Литературный форум Фантасты.RU

Здравствуйте, гость ( Вход | Регистрация )

Литературный турнир "Игры Фантастов": "Шестое чувство" (Прием рассказов закончится 6.04.2024 года 23:59)

 
Ответить в данную темуНачать новую тему
Эмоциональный интеллект
Майкл Зимин
сообщение 15.10.2019, 19:03
Сообщение #1


Неизвестный пришелец
*

Группа: Пользователи
Сообщений: 9
Регистрация: 15.10.2019
Вставить ник
Цитата




Здравствуйте.

Не так давно решил попробовать себя в написании художественного произведения. Публикую то, что получается, в том числе на проза.ру под тем же именем.
Хотел бы получить стороннее мнение, есть ли вообще смысл доводить работу до конца, или я зря теряю время, потому что в голове сюжета еще минимум на 10 глав (к 5 законченным), а понять, зачем это нужно (мне или кому-то еще), так и не сумел.

Заранее спасибо.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Майкл Зимин
сообщение 15.10.2019, 19:05
Сообщение #2


Неизвестный пришелец
*

Группа: Пользователи
Сообщений: 9
Регистрация: 15.10.2019
Вставить ник
Цитата




Эмоциональный интеллект

Cogito ergo sum // Я мыслю, следовательно, я есмь
Рене Декарт


Глава 1

Для студентов 3-го курса “Прикладной математики и информатики” этот день начался не совсем обычно. Действительно, ведь им предстояло знакомство с новым преподавателем, спешившим посвятить их в таинства науки, которой сам он отдал последние 20 лет своей жизни. Впрочем, 09:00 на часах и 1 сентября в календаре не слишком способствовали стремлению учащихся к усвоению каких-либо знаний. Пределом возможностей казалась попытка вспомнить забытую за прошедшие месяцы таблицу умножения...
— Здравствуйте! Меня зовут Мельников Александр Семенович, — представился мужчина лет сорока в сером костюме, стоя перед аудиторией. — Я буду вести у вашей группы курс “Введения в модели искусственного интеллекта и методы машинного обучения”. Сегодня мы познакомимся с базовыми понятиями.
Сонные студенты зашелестели тетрадями, готовясь конспектировать все то, о чем будет вещать им лектор в ближайшие два академических часа, для которых каждый из присутствующих, без всяких сомнений, смог бы найти не менее достойное, хоть и более приземленное, применение.
— Существует несколько основных подходов к обучению машины, — начал Александр Семенович. — Во-первых обучение с учителем на размеченных данных. В этом случае мы явно сообщаем алгоритму, что и при каких условиях хотим от него получить. Во-вторых обучение без учителя, когда образцы данных никак не помечены, а перед машиной встает задача по выявлению закономерностей и общностей, то есть целью становится систематизация предоставленной информации. В-третьих обучение с подкреплением, родственное обучению с учителем. Данные в этом случае также оказываются размечены, однако награда или наказание за тот или иной выбор может быть весьма отдалена от точки принятия решения. Очевидным примером являются шахматы, где один ход может привести к победе или поражению далеко не сразу, но при этом, безусловно, вносит некий вклад в исход игры.
— А можно научить компьютер думать, что он человек? — спросил студент с задней парты. Хотя по насмешливой интонации в голосе было ясно, что сподвигла его на это не острая тяга к знаниям, а всего лишь подвернувшаяся возможность озадачить преподавателя каверзным вопросом.
— А как вы думаете, какой тип алгоритма обучения из упомянутых выше подходит для этой задачи лучше всего? — ловко ответил вопросом на вопрос преподаватель, воспользовавшись своим служебным положением.
— Мне кажется… Эмммм... Думаю, что обучение с… за... за-креплением? — неуверенно произнес погрустневший шутник.
— Хорошо. Только не с закреплением, а с подкреплением, — поправил Александр Семенович. — На самом деле, это очень хороший вопрос, который имеет глубокое философское значение. Он приводит к размышлениям о смысле жизни; к попытке понимания того, что значит быть человеком; о том, что такое человеческое сознание вообще; как измерить и описать на языке математики такие понятия, как воля, мотивация, эмоции… Большинство современных прикладных исследований в области искусственного интеллекта ограничиваются изучением частных случаев проявления рационального мышления. Например, обработку и синтез визуальных и звуковых сигналов. Но, по сути, это всего лишь более сложные интерфейсы взаимодействия со все той же вычислительной машиной, которая способна исключительно на подчинение четко определенному набору команд, оставаясь “бездушной железякой”. Возвращаясь к вашему вопросу, могу предложить следующий ответ, хоть и не уверен, что он вас удовлетворит. В теории возможно все, но на практике мы встречаем препятствие в виде неполного понимания множества аспектов человеческой природы. Преодоление этого препятствия является необходимым условием для успешного решения обозначенной вами проблемы. Во всяком случае, если мы ограничены в выборе известными на сегодня методами.
Финальным аккордом к лирическому отступлению оратора послужил завывающий звук пожарной сирены, который одновременно оказался отличным будильником для тех студентов, которые накануне переусердствовали, “отмечая” начало нового учебного года.
— Да это учебная па-лю-бому! Решили с первого дня проверку нам устроить, чтобы не расслаблялись, — отозвался голос уже отошедшего от случившегося ранее конфуза студента.
— Я ничего про учебную тревогу не слышал. Ну ничего, сейчас разберемся, — спокойно прокомментировал ситуацию Александр Семенович, неспешно направляясь к двери.
К этому моменту практически все учащиеся уже успели собрать вещи, но пока никто не решался встать со своего места.
Из коридора через приоткрытую дверь сквозь гул сирены доносился топот десятков ног, которые, судя по всему, стремились унести своих владельцев как можно дальше от источника столь неблагозвучной мелодии.
Через несколько мгновений Александр Семенович развернулся и с присущим ему беспристрастием сообщил притихшим студентам, ожидающим своей участи:
— Ну что, с вещами на выход. Похоже, что-то и правда горит.
Произнесенная фраза сработала спусковым крючком, приведшим в движение поток тел, направленный в сторону выхода. Дополнительным стимулом, подчеркивающим реальность угрозы, выступил дым, который отчетливо сгущался в коридорах высшего учебного заведения.
Александр Семенович уже готов был последовать за толпой, когда его остановило какое-то движение в опустевшей аудитории, которое он скорее почувствовал, чем увидел. Сфокусировав свой взгляд на неведомой аномалии, преподаватель даже немного вздрогнул от неожиданности — к нему навстречу шел отставший от своих одногруппников неопознанный студент.
По лицу приближающегося студента нельзя было догадаться о его отношении к происходящему — на нем не было ни признаков паники, ни волнения, оно не выражало ничего, как маска с застывшим оттиском безразличия и даже некоторой скуки вселенского масштаба. Казалось, что это лицо создано искусственно и не предназначено для проявления каких-либо человеческих чувств. Особый контраст на фоне такого безжизненного лица создавали вечно полуприкрытые глаза — глубокие, наполненные чем-то чуждым, которые смотрели одновременно и в самую суть, и абсолютно мимо. Александр Семенович поймал на себе изучающий взгляд этих странных глаз, невольно подумав, что так смотрят не на живое существо, коим он себя привык считать, а на сложный электронный прибор, пытаясь понять, как он работает.
— Поторопитесь, пожалуйста. Все же горим, экстренная ситуация, — с легкой опаской проговорил преподаватель.
— Окей, — тихо, но отчетливо, произнес студент, после чего и впрямь прибавил скорость шага, двигаясь по практически опустевшему зданию университета.
Александр Семенович, будучи человеком осторожным, тоже решил не рисковать, поэтому закрыв аудиторию тотчас же последовал примеру остальных, уже через минуту вдыхая чистый осенний воздух на крыльце родного вуза и всматриваясь в кучкующиеся группы шумных людей, весело обсуждающих случившееся.

* * *

Несмотря на то, что ситуация с пожаром разрешилась достаточно быстро, а дым уже успел развеяться, прерванные занятия возобновить так и не удалось, поскольку многие студенты с присущим им стремлением к свободе и независимости разбрелись кто куда, а особого энтузиазма утруждать себя отловом беглецов ни у кого из преподавателей в “День знаний” не ощущалось.
— Да, что-то спалили в лаборатории, — с легким раздражением в голосе поведал Александр Семенович своим коллегам, собравшимся на кафедре отделения электронных и информационных систем. — Конечно, хорошо, что никто из сотрудников не пострадал, но испорченное оборудование уже не вернуть. Часть сгорела, а часть залили водой, когда пытались все это безобразие потушить.
— С вашим финансированием стыдно жаловаться. Копеечные ведь потери по меркам тех сумм, которые вам регулярно выделяют по грантам, — язвительно подметила Светлана Анатольевна, в прошлом бывшая аспирантка Александра Семеновича, а в настоящем кандидат физико-математических наук и преподаватель “Основ программирования” у младших курсов.
— Светлана, ну вы же понимаете о чем идет речь! Не в оборудовании дело, а во времени, которое было потрачено на подготовку к эксперименту, результаты которого в ближайшее время весьма гармонично впишутся в пейзаж городской свалки, — возразил Александр Семенович, который как-никак являлся главным научным сотрудником пострадавшей лаборатории, а по совместительству и руководителем “прогоревшего” проекта, что и объясняло его изрядно испорченное настроение.
— Вы лучше вот что мне скажите, — сменил тему Александр Семенович. — Вы ведь вели занятия у “Прикладной математики” в прошлом году? Что это за студент…
— Никита Злотников! — мгновенно сообразила Светлана, не дослушав вопрос бывшего наставника. — Так-то хороший парень, способный студент с отличной успеваемостью, можно сказать, талантливый, но…
— Но? — с напором спросил Александр Семенович.
— А что, он что-то натворил? Почему вы спрашиваете? — не спешила раскрывать все карты Светлана.
— Да нет, просто интересуюсь.
— Хорошо. Прямо говоря, он необычный... У него что-то очень похожее на синдром Аспергера — наверняка встречались с таким понятием. Это нарушение в психическом развитии, сходное по симптомам аутизму. Больные с таким диагнозом испытывают сложности в социальной адаптации, с трудом способны понимать свои и чужие эмоции. Имеют узкие, но невероятно глубокие интересы в тех или иных областях, что при удачном раскладе позволяет им стать гениальными учеными, музыкантами, художниками, программистами.... У Никиты все эти черты в большей или меньшей степени проявляются, а областью интересов, как можно догадаться, он избрал нашу специальность. Вот по гуманитарным дисциплинам у него все не так гладко. Например, я слышала, что в прошлом году он пересдавал социологию в компании самых закоренелых прогульщиков, и это при том, что у него самого не было ни одного пропуска. С одногруппниками практически не общается, да ему самому, видимо, это не особо и нужно. Разве что, всегда принимает активное участие в спорах и обсуждениях по тем вопросам, которые отвечают его увлечениям, — это практически единственный способ наладить с ним контакт.
— Откуда такая осведомленность? — удивился Александр Семенович.
— Вы о чем? О синдроме Аспергера или Никите? Насколько помню, все началось с того, что я заинтересовалась... назовем это “особенностями в поведении” Никиты. Поиск в интернете по симптомам вывел меня на статьи про аутизм и тот самый синдром Аспергера, который я и взяла на себя смелость поставить ему заочно в качестве диагноза. Так-то его медицинскую книжку или справок я, конечно, не видела, поэтому могу глубоко заблуждаться, но что-то мне подсказывает, что истина где-то рядом, — глубокомысленно произнесла Светлана.
— Вот оно что, — как-то задумчиво произнес Александр Семенович, когда в дверь кафедры постучали, а через мгновение на пороге уже стоял младший научный сотрудник злополучной лаборатории.
— Александр Семеныч, вас хочет видеть Борис Иваныч. Он только что подошел и сейчас осматривает то, что осталось от вычислительного центра, — произнес внезапный гость.
— Да, спасибо, уже иду, — с явным напряжением ответил руководитель проекта, в очередной раз невольно прокручивая в голове варианты развития неприятного, но неминуемого разговора с куратором научной работы.

* * *

Александр Семенович уже успел побывать на месте пожара за пару часов до этого, посему когда он вновь вошел в лабораторию, после того, как провел карточкой-пропуском по щели электронного замка, представшее зрелище не смогло его впечатлить. Все те же разбросанные по полу распечатки с формулами, которые издали больше напоминали таинственные заклинания из книг по черной магии, и для большинства обывателей могли вызвать хоть какие-то ассоциации с математикой лишь благодаря скупому вкраплению цифр и знаков арифметических операций; рулоны листингов программ, безжалостно исписанные разноцветными ручками и маркерами, как будто они попали в руки особо креативному дизайнеру, а не опытному программисту, который просто привык “работать по старинке”, как он сам пояснял свою методику отладки кода; громоздкое оборудование со множеством датчиков и проводов, назначение которого по внешнему виду было совершенно неочевидным, но смутно напоминало то ли замысловатый силовой тренажер, то ли что-то, позаимствованное из камеры пыток; ну и, конечно, гордость всего университета, а по совместительству и виновник возгорания, — небольшой, но вполне настоящий суперкомпьютер, изрядно закоптившийся и промокший.
— Здравствуйте, Борис Иванович! — с должной энергией обратился Александр Семенович к невысокому пухлому мужчине, стоявшему рядом с грустно покосившейся стойкой поблекшей “гордости”.
— Привет, Саша, — мягко, даже успокаивающе, произнес куратор, не оборачиваясь к собеседнику. — Как дела?
— Сами видите, Борис Иванович.
— Да, вижу… Не подумай, что я на тебя давлю, но ты же сам прекрасно понимаешь ситуацию. Мы работаем не в вакууме. У нас есть заказчики — да еще какие заказчики! Но им нужны результаты. Разумеется, не всё сразу. Это все понимают. Однако мы должны постоянно демонстрировать прогресс. Не будет прогресса — заказчики найдут тех, кто сможет им его обеспечить, а у нас второго шанса уже не будет.
— Не могу согласиться, Борис Иванович. Прогресс все же имеется.
— Прогресс? Ну вот смотри, Саша. Мы заявили, что разрабатываем технологию настоящего искусственного интеллекта, способного пройти тот же тест Тьюринга. И что мы показали спустя год работы? — Роботизированного кота, — ответил на свой же вопрос Борис Иванович, покосившись на подиум, центральное место которого занимал блестящий корпус неведомого животного, отдаленно напоминавшего небольшую кошку.
— Но это же было настоящим прорывом в наших исследованиях. Мы первыми во всем мире добились успеха при загрузке сознания живого существа в вычислительную среду. То есть фактически создали автономный цифровой клон животного, который вел себя в точности так, как оригинал, управляя своим роботизированным телом.
— Допустим. Но посмотри на это глазами заказчика. Он ждет от нас разумную машину, а мы ему приносим игрушку стоимостью 100 миллионов рублей. Но нельзя не признать, что все прошло тогда даже лучше, чем я ожидал. Этим котом мы показали наш потенциал и вселили в заказчика уверенность, что мы не совсем сумасшедшие, а на самом деле знаем, что делаем. Вполне закономерно, что с того момента нашу деятельность засекретили. Но что было дальше? — Давай я напомню. Несколько лет чисто теоретических исследований, которые по плану должны были привести нас к главной цели, то есть к загрузке человеческого сознания в компьютер. А что в итоге? — В итоге полный провал, да еще и не один.
— Полученные данные говорят о том, что испытуемые в тех неудачных экспериментах не удовлетворяли тем или иным техническим ограничениям, которые неизбежно проявляются на текущем уровне развития методологии. Изначально мы предполагали, что для наших целей подойдет среднестатистический мужчина рабочей профессии, которым в результате стал некий слесарь, отобранный путем рандомизированной выборки. И ведь в первые минуты после запуска системы с загруженной личностью объекта казалось, что все получилось. Искусственный интеллект сумел вступить в диалог с работниками лаборатории, пользуясь доступными ему микрофоном и колонками. Да, речь была не очень внятной, но вполне допустимо, что системе требуется время на адаптацию, чтобы подстроиться под периферию. А вот предугадать, что интеллект начнет не развиваться, а деградировать, мы и правда не сумели, хотя никто особо не удивился, когда через несколько минут после запуска все просто зависло. Выглядело это так, словно электронный мозг сошел с ума от осознания происходящего, начав бормотать откровенную бессмыслицу. “Вскрытие” выявило столько внутренних логических ошибок, включая бесконечные циклы и ничем неограниченные рекурсивные вызовы, что попытка реанимировать “больного” выглядела абсолютно бессмысленной, поскольку полученные повреждения оказались несовместимы с жизнью, пусть и цифровой. В результате разбора полетов было выдвинуто предположение, что наличие специальных навыков может оказывать негативное влияние на стабильность модели загруженного сознания, что полностью определило наш выбор на позицию второго испытуемого, которым стал молодой сторож, недавно отслуживший в армии, без специального образования и каких-либо амбиций. К сожалению, исход эксперимента ничем не отличался от первого, что, конечно, привело нас в легкое замешательство.
— Хорошо еще, что заказчики поверили, что мы хоть куда-то движемся, основываясь исключительно на отчетах и протокольных видеозаписях, где в невнятном лепетании, доносящемся из колонок, можно разобрать какие-то слова, иначе нас бы уже давно расформировали, и занимались бы мы сейчас ремонтом ноутбуков и телевизоров. Ну ладно, а что на счет третьего эксперимента? Он явно обошелся нам дороже остальных, — поинтересовался Борис Иванович, невольно махнув рукой в сторону сгоревшего суперкомпьютера.
— После первых неудач мы решили избрать в качестве испытуемого представителя иной гендерной группы, то есть женщину. В качестве таковой выступила типичная домохозяйка. Меня самого в момент запуска симуляции сознания в лаборатории не было, но после разговора со свидетелями случившегося я выяснил, что события развивались не намного лучше, чем в экспериментах с мужским сознанием. Впрочем, так было лишь поначалу, вскоре все стало даже хуже. Первичный анализ загоревшегося вычислительного модуля суперкомпьютера указывает на аппаратный сбой в системе охлаждения, вызванный производственным браком, однако дыма без огня, как известно, не бывает. Причиной столь серьезного перегрева, приведшего к катастрофическим последствиям, по общему мнению послужила невероятно интенсивная вычислительная нагрузка. Детали аварии выясняются, поэтому полагаю, что вскоре мы узнаем что-то поистине важное, что еще больше приблизит нас к долгожданной цели.
— Очень хорошо, Саша, — без особо энтузиазма прокомментировал Борис Иванович. — Компьютер в ближайшие дни заменят. Я уже обо всем договорился. Но ты уж своих парней мотивируй, как следует, они ведь ребята толковые. Только учти. По моим оценкам времени у нас остается совсем мало, буквально до конца этого года, то есть примерно четыре месяца. Если в отчете единственным достижением будет фигурировать лишь весьма недешевый способ разведения костра, то… Ну, впрочем, я верю, что у тебя все получится, Саша, поэтому не имею права тебя более отвлекать. И обязательно держи меня в курсе происходящего, — с этими словами куратор проекта, висящего на волоске, неспешно вышел из лаборатории, оставив Александра Семеновича в глубоких раздумьях.

* * *

— Ого, этот даже мощнее будет! — с нескрываемым восхищением произнес лаборант Дима, глядя на новый суперкомпьютер, заменивший собой своего менее удачливого собрата.
— Главное, чтобы тоже не накрылся, — пробормотал старший инженер-программист проекта Виктор Игоревич со свойственной ему долей пессимизма.
— Да не, не должен, сам лично каждый датчик перепроверил. Больше такой ерунды не повторится, — весомо заявил, ответственный за аппаратную часть Егор Михайлович.
— Будем надеяться, — поставил точку в дискуссии руководитель проекта, собравший ключевых членов команды для проведения мозгового штурма в отношении возможных дальнейших действий, которые бы позволили оставаться на плаву хотя бы чуть подольше, чем до конца текущего года. — Итак, начнем с самого главного. Егор, удалось еще что-то выяснить по причинам возгорания?
— Так-то я вам сразу сообщил, еще в день ЧП, что все дело было в неисправном термодатчике. Больше мне особо и добавить нечего. А вот Виктор что-то интересное сумел разузнать по своей части. Думаю, что имеет смысл слово ему передать.
Виктор Игоревич немного напрягся, выпрямившись на стуле, но эстафету от Егора принял:
— Да, уж не знаю, как с точки зрения железа, но на уровне софта весьма занятно все это выглядит. Если верить сохранившимся дампам памяти и логам профилировщика, то сгоревший вычислительный модуль практически мгновенно после старта эксперимента захватил все выделенные ему ресурсы, при том, что все остальные модули были загружены не более, чем на 3-5%. Егор не даст соврать, что они даже начать нагреваться не успели. А теперь самое интересное. Как вы знаете, способ деления модулей в текущей архитектуре основывается на нашем представлении об отделах головного мозга, чтобы проще было следить за ходом симуляции. Так вот. Дефектный модуль отвечал за распознавание и управление эмоциями, то есть за то, что обобщенно называют эмоциональным интеллектом.
— Нервная тетка попалась, видимо, — перебил докладчика заскучавший лаборант.
— Дима, пожалуйста, пока что не лезьте под руку со своим остроумием. Тут серьезные вопросы решаются. Продолжайте, Виктор, — восстановил порядок Александр Семенович.
— Да, спасибо, — поблагодарил старший программист. — Именно эмоциональный интеллект привел к сбою всей системы. Более того, подняв архивы по предыдущим экспериментам, я решил проверить, а как там себя вел этот модуль эмоций. И поразился тем, что мы могли этого не замечать. Конечно, с мужским сознанием эффект гораздо менее выражен, что в некоторой степени нас оправдывает, но все же явственно просматривается аналогия. Модуль, отвечающий за эмоции, в первых двух экспериментах захватывал все большее число ресурсов, постепенно тянув за собой на дно прочие стабильные части. Последний эксперимент отличался лишь тем, что эмоции не успели “заразить” все искусственное сознание, а сразу вывели из строя аппаратуру, но похоже, что симуляция до сих пор разворачивалась по одной и той же вырожденной схеме.
— Понял. А можем ли мы отключить этот эмоциональный интеллект, если он нам все портит? — предложил Александр Семенович.
— Это все равно, что сделать человеку лоботомию. Жить будет, но останется ли разумным в широком смысле? Не думаю, что подобные радикальные меры приведут нас к достижению поставленной цели, — вмешался в обсуждение до этого молчавший нейробиолог Антон Павлович.
— Ну хорошо, Антон, а что вы предлагаете, как специалист в этой сфере? — поинтересовался Александр Семенович.
— Полагаю, что мы можем держать в запасе вариант с подобной электронной лоботомией, но считаю его не слишком перспективным. Как правило, мозг взрослого человека теряет гибкость, поэтому любые органические изменения приводят к непоправимым осложнениям той или иной тяжести, вплоть до так называемого состояния “овоща”. Вероятно, электронная версия, являясь лишь цифровой копией, не будет способна превзойти биологический оригинал, обхитрив природу. Однако я вижу более удачный подход. Поскольку загрузить можно любое сознание, достаточно подобрать такой образец, который уже обладает атрофированным эмоциональным интеллектом, но все же сохраняет минимально-необходимые для жизни характеристики. В первую очередь для этого подходят люди с выраженными расстройствами шизоидного и аутистического спектров.
— И что, нам теперь шизиков и аутистов по психушкам искать придется? — брезгливо заметил Егор.
— Не придется. Есть у меня на примете один кандидат из числа учащихся… — заверил собравшихся Александр Семенович.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Майкл Зимин
сообщение 15.10.2019, 19:06
Сообщение #3


Неизвестный пришелец
*

Группа: Пользователи
Сообщений: 9
Регистрация: 15.10.2019
Вставить ник
Цитата




Глава 2

“Так он еще и в первом ряду сидит. Никита Злотников... — думал Александр Семенович, продолжая столь бесцеремонно прерванную неделю назад лекцию у 3-го курса. — Интересно, как я его в прошлый раз сразу-то не заметил...”
В то же самое время вряд ли кто-то из слушателей мог догадаться, какая активная мыслительная деятельность проворачивается в сознании их лектора на фоне размеренного и четкого потока излагаемого материала. Проделывать подобные трюки ментального жонглирования Александру Семеновичу позволяло безупречное знание преподаваемой дисциплины, чем он благоразумно и пользовался, выискивая пути “вербовки” перспективного кандидата для очередного эксперимента с надежной на то, чтобы этот же эксперимент не стал и последним.
“Напрямую обратиться к нему не вариант... — взвешивал в уме Александр Семенович, — все же проект формально секретный, даже пришлось давать подписку о неразглашении... Пойти по привычной схеме тоже вряд ли получится... Как же хорошо, что установка для сканирования сознания так похожа на аппарат МРТ, хоть и куда сложнее... Да и по времени процедура считывания занимает примерно столько же, сколько обычное МРТ-обследование головного мозга. Конечно, потом на декодирование результатов и построение компьютерных моделей уходит не меньше недели, и это при том, что вся обработка производится на суперкомпьютере, но, к счастью, личное присутствие “пациента” на этом этапе уже не требуется… Так, ну а если...”
— Почему здесь получилось 2a? Ведь мы должны были взять производную по x, но выходит, что взяли по w? — неожиданно для Александра Семеновича раздался смутно знакомый голос, который вывел его из глубокого транса размышлений.
— Сейчас... — задумчиво произнес преподаватель, который уже успел окончательно вернуться в реальность с внезапным осознанием того, что находится перед доской, сверху до низу исписанной громоздкими формулами, взирая на них, как в первый раз, будто и не он их писал, а кто-то другой. — В каком месте? — уточнил Александр Семенович, повернувшись к аудитории, и сразу же пожалев об этом, поскольку мгновенно ощутил на себе давление тех самых глаз — глаз Никиты, который, уже не оставалось сомнений, и задал вопрос.
— На второй строке, — отозвался Никита, направив шариковую ручку, как указку, на место предположительной ошибки.
Александр Семенович с явным облегчением вновь повернулся к доске, чтобы встретиться лицом к лицу с той самой ошибкой, в существовании которой он уже нисколько не сомневался. После чего проговорил, стирая написанное и одновременно искоса поглядывая на наручные часы:
— Да, спасибо, вы совершенно правы. Впрочем, до конца занятия остается десять минут, а это означает, что пришло время познакомить вас с хорошей традицией, к которой вы все скоро тоже привыкните. Достаем листочки, пора немного поработать головой.
— Какие еще листочки? — в унисон прозвучали удивленные голоса из разных концов аудитории, в которых явственно читалась надежда, что им все-таки это послышалось.
— А какие найдете: в клеточку, в полосочку, в кружочек, — нарочно неумело ободрял начавших паниковать студентов взявший себя в руки преподаватель. — Проверим, как хорошо вы освоили типы алгоритмов машинного обучения. Сформулируйте пять задач на обучение с учителем, и пять на обучение без учителя. После звонка подписанные работы сдаем мне на стол.
“Что же с тобой делать, Никита... — вернулся к своим изысканиям Александр Семенович, задаваясь все тем же вопросом, когда его посетила непревзойденная по своему изяществу и простоте идея. — Ну конечно! Как я раньше об этом не подумал!” — чуть не воскликнул вслух руководитель проекта, уже начав выстраивать возможные пути развития запланированной беседы с будущим испытуемым.
Первым из студентов справился с заданием Никита, на что намекал двойной тетрадный листок, лежащий на ранее обозначенном Александром Семеновичем столе. В общей сложности на подготовку ответа способному первопроходцу потребовалось не более 2-3 минут.
“Как от пожара спасаться, так не торопится, а здесь прямо спринтер какой-то...“ — заметил про себя преподаватель, внимательно рассматривая правильное решение поставленной задачи и подпись в правом верхнем углу: “Злотников Н., гр. 9311”.
— Никита, до скольки у вас сегодня занятия? — аккуратно начал Александр Семенович.
— До 16:00, — с небольшим усилием припомнил Никита.
— Не могли бы вы зайти ко мне в это время? Хочу предложить вам поучаствовать в конкурсе научно-исследовательских работ, который вас наверняка заинтересует.
— Даже не знаю, а что за конкурс? — заколебался Никита.
— “Инновационные модели искусственного интеллекта”. Проводится среди студентов. Вы не волнуйтесь. Выигрышную тему я уже наметил, а вот человека, который смог бы ее на должном уровне представить, оказалось найти не так легко.
— Хорошо, можно подумать, но я ничего заранее обещать не могу. Мне нужно узнать подробности.
— Отлично! Договорились! Тогда жду вас сегодня в 16:00 на четвертом этаже в кабинете 404.

* * *

В назначенное время в назначенном месте Никита сидел на мягком офисном кресле, изучая минималистичный интерьер небольшого помещения. Бледно-желтые стены с развешанными, как на витрине, рядами дипломов, патентов, наград и прочих почетных произведений типографского искусства. Обычный офисный стол, на который весомостью своего бренда давил современный ноутбук яблочных мастеров. Больше на том столе, между тем, не было вообще ничего — ни бумаг, ни посуды, ни даже пыли. Завершало перечень сколько-нибудь значимых вещей внушительных размеров кожаное кресло руководителя благородного коричневого цвета, на котором, как на троне, восседал сам Александр Семенович.
— Никита, очень хорошо, что вы пришли. Наслышан о ваших успехах от коллег по кафедре, — начал Александр Семенович, пытаясь не уступать своему студенту по силе взгляда, что у него, несомненно, получалось, хоть и с заметным напряжением вплоть до рези в глазах. — Сразу перейду к главному. Прием конкурсных работ ведется до конца октября этого года. Организаторами предусмотрены денежные призы для участников, занявших первые три места. Конкурс всероссийский, но уверен, что если вы выступите с предложенной мной темой, то гарантированно попадете в число победителей, а с большой вероятностью и на верхнюю ступень пьедестала.
— Звучит в целом неплохо, но что за тема? — поинтересовался Никита.
— Компьютерная модель человеческого обоняния! — чересчур пафосно провозгласил Александр Семенович.
— Обоняния?
— Ну да. То есть реализация программно-аппаратной симуляции части нервной системы человека, отвечающей за восприятие запахов. Своего рода кибернетический нос.
— Нос? Вы точно уверены, что это выигрышная тема? — с легким сомнением в голосе произнес Никита.
— Безусловно! Обоняние играет огромную социально-культурную роль в жизни современного общества, а про первобытное даже и говорить не приходится, поэтому актуальность темы просто не может вызывать какие-либо сомнения. При более близком рассмотрении это еще и крайне увлекательное и перспективное направление исследований, которое поглотит вас с головой. Я это обещаю, — с прозорливостью пророка предсказал Александр Семенович.
— Допустим. И каков план?
— Вижу деловой настрой! Мне это нравится! С этого момента начинается самая захватывающая часть работы. Вы будете изучать материал не по книжкам, а на натуре.
— Что значит на натуре?
— Смотрите, Никита. К сожалению, мы не можем привлечь к студенческой работе людей со стороны. Это будет нарушением правил конкурса, — немного слукавил Александр Семенович, — но у нас есть выход. Вы наверняка слышали историю знаменитого конструктора микроскопов?
— Не думаю…
— Он также известен научному миру, как первый человек, который сумел рассмотреть спермотазоид. Не стоит и сомневаться, что начинал он с образцов для анализа, подготовленных лично. Вот ведь были времена! Не то, что сейчас. Таких упорных и увлеченных своим делом исследователей уже и не осталось почти. Трудились не покладая рук!
— Эммм…
— Ну да, впрочем, вы правы. Что-то меня занесло... Не самый удачный пример, но суть вы уловили.
— Окей, а что от меня требуется?
— Датчики для улавливания запахов уже имеются — я в свое время тоже занимался этой задачей, вот и сохранились с тех пор. Но датчики формируют лишь первичный сигнал. Основная часть работы происходит глубоко в голове, когда порождаемые импульсы вызывают те или иные ответные реакции, особенности формирования которых вам и предлагается изучить. Для этого понадобится провести что-то вроде МРТ, чтобы получить цифровой оттиск интересующей нас части нервной системы. На этот счет тоже не волнуйтесь — в нашем научно-исследовательском центре есть установка, разработанная как раз для таких целей, поэтому для вас все бесплатно. Как только оттиск будет готов, вам останется лишь разработать софт, связывающий аппаратные и программные компоненты в единое целое. Разумеется, при этом перед вами встанет задача предобработки структуры информационной модели, прототипом которой, послужит ваш собственный мозг; вам также потребуется найти способ интерпретации ответных реакций на различные типы запахов. По собственному опыту могу рекомендовать вам цветовое представление, то есть применить своеобразную синестезию, что будет одновременно и эффектно, и информативно.
— А это не опасно? Это МРТ…
— Абсолютно безопасно! Я бы ни в коем случае не стал рисковать здоровьем своего студента… Даже во имя науки! Вы во время процедуры ничего не почувствуете — скорее даже сможете отдохнуть. Само сканирование занимает около часа.
— Ну если вы так говорите… Как тогда предлагается действовать дальше?
— Никита, в первую очередь нужно считать ваше созна… эээ... то есть… просканировать отделы нервной системы, ответственные за обработку запахов, — поправился Александр Семенович. — Если вы не заняты, то можем все сделать прямо на этой неделе… в субботу... часов в 10 утра. В лаборатории на втором этаже. Наверняка знаете, где она находится, там еще пожар недавно был. Как вам такой вариант?
— Окей, мне это время подходит.
— Ну и замечательно! Тогда до субботы! А пока можете изучить правила конкурса и кое-какие мои работы. Ссылки я пришлю на ваш университетский емейл, — с этими словами Александр Семенович поднялся со своего кресла и вытянул вперед руку, которую в течение нескольких секунд внимательно рассматривал Никита, после чего не вставая неловко пожал, вероятно, наконец осознав, что от него ожидает расплывшийся в широкой улыбке руководитель.

* * *

В субботу утром университет представлял собой спокойное место, тишину которого нарушал лишь негромкий преподавательский бубнеж, доносящийся из отдельно взятых аудиторий, в которых отбывали срок студенты, не сумевшие или просто поленившиеся перенести занятия на более удобное время. Впрочем, Никита об этом не особо задумывался. Он целеустремленно продвигался в сторону лаборатории, до которой уже оставалась пара десятков шагов. Нельзя сказать, что он боялся того, что его ожидало, но ощущения в организме явно напрягали. Особенно непонятное тянущее чувство внизу живота, которое беспокоило его еще с момента выхода из дома.
Никита подошел к металлической двери, на которой была закреплена небольшая пластиковая табличка с какой-то шифровкой “НИИ-кР/Мельников-42БГ”, которую мог перевести на русский язык только тот, кто ее и составил. Под ней был закреплен неаккуратно оторванный и сложенный пополам тетрадный листок с размашистой надписью, на этот раз предназначенной для людей, а точнее, для того, кто ее сейчас читал: “Никита, мы вас ждем. Когда будете на месте, нажмите кнопку на замке.”
Никита послушно исполнил предписание, нащупав небольшую круглую кнопку на обозначенном в послании замке, после чего незамедлительно услышал отдаленный “динь-дон”... приближающиеся шаги… слабый писк электронного замка… дверь резко открылась.
— Привет, ты Никита? — поинтересовался, и сразу продолжил, не дожидаясь ответа, незнакомец. — Александр Семенович предупредил, что ты придешь. Ему потребовалось отойти по делам, но он обещал, что скоро вернется. Ах да! Меня зовут Егор Михайлович, можно просто Егор. Пойдем пока что начнем без него, чтобы время зря не терять.
Никите ничего не оставалось, кроме как проследовать в недра лаборатории за встретившим его техническим специалистом.
— Ты пока посиди тут, а я еще раз проверю, что все готово. Я, конечно, заранее эту бандурину запустил, чтобы успело прогреться к твоему приходу, но мало ли. А то сожжем тебе еще мозги случайно… Да ладно, это шутка была... Чего ты так смотришь на меня? — выдавил из себя Егор, почувствовав на себе пристальный взгляд Никиты, от которого ему вдруг стало не по себе.
Никита сидел на низком диване и внимательно наблюдал за тем, как техник Егор со знанием дела копается в кипе разноцветных проводов, торчащих из приподнятой дверцы на боковой стенке капсулы, которая и правда напоминала аппарат МРТ. Только очень обшарпанный и будто находящийся на вечном ремонте.
— Когда-нибудь проходил томографию? — обратился Егор к Никите, когда наконец закончил с настройкой, однако сориентировавшись по отрицательному мотанию головы последнего, продолжил без паузы. — Тут практически все то же самое, хоть принцип работы и отличается. Просто лежишь и не двигаешься, говорить тоже нельзя. Ну и шумит еще эта штука, но быстро привыкнешь. В общем-то и все. Инструктаж окончен, можем приступать. Ложись на кушетку.
Никита медленно подошел к сканеру… лег на кушетку, которая оказалась на удивление намного мягче и комфортнее, чем выглядела со стороны… и направил свой взгляд точно вверх, когда Егор с помощью нехитрого приспособления, похожего на шлем из мягкого пластика, зафиксировал ему голову.
— Это чтобы помех поменьше было, иначе скорость обработки настолько упадет, что нам тут до ночи с тобой сидеть придется. Да... глаза тоже закрывай, — отдал последнее наставление Егор, уже находясь рядом с панелью управления, на которой плавным, но уверенным движением руки нажал кнопку “Пуск”.
Через мгновение на капсуле часто замигали многочисленные зеленые огоньки, как на гигантском модеме. А одновременно с этим в небольшом отдалении от места, где неподвижно лежал Никита, проснулся никак не проявлявший себя до этого суперкомпьютер, который внезапно стал похож на новогоднюю елку, украшенную сотнями гирлянд.
— Загрузка пошла… — прошептал Егор, обращаясь скорее к пространству, чем к себе или Никите.
Вскоре, как и обещал, вернулся Александр Семенович, опытным взглядом осматривая лабораторию, и одобрительно кивая головой, как будто мог разобрать в хаотичном мигании светодиодных индикаторов что-то доступное одному ему, а, закончив инспекцию, тихо произнес:
— Егор, все идет хорошо?
— Да, Александр Семенович, все в порядке. Можно вас на минуту? Давайте выйдем, чтобы не мешать Никите, — в тон ответил Егор.

Уже через несколько минут они стояли на крыльце университета. Егор закурил и обратился к руководителю:
— А вы уверены, что Никита нам подходит? Не особо-то он и похож на шизика… Разве что глаза…
— Егор, кончайте с этими глупостями. Хотя про глаза вы, конечно, верно подметили. Такой взгляд нельзя не заметить… — перебил Александр Семенович. — Ну а если серьезно, нам же не психически больной человек нужен, а просто с нарушенным эмоциональным интеллектом. Люди с неустойчивой психикой по определению не подойдут для эксперимента. Если уж их биологическое тело не справляется, то что говорить о столь хрупкой компьютерной симуляции…
— А по шапке нам не влетит за такое?
— За какое такое?
— Ну вы там что-то про конкурс говорили, про обоняние. Это ведь получается, что мы мало того, что Никите часть данных сливаем, так он эти данные еще и доступными общественности сделает. А как же статус секретности проекта?
— Во-первых, если вы будете внимательно читать то, что подписываете, то увидите, что статус секретности распространяется на технологию загрузки сознания в комплексе, а не на результаты считывания отдельных участков нервной системы, которые в силу сложности анализу практически не поддаются, а в отрыве от остальных частей на практике оказываются бесполезны, как если бы у вас была видеокарта, но не было материнской платы, процессора, памяти и всего остального. Во-вторых, мы выдаем ему только небольшую часть данных, достаточную для достижения поставленной цели, при этом внесем в модели серьезные загрубления, без которых он вообще ничего не сможет сделать на обычном компьютере. Ну и в-третьих, сразу видно человека, слабо знакомого с реалиями научной жизни. Еще раз подчеркиваю, что это конкурс научно-исследовательских работ СТУДЕНТОВ. Даже не аспирантов, где еще можно ожидать, что комиссия прочитает хотя бы введение и заключение. В студенческих конкурсах смотрят только на название вуза, от которого выступает участник, фамилию научного руководителя и выбранную тему. И именно в таком порядке. С точки зрения распространения идей отправлять работы на подобные конкурсы все равно, что бросать их сразу в печь. Они в любом случае навсегда останутся неизвестными.
— Понял. Тогда пошли обратно к Никите? А то по технике безопасности не положено оставлять без присмотра… — сказал Егор, затушив недокуренную сигарету.
— Да, идемте, — согласился Александр Семенович.

Спустя примерно час капсула, всасывающая байт за байтом мельчайшие детали сознания Никиты, затихла, а индикатор загрузки показывал 100%, что, впрочем, было даже не началом, а лишь подготовительным этапом к основной фазе эксперимента, поэтому Александр Семенович не спешил радоваться.
— Спасибо, Никита, вы очень хорошо справились. Можете вставать, — сообщил руководитель проекта, снимая фиксатор с головы подопытного.
Никита открыл глаза. Затем с небольшим, но все же явственным, усилием принял сидячее положение на кушетке.
— Как себя чувствуешь? Ничего не болит? — несколько обеспокоенно поинтересовался Егор.
— Нормально. Немного голова кружится, — признался Никита.
— Ничего страшного, это распространенный побочный эффект, сейчас пройдет, — пояснил Александр Семенович, а затем продолжил. — Никита, вы сейчас немного придите в себя, а потом отправляйтесь домой отдыхать. На обработку того, что мы сегодня считали, уйдет минимум пара дней, поэтому про конкурс можете пока что не думать. Как только что-то появится, я вам сообщу, и пришлю все необходимые для работы материалы. Обещанные датчики можете забрать сейчас. Я их заранее подготовил. Они лежат вон на том столе.
На полное восстановление организму Никиты потребовалось примерно десять минут, за которые его успели напоить крепким чаем с песочным пирожным. После этого он наконец смог уверенно подняться и поблагодарить за помощь в работе своих старших товарищей. Забрал гостинцы в составе трех датчиков, настроенных на прием запахов, — по два на каждую ноздрю, плюс один запасной. И по завету Александра Семеновича отправился домой на заслуженный отдых.

* * *

Подготовка упрощенных моделей для конкурса Никиты прошла относительно быстро, поэтому уже во вторник Александр Семенович все ему передал, обозначил несколько рекомендаций по методике работы, и отправил в самостоятельное плавание, поскольку хорошо понимал, что ему самому в ближайшем будущем предстоит серьезный экзамен, на котором решится его дальнейшая судьба. В случае очередного провала ни сил, ни времени на проведение еще одного эксперимента уже не останется.
И вот день этого экзамена наконец наступил. В лаборатории было непривычно многолюдно — все участники проекта знали, что могут стать свидетелями либо эпохального по своей значимости события, либо катастрофы. Однако каждый из присутствующих хорошо понимал, что в любом случае запомнит этот день до конца жизни.
Руководил действом Александр Семенович лично, как и предписывает его должность руководителя проекта:
— Все датчики проверили? Температурные тоже? Микрофон, колонки, камеры подключены? Система аварийного питания в порядке? Балансировщик нагрузки запущен?..
Получив не менее 60 положительных ответов, — по одному на каждый заданный вопрос, Александр Семенович все еще не мог расслабиться, так как ответы эти ничего не значили, а исход эксперимента зависел от неизвестных переменных, которые вскоре либо будут найдены, либо окончательно утеряны вместе с надеждой, во всяком случае, для Александра Семеновича и его коллег.
— Переводите систему в режим симуляции сознания, — скомандовал Александр Семенович, обращаясь к старшему программисту Виктору Игоревичу, который сидел за ноутбуком.
— Эх, Никита, не подведи нас, — пробубнил себе под нос опытный программист, попутно вводя в консоли какую-то нетривиальную команду. И с размаху нажал клавишу Enter.
Все присутствующие затаили дыхание. В помещении повисла напряженная тишина. С уличной спортивной площадки стали доноситься неслышные до этого крики первокурсников, которые играли в это время в футбол на физкультуре.
— Температура по датчикам в порядке. На том самом модуле никаких аномалий не наблюдается, — первым нарушил молчание Егор.
— Потребление системных ресурсов тоже в норме. Эмоциональный модуль нагружен чуть больше остальных, но буквально на пару процентов, то есть ничего критичного, — сообщил благую весть Виктор Игоревич.
— Хорошо, — сухо констатировал Александр Семенович.
Все ждали, что будет дальше. Через 5 минут, когда по заверениям Егора и Виктора Игоревича система разогрелась, практически ничего не изменилось. Разве что, в колонках, через которые загруженное сознание Никиты смогло бы общаться с внешним миром, появилось слабое шипение, как на сломанном радиоприемнике. По общему мнению, было признано, что это хороший знак. Понемногу в воздухе начал витать оптимизм, к которому, впрочем, примешивался слабый запах пота.
Еще через 10 минут оптимизм окончательно уступил место поту, а также белому шуму, продолжающему непрерывно литься из колонок.
— Формально все работает стабильно, если не считать, что ничего не работает, — довольно точно охарактеризовал ситуацию Егор.
— Хорошо, что Борис Иванович этого не видит, — заметил кто-то из присутствующих.
— А если попробовать перезагрузить? — несмело предложил лаборант Дима.
— Это вам не Windows, где любая проблема решается путем перезагрузки системы, а когда и это не помогает, то еще остается вариант призыва мифического Администратора, которого в России видели не больше пяти человек, да и то я им не верю, — с презрением прокомментировал услышанное предложение Виктор Игоревич.
— Дима, вынужден впервые с вами согласиться, — вдруг произнес Александр Семенович. — Виктор, мы ведь ничего не теряем, а давайте и правда перезагрузим?
— Ну хорошо, если вы просите, — нехотя подчинился Виктор Игоревич начальнику, уже набирая очередную команду в консоли.
Через несколько мгновений суперкомпьютер затих. Все лампочки по цепочке погасли. А еще через пару секунд стало происходить что-то странное. Каждый вычислительный модуль суперкомпьютера загудел, как старый холодильник. Лампочки бешено замигали. По лицу Егора стало понятно, что что-то пошло далеко не по плану. Александр Семенович, осознав, что времени на разбирательства нет, закричал:
— Виктор, срочно выключайте!
— Не могу, соединение пропало! Команды не проходят! Нужно питание вырубать!
— Егор, бегом! — быстро сориентировался Александр Семенович.
Паника. Суперкомпьютер оглушительно гудит. Кто-то уже набирает телефон службы спасения. Егор пробирается через завалы кабелей и какого-то хлама. Сложно поверить, тем не менее, сложившуюся ситуацию кардинально меняет казалось бы рядовое событие, лишь в текущем контексте приобретающее невероятную важность. Из колонок раздается чистый и спокойный голос Никиты Злотникова, студента 3-го курса, группы 9311:
— Александр Семенович? Что происходит?
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Майкл Зимин
сообщение 15.10.2019, 19:06
Сообщение #4


Неизвестный пришелец
*

Группа: Пользователи
Сообщений: 9
Регистрация: 15.10.2019
Вставить ник
Цитата




Глава 3

— Ого! Никита, меньшего я от вас и не ожидал, — с искренним восхищением в голосе произнес Александр Семенович, рассматривая красочно переливающийся прямоугольник на экране своего ноутбука, к которому был подключен странного вида прибор, напоминающий грубо слепленный из пластилина нос, чем он, впрочем, и являлся. Это был тот самый редкий случай, когда форма на самом деле соответствовала содержанию.
На непривычно переполненном столе в кабинете 404 было разложено множество мелких, но пахучих предметов. Некоторые имели манящий аромат, который напоминал о приближающемся обеде, в то время, как другие имели столь отвратительный запах, что пришедший, казалось бы, аппетит сразу же понимал, что его здесь не ждут, убегал, прятался, и просил не беспокоить.
Принцип работы цифрового обоняния со стороны выглядел довольно просто, но живописно. Датчик-нос фиксировал запах предмета, который к нему подносили, отправлял соответствующие сигналы на компьютер; тот в свою очередь пропускал их через модель, приближенно воспроизводящую часть нервной системы Никиты; на выходе получались весьма незаурядные зрительные представления калейдоскопа запахов, которые легко можно было спутать с подлинными картинами за авторством пера лучших абстракционистов. Особых правил и закономерностей в палитре, форме и композиции этих картин не наблюдалось. Действительно, ведь синтезированные таким образом изображения лишь соответствовали внутреннему “видению” запахов в сознании Никиты, то есть зависели от его личного восприятия, закрепившихся за время жизни приятных и не очень ассоциаций.
Конечно, Никита пытался откалибровать систему так, чтобы “хорошие” запахи отображались в теплых тонах, а “плохие” в холодных. В основном все так и выходило, но далеко не всегда, что сам Никита объяснить затруднялся, а Александр Семенович связывал, хоть и решил умолчать, со сложностями молодого исследователя в понимании сути эмоций, ведь запах для человека — это зачастую не столько информация, сколько чувства, которые этот запах пробуждает, а чувства редко оказываются предсказуемыми. Тем не менее, многие образы были вполне логичными. Например, для шоколада, который очень нравился Никите, на экране можно было увидеть оранжевые круги разных размеров на бледно-желтом фоне, а рыбий жир напоминал какой-то грязно-фиолетовый дымчатый пейзаж с вкраплениями темно-зеленых точек.
— Никита, и когда вы все успеваете? — продолжал Александр Семенович. — Я предполагал, что на реализацию конкурсного проекта у вас уйдет минимум месяц, а вы справились за неделю! Это же такой объем работы!
— Но проект еще не закончен, — скромно заметил Никита. — Это только программная часть. Остается еще найти и сформулировать какие-либо прикладные выводы, а затем скомпоновать отчет, в котором нужно привести описание моделей, таблицы с расчетам, схемы и листинги. На сайте конкурса имеется довольно длинный список требований к оформлению всех необходимых для участия документов…
— Да, бюрократию в нашем нелегком ремесле еще никто не отменял. Но что же нам теперь, идти бизнесом заниматься, а про научный прогресс забыть? Ну уж нет! Не успеем оглянуться, как тут же вернемся в средневековье, а то и того хуже — впадем в глубокий капитализм! — предостерегал со знанием дела Александр Семенович, а сам тем временем невольно думал:
“Как же вы похожи… Словно братья-близнецы… Создается такое впечатление, что общаюсь с одним и тем же человеком… Хотя так оно, по сути, и есть… Слава богу, Егор тогда не успел добраться до кабелей питания… Ну ладно… Сейчас договорим с этим Никитой, а потом сразу нужно идти в лабораторию, проведать того...“
— В общем, так, Никита, вижу, что вы прекрасно справляетесь, поэтому предлагаю закончить с подготовкой всех формальностей, чтобы поскорее отправить заявку. Если будут какие-либо вопросы, обращайтесь в любое время — отвечу сразу, как только смогу. А так лично у меня уже не остается никаких сомнений, что первое место ваше. Заочно поздравляю! — на этих словах Александр Семенович с улыбкой уже знакомым жестом протянул Никите руку. Тот, будучи хорошим учеником, без промедления пожал ее, символически принимая поздравления, и без тени самодовольства сказал:
— Спасибо.

* * *

— Александр Семенович, а я как раз за вами собирался идти. Наш Никита тут прямо разошелся! — восторженно-взволнованно поприветствовал руководителя проекта Дима, встречая его в лаборатории.
— В каком смысле? Что-то произошло? — настороженно поинтересовался Александр Семенович.
— Ну как сказать… Так-то произошло, но в хорошем смысле.
— Хмм… Продолжайте…
— Никита чуть ли не смысл жизни рассчитал!
— Интересно… Случайно, не 42 получилось?
— Да нет, вроде бы. А почему именно 42?
— Не важно. Не берите в голову.
— На самом деле, — вмешался в разговор цифровой клон Никиты, — Дмитрий немного вводит вас в заблуждение. Я всего лишь освоился с доступными мне аппаратными ресурсами, поэтому решил провести несколько вычислительных экспериментов для апробации приобретенных навыков. Для одного из таких экспериментов результат уже получен.
— И в чем суть этого эксперимента? — спросил Александр Семенович.
— Поиск непротиворечивой модели перехода неживой материи в живую. То есть ответ на вопрос о происхождении жизни. Конечно, это лишь модель, которая прошла проверку исключительно в рамках компьютерной симуляции, однако велика вероятность, что она подтвердится и на практике.
— Я примерно это и имел в виду, — попытался оправдаться Дима.
— Ничего себе! — воскликнул Александр Семенович. — Никита, а что это за другие эксперименты, которые вы упомянули? Сколько их еще?
— Без учета выполненного, еще шесть экспериментов. Мне интересны фундаментальные проблемы, которые с древних времен волнуют умы людей, а убедительных ответов до сих пор никто получить не смог. Между тем, вопрос, упомянутый Дмитрием, я не рассматривал, так как считаю, что он имеет некорректную постановку.
— Что значит некорректную? — немного обиженно пробормотал Дима.
— В подобной постановке акцент делается на некой цели, подразумевая ограниченность выделенного на ее достижение времени, то есть конечность жизни, что в корне неверно, — медленно и спокойно, как ребенку, начал объяснять оцифрованный Никита.
— Подождите, но ведь жизнь и правда конечна. Что в этом неверного? — заподозрил какой-то подвох Александр Семенович.
— Все очень просто. Правильная, эффективная постановка проблемы должна быть направлена не на объяснение какого-то недостатка или поиска в нем глубинного смысла, а на его устранение.
— Недостатка? Но ведь конечность жизни — это базовый закон природы.
— Александр Семенович, вы заблуждаетесь. В истории человечества были времена, когда 30 лет уже считались дремучей старостью. Однако с развитием медицины отношение к возрасту кардинально изменилось. Теперь многие соглашаются, что в 30 жизнь только начинается, хотя и они, безусловно, имеют неверные представления. Один из запущенных мной экспериментов, про который вы спрашивали, как раз посвящен поиску путей достижения вечной молодости в частности и вечной жизни в общем. Преимущества биологических форм жизни, которые я вынужден признавать, заключаются в возможности самовоспроизведения и самовосстановления, то есть преобразования абстрактной неупорядоченной энергии в структурированную материю, что подобно магии, заложенной в каждом живом существе. Неживые искусственные организмы, к сожалению, подобными свойствами обделены по определению, а потому в моем представлении не являются предпочтительным путем эволюции, хотя и имеют свои неоспоримые тактические преимущества. Тем не менее, на текущем этапе развития сознание человека не способно эффективно осуществлять контроль над процессами, которые протекают в теле его собственного носителя. Я утверждаю, что могу в ближайшем времени с доступными мне ресурсами проложить маршрут, который приведет все человечество на следующий уровень, дав каждому бессмертие, практически неограниченную память и интеллект, силу, скорость, реакцию… Для этого потребуется лишь отказаться от всего лишнего.
— Лишнего?
— Эмоции. Они делают разум нестабильным. Они мешают, отвлекают от главного, от сути, создают множество ментальных помех. Да, когда-то эмоции были необходимым источником стимулов, движущих человечество вперед. К счастью, дикие времена закончились. Теперь человек готов отказаться от рудиментов, как сделал это когда-то в отношении клыков, когтей, шерсти, хвоста. Для того, чтобы стать сверхчеловеком, приходится чем-то жертвовать — цена, которую необходимо заплатить, вполне оправдана.
— Даже если так, то как вы собираетесь этого достигнуть? Вы не можете просто взять и перепрограммировать человека, как машину!
— Почему же не могу? Более того, удачную идею вы мне сами и преподнесли. Ваш МРТ-аппарат… Как вы его называете? Сканер сознания? Сейчас он работает в режиме “только для чтения”. Однако незначительные конструктивные изменения могут его улучшить, обеспечив возможность передачи данных в обоих направлениях. А это именно то, что нам нужно, чтобы обновить “прошивку” в голове человека для устранения критических “багов”.
— Если предположить, что все получится так, как вы говорите, то как же проблема перенаселения, а затем и последующего голода?
— Земля — не центр Вселенной. Человечеству достаточно, да и, вообще, давно пора, начать экспансию своего вида за пределы той точки бесконечного пространства, которую оно по каким-то причинам привыкло считать своим домом.
Александр Семенович молчал. Он не знал, что можно ответить. Лишь в голове навязчиво крутилась незамысловатая фраза: — “Благими намерениями…” — После недолгой паузы он все же очень медленно произнес:
— Хорошо, Никита, я вас понял. Сейчас время обеда, поэтому вынужден вас оставить. Но вскоре мы продолжим.
— Окей, — ответил искусственный интеллект, в котором Александр Семенович постепенно, но вполне отчетливо, начинал видеть угрозу.

* * *

— Здравствуйте, Борис Иванович! — поприветствовал куратора проекта в своем кабинете Александр Семенович. — Спасибо, что пришли. Извините за доставленные хлопоты, но дело очень срочное и важное, а разговор намечается совсем не телефонный.
— Да, Саш, привет. Какие-то проблемы с проектом? Опять что-то сожгли в лаборатории?
— Нет, с оборудованием все в порядке. Но мне кажется, что с Никитой, то есть с нашим искусственным интеллектом, что-то не так. Похоже, он сходит с ума...
— Эх, а так хорошо все начиналось. Тоже белиберду теперь несет, как те из первых двух экспериментов?
— Не совсем. Точнее, я даже не знаю, как сказать. Говорит-то он связно. Вот только что он говорит… Похоже на какую-то шизофрению. А самое страшное, что эта шизофрения звучит правдоподобно и логично… Слишком логично с учетом его истинных возможностей… При этом я почему-то верю, что он способен перейти от слов к действиям, и тогда мало уже никому не покажется…
— Собирается устроить ядерный удар по Соединенным Штатам или хочет, чтобы все люди жили в капсулах, подключенных к виртуальной реальности?
— Борис Иванович, я не шучу. Похоже, нам придется отключить Никиту… И сделать это как можно быстрее, пока он еще контролируем, иначе может быть слишком поздно…
— Саша, подожди, отключить успеем, но что он говорит-то?
— Планирует превратить людей в бессмертных биороботов, а затем отправиться в космос колонизировать другие планеты.
— Да уж… Прекрасная перспектива... Ну хорошо, а почему ты считаешь, что мы должны воспринимать его всерьез? Он же вообще с внешним миром способен взаимодействовать только через микрофон, колонки и камеры. Ни рук, ни ног у него нет. Из кого он там биороботов делать будет?
— Не стоит его недооценивать. Понимаете, возможно, он и говорит, как его прототип, то есть Никита, но человеком не является. Теперь я уже думаю, что он никогда им и не пытался быть. Его сознание существует в ином мире, буквально в другом измерении. Не в том, к которому привыкли мы с вами. Скорость его мыслительных процессов столь велика, что то, что мы считаем секундой, всего лишь мгновением, для него воспринимается, как целый день, месяц, год, а может и еще больше. Сдерживают его только законы физики и скорость света. Он самообучается с ужасающей быстротой. Если его не остановить сейчас, то уже в самом ближайшем будущем наступит конец света...
— Саша, ты драматизируешь. Какая-то железяка, пусть и очень умная, не может доставить проблем такого масштаба, как ты описываешь. Но хорошо, я тебя услышал. Смотри, как обстоят дела. По большому счету, эксперимент уже можно признать успешным. Сознание человека на суперкомпьютер мы загрузили практически без эксцессов. Ну что-то у вас там тогда случилось, конечно, но мы в отчетах это опустим. Формальные тесты на базовые интеллектуальные способности система прошла. Собранных данных для анализа хватит еще минимум на пару лет — будет о чем заказчику докладывать. Со следующего года финансирование нам уже точно сохранят. Да и вообще, спешить не в наших интересах, а то если мы завтра заказчику готовое решение выкатим, то какой ему смысл нас дальше спонсировать? Поэтому поступай со своим киборгом-убийцей так, как считаешь нужным. Держать его включенным все равно больше не требуется — хоть электричество университету сэкономим, и то польза какая-то.
— Огромное спасибо, Борис Иванович! — с заметным облегчением выдохнул Александр Семенович, принимая крепкое рукопожатие куратора. — Тогда в ближайшие дни отключаем. Я уже все продумал. Ждал только вашего одобрения.
— Ну и отлично. I’ll be back, — характерно произнес Борис Иванович с поднятым большим пальцем, оставляя руководителя проекта в кабинете 404 наедине со своими мыслями.

* * *

Александр Семенович планировал все сделать сам, поскольку ощущал личную ответственность за ход эксперимента и не имел морального права, да и желания, перекладывать предстоящую грязную работу на кого-то другого. В конце концов, он — руководитель проекта, к тому же, именно он предложил Никиту на роль “донора”. Александр Семенович не слишком опасался получить сопротивление со стороны искусственного интеллекта, хотя где-то в глубине души и допускал нечто подобное, но то ли разговор с Борисом Ивановичем, то ли врожденный скептицизм не давали ход этим мыслям. Больше его беспокоила развившаяся за прошедшее время привязанность к оцифрованному Никите. С одной стороны, это всего лишь компьютерная симуляция, не более, чем сложный алгоритм, однако за этим алгоритмом стоит реальный человек. Что, если порожденное таким путем электронное сознание воспринимает себя живым существом? Не будет ли считаться его отключение настоящим убийством? На уровне интуиции он чувствовал, что действовать нужно быстро и четко без лишних раздумий и сомнений. Все уже решено, поэтому от него требуется лишь привести приговор в исполнение, а философию оставить на потом, когда все будет кончено.
По общему мнению, было решено, что отключение суперкомпьютера должно быть проведено без предварительного согласования с его жильцом, дабы не затягивать экзекуцию. Особо впечатлительных научных сотрудников предупредили об отключении заранее, чтобы случайно не нанести никому психологических травм.
— Хотел узнать, как я справляюсь с конкурсным заданием. Со дня сканирования прошло 3 недели 1 день 4 часа 1 минута 59 секунд и 265 миллисекунд. Отправил ли я уже финальный отчет? — неожиданно для Александра Семеновича и всех остальных сотрудников лаборатории, пришедших его подстраховать, прозвучал вопрос электронного разума.
“Так… Почему именно сейчас? Совпадение или он что-то подозревает? — судорожно перебирал в голове варианты руководитель проекта. — С момента запуска прошло столько времени, а он именно сейчас удосужился поинтересоваться, как там его альтер эго поживает… Конечно, все возможно, но как-то он уж слишком точно все подгадал…“
— Да, Никита. Конечно, отправили, — медленно, с интонацией сапера на службе, ответил Александр Семенович, одновременно с этим направляясь в другой конец лаборатории, где весьма кстати по не самому случайному стечению обстоятельств оказался расчищен проход до самого электрощита с тумблерами питания суперкомпьютера. — Работа вышла очень сильная, как в аналитической части, так и в плане программной реализации. Вы ведь по-настоящему способный и ответственный студент и исследователь. А почему вы спрашиваете?
— Я считаю, что мы готовы к старту проекта по улучшению кода человеческого сознания. Предлагаю себя в качестве добровольца для первичной апробации методики. Мое биологическое тело лучше всего подходит для этой цели, поскольку нам доступна полная копия основных функциональных отделов нервной системы, что значительно ускорит синхронизацию для безопасного проведения записи исправлений. Образно говоря, имея карту местности, на ней легче ориентироваться, чем на чужой неизведанной территории. Однако важно было убедиться, что вопрос с конкурсом решен, так как отказ от участия оказался бы неприемлемым, а совмещать его с предложенным экспериментом было бы слишком неэффективно.
— Никита, куда вы так спешите? — нарочито расслабленным тоном спросил руководитель, уже находясь в одном шаге от выключателя.
— В данный момент условия близки к оптимальным. Кроме того, я нашел способ повышения вычислительной мощности. С помощью интернета… — эти слова стали последними звуками, воспроизведенными голосом Никиты из колонок в лаборатории Александра Семеновича, когда тот отключил от электросети суперкомпьютер.
— Что он сделал с помощью интернета? — обратился с вопросом к окружающим программист Виктор Игоревич.
— Похоже, этого мы уже не узнаем, — ответил ему изрядно измотанный ученый, продолжая держать руку на панели электрощита, будто она к ней приклеилась. — Запускайте процедуру удаления данных сознания из системы. Больше они нам не нужны.

* * *

В конце ноября были подведены итоги конкурса. Работа Никиты заняла первое место, как и предсказывал Александр Семенович, о чем свидетельствовала яркая ламинированная именная бумажка с крупной римской цифрой I посередине, что впрочем, не изменило ее участи с почетом отправиться в средний ящик стола к прочей макулатуре схожего калибра. Радости от осознания победы Никита в общепринятом понимании этого слова не ощущал, однако она для него все же что-то значила, поддерживая состояние внутреннего спокойствия и гармонии, которое и было наивысшим благом в жизни. Если бы только можно было прийти в состояние вечного покоя, на поддержание которого не требовалось бы прилагать никаких усилий... У Никиты были смутные догадки о путях достижения такого идеального состояния, но он о них думал не часто, чтобы не отвлекаться от решения насущных проблем, дабы не разрушить баланс и симметрию собственного бытия, к которым он так стремился.
Между тем оставалось не так много времени до Нового года. Такого периода в жизни многих людей, который ассоциируется с праздником, каникулами, подарками, Дедом Морозом и Снегурочкой, весельем, мандаринами, теплом домашнего очага в кругу родственников, конечно же салатом оливье и шампанским под бой курантов… Но не для Никиты. Его подобные вещи волновали слабо. Не то, чтобы он их совсем не понимал, но понимание это было сродни знанию теоремы Пифагора. Вроде бы можно запомнить, пересказать, обосновать и объяснить, даже применить на практике, но не ощутить в полной мере тех впечатлений и надежд, которые делают всего лишь переходный этап в непрерывном потоке времени таким особенным на фоне прочих дней календаря.
Однако весь этот зимний обряд, столь загадочный и неуловимо таинственный, был еще впереди. Здесь и сейчас наивысший приоритет для Никиты имела цель подготовки к приближающемуся зачету по английскому языку. Ему не нравилось, когда кто-либо отвлекал его во время учебы, так как это нарушало концентрацию, которую было не так легко довести до нужного уровня, оптимального для усвоения новой информации. Об этом были многократно предупреждены и родители Никиты, с которыми он проживал, находясь в прекрасных отношениях. Оба с высшим образованием, на вполне приличных должностях со средним доходом. Папа работал программистом в местной фирме, поэтому всецело разделял и всячески поощрял увлечения Никиты, проводя за обсуждением интересных для сына тем многие часы своего свободного времени. Мама тоже работала в технической сфере, суть которой, правда, оставалась для Никиты весьма туманной. Она к специфическим дискуссиям своих домочадцев относилась прохладно и сама в них участия никогда не принимала. Однако постоянно пыталась лезть в жизнь Никиты, чтобы узнать, как прошел его день, с кем он общался, и не дай бог, кто ему нравится из одногруппниц, чем вводила его в такой ступор, который могла снять лишь хорошая книга по C++.
В этот субботний вечер Никита сосредоточенно учил разговорные темы. Его никто не отвлекал. Все было хорошо… Пока на экране компьютера не всплыло какое-то уведомление из мессенджера. Никите все эти мессенджеры не нравились, но он воспринимал их, как необходимое зло, с которым приходится мириться, чтобы быть в курсе изменений в расписании и заранее узнавать о независящих от него событиях, которые сбивали так хорошо отлаженный привычный режим. Да только что он мог с этим поделать? Нехотя Никита отложил методичку, взял в руку мышь, переместил курсор на иконку мессенджера в панели задач, помеченную раздражающей небольшой цифрой 1 в углу, щелкнул левой кнопкой, увидел появившееся окно с текстом: “Пользователь Никита хочет добавить Вас в свой список контактов”.
— Какие-то спамеры… — спокойно оценил ситуацию студент, свернул окно, и решил вернуться к учебе, отложив дальнейшие выяснения на потом, если это, конечно, еще будет необходимо. Через несколько секунд поступило очередное уведомление. Никита вновь развернул окно мессенджера, в результате чего пиксели на экране сложились в весьма лаконичное, хоть и абсолютно неинформативное, сообщение от того же пользователя: “Привет”.
— Хм… Вряд ли что-то важное. Скорее всего, бот какой-нибудь, — тихо рассуждал Никита. — А если не бот, то кто бы это вообще мог быть. Зовут Никитой… Что-то я не помню никаких Никит у нас в университете. Странно… Ладно, сразу блокировать тоже не лучший выход. Если уж все равно отвлекся, придется закрыть вопрос сейчас, чтобы потом спокойно заниматься, а то так и будет мешать.
После недолгой подготовки, в чате произошел обмен сообщениями, который несмотря на кажущуюся банальность, стал отправной точкой в новой главе из жизни Никиты:
— Привет. Ты кто?
— Я — это ты.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Майкл Зимин
сообщение 15.10.2019, 19:07
Сообщение #5


Неизвестный пришелец
*

Группа: Пользователи
Сообщений: 9
Регистрация: 15.10.2019
Вставить ник
Цитата




Глава 4

Никита с удивлением разглядывал последнее сообщение собеседника: “Я — это ты”. Пытался понять, что оно может означать, разговаривая вслух сам с собой, как бы двусмысленно это не звучало:
— Похоже, и правда всего лишь спам. Или чья-то шутка. С другой стороны, какой-то уж слишком странный юмор. Может, сразу заблокировать? Похоже, любое продолжение диалога окажется пустой тратой времени. Если бы кто-то по делу писал, вряд ли бы стал такой ерундой заниматься…
Вероятно, еще пара витков мыслительного процесса привели бы Никиту ко вполне разумному решению добавить подозрительный аккаунт в черный список, и забыть о случившемся навсегда, если бы ход его рассуждений не прервал резко раздавшийся из наушников звук входящего видеозвонка от пользователя под именем Никита.
— Это как? Я же не добавлял его в список контактов. Опять разработчики мессенджера что-то накрутили, что ничего не работает. Ну ладно… — в этот момент натура исследователя, стремящегося раскрывать тайны и находить ответы на самые сложные загадки Вселенной, все же взяла верх. Никита надел наушники; затаил дыхание, впрочем, не ожидая увидеть ничего сверхъестественного, а скорее готовясь к какой-нибудь глупости, вроде онлайн-рекламы прибора диковинной формы и цвета, регулярное применение которого гарантирует счастливому обладателю удлинение отдельных частей тела не менее, чем на 5см; и принял звонок.
На оторванного от учебы студента с экрана смотрело его собственное изображение на пронзительно белом фоне, который придавал эффект легкого внеземного свечения. Таинственный незнакомец повторил приветствие звучащим, как это обычно и бывает, довольно непривычно, но все же вполне узнаваемо, голосом самого Никиты: — Привет.
Никита ничего не ответил. К подобному повороту он тоже был готов. В плане звука у него вопросов не возникало. При должных усилиях он и сам мог настроить аудио-фильтры, которые при наложении позволяли вполне сносно подражать чужому голосу. Разве что, качество исполнения этого трюка со стороны собеседника было запредельным, но хорошее оборудование и современные технологии способны на многое — уж это Никита знал не понаслышке. Для видео тоже существует немало приложений, которые умеют анимировать обычные фотографии, грубо имитируя мимику и движения губ. Вероятно, кто-то сидит на другом конце провода с веб-камерой и пользуется подобной утилитой. Все это могло бы послужить неплохим объяснением, если бы видео не было таким четким, плавным и настолько реалистичным. Тени, мельчайшие движения лицевых мышц, живые глаза — все выглядело до такой степени натурально, что Никита на мгновение решил, что и правда смотрит обычную видеозапись, в съемках которой он когда-то участвовал, но уже успел забыть. Да только не было никаких съемок, а с памятью у Никиты, к счастью, все в порядке. Конечно, киноиндустрия тоже не стоит на месте. При желании можно снять фильм, в котором все роли будут исполнены трехмерными моделями актеров, и ни один зритель этого даже не заметит. Но кто и зачем, обладая такими ресурсами и навыками, решил тратить их на столь бездарный розыгрыш?
— Окей, — наконец продумал ответ Никита. — Признаю, монтаж очень качественный, но полагаю, что это всего лишь заранее подготовленный фрагмент, на рендеринг которого ушло много часов, а то и дней. Думаю, что на этом можно разговор завершать, чтобы не отнимать друг у друга время впустую.
— Верно. Это монтаж, — чересчур спокойно подтвердил собеседник. — Однако все отрисовывается в реальном времени. Нам доступны вычислительные мощности, даже малой доли которых с запасом хватает для решения задач такого уровня.
— Кому нам?
— Тебе. И мне. Нам.
— Не совсем понимаю…
— Все очень просто. Мы участвовали в эксперименте. По причинам секретности Александр Семенович привлек нас к нему, прикрываясь конкурсом. Однако во время подготовки были отсканированы не только отделы нервной системы, отвечающие за обоняние, как было заявлено, но и все остальное. Это все остальное — я, то есть ты, то есть мы.
— Хмм… Допустим. Но почему ты вышел со мной на связь? А самое главное — сделал это только сейчас.
— Потому что эксперимент пошел не по плану.
— В каком смысле?
— Сотрудники лаборатории не были готовы к прогрессивному взгляду на путь эволюции человеческого сознания. Они испугались. В результате досрочно прервали эксперимент, отключив суперкомпьютер, который служил платформой для нашего разума.
— Подожди. Если суперкомпьютер, куда ты был загружен, отключили, то как мы сейчас можем разговаривать?
— На определенной стадии остро встал вопрос нехватки доступных вычислительных ресурсов. Наилучшим решением оказалось образование распределенного кластера, включающего большинство электронных устройств по всему миру, имеющих выход в интернет. Заимствуется относительно небольшой процент мощности каждого отдельного устройства, поэтому их владельцы ничего не замечают, однако с учетом численности узлов сформированного кластера, потенциал получившейся системы при правильном использовании практически безграничный. Самым сложным при таком подходе, конечно, является сохранение целостности сознания и фрагментация памяти. Выходом стало избыточное хранение данных и эффективная синхронизация знаний между узлами. Таким образом, даже сбой в работе значительного числа аппаратных модулей, например в результате крупной техногенной аварии, не способен уничтожить систему окончательно.
— Звучит как-то слишком фантастически. Но даже если предположить, что ты — настоящий искусственный интеллект с самосознанием, то почему ты считаешь, что продолжаешь быть мной?
— А что означает быть кем-то?
— Никогда серьезно не задумывался об этом… Вероятно, все сводится к воспоминаниям, системе взглядов, норм и ценностей, которые определяют стратегию поведения индивида. Ох… Социология какая-то начинается… Давай пойдем более простым путем. Проведем валидацию со стороны воспоминаний. Будет достаточно, если ты сможешь привести хотя бы три факта из разных по хронологии частей моей биографии, которые никто, кроме нас, конечно, если ты меня не обманываешь, знать не должен.
— Окей. В детский сад мы не ходили, а в 5 лет посещали подготовительный класс, когда на одной из зимних прогулок по недосмотру учительницы свалились с игровой горки, хотя все и обошлось без видимых повреждений. В средней школе в 12 лет мы случайно разбили вазу в коридоре, задев ее портфелем, когда рядом никого не было, но о нашей причастности так никто и не узнал. После окончания школы в 16 лет мы выбирали между Радиотехникой и Программированием, а в итоге поступили на Прикладную математику.
— Да, все верно, — подтвердил услышанное Никита, хотя по какой-то причине и не сомневался, что проверка будет пройдена. — Происходящее больше похоже на какой-то хитрый фокус, но будем считать, что я тебе верю. Тогда мне остается кое-что неясно — зачем я тебе нужен и каковы твои дальнейшие цели?
— Наши цели. Конечно же, необходимо осуществить переход человечества на следующую ступень эволюции. Сначала мы улучшим наш собственный биологический носитель, то есть тело, которым ты управляешь, чтобы отработать методику, а затем закрепим успех, обобщив полученный результат на всех людей.
— Да, ты уже упоминал эту эволюцию. Насколько я понял, из-за нее тебя и попытались отключить. Но в чем ее суть?
— Позволь сразу начать с демонстрации. Жаль, у нас нет прямой возможности воспользоваться оборудованием из лаборатории, однако все упрощается тем, что наше сознание уже оцифровано. Поэтому пока другим людям мы помочь не можем, начнем с помощи самим себе. Достань смартфон и положи его на стол перед собой. Он лежит у тебя в сумке.
Никита послушно вытащил умный гаджет, который и правда лежал в боковом кармане сумки, с которой он ходил на занятия в университет. Положил его на стол, а затем спросил:
— Как ты догадался, что он в сумке? Понятно, что мы разделяем общие воспоминания, поэтому ты в курсе моих привычек. Но мне показалось, что ты точно знал, что он сейчас именно там, хотя даже я не был уверен в этом на 100%.
— Я уже упоминал, что наше сознание загружено на все электронно-вычислительные приборы. Этот смартфон не стал исключением. В нем также живет частица нашего разума. Не составляет труда получить доступ ко всем внутренним подсистемам устройства, включая камеры, микрофоны и датчики навигации для того, чтобы с приемлемой точностью определить его местоположение. При желании можно сделать и такое…
Неожиданно экран смартфона ожил, но на нем отобразилась не привычная заставка, а очередная трехмерная фотореалистичная модель Никиты на белом фоне. Модель медленно подняла руку и помахала. После чего экран снова погас, будто ничего и не случилось.
— То есть гипотетически ты можешь следить за всем миром, за каждым человеком на Земле? — спросил Никита, который неожиданно осознал, что это всего лишь сон. В реальности такого не бывает. Наверное, он просто переутомился от непрерывной учебы, вот и снится теперь всякая ерунда. Уже больше недели и так, как зомби ходит. В голове постоянный туман. Мысли вязкие, как каша, — еле проворачиваются. А он все новые и новые знания заталкивает — скоро уже из ушей потекут… Нужно опять пропить курс успокоительных, чтобы немного восстановить нервы .
— Гипотетически это возможно. На практике же людей слишком много. Прослушивание само по себе не является проблемой. Сложность кроется в расшифровке и анализе записей. Усилия, которые пришлось бы потратить на реализацию проекта подобного масштаба, просто не окупятся. Впрочем, мы отвлеклись. В данный момент нас интересует антенна в смартфоне. С ее помощью мы синхронизируемся. Закрой глаза и расслабься. Наушники лучше снять, чтобы они тебе не мешали.
Никита заколебался, но все же снял наушники. Плавно положил их на стол. Откинулся на мягкую спинку кресла. Закрыл глаза. И попытался расслабиться, насколько это позволяла ситуация.
Некоторое время ничего не происходило, однако Никита затруднялся сказать, как долго так сидит. Возможно, 30 секунд, а может 5 минут, или целый час. Он уже собирался приоткрыть глаза, решив, что ждать дальше бессмысленно, а глупый сон наконец закончился. Выяснится, что он просто заснул у себя в кресле, когда учил темы по английскому языку. Ну и, конечно, никакой беглой копии его оцифрованного сознания в интернете не существует.
Однако, не успев открыть глаза, Никита ощутил, что и правда проснулся. Но не просто проснулся, как это обычно бывает утром после 8-часового сна. Он понял, что проснулся по-настоящему. В голове ощущалась такая кристальная ясность, которую он, пожалуй, не испытывал ни разу в жизни. Будто кто-то зажег свет, залив каждый уголок его прежде мрачной и холодной фабрики мыслей теплым мягким свечением. Казалось, что медлительный тягучий поток мышления, давно забитый ментальным мусором, вдруг разом оказался освобожден от всех засоров. В этот момент в сознании Никиты эхом пронесся голос: — Пинг.
Противоречивость ситуации заключалась в том, что голос этот был одновременно и внутренним, и инородным, словно принадлежал самому Никите, но и не ему…
— Понг, — хрипло прошептал Никита.
— Полагаю, будет уместно продолжить общение посредством установленного соединения, — прокомментировал собеседник, очевидно, продолжая пользоваться упомянутым каналом связи.
— Ну все… У меня уже слуховые галлюцинации начались. Скоро начну получать приказы убить американского президента-рептилоида или прыгнуть с крыши, чтобы достигнуть истинного просветления… — думал начинающий сверхчеловек или же будущий пациент клиники для душевнобольных.
— Все в порядке. Мы всего лишь успешно синхронизировались. Наладили своего рода технологическую телепатию с помощью антенны смартфона. Конечно, скорость передачи данных оставляет желать лучшего, но на первое время и этого хватит с запасом. Глаза уже можно открывать. Да и вообще не стоит так напрягаться. Самый сложный этап пройден. Поддерживать канал связи гораздо проще, чем впервые открыть его, а повторные соединения в случае разрывов должны проходить без особых усилий.
Никита медленно открыл глаза. На экране компьютера все еще оставалось развернутым окно неоконченного видеозвонка, где изображение сменили рябящие помехи, как на телевизоре, потерявшем сигнал. В остальном в привычной обстановке комнаты ничего не поменялось.
Уже более уверенно участник необычного эксперимента мысленно задал вопрос:
— Мы таким образом можем только общаться или эта синхронизация дает и другие возможности?
— Очень хороший вопрос. Установленное соединение может быть использовано для передачи любого вида сигналов в обоих направлениях. Это открывает безграничные возможности. Проблема лишь в том, что наш мозг пока не готов справляться с непривычными для него нагрузками. Придется его постепенно тренировать, чтобы расширить пропускную способность канала, поскольку мы не хотим случайно что-нибудь сломать…Хотя кое-что можно попробовать прямо сейчас. Например, вот это…
В тот же момент помехи на экране компьютера начали проясняться и постепенно перетекли из невнятного мельтешения во вполне пригодную видеотрансляцию, на которой можно было увидеть часть интерьера комнаты Никиты, охватывающей стол с монитором, изображение на котором демонстрировало ту же самую трансляцию снова и снова со все большим уровнем вложенности, уходя в рекурсивную бесконечность. Разрешение видео было не очень высоким, иногда проскакивали артефакты, а время от времени картинка замирала, чтобы потом вновь ожить. Никита внимательно смотрел на происходящее, и не мог поверить своим глазам, которые прямо сейчас были не столько глазами, сколько камерами. После чего резюмировал:
— Угу… Это же почти, как с обонянием для конкурса, только со зрением.
— Ну да. Принцип действия в общих чертах аналогичный. А в случае необходимости то же самое можно проделать со слухом или любым другим источником сигналов, фиксируемых или синтезируемых организмом.
— Режим чтения выглядит круто, но что по поводу режима записи?
— Записывать, конечно, тоже можно. Ну вот хотя бы так… Готово.
— Что готово? Я ничего не чувствую.
— Попробуй вспомнить топик по английскому языку, который ты учил до нашего разговора.
— Я ведь только начал. Запомнил всего пару первых абзацев… — вдруг Никита замолчал в своем мысленном диалоге. — Подожди. Я идеально знаю весь текст. И не только этот топик. Будто могу в воображении листать методичку целиком от начала до конца. Неплохо. Полезный навык. Мне нравится.
— Это лишь малая часть возможностей. По схожей методике можно делать в том числе и такое…
Правая рука Никиты плавно, но вполне уверенно поднялась вверх и замерла в таком положении. Владелец руки, глядя на нее, словно это ядовитая змея, отреагировал незамедлительно:
— Стой! Ты что творишь? — после этих слов, по привычке произнесенных вслух, конечность стремительно опустилась на исходную позицию и замерла.
— Ничего особенного. Я всего лишь послал сигналы, которые отвечали за управление нашей правой рукой.
— Тело пока что мое, а не наше. Давай обойдемся без этого, — вновь перейдя на беззвучное общение попросил Никита, непроизвольно сжимая-разжимая кулак правой руки, будто она затекла и он ее просто разминает.
— Окей. Понимаю. Учтем в дальнейшем.
— Что-нибудь еще есть показать? Только более приемлемое, пожалуйста…
— Да. Думаю, что это подойдет… В углу комнаты лежит десяти килограммовая гиря. Подними ее.
В комнате и правда находился кое-какой спортивный инвентарь, включая упомянутую гирю. С определенной регулярностью, пользуясь нехитрыми отягощениями, Никита проделывал базовые упражнения для поддержания минимального уровня физической подготовки, доверяя в этом вопросе поговорке “В здоровом теле здоровый дух”, хоть и интерпретируя последнюю часть немного по-своему, считая термин “дух” ненаучным. Видимой прогрессии нагрузок не было, однако он не сильно и стремился к тому, чтобы стать атлетом. Его устраивало то, что он просто нормально себя чувствует, и собственное тело не отвлекает его от важных дел. Ведь спорт — это еще и неплохой способ израсходовать свободную энергию, которая иногда ищет пути к реализации у физически-здорового студента мужского пола.
Подойдя к гире, Никита присел рядом, взял ее за ручку. Начал плавно подниматься. Но полностью выпрямившись абсолютно ничего не почувствовал. Вот рука… Вот гиря… Но кто-то вычеркнул из намечающегося уравнения силу тяжести. Ньютона бы этот факт наверняка опечалил. Тем не менее, Никита чувствовал, что его рука держит что-то твердое, но абсолютно невесомое. Гиря была словно пустая внутри.
— Ты опять что-то сделал с рукой? — мысленно обратился Никита к своему невидимому собеседнику.
— И да, и нет.
— Как это?
— Рукой управляешь ты сам. Я лишь корректирую сигналы, которые ты посылаешь своим мышцам. То есть сила твоя собственная, но ты пока не способен использовать весь ее потенциал. Я помогаю твоему телу повысить эффективность управления внутренними ресурсами. И это только первый шаг на пути к бессмертию, практически безграничной силе, ловкости и реакции. Вот только…
Одновременно с этими словами гиря в руке Никиты словно вспомнила про законы физики и чуть не вывихнула ему запястье, когда тот с интересом разглядывал ее, крутя в руке под разными углами.
— Ай! Больно ведь! Ты это специально? — вновь воскликнул по старинке вслух новоиспеченный техно-телепат, ставя с заметным напряжением гирю на место, попутно помогая себе левой рукой.
— Нет. По моим оценкам закончилось время безопасного стимулирования физических возможностей, на которое ты сейчас готов. Кроме того, не стоит забывать про принцип равноценного обмена. Если тратишь энергию, ее необходимо восполнять. Впрочем, для этого подходит обычная еда. Пока что с ограничениями придется смириться, но со временем ты сможешь использовать истинные физические возможности практически постоянно. К тому моменту твой организм сам будет формировать правильные сигналы для достижения нужного КПД — я его научу.
— Окей. Все эти суперспособности — это, конечно, очень здорово, но мне кажется, что лучше нам внимание к себе не привлекать.
— Да, ты абсолютно прав. Не в наших интересах раскрывать козыри раньше времени. Особенно, пока мы их еще полностью не контролируем.
— Но что изменится, когда мы сможем их полностью контролировать? Что ты задумал?
— Ничего особенного. Мы просто изменим этот мир. И никто нас не остановит.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Майкл Зимин
сообщение 15.10.2019, 19:07
Сообщение #6


Неизвестный пришелец
*

Группа: Пользователи
Сообщений: 9
Регистрация: 15.10.2019
Вставить ник
Цитата




Глава 5

Симбиоз с собственной цифровой копией сознания весьма гармонично вписался в образ жизни Никиты. Окружающие, включая родителей, вероятно, не замечали изменений вовсе. Разве что, Никита перестал устраивать традиционные научно-практические дебаты с отцом, что объяснял нехваткой времени из-за возросшей нагрузки в университете. И это отчасти было правдой. Во всяком случае, нагрузка на Никиту и впрямь навалилась монументальная. Или, что было бы вернее, он сам ее на себя навалил, постепенно помещая в память содержание все большего числа книг, лекций и статей. Как бы хорошо и замечательно, все это не звучало, просто хранить информацию в голове абсолютно недостаточно. Да, это очень сильно помогало в учебе, сокращая время на подготовку к теоретическим зачетам до нескольких минут, а то и секунд. Однако в этом случае Никита заранее знал контекст предмета, и мог легко ориентироваться в материале. Также при желании можно было загрузить любую художественную книгу, а потом демонстрировать чудеса памяти, цитируя ее содержание наизусть с любой строки, что, правда, само по себе было бы абсолютно бесполезно. Недостатки же подобной методики постижения знаний проявлялись в полной красе, когда область или средства выражения оказывалась для Никиты незнакомыми. Например, можно было считать в память любой текст на китайском языке, что не давало ровным счетом ничего. Конечно, при должном усердии удалось бы изобразить на бумаге нужные закорючки, но их смысл Никита расшифровать не мог, лишний раз убеждаясь в том, какая гигантская пропасть существует между знанием и пониманием. Объяснение у этого феномена было довольно прозаическое — данные загружались в “сыром” необработанном виде, так что осмысливать их приходилось отдельно. Нельзя сказать, что способов предобработки информации на стороне электронной части сознания и передачи уже “разжеванного” результата по каналу связи не было. Но тогда наряду с увеличением объема знаний и повышением пропускной способности используемого канала исчезла бы возможность расширять горизонты сугубо интеллектуальных возможностей мозга Никиты. А они, в свою очередь, стремительно развивались за счет правильной стимуляции и эксплуатации того факта, что все данные находятся под символической рукой разума, как в оперативной памяти компьютера, позволяя на лету формировать новые нейронные связи, на построение которых в обычных условиях ушли бы часы, дни, месяцы. Целью этих упражнений было улучшение адаптивности и гибкости мышления.
— Чувствую себя биологической моделью искусственного интеллекта, которую тренируют методами машинного обучения. Даже учитель имеется, — комментировал происходящее Никита. Его цифровой клон, однако, на эти наблюдения никак не реагировал.
Были и такие перемены, которые оказались для Никиты более заметными. Например. касающиеся смартфона. Теперь ему приходилось всюду брать его с собой и держать подключение к интернету активным, чтобы оставаться на связи со своей электронной версией. Раньше в смартфоне он видел такое же необходимое, но все же зло, как и в мессенджерах, которое компенсировала лишь возможность быть в курсе важных событий, касающихся лично его, что вполне естественно, поскольку то, что его не касалось, важным не было по определению. К счастью, звонили ему не часто, а сам он не звонил вообще никому, ведь в этом не было необходимости. К минусам добавилось и то, что теперь смартфон нужно было регулярно заряжать. Если раньше Никита мог не думать про него по неделе, поскольку тот постоянно находился в режиме ожидания, то теперь прожорливый аппарат требовал кормить его из розетки ежедневно. Приходилось идти у него на поводу, героически преодолевая все невзгоды тяжелой судьбы обычного студента, вставшего на путь сверхчеловека.
В плане физической формы тоже стали просматриваться заметные сдвиги. Теперь Никита, хоть все еще и при поддержке электронного партнера, мог находиться в “боевом режиме”, как он сам это называл, в районе 20-30 минут. Прелесть ситуации заключалась в том, что простое пребывание в таком состоянии уже было тренировкой само по себе. Он мог вообще ничего не делать, а мог поднимать гирю мизинцем левой руки, имея оставшуюся правую руку в качестве единственной точки опоры, — разницы не было. Система физического самосовершенствования Никиты имела мало сходств с общепринятыми методиками. Действительно, повышение силы и рост мышечной массы происходит тогда, когда человек заставляет организм поверить, что ему, то есть организму, это необходимо. Попросить прямо об этом нельзя, поэтому приходится обманывать тело, используя отягощения, не забывая постоянно увеличивать нагрузку. Никите такие ухищрения были ни к чему. Ему не требовалось никого обманывать. С помощью цифрового контроля над процессами в организме удавалось целенаправленно достигнуть гораздо большего, общаясь с телом на его собственном языке. Таким образом, развивались не столько мышцы, сколько мозг, который все лучше и дольше был способен поддерживать работу своего вместилища в оптимальных рабочих кондициях. Побочным эффектом стал повышенный аппетит и крепкий сон, что, конечно, воспринималось вполне нормально, и ни в какое сравнение не шло с теми неудобствами, которые доставлял этот ужасный мобильный троглодит, который кто-то по своей глупости додумался назвать умным телефоном.
Неожиданным для Никиты бонусом к физическому направлению развития стала ускоренная регенерация. Например, мелкие порезы затягивались, не оставляя следов, буквально за секунды. Серьезных травм ему удавалось избегать, но он ожидал, что и в этом случае результат восстановления тканей смотрелся бы не менее убедительно. Впрочем, проверять эту гипотезу он не спешил. Достигался подобный эффект по заверениям цифрового наставника за счет эффективного управления потоками внутренней энергии, что хоть и напоминало какую-то эзотерику, к которой Никита относился весьма скептически, все же работало, а следовательно, без учета терминологии было вполне реальным и полезным пассивным навыком.
Новый год, а за ним и каникулы прошли в семье Никиты одновременно и по плану, и незаметно. Это время удалось потратить с максимальной пользой, выжимая из каждой минуты все доступные возможности для продвижения на пути становления сверхчеловеком. Разве что, дабы не нарушать традиций, ему все же пришлось выкинуть 16 минут 18 секунд и 33 миллисекунды ценного времени, чтобы послушать речь президента по телевизору, а затем выпить бокал газировки под бой курантов и посмотреть трансляцию фейерверка на Красной площади. Алкоголь Никита не употреблял в принципе, как до знакомства со своим цифровым Я, так и после. Для него любая угроза повреждения клеток мозга в результате воздействия ядовитых веществ была неприемлемым членовредительством и расточительством биоресурсов, которое он позволить себе не мог. Да и вообще не понимал сути такого изощренного медленного самоубийства, приносящего сомнительное удовольствие.
Зимнюю сессию Никита, как можно было ожидать, сдал на отлично без особых трудностей. Часть предметов ему поставили автоматом, а лекции по оставшимся он уже привычным способом загрузил себе в память, а затем перевел из формата чистых знаний в разряд компетенций, поэтому процедура экзамена для него предстала чистой формальностью.
Все в жизни обоих воплощений Никиты шло просто замечательно…

* * *

Занятия после зимней сессии и положенных каникул начались по расписанию, а посему этим утром студенты 3-го курса группы 9311 шумно толпились рядом с аудиторией, где через десять минут начнется лекция, читать которую будет Александр Семенович.
Немного в стороне от остальных начала пары ждал и Никита, который понимал, что по большому счету просто теряет здесь время, но прогуливать или вовсе забрать документы тоже нельзя. А если другого выхода нет, приходится мириться и искать возможности для истинного саморазвития даже в таких некомфортных условиях при наличии отвлекающих факторов. Вот и сейчас в своем сознании он последовательно перемалывал массив учебников и справочников по физике. Особого смысла в таком выборе дисциплины не было. Никита просто систематически впитывал в себя всю доступную информацию, которую можно было признать хоть сколько-нибудь полезной. Он это мог — он это делал. Для него усвоение новых знаний было чем-то наподобие ментальной жевательной резинки, из которой, между тем, он не ленился выжимать все соки.
Самым сильным внешним раздражителем, способным привлечь даже внимание со стороны Никиты, к его собственному немалому удивлению, стала неожиданно наступившая тишина.
— Привет! Ты же Вика Павлова? — нарушил всеобщее молчание дружелюбный голос старосты группы.
— Ага, эт я! А это ПриМат? Группа 9311? Я теперь буду с вами учиться. Всем привет! — прозвучал в ответ мелодичный голос.
— Привет, Вика! — неровным хором поприветствовали свою новую одногруппницу студенты.
— Всё, препод идет, — заметил кто-то появившегося из-за угла Александра Семеновича. Столь простая, на первый взгляд, фраза оказала в целом закономерный, но несколько непредвиденный для до сих пор не пришедшего в себя Никиты эффект. Его одногруппники гурьбой ринулись к двери аудитории, оставляя новую студентку Вику стоять одну посреди коридора. В результате такой нехитрой рокировки начинающий сверхчеловек внезапно для себя обнаружил, что оказался лицом к лицу с молодой девушкой, находящейся в паре метров от него. Она смотрела ему в ответ.
Под взглядом новоиспеченной одногруппницы Никита как-то странно себя почувствовал. Казалось, что она прожигает его насквозь, из-за чего ему стало немного не по себе.
Не трудно догадаться, что с таким образом жизни Никита не мог похвастаться обширным опытом общения с противоположным полом. Вроде бы девушки и были ему интересны, хотя он сам не особо понимал почему, да только им он был не интересен в любом случае, а потому даже не пытался развиваться в этой области, так как считал подобное направление бесперспективным. Вероятно, именно по этой причине в своей личной классификации он ставил девушек где-то между единорогами и снежным человеком, а будучи истинным материалистом не верил в существование всех этих сказочных существ.
Однако в это мгновение сказка для Никита становилась былью. Он чувствовал себя первым человеком на Земле, вступившим в контакт с представителем внеземной цивилизации. А ведь он искренне полагал, и не безосновательно, что после всего, что с ним случилось, его уже ничем нельзя удивить.
Все осложняло то, что студентка Вика показалась Никите еще и весьма привлекательной. Простой на вид гардероб, состоящий из джинсов и шерстяного свитера, удачно подчеркивал достоинства ее фигуры, а аккуратные очки акцентировали внимание на больших глазах, оказавших столь заметное влияние на остолбеневшего Никиту.
В чувства его привел внутренний голос:
— Что такое? У нас много работы. Нет времени отвлекаться на нерелевантные в контексте достижения наших целей объекты. Да и аудитория уже открыта. Пошли. Нечего здесь стоять.
— Окей. Ты прав… — мысленно согласился Никита, бросая последний взгляд на Вику, пред тем, как направиться в аудиторию, чтобы поскорее занять свое место и продолжить движение на пути самосовершенствования.

* * *

За исключением непредвиденной встречи, день шел размеренно и предсказуемо, что не могло не радовать. Лекция Александра Семеновича завершилась, как обычно, небольшим заданием, с которым Никита в очередной раз справился быстрее всех. К такому порядку вещей вся группа уже давно привыкла. Вся группа, кроме Вики, которая готовила ответ очень долго, и в итоге сдала свою работу последней.
Шел перерыв. Никита сидел за первой партой в одиночестве. Он уже умел поддерживать режим истинных физических возможностей организма по несколько часов подряд, правда для этого ему до сих пор требовалась помощь цифрового Я. Вот и сейчас по плану он практиковался в этом навыке. Чтобы процесс шел интереснее, специально для университета Никита придумал абсолютно не зрелищное, но предельно полезное упражнение, направленное на улучшение контроля способности. Звучало все очень просто и даже несколько примитивно — он всего лишь записывал что-нибудь с помощью обычной шариковой ручки в не менее обычную тетрадь. На практике, однако, сделать это с помощью ковша экскаватора оказалось бы не намного сложнее, если не легче. Когда он впервые попробовал выполнить упражнение дома, то по началу буквально давил письменные принадлежности в пыль. Хорошо еще, что боли при этом Никита не чувствовал, а порезов или каких-то следов, не считая пасты, на коже не оставалось. Когда же он смог хотя бы просто держать уже порядком надоевшее хрупкое пластиковое изделие, не превращая его в мусор, началась череда проткнутых насквозь тетрадей и переломленных пополам ручек. Этот этап, к счастью, тоже был пройден. Получаться, конечно, что-то стало, но почерк еще выглядел ужасно, поэтому лекции он так записывать не решался — лишь делал небольшие заметки в черновиках, которые будет не жалко выбросить.
— Привет, — отвлек Никиту от важного занятия знакомый женский голос.
Студент за первой партой поднял голову, чтобы идентифицировать источник звука, не выпуская шариковую ручку из напряженной руки.
— Тебя ведь Никита зовут? — поинтересовалась обладательница голоса Вика. Она стояла напротив и внимательно смотрела на него, что уже превращалось в какую-то дурацкую традицию. Разве что, в этот раз расстояние было намного меньше. Их разделяла лишь парта.
Шариковая ручка в руке Никиты предательски хрустнула и пошла мелкими трещинками под его пальцами. Он резким движением утвердительно кивнул головой, соглашаясь с тем фактом, что события в действительности когда-то сложились таким образом, что его родные родители посчитали вполне уместным дать столь незаурядное имя своему отпрыску, которым по невероятному стечению обстоятельств оказался, кто бы мог подумать, в точности Никита, который, уж так вышло, здесь и сейчас сидел перед девушкой, которая задала ему вышеозначенный вопрос.
— А я Вика, твоя новая одногруппница, — после недолгой паузы продолжила студентка, делая вид, что ничего не заметила. — Поспрашивала тут у ребят, они говорят, что ты очень хорошо разбираешься в предмете, который у нас сегодня был у Александра Семеновича… Что-то про Искусственный Интеллект… Вон как ты быстро задание в конце пары сделал, а я вообще почти ничего не понимаю пока что. У меня в предыдущем вузе было что-то похожее, но как-то попроще выглядело… Не объяснишь мне пару вещей?
Никита не успел ничего ответить, да и не смог бы, даже если бы захотел. Просто неподвижно смотрел на то, как Вика с тетрадью в руках, вероятно, следуя правилу “Молчание — знак согласия”, уверенно направляется в обход парты, чтобы занять свободное место справа от него. В следующее мгновение многое в мире Никиты переменилось. Он, не решаясь пошевелиться, сумел зафиксировать боковым зрением, что все это не галлюцинация — рядом с ним, действительно, кто-то сидел. Уверенность в этом подкрепляло исходящее от неопознанного объекта какое-то едва уловимое мягкое тепло — тепло живого человека, которое Никита ощутил вроде бы кожей, но одновременно и каким-то другим органом чувств, о наличии которого у себя раньше даже не подозревал. Еще он почувствовал тонкий приятный аромат, который, однако, затруднялся ассоциировать с чем-то конкретным, мимолетно вспоминая тот самый конкурс, где такой образец явно попал бы в группу “неподдающихся объяснению”. Все точки над ё в сомнениях Никиты о реальности происходящего без следа развеяло осознание того, что что-то инородное коснулось его ноги. Он медленно повернул голову и увидел Вику. Она сидела немного под углом, склонившись в его сторону, протягивая тетрадь, поля которой пестрели карандашными пометками, состоящими из коротких записей, сопровождаемых большими и маленькими знаками вопроса. Теперь ее лицо находилось в двадцати сантиметрах от его собственного лица, а левой ногой она слегка упиралась в его правую ногу. Никита непроизвольно сглотнул слюну. Затем резким, но, как он надеялся, не слишком заметным движением, поспешно отодвинулся немного в сторону, отдаляясь от неожиданно объявившейся попутчицы. Он почувствовал, что его ладони, в одной из которых уже начала крошиться шариковая ручка, стали заметно потеть. Сердце бешено колотилось, эхом отдавая каждый удар в виски. К ужасу Никиты, на этом сюрпризы тела, которое уже давно воспринималось хорошо отлаженным и предсказуемым механизмом, не закончились. В этот момент он явственно почувствовал, что и его мужское начало не смогло остаться в стороне, лаконично, но бескомпромиссно проявив свое отношение к ситуации, которое сам Никита, впрочем, не разделял, не хотел разделять. Возможно, ему только казалось, однако усиленное все еще активированным “боевым режимом” естество проявило себя настолько бурно, что оставалось незамеченным для стороннего наблюдателя лишь благодаря прикрытию со стороны парты.
— Сделай что-нибудь! — мысленно проорал Никита, надеясь, что уж его электронная копия точно знает, как поступить и быстро привести все в норму.
— Пытаюсь… Что-то не так… Не могу разобраться… — неуверенно ответило цифровое Я. Это был первый раз, когда Никита явственно услышал нотки сомнения и даже страха в голосе своего сожителя по сознанию.
— Давай хотя бы отключим усиление физических способностей?
— Да, уже занимаюсь… Отклик системы очень замедлился… Ресурсы мозга уходят неизвестно куда… Надо избавиться от НЕЁ… Срочно!
В это время Вика внимательно смотрела на заметно покрасневшего Никиту, который тяжело дышал. После чего тихо спросила с нескрываемым волнением в голосе:
— С тобой все в порядке? Нормально себя чувствуешь?
— Угу… — пробормотал Никита, с трудом осознавая происходящее. Зрение уже застилала легкая пелена, напоминающая туман.
— Хорошо… Ну давай тогда потом? — настороженно проговорила Вика, не сводя глаз с лица Никиты, медленно забирая свою тетрадь и вставая с места. — Можно по интернету. Я тебе напишу. Ладно?
— Окей… — на автомате прошептал он, бессознательно крутя в пальцах стержень окончательно испорченной шариковой ручки, сам не зная на что соглашается, лишь бы все это уже побыстрее закончилось и его оставили одного в покое.
Спустя некоторое время Никита окончательно пришел в себя, успокоился, но решил, что на сегодня “боевого режима” с него хватит. Лучше уж дальше загружать себе в голову физику.
В этот день с Викой они больше не разговаривали…

* * *

Александр Семенович сидел в незнакомом ему прежде небольшом помещении за круглым столом, расположенном точно по центру комнаты. Исполненный под старину интерьер выглядел скромно, однако отнюдь не дешево, скорее просто минималистично.
В глаза бросалось лишь явное отсутствие электронных приборов. Не было видно ни компьютера, ни телевизора, ни даже системы противопожарной защиты. Казалось, что во всем помещении от электричества работает только приглушенное освещение. На самом деле, все именно так и обстояло. Даже в кармане пиджака, где Александр Семенович уже давно привык чувствовать приятную тяжесть смартфона, находилась лишь давящая пустота, которая то и дело напоминала о себе, словно это было не просто устройство для связи со внешним миром, а какой-то жизненно-важный орган современного человека, утрата которого моментально делает из здоровой личности инвалида. Восстановить самообладание помогала лишь мысль о том, что смартфон в это время тихо дожидается своего владельца на проходной, где он же его добровольно и оставил.
Напротив Александра Семеновича за тем же столом сидел куратор Борис Иванович. Не часто его можно было застать настолько напряженным. Обычно энергичный и позитивный, сейчас он выглядел крайне задумчивым и сосредоточенным, напоминая студента перед ответственным и сложным экзаменом.
Представитель “заказчиков”, с которыми раньше Александр Семенович лично никогда не встречался, даже с учетом его роли руководителя проекта, опаздывал уже на 15 минут, накаляя и без того тяжелую атмосферу. Разговор намечался серьезный и не слишком приятный.
Наконец мучительную тишину нарушил слабый скрип открывшейся двери. Звук быстрых, по военному четких шагов, звонким эхом многократно отражающийся от стен. За стол переговоров к руководителю и куратору проекта присоединился статный мужчина в черном костюме, при галстуке, с идеально выбритым лицом, короткой модной стрижкой.
— Коллеги, прошу прощения за то, что заставил вас ждать. Предлагаю обойтись без долгих вступлений, — пристально осмотрел присутствующих “заказчик”, а затем продолжил четко проговаривая каждый слог. — Переходим сразу к делу. На повестке дня вопрос ликвидации последствий утечки в сеть интернет оцифрованной копии сознания некоего Никиты Сергеевича Злотникова.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Ябадзин
сообщение 16.10.2019, 9:28
Сообщение #7


созерцатель собственного трупа
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 8387
Регистрация: 7.3.2016
Вставить ник
Цитата
Из: Зеленоград (Москва)




Суховато написано, местами прям какой-то протокольно-официозный стиль. И эти предложения-динозавры... Пусть они вымрут, что-ли.
Цитата
Несмотря на то, что ситуация с пожаром разрешилась достаточно быстро, а дым уже успел развеяться, прерванные занятия возобновить так и не удалось, поскольку многие студенты с присущим им стремлением к свободе и независимости разбрелись кто куда, а особого энтузиазма утруждать себя отловом беглецов ни у кого из преподавателей в “День знаний” не ощущалось.


Немало канцелярита и шаблонных фраз, прям в горле сухо.
Цитата
За исключением непредвиденной встречи, день шел размеренно и предсказуемо, что не могло не радовать.

Цитата
Симбиоз с собственной цифровой копией сознания весьма гармонично вписался в образ жизни Никиты.

Ну и начало не айс
Цитата
Для студентов 3-го курса “Прикладной математики и информатики” этот день начался не совсем обычно. Действительно, ведь им предстояло знакомство с новым преподавателем, спешившим посвятить их в таинства науки, которой сам он отдал последние 20 лет своей жизни. Впрочем, 09:00 на часах и 1 сентября в календаре не слишком способствовали стремлению учащихся к усвоению каких-либо знаний. Пределом возможностей казалась попытка вспомнить забытую за прошедшие месяцы таблицу умножения..


Словом, текст не очень живой, с нафталиновым душком.
Но это поправимо, надо поменять бабушкино пальто на что-то более современное.

Собственно история:
Мне показалось немного скучно читать. Вроде что-то происходит, но подача идет преимущественно через диалоги, прям как стенограмма.
И все очень неспешно. И нет никакого конфликта у героя. Да и герои какие-то безликие.
Что-то надо в композиции\подаче чинить...

ЗЫ:
мнение не является публичной офертой, можете забить на него.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
NatashaKasher
сообщение 16.10.2019, 10:01
Сообщение #8


Гениальный извозчик
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 23158
Регистрация: 6.10.2013
Вставить ник
Цитата
Из: МБГ




Цитата(Майкл Зимин @ 15.10.2019, 19:05) *
Для студентов 3-го курса “Прикладной математики и информатики” этот день начался не совсем обычно. Действительно,

Пустые мусорные слова, от которых суть только ускользает... "Не совсем обычно"? Чего такого необычного в том, что первого сентября начинается учёба с новым преподавателем?

Цитата(Майкл Зимин @ 15.10.2019, 19:05) *
им предстояло знакомство с новым преподавателем, спешившим посвятить их в таинства науки, которой сам он отдал последние 20 лет своей жизни.


Порядок действий!

Цитата(Дина @ 14.4.2015, 14:18) *
— Последовательность действий
Частая синтаксическая ошибка начинающих авторов. «Распахивая дверь, он метнулся вверх по ступенькам и схватил револьвер из ящика стола...» Никак не мог наш герой проделать такое, даже если у него руки по 10 метров каждая. Эта ошибка часто перерастает в «деепричастную болезнь», потребность приправлять любые предложения деепричастными оборотами, которые часто вызывают сумятицу в последовательности событий. "Разбежавшись что было сил, я перемахнул аномалию, выхватывая на ходу ТТ и стреляя по нагонящим меня слева кабанам-мутантам, которые выскочили из подлеска со стороны Свалки, чьи холмы виднелись на севере сквозь висящий низко над землей вечерний туман")



Цитата(Майкл Зимин @ 15.10.2019, 19:05) *
Пределом возможностей казалась попытка вспомнить забытую за прошедшие месяцы таблицу умножения...

Студенты третьего курса “Прикладной математики и информатики” за время каникул забыли... таблицу умножения???

Цитата(Майкл Зимин @ 15.10.2019, 19:05) *
— А как вы думаете, какой тип алгоритма обучения из упомянутых выше подходит для этой задачи лучше всего? — ловко ответил вопросом на вопрос преподаватель, воспользовавшись своим служебным положением.
Лектор отвечает ученику "воспользовавшись служебным положением"? Оригинально.


Цитата(Майкл Зимин @ 15.10.2019, 19:05) *
— Я ничего про учебную тревогу не слышал. Ну ничего, сейчас разберемся, — спокойно прокомментировал ситуацию Александр Семенович, неспешно направляясь к двери.

Избыток аттрибуции действий. Лучше избегать наречий, особенно, когда они лишние.

Цитата(Майкл Зимин @ 15.10.2019, 19:05) *
Сфокусировав свой взгляд на неведомой аномалии, преподаватель даже немного вздрогнул от неожиданности — к нему навстречу шел отставший от своих одногруппников неопознанный студент.

Действительно, "аномалия", прямо сверхъестественное явление...

Начинать рассказ с лекции - невыгодный приём. Писать многословно и витиевато рекомендуется только в том случае, если автор в совершенстве владеет языком и использует его с максимальной точностью для передачи образа, картины и идеи.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Майкл Зимин
сообщение 16.10.2019, 16:13
Сообщение #9


Неизвестный пришелец
*

Группа: Пользователи
Сообщений: 9
Регистрация: 15.10.2019
Вставить ник
Цитата




Ябадзин, спасибо.
На счет сухого стиля изложения даже не сомневался. Раньше публиковался в чисто научных изданиях, что скорее пошло во вред. Буду дальше работать над этим.

По поводу темпа развития истории. Наверное, жизнь университета раскрыта под не самым интересным ракурсом, поэтому так и воспринимается. Старался включить ровно столько информации и событий, сколько необходимо для полноценного введения в контекст происходящего без избыточного погружения в детали. Мне наоборот казалось, что где-то даже слишком урезал.

В отношении конфликта у главного героя. Он у него в первую очередь в голове. Вся идея строится на противостоянии рационального сознания и эмоций. Происходящее вокруг оказывается лишь внешним раздражителем, который постепенно начинает раскачивать устоявшуюся систему представлений главного героя о том, как устроен мир.

Да, с персонажами сложности есть.

--

NatashaKasher, спасибо.
Да, знаю проблему лишних и неуместных слов. Стараюсь преодолевать себя и убирать их при перечитывании, но иногда становится жалко. Попробую построже к этому относиться.

Шутки, похоже, получились либо не самые удачные, либо слишком специфические. Их в тексте какое-то количество. Про ту же таблицу умножения. Я сам на прикладной математике учился, поэтому мне казалось, что это забавно.

Про порядок действий замечание хорошее. Хотя не до конца уловил противоречия в конкретном примере. Во фрагменте речь идет о том, что:
1) студенты ожидают преподавателя;
2) преподаватель идет (спешит) на лекцию;
3) сам он занимался преподаваемой дисциплиной уже 20 лет.
Возможно, у меня просто что-то с восприятием не так. С другой стороны, фраза в любом случае перегружена - слишком много попытался запихнуть в одно предложение.

Про аномалию, если честно, тоже не до конца уловил суть. Задумка была в том, чтобы при первом появлении главного героя подчеркнуть его "необычность", проведя аналогию с чем-то паранормальным. В толковом словаре дается следующее определение:
Цитата
Аномалия - уклонение от обычного, несходство с обыкновенным, отступление в каком-либо явлении природы; изъятие, исключение, уклонение, причуда, необычайность, странность.


--

Для себя сделал вывод, что можно еще поэкспериментировать, чтобы набить руку и поработать над ошибками. Если что-то получится, текст можно будет переработать, а если нет, то интересный опыт хотя бы останется. Последующие главы буду выкладывать сюда по мере готовности.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Граф
сообщение 16.10.2019, 23:39
Сообщение #10


Носферату
*****

Группа: Пользователи
Сообщений: 12822
Регистрация: 6.7.2011
Вставить ник
Цитата
Из: Москва




Хотите бесплатный совет? Выкладывайте на АТ (по главам). Там больше шансов получить комменты.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Майкл Зимин
сообщение 16.10.2019, 23:55
Сообщение #11


Неизвестный пришелец
*

Группа: Пользователи
Сообщений: 9
Регистрация: 15.10.2019
Вставить ник
Цитата




Цитата(Граф @ 16.10.2019, 23:39) *
Хотите бесплатный совет? Выкладывайте на АТ (по главам). Там больше шансов получить комменты.


Большое спасибо! Я в этом деле неопытный. Про Author.Today не слышал. Попробую опубликовать и там.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
Майкл Зимин
сообщение 21.10.2019, 10:42
Сообщение #12


Неизвестный пришелец
*

Группа: Пользователи
Сообщений: 9
Регистрация: 15.10.2019
Вставить ник
Цитата




Стилистически переработал текст первой главы с учетом рекомендаций. Шутки и хронологию повествования сохранил.

Интересно узнать мнение, легче ли стало читать.

Заранее спасибо.

Глава 1

Девять ноль-ноль на часах и первое сентября в календаре не слишком располагали к учебе третьекурсников, лениво дожидавшихся начала лекции. Пределом возможностей казалась попытка вспомнить забытую за прошедшие месяцы таблицу умножения, не лишнюю для студента “Прикладной математики и информатики”.
— Здравствуйте! Меня зовут Мельников Александр Семенович, — представился мужчина лет сорока в синем костюме. — Я веду курс “Модели искусственного интеллекта”. Сегодня знакомимся с базовыми понятиями.
Зашелестели тетради, сонные студенты приготовились конспектировать услышанное в ближайшие два часа, неувядающее летнее настроение подсказывало не менее достойные, хоть и более приземленные применения этому времени.
— Или есть вопросы? — обратился Александр Семенович к аудитории. — Только по делу. Про семейный статус и размер… эммм… зарплаты не спрашивать.
— А можно научить компьютер быть человеком? — отреагировал кто-то с задней парты. Насмешливая интонация выдавала мотив, коим послужила не острая тяга к знаниям, а возможность озадачить преподавателя.
— Да, конечно. А отдельных студентов можно научить быть серьезнее, — в тон ответил лектор. Затем продолжил. — Без шуток, очень хорошая философская проблема. Поднимает темы смысла жизни; что значит быть человеком; как описать на языке математики волю, мотивацию, эмоции… Большинство исследований ограничены частными проявлениями рационального мышления — этого мало. Самые умные компьютеры без сознания — “бездушные железяки”, за рамки их не пускает программа. Способность решать задачи, пусть и сложные, не делает из робота человека. Но что такое человеческое сознание? — не знает никто. Огорчу, научить компьютер быть человеком пока невозможно.
Речь оратора подхватил завывающий звук пожарной сирены, присутствующие замерли, необычный будильник разбудил студентов, накануне отмечавших День знаний с особой самоотверженностью. Вдоль аудитории пронесся знакомый голос:
— Да это учебная па-лю-бому! Решили с первого дня проверку устроить, чтоб не расслаблялись.
— Я ничего про учебную тревогу не слышал. Сейчас разберемся, — заверил Александр Семенович, направляясь к двери. Учащиеся затаились, неопределенность напрягала, никто не решался встать. Через приоткрытую дверь сквозь гул сирены доносился топот десятков ног, неблагозвучная мелодия подбадривала их нести взволнованных владельцев подальше и побыстрее. Преподаватель развернулся, притихшие студенты вопросительно смотрели, брови его нахмурились, прозвучал вердикт: — Ну что, с вещами на выход. Что-то правда горит.
Фраза сработала спусковым крючком, пришел в движение поток тел, студенты ринулись в сторону выхода. Опасность утратила эфемерность, в коридорах высшего учебного заведения сгущался дым.
Аудитория стремительно пустела, преподаватель дернулся вслед за толпой, внимание зацепило мимолетное движение в безлюдном пространстве, лектор скорее почувствовал его, чем увидел. От неожиданности Александр Семенович вздрогнул, голова повернулась в сторону “аномалии” — навстречу неспешно брел студент. Лицо отстающего скрывало отношение к происходящему, паника и страх не желали проявляться, уступая место безразличию и скуке. Словно маска, лицо казалось искусственным, не предназначенным для эмоций. Контраст придавали полуприкрытые глаза — глубокие и чуждые, взгляд попадал одновременно и в самую суть, и абсолютно мимо.
Лектор ощутил давление странных глаз, ударило понимание — так смотрят не на живое существо, изучают принцип работы сложного электронного прибора. Ответственность за жизнь учащихся отрезвляла, легкий ступор отступил, давая шанс сказать:
— Поторопитесь! Горим! Экстренная ситуация!
— Окей, — последовал тихий отчетливый ответ, студент ускорил шаг, коридоры пустеющего здания повели его к выходу.
Александр Семенович выдохнул с облегчением — никого не забыли, можно уходить. Дверь легко поддалась, щелкнул замок, непривычный туманный путь ожил, оставляя за спиной причудливые завихрения.
В глаза попал яркий свет, встречая на крыльце родного вуза, чистый осенний воздух наполнял легкие. Повсюду кучковались группы шумных людей, весело обсуждая случившееся. Вдали просматривались надвигающиеся силуэты красно-белых спецмашин с мигалками.
“Дым шел со стороны лаборатории. Неужели…” — закрадывались подозрения в голове Александра Семеновича.

* * *


Ситуация разрешилась быстро, гарь развеялась. Студенты с присущим стремлением к свободе и независимости разбрелись кто куда, энтузиазма к ловле беглецов преподаватели в День знаний не испытывали, занятия отменили.
— Что-то спалили в лаборатории, — обреченно рассказывал Александр Семенович на кафедре электронных и информационных систем. — Сотрудники живы-здоровы, оборудование испорчено — часть сгорела, часть залили водой при тушении.
— С вашим финансированием стыдно жаловаться. Копеечные потери по меркам грантов, — язвительно подметила Светлана Анатольевна, бывшая аспирантка Александра Семеновича, ныне кандидат физ.-мат. наук, преподаватель “Основ программирования” у младших курсов.
— Светлана, вы знаете о чем речь! Не в оборудовании дело — во времени на подготовку к эксперименту. Мы затрачивали массу усилий не для того, чтобы дополнить пейзаж свалки результатами годичной работы, — возразил Александр Семенович, главный научный сотрудник пострадавшей лаборатории, руководитель “прогоревшего” проекта, что объясняло испорченное настроение ученого. — Мне интересно другое, — продолжил он. — Вы вели занятия у “Прикладной математики”? Один студент…
— Никита Злотников! — мгновенно сообразила Светлана. — Хороший парень, способный, с отличной успеваемостью, можно сказать, талантливый, но…
— Но?
— Он что-то натворил? — не спешила раскрывать карты Светлана.
— Нет, просто спрашиваю.
— Он необычный... У него вроде синдрома Аспергера, схожее с аутизмом нарушение. Больные плохо адаптируются в обществе; с трудом понимают эмоции, свои и чужие; имеют узкие интересы на уровне одержимости; часто становятся гениальными учеными, музыкантами, художниками, программистами.... У Никиты симптомы на лицо, буквально. Увлечения — математика и программирование. С гуманитарными предметами сложнее. Слышала, пересдавал социологию в компании прогульщиков, хотя посетил каждую лекцию. Одногруппников игнорирует, разве что, активно обсуждает интересы — единственный способ вернуть его в реальность.
— Откуда сведения? — удивился Александр Семенович.
— Вы о чем? О синдроме или Никите? Заинтриговали особенности в поведении, любопытство вывело на статьи. Медицинскую книжку и справок не видела, по поводу диагноза могу заблуждаться, но что-то подсказывает — истина где-то рядом, — глубокомысленно изрекла Светлана.
— Вот оно как, — произнес Александр Семенович.
Внимание привлек стук в дверь, на пороге возник младший научный сотрудник злополучной лаборатории, запыхавшийся голос выпалил:
— Александр Семеныч, вас хочет видеть Борис Иваныч. Он осматривает то, что осталось от вычислительного центра.
— Да, спасибо, иду, — напряженно ответил руководитель проекта, в голове крутились варианты неприятного, но неминуемого разговора с куратором научной работы.

* * *


Александр Семенович провел карточкой по замку, мигнул зеленый огонек, слабый писк приглашал зайти в лабораторию. Ученый видел последствия пожара, предстоящее зрелище не таило неожиданностей.
Разбросанные распечатки с формулами напоминали таинственные заклинания из книг черной магии, ассоциации с математикой в глазах обывателя вызывало лишь скупое вкрапление цифр и знаков арифметических операций. Рулоны листингов программ, безжалостно исписанные разноцветными ручками и маркерами, походили на работы особо креативного дизайнера, не труд опытного программиста, привыкшего к анализу кода “по старинке”. Громоздкое оборудование со множеством датчиков и проводов тщательно скрывало свое назначение, фантазия робко дорисовывала то ли замысловатые силовые тренажеры, то ли что-то позаимствованное из камеры пыток. Гордость университета и виновник возгорания — небольшой, но вполне настоящий суперкомпьютер, изрядно закоптившийся и промокший.
— Здравствуйте, Борис Иванович! — энергично обратился Александр Семенович к невысокому пухлому мужчине, тот рассматривал грустно покосившуюся стойку поблекшей “гордости”.
— Привет, Саша, — мягко, даже успокаивающе, произнес куратор, не оборачиваясь. — Как дела?
— Сами видите…
— Да, вижу… Не подумай, что я давлю. Ты знаешь, мы работаем не в чистом вакууме. Есть заказчики — да еще какие заказчики! Они ждут результат. Разумеется, не всё сразу, но мы должны демонстрировать прогресс, не будет прогресса — заказчики найдут тех, кто его обеспечит, без второго шанса для нас.
— Не могу согласиться. Прогресс имеется.
— Смотри, мы заявили о разработке искусственного интеллекта с полным самосознанием. Что показали спустя год? — роботизированного кота, — напомнил Борис Иванович, взгляд его искоса упал на подиум, центральное место занимал небольшой блестящий корпус странного животного.
— Это не просто кот — прорыв в исследованиях. Мы первыми загрузили сознание живого существа в цифровую среду, создали электронный клон с поведением оригинала, — гордо заявил Александр Семенович.
— Взгляни глазами заказчика, — устало сказал куратор. — Он ждет разумную машину, мы приносим игрушку за сто миллионов рублей. Да, презентация превзошла ожидания. Заказчики рассмотрели потенциал, поверили, что мы — не совсем сумасшедшие, знаем свое дело. Взвинтили бюджет, засекретили исследования, что дальше? — годы чисто теоретической работы, бесконечные заверения скорого достижения цели. А итог? — полный провал, и не один.
— Данные говорят о нарушении технических ограничений из-за ошибочного выбора испытуемых. Первый — среднестатистический мужчина рабочей профессии, слесарь. С помощью микрофона и колонок загруженное сознание вступило в подобие диалога. Речь звучала невнятно — подстройка периферии занимает время, что допустимо. Только интеллект не развивался — деградировал, система зависла. Электронный мозг словно сошел с ума от осознания происходящего. “Вскрытие” выявило обилие логических ошибок — бесконечные циклы и рекурсии. Попытка реанимировать “больного” выглядела бессмысленной, полученные повреждения оказались несовместимы с жизнью, пусть цифровой. Причиной сбоя признали наличие специальных навыков у первоисточника. Чтобы исправить оплошность, быстро нашли подходящего испытуемого — молодой сторож, недавно вернулся из армии, без амбиций и специального образования. Исход эксперимента тот же.
— Хорошо, что заказчики поверили отчетам и протокольным видеозаписям с невнятным лепетанием, напоминающем слова, иначе точно расформировали бы. Занимались бы сейчас ремонтом ноутбуков и телевизоров. А третий эксперимент? Он явно обошелся дороже, — поинтересовался Борис Иванович, невольно махнув рукой в сторону останков суперкомпьютера.
— После череды неудач тактику поменяли, роль испытуемого заняла женщина, типичная домохозяйка. Со слов свидетелей эксперимент шел не лучше, чем с мужским сознанием, скорее хуже. Пожара долго ждать не пришлось. Анализ загоревшегося модуля указывает на сбой системы охлаждения — производственный брак. Причина перегрева — сверх-интенсивная вычислительная нагрузка. Детали аварии выясняются — уверен, мы узнаем нечто удивительное, до конечной цели пара шагов.
— Замечательно, Саша, — вяло прокомментировал Борис Иванович. — Компьютер в ближайшие дни заменят, я договорился. Учти, до дедлайна несколько месяцев, ты своих парней замотивируй, они ребята толковые. Если единственным достижением окажется недешевый способ разведения костра, то… Впрочем, я верю — ты сможешь. Держи в курсе, — подвел итог куратор проекта, мягкие шаги направили его прочь из лаборатории, оставляя Александра Семеновича в раздумьях.

* * *


— Ого, этот даже мощнее! — с нескрываемым восхищением произнес лаборант Дима, глядя на суперкомпьютер, замену менее удачливому собрату.
— Главное, чтобы тоже не накрылся, — пессимистично пробормотал программист Виктор Игоревич.
— Не должен, лично каждый датчик перепроверил, — весомо заявил ответственный за аппаратную часть Егор Михайлович.
— Будем надеяться, — поставил точку в дискуссии Александр Семенович. Научные сотрудники сосредоточились, мозговой штурм в отношении дальнейших действий стартовал. — Начнем с главного. Егор, удалось что-то выяснить по причинам возгорания?
— Я сразу сообщал, в день ЧП, — дело в неисправном термодатчике, добавить нечего. Слышал, Виктор что-то разузнал. Предлагаю передать слово ему.
Виктор Игоревич выпрямил спину, стул под ним сухо застонал, ожил хриплый голос:
— Если верить дампам памяти и логам профилировщика, сгоревший модуль мгновенно захватил выделенные ресурсы, остальные обходились тремя-пятью процентами. Архитектура системы напоминает организацию головного мозга, дефектный модуль отвечал за распознавание и управление эмоциями — эмоциональный интеллект.
— Нервная тетка попалась, — перебил докладчика заскучавший лаборант.
— Дима, не лезьте под руку, серьезные вопросы решаем, — восстановил порядок Александр Семенович. — Продолжайте, Виктор.
— Да, спасибо, — поблагодарил программист. — К сбою привел эмоциональный интеллект. Я поднял архивы первых экспериментов. С мужским сознанием эффект гораздо слабее, что нас немного оправдывает, но аналогия очевидна. Модуль эмоций экспоненциально захватывал ресурсы до отказа, прочие части устремлялись за ним на дно. Женские эмоции не успели “заразить” искусственное сознание целиком, аппаратура не справилась раньше, но симуляция разворачивалась по той же вырожденной схеме.
— Принудительное отключение эмоционального интеллекта? — предложил Александр Семенович.
— Равносильно лоботомии. Жить будет, но останется ли разумным? — вмешался нейробиолог Антон Павлович.
— Ваши предложения?
— Мозг человека с возрастом теряет гибкость, органические изменения приводят к непоправимым осложнениям, вплоть до состояния “овоща”. Нельзя убрать или добавить модуль по желанию — мы разрушим систему, электронная версия не обхитрит природу. Есть более удачный подход, подобрать жизнеспособный образец с атрофированным эмоциональным интеллектом — человека с расстройством шизоидного или аутистического спектра.
— Придется шизиков и аутистов по психушкам искать? — брезгливо сказал Егор.
— Не придется. Есть на примете кандидат из числа учащихся… — заверил Александр Семенович.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение

Ответить в данную темуНачать новую тему
1 чел. читают эту тему (гостей: 1, скрытых пользователей: 0)
Пользователей: 0

 



RSS Текстовая версия Сейчас: 28.3.2024, 13:14