Бедные сердечки, Автор: Ирина Истратова Опции

[Каркун]

Бедные сердечки


Автор: Ирина Истратова



1

Алю разбудила Шашка. Кошка устроила охоту на тапки и гоняла их по комнате, пока не загнала в щель под шкафом. Она запрыгнула на стул и затаилась в ожидании, когда тапки осмелеют и выползут, но те, тоже не дураки, отсиживались.
Аля закрыла глаза, чтобы доспать двадцать минут, но тут Шашка заинтересовалась одеялом. Кошка тронула лапой свисающий уголок – одеяло отдёрнулось, вздрогнув всем телом. Судорожно сползло с Али и прижалось к стене. Аля потянула его обратно – одеяло упиралось и тряслось. Окаянная кошка совсем его зашугала. От нервов одеяло облиняло ранней весной, когда стояли ещё холода, и не засыпало без снотворного, а по ночам металось в постели и наползало Але на лицо.
А Шашка что-то притихла – явно не к добру. Аля встревоженно приоткрыла глаз: кошка стащила на пол Алино платье, ночевавшее на спинке стула, и топталась по нему, выпустив когти. Аля подскочила с дивана:
– Что ты делаешь?!
– Мну-у! – ответила кошка.
– Отпусти немедленно! И что ты за создание такое?
Шашка была известно что за создание – собственная Алина разработка. Поначалу Аля хотела подарить Стасу кота Шаха, думала, мужчины лучше поладят. Потом она прочитала в женском журнале, что отцы больше любят дочек, чем сыновей. Просят родить сыновей – а сами души не чают в дочках. Аля решила, что то же правило распространяется на кошек и котов.
Ещё она читала, что мужчины на самом деле не любят детей. Они любят их матерей, а детей постольку-поскольку. Так вот, применительно к кошкам это сущая правда. Когда Стас уходил, Шашку он с собой не взял. Сказал, что терпел её только ради Али, теперь же он Алей сыт по горло, а кошкой и подавно.
Аля зажгла свет и внимательно осмотрела пострадавшее платье. Уф! Следы когтей почти не заметны, заживут дня за два. Аля протёрла их перекисью водорода, натянула платье и босиком – тапки ещё прятались под шкафом – пошла на кухню.
Стёкла кухонного окна были облеплены рекламными бабочками – красными с жёлтой буквой «М». Одна влетела внутрь, и Шашка бросилась в погоню.
У Стаса не доходили руки поставить спам-фильтр – из-за того и поссорились. В Алю словно вселилась лихая разрушительница Шашка, готовая взорваться и рубануть сплеча. Это она, а не Аля, назвала Стаса мальчиком и белоручкой. Сказала, что у него первый разряд только по шахматам, а в остальном ниже плинтуса. Стас тоже наговорил всякого. Но Аля-то отходчивая, а Стас злопамятный. Он не вернётся.
Аля провела пальцем по поверхности обеденного стола, вызывая виртуальный дисплей. Открылось контекстное меню. По привычке Аля едва не ткнула в хека с брокколи – Стас всегда заказывал диетический завтрак. Усмехнулась и выбрала оладьи, кофе и пирожное. Ну и, куда деваться, рыбу для Шашки. Едопровод загудел, поднимая биомассу на сто восьмой этаж. Шашка навострила уши и забыла о бабочке. Из кухонного мини-реактора выполз лоток, источающий рыбный запах.
– Мне-е! – потребовала Шашка.
– Тебе-тебе, – сказала Аля и поставила лоток на пол. – Не Стасу же...
Аля густо полила оладьи сиропом и бросила в кофе два кубика сахара. Жить без Стаса было... Если честно, не так уж невмоготу. Слегка непривычно и немного пусто – как будто из кухни убрали одну табуретку.
Аля стряхнула крошки на подол – платье тоже любило сладкое. Выкинула в утилизатор пустые лотки, напоследок посмотрела на Шашку строгим взглядом и ушла на работу.

2

Десантный конвертоплан Эконадзора летел над северным склоном Воронцовского холма. Ветер от винтов гнал волны по морю зелёной листвы, внизу темнели глубокие балки, заросшие ивняком, и взблескивала на солнце поверхность реки. Лес тянулся, насколько хватало глаз, а над ним возвышались громады московских башен. Москва готовилась к юбилею, и башни сменили внешний вид – каждая походила на какой-нибудь памятник архитектуры. Слева по курсу, на Воробьёвых Горах, стояла Университетская, напоминающая здание МГУ. Её молочная облицовка розовела в утренних лучах, оранжевые отблески горели на оконных стёклах, главный шпиль терялся в облаке. Справа, в междуречьи Чуры и Черёмушки, стояли башни Профсоюзная, Академическая и Знаменская, будто сложенные из одинаковых кубиков.
Похожими домами, только маленькими, были застроены Черёмушки во второй половине двадцатого века. Потом их сломали и возвели новые, а некоторое время спустя снесли всю городскую застройку, предварительно её оцифровав. Дешевле было сохранить Москву в оптической памяти, чем реставрировать ветшающие здания, в которых никто не хотел жить. Неуважения к истории в этом не больше, чем у предков, которые ставили один архитектурный памятник на месте другого. В реальном мире нельзя иметь всё историческое наследие сразу, виртуальность же вмещала его без проблем, позволяя бродить по Москве не только в пространстве, но и во времени. А за окном зеленели леса.
Капитан Волков посмотрел на дисплей навигатора: красная точка то замирала на месте, то перескакивала метров на десять.
– Шершень, высаживай нас на ту прогалину, – скомандовал Волков. – Дальше разберёмся на местности.
Конвертоплан развернул винты и завис над небольшой поляной на берегу реки. Пять метров – не высота, если прыгаешь в бобике, боевом биокостюме. У бобика мощные мышцы и потрясающее чувство равновесия. Изнутри он выстлан мягким эпителием, выделяющим противоударную слизь, а снаружи покрыт прочной чешуёй. Разработчики гарантировали, что она выдержит укус тираннозавра. Капитан Волков предпочёл бы тираннозавру всё-таки не попадаться: прокусить-то он, может, и не прокусит, а раздавит наверняка.
Следом за Волковым на полянку поспрыгивали бойцы: Сколот, Ватсон и Кощей. Конвертоплан развернул винты и улетел; на фюзеляже была изображена эмблема в виде зелёного листа. Бойцы разбрелись по лесу, поглядывая на дисплеи винтовок и переговариваясь по радио. Волков ощущал их весёлый азарт. Так, должно быть, чувствовали себя первобытные охотники, преследовавшие добычу в этих лесах тысячелетия тому назад. Нормальная человеческая реакция. Умом Волков её понимал, но сам ничего подобного не испытывал. Даже в самые острые моменты он сохранял спокойствие и холодноватую рассудительность. Тоже нормальная человеческая реакция – а может быть, ненормальная и нечеловеческая.
Родители Андрея Волкова, чокнутые веганы, имплантировали сыну гены кролика. Сейчас бы за такое посадили, но тридцать лет назад закона о неприкосновенности ДНК ещё не существовало. По свету разгуливают бедняги с эльфийскими ушами, хвостами и синими волосами; Волков, можно сказать, легко отделался. Но лишь на первый взгляд. Его изъян не имел внешнего проявления и, следовательно, чётких границ. Люди смотрели на Волкова и гадали, в чём, помимо вегетарианства, проявились его травоядные гены.
В результате Волков всю жизнь доказывал, что он не зайка. Драки со сверстниками превратились в рутину; Андрей расчётливо провоцировал ссору, безжалостно бил и равнодушно получал удары. После доброй драки к нему больше не лезли со своей дискриминацией и толерантностью – неизвестно ещё, что хуже.
На призывной комиссии Волкову настойчиво предлагали освобождение от службы. Врачам почему-то казалось, что у Волкова серьёзное отклонение. В армию он, разумеется, пошёл, и ему даже довелось повоевать, правда, стрелял он не в людей, а в двухголовую саранчу. Получалось неплохо. Волкова наградили медалью и прозвищем «Дуст».
После армии он устроился на работу в Эконадзор, мирную и скучную организацию, которая занималась, в основном, розыском пропавших животных. По вживлённому GPS-трекеру это не составляло труда. Случалось, что хозяева избавлялись от питомцев намеренно, и трекера тогда, понятно, не было. Бродячих животных ловили, чипировали и отпускали. Они считались частью городской среды и собственностью города Москвы. Стерильные от рождения, они не могли нанести ущерб экологии, и в стаи не сбивались, потому что каждая тварь существовала в единственном экземпляре. А на тот случай, если животное представляло угрозу для человека, у Эконадзора был Дуст и его команда.
Сейчас Волков занимался несвойственным для себя делом – разыскивал пропавшего Кузю, тихое домашнее создание, напоминающее синего кенгуру. За это задание он взялся просто потому, что находился поблизости. Его группа уже вторую неделю выслеживала Черёмушкинского Маньяка.
Существо избегало людей и правильно делало, иначе бы так долго не протянуло. Оно закапывало недоеденную добычу – из осторожности либо впрок, как крокодил; захоронения нашли по GPS-маячкам, которые принадлежали жертвам. Генетический анализ выявил ДНК из стандартного набора «Птица №5». Этот набор очень не жаловали в Эконадзоре – за то, что из него делали дейнонихозавров.
Также на костях убитых животных нашли следы конических зубов, а на земле и на стволах деревьев – отметины крупных серповидных когтей, по строению принадлежавших, скорее, самке. Бойцы Эконадзора, обожавшие давать всем прозвища, переименовали Маньяка в Маню.

3

Студия биодизайна «Китоврас» находилась на минус пятом этаже торгово-развлекательного комплекса «Три башни», рядом с шахтой конвекционного лифта и выходом на станцию метро «Знаменская». Слева со студией соседствовал салон живой одежды, а справа – магазин приворотной косметики «Зелья бабки Аграфены».
На открытой витрине павильона «Китоврас» росла трава и стояла белая овечка. Иногда она моргала и переступала с ноги на ногу, и тогда становилось понятно, что овечка живая. Клиент заказал её в подарок жене на юбилей свадьбы. «Сделайте так, чтобы животное не какало, – попросил он, – а то не романтично». Пришлось затормозить обменные процессы; овечка не какала, не ела и соображала ме-е-едленно. Жена углядела в подарке намёк на свои умственные способности и смертельно обиделась.
Рядом с овечкой лежало круглое меховое создание по прозвищу Пыжик. Оно умело раздуваться в три раза, чтобы казаться страшнее, но люди находили это милым. Пыжика заказали родители в подарок пятилетнему сынишке, а через неделю вернули, потому что ребёнок играл Пыжиком в футбол.
Аля поправила волосы, растрёпанные воздушным потоком, и вошла в студию. За стойкой сидела менеджер Вика, накрашенная ярко, как ядовитая гусеница. Над её головой висела гирлянда светящихся воздушных шаров – павильон украсили к Дню города.
– Чудненькое платье, – сказала Вика.
Аля скосила глаза себе на грудь. Общение с кошкой не прошло для платья даром: рисунок поплыл, как на картине Сальвадора Дали.
– Сама сделала, Алечка? – продолжала щебетать Вика. – А чьи гены использовала, лягушкины?
– Кошкины, – буркнула Аля и протиснулась мимо Вики вглубь павильона.
Там стояли две автоматки – устройства яйцевидной формы, метра полтора в длину. Одна автоматка была пустая, в другой развивался эмбрион. Онтогенез – сложный, нелинейный процесс, одни гены управляют экспрессией других, те управляют экспрессией третьих... Автоматка позволяла контролировать ход процесса с помощью регуляторных белков и гормонов; из одного стандартного набора генов биодизайнер мог создать совершенно разные организмы.
Аля провела пальцем по крышке автоматки, вызывая виртуальный дисплей, и открыла логи. За ночь у эмбриона сформировались внутренние органы – в полном соответствии с Алиным проектом.
Рядом деликатно кашлянули. Аля подняла глаза и окинула клиента оценивающим взглядом: кожа лица неестественно ровная, волосы над лбом гуще и темнее, чем на висках. Будет заказывать подарок девушке.
– Кхм... Аля, да? У моей невесты через неделю день рождения... Ваш менеджер – Вика, да? – сказала, вы можете сделать что-нибудь этакое... кхм, особенное. Такое, чего никто не делает. Цена не имеет значения.
Аля бросила на Вику возмущённый взгляд. Та прикрылась рукой, пряча выползающую на лицо улыбку. Аля посмотрела клиенту в глаза и твёрдо сказала:
– Я не делаю запрещённых животных. За такое меня оштрафуют и лишат лицензии, а если животное причинит вред человеку, то посадят в тюрьму. И между прочим, когда поступает подобный заказ, я обязана сообщить в Эконаздор.
– Ничего незаконного, боже упаси! – поспешно сказал мужчина. – Просто нечто особенное, понимаете? Вика имела в виду, что вы специалист экстра-класса.
С этим Аля внутренне согласилась – без скромности и тщеславия. Она три года отучилась в колледже на биодизайнера, а после пять лет работала по специальности. Стас, закончивший институт, не упускал случая уколоть Алю, называя простушкой и пэтэушницей. Он ничего не понимал. Аля на одной интуиции творила в автоматке такое, чего доктор биологических наук никогда не рассчитает на суперкомпьютере. У музыкантов бывает абсолютный слух – а у Али было абсолютное чувство онтогенеза.
– Моя невеста – она единственная, понимаете? – сказал клиент. – Хочу, чтобы подарок это выразил. И ещё она добрая и чистая, поэтому существо, которое вы создадите, не должно... кхм, э-э...
– Какать, – подсказала Аля.
– Вроде того, – смутился клиент. – И пусть оно символизирует любовь... Знаете что? Сделайте мне такое вот тёплое красное сердечко. – Клиент взмахнул руками, рисуя в воздухе стилизованное сердце.
– А, вы хотите валентинку? В морозильнике есть готовые эмбрионы, выйдет недорого.
На самом деле валентинка – не сердечко, а желудок, её делают из набора «Кишечнополостное №2», но влюблённым об этом лучше не знать. Сердечки пользуются спросом, в конце февраля ими забиты все урны – ещё живыми и трепещущими.
– Нет, не нужно, – расстроился клиент. – Может быть, вы что-то посоветуете?

4

Точка на дисплее, обозначающая пропавшего Кузю, снова скакнула на десять метров. Неплохо прыгает этот кенгуру! Волков прошёл по лесу, перемахнул через овраг и остановился у подножия дуба. Вот место, на которое указывает навигатор. А Кузи нет. Волков задрал голову и посмотрел вверх.
Прямо над ним на ветке сидела тварь. Она была размером с человека, если не считать хвоста. Длинную шею венчала вытянутая, как у крокодила, морда; загнутые назад зубы усеивали пасть. Тварь цеплялась за ветку мощными когтями задних лап. Передние она держала перед собой, согнув в локтях и запястьях. Пальцы оканчивались когтями, похожими на ятаганы. Тело твари покрывал тонкий пух, на руках и на бёдрах росли длинные жёсткие перья. Хвост, прямой и длинный, как древко стрелы, тоже заканчивался опереньем.
Тварь нагнулась, балансируя хвостом, и взмахнула руками, будто собиралась обнять. Когти сошлись и разошлись, как лезвия секатора. Волкова спасла реакция биокостюма – его бросило на землю спиной назад. Падая, он вскинул винтовку и выстрелил, но тварь оказалась быстрее. Она переметнулась на ствол дерева, толкнулась, взмыла над верхушками деревьев и нырнула в листву. На землю посыпались срезанные выстрелом ветки.
Сосуды биокостюма учащённо сокращались, и винтовка никак не хотела становиться на предохранитель.
– Спокойно. Хороший бобик. – Волков почесал чувствительную кожу под шеей. – База, вы всё видели? Полагаю, это была наша Маня, а Кузя вместе со своим трекером у неё в желудке. Очень удачно. Проверьте, пожалуйста, его маршрут за последние два дня.
Минуту спустя в наушнике раздался озабоченный голос:
– Дуст, приём. Траектория петляет вокруг Знаменской башни, то и дело возвращаясь к южному входу. И спускается в подземный торгово-развлекательный комплекс. Нужно срочно эвакуировать гражданских!
– Ни в коем случае, – возразил Волков. – Маня не нападает на людей, если её не спровоцировать. А начав эвакуацию, вы именно это и сделаете. Давайте подождём до конца рабочего дня. Тогда вы запечатаете комплекс, и мы с ребятами спокойно его зачистим.

5

Последний заказ был сложным. Аля не знала, каких животных любит невеста клиента. А ведь если ей не понравится подарок, она наверняка его выкинет. Да и сроки... Разве успеешь вырастить животное за неделю? Только детёныша. Или лучше неотеника – чтобы всегда оставался маленьким. Такого пожалеют и оставят. Все любят маленьких; даже монстров не выбрасывают на улицу, пока они не вырастут.
Аля досчитала проект к концу рабочего дня. Можно было заложить стандартный набор в автоматку и уйти домой, но Аля не любила оставлять эмбрион без присмотра на ранних стадиях онтогенеза. В процессе дифференциации тканей наверняка что-то пойдёт не по плану. Алин талант в том и заключался, что она угадывала отклонения и умела выправлять их на лету.
Можно было подождать до завтра, но время поджимало, и Аля решила остаться на работе на ночь. Стас бы такого не потерпел – но теперь Стаса не было, а Шашку можно накормить и отсюда. Аля провела пальцем по поверхности автоматки, подключилась к кухонному реактору и заказала для кошки рыбу. Чтобы поесть, ей придётся вспрыгнуть на стол; Стас бы за такое устроил Але выволочку. Хорошо, что больше не нужно оглядываться на Стаса!
В зале начал меркнуть свет. Аля спряталась за стойкой, чтобы охранник, обходящий комплекс после закрытия, её не заметил. Сняла с левого запястья браслет телефона и убрала в сейф, который стоял там же, под стойкой. Металлические стенки заэкранируют трекер от RFID-ридеров. Никто не узнает, что Аля здесь.

6

– И куда подевалась эта зверюга? – пробормотал Ватсон, разглядывая сплетение труб и кабелей сквозь очки ночного видения. Маня, судя по строению глаз, была дневным хищником, поэтому бойцы получали преимущество, выслеживая её в темноте.
– Ящерюга, – поправил Кощей. – Динозавры были ящерицами.
– Тогда уж птичища, – хмыкнул Сколот. – Может, раньше динозавры и были ящерицами, а теперь их делают из птиц.
– Если она ушла в метро – кирдык коту, – сказал Ватсон.
– Как бы она проскользнула? У неё в животе трекер, а на входе в метро – RFID-считыватели. Её засекут.
– Логично.
На техническом этаже торгово-развлекательного комплекса не было RFID-ридеров, и Манин след терялся.
– Ну и воняет здесь! – скривился Кощей. – А это что за дрянь? – Он пнул ногой плотный клубок шерсти, из которого торчали обломки костей.
– Это погадка, – радостно сказал Сколот. – Говорил же: птица она, птица. Ни жевать, ни обгладывать не может, поэтому глотает как есть – с костями и шкурой. А потом отрыгивает. Помню, охотились мы на грифона – ты, Кощей, в ту пору ещё в стрелялки играл...
– Смотрите, что я нашёл. – Ватсон стоял за вентиляционным коробом и указывал дулом винтовки куда-то вниз.
На полу лежал ворох мусора: обрывки пенополиэтилена, махровое полотенце, панама, засаленная спецовка... Сверху в этой куче было сделано углубление, выстланное обёрточной бумагой. Вокруг гнезда валялись погадки. Воняло невыносимо.
– Ну и помойка! – Кощей сморщился и поддел ворох ногой.
В тот же миг с потолка сорвалась крылатая тень и спикировала ему на спину. Удар бросил Кощея лицом вниз. Тварь пришпилила его к полу задними лапами. Сколот вскинул винтовку – тварь взмахнула передней лапой, как фехтовальщик на саблях, и выбила оружие у него из рук. Длинная шея изогнулась, и крокодильи челюсти щёлкнули возле лица Ватсона. Тварь подпрыгнула, взмахнув крыльями и хвостом, развернулась в воздухе и повисла под потолком, обхватив лапами пучок силовых кабелей.
Дуст и Ватсон выстрелили почти одновременно, но твари на месте уже не было. Она мчалась прочь по коридору, отталкиваясь от пола, стен и потолка, словно космонавт в невесомости. Выстрелы вспарывали трубы и плавили изоляцию, но ни единый не достал Маню.

7

Вся ночь до утра принадлежала Але, и сердце замирало от восторга. Она любила пустые тёмные пространства, тишину и одиночество...
За стеной, в салоне живой одежды, кто-то ходил. Аля недоверчиво прислушалась: за стеной хрустело, скреблось и позвякивало. Аля выглянула в зал – ни души. Тихо и темно. Может, почудилось? Аля пожала плечами – и краем глаза зацепила тень, бесшумно отделившуюся от потолка. Существо перевернулось в воздухе, взмахнуло руками и приземлилось на пол – чисто, как олимпийский гимнаст.
Перед Алей стоял манираптор. Она словно разделилась пополам: у одной Али сердце ушло в пятки, а другая придирчиво рассматривала работу неизвестного биодизайнера. Красивая, гармонично спроектированная молодая самка. Тварь тоже изучала Алю, склонив голову набок. Из пасти, корчась в агонии, свисал рукав свитера.
Аля попятилась. Манираптор шагнул вперёд, клацнув когтями по полу, и протянул руку, словно для рукопожатия – каждый палец оканчивался лезвием. Аля медленно отступила в павильон, отошла за стойку и села на пол.
Нужно достать телефон. Нужно вызвать помощь. Аля принялась водить пальцем по двери сейфа, рисуя графический пароль. Руки тряслись, и сейф не открывался.
Аля посмотрела в щель между столешницей и задней стенкой стойки – манираптор подошёл к открытой витрине. Пыжик надулся, пытаясь казаться страшнее. Овечка стояла смирно, как неживая. Тварь протянула руку и взяла Пыжика – так наманикюренная дама берёт вишенку – и положила в пасть. По горлу прокатился комок.
Затем тварь приблизила морду к овечке. Поводила носом вдоль тела, изучая. Ткнула овечку в бок. Та покачнулась, переступила с ноги на ногу и моргнула. Тварь фыркнула и отвернулась. Что ж, закономерно. Существо, которое не ест и не какает, и само несъедобно. Интересно, подумала профессиональная половина Али, как манираптор это определил. По запаху?
Тварь подскочила, взмахнула оперёнными руками и взмыла в воздух. Столешница над Алиной головой содрогнулась и просела. Загнутые когти уцепились за край – в двадцати сантиметрах от Алиного лица. Манираптору оставалось спрыгнуть на пол и достать Алю из её убежища, но он почему-то не торопился.
«Хлоп! – раздалось в тишине. – Хлоп, хлоп-хлоп!» Очень медленно Аля высунула голову из-под стойки. Тварь стояла на цыпочках и тыкала пальцем в гирлянду из светящихся воздушных шаров. Не отрывая взгляда от хищника, Аля осторожно выползла из-под стойки и на четвереньках попятилась из студии. Тварь не обращала на неё внимания – она увлечённо лопала воздушные шарики.

8

Вика просматривала анкеты на сайте знакомств: этот вроде ничего, этот тоже ничего... А в реале, наверно, ужас-ужас. То ли дело Станислав! Красивый, интеллигентный, образованный. Дура Алька счастья своего не ценила. Собака на сене. И почему все приличные мужчины, заходящие в студию, западают не на Вику, а на эту Альку?
Хоть бы её уволили! А что, можно устроить. Дура Алька нарушила режим, осталась на ночь на работе. Надо поставить в известность администрацию. Вика открыла сайт торгово-развлекательного комплекса «Три башни» и, смакуя каждое слово, написала жалобу.

9

В спине Кощея зиял прокол, из которого гейзерами выплёскивалась кровь. Биокостюм сокращал мышцы, пытаясь закрыть рану, но ему досталось ещё сильнее. Спина бобика была изорвана когтями, чешуя содрана с мясом. Прозрачная кровь мешалась с человеческой.
Кощея перевернули; из ноздрей и рта потекли кровавые струи.
– А говорили... тираннозавра... – Кощей закашлялся. – Вот враки...
– Не разговаривай, – велел Волков. – Мы отступаем. Сколот, Ватсон, несёте Кощея. Я прикрываю. База, будьте готовы открыть нам выход.
– Дуст, вы не можете уйти, – раздалось в наушнике. – Поступила информация, что в комплексе остались люди. Минус пятый уровень, Знаменская башня, район конвекционного лифта.
– Понял вас, – ответил Волков. – Я проверю. Провожу ребят до выхода, вернусь и проверю.

10

Аля съёжилась за прилавком. Клацая когтями, в магазин «Зелья бабки Аграфены» вошла тварь. Подошла к тестер-стенду, покрутилась перед зеркалом, ткнула мордой в стекло. Фыркнула и отвернулась.
Аля просунула руку в прилавок и нащупала флакон духов. Отвинтила крышку и вытряхнула содержимое себе на волосы. В нос ударил сокрушительный цветочный аромат. Аля достала ещё один пузырёк и вылила себе на грудь.
Тварь изогнула длинную шею и посмотрела на Алю. Подошла, приблизила морду к лицу. Аля замерла и задержала дыхание, чтобы казаться ещё несъедобней. Жёлтый птичий глаз подёрнулся третьим веком; тварь поводила мордой, принюхиваясь. Чихнула и отскочила, тряся головой. Посмотрела недоуменно и обиженно, будто ребёнок, которому подсунули стекляшку вместо леденца.
За спиной твари взорвался стеллаж. Срезанная верхушка опрокинулась на пол, на стене вспух багровый, быстро остывающий шрам в пузырях вскипевшего пластика. Пригнувшись, тварь метнулась в сторону; развернулась, скрежеща когтями по полу, прыгнула на стену, на потолок и вылетела из павильона.
Через прилавок перескочил человек в чешуйчатом костюме. В руках у него было страшное ружьё с экранчиком.
– Вы не попали, – сказала Аля.
– Я боялся вас задеть. – Мужчина протянул руку и помог Але подняться. – Капитан Волков Андрей Александрович, спецназ Эконадзора.
– Аля, то есть Алевтина Капустина. Сергеевна.
Она вцепилась в протянутую руку и не хотела отпускать. Аля-профессионал заинтересовалась биокостюмом. Существо сочетало очень архаичные и очень продвинутые признаки, не похоже, что использовали стандартный генетический набор. Другая, испуганная Аля, с надеждой спросила Волкова:
– Вы меня спасёте, да?
– Конечно. Скоро придёт подкрепление, и мы отправимся домой. А пока я буду вас охранять.
– Я не хочу здесь оставаться, – нервно сказала Аля. – Давайте пойдём домой прямо сейчас, а? Лифт совсем рядом, всего сто метров через зал.
– На открытом пространстве на нас могут напасть, поэтому безопаснее подождать здесь. Согласитесь, это разумно.
– Разумно, – согласилась Аля. Из глаз закапали слёзы.

11

Оглядываясь и поводя стволом винтовки, Волков шёл через зал к лифту. На левом локте висела Аля и, честно говоря, мешала. И этот запах! Густой аромат духов бил под дых, как боксёр-тяжеловес. Волков завидовал лишённому обоняния бобику.
Доведя Алю до входа в шахту, Волков встал спиной к дверям и сказал:
– База, мы на месте. Открывайте.
У Али вырвался облегчённый всхлип. Она юркнула в щель между разъезжающимися створками, следом вошёл Волков, продолжая держать зал под прицелом. Воздушный поток подхватил их и понёс вверх.
Шахта конвекционного лифта собирала тёплый воздух со всего торгового комплекса и, как гигантская вытяжка, поднимала его на трёхкилометровую высоту. Она охлаждала также третий контур ядерного реактора и хлорелловые культиваторы, спрятанные глубоко под землёй. Ствол шахты охватывали кольца безлопастных вентиляторов, которые выравнивали и регулировали воздушный поток.
Волков раскинул руки и ноги, чтобы подниматься быстрее. Биокостюм сопротивлялся – ему казалось, что он падает, и он пытался сгруппироваться.
В закрывающуюся дверь лифта влетела Маня. Она закувыркалась в воздушной струе, но тут же выправилась и непринуждённо легла на восходящий поток. Течение повлекло её вверх; она заложила спираль и понеслась на Волкова, разинув пасть, утыканную кинжальными зубами. Аля вскрикнула и вцепилась в его руку, и они завертелись, теряя высоту. Тварь вытянулась стрелой, упала в отвесное пике и ринулась на них сверху.
Волков прижал к себе Алю, чтобы её не задело выстрелом, вскинул винтовку и открыл огонь. Отдача бросила его вниз и вбок; он успел развернуться и впечатался ногами в стену, потом спружинил от противоположной – и приземлился на дно шахты, почти погасив скорость. Тело твари, безжизненно кувыркаясь, рухнуло рядом секунду спустя. В воздухе танцевали перья.
Аля лежала у Волкова на руках. Её волосы растрепались, глаза блестели. Волков склонился и поцеловал её...
– Простите, – сказал он, отстранившись. – Мне жаль.
– Вы не виноваты, – ответила Аля. – Это всё духи с феромонами.

12

Волков никак не мог закончить отчёт. Хоть убей, не выходило писать про Алю сухим языком официального документа.
Неужели виноваты феромоны? Да нет же! Але не нужны духи, чтобы понравиться. Она умная и смелая, в опасной ситуации она не растерялась и спасла себе жизнь. Волков испытал бы симпатию к любому человеку, действовавшему столь разумно.
Только не надо себе врать! Это больше, чем просто симпатия. Волков всю жизнь препарировал свои чувства, отсекая чужеродное – привнесённое генами, физиологией, биохимией... Ему казалось, что с каждым срезом от его личности остаётся всё меньше и меньше. Пора это прекращать. Хватит.
Дверь приоткрылась, и в кабинет заглянул Сколот.
– Дуст, пойдём помянем.
– Кого? – рассеянно откликнулся Волков.
– Гошу.
– Кого?
– Кощеева бобика, – сказал Сколот. – Его звали Гоша. Уже всё принесли, накрыли, ждём тебя. Пойдём помянем, а то не по-человечески.
– Пойдём, – рассеянно ответил Волков.

13

Волков понюхал цветы, передёрнулся и сунул букет в урну.
Это был уже третий букет, который он выбросил. Первый он выкинул потому, что глупо дарить одному биодизайнеру плод трудов другого биодизайнера. А второй – потому что испытание, через которые они прошли вместе с Алей, сделало их кем-то вроде боевых товарищей. Заявиться к ней с цветами? Это как в больницу к Кощею притащить букет вместо пива.
Волков переступил порог павильона «Китоврас». Внутри находилась Аля и ещё какая-то девушка. Аля работала, склонившись над блестящим яйцеобразным агрегатом. Волков приблизился – Аля подняла голову. Удивлённо сказала:
– Вы пришли?
– Я долго размышлял над вашими словами, – начал Волков, – и я думаю, что дело не только в феромонах. А даже если и в них... Что такое?
Аля сконфуженно водила пальцем по металлической поверхности. Из-под пальца выскакивали сообщения об ошибке.
– В тех духах были цветочкины феромоны, – сказала она. – Они действуют исключительно на пчёлок.
– Зачем же вы ввели меня в заблуждение? – рассердился Волков.
– А вы? – Аля вернула сердитый взгляд. – Зачем вы сказали, что вам жаль?

14

Оказалось, у Андрея полно недостатков.
Во-первых, он не любил, когда Аля задерживалась на работе. А сам-то! Его могли сдёрнуть на задание посреди ночи, из гостей – да что там! Свадебное путешествие испортили, не постеснялись.
Во-вторых, Андрей не любил Шашку. Нет, он её не обижал, но судя по ряду признаков... Аля измучилась гадать и как-то раз спросила напрямую.
– Люблю, – отвечал Андрей.
– Что же ты её никогда не погладишь, не возьмёшь на ручки?
– Давай лучше я поглажу тебя, – предложил Андрей и провёл рукой по Алиной спине.
У Али по телу побежали мурашки, мысли перепутались, и она позволила Андрею увести разговор в другую плоскость. Согласитесь, подозрительно.
Наконец, у Андрея не доходили руки поставить спам-фильтр, и в квартиру то и дело залетали рекламные птицы и насекомые. Ну, это мелочи, Аля справится сама.
Она взяла рамку с натянутой на неё сеткой и вставила в оконный проём.