил. Ладно, пора осмотреться, куда это меня занесло.
Я выглянул в окно, в надежде, что что-то изменилось, но нет, всё осталось, как было. «Дилижансы», запряжённые неведомыми зверюгами, никуда не исчезли, как не исчезли и фонари и здание, украшенное странной вывеской. Бред какой-то… Ладно, надо просто позвонить в дежурку, вызвать наряд. Достаю смартфон, нажимаю на кнопку разблокировки. Ничего. Просто чёрный мёртвый экран без признаков жизни. Какого хрена, ведь я точно помню, что там оставалось ещё процентов сорок заряда! Поклацав кнопкой ещё несколько раз и не добившись никакого эффекта, убираю смартфон назад. Да что за хрень тут творится? Ладно, ничего не остаётся, как провести рекогносцировку на местности.
Я спустился по откинутым ступенькам «дилижанса», спрыгнул на покрытую брусчаткой мостовую. Огляделся по сторонам. Чёрт, где все люди-то? Хоть кто-то ведь должен быть? А, один всё-таки есть.
- Эй, ты! Иди сюда! – окликнул я мелкого мужичка, спрятавшегося за фонарным столбом. Впрочем, несмотря на маленький рост и тщедушную фигуру, сделать это было не так просто из-за невероятных размеров шнобеля. С таким не очень-то спрячешься. Да, точно, это тот самый мужичок, что собирал навоз за чешуйчатыми зверюгами-тяжеловозами. Мужичок мелко-мелко замотал головой и затрясся. Да что с ним такое?
- Вызови милицию! Тьфу ты… Полицию! Или вневедомку! Тревожная кнопка у вас тут есть? Я старший лейтенант полиции Чернов!
Я достал из нагрудного кармана кителя «ксиву» и помахал ею в воздухе. Воздействия это не возымело, мужичок затрясся ещё больше, и, похоже, вот-вот грохнется в обморок.
- Он никого не вызовет, - раздался голос слева от меня. – Он знает, что ему грозит, если он ослушается моего приказа.
Я обернулся на голос. Метрах в пяти от меня стоял тот самый лощёный хмырь с инкрустированной тростью. Главарь грабителей. Надо же, а я думал, что он сбежал. Ну что ж, тем лучше, ловить не придётся.
- Ты напал на моих людей, чем нанёс оскорбление моему Роду. За это только одно наказание – смерть, - процедил сквозь зубы главарь, медленно, палец за пальцем, стягивая с правой руки белую кожаную перчатку. Он что, собрался драться со мной на кулаках? Он серьёзно? Я выше его на полголовы, плюс тяжелее килограммов на тридцать. Весовые категории явно не в его пользу. Да и опыта в рукопашной у меня как у дурака махорки, как-никак трёхкратный чемпион области по боевому самбо, плюс призёр чемпионата всероссийских игр боевых искусств.
- Ты что, обкурился? Глаза протри, мальчонка. Я лейтенант полиции. Ты знаешь, что по закону полагается за нападение на сотрудника при исполнении?
Да когда уже закончится этот дурной сон? Не знаю, куда я попал, может, здесь какой-то фильм снимают? Тогда где съёмочная команда, оператор, камеры, режиссёр? Или это всё какой-то розыгрыш? Вряд ли, друзей, которые могли бы это устроить, у меня нет, да и не похожа окружающая действительность на театральные, или киношные декорации.
- Мальчонка? – зло прошипел главарь, сузив глаза. Он, наконец, снял перчатку. Ого, а парнишка-то явно нехило упакован. Пальцы были просто унизаны перстнями, украшенными разноцветными камушками. – За такое оскорбление, ты, смерд, будешь подыхать очень долго. Я – младший сын главы рода Ипатьевых, Елизар Ипатьев. Запомни моё имя перед смертью, холоп.
Мальчишка мерзко ухмыльнулся, направил на меня раскрытую ладонь, как-то странно зашевелил пальцами, и мне в грудь выстрелил жгут зелёного пламени. Увернуться я не успел. Только вот… Пламя, если это было оно, так как никакого тепла я не почувствовал, внезапно исчезло, впитавшись в невидимую преграду буквально в сантиметре от моего тела, а потом ударило обратно в главаря, будто отразившись от невидимого зеркала. Мальчишка рухнул на землю, выгнулся дугой и заверещал, царапая грудь скрюченными пальцами.
Я стоял в полной прострации, не понимая, что делать. Это что сейчас такое было?
- От оно как. Нападение на представителя высокого рода, - раздался позади меня чей-то гулкий, как из бочки, бас. – Статья семнадцатая, дробь пять Уложения об аристократах. Карается смертной карой через четвертование. В лучшем случае, ежели очень повезёт, заменяется пожизненной каторгой на рудниках. Попал ты, паря.
Я медленно обернулся, практически уткнувшись носом в грудь здоровенного мужичары ростом хорошо за два метра. Одет мужик был в чёрную шинель, подпоясанную широким кожаным ремнём с портупеей, на ногах сапоги с меховой оторочкой, а на голове высокая каракулевая папаха с кокардой в центре - двуглавым золотым орлом на красном фоне. На ремне у левого бока висела сабля в потёртых ножнах. Мужичара имел окладистую чёрную бороду, шикарные усы, нос картошкой и густые, кустистые брови. Нет, я точно брежу. Какие сабли в двадцать первом веке? Какая каторга с четвертованием? Какое, нахрен, уложение об аристократах?!
- Чево? – совершенно обалдев от происходящего сюра, спросил я.
- Тово, - прогудел мужик, по-вологодски «окая», мигнув кому-то за моей спиной. И вновь я не успел среагировать. Мелькнула смазанная тень, и голова взорвалась, будто в неё угодила граната. Последнее, что я услышал, прежде чем окончательно потерять сознание, были слова бородача: - Все следы убрать, со свидетелей взять подробные показания под запись. И чтоб не болтали. Мальчишку-магика в лекарню для знати, и быстро, иначе с нас шкуру спустят. А этого ухаря проверить, и в камеру, пусть с ним начальство разбирается.

[Гость_Максим Керн_*]

Глава 1. Допрос с пристрастием

Очнулся я от головной боли. Голова трещала так, что казалось, что вот-вот лопнет. Сколько раз себе говорил, что не буду больше пить. Похоже, кто-то вчера палёнку притащил, башка просто разламывается. Я не открывая глаз протянул руку и потёр саднящий затылок. А это ещё что? За правым ухом ладонь нащупала нехилую шишку величиной с яйцо.
- Эй, бугор, тут смертничек очухался, - раздался рядом чей-то шепелявый голос, и я резко открыл глаза. Нет, я точно не в своей ипотечной однушке, и не на диванчике в закутке дежурки, где иногда приходилось ночевать. Я лежал на каких-то деревянных нарах, просто на голых досках без признаков матраса, и, судя по железной двери со смотровой заслонкой и решётке на единственном узком оконце, находился в какой-то камере. И это точно не изолятор в нашем РОВД. Куда это меня занесло?
Я с силой потер лицо, пытаясь вспомнить вчерашние события. В голове клубился плотный туман, мысли путались. Память выхватила из кружившегося в голове калейдоскопа несколько картинок. Вот я сажусь в троллейбус, еду домой. Это я точно помню. А вот я вижу здоровенных чешуйчатых зверюг, запряженных в «дилижанс», и мерзкую ухмылочку какого-то расфранченного типчика в странном наряде, крутящего в пальцах инкрустированную трость. Не, похоже, что мне в дурку заезжать пора. Я с усилием проморгался, но камера никуда не исчезла. К тому же в ней я находился не один.
- Э, слышь, бедолага, иди с бугром перетри, обозначься. Ты ваще откуда такой нарисовался? Кто по жизни? Под кем ходишь?
Я повернул голову, буквально нос к носу столкнувшись с… Гоблином. Ну, наверное. Но сидевшее на соседних нарах существо с серой морщинистой кожей, здоровенным шнобелем и маленькими красными глазками, упрятанными под нависающими надбровными дугами, человеком точно не являлось. Так, спокойствие, только спокойствие… Ну, гоблин, или кто он там есть, и что с того. На данный момент у меня, похоже, имеются проблемы посерьёзнее. Надо в конце концов понять, во что я влип.
Я с трудом сел на скрипнувших нарах, свесив ноги. Пришлось закрыть глаза, чтобы переждать приступ головокружения. Осторожно потрогал шишку за ухом. Да уж, нехило мне вмазали. Это какая же сволочь меня так приголубила? Память вновь сделала кульбит, и я вспомнил всё. Дилижанс, группу охамевшей молодёжи в цилиндрах, пытавшейся взять меня на гоп-стоп, последовавшую за этим драку. И здоровенного бородатого мужичару в странной форме. А то, что это была форма, к бабке не ходи.
- Шнырь, глохни. Сам всё расскажет, ежели уважение имеет. Не нам, так хозяину точно. Не прессуй сходу человечка, ему и так недолго землю топтать осталось, - прорычал ещё один голос, могучая лапа скинула с соседних нар гоблина, и на них уселся другой персонаж, на которого я и уставился во все глаза. Этот тоже не был человеком.
- Чего уставился? Так и будешь в молчанку играть, фраерок? – рыкнул сидящий напротив и почёсывающий объёмное, поросшее густым рыжим волосом, пузо… Я даже не знаю, как его и назвать. Тролль? Да уж, шок – это по-нашему. Мало мне было мальчишки, швыряющего в меня зелёное пламя, мало было серокожего, морщинистого как шарпей гоблина, так теперь ещё и это. Я ещё раз внимательно осмотрел сидящее напротив меня существо. Шкафообразный, с мощными ручищами, расписанными густой вязью татуировок, и толстой шеей профессионального борца-вольника. Скошенный, как у неандертальца, лоб, огромная, как котёл, абсолютно лысая голова, украшенная глубоким шрамом, тянувшимся от затылка до левой брови. Он бы походил на человека, если бы не пара бросающихся в глаза деталей. Нос у него практически отсутствовал, вместо него имелась какая-то выпуклость с двумя узкими вертикальными ноздрями, а из-под нижней губы торчали два мощных жёлтых клыка, какие точно не встретишь у представителя человеческой расы.
- Бугор, так ему лягаши чуть калган не проломили, - возник сбоку гоблин. – Помнишь Косого из лазутинских? Ему так же прилетело, когда он одного жирного бобра на перо поставить хотел. Но тот лягавых вызвать успел. Так Косой после того вообще метлы лишился, только слюни пускал, да гадил под себя.
- Кхм… Я Андрей. Андрей Чернов, - кашлянув, начал я. Этот тролль, похоже, кто-то вроде смотрящего по «хате». Совсем тут органы берега попутали – сотрудника полиции в одну камеру с уголовниками кинули. Впрочем, похоже, что местные сидельцы об этом не догадываются, иначе к бабке не ходи, меня бы ждал совсем другой разговор.
- Ага. А я Федька Ростовский, - кивнул тролль. - Шрам погоняло. Бугром тут, за порядком присматриваю. Так за что честного фраера в нашей хате прописали? Тут птички напели, что ты, мил человек, магика чуть не вальнул. А за такое тебе дыба да деревянный макинтош корячатся. А ты, уж извиняй, по масти явно не из графьёв, иначе тебя бы сюда не кинули.
Вот оно как… Весело. Не думаю, что этот бугор врёт, да и тот бородатый мужик что-то похожее говорил. Да уж, похоже, я серьёзно встрял. И не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что всё происходящее никакой не розыгрыш и не сон. Сидящий напротив меня здоровенный татуированный тролль был вполне реальным, как и боль после удара по голове. И уже совершенно ясно, что я нахожусь в другом мире. Да уж, действительно попал. И, стоп… Федька? Ростовский? Этот тролль? Как это? Почему-то меня поразило именно русское имя сидящего напротив меня монстра, который человеком точно не был. И только сейчас до меня дошло, что и гоблин и тролль прекрасно говорят на русском языке, хоть и с употреблением уголовного сленга. Лягавые, фраер, вальнул…Они ж чисто по фене ботают, хотя некоторые словечки давно уже вышли из употребления. В уголовной среде сотрудников органов лягавыми давно уже не называют. Да уж, всё страньше и страньше…
- Ладно, оно дело твоё, пытать не стану. А вот когда крысы из Тайной канцелярии по твою душу явятся, - тролль понизил голос до шёпота и воровато глянул в сторону камерной двери. – Вот они-то точно будут. Врагу не пожелаю в их руки попасть… Ну да ладно, того точно никто не знает, - гулко хохотнул тролль и хлопнул меня лапой по плечу, да так, что я едва не рухнул обратно на нары. Ручища у Шрама была железной. Не хотел бы я с ним в рукопашной сойтись, такого только кувалдой промеж глаз завалить можно, да и то не факт.
- Ты вроде фраер правильный, не болтливый. Да и статья у тебя авторитетная, у остальных тяму не хватит на магика с голой пяткой прыгать. Жаль, не получилось у тебя его вальнуть, хоть одной гнидой меньше бы стало. Ты пока не кручинься особо, людей обычно до вышки не доводят, глядишь, и каторгой отделаешься. Оно, конечно, и там не малина, но ежели ты по жизни правильный фраер, то и по масти продвинуться сможешь. А там при случае и на рывок соскочить можно.
Тролль подмигнул, растянув пасть в клыкастой улыбке, которой позавидовал бы и нильский крокодил.
Да уж, есть, что обдумать. От первоначального шока при виде явно нечеловеческих существ я уже слегка отошёл, человеческая психика всё-таки очень гибкая штука. Да и к истерикам я никогда склонен не был. Ну гоблин, ну тролль по имени Фёдор, подумаешь… Да и гудящая до сих пор после удара голова способствовала в какой-то степени моему пофигизму. А вот слова бугра спокойствию способствовали мало. Магика чуть не вальнул, значит? Стало быть, то зелёное пламя, отразившееся обратно в охамевшего мажора в шмотках из театральной постановки «Евгений Онегин» мне не почудилось? Здесь что, реально есть магия? Да уж… Я всегда был материалистом до мозга костей, во всех этих экстрасенсов, белых магов и серо-буро-козявчатых колдунов, расплодившихся в последнее время по всей России, никогда не верил. Но то, что видишь собственными глазами, отрицать сложно, прямое подтверждение реальности происходящего сидело напротив меня, почёсывая толстыми пальцами брюхо. Так, ладно, будем решать проблемы по мере их поступления.
С этим троллем надо держать ухо востро, не думаю, что ему стоит знать, кто я и откуда. Не думаю, что я пробуду здесь долго, я ещё минуту назад услышал металлический звук открывшейся смотровой заслонки, а стало быть дежурный уже в курсе того, что я очнулся. Вряд ли меня будут долго здесь мариновать, скорее всего, скоро выдернут на допрос. Если верить этому троллю, или кто он тут на самом деле, мне инкриминируют серьёзную статью с наказанием вплоть до смертной казни. Не думаю, что мне предоставят адвоката и право на один телефонный звонок, это только в голливудских фильмах бывает. Кстати, а где мой смартфон? Я похлопал себя по карманам. Ага, ну, следовало ожидать. В карманах кителя было пусто. Ни смартфона, ни удостоверения, ни служебной книжки для записей. Кошелька, ключей от квартиры и прочих мелочей тоже не оказалось. Так же отсутствовал офицерский ремень с кобурой, галстук с заколкой, обычный брючный ремень, даже в берцах шнурков не оказалось. Выгребли всё подчистую. Лейтенантские погоны с кителя тоже исчезли, как и звёздочки с плеч бушлата. Наручных часов, надёжных, как автомат Калашникова, «Командирских», на запястье тоже не было, так что узнать, который час, было проблематично. Впрочем, судя по свету, проникавшему сквозь зарешеченные окна с мутными стёклами, сейчас уже утро. Похоже, в отключке я провалялся всю ночь. Но, как ни странно, чувствовал я себя не так плохо. Головокружение уже почти прекратилось, руки-ноги целы, да и голова начала потихоньку работать.
- Так ты чьих будешь-то, Андрюха? – возник сбоку носатый гоблин, присев на край нар и потирая ладони о засаленные штаны. – Под каким родом ходишь? А то я такой одёжи не видал ишшо. Это чо за клифт такой? Вроде мех, только странный какой-то.
Гоблин ткнул пальцем в лежащий в изголовье шконки бушлат.
- Да и лапти у тебя фильдеперсовые. Это где ж такие шьют?
Чёрт, ну и как ему ответить? Что это форма, которую мне выдали по службе? От ответа на неудобный вопрос меня спас лязг замка. В проёме двери возникли кряжистые фигуры с короткими дубинками в руках.
- К стене! Лапы в гору! Ноги расставить! – рявкнул шагнувший вперёд здоровяк в сером кителе, трещавшим на могучих плечах. Мои сокамерник вскочили с нар и споро подбежали к стене, выполнив указание, уперев поднятые руки в каменную кладку стены и широко расставив ноги. Мне ничего не оставалось, как последовать их примеру.
- Удачи, Андрюха, - шепнул стоявший рядом тролль. – Похоже, это по твою душу.
- Молчать, шваль!
Раздался глухой звук удара, и тролль скривился от боли. На моём правом запястье защёлкнулся наручник. Вернее, нет, не так. Не наручник, а широкая скоба кандалов, какие можно увидеть в фильмах о средневековых узилищах. Руку дёрнули вниз, сжав железными пальцами, завели за спину. Со второй рукой проделали те же манипуляции. Да уж, чётко работают ребята, ничего не скажешь. Меня дёрнули назад, задрав скованные руки вверх и надавив на плечи, вынудив меня согнуться вниз, чуть ли не уткнувшись носом в колени. Я сжал зубы. Местные правоохранители, уж не знаю, кто они, с задержанными явно не церемонятся. И что-то подсказывает мне, что качать права тут бессмысленно.
- Урядник, шмотьё его прихвати. А этим потом мётлы в зубы и на уборку территории, нечего им тут прохлаждаться, - раздался надо мной грубый голос. Обладателя голоса мне рассмотреть не удалось, я видел только его сапоги. Надо признать, сапоги примечательные. Яловые, начищенные до зеркального блеска, с двойной прошитой подошвой и голенищем-гармошкой. Да уж, сейчас такие не делают.
- Слухаю, вашбродь! – бодро отрапортовал ещё один голос. – Пошёл, отброс!
Меня дёрнули вперёд, и я засеменил на полусогнутых ногах, практически вися на вывернутых руках. Железная дверь камеры захлопнулась позади. Видел я только пол перед собой, поднять голову, чтобы осмотреться, не было возможности. Я видел только облезлые, когда-то покрашенные в кирпично-красный цвет доски, да сапоги идущего передо мной надзирателя. Или кто он тут? Урядник, вашбродь… Куда я попал? Такое впечатление, что в Российскую Империю века так девятнадцатого, урядники тогда в полиции точно были, это кто-то вроде ефрейтора, или сержанта, то есть младший начальствующий состав. Или это не полиция, а жандармерия? Насколько я помню, разница между ними была. Если полиция занималась охраной правопорядка, расследованием административных правонарушений и уголовных преступлений, то жандармерия занималась исключительно государственной безопасностью, то есть политическим сыском. Но то было в реальной Российской Империи, в той уж точно не было никаких магов, троллей и гоблинов.
Прошли ещё одну дверь, вернее, железную решётку, перегораживающую коридор, и меня проволокли вверх по каменным ступеням, ни на секунду не ослабляя хватку. Плечи же из суставов выдернут, волки позорные… И похоже, что местные камеры предварительного заключения находились в полуподвале. Света явно прибавилось, и, судя по теням, на широких окнах первого этажа не было решёток. Да и на полу была постелена длинная ковровая дорожка. Похоже, в пыточную меня волочь не стали, а повели сразу на допрос к начальству, без применения экспресс-методов. Но это пока. Моё положение крайне неопределённое, и может измениться к худшему в любой момент. Хотя, казалось бы, куда хуже…
Меня ткнули головой в стену возле массивной деревянной двери. Похоже, пришли.
- Господин участковый пристав, заключённый по вашему приказанию доставлен, - приоткрыв дверь, доложился старший конвоир.
- Заводи, околоточный, - донёсся голос из глубины кабинета. – Поглядим, что это за фрукт такой.
***
- Итак, мил-человек, кто ж ты такой есть? – задумчиво проговорил сидящий через пространство стола человек в форме, пыхнув папиросой. Я не спешил отвечать, изучая местное начальство. Снять кандалы, разумеется, с меня никто и не подумал, более того, на железном табурете, привинченном к полу, была специальная стальная петля, к которой мой конвоир, стоявший за спиной, присоединил короткую цепь, идущую от наручников. И захочешь – не дёрнешься.
Сидевший напротив меня человек был примечательной фигурой. Одни усы чего стоили. Они посрамили бы даже усы маршала Будённого. Гладко выбритый, до синевы, тяжёлый подбородок, нос с горбинкой, высокий лоб с залысинами и проницательные серые глаза. Навскидку мужчине лет пятьдесят, сеточка морщин, идущая от глаз, хорошо просматривалась. Ну и форма. Теперь я точно понимал, что попал не в театральную постановку, форму, и уж тем более такую, носить нужно уметь. И этот мужик носил её точно не один год. Китель тёмно-зелёного сукна, с прямыми бортами, стоячий воротник, застёгивающийся на крючки, с оранжевым кантом, таким же кантом окаймлены обшлага. На обшлагах по две петлицы из серебряного галуна. На плечах погоны. Белые, с одним оранжевым просветом и рядом из трёх жёлтых звёздочек. Что-то я вообще ничего не понимаю. Кто этот мужик по званию? Такой формы и знаков различия я вообще никогда не видел. Впрочем, понятно, что этот участковый пристав, как назвал его конвоир, местная большая шишка, от которого, вполне возможно, зависит моя судьба. Только у начальника серьёзного калибра может быть такой кабинет с дорогой даже на вид мебелью, массивным, чёрного дерева, прямо «министерским» столом и шикарным кожаным креслом.
- У тебя, мил-человек, язык отсох? – ласково улыбнулся мужик и затушил папиросу в массивной бронзовой пепельнице. – Околоточный, помоги-ка ему человечью речь вспомнить. Только аккуратно, а то знаю я тебя. Пришибёшь ещё ненароком.
- Обижаете, ваше благородие, - прогудел конвоир за моей спиной. – Я легонечко.
Не успел я раскрыть рот, как голова мотнулась от сильного удара в ухо.
- Ну как, теперь говорить будешь? – участливо осведомился начальник местной охранки, откинувшись на высокую спинку кресла. – Или повторить?
- Не надо, до меня и с первого раза дошло, - ответил я. В глазах мелькали «звёздочки», в голове звенело. У этого околоточного не кулаки, а кувалды. Так ведь действительно прибить может.
- Вот и хорошо, вот и славно, - вновь по-отечески улыбнулся его благородие. – Тогда начнём с малого. Назови своё полное имя, когда, где, под крылом какого Рода родился, уезд и губернию. И советую говорить без утайки.
Начальник подвинул к себе лист желтоватой бумаги с вычурным вензелем в левом верхнем углу, откинул крышку бронзовой чернильницы и взял из гнезда подставки перьевую ручку. Обалдеть. Здесь что, даже обычных ручек нет? Как они этим пишут?
И, чего? Уезд, губерния? Да откуда ж мне знать-то? Да и какие губернии в Советском Союзе, в котором я успел родиться? И что ещё за «крыло Рода»?
- Чернов Андрей Анатольевич, родился двадцать четвёртого ноября тысяча девятьсот восемьдесят девятого года, - начал я.
- Какого года? – удивлённо поднял брови участковый пристав, перестав записывать. – Это по какому летоисчислению? Ты что, нерусь какая? Фамилия, вроде, нашенская, да и говоришь без акцента.
- Ну, это от рождества Христова, - немного опешив, ответил я.
- От рождества кого? – округлил глаза пристав.
Не понял… Здесь что, не было христианства? Ну, если учесть в этом мире наличие магии и вовсе невероятных существ, с которыми мне пришлось пообщаться в камере, то и не такое возможно. Вот ведь занесло меня…
- Так, ладно… - устало вздохнул пристав, отложив ручку в сторону. – По-хорошему ты, значит, не хочешь… Паря, стоит мне щёлкнуть пальцами, и ты окажешься на дыбе. А там ты расскажешь всё.
- Да я правду говорю, ваше благородие! – возопил я.
- Правду?! – рявкнул мужик, наклонившись вперёд и вонзая в меня взгляд. – Кто тебя на младшего Ипатьева напасть надоумил? Он еле жив остался! И как ты это сделал? При обыске на тебе не нашли никаких амулетов и атакующих печатей! Скинуть успел? Отвечай, сукин сын, или на плахе жизнь окончишь! А это вот что такое?
Участковый пристав выдвинул ящик стола и начал выкладывать перед собой… Мои вещи. Удостоверение, запаянную в пластик карточку-заместитель на оружие, авторучку, ключи от квартиры, смартфон, наручники, которыми я пристегнул того здоровяка в «дилижансе»… Сверху легли мои погоны старшего лейтенанта.
- А вот это что? – на стол легли несколько денежных купюр – тысячная, пятисотка и пара сотенных. – Здесь написано «Билет Банка России». На власть государя-императора покушаетесь, деньги свои уже напечатали? Говори, выродок, чей ты подсыл?!
- Боюсь, господин участковый пристав, что это дело уже вне вашей юрисдикции, - раздался слева от меня спокойный голос. Я повернул голову, увидев, как в кабинет шагнул ещё один человек. Высокая, нескладная фигура, запакованная в чёрный, полувоенного образца, китель без знаков различия и чёрные же, заправленные в высокие хромовые сапоги, брюки. На плечах накинут длинный, до пят, плащ с глубоким капюшоном с оторочкой из серебристого меха. Узкое, аристократическое лицо, длинные тёмные волосы свободно раскинулись по плечам. Глаза неожиданного посетителя, несмотря на то, что на улице не яркий летний день, были закрыты круглыми очками с чёрными стёклами.
- Ты ещё кто такой? – прорычал пристав, уперев кулаки в стол и поднимаясь на ноги. – Как сюда проник? Околоточный, взять его!
- А вот это вряд ли, - усмехнулся краем рта нескладный и быстро сделал несколько пассов пальцами правой руки, затянутой чёрной лайковой перчаткой. Со стороны это походило на то, как «разговаривают» глухонемые. Здоровяк-конвоир, двинувшийся было к нескладному, внезапно замер, а потом рухнул на пол с закатившимися глазами. Обалдеть. Как это он его? Или это опять магия, в существование которой я не верил ещё вчера?
- Вот так-то лучше. Пусть поспит. А вам, господин участковый пристав, я советую не хвататься за амулет, против меня он не подействует. И да, прошу прощения за неподобающее поведение, я в спешке забыл представиться по всей форме. Игнациус Лайола, Тайная канцелярия его императорского величества.

[Гость_Максим Керн_*]

Глава 2. Dura lex, sed lex

В руке черномундирного возник какой-то медальон, на мгновение сверкнувший ослепительно-белым светом.
- Тайная канцелярия? – пробормотал в момент побледневший пристав. – Как? Откуда? Нас никто не предупредил…
- Вас и не должен был никто предупреждать, дражайший Василий Кузьмич, - тонко улыбнулся нескладный, внимательно осматривая меня сквозь непроницаемые стёкла очков. – Считайте, что это внеплановая инспекция. Помимо всего прочего я успел повторно опросить свидетелей прискорбного инцидента с этим молодым человеком, и поднять кое-какие документы. Свидетели у вас по какому-то странному стечению обстоятельств имеют свойство бесследно исчезать. Не знаете, почему? К слову, я буду вынужден доложить о том, что дела на вверенном вам участке ведутся из рук вон плохо. И вы прекрасно знаете, к чему я веду.
Чиновник из неведомой тайной канцелярии перевёл взгляд на пристава, и тот побледнел ещё больше, хотя я думал, что это в принципе невозможно.
- Но… Ваше сиятельство, Уложение об аристократах… Это же род Ипатьевых…
- Ваша святая обязанность, дорогой мой Василий Кузьмич, следить за соблюдением законности. И если закон нарушает представитель знатного Рода, то вы должны были сообщить в более высокую инстанцию. Но вы этого не сделали, так ведь? Сколько людей ограбила банда Ипатьева-младшего? Я знаю, что вы запретили заводить на него дела, но знать-то вы должны? – в голосе нескладного прорезался металл. – Так сколько?
- Д-двадцать три, - пристав вытащил из кармана кителя платок с вышитым в углу вензелем и вытер дрожащей рукой выступивший на лбу пот. – Смилуйтесь, ваше сиятельство. У меня семья. Я просто не мог… К тому же никто из порядочных граждан серьёзно не пострадал. Никто ведь не погиб!
- Ах, вот как, - улыбнулся нескладный, подходя к столу, и нависнув над вжавшимся в кресло начальником местного околотка. – То есть ожоги первой степени от применения боевой огненной магии у одиннадцати граждан вы не считаете? А пять трупов бродяжек с выжженными глазами, которых выловили в реке, вы тоже не заметили? По вашему, невинный мальчик просто решил развлечься, отработать приёмы огненного боя на беззащитных гражданских, и заодно немного подзаработать, так как карманных денег, что выделяет ему отец, на разгульную жизнь не хватает?
Я внимательно прислушивался к разговору. Да уж, этот мир, конечно, очень отличается от привычного мне, но кое-какие вещи не меняются. Похоже, начальника местной полицейской управы просто купили, чтобы он закрывал глаза на шалости в край охреневшего малолетнего ублюдка. Обычное дело в моём прежнем мире. Другое дело, что в этот раз «замазать» дело не удалось, тот охамевший мажор Ипатьев сам чуть не отправился на тот свет, знать бы ещё, каким образом. Такой скандал не замнёшь, а слухи, как известно, быстрее скорости света. Я-то уж точно ничего не делал, я до этого мажорчика даже пальцем не дотрагивался. Сто процентов, что его подельники, которых я немного помял в «дилижансе», сейчас поют соловьями о том, что это я напал первым, а они только бедные и несчастные жертвы. И потайные кинжалы, что в тростях носили – это просто для защиты. Ещё и побои предъявят, физиономии я им начистил от души. Ну ещё бы, с такой «крышей», как этот Ипатьев, можно ничего не опасаться. Только вот с этим «следаком» из неведомой тайной канцелярии они просчитались. Мужик, похоже, упёртый, и для него закон не пустое слово.
- Так что вы можете сказать в своё оправдание, милейший? – нескладный наконец перестал нависать надо белым, как стенка, приставом, отодвинул от стены стул для посетителей и уселся на него, по-хозяйски закинув длинные ноги на стол.
- Я… Я искуплю. Прошу вас. Умоляю! У меня же дети! – начальник местного райотдела поднялся на трясущиеся ноги. Да чего он так трясётся-то? Я поморщился. Ну, уволят его с должности, делов-то… В моём мира бывшие высокие чины из милиции, прокуратуры, судов, пойманные на горячем, мгновенно становились бизнесменами, или того круче – шли в депутаты. Сажали уж совсем попутавших берега, вернее, просто вовремя не поделившихся с кем надо.
- А вы что думаете, Андрей Анатольевич? – внезапно обратился ко мне нескладный. Он шевельнул пальцем, и моё служебное удостоверение само собой возникло у него в руке. – Здесь написано, что вы старший лейтенант полиции. Странное звание. Вы служивый? Военная полиция? Не слышал о таком ведомстве. Впрочем, мы отвлеклись, с вами мы разберёмся немного позже. Так что думаете? Василий Кузьмич - человек заслуженный, с османами воевал, высокими государственными наградами отмечен. И тут такой прокол по службе. Я понимаю, что в сложившейся ситуации вы лицо заинтересованное, но, тем не менее, мне интересны ваши соображения.
- Закон есть закон, ваше сиятельство. Не мне его обсуждать. А закон, как меня учили, должен быть один для всех, невзирая на должности и звания.
- Золотые слова, дражайший Андрей Анатольевич, - кивнул странный чиновник тайной канцелярии с не менее странным именем Игнациус Лайола. – Что ж, как говорили древние латиняне, периат мундус ет фиат юститиа. Правосудие должно свершиться, хотя бы погиб мир. И дура лекс, сед лекс.
- Закон суров, но это закон, - прошептал я. Скованные за спиной руки затекли, я их почти не чувствовал. Но что-то мне подсказывало, что допрос на этом не закончится.
- О, вы знаете латынь? – удивлённо поднял брови нескладный. – Весьма похвально. Ну что ж, не будем откладывать неизбежное. Закон должен быть исполнен.
Черномундирный поднялся на ноги.
- Именем его императорского величества Александра Седьмого, провозглашаю приговор. За неисполнение своих служебных обязанностей, неоднократное покрытие преступлений, участковый пристав Боголюбов Василий Кузьмич приговаривается к смертной казни. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Высшая мера приводится в исполнение немедленно.
Нескладный медленно снял чёрные очки, и я с ужасом увидел его глаза. Один глаз был мёртвый, белый, будто бельмом затянутый. Бровь и верхнее веко пересекал вертикальный шрам. А вот второй – с ярко-красной, светящейся каймой-радужкой вокруг зрачка, которая становилась ярче с каждым мгновением. Это что ещё за нахрен?
- Пощады, молю! – пристав рухнул на колени. – Демоны разум смутили!
- Вот им всё и расскажете. Прощайте, милейший пристав.
Через пространство кабинета пронеслась прозрачная тень, и пристав вспыхнул ярко-белым пламенем. Холодным пламенем. Этот факт мозг запротоколировал автоматически, несмотря на всю экстраординарность происходящего. От факела, в который обратился начальник охранки, тянуло не жаром, а холодом. Он даже не успел крикнуть. Раздался негромкий хлопок и пристав исчез, оставив от себя лишь горстку серого пепла на паркетном полу. Неведомый белый огонь обратил его в прах в одно мгновение.
Я сидел ни жив, ни мёртв. То, что я увидел, было нереальным, невероятным! Это просто не укладывалось в голове! Этот хмырь из тайной канцелярии его что, взглядом убил? Да как такое вообще возможно?! Если до этого я воспринимал всё происходящее со мной сквозь некую призму, не до конца принимая окружающую реальность, то теперь… Пепел, оставшийся от минуту назад ещё живого человека, легчайшими хлопьями летал по кабинету, оседал на пол, стол с разложенными на нём «уликами», на лежащего на полу бессознательного конвоира...
- Ох, опять костюм в чистку отдавать придётся, - недовольно пробурчал странный визитёр, водружая очки обратно на длинный нос и с брезгливой миной отряхивая рукава кителя. – Но что поделать, служба есть служба.
Мужчина подошёл к шикарному креслу, в котором пару минут назад восседал участковый пристав, и со вздохом в него уселся, откинувшись назад. Да уж, вот это я влип. Похоже, что правосудие тут прямого действия, никаких тебе дорогих адвокатов и подкупленных присяжных с судьями. И, судя по всему, сидящий передо мной в расслабленной позе мужчина этим самым законом и являлся.
- Ну что ж, Андрей Анатольевич, вернёмся к нашим баранам. Не принимайте на свой счёт, это просто фигура речи. Вы, я смотрю, находитесь в некотором шоке от увиденного. Ну, что тут поделать… Издержки службы, иногда приходится действовать быстро и жёстко. Как говорили древние, легэм брэвэм эссэ опортэт – следует, чтобы закон был кратким. Тайная канцелярия никого не убивает бездоказательно, сообщения о царящем здесь произволе доходили до нас и раньше, ваш случай просто стал последней каплей. Вижу, вы хотите о чём-то спросить?
- А как же с Ипатьевым? Если вы допросили свидетелей, то уже наверняка знаете, что я ни на кого не нападал. Ваше сиятельство, - добавил я на всякий случай.
- Не так быстро, Андрей Анатольевич, - ответил нескладный, вертя в пальцах тысячную купюру, которую взял со стола. – Боюсь, что с вами мы ещё не закончили. А с Ипатьевым – младшим… За неправомочное применение боевых заклятий его лишат силы. И даже его отец ничего не сможет сделать. И поверьте, для него это будет хуже самой мучительной смерти. Магию в нашем мире, - остро глянул на меня поверх очков Игнациус Лайола, чётко выделив два последних слова, и я вновь увидел его жуткий кровавый глаз, - имеют право применять далеко не все.
- Так вы знали…
- Догадался по некоторым признакам. Здесь не надо быть семи пядей во лбу, дорогой мой Андрей Анатольевич, - маг раскрыл плоскую картонную коробочку, стоявшую на столе, вытащил из неё папиросу, размял и засунул в рот. После чего стянул тонкие кожаные перчатки, бросил их перед собой на стол и небрежно щёлкнул пальцами. В воздухе перед ним возник небольшой, со сливу, шар огня, постреливающий голубыми искрами, от которого маг и прикурил, окутавшись клубами ароматного дыма. – Странная одежда, обувь, аксессуары… К тому же вы уже не первый из, как говорят наши высоколобые профессора, провалившихся, и, думается мне, не последний. Впрочем, такие, как вы, что называется, рариор корво альбо эст. То есть более редкий, чем белая ворона. Ну и бурю в магическом поле, которую вы устроили самим фактом своего появления, никоим образом не скроешь. Эпицентр той бури пришёлся аккурат на ту злополучную станцию, где вас и повязали.
Маг ещё раз щелкнул тонкими, «музыкальными» пальцами, и висящий в воздухе шарик огня исчез.
- Поэтому я весьма рекомендую вам рассказать всё без утайки, Андрей Анатольевич. Это ведь ваше настоящее имя?
Разумеется, я рассказал всё. Выложил, как на исповеди. Врать и юлить не было никакого смысла, это я понимал совершенно отчётливо. Маг умел слушать, как и задавать наводящие вопросы. Допрос затянулся на несколько часов.
- Что ж, вижу, что вы говорите правду, Андрей Анатольевич, - маг потёр гладко выбритый подбородок. Этот Игнациус Лайола, в отличие от прочих, не носил ни бороды, ни усов. – Сотрудник правоохранительных органов, значит… Не женат, детей нет, образование высшее, в армии отслужил. Это всё прекрасно и замечательно. Остаётся только один вопрос. Я бы сказал – основной. Во время вашего задержания околоточный надзиратель Ивашов и свидетель из служащих станции наблюдали, как вы применили магию огня к Ипатьеву-младшему. Но вот странность – никакой магии я в вас не чувствую. Как такое может быть, не подскажете? Никаких заряженных амулетов или печатей при вас тоже обнаружено не было, как и говорил безвременно покинувший нас участковый пристав Боголюбов. Что можете сказать по данному вопросу? Вина Елизара Ипатьева доказана, но если подтвердится то, что это именно вы напали на представителя высокого Рода… То даже государь-император вряд ли сможет спасти вас от каторги. И это ещё в лучшем случае.
- Да не применял я никакую магию, ваше сиятельство! Этот мальчишка… То есть Ипатьев-младший, сам в меня этим зелёным пламенем выстрелил! Я даже дёрнуться не успел! А оно взяло и обратно в него отскочило. Я его даже пальцем не трогал!
- Зелёным пламенем, говорите… – нахмурил брови маг. – Вы уверены?
- Да, ваше сиятельство!
- Ясно… Отскочило, значит? Очень интересно… Вы не против провести небольшой натурный эксперимент? Это в ваших же интересах, господин Чернов.
- Не против. За мной нет никакой вины, ваше сиятельство.
- Что ж, хорошо. Очень надеюсь, что вы говорите правду.
Маг поднялся из кресла, направил на меня выставленную ладонь и изобразил, сжимая и распрямляя пальцы, какую-то фигуру, как это сделал с давешним конвоиром. Свистнул разрезаемый воздух, передо мной на мгновение соткалась полупрозрачная завеса, что-то резко взвизгнуло, и стоявшая в углу кабинета позади мага большая вычурная ваза взорвалась, разлетевшись вдребезги, как будто в неё угодила пуля крупного калибра.
- Вот оно как, значит... – Игнациус Лайола вытер со лба над бровью, куда угодил осколок вазы, каплю крови, задумчиво перетирая её пальцами. – Чрезвычайно интересно… Что ж, вижу что вы говорили правду. Вы – уникум, дорогой Андрей Анатольевич, таких как вы, за всю историю было очень немного, по пальцам одной руки перечесть. Да уж, задали вы мне задачку…
Маг опустился в кресло, сплёл длинные пальцы и замолчал, явно что-то напряжённо обдумывая. Именно сейчас решалась моя судьба, от этого человека зависело всё – даже то, буду я жить, или нет. Неприятно осознавать себя пешкой, от которой ничего не зависит, но что в моём положении оставалось? К тому же само обращение – «ваше сиятельство» говорило о многом. Так, если я правильно помню, именовали графов, герцогов и прочих князей и баронов. Впрочем, в этом мире могло быть и по-другому. А уж во мне вовсе никаких дворянских кровей не было, происхождение самое что ни на есть рабоче-крестьянское.
- Кхм… Простите, ваше сиятельство, могу я спросить?
- А? Да-да, конечно, спрашивайте, - не сразу ответил маг, очнувшись от своих раздумий. – Что вас интересует? Хотя, стойте, дайте угадаю. Вы хотели спросить, как вам вернуться назад, в свой мир?
Он что, мысли мои читает? Да, я бы отдал всё, что угодно, лишь бы вернуться обратно в тот троллейбус, забыв всё как страшный сон.
- Да.
- Не хотелось бы вас расстраивать, драгоценнейший мой Андрей Анатольевич, но боюсь, что никак. Во всяком случае, я таких способов не знаю, - развёл руками чиновник из тайной канцелярии.
Что? Ответ мага ударил меня как пыльным мешком по голове. Это что же, я застрял здесь навсегда?
- Вижу, вы расстроены, Андрей Анатольевич. Но, как говорили древние - дум спиро, спэро. Пока дышу – надеюсь. Ах, да. Простите мою забывчивость. Думаю, что это вам уже ни к чему.
Маг вновь шевельнул пальцами, и лежавший на полу конвоир, всхрапнув, поднял голову, обведя кабинет дикими глазами.
- Милейший! Да-да, я к вам обращаюсь! Будьте любезны снять с господина Чернова кандалы, - в руке мага вновь возник медальон из какого-то сияющего белого металла с выдавленным на нём оттиском в виде ладони, заключённой в треугольник. Это что, особый знак тайной канцелярии? Что-то вроде удостоверения? На какой-то масонский символ смахивает.
- Слушаюсь, ваше сиятельство, - поклонился магу поднявшийся на ноги конвоир, снимая с пояса связку громоздких ключей.
Ох, хорошо-то как… Я с наслаждением потёр запястью, ощущая, как от притока крови покалывает пальцы.
- Околоточный, можете пока быть свободны. И проследите, чтобы нас никто не беспокоил. Хотя стойте. Прикажите подать чаю и чего-нибудь перекусить. Андрей Анатольевич, вы не возражаете? Боюсь, что разговор наш затянется, а голова лучше соображает на сытый желудок. Да вы присаживайтесь на стул, что же вы на этом табурете-то сидите?
Околоточный вышел из кабинета, тихо прикрыв за собой дверь, а я осторожно пересел на стоявший возле стены стул с мягкой обивкой, настороженно глядя на мага. Подозрительно. С чего вдруг он стал таким добреньким? Ещё минуту назад я был главным подозреваемым в тяжком преступлении, а теперь с меня сняли кандалы и чай с закусками предлагают. А в сауну с водкой и девочками он мне закатиться не предложит? Слишком уж резкий разворот на сто восемьдесят градусов, а уж после показательной казни, что этот Игнациус Лайола провёл прямо у меня на глазах… Нет, здесь явно что-то нечисто. В голливудских фильмах часто показывают старый приём со злым и добрым полицейским, но глядящий на меня сквозь чёрные стёкла очков маг уж точно этих фильмов не видел. Ладно, посмотрим, что он ещё скажет, должен же я хоть немного понять, во что влип, и как мне теперь жить дальше.
- Давайте я вкратце обрисую сложившуюся ситуацию, - маг вытащил очередную папиросу из коробки и уже привычно прикурил от зависшего в воздухе огонька, щёлкнув пальцами. Удобно, ничего не скажешь. Кажется, такие шары огня называются файерболами, если я ничего не путаю.
- Заинтересовались, Андрей Анатольевич? Это простейший пульсар, низшая ступень магии огня. Можно сказать, бытовая. И да, есть куда более мощные её виды. Но, думается мне, сейчас вас гораздо более волнует ваше собственное будущее, не так ли?
Блин, этот мужик что, реально мои мысли читает? Или у меня просто на лице всё написано большими буквами?
- С чего бы начать… - маг стряхнул столбик пепла в бронзовую пепельницу. – Да, простите, я не предложил вам закурить. Не желаете? Неплохие «Герцеговина флор».
- Нет, спасибо, я не курю. Врачи говорят, что это очень вредно для лёгких.
- Да? – маг выдохнул плотную струю дыма в сторону окна. – Может быть, может быть… Итак, дорогой мой Андрей Анатольевич, давайте-ка я подытожу. У меня для вас две новости и одно предложение. Хорошая новость – обвинение в нападении на представителя высокого Рода с вас снято. Плохая – в свой мир вы вернуться не сможете. Придётся вам обживаться здесь. Ну и предложение.
- От которого я не смогу отказаться?
- Ну почему же. Можете и отказаться. Но в этом случае я не гарантирую вам безопасность. Ипатьевы – древний и могущественный род, и рано или поздно они вас достанут. Говорю как есть, начистоту. Глава рода – князь Евсей Ипатьев. Он не простит вам того, что случилось, и для него совершенно неважно, что в этой истории нет вашей вины. Его младшего сына сначала ранили, а потом ещё и силы магической лишат за преступления. А это удар по престижу. Не знаю, как с этим обстоит дело в вашем мире, но у нас престиж очень важен. К тому же у Елизара есть ещё двое старших братьев, которые тоже не будут сидеть, сложа руки. Да и что вы будете делать, выйдя отсюда? У вас нет ни денег, ни документов, ни жилья, ни знакомств. Пойдёте на площадь подаяние просить? Так вас тут же первый околоточный за бродяжничество и попрошайничество задержит, да обратно в этот же участок и доставит. Как вам такие перспективы?
- Умеете вы убеждать, ваше сиятельство.
И не поспоришь ведь. Мне действительно некуда идти. Об этом мире я не знаю совершенно ничего. Я даже не знаю, где оказался. Похоже, у меня нет выбора, как соглашаться с любым предложением этого Игнациуса Лайолы.
В дверь постучали.
- О, вот и наш чай. Самое время, а то с утра маковой росинки во рту не было, замотался с этими допросами, да бумагами. Войдите!
В кабинет вошёл кряжистый, низкорослый, бородатый мужик в сером кителе, державший в руках большой поднос, заставленный разными судочками, тарелками и чашками.
В животе квакнуло. Со вчерашнего дня ничего не ел, если не считать нескольких кусочков нарезки, которые успел ухватить во время пьянки со стола в кабинете начальника ПОМа. Хм… Странно… Обычно я после употребления алкоголя отлёживаюсь два дня и практически ничего не ем. А тут, как ни странно, чувствую себя вполне прилично, даже с учётом удара по голове. Я потёр затылок, с удивлением обнаружив, что здоровенная шишка за ухом почти исчезла. Как это? Мне много раз прилетало по голове на тренировках и соревнованиях, но такой быстрой регенерации я за собой раньше не замечал.
- Ставьте сюда, милейший, - распорядился маг, указав на стол. – И ступайте.
- Слушаюсь, ваше сиятельство, – прогудел мужик, аккуратно поставив поднос на стол.
- Вы не стесняйтесь, Андрей Анатольевич, угощайтесь, - маг подвинул ко мне поднос, взяв с него стакан чая в ажурном подстаканнике и горячий калач. – Как говорили древние, эдимус, ут вивамус, нон вивимус, ут эдамус. Что означает: мы едим, чтобы жить, а не живём, чтобы есть.
Запах от калачей, лежащих горкой на тарелке, шёл просто одуряющий. Это что, здешний повар успел испечь калачи за пять минут? Или просто разогрел в какой-то магической микроволновке? Впрочем, неважно, дважды меня уговаривать не надо. Я уцепил с тарелки калач и тоже взял стакан с чаем.
- Так вот, на чём я остановился, - прожевав кусок и отхлебнув из стакана, продолжил маг. – Ах, да, на предложении. Предложение следующего характера – вы поступаете к нам на службу. Естественно, после соответствующего обучения. Дадите присягу и станете служить нашему государю-императору, да длится его правление вечно. Рекомендации я вам дам. Оплата хорошая, плюс перспективы продвинуться по карьерной лестнице. Ну, что скажете?
Я с трудом проглотил недожёванный кусок калача. Он это что, серьёзно? Меня, пять минут назад бывшего кандидатом на каторгу, или на плаху, на государеву службу?
- П-простите, ваше сиятельство, но в качестве кого? – удивлённо воззрился я на мага. Насколько я понял, Тайная канцелярия здесь – это что-то вроде нашего КГБ, ну, или сегодняшнего ФСБ. А в такие конторы абы кого с улицы не берут, и уж точно не возьмут каких-то непонятных пришельцев с непонятно какой магией. Хотя, стоп… Похоже, я начинаю понимать. Что-то я соображать туго начал, видать, удар по голове сказался. Та самая неведомая магия, которая отразила удар Ипатьева-младшего, а пару минут назад удар этого Игнациуса Лайолы. Сам маг в разговоре обмолвился, что эта штука очень редка. Тогда всё становится понятно – меня хотят контролировать и держать на поводке, чтобы изучать. И использовать по своему разумению. Логичный ход, в общем-то.
- Ну, сначала я думал направить вас в один из уездов подальше отсюда, человек с вашим опытом и образованием мог бы пригодиться в любом околотке. Выправил бы вам документы, дал рекомендательное письмо, денег на первое время, и служили бы себе где-нибудь под Воронежем, или Екатеринодаром, выполняя ту же работу, что вы исполняли и раньше. Но потом подумал, что там вы высот не добьётесь. Да и адаптироваться вам будет непросто. А вот служа в сборном отряде при Тайной канцелярии, вы сможете быстро подняться по карьерной лестнице. Не стану скрывать, служба опасная. Но я думаю, что вы идеально подойдёте на эту должность. Да, начинать придётся с низов, но мне почему-то кажется, что вас это не смутит. Итак, ваше слово?
- Вы всё-таки сделали предложение, от которого я не смог отказаться, ваше сиятельство, - я чётко кивнул и пожал на удивление сильную ладонь, протянутую мне магом. Ну что ж, здравствуй, неведомый мир. Надеюсь, мы поладим.

[Граф]

Хм, Максик снова воскрес? Я ждал его только осенью...

[Гость_Максим Керн_*]

Хм, Максик снова воскрес? Я ждал его только осенью...

Привет, старый лоточник. А почему именно осенью? Если ты намекаешь на осеннее обострение, то тут ты промахнулся, обострение у меня круглогодичное.

[Граф]

то тут ты промахнулся, обострение у меня круглогодичное.

Тебя выпустили из психушки за хорошее поведение? Зря. зря... Шизофорения весьма опасна! На сколько ты к нам? Сутки продержишься?

[Граф]

Что, уже всё, забанили? Жаль - я повеселиться хотел...

[Гость_Nobody1_*]

Ну и зачем?

[Гость_Лакмус_*]

Глава 3. Присяга

После памятного разговором с его сиятельством Игнациусом Лайолой, а он оказался самым что ни на есть настоящим графом, прошло не так много времени. В оборот он меня взял крепко. А еще он оказался моим непосредственным начальником, возглавляя тот самый отдел при Тайной канцелярии, который, судя по его обмолвкам, очень походил на смесь СОБРа и спецназа. Брали туда далеко не всех, только по рекомендации, и я, честно говоря, серьезно мандражировал. Бойцы этого, как я его про себя назвал, отряда особого назначения, были не простыми сотрудниками полиции или жандармерии, это был элитный отряд, который использовали для выполнения особых задач. И ликвидации преступников, с которыми не могли справиться обычные полицейские или военные.
Да, разумеется, я получил культурный шок, особенно в первые дни пребывания в новом мире, но человеческая психика — штука странная, она может адаптироваться ко всему. Граф поселил меня в небольшой гостинице на окраине города, строго наказав никуда не выходить из номера. Да и в ту гостиницу мы приехали в крытой карете с наглухо зашторенными плотной тканью окнами, я даже увидеть ничего толком не успел. Граф исчез на несколько дней, пообещав вскорости вернуться, мол, служебная необходимость. Я догадывался, какая именно — надо было окончательно решить вопрос с Ипатьевым-младшим, да и начальству нужно доложиться о проделанной работе. Оставалось надеяться, что это самое начальство не передумает, и меня не сдадут в какую-нибудь лабораторию для опытов. Этот Игнациус Лайола — мужик странный. Он просто обожал вставлять в речь, когда надо и когда не надо, латинские выражения и совсем не походил на рафинированного аристократа, общаясь со мной практически на равных.
В гостинице я пробыл три дня, занимаясь тем, что спал, ел приносимую служанкой прямо в номер еду да глядел из окна на улицу сквозь щель в шторах. Граф приказал не светить физиономией в окне, если я не хочу получить неслучайную пулю в лоб. И да, огнестрельное оружие в этом мире было. Мне почему-то казалось, что раз здесь существует магия, то огнестрел не в ходу, но я ошибался. Я точно видел, как по улице прошли трое городовых, и на поясах у них помимо уставных сабель-селедок висели черные кожаные кобуры с торчащими из них овальными рукоятями револьверов. Издалека было не очень хорошо видно, но, судя по размерам, эти пукалки походили на здоровенные «Смит-Вессоны». Что ж, это уже неплохо. Стрелял я недурно, даже в соревнованиях пару раз участвовал. Конечно, стрелял я из своего табельного макара, но не думаю, что разница настолько велика, что придется переучиваться.
А еще я читал газеты, стопка которых оказалась на журнальном столике. Информация мне была нужна как воздух, поэтому я схватил газеты, пытаясь хоть немного разобраться, в какой же мир меня занесло. Поначалу мне было тяжело приноровиться ко всем этим ятям, фитам и ижицам, послереволюционная реформа русского языка до этого мира не добралась, но в общем и целом смысл написанного разобрать было можно.
Подборка газет под названием «Ново-Николаевскiя Вѣсти» была небольшой, но для общего понимания хватило и этого. Ново-Николаевскъ — это старое название Новосибирска, похоже, что я оказался в своем родном городе, только, как бы это сказать, в параллельной реальности. Небольшим шоком стала дата. Летоисчисление в этом мире шло, вероятно, от сотворения мира, и на данный момент на дворе было 30 Октомбря 7405 года, и как соотнести эту дату с привычной мне, я понятия не имел. Во всяком случае, так было напечатано в шапке газеты. Вывод здесь можно было сделать только один — или в этом мире вовсе не было христианства, или оно не смогло занять в нем главенствующую позицию. Впрочем, я человек неверующий, всю жизнь придерживался атеистических воззрений, так что этот момент меня не особо волновал. В общих чертах из передовиц я понял, что война с турками окончилась совсем недавно, Российская империя приросла новыми территориями, генерал-губернатор торжественно открыл приют для неимущих и посетил местную гимназию. Еще было много заметок из местной жизни, в том числе и культурной — Ново-Николаевский драматический театр давал новую постановку, указывалась даже цена на билеты — один рубль пятнадцать копеек за место в бельэтаже. Здесь даже реклама была, причем вовсю рекламировалась водка и папиросы. Минздрава на них нет. О здоровом образе жизни и вреде курения и алкоголя в этом мире, похоже, понятия не имели. Хотя нет, в передовице было упоминание о каком-то турнире, который состоится в столице империи — Новгороде, со списком участников, причем слово «турнир» было написано с большой буквы. Значит, спортивная жизнь здесь все-таки присутствовала, жаль только, что я так и не понял, о каком виде спорта шла речь. Поразило меня то, что столицей была не Москва, и даже не Санкт-Петербург, а Новгород. Видимо, история здесь пошла по другому пути, и Петр Первый, если он в этой реальности вообще существовал, прорубать окно в Европу не стал.
На последней странице газеты шли криминальные новости и некрологи. И вот криминала, как ни странно, было мало, особенно для большого города. Да, это, конечно, не мой привычный Новосибирск, в котором проживало более полутора миллионов жителей по данным последней переписи, но все же. Так, хулиганы разбили вывеску, но их изловили бдительные дворники, поймали домушника, забиравшегося в дома через форточки, ну и городовые разняли драку чего-то не поделивших извозчиков. Никаких тебе убийств, ограблений и изнасилований. Видимо, за порядком тут следят как следует, уж не думаю, что народ внезапно стал до невозможности законопослушным. И, разумеется, в газетах не было ни слова об ограблениях бандой Ипатьева-младшего или найденных в реке трупах бродяжек с выжженными глазами. Похоже, папаша этого малолетнего урода держал в кулаке весь город, включая журналистов и владельцев газет.
Ну и про технические признаки цивилизации. Отдельный туалет в номере был с унитазом вполне привычной формы. Только сливной бачок находился наверху и приводился в действие свисающей цепочкой с привязанной на конце деревянной грушей. А вот электричества здесь не было. Совсем. Вместо него в номере был бронзовый настенный светильник со встроенным в него странным желтоватым то ли камнем, то ли хрусталем в виде усеченной призмы. Когда в первый раз стемнело, я не сразу разобрался, как эта штука работает, никаких розеток и выключателей я нигде так и не нашел. Понял принцип действия методом научного тыка — именно тыкая пальцем в камень. Оказалось, что все просто: дотронулся один раз — светильник включился, давая неяркий желтоватый свет наподобие того, что дает ночник, два раза — свет становится ярче, три — еще ярче. А дотронешься четвертый раз — светильник гаснет. По тому же принципу работала и стоявшая на прикроватной тумбочке небольшая лампа. Я немного поигрался с этой игрушкой, поражаясь тому, что увидел. Интересно было то, что источник света — эта самая призма абсолютно не грелась. Да, интересно было бы разобраться, на каком принципе эта штука работает. Неужели какая-то бытовая магия? Не удивлюсь, если так, я постоянно забывал, в каком мире оказался.
К слову, освещение было и уличное — фонари, похожие на те, что я уже видел на станции дилижансов, окружали небольшую, мощеную камнем площадь перед гостиницей, излучая довольно яркий зеленоватый свет.
Как-то странно все это. Никаких автомобилей я не видел, только повозки, кареты, да телеги, запряженные как обычными лошадьми, так и теми самыми чешуйчатыми бесхвостыми зверюгами, что я увидел, только появившись в этом мире. Но промышленность тут точно есть — у тех же карет и телег колеса с резиновыми шинами, правда, не привычного черного, а какого-то белесого цвета. Форма у городовых явно фабричной выделки, да и если у них на поясах висят револьверы, то и металлообработка с химической промышленностью для производства патронов и пороха должна существовать. Я что, попал в эпоху угля и пара? Двигатель внутреннего сгорания еще не изобрели? Или в здешних земных недрах просто нет нефти? Тогда это было бы логично — чему сгорать в камерах двигателя внутреннего сгорания, если нет продуктов нефтеперегонки? А может, просто техническое развитие этого мира пошло немного по другому пути? Вполне возможно, особенно с наличием здесь магии, о которой я пока не имел ни малейшего понятия.
Ну и про самое главное для меня отличие этого мира — наличие в нем нечеловеческих рас. То есть нет, неправильно. Раса — это система популяций человека, а здесь вместе с ним жили в одном ареале обитания абсолютно не человеческие виды. Гоблина и татуированного тролля — бугра по имени Федор в камере я уже видел и даже немного пообщался. Но, как оказалось, в этом мире были не только тролли с гоблинами. Наблюдая сквозь щель в плотно задернутых шторах, я увидел и других. Они походили на гномов — невысокого росточка, коренастые, с шикарными бородами и носами картошкой. Семейство таких продефилировало под окнами гостиницы, и я как следует их рассмотрел. Муж — широкоплечий коротышка с объемным пузом и окладистой рыжей бородой почти до пояса, в пальто с меховым воротником и каракулевой папахе. Жена — дородная женщина, шириной плеч почти не уступающая мужу, в меховой шубе. И пара детишек-боровичков, похожих друг на друга как две капли воды. Подсознательно я ожидал увидеть бороду и у женщины, ведь в книжках гномок часто описывают бородатыми, но ошибся — круглое, румяное от первых морозцев лицо гномки было абсолютно гладким. Но вот голосок... Женщина тонким визгливым голосочком что-то выговаривала своему мужу, на что тот даже не пытался отвечать, недовольно бурча себе под нос.
До чертиков странный мир. Тут тебе и графья с императором, и городовые, и магия плюс еще нечеловеческие виды, которые явно выбивались из общего ряда. Голова кругом... Впрочем, человек — та еще сволочь и привыкает абсолютно ко всему. Ну а мне не оставалось ничего другого, как ждать возвращения графа.
Появился он через три дня, когда я уже на стену лез от безделья и скуки. Все газеты были перечитаны уже по нескольку раз, ни телевизора, ни даже какого-нибудь примитивного радио здесь по понятным причинам не было, и я развлекал себя тем, что тренировался. Другой мир или нет, а держать себя в форме надо. Отжимания с хлопком на одной руке, приседания с выпрыгиванием и пистолетиком, качание пресса плюс бой с тенью. Не знаю, какой вступительный экзамен мне предстоит, а о нем упоминал его сиятельство, но то, что к нему лучше подготовиться, я знал точно. И вот что еще интересно... Чувствовал я себя просто великолепно! К тому же у меня проснулся зверский аппетит. Та снедь, что три раза в день приносила молчаливая горничная, сметалась до последней крошки. Жаль только, что кофе здесь не подавали, я в прошлой жизни был заядлым кофеманом. Шишка за ухом, оставленная мне после памятной стычки с бандой Ипатьева-младшего, рассосалась полностью, как ее и не было. Странно, конечно, но спишем на свежий воздух, здоровое питание и умеренные физические нагрузки. Спал я тоже прекрасно, просыпаясь утром, как по часам. Часы, к слову, как и прочие предметы, что выгребли из моих карманов перед тем, как кинуть меня в камеру с местным уголовным элементом, граф Лайола мне не вернул. Я и не настаивал. На мне осталась только форма сотрудника полиции. Горничная поначалу на нее косилась, но вопросов не задавала.
Его сиятельство неслышно возник в гостиничном номере, когда я, раздевшись до трусов, отжимался на одном кулаке.
— Тренируетесь, Андрей Анатольевич? Это правильно, физические кондиции вам весьма пригодятся в будущем. Как говорили древние, «мэнс сана ин корпоре сано» — в здоровом теле здоровый дух.
Граф бросил на заправленную кровать какой-то объемный тюк.
— Здравия желаю, ваше сиятельство, — вскочив на ноги, поприветствовал я начальство. Субординацию соблюдать было необходимо, от этого человека в моей нынешней жизни зависело все.
— Не тянитесь, не на плацу. И вам не хворать, господин Чернов, — кивнул граф, сверкнув стеклами неизменных черных очков. — Переодевайтесь, это ваша новая форма. А потом уладим еще один нюанс, и можно будет выдвигаться.
Я удивленно воззрился на графа. Новая форма? Вот так сразу? Впрочем, его сиятельству виднее. Я развязал перетягивающую тюк бечевку, разглядывая доставшееся мне богатство. Здесь было все, включая трусы и портянки. У графа прекрасный глазомер, он идеально определил мои размеры.
— Здесь два комплекта одежды и обуви. — Граф подошел к зашторенному окну, отодвинул занавеску и выглянул наружу. — Комплект для тренировок получите позже, как прибудете в место расположения отряда, распоряжение интенданту я вам выпишу.
Маг отошел от окна, сел в стоявшее возле журнального столика кресло и вытянул длинные ноги. Достав из внутреннего кармана кителя золотой портсигар, украшенный гравировкой в виде имперского двуглавого орла, со звоном откинул крышку и достал папиросу. Щелкнув пальцами, прикурил от возникшего в воздухе огненного шарика и выдохнул струйку дыма.
— Вы одевайтесь, одевайтесь, фельдфебель, привыкайте к форме. К любому мундиру нужно иметь привычку, сами должны понимать.
Я, только что доставший из тюка черные брюки из плотной шерстяной ткани, замер на месте.
— Простите, ваша светлость?
— А я что, не говорил? Рядовых в нашем отряде нет, все офицеры и унтер-офицеры. Так что поздравляю с присвоением очередного звания, Андрей Анатольевич. Погоны там, поверх гимнастерки.
И действительно, под стопкой портянок я обнаружил погоны. Кстати, придется вспоминать, как мотать портянки, в армии мне приходилось это делать, до носков и ботинок с высокими берцами в этом мире, похоже, еще не додумались. Погоны оказались очень похожи на те, которые носили в моем мире старшие сержанты — одна поперечная золотого цвета широкая лычка в верхней трети погона, и я, хоть убей, не понимаю, по какому ранжиру здесь идут звания. Если я правильно помню, то у полицейских дореволюционных чинов, если они служили в армии, учитывалось еще и военное звание, плюс шло отдельно полицейское. Там еще были положены какие-то витые шнуры через погон с металлическими блямбами-гомбочками, крепящимися к этому самому шнуру, и они тоже что-то там обозначали. В общем, мешанина в званиях и должностях была дикая, черт ногу сломит, там даже с бутылкой не разберешься, что к чему. Правильно сделали, что в свое время в моем мире устранили все это безобразие.
Впрочем, моего мнения никто не спрашивает, одно то, что возникла какая-то определенность, уже хорошо. Я думал, что придется начинать с самых низов, с рядового, а оно вон как вышло.
— Благодарю вас, ваше сиятельство, — вытянулся я во фрунт, что в трусах и с брюками в руках выглядело наверняка смешно и нелепо.
— А, пустое, — отмахнулся граф. — К тому же фельдфебель — это самое низшее унтер-офицерское звание в нашем отряде, так что готовьтесь к тому, что гонять вас там будут в хвост и в гриву.
Понятно. Ну, оно ожидаемо. Мне, судя по всему, предстоит курс молодого бойца, и дедовщина старослужащих, которые попытаются меня нагнуть, к нему прилагается. Но через это я уже проходил. Самое главное в новом коллективе, и особенно коллективе военном — это сразу же себя поставить. Приказы, разумеется, выполнять надо, с этим никто не спорит, но помыкать собой, как желторотым духом, я не позволю. Быстро одевшись, намотал мягкие байковые портянки и надел сапоги, которые лежали в том же тюке. Сели они хорошо — голенище не хлябало, ничего не жало и не болталось. Качество выделки кожи отменное, это не дубовые кирзачи, о которые ноги по самые колени стереть можно. Надев через голову серого цвета гимнастерку, заправил ее под широкий брючный ремень. Продев ленты погон сквозь шлейки на плечах, надел форменный китель такого же уставного цвета, что и брюки, застегнул на крючки стоячий воротничок. Одернул форму, ощущая себя немного не в своей тарелке. Никакого оружия, правда, в тюке я не обнаружил, видимо, еще не заслужил. Но оно и правильно, наверное. К оружию привычку иметь надобно, а выдай мне сейчас граф саблю, к примеру, что бы я с ней делал? Я ведь подобное только на фотографиях да в кино видел, в руках ни разу не держал. Это с огнестрелом я бы постарался не опозориться, а вот холодное оружие совершенно не моя тема.
— Так, ну вот теперь вы, Андрей Анатольевич, на человека походите, — одобрительно кивнул его сиятельство, поднимаясь из кресла и туша папиросу в пепельнице. — Ну и остался тот самый нюанс, о котором я уже говорил. Не будем тянуть кота за причиндалы. Конечно, присягу положено давать в более торжественной обстановке, но надеюсь, что вы меня простите. Считайте, что это форс-мажорные обстоятельства. Вот, читайте. По-нашенски вы, смею полагать, читать обучены?
— В моем мире другое правописание, ваше сиятельство. Но я уже приспособился. Газеты вон прочел. — Я кивнул на стопку газет, лежащую на журнальном столике.
— Ну, вот и славно. Читайте вслух присягу. Я, граф Игнациус Лайола, генерал от инфантерии и действительный тайный советник, имею право ее принять.
Я развернул поданный мне лист плотной бумаги с печатью в виде золотого двуглавого орла, держащего в лапах скипетр и державу, и начал читать текст, слава богу, вполне понятный и читаемый.
— Я, Чернов Андрей Анатольевич, обещаюсь и клянусь в том, что хочу и должен Его Императорскому Величеству, своему истинному и природному всемилостивейшему великому государю-императору Александру Николаевичу, самодержцу всероссийскому и законному Его Императорского Величества всероссийского престола наследнику цесаревичу Алексею верно и нелицемерно служить и во всем повиноваться, не щадя живота своего, до последней капли крови. И все к высокому Его Императорского Величества самодержавству силе и власти принадлежащие права и преимущества, узаконенные и впредь узаконяемые, по крайнему разумению, силе и возможности предостерегать и оборонять и при том, по крайней мере, стараться споспешествовать все, что к Его Императорского Величества верной службе и пользе государственной во всяких случаях касаться может; об ущербе же Его Величества интереса, вреде и убытке, как скоро о том уведаю, не токмо благовременно объявлять, но и всякими мерами отвращать и не допущать тщатися, и всякую вверенную тайность крепко хранить буду, и поверенный и положенный на мне чин как по сей, так и по особливой, определенной и от времени до времени Его Императорского Величества именем от предуставленных надо мною начальников определяемым инструкциям, регламентам и указам надлежащим образом по совести своей исправлять и для своей корысти, свойства, дружбы и вражды противно должности своей и присяги не поступать, и таким образом весть и поступать как верному Его Императорского Величества подданному благопристойно есть и надлежит, и как я пред высшим небесным судом в том всегда ответ дать могу.
Слава богу, что я уже немного привык ко всем этим ятям и ижицам, поэтому прочитал текст присяги, почти не запинаясь, разве что немного на этих «уведаю» и «допущать тщатися».
— Ну, вот и хорошо. Присягу вы дали, и теперь вы фельдфебель сборного отряда при Тайной канцелярии его императорского величества Александра Седьмого. Поздравляю. Вот, держите. — Маг кинул мне какую-то сверкнувшую металлом пластину, которую я автоматически поймал. — Это знак Тайной канцелярии, он открывает многие двери. Но постарайтесь им не злоупотреблять.
Я вгляделся в лежащую на ладони квадратную пластину с закругленными краями, изготовленную, похоже, из серебра. Точно такую же я видел в руках самого графа, когда он появился в кабинете покойного участкового пристава. На ней был выгравирован тот же знак — раскрытая ладонь с сомкнутыми пальцами, заключенная в треугольник.
— Благодарю вас, ваше сиятельство, — неуклюже поклонился я. Или мне теперь положено отдавать воинское приветствие? Да только к пустой голове руку не прикладывают, так говорили, когда я служил в армии, к тому же я понятия не имел, есть ли такой обычай в этом мире. — Постараюсь оправдать оказанное доверие.
— А вот это мы и посмотрим. А теперь собирайтесь, фельдфебель, нам пора выдвигаться. Вещмешок на дне баула. Свои старые вещи оставьте здесь, они вам больше не понадобятся.
Его сиятельство вытащил из кармана кителя золотые часы на цепочке, с мелодичным звоном откинул круглую крышку.
— Нам надо поспешить, дирижабль в Симбирск отходит через два часа.

[Ascar_D200]

Лакмус

это был элитный отряд, который использовали для выполнения особых задач.

слишком много повторов

который использовали для выполнения особых задач. И ликвидации преступников,

это одно предложение, зачем вы делите его на два?

[Гость_Лакмус_*]

слишком много повторов

Нет, не слишком.

это одно предложение, зачем вы делите его на два?

Слишком длинное. Стиль Толстого пусть останется у Толстого. Ещё вопросы?

[Гость_Лакмус_*]

Глава 4. Сопутствующие потери

Пока мы летели в Симбирск, а времени это заняло порядка десяти часов, граф мне кое-что рассказал об этом подразделении. Оказалось, что это что-то вроде спецназа при Тайной канцелярии. По словам господина Лайолы, в нем служили какие-то очень особенные бойцы. В подробности он вдаваться не стал, а я не стал приставать с расспросами. Единственное, о чем его сиятельство граф рассказал мне более или менее подробно, так это о магии и общем устройстве государства. Да, магия в этом мире присутствовала, в чем мне самому пришлось уже несколько раз убедиться. И магия здесь была серьезной силой, не уступая, а то и превосходя обычные вооруженные силы. Архимаги могли сравнять с землей целую армию или уничтожить одним ударом большой город, что сравнимо с применением ядерного оружия. Впрочем, магов такой силы было очень мало, каждое государство, у которого они имелись, берегло их как зеницу ока. Центров силы в этом мире существовало достаточно много, никакого главенства отдельно взятой страны, как это было в моем мире.
И, понятное дело, среди мощных держав постоянно вспыхивали стычки. И если Южная и Северная Америки разбирались друг с другом сами, не посягая на другие континенты, Африка и Индия с Австралией тоже варились в своих котлах, то с Европой, Османской империей, Китаем и Японией у Российской империи частенько возникали серьезные терки. До глобальных мировых войн, как это было в моем мире, как ни странно, дело не дошло, но мелких войн, набегов и приграничных конфликтов хватало с избытком.
Его сиятельство, к слову, оказался жутким расистом, именуя жителей Страны восходящего солнца, с которыми в данный момент у Российской империи шел вялотекущий конфликт, узкоглазыми обезьянами, и ничуть этого не стеснялся. Что такое толерантность, в этом мире, похоже, не знали. Ну и то, о чем я уже догадывался — в Российской империи особое положение занимали магические боярские кланы или роды. Представители этих родов занимали самые важные государственные должности и имели высшие чины в Табеле о рангах. Они контролировали все. Российская империя была поделена на вотчины, которыми управляли представители этих самых аристократических родов. Самых крупных и влиятельных кланов было двадцать, они находились, что называется, на верхушке пищевой цепи. А всего страной управляли в общей сложности около сотни родов, и те, которые помельче, находились в вассальной зависимости от крупных, в которых имелись самые сильные маги.
Да, разумеется, государь-император правил империей самодержавно, но существовал и могущественный Государственный Совет, в который и входили те самые двадцать избранных родов. Именно Государственный Совет занимался управлением, войной, торговлей с другими странами, по сути являясь Государственной Думой, правительством и высшим судебным органом в одном флаконе. К слову, род Ипатьевых тоже в него входил. Граф, конечно, заверил меня, что сотрудники Тайной канцелярии, к которой я сейчас принадлежу, подчиняются напрямую самому императору, но все же предупредил, что полной безопасности не может гарантировать даже он. Что ж, кто предупрежден, тот вооружен. Или, как сказал его сиятельство, развалившись в роскошном кресле салона первого класса дирижабля, — «прэмонитус, прэмунитус». Если я еще немного побуду рядом с графом, то точно латынь выучу. Предупреждению я внял, буду держать ухо востро, тем более что совсем недавние события говорили в пользу его слов.
Да, я только сейчас смог разглядеть мир, в котором очутился. Первоначальный шок от того, что я не смогу вернуться в свой родной Новосибирск, в свою ипотечную однушку, уже прошел, и рефлексировать по этому поводу не было никакого смысла. Да и не ждал меня там никто особо — родители погибли в автокатастрофе, когда мне было пять лет, и воспитывала меня тетка, которая не испытывала ко мне особо нежных чувств. А здесь... Жив, здоров, руки-ноги целы, голова на месте, уже хорошо. К тому же сейчас появилась хоть какая-то определенность и перспективы, о которых я даже мечтать не мог, находясь в камере полицейского участка.
Я отрешенно смотрел в круглый иллюминатор дирижабля, прокручивая в голове все то, что увидел и что произошло. До аэродрома мы добрались в той же карете, что привезла меня в гостиницу. Пока ехали, граф был молчалив и напряжен, по его сжатым губам было понятно, что с расспросами сейчас лучше не лезть. Город я так рассмотреть и не смог — окна кареты были все так же плотно зашторены. Но вот когда карета наконец остановилась, и я вышел наружу... Да уж, такого зрелища мне еще видеть не доводилось. Огромное поле в несколько десятков гектаров было вымощено каменной, плотно прилегающей друг к другу плиткой. Вокруг сновало множество людей — мужчин, женщин, детей. Впрочем, здесь я ошибся, нелюдей тоже хватало. Поклажу за пассажирами несли или везли на специальных тележках носильщики нелюди. В основном это были носатые серокожие гоблины, похожие как две капли воды на того Шныря из камеры предварительного заключения, в которой я очутился в первый же день моего появления в этом мире, но были и здоровяки тролли, грузящие какие-то большие ящики в багажные отделения дирижаблей, и гномы распорядители, организующие погрузку.
Все они носили темно-синюю форму, как служащие или сотрудники нашего Аэрофлота.
Но самое поразительное было не это. Дирижабли. Десятки огромных дирижаблей были выстроены на взлетно-посадочном поле, прикрепленные толстенными канатами к вмурованным в брусчатку внушительным стальным кольцам. Наполненные горячим воздухом сигарообразные эллипсоидные оболочки с ребрами жесткости возвышались над землей на десятки метров, а в длину достигали метров двухсот. И похоже, что двигатели у этих махин все-таки имелись, только работали они не на бензине или солярке, а на угле. Я как раз заметил, как здоровенные тролли или огры, черт их знает, как они на самом деле называются, большими лопатами закидывают в мешки уголь и поднимают по трапу в прикрепленную под оболочкой дирижабля гондолу. К слову, гондол этих было две — одна в задней части, там, судя по всему, находился двигатель, и вторая в передней части, которая использовалась для управления, и где располагался салон для пассажиров.
Внезапно я почувствовал на себе чей-то взгляд. Неприятное ощущение, как будто тебе кто-то в затылок целится. Обернулся, но никого подозрительного не заметил, позади меня метрах в пяти стояла парочка — богато одетый мужчина лет сорока пяти-пятидесяти с усами а-ля Сальвадор Дали и дамочка лет двадцати пяти в роскошной меховой шубе до пят. И судя по нагромождению кожаных баулов и чемоданов, стоявших рядом с ними, упакованы они неплохо. Я только хмыкнул. Типичный бизнесмен — владелец фирмы со своей блондинкой-секретуткой с ногами от шеи, отправляющиеся в отпуск на Мальдивы. Или в Куршевель. Или куда тут бизнесмены со своими девушками нетяжелого поведения отправляются? Человек — везде человек, и в каких-то моментах наши миры очень похожи.
Чуть дальше стояла стайка девушек в синей форменной одежде и кокетливых шляпках с круглыми полями, по-видимому, здешние стюардессы. Кхм... А девчонки-то симпатичные! Никакой косметики, слоем которой покрывали лица барышни в моем мире, стройные, смешливые, щечки раскраснелись от небольшого морозца. Прелесть, а не девчонки! Еще дальше, на дорожках, ведущих к посадочным площадкам дирижаблей, столпились пассажиры, и вычислить того, кто проявлял ко мне повышенный интерес, я не смог.
Неужели кто-то из Ипатьевых? Граф предупреждал, что глава рода будет мне мстить за позор его сына, и уж думаю, что нанять профессиональных убийц ему не составило бы никакого труда.
— Уважаемые дамы и господа! — после короткого мелодичного перезвона прозвучал мягкий женский голос сверху. Я поднял голову, увидев, что он исходил из каких-то серебристого цвета тарелок, закрепленных на столбах, стоявших по периметру посадочной площадки, которые одновременно выполняли и функцию фонарей. Уже начинало темнеть, и они зажглись, источая зеленоватый свет. — Пассажиров рейса Ново-Николаевск — Симбирск прошу пройти на посадку. Дирижабль находится на стоянке номер восемь. Приятного полета!
— Наш рейс. Пойдемте побыстрее, Андрей Анатольевич, а то у меня что-то предчувствие нехорошее. — Стоявший в напряженной позе граф размял пальцы, затянутые в кожаные перчатки, и сузившимися глазами обвел толпу пассажиров и провожающих.
К трапу дирижабля мы двинулись быстрым шагом. Граф на ходу снял перчатки, сунул их в карман, и я вновь увидел, как он быстро-быстро мельтешит пальцами, сплетая их в различные фигуры. Что он делает? До трапа пришлось пройти метров пятьсот, никаких автобусов, доставлявших пассажиров к самолету, тут по понятным причинам не было.
— Ваши посадочные талоны, господа, — учтиво обратился к нам стоявший возле трапа мужчина в синей форме.
— Держите, милейший. — Граф протянул стюарду два билета с золотыми корешками.
— Добро пожаловать на борт. Пассажирский салон первого класса находится справа от входа. Вас проводит наша стюардесса. Приятного полета, господа.
— Благодарю вас, — отрывисто бросил граф, почти бегом устремившись вверх по трапу. Да что с ним такое? Мне ничего не оставалось, как тоже ускориться, ощущая, как вещевой мешок бьет по спине. Это вам не современные тактические рюкзаки и разгрузки с поясами, вещевой мешок — штука малоудобная. Эх, вот по различной воинской снаряге мой мир все-таки шагнул куда дальше, чем этот.
— Падай! Быстро! — рявкнул его сиятельство, рванув меня за рукав. Он стоял, странно сгорбившись, его пальцы так и мелькали, выписывая в воздухе какие-то фигуры. Я рухнул ничком на ступени трапа, мало что понимая. В воздухе вжикнуло. Потом еще раз. И еще. Я бросил взгляд назад и вверх. Нас с графом окружало полупрозрачное голубоватое марево. И в этом мареве один за другим расцветали странные красные всполохи, от которых, как от упавших в воду камней, расходились концентрические круги. Это еще что?
— Князь Ипатьев, похоже, решил рискнуть, нанял профессионалов, — прошипел граф. — Выследили все-таки. То-то меня нехорошее предчувствие одолевало. Ну да ничего, сейчас передам ему привет...
Игнациус Лайола снял очки, которые носил, невзирая на быстро сгущавшиеся сумерки, и я вновь увидел, как разгорается его кровавый глаз. Жутковатое зрелище. Граф проделал несколько пассов, после чего резко свел перед собой ладони, вытолкнув их перед грудью. Раздался низкий, на грани инфразвука, гул, меня обдало потоком раскаленного воздуха. Уши на мгновение заложило, как это бывает в самолете при быстром наборе высоты. Резко хлопнуло, и стоявшая примерно в километре от нас высокая башня, похожая на гриб со стеклянной шляпкой, выполнявшая, судя по всему, функцию диспетчерской вышки, взорвалась, будто в нее угодила ракета, несущая заряд тротила килограммов на пятьсот. Трап ощутимо тряхнуло, а через пару мгновений донесся отголосок ударной волны. Это что такое сейчас было? То самое применение боевой магии? Даже на таком расстоянии было прекрасно видно, как то, что осталось от диспетчерской вышки, и все в радиусе сотни метров уничтожено. Горел даже камень! Да это же просто оружие массового поражения!
— Ну, вот и все. Как говорили древние латиняне, «финем лудум». Конец игры.
Граф усмехнулся, вновь нацепив черные очки на длинный нос. Марево вокруг нас исчезло. Его сиятельство нагнулся, подобрав с трапа... Пулю. Причем очень серьезного калибра. Не знаю, какую систему измерения используют здесь, но пуля, судя по размеру, очень походила на 12.7 х 108 мм, какие использовались для крупнокалиберных пулеметов в моем мире. Попади такая, не спасет никакой бронежилет, мгновенная смерть гарантирована.
— Что случилось? С вами все в порядке?
Из тамбура, ведущего в нутро пассажирской капсулы, выбежал взволнованный человек в синей форме и в фуражке. На обшлагах рукавов его кителя были вышиты три золотые продольные лычки. Похоже, это командир дирижабля.
— Капитан, командуйте взлет. Немедленно. — В руке графа появился уже знакомый мне знак Тайной канцелярии. — Я — граф Игнациус Лайола, Тайная канцелярия его императорского величества.
— Но, ваше сиятельство, как же... Такое происшествие... — Капитан расширившимися глазами смотрел на горящую белым пламенем диспетчерскую башню. Вернее, на то, что от нее осталось. — Там же могли пострадать люди. И не все пассажиры еще поднялись на борт.
— Сопутствующие потери, — сухо обронил граф. — Иногда они неизбежны. Вам отдан приказ немедленно взлетать, капитан. Мне что, нужно повторять дважды?
— Слушаюсь, ваше сиятельство, — вытянулся во фрунт капитан и рявкнул, да так, что у меня в ушах зазвенело: — Экипаж, срочный взлет! Швартовы отдать! Машинное отделение — пять отсечек, полный ход! Люки задраить! Ваше сиятельство, прошу пройти в салон.
— Фельдфебель, хватит ступени отирать, — буркнул граф, проходя мимо посторонившегося капитана внутрь пассажирской гондолы. — Извольте поторопиться.
Я поднялся на ноги, бросив последний взгляд на пылающую диспетчерскую башню. Почему она так горит, ведь это не деревянная постройка, а каменная? Или это все последствия магического удара графа? Да уж, жуткая штука, и думаю, что в арсенале у его сиятельства имеется оружие и помощнее. На взлетном поле уже суетилось множество народу, в сторону горящей башни галопом рванули две упряжки уже знакомых мне чешуйчатых зверюг, тянущих за собой объемные цистерны, окрашенные в красный цвет. На скамьях по бокам цистерн сидели бородатые широкоплечие здоровяки, одетые в брезентовые куртки, перетянутые широкими поясами, на головах металлические, начищенные до блеска каски с гребнями. Понятно. Пожарные расчеты.
И что там сказал его сиятельство? Сопутствующие потери? Значит, он знал, что помимо наемных убийц в башне были и гражданские? Похоже, что человеческая жизнь для графа немного значит. Впрочем, вспоминая первый день знакомства с его сиятельством и кучку пепла, в которую превратился участковый пристав Боголюбов... Я никак не могу привыкнуть к тому, что попал в совершенно другой мир. Все вбитые с детства понятия и правила, все эти права человека, демократия и прочие красивые слова здесь не значили ничего, были просто пустым звуком. Не знаю, хорошо это или плохо, но нужно уже принять существующее положение дел, в чужой монастырь, как говорится, со своим уставом не ходят. Я поправил на плечах лямки вещевого мешка и шагнул в темное нутро дирижабля.

[Ascar_D200]

Лакмус

Слишком длинное. Стиль Толстого

так у вас и есть стиль Толстого. Вы делаете ооочень длинное предложение, а потом искусственно делите его на несколько маленьких. Зачем? Может, вам лучше делать короткие предложения?
И - да. Вычитывать большие объёмы текста довольно-таки тяжело. Лучше выкладывать маленькие фрагементы. У вас есть рассказы в жанре фэнтези, желательно без попаданцев под водочку?

[Гость_Лакмус_*]

Лакмус
У вас есть рассказы в жанре фэнтези, желательно без попаданцев под водочку?

Есть. Но рассказы не пользуются спросом. И какую водочку вы имеете в виду? Где вы у меня там водочку узрели?

[Гость_Лакмус_*]

Лакмус
Лучше выкладывать маленькие фрагементы.

Кому лучше? Вы не в состоянии одолеть небольшую главу? Клиповое мышление и невосприятие текста длиннее двух предложений? Сочувствую, но с этой проблемой не ко мне.

[Ascar_D200]

Лакмус

И какую водочку вы имеете в виду? Где вы у меня там водочку узрели?

а вот это из чьего рассказа

Пролог
- Андрюха, ну чё ты там возишься? – в приоткрытой двери кабинета показалась круглая красная физиономия. – Водка греется!