№43 Девочка, Литературный турнир "Игры Фантастов" №9 Опции

[Аптекарь]

…Она просто цепляется ко мне, наша классная наставница! Эту дурацкую схему не спаяла половина класса. Потому что это задание заняло бы часа три, а на главной площади вчера выступала группа «Ай-толай». Представьте: все крыши в плотной толпе зрителей, головы торчат из каждого окна, солнце играет в распахнутых створках, слепит. На воздушных мостах тоже зрители – прямо как гирлянды. А я выше всех, с крыши башни видны далёкие оранжереи и даже немного Степь. И музыка взлетает к весеннему небу, зовёт за собой.
Ну когда тут ещё паять схему?
- Зайдёшь к директору, - велела мне наставница с иезуитской улыбкой.
- Не надо к директору, мадам Валентина, - привычно заныла я. – Я сделаю!
- Ты плохо кончишь, - сказала она. Тоже привычно. – Обязательно станешь мужиком!
Это она раньше говорила почти всем. Кроме отличниц. Когда мы были совсем маленькими девочками, то верили. И боялись. Но говорить такое девице из выпускного класса? Обычно нам предсказывают: будешь присматривать за форелью и чистить садки, вручную. Это гораздо больше похоже на правду.
Класс грохнул. Все так и покатились со смеху. Представили меня в душе, не иначе. Превращающуюся в мужика.
И Рита, волосами которой я только что любовалась. В предобеденный час полоса света от высокого окна падает на её парту, и её волосы становятся золотыми, а глаза тёмными и огромными. И Рита хохотала тоже…
- Уж лучше мужиком, чем всю жизнь с вами, - буркнула я зло.
- Зайдёшь к директору, немедленно, - посуровела мадам Валентина. И я вылетела в коридор, не взяв вещи.
Урок кончится через пять минут. И начнётся большая перемена, а я и поесть не успею. Если директриса читает нотацию, это надолго…
Голодная и злая, я толкнула дверь кабинета.
Директриса долго молчала и рассматривала меня. Будто тоже прикидывала, выйдет ли из меня мужик. А потом задала несколько интимных вопросов.
Я даже онемела. Разве не полагается сначала закончить школу?
- Доктор даёт «добро», - сказала она почти ласково. – Чего ты испугалась, глупышка? Даже если получится с первой попытки, рожать ведь будешь ещё не завтра? Сегодня в восемь тебя будут ждать у дома Невест. Не опаздывай!
- Сего…
Мой голос и правда куда-то делся.
Вот так и кончается детство. Без всякого предупреждения.
Директриса отпустила меня благосклонным кивком.
Прозвенел звонок на большую перемену, и школа наполнилась радостными голосами. А у меня начисто пропал аппетит.

А мама обрадовалась.
- Завтра будем праздновать, - сказала она. – Не сегодня, конечно? Сегодня и некогда уже. Завтра! Ты знаешь, Васька, что можешь завтра в школу не ходить?
Она критически меня оглядела.
- Не в джинсах же ты пойдёшь. Ты уже вымылась, хотя бы?
Она вихрем пронеслась через весь дом – и вот уже роется в шкафу, как строительный робот в земле.
- Вот! Пришлось немного ушить, но будет хорошо.
На свет появилось красное длинное платье. С воланами на юбке. Никто таких не носит, конечно. Ритуальное платье…
- Васька, ты что, трусишь?
- Ты ещё скажи: «Ну чего ты прямо как мужик», - буркнула я. А мама засмеялась. И достала маленький фонарик из промасленной красной бумаги. Наверно, тоже давно для меня сделала.
Свой первый фонарик мама хранит до сих пор, приколотым к стене. Под портретом бабушки. Бабушка на портрете немолодая и некрасивая, но с весёлым азартом в глазах, в накидке и косо повязанной косынке. В детстве я говорила, что она похожа на пирата, а мама сердилась. Портрет – фото без подрисовки, а другого нет.
- А если пойдёшь завтра в школу, будешь героиней дня. Я тебе и красную брошку подарю, - не успокаивалась мама. Такое её охватило весёлое возбуждение.
Знаю я таких героинь с красными брошками, хотя в нашем классе их всего две. И говорили мы уже обо всём. Через две недели делают анализ, а если что, через месяц – снова в Дом Невест. Но красный фонарик полагается только в первый раз.
Не стану я его хранить.

Мама проводила меня до площади перед Домом.
Было темно уже, на улицах пусто – улица у самой городской стены, здесь жилых домов нет. Поблизости вход на подземные ярусы. Между стен с дверьми, но без окон прошла группа усталых людей – смена инженеров сменилась с дежурства. И снова тихо.
Потом меня пустили внутрь, в просторный и полутёмный холл, а мама осталась снаружи.
В огромном полутёмном холле я оказалась не одна. Там была ещё одна девочка, в таком же красном платье, как у меня. Присмотревшись, я узнала её – видела раньше среди старшеклассниц. В её руке качался розовый фонарик. Розовый огонёк в тёмном пустом пространстве.
- Ты чего свой не включаешь? Новый?
Как будто красный фонарик бывает не новым.
- Красивый, - оценила она, когда внутри вспыхнула лампочка. – А ты что? Боишься?
- А как у тебя было в первый раз? – спросила я с досадой. Неужели так заметно, что я боюсь?
- Как у всех, - она пожала плечами. – Не знаешь разве? А, тебе интересно, какой он?
Она счастливо заулыбалась.
- Может быть, сегодня снова придёт, - прошептала она. – А ещё он приходит с торговцами, которые привозят мясо и мех, и когда-нибудь…
- Василиса Торопова?
Голос оттолкнулся от каменной плитки у нас под ногами раскатился под сводами. Я вздрогнула даже.
- Следуйте за мной.

Небольшая, но очень уютная комната. Как в романе. В камине пылает настоящий живой огонь! Понятно, не дерево, но что-то горит. На столе красуются две витые свечи. И закуски, я их сама выбирала. Просто потыкала в список пальцем, а когда поднялась сюда, на столе стояли румяные пирожки с рыбой, и фрукты, и салат из деликатесных грибов. Всё за счёт Города – если не считать платья и фонарика невесты.
И помпезная постель, конечно. Маленькое решётчатое окно задёрнуто занавеской с пошлыми рюшками; там, в оконной нише горит мой фонарик. Окошко на удобной высоте. За ним Степь, можно стоять и смотреть, не идёт ли суженый. Поэтому я не смотрю на прекрасный и всё ещё светлый горизонт, а валяюсь на кровати. В красном немнущемся платье, по складкам которого гуляют отблески огня.
Полная тишина – с той секунды, когда за мной с лязгом закрылась дверь. И вдруг где-то внизу стукает другая. Я поспешно встаю.
Откуда-то тянет сильным сквозняком, и свечи гаснут. Меркнет огонь в очаге. И почему-то гаснет мой фонарик: исчезает красное пятно на занавеске.
Слабенький свет камина освещает высокую поджарую фигуру, играет на лысине… О господи. Кто там говорит о молодых и красивых?
- Я тебе не нравлюсь? – спрашивает гость.
- Если тебя пропустил блок медицинского контроля, ты годишься и мне, - сказала я сухо.
- И не узнаёшь?
Этот лысый мосластый свихнулся, должно быть. Откуда бы мне его знать?
- А так?
Точно, свихнулся… Я смотрела, как он берёт с кровати накидку для подушки и накидывает её на плечи – пелеринкой. А вторую повязывает, как платок.
- Думаешь, как я вошёл? Я программировал охранные системы, и списки допуска Ну? Так и не узнаёшь?
- Вы немного похожи на мою бабушку, - говорю я неуверенно. – Но…
- Ну слава богу, узнала!
Разве бабушка не умерла?
- Но тогда это инцест, - сказала я быстро. – Зачем вы пришли?
- Я пришёл не за этим. У меня, знаешь, душа за тебя болит.
- Бабушка… но вы ведь бабушка, а не дед?
- Конечно, раз я родила твою мать, - веселится несимпатичный мужик.
Мне уже всё равно. «Бабушка» так «бабушка», «он» так «он». Просто зашла поздороваться… Голова у меня идёт кругом.
Бабуля между тем садится к столу и накладывает себе полную тарелку салата. И начинает уплетать с завидным аппетитом. И ещё заявляет:
- Хорошие у вас подземные грибы. Я иногда по прежней еде скучаю.
- У тебя вообще аппетит неплохой, - отмечаю я, и гость (гостья?) самодовольно соглашается:
- У меня многое очень неплохо. Быть мужчиной, это… это надо попробовать! И лучше не в сорок лет, как я. Не то чтобы в молодости рассветы ярче и дым костра не такой вонючий. Но кровь иначе по жилам бежит, и верхом ездить труднее учиться…
Он вгрызается в пирог и рявкает набитым ртом:
- И груди проклятые никак не усыхают.
Его глаза совершенно нагло шарят по бугоркам на моём платье – надо сказать, оно сильно преувеличивает мои прелести. Окончательно обалдевшая, я молчу. Наконец говорю:
- Нам, видишь ли, не рассказывают, как стать мужчиной.
И думаю, что сказала бы моя классная дама, обратись я к ней с таким вопросом.
- Любовь, - томно вздыхает бабуля и ехидно улыбается. В этот момент я узнаю в ней бабушку – ту, которую видела малышкой. – Только любовь… Нужен гормональный всплеск, видишь ли.
- Влюбиться? И в кого же? - кажется, я краснею.
- Хм, - говорит бабуля. – Ну если тут не в кого, тогда можно за Стеной.
- За Стеной? Уже став мужчиной, да? Женщинам там не место. Но там-то в кого?
- Ну, мужчина и женщина – не единственная возможность…
Меня покоробило. До тошноты. Настоящей тошноты, без аллегорий.
- Бабуля, ты странная.
- Не переживай так, - бабуля взяла что-то с каминной полки, повозилась, выдохнула облако дыма. Не знала, что полагаются даже принадлежности для курения.
- Я сейчас уйду. Если ты так хочешь. Придёт нормальный штатный мужик… или ты думала, что к девочкам пускают настоящих дикий мужчин из-за стены? – бабушка хихикнула. – Придёт штатный мужик, изнасилует тебя нормальным порядком, раскрывая твоё женское естество, а если получится, ты забеременеешь сразу. А если и не сразу, ничего, медики помогут. И будешь ты думать только про ребёнка, то есть станешь нормальной бабой во всех отношениях. И только годам к сорока, как я, когда почувствуешь себя снова свободной… Сорок лет ещё не старость. Некоторые считают, что природа так и задумывала: в молодости родить, а потом быть производителем. А сами мечтают о внуках. Ведь медики позаботились, чтобы их ребёнок остался девочкой.
Он улыбается и добавляет:
- А ведь ты, я знаю, часто смотришь в степь с крыши?
И всё, что я собиралось возразить, вдруг вылетает у меня из головы.
Бабуля запихивает в рот последний персик, выплёвывает косточку и смачно рыгает. Потом благовоспитанно вытирает рот салфеткой и встаёт.
- В общем, ты меня зови, если надумаешь. Зови на помощь бабулю. Ты как раз из тех, кто должен был стать мальчиком, иначе тебя бы так рано сюда не послали, - он не без скабрезности подмигивает. – Но за тобой уж присмотрят, чтобы такого не случилось. А ты меня зови. Надуем их. Ага?
- Да как же я позову?
Он уже уходил. Снова зазвучало «тук-тук-тук» по лестнице, вгоняющее почему-то в дрожь. Хлопнула дверь внизу.
Огонь разгорелся снова и живописно подсветил натюрморт из грязных тарелок.

- Не страшно, - сказала мама. – Просто фонарик потух, а ты не заметила. Заснула, что ли? Ну у тебя и нервы. Я вот до утра не заснула. В другой раз не ешь так много, от сытости бывает сонливость.
- Я ничего не ела, - возразила я раздражённо. И отодвинула чашку. Мы разговаривали за завтраком, и нелюбимые гренки с соевым сыром напомнили мне о ночных деликатесах. Которые я даже не попробовала, между прочим.
- А кто ел? – строго спросила мама. - Тарелки пустые остались.
- Гость.
Мама посмотрела на меня долго.
- Васька, - сказала она внушительно. – Ты заснула и видела что-то во сне. Не могли и входные датчики, и приборы медконтроля ничего не зафиксировать. Это бывает, не переживай.
Она сказала это так, что мне понятно: бывает это только с дурами и неудачницами. С такими, как моя мать – никогда.
- Мама, - заявила я раздражённо. – Ко мне бабушка приходила. Почему ты мне не говорила, что она не умерла, что стала мужчиной к сорока годам? Что тут такого постыдного? Мужчиной тоже кто-то должен быть!
Мне очень не понравился мамин взгляд. Но ответила она спокойно.
- Васька, ты знаешь. Я тоже когда-то хотела быть мальчишкой. Многие хотят, хоть и не говорят вслух. Но это только до поры до времени. Мужчина ведь не может родить. А ребёнок… да как же без ребёнка? Дети, это целый мир. Ты просто пока сама малышка, но ты поймёшь.
Я не стала спорить про детей. Я чётко, почти по слогам, повторила:
- Ко мне приходила бабушка. Она теперь мужчина, но всё равно бабушка, раз родила тебя. Она раньше занималась охранными системами, и списки допуска по её части. Поэтому она и прошла так, без следа. Извини, я в школу опаздываю.
- Не пойдёшь ты в школу, - сказала мама.
- Ещё как пойду!
- Хорошо, пойдёшь, если хочешь. Но сначала пойдём со мной.

Мы спустились на самые нижние ярусы. Я больше не спорила с мамой. Хотя сразу догадалась, куда она меня ведёт: на кладбище, конечно. К фамильному склепу.
Освещение тут было хорошее.
Ну вот, - сказала мама. – Смотри, раз не веришь. Тебе приснилось, и больше ничего!
Смотреть было неприятно. Последний гроб в ряду, справа оставлено пустое пока место – для мамы, для меня, для моего ребёнка, или детей, если повезёт и разрешат двух. Для внуков и правнуков. Влево уходит жутко длинный ряд гробов прозрачными крышками.
Бабушка. Похожа на портрет. И на того, кто приходил ночью, тоже. Очень похожа. Хотя лысина скрыта чепцом, тело тоже укрыто.
И её левое веко…
Тщательно вентилируемый воздух подземелья стал душным и густым. Не вдохнуть.

Надо мной переговаривались голоса. Мамин и чей-то ещё.
- Что вы, какой ей сейчас дом невест… Да вы не переживайте так. Какая паранойя, что вы? Гормональный сбой и избыток фантазии, это случается. Понаблюдаем девочку, а через месяц посмотрим. Нет, в стационаре, конечно. Ведь вы сами говорите, у вашей матери были отклонения…
Что? Месяц в больнице, если не больше?
- На крайний случай… Это не принято, но вы знаете: в Городе есть несколько мужчин. На дальних работах. Если консилиум решит, что вашей дочери показано…
Ого! Ну ничего, агрессивно думаю я. Если дойдёт до дела, поглядим ещё, кто кого…
Спохватываюсь и ужасаюсь. Я его – это как? Меня в самом деле надо лечить. И лечить будут долго и настойчиво.
- Васька, не спишь? Васька, всё хорошо.
Хорошо, ага. Почему я не послушалась бабушку и не удрала за стену?
Ах да. Не было бабушки из-за стены, мне всё приснилось. Я заснула и допустила, чтобы фонарик потух. Позорище.
Хоть бы в школе не узнали. Но ведь узнают!
Будто в ответ на мою мысль, в уютную и светлую (как и положено) палату врываются новые голоса. Это мои одноклассницы пришли меня навестить. Они здоровы и юны, и почти все красивые.
И Маргарита с ними.
Девочки тактичны, как одна. Подчёркнуто беспечно болтают о пустяках, и не слова о моей болезни.
Я старательно улыбаюсь, тоже болтаю и жду, когда они уйдут. И они наконец уходят. Но остаётся Рита.
- Знаешь, мне скоро в дом невест, - шепчет она и краснеет. – Доктор сказал! Нет, не сейчас, через месяц или два.
Она счастлива – видно невооружённым глазом. Почему девочки с колыбели мечтают стать невестами?
И почему я злюсь?
- Ты за меня не рада? – удивляется Рита.
И тогда – из коридора слышатся шаги. Странные шаги, будто деревянные: туп… туп… туп… И будто свечи гаснут, только отблески пламени…
Какие, чёрт возьми, свечи? Солнце обрисовывает знакомую долговязую фигуру.
В светлой уютной палате, среди ясного дня всё становится диким и странным, как во сне.
- Привет, внучка, - слышу я. – Ты не сердишься, что ночью я отогнал мужиков от твоих дверей? Они-то точно сердятся, получили должностное предупреждение, - она хохочет и усаживается на диванчик для посетителей. Рядом с Ритой.
- Привет, бабуля. Я сержусь на то, что ты мне врала о себе, - говорю я с досадой.
- Я никогда не вру, - говорит бабушка серьёзно. – Думаешь, лежать в робу и шляться по Степи одновременно нельзя? Иногда так даже удобнее. А что делать, если мечты сбываются слишком поздно? У тебя ведь тоже есть мечта. Я не успокоюсь, пока не сбудется хотя бы твоя. И вовремя!
- И поэтому ты ходишь днём?
- А какая разница? – беспечно заявляет бабуля. Сегодня она выглядит моложе, чем ночью. И ещё меньше похожа на женщину.
- Это твоя бабушка? – ошеломлённо спрашивает Рита и деликатно отодвигается в угол диванчика.
- Я предок Василисы, - бабуля самодовольно подмигивает Рите. – А ты её подружка? Ты очень хорошенькая, знаешь ли! У Васи отличный вкус.
- Да, мы подруги, - строго говорит Рита, и вдруг молодая бабушка-мужчина зверски хватает мою тоненькую, милую Риту начинает её бесцеремонно целовать. Рита отбивается, как новорожденный котёнок. И мычит: «Не надо, пожалуйста!»
Соседка по палате наблюдает за нами с ужасом.
- Она же сказала «не надо!» - свирепею я.
Бабушка усмехается и встаёт.
А я – со мной действительно непорядок – кидаюсь на бабушку, головой в живот… И оказываюсь на диванчике для посетителей. Голова немного гудит от удара о стену. И болит.
Рита поднимает меня, встревоженно заглядывает в лицо.
- Васька, ты что?
- Плохо, - говорит бабушка. – Плохо и по-детски. Но ты научишься.
И шагает к двери:
-Пожалуй, провожу тебя, пора. А то залечат тебя, поздно будет.
Но никуда не провожает. Просто уходит.

До вечера я думаю о Рите. Не так, как раньше, и сначала мне не по себе, а потом я мысленно машу рукой – и даю себе волю. Какая теперь разница.
И ещё я думаю о Степи. О бабушке нет – вернее, вспоминаю о ней, когда думаю о Степи.
Ночью мне плохо. Ломит кости, медблок над кроватью показывает повышенную температуру. Медсестра колет мне жаропонижающее, а я ничего не говорю о том, как жжёт у меня внизу живота. Но проклятый медблок выдаёт меня и тут. Медсестра осматривает меня – и оставляет умирать от стыда и страха.
Я не могу ждать. Я ломлюсь в запертую дверь палаты, не боясь разбудить соседку по палате.
И вдруг дверь покладисто открывается, а за ней – бабуля.
- Ну что ты ко мне привязалась, - говорю я с досадой. – Таскаешься и таскаешься!
- Детей, которым предстоит стать мальчишками, определяют в младенчестве, - отвечает она спокойно. – Тебе поздно. Так что… пойдёшь со мной?
Она подмигивает, как тогда, в гробу. Но ведь бывают вещи пострашнее призраков.
Я иду.
Плохо помню, где и сколько мы идём. Жар заливает мозг. Помню кладбище и множество коридоров – настоящие лабиринты.
Свежий воздух заставляет меня очнуться. Степь, великолепная Степь ложится передо мной, и я наконец могу разглядеть её как следует. Горизонт розовеет.
И очень холодно в больничной пижаме.
- Горе горькое, - вздыхает бабуля и накидывает на меня непонятную тряпку. Приглядевшись, я понимаю, что это покрывало с постели из дома невест.
«Даже если это бред», - думаю я, но не успеваю додумать.
- Погляди, - говорит бабуля. – Видишь фонарики?
Я впервые вижу Стену с этой стороны. Сложная кладка: из Стены будто выступают фасады домов. В домах ниши. Над каждой нишей – огонёк в маленьком окне. Через месяц или два за таким окном будет гореть фонарик Ритки.
- Рита твоя настоящая девчонка, - с удовольствием кивает бабуля. – Я ведь почти проверил.
Мне снова хочется её ударить. Бабуля хихикает.
- Тебе туда. Иди вдоль Стены, увидишь шатры артели Семёна. Скажешь, что тебя я прислал.
И дематериализуется прямо у меня на глазах.
Холод заставляет меня сдвинуться с места. Даже если это бред, это не самый плохой бред. Только жалко маму. Но я, кажется, не сумею родить ей внучку.
В предутренней сырой мгле, запинаясь и кутаясь в покрывало, я решительно бреду навстречу будущему.

[Векша]

Запомнившаяся фраза: "Уж лучше мужиком, чем всю жизнь с вами"

Общее впечатление: мастерская работа!

Плюсы: язык,сюжет, персонажи, безумный призрак бабушки. Мир показан отрывисто, штрихами, но вполне простраивается. Всё отлично.

Минусы: не нашла. Великолепная вещь.

[Мышель]

Интересный мир. Интересное общество, хотя не до конца прописанное. Великолепный город. Очень красиво и зримо. Призрак бабушки слишком уж гротескный, но это имхо. Чудесный язык.

[Born]

Высокий уровень. Рассказ читать надо внимательно. Прочел два раза, в первый раз рассказ оставил ощущение гладкого немецкого автобана как в плане языка, так и в сюжетном и эмоциональном плане.
И вот это меня смущает, не возникло у меня какой-то сильной заинтересованности происходящим. Может потому что проблемы трансгендеров меня особо не волнуют? Или может, чтобы заинтересоваться надо знать, что такое быть девочкой, готовящейся потерять девственность?
Автор, конечно, очень здорово и тонко показал просыпающееся у девочки осознание того, что ей нравятся девочки и вообще она парень.
По сюжету возникло ощущение, что бабушка-призрак немного инородное тело в рассказе и приделана именно для мистики и для ускорения событий. Было бы интереснее, смотреть как просыпается это ощущение без лимитов по словам и мистики. Могло бы получиться на уровне "Осиной фабрики" Бэнкса.
Также мир требует доработки, он нарисован штрихами, легко, образно, но логика немного не ясна. Зачем эти фонарики, изнасилования, когда можно просто заниматься искусственным оплодотворением? Традиции? Ну это все конечно придирки для ненаписанного романа, в рассказ такое не впихнешь.
Оценка будет соответствовать уровню.

[Джек Скеллингтон]

Мда-а-а… Надо сперва прийти в себя от впечатления.

Чем дальше я погружался в этот безумный текст, тем больше во мне росло чувство брезгливости, которое перешло к концу повествования в стойкое отвращение. Содержание было таким густым и мерзким по насыщенности патологического ужаса, что я совсем не обратил внимание на форму подачи материала.
Весьма вероятно, что текст написан без ошибок. Единственное, что резануло внимание, это нелепое сравнение матери с механизмом:

Она вихрем пронеслась через весь дом – и вот уже роется в шкафу, как строительный робот в земле.

Если автор стремился вызвать отвращение на уровне физиологии – ему это безусловно удалось.
На моей памяти, последний раз, когда я испытывал нечто подобное, эта паническая неприязнь происходящего во время просмотра фильма «Человеческая многоножка».
Очень вязкая, нездоровая атмосфера рассказа "Девочка", обволакивала и рождала у меня приступы удушья.

Второе, что вызывало раздражение и неприязнь к прочитанному, это место и время действия, описанное в рассказе. Я очень не люблю, когда меня автор выставляет дураком. Конечно, я не ратую за то, что мне нужно всё разжевать и положить в рот, но когда я вообще не понимаю, что, и – главное! – зачем здесь всё это происходит, это просто бесит.

Не ручаюсь за дословное цитирование, но когда-то Франсуа де Ларошфуко сказал: «Всё, что перестаёшь понимать, перестаёт привлекать», и я согласен с этим утверждением – особенно в контексте прочитанного.

Игры с девственностью и половой трансформацией поданы, на мой взгляд, на грани фола. Мне неприятен ни один из героев этого, скорее всего, будущего апокалиптического мира.
Зажмурившись, пытался разглядеть здесь городскую мистику и - боже ж ты мой! – хоть какие-то семейные ценности, но за тоталитарным ужасом не увидел ничего.

Даже не знаю, что сказать… Как мне теперь это развидеть?!

[Born]

На моей памяти, последний раз, когда я испытывал нечто подобное, эта паническая неприязнь происходящего во время просмотра фильма «Человеческая многоножка».

Ну я бы не стал сравнивать этот рассказ с фильмом "Человеческая многоножка". Здесь даже близко ничего подобного не было.

[Джек Скеллингтон]

Ну я бы не стал сравнивать этот рассказ с фильмом "Человеческая многоножка". Здесь даже близко ничего подобного не было.

Я писал об ощущениях от увиденного/прочитанного, а не о сюжете.
Мне было одинаково неприятно в обоих случаях.

[Мой дядя]

Помню, смотрела я какой-то пиндосовский фильм о петлях во времени. (Пиндосовский - это отношение не к американцам, а к данному фильму). Там был маньяк и сыщик. Естественно, они гонялись друг за другом. Причем во времени. Потом любовь, ребенок, смена пола... В конце выясняется, что маньяк и сыщик - один и тот же человек на разных петлях времени Причем он менял пол, сам в себя влюбился, сам от себя родил самого себя, потом себя похитил из детдома....
Короче, полностью присоединяюсь к мнению Джека.

Хотя, возможно, автор - дама, не удачливая в любви. А в рассказе все решается на гос. уровне. То есть жених найдется по-любому. Для некоторых это мечта (знавала я таких дам)

В общем, проблема сексуальной неудовлетворенности стоит во весь рост. На мой взгляд, здесь ей не место.

(А профессионалы хвалят. Вот ведь блин!)

[Born]

Я писал об ощущениях от увиденного/прочитанного, а не о сюжете.
Мне было одинаково неприятно в обоих случаях.

У всех конечно восприятие разное, но этот фильм вызывает здоровое отвращение почти у всех. Хотя я знаю человека, который с удовольствием посмотрел все три части. А вот что здесь может вызвать отвращение - трансгендеры? Редкое конечно явление, но ничего отвратительного. Запланированные ранние беременности для девочек? На Руси часто замуж выдавали в 13 лет. Автор, конечно, специально использует такую нехарактерную для нашей литературы тему, чтобы привлечь внимание.

[Ябадзин]

Помню, смотрела я какой-то пиндосовский фильм о петлях во времени. (Пиндосовский - это отношение не к американцам, а к данному фильму). Там был маньяк и сыщик. Естественно, они гонялись друг за другом. Причем во времени. Потом любовь, ребенок, смена пола... В конце выясняется, что маньяк и сыщик - один и тот же человек на разных петлях времени Причем он менял пол, сам в себя влюбился, сам от себя родил самого себя, потом себя похитил из детдома....

Зашибенный фильм с мозголомным сюжетом. Называется "Патруль времени".
Только фильм не американский, а австралийский.

По рассказу.
Как по мне, то это в чистом виде социальная фантастика в стилистике пост-апа. Это очень необычная реализация темы, прямо скажем.
Поднятая тематика рассказа не простая и уже тем более не банальная, и мне кажется, автор умело раскрыл столь щекотливую сторону странного мира, без скатывания в похабщину или в общие вещи.
Идея рассказа, "человека не сломать-росток не задушить", вполне раскрыта. Мир, где это все происходит, раскрыт и понятен. Это странный мир, может не совсем гуманный, но какой есть.
Я бы не сказал, что рассказ меня сразил уровнем конфликта, нет. Конфликт здесь есть, но яркой кульминации в финале нет. Борьба с системой обозначена, но без ярких перипетий. Это, кстати, для меня один из основных недостатков, на мой взгляд. Сделан больше акцент на экспозицию мира.
Но однозначно рассказ на высоком уровне, для меня лично - именно за счет раскрытия серьезной тематики и социальной направленности.

[Kukaracha]

Написано неплохо, но согласна со Скеллингтоном - читать неприятно. Я вот совсем не ханжа, фиг с ним с устройством этого мира в плане размножения и тд. Тут другое - автор топчет и топчет с удовольствием самые святые детские воспоминания читателя о бабушке )
В общем согласна со Скеллингтоном лучше и не скажешь.

[Born]

Написано неплохо, но согласна со Скеллингтоном - читать неприятно. Я вот совсем не ханжа, фиг с ним с устройством этого мира в плане размножения и тд. Тут другое - автор топчет и топчет с удовольствием самые святые детские воспоминания читателя о бабушке )
В общем согласна со Скеллингтоном лучше и не скажешь.

У вас тоже рассказ вызвал отвращение?

[Kukaracha]

У вас тоже рассказ вызвал отвращение?

Просто автор специально и совершенно без надобности жмёт на "вот такую педаль". Рассказ неприятен, не буду скрывать.

[ТутИзИнтересу]

Ну вот, повелась, называется, на рекомендации. Теперь сижу в лёгком ступоре.
Читается легко и интересно, повествование увлекает. Антиутопию редко удаётся написать так чтобы за "плохо-плохо" получилось увидеть живых людей. Здесь, у автора, получилось.
Из претензий: мир слишком уж штрихами, прям едва намечен. С другой стороны, если ударится в описание мира, можно слить героев. Опять же про Степь хотелось больше информации (Хотя девочка ведь ещё не стала мальчиком, откуда ей знать про "фантастическую страну" Степь).
Не поняла про бабушку - она всё-таки мёртвая или живая? Временами возникало ощущение, что это игры трансформирующегося подсознания Васьки. Имя, кстати, удачно подобрано (Василиса - Васька).
Ничего сильно неприятного не увидела (после сериала "Рассказ Служанки", меня такие жуткости, как регламентированное деторождение, уже не впечатляют). Но и сильно запоминающегося, для себя, тоже не нашла - на узкую аудиторию рассказ. Общий итог - любопытно и интересно, но не "Вау!". Балл точно выше среднего.

[Гость_Зорро_*]

Скучно. Хотя начало заинтриговало. Но даже оно оказалось лишь сном. Какой-то выдуманный мир... Где город, где настоящая жизнь, где мистика? В том что бабушка - мужчина является? Всё как-то слишком примитивно.

[Born]

где мистика? В том что бабушка - мужчина является?

Я так понял, что бабушка - призрак, поскольку лежит в гробу на фамильном кладбище. Это и есть мистика.

[Аптекарь]

Хотя, возможно, автор - дама, не удачливая в любви. А в рассказе все решается на гос. уровне. То есть жених найдется по-любому. Для некоторых это мечта (знавала я таких дам)

В общем, проблема сексуальной неудовлетворенности стоит во весь рост. На мой взгляд, здесь ей не место.

Вам кажется, что это нормально - так отзываться об авторе? Прекращайте.

[FamilyGhost]

Помню, смотрела я какой-то пиндосовский фильм о петлях во времени. (Пиндосовский - это отношение не к американцам, а к данному фильму). Там был маньяк и сыщик. Естественно, они гонялись друг за другом. Причем во времени. Потом любовь, ребенок, смена пола... В конце выясняется, что маньяк и сыщик - один и тот же человек на разных петлях времени Причем он менял пол, сам в себя влюбился, сам от себя родил самого себя, потом себя похитил из детдома....

Так-то это экранизация весьма известного рассказа Хайнлайна "Все мы зомби".

[Гость_Зорро_*]

Я так понял, что бабушка - призрак, поскольку лежит в гробу на фамильном кладбище. Это и есть мистика.

По сути описана болезнь, где ж тут мистика? На мой взгляд психическое заболевание толкает к смене пола. Вот здесь автор не ошибся. И мистики в этом никакой нет.
То, что бросилось в глаза:

" Рита отбивается, как новорождённый котёнок".
Новорождённые котята беспомомощны и не отбиваются.
"Я ломлюсь в запертую дверь палаты, не боясь разбудить соседку по палате."
Хватило бы и одного слова "палата".
"покладисто открывается"
Это как? Вроде б так говорят о человеке. У двери есть разум?
"Детей, которым предстоит стать мальчишками, определяют в младенчестве,"
Какой в этом смысл, если можно всё решить гораздо раньше?

[Born]

По сути описана болезнь, где ж тут мистика? На мой взгляд психическое заболевание толкает к смене пола. Вот здесь автор не ошибся. И мистики в этом никакой нет.

В этом конечно нет, а в бабушке-призраке есть. Вообще это не психологическая болезнь, а как раз наоборот - я так понял, что тем кому суждено родиться мальчиками насильственно делают девочками и беременность вроде должна закрепить превращение. И героиня как раз превращается в мальчика, которой ей и предназначалось быть природой, а бабушка подталкивает и стимулирует процесс осознание себя. Автор умело раскидал маркеры этого превращения по тексту.
Смысл правда всего этого остается за кадром.