Восточные истории, истории несколько приукрашены, в реальной истории было все иначе Опции

[Schnappen]

История об одной мечети Регистана

Весной прекрасен Самарканд, и сказано не зря,
Прекрасен он при всем при том одной из жен царя..
Красавица Биби-Ханум свежа и юных лет,
Во славу грозного царя построить минарет
Она спешит, пока Тимур отправился в поход,
Команда зодчих мастеров ее команды ждет..
На ратном поле покорил врагов Тимур Хромой,
Так пусть же радость ждет его, вернется лишь домой.
Пусть будет поражен Тимур мечети красотой, —
Пред ней не стыдно показать диск солнца золотой.

А архитектор молодой сражен Биби-Ханум.
Она – единственная в нем – предмет страстей и дум..
Чтоб видеть нежную жену свирепого царя,
Сей зодчий стройку тормозит, — разносит слух земля.

Царица в гневе, но других не надо мастеров,
Мечеть прекрасна, только вот лишь купол не готов.
И к архитектору она: молю, доделай в срок,
Прошу, дострой мою мечеть, не будь ко мне жесток!

Ей архитектор отвечал: Исполню, не горюй.
Но ты за то, Биби-Ханум, подаришь поцелуй.
Ведь не о многом я прошу – любовь сильней меня.
Царица, в мыслях о тебе ни ночи нет, ни дня.

Мои заслуги говорят, — построю я мечеть, —
Не будет равной на земле. Согласна ты, ответь?
Биби ответила: Смотри: два крашенных яйца,
Что одинаковы внутри, но разные с лица.

Такие ж женщины. Закрой глаза – не отличишь!
Рабынь прекрасных подарю тебе. Ну не молчи!
Ей архитектор отвечал: Права ль ты? Но в одном.
Возьму бокала два: с водой, второй бокал – с вином.

Они похожи, но вода лишь жажду утолит,
Ну а вино, хоть и грешно, вино и тем манит,
Ожжет уста и как огнем, развеет пустоту,
Так и любовь, сгораешь, в ней, а выбираешь ту,

При виде коей ты паришь меж небом и землей,
И вдохновенно ты творишь во славу для неё.
Поэтому, Биби-Ханум, исполни просьбу впредь:
С тебя, царица, поцелуй, с меня – твоя мечеть.

Разгневана Биби-Ханум, но зодчий был упрям.
И согласиться ей пришлось, но был один изъян, —
На нежном персике ланит от уст остался след.
Зато прекрасная мечеть увидела рассвет.

А по утру же в Самарканд прибыл Тимур Хромой,
Узрел великую мечеть. Увиделся с женой.
След поцелуя на щеке, — заклеймена жена,
Об архитектора любви расскажет же она!

Впал в ярость грозный царь Тимур, и к зодчему спешит,
Кто за поцелуй рискнул погибелью души.
Но зодчий, зданье завершил, и казни ждать не стал, —
Он с минарета, что разбил мечту любви, упал..

Но было так, что минарет художника сберег
Склонилась башня, видит свет, он полетел, как мог
На крыльях страсти и любви высоко от земли…
Ну а мечеть? Стоит мечеть во славу той любви.

[Schnappen]

История о каирском маке

Цветет Каир, Джафара двор прекрасен, словно мак,
И хоть и нежен разговор, а что-то в нем не так.
Каир, похоже, заболел, похоже, не шутя, —
Народ везде бежит от дел, хохочет, как дитя..

Бледны каирцы, пот со лба, в глазах сплошная муть.
И им не по душе судьба, им бы глазком взглянуть
На рай небесный, и нашлось такое вещество,
Что им в Каире повелось порочить естество, —
Курильни опиума тут, курильщики – в раю..
Не знают жизни, не живут, и в очередь свою
Они работать не хотят и развращают всех –
О горе, болен наш Каир средь грешных тех утех.
Уничтожает боль души проклятый мака сок
Сиди себе, кури, греши, и не сдавай оброк.
Не чти родителей, детей воспитывать к чему?
Одной грезою – опиат, — все молятся ему.

Джафар советников созвал,
чтоб зло искоренить,
Чтоб опиум, что годы крал,
не смог Каир сгубить.
Что сделать надобно сейчас,
чтоб это прекратить?

Один сказал: пожечь весь мак
— курильни — запретить!
Другой — устроить лучше жизнь, чтоб грезы не нужны
Но как устроить-то, скажи, работать ж все должны!
И как каирцам мысль внушить, что опиум грешно
Курить. По пяткам бить курильщиков должно!
Чтоб в пятках боль была клеймом и к праведности путь
Чтоб каждый, кто шатаясь шел, в поту и чтобы муть
Из глаз и мозга вышибать ударами кнута
По пяткам, так и будут знать, что нравственность не та!
На верных заптиев Джафар заботу возложил —
Чтоб били пятки они тех, кто опиум курил.

И заптии сказали так: у нас ведь хватит рук!
И были б пятки, о Джафар, святилище наук!
И повели они сыр-бор, кто чуть шатаясь, шел
Тому по пяткам от души стегали хорошо…
Но вот проблема, хоть во всю стараются стражи —
Все курит опиум Каир, и свечки не держи.

Джафар расстроен, как же так, хоть наказанье ждет,
Но курит опиум Каир, и ленится народ.
Хоть заптии не устают, и днем и ночью бьют,
Но курит опиум Каир, на нравственность плюют!
И мудрый дервиш говорит тогда Джафару: Что ж,
Похоже, повелитель душ, не те ты пятки бьешь!
Конечно! Хлопает по лбу в прозрении Джафар,
Курильни надо разорять, торговцев жечь товар!
О заптии, по пяткам вам торговцев и купцов
Бить надлежит за то, что те нам делают глупцов!
И наживаются они, и продавая мак,
И насаждая опиат и наживаясь так.

И заптии сказали так: у нас ведь хватит рук!
И были б пятки, о Джафар, святилище наук!
Теперь уж в лавках слышен плач — торговцев стали бить,
Пускай не будут продавать, и опиум курить
Быть может, меньше стал народ, но что-то нет пока,
Но только заптии вот-вот облачены в шелка
И сытен плов на их столе, и перстни на перстах,
И на Каирской всей земле они внушают страх.

Джафар расстроен, что ж Каир по-прежнему в грезах..
И курит опиум, хоть бьют, хоть слезы на глазах..
И мудрый дервиш говорит тогда Джафару: Что ж,
Похоже, повелитель душ, не те ты пятки бьешь!
Джафар разгневан: как не те? Тогда уж, не спеши
Велю всем пятки побивать за счастие души!
Коль биты будут пятки все, тому не миновать,
Кто в этом виноват грехе, так будем избивать!

И заптии сказали так: у нас ведь хватит рук!
И были б пятки, о Джафар, святилище наук!
Каир затих, из дома в дом — нет правды на ногах.
Но только опиум курить не бросили никак!
А заптии еще жирней обедают теперь,
Уж стали бедных нанимать — по пяткам только бей…
Они на золоте едят, в цепях и бусах грудь,
Помочь Джафару все хотят, да только толку чуть.

Джафар расстроен, как же так, что опиум сильней?
Ведь били пятки всем подряд, без пользы неужель?
И мудрый дервиш говорит тогда Джафару: Что ж,
Похоже, повелитель душ, не те ты пятки бьешь!
Да как не те?! Всем пятки бил! На заптиев смотри, —
Вот как стараются они, хоть пятки все сотри!
Народ безнравственный пошел, битье ему не впрок, —
Все только курят опиат, и не несут оброк.

А мудрый дервиш говорит: да как же избирать
Кто этот опиум курил, и как определять?
Идет с работы человек, в поту он от труда,
От слез мутны его глаза, а ты его туда —
Его по пяткам можно бить, а можно взять оброк,
Плати, и к пяткам, может быть, не будет страж жесток.
И били лишь торговцев тех, кто прятал эту дань,
Ну а курильни ждал успех, плати — тогда беда
Тебя обходит стороной, другого заптий бьет —
Чужими пятками когда он хорошо живет!
Ну а когда велел ты всех да без разбору бить —
Платили люди лишь за то, чтоб пятки сохранить..
Жиреют заптии, а ты, в душевной простоте,
Не можешь отчего понять, что пятки бьешь не те?!

Так как же быть, спросил Джафар, чтоб зло искоренить?
Так очень просто: прикажи стражей по пяткам бить
В том случае, когда Каир под маком от зари —
Избиты будут сторожа, что нас не сберегли.
Коль не несут они догляд за городом твоим,
Тогда, коль пятки берегут — то сберегут Каир.

Разумно, отвечал Джафар, но уж не обессудь,
По пяткам первый получи, и тем доволен будь.
За то, что заптиев моих при мне ты осудил.
Ты этим осудил себя, а их вознаградил.

[Schnappen]

История о Мугабедзине и попугаях

Суров визир Мугабедзин, правитель Тегерана..
Он правит в городе один при помощи Корана..
И при совете мудрецов с его суровой власти –
Речет он: право, от глупцов на свете все несчастья!

Правление наше велико, но нет его глупее,
Караем мы порок легко, но новый его сменит.
Как будто сорную траву, мы чуть ножом срезаем,
Так и деянья наяву порочные караем.
Но ведь известно, сорняки с корнями выдирают!
Поэтому отныне я намеренья караю.

Постой, владыка, как судить намеренье то злое?
Ведь за деяние карать нам просто, а такое
Не доказать, не объяснить, не принуждать к пороку
Людей же нам. А как казнить? За мысли? То жестоко!

Людские мысли как прознать, не скажет правду вор нам
И злоумышленник пока ведь чист перед законом,
Пока не сотворил греха, на власть не поднял руку, -
Не осудить ни бедняка ни знатного – науку
Хочу чтоб вы преподнесли, чтоб люди сами донесли
Намеренья и слухи.

Совет молчит. Мугабедзин блажит и бьет ногами.
Тут говорит Аббл-Этдин: пусть купят попугаев.
Глашатаи велели всем, кому лишь жить охота
По пестрой птице завести, и чтоб о ней забота
Была в домах, чтоб Тегеран украшен попугаем..
Но а не будет – на кол тех, вершим, а не пугаем.

И вот минуло сорок лун, Мугабедзин заходит
В дом первый, видит: попугай, и взгляд с него не сводит.
И птицы глас: Визирь дурак, и дурь его от дури!
Маугабездин рассержен так, что право, быть в аду ли
Спокойнее, чем рядом с ним – но видит он злосчастье –
Хозяин будет осужден за осужденье власти!

А Аббл-Этдин хвалу и честь от визиря получит..
Намеренья и правда есть – деянья будут лучше.

Привык к тем птицам Тегеран, но ропщет понемножку –
Придумал попугая нам, придумай же и кошку.

Чего же проще, господа, - Аббл-Этдин смеется
По птице новой заведем, со старой расстаемся.
И учим птицу говорить слова похвал и лести –
И будет всем почетно жить, в достоинстве и чести.

Еще минуло сорок лун, Мугабедзин с проверкой
Заходит в дом, и вот уже рвет покрывало с клетки.
Там попугай: Велик визирь! И Тегеран правленьем
Его счастлив, а коль живет – его лишь наставленьем.

А Аббл-Этдин опять хвалу из уст визиря слышит..
Но позже, много лет спустя, он обо всем напишет.
Он пестрой птицей торговал, чья говорить – природа.
Как попугаев голоса берут за глас народа.