Треугольный любовник (Автор:Джельсомино), внезапный вирус таланта 36.6 (снят с турнира) Опции

[Ябадзин]

Я люблю тебя, это несомненно.

*
У нее длинные ноги, она всё время спотыкается и норовит пропасть в канализационном люке.

У нее много денег, они всегда в беспорядке валяются в ее сумке.

Это две вещи, которые мне нравятся в девушках.

Но она не моя девушка. Она девушка моей девушки. Вещь, которая мне не нравится в девушках.

*
Мне нравилось, слоняясь по комнате, находить ее сигареты, жвачку, зажигалки. Нравилось надевать ее рубашку, пропитанную невыносимой Dolce vita. Нравилось стирать губную помаду с носа у кота – она вытирала об него губы перед тем, как поцеловать Марину. Мне нравилось наше странное взаимодействие, это необычное проявление ревности, этот узаконенный треугольник.

Я не знаю, кто она, как выглядит, что говорит. Я знаю только её запах. Но это ненадолго. Марина всё чаще рассказывает про нее. Мне кажется, я ее узнаю. Мне кажется, мы были вместе – в другом городе или в другой жизни. Может быть, мы даже любили друг друга – иначе нам не встретиться здесь.

*
Марина сквернословит в соседней комнате. Мы смеемся и продолжаем. Мы пьяны, мы пили пиво, пиво и портвейн, Марина не захотела присоединиться к нам, потому что мы пьяны, потому что я блевал в сортире, потому что мы час просидели в подъезде – «что они там могут делать целый час?» И вот мы занимаемся любовью, нет, это порно, а за стенкой истерика. Она вылезает из-под одеяла, голая, и босо шлепает по линолеуму. Я иду следом.

– А-а-а!...

– «А»? Что значит «а»?... А-а-а!.. - и как Марина не промахнулась в темноте? Левая щека горит, но я почему-то хватаюсь за правую. – Могла бы и предупредить... А то «а». Что «а»?

Мы отправляемся назад и, обнявшись, засыпаем.

*
Где я тебя видел?.. На ступеньках набережной в мокром городе? Это ты разбила об асфальт бутылку с джином, разозлившись на одно слово? Это тебя, маленькую, но порочную, выперли из девятого класса за то, что ты домогалась завуча в учительском туалете?

*
Она в прихожей, обхватила коленки:

– Вот сижу я на полу и не знаю, что делать, а ты говоришь, что я тебе жизнь разбила...

Она встает и нежно-нежно, без притворства, обнимает меня:

– Да не плачь ты, сегодня выгнала, завтра простит. Ведь ты-то её знаешь...

*
А наутро мы скажем:

– Это был фарс...

– Мне просто хотелось его унизить...

– Да мы же ненавидим друг друга...

– Я действительно тебя безумно люблю!

– Угу.

Марина всегда говорит «угу», она холодна и невозмутима, какая там любовь, она всегда только отвечает, и ответ ее всегда «угу».

*
И всё же мы были знакомы. Это я искал тебе соломинки для “Бэйлиса” в гостинице, дались же тебе эти соломинки, это я боялся, что ты исчезнешь? Это я писал тебе из-за тысяч километров письма, утром и вечером, каждый день, и тратил все свои шекели на звонки?

*
– Вы нужны мне – и ты, и она. С тобой – уютно, она – влюблена. Или – нас трое, или – я одна. – Марина равнодушно раскладывает всё по полочкам.

– Нам с тобой никогда не поделить ее... Я не хочу быть смазкой из секс-шопа... – говорит она и остается с Мариной. А я ухожу.

Но я не выдерживаю. Я беру такси. Я готовлю руку для пощечины, кончики пальцев дрожат... И она ее получает. Только что из ванны, чистая и теплая. Почти фаустовское мгновение, звонкое и живое – ударить страстно любимую женщину…

– Что ты устраиваешь? Мы же с тобой договорились. Я сделала невозможное – простила тебя… – раздражённо бросает Марина.

А она уходит, как победитель, презирая и жертвуя, «нам, татарам, всё равно – что е**ть подтаскивать, что е***ых оттаскивать», я остаюсь, как самозванец.

*
– …Она – моя кульминация. Она будет последней женщиной, после которой подобные отношения следует закрыть как тему. С ней я навсегда потеряла тело и чувственность.

*
Я хорошо помню тебя: это ты заставила меня забыть о ней.

Это мы с тобой торжественны были, как Боги, в умноженном надвое счастье, под сентябрьским солнцем. Это я теперь плюю в твою наглую, пьяную, ухмыляющуюся физиономию, и мне страшно – ведь я любил тебя...

Мы были счастливы с ней вдвоем, мы были счастливы с тобой вдвоем, вы были счастливы с ней вдвоем, почему же не удался наш треугольник?

*
Мимо скользит одутловатое личико, пустой, неопровержимый взгляд, худые спотыкливые ноги с костлявыми коленками: «Марина, но я же безумно тебя люблю!»

Ну-а-я-то-здесь-при-чем?

Пронзительная поджелудочная ярость, я никогда не думала, что это будет так больно: а я-то как, а меня-то куда, забыли, что ли, сволочи?

Итак, кто первый? Получай владеть.

Я не люблю Мы любим
Ты любишь Это вы-то любите?
Она любит Они любят…

Всё замыкается в высоком малиновом бокале кампари, в ее досадно настойчивых нежных руках, в его жалобных раскосых глазах, в ее торопливых бесстрастных поцелуях, в моем сладком чувстве вины, в долгожданной судороге мести. Он Она Они… Я-то где?

Она сидит, подобрав худосочные ноги под футболку, выставив только ступни, босхическим монстриком, и бесконечно курит.

Что только она во мне находит? Впрочем, не мое дело.

*
– Я люблю тебя, а ты говоришь, что ты безобразен! Это симулякр…

Я не понимаю, что она говорит. Зеркальные грани отражают мое лицо у нее за спиной, я украдкой вглядываюсь в них, прячась в бокале с мартини – как будто, если я не вижу себя, то не видит никто.

– Это такой банал, – заканчивает она и кладет руку мне на колено, тушит «Парламент» в пепельнице, пойдем...

*
Это мы сбежали от тебя в Париж. И это ты пытаешься нас догнать, мы мотаемся по Европе, а ты валяешься в Шереметьево с гриппом, тебя никто не считает в нашей задачке для первого класса, один плюс один, Марина плюс Андрей, никаких треугольников.

*
– Всё! Уходите! Оба! – Марина.
– Б***ь, как вы надоели мне! – Она.
Пожимаю плечами – Я.

*
Я устала воевать за сохранность своей мебели и духовной целостности с этими двумя, за которыми смутно маячат призраки – с одной стороны, сонного провинциального уюта за кружевными занавесками, с другой – длинных ног и коротких сигарет на европейском фоне. Кого из них не упустить?
Я не знаю, как это – любить? Для меня всё оборачивается глухим синтепоновым расчетом. Безумная любовь – сколько с нее перепадет монет, чтобы выкупить матрас бытия помягче?

*
Её стул падает, снова падает, она опять пьяна. Нас, или только её, снимает какая-то дамочка, запах пота рвется сквозь мой насморк, я отпускаю её с гадкой усмешечкой. Марина топчется одна на танцполе, я допиваю водку с соком и иду туда, где интереснее, ведь я здесь чуть не умер со скуки, боже, зачем ты создал ночные клубы…

Запах пота предлагает мне выпить, но она тут как тут: «Отвали, это моё!» Я ведь знаю, что это ей на фиг не нужно, как и мне. А Марина с танцпола наблюдает за нами, как бы чего не пропустить, момента, когда потребуется срочно принимать меры, чтобы не выглядеть дурой.

*
Кто знает, что делается в твоей голове? Твои мотивы, намерения... Я не верю тебе никогда, ни днем, ни ночью, ни трезвой, ни пьяной. Твоя правда – «здесь и сейчас», но каждые соседние «здесь и сейчас» – противоположны. Ты говорила, что любишь меня. Ты говоришь, что любишь ее. Ты говоришь, что любила меня. О, это согласование времен!... Ты говоришь, что всегда любила только ее. Есть ещё глаголы в нашем словаре?

*
Я не люблю тебя, это несомненно.

[Полудиккенс]

Это тебя, маленькую, но порочную, выперли из девятого класса за то, что ты домогалась завуча в учительском туалете?

Это меня. То есть, я-то, разумеется, пытаюсь шутить, а вот пытается ли тут шутить автор или он всерьез, я, признаться, так и не понял.
С трудом я дочитал это произведение, не знаю, чьему перу оно принадлежит. Боюсь, показались мне все эти страсти искусственными и неубедительными, а, говоря совсем уж по простому, неинтересными. Возможно, героям среди их побегов в Париж и высоких малиновых бокалов кампари кажется, что они незаурядные и прелюбопытные личности, а мне что-то почему-то нет, не показалось. Впрочем, я устал за день в волнении за Ябадзина, может, надо прочесть снова на свежую голову, может, тут глубина.

[Виктор Не]

Три (или два, хрен пойми, честно) фокала, или точки зрения столь сумбурно смешанные, это перебор, на мой взгляд.
Посему, автор не обессудьте.
Здесь, возможно, сокрыты тайны мироздания, и даже число 42, но я, право, не чую сил на решение сего чудного ребуса и разгадывание чем "она" отличается от "она". Кроме того, из-за муторной путаности было просто тоскливо читать.

[братья Ceniza]

Мне читать не было тоскливо. Но вот это непонимание, кто и когда говорит, кто и когда действует, оно мешало мне. Но потом я подумала, текст от первого лица, а герой запутался в своих чувствах, в своих девушках, оттого иавтор и выбрал такой способ повествования. Но я тоже не определилась с тем, серьезен автор или нет в своем тексте. Иногда ирония перехлестывает, но потом вроде как звучит серьезная интонация.

[Виктор Не]

а герой запутался в своих чувствах, в своих девушках

Возможно, но местами там повествование идёт и от лица девушки, и тогда я вообще огрустеваю.

[Murrr]

По моему мнению, полное попадание в конкурсную тему. Очень хорошо написано, хотя и не моё.

[Мышель]

Красивая история. Но путаная. Но красивая. Но...
Что-то много потоков сознания в этот раз.
В данном случае несколько намеренно перекрещенных потоков, и хороший язык.
Вытирать помаду котом перед тем, как целоваться - дивная находка. Правда, опыт подсказывает, что помада вытрется плохо, а вот все губы будут в кошачьей шерсти. Не очень-то сексуально, хотя, вероятно, в рамках контр-культуры кого-нибудь и возбуждает
В целом, пожалуй, больше понравилось, чем нет.

[tequiller]

Че-то мне кажется, что название задаёт какое-то ироническое отношение к этому поэтическому потоку гомоэротического дискурса. То есть невозможно по-моему серьёзными отношениями считать подобный безответственный треугольник и неглубокие связи, продиктованные инфантильными сознаниями всех троих участников.

[Гость_Nobody123_*]

Наконец-то хоть что-то серьёзное (а то все юморят вечно), но ничерта не понятно. Понятно, что там какая-то содомия творится и каша с гормонами в головах персонажей. Но... может оно так и задумывалось?

[Полудиккенс]

Че-то мне кажется, что название задаёт какое-то ироническое отношение к этому поэтическому потоку гомоэротического дискурса.

Название, я считаю, хорошее.

[tequiller]

Название, я считаю, хорошее.

Ну и слава, я считаю, богу

[Полудиккенс]

Че-то мне кажется, что название задаёт какое-то ироническое отношение к этому поэтическому потоку гомоэротического дискурса. То есть невозможно по-моему серьёзными отношениями считать подобный безответственный треугольник и неглубокие связи, продиктованные инфантильными сознаниями всех троих участников.

Просто, мне кажется, автор был не столько озабочен чувствами и отношениями, сколько какой-то внешней их картинкой, и той нарезанной клипообразным манером. Помада, вытираемая об кота, рука, тушащая сигарету в пепельнице, всякое такое. А что там у них конкретно творилось внутре, разобрать довольно сложно. Во всяком случае мне, в гомоэротическом вопросе малокомпетентному... В котах, кстати, я компетентен намного больше и прямо скажу, что не обо всякого кота можно что-нибудь безнаказанно вытереть, ой, не обо всякого...

[tequiller]

какой-то внешней их картинкой, и той нарезанной клипообразным манером. Помада, вытираемая об кота, рука, тушащая сигарету в пепельнице, всякое такое.

Вот и мне показалось, что это кино, но показывает оно что-то несуразное и далёкое от внутреннего мира героев. Герои как бы одни, а кино как бы про других.

[оленька]

Манера интересная, необычная. Хорошо. Необычно - чаще всего хорошо. Динамика хорошая из за такого стиля.

[Ибрис]

Интересно обыграны первая и последняя фразы. Столько граней романтической зависимости, столько пульсирующих эмоций! Автор мастерски описывает чувства... Не поддающиеся логике, хаотичные, такие естественные и странные. И чёрт знает почему, а оно цепляет, оставляет в душе какой-то медленно затихающий звон тысячи колокольчиков...

[Дон Рэба]

Треугольный любовник

Из всего этого понравилось исключительно название. Текст перечитывал дважды, силясь понять, что к чему. Видимо, необходимо прочесть и в третий. Боюсь, правда, и это не поможет.

[zubr]

Возможно, я сильно хочу спать, но... ох и наворочено тут. Я запутался в этих трёх соснах любовниках. Наверняка всё это очень артхаусно и контркультурно, но вот совсем не торкнуло. Возможно для меня слишком элитарно. И, перефразируя известный анекдот:
- Ты занимался сексом с лесбиянкой?
- Нет, но я занимался сексом с девушкой, которая занималась сексом с лесбиянкой.

В общем, серебряный век какой-то.

[mechanik]

Страсть, как все инфантильно. Ну, вообще-то, а кто прям сразу взрослым стал и пожилым? То ли дело, когда ты уже совсем почти взрослый и все собственные мысли кажутся до чрезвычайности глубокими, а чувства потрясающими. И всё у тебя не как у всех прочих, а сложнее. И дело тут не в возрасте.
Ну, хорошо так написано. Ярко, цветисто.

[Horra Ora]

А название прикольное.
***
А рассказ - нет.

[Агния]

Как и Зубру, мне тут чудится махровый декаданс. По мере чтения всё отчётливее звучал Брюсов: "О закрой свои бледные ноги...!" Согласитесь, автор, ноги прям лезут в глаза.. и в конце чтения они уже живут отдельной жизнью - такие суставчатые и бугорчатые.
Написано очень старательно, с претензией на нерв, но сочувствия нет, для меня это большой минус.