Колесо жизни, Фэнтези, повесть Опции

[Роня]

Холод и туман. Туман и холод. Иногда сыпал снег, припорашивая обледенелую палубу. Ни звездочки, ни солнца, чтобы определить направление. Блеклый туман уже две недели. Вода за бортом иногда покрывалась ледяной «кашей». Проплывавшие мимо податливые массы неоднородного пористого льда заставляли сердца людей сжиматься от страха. В такие часы капитан Ванкранц истово молился всем богам, которых знал. Такому неприятелю, как лед, «Серый странник» мог запросто проиграть. Здесь не поможет ни скорость, ни маневренность. Холодный ветер, непостоянный и слабый, ничем не мог помочь – его попросту не хватало, чтобы наполнить паруса. И легкий дромон двигался по неприветливому северному морю на веслах.
Астид с треском оторвал меховую рукавицу от обледенелого борта, вздохнул. И что понесло Гилэстэла в эти земли? Хотя он прекрасно знал, что. Очередная древняя книга. Князь и сейчас, сидя в каюте у жаровни, не расставался с ней. Поглаживал тонкие листы замерзшими пальцами, разгадывал полустертые карты и рисунки.

Своим вращеньем Жизни колесо
Свечи горящей пламя не погасит.
Огнем небесным затмеваются всецело
Все звезды, что мерцают с небосвода.
Кто следует за ним, достигнет верха
Горы Айгхур. Там за гранитом врат
Прибежище высоких дивных стражей,
Чей взор красноречивее стократ
Их неподвижных и безмолвных уст.
Там мудрость в неизменности хранит
Меняющийся времени поток.
И в час один века там пролетают,
А день растянут нескончаемым столетьем.

Астид наизусть помнил эти строки. Они, как заклятье, как боевая песня, влекли князя все дальше и дальше на север. Месяц в море…. Месяц с редкими остановками для пополнения запасов воды и пищи. Полукровка снова вздохнул - ему до смерти надоела солонина, кислая капуста и моченые яблоки. И ради чего? Одно дело - штудировать достойные, старинные фолианты в поисках магических тайн. Другое дело - срываться в неизвестном направлении из-за нескольких строк, вычитанных на четырех уцелевших страницах древней книжонки, которую по недосмотру старьевщика сожрали мыши.
О, как Его светлость обожает подобные лавки, заваленные разномастным хламом! Хотя, надо признать, не без оснований – случались и удачи. Взять, к примеру, златонюх. С виду просто стекляшка. А поднеси его к чистому золоту – сам зазолотиться. А если нет, если прозрачным остался – значит, фальшивка золотишко-то, или с примесью. Или вовсе забавная вещица – петух деревянный. Покрутишь у него под хвостом ключик – мастер шутник был – и кукла через равные промежутки времени орет, словно настоящая птица. Князь теперь так и говорит – «Разбуди меня, Астид, через три петуха».
Полукровка замерз. Выдохнул облако пара, посмотрел, как оно осядет инеем на рукавице и вернулся в каюту. Гилэстэл, набросив на плечи бобровый полушубок, ворошил угли в жаровне. Оглянулся на Астида вопросительно. Полукровка покачал головой, снял рукавицы и лисью шапку с долгими ушами, опустился в кресло. Растопырив над жаровней пальцы, смотрел, как с обшлага рукава отваливаются и падают, шипя, на алые угли льдинки.
- Надо было прежде магию стихий освоить, - проворчал Астид. – Разогнали бы туман враз. Куда плывем?
- Не нуди, Астид, - с веселинкой в голосе откликнулся князь. – Для магии стихий у меня пока концентратора энергии нет. Ничего. Куда-нибудь, да приплывем.
- Угу-м. Если льды нас не разотрут в щепки.
В каюту постучали.
- Войдите.
- Обед, Ваша светлость.
На пороге возник кок с корзиной. Астид заглянул внутрь, взвел глаза к потолку.
- Ты бы хоть рыбы наловил, - недовольно поморщился, глядя, как кок выкладывает на стол все ту же капусту с яблоками, ставит котелок с похлебкой из солонины.
- И-и, Ваша милость. Я ить не рыбак. Вот ежели бы кто споймал, я б её живо разделал да на стол подал. А снасти я отродясь в руках не держал.
Гилэстэл глянул на тоскливое лицо полукровки. Ему и самому порядком надоело однообразное меню.
- Скажи капитану, пусть распорядится насчет рыбной ловли, - обратился к коку Гилэстэл.
Тот кивнул и с поклоном удалился. На ужин им подали тушеную треску.

***

По двору бежала курица с головой трактирщика. Астид догнал её, схватил и свернул шею. На землю из курицы шлепнулось яйцо. Яичная скорлупа треснула, внутри что-то сверкнуло. Астид нагнулся, размел скорлупу. Ключ. Он поднял ключик, вставил курице под хвост и повернул несколько раз. Трактирщик открыл бельмастые глаза, криво выгнул длинную шею и заорал что было мочи «Ва-аша све-етлость! Небо гори-ит!!».
Полукровка встрепенулся и сел на койке. В темноте мерцали угли жаровни. Стучали в дверь каюты.
- Ваша светлость! Князь! Небо горит! – снова раздался взволнованный голос капитана Ванкранца.
Гилэстэл накинул полушубок, которым укрывался и выскочил из каюты. Астид натянул торбасы и выбежал следом. Тумана как и не бывало. У борта корабля столпилась половина команды. Люди стояли, глядя в ночное небо – кто со страхом, кто с восхищением. Некоторые из матросов вполголоса шептали молитвы. А небосвод полыхал ярким сине-зелено-розовым заревом, затмевающим бесчисленные звезды. Свет переливался волнами, змеился зигзагами, растекался, туманился и вновь уплотнялся. У Астида перехватило дыхание от невиданного зрелища.
- Что…. что это такое, - он протиснулся к борту, разглядывая пляшущие цветные сполохи.
Гилэстэл оглянулся на него. Глаза князя восторженно сияли, отражая небесный фейерверк.
- Огнем небесным затмеваются всецело все звезды, что мерцают с небосвода. Кто следует за ним, достигнет верха горы Айгхур. Астид! Вот он, огонь небесный! Капитан Ванкранц! Курс прежний – на север!
Наступивший день звенел морозом. Низко над горизонтом громадным рубином горело солнце. И никакого намека на туман. К полудню прозрачный воздух позволил рассмотреть далеко впереди вздымающийся над морской гладью берег. Команда, ободренная возможностью ступить на твердую землю, с удвоенной силой налегла на весла.
Вскоре «Серый странник» подошел к высокому обледенелому берегу. Корабль двигался вдоль него, а капитан рассматривал заснеженное побережье, сверкающее на солнце. Постепенно кручи уступили место пологим каменистым склонам, поросшим сосновым лесом. Берег изогнулся, открывая широкую спокойную бухту. На безлесом берегу вились дымы прибрежного поселка.
Ванкранц приложил ладонь ко лбу, вглядываясь.
- Урукхайское поселение. Там можно купить свежего мяса и пополнить запас воды.
Гилэстэл согласно кивнул, и «Серый странник» вошел в залив.
Смотреть, как незнакомый корабль бросает якорь невдалеке от берега, собралось, по-видимому, все население поселка.
- Оружие взял? – взглянул Гилэстэл на Астида. Тот утвердительно моргнул и спустился в шлюпку.
По берегу носились урукхайские дети. Женщины, оставив свои дела, торопились туда же. Забегая в прибрежные волны, многочисленные мохнатые псы гавкали на приближающуюся лодку. Отстраняя с дороги женщин и детей и с недоумением рассматривая находящихся в лодке людей, к кромке воды вышли мужчины. Все высокие, крутоплечие и длиннорукие. Широкие обветренные лица с грубыми, крупными чертами, тяжелыми челюстями и сероватой кожей были хмуры и неприветливы - кто же любит нежданных гостей? Некоторые придерживали за загривки угрожающе рычащих бурых волков, взятых для острастки. Гигантские звери, холкой достающие взрослому мужчине до поясного ремня, выглядели и впрямь устрашающе.
Лодка проскребла днищем по прибрежным камням. Надрывающиеся от лая собаки отбежали в сторону, а волки, напротив, потянулись к пришельцам, оскалив ножеподобные клыки.
Князь бесстрашно спрыгнул на береговую гальку, обвел взглядом урукхов. Астид встал рядом, с интересом и удивлением рассматривая северных обитателей. В объемной одежде из собачьего, лисьего и оленьего меха они выглядели еще мощнее, шире и крепче. Ни одна из взрослых урукхаек не была ниже ростом, чем полукровка.
- Кто-нибудь говорит на всеобщем? – громкий голос Гилэстэла врезался в гомон толпы.
- Я говорить обчи, - любопытствующие расступились, пропустив вперед высокого молодого урукха. – Кто ты? Что искать тут?
- Мое имя Гилэстэл. Мы хотим купить еды и набрать воды. Если разрешите, немного отдохнем в вашем селении.
Урукх перевел слова князя. Стоявший рядом с ним пожилой седой урукх, державший за холку волка, пожал плечами, согласно кивнул и, обернувшись к своим, что-то сказал. Народ засмеялся.
- Отец согласен. Отец говорил, вы без голова. Хотя и алвы.
- Без голова?
- Ум нет. Холод, лед. Лодка мог тонуть. Ты не в тот время плыть. Купить-продать лето. Урукх сейчас бить зверь в лес, бить зверь в море. Нет что продать.
- Мы не купцы.
- Воины? Я вижу твой меч. Этот черный воин тоже несет лук и меч.
- И не воины.
- Что делает не купец и не воин тут? Отец прав – вы без голова.
- Мы ищем.
- Что искать вы тут? Смерть в лёд? Север не любить любопытство.
- Мы ищем гору Айгхур, на которой врата в мир великанов.
Косматые брови урукха взлетели вверх. Он тихо перевел слова князя отцу. Тот с удивлением оглядел Гилэстэла, так же тихо ответил, и, повернувшись, ушел и увел с собой волка.
- Отец сказал - твои люди ходить на берег. Урукхи принимать их в свой дом. Ты быть гость в наш дом, дом вождь Гхар. Мое имя Одд.
- Гилэстэл, - еще раз представился князь, и положил руку на плечо полукровки. - Это мой друг Астид.
- Идите, - Одд приглашающее махнул им рукой, и, развернувшись, направился к домам.
Гилэстэл обернулся к матросам в лодке.
- Передайте капитану - мы делаем здесь остановку. Он найдет нас в доме вождя. Команда разместится в домах других селян.

***

Астид завороженно следил за оголенными по локоть руками урукхайских хозяек, которые выставляли снедь на стол. Такими руками - подковы гнуть и мечом махать. Он вспомнил, как читал о давних войнах, в которых урукхайские женщины участвовали наравне с мужчинами. И сейчас, глядя на их мускулистые руки, с широкими запястьями, украшенными браслетами тисненой кожи, безоговорочно поверил древнему автору. А женщины – крутобедрые, большегрудые - с насмешливым интересом поглядывали на стройного полукровку и его спутника. И по их взгляду было ясно, что они их и за мужчин-то не считают - сидят заморыши заморские. Астида задело, как шустрая молодка, по-видимому, дочь вождя, фыркнула на насмешливый шепоток другой урукхайки, бросив на него пренебрежительный взгляд.
Полукровка отвел взгляд от женщин и повернулся к князю. Гилэстэл тем временем говорил с вождем Гхаром. Одд переводил.
- Корабль не плыть туда. Гора стоять на земля, а не на море. По земле ехать. Долго.
- Сколько?
- Собаки - четыре руки. Волки – две руки и три пальца.
- Тринадцать дней…, - подытожил Гилэстэл. - Я хочу попасть туда. Вы проводите нас?
- Ум-м, - отрицательно кивнул Одд. - Дорога знать только Орм. Он ходить туда за белый лис. Сейчас он зверя бить.
- И когда вернется? – настороженно поинтересовался князь.
- Орм быстро не приходить. Пока короб не полный, он не вернуться.
Князь с досадой побарабанил пальцами по столу.
- А можно за ним кого-то послать?
- Орм бить зверь, - медленно повторил Одд, как для неразумного дитя. – Орм нужен шкура, чтобы продать в лето. Он не бросать охота для пустой дорога.
- Я заплачу ему больше того, что он получит от продажи пушнины. Отправьте за ним кого-нибудь.
Одд пожал плечами, скривил толстые губы, раздумывая.
- Послать можно. Если ты платить тому, кто привести Орм.
- Я платить, - кивнул Гилэстэл.
- Чем?
- Вот этим, - и князь выложил на доски стола «орлик» - самую крупную золотую монету Маверранума.
- Плата вперед, - прищурился урукх, притушив алчный огонек к глазах. – Как Орм верить, что ты потом не обманывать?
- Я князь Гилэстэл Илфирион Хэлкериес. Мое слово нерушимо.
Одд перевел слова отцу. Седой урукх, насмешливо глядя на Гилэстэла, произнес длинную речь. Князь вопросительно взглянул на молодого.
- Отец сказал, что далеко от земли, где знать твой рожденное имя, ты можешь называться как хотеть. Никто не говорить, что это не так. Мы верить одно только дело - не слово. Отец помнит, что говорить его дед про алвы. После слов о мире они вынимать меч. Плата в начало. И для Орм, и для того, кто за ним идти.
- Сколько вы хотите? – сдался Гилэстэл.
Одд почистил ногтем меж передних зубов и назвал цену. Гилэстэл невольно дернул щекой. Услышав, сколько запросил урукх, Астид возмущенно прошипел:
- Странно, что у них дома не из золота. С такими-то запросами.
Хозяева выжидающе смотрели на гостей.
- Я согласен. После ужина Астид доставит золото.
Гхар и Одд довольно осклабились.
- На утро я сам уходить за Орм, - Одд хлопнул обширной ладонью по столу. Монета подпрыгнула и зазвенела.
«Вот пройдоха», - подумал Астид, поймав золотой кружочек и зажав его в кулак.
После ужина Астид по поручению Гилэстэла отправился на корабль за обещанным золотом. Проходя мимо дочери вождя, которая посторонилась, пропуская его, он показал ей «орлика».
- Золото любите? - улыбнулся полукровка и, согнув пальцами толстый золотой кружочек, бросил его урукхайке. Довольный изумлением на её лице, открыл дверь и вышел в морозный вечер.

***

Орм и Одд вернулись в селение через шесть дней. Гилэстэл за это время извелся от безделья и ожидания. Вернувшись, Орм затребовал отдых еще на четыре дня. И ни на какие уговоры не поддался. Князь тряс перед ним кошельком, а тот лишь отрицательно качал головой.
- Дорога готовить надо, - перевел Одд нетерпеливому полуэльфу рассудительную речь Орма. – Волк и собака перед дорога хорошо кормить надо? Надо. Еда готовить надо? Надо. Сани готовить надо? Надо. Одежда хороший готовить надо? Надо. В долгий дорога без хороший подготовка только тот ходить, у кого ум нет.
- Железные парни эти урукхи, - покачал головой Астид на непреклонный ответ, когда они вышли из дома Орма.
- Дубовые, - поправил его князь, и раздраженно отшвырнул с дороги щенка, что полез к нему под ноги.
Прошли и эти четыре дня. Утро начала путешествия было морозным и ясным. Когда Астид и Гилэстэл появились на дворе Орма, тот заканчивал со второй упряжкой. Тут выяснилось, что Одд тоже идет с ними. В низкие длинные сани на широких полозьях были впряжены по два громадных волка. Звери оглянулись на приближающихся полуэльфов и предупреждающе оскалились, рыча. «Хош!» - прикрикнул на них Орм, легонько шлепнув по загривкам. Волки недовольно поворчали и замолкли. Позади волчьих упряжек возбужденно тявкали и приплясывали на снегу около двух десятков собак, связанных между собой постромками.
Астида и Гилэстэла, тепло одетых, посадили в середину саней, укрыли шкурами. Сани были нагружены тюками с провизией и другими полезными в дороге вещами. Урукхи, в собачьих дохах до колен и медвежьих торбасах, прикрепив на заплечные мешки широкие недлинные лыжи, подбитые мехом, вывели упряжки к окраине поселка.
- А собаки зачем? – спросил князь Одда.
- Еда, - коротко ответил тот, надевая лыжи.
Одд еще раз оглядел упряжки, подтянул лямки рюкзака и кивнул Орму. «Уга!» - скомандовал проводник, и волки стронули сани с места.
Упряжка, в которой ехал Гилэстэл, шла первой. Волки бежали широкой, размашистой рысью. Рыхлый снег из-под их лап сыпался на переднюю часть саней. Орм бежал рядом с волками, спокойно выдерживая их темп. Собаки мчались за санями, высунув длинные языки.
Солнце сверкало в кристаллах льда. Морозный воздух пощипывал лица, и клубы пара таяли в нем, оседая инеем на меховой одежде.
Каждые два часа их маленький караван останавливался для передышки. Ночной привал устроили на опушке леса, когда закатное солнце приблизилось к горизонту. Орм командовал, Одд переводил.
- Вы, - урукх указал на эльфов. - Рубить ветка, много. Носить дрова для огонь.
Гилэстэл принялся рубить еловый лапник, а Астид занялся дровами. Урукхи тем временем выпрягли волков и собак. Астид, подтаскивая топливо к месту стоянки, краем глаза заметил, как Орм взял с собой одну из собак и ушел. Тем временем Одд обстучал деревья над местом привала, стряхнув снег с их ветвей, и утоптал площадку. По ней Гилэстэл разбросал приготовленный лапник, на который урукх поставил две палатки входом к огню. Часть срезанных веток пошла на подстилки собакам. Одд развел костер и сунул Астиду большой закопченный котелок.
- Снег в него бери, вода грей.
Астид утрамбовал снега в котелок по самый край и подвесил его над огнем. Первые два котелка теплой воды достались волкам. Напившись, звери разрыли для себя в снегу углубления и улеглись. Потом пили собаки. Астид наполнял котелок в седьмой раз, когда пришел Орм. Один. В руках урукх нес только что освежеванную собачью тушку. Почуяв мясо, волки заворчали, приподняв морды и облизываясь. Срезав мясистую заднюю часть, урукх разделил тушку на четыре части и отдал волкам. Собак накормили мороженой рыбой. Мороженая же рыба отправилась в кипящую воду вместе с парой задубевших луковиц, сушеными грибами, солью и горстью крупы. Пока варилась похлебка, Орм насадил мясо на два вертела и пристроил его над углями.
Стемнело. Небо всполыхнуло разноцветными огнями. Свет костра разгонял сумрак на привале. Похлебка сварилась. Одд снял котелок с огня, выдал эльфам ложки и разлил горячее варево по мискам. Его приятель потыкал ножом мясо, чтобы убедиться в его готовности.
- Еда, - с трудом выговорив слово на всеобщем, он протянул Гилэстэлу поджаренный кусок собачатины.
Князь отвернулся. Урукх усмехнулся, и протянул вертел Астиду. Тот принял дымящийся окорок, и спокойно откусил. Под насмешливо-одобрительным взглядом урукха Астид съел все.
- М-м, - промычал полукровка. – Вполне съедобно. Зря отказались, Ваша светлость.
- Я не ем собак, - тихо ответил князь, вылавливая ложкой из похлебки рыбью мякоть.
Отправляясь спать, Гилэстэл оглянулся на Одда, который вслед за Ормом втискивался во вторую палатку.
- А сторожить кто будет? – спросил полуэльф.
- Волки, - ответил урукх, зевая, и задернул полог.

[Роня]

До горы Айгхур добрались на тринадцатый день, как и говорил Одд. Сверкающей на солнце ледяной глыбой высилась она среди снежного простора. Единственная возвышенность на равнине. Ни холмов, ни взгорков – ровная, как стол, поверхность, насколько хватало глаз. Лишь редкие островки кривых сосенок робко приподнимались над землей. Опасаясь лавины, стоянку оборудовали на солидном расстоянии от горы за сосновым леском. Работая в восемь рук в уже привычном порядке, поставили лагерь, накормили волков и сильно поредевшую стаю собак.
С ночной темнотой над горой вспыхнули небесные огни. Гилэстэл заворожено наблюдал за цветными сполохами, пляшущими, казалось, на самой вершине Айгхур. Свет расщеплялся в гранях льда, отражался от изломов склонов - гора сияла многоцветной мозаикой. И нетрудно было поверить в то, что на самом верху этой нерукотворной пирамиды обитают неведомые существа.
Восхождение началось на следующее утро. Урукхи наотрез отказались лезть на гору.
- Эта гора плохое место, - хмурился Одд, наблюдая за тем, как полуэльфы надевают рюкзаки с выглядывающими из них рукоятками ледорубов.
- Если место плохое – зачем сюда шел? – усмехнулся Гилэстэл, закрепляя на поясе моток веревки с «кошками».
- Ты хорошо платить. Рядом с гора – не плохо. На гора – плохо. Не ходи, алв.
- Ну, уж нет, - ответил князь, оглянувшись на заснеженные склоны. -
Идем, Астид!
Орм и Одд смотрели, как два упрямца удаляются от них.
- Отец прав, они совсем глупые, - покачал головой Одд. – Если мы здесь задержимся, на обратном пути волки будут голодать. Орм, отпусти их на охоту.
Орм кивнул, и, сняв с волков ошейники, хлопнул их по бокам – «Араг!». Звери потянулись, принюхались и потрусили в сторону соседней рощи.
У Астида замирало сердце, когда он, опираясь на ледоруб и утопая по колено в снегу, шел по склону. Чем выше они поднимались, тем чаще попадались свободные от снега скалы. Они карабкались вверх, хватаясь за каменные выступы, вонзая ледорубы в синий лед. До горной макушки добрались к полудню. Гилэстэл, идущий впереди, первым вступил на обширную плоскую вершину. Кинув веревку Астиду, он помог ему взобраться наверх. Ровная, укрытая снегом поверхность горы, выглядела странно – словно её срезали ножом, а срезанные камни сбросили вниз по склонам. Пока Астид, присев на окраинный валун, отдыхал, Гилэстэл осмотрелся. Его восторженный крик сдернул Астида с места. Подбежав к князю, Астид увидел, что привело его в такое возбуждение - каменная обледеневшая арка, большей частью скрытая под глубоким снегом. То, что это не каприз природы, а дело чьих-то рук, было понятно сразу – по правильной форме боковых колонн, по их одинаковой высоте. Гилэстэл стукнул по ледовому панцирю, отколов немалый кусок. Под ним проглянул серый камень. Переглянувшись, Астид и Гилэстэл осторожно обстучали арку ледорубами. Когда с верхней её части упал последний кусок льда, Гилэстэл заворожено прошептал:
- Своим вращеньем Жизни колесо свечи горящей пламя не погасит. Смотри, Астид!
Князь коснулся полустертого рисунка, выбитого под сводом – изображение четырехосного колеса с горящей свечой в центре и символами четырех стихий на осях. «Там за гранитом врат прибежище высоких дивных стражей», - цитируя слова из старинной книги и счищая с каменной резьбы остатки льда, Гилэстэл сделал шаг вперед, под узкий арочный свод, и…. исчез….
Только что он был рядом с Астидом и внезапно пропал. Остались лишь следы на снегу. Астид охнул, заметался, выкрикивая имя князя. В ответ - лишь насмешливый посвист ветра, взметнувшего в лицо горсть снега. Астид прикрыл глаза, защищаясь, отступил, и, запнувшись о кусок льда, ввалился в арочный проем. В глазах потемнело, сильно заложило уши и желудок подпрыгнул к горлу. Его перевернуло вниз головой и вышвырнуло на горячий рассыпчатый песок.

***

Астид поднялся, отплевываясь - рот был полон песка. Рядом сидел Гилэстэл, изумленно оглядываясь и сгребая ладонью горячий желтый песок.
- Невероятно! - воскликнул князь. В его голосе не было страха - лишь любопытство и восхищение.
- Што? – скривился от песочного скрипа на зубах Астид, дико озираясь. – Што за…
Солнце палило нещадно, и через несколько минут под его огненными лучами полуэльфы, закутанные в меха, взмокли как в дусан-дадарской парильне. Астид оглянулся назад. Арка, сквозь которую они попали сюда, была в точности как та, другая, высившаяся на горе Айгхур. Только эта была выше и слегка покосившаяся.
- Это врата, Астид, - ответил Гилэстэл, поднимаясь и широко улыбаясь. – Врата в другой мир, в другую вселенную. Это невероятно, Астид! Мы с тобой в другом мире!
- Давайте лучше уберемся отсюда поживее, - ответил полукровка, не разделяя восторга князя. Он поднялся, отступив к вратам. – Идемте, Ваша светлость!
- Нет, - затряс головой Гилэстэл. В его глазах появился блеск, очень хорошо знакомый Атсиду. Блеск азарта. – Нет, друг мой! Я отсюда просто так не уйду. Я хочу увидеть их!
- Кого?! – вздернул брови Астид.
- Безмолвных дивных стражей! – рассмеялся Гилэстэл. – Все, что написано в той книге – правда! Я хочу постичь мудрость, что хранится в этом мире!
- А я бы предпочел умереть в своем, - неодобрительно покосился на князя Астид.
Но Гилэстэл его не слушал. Он сбросил на песок парку, скинул шапку, снял вязаную телогрейку, оставшись в одной рубашке. Астид, вздохнув, тоже разделся.
- Идем, - Гилэстэл поправил заплечный мешок и двинулся вперед. Астид с сожалением оглянулся на врата и последовал за ним.
Желтая пустыня была безжизненна. Песок не высился барханами, как в ронзотском Гох-Даре, а лежал ровным слоем. Иногда на его поверхности виднелись белые бугорки. Астид из любопытства пнул один бугорок, расшвырял песок и обомлел. Белые, отшлифованные до блеска кости. Полукровка нагнулся и выудил из песка скелет пятипалой руки.
- Ваша светлость! – крикнул он.
Гилэстэл оглянулся, и Астид показал ему находку.
- Вы все еще не хотите вернуться? Тут такого много.
И полукровка швырнул кости к ногам Гилэстэла. Тот нахмурился. Осмотревшись, разгреб ногой другой бугорок и выкатил из него череп. Из пустых глазниц сочился песок, а полуэльф думал.
- Хорошая идея, - сказал он. – Отметим ими путь.
Астид только взвел в досаде очи к безоблачному небу. Дальнейшее продвижение по пустыне они сопровождали выуживанием из-под песка останков, оставляя белеющие кости в качестве путеводных примет. Солнце безжалостно опаляло кожу, горячий воздух обжигал ноздри при вдохе, вода во флягах нагрелась, а её количество быстро уменьшалось.
- Пора возвращаться, - поравнявшись с Гилэстэлом, произнес Астид. – Вода заканчивается. Здесь ничего нет. Можно вернуться позже, более подготовленными.
Гилэстэл остановился, утерся рукавом, глотнул воды.
- Наверное, ты прав, - он вздохнул разочарованно. – Пора возвращаться.
Астид тоже отпил из фляжки, заткнул пробку, убрал её в мешок и нагнулся, чтобы его завязать. Разогнувшись, он увидел застывшее лицо Гилэстэла и его взгляд, устремленный вдаль. Астид повернул голову в ту сторону, куда смотрел князь, и увидел идущего к ним человека гигантского роста.
Приблизившись, существо остановилось, рассматривая пришельцев с высоты тускло-желтыми глазами. Полуэльфы, запрокинув головы, в свою очередь, настороженно глядели на великана, вдвое превышающего их ростом. Его облик напоминал их собственный внешний вид – длинные волосы, желтые, как песок этой пустыни; полотняная рубаха, шерстяные штаны и меховые торбасы. Астид медленно потянул из ножен кинжал.
«Я не причиню вам вреда, гости моего мира» - возникли в голове Астида слова. Он переглянулся с Гилэстэлом, и понял, что тот слышал то же самое.
- Кто ты? – крикнул Гилэстэл.
«Мое имя Иггаварк» - последовал ответ. Губы великана остались неподвижны. – «Вы пришли дорогой небесного огня?»
- Небесного огня? - озадачился Гилэстэл. Потом лицо его посветлело. – Да, именно так! Мы пришли через врата, над которыми в нашем мире сияет небесный огонь.
«Удивительно. Значит, они еще действуют!» - в голосе Иггаварка послышался смешок. – «Я рад вам. Мой дом рядом. Будьте моими гостями».
Он развернулся и зашагал в том направлении, откуда появился. Гилэстэл и Астид последовали за ним.
То, что вскоре предстало перед глазами полуэльфов, можно было принять за мираж. Зеленой стеной перед ними возник обширнейший оазис. Чем ближе они подходили, тем невероятнее казалось увиденное. Кроны сосен и дубов соседствовали с кипарисами и пушистыми раскидистыми пальмами. Цветущие лианы и виноградные лозы вились по стволам деревьев. Птичий гомон доносился до их ушей, были видны птицы, носившиеся над деревьями. Но ни одна пичуга не пересекала границы оазиса. На самом краю зеленой полосы, без страха глядя на приближающихся путников, в высокой сочной траве стояла лань.
- Глазам не верю! - Гилэстэл растерянно смотрел на чудо.
Иггаварк приблизился к границе оазиса, немного постоял, а потом оглянулся на спутников - «Следуйте за мной».
Астид и Гилэстэл вслед за великаном ступили на мягкую траву. Как только они преодолели невидимую границу, уши уловили едва слышный хлопок, а волос коснулось легкое движение воздуха за их спинами. Астид оглянулся и успел заметить желтые искорки, пробежавшие вверх по невидимой стене, непроницаемой для песка и солнечного жара.
В оазисе не было той иссушающей жары, которая царствовала за его пределами. Иггаварк вел гостей по травянистым полянам, мимо прудов, наполненных разнообразным птичьим народом – степенно плыли лебеди, цапли застыли в неподвижности, сновали по водной глади утки. В прохладной тени деревьев мелькали бока оленей и косуль.
Путь закончился у высокого холма. Разошлись в стороны неразличимые ранее створки ворот и все трое вошли в прохладное помещение, освещенное желтыми огнями. Иггаварк направился к широкой каменной лестнице, ведущей вниз. Ступени закончились у массивных ворот из серого металла. Иггаварк коснулся правого края стены, и тяжелые, толстые половинки разъехались без скрипа. Дальше был уводящий вниз коридор, окончившийся такими же воротами. Преодолев их, полуэльфы оказались в зале с высоким потолком, с которого лился мягкий свет. Стены зала были украшены переплетающимися линиями, кругами, изображениями солнца. Громадный круглый стол в середине зала и объемные кресла составляли весь интерьер.
«Располагайтесь» - Иггаварк указал на кресла. – «Я принесу вам воды и поесть».
С этими словами он скрылся за раздвижными дверями в другом конце зала.
Кресла, предназначенные для великанов вроде Иггаварка, оказались высоки для полуэльфов. Но Гилэстэл, подпрыгнув и подтянувшись за подлокотники, сел на широкое сиденье.
- Очень странно себя ощущаю, - усмехнулся он, широко расставив руки, чтобы положить ладони на подлокотники. – В комнате отца стояло кресло. Ребенком я забирался на него, и это выглядело примерно так же.
- Меня волнует не это, - угрюмо сказал Астид. - А то, как мы будем отсюда выбираться.
Вернулся Иггаварк, принес прозрачный высокий сосуд с водой и блюдо с фруктами. Взглянув на князя, ноги которого свешивались с края стула, великан подошел и коснулся правого подлокотника. Сиденье медленно опустилось вниз до нужной высоты. Ту же процедуру Иггаварк проделал и с другим креслом и указал на него Астиду – «Садись, гость». Сняв с узкого горлышка сосуда два прозрачных бокала, Иггаварк налил в них воду, подвинул гостям фрукты. Пока Астид, присев на краешек сиденья, недоверчиво косился на стол, Гилэстэл с благодарным кивком опустошил бокал и взял с блюда большое красное яблоко. Иггаварк опустился в соседнее кресло.
«Что привело вас сюда?»
Взгляд желтых глаз не поддавался прочтению, как Астид не всматривался в лицо хозяина.
- Жажда познания, поиск мудрости, - ответил Гилэстэл.
Иггаварк перевел взгляд на меч на поясе князя.
«Это твое оружие?» - спросил он. – «Покажи мне его».
Гилэстэл отстегнул ножны и протянул их Иггаварку. Тот вынул клинок, повертел, рассматривая. В руках великана меч князя казался малым ножиком.
«Знание в неумелых руках хуже оружия», - был его ответ.
- Я хочу учиться, - сказал Гилэстэл. – Мы проделали долгий путь, и будет несправедливо остаться ни с чем.
Иггаварк вложил меч в ножны, вернул князю.
«Остаться ни с чем? Да, это будет несправедливо».
- Так ты поделишься своей мудростью, Великий страж? – с надеждой воскликнул Гилэстэл.
«Великий страж….» - Иггаварк опустил голову и закрыл глаза, задумавшись. Он сидел, не шевелясь, лишь размеренно дыша. Время шло, великан неподвижным истуканом замер в кресле.
- Заснул он, что ли? - бросил Астид, потянувшись к розовому персику. Гилэстэл с укором взглянул на друга.
Наконец Иггаварк открыл глаза.
«Я могу дать вам то, что вы хотите – знания и новые способности».
Гилэстэл радостно улыбнулся, приложил руку к груди
- Благодарю!
А Астид, удивившись сговорчивости Иггаварка, спросил:
- А что взамен?
Желтые глаза переместились к нему.
«Очень правильный и своевременный вопрос, гость».
Вот тут спохватился и Гилэстэл.
- Да, а что взамен?
«Взамен один из вас останется здесь на некоторый срок».
Астид и Гилэстэл тревожно переглянулись.
- На какой? – спросил князь.
«Десять лет по исчислению этого мира».
- Десять лет?! – воскликнули полуэльфы.
«Десять лет, - подтвердил хозяин. – Я дам вам время подумать. До завтрашнего утра. Завтра я узнаю, насколько велика ваша тяга к познанию. А сейчас следуйте за мной».
Иггаварк поднялся и вышел через дальнюю дверь. Они прошли по длинному коридору, остановились, и Иггаварк, проведя ладонью по гладкой стене, открыл двери в большую комнату.
«Ты будешь отдыхать здесь» - он повел рукой, приглашая Астида войти. Полукровка помедлил и шагнул внутрь, оглядывая обстановку - громадное ложе у стены, высокий стол и стулья, пустой открытый шкаф. С потолка лился мягкий желтый свет. Иггаварк вошел следом, и, коснувшись кровати, стола и стульев, заставил их опуститься.
Астид заметил на нижней полке шкафа одинокий предмет, подошел и взял в руки металлическую пластину. Её серебристая поверхность вдруг дрогнула и на ней появилось изображение – стремительно проносящиеся горы, озера и леса, видимые словно с высоты птичьего полета. С одного края пластины мелькнуло перепончатое крыло, изображение повернулось. Теперь перед глазами Астида плыли облака и мелькающие в них странные крылатые силуэты. Рассмотреть странных существ он не успел – Иггаварк протянул руку и забрал у Астида пластину.
«Еще рано» - покачал головой великан.
- Кто это был? Там, в облаках? – спросил Астид.
«Те, кто жил здесь давно» - ответил Иггаварк.
- Они умели летать? – изумился Астид.
«Не все», - Иггаварк, скрыв широкой ладонью изображение, взглянул на пластину.
- А ты?
«Я умел» - вздохнул великан.
- А где крылья? – Астид заглянул Иггаварку за спину.
«В том обличье, в каком я сейчас, ты их не увидишь».
- А зачем ты прячешь свой истинный облик?
«Я принял видимость того, что меньше всего вас испугает».
Астид завистливо вздохнул.
- Я бы хотел уметь такое. Каков же ты на самом деле?
«Повременим с этим. Я дам время привыкнуть ко мне, и убедиться в том, что я не желаю вам зла. Отдыхай, гость».
- Мое имя Астид.
«Отдыхай, Астид».
Иггаварк вышел, двери бесшумно закрылись, и полукровка остался один.
Для Гилэстэла была предназначена такая же комната. Князь вошел и оглянулся на Иггаварка.
- Зачем тебе нужен кто-то из нас двоих?
«Вы мне интересны. Я хочу знать, каков ваш потенциал».
- А когда узнаешь?
«Тот, кто остался, вернется домой. А Великий страж сохранит то, что должен».
- А чему ты будешь учить того, кто останется?
«Тому, о чем он попросит».
- Но десять лет…, - Гилэстэл с тоской оглядел комнату.
Дверь закрылась, а князь подумал, что слишком уж это помещение без окон и дверей смахивает на тюрьму. Выйти отсюда без помощи или позволения хозяина он уже не мог. Гилэстэл обшарил всю стену в том месте, где распахивались дверные створки, но ни найти их, ни тем более открыть дверь оказался не в силах. «Удивительная магия» - с опасливым восхищением хмыкнул князь. Потом разделся, лег на обширную жесткую кровать и вытянулся. Свет притух сам собой, а Гилэстэл вдруг ощутил шевеление под собой – постель приподнялась в головах, изогнулась в середине, принимая форму его тела. От изножья на тело наползло тонкое покрывало. Оно утолщилось и потеплело ровно настолько, насколько было необходимо. Стало уютно и удобно. Гилэстэл погрузился в сон, уже зная, что завтра ответит Иггаварку.
Астид же всю ночь не сомкнул глаз. Десять лет. Целых десять лет! У князя было столько планов на ближайшие годы. Десять лет…
Гилэстэла разбудил тихий ненавязчивый звон. Он открыл глаза, сел на постели, и свет в комнате стал ярче. В противоположном конце комнаты часть пола поднялась, являя взору князя узкую клеть с прозрачными стенками. Гилэстэл спрыгнул с кровати. Очертания его тела на постели тут же выровнялись, покрывало тихо уползло в валик у изножья. Князь подошел к странному сооружению, с любопытством заглянул внутрь. В высокой серебристой чаше журчал фонтан. Рядом, на уровне колен, находилась другая чаша – пустая. Князь только удивленно поднял брови. Он оправился, умылся, и клеть уползла в пол.
Едва полуэльф оделся, как дверь распахнулась, и в комнату вошел Иггаварк. Он поставил на стол сосуд с водой и фрукты, и повернулся к Гилэстэлу.
«Ты хорошо спал?»
- Да, благодарю. Это удивительная комната умеет все сама, здесь не нужны слуги. Ты великий чародей!
«Это не стоит твоего внимания, гость. Но ты еще не назвал мне своего имени».
- Гилэстэл.
«Так что ты решил, Гилэстэл? Ты останешься или уйдешь?»
Гилэстэл взглянул в желтые глаза Иггаварка.
- Я остаюсь. Могу я увидеть Астида?
Иггаварк отрицательно качнул головой. Гилэстэл печально вздохнул.
- Тогда я прошу – помоги ему вернуться к вратам. И скажи – я буду ждать его.
«Я позабочусь о нем, можешь не сомневаться, - ответил Иггаварк. – Вы еще встретитесь».
- Что теперь? – Гилэстэл потерянно опустился на край стула.
«Ешь. Тебе нужны будут силы. С сегодняшнего дня начался отсчет времени. Я скоро приду за тобой».
Иггаварк отступил за дверь, оставив князя в тоскливом одиночестве. Впереди были десять лет заточения. Пусть и с перспективой новых открытий и находок, но все же – заточения.
А Астид… Он вернется за Гилэстэлом, когда истечет этот срок.
Князь взял нож, подошел к стене и провел по ней острием. На стене осталась царапина – день первый.


***

«Проходи» - поманил его Иггаварк. Гилэстэл ошеломленно остановился на пороге. В необъятном зале могли поместиться, наверное, все жители столицы. Его пространство было наполнено непонятными и оттого пугающими предметами – высокие прозрачные емкости с разноцветными жидкостями; пузатые дымящиеся печи, от которых по полу и стенам змеились многочисленные трубы; бассейны, парящие синеватым туманом; длинные столы, возле которых высились многорукие блестящие механизмы.
- Что это?! – сглотнул князь.
«Моя лаборатория».
Идя вслед за Иггаварком, Гилэстэл испытал укол страха. Они подошли к бассейну с вязкой сизой жидкостью. Иггаварк коснулся плиток на бортике. Из глубины бассейна на поверхность поднялся огромный бутон незнакомого растения и раскрылся. На внутренней его поверхности дрожало множество тончайших длинных волосков.
«Тебе придется раздеться» - сказал Иггаварк.
- Зачем? – Гилэстэл в смятении смотрел на чудовищные створки растения.
«Тебе нужно лечь туда. Он только с виду страшный, - успокоил его Иггаварк. – Больно не будет».
Гилэстэл дрожащими руками стянул одежду и по бортику бассейна прошел к распахнутому, словно пасть неведомого монстра, бутону. Под его ногами волоски приминались, не причиняя вреда. Скрепя сердце, князь опустился на холодную поверхность. Волоски защекотали, опутывая его. Бутон завернулся, мягко обволакивая тело. Гилэстэл ощутил легкое покалывание, словно тысячи тончайших иголочек вонзились в кожу, а потом впал в беспамятство.
Первые два года стали для Гилэстэла самыми трудными из всех последующих. Иггаварк приходил за ним раз в три дня и вел в лабораторию. Он выцеживал у князя кровь через тонкие иглы, заставлял глотать порошки и снадобья, от которых нутро выворачивало наизнанку. Иггаварк срезал пряди его волос, соскабливал кусочки верхнего тонкого слоя кожи. Иными днями Гилэстэл подолгу лежал нагишом на длинном столе, а Иггаварк водил над ним выпуклой хрустальной линзой и что-то чиркал металлическим пером на серебристой дощечке. Время от времени приходилось ложиться в знакомый с первого дня бутон.
День после посещения лаборатории Иггаварк оставлял Гилэстэлу для отдыха. Князь подолгу спал, приходя в себя после странных, а порой и болезненных манипуляций. Следующий день ему позволялось проводить в оазисе. А потом все повторялось вновь. Случались дни, которых он не помнил вовсе – засыпая в лаборатории, он просыпался в своей комнате. И Гилэстэл сбился со счета пройденного времени. Он продолжал выцарапывать пометки на стене, но делал это только для собственного успокоения.
Книги, так им любимые, здесь отсутствовали напрочь. Гилэстэл заметил, что слабеет без должных физических нагрузок. И, возмущенный своим обессиливанием, стал выходить в оазис с мечом – тренироваться. Бывало, что Иггаварк выходил вместе с ним и с любопытством наблюдал за князем. Но в руках хозяина Гилэстэл ни разу не видел никакого оружия.
Иногда они разговаривали. Точнее, говорил Гилэстэл, а Иггаварк жадно его слушал и задавал вопросы. Князь рассказывал о Маверрануме, о других странах, о населяющих их народах. О том, каков его мир, и каковы его обитатели. На вопросы же полуэльфа Иггаварк не отвечал, ограничиваясь тремя словами «Еще не время».
И вот настал день, когда Иггаварк спросил Гилэстэла, какую тайну тот хочет постичь более всего. Князь надолго задумался.
- Возможность создавать жизнь, - сказал полуэльф.
Иггаварк озадаченно потер лоб.
«Зачем? В твоем мире есть женщины. Это их обязанность – создавать новую жизнь»
- Это так, - усмехнулся полуэльф. – Но ведь ты мучаешь меня каждые три дня не просто так, верно? Я кое-что знаю о попытках древних чародеев нашего мира создавать живых существ искусственно. И твои действия очень сильно напоминают их записи. Научи меня этой магии!
Иггаварк замер в неподвижности, размышляя. Потом медленно кивнул.
«Хорошо. Я постараюсь донести до твоего разума эти знания».
Те сведения о природе живых существ, которыми обладал и гордился Гилэстэл, оказались почти мусором по сравнению с тем, что открыл ему Иггаварк. Иногда князь жалел о том, во что ввязался – настолько невероятным было то, что говорил и демонстрировал хозяин оазиса. Пару раз Гилэстэл едва не повредился умом от его опытов.
В первый раз это случилось, когда Иггаварк, надежно привязав князя к стулу, провел по его предплечью светящейся стеклянной палочкой. На коже остался безболезненный красный след. Иггаварк потянул кожу вверх и в стороны, и она разошлась ровно по красной полоске, поднимаясь и обнажая мышцы и сетку кровеносных сосудов. При этом ни единой капли крови не пролилось. У Гилэстэла побелело лицо, он с трудом подавил крик ужаса. Иггаварк бережно опустил кожу, соединил её края, и провел в месте стыка волшебной стекляшкой. Кожа срослась, ни одного рубца на ней не осталось.
«Можно лечить тело, не причиняя боли» - сказал тогда Иггаварк.
В следующий раз князю довелось испытать и боль. Иггаварк так же пристегнул его к креслу, а потом, прижав кисть правой руки к столу, одним взмахом тонкого лезвия отсек князю пальцы. Вопль боли взметнулся под сводами лаборатории, Гилэстэл рванулся, но прочные ремни надежно держали его. Кровь, выливаясь толчками из обрубков, растеклась по столу. Князь потерял сознание, а когда очнулся, рука была в полном порядке. Он сидел привязанный в том же кресле, и желтые глаза Иггаварка следили за ним.
Князь рывком поднес руку к лицу. Все пальцы были целы – ни шрамов, ни порезов. И никакого намека на ту дикую боль, которую он ощущал всего несколько минут назад.
«Можно причинить боль, не повреждая тела» - сказал Иггаварк, развязывая ремни.
- Как ты это сделал? – со страхом косясь на острое лезвие, лежащее на чистом столе, спросил князь.
«Силой разума» - ответил великан.
- Ты прирастил мне пальцы силой своего ума?! – потрясенно выдохнул Гилэстэл.
«Нет. Я заставил тебя поверить, что отрезал их».
Однажды Иггаварк пропал. Он не появлялся у Гилэстэла три дня. Все это время князь провел в своей комнате без возможности выйти оттуда. Он всерьез начал опасаться, что с хозяином случилась беда. А так как кроме Иггаварка в оазисе больше никого не было, Гилэстэлу грозила нескорая смерть в своей комнате-камере. Он пытался звать Иггаварка, пробовал открыть двери и даже рубил стены мечом - тщетно. Фрукты, которыми ежедневно потчевал его Иггаварк, закончились. Осталась лишь вода в фонтане.
Иггаварк появился вечером третьего дня. Он вошел в комнату князя, поставил на стол большую корзину с едой и сел на стул.
- Где ты был? – Гилэстэл взглянул на великана с укором.
«Прости» - последовал ответ с печальным вздохом. Иггаварк был явно чем-то огорчен.
- Я начал думать, что умру здесь в одиночестве.
«Прости» - повторил Иггаварк, и, поднявшись, поплелся к дверям.
- У тебя что-то случилось? – чувствуя, что под долгим отсутствием великана кроется серьезная причина, спросил Гилэстэл.
«Да. Кое-кто умер» - тихо ответил Иггаварк.
С этого дня кошмар первых двух лет возобновился. Гилэстэл вновь подвергся изматывающим экспериментам. Но теперь все это сопровождалось пояснениями Иггаварка и стало частью обучения.
Шли годы. Одежда Гилэстэла изрядно поизносилась. Иггаварк снабдил его иглой и прочными жесткими нитками, и князь первое время штопал штаны и рубаху. Торбасы совсем разлезлись, подошва стерлась. Гилэстэл обрезал голенища, и сделал из них подобие чуней, закрепив на щиколотках шнурками. На просьбу дать ткани, чтобы сшить себе другую одежду Иггаварк лишь развел руками.
«У меня её нет. Я в одежде не нуждаюсь»
- Но ты же одет! – Гилэстэл указал на наряд великана, который ничуть не изменился с их первой встречи.
«Это только видимость. На самом деле всего этого не существует» - был ответ. И раздосадованному князю пришлось остаться ни с чем. А потом он и вовсе перестал одеваться, обходясь набедренной повязкой из половины рубашки, благо в оазисе не бывало зимы.
За его пределами также царило постоянное лето. Приближаясь к зеленой границе на прогулках, Гилэстэл подолгу всматривался в расстилающийся перед ним песчаный пейзаж. Брошенная как-то в порыве злости в невидимую стену ветка убедила его в том, что эта незримая преграда весьма эффективна - соприкоснувшаяся с ней ветвь вспыхнула и мгновенно превратилась в горстку пепла.
А еще он истосковался по мясу. Чем питался сам Иггаварк, было неизвестно, но князю на стол неизменно подавались фрукты. Ни хлеба, ни овощей. Ни рыбы, что плескалась в прудах. Ни яиц, которые по трезвому разумению князя, можно было бы получить от многочисленных птиц, населявших оазис. А так хотелось душистого, запеченного на углях и пахнущего дымком, мяса! Меж деревьев бродили олени и козы. Кролики рыли норы, белки носились по верхушкам деревьев. Временами Гилэстэлу хотелось втихомолку прибить какую-нибудь зверюшку, зажарить, забравшись в отдаленный лесной уголок и насладиться почти позабытым вкусом. Но совесть не позволяла. А на его вопрос, почему, невзирая на обилие животных в оазисе, на стол подаются одни лишь фрукты, Иггаварк ответил:
«Жизнь каждого живого существа в этом оазисе не менее ценна, чем твоя».
И Гилэстэл, внешним видом подобный представителю диких племен Гохтлеи, продолжал постигать великие тайны вселенной в лаборатории под руководством Иггаварка.

[Роня]

В этот день Гилэстэл проснулся безо всякого предчувствия того, что должно произойти. Судя по отметинам на стене, до окончания десятилетнего срока оставалось еще больше двух месяцев. Он умылся и стал ждать Иггаварка, гадая, чем они займутся сегодня.
Князь улыбнулся воспоминаниям. Неделю назад созданная им пара животных заняла свое место среди обитателей оазиса. Он трудился над ними три года. Из крови и других частиц, взятых у белки, свиньи и летучей мыши, ему удалось вырастить совершенно невиданное существо - размером чуть больше белки, с пушистым длинным хвостом, кожистыми перепонками меж когтистых лапок и розовым поросячьим рыльцем. Самца и самочку - мокрых слепых детенышей - он самолично извлек из родовых коконов, которыми служили бутоны в одном из бассейнов лаборатории. И теперь эта пара находилась на вскармливании в виварии. Князь сам кормил их козьим молоком. Когда они подрастут, Иггаварк выпустит их в оазис, чтобы они продолжили свой род. Теперь Гилэстэл понял, почему Иггаварк не позволял убивать животных в оазисе – они были его созданиями, его детьми.
Вошел Иггаварк, принес завтрак.
- Что сегодня? – спросил Гилэстэл, садясь за стол и беря в руки красный плод с плюшевой кожицей.
«Увидишь», - уклончиво ответил Иггаварк.
Он не повел князя в лабораторию. Они вышли наружу и Иггаварк, оставив князя невдалеке от входа и сказав «Жди здесь», ушел. Гилэстэл опустился на траву, прислонившись спиной к стволу пальмы. Он запрокинул голову, глядя на нависшие над ним грозди зреющих фиников. Прикрыл глаза, подставив лицо солнцу и прислушиваясь к свисту и щебету пичуг. Птица села на финиковую гроздь, расклевывая сладкие плоды. Финик оборвался и упал с дерева на колени князю. Гилэстэл открыл глаза, взглянул в сторону ворот и обомлел от увиденного. Он поднялся на ослабевших ногах и застыл в оцепенении.
Навстречу Гилэстэлу шел черноволосый мужчина – босой, в одних коротких, до колен, штанах с множеством заплат. Но не это было главным. Гилэстэл очень хорошо знал этого мужчину. Навстречу ему медленно, едва переступая ногами и вытянув руки, словно боясь спугнуть мираж, шел Астид. Князь узнавал и не узнавал его. Астид словно… постарел? Будто годы, что так беспощадны к людям, коснулись лица полукровки. Заострились скулы, изгиб рта стал резче, чело прорезали две вертикальные складки.
Астид приблизился, глядя на полуэльфа во все глаза, осторожно коснулся его плеча. С его губ сорвался стон вперемешку со смехом.
- Вы вернулись…. вы вернулись за мной….
Гилэстэл перехватил его пальцы и крепко, сильно обнял друга. А тот вцепился в него, ткнувшись лицом в плечо.
- Вы вернулись, вернулись, - шептал Астид. – Вернулись…
Гилэстэл бросил взгляд, начинающий загораться гневом, на подошедшего Иггаварка.
- Ты сказал, что здесь останется только один из нас!!!
«Каждому из вас я предложил выбор. Вы оба согласились остаться, - вкрадчиво ответил Иггаварк. – Благородство есть великая доблесть. А для моего эксперимента два – лучше, чем один».
- Ты… ты…, - князь не мог найти слов, чтобы описать охватившее его возмущение. – Это подло.
Иггаварк отрицательно качнул головой.
«Все было так, как мы договорились. В чем тут подлость?».
- Почему ты не дал нам возможности быть рядом?! – выкрикнул Гилэстэл.
«Чтобы дать вам возможность сосредоточиться на своей цели, не беспокоясь друг о друге. Каждый из вас был уверен, что его спутник в безопасности и ему ничего не грозит. Если бы вы боялись за судьбу друг друга, вы не смогли бы полноценно постигать то, чему я вас учил».
Гилэстэл промолчал, осознав, что Иггаварк прав. Сколько раз в периоды своей тоски он думал о том, что Астид сейчас дома, и непременно настанет час, когда он вернется за ним. И он, Гилэстэл, поразит его теми знаниями, что получил здесь. Если бы он знал, что его друг подвергается тем же испытаниям, что и он сам, разве смог бы он спокойно переносить его страдания? Его мысли были бы заняты не тем, как создать новое живое существо, а состраданием к Астиду.
- Ты мог удержать нас силой.
«Я не сторонник насилия. Это путь в пустоту. К тому же, как можно научить великому посредством принуждения?»
Астид оторвался от плеча Гилэстэла.
- Так вы тоже были здесь?! Ваша светлость, князь…
- Да, Астид. Мы были рядом все эти годы.
Первый шок прошел, и их лица озарились улыбками. Они разглядывали друг друга, отмечая странные изменения во внешности. Гилэстэл с недоумением присматривался к Астиду. Тот к нему.
- Астид. Ты изменился.
- Вы тоже, князь. Вы словно…
- Не пойму, в чем дело.
- Так происходит с людьми. Вы кажетесь …
- Ты словно…
- Постаревшим…
- Что?!
Они одновременно повернулись к Иггаварку. Тот отвернулся, пряча взгляд, и направился к распахнутым дверям.
- Иггаварк! – крикнул Гилэстэл. Великан повел рукой, поманив за собой полуэльфов.
Они последовали за ним. Иггаварк привел их в комнату с круглым столом, в которой они беседовали в первый день. Свет стал ярче, а испещренные рисунками стены вдруг сдвинулись, блеснув зеркалами. Гилэстэл и Астид увидели себя многократно отраженными в зеркальных гранях.
Гилэстэл приблизился к стене и пошатнулся, увидев себя. Десять лет. Вот они – в морщинках в уголках глаз, в опущенных уголках губ, в угловатых, четких линиях лица. Он отдал Иггаварку не просто незначительную часть своего бесконечного времени. Он лишился части своей жизни. Проведи он здесь еще десять лет….
- Что это значит? – сипло прошептал он, обернувшись к Иггаварку. – Этого не может быть! Время не имеет над нами власти!
«Не в этом мире» - в его ответе Иггаварка слышалось сожаление.
Гилэстэл содрогнулся. Быстрее, быстрее бежать отсюда! Возвращаться домой.
После жара, накатившего от осознания произошедших перемен, его обдало холодом. Десять лет. В том мире их давно уже похоронили. Они не вернулись с вершины горы к стоянке. Никто их там уже не ждет. Князь в ярости грохнул кулаком по зеркалу. По его поверхности пошли круги, как по воде.
- Ты украл у нас часть нашей жизни!!!
«Ты забыл? Вы обменяли эти годы на знания. И ты не кажешься старым. Ты выглядишь… мудрым. Как и твой друг».
- Что еще ты забрал у нас, Великий страж?! – с негодованием бросил в лицо Иггаварку князь.
«То, что останется в этом мире навсегда».
- И что же это?
«Я покажу».
Они вышли в оазис. Иггаварк шел впереди, удаляясь все дальше от холма, недра которого служили ему домом. Астид и Гилэстэл следовали за ним. Они пересекли высокую межу, и вошли в тень миндальной рощи. Полуэльфы настороженно оглядывались. В этой части оазиса они не бывали никогда. Иггаварк остановился на краю солнечной поляны. Астид и Гилэстэл подошли ближе и взглянули из-под сени деревьев на то, что там происходило.
На траве резвились четверо детей не старше трех лет. Два мальчика и две девочки. Волосы двоих были черны, как уголь. Волосы другой пары сияли на солнце, словно снег.
«Это Абаль и Коэнн, - указал Иггаварк на мальчиков. Потом взглянул на девочек. – А это Лилит и Эвва».
- Лилит? – удивился Астид, не в силах оторвать изумленного взгляда от детей.
«Ты иногда повторял это имя во сне. Мне оно понравилось. Я назвал так твою девочку».
- Это наши дети? – потрясенно вымолвил князь, наблюдая за игрой малышей.
«Не совсем так. Они созданы без участия женской особи вашего вида. Это вы. В вашем языке нет такого слова. Но эти дети – ваша точная копия. С учетом пола, разумеется».
- Ты создал их из нас? – поразился Астид.
«Да. Это то, что вы оставите в этом мире навсегда. Настала пора рассказать вам кое-что».
Они вернулись к холму, но внутрь заходить не стали. Астид и Гилэстэл, сложив руки на груди, ждали обещанных объяснений. Иггаварк вздохнул.
«Вы много раз спрашивали о моем подлинном облике. Так узрите его».
Фигура великана дрогнула, поплыла и вновь обрела плоть. Перед полуэльфами возникло существо, ничем абсолютно не напоминающее человека. Да, оно стояло на задних лапах – полусогнутых, когтистых - но этим все и ограничивалось. На широких костлявых плечах на короткой шее покоилась змеиная голова с перепончатым гребнем. Гребень спускался по загривку вдоль спины до кончика длинного, чуть шевелящегося хвоста. Взгляд круглых выпуклых желтых глаз, лишенных век, с бледной поволокой, невозможно было прочитать. Покрытое мелкой топорщащейся грязно-бурой чешуей тело было худым и дряблым. Во многих местах чешуя вытерлась или осыпалась, открыв незащищенную кожу, с выступившей на ней сизой слизью. За спиной у Иггаварка печально подрагивали перепончатые крылья, испещренные многочисленными дырами, как и его гребень.
«Все, что от меня осталось», - вздохнул хранитель, разведя в стороны четырехпалые руки.
- Дракон! – в испуге отпрянул Астид.
Гилэстэл лишь молча сглотнул.
Грустный голос Иггаварка вновь зазвучал в их головах.
«Именно поэтому в первый день я вышел к вам не в подлинном обличье».
Астид зачарованно смотрел на представшего перед ними хозяина оазиса. И чем больше смотрел, тем большее восхищение охватывало его.
- Целый мир драконов! – выдохнул он потрясенно.
«О, какой это был мир! – с тоской воскликнул Иггаварк, всплеснув руками. В желтых зрачках сверкнула искра. – Какие в нем жили воины, мудрецы и мастера! Их величие не описать простыми словами. Но ему больше не возродиться в былой славе…».
- Что произошло? – с жалостью глядя на старого дракона, спросил князь.
«Война. Не просто война. Это случилось почти мгновенно. Нескольких часов хватило, чтобы превратить зеленый мир в обугленный камень».
- Какая магия способна на такое?! – Гилэстэл не мог поверить услышанному.
«О, - покачал головой Иггаварк. – Это была великая, страшная по своей разрушительности сила. С ней могли совладать лишь посвященные. Две великих империи было некогда в этом мире. Не желая признать друг друга равными, они бесконечно спорили о своем превосходстве. И однажды спор окончился взаимным уничтожением. Полным. В мире воцарились тишина и смерть. Спорить стало некому».
- А как же ты и это место?
«Это место называется Эттам. Здесь находилось хранилище той самой магии, которую использовали в войне. Я хранитель этого места. Последний из четырех. Мы первые узнали о нападении, и успели выставить щит. Два моих товарища остались за его пределами, и погибли. Третий умер после того, как уничтожил остатки страшного оружия в Эттаме. Губительное воздействие той силы убило его. Этот сад – все, что удалось сохранить. Осколок прежнего мира. Когда меня не станет, и некому будет поддерживать его, он зачахнет».
- Но тогда зачем обрекать этих детей на смерть? – возмутился Астид.
«Запустение не вечно будет царить за пределами Эттама. Мир вернется к жизни. Он уже возвращается. Я еще успею подготовить их к тому, что ждет снаружи. Их потомки заселят обновленный мир. В этом будет и моя заслуга».
- А почему ты не сделал свою копию? – задал вопрос Гилэстэл.
Хранитель уныло опустил голову.
«Я пытался. Но моё тело пропитано ядом того оружия, что убило остальных. Мой организм непригоден для создания новой жизни. Ваше присутствие здесь – подарок богов, смилостивившихся над нашим миром. Они дают ему шанс на новую жизнь».
- У врат мы видели множество останков тех, кто проходил сюда раньше. Почему не они?
«Попав сюда, все пришельцы погибали почти мгновенно. Дух последней войны забирал всех. Вы двое – первые, кто пришел сюда уже после того, как смерть отпустила мой мир. Я не мог не воспользоваться этим шансом. Ваше пребывание в Эттаме подошло к концу. Вы свободны и можете вернуться домой».
Астид и Гилэстэл переглянулись. Немощный печальный дракон отпускал их из добровольного заточения. Отпускал с удивительными дарами.
В эту ночь Астид и Гилэстэл не смогли заснуть. Они сидели в комнате Астида и говорили, говорили, говорили…. Сон сморил их лишь к полудню следующего дня. Они спали рядом, на одной кровати. А через открытые двери на них желтыми глазами с благодарностью смотрел последний дракон этого мира.
Через два дня Иггаварк повел их к вратам. Как ни хотелось Гилэстэлу и Астиду домой, все же последний взгляд, брошенный на удаляющийся Эттам, заставил их сердца сжаться. Они оставляли там часть себя.
Кости, которыми когда-то отмечали они путь, снова поглотил песок. Канули в нем и их парки и шапки, брошенные у врат десять лет назад. Завернувшись в самогреющие покрывала, в остатках своих одежд, они молча стояли у покосившейся арки, не в силах сказать прощальных слов. Иггаварк, прикрываясь крыльями от солнечных лучей, стоял рядом, переминаясь с ноги на ногу. Он первым нарушил молчание.
«Возьми, Гилэстэл. Это тебе», - он протянул князю металлическую коробку. Гилэстэл открыл её и увидел внутри стеклянную светящуюся палочку и несколько крупных семян.
«Это коконы жизни», – сказал Иггаварк.
Гилэстэл кивнул.
- Щедрый дар, - прошептал он.
«А это для тебя, Астид», - в четырехпалой руке, протянутой к Астиду, блеснула серебристая пластина. Полукровка взял её, глядя на силуэты мелькающих в облаках многочисленных драконов.
- Прощай, Великий страж, - голос Астида дрогнул.
- Прощай, Иггаварк, - низко поклонился Гилэстэл.
«Прощайте, отцы моих детей» - прикрыл желтые глаза дракон, склонив голову на грудь.
Астид шагнул в арочный проем первым. Гилэстэл сделал шаг назад, и песок под его ногами сменился снегом.

***

Первое, что ощутил Астид, был холод. Холод набросился на него, терзая тело острыми морозными уколами. Покрывало, в которое был завернут полукровка, мгновенно размякло и потеплело.
Выступивший из-под арки Гилэстэл обнаружил на снегу свой мешок, словно только что сброшенный с плеч. Полуэльфы с недоумением оглядели истоптанную свежими следами вершину. Неужели их кто-то искал?
Спуск получился намного труднее – приходилось придерживать одеяла и еще тащить вновь обретенный рюкзак. С половины пути они заметили дым, поднимающийся к небу от ближнего леса. Они рванулись вниз, съезжая по пологим заснеженным склонам. Только бы успеть! Только бы те, на чьей стоянке дымил костер, не свернули свой лагерь! Скатившись с горы, Астид и Гилэстэл изо всех сил помчались туда, где вился дым. Подбежав к стоянке, они остановились, не в силах поверить собственным глазам.
- Одд?!
Урукх поднялся, с недоумением и недоверием глядя на оборванных, полуголых, взлохмаченных полуэльфов, завернувшихся в неизвестно откуда взявшиеся одеяла.
- Что с тобой быть? – он подошел к Астиду, потрогал его.
- Давно ждешь? – настороженно спросил Гилэстэл, начавший понимать происходящее.
Тот отрицательно покачал головой, пожал плечами.
- День. Я еще не успеть готовить вечерний еда.
Астид и Гилэстэл переглянулись. И вдруг захохотали, бросились к урукху, обнимая его, хлопая по плечам и спине. Вокруг них с лаем запрыгали собаки, подняли утробный рык волки.
Полыхал костер. Одетые в меха Астид и Гилэстэл вгрызались в собачий окорок, постанывая от удовольствия. Изумленный Орм не успевал нанизывать мясо на вертел. Рассматривая голодных спутников, вглядываясь в странно изменившиеся лица, он вдруг все понял. Подняв голову, окинул благоговейным взором гору, и провел правой ладонью по лицу, неслышно прошептав слова молитвы.