Алло, это фантазия Автор: Che Che, Весна 2020 Опции

[Ябадзин]

Мне дали сдачу в супермаркете больше, чем должны были. Это был ужасный день, который уже ничто не могло спасти. Но сдача… это как узнать, что твой умерший батя – шотландский принц.
Идя в развалочку в сторону дома, я напевал Любэ. У меня связано с этой группой множество воспоминаний. В восьмом классе под Любэ мне выбили зуб. В одиннадцатом классе под Любэ мы познакомились с Евой.
Ева – моя жена вот уже как семь лет. Она бойкая девчонка, и характер у неё более мужской, чем мой. Я всегда удивлялся, как в девочке ростом метр пятьдесят уживаются настолько мужские привычки.
Если бы не она, то я бы поплыл в этой жизни. С института меня турнули на втором курсе, с работы выгнали после того, как я не смог поднять мешок с цементом. Потом события начали развиваться как в фильмах Тарантино.
Нас с Евой лишили квартиры, потом нашу машинку забрали коллекторы, и сейчас… сейчас мы проживали на берегу реки в самом центре города.
У нас было всё: маленький кнопочный смартфон, купоны на бесплатную пиццу по четвергам, скидочные билеты на баню. В принципе, что ещё может желать человек, не обременённый чувством социальной ответственности?
Что мне больше всего нравилось – так это улечься на травку и смотреть в небо. Ева всегда меня щекочет, когда мы так лежим. Потом, когда наступает глубокая ночь, мы залазим в палатку и начинаем там спариваться.
Сколько раз уже нас пытались выгнать – не пересчитать. То стройку затеют, то полиция нагрянет с рейдом. Кто-то им доносит постоянно. Я даже знаю, кто – Люцик, который положил глаз на Еву.
Люцик – бывший борец, чемпион области по вольной борьбе. Его жизнь помотала ещё сильнее. Смотря на его череп, видишь там глубокую вмятину. Люцик говорит, что он был слишком умным, и поэтому ему удалили часть черепа.
Когда Люцик явился к нам сегодня, я встретил его без особой улыбки. Нет, я улыбался, но не так, как улыбаются хорошим друзьям.
- Слышал? – спросил он, почёсывая вмятину в черепе. – Тут скоро байкеры появятся. У них фестиваль.
- И что? – тихо спросил я, не желая будить Еву по таким пустякам.
- Так это же клиенты! – ответил Люцик, и попытался меня обнять. – Ладно, не хочешь обниматься – твоё право. Но яблочное дерево теперь моё.
- С какой стати?
- Так это же мои предки – татары – его здесь садили!
- А ты татарин? – удивился я.
- По папочке я не только татарин, но ещё и еврей.
Ева проснулась. Она подошла к нам. От неё пахло моими любимыми духами, которые я нашёл в мусорке неподалёку от здания ФСБ.
- Чего это он будит честных людей? – спросила Ева небрежно. – Сейчас возьму тебя и выкину в реку!
- Тьфу! Перетсань угрожать тому, кто твоего бойфренда может смять в порошок.
- Вы полегче, - вклинился я, - не нужно, мы ведь соседи. Итак, Люцик, в чём твой план?
- Мой план в том, чтобы свалить отсюда и выбиться в люди, - ответил он и сжал мою руку. – Ты готов к новой жизни?
- Люцик, мне – тридцать шесть, и я не верю в сказки, - ответил я и попытался его вытолкнуть за палатку. – Иди, делай свои планы, а к нам не лезь.
- Я предупреждал! – пригрозил Люцик кулаком, круто развернулся и зашагал прочь.

Концерт байкеров разбудил вообще всех. Я, весь злой, сидел с Евой у берега реки. Мы не говорили – просто чувствовали друг друга.
Музыка играла так громко, что мои барабанные перепонки превратились в пчёл. Я чесал уши, но это не помогало. Ева засунула свой язычок мне в правое ухо, и я чуть успокоился.
- Максимум часа четыре, - констатировала она, и положила голову мне на колени. – Давай в нашу игру? Ну, ты помнишь?
- Конечно, - ответил я. – Назови, что бы ты хотела, что начинается на букву «т».
- Тебя, - ответила она, зажмурившись. – Теперь ты. На букву «я».
- Яичницу с беконом, - мягко ответил я, склонившись над её губами. – Теперь ты. На букву «м».
- Мамой, - грустно сказала Ева. – Мамой хочу стать.

Концерт закончился к одиннадцати дня. Я вышел к реке, чтобы словить рыбы. Целый час ничего не клевало. Испугалась рыба, наверное, музыки, и попряталась.
Машины ездили всего в сотне метрах от нас. Рядом стоял бизнес-центр, где никогда не гасли окна. Хотел бы я, конечно, работать там. Я бы мог изменить мир. Почему нет? Я что, хуже Александра Македонского?
Хотя, наверное, хуже. Я – хиляк, но мозги зато что надо.
Под вечер у нас с Евой была рыба. Мы ели её как деликатес. Ева потом долго держала хвостики у себя во рту. Потом лезла целоваться, а я и не отбивался.
Это моя женщина. Это мой город. Это моя жизнь.

У нас закончилась соль, и я пошёл в палатку Люцика. Люцика не было, и меня встретил седой мужичок в мятом деловом костюме.
- Уехал Люцик, - ответил он на мои вопросы. – Махнул в Америку. Теперь пишет письма.
- Умер, что ли? – сразу понял я. – От перепоя? Или с лёгкими что-то? Он ведь жаловался на лёгкие. Воздуха ему всё мало было.
- Да нет же! – даже обиделся мужичок. – В штаты он махнул! Его позвали на работу.
- И кем же? – хохотнул я.
- Спроси у Люцика сам, - ответил мужичок, лукаво улыбаясь.
Я взял его за шкирку, потому что чувствовал, что сильнее, чем он. Мужичок сразу стал серьёзным, никакого блеска этого самого у него уже не было. Он показал мне на лесок, и сказал:
- Там Люцик!
- Так при чём здесь Америка?
- Зуб даю, что это связано с Америкой!

Когда я дошёл до леса, я громко позвал Люцика. Никто не отозвался, и я продолжил поиски. Я увидел костёр, и пошёл к нему. У костра, как я и думал, лежал Люцик.
Я схватил его, потряс, отпустил. Не помогло – он не проснулся. Тогда я залез к нему в карман. Там была пачка каких-то таблеток с надписью «тера-флю». «Тера-флю» - это от гриппа, вспомнил я.
У меня как раз грипп. На таблетки не хватает денег, так что можно смело подтырить горстку-другую.
Я взял кастрюлю с водой, которая грелась на костре, и запил ею таблетки. Сразу же ощутил, как внутри душа расправляет крылья. Это ощущение похоже на то, когда Ева щекочет языком мой пупок. Приятно до такой степени, что хочется исчезнуть.
Я положил бревно под голову и лёг на бок. Закрыл глаза, открыл и…
Передо мной стоял Люцик, одетый в потрясающий костюм. Люцик тянул ко мне руку, и я её схватил.
- Как тебе в штатах? – спросил он, и дунул на меня дымом от сигары.
- Где твоя вмятина на голове? – спросил я, как ребёнок, впервые увидевший нечто необъяснимое.
- Не было у меня никакой вмятины, - ответил Люцик, помог мне подняться.
Я осмотрелся. Это было место, где туда-сюда ходили люди в самых красивых костюмах. Вокруг стояли небоскрёбы – один другого выше. Люцик взял меня под локоток и сказал:
- Пошли в ресторан.
- Не понял, - напрягся я так, будто съел личинку заживо.
- Мы – в штатах, тут всё можно.
Люцик вышагивал, как настоящий гангстер. Девчонки, пересекаясь с ним взглядом, подмигивали ему или улыбались. Люцик отвечал на это тем, что высовывал язычок и делал вид, будто что-то лижет.
- Я же говорил, что выбьюсь в люди, - говорил он, пока у меня отвисала челюсть от увиденного. – Мы больше не возле вонючей реки. Мы – в центре жизни! Разврат, секс, сигары, алкоголь – всё для нас!
- Да что ты мне тут загоняешь, - я был настроен скептически. – Это галлюцинации?
- А ты потрогай вот эту девушку!
У края дороги стояла дорогая негритянка, которая слегка наклонилась. Я подошёл к ней и взял её за задницу. Девчонка завопила как бешеная. Люцик подбежал, взял её на руки, они целовались и кружились.
- Будь смелее, - посоветовал Люцик, и кинул мне в руки негритянку.
Ещё чуть-чуть – и она бы упала, но ей повезло. Оказавшись у меня в руках, она начала целовать мою шею. Я схватил её покрепче и…
- Всё, оставляй её, - скомандовал Люцик. – Она – девка Михайло, который с нами по соседству живёт.
- Так что же это?! – уже вопил я потрясённо. – Мы переместились в другой мир? Или оказались в Америке?
- Это место прекраснее, чем Америка, - затянувшись сигарой, ответил Люцик. – Кем ты мечтал быть всю жизнь?
- Я… хотел стать банкиром.
- Смелее! Дай волю своей фантазии!
- Хорошо, - рявкнул я, - я всегда хотел править миром. Ну? Это осуществимо?
- Здесь осуществимо всё, - отчётливо чеканя каждое слово, сказал Люцик. – Хочешь стать президентом?
- Не понял.
- В общем, в следующий раз сделаю тебя президентом. А пока что пошли шлюх отымеем.
Люцик дёрнул на себя дверь. Это был стриптиз-бар, где были девушки всех национальностей. Две из них сразу начали стягивать с меня штаны, перед этим расстегнув плотный ремень.

Я открыл глаза. Секунду назад белая жидкость выстрелила из меня. Я засунул руку в штаны, но не почувствовал ничего.
Тот же лес, тот же воздух, те же звуки. Люцик сидел рядом и жарил ужа.
- Что это было? – спросил я, подсаживаясь рядом и беря в руки дешёвую ментоловую сигарету.
- Это была настоящая жизнь, - ответил Люцик, и передал мне в руки шампур с ужом.
- Наркота? – спросил я, желая докопаться до правды.
- Билет в новый мир, - поправил меня Люцик.
- Хочу ещё, - открыл я ему свои намерения.
- Это просто. Но только яблочное дерево – теперь моё. По рукам?
- Да хоть удочку мою забирай!
- Удочку не возьму, но поплавок – точно.
Уже наступила ночь. Мы возвращались с Люциком в глубоком молчании. Попрощались, скрепив сделку рукопожатием. Люцик в следующий раз обещал взять и меня.
В палатке Ева не спала. Она ждала меня.
- Где ты был? – спросила она, и дала мне кружку с чаем.
- В лесу, - ответил я. присаживаясь.
- Что ты там делал?
- Ужа жарили.
- Вкусно?
Меня перекосила счастливая улыбка, когда я вспомнил о том, как спал с самыми красивыми девушками на свете. Я лёг рядом с Евой, и мне не хотелось её. Когда я к ней прикоснулся, меня накрыла волна отвращения.
- Что-то не так? – спросила она, почти обидевшись. – Больше не хочешь меня?
- Да нет же, давай. Только дай в себя прийти.
Ева запустила руку мне в штаны. Я скорчился от неприятных чувств. Ева убрала руку.

В пять утра я побежал к палатке Люцика. Я взял его за шкирку и потребовал снова дать те таблетки. Люцик сказал, что у него осталась последняя пластинка.
- Где ты их нашёл? – прокричал я.
- Байкеры дали, - ответил он. – У нас осталось по три часа на нос.
- Но я ведь… так много чего хочу!
Люцик быстро собрался, и мы пошли в лес. Почему в лес? Потому что туда все боятся ходить. Там целая куча крапивы и ещё змеи.
Дойдя до костра, мы присели. Люцик дал мне одну таблетку.
- Одна таблетка – это один час «там», - сказал он. – Всё понял?
- Дай две, - потребовал я.
- Я советую вообще половину использовать.
- Дай две, говорю.
Положив две таблетки в рот, я закрыл глаза. Снова ноги обуяла паутина. Я лёг, положив под голову бревно. Закрыл глаза, и меня закружило-завертело.

- Господин президент, на кого мы хотим напасть? – спросила молодая негритянка, одетая в военную форму США.
- Сметём Россию нахрен, - ответил я, а Люцик рядом закивал. – Вообще всё русское. Особенно Сочи надо нахрен стереть.
- Так и сказать генералам? – уточнила девица. – Стереть с лица город Сочи? Но почему Сочи?
- Биологическое оружие, - мягко сказал Люцик. – В Сочи живут боевики ИГИЛ. Они готовят нападение на Луизиану.
Девушка вышла, а Люцик уселся напротив.
- Разве так всё и происходит при ядерной атаке? – спросил я, уже ничему не удивляясь.
- Эта реальность генерируется тем, что мы с тобой знаем. Всё, что происходит – ты уже знаешь. Как и я.
- Сотрём Россию с лица земли, - сказал я и взял в руки стакан виски. – За нас – Люцика и Виктора, которые будут править миром!
- Витя, - подался вперёд Люцик, - у нас в реальном мире осталось по одной таблетке.
- Справимся, - кивнул я. – Справлялись с ментами, справимся и с этим.
- Нам придётся жить там, где мы жили.

Ева снова не спала. Она вышивала. Я зашёл навеселе и сразу завалился в кровать.
- У нас три дня не было секса, - сказала она, даже не смотря на меня. – Неприятности?
- С Люциком запускаем новый бизнес, - ответил я и взял чаю. – Всё будет хорошо. Обещаю.
- Куда ты с ним ходишь? – спросила Ева и начала расчёсывать волосы.
- Говорят, скоро построят отель для бездомных, - соврал я. – Мы выбиваем нам место там.
- Ты витаешь в облаках, - ответила Ева. – Ты всегда был реалистом.
- Всё будет хорошо, - сказал я, и, переступив через себя, поцеловал её.

- Это последние две таблетки, - сказал Люцик, не решаясь передать мне в руки мою часть.
Была ночь, шелестела листва. Мы сидели у костра и грелись. Ползали муравьи.
- Мы можем как-нибудь обмануть систему? – спросил я, внимательно следя за мимикой Люцика.
- Это не кино, - строго сказал он. – Всё очень серьёзно. Ты понимаешь, какая власть нам дана?
- Власть над своими фантазиями? – усмехнулся я.
- Фантазия – это очень серьёзная сила. Ты сам это знаешь не хуже меня.
- Ладно, давай таблетку, - сказал я серьёзно.
Я не решался положить её в рот несколько минут. Люцик опередил меня. Пришлось догонять его.

Последний час в этом прекрасном реальном мире. Нужно провести его так, чтобы запомнилось на всю жизнь.
- Куда идём? – спросил Люцик, пока фотографы на Оскаре щёлкали нас.
- Посмотрим, получим ли мы Оскар, - улыбнулся я.
В зрительском зале было полно людей. Множество актёров, о которых все знали всё. Ведущая объявила: «а теперь – главная номинация» .
На сцену вышел Роман Полански, раскрыл конверт и громогласно произнёс:
- Приз за лучшую роль отправляется… Виктору Соколову!
Я удивлённо заморгал глазами. В меня светили десятки фотоаппаратов. Я встал и прошёл к сцене.
- Что вы скажете? – разогревал меня Полански.
- Я хочу сказать спасибо всем, кто в меня верил, - ответил я. – Особенно Еве, моей жене, ради которой… - я замолчал, потому что внезапно совсем охладел к ней. – В общем, спасибо Люцику за то, что верил в меня!
Когда я вернулся к Люцику, он был угрюм. Он показал мне на часы и молвил: «через пять минут нас засосёт обратно».
Минута прошла молча. Потом я поднялся и побежал к сцене. Оказавшись на ней, я снял штаны и показал всем жопу. Люцик хохотал как проклятый.

Очнулся я в том же лесу. Рядом я услышал запах тех самых духов, найденных в мусорке у здания ФСБ. Ева была тут.
- Почему ты лежишь с голой задницей перед Люциком? – спросила она голосом следователя.
- Это долгая история, - улыбнулся я, натянул штаны, встал.
- У меня хорошая новость, - сказала Ева и повисла у меня на шее.
- Беременна, что ли? – предположил я.
- Лучше, - ответила она и прошептала мне эту новость на ушко: - Сегодня действуют наши купоны на бесплатную пиццу.