Про вампиров, автор Петя Трофимов (Крутой чел) Опции

[Каркун]

Автор: Петя Трофимов (Крутой чел)


Про вампиров



I
Собиратель Глины только-только вернулся из Русского Галактического университета и теперь, переодевшись в спортивную форму, бежал по узким улочкам, мокрым и свежим от прошедшего весеннего дождя.
На асфальт вылезло огромное количество толстых и тонких дождевых червей, и, обладая определенным подсознательным гуманизмом ко всему живому, человек из университета машинально опускал свои ступни сугубо на пустое пространство дороги, так что ни один червячок не пострадал. Все они не зависимо от чинов вернулись домой к своим женам и детям, благодарными взглядами провожая скрывающуюся за очередным поворотом узких улиц фигуру Собирателя.
Но что это? Один червяк вдруг, изловчившись, прыгнул, уцепился за красовок нашего героя и залез прямо в плоть его левой ноги. Не обошлось без анестезии, Собиратель ничего не почувствовал и продолжил бежать как ни в чем не бывало.
Пока оставим этот странный факт, мы и сами не знаем, зачем вдруг достопочтенный червяк, отец семейства, учинил такое, прямо скажем, злодейство. Уж не задумал ли он поживиться плотью нашего главного героя еще до того, как он (наш главный герой) совершит те действия, которые должен совершить на благо сего скромного повествования? Это было бы уже преступлением не только против Собирателя, но и против наших читателей, каковое мы уже никак не можем допустить!
Пока мы пишем эти строки, Собиратель, не останавливаясь ни на секунду, устремляется все дальше и дальше, совершая свою ежедневную пробежку по улицам родного района.
Тут мы должны сделать небольшое отступление по поводу нашего авторства. Что нужно описывать, а что нет? О чем вообще стоит писать? Говорят, что из настоящего литературного шедевра нельзя выкинуть ни слова. Но мы-то не претендуем на шедевральность! Вдруг окажется, что после удаления «всего лишнего» в нашем тексте останется лишь «Всего хорошего, и спасибо за рыбу!»?
Например, стоит ли писать о том, что Собиратель миновал мокрые улицы своего района и, наконец, очутился на территории небольшого парка, что раскинулся в паре километров от его дома? Ведь тут есть удобная для бега твердая грунтовая дорожка, которая как бы сама приглашает разогнаться, и Собиратель всегда здесь ускоряется. Договоримся так: мы будем описывать все, что нам покажется интересным, не обращая внимания, необходимо это для развертывания сюжета, или нет, начиная с досадного случая червячного каннибализма (точнее, паразитизма), и заканчивая самым последним, трагедийным финалом (см. конец)…
Так вот, раз мы договорились писать обо всем, стоит кратко охарактеризовать личность главного героя. Собиратель Глины был скептиком. Да, да, он принадлежал к роду тех самых античных скептиков, которым на все на свете начхать. Можно сказать, что скептикам всё по барабану. Даже то, как пишется само это «по барабану», «по барабану» или «по-барабану». А может быть, «побарабану»..?
– Привет, у тебя крутая фигура. Ты качок?
Что за ересь? Ну кто мешает мне описывать внутренний мир моего героя, вторгаясь в мерную ткань моего повествования такой банальной фразой? Я планировал страницы не две-три растянуть описание, в лучших традициях русской литературы рассказав о детстве, отрочестве и юности героя, а тут какая-то …, хм, симпатичная молодая девушка в коротеньких облегающих шортиках и легкой блузке вдруг выбежала из-за зеленых насаждений и пристроилась рядом с нашим героем…
Собиратель чуть приостановился, развернул свою голову и вперил свой взгляд в… ну, по направлению к фигуре девушки. Какие ноги! И лицо миловидное.
Другой бы на месте Собирателя удивился такой странной ситуации, но Собиратель остался невозмутим. Он размышлял примерно такими мантрами: «Пусть эта девушка красива, но это ничего не значит. Конечно, мое природное начало желает ее изнасиловать, а мое социальное начало – жениться, но сам я не знаю, зачем мне она нужна…» Поэтому он ответил незатейливо-просто:
– Ты тоже не уродина.
Они еще бежали некоторое время по дорожке, и Собиратель узнал, что молодую незнакомку зовут Полина, что ей двадцать с хвостиком, что она не замужем и работает в сфере торговли.
– Сетевой маркетинг? – презрительно бросил Собиратель.
– Нет, можно сказать, что я практик, - в ответ выкинула слова Полина, - я специализируюсь на поиске деликатесных продуктов питания и доставке их заказчику.
Вокруг сквозь пышные кроны берез и осин пробивались то и дело лучи яркого весеннего солнца, радуя глаз прохожих и поднимая им настроение. Свет метко бил в зрачки бегущих, отчего Собиратель постоянно прикрывал глаза. На девушке были зеркальные солнцезащитные очки.
Вдруг в самом узком месте пути дорогу им преградила жирная, холеная сорока. Она с упоением плавала в чуть грязноватой луже, коих после недавнего дождя в парке было с избытком. Ее огромный острый клюв мог быть смертельным орудием в руках профессионального убийцы. Сорока обернулась, и Собирателю показалось, что она посмотрела на него с неким вызовом. Последнее время птицы, привыкшие к дружелюбности людей, совсем перестали уважать жалкий вид homo sapiens, и даже не уступали ему дороги. Сорока, поглядев нехотя на двух пешеходов, продолжила заниматься своим эскапизмом: спешить ей было некуда, она не имела многочисленных гаджетов, которые отмеряют по капле время жизни современных людей, она была свободна, ей было плевать на двуногих экс-хищников, стоявших рядом с ней, и она продолжила плескаться в луже.
Собиратель тоже ничего не имел против сороки. Но вот Полина как-то странно напряглась, отступила подальше от грозной птицы, и что-то зашептала.
– Что такое?
– Я дальше не побегу, я ненавижу сорок!
Казалось, что ее охватила какая-то первобытная истерика, и она обернулась, чтобы уйти, умчаться прочь от сороки, легкий весенний ветерок подхватил ее черные волосы, и Собиратель вдруг занервничал, может быть, впервые за долгое время.
– Скажи мне свой номер телефона!
– ххххххх69, - крикнула девушка, и вскоре ее статная фитнес-фигура скрылась за мощными стволами столетних парковых берез и осин.
– ххххххх69, я запомню, - произнес Собиратель, – 69 –это мое любимое число!
Пока Собиратель Глины шел домой, он непрерывно размышлял о случившемся, отвлекаясь только на палсифинг. Он никак не мог понять, как так получилось, что он вдруг потерял стойкое самообладание, нарушив свои принципы. Он давно решил отвергнуть все мирское и игнорировал любые события, что происходили вокруг него. В первую очередь это касалось женщин. Не то чтобы он был последователем Вассермана, а как известно, сей достопочтенный муж дал обед безбрачия и решил оставаться девственником, нет, Собиратель не отвергал для себя близкие контакты любого рода. Просто он не желал подвергать себя волнению из-за слабого пола. Он давно уже научился не обращать внимания на красоток, даже если они шли по улице полуобнаженными. А тут вдруг на пустом месте его охватило желание… Уж не заболел ли он?
II
На следующий день, встав с утра посвежевший, радующийся очередному солнечному дню, Собиратель Глины прошел в ванную комнату и достал зубную пасту. Теперь вчерашнее событие его волновало меньше. Он даже решил, что немедленно удалит телефон той девки.
Пока Собиратель чистил зубы, он внезапно ощутил зуд в левой ноге. Он протянул руку вниз, чтобы почесать ее, но там, где должна была располагаться его плоть, он почувствовал какую-то мокрую массу.
Он недоуменно остановил машинальное движение правой конечности, которая продолжала чистить зубы, положил щетку на подставку рядом с зеркалом, поставил свою левую ногу на край ванны и уставился на то место, где должна была существовать его кожа, мясо, мышцы и другие клетки его тела. Вместо всего этого он увидел гнилую пожухлую кашицу, в которой копошились … маленькие дождевые черви!
– Черт! – сказал Собиратель Глины вслух. – Прямо как в рассказах у Кафки!
Не то чтобы наш герой не испугался такого поворота сюжета, но тут мы должны возвратиться к характеристике его личности, которую так некстати прервала та странная красотка из парка… Так вот, дело в том, что наш герой уже ответил себе на основной вопрос бытия: «be o not to be?» – Жить не стоит. Можно сказать, что Собиратель был пессимист. Но в этом заключалась и определенная сила, которую хорошо продемонстрировало его спокойствие при виде собственной разъедаемой невиданными червями плоти.
В худшем случае нас ждет смерть, но для Собирателя смерть – это цель жизни. Он хотел умереть. Оптимисты находятся в поисках лучшего, стараются прожить каждый день на полную, они ищут радость, удовольствие, удовлетворение, но в этом кроется их слабость и уязвимость: у них есть то, что можно отнять. К тому же в жизни не всегда есть место счастью, и для оптимистов несчастье – трагедия. У Собирателя Глины отнять было нечего, для него несчастье было нормой жизни. Поэтому он так спокойно воспринял заражение червями.
– Что же! В худшем случае они просто меня съедят, и я, наконец, подохну, но ведь черви все равно меня рано или поздно съедят! – задумчиво пробормотал Собиратель, направляясь к компьютеру и включая интернет.
Он все же был не какой-то там неудачник-самоубийца, а скептик. Поэтому решил обратиться к помощи медицинского интерфейса «Доктор Айболит», в который часто заглядывал по другим, менее существенным вопросам.
Когда он зашел на сайт интерфейса, искусственный интеллект на той стороне задал вопрос: «Введите симптомы вашей болезни».
Собиратель Глины написал: «меня поедают черви».
«Простите, в базе данных не найдено ни одного соответствия».
«Я так и знал, что эта долбанная программа не сработает в самую тяжелую гадзину! – подумал злобно Собиратель. – Никакого теста Тьюринга не надо, чтобы определить жестянку! Человек хотя бы приободрил, мол, держись, студент, черви могут решить, что ты невкусный и все такое! Как я теперь буду качать ноги, если одну из них съедят?»
С такими невеселыми мыслями он собрался было уже идти в университет, как зазвонил мобильник.
– Привет, Собиратель, – сказал голос в трубке, – ты идешь сегодня в универ?
– Нап, ты же знаешь, что я никогда не прогуливаю физ-ру. Сегодня физ-ра, и я, конечно, на нее иду.
– Будем в теннис играть, во сколько ты там будешь?
Это звонил его друг Наполеон. Договорившись с приятелем на 10 часов утра, Собиратель Глины двинулся в далекий путь.
Когда он сидел в метро и размышлял о том, как правильно совершать резаки, под каким углом держать ракетку и какую стратегию применить при игре, его внимание вдруг привлек очередной попрошайка.
«Последнее время слишком много их развелось», – подумал Собиратель. Действительно, ходили разные попрошайки. Теперь вот перед его взором предстал пухленький подросток с большой коробкой в руках, на которой большими буквами было написано: «У меня осталось одна бабушка, живем на одну пенсию, помогите кто сколько может». Он ничего не говорил, стоял столбом и тупым взглядом пронзал Собирателя, от чего тот не выдержал, достал из кармана свой кошелек, выбрал купюру поменьше и сунул в прорезь наверху коробки.
Тут Собирателю вспомнилась «Трехгрошовая опера» Брехта, которую он как раз недавно смотрел в театре. Он восстановил в памяти гильдию попрошаек, в которой всяким прохвостам раздавали реквизит, потрепанную одежду, коробки, инструкции, и те ходили по Лондону и просили милостыню, зарабатывая себе на жизнь и отдавая хозяину солидные проценты. Он вдруг улыбнулся своей новой мысли, что пришла ему в голову: «Только эти, современные, обязательно должны быть пришельцами!»
Он теперь более внимательно присмотрелся к толстому мальчугану-попрошайке, и увидал то, что не замечал ранее: у мальчика не было пупка! Майка облегала его тело, была чуть прозрачной, и пупка не было видно! Собиратель удивился. Он бы и дальше размышлял на счет пупка, но тут диктор объявил его станцию, и пришлось выйти, оставив мысли об инопланетянах на другой раз.
Когда он вышел из метро, то увидел большую ворону, которая сидела на карнизе гастронома и глядела на него черными зрачками. Ворона как ворона, но что-то в ее облике настораживало. Быть может, странный отросток на голове, похожий на червяка?
III
– Привет, Собиратель! – бросил ему приветствие знакомый тренер. – Будешь сегодня играть в теннис?
– Вы всегда спрашиваете, а я всегда отвечаю утвердительно!
В раздевалке его уже ждал друг Нап.
– Слушай, Нап, ты не видел, эта дура сегодня здесь?
Дело в том, что кроме Напа, тренера, Собирателя Глины и еще пары человек мужского пола в теннис приходили играть девушки, и с одной из них у Собирателя отношения не сложились. Бывает любовь с первого взгляда, но бывает и наоборот, ненависть.
Он сам был виноват. Однажды, когда играли в теннис, а Собиратель удобно примостился на единственном в этом просторном зале для аэробики стуле, рядом стояла она, Вера, всем своим видом намекая на джентльменское поведение. Наконец, она не выдержала.
– Может, уступишь даме место?
Собиратель ненавидел англо-саксонское джентльменство, и просто ответил:
– Свобода! Равенство и Братство! Я за равноправие.
И остался сидеть на стуле. После этого все и началось: она делала едкие замечание в его адрес, отказывалась с ним играть и совершала прочие мелкие гадости, которые только и могут совершать женщины да обабившиеся мужчины. Однако Собиратель всегда сдерживал себя и игнорировал ее агрессию. Одним словом, он легко ее переносил, но был бы рад ее отсутствию сегодня: из-за червей что-то стало не так с его психикой. Невиданная бодрость соседствовала с некоторой нервозностью, и все это заправлялось порцией первобытной животной злобы.
Нап его успокоил: он пока не видел Веру. Долгое время игра продолжалась в конструктивном ключе: Собиратель Глины сыграл пару партий со своим другом, две выиграл, одну проиграл, а потом провалил сразу четыре партии подряд с тренером.
Но вот дверь в зал отворилась, и на горизонте показалось вражеское существо, враждебный противоположный пол по имени Вера. Собиратель Глины, и без того чувствовавший себя не в своей тарелки, поспешил попрощаться со всеми и, игнорируя вздорную девушку, чуть ли не пулей выбежал из зала. Что-то было не так. Он чувствовал себя совершенно другим человеком: еще чуть-чуть, и он разорвет всех на части! Он испытывал зверский голод…
Собиратель не пошел в мужскую раздевалку, а побрел куда-то к туалетам, подальше от многочисленной толпы студентов, пришедших на занятия физкультурой.
Сам спортзал располагался в подвале. Огромная подвальная кишка с одной стороны увенчивалась спортзалом, а с другой – различными техническими помещениями и санузлом. Посредине находился холл с лифтами.
Собиратель теперь был рядом с туалетами, где почти никогда не бывало людей. Он с волнением поднял ткань спортивных штанов и посмотрел на левую ногу, но там не было ничего утешительного: она была почти вся съедена червями! Но странное дело, вместо того, чтобы распасться, черви как бы заменили ткани его тела, и он не только мог ходить, но даже не чувствовал никакой боли или дискомфорта, только всепоглощающий голод.
Вдруг он услышал шаги. Собиратель быстро опустил штанину и притаился за углом. Шаги усиливались, и, наконец, показался их владелец: как на зло это была Вера, смертельный враг Собирателя Глины, которую он – он уже твердо это осознал! – должен был прямо сейчас убить… точнее, съесть. Он еще не знал, как он ее съест, но понимал, что он должен схватить ее и погрузить в ее мягкую плоть свои… зубы?
Вера вышла из-за угла и увидела уставившегося на нее Собирателя.
– Что ты тут делаешь?
Собиратель зарычал и бросился на нее в приступе какой-то инфернальной злобы. Он стукнул ее по лицу, быстро схватил и зажал ей рот, чтобы она не кричала, а потом затащил в мужской туалет. Там он прижал ее рукой к полу, а потом вдруг, понукаемый каким-то новым неведомым ему инстинктом, поднял над ней свою зараженную ногу и начал стрясывать червей на ее оголенный живот, и черви, ощутив свежую плоть, вгрызались в ее еще молодую кожу и пропадали из виду. Когда они оказались внутри тела, девушка вдруг судорожно затряслась от боли, замахала конечностями и попыталась вырваться, но через некоторое время затихла.
Собиратель не останавливался и продолжал стряхивать на нее червей, но позже, осознав каким-то внутренним чутьем, что стряхнул с себя уже достаточно, перестал трясти ногой, сел рядом и стал ждать. Удивительно, но плоть девушки постепенно стала съеживаться и сжиматься. Черви знали свое дело, были всеядны, поэтому быстро сгрызали и твердые, и мягкие ткани ее тела. Насытившись, червячки сползали с трупа и не спеша возвращались на своего носителя, прямо на его ногу.
Вскоре на полу не осталось ничего, кроме одежды жертвы. Зазевавшийся червячок слизнул последнюю каплю крови и быстро, как нашкодивший кот, поспешил возвратиться к себе домой, в ногу.
С возвращением червей Собиратель Глины ощутил неимоверный прилив сил и спокойствие, чувство полного насыщения. Его сознание восстановилось и он вдруг понял, что только что убил человека, точнее, съел!
«Впрочем, что здесь особого? – думал Собиратель. – Все смертны! Кто знает, может, он избавил ее от страданий? Она бы вышла за пьяницу, тот стал бы ее избивать, она бы родила ребенка, пьяный муж убил бы случайно этого ребенка, они вместе скрыли бы преступление и закопали тело новорожденного где-нибудь на помойке. Потом милиция, конечно, обнаружила бы труп, раскрыла преступление и посадила их на всю оставшуюся жизнь в тюрьму… Сколько таких случаев происходит сплошь и рядом? Множество! Так что ее судьба еще не самая худшая из всех…»
Он быстро сбегал в раздевалку за своей спортивной сумкой и собрал в нее одежду жертвы, блузку, шорты, ботинки. Очистив место преступления-пиршества, он в значительной мере успокоился и даже вспомнил со свойственной ему рассудительностью, что у наших предков-язычников были подобные традиции: они поедали своих мертвецов в знак уважения. Конечно, они не закусывали ими таким экстравагантным способом, как сделал это Собиратель, но обстоятельства были выше его…
IV
Не будет слишком неожиданной новостью, что Собиратель Глины возвратился в зал аэробики и продолжил играть в теннис с друзьями. Он был в ударе и даже выиграл один раз самого тренера. Настроение его было прекрасным, он чувствовал себя превосходно, реакция его обострилась до предела, а сила многократно увеличилась.
Тут-то в зал и вошла наша прекрасная незнакомка Полина. Она была в той же самой спортивной форме, в каковой мы имели счастье лицезреть ее в парке: короткие облегающие шортики, хорошо подчеркивавшие все прелести ее юного закаленного за тренажерами тела, блузка выполняла все те же функции, не слишком закрывая так необходимые нам верхние части женского туловища. Что же касается лица, то оно было под стать всему остальному: милое личико молодой самки.
Скептицизм Собирателя уже канул в лету, личность его поменялась, поэтому он быстро подбежал к Полине и поспешил увлечь ее за свой теннисный стол. Нап с тренером понимающе самоустранились, а Собиратель, прежде чем начать игру, успел лишь подумать краем своего сознания, которое еще сохраняло останки прежней сдержанности, что ухлестывать за женщинами так же бессмысленно, как и сторониться их… Так почему бы за ними не ухлестывать, ежели этого сильно хочется?
Играла Полина хорошо, казалось, что она может играть гораздо лучше, и лишь притворяется по неизвестной нам причине, скрывая свою нечеловеческую ловкость. (Как питдать вампир! – прим. автора) Она иногда очень умело совершала резаки, некоторые ее подачи было просто не взять из-за скорости полета меча. В целом, игра шла на равных. А между делом развивался активный обмен словами русского языка.
– Ты похожа на Киру Найтли, ты это знаешь?
– Хорошо, что не на Пугачеву, – обнажила свои белоснежные зубки Полина.
– А кто это такая? – ответил он, улыбнувшись в ответ. – Знаешь, кто войдет в горящую избу?
– Русская женщина?
– Нет, мародер.
Дальше все было в том же духе, Собиратель искрометно острил, заставляя девушку смеяться. Наконец, когда Собиратель увидел, что Полина собирается уходить, он сказал:
– Скажи, Полина, как ты относишься к поклонникам?
– Ну, они бывают приставучи…
– Не к тем, которые надоедают (как банный лист), а к тем, которые водят в различные увеселительные заведения (на халяву), дарят подарки, в общем, к этаким спонсорам…
Полина перебила его:
– Ты хочешь меня купить? Я дорого стою!
Она опять улыбнулась, и Собиратель подумал: «Были бы у меня деньги, не пожалел и миллиона. Но денег нет, тут нужно действовать иначе…», а сам залихватски ответил:
– Мне нужна одна победа, я за ценой не постою!
И они договорились продолжить беседу – обоим был путь на метро.
В раздевалке Наполеон не переставая восхищался умением Собирателя Глины обходиться с девушками. Да и сам Собиратель, отрешившись от аскетического полузабытья, теперь понимал, как он заблуждался, пытаясь уйти от открытого перед ним мира жизни в убогий мирок скептицизма. Неужели для этого требовалось заразиться червями?
Попрощавшись с друзьями, Собиратель Глины покинул тренажерный зал, поднялся из подвала по лестнице наверх и оказался на свежем воздухе. Вверху блистало солнце, а рядом его затмевала красота Полины, ожидавшей своего кавалера…
А недалеко на серой земле сидела глазастая ворона, уставившись на нашего героя своими черными бусинами. А перышки ее прилизанные-прилизанные, а клювик ее острый-острый, а на хохолке – извивающийся отросток. Вдруг ворона разбежалась, как самолет, резко поднялась в воздух и улетела.
Пока мы описывали ворону, Собиратель Глины и Полина успели уже уйти далеко и почти добрались до метро.
- Мне нравится твое имя, Полина, - говорил Собиратель Глины, и Полина улыбалась, обнажая свои аккуратные мраморнобелые зубы.
– Я люблю солнечные деньки, природа расцветает, биологические процессы ускоряются, все цветет, пахнет… – сказала в свою очередь Полина, когда они уже почти дошли до метрополитена.
– Ты говоришь трюизмы, - прервал ее Собиратель, – знаешь, что это такое?
Сказав это, он вдруг вторгся в ее личное пространство и, нарушив все правила приличия, обнял ее за талию, поднес свое лицо к ее лицу, и их глаза оказались на расстоянии не более десяти сантиметров. Но Полина легонько оттолкнула его и сказала:
– Подожди, пойдем ко мне домой, это пара станций метро!
Подожди! Знаете ли вы, как медленно течет время, когда ты чего-то ждешь?
V
В честь столетнего юбилея Киркорова уже который день крутили его шлягеры, и Собиратель Глины был страшно разозлен этим фактом, хотя раньше даже и не заметил бы надоедливого шума этой ретро-попсы.
Полина, увидев недовольство Собирателя, улыбнулась, но ничего не сказала. Собиратель хотел было уже обратить свой прибывающий неизвестно откуда гнев на музыкальную аппаратуру метро, но на следующей станции в вагон неожиданно забрела старушка-попрошайка в поношенной одежде и черных очках, закрывающих почти половину ее обносившегося лица, и Собиратель тут же забыл про музыку.
В руках старуха держала большую квадратную коробку, на которой было написано, в этот раз уже совершенно неразборчиво, что-то несуразное, видимо, мольба о помощи. «Мы не ели, мы не спали, мы всю ночку…» Старуха сунула свою коробку под нос какому-то парню и стала ждать.
Злоба в душе Собирателя Глины утроилась. Он сдерживался, но после заражения червями уже не мог долго контролировать себя. В вагоне метро, в котором ехали он и Полина, было немноголюдно: шел третий час дня, поэтому люди еще были на работе…
– Да сколько вы, тупые пришельцы, будете доить с нас бабки? – закричал вдруг Собиратель на весь вагон. – Признавайся, ты пришелица?
Он кинулся к удивленной бабке, рывком отобрал у нее коробку, откинул коробку в сторону, схватил бабку за грудки и стал трясти. Бабка испугалась и начала вопить что есть мочи. Пассажиры почти все застыли в недоумении и страхе, лишь одни грузный тип с усами кинулся на помощь старухе и попытался оттолкнуть Собирателя, но тот вдруг оказался очень устойчивым и лишь немного отшатнулся после удара мужчины, все еще не выпуская из рук бабку.
– Ах, так вас тут много инопланетян? – вскричал Собиратель, отбросил бабку в сторону и кинулся на своего нового обидчика. Теперь пассажиры уже испугались не на шутку, забившись по разные углы вагона.
Полина вела себя странно, она не ужаснулась тому, что делает ее парень, а лишь удивленно взирала на все происходящее со стороны, как будто ее не волновало, убьет Собиратель этих людишек, или нет. (Ну, а я о чем говорил? – Вампир! – прим. автора)
А Собиратель намеревался именно убить. У него вдруг взялись неведомо откуда невиданные силы: он поднял стокилограммового громилу вверх и отбросил в сторону, отчего тот как тряпичная кукла, стукнувшись о перила, разбросал при полете ноги и руки в разные стороны, плюхнулся грузно о сиденье метро, а под конец траектории своего пути крепко шмякнулся об пол.
Люди зажались от страха в углы вагона, ожидая своей очереди, но Собиратель не обращал на них внимания, он вернулся к основной цели своей акции: к старухе.
– Ну, признавайся, ты, чертова баба, инопланетянка?
Собиратель схватил старуху и стал срывать с нее ее лохмотья. Обнаружив под ними обычное старушачье тело, он не угомонился, а лишь еще больше начал распаляться.
– Что же, не все лежит на поверхности. Значит, надо копать глубже!
Сказав это, он уже хотел было разорвать несчастную старуху на части, как в дело вдруг вмешалась Полина.
– Послушай, она не инопланетянка! Обычная старуха-алкоголичка. Оставь ее в покое!
Собиратель тупо уставился на Полину, приступ его ярости вдруг прошел, и ему стало стыдно за то, что он устроил. Стокилограммовый тип не умер, уполз в угол и кряхтел от боли. У него была сломана рука.
– Вот наша станция, давай-ка побыстрее уберемся отсюда! – прошептала Полина, схватила Собирателя за руку и потащила за собой в неизвестном направлении.
Пока они шли к ней домой, Собиратель обдумывал произошедшее, понимая, что произошла глупейшая ошибка: никакие эти попрошайки были не пришельцы. Впрочем, он себя оправдывал:
«…Не так уж и важно все это. Встряска в метро надолго запомнится этим людям. Быть может, грузный парень-увалень пойдет в секцию карате, осознав, насколько он беззащитен, а бабка, оказавшись перед лицом смерти, начнет новую жизнь и пострижется в монашки…»
Размышляя таким макаром, он быстро вернул себе хорошее настроение и спокойствие духа, как раз тогда, когда они с Полиной оказались перед огромной железной дверью одного из подъездов девятиэтажного жилого дома.
– Ты не удивляйся, мы с семьей снимаем целый подъезд, – сказала Полина (целая семья вампиров, так я и думал! – прим. автора) и с привычной легкостью открыла массивную дверь. Собиратель зашел внутрь, дверь заскрипела и медленно закрылась, и они оказались в гнетущей темноте. Оглядевшись вокруг, он увидел три пары горящих глаз, которые зловеще мерцали зеленым тусклым светом.
– Это он тот человек, чья ДНК пригодна для изготовления пищи? – раздался в тишине неизвестный мужской голос.
– Да, – сказала вдруг Полина изменившимся до странности злым тоном, – это он нам был нужен. Недаром я столько кружила вокруг него, чтобы заманить сюда.
– Что это означает, Полина? – робким тоном спросил Собиратель Глины.
– Да эти гады – вампиры! – не выдержал автор.
– Никакие мы не вампиры, – парировал еще один новый хриплый глухой женский голос, – мы простые монстры-браконьеры из параллельной вселенной. Мы ловим не всех людей, а только тех, у кого определенные мутации в хромосомах. Собиратель Глины для нас – это просто лосось с икрой. Вот и все. Сейчас мы отправим его на нашу планету, на продовольственный рынок. Там его купят, а потом съедят, предварительно расчленив и приготовив на медленном огне.
«Что ж! Какая разница, кто тебя съест, черви, или неведомые пришельцы?» – отрешенно подумал Собиратель Глины, а потом вдруг продекламировал:
– В грудь он ударил себя и сказал раздраженному сердцу:
«Сердце, смирись; ты гнуснейшее вытерпеть силу имело
В логе циклопа, в то время, когда пожирал беспощадно
Спутников он злополучных моих, — и терпенье рассудку
Выход из страшной пещеры для нас, погибавших, открыло».
Так усмирял он себя, обращался к милому сердцу.
Милое сердце ему покорилось, и снова терпенье
В грудь пролилося его…
- Хватит болтать, – раздался все тот же неизвестный женский голос, – Полина, включи свет, сейчас будем начинать…
Финальное отступление: я никогда не дочитываю до конца книги и не досматриваю до конца фильмы: там автор всегда пытается внушить нам некий смысл, норовит прочитать мораль, повлиять на нас, рационально связать концы с концами, тем самым манипулируя нашей фантазией и мышлением. Но разве мы сами не можем решить, каков закономерный итог истории?
Зы. Когда свет включился, все остолбенели: огромное помещение было сплошь забито сороками (или воронами), большие черные птицы молчали и зловеще глядели на монстров, обступавших Собирателя Глины. У каждой птицы на голове извивался маленький дождевой червь.
Монстры затряслись от страха и их вся их кожа побледнела.
Не успел Собиратель Глины осознать, что происходит, как масса птиц заволновалась, закаркала и ринулась на монстров.
«Ну вот, наконец, и я обрету покой», – подумал Собиратель и зажмурил глаза, ожидая почувствовать, как его плоть начнут раздирать на части острые клювы птиц. Но вместо этого он услышал странные хлюпающие звуки и не менее странный вой и визг.
Когда Собиратель открыл глаза, он увидел невиданную доселе гекатомбу: вокруг лежали разорванные в клочья тела пришельцев. Это были те, которые только что хотели так цинично продать его на гарнир куда-то в неведомые космические дали.
Осознав, что он еще жив, он огляделся: вокруг, как ни в чем не бывало, стояли птицы, они были спокойны, и тут вдруг Собиратель ощутил странное единство с этими птицами, как будто они были частью его тела. Он почувствовал, что не только является Собирателем Глины, но и каждой этой сорокой, не только каждой сорокой, но и всеми теми людьми, к кому успели уже забраться черви-мутанты…
Собиратель прошел сквозь ровный строй птиц, поднялся по лестнице на второй этаж и увидел валяющиеся повсюду осколки стекла да разбитые бойницы окон.
– Так вот как вы пробрались сюда, бедненькие, – прошептал задумчиво Собиратель, подходя к птице, которая трепыхалась на полу, пытаясь взлететь. У нее были поранены крылья.
v Но как же вы поняли, что мне грозит опасность?
Он поднял птицу с пола, и та почему-то успокоилась. Он прижал ее к своей ноге, небольшая часть червей переползла на птицу, и вдруг птица воспарила ввысь к потолку и вылетела через разбитое окно.
Снаружи светило яркое весеннее солнце, но на небе уже кое-где сгущались темные тучи: пришло время для очищающей полуденной грозы.

[сивер]

Краткое, но полное содержание текста:

"мы и сами не знаем, зачем вдруг"
"поживиться плотью нашего главного героя"
"он (наш главный герой)"
"Пока мы пишем эти строки"
"мы должны сделать небольшое отступление по поводу нашего авторства"
"мы-то не претендуем на шедевральность"
"в нашем тексте останется лишь"
"мы будем описывать все, что нам покажется интересным, не обращая внимания, необходимо это для развертывания сюжета, или нет"
"раз мы договорились писать обо всем"
"кто мешает мне описывать внутренний мир моего героя, вторгаясь в мерную ткань моего повествования такой банальной фразой? Я планировал страницы не две-три растянуть описание
рядом с нашим героем"
"жирная, холеная сорока. Ее огромный острый клюв мог быть смертельным орудием в руках профессионального убийцы"
"Сорока, поглядев нехотя на двух пешеходов, продолжила заниматься своим эскапизмом"
"фитнес-фигура скрылась"
"отвлекаясь только на палсифинг"
"потерял стойкое самообладание, нарушив свои принципы"
"достопочтенный муж дал обед безбрачия"
"не желал подвергать себя волнению"
"тут мы должны возвратиться к характеристике его личности"
"в жизни не всегда есть место счастью"
"Невиданная бодрость соседствовала с некоторой нервозностью, и все это заправлялось порцией первобытной животной злобы"
"игра продолжалась в конструктивном ключе"
"сыграл пару партий со своим другом, две выиграл, одну проиграл"
"с волнением поднял ткань спортивных штанов"
"Шаги усиливались, и, наконец, показался их владелец"
"стукнул ее по лицу, быстро схватил и зажал ей рот"
"черви, ощутив свежую плоть, вгрызались в ее еще молодую кожу и пропадали из виду"
"девушка замахала конечностями"
"Зазевавшийся червячок слизнул последнюю каплю крови и быстро, как нашкодивший кот, поспешил возвратиться к себе домой, в ногу."
"в каковой мы имели счастье лицезреть ее в парке"
"прелести ее юного закаленного за тренажерами тела"
"игра шла на равных. А между делом развивался активный обмен словами русского языка."
"искрометно острил"
"обоим был путь на метро"
"отрешившись от аскетического полузабытья"
"поднес свое лицо к ее лицу"
"ее обносившегося лица"
"схватил бабку за грудки и стал трясти"
"а под конец траектории своего пути крепко шмякнулся об пол"
"О чем вообще стоит писать?"

Суровый текст от "мы"

[fotka]

Увы-увы, этот Автор пока еще не умеет ни-че-го...(((((

[братья Ceniza]

Увы-увы, этот Автор пока еще не умеет ни-че-го...(((((

Да что вы говорите?!
Это же новый кафка! или Кафка?

– Черт! – сказал Собиратель Глины вслух. – Прямо как в рассказах у Кафки!

Шедевр.

[tamrish]

Свет метко бил в зрачки бегущих,

А солнце снайпер еще тот! Все зрачки повышибает.

Плотоядные дождевые черви и вороны. Неужели, я читаю ужастик? или сюр? Сюр меня, сюр (с)

сей достопочтенный муж дал обед безбрачия

Либо дал обет безбрачия либо дал обед безбрачию. Автор, определитесь, пожалуйста. Второй вариант чересчур сюрный, но может так и было задумано?

В целом, рассказ довольно сюрный. Сюр на сюре и сюром погоняет. ))

Автору удачи. ))

[Гость_Сочинитель_*]

Ох, порадовался я перлам! Чего только стоят "прим. автора"! Или фраза о том, как ГГ "поднёс своё лицо к лицу девушки". И много-много всего. Сначала я думал, что автор так прикалывается, но, увы - он был серьёзен, судя по всему.

[Ksu]

Либо дал обет безбрачия либо дал обед безбрачию.

Можно же дать званый ужин в честь безбрачия - так почему не обед?

Рассказ не понравился, извините.

[Berendey]

Сломался на мраморнобелых зубах. Да, рядом с глиной любой мрамор будет белым. :)+
Просьба разбивать текст, а то кирпичи читать трудно.
Автору удачи – она ему пригодится.

[Mist]

Да-а... Редкий Кафка долетит до середины Днепра. Этот, во всяком случае, не долетит. Хотя и хочется зашвырнуть подальше. Ох, не люблю я высовывающихся из текста авторов, не люблю. Тем более, что и текст хромает на все конечности, и бестолковый сюрреализм ни черта не радует.

[Платон]

Много наворочено. Сороки, червяки, вампиры.

[Тафано]

Вот уже второй текст с Путинградом.

[Dante]

Вот уже второй текст с Путинградом.

Если здесь тоже, то это уже третий!
Только... а где здесь упоминается такой замечательный город?..

[Платон]

Если здесь тоже, то это уже третий!
Только... а где здесь упоминается такой замечательный город?..

А скажите мне, где еще два текста с сим названием? Я тут не нашел Путинграда)))

[Dante]

А скажите мне, где еще два текста с сим названием? Я тут не нашел Путинграда)))

Тут я тоже не нашел. Еще два текста - "Марсианские амебы" и "На безымянной планете".

[Тафано]

Dante

А, это я промахнулась, да. Извините. Я читаю несколько текстов и пишу к ним краткие комменты, а потом с утра расставляю каждый коммент на свое место. Вот, видимо, перепутала. Извините, автор.

[karpa]

Да, не Кафка - но, это новое направление: "Кафель", где есть червячки - вампиры и пришельцы в виде попрошаек.
Идея - кто-то кого-то должен съесть. Сюжет - кто-то кого-то ест. Исполнение - "метод червячной передачи" (про червяков автор прочитал в зоологии, а других животных выучить не успел, помешал дедлайн). Успехов автору в прочтении следующих параграфов в зоологии,

[mgk]

Автор замахнулся, но промахнулся

Много логических нестыковок, сюжет пляшет от червяков до инопланентян...
Что можно отметить - так это неисчерпаемую фантазию.

И немного тапков:

на асфальт вылезло огромное количество толстых и тонких дождевых червей, и, обладая определенным подсознательным гуманизмом ко всему живому, человек из университета машинально опускал свои ступни сугубо на пустое пространство дороги, так что ни один червячок не пострадал. Все они не зависимо от чинов вернулись домой к своим женам и детям, благодарными взглядами провожая скрывающуюся за очередным поворотом узких улиц фигуру Собирателя.

Червячки вернулись к женам и детям?

"Но что это? Один червяк вдруг, изловчившись, прыгнул, уцепился за красовок нашего героя и залез прямо в плоть его левой ноги. "

Куда там нашим клещам! Вот червяк взял и залез в плоть, знай наших!
кроссовок (от слова кросс)

«Пусть эта девушка красива, но это ничего не значит. Конечно, мое природное начало желает ее изнасиловать, а мое социальное начало – жениться, но сам я не знаю, зачем мне она нужна…»

рассудительный мужчина! А главное - честный!

Пока Собиратель чистил зубы, он внезапно ощутил зуд в левой ноге. Он протянул руку вниз, чтобы почесать ее, но там, где должна была располагаться его плоть, он почувствовал какую-то мокрую массу.

нет слов!!!

Сказав это, он вдруг вторгся в ее личное пространство и, нарушив все правила приличия, обнял ее за талию, поднес свое лицо к ее лицу,

Чем поднес? шеей? Руками?

Совсем не понравилась кровожадность героя.

Удачи в дальнейшем творчестве. "Учиться, учиться и учиться!"/с/

[luizaifer]

Встретил тут уже два подобных текста и подумал - насколько непреднамеренный юмор иногда читать гораздо интереснее, чем обдуманный, но слабенький и жиденький (в данном случае я говорю о своих жалких потугах). А тут этого добра не счесть (тысячи их!)

Прочитал с огромным удовольствием и от души повеселился.

– Знаешь, кто войдет в горящую избу?
– Русская женщина?
– Нет, мародер.
Дальше все было в том же духе, Собиратель искраметно острил, заставляя девушку смеяться.

Ну, что мы ( как любит выражается автор) противопоставим этому – ни-че-го!!! Нам просто нечего сказать – я, в частности, пас!

Лучше расскажу анекдот, который вспомнил благодяря следующему абзацу.

Сам спортзал располагался в подвале. Огромная подвальная кишка с одной стороны увенчивалась спортзалом, а с другой – различными техническими помещениями и санузлом. Посредине находился холл с лифтами.

«Лесные звери решили построить мост через реку, обсуждают как лучше это сделать. Спрашивают у осла: «Ишак, а ты что молчишь». Тот подумал, подумал и спросил: «А мы как его будем строить - вдоль реки или поперек?».

Спасибо автору за рассказ!

[Neva]

Это не конкурс юмористических историй, а конкурс страшилок. Даже страшно дальше читать, червяки, рыбы, съеденная плоть - что еще?

[luizaifer]

Это не конкурс юмористических историй, а конкурс страшилок. Даже страшно дальше читать, червяки, рыбы, съеденная плоть - что еще?

Дальше придет страшный-престрашный Ктулху и всех нас съест - вместе с червяками, рыбами и съеденными плотями! А-а-а! Спасайся кто може-е-т!!!