Лига посвященных или по ту сторону памяти, Автор: Всеволод Глуховцев (vsevolod) Опции

[Каркун]

Автор: Всеволод Глуховцев (vsevolod)


Лига посвященных или по ту сторону памяти



Что со мной? Я не знаю. Не могу уловить это «что-то» в текучих, призрачно-тревожных улицах, дворах, подворотнях моего города. Иду – и чувствую, что не столько иду, сколько меня ведет куда-то… даже нет, не ведет, а мы меняемся местами: город сам движется сквозь меня, и это сложное, очень сложное движение, и поступательное и вращательное, с легким покачиванием, город как бы надевает себя на меня, поворачиваясь точно так, чтобы я попадал в нужные проулки, арки в домах, тропинки среди зелени дворов…
Это оно. В который раз оно. И я…
…повернулся и открыл глаза.
Секунды три понадобилось мне на переход из сна в явь и еще миг – понять, что звонит телефон.
- Да! – я схватил мобильник, не взглянув на табло.
- Борис? – глуховатый голос.
- Нет, - я зевнул. – Это его покойный дедушка.
На том конце радиомоста усмехнулись.
- Рад, что ты не изменился, - молвил голос. – Мне это и надо.
Мрачноватый юмор – да, это мое. Фирменный стиль. Кому как не старому приятелю это знать.
С Вадимом Гариным мы знакомы с самых сопливых лет. Даже не могу вспомнить, как случилось это знакомство – Вадька был всегда, сколько я помню себя в родном дворе. Ну, он постарше, понятно, и поавторитетней. Вообще, парень был веский, внушительный, хотя и не заводила.
Того квартала старых домов, где мы жили, давно нет. На этом месте целый частокол высоток, уже не очень новых. Я каждый день езжу там: на работу, с работы… Где-то с год назад тоже вот так ехал, и неизвестно что дернуло, выскочил на ближайшей остановке, вернулся туда.
Все изменилось. Ну просто начисто. Ничего общего между взглядом и памятью. Я ходил, глазел, было грустно. И вдруг…
Вдруг, завернув за угол, наткнулся на знакомый дом. Хорошо помню его – два этажа; не то мастерская, не то склад, служебное, словом, строение. Жив курилка, надо же, годы обтекли стороной! Я стоял, смотрел, переполненный чувствами, суммы которых не мог охватить.
И вот теперь двое из прошлого гостят в моем настоящем: неказистое строение и Вадим Гарин. Редкие гости, но они есть. В квартале том я больше не бывал, а с Вадимом нечаянно столкнулись весной, дежурно посетовали, что почти не видимся… но, конечно, и мне и ему было ясно – годы рассеяли то общее, что между нами было. Я служу небольшим чиновником в мэрии, он пошел в науку. Психологию. Пишет диссертацию. Затянул с защитой, давно пора бы, да все дела, заботы…
- Кстати, - сказал он, - у тебя для меня нового материала нет?
- Нет, - я засмеялся. – Все то же самое. Изредка бывает, ничего нового.
На том и расстались. И вот он позвонил. Предложил встретиться. Я согласился.

***
Осенний денек поманил ярким полуденным солнцем и обманул: набежали облака, зашумели деревья под холодным ветром, вроде бы почудился мне запах недалекого дождя… Я шел, слегка поеживаясь и одобряя Вадима, назначившего встречу не на улице, а в небольшом кафе.
И чем ближе к нему, тем больше меня охватывало странное предчувствие. Вышел я совсем легко, беззаботно, предвкушая болтливый вечерок за кружкой пива – Вадим ведь так и сказал:
- …посидим, вспомним старое… Знаешь, чем дальше, тем сильнее тянет к тому времени… - и наговорил такого, что меня проняло, тоже многое вспомнилось, разбередило душу… И я полетел на крыльях ностальгии.
Но где-то на полпути крылья отяжелели, я задумался, шаг стал тягучим, будто воздух вокруг меня загустел. Сперва не понял, а потом дошло: а ведь Гарин чего-то не досказал. Не в старой дружбе тут дело. То есть, не только в ней.
«Ты не изменился, - сказал он. – Мне это и надо». Тогда я пропустил эти слова мимо ушей. А теперь уловил в них суть. Что ему надо от меня?..
Я самый рядовой человек. Про таких говорят: среднестатистический. С каких сторон не взгляни – с социальной, с антропологической – в самой середине лестницы. Но…
Но я-то смотрю не со стороны. И знаю то, чего не знает никто. Ну, почти никто.
Я вижу поразительные сны. Не часто, но регулярно. А точнее говоря, несколько раз в год я вижу один и тот же сон. Он куда ярче и сильнее обычных, после него я целый день хожу как зачарованный, берегу в себе картины моего мира, можно сказать, нянчусь с ними, как скупой рыцарь с сокровищами. Один раз только и поведал об этих видениях – именно Гарину как психологу. И к своему разочарованию услышал, что дело это самое рутинное, науке давно известное… и т.д.
Вадим меня огорчил, но не переубедил. Просто я совсем замолчал на эту тему, не делился ни с кем, переживая дивные ночные зрелища про себя.
Этой ночью они вновь пришли ко мне.
Все мы задним умом умные. Лишь на подходе к кафе моя задумчивость разродилась догадкой: между сновидением и звонком Вадима есть нелогичная, но совершенно точная связь. Какая?.. А вот сейчас и узнаем! Вот он, вход. Я открыл дверь.

***
И тут же угадал отмашку справа. Гарин сидел за столиком, ждал меня.
Я прошел, сел. Дар речи у меня отшибло, я молча смотрел, сознавая, что это не очень-то корректно, но… Он криво усмехнулся:
- Ну, что скажет твой знаменитый черный юмор?..
Я лишь пожал плечами.
За эти полгода он страшно изменился. Можно сказать, осталась от него половина прежнего. Похудел, постарел, осунулся, глаза больные, загнанные…
- Вот так, - сказал он, дав понять – вводная часть закрыта, переходим к главной. – Что будешь? Я, кстати, спиртного ни-ни. Даже пива. И не уговаривай.
- Тогда и мне незачем.
Взяли какие-то легкие закуски, кофе, чай по вкусу.
- Поговорим, - начал он.
…как водится, первых звоночков беды, прозвучавших полгода назад, он распознать не смог. Лишь удивился: отчего от весенних неба, солнца, птичьих криков, луж, ручьев ему стало так пронзительно печально, потянуло неведомо куда… и вспомнилось дальнее-дальнее детство, отодвинутое в самый глухой угол памяти.
Я слегка вздрогнул, когда он сказал, что его потянуло в наш бывший квартал. Какое совпадение!.. Так же, как я, Вадим бродил по нему, не узнавая ничего, и точно так же узнал неказистое строение, необъяснимо уцелевшее среди изменчивого мира.
Сказав так, Гарин пристально взглянул мне в лицо. И похоже, прочел в нем нечто для себя. Но говорить пока воздержался.
- Вот так, - произнес он. – Стою, вспоминаю и не могу отделаться от мысли: а ведь это я прощаться пришел. С детством, со всем прошлым своим, со всем белым светом…
Увы, это не обмануло. Дни шли, он не просто затосковал, а стал ощущать слабость, заметно ухудшилось самочувствие. Какое-то время он старался этого не замечать, хотя сам себя – да еще психолога! – конечно, не обманешь. И настал день, когда он с тяжелым сердцем, с гнетущим чувством пошел к врачу.
- Ну что, - Вадим оттянул воротник и повел шеей так, точно за воротник ему насыпалась какая-то труха, - наверное, не надо объяснять диагноз…
Я медленно покачал головой. Не надо. Короткое страшное слово – когда-то нейтральное, но ставшее страшным; тот случай, когда второй смысл вытеснил первый. Иные это слово стараются вовсе не упоминать, как бы набрасывая смысловую накидку, говорят: «онкология» - это им кажется не так страшно.
Врачи не стали скрывать, что ситуация серьезная. Конечно, говорили они, надо лечить и будем лечить, но…
- Но я-то все понял, - жестко бросил Вадим.
- Постой! – воскликнул я. – Подожди, как же так…
- Да вот так. Нет, теперь ты постой, послушай. Самое интересное только начинается.

***
Незадолго до этих событий научный интерес привел психолога Гарина в стационар для душевнобольных, где исследователь нежданно-негаданно наткнулся на уникального пациента, которым в лечебнице даже как бы гордились. Анамнез у него был детективный: найден на улице в полубессознательном состоянии, передан в полицию… ну, а далее, по цепочке до дурдома, извините за выражение. Со временем рассудок к нему вполне вернулся, но не вернулась память.
Странно, нелепо, даже дико! – человек все знает, все понимает, прекрасно общается с окружающими… и ничего не помнит. Словно он с нормальным разумом, словарным запасом, социальной адаптацией – вынырнул из тьмы небытия. Ну и время от времени сильнейшие головные боли с впадением в депрессию и тяжелыми выходами оттуда.
Но это не главное.
Самое поразительное, по словам врачей, что этот субъект без роду, без племени и без имени обладал невероятными способностями. Мог, искоса глянув на человека, тут же сказать о нем всю правду. Ну, всю-не всю, но точно называл то, что человек сроду никому не говорил, вплоть до болезней и тщательно скрываемых неприятных фактов биографии. На вопрос, как это у него получается, кратко отвечал: «вижу» - и все тут. Одной санитарке, мрачноватой и неприветливой, он при случайной встрече кинул:
- А сын-то твой жив-здоров. Только далеко. Женат. Дочь.
И тетка побледнела, позеленела и чуть не грохнулась в обморок.
Слово за слово, выяснилось, что много лет назад, она, родив без мужа, отказалась от ребенка, спустя годы раскаялась и жила под гнетом тяжкого греха, держа все в себе. И вдруг этот сумасшедший абсолютно безошибочно вытряхнул ей душу наизнанку, на всеобщее обозрение…
Когда Вадим впервые услышал о феноменальном больном от заведующего отделением, то не поспешил поверить, хотя заведующий никак не был похож на сказочника. И на иронический прищур пришлого коллеги ответил не менее иронической ухмылкой:
- Хотите убедиться? Пойдет, как материал для диссертации?..
Разумеется, Гарин не мог упустить такой случай. Поверил-не поверил, но перед встречей на всякий случай психологически «закрылся», профессионалу это нетрудно.
Больного привели. Вадим увидел высокого бледного мужчину лет сорока с лишним. Если б не эта бледность да не больничная одежда – ни за что не скажешь, что перед тобой человек из обители безумцев. Спокойный взгляд, отличная осанка, изящные манеры… Сел напротив гостя, взглянул, усмехнулся:
- Постарались…
- Постарался, - подтвердил Гарин.
Разговор не получился. Пациент насупился, сам ничего не стал говорить, на вопросы отвечал кратко, сухо, а затем с раздражением объявил, что разболелась голова, он устал, хочет прилечь… Пришлось увести его в палату.

***
Вадим прервался, откашлялся, глотнул чаю.
Я заметил, что он разволновался, хотя до того держался превосходно. Да и сейчас лишь рука чуть дрогнула, когда ставил чашку на стол. Но все же я это заметил.
- Вот так, - зачем-то сказал он и продолжил.
Когда в страшном диагнозе сомнений не осталось, у Вадима вдруг блеснула невероятная, отчаянная мысль. Мысль последней надежды! – так выразился он сам.
Встретиться с тем больным. И уже не закрываться, а напротив, распахнуться без остатка, до донышка! – и будь что будет.
Конечно, трезвым разумом Гарин понимал, что эта идея… ну, как бы сказать помягче… Но утопающий хватается и за соломинку, а Гарин был ведь не просто утопающий, а психолог, знавший, что трезвый разум способен постичь лишь часть закономерностей мира, и что иной раз какой-то на редкость нелогичный шаг внезапно решает казавшуюся неразрешимой проблему.
Он отхлебнул еще чаю – быстро, нервно, рука дрожала сильней.
- Ну и что ты думаешь? – сказал он, пряча за усмешкой нечто такое, отчего и меня подхватило необъяснимое волнение, и я тоже торопливо глотнул кофе…
Гарин добился от лечебницы встречи с пациентом наедине. Из уважения к науке администрация пошла навстречу.
Два человека оказались в комнате глаза в глаза. И Вадим понял, что его читают как открытую книгу. Но он этому был рад.
- Вот видите, - вымученно выдавил он, - мы поменялись ролями. Прибегаю к вам как к надежде на чудо…
- Вижу, - сказал тот спокойно.
…Вадим схватил чашку, жадно выпил остатки чаю.
- И вот тут, - сказал он, - вот тут меня точно обожгло! Я понял, что он не только может скрытые мысли разгадывать, но вообще видит в этом мире то, что никто вообще не видит!
Надежда вспыхнула сумасшедшим пламенем. Психолог ощутил, что в него точно силы влились. Неужто чудеса еще живут в нашем мире?!
И больной странно изменился, во взгляде промелькнула незнакомая искорка.
- Постойте, - молвил он с видом человека, вдруг увидевшего ниточку, ведущую к разгадке, - слушайте… А с чего у вас все началось?
Вадим стал добросовестно припоминать. Когда впервые он ощутил сумрачное дуновение?..
И память властно и бесповоротно вернула его в тот весенний день, когда он, мучимый тоскливой мутью, неизвестно зачем забрел в квартал исчезнувшего детства. Да! Это и был первый призрак болезни, неузнанный, неразгаданный в ежедневной суете…
И Гарина словно сорвало со всех якорей, пациент – парадокс! – вынужден был успокаивать его: «Тише, тише, да успокойтесь же!..»
- …но я, понимаешь, я в самом деле увидал свет в конце тоннеля!
Вадим говорил мне это яростным шепотом, сильно нагнувшись над столом. И он меня заразил душевным жаром, я ощутил, как флюиды плеснули в меня, и моя память вздрогнула, ожила, пошла знакомыми путями…
Черт возьми! Почему и меня и его привело к единственному уцелевшему от нашего двора зданию, прямо-таки носом ткнуло обоих?!
Разгадка забрезжила во мне, еще невразумительно, отдаленной вспышкой, вроде зарницы на исходе лета. Но она была! Я это понял безошибочно.
Глаза Вадима лихорадочно блестели. Рот кривился. Слова летели метелью:
- …со мной случилось что-то невероятное, но и с ним тоже…
Чем дальше психолог описывал свое появление у двухэтажного здания, удивляясь тому, как легко подробности выпрыгивают из забвения – тем заметнее росло волнение больного.
- Постой… постой… - невольно перейдя на «ты», забормотал он, как человек, неожиданно разбуженный в пустой комнате и постепенно соображающий, где же он, - послушай…
И в его прошлом, залитом чернильной тьмой, сверкнуло подобие далекой молнии.
- Здание… - точно в бреду произнес он. – Здание, двухэтажное… неужели?!
Он разразился сбивчивой, воспаленной речью, но Вадим хватал суть на лету.
Прошлое! Больной уже и не надеялся его вернуть. Оно было отсечено наглухо, заблокировано, и никакого ключа к нему близко не предвиделось. Но вот пришел психолог Гарин со своим отчаянием, открылся нараспашку; пациенту не составило труда увидеть то самое здание…
И монолит тьмы треснул.
Правда, больной не понял, при чем тут этот двухэтажный дом. Но ни одной секунды он не сомневался, что этот дом был в его жизни. Истина ослепила, оглушила его как взрыв сверхновой звезды: вот оно! Здесь и кроется разгадка его таинственной и трагической судьбы!
Я прекрасно понял, как он пережил это. Ибо я пережил то же самое.

***
Вадим оборвал речь на полуслове. Секунд пять мы молча смотрели друг на друга.
- Понимаешь, о чем я?.. – прошептал он.
Я кивнул.
Лицо пациента пылало. Он вскочил, сел и вновь вскочил.
- Я вижу! – хрипло сказал он. – Я знаю!..
Теперь Вадим вколачивал это в меня – и все слова входили точно в цель.
Больной увидел: он и психолог есть части одного целого. Два слагаемых, создающие критическую массу. Если они вдвоем подойдут к двери странного здания, над которым не властны годы, откроют эту дверь…
Вадим слушал эти невероятные слова и сознавал их сокрушительную правоту. Весь его жизненный опыт, весь здравый смысл – все сдуло вмиг. Огромный мир свелся к одной двери, к грани между известным и непознанным. Он видел эту дверь, она вырастала из его памяти, воплощалась в физическом пространстве, прямо здесь, в комнате… Гарин сознавал: гениальное безумие опрокидывает привычное пространство, он уже готов был ощутить, как рука касается дверной ручки…
А мне пришлось убедиться, что для этого гениального безумия и время не преграда. Оно сплелось в тугую спираль, и в одной точке сразу оказались и Вадим, и неизвестный мне затворник из лечебницы, и мой собственный спонтанный визит в прошлое, и сны, где меня вело куда-то, но так и не доводило…
И все сошлось. Вспыхнул дивный магический свет, и я увидел, что мы трое совпали, как волшебный паззл.
- Ну?! – Вадим схватил меня за руку. – Понял?
Я кивнул.
- Ага! А я еще тогда подумал: вот эти сны, о которых ты говорил так красочно, а они не из той же партии?..
Сны! Я и город в странном ритме, когда не столько ты идешь, сколько пространство владеет тобой, надвигается, совершая сложные движения, как бы колдуя с пространством, волнами нагоняя его на меня, упорно подгоняя ко мне какую-то одну точку…
- Да, - сказал я. – Теперь да. Никаких сомнений.
Вадим помолчал. И сказал:
- Ты с нами?
- С вами?
- Да. Он у меня. Ждет. Мы смогли выбраться оттуда. Ты с нами?
- Да. Конечно. Да!

***
Облака сбились в тучи. Холодный ветер налетал порывами. Мир стал тревожным. Он будто подгонял нас, замерших перед последним шагом. Вернее, первым. Первым шагом в неведомое.
Не знаю, как им удалось перехитрить персонал клиники. Но факт есть факт: вот он, этот человек, высокий, бледный, нескладно одетый в куртку и брюки не по росту, в старых кроссовках… Он почти не взглянул на меня, когда Вадим представил нас друг другу. Да и я, признаться, на него.
Я смотрел на дверь. Грубая железная дверь – даже она, казалось, чудом сохранилась от тех времен, сейчас такую и не встретишь… То, что сейчас владело мной, не назвать мыслями. Я переживал истину прямо, без посредников в виде рассуждений и выводов. Ветер делался все сильнее, безжалостно рвал листья с ветвей… Но я не замечал – незримый купол истины накрыл меня, и мне казалось, я слышу ее голос, как слушают дальний гул, прижав к ушам морские раковины.
Трех разных людей разными путями привело к этой двери. Какие-то силы мироздания должны были свернуться и вывернуться таким образом, чтобы мы трое, люди, каждый по-своему отмеченные знаком судьбы, собрались здесь, составив критическую массу чуда. И?..
И нечего тянуть.
- Ну что, - сказал я, стараясь быть спокойным, - идем?
- Постой, - странно чужим голосом произнес Вадим.
- Что? – обернулся я.
И увидел, как из глубин ветровки Гарин вынул маленький – «дамский», как сказали бы раньше – пистолет.
Я вытаращил глаза:
- Ты… чего это?!
- Да вот так, - очень буднично сказал Вадим. – Приобрел. Нелегально, ясное дело. Думал: когда совсем уж никуда… когда станет ясно, что надежды никакой, не буду ждать. Сам распоряжусь.
- А сейчас? – неожиданно спросил наш безымянный спутник, кивнув на оружие.
Лицо Вадима затвердело.
- На всякий случай, - после паузы проронил он. – Ладно, пошли.
Ничего себе всякий случай… - огорошенно подумал я, но думы эти были запоздалые. Все, Рубикон пройден! Вадим взялся за ручку, потянул дверь на себя…
Что мы увидели? Да ничего особенного. Коридор хозяйственного типа, полутемный, с высоким потолком. Множество дверей. И тишина. Тягостная, нехорошая тишина – словно за всеми этими дверьми, во всем этом доме никого нет.
- Ну? – спросил я.
Гарин пожал плечами, опустил руку с пистолетом. А вот третий забеспокоился. Он завертел головой, озирая потолок, и мучительное припоминание выразилось на его лице.
- Постойте, - пробормотал он. – Неужели… Ах ты, дьявол…
- Брось оружие!

***
Я резко крутанулся на месте.
Откуда они взялись?!
Меж нами и входной дверью стояли двое в черном. Ну, то есть все в черном! – включая облегающие шапки-маски с прорезями для глаз. Оба двуручным хватом держали стволы, нацеленные на нас.
- Брось оружие, - повелительно повторил один.
Глупость в такой момент – но меня посетила мысль, что эти двое слишком изящные, слишком хрупкие для такой работы, прямо трансгендеры какие-то… Ну конечно! Вон тот, слева, конечно, это женщина…
- Бросаю, - тускло сказал Вадим.
И тут время колдовски загустело.
Я увидел, как рука Вадима, вместо того, чтобы бросить пистолет, страшно медленно стала подниматься, а указательный палец начал нажим на спусковой крючок. И в позах тех двоих нечто неуловимо изменилось, они стали как позы хищников в последний миг перед броском, несущим смерть, только вместо лап, когтей и зубов – руки с пистолетами.
Ослепительно полыхнули вспышки выстрелов.
Я смотрел на Вадима, и видел, как он обмяк, точно вдруг в его теле пропали кости. Но краем глаза успел заметить и то, как припадочно дернулся пациент…
Обалдев, я разинул рот – но рот и нос мне ловко захлопнула мягкая ткань с резким больничным запахом, и я потерял сознание.

***
Очнувшись, несколько секунд я с недоумением смотрел в белый потолок, силясь сообразить, где я, что со мной?.. Понял, наконец, что лежу в незнакомой комнате, сделал движение встать, но лишь нелепо дернулся, отчего тупая боль прошлась по левой руке.
И руки и ноги мои были плотно зафиксированы.
- Ага, - произнес приятный мужской голос где-то за моим изголовьем, - очнулся… Ну что ж, вот и славно.
Я услышал скребущий звук, увидел, как рука в рукаве из тонкой бежевой кожи поставила рядом с моей кроватью стул, а затем на него уселся и сам обладатель бежевой куртки щегольского фасона.
Это был полноватый, лысоватый мужчина лет под пятьдесят, самой заурядной наружности. Смотрел он на меня с дружелюбной улыбкой.
- Поговорим, Борис Сергеевич, - произнес он утвердительно.
- Где?.. – прохрипел я и откашлялся. – Что все это значит?
- Где – неважно, а что значит – сейчас объясню.
- Кто вы?
Он ухмыльнулся.
- Кто я? Да как сказать… Назвать можно по-разному, и все будет более-менее близко к сути. Смотритель? Надзиратель?.. Выбирайте, как вам больше нравится.
Тон незнакомца был столь же дружелюбен, что и его взгляд и улыбка.
- Смотритель, значит… - я попробовал еще раз рыпнуться, но без толку, конечно. – Станционный… Надзиратель! Над кем надзираете-то?
- Над памятью вашей, - прозвучало веско. – Не верите? Понимаю. Ну что ж, придется разъяснить. Видите ли…
Он внятно, спокойно, детально рассказал такое, что я в обычных условиях счел бы выдумкой для юных умов, жаждущих таинственной романтики. Счел бы! – только вот условия, как видите, были совсем не обычные.
Вам – говорил он – должно быть, и в голову не приходила мысль, что память далеко не то, что вы привыкли о ней думать. Вот спроси вас: что такое память? Вы и скажете, что это хранилище жизненных впечатлений. Так?.. А вот и нет.
Память – это редукционный механизм. Если хотите, фильтр. На самом деле мир куда больше и сложнее, чем представляется обычному человеку. В нем больше измерений пространства-времени, соответственно и причинно-следственные связи более изощренные, нелинейные… Вообще, этот мир и его отражение в человеческой душе – удивительная живая ткань, волшебный многомерный ковер с роскошными узорами, такой живой космос, предоставляющий его обитателям необъятные возможности. Тридевять небес!
Прекрасно? Замечательно?.. Да опять же не очень. Беда в том, что к этим возможностям большая часть человечества морально не готова, как не готов ребенок к управлению автомобилем. Посади его за руль, и… Вот и рядовому человеку дай все его возможности – и конец света. Поэтому мы…
- Мы? – резко перебил я. – Кто мы?
- Мы это человечество второго уровня, - спокойно разъяснил смотритель. – Лига посвященных, если хотите.
Среди миллиардов людей живут и делают свое дело сверхлюди. Их немного, но не так уж и мало: чуть меньше, чем один на сто тысяч. Эта пропорция одна и та же во все времена, стало быть, сейчас таковых на планете тысяч сорок-пятьдесят. Ими, разумеется, насыщены администрации и правительства ведущих держав, причем люди эти не публичные, всегда пребывающие в тени. Но и среди рядовых граждан действует сеть Лиги, включающая в себя узловые базы, замаскированные под самые обычные помещения.
На этих словах я зло рассмеялся:
- Мог бы догадаться!..
- Вряд ли, Борис Сергеевич, - серьезно возразил собеседник. – Вряд ли. Если бы не этот… пациент…
Владея генными технологиями, Лига жестко фиксирует геном человека первого уровня в определенной стадии: отдельные части ДНК отключены таким образом, что память блокирует поступление в мозг примерно семидесяти процентов информации. Привычная нам земная жизнь – это менее трети всего реально происходящего с нами, прочее отсекается памятью. Проще говоря, забывается.
Я кивнул, насколько позволяла унизительная поза. Дальнейшее мне было ясно, и слова члена Лиги только подтвердили это.
Конечно, генетический контроль не может быть абсолютным. Случаются проколы. У иных рядовых внезапно включаются изолированные участки ДНК, и этот человек с изумлением видит, как перед ним развертываются сказочные тридевять земель…
Так и произошло с будущим пациентом психлечебницы. Он заглянул туда, куда заглядывать ему было не по чину. Совершенно неожиданно для себя. Он был потрясен, ошарашен, испытал ни с чем не сравнимый восторг…
И разумеется, тут же попал в поле зрения Лиги, давно готовой к таким случайностям.
- Вы сделали с ним… - я не договорил.
- Примерно то же, что сейчас с вами, - был ответ. – Примерно. Но произошел еще один досадный промах. Не довели дело до конца, ослабили контроль, и он сумел вырваться. Да, бывает и такое.
Спору нет, Лига вскоре исправила промахи, обнаружив беглеца в психушке, со стертой памятью и причудливо сохранившимися сверхспособностями. Опасности для человечества № 2 он не представлял, зато в чью-то сверхчеловеческую голову пришла идея использовать его как живца. Необычный дар больного подобно магниту мог притянуть к нему тех рядовых, кто также мог быть близок к роковой границе, к выходу за пределы отфильтрованной памяти… И затея сработала! События не сразу, постепенно, но неуклонно сложились в узор, в конце концов безошибочно приведший сразу троих к нужной двери.
Я вновь попробовал шевельнуться, бегло подумав, что это ведь случайная детская близость к базе Лиги разбередила что-то в нас с Вадимом, пробудила смутные отзвуки настоящего мира… М-да. Но если они так поступают с каждым, потенциально способным на большее…
Он легко прочел мои мысли.
- Можете не волноваться, Борис Сергеевич. Больше мы так не ошибемся. Вы просто-напросто забудете все это, а в остальном будете себе жить-поживать да добра наживать.
- А они? – я указал взглядом как сумел, вверх и влево, но визави меня понял.
- Те двое… - он сделал паузу. – Ну, что же тут сказать… Думаю, вы меня понимаете. Все равно ведь жизнь для них была обузой.
- Ах ты… - я чуть не задохнулся. – Гуманисты!
Во взгляде собеседника что-то необъяснимо изменилось.
- Сложная тема, - молвил он. – Сложная… Не знаю. Одно могу сказать точно: смерть их была почетная. Солдатская. В бою. Мы это ценим. Рыцарские традиции для нас святы.
Я ничего не успел даже подумать, ибо он стал меняться. Прямо на моих глазах. Исчезла добродушная округлость, втянулось брюшко, раздвинулись плечи, обрисовались под курткой выступы мышц… а лицо неузнаваемо преобразилось в резкий лик то ли терминатора, то ли гладиатора.
- Это взрослые игры, Борис Сергеевич, - сказал он.
- А-а, вот оно что… Ну, а зачем же тогда со мной все эти разговоры, если я должен все позабыть?!
Атлет усмехнулся.
- Психология, верьте-не верьте. Иной раз так хочется высказаться…
- Ах, психология, значит…
- Точно так. Что ж, Борис Сергеевич, поговорили, и будет. Прощайте. Больше не увидимся. Точнее, не узнаемся.
Я собрал все силы, напрягся, рванулся…

***
…черт!
Я проснулся и долго лежал, тупо пялясь в потолок.
Опять. Опять, опять, опять… Что со мной? В последние месяцы я часто просыпаюсь с твердым чувством: во сне со мной было что-то исключительно важное, но никогда не могу вспомнить, что – сколько ни мучаю память. Хоть ты тресни!
Я полежал, зевнул и встал. Пора на работу.
Я мелкий клерк в городской администрации. Ездить на службу предпочитаю автобусом – так спокойнее, чем баранку крутить. Маршрут пролегает мимо квартала, в котором прошло мое детство, но проезжая, я смотрю равнодушно: ничего не осталось здесь из прежнего. И никого. Я давным-давно растерял всех прежних друзей. Где они? Куда разбросала их жизнь?..
Понятно, у меня ответов нет. Да и не вопросы это вовсе – так, грусть без сожаления. Вот и сейчас, проезжая мимо, я покосился на чужие, ни о чем мне не говорящие дома… и не понял, отчего вдруг вспомнил одного из тех ребят моих далеких дней, с которым не помню когда и виделся, да признаться, и не вспоминал о нем. Да жив ли он вообще?..
От этой мысли стало как-то особенно не по себе.
Какое-то время я ехал и недоумевал: чего ради со мной такое ни с того ни с сего?.. Нет, диковинная все-таки штука память! Не может вспомнить то, что было только что, а другое выдергивает из забвения через годы…
- Выходите на следующей?
Неприятный женский голос выдернул из раздумий меня самого. Я вздрогнул, очнулся. Точно, пора выходить.
- Да, - я протиснулся к двери. Мутные мысли исчезли – впереди рабочий день, один из многих дней одной из многих ничем не примечательных человеческих жизней.

[fotka]

Отлично! Язык, композиция - все на уровне. Очень понравилось, как автор решает проблему пересказа: реплика, потом небольшой отрывок в третьем лице - снова реплика...

По тексту:

Я каждый день езжу там

проезжаю мимо?

случилось это знакомство

может, просто познакомились?

Ничего общего между взглядом и памятью

неудачно

Я стоял, смотрел, переполненный чувствами, суммы которых не мог охватить.

поищите другое слово

предвкушая болтливый вечерок за кружкой пива

болтливый вечерок?

Все мы задним умом умные

лучше уж оставить классический вариант - "крепки")

Анамнез у него был детективный

как это?

вытряхнул ей душу наизнанку

вывернул?

вот он, этот человек, высокий, бледный, нескладно одетый в куртку и брюки не по росту, в старых кроссовках…

отчего вдруг вспомнил одного из тех ребят моих далеких дней, с которым не помню когда и виделся

Не может вспомнить то, что было только что, а другое выдергивает из забвения через годы…
- Выходите на следующей?
Неприятный женский голос выдернул из раздумий

Из трех прочитанных первый кандидат в топ.
Автор, спасибо, получила удовольствие! Удачи на конкурсе!

[Melady]

Красивый рассказ, вкусный. Обязательно перечитаю его еще раз более внимательно. Вернусь, сюда вернусь еще раз - обязательно. Пока, лучший из трех мною прочитанных . Думаю, и не тоько из трех.
Спасибо автору.

[Гелиал]

Специально прочитал рассказ, чтобы сравнить мнение местного авторитета Фотки, со своим. Честно говоря не понимаю восторгов. Задумка у автора шикарная, но приходилось неистово прорываться сквозь текст, чтобы дойти сквозь тернии... Во первых автор потрясающе неуместно подбирает слова. Примеры выше Фотка привела. Во вторых очень загромождено стандартными паразитами вроде "Я", "было" и тп. Такое загромождение у всех конечно встречается, но здесь уже мешает читать.
Так же автор похоже слабо понимает разницу между психиатором и психологом, а разница эта огромна. Хотя возможно я не вполне понял посыл.
Несмотря на критику выше, оценю все же средне, исключительно за саму идею. Мне было бы очень интересно прочитать переработанный(в плане языка) и продолженный(в плане сюжета) вариант этого рассказа.

[Алексей2014]

Свой Путь, Свой Промысел сокрой
И отврати Глагол,
Чтоб нас и Шепот даже Твой
В смущенье не привел.

Пусть вечно разделяет нас
Глухой завесой Тьма,
Чтоб Око Божие и Глас
Нас не свели с ума.(С) - Р. Киплинг

[Кенира]

Что-то, куда-то. Лава.

Вышел я совсем легко, беззаботно,...

Летящей походкой ты вышла из...(с) Вприпрыжку? Ап-Ап!

[Wadim]

Мысли интересные, но мне не понравилось. Читать трудно. Не люблю, когда небольшой рассказ еще делят звездочками. Очень долго идет завязка. А некоторые вещи я вообще не понял.

Не в тему... "Если бы я узнал, что у меня рак, то стал пить бы еще больше" Какой-то неправильный Вадик у вас!

[Tadpole]

Нормальный рассказ. Прочитал от начала до конца. Матчасть подтянуть, кое-что в сюжете доработать, и будет толк. Спасибо автору за старания.
Удачи в конкурсе!

[Вилл]

Несколько путано. Задумка понравилась. Если учесть критику выше, переделать, то получится очень неплохая вещь.

[Хирург без дипло...]

Извините, не понравилось. Слишком тяжело "продираться" через текст.

Я шел, слегка поеживаясь и одобряя Вадима

???

Но где-то на полпути крылья отяжелели, я задумался, шаг стал тягучим, будто воздух вокруг меня загустел. Сперва не понял, а потом дошло: а ведь Гарин чего-то не досказал. Не в старой дружбе тут дело. То есть, не только в ней.

почему до него это дошло, никакого намёка в тексте до этого момента нет. Я, если честно подумал: ГГ подозревает, что старый приятель хочет получить протекцию сотрудника мэрии в каком-то своём мероприятии.

Ну и время от времени сильнейшие головные боли с впадением в депрессию и тяжелыми выходами оттуда

я не психиатр, но курс психиатрии нам читали. Депрессия, в отличие от головных болей, не может быть "время от времени" - это не насморк. И вы знаете случаи лёгкого выхода из депрессии?

Вадим говорил мне это яростным шепотом, сильно нагнувшись над столом. И он меня заразил душевным жаром, я ощутил, как флюиды плеснули в меня, и моя память вздрогнула, ожила, пошла знакомыми путями…

на бумаге об эмоциях прочитал, но вот мне они никак не передались. Ну, может это я такой сухарь)

Вадим оборвал речь на полуслове. Секунд пять мы молча смотрели друг на друга.
- Понимаешь, о чем я?.. – прошептал он.
Я кивнул.
Лицо пациента пылало. Он вскочил, сел и вновь вскочил

такое ощущение, что в кафе они уже втроём.

а указательный палец начал нажим на спусковой крючок

думаю, здесь лучше: "начал нажимать"/"начал давить". "Нажим" всё таки лучше подходит: "усилить нажим" и т.п.
С момента встречи всех трёх персонажей читал уже не очень внимательно, ибо стало скучно.
Пожалуй, первая моя негативная рецензия на форуме. Прошу прощения у Автора, что досталась она именно ему. Автору в любом случае удачи! Вон, Fotka за него))

[vsplesk]

Профи.
Финал.
Зря автор использовал двойной заголовок.
"Лига посвящённых" звучит сильнее.
Понравилось:

...город сам движется сквозь меня, и это сложное, очень сложное движение, и поступательное и вращательное, с легким покачиванием, город как бы надевает себя на меня, поворачиваясь точно так, чтобы я попадал в нужные проулки, арки в домах, тропинки среди зелени дворов…
...Но где-то на полпути крылья отяжелели, я задумался, шаг стал тягучим, будто воздух вокруг меня загустел.
...Вадим слушал эти невероятные слова и сознавал их сокрушительную правоту.
...Мир стал тревожным. Он будто подгонял нас, замерших перед последним шагом.

[Гость_Тридцать три_*]

Согласен с Гелиалом и с Хирургом без диплома. Сквозь текст прорваться не смог, хоть и пытался. Мне читать было просто неинтересно. Сорри, автор, я не ваш читатель.

[Граф]

Сверхлюди, генные технологии...
Не, я котегов люблю.

[Солангри]

Интересный рассказ, но тяжёлый. Тяжёлый в плане пояснений всего, что касается снов и памяти. По мне, Автору не совсем удалось связать их понятным и доходчивым языком.

[Кира Баева]

Здесь плюс, скорее, ставлю за то, КАК сделано, а не ЧТО, хотя идея очень симпатичная.
Реалистичная часть читается на ура - легко написано, хорошим языком. Потом начинаются сны и сновидения, картинка начинает дрожать и к финалу уходит в серое марево.
Короче, неоднозначное впечатление. Возможно, перечитаю, о результатах сообщу.

[Путешественник]

Цельный рассказ, сильный.

Тайная власть раскрывается в полный рост, причём не с самого начала. Всё понятно, кроме концовки. Автор обманул меня не в лучшую сторону. Если количество членов Лиги должно поддерживаться на постоянном уровне, а это тоже люди, то есть они смертны, то откуда появляется замена? Мне казалось, что вот таких чувствительных Лига как раз ищет для того, чтобы воспитывать себе замену. Оказалось, просто для того, чтобы изничтожить. Протест вызывает скорее этический, нежели логический. Как раз с точки зрения логики эта позиция правильная для самой власти: она всячески ограждает саму себя от возможных покушений извне.

Персонажам верю. Сопереживаю. Вижу их.

В этом рассказе полностью соблюдён строй, все компоненты на месте. Есть идея, есть конфликт, есть кульминация.

Тема конкурса раскрыта довольно прямолинейно. Перестрелка вписана удачно, протеста не вызывает.

Сложно долго разбирать, когда рассказ так хорошо сделан, что разбирать нечего. Я могу быть не согласна с автором по поводу морали или этической составляющей, но тут уже могу лишь придумывать за автора свои варианты. Наверное, хорошо, что автор вызвал меня на спор. Это тоже говорит в пользу рассказа.

Итог: крепкий рассказ, с автором которого хочется спорить о жизни.

[Sofico]

-

[FanTRieN]

Сильный рассказ. И тематика, и исполнение.
Писал профессионал.
Пожалуй, возьму в топ.

[zubr]

Неплохо обыграна извечная тайна дежа-вю, хотя, как и в большинстве историй про Тайную власть... слишком уж сильно эта самая власть уповает на его величество случай. Это же как надо быть уверенными в себе, чтобы полагать, что псих выведет на себя и Вадима и ГГ? Но встретились же! Больше всего понравились переданные ощущения ГГ после сновидений.

[Рыжая вешка]

На том конце радиомоста усмехнулись.

- ну-у... не знаю, но мне показалось, что не для телефона определение.

С Вадимом Гариным мы знакомы

- с такими фамилиями надо быть осторожнее. Конечно, нет запрета, чтобы использовать уже встречающиеся ранее в литературе, но... как-то это не комильфо, что ли.

Я стоял, смотрел, переполненный чувствами, суммы которых не мог охватить.

- не очень как-то финансово оценивать чувства...

и т.д.

- ещё один ИТДэшник

Просто я совсем замолчал на эту тему, не делился ни с кем

- Просто теперь я молчал и не делился ни с кем на эту тему

Лишь на подходе к кафе моя задумчивость разродилась догадкой

- как-то не очень звучит

Взяли какие-то легкие закуски, кофе, чай по вкусу

- по чьему вкусу? Такм, наверное, после чая тире нужно

Самое поразительное, по словам врачей, что этот субъект без роду, без племени и без имени обладал невероятными способностями.

- человек дождя?

Какие-то силы мироздания должны были свернуться и вывернуться таким образом

- я бы второе верчение заменила чем-нить...

мучительное припоминание выразилось на его лице.

- воспоминание

страшно медленно

- очень страшно?

а указательный палец начал нажим на спусковой крючок

- а дальше ещё лучше. Эту фразу надо решительно перестрелять э-э... переписать.

сделал движение встать

- уф! Да просто попытался встать

И руки и ноги мои были плотно зафиксированы

- плотно - не то определение к этой фразе

увидел, как рука в рукаве из тонкой бежевой кожи поставила рядом с моей кроватью стул

- пытаюсь представить...

Смотритель, значит… - я попробовал еще раз рыпнуться, но без толку, конечно. – Станционный…

- не, ребят, это уже не серьёзно... Это мой рассказ был, ага.

Несмотря на то, что действующих лиц всего три, в середине я немного запуталась: кто в психушке, кто к кому пришёл, кто о чём думает и что кому кажется. Да, конечно, сама идея диктуется темой конкурса и сны вроде бы это так банально... но подана неплохо и местами даже интересно. Подчистить немного от несвойственных выражений и неуместных определений и будет совсем хорошо.
С ув.