№9-1 Просто нажать на кнопку_18620, Автор: Сокол, Группа №1 Опции

[Распорядитель Ту...]

В лаборатории запахло палёной проводкой. Юрий открыл окно, впустив прохладу августовского вечера, и посмотрел на Лору. Та покачала головой.
– Ничего, Юрий Васильевич, – сказала она. – Я какие только даты не ставила, – она кивнула на дисплей панели управления, занимавшей всю стену. – Даже свой день рождения. Эта машина просто не работает.
Юрий на автопилоте попытался подсчитать, сколько лет его младшей помощнице. Вечно забывает дни рождения. Тридцать? Тридцать два? Такое миловидное личико… Да ей и двадцать можно дать.
– Юрий Васильевич, – вернул из небытия голос Лоры.
– Да, – опомнился он. – Сейчас нужно попробовать изменить… снизить нагрузку на головное реле и…
– Юрий Васильевич, я ухожу.
Он замер. Лора смотрела исподлобья.
– Не подумайте только, что я такая крыса… – заговорила она. – Но Бондарев финансирование прекратил. Без его денег мы протянем неделю или две, не больше. Нужно платить за аренду лаборатории, электричество. А у меня ведь ребёнок.
– Да, конечно, – понимающе кивнул Юрий. – Иди. И… спасибо тебе.
Лора прошла мимо него. В последний раз Юрий взглянул на эту длинную рыжую косу, бежевый плащ, блестящую глянцем красную сумку. И дверь захлопнулась.
Лора была последней сотрудницей Юрия. Все остальные вышли из проекта, едва стало известно об отмене финансирования. Ещё бы – никаких успехов за пять лет. Даже такие богатые люди, как Бондарев, не будут столько времени вкладывать деньги в пустоту. В бессмысленный ток, погибающий в калейдоскопе цветных кнопок.
И теперь остались в комнате только Юрий и они – кнопки, рычаги, тумблеры и кабели, тянущиеся в соседнее помещение к стеклянному шкафу. Машина времени. Нерабочая. Кому она нужна?
Юрий устало опустился в кресло. До чего же он довёл себя! Жизнь намеревалась пересечь шестой десяток. В чёрных волосах стала мелькать седина. Обрюзгший животик как побочный эффект лекарства, которым он вечерами в барах запивает тоску. И в довершение всего – след от обручального кольца на безымянном.
С улицы снова подул ветер, взметнув жалюзи. Юрий закрыл окно, задумчиво похлопал ладонью по подоконнику. А что, если дело в помещении? Солнечные лучи, высота над уровнем моря – всё может быть важно. Надо было перебираться в подвал. А теперь нет денег.
Юрий прошёлся вдоль панели управления. Остановившись, открыл кошелёк, из которого выпало пятьдесят копеек. Звякнув о рычаг, монетка нырнула в пустой разъём.
Юрий потянулся, чтобы вытащить её, но та уже провалилась глубоко вовнутрь. По пальцам легонько стукнуло током. Юрий отдёрнул руку и хотел было пойти домой, как из соседней комнаты послышался хлопок.
Решив, что ему померещилось, Юрий убрал кошелёк в карман и открыл щиток, чтобы выключить перед уходом электричество. Едва он коснулся тумблера, пальцы опять пронзило током, но на этот раз гораздо сильнее.
Во второй комнате что-то загудело, словно там поселился целый рой шмелей.
Юрий ринулся туда. Открыв дверь, он остановился на пороге. Что за ерунда? Стеклянный шкаф, его машину времени, заволокло изнутри густым, белым паром, похожим на бороду Деда Мороза. На глазах Юрия пар стал рассеиваться, и сквозь него проступил силуэт человека. Створки распахнулись, и наружу вышел долговязый юноша в брюках и клетчатой рубашке. На нагрудном кармане блестел маленький значок.
– Где я? – спросил молодой человек, настороженно озираясь.
Юрий стоял на месте, боясь шелохнуться.
Не может быть!
Он бросился к панели управления. На чёрно-белом дисплее светилась дата. Второе июня тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года. Память отозвалась голосом Лоры: «Я какие только даты не ставила, даже свой день рождения».
Юрий вернулся во вторую комнату. Юноша по-прежнему стоял там и с изумлением рассматривал толстенные кабели, протянутые по стене. Это не глюк. Он действительно здесь.
– Вы электрик, да? – спросил юноша и неуверенно добавил: – Это щитовая… Я, кажется, ошибся дверью.
Юрий смотрел на молодого человека, не в силах поверить глазам. Всё те же светлые, лоснящиеся волосы, всё та же родинка над верхней губой, всё те же длинные пальцы с обкусанными заусенцами.
– Пашка… – прошептал Юрий. – Сокольников…
Пашка его не расслышал, но, заметив, что на него смотрят, подошёл ближе. Юрий невольно шагнул назад.
– Да что с вами такое? – раздражённо воскликнул Пашка.
Он вгляделся в лицо Юрия и прищурился.
– Знаете, – пробормотал он, – а вы ведь мне кого-то напоминаете.
Пашкин взгляд придирчиво обследовал лицо Юрия, а тот мучительно подбирал слова, то открывая рот, то вновь смыкая губы. Друг Юрия из восемьдесят седьмого здесь, в две тысячи восемнадцатом! Что ему сказать?
– Пашка, это я, Юрка.
– Какой Юрка? – спросил Пашка и, присмотревшись, охнул: – Юрка! Демидов! – Пашка испуганно округлил глаза и пролепетал дрогнувшим голосом: – Почему ты старый? Что случилось?
Юрий молчал. Наверное, лучше сразу всё объяснить. Пусть это будет звучать невероятно. Зато в правду он поверит скорее, чем в любую выдумку. Уж он-то поверит.
– Что с тобой?! – перешёл на крик Пашка.
– Паш, всё нормально, – тихо ответил Юрий. – Сейчас две тысячи восемнадцатый год.
– Чего?
Юрий молча достал смартфон.
– Что это? – спросил Пашка.
– Телефон, – ответил Юрий. – Посмотри на дату.
Пашка, опять подозрительно прищурившись, рассмотрел экран, а с ним и весь телефон, даже его бока.
– Бред какой-то… – пробормотал он. – Таких телефонов не бывает.
– В восемьдесят седьмом.
Пашка мотнул головой. Постепенно его челюсть начала опускаться вниз.
– Так я что, – спросил он, – в будущем?
Юрий кивнул и показал ему за спину.
– Этот стеклянный шкаф – машина времени. Я переместил тебя на тридцать один год вперёд.
– Изобрёл-таки! – воскликнул Пашка. – А я говорил тебе, что ты сможешь. Ещё не верил!
Он даже замахнулся, чтобы хлопнуть Юрия по плечу, но в последнее мгновение отдёрнул руку. Вернувшись к машине, Пашка обошёл её со всех сторон, сам вряд ли зная зачем постучал по стенке, а после пулей рванул в лабораторию.
– Стой! – крикнул Юрий и бросился следом.
Пашка уже стоял напротив панели инструментов, распахнув рот и вращая глазами. Опомнившись, он смущённо сглотнул, приосанился и сказал:
– Красиво у вас тут… то есть сейчас. Очень красиво. Всё, как у Булычёва. Приборы, кнопки. Огоньки горят.
– Мы так не всегда живём, – зачем-то уточнил Юрий. – Это лаборатория.
– Да хорош рассказывать, – отмахнулся Пашка. – Почём у вас тут флипнуть до космопорта, а?
Юрий непроизвольно улыбнулся, вспомнив «Гостью из будущего». В восемьдесят пятом, когда на весенних каникулах показывали премьеру фильма, они вдвоём – здоровенные лбы-старшеклассники – не отрываясь сидели у экрана, переживая за Колю, Алису и миелофон. Тогда-то у Юрия и появилась мечта изобрести машину времени. И вот…
– Я понял, – заявил Пашка. – Ты решил показать мне будущее. Знал, что не откажусь! Ух, шельма!
– Я вовсе не… – попытался возразить Юрий, но друг его не слушал:
– А вдруг это опасно? Я могу узнать что-то, и прошлое изменится!
Юрий осёкся и уставился на пол. Какие мерзкие здесь плитки, будто в больнице! Раньше не замечал этого.
– Ничего не изменится, – наконец ответил Юрий. – Да! – заметив непонимающее лицо Пашки, он пояснил: – Есть гипотеза, что время способно восстанавливаться, излечиваться от возможных парадоксов. Ты просто всё забудешь.
Пашка помрачнел и отвернулся. Юрий облегчённо выдохнул.
– Знаешь, – сказал Пашка. Он с опаской отодвинул жалюзи, как обычную штору, и выглянул в окно. – Тогда покажи мне всё.

* * *

В коридорах института уже погас свет. Лифт не работал. Так и спускались – по тёмной, пустой лестнице, словно в заброшенном здании в заброшенном городе.
Юрий смотрел на Пашку, не отводя взгляда. Молодой, совсем юный Пашка. Сколько ему сейчас? Восемнадцать. Да, восемнадцать, в марте у него день рождения, значит – восемнадцать. Только заканчивает первый курс в университете.
– Слушай, Юр, – прервал молчание Пашкин тенор, – а ведь где-то сейчас есть я, другой я, такой же старый… Ну, хорошо, извини, не такой уж ты и старый, конечно… Но всё-таки, какой он – я?
Подумав, Юрий ответил:
– Примерный семьянин. Ты после универа женился на Вике Сорокиной – помнишь, в школе всё бегал за ней?
– Ещё бы!
И, хоть было темно, Юрий догадался, что щёки Пашки сейчас румяные, а за спиной он победно трясёт кулаком. Всё тот же Пашка. Как же здорово!
– У вас двое детей, сын и дочь, – продолжал Юрий. – Уже взрослые. Внуки. Работаешь преподавателем в институте культуры, зав какой-то там кафедры.
– Ого! – воскликнул Пашка. – А я сильно изменился?
– Да всё тот же оболтус.
Пашка усмехнулся, а они меж тем спустились на первый этаж. Здесь лампы горели всегда, и после темноты пролётов яркий свет слепил глаза.
Юрий отдал зевающему охраннику ключи и расписался. Вдвоём они с Пашкой вышли в тесный тамбур, ведущий на улицу. Там Пашка внезапно схватил Юрия за плечи и взволнованно зашептал:
– У него на нашивке флаг неправильный.
– У кого? Где?
– Да у охранника этого, на форме! Он что, монархист?
– Почему он должен быть мон… – Юрий осёкся.
Взгляд упал на нагрудный карман Пашки – тот, что со значком: красный флаг, профиль Ленина и буквы «ВЛКСМ».
– Паш, тут такое дело… – Юрию вдруг стало тяжело смотреть в глаза друга, и он потупил взор. – Помнишь перестройку?
– Да, я тебе ещё говорил, что нечего паниковать.
Юрий кивнул. Пашка – из интеллигентной семьи, примерный гражданин, до последнего свято верил, что всё обойдётся.
– Мы увлеклись, – сказал Юрий. – Союза больше нет.
Юрий сам испугался той безысходности, с которой прозвучали эти слова. Пашкины ноги в чешских кроссовках застучали по плитке. А ведь восемьдесят седьмой, основной этап перестройки как раз начался. Был бы это Пашка брежневский или, к примеру, андроповский – страшно представить!
– Как нет? – воскликнул Пашка, когда до него наконец дошёл смысл сказанного.
– Нет Союза, – повторил Юрий. – Есть Россия, Украина, Белоруссия… Казахстан, Грузия, ещё несколько стран. Предприятия частникам ушли. Ничего не осталось.
– Да как же так? И пионерии не осталось? И комсомола? – Пашка схватился за значок. – И светлого будущего?
– Ничего. Всё – коту… сам знаешь куда.
Пашка рванулся к выходу на улицу и остановился, сжав дверную ручку. Юрий бережно отстранил его и открыл дверь.
– Встречай. Россия.
Пашка вышел из института. Многоэтажные дома, рекламные щиты, иномарки с их закруглёнными углами… Окурки на асфальте, шатающийся пьяница с бутылкой, звуки хип-хопа из ночного клуба через дорогу.
– Как тебе? – спросил Юрий, ещё стоя в дверях.
– Я не знаю, – ответил Пашка. – Это всё… слишком много. Я не знаю, – повторил он.
Пьянчужка с бутылкой прошёл мимо Пашки и толкнул его плечом, сопроводив свои движения отборнейшим матом. Пашка отступил на шаг, а следом, по инерции – ещё на несколько, пока не уткнулся спиной в стену института.
– Сухого закона у вас, значит, нет, – пробормотал Пашка. – Юр, слушай, я выпить хочу.
Юрий взглянул на экран мобильного.
– Сейчас одиннадцать вечера, спиртное уже не продают.
– Не продают, – эхом отозвался Пашка и почесал затылок. – Давай хоть… Сейчас месяц какой?
– Август.
– Давай хоть мороженое купим?
Юрий кивнул и повёл Пашку к ближайшему круглосуточному продуктовому. И по дороге, и в супермаркете Пашка только и делал, что вертел головой, раскрыв рот, как пациент стоматолога. Ещё бы. В его времени только начинают привыкать ко всему импортному. Теперь же от него некуда деваться. Цены – другие, продукты – тоже, на людях другая одежда, а в потолке другие лампы.
Они купили себе по эскимо и принялись есть его прямо на улице, не отходя от дверей магазина.
– Где мы? – спросил Пашка. – В смысле, в каком городе?
– В Москве.
– Я ем эскимо из будущего. В Москве.
Пашка пристально посмотрел на Юрия, а потом вдруг захохотал. Юрий тоже отчего-то рассмеялся. Он вдруг почувствовал себя Юркой, запертым в этом грузном теле старым добрым Юркой Демидовым, Юркой, а не Юрием Васильевичем. Юрка, айда в кино! Юрка, дай велик покататься! Юрка, выходи во двор! Демидов, не дёргай Лисичкину за косу!
Лисичкина…
– Жена ушла три месяца назад, – разговорился Юрий. – С сыном последний раз на Новый год созванивались. Не виделись и того дольше.
– Да, дела, – вздохнул Пашка и поморщился, разглядывая мороженое. – Не тот какой-то вкус. Примесей много. Винегрет, а не эскимо. С колбасой что-то похожее бывает… То есть уже было.
Пашка помрачнел. Некоторое время они просто стояли, ели эскимо и смотрели в ночь. По дороге проносились машины, обжигая взгляд фарами. Редкие прохожие, поравнявшись с Юрием и Пашкой, косились на них с опаской, а женщины к тому же крепче сжимали сумки. Неудивительно: двое взрослых людей на ночь глядя лопают мороженое.
– А что война? – воскликнул вдруг Пашка.
– Какая война? – не понял Юрий.
– Ну как же! Афган! Наши справились? Мы помогли афганцам? Победили моджахедов?
Юрий напряг память и покачал головой.
– В восемьдесят девятом мы вывели войска. А война продолжилась. Да она, по-моему, и не заканчивалась. И появилась Аль-Каида… Даже не знаю, как тебе объяснить.
Юрия вдруг осенило. Наверное, самая бредовая мысль, которая только могла заявиться в голову в такой ситуации. Но что-то говорило Юрию, что это будет правильно.
– Стой здесь, – велел он и побежал обратно в магазин.
Внутри Юрий отыскал прилавок с газетами и на мгновение заколебался, думая, какую выбрать. Комсомолка? Нет, лучше не сыпать соль на рану. Вот, пусть будут «Известия».
Купив газету, Юрий вернулся к Пашке.
– Что это? – Тот замешкался, боясь дотронуться до газеты, но через секунду буквально выхватил её из рук Юрия.
Судорожно пролистав весь номер за несколько минут, Пашка тряхнул головой и пробормотал, возвращая «Известия»:
– Сирия… Теракты… Санкции… Ольга Бу-зо-ва…
Юрий с сопением втянул воздух.
– Юра, друг! – обратился к нему Пашка. – Прости, но не могу я. Домой я хочу. Не моё это. Извини…
– Ничего, – кивнул Юрий. – Я понимаю. Мне до сих пор тяжело, а тут тебе – и сразу. Пошли обратно.
Он развернулся в сторону института и застыл как вкопанный. Между лопаток пробежал холодок. Грудь будто стиснуло большими щипцами, стало трудно дышать.
– Чего? – робко спросил сзади Пашка.
– Ничего. Идём.

* * *

Охранник («Монархист», – с грустной усмешкой вспомнил Юрий) слегка удивился, но всё же выдал ключи. Наверное, последний в институте, кто по-прежнему считает Юрия важной персоной, и то потому, что не поступало других инструкций. Хотя нет. Не последний. Ещё Пашка. Но – это временно.
На этаже, вместо того чтобы открыть лабораторию, Юрий снова замер на месте. Пальцы механически перебирали ключи. Зачем он привёл Пашку сюда? Он не сможет отправить его обратно. Машина не работает. Что бы ни случилось тогда, когда он уронил монету, Юрий не знает, как проделать это ещё раз. А Пашка верит, что вернётся назад. Нет, нельзя, Юрий должен сказать…
– …должен сказать, – невольно произнёс Юрий вслух.
– Что? – спросил Пашка. – Сказать что?
Юрий обернулся и смутился под Пашкиным пристальным взглядом, словно школьник у доски.
– Паш, я понятия не имею, как ты переместился, – признался он. – Я всего лишь уронил монетку в разъём, и всё само случилось. Я не знаю, как тебя вернуть. И… дело даже не в этом. Я не хочу, чтобы ты возвращался.
– Почему?
Юрий покачал головой. Нет, этого он говорить не должен был. Нельзя было даже начинать. Зачем он это ляпнул? И что теперь делать – выкручиваться, врать? Больше врать другу он сегодня не хочет. Попросту не имеет права.
– Почему? – повторил Пашка.
– Потому, – медленно отвечал Юрий, – что я знаю, что было летом восемьдесят седьмого.
– И?
Пашка терпеливо ждал. Юрий закрыл глаза, помолчал, бессмысленно считая секунды. Один, два. На лбу выступила испарина. Три, четыре. Вот и он, этот миг. Пять. Миг правды. Шесть, семь, восемь, девять, десять. Пора.
– Помнишь, с восемьдесят второго отсрочку отменять начали в вузах? – начал Юрий. Пашка кивнул. – После сессии тебя призовут. Ты – парень способный… За успехи тебя направят в Афганистан. В конце августа твой отряд будет оборонять от моджахедов маленькую деревушку под Кабулом. Никто… не выживет. Так прошло твоё лето восемьдесят седьмого года. Лето, когда ты погиб. Я создал машину времени в память о тебе.
Пашка медленно, деревянными шагами отошёл к стене, прижался рукой к бетону, будто боялся упасть. Взгляд потерянно блуждал по плиткам пола.
– Жаль… – прошептал он. – А может, и к лучшему… что я всё забуду. Мама! – закричал он и всхлипнул.
Юрий простонал.
– Ты ничего не забудешь.
– А гипотеза? – спросил Пашка.
– Всего лишь гипотеза… из фантастического фильма.
Теперь Пашка издал стон. Закрыв лицо рукой, он отвернулся. Его плечи подрагивали. Он прошёлся по тёмному коридору, и шаги напомнили Юрию удары метронома.
– Значит, – заговорил Пашка, вернувшись, – ты мне всё рассказывал потому, что я так и так ничего с этими знаниями не успею сделать… А про Сорокину наврал, и про двух детей, и про внуков, и про кафедру!
– А что я ещё должен был сказать? – спросил Юрий.
Пашка пожал плечами. Юрий поймал себя на мысли, что не может посмотреть ему в глаза.
– Нет, – внезапно сказал Пашка. – Юрка, ты гений. Ты найдёшь способ вернуть меня.
– Ты хочешь вернуться? – удивлённо спросил Юрий. – После всего, что узнал?
– Теперь даже больше, – кивнул Пашка и объяснил: – Там, в моё время, вся ваша теперешняя сволочь только зарождается. Террористы, боевики… Я, может, хоть нескольких, хоть парочку, да хоть одного! Ты спрашиваешь, хочу ли я вернуться? Да, я хочу этого. Верни меня назад. Пожалуйста.
Юрий обречённо осел на пол. Пашка… Такой правильный Пашка. Вдруг вспомнилось, что за боевые заслуги – уже там, в Афгане – его приставили к ордену. Только награду пришлось вручать посмертно – родителям…
– Юр, – говорил друг. – Ты создал машину времени в память обо мне. Если я не вернусь и не случится то, что должно… Как ты её изобретёшь? Что будет? Какой парадокс произойдёт?
Юрий не знал, что ответить. Неожиданно в закромах его сознания что-то шевельнулось. Всего лишь догадка, всего лишь предположение.
– Может быть, монетка, упав внутрь, стала дополнительным проводником тока, которого не хватало? – спросил он, поднимаясь. – Бред полный, но должно же быть объяснение. Может быть, машина теперь сама заработает? Может, нужно просто нажать на кнопку?
– Юрка! – Пашка обнял Юрия. – Я же сказал, что ты гений!

* * *

Всё получилось.
Юрий некоторое время ещё пялился на пустой стеклянный шкаф, внутри которого медленно рассеивался этот дурацкий пар.
Потом отошёл к окну.
Он просидел в лаборатории до самого рассвета. Всё не складывались, не собирались мысли. У него есть машина времени, но нет ни друзей, ни родни. Он посмотрел на след на безымянном пальце. Жена устала ждать. Лучший друг умер тридцать один год назад, и Юрий сам отправил его на верную смерть.
Машина даст Юрию славу и деньги. Но не даст счастья.
Но что, если…
…он вернётся в прошлое, сможет убедить комсостав в том, что он хороший инженер – а хватит пары чертежей современных приборов…
…и, если он настоит на своём, его направят в Афган как ведущего специалиста, а там он найдёт способ спасти Пашку.
Хотя бы попытается.
А молодой Юрка пусть считает друга погибшим. Придумают ему легенду. И время не возразит.
Юрий достал мобильник, пальцы решительно застучали по экрану.
– Лора, я тебя не разбудил? Мне нужна твоя помощь. Я знаю, это сложно, но ты понадобишься мне всего на несколько минут. Тебе надо будет просто нажать на кнопку.

[Kukaracha]

Неплохой, ностальгический рассказ, даже наверное не по социализму, а по собственной молодости, неразрушенным идеалам, незнанию жизни в том возрасте, а потому, и кажущимся лучшими, временам, и мороженому из сухого молока. Написано увереной рукой, бодро, нескучно, но однако, ничего нового в этом рассказе лично для меня я не нашла.

[Виктория Павлова]

Рассказ вызвал у меня шквал чувств.
Путешествия во времени - однозначно, моя любимая тема. Читала с интересом, ожидая парадокса дедушки или чего-нибудь в таком духе.
Ностальгия по СССР понятна и близка. Практически все старше 1980 г.р. считают, что тогда было лучше.
Из минусов - Пашку не прочувствовала, плоский получился. Реакция об известии своей смерти не вызвала у меня доверия. И вообще картонный персонаж.
Ничего нового в рассказе я не нашла. Парадокса дедушки или чего-нибудь в таком духе не обнаружилось, да и вообще ничего оригинального в нем не обнаружилось.
Стилистически написано очень "вкусно". Автор - большой молодец!
Творческих успехов и новых идей.

[Kivvi]

Хорошо написано, душевно. Почему-то вспомнился фильм Иван Васильевич меняет профессию. Хотя почему почему-то? Там тоже машина времени и заработала она благодаря случаю. Впечатления от рассказа такие же как от фильма.

[Виктор Не]

А теперь нет денег.
Юрий прошёлся вдоль панели управления. Остановившись, открыл кошелёк, из которого выпало пятьдесят копеек. Звякнув о рычаг, монетка нырнула в пустой разъём.

Ну блин!

Стеклянный шкаф, его машину времени, заволокло изнутри густым, белым паром, похожим на бороду Деда Мороза.

Автор, вы пишите от лица пятидесятилетнего инженера, а он сравнивает пар с бородой Деда Мороза!

Юрий молча достал смартфон.
– Что это? – спросил Пашка.

Сцены, когда людям из прошлого доказывают, что сейчас другое время, мне никогда не нравились, вот и теперь.

В целом, "одна из историй про машину времени", чем её выделить на фоне остальных? Ну написано складно, гладко, но блин, всё вернулось на круги своя. Автор побоялся выдернуть героев из их окружения? Не, я понимаю, героя Пашки и всё такое, только это совсем не ново. А так это "приквел" к тому как инженер из будущего отправляется в прошлое, в Афган (что делать инженеру в Афгане?) спасти друга. Это такой зачаток романа, про тайное общество (вроде "патруля времени"), или про то как ребята из будущего повернули историю, но этого ничего нет. а оно лишь "будет". И будет ли? Или инженер бесследно сгинет в горниле войны, а течение времени не остановить, ведь так писать привычнее и проще?
Не знаю.

[NatashaKasher]

Слишком автор накрутил парадоксов и роялей в кустах, и правда, получилось в стиле детской фантастики восьмидесятых... видимо, так и задумывалось? По мне, выдернутый из прошлого с помощью монетки друг это было довольно трогательно и мило, но потом автор перемудрил и усложнил с одной стороны и пересластил наивностью, с другой... Я бы предпочла более простой, символично-притчевый вариант событий, или что-то на грани игры воображения, иначе всё-таки очень уж неправдоподобно-наивно выходит, а жаль.

[Kivvi]

ли что-то на грани игры воображения,

В таком случае, комментарии бы были: как же предсказуемо! Доблбанулся башкой, все ему привиделось! В чем смысл истории?
А так получилось хорошо, можно сказать переломно и не так предсказуемо, как в финале с разыгравшемся воображении

[Horra Ora]

Нажми на кнопку, получишь...прошлое?)

Написано хорошо, автор "не первый год замужем"))) Но эта тема... Ох уж эта тема времени, перемещения во времени, волнующая всех без исключения. Читалось приятно, воспринималось позитивно. И вроде бы всё хорошо, но... автор пересластил что ли в финале, не пойму.

В общем, оценила бы хорошо, но только за умение писать. А это, наверно, не очень правильно. В любом случае удачи!

[Kivvi]

В общем, оценила бы хорошо, но только за умение писать. А это, наверно, не очень правильно

моя оценка как раз в первую очередь складывается из умения автора складывать слова и доносить до читателя. Считала, что это основной критерий. Мне может не нравится военная, например, тематика, но если написано достойно, то оценить придется хорошо. А дальше уже прибавляем или вычитаем баллы за впечатление, идею и прочее. Но это не навязывание моей градации оценок, просто зачем-то написала, как вижу оценивание

[NatashaKasher]

В таком случае, комментарии бы были: как же предсказуемо! Доблбанулся башкой, все ему привиделось! В чем смысл истории?
А так получилось хорошо, можно сказать переломно и не так предсказуемо, как в финале с разыгравшемся воображении

Я не имела в виду до такой степени, но и все эти скачки во времени с помощью монетки уж настолько противоречат здравому смыслу, что их следует воспринимать на грани символики, а не совсем уж буквально.

Еще показалось неестественным, что герою пришлось "напрягать память" чтобы вспомнить, как окончилась война, на которой умер его лучший друг! Вообще, то что он в начале недоумевает, о какой войне речь... Ощущение такое, что перевёртыш с погибшим на войне Пашкой был придуман уже после того, как первая сцена с ним была написано, упомянута война, воображение разыгралось...

Написано и правда, хорошо, понравилось, что Пашка быстро врубился что к чему, у многих авторов герой неоправдано долго тупит.

[Kivvi]

что герою пришлось "напрягать память" чтобы вспомнить, как окончилась война, на которой умер его лучший друг! Вообще, то что он в начале недоумевает, о какой войне речь... Ощущение такое, что перевёртыш с погибшим на войне Пашкой был придуман уже после того, как первая сцена с ним была написано, упомянута война, воображение разыгралось...

глубоко копаете! Сразу и не замечается. Возможно, ваша правда более реальна, чем моя. Я вижу немного с другой стороны.
Что даст гг подробное знание о ходе той войны? Если бы друг прошел всю войну, Юра бы знал о ней, возможно, больше. Целью создания машины времени было не изменить ход войны, а именно вернуть друга. Это уже потом гг решает вернуться в прошлое и что-то изменить, опять же для спасения товарища.

[Виктор Не]

Вообще, то что он в начале недоумевает, о какой войне речь...

Тут НМВ всё логично, с тех пор на территории пост СССР было много военных конфликтов, это всё вполне могло "перекрыть память".

[Horra Ora]

моя оценка как раз в первую очередь складывается из умения автора складывать слова и доносить до читателя. Считала, что это основной критерий. Мне может не нравится военная, например, тематика, но если написано достойно, то оценить придется хорошо. А дальше уже прибавляем или вычитаем баллы за впечатление, идею и прочее. Но это не навязывание моей градации оценок, просто зачем-то написала, как вижу оценивание

Я в основном тоже так оцениваю. Только с хорошо пишущих спрос больше. Минус за то, минус за это...но меньше тройки точно нет. А может наоборот средненько написанный получить бонусом плюс, например, за юмор, плюс за сюжет и пр. — и тоже получить ту же тройку))
Хотя ещё важно соседство, с кем соревнуется.

[Parf]

Хороший рассказ. Тема временных парадоксов не раскрыта, хотя попытка была. Но тут напрашивается продолжение, чтобы в нём был Афган, инженер из будущего и парадокс дедушки обязательно.

У Паши, конечно, чёрно-белое мышление, вызывающее грустную улыбку: хороший Союз сражается против плохих моджахедов, всё такое. С другой стороны, что с ним таким делать: запретить ему героически погибнуть?

[Евушка]

Вот, почему-то с первых появлений Пашки в тексте у меня закрались подозрения, что он должен умереть... и скорей всего трагично, но не напрасно...
Правда, до этого момента, я было настроилась на что-то лёгкое и весёлое, в духе "Ивана Васильевича". А оказалось всё так по-серьёзному...
Сюжет, конечно, не нов. Человек теряет близкого и, наперекор судьбе, пытается его вернуть, изобретая способ перемещений во времени. Но автор вполне удачно его переиграл.

[Полудиккенс]

Не показался мне этот рассказ интересным ни сюжетно, ни стилистически. Никак не показался, если честно. Монета, случайно решившая проблему, над которой безрезультатно бился могучий ум... Пашка этот, в орлином порыве вдруг возжелавший лететь навстречу смерти, чтобы убить хотя бы одного из тех, из-за которых у нас сейчас террористы и боевики... Юрий, в таком же порыве за ним... Неубедительно это все совершенно, ни практически, ни психологически, таково мое мнение... Пусть автор меня простит.

[Darkaru]

Советская фантастика шестидесятых?
«Пашка!», «Юрка!», «Ты все-таки изобрел!»
Не мое, но не могу не заметить, что диалоги живые, и текст довольно динамичный, читается легко. По стилю - вроде бы для подростков... но для советских подростков, видимо) Современным детям это не очень-то будет понятно.

[Sunny Bunny]

Это для тех, у кого ностальгия. Может, и зайдёт. Понравится. Грустно. Мне, может, тоже понравилось. Как бы это выразить, чтоб было понятно: понравится может, если принять задумку автора как есть. Встретились два друга, поговорили. И прошлое вроде вот оно, вернулось. А что делать - непонятно. Есть машина времени - а что толку? Стоят два человека одной эпохи, только разного возраста, встретились. Поговорили. Разошлись.
Веет от этого рассказа безысходностью.
Вот автор, допустим, хорошо пишет. И есть в его рассказе талантливый инженер, машина времени и друг, который хочет сделать что-то хорошее, даже ценой жизни. Но мы, прочитав рассказ, ясно понимаем, что эти три составляющие ничего не дадут. Ни к чему не приведут. Мир не изменится. История не заметит.
Зачем тогда?

[Ганнинг]

Нормально...

[Векша]

Написано качественно, ровно, хотя рояльная монетка и подпортила впечатление. Но мне, наверное, сама идея рассказа не близка. Вот этот вот настрой, что у человека может не быть никакого смысла в жизни и ему от этого плохо, но менять он хочет не себя, не окружающий мир, а прошлое. Юрий, конечно, рванул не столько за другом, сколько за своей молодостью - за этим забытым уже ощущением, которое снова воскресло рядом с Пашкой. Ну и понятно, что ничем хорошим это не кончится.

Очень понравилась деталь про другие лампы. Из таких мелочей и состоит восприятие мира, это отличная находка.