№12 Сначала было слово печали и тоски, Группа №1 (Турнир №2) Опции

[Аптекарь]

Просто у них была Книга.
То есть сначала она была только у него, принадлежала ему одному, со всеми своими морями и океанами, со всеми дорогами в далекие прекрасные земли, с белыми стенами и гулким эхом колокольного звона, что разносится по всем улицам Города. Эти волнительные картины он присвоил себе давно, и был уверен, что никого и никогда не допустит в эту сияющую невозможность.
Пока в его жизнь не пришла она. Анна.
Казалось, это было вечность назад. Потому что даже представить себе, что однажды она исчезнет так же легко, как появилась, было мучительно. Что значит: исчезнет? Не вернется из поселка, в котором оставалась жить с непонятным упрямством, сколько он не предлагал ей уйти с ним? Тогда он сделает с поселком то же самое, что с тем отвратительным местом, которое мама заставляла называть домом, а сама плакала. Он давно забыл и это слово, и все, что там происходило когда-то, и даже имя свое предпочитал не вспоминать. Тем более Анна придумала ему другое, лучше.
Она тогда обиделась на него – первый раз. «Не хочешь, можешь не говорить» - пробурчала себе под нос и убежала, не попрощавшись. А он не додумался за ней погнаться. Он решил, что это – конец, что это навсегда. А как жить без этой весенней зелени глаз, без россыпи веснушек на бледной коже, путаницы солнечных лучей в облаке кудрей – этого он не знал больше. Оттого не смог заснуть и целую ночь просидел, скорчившись на холодной земле, не будучи в силах даже костер развести, и только думал о каждом мгновении, проведенном в ее обществе. Пойти в поселок ему тоже в голову не пришло – он не желал никого видеть и ничего больше знать. Он давно привык быть один и ему это нравилось. От людей не бывает ни пользы, ни радости – только боль и неприятности. Он много лет бродил по лесам и ни одно животное, ни одно дерево или река не причинили ему столько зла, сколько человек, с которым он когда-то жил под одной крышей. Это хорошо, что людей больше не осталось, считал он. Надо было убить его раньше, не ждать. Может быть, и мама тогда прожила бы дольше.
Анна вернулась утром.
- Ветер, - сказала она.
Он сидел, уткнувшись подбородком в согнутые колени, и не сразу понял, откуда этот свет и тепло.
- Эй, - чуть громче окликнула она, - тебе не нравится? Это имя для тебя. Ветер. Ты похож.
Ему нравилось – ещё как!
Это был равноценный обмен: у него была Книга, множество пройденных тропинок, виденных чудес, нереализованных мечтаний. У нее – веснушки, кудри, звонкий смех и тёплые руки. Она садилась рядом, укладывала голову ему на плечо и рассказывала, как провела очередной день. А он вдруг понимал, что, кажется, ему очень нравятся люди. Внезапно.

***
Читать Анна не умела. Совсем.
Поэтому читал он, а она смотрела на него, распахнув восторженно удивительные свои глазища и шёпотом повторяла за ним каждую строчку. Иногда она что-то переспрашивала – даже слишком часто, пожалуй. Она знала мало слов. Он объяснял подробно и с удовольствием, так как когда-то для него самого делала мама.
У них был Город. Один на двоих он вздымал к небесам белые свои башни где-то там, на дальнем западном берегу, где вода смыкалась с небом, а солнце, обрушившись за горизонт, уступало место серебряному свету луны. Если подняться по широкой лестнице, ведущей от основания холма, на котором был построен Город, к самой его вершине, можно было увидеть Белое Древо. Его ветви прорастали сквозь ночную тьму, подпирая небосвод, его листья шептались с далекими звездами о вещах, которые смертным не дано слышать, невозможно понять.
Ветер читал снова и снова, Анна повторяла беззвучно, пока не выучила наизусть.
- Что же мы будем делать теперь? – с лёгкой досадой спросила она, когда это произошло. – Теперь ты мне не нужен, ведь я могу рассказывать о Городе сама?
Тогда он построил качели.
Это было не так уж и трудно, ведь у него были качели в детстве.
Анна взлетала на них выше и выше, так, чтобы достать босыми ногами облака, и заливисто смеялась.
Когда качели замедлялись, ей нравилось прыгать с них ему в руки. Он всегда ловил, даже, когда самому из-за этого приходилось падать.
- Небо – совсем как море, да? – говорила она. – Облака – это паруса кораблей, как в Книге, далёких-далёких.
Он улыбался.
- Кем бы я была в небе, Ветер? – спрашивала она.
Он замирал на мгновение, потом чуть касался губами пушистых волос и говорил неизменное:
- Солнцем.

***
- Это называется «косы», - с важной улыбкой отвечала Анна, видя его замешательство по поводу того, что она сотворила с солнечным облаком кудряшек. – Это означает, что я уже совсем взрослая, скоро меня можно будет брать в жёны.
Если бы она его вдруг ударила, это и то было бы менее болезненно. Он и дёрнулся – как от удара.
- Что с тобой? – недоумевающее спросила она. – Я пришла пригласить тебя на праздник. Там все-все будут, и ты наконец-то их увидишь.
Он скривился.
Её навязчивое желание втянуть его в этот круговорот поселковой жизни, его раздражало. Он не понимал, для чего бы это было нужно, но при этом совсем не умел ей сопротивляться. Однажды он даже послушно пришёл к её дому в назначенное время, но кроме древней старухи и копошащейся во дворе малышни, за которой она присматривала, все были в поле. Он тогда подумал, что всё только к лучшему, а вот Анна расстроилась.
Теперь она хотела, чтобы он попробовал снова.
- Ветер, - улыбнулась она, - мы просто должны это сделать. Иначе они никогда не поверят мне, что ты существуешь. Они говорят, что этого не может быть. Ты же знаешь, меня считают выдумщицей.
О да, это он знал. Он вообще не понимал, что она делала среди них: золотое солнышко среди замшелых камней, до половины вросших в землю. Впрочем, он и про себя когда-то так же не понимал.
Она легко коснулась его растрепавшихся волос, привычно заправила за ухо седую прядку.
- Ветер, не молчи. Это очень важный день для меня.
Что он мог ей сказать? Как – чтобы не напугать, не обидеть, не оттолкнуть? Если до сих пор голос дрожал от невыразимой словами ярости и руки тряслись, и горячая волна гнева застила взгляд совершенно.
Но молчать он не мог тоже – потому что сейчас промолчать, это означало позволить ей совершить непоправимое.
Потому что эти её косы, и этот праздник навсегда отнимали у них колокольный звон и белые стены Города, похожего на корабль и облако сразу, плывущего в опаловом свете взаимных грёз.
Ведь косы так легко намотать на кулак, чтобы, не видя слёз и не слушая просьб, ткнуть нежное светлое лицо в пропахший гнилой соломой тюфяк. Кажется, это и называется «брать в жёны», так? А того, кто попробует вмешаться, не рассчитав детских своих силёнок, ринется на помощь, этого недотёпу следует швырнуть головой в стену, а когда очухается добавить от души – чтобы знал своё место.
Вот только даже недотёпы и паскудные сопливые щенки иногда вырастают. Жаль – поздно.
- Ветер… - Анна обхватила его руками, вот прям так, как он сидел сейчас, сгорбившись и сжавшись в комок боли и ненависти. – Ветер, ты, правда, убил его, да?
На золотых ресницах блестели слёзы, как у мамы, когда та ещё могла плакать.
- Да. Только слишком поздно. Она уже умерла.
А потом он сжёг их так называемый дом, из которого взял только тёплую одежду и Книгу, и ушёл в неизвестность. Мама говорила, что когда-то давно людей было много, но теперь не осталось совсем. Что-то случилось, из-за чего это произошло. Больше ничего она рассказать не успела, но ему и не нужно было – ведь она научила его читать.
Он был вполне счастлив своим одиночеством, тишиной и тем, что он полагал свободой. Целый мир у него остался – в котором были отныне лишь он и колокола Белого Города, звучащие для него одного, стоило ему раскрыть нужную страницу.
- Это с тех пор у тебя, да? – тонкие пальчики Анны путались в его волосах, особенно задерживаясь у серебряной прядки, не дававшей ей покоя с самого первого дня.
- Наверное, - безразлично пожал плечами он.
Он и в самом деле не знал. Это она объяснила ему, что все волосы у него чёрные, как угли, а у виска - будто пеплом присыпанные. Она сказала, что так бывает у стариков, или у тех, кто пережил что-то страшное.
- Ты и моего мужа убьёшь? – с интересом спросила она.
Он отвернулся. Можно подумать, она не догадывалась об ответе.
- Не, ты не сможешь, - сказала она уверенно. – У нас в посёлке все мужчины сильные, крепкие, вон какие камни и пни ворочают. А ты худой слишком и бледный. Ты с ними не справишься. Что тогда будет?
Он рассказал. В подробностях.
Она уставилась на него с ужасом.
- Нет! Ветер, нет! Я не хочу, чтобы они тебя били, чтобы они тебя даже разок тронули! Нет!
Он зло усмехнулся.
- Ну и что ты предлагаешь взамен?
Анна не знала ответа. А вот он – знал.
- Мы уйдём отсюда. Сегодня.
Она слабо улыбнулась.
- Куда?
Он хотел сказать, что это не имеет значения, но для неё это было бы неправдой. Это ему всё равно было, куда идти, особенно если вместе с ней. Для неё всё было иначе.
- К морю. В ту сторону, куда заходит солнце. Мы построим корабль с парусами, как облака, и уплывём.
Веснушчатое личико просветлело.
- Туда? Где белые башни и колокольный звон бродит по узким извилистым улочкам?
Он радостно кивнул.

***
Много ли нужно, чтобы уйти навсегда?
Вовсе нет. Тёплые вещи, удобная обувь, огниво и оружие. Особенно, когда ты уже не один. Когда ты больше никогда в жизни не будешь один.
Анна даже не стала возвращаться к своим, только утащила с плетня, окружавшего посёлок, чью-то одежду.
Они спешили. Для этого у них было несколько причин, и боязнь погони – далеко не самая важная из них.
Ветер выбирал самые удобные пути, потому что это для него не имело значения, через какие препятствия продираться, Анне же все было внове и трудновато с непривычки. Но она не пожаловалась ни разу. А он был счастлив. Она засыпала у него на плече, а по утрам причесывала его спутанные волосы своим гребнем. Она твердила строки из Книги, перед тем, как заснуть и повторяла сразу же, стоило ей открыть глаза. Город ждал их, Город звал, требовательно и неотступно.
А потом с ними случилось море – гораздо ближе, чем они могли себе вообразить. Всего пять дней пути от посёлка.
- Ветер, - прошептала она. – Ветер, это то, что я думаю?
Глаза слепило.
Синева сползала с небес на землю и разливалась от края до края. Она дышала горечью и солью, свежестью и чем-то незнакомым ни одному из них.
Анна села на землю и разрыдалась.
- Что? – встревожено бросился он к ней. – Что не так?
Она смеялась и плакала.
- Ветер, оно всё время было здесь – так близко. И я могла прожить всю жизнь, так никогда этого и не узнав.
Он бросил все вещи и подхватил её на руки.
Потому что сейчас не было ничего важнее, чем добраться поскорее до лазурной полосы, коснуться, убедиться, поверить…
Когда Анна выскользнула из его рук и смогла идти сама, они бросились бежать.
Оно было.
Оно шумело, шуршало, шелестело, накатываясь на берег волна за волной, пенными языками облизывая рыжеватые обломки скал и круглые разноцветные голыши между ними.
Ветер достиг его первым, но подождал Анну, остановившись за шаг до воды.
- Ветер, оно живое… - рассмеялась Анна. – Смотри, оно живое и огромное! Будто небо опрокинулось на землю, да?
Было страшно, и странно, и невозможно. Они сделали это, взявшись за руки. Вместе.

А когда наступила ночь, они сидели у костра, сушили одежду, согревались сами, пекли на огне яблоки, которые он обнаружил, когда возвращался за вещами. Языки пламени взвивались в ночное небо, лунный свет отражался в волнах, а мир казался ещё чудеснее, чем любые слова, даже в самой лучшей книге.
- Мы построим корабль, Ветер, - говорила Анна, засыпая. – Уже скоро мы будем плыть между звёзд, тех, что в небе, и тех, что отразились в море.

***
Наутро оказалось, что здесь тоже были люди.
Это было неприятно, неожиданно и разрушало почти всё. Так ему показалось. Он даже не пошёл с ними разговаривать, Анна сделала это одна. Потом упрекала его. Говорила, что там есть только несколько стариков, помнящих ещё мир до катастрофы.
- Я не желаю знать, - угрюмо отвечал он.
Он на самом деле не хотел: ни про стариков, ни про катастрофу, ни про мир до неё, когда они были маленькие и счастливые. Нет, и про их единственную внучку тоже не желал. Он хотел только одного: чтобы они все исчезли.
Потому что Город ждал, Город звал, и у них с Анной оставалось всё меньше времени, чтобы успеть.
Но реальность врывалась в его безмятежное счастье всё с большей настойчивостью. Анна, поначалу с такой радостью помогавшая ему в работе, всё чаще уходила к ютившимся на пригорке халупкам, всё меньше становилось от неё помощи. Если сначала она воспринимала новых знакомых только как людей, способных помочь им в воплощении их планов, расспрашивала о море, приносила от них чертежи и инструменты, то потом что-то окончательно разладилось. Словно в ней погасла какая-то искра. Она больше не повторяла нараспев строки из Книги, и даже, когда он снова стал читать ей у костра, оставалась безучастной.
Он торопился. Он работал с яростным воодушевлением, и не мог думать ни о чём, кроме того счастливого дня, когда их корабль сможет отплыть. На запад. Туда, куда падает солнце, где вода смыкается с небом.
- Ветер!
Крик Анны вырвал его из трудового угара, в котором он пребывал мгновенно.
Он отбросил всё и оказался рядом с ней, готовый схватиться со всем миром, если понадобится.
Она не плакала, как ему показалось. Она смотрела на него с ненавистью.
- Ветер, это всё неправда! Ничего нет.
Он по-прежнему не понимал.
- Всё, что ты говорил, всё, чему я так верила. Это неправда, Ветер.
Он замер, больше не пытаясь обнять её, утешить. Да она и не ждала ничего такого от него.
- Кто тебе сказал? – спросил он.
- Марко, - пожала она плечами. - Они как всегда расспрашивали о тебе, обо мне, о том, что мы планируем делать дальше. Я рассказывала. Они все слушали всегда, улыбались, говорили, что молодым часть приходят в голову странные вещи, но, может быть, так и надо. А потом пришёл Марко.
- Кто такой Марко? – слова были чужими, и голос чужим, и даже её прекрасное лицо с золотистыми веснушками было чужим, незнакомым и неприятным.
- Старейшина. Он когда-то просил меня показать ему книгу, помнишь?
Конечно, он помнил. Но Книгу взять не позволил.
- Я пересказала ему всё, что помнила. Всё, Ветер, до последнего словечка. Он сказал, что мы с тобой делаем чудовищную ошибку. Города нет, и никогда не было. И нас раньше не было в этом мире. Мы прилетели на большом корабле, оттуда, со звёзд.
Он молчал. С этим всем ещё надо было сжиться. Вот так. Не на западе, не на далеком берегу – где-то на той стороне облаков. Кажется, он построил не совсем правильный корабль.
- Ветер, ответь мне. Ты и сам этого не знал, или обманул меня, чтобы я ушла с тобой?
Солнечные кудри, россыпь веснушек, мягкая улыбка – где они были, когда они были? Мамино отражение стояло перед ним – укором и вечной виной.
- Что ты намерена делать?
- Вернусь домой. Ты со мной?
Он отшатнулся.
- Ветер, Города нет. А я есть. Смотри: я живая, настоящая, тёплая. У меня там мать, которая часто болеет и отец уже почти старик. У меня там жизнь.
- Тогда почему ты вообще пошла со мной?
- Я думала, мы найдём это всё. Город, улицы, сады и колодцы. Никому больше не пришлось бы голодать, мы бы все могли жить там, понимаешь?
Он представил и – содрогнулся. Пустить их всех на извилистые, полные звёздного света улицы его снов?
- Нет.
Она заплакала.
- Ветер, ты даже можешь быть моим мужем. Что ты будешь делать тут один?
- Приделаю своему кораблю крылья, - улыбнулся он. – Всего лишь.
- Это не поможет, - грустно покачала головой Анна.
- Отчего ты так полагаешь?
- Марко сказал, что там, откуда наши предки, там его тоже нет. Понимаешь, наши предки его придумали. Они любили так делать – придумать что-то хорошее и записать. Чтобы рассказывать друг другу долгими зимними вечерами, чтобы читать детям, а потом внукам, а потом внуки своим внукам, понимаешь?
Он рассмеялся. Он стоял и думал о крыльях. О том, как и из чего их лучше смастерить.
Анна что-то говорила ещё, а потом топнула ногой и убежала.
Первый раз, после такого долгого времени, он спал один, и ему снились белые башни среди звёзд.

***
Наутро явился Марко, что-то объяснял, доказывал, убеждал. Ветер его не слушал, он продолжал свою работу. Всё полезное, что он уловил из его бормотания, укладывалось в два слова: Анна ушла.
Город вздымал белые башни, пронзая перламутровые облака, среди бесчисленных звёзд плыла, раскинув тонкие руки, хрупкая фигурка с волосами цвета солнечных лучей.
И то, и другое никогда не существовало. Просто люди любят придумывать сказки, чтобы не так тоскливо жилось длинными зимними вечерами.
- А крылья можно сделать из дерева и листьев одного растения, если хочешь, я покажу, где можно его найти.
Он стоял в воде, крепил часть борта. Голос, раздавшийся совсем близко, был ему незнаком.
Он поднял голову.
Девочка сидела на камне, по-птичьи склонив голову к плечу. Совсем не такая, какой была Анна. Бледная, худенькая почти до прозрачности, с коротко стриженными тёмными волосами и мешковатой одежде.
- Ты ещё кто? – недоуменно спросил Ветер.
- Селин, - улыбнулась она, встала и подошла ещё ближе к воде. Одно плечо у неё было выше другого, а ещё она заметно хромала.
Ветер понял, кто она – та самая внучка обитателей посёлка.
- Почему ты говоришь со мной об этом? Кто тебя попросил?
Она мотнула головой.
- Никто. Просто я знаю, как можно сделать. А ты – нет.
- И зачем бы тебе мне помогать?
И так немалые глаза новой знакомой стали совсем огромными от удивления.
- Как зачем? А как же Город, белый-белый, с башнями и колоколами, с деревом на холме? Я же слушала, как ты читаешь, каждый вечер приходила и слушала из темноты.
Он ужаснулся. Как же он расслабился здесь, возле моря, если не заметил чужого присутствия в такой опасной близости.
- И давно ты это делала?
- С первого дня, - снова улыбнулась она.
- Почему же ты ни разу не подошла ближе?
- Разве непонятно? – на бледном личике застыло искреннее непонимание. – Тогда у тебя не было нужды во мне, раз у тебя была она. А теперь ты возьмёшь меня на её место?
Ему показалось, что она издевается.
- Куда брать? Разве ты не поняла? Нет Города! Это просто сказка для детей, книжка с далёкой звезды!
Она покачала головой.
- И что собираешься делать ты?
- Я? – он впервые задумался об этом всерьёз. – Строить корабль.
- Вот ты и ответил.
Он растерялся.
- Но ведь Города нет в этом мире.
- Тогда мы сделаем крылья и полетим в другой.
- А если его и там не окажется? Если там ничего нет?
Она спрыгнула в воду рядом с ним, босые пятки подняли фонтан брызг.
- Ты не ответила. Если Города нет, ни там, на западном берегу, ни на другом краю облаков – нигде? Что тогда?
- Всё очень просто, Ветер. Тогда мы построим его.
Он взял её руки, на миг с благодарностью сжал исцарапанные ладошки, а потом подхватил её под мышки и легко забросил на палубу.

[nogerd]

Сразу оговорюсь, я подобные истории не люблю. Драмы – это не моё. Тем не менее

«А потом с ними случилось море»
Просто класс!

«помнящих ещё мир до катастрофы» автор имел ввиду именно это, или всё же
«помнящих мир ещё до катастрофы»

«Крик Анны вырвал его из трудового угара, в котором он пребывал мгновенно»
Тут запятая упала, после «пребывал»

«что молодым часть приходят в голову странные вещи»
Буква «о» прикинулась мягким знаком

Ну что можно сказать про безупречный рассказ? Он соответствует названию, и печали и тоски тут с избытком. Хороший финал. Великолепный язык. Герой есть, тема конкурса есть, движение к мечте есть. Если бы так же был реализован любой другой жанр – безоговорочно поставил бы 11 из 10 возможных))) эх, а так будем посмотреть)))

[Агния]

Вот полностью согласна с предыдущим оратором)
Не люблю такой жанр, но написано хорошо и вообще нет претензий.

[Melady]

Рассказ обескуражил. Нежный, тонкий, чувственный. Почти идеальный и по теме. Но, милый автор, уберите из текста "свое, своя, свои".... Режет слух.

[NatashaKasher]

распахнув восторженно удивительные свои глазища

Глазищи

Кстати, несмотря на то, что Селин, по идее, "совсем не похожа" на Анну, у неё тоже "немалые глаза", которые тоже широко распахиваются. Что мне почему-то помешало... Если уж непохожа, пусть будет действительно непохожа.


Что скажу? Автор умеет писать. Я тоже всё время пытаюсь научиться так вкрапывать прошлое в настоящее, чтобы постепенно прояснялось что к чему, но пока не очень хорошо выходит, а тут очень даже хорошо. И идея рассказа понравилась - с милой рай в шалаше. Вполне.

[Wadim]

Замечательный рассказ. Тема раскрыта. Все в меру и стильно. И очень необычный, замечательный финал. Из недостатков только некоторая затянутость повествования. Единственный рассказ из группы, которому без обиняков ставлю Десяточку! Браво, мастер!

[Вилл]

Сочинила девушка или очень чувственный юноша)) читается легко. Тема раскрыта вроде бы. Но осталось загадкой, откуда появился герой? Что за катастрофа? Потом , неожиданно, космический корабль, т.е. это уже не планета Земля? И что за книгу читал парень? Если это такое известное произведение, что даже узнал старик с побережья, почему автор не обозначил название книги? Мне не хватило связок внутри сюжета, помимо бесконечных переживаний Ветра.

Автору удачи. Есть шанс попасть в топ.

[Nekto]

Красивая история. Несколько пафосная, правда. На мой непросвещённый взгляд, любовные истории украшает всё же искренность, а не пафос.
Финал несколько выбивается из возвышенно-эпичного сюжета и обескураживает.

Он взял её руки, на миг с благодарностью сжал исцарапанные ладошки, а потом подхватил её под мышки и легко забросил на палубу.

Вот так просто. Одна ушла, и он, не раздумывая, легко забросил на палубу другую. Эх, мужчины...

[NatashaKasher]

Но осталось загадкой, откуда появился герой? Что за катастрофа? Потом , неожиданно, космический корабль, т.е. это уже не планета Земля?

Очевидно, это колонисты, прибывшие с Земли когда-то, давно и потерявшие с ней связь. Катастрофа возможно связана с Землёй, а может быть с кораблём и потерей связи. Книга может быть любая, старик просто знал, что на Земле писали книги с выдуманными историями.

[Мээсса]

Книга была про город. Или про города. С картинками. С деревом на холме, которое тянется к звёздам. Так я поняла из текста. Город, которого нет - это город в книге. Быть может, даже фантастический, сказочный город в книге, который ГГ нужно ещё построить.
Рассказ очень понравился.

[Woaland]

Возможно, я делаю трагическую ошибку, собираясь критиковать этот рассказ...

Начну с названия. Ничего, кроме общего настроения в рассказе оно не отражает. Вполне можно было выбрать и другую пафосную фразу… Если и можно (с натяжкой) предположить, что слова из книги родили мечту, но вот «словами печали и тоски» они не были. А вот печаль и тоска появились потом – когда мечта разбилась о реальность…
Идея, как бы понятная – стремление к возвышенной, красивой мечте, попытка ее реализовать не смотря ни на что… Однако герой – психически не здоровый человек, сумевший увлечь, к тому же, девочку-подростка. А это превращает идею в фарс, с элементами хоррора. Я вот лично переживал за жизнь девочки - кто его, сумасшедшего, знает, а девочку наивную априори жалко… По ходу повествования жизнеутверждающая идея развалилась, но осталась идея навязчивая. И появилась еще одна маленькая девочка, что сохранило ощущение, что добром это не кончится…
Рассказ в тему конкурса на 100%. Это второй почти идеальный случай в первой группе. Кому-то может показаться слишком буквально, но обыграна тема так, что придраться не к чему.
Теперь, что касается художественной составляющей… Наивно полагать, что красивые слова легче собрать в красивый текст. Как в салате: если все ингредиенты съедобны - отравы не получится… Однако, если удалось красивые слова собрать в красивый текст, смело называйте это шедевром! Как правило же, в результате получается пафосная или слащавая… э… ерунда, короче. Даже опытный писатель старается с «красивыми» словами не перебарщивать. Это как вишенка на торт, красиво, потому что одна. Засыпьте торт вишней…
Читается не очень легко не только из-за обилия «красивостей», текст еще и вычитан не тщательно. В отсутствии мастерства или таланта я автора не заподозрил, а вот в халатности или спешке – вполне могу. А потому собралось довольно много частных замечаний.
"Он давно забыл и это слово" - какое слово? дом? Или что-то не названное?
"этого он не знал больше" - как-то не совсем по-русски. "не мог представить" или "невозможно было представить"
"ничего больше знать" - вот чего он не хотел знать "больше"? Убрать!
"что людей больше не осталось" - утверждение ложное. Возможно, для него люди перестали существовать? Тогда с трудом принимаю факт появления в его жизни Анны.
"свои глазища " - глазищи.
"Теперь ты мне не нужен, ведь я могу рассказывать о Городе сама?" - не понятно, какими тропами блуждала мысль автора, но вот из всего прочитанного эта фраза не вылепляется!
"Он всегда ловил, даже, когда самому из-за этого приходилось падать" - типичное нарушение причинно-следственной связи. Я сам слышал, что так говорят, и мы понимаем, о чем идет речь. Но это не грамотно, согласитесь. "... даже зная, что удержаться на ногах удастся не всегда" - мой вариант. Придумайте лучше, если хотите.
"вот прям так, как он сидел сейчас, сгорбившись и сжавшись в комок боли и ненависти" - я бы отделил его позу от объятий Анны, а то, как-то все в кучу...
"Что-то случилось, из-за чего это произошло" - Пропущен знак вопроса?
"Больше ничего она рассказать не успела" - "не успела" - неправильное слово. Ведь ее рассказ никто не прервал?
"Можно подумать, она не догадывалась об ответе" - совершенно не можно! Опять не по-русски составленная фраза. Допустимо, либо в прямой речи:
- Можно подумать, я не догадываюсь об ответе...
Если же, все же, авторские слова, тогда никаких "можно подумать" - "она догадалась об ответе"
"чем-то незнакомым ни одному из них" - "ни одному из них" - лишнее.
"Он бросил все вещи и подхватил её на руки" - "бросил все вещи" - лишнее.
"Оно было" - да уж, выделено даже отдельным абзацем... Зачем?
"Они сделали это, взявшись за руки. Вместе." - что, стесняюсь спросить...
"яблоки, которые он обнаружил, когда возвращался за вещами" - где? На берегу моря?
"всё меньше становилось от неё помощи" - опять красиво не по-русски. "Все меньше помогала"
"Она смотрела на него с ненавистью" - с чего бы это? Разочарование - понимаю. Пока никто не доказал ей, что он специально ее обманывал.
"не заметил чужого присутствия в такой опасной близости" - вот уж, действительно, удивительно! Особенно после всех легенд о его чуткости...
И поверьте, это далеко не все, что кольнуло глаза. Я придираюсь? Позавидовал благосклонным отзывам? Не позавидовал. Удивился…

[Алексей2014]

Ну..." И слово было у Бога"? Нечто вроде коротких рассказов У. Ле Гуин о Земноморье. Вот прям и настроение, и даже сюжет (там, правда, мост строили, за горизонт). Изящно. Сентиментально. Акварельно. Мораль: если Вы первый у девушки, то именно с Вами Город за горизонтом, а не рай в шалаше (который ещё надо построить!)...
"И все-то споришь ты, и взоры строги,
И неудачней с каждым днем
Замысловатые твои предлоги,
Чтобы не быть со мной вдвоем.

Но победительна ты и такою,
И мудрость жгучая твоя
Преображается моей мечтою
В закон иного бытия." (С) - Н. Гумилёв

[Константин Шабал...]

нет, а чё - "вечность на зад" - это сильно.

[mgk]

Не могу присоединиться к всеобщему восторгу.
Да, идея хороша, да, романтичная история. Но все время за кадром остается что-то недосказанное.
Во-первых, что он сделал со своим домом? По тексту получается, что уничтожил. ГГ аутист с необычными способностями и ненавидящий весь мир. Он хочет уничтожить всех, кто мешает ему в исполнении его мечты. Не самая лучшая идея - уничтожить других, чтобы достичь города своей мечты.
И по стилю - он,она в огромном количестве, отшлифовать бы текст.
Удачи автору!

[unzor]

Действительно отличный рассказ. Вангую выход в финал))

[kxmep]

Пока в его жизнь не пришла она. Анна.

Читать Анна не умела. Совсем.

Стилистический прием, повторенный дважды на узком пространстве миниатюры, вызывает настороженность.

[Агния]

Анна не умела читать. Совсем......
Вопрос к ГГ: а научить читать - слабо?) видимо, невыгодно.. обликоморале не слишком привлекателен)

[NatashaKasher]

Да какое там облико морале? Сломанный, больной человек с несчастным детством, навязчивой идеей и ещё бог знает чем. Его жалеть надо, а от него все чего-то требуют. Почему антисоциален, почему девушку читать не научил...
В Небесах вон, герой на пути к мечте набил морду куче ни в чем не повинным людей, а никто и глазом не моргнул.

[Агния]

Да какое там облико морале? Сломанный, больной человек с несчастным детством, навязчивой идеей и ещё бог знает чем. Его жалеть надо, а от него все чего-то требуют. Почему антисоциален, почему девушку читать не научил...
В Небесах вон, герой на пути к мечте набил морду куче ни в чем не повинным людей, а никто и глазом не моргнул.

Пойду почитаю) заодно и моргну)

[Гость_Х.Саимоff_*]

Примерно такие фразы, как из уст главного героя, слышат психоаналитики на рабочем месте. Здесь это явно подчеркнуто, особенно история про насилие в детстве человека, называемого Ветер, так что автор наверняка в курсе. Кажется, это называется мудрёным словом, обозначающим "подавленные желания и эмоции, возникающие при конфликте желаний человека и требований к нему общества". Но пару-тройку абзацев позже выясняется, что главный персонаж - убийца, до этого момента я считал, что рассказ написан полностью на "брэдберианском" языке и понимать его нужно соответственно. И ещё у него есть "Книга", про город, не существующий. Об этом говорит и старейшина из деревни. Судя по имеющимся в рассказе скупым данным, в книжке описываются разные возможные устройства городов, как инструкция колонистам. Основное же действие здесь происходит в антигороде, вдали от людей и их жилищ, на свежем воздухе. Главный герой теоретически должен осознавать, что он меньше всего похож на горожанина.
Далее Ветер продолжает посвящать себя задуманному делу, вследствие чего мало уделяет внимания Анне, она само собой сруливает от него и взамен появляется "внучка колонистов". Должно быть, последняя пострадала в детстве при аварийной посадке предыдущего корабля, разрушенного этой катастрофой, но Ветру без разницы кто будет с ним рядом, главное чтобы это была особь женского пола. Получается, главный герой - некий "хомо космикум", идеально приспособлен только для одной цели - колонизировать другие планеты. И делать это интуитивно. Кроме того, он приспособлен к отшельничеству, невероятно мастеровит, изобретателен, одержим, пойдет на всё ради своей цели. Корабль, на котором они прилетели, должно быть построил предшественник Ветра, оставив ему в генах свои способности.
Ещё отмечу способность автора умело писать о чём-то конкретном, не произнося этого всуе. Эмоционально, да, есть такое, довольно забавно и мастерски оформлена история колонизации другой планеты.