Мы – фетиш, Автор: Tadpole Опции

[Каркун]

Автор: Tadpole


Мы – фетиш



Фетиш - объект поклонения, наделенный сверхъестественными свойствами.


LIVE, DIE, PUGNAM!


«Никакого подвоха», – твержу себе каждый раз, вспоминая знакомство с этими ребятами. Как правильно их величать, до сих пор не знаю и не хочу знать. Воины Танатоса - вот секретное и далёкое от истины название их организации.
Ну разве можно назвать воином бабушку – божий одуванчик? Или сопливого первоклашку? Оказывается, можно.
Благо, что общаюсь с этой «армией» только во времена из ряда вон происшествий. Незапланированных концов света в отдельно взятом округе, в котором назначен контактным лицом.
Но не всё так просто, как может показаться. Когда узнал, кто они на самом деле, и чем занимаются – со мной случилась истерика. Да-да, будучи сорокалетним мужиком ударился в слёзы и судорожные всхлипы. Хорошо, что в то время запросто мог злоупотребить алкоголем и ненадолго забыться. Только с его помощью удалось смириться с окружающей действительностью. С настоящей реальностью и всемогущей, ничем не ограниченной властью над этой реальностью.
Чтобы хоть как-то подготовить и вас к неминуемому прозрению на этот счёт, попробую объяснить, в чём дело. Для этого снова придётся вспомнить самое начало. Точнее, конец моего неведения. Финальный аккорд безоблачного обывательского существования.
Правда, воспоминания мои весьма своеобразные, поэтому сразу прошу прощения за неумелое и местами путаное повествование.
Был конец августа две тысячи пятнадцатого. В то время я только что стал военным пенсионером и, по рекомендации комиссовавших меня врачей, ежедневно подолгу гулял. Дышал чистым провинциальным воздухом, косился на хорошеньких женщин, помогал старушкам переходить улицу. В общем, занимался ничегонеделаньем, с перерывами на ненавистную готовку обеда и бдение в компьютерной сети.
Всё случилось среди бела дня. Прямо как в пошлом анекдоте. Вышел из подъезда выбросить пакет с мусором и заодно прогуляться, а вернулся...
Когда с чувством выполненного долга шагал обратно, совершенно незнакомые люди окликнули по имени и настойчиво попросили сесть на заднее сиденье их тёмно-красной Audi. На первый взгляд это были ничем не примечательные интеллигенты из числа незнакомых соседей.
«Активисты домкома, что ли?» - предположил я, исподтишка разглядывая мрачного мужчину – моего ровесника, и его спутниц: пару взволнованных женщин, похожих на сестёр. Но всё оказалось намного страннее, когда мои похитители взахлёб заговорили об очередном злостном нарушении, а потом обратились с просьбой о помощи.
Пока слушал их в пол уха, пытаясь сообразить, откуда они меня знают, а я их ни в одном глазу, иномарка резко рванула из двора пятиэтажки и направилась к центру города.
- Константин, миленький! Мы не думаем, что это намеренно. Скорей всего случилась очередная аномалия. Потом об этом расспросим Клавдию, она у нас главная. А сейчас нам очень нужна ваша помощь. Просто, очень! - заявила младшая из сестёр, устроившись на сидении рядом, а потом вперилась в меня пустотой серо-голубых глаз.
От её пугающего взгляда по спине пробежал холодок, и я спешно начал отнекиваться:
- А я-то что могу? Я же бывший военный, а не гаишник.
- Это здесь совершенно ни при чём. Данные правила писаны не фискалами, и они не для простых смертных, - вступил в разговор угрюмый водитель и недобро взглянул через зеркало заднего вида.
- Чем же тогда могу помочь? – начал я успокаиваться, но что-то в его словах насторожило.
«Не фискалами, и не для простых смертных? Что бы это могло значить?» - поразмыслил я и решил объясниться:
- Позвольте поинтересоваться, откуда вы меня знаете? Может, перепутали с кем? Я в этом дворе недавно поселился. С соседями ещё толком не познакомился, а о блате в органах и прочих «нужных» талантах и говорить не приходится.
Пока оправдывался, авто свернуло в центральную арку районной больницы и медленно поползло в сторону отделения хирургии.
- Вы Константин Владимирович Асташкин? Семьдесят первого года рождения. Уроженец Хабаровска. Дальше продолжать? К счастью или к сожалению, но мы уже на месте, - раздражённо заявил водитель, давая понять, что я именно тот, кто им нужен.
Дослушав суровую тираду, пришлось распрощаться с надеждой на скорое избавление. А здесь ещё сёстры бальзаковского возраста и соответствующего телосложения набросились на меня с инструкциями, советами и прочими слезливыми мольбами. Даже не заметил, как сидевшая рядом вцепилась в мою правую руку, а другая с переднего сиденья умудрилась завладеть левой. Только спустя время сообразил, что это и был ключевой, можно сказать, решающий момент моего посвящения. Почти насильственного знакомства с тайной.
- Сейчас объясним, что нам потребовалось, и чем чреват ваш сегодняшний поступок. А потом отправитесь в реанимацию. Третий этаж, правое крыло, палата триста одиннадцать. Там наша знакомая на искусственном жизнеобеспечении. Совсем ещё девочка: двадцать всего. Бедняжку вот-вот отключат. Повреждение внутренних органов не совместимое с жизнью. Нам к ней уже никак не пройти. Оскандалились так, что теперь у палаты дежурит наряд полиции.
Скажете, что вы родной дядя. Смело называйте имя и фамилию. Всё равно мимо видеокамер пойдёте. В общем, как самый близкий родственник согласитесь на отключение от аппарата, и всё. Но перед этим обязательно возьмёте Елену за руку, и не будете отпускать до официального объявления смерти. Обещайте!
Даже если что-то пойдёт не по плану – ни о чём не беспокойтесь. Мы всё контролируем, и у нас везде хорошие связи. Уладим любые осложнения и последствия.
Ну, а если вдруг померещится какая-нибудь ерунда – не обращайте внимания. Договорились? Главное помните: в нашей просьбе нет никакого подвоха.
Кто из женщин меня зомбировал, я так и не понял. Да и какая разница! Ведь дальше случилось такое, что ни пером описать, ни на балалайке сыграть!
Как вылез из автомобиля, как вошёл в больницу – понятия не имею. Точно во сне бродил по неестественно белому зданию и в ус не дул. Лишь одна мысль сверлила сознание: «Никакого подвоха!.. Никакого подвоха!..»
Когда поднялся на нужный этаж и взял курс на реанимацию, сначала услышал, а потом и увидел обещанную чушь. Резкие сухие хлопки игрушечных выстрелов и громкие вопли разыгравшихся в войнушку идиотов.
У двери в палату номер триста одиннадцать действительно оказался наряд полиции. Вот только в странном сером обмундировании, похожем на скафандры, и в чёрных касках с зеркальными забралами. Пока по инерции вышагивал к цели путешествия, эти стражи порядка налево и направо палили из табельных «Макаровых», пытаясь не пропустить в реанимацию мужчин и женщин. Нет-нет, не врачей, а простых посетителей. Точно таких же, как и я, только малость прозрачных и заторможенных.
Решив, что полдюжины спецназовцев и банда рехнувшихся родственников из разряда обещанных галлюцинаций, я невозмутимо проследовал по назначению. Даже темп не сбавил. Как шагал вразвалочку сквозь катавасию призраков, так и продолжил. Таращился в никуда и всё глубже погружался в созерцание звеневшей в голове пустоты. Скорее всего, пребывал в полном душевном расстройстве. А может, в каком-нибудь дневном лунатизме.
Сразу признаюсь, что именно это спасло от неминуемой реинкарнации лет этак через триста с хвостиком. Если бы парни, которых посчитал полицейскими, заподозрили во мне лазутчика – мигом бы схлопотал по заслугам и отправился к праотцам. А так – пронесло.
И «свои», оказавшиеся за спиной, и «чужие», оборонявшие реанимацию продолжали перестрелку из известных мне ПМ, но не стандартными круглоголовыми пулями, а порциями неведомого вещества.
Палили не переставая и те, и другие. А я всё шёл между летавших сгустков, похожих на клочки чёрной ваты и медленно проплывавших то слева от меня, то справа, то над головой, то между ногами. Причём, в обе стороны. И в многочисленных родственников, и в отряд космических полисменов.
Если бы в тот момент заподозрил, что всё по-настоящему – либо на месте умер от страха, либо бросился наутёк и, конечно, получил бы смертоносным зарядом в затылок.
Скорее всего, пребывал под гипнозом. Позже в интернете вычитал, что Танатос – древнегреческий бог смерти и родной брат Гипноса, а это кое-что объясняет. Но вернёмся к реанимации.
Когда распахнул дверь палаты, кроме умиравшей девочки никого в ней не увидел. Ни врачей, ни юристов, ни служителей церкви. Никого. Только приглушённые размеренные щелчки прибора, фиксировавшего пульс и равнодушное шипение аппарата искусственной вентиляции лёгких.
Елена лежала на смертном одре такая бледная, такая хрупкая и одинокая, что мне сразу же захотелось взять её за руку и никогда не отпускать. Конечно, я помнил, что обещал это сделать во время отключения от аппарата, но ждать начала процедуры был не в силах. Уж больно близко к сердцу воспринял безвременный уход несчастной девушки.
Точно не знаю, в какой момент пришёл в себя и начал осознанно управлять собственными движениями и мыслями, но когда наваждение с лунатизмом прошло, мне стало не по себе. Не от того что находился рядом с умиравшим человеком, к сожалению, это дело для меня привычное. А от понимания, что всё вокруг было неестественным, если не сказать странным и даже жутким.
Как после контузии или внезапного пробуждения снова и снова озирался по сторонам, пытаясь сообразить, почему ко мне обратились с просьбой о таком необычном одолжении. И чем дольше медлил с решением что-либо предпринять, тем сильнее терял самообладание.
Чтобы не расклеиться окончательно, сосредоточился на Елене и поймал себя на мысли, что умиравшая барышня не очень-то походила на человека с отказавшими органами.
Затянувшиеся царапины на лбу, несколько синяков на левом предплечье – вот все видимые повреждения. Ни серого или воскового цвета кожи, ни припухлости, ни тёмных разводов вокруг глаз. Ничего не указывало на то, что девочка жива лишь благодаря работе дыхательного механизма.
Высокий шейный корсет, скрывавший половину подбородка, и продетый сквозь него шланг от прибора ИВЛ говорили о трахеотомии, а вот по какой причине её сделали, определить я, конечно же, не мог. Возможно, была аллергическая реакция с отёком носоглотки, или ещё что-нибудь в этом роде. Картину дополняла капельница с катетером в левом предплечье и разноцветные провода, уползавшие под простыню к невидимым мне датчикам.
Больше всего поразило то, что Елена была накрепко привязана к больничному ложу. И руки, и ноги, и даже девичья головка были буквально прибинтованы к специальным креплениям по сторонам реанимационной койки.
«Чтобы не убежала», - схохмил во мне никогда не унывавший мальчишка, помогающий даже в таких обстоятельствах оставаться шутником и шалопаем.
- Ну, что же ты, красавица, наделала? – брякнул я первое, пришедшее на ум, и потянулся к её руке с капельницей.
Осторожно тронув левую кисть умиравшей, неожиданно для себя почувствовал тепло. В тот момент и подумать не мог, что тёплыми были мои руки, а не её. Настолько тёплыми, до такой степени полными энергией жизни, что почти светились! Даже не касаясь девушки, я уже наделял её тем, что принёс от граждан с пустыми глазами.
Когда смутная догадка на эту тему промелькнула в сознании, с головой погрузился в полчища мурашек и под их неугомонный аккомпанемент не нашёл ничего лучше, чем сбивчиво продекламировать «Отче наш» - единственное, что знал и что должно было хоть как-то успокоить.
- Аминь, - выдохнул окончание молитвы и зажмурился, всё ещё не отпуская тонкую девичью руку.
- Аминь, - повторил за спиной женский голос, но среагировать на него я не успел, потому как в то же мгновение «спящая красавица» изволила наплевать на официальный медицинский приговор и проснулась.
Пришла в себя, очнулась от комы или, просто, ожила – как называется рядовое воскрешение, я тоже не знал, но заимев талант к передаче жизненных сил от одних особей другим, получил в награду и седую шевелюру, и напрочь испорченные нервы.
Ах, да. Ещё негласное прозвище Апитерист, что в вольном толковании означает «оживляющий».
В общем, благо, что моя «дочь Иаира» была прикована к кровати, иначе не знаю, чем бы всё кончилось. Я и так уже был на грани нервного срыва от фантазий со светившимися руками и побоищем призраков в коридоре. А здесь вдруг умиравшая девочка безо всякого китайского предупреждения впилась маникюром в мою интеллигентную ладошку, и весь окружающий мир разом сошёл с ума!
Не знаю, на самом ли деле всё вокруг завертелось, или от переизбытка адреналина показалось, что за спиной в голос засмеялась женщина, а в коридоре случились извержения страстей. То ли дикие животные завыли под дверью, то ли призрачные стрелки одновременно ранили друг дружку и хором всплакнули по этому поводу.
Как бы там ни было, но сразу за воплями грянул салют из десятков стволов, только уже не сухими трескучими плевками, а полноценными выстрелами с дрожавшим эхом и запахом жжёного пороха.
Если ко всему вышесказанному прибавить сумасшедшие глаза Елены, пытавшейся вырваться из марлевых оков и комментировавшей это занятие хищным рычанием, то можно представить, в какой ощип попала моя цыплячья душонка.
- Успокойся! Угомонись, тебе говорят! – с трудом выговаривал я, обращаясь больше к себе, чем к Елене и, наплевав на хорошие манеры, кое-как отделался от её цепкой хватки.
Шаг, второй, и я уже на выходе в коридор.
- Я за докторами. Позову, и мигом обратно, - пообещал девчушке и с силой распахнул дверь.
Что произошло дальше – отдельная история.
Сначала я вопил благим матом, призывая в реанимацию врачей и медсестёр со всего этажа, а может и со всей больницы. Потом они заголосили на тему «кто его пропустил», «где халат», «на каком основании».
Когда медики отказались входить к Елене и стали звать охрану, я отмахнулся от них и вернулся в палату. То ли объясняться не захотел, то ли побоялся снова увидеть вооружённых фантомов.
- Чепуха какая-то. Говорят, что тебя приготовили к перевозке в другую больницу. Скоро явятся твои эскулапы, не переживай, - доложил я подопечной и под участившиеся щелчки кардиоприборов взялся распутывать марлевые наручники.
- Возьмите это. По прямому назначению не понадобились, - сказала сзади неведомо откуда взявшаяся медсестра и сунула мне в руки экзотические ножницы.
Повертев в руках антикварное приспособление, состоявшее из пары заострённых пластин скрепленных полукружием, а потому при нажатии пружинивших словно огромный пинцет, я немедленно пустил его в дело. Будто не впервой орудовал реликвией времён Чингисхана. В одно движение срезал моток марли с левого запястья Елены и сразу же её предупредил:
- Без глупостей! Не пытайся освободиться от шланга. Это для твоего спасения вставили. Договорились?
Мне бы в тот момент задуматься, откуда в палате взялась медсестра с ласковым голосом, да каким может быть прямое назначение у несуразных ножниц. А вместо этого я скорчил жизнерадостную мину и, пока Елена левой рукой ощупывала шейный корсет, обошёл её кровать и продолжил орудовать инструментом.
- Ну, вот. Руки свободны. Очередь за головой, - как можно оптимистичней выговорил я и, наконец, поднял взгляд на таинственную медсестру.
Сначала не поверил своим глазам. Другими словами, ошалел и онемел от очередного видения. «Мать честная! В больнице новогодний маскарад?! Или шефы из филармонии нагрянули? То спецназ с Марса, то фотомодели из Греции», - еле ворочал ополоумевшими извилинами и откровенно пялился на длинноногую красотку в белой эллинской накидке с замысловатым узором по кайме.
- Что же вы замерли, Константин? Скорей освобождайте вашу принцессу, и я удалюсь, - чуть ли не пропела незнакомка и кокетливо поправила сногсшибательные золотые локоны. - Ну, же! Реанимобиль уже прибыл. Сейчас вас проводят к следующей жертве.
Не успел открыть рот, чтобы выразить бесконечное восхищение и недоумение, как дверь в палату распахнулась, и в неё буквально влетел охранник в мундире ЧОПовца и его эскорт из воинственно настроенных медиков.
- Нарушаем? – коротко и строго обратился ко мне господин в униформе и козырнул, точь-в-точь как автоинспектор. – Без халата, бахил. Не в положенное время. Вы разве не знаете, что в этом крыле только реанимации и операционные? Вынужден вас попросить...
О чём собирался просить охранник я так и не узнал, потому как его бравая опергруппа вразнобой ойкнула, после чего парочка дам в униформе буднично и практически одновременно хлопнулась в обморок.
И снова всё закружилось. Не только в моей садовой голове, но и вокруг неё.
Вздохи, причитания, недоумённые возгласы и неуклюжие попытки привести друг друга в чувства – всё выглядело, как никудышная инсценировка провинциального театра.
Пока сообразил, что случившийся переполох из-за непредвиденного выздоровления пациента, никем не замеченная гречанка вежливо попросила вернуть ей ножницы и, как ни в чём не бывало, затерялась между приходившими в чувства медсёстрами.
- Вы к-кто? Экстрасенс? Что сделали с гражданкой? – пристал ко мне побледневший ЧОПовец и увлёк подальше от страстей, бушевавших в палате.
Сопротивляться я и не думал, поэтому сразу же удалился в коридор. И потом, в памяти ещё свежи были наставления насчёт видеокамер и моего настоящего имени.
Пока врачи и медсёстры обратились в бегунов на короткие дистанции и, стуча каблуками, сновали то в реанимации, то в операционные, то в служебные помещения, мы с охранником чинно вышагивали куда подальше и пытались мирно беседовать.
- Вот же, понимаешь. Сначала по всей форме констатируют смерть, готовят человека под нож для забора органов, а потом начинается светопреставление. Вы с этим как-нибудь связаны? – без обиняков трепался ЧОПовец, объясняя, с чего вдруг опытные медсёстры лишились чувств от вида проснувшейся девушки.
- Как это, констатируют? Такое дело с родственниками должны были согласовать. И только в их присутствии отключать, - поддержал я разговор, ещё не понимая, что к чему.
- Как, как. По правилам, вот как. Смерть мозга определили, потому и констатировали. Милиция, к слову сказать, сначала палату охраняла, а потом на процедуре присутствовала. Я, правда, не знаю по какому поводу. Возможно из-за несуразной аварии, причину которой до сих пор выяснить не могут. Возможно потому что девчонка сирота.
Чем дольше мы болтали, тем хуже я соображал. Оказалось, что в девять утра у кровати Елены собирался консилиум из медработников и представителей МВД. После протокольного осмотра с обязательными тестами эта сборная комиссия сочинила надлежащий акт и выписала свидетельство о смерти.
По всему получалось, что необратимое повреждение мозга у девушки произошло в автомобильной аварии. Сотрясение третьей, самой тяжёлой степени; переломы; травма гортани, приведшая к асфиксии; а всё вместе - к клинической смерти. Впоследствии был диагностирован сильнейший отёк мозга, что равносильно летальному исходу.
После уточняющих вопросов у меня сложилась картина несчастного случая и последовавших за ним событий, но в ней ничего не было о моих похитителях. Так называемых, «знакомых» и затеянного ими скандала.
- Вот вы сказали, что Елена сирота. А кто же тогда те женщины, которые здесь ругались? С ними ещё мужчина был, строгий такой. В отцы ей годится, - уточнил я, чтобы приготовиться к очередной встрече с гипнотизёрами.
- Какая ещё Елена? Девушку в реанимации зовут Ириной, - опешил охранник, а я вместе с ним.
- Нет-нет, уважаемый. В триста одиннадцатой лежит Елена. Это она только что вышла из комы. А я её дальний родственник. Асташкин Константин Владимирович. Приехал, как только узнал об аварии, - вежливо поправил я ЧОПовца, но тот не стал спорить и обратился к медсестре, благо, что к тому времени мы с ним замешкались у стойки дежурной по этажу.
- Павловна, как несостоявшейся донорши фамилия? Которая очнулась. Не Асташкина случаем?
- Фомичёва Ирина. Асташкина ваша в триста второй палате. Их вместе привезли. Одна была в коме, другая с ушибами, разрывом селезёнки, но в сознании. Разрыв ещё вечером прооперировали, заодно всю полость глянули для уточнения диагноза. Ну, а поутру уже в палату перевели.
И снова мне в который раз почудилось, что земля ушла из-под ног. «Какая Асташкина? Однофамилица или родственница?» - хотелось узнать, как можно скорее, но это противоречило всему, что успел наговорить о себе и Елене. Пришлось просить свидание с пациенткой из триста второй.
Долго уговаривать не пришлось. Позже догадался, почему. Из-за очнувшейся девчушки все вокруг избегали не только разговаривать со мной, но и просто смотреть в глаза.
Нарядившись в любезно предложенные бахилы и халат, на ватных ногах вошёл в левое крыло отделения и сразу же увидел трио «знакомых», поджидавших меня у дверей триста второй палаты.
- И что это было? Фокус или настоящее исцеление? – спросил я с напускным равнодушием у суперменов с грустными глазами.
- Никаких фокусов, дружище. Мы вас вынужденно дезинформировали, так что извините. Потом правду узнаете. На сегодня с вас довольно. А сейчас пора встретиться с племянницей, – неискренне расшаркался мужчина, и вся троица натужно рассмеялась.
- Ну и шуточки у вас, - выговорил я обречённо и протянул им ладони для подзарядки живительными силами.
- Нет-нет. Этого не требуется. Всё, что необходимо, ей уже передано. Ваши здесь ещё вечером побывали. Теперь просто войдите и заново познакомьтесь.
Почему мне предстояло заново знакомиться с неведомой племяшкой, и кто такие «наши», я понятия не имел, но не это тогда волновало. Больше всего хотелось узнать о загадочной красавице медсестре в эллинском одеянии.
- А здесь тоже есть гречанка с бараньими ножницами? – спросил без всякой задней мысли.
- Боже упаси! – всплеснули руками сёстры. – На вашу Елену никакого покушения не было!
- Покушения?! – изумился я и решил не торопить события, а потребовать объяснений.
- Ту, о ком вы говорите, мы зовём Атропос. Она приходит только в конце пути. Сегодня был её внеурочный визит. Потом обо всём расспросите Клавдию. А сейчас нам пора. Ещё раз извините за недоразумение.
На этом разговор закончился, оставив меня с вагоном пугающих домыслов и тележкой мелких проблем. Но делать было нечего, а просить отвезти домой язык не повернулся.
- Всего доброго, - выдавил из себя остатки вежливости вслед удалявшимся шутникам и постучался в палату.
Ничего сверхъестественного не произошло. После небольшой паузы услышал из-за двери недоумённое «можно» и вошёл.
Сразу стрельнул глазами по лицам выздоравливающих дам и определился с кандидаткой в племянницы. Всего одна из четырёх женщин была ровесницей Ирины, поэтому я для порядка со всеми поздоровался, потом подошёл к девушке и с напускной строгостью спросил:
- Вы Асташкина?
- Я, - ответила настоящая Елена и улыбнулась.
Что-то в её глазах было знакомым, но память в тот вечер наотрез отказалась исполнять обязанности. Пришлось спросить напрямую:
- Мы виделись раньше?
- Конечно. Вы в моём киоске газеты покупаете. Разве не узнали? Я на улице Окружной работаю, около универмага.
«Мать честная! Продавщица из ”Союзпечати”. Вот тормоз!» – ругнулся я почти вслух и продолжил расспросы:
- Мне сказали, что мы однофамильцы. Что ты с подружкой в страшную аварию попала, потом тебя прооперировали. Случайно не знаешь своих дедушек? Может, мы с тобой дальние родственники?
Через несколько минут удостоверился в том, что Елена на самом деле моя троюродная племянница. Правда, её мама уже лет пятнадцать, как развелась с моим двоюродным братом. Но все беззаботные воспоминания по поводу обретения родственницы перечеркнуты происшествием, последовавшим за выпиской из больницы. Точнее, за выпиской из больницы Ирины. И даже не происшествием, а настоящей катастрофой моей маленькой вселенной военного пенсионера.
Девчонки оказались не только сокурсницами по университету, но и лучшими подругами. Вместе учились, вместе отдыхали, а в конце второго курса обе поддались увещеваниям декана и написали «волеизъявление о согласии на посмертное использование своих органов для трансплантации». Как говорится, все побежали, и они не отстали. Поступок, конечно, безрассудный, но благородный. Ирине он спас жизнь. По крайней мере, так мне казалось вначале знакомства с девчонками.
На приснопамятных тестах, предшествовавших свидетельству о смерти, девушку на три минуты отключали от аппарата искусственной вентиляции лёгких. Как считали медики, мозг уже был мёртв, а для повреждения остальных органов такого перерыва недостаточно.
После официального вердикта, аппарат ИВЛ снова включили, чтобы доставить Ирину в областной центр. А там, в специальных условиях изъять уцелевшие органы для страждущих реципиентов. Но выделенный на эти цели реанимобиль сломался по дороге и вовремя не приехал.
Дежурившие у палаты полицейские не дождались врачей из трансплантологии и с разрешения начальства покинули пост. Все эти, на первый взгляд, случайности помогли мне спасти девушку. Вернее, успеть спасти. Но такая упорядоченная череда событий оказалась всего лишь моей выдумкой, если не манией величия.
А вот что тогда происходило на самом деле, и почему на старости лет я впал в религиозный маразм, попробую объяснить так, как теперь понимаю спустя несколько насыщенных приключениями лет.
Окончательное прозрение состоялось после праздничного ужина в квартире выздоровевшей Ирины. По просьбе племянницы я отыскал нужный адрес и в назначенное время оказался на пороге шикарной трёхкомнатной квартиры.
Не буду утомлять описанием студенческого пира, на котором оказался единственным «старичком», а перейду к главному.
После застолья начал бродить по квартире и наткнулся на фотографии, красовавшиеся в соседней комнате. Не представляете, как опешил, увидев на них своих похитителей со способностями к гипнозу и прочим фантастическим штукам.
На мои возгласы недоумения в комнату вошла Елена и поинтересовалась, что меня позабавило.
- Могу ошибаться, но, кажется, я знаю людей на фото. Это родственники или друзья родителей? По-моему, недавно с ними встречался, - на всякий случай напустил я тумана и, как оказалось, правильно сделал.
Племянница на секунду нахмурилась, а потом рассказала грустную историю, от которой у меня внутри не просто похолодело, а заледенело от ужаса!
- Это её мама и папа. Они в автокатастрофе погибли. Ирине тогда одиннадцать было. А это тётя, младшая сестра её мамы. Умерла от кровоизлияния полтора года назад. Теперь она круглая сирота.
После третьего курса я из солидарности с Ирой перевелась на заочное. Чтобы не подрабатывать, а полноценно работать. Ей деньги на учёбу понадобились, а продавать квартиру она не хотела. Говорит, память о родителях. Ну, а что случилось дальше, вы знаете.
Возвращались из аэропорта на маршрутке, и попали в аварию. На ровном месте занесло и выкинуло на встречную полосу, где врезались в такой же микроавтобус...
Окончание истории я не слушал: не до того было.
Общаться с умершими, дано не каждому. Хотя, и не такое можно услышать в байках или увидеть в фильмах ужасов. Но самому трогать призраков руками, разъезжать в иномарке, в которой они погибли – это уже чересчур.
Смутные догадки о неестественности происходившего у меня были с самого начала, только я упорно прогонял их в надежде, что небывальщина с исцелением и перестрелкой объяснится позднее. Но со временем становилось только хуже.
Да и об аварии, в которую попали девушки, ходили слухи, не способствовавшие моему душевному покою. Кто-то видел, что их «Газель» подпрыгнула, словно на трамплине, и всей массой врезалась в дорогу. Кто-то, как и Елена, рассказывал о встречной маршрутке, и о том, что автомобили словно примагнитило друг к другу.
Но никакого второго разбитого авто на месте происшествия не нашли. Фатально не повезло лишь водителю: погиб на месте. А из полутора десятков пассажиров серьёзно пострадали только Ирина и Елена. Остальные отделались испугом, царапинами от разбившихся стёкол и ушибами.
Правда, с водителем тоже много непонятного: опознать его так и не удалось, а документы, найденные при нём, оказались на другого человека.
Притворившись захмелевшим, я сбежал с вечеринки. Но не тут-то было: на выходе из подъезда чуть ли не носом столкнулся со злосчастной иномаркой и её водителем – отцом Ирины.
- Нужно поговорить, - коротко и властно скомандовал призрак и распахнул правую переднюю дверцу адского авто.
- И много вас таких? Которые на каникулах? – заартачился я и решил не сдаваться на милость нежити.
- Мы не на каникулах, а на службе. У каждого умершего есть выбор. Либо всё забыть и уйти к свету, чтобы когда-нибудь переродиться. Либо пополнить наши ряды и помочь этому миру. Миру живых. Миру друзей, знакомых, потомков. В том числе детей и внуков. Об этом вам лучше поговорить с Клавдией. Она вас ожидает. Отказ не принимается. В ваших интересах самому обо всём узнать. Из первых рук, так сказать. Чтобы не свихнуться. Для этого меня снова послали в ваш мир. Материализовали мой образ и всё с ним сопутствующее.
Дальнейшие воспоминания о том вечере снова путаются и перепрыгивают друг дружку, как скакуны в песне Газманова.
Помню, что сперва критически осматривал автомобиль снаружи, но ничего подозрительного не нашёл. Занял предложенное место рядом с водителем, и мы сразу же куда-то поехали. За дорогой я не следил, а всё время изучал салон иномарки и мистера Привидение. Будто это могло облегчить принятие потустороннего мира, по сути «того света», и впустить его в повседневную жизнь.
Не успела иномарка остановиться у входа в краеведческий музей, как я спешно её покинул. Время было позднее, но в окошках здания кое-где горел свет.
- Заходите внутрь, там уже ждут. Клавдия с помощницей из ваших. Из живых, - получил я многообещающее напутствие и, перепрыгивая мраморные ступени, буквально влетел в Эрмитаж местного розлива.
Что было потом, тоже осталось за кадром. Следующее яркое воспоминание о Клавдии.
«Дочь богини ночи Никты, вторая мойра судьбы по имени Клото (а для нас, славян – Клавдия). Плетущая нить человеческой жизни», - и так далее. Это я уже потом вычитал в глобальной сети.
Клавдия была как две капли похожей на златокудрую медсестру с диковинными ножницами. В такой же белой накидке с рисунком, в сандалиях на босу ногу, со взглядом Афродиты и певучим голосом. Я уже помалкиваю о сногсшибательной красоте, высоком росте и идеальной фигуре. И не потому что такие вещи меня не трогают, просто к моменту встречи с богиней уже хронически пребывал в нескончаемом шоке.
- А вот и Константин. Наш новый «постоянный» герой! – начала наше знакомство с шутки Клавдия и представила помощницу: - А это Маргарита. Она директор музея и ваш будущий куратор. Появятся вопросы – обращайтесь к ней в любое время. Ну, а если снова случится ЧП, не обессудьте, она вас обязательно потревожит.
Следующая живая картинка в голове о нашей беседе в кабинете директора. Обойдусь без описания его обстановки и миловидной Маргариты, и сразу перейду к «октябрьским тезисам», как в шутку обозвал квинтэссенцию всего, что услышал в тот судьбоносный вечер, а впоследствии и от самих воинов-мертвецов.
«Люди считают меня богиней. А, как издревле повелось, все известные и забытые боги были людьми и прожили праведные земные жизни. Каждый человек после смерти становится маленьким или большим богом. Всё зависит от энергии, которую он накопил при жизни, получил от окружающей природы, солнечного света, сияния звёзд. А после смерти от друзей и врагов, от родных и знакомых», - примерно таким ответом одарила Клавдия, когда глядя в её бездонные глаза спросил, кто она такая.
- Значит, мёртвые становятся богами и управляют живыми? Так получается? – уточнил я более менее осмысленно, после того как волнение немного улеглось, и тут же получил убойную дозу откровений.
- Нет-нет! Не в этом смысле. Мойры вершат настоящее, прошлое и будущее. Раньше, когда этот мир только-только родился, всё было проще. Лахесис отвечала за прошлое, и ещё до рождения назначала каждому справедливый жребий. Потом следила за его исполнением.
Я работала с настоящим. Пряла нить судьбы, нанизывала на неё события, уготованные человеку. А наша сестра Атропос перерезала эту нить в момент, когда жизнь заканчивалась. Люди умирали и уходили в небытие.
Кто-то через воды Лета и последующее забвение, кто-то другим путём. Но всё это в далёком прошлом. Сейчас мир вырос, многократно увеличился. Стало невозможным не только раздавать жребий, но и следить за порядком. Люди размножились на многие миллиарды, освоили науки, шагнули в космос, от всего этого когда-то незыблемые границы мира истончились до такой степени, что стали решетом.
Сплошь и рядом к нам проникают те, кому здесь не место. Поэтому даже слабые сущности, которыми вы становитесь за порогом жизни, востребованы, поставлены на службу.
Но и этого уже недостаточно. Теперь не только зло нашего мира мешает нам рождаться, жить и умирать в назначенный срок. На нас ополчилось сопредельные миры с их бесчисленными монстрами!
Чужаки всё чаще попадаются на глаза простым людям, что приводит к инцидентам с далеко идущими последствиями. Нередко с трагическим, непоправимым финалом.
Институт семьи, прочнейшей крепости во вселенной, размывается всё сильнее, и это на руку тёмным силам. Всё меньше традиционных браков, всё больше извращений. Зачатие в пробирках, анонимные доноры семени, суррогатное материнство, всё это становится нормой.
Родители без ответственности за детей, дети без ответственности за родителей, что может быть хуже? Поэтому всё меньше мужчин и женщин, шагнувших за край, соглашается остаться и поддержать других. Помочь прожить то, что отмеряно. Что выпало на долю. Что заслужено прошлыми жизнями целых поколений, и не только ими.
Самое ужасное в том, что чужое зло объединяется с нашим и всерьёз покушается на замысел Творца. Поэтому, как вы выразились, мёртвые стоят на страже благополучия живых.
После такого «божественного» ликбеза мне пришлось крепко напиться, чтобы самому не закончить непредвиденной трагедией или не лишиться рассудка. Дня три, а то и больше не просыхал. Соседи жаловались, что ночами громко матерился и бубнил одни и те же слова: «Никакого подвоха!» Возможно, из-за злоупотреблений спиртным в памяти завелись дырки от бубликов.
Совершенно не помню, как и на чём закончился разговор в музее, да это и не важно. Продолжение «просвещения» последовало не от куратора, а от отца Ирины.
Зашёл в квартиру сквозь входную дверь, как вполне себе заурядное привидение. Явился, чтобы остановить моё пьянство, а заодно объяснить, что не является мёртвецом в том понимании, которое бытует.
- Значит, в больнице сами могли справиться? А меня тогда на кой завербовали? – буднично спросил я старого знакомого, не удостоив ни приветствием, ни обмороком.
- Нет, не могли. Миссия заключалась в передаче особой энергии, поэтому мы были в некотором смысле реальными. Материализованными призраками. В таком состоянии нас запросто могли уничтожить. Пришлось пойти на хитрость, и привлечь вас.
- Значит, когда помру, тоже буду управлять миром? Командовать человечеством? Дирижировать музыкой сфер? – задал я глумливые вопросы, когда прилежно дослушал объяснения и нравоучения насчёт алкоголя.
- Мы не управляем человечеством. Всё намного сложнее: мы сражаемся за него.
Пришлось собирать в кучу проблески сознания, мобилизовывать остатки воли и просить разрешения записать беседу с Воином Танатоса. Сошлись на конспектировании. Другие средства, в том числе ноутбук с его возможностями, не подошли.
- Ничего не увидите и не услышите. Только помехи. Возьмите бумагу и карандаш. Пусть это будет вашим «плодом воображения».
Позднее выучил этот плод наизусть и не раз декламировал, помогая себе и коллегам избавляться от незваных гостей. На все их оправдания, мольбы о пощаде, прочие обещания вести себя тихо, выдавал громогласное «изыди» и палил из новенького именного пистолета, полученного от директорши музея. Стрелял особыми сгустками, пожиравшими тонкую энергию чужаков. Нет-нет, не убивал, хотя и это мог запросто. Всего лишь понуждал к возвращению восвояси.
С помощью братьев-привидений нагонял страх и на некоторых живых: наставлял грешников на путь истинный, внушая свои октябрьские тезисы.
Много чего было с тех пор. Много чего будет после. Но когда-нибудь и мне придётся стать настоящим призраком. Значит, есть шанс показаться вам на глаза и вскружить голову чудесным спасением или нелепым поручением. А если вдруг засомневаетесь и спросите «кто вы такие», как на духу ответить жёсткими, нелицеприятными словами всемогущего покойника:
«Мы не власть, но именно мы управляем человечеством, распоряжаемся его судьбами. Являясь слугами, воздаём по заслугам.
Кто мы? Никто. Нас нет в вашем мире, но мы живём среди вас. Ангелами и бесами. Сеятелями и жнецами. Добрыми и злыми божествами.
В чём наше предназначение? Не только, и не столько в охране рубежей этого мира, но и воздаяние. Иногда возмездие. Всегда справедливое и заслуженное.
Мы – фетиш, до краёв заполненный энергией жизни и холодом смерти. Мы – то, во что каждый из вас превратится в конце земного пути. Не в тлен и не в вечно живущую сущность, а в Воинов Танатоса!»

[Вилл]

Вроде бы, написано без ошибок, правильным русским языком. К рассказу автор подошел основательно, явно изучил материал по некоторым вопросам мифологии и экстрасенсорики, но очень, очень тяжелый текст.
Можно сравнить : как если ты плывешь в соленом море или в бассейне с пресной водой. Так вот - тут был заплыв в бассейне. Не в обиду писателю, но я не могу сказать точнее, что именно его утяжелило. Или стиль построение фраз, или сама форма подачи материала - художественно-публицистическая что ли... Понравился ? Даже не знаю...

[Кенира]

Муть, тяжело читать.

[Wadim]

Текст действительно грамотный, по большей части. Но, мне не понравилось. Тема интересная, можно было написать лучше. Логических связок нет. Что мы имеем в сюжете. Духи (умершие люди) хватают первого попавшегося человека (я не понял, почему именно его), и он идет делать реанимацию. Причем покорно. По дороге описана перестрелка, которая, хоть и являлась обязательным условием, но прикручена к рассказу очень топорно. Без нее рассказ бы даже выиграл. Дальше герой (бывший военный) читает молитву(!) и девушка оживает. Почему военный читает молитву? Непонятно. Нигде не описаны верования героя, если бы имелось хоть малейшее указание, что он верил в Бога и иногда посещал церковь. Дальше же идут подробные описания второго воскрешения и т. д. Рассказ портят ненужные подробности, если бы автор был более краток , читалось бы лучше. Еще упоминается, что есть и "злые" духи, но не показано противостояние злых с добрыми, а это бы добавило динамики. Ну, и наконец. Название, как по мне - не соответствует рассказу. Фетиш - это чаще вещь, но не существо. Предмет поклонения.
Удачи, автор!

[Солангри]

Пока что лучшее из прочитаного. Да-да, мне по душе такие тексты, хоть и, иногда, бывает тяжеловато понять замысел и слог автора.

[Сергей Королев]

Вот Константин, он вынес мусор,
А по дороге богом стал,
Все потому, что к незнакомцам
Сесть на засцал.


Чутка напомнило "Дозоры". Только лэвелом наш фантаст намного ниже.
Автор, ваши попытки достойны похвал. Но такой вы частокол нагородили, что в нем разобраться трудно.
И чем дальше, тем выше крапива. Взяли бы одну идею и ее развивали, а тут всего понахватали и сделали солянку с брюквой.
Особо доставили попытки зацепить читателя: "а потом началось такое, что у меня кукушку сорвало". А на деле происходит что-то незначительное (по крайней мере, меня ваши "повороты" ничем не удивили)
Где-то явно сокращали: "мало что помню, вот картинка в голове осталось, вот есчо кусочек, а больше не помню" ГГ - склеротик не есть гуд.

Идея:
3.

Исполнение:
3.

[Wadim]

"а потом началось такое, что у меня кукушку сорвало"

Лучше бы сорвало петушок

[unzor]

Я вообще, сужу все рассказы по принципу, зацепило или нет.
так вот, здесь - зацепило. не знаю чем и как, но Да. Автор молодец.

[Nekto]

Всегда меня оставляют в недоумении истории, где простые смертные на равных с Богами. Рука об руку, так сказать. Не, ну понятно, что такие истории в ходу ещё со времён Эллады.
Не, ну понятно, здесь у автора Боги - это бывшие люди, накопившие энергию. Не слишком ли много Богов, в таком случае? Не обесценивается ли само это понятие?
Написано бодро, но несколько сумбурно. Не всегда эмоции успевают за действием.

совершенно незнакомые люди окликнули по имени и настойчиво попросили сесть на заднее сиденье их тёмно-красной Audi.

Никакого недоумения, садится и всё.

Но всё оказалось намного страннее, когда мои похитители взахлёб заговорили об очередном злостном нарушении, а потом обратились с просьбой о помощи.

Почему похитители? Где история о злостном нарушении?

- А я-то что могу? Я же бывший военный, а не гаишник.

Мы всё ещё ничего не знаем о злостном нарушении, но зато, оказывается, требуется вмешательство гаишника.
Из-за таких белых пятен завязка выглядит неубедительной. Правда автор заранее предупреждает:

воспоминания мои весьма своеобразные, поэтому сразу прошу прощения за неумелое и местами путаное повествование.

Мы же понимаем, что автору надо лишь сымитировать "неумелое и местами путанное повествование", а не на самом деле написать бестолковый текст. Но здесь в самом деле получилось сумбурно.

Я в этом дворе недавно поселился.

Может, доме?

Дослушав суровую тираду, пришлось распрощаться с надеждой на скорое избавление

Сильно штампово и вообще, что-то с этим предложением не так.

[Алексей2014]

Неволя нас не смутит,
Нам век вековать в рабах,
Но когда вас задушит стыд,
Мы спляшем на ваших гробах (С) - Р. Киплинг

[Путешественник]

Двоякое впечатление. Идея мне понравилась, более того, сама верю, что у меня есть хранитель, недавно ушедший отсюда туда.

Пожалуй, начну сразу с ГГ, он же рассказчик. Вероятно, в этом и проблема. Я ещё ничего о персонаже не знаю, но он уже начинает мне вещать, что есть кто-то, о ком он особо-то и говорить ничего не хочет. И что? Я мне-то какое дело? Это как случайно подслушанная на улице реплика незнакомца. Кто-то что-то сказал, и я пошла дальше. С какой стати я должна останавливаться и слушать дальше? Вот если бы это был кто-то знакомый, я, может, и стала бы прислушиваться дальше, о ком же он там говорит. Или незнакомец вдруг сказал что-то о тех, кого я знаю. Здесь ни того, ни другого. При этом таким образом выстроен весь рассказ. Вот это и напрягает.

В течение всего рассказа случаются моменты, которые напрягают. Например, первая фраза диалога, которую автор выводит для читателя: "- Константин, миленький! Мы не думаем, что это намеренно. Скорей всего случилась очередная аномалия. Потом об этом расспросим Клавдию, она у нас главная". Кто и к какому Константину обращается? Автор, это вы знаете, что назвали ГГ Константином, но читатель-то откуда это знает? Вы ж нам ГГ так и не представили. Дальше следуют какие-то загадочные фразы ни о чём. И под конец приведённого куска диалога говорящий своим же сообщает о том, что они и так знают - про некую Клавдию, которая у них главная. Совершенно лишнее уточнение в диалоге. Вот ГГ мог бы подумать, что раз к ней отсылают, то она, наверное, у них главная. И вот таких мелочей по всему тексту в каждой фразе насыпано. Это очень напрягает. Кажется, я повторяюсь.

Очень сумбурно подана и сама проблема, которую должен решить ГГ. Его же и так программируют, так почему прямо не объяснить? Зачем ему велят дать согласие на эвтаназию девушки? На самом деле вообще не поняла, кто какой цели добивался. Вы вокруг палат такой погром с перестрелками устроили, что девушка, как минимум, должна являться ключевой фигурой в, ни много - ни мало, спасении мира. Но нет, это рядовая, в общем-то, операция по спасению отдельной жертвы, которая для мира и не важна. Нет, я понимаю, конечно, что закулисные игры тайных властей не для моего недалёкого ума блондинки, но разве это не задача писателя - понятно рассказать, показать.

Не понравилась мешанина из богов. Вообще не считаю, что боги здесь нужны. Достаточно, если будут просто астральные тела и эгрегоры, но без привязки к куче религиозных воззрений, тем более, что сам ГГ этим вопросом вообще никогда не задавался. По крайней мере, читатель не в курсе о его воззрениях.

Что касается темы, то она раскрыта. Перестрелка есть, но она настолько пришита ради выполнения условия и показана так неестественно, что лучше бы её не было.

Итог: рассказ есть, но не для меня.

[vsplesk]

Автор не стал юлить, закапывая интригу в предпоследний абзац, а выложил в заголовок.
Лишившись интриги, осталось сконцентрироваться на качестве описания.
Затраченное на рассказ время себя оправдало.
Только стало казаться, что сюжет запоптался возле девочки в больнице,
и события сейчас понесут героев дальше, как тут же всплыла кульминация....
Вообще, понравилась чуть приторможенная динамика рассказа.
Автор как бы специально удерживает читателя, не ускоряя событий...
По языку что-то понравилось,
что-то - нет...

Автор:
...Ведь дальше случилось такое, что ни пером описать, ни на балалайке сыграть!
...Нет-нет, не врачей, а простых посетителей. Точно таких же, как и я, только малость прозрачных и заторможенных.
...Пока врачи и медсёстры обратились в бегунов на короткие дистанции - ирония сбивающая с серьёзности повествования

Твёрдая четвёрка с нетвёрдым плюсом.

[DamnCynic]

Рассказ про то, как хтонические наши пращуры организованы в Тайную Власть, берегущую наш мир от переизбытка внезапных смертей и прочей бяки. Главный герой ловится на улице опергруппой с того света и направляется поработать во спасение их родственницы, лежащей на смертном одре. У него мистическим образом получается, а в дальнейшем он и вовсе начинает работать на этих ребят.
Тайная власть победила. Чур меня!
Читабельный и нескучный рассказ с хорошим слогом и отсылками на древнегреческую мифологию.
Не сказать, что сверхоригинален, но, как минимум, неплох.
Резюме: хороший рассказ. Даже сказать особо нечего (ну тут ещё влияет и время: полпятого ночи).

[Sofico]

Грамотно, да. Видно, что не новичок. Но мне как-то.... мимо.

[Melady]

Рассказ удался. И с юмором в тексте все в порядке. Гремучая смесь изощренного воображения.
ако рассказ не проглотишь разом, его необходимо смаковать по кусочку. Перечитать раза на два - точно.
Спасбо автору, достойно уважения и особого внимания.

[Рыжая вешка]

Начало сумбурное, потому как немного недопонимаешь кто есть кто. Дальше - хуже. Череда непонятных образов и перестрелка совсем не в тему. Смешалось всё: духи и духи, кукушка упорхнула в лес. Неплохая в принципе идея немного затерялась в словесных потоках. Текст не то, что тяжеловат, но требует некоторого сокращения.
С ув.

[zubr]

Тайная власть древнегреческих божеств?! Ну, как вариант. В общем-то неплохо. Только вот иронический стиль повествования, имхо, не в кассу - всё портит. Даже пару местечек в рассказе, которые могли читаться, как жуткие, не воспринимаются из-а такого вот тона. Если именно в этом фишка, то на мой вкус не легло, увы.

[NatashaKasher]

Рассказ имитирует разговорную речь, байку. В таком стиле трудно долго выдержать, если только это не очень забавно или наоборот: страшно... А тут неторопливенько так, "всё по-порядку", потихоньку, полегоньку. Из-за этого скушновато. А можно было бы забавную историйку, типа ночной страшилки для рассказа у костра, сварганить.

[vsplesk]

А тут неторопливенько так, "всё по-порядку", потихоньку, полегоньку.

Итоговое 15 место.
Автору спасибо за рассказ!

[Стужева]

Рассказ вызвал двоякое впечатление. Очень понравилось неспешное и красивое повествование. Но! Вся радость убита объясняловом представителя ТВ. Даже не ТВ, а защитницей человечества от хищных сущностей из других миров. Мойрой. Да простит меня автор, я не столь сведуща в мифологии и представляла мойр, в основном, как трёх суровых старух. Ну да ладно. Это не страшно, обескураживает другое - эта мифическая дама начинает проповедовать: "Институт семьи, прочнейшей крепости во вселенной, размывается всё сильнее, и это на руку тёмным силам. Всё меньше традиционных браков, всё больше извращений. Зачатие в пробирках, анонимные доноры семени, суррогатное материнство, всё это становится нормой.
Родители без ответственности за детей, дети без ответственности за родителей, что может быть хуже?"

Вот прямо - ответить, что может быть хуже? Автор, вы бы как-нибудь тщательнее изучали мифы и жизнь народа, эти мифы породившего, а? Мало того, что этот момент очень уж слизкий сам по себе - становится смешным, стоит вспомнить культуру и пристрастия древнегреческих богов и мыслителей. Не знаю, как с этим пассажем справились другие читатели, у меня он разрушил всё очарование от рассказа.