Ностальгия памяти, или палочки для Васькиного барабана Опции

[Дон Рэба]

Возвращаюсь, стало быть, с работы домой. Погрузился в думы накрепко. Аврал, запара; дебет, кредит; приход, расход; недостача, избыток, словом, насущные проблемы, о которых лучше, казалось, отбросить, поскольку впереди намечались выходные. Иду, значится, вокруг меня люди, видимо, каждый со своими хлопотами, суетятся, но мне особо не мешают. И тут замечаю впереди себя беззаботно вышагивающую девочку, лет так тринадцать-четырнадцать. Засмотрелся я на неё, но не совсем по причине того, о чём вы могли подумать. В руке она несла палочки. Деревянные. Барабанные. Прибавляю шаг, догоняю девчушку, осматриваю её с ног до головы. Точно. На груди подвешен барабан. Тот самый. Пионерский.

И такая ностальгия нахлынула, что все жизненные сложности просто вылетели из головы. Ведь я родом оттуда, из СССР. И был, как тогда положено, и октябрёнком, и пионером. Правда, до комсомола не дотянул, желания не возникло, а потом уже и всё развалилось. Но вернёмся к барабану. Краснобокому, с тугонатянутой кожей, и ремнём брезентовым, что наперевес. А ведь я, признаться честно, всё детство мечтал о таком. Не купить, нет, да и не продавался, собственно, в свободном доступе. Я желал его получить, чтобы носить на плече и барабанить лёгкими, полувоздушными палочками на сборах пионерских и слётах. Как раз в то время я на свою беду прочитал небольшую повесть Владислава Крапивина "Палочки для Васиного барабана". И я для себя обозначил цель: стать отрядным барабанщиком. Ведь это было... Хм, даже слова сейчас такого не подберёшь. Круто? Престижно? Статусно? Мы и словечек тогда таких не слыхивали, а молодёжь, не жившая в ту эпоху не поймёт, не побывав в нашей, стариковой, шкуре, но суть приблизительно такая же. Для нас было лишь одно правильное понятие: честь. Барабанщик всегда шёл впереди всего отряда. Ну, разве что после командира, в данном случае, председателя совета пионерского отряда. И взгляды всех девчонок были прикованы к нему же, барабанщику. Особенно, когда он, барабанщик, то бишь, отбивал марш.

В общем-то у меня был один шанс на исполнение мечты. Но... Как оказалось, во младенчестве медведь неоднократно топтался на моём ухе, и возможно даже на обеих. Не был одарён музыкально. Ни голоса, как говорится, ни слуха. Ни даже ритма, позволяющего выбивать какую-либо приемлемую дробь, годящуюся открывать хотя бы сбор пионерского отряда.

Как же я тогда был разочарован, не передать. И уплыл барабан вместе с палочками другому человеку, с явными музыкальными способностями. Нет, я ему не завидовал. Тем более для меня нашлась другая роль. Не менее престижная. А может и даже более весомая. По крайней мере, по тем временам. По прошествию столько времени, покопавшись в своих поступках и деяниях юности, я пришлёл к выводу, что мне не столько хотелось держать в руках барабан, тем более, как оказалось, я на нём и сыграть-то ничего музыкального не мог, сколько оказаться впереди всех, чтобы привлечь к своей скромной персоне хоть какое-то внимание. Что для десятилетнего мальчугана очень важно, причём, не взирая на эпохи. Будь то гражданская война начала XX века; будь то Великая Отечественная; будь то эпоха освоения целины или постройки БАМа; будь то начало эпохи нынешней, электронно-интернетной. Привлечь к своей персоне интерес и завоевать всеобщее уважение. Но тогда подобных мыслей, по крайней мере, прямых, явственных, у меня, разумеется, не возникало, исключительно работало подсознательное. В общем, я стал знаменосцем. Он ведь тоже стоит впереди всего строя. И главное, как оказалось, барабанщик-то стоит за знаменосцем. Что меня и примирило. Сначала стал знаменосцем в своём классе, то есть, пионерском отряде. Через два года мне предоставили честь быть знаменосцем и всей школьной дружины. В то время это многое значило. По сути, третье лицо всей школьной пионерской организации. После председателя совета дружины и старшего пионеревожатого. По крайней мере, ни одного совета или слёта без моего присутствия не обходилось.

Завидовали ли мне? Не знаю. Скорее всего, да. Ведь, повторюсь, в то время это была не только честь, но и большая ответственность. Бросить знамя в бою - неслыханный позор для любого. Так что опозориться я не имел права. И пусть сейчас уже иное время, нет Советского Союза, нет пионерии, нет той эпохи, но её частичка осталась в моём сердце. И всю жизнь я несу собственное знамя чести, которое не имею права опустить, а уж тем более, бросить.

А что барабан? А он так и остался как символ детской мечты. Мечты золотой, вожделённой, достаточно протянуть руки, и коснёшься деревянных палочек из орехового дерева. Но вот что ты с ними будешь делать? Благо, если поступишь как Васька, герой крапивинской повести, бросившего палочки в костёр, чтобы тот не угас. Или выстучишь сигнал "Подъём", "На линейку!", "Слушайте все" или даже "Отбой". Но главное не в этом, а в том, что из того замечательного, ушедшего в небытие, хоть что-то должно остаться в памяти незамутнённым, незапятнанным. Это мечта о барабане.

Я так и не выяснил, куда так спешила эта девочка с устаревшим пионерским барабаном на перевес. Да это оказалось не важным. Главное, это ностальгия. Она, уверен, уйдёт, но оставит после себя столько впечатлений, которые неизменно отразятся на моих мыслях, которые обязательно улягутся стройными рядами на бумагу.