№ 16 Внутренний наблюдатель, Быстрее, чем скорость света Опции

[NatashaKasher]

Провожали Лярского в крохотном зальчике местного крематория, три четверти пространства которого занимал непосредственно гроб с усопшим, а скорбящие были вынуждены, на выбор: компактно ютиться вдоль холодных мраморных стен или ждать своей очереди проститься на улице. «В» разумно выбрал второе, благо во внутреннем дворе было зелено и погода стояла майская, в самом приятном смысле слова. Тем более что внутри творилась классическая бытовая мертвечина, когда бледный и холодный, совершенно выцветший «сосуд», никаким образом с личностью покойного теперь не связанный и, более того, даже при жизни Лярского почти никак его не характеризовавший, был выставлен на всеобщее обозрение для исполнения неких представительских функций. «В» этих традиций никогда не понимал, наверное, потому, что замечательно понимал почти все остальное.
Людей в крематории было на удивление много, несмотря на то, что Лярский объективно поступил крайне подло и покончил с собой в самый, казалось бы, перспективный период собственной жизни. Видимо из-за этого, никаких дежурных прощальных фраз сказано не было - люди молча протискивались к гробу и некоторое время пристально смотрели на восковую бледную маску, бывшую некогда лицом покойного, словно пытаясь разглядеть застрявшие где-то внутри него последние мысли, решение, примирившее человека с тем, что в следующее мгновение он с собой сделал. В какой-то момент «В» тоже поддался общему настроению и стал медленно пробираться внутрь крематория. Он миновал группку молодых людей с красными носами и мокрыми глазами, поддерживающих за руки бледную пожилую женщину на грани обморока - мать Лярского. Деликатно потеснил в узком проходе девушку, застывшую в какой-то неестественной позе - с прижатыми к лицу ладонями и расставленными в стороны локтями, она будто пыталась что-то удержать внутри себя и, одновременно, желала вытолкнуть это нечто куда-то подальше. Это была жена Лярского. «В», походя, заглянул ей в глаза и увидел там только изумление и полное непонимание реальности момента. Но для него происходящее было реальным в превосходной степени, поэтому и чувства он испытывал вполне определенные - крайнюю степень раздражения, местами даже скатывающуюся в злость.
- Лежишь себе, скотина, отдыхаешь? - мысленно обругал Лярского «В». – Сложно, что ли было записи какие-то оставить? На салфетке хоть бы нашкарябал!
Но Лярский в ответ на мысленную ругань молчал. Да и не было теперь его, в принципе: ни внутри, ни снаружи. Не существовало больше такой функции, ни в каких пространствах и «В» это знал совершенно точно. Поэтому зол он был, в общем-то, не на Лярского, а на себя самого. Потому что почти до самого конца откровенно потешался над энергичными попытками физика залезть туда, куда до того решались заглянуть только в буйных фантазиях. «В» снисходительно приравнивал расчеты и изыскания Лярского к раскидыванию картами Таро, гаданию на кофейной гуще, потиранию хрустального шара и прочим развлечениям такого рода. Поэтому он очень поздно сообразил к чему на самом деле тот пришел. Настолько поздно, что когда физик молча встал из-за рабочего стола, отсоединил от компьютера сетевой кабель, соорудил из него петлю и закрепил другой конец на трубе отопления под потолком лаборатории, «В» решил, что это все еще часть эксперимента. Но когда Лярский залез на шкаф, накинул петлю на шею и сделал шаг вперед, «В» пришел в ужас. Он мог сколь угодно замедлить этот момент, дробить его на мгновения без конца, но все было без толку – вероятность шага Лярского с петлей на шее вдруг стала равна единице и ничья воля этого факта изменить не смогла бы, даже если бы всунула под ноги физику табуретку. Да и не берутся табуретки из ниоткуда. Ведь если где-то табуретка появляется, то в другом месте она должна исчезнуть, таков закон. Поэтому через пару секунд все, что знал Лярский, все, что он не пожелал нужным заставить существовать, вытащив из своей головы и увековечив на бумаге, то, что «В» хотел у него спросить, было потеряно безвозвратно.
- Дурррак, - вслух прошипел «В», выходя из крематория навстречу весеннему солнцу.
- Это точно, - вздохнул рядом с ним какой-то сгорбленный старичок в потертом коричневом пиджаке и затянулся сигаретой, - я ведь Сережу еще с института помню, со своих лекций еще. А когда он к нам на факультет кандидатскую пришел писать, я же сразу понял, что у него будущее есть, да. Я тогда так и сказал ему: «Сережа, мальчик мой, ты далеко пойдешь! Только брось уже вот эти свои глупости, рефлексию свою». А теперь-то, что?
«В» промолчал, а старичок затянулся снова.
- И ведь молодой какой, а! – продолжил тот, - На вас похож, кстати, был. Вот вам сколько сейчас?
- Почти четырнадцать миллиардов лет, - ответил «В».
- Сколько, не расслышал? – растерянно улыбнулся старик.
- Глупость это все, - ответил «В» куда-то в сторону крематория. - Извините, я спешу.
Он развернулся и торопливо пошел к выходу из госпитального парка.

***
«В» всегда считал, что то, что ты знаешь о себе сам – штука очень субъективная, хотя и полезная. Он прекрасно понимал, как функционирует и что с ним происходит в каждый момент времени. Но вот что произойдет с ним дальше, а потом еще дальше и еще дальше, он сказать затруднялся. Главным образом потому, что никакие внешние наблюдатели описать его теперешнее, реальное, состояние не могли, ведь их у него не было по определению. Оставалось только существовать без ясной цели и порой размышлять о том, что у всего когда-то случается начало, поэтому непременно когда-то наступит и конец. И так было, пока не появился Лярский.
«В» подтянулся на руках и перелез через высокий бетонный забор у дальнего корпуса института, в котором работал физик. Он прицелился в надежде спрыгнуть с забора чуть дальше угрожающего вида кустов, но в момент прыжка зацепился штаниной за конец заборной арматурины, выругался и тяжело упал в колючки. На этот звук из-за угла вылетела местная псина и принялась энергично облаивать стонущие от боли заросли.
- Ладно, хватит тебе уже,- устало сказал собаке «В», осматривая порванные в нескольких местах штаны, - дай пройти!
- Не могу! Никак не могу! – пролаял старый потрепанный пес, неопределенной окраски, энергично виляя обрубком хвоста, - Очень хотел бы, но не могу! Я вообще-то не злой, но не могу! Работа у меня такая, не могу!
- Ну-ну, - кивнул «В» и поковылял мимо пса к запасному выходу из корпуса. Собака ему понравилась. – Как жизнь?
- Не могу говорить! – не унимался пес, - Работаю! Охраняю! А вообще ничего так жизнь! Поят, кормят иногда, зимой внутри даже погреться дают! Идет жизнь себе полегоньку. День прошел и, слава богу! Только пустить я все равно не могу!
- Да мне на минутку, - улыбнулся «В», с трудом открыл массивную стальную дверь и шмыгнул внутрь. Он пробежал вверх три этажа по темной пожарной лестнице, прошел по длинному прохладному коридору, лишь немного освещенному полуденным весенним солнцем и оказался перед лабораторией Лярского. Хлипкая дверь поддалась буквально со второго удара.
Рабочий стол, частично вместе с компьютером, был завален бумажками, книгами и какими-то заметками, на вершине которых стояла немытая кружка. «В» окинул взглядом блокнотные листы и узнал, что физик хотел в следующем месяце подать документы на налоговый вычет, планировал снова начать бегать по утрам и выяснить, наконец, откуда берется в математической модели дурацкая лишняя составляющая систематической погрешности. Но «В» сейчас это все мало интересовало, как и сам Лярский, а, точнее, его «несуществование». Он во все глаза смотрел в дальний угол лаборатории, где стояло нечто, похожее на очень-очень длинный, больше двух метров, прямоугольный бинокль, соединенный с большой генераторной стойкой. Это была рабочая установка физика Сергея Лярского. Та самая, которая меняла фазовую скорость электромагнитной волны, всегда большей скорости света, так, что она становилась способна переносить информацию. Не модулировала, а трансформировала ее, превращая волну в огромного скорохода, с бесконечно длинным шагом, бегущим быстрее и дальше того, что можно представить. Быстрее времени и пространства. А для «В» это было просто окном. Из внутри наружу. Окном, через которое он мог посмотреть на себя тогда, когда время уже не имеет значения. Когда вероятность любого события будет равна единице и когда обязательно произойдет все, что может и не может произойти.
Он осторожно подошел к генераторной стойке и потрогал корпус волновода, закрепленного на массивных распорках. Лярский, его внутренний наблюдатель вышел за все возможные границы и увидел все, что мог увидеть за пределами всех пределов. Рассмотрел его конец и что было дальше. Если что-то дальше и было. Увидел. А потом повесился. «В» вздрогнул и вернулся к рабочему столу. Он присел на скрипящий железный стул, обитый старым дермантином и стал смотреть на установку. И так продолжалось несколько минут, а может и сотню лет.
- И ведь не спросить тебя, - думал «В», - что там такое. Ну, хоть бы на салфетке нашкарябал, эх. Мне надо знать, понимаешь? Мне нужен смысл.
Он начал медленно перебирать исписанные листы, те немногие кусочки информации, бывшие когда-то физиком. И единственные части, еще тлеющие в этом мире. А потом его пальцы наткнулись на маленький клочок бумажки, похожий на фрагмент расчетов, на котором кто-то, видимо сам Лярский, размашисто и криво от руки написал: «…а может, ну его в баню? И просто жить?».
«В» несколько мгновений смотрел на этот клочок, потом встал и вышел из лаборатории.
Снаружи его уже ждал старый пес.
- Ну ничего себе! Долго ты что-то, - заворчал он, помахивая обрубком хвоста, - нашел чего искал?
- Ага, - улыбнулся «В».
- Еду нашел? – с интересом спросил пес.
- Кое-что получше, - ответил «В». И стал просто жить. Везде и всегда.

[Ябадзин]

Отлично просто.
Тут тебе и физика, и лирика, и "быть или не быть вот в чем вопрос", и даже собачка.
Еще бы укоротить пару тройку бесконечных, как фазовая скорость, монстров-предложений, а почистить корявки, вроде "считал, что то, что ты знаешь о себе сам", и вообще бы супер.
Название и подача текста - немного а-ля Пелевин.
Я так понимаю, Лярский и В - одно и тоже странное лицо?

[Виктор Не]

- Кое-что получше, - ответил «В». И стал просто жить. Везде и всегда.

Многовато текста для такой простой мысли.
Причём надо учесть, что мысль сама по себе пораженческая. Она противоестественна познанию и науке в общем. И автор это даже показал самоубийством Лярского.
Может там есть иная мысль? Я не нашел.

Я так понимаю, Лярский и В - одно и тоже странное лицо?

При таком подходе опять пахнет Полуэктовичем.

[Агния]

Наверное понравилось.

[Алхимик]

Метафизичненько. Хотя философия весьма унылая и депрессивная. Но текст хорош, со смыслом. Хотя вывод в концовке и простоват, и не слишком правдоподобен, на мой взгляд. Потому что от дела своей жизни человек может отказаться только на время или найдя другое дело. Просто жить - это вряд ли выход. Да и что такое просто жизнь, в принципе?

[Евушка]

Пожалуй, это ещё один рассказ запутавший мои мысли настолько, что в итоге я ничего не поняла.
Свихнувшийся учёный и странная сущность с литерой "В" - что их связывает?
Что такого открыл учёный, что тут же отбросил свою же здравую мысль: «…а может, ну его в баню? И просто жить?» - и принялся мастерить удавку?
Да и сама сущность в лице "Посторонним В." уж на четырнадцатом-то миллиарде лет могла бы и сама найти и смысл и цель в жизни. "Если всё бессмысленно, что мешает выдумать какой-нибудь смысл?"©

[Виктор Не]

Да и сама сущность в лице "Посторонним В." уж на четырнадцатом-то миллиарде лет могла бы и сама найти и смысл и цель в жизни.

У Стругацких была такая эпическая вещь, как Отягощенные Злом, там была весьма несвежая сущность (Демиург, емнип), которая искала чего-то. "В" очень напоминает оную.

[Гость_korz1973_*]

Недурственно. Написано таким классическим классическим (я не ошибся) слогом. Лично меня сбила с волны как раз физика. Но понимаю - без неё-то как?

[Гость_Bazil.BF_*]

[MadnessMode=On] заглянул в бинокль испугался и повесился, [MadnessMode=Off] пришел погоревать над трупом друга.


Фантазии о мире:
не смог придумать ничего такого страшного в том чтобы увидеть полностью белый экран (типа все исполнялось с достоверной вероятностью)

Отношение к тексту:
Написано неплохо, но рассказ не подводит никак к идее. Просто зарисовка о том, как некоторая сущность поиграла в К.О.

[Виктор Не]

И почему я сразу не обратил внимания на название?

[Max Krok]

Депрессивно как-то... Скучно.. Хоронят, ходют-бродют.. записи перебирают..а потом "мораль выведут и хлоп ложкой об стол!", как говорил, т.Хармс... скорее не понравилось.. линялой достоевщиной какой-то пахнуло...

[Евушка]

И почему я сразу не обратил внимания на название?

Эндоскопия?!

[Виктор Не]

Эндоскопия?! blink.gif

Ага, философским транслюкатором, через кротовую нору бытия.

[Джуффин Халли]

Любопытно написано, но смысл прочитанного ускользает. Что несколько обидно, ибо потенциал налицо.

[Алексей2014]

16. «Я Кафку читал! – А я Саймака!» И вечная проблема отрыжки яблока, то ли из Рая, то ли с головы Ньютона… «7»

[Мышель]

Сначала решила, что В и Лярский - одна сущность в двух ипостасях. Поняла, что всё не так - иначе с чего бы В копаться в записях покойного (условно покойного?)?.
Глубинный смысл ускользнул. Но чувствуется, что он есть - вот-вот и поймается. С другой стороны, а может, действительно, "ну его в баню", этот смысл.
Но понравилось.

[Виктор Не]

Глубинный смысл ускользнул. Но чувствуется, что он есть - вот-вот и поймается. С другой стороны, а может, действительно, "ну его в баню", этот смысл.

Стиль сего текста намекает на то, что автор может. Вот хочет ли? Название "Внутренний наблюдатель" - термин из области психологии. Поначалу, я думал философии, но в поисковиках находилась всякая ахинея, пришлось спросить знакомых.

14 миллиардов - возраст вселенной. И тут возникает опаньки. В (это и есть "Внутренний наблюдатель"), получается нечто возрастом со вселенную, которое ищет у людей вопрос на причины своего существования.

Может это вообще стёб такой?

[Фиалка]

Добротно написанный и логично выстроенный сюжет. Наглядно изображён кабинет лаборатории, трогательно представлен диалог с псом. Хочется читать и читать, жить и жить. Рассказ с середины мне понравился. Но начало настолько грустное, что входит в диссонанс с блистательным финалом.

[Horra Ora]

Вообще-то я считала, что повесившегося человека ещё можно вынуть из петли и реанимировать, если, конечно, он в прыжке не сломал сразу себе шейные позвонки, не успев задохнуться. Тем более если это происходит у тебя на глазах. Оправдания есть про табуретку, но как-то всё равно несерьёзно, не верится.
Начало столь же мрачно, сколь позитивен финал. Думаю, автор специально сыграл на этом контрасте, сначала сводив нас на кремацию. Как говорится, почувствуй разницу))
Но всё же интересно, что же там увидел этот Лярский, чтоб так уйти внезапно... Ну так не честно, автор, поманил булкой с маслом, потом забрал, сказав, что лучше и не пробовать: мучное вредно, вызывает ожирение и прочее, прочее. Живи и радуйся, так и не узнав, какова же вкуса эта чудесная булка. Неубедительно. Я б на месте этого В, наверно, не устояла... Да хоть бы одним глазком, ну
Рассказ же, бесспорно, написан замечательно. Есть и сюжет, и идея, и описательно, и со смыслом всё в порядке. Автор молодец и, уверена, знает это.
Спасибо.

[Андрей Мансветов]

один из самых убедительных текстов в конкурсе. к сожалению, автор долго раскачивался. в начале - предложения громоздкие, неоправданно сложные. а после первой трети - все хорошо. и читать интересно.