Получаются ли вступление интересным или нет? Опции Подписка на тему Сообщить другу Версия для печати Скачать тему Подписка на этот форум Режимы отображения Древовидный Переключить на: Стандартный Переключить на: Линейный

[Pulseofmalstrem]

Добрый день. Я занять написанием фэнтези романа, и прошу со стороны оценить первые несколько вступительных абзацев. Позволяют ли они заинтересовать читателя или нет? Удачно ли выбрана точка входа в произведение? Вот текст:

Любовь к необъятному подталкивала Аль к краю карниза, откуда с наибольшей полнотой открывалась бездонная пропасть, окружавшая Одинокую Башню. Далеко внизу бушевал безбрежный океан первородной материи, тягучей как смоль в кипящем котле, податливой словно глина на гончарном круге, бесформенной будто очертания незавершенной картины. По неспокойной глади этой первобытной субстанции бежали могучие волны аморфного вещества, на каждый оттенок которого не нашлось бы собственного слова. Над бурлящей поверхностью безликого моря вздымались пурпурные клубы, бардовые клочья и изумрудные облака полупрозрачного дыма. Велики были счеты меж рукотворной Башней и первозданной бездной: свирепая стихия постоянно силилась поколебать единственный оплот искусственного света во владения изначального мрака, но тщетно.

Необустроенная вселенная завораживала Аль, еще не вышедшую из той нежной поры юности, когда любопытство еще не пресытилось повседневной рутиной. Девственно чистые просторы неухоженного мира казались манящими, ведь в их глубине могло скрываться нечто неслыханное. А ведь когда-то нигде не обрелось бы ничего, хотя бы отдаленно ей незнакомого, но то позабыто. Поначалу, мысль, что детство для неё отнюдь не в новинку, безумно смущала, но затем она свыклась с новым началом, смирившись с полной утратой былых воспоминаний. В конце концов постигшая её метаморфоза абсолютно естественна: каждая бессмертная обитательница Башни иногда теряла саму себя. Увы, бесконечная жизнь всякой из них неминуемо сползала в пучину отчаяния, избавлял из которой лишь пугающий сон забвения. Царил непреложный закон: от беззаботной молодости к печальной старости умножалось страдание, замыкая собой петлю существования.

Где-то высоко свистели воздушные порывы, свободно гулявшие между каменных парапетов, обильно усыпавших верхние этажи. У самых кончиков шпилей не спеша зарождался буйный ветер Эйкидон, вновь собиравшийся обрушиться жесточайшей бурей. В преддверии ненастья гасли наружные огни, и включались в работу створчатые механизмы, укрывая прогулочные балюстрады под прочной стальной чешуёй. Вскоре каскад приготовлений докатился до облюбованного Аль смотрового балкона: плотный металлический колпак плавно отсек уютную веранду от внешних угроз. День завершился, и наступила ночь, ознаменованная периодичным Эйкидоном. Какое-то время Аль неподвижно стояла, прикасаясь рукой к железной преграде, оберегавшей её от жуткого шторма. Защитный барьер едва уловимо вибрировал – снаружи разыгрался очередной ураган, насладиться воочию которым она бы мечтала. Расстроенно вздохнув, Аль поплелась обратно домой, где её заждались кипы неоднократно прочитанных и столь же многократно забытых книг. Жаль только, что пока она едва-едва разбирала изящные кольцевые иероглифы, предпочитая разглядывать картинки, надеясь освоить трудную науку чтения как-нибудь потом.

Скромное жилище Аль вмещало письменный стол, пару стульев и обширную библиотеку, ломившуюся под весом многочисленных философских трактатов, нравоучительных повестей и длиннющих романов. Здешние стены украшали портреты любопытных незнакомок, каждой из которых она когда-то была. Любая из них несмотря на различия неуловимо походила на всех остальных: аккуратно уложенные волосы неизменно с заколкой или бантом, элегантное платье обязательно разных тонов и расцветок, и самое важное – впечатанный в грудь сияющий самоцвет, содержавший душу и дарующий радость обладания чуждым ей телом. Оторвав взор от стройных рядов своих предшественниц, она невольно скользнула взглядом по чудному вместилищу её нестареющего духа, который пленительно переливался бело-оранжевым. В этой милой игре бликов и отблесков отзывалось что-то невероятно родное, и оттого необычайно притягательное. Не удержавшись, она с довольной улыбкой легонько коснулась волшебного камушка, служившего средоточием её существа, в теплом мерцании которого хотелось потонуть навсегда. Наконец, оторвавшись от приятного самолюбования, Аль вознамерилась отыскать себе интересное чтиво, призванное скрасить затянувшийся вечер. Поистине, огромный выбор предлагали переполненные полки. Ошибка недопустима! Но на чем бы остановиться? Её пальчик скользил по бесчисленным корешкам, и ни один из них её так и заинтересовал. Ни в коем случае нельзя просить старших озвучить историю, которая скучна… Глубокомысленные фолианты о бренности бытия, нескончаемые нудные драмы, унылые мемуары – ни то, ни то! И тут всплыл сборник старинных мифов и легенд. Что могло подойти ей более, чем хорошая сказка? Конечно, ничто! Итак, решено!

Схватив нужный томик, она поспешила к мудрой Хиль – любезной наставнице, потратившей прорву сил, воспитывая Аль. К сожалению, юная ученица оказалась не слишком прилежной: не торопилась самостоятельно учиться понимать письмо, стараясь скорее злоупотреблять заботой опекунов. Из комнаты Хиль доносилось желтоватое свечение – стало быть хозяйка у себя. Осторожно прильнув к слегка приоткрытой двери, Аль украдкой заглянула в узенькую щелочку: внутри усердно корпела белокурая красавица, не покладая рук хлопоча над дополнительными главками хроники минувших лет. Приметив незваную, но всегда желанную гостью она, отложила труды и легким движением руки пригласила её войти, а та не преминула принять приглашение.

Дальше должен быть небольшой диалог и собственно сказка, в которой мы более глубоко раскрываем тематику закольцованного существования, внутренности Башни и прочего, попутно рассказывая в теории красивую маленькую историю. Это один из вариантов вступление, достаточно ли он интересен и можно ли его как-то технически улучшить? Есть еще вопрос по слогу: не слишком ли помпезно, нет ли очевидно лишних украшательств и тому-подобного, что мешает воспринимать текст. С одной стороны мне кажется, что начало слегка затянутое выходит, с другой стороны мне хочется мало-помалу все-таки раскрывать культуру и мифологию мира, поскольку она все-таки должна заметна отличаться от толкиеновского шаблона и идти совсем другим путем, а потому мне волей неволей придется писать подробнее, иначе читатель просто не поймет: ему будет неоткуда достроить.

[Pulseofmalstrem]

Довольно долго перерабатывал подход к началу и вот, что у меня пока получилось:

"Аль камнем лежала на усыпальном одре и ощущала покалывание синоптического волокна, бережно оплетавшего каждый нейрон её искусственного тела. По его белесым нитям бежали сигналы и импульсы, уносясь от нервных окончаний прочь к считывающим устройствам. День за днем сложные машины наблюдали за нарастающей агонией, которая постепенно охватывала каждую клеточку синтетической плоти. Аль испытывала жуткую боль, но система жизнеобеспечения облегчала ломку тела, подавляя нервную систему. Это слегка помогало, но главный источник проблем скрывался в самоцвете души, где обитал её бессмертный дух. Волшебный камень утопал в целой паутине тончайших лоскутов затвердевшей эссенции – чудесного вещества, способного проводить мысли и переживания. Когнитивные сети вытягивали из вместилища души печаль и тоску, чтобы хотя бы ненадолго запереть их в себе. Конечно, процедурные цепи не обладали сознанием, но все же имели некое подобие чувств и не могли слишком долго выдерживать страдания. В них возникали каскады ошибок и сбоев, из-за которых мучительные помыслы вырывались на свободу и возвращались к той, что их породила. Годами центральное ядро пропускало через себя нескончаемые потоки чужой боли и с трудом выносило затянувшийся симбиоз с агонизирующей Аль. Но все-таки оно справлялось: поврежденные участки изолировались и ремонтировались, а затем вновь включались в работу. Но это и не удивляло, ведь его создали специально для помощи задержавшимся на пороге забвения. Жаль только, что болезнь Аль была неисцелима, а её состояние лишь ухудшалось.
Она нуждалась в забвении, чтобы сбросить старую личность словно ненужную шелуху и обрести новое начало. Последний сон должен был вымыть мрак, который рождался в самом сердце её души и за тысячелетия жизни поднимался на поверхность. Аль была эйнелией, а значит носила в своей глубине неизгладимое проклятие, постепенно отравлявшее ей жизнь. Бороться с его корнем было бессмысленно и оставалось только вырывать пагубные всходы, проникавшие в сознание, а следом и в тело. Его ростки уничтожались только забвением, которое приносило избавление от боли и дарило новую юность. Но чтобы уснуть последним сном необходимо смыть свою личность из самоцвета души огромным количеством жидкой эссенции, которая только и могла унести с собой все воспоминания и чувства, накопившиеся за века существования. Эссенция была нужна постоянно, а синтезировалась крайне медленно. Иногда её не хватало. В такие моменты нуждающихся подключали к поддерживающим машинам, которые должны были облегчить мучительное ожидание.
Аль ждала уже целое столетие: не так уж и долго с точки зрения существа способного на одном дыхании прожить тысячу лет, но при этом бесконечно долго для любого, кто находится в кромешном аду. Само существование превратилось для неё в нестерпимую пытку, в которой утешала только надежда однажды вырваться из пут и вновь обрести юность. Сейчас она мечтала только о моменте, когда оранжевой субстанции омоют её самоцвет души, слившись с ним во единое целое. Она представляла, как они потекут по многочисленным бороздкам в полу и разойдутся на многие километры вокруг, унося с собой память о прошлом. В её мечтах эссенция уже начинала просачиваться вниз по густой капиллярной сети, заполняя один ярус хранилищ вслед за другим. Сумма переживаний и мыслей, занимавших Аль на протяжении целой жизни – наверное это очень много данных, на обработку которых уйдут века, но это неважно. Ведь к тому моменту она уже заснет желанным сном, чтобы однажды проснуться вновь молодой и полной сил."

Хотелось переплести эмоциональное состояние главной героини с описанием мира и её окружения. Заодно хотелось выдержать атмосферу мрачного "магического киберпанка". Не знаю насколько получилось. Не перегрузили я предложения описаниями, особенно во втором параграфе, когда я ударился в тяжелое миростроительство (в том смысле, что заложил туда целый кирпич описания мира в отрыве от персонажа).