Сорок восемь часов Автор: razuka, Турнир "Мимолётный привкус жизни" Опции

[Дон Рэба]

2 часа
Зрение сфокусировалось, и расплывчатое пятно перед глазами оформилось в оранжевую цифру три на серой стене. Затем я увидел свои голые ноги, торчащие из штанин комбинезона. Ботинки валялись тут же — наверное, не успел их надеть, — чуть дальше лежали рюкзак и куртка.
— Не спи! Пошевеливайся! — звучит чей-то голос.
Я его знаю? Видимо, должен, но вспомнить не получается.
Преодолев слабость, я потянулся за ботинками. С трудом засунул ноги внутрь, застегнул липучки, подтащил поближе рюкзак. Внутри медкомплект, вода, пищевые концентраты. Я собирался выйти наружу?
— Вставай! Да не тормози же ты!
Подняться удалось далеко не сразу. Ноги дрожали. Так бы и стоял у стены, уткнувшись лбом в холодный металлопласт, но голос не успокаивался.
— Быстрее! Магда не может ждать! Ей нужна твоя помощь!
Магда!
Память мгновенно подкинула отрывочные картинки: любимое лицо, безжизненный черно-белый город, истеричные крики Бертлена по видеосвязи. Но почему я в третьем грузовом, если собирался выйти наружу? Мне нужно в первый шлюз, там в ангаре стоит флаер.
Путаясь в рукавах, кое-как натягиваю на плечи куртку, закидываю за спину рюкзак и медленно бреду по коридору, держась за стену.
— Куда ты идешь? — взрывается нетерпением голос.
— Мне нужен флаер, — бормочу я в ответ.
Я так и не понял, кто со мной говорит. Наверное, кто-то хорошо знакомый.
— Не будет тебе флаера. На нем вылетел Стас на помощь полевой группе.
— Есть еще один, — упрямлюсь я.
— Идиот, в ангаре пусто! Второй аппарат был у той самой группы. Машина потеряна. Ты совсем ничего не помнишь?
Уже помню. Кое-что.
Планета называлась Цветной, будто в насмешку над убогим черно-белым пейзажем. Номер в каталоге… М-м-м, дьявол… Забыл.
Мы здесь два месяца. Земных месяца. Или шестьдесят восемь местных суток — Цветная вращается чуть быстрее Земли. Корабль, доставивший нас сюда, остался на орбите. Иногда, перед рассветом, на небе видна маленькая яркая точка — это он. А днем звезда, вокруг которой вращается Цветная, вымарывает все оттенки, оставляя только ослепительно-белые грани и черные тени. В этом безжалостном свете всё кажется до боли резким, ненастоящим, словно выброшенные на свалку театральные декорации. Это и есть заброшенный театр, без актеров и зрителей — на планете не осталось ничего живого. Здесь всё чужое. Лишь ночью, когда тьма накрывает необычную архитектуру и диковинные механизмы, можно подумать, что мы на Земле. Только на Земле даже ночью слышны звуки, чувствуются запахи, дуновение жизни, а здесь — мертвое безмолвие мертвого мира. Мы так долго мечтали найти братьев по разуму, но нашли только их могилу.
Станцию разместили на окраине большого города рядом с озером. Бывшего города — огромного, странного, совсем не похожего на земные города. Вода в озере — словно прокипяченная, ни единой бактерии, ни одного микроорганизма, нам оставалось только установить механический фильтр. И воздух стерилен. Выхолощен, — всплыло в памяти забытое слово. Здесь была жизнь, но в одночасье исчезла. Будто кто-то простерилизовал планету, протер дезинфицирующим раствором, как хорошая хозяйка протирает домашнюю утварь.
Исследовательская группа почти всё время проводила в городе, перенося лагерь от одного заинтересовавшего их объекта к другому и бывая на станции наездами, зато мы со Стасом сутками не выходили наружу, обеспечивая бесперебойную работу всего и вся.
Когда исследователи обнаружили нечто вроде университета, то совсем потеряли голову. До тех пор, пока тишина чужого мира не нарушилась далеким грохотом, а затем пришел сигнал SOS. Путаные вопли Бертлена мало что прояснили — никогда этот истерик не мог изъясняться по-человечески, хоть и начальник группы. Вечно мямлил или визжал как шпиц с отдавленной лапой. Учёные — они ведь любопытны как дети. Куда они засунули свои шаловливые ручонки, на что нажали, где подкрутили? И сами ведь ни черта не поняли, куда влезли. Но результат налицо — полгорода в руинах. Как после землетрясения, только без землетрясения. А потом накрылась связь — и с экспедицией, и с кораблем. Остались только маячки, указывающие местонахождение людей.
Все ли живы? Не помню…
Наверняка скоро придет помощь с корабля, а пока Стас вылетел к горе-ученым. На мне осталась станция.
— Я должен починить связь, — бормочу я, направляясь к рубке.
— Какая к дьяволу связь! — злобно вопит голос. — Ты должен помочь Магде! Она там совсем одна, Поль погиб!
Я застываю на месте. Да, точно. Пока все восторгались университетом, Магда с Полем отправились на другой объект. Значит, Поль погиб?
— Идиот! — беснуется голос. — Возвращайся в третий шлюз, к трансмиттеру. Я переброшу тебя к Магде.
— Но ведь трансмиттер только для грузов, переносить людей запрещено, — мямлю я.
— Боишься за свою шкуру? — теперь к злости примешивается презрение. — А Магда пусть умирает?
Нет, конечно же, нет. Я разворачиваюсь и иду обратно в третий шлюз. С каждым шагом я двигаюсь быстрее и увереннее.

5 часов
Магду я нашел под аркой, соединяющей здания — белая облицовка, невероятные, будто созданные безумным архитектором фасады. Что это — природный камень или искусственный материал? Лаборатория наверняка нашла ответ на этот вопрос, но я его забыл. Магда спала, забившись в проём между двумя прямоугольными выступами и положив под голову рюкзак. Второй рюкзак, гораздо больше и по виду тяжелее, стоял у ее ног. Я схватил Магду за плечи и прижал к себе.
— Ты уже вернулся? — Она сонно моргает, глядя на меня:
Вернулся?
— Сколько времени? — бормочет она. — Что-то случилось? Пора вставать?
— Спи, еще рано.
Она морщится и тихо стонет, когда я дотрагиваюсь до ее левого локтя. Аптечка! Срочно! Лихорадочно роюсь в своем рюкзаке, с трудом попадаю пальцами по кнопкам, пытаясь включить «диагност». Уф-ф… Просто сильный ушиб. А еще вымотана, в том числе и психологически. Ну да, разрушение города, смерть Поля, непонятки с экспедицией... Пусть отдохнет, тем более, что идти под слепящими лучами — полное безумие, двигаться придется утром и вечером.
Усаживаюсь рядом и провожу рукой по щеке Магды — как же давно мне хотелось это сделать! — убираю с лица ворох мелких косичек — она их всегда заплетала, когда работала «в поле». Палящие лучи белой звезды высветлили бронзу ее волос, зато молочно-белая кожа, наоборот, потемнела, и на носу теперь золотится целая россыпь веснушек. «И почему живым людям запрещено пользоваться трансмиттером?» — совсем не к месту приходит в голову мысль. Переброска на мне никак не сказалась. Просто потому, что недостаточно изучены последствия?
По прямой до станции можно дойти за день, только не получится по прямой. Я вспомнил, как совсем недавно метался в поисках Магды. Вот ее маячок на экране навигатора, только, куда бы я ни направился, путь мне преграждали странные здания, изломанные под непривычными углами стены, тупики, пандусы. Нет, не найдем мы в этом лабиринте прямого пути. Даже со сканером будем кружить и плутать дня два. Не меньше.
Чтобы чем-то занять себя, достаю личный мем Поля. Мем — личный помощник, компьютер, дневник и много чего ещё, он для того и создан, чтобы его могли просматривать другие, хотя перед прослушиванием сообщений считалось хорошим тоном спросить разрешение хозяина. Но сейчас спрашивать некого.
«Технишер фортшритт… бегинн дер космишен экспансион… социале гезельшафт…» Чёрт ногу сломит в этом немецком. Включить переводчик?.. Да ну его! Моя рука сама тянется к мему Магды. Мне стыдно, но я ничего не могу с собой поделать.
«Технический индекс этой цивилизации выше нашего. Скорее всего, они старше нас и раньше вышли в космос. Анализ текстов позволяет сделать вывод, что цивилизация развивалась по техногенному типу. По классификации Кардашёва—Романека ее можно отнести к типу один дробь...»
Мне ничего не говорят эти цифры, и я открываю блокнот с рисунками Магды — есть у нее такое необычное хобби. Зарисовки причудливых зданий чередуются с портретами хорошо знакомых людей. Насупленные брови и недовольно поджатые губы Поля — он всегда так выглядел, когда подруга-напарница втягивала его в какую-нибудь авантюру. Козлиная бородка Бертлена. Магде даже удалось передать неистовый огонь в глазах нашего научного руководителя. Много-много набросков красавца-пилота Адамса и ни одного моего.
Навигатор Магды показывает всю историю ее передвижений. Жирная точка — университет, где базировалась исследовательская группа. Вторая точка в нескольких десятках километров — тот объект, который она осматривала с Полем. Туда их доставил флаер, он же и должен был забрать, но не успел. От этой точки в сторону станции тянулась дребезжащая линия — пройденный Магдой путь.
Ничего не понимаю… Получается, я встретил ее после того, как она самостоятельно прошла половину пути? С двумя рюкзаками? Но почему я не отправился за ней раньше? Где я был эти два дня? Не помню…
Длинные тени опустились на город, жара спала.
Я легонько похлопываю Магду по плечу.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает она. Ее глаза внимательно обшаривают мое лицо. — Идти можешь? Ничего не беспокоит?
Почему она решила, что меня что-то должно беспокоить?
Жду, когда она прикончит бутылку воды, и только потом задаю вопрос:
— Как погиб Поль?
Она отворачивается
— Ты уже спрашивал. Извини, но это не та история, которую хочется рассказывать дважды.
Магда поднимается и надевает свой рюкзак. Я подхватываю второй. Тяжеленный! Неужели она несла его сама?
— Давай разложим вещи по двум рюкзакам, три — слишком много для нас двоих, — предлагаю я.
Она удивленно округляет глаза.
— Ты же сделал это два дня назад. Откуда у тебя новый рюкзак?

24 часа
Магде приспичило осмотреть полуразрушенное здание. Да, она такая: даже сейчас не может держать в узде свое любопытство. А я не могу ей отказать. Только с чего она решила, что там непременно найдется что-то интересное?
Но еще раньше мы бредем по извилистым улочкам города, взбираемся на стены, огибаем завалы, следуя указаниям сканера, хотя и он порой ошибается, и разговариваем, разговариваем, разговариваем. Вернее, говорит Магда, а я больше слушаю.
— Я не верю, что они уничтожили сами себя, — твердо заявляет она. — Что бы там ни утверждал старый дурак Бертлен. Биолог и физик категорически отрицают применение какого бы то ни было оружия. Если исходить из того, что наука Цветной развивалась по тому же пути, что и земная, то…
— Скажи лучше, — перебиваю я ее, — вы так и не нашли изображения жителей планеты?
Она качает головой.
— Как думаешь, почему?
Пожимать плечами, когда за спиной тяжелый рюкзак, не очень удобно, но у Магды получилось.
— Кто знает, может, им религия запрещает, хотя они больше по точным наукам, чем тонким материям. А с искусством у них вообще полный швах. К примеру, мы не нашли ничего похожего на картинную галерею. Только примитивные рисунки в том подземном зале, где…
Она замолкает, а я про себя заканчиваю её мысль: «Где погиб Поль».
— Но у них должны же быть хотя бы медицинские атласы, — говорю я вслух.
— Должны. Но пока мы не нашли.
— А в той галерее что нарисовано?
— Спроси чего попроще. Но явно что-то важное.
— Почему ты так думаешь?
— А вот представь: существа, которые никогда не рисовали, не умели рисовать, вдруг попытались это сделать. И сделали это явно не для себя.
— Для кого же?
— Для тех, кто выживет после того катаклизма. Для тех, кто придёт потом. А, может, для нас. Они же не знали, сможем мы расшифровать их письменность или нет. Но даже после расшифровки далеко не все понятия нам понятны, прости за тавтологию. А рисунки понять проще. И ведь место-то какое выбрали — там, где они лучше сохранятся. Это как надписи в гробницах фараонов у нас в Египте — они тоже под землей, подальше от варваров и непогоды.
Я не помню, ни кто такие фараоны, ни где это «у нас в Египте». Рюкзак сегодня кажется особенно тяжелым, хотя запасов стало меньше — я украдкой выбросил два использованных аккумулятора, хотя их можно было дозарядить.
— Давай передохнём немного, — мне неловко это произнести, но свалиться от усталости под ноги Магде хочется еще меньше.
— Если ты обо мне беспокоишься, я в порядке.
Она внимательно смотрит на меня — интересно, что хочет увидеть? — и вдруг произносит:
— А давай! — В зеленых глазах сверкают рисковые чёртики.
Вот тогда-то ей и пришла в голову мысль обследовать полуразрушенное здание — оно, видите ли, очень похоже на то, в подземелье которого они с Полем нашли рисунки.
— Отдыхай, ничего со мной не случится.
А то, что я сейчас себе места не найду и никогда себя не прощу, если она пострадает, не в счет?
— Идём вместе, — предлагаю я.
— Да не волнуйся ты… — бодро начинает она и уже тише добавляет: — Спасибо.
На вылазку мы отправились налегке — взяли с собой только сканер и личные мемы.
Вход в здание — пандус, уходящий вниз, в темноту, спасибо, что не скользкий. Под ботинками хрустят осколки камней, вверх вздымаются столбики пыли.
— Мне кажется, это вестибюль станции, типа нашего метро, — говорит Магда, когда мы оказываемся в круглом зале.
Эхо далеко разносит ее слова. Эхо — что может быть банальнее, но оно здесь тоже странное.
Мы разделились и принялись обшаривать стены, и так уж вышло, что повезло мне. Судить о внешности аборигенов по этому гибриду пиктограммам и каракулей детсадовца сложно, но по большому счету они похожи на нас — туловище, голова и четыре конечности.
— Иди сюда, — зову я Магду.
Лучи наших фонариков скользят по стенам, выхватывая из темноты целую вереницу изображений.
— Эта точка на эллипсе — Цветная на своей орбите, — бормочет Магда. — А это они начали экспансию в космос. Похоже на освоение соседних звездных систем, какие-то глобальные эксперименты, зачем-то взорвали целую планету… А потом что-то прилетело из космоса…
Здание испускает долгий протяжный звук, нам на головы сыплется пыль и строительный мусор.
— Давай просто снимем на видео эти рисунки, а рассмотрим уже наверху, — предлагаю я, — а то здесь становится опасно.
— Хорошо.
Здание издаёт еще один стон, и в дальнем конце зала на пол обрушивается часть перекрытий.
— Идём отсюда. Немедленно!
— Подожди, тут ещё рисунки, — упрямится Магда.
Она перелезает через только что рухнувшую балку и бросается к стене. Я подхожу следом, подсвечивая ей своим мемом.
— Сейчас, сейчас, еще чуть-чуть, — бормочет она, передвигаясь вдоль стены. — Чёрт!..
Треск надламывающейся плиты звучит ужасающе громко, и Магда, охнув, скользит вниз. Я успеваю подхватить ее, прежде чем она упадёт в провал, и крепко прижимаю к себе. Ну почему эта минута не может длиться вечно?
— Спасибо, — выдыхает Магда, отстраняясь. — Ты уже второй раз спасешь мне жизнь. Что бы я без тебя делала!
— А когда первый?
— Не помнишь? Два дня назад, на мосту.
На возражения нет сил, поэтому я просто пожимаю плечами. Эта вылазка совсем измотала меня. Вернувшись, незаметно вкалываю себе стимулятор.

36 часов
— Держи. — Магда протягивает мне батончик.
— Спасибо, не хочу.
— Воды?
— Тоже нет.
— Когда ты в последний раз ел?
— Не помню. Не хочется.
— Я начинаю беспокоиться.
— Всегда мечтал, чтобы ты обо мне беспокоилась, — шучу я, хотя мне не до смеха.
А беспокоиться есть от чего — мое самочувствие оставляет желать лучшего. Я заметил, что Магда переложила часть вещей из моего рюкзака себе, но и с такой, облегченной ношей, я двигаюсь с трудом. Приходится останавливаться, чтобы перевести дух. Она ничего не говорит, но и без слов всё понятно.
С каждым часом, с каждым пройденным километром мне становится хуже. Стимуляторы больше не действуют, зато Магда, я заметил, вкатила себе дозу. Потому что не спала днем — украдкой рассматривала рисунки аборигенов. Вот и сейчас — улыбнулась мне извиняюще и уткнулась в свой мем. Но она права: надо подкрепиться, обязательно, иначе не будет сил.
Через силу откусываю кусочек батончика и понимаю, что не могу проглотить ни крошки. Меня тошнит, и я отхожу в сторону. Пережидаю, пока пройдет дрожь в ногах, и возвращаюсь.
Магда протягивает мне бутылку воды.
Я ошибся: думал, когда она занята наследием сгинувшей цивилизации, ничего не видит вокруг. Оказывается, моя скромная персона тоже входит в круг её интересов. Совсем чуть-чуть.
Полощу рот, сплевываю и приваливаюсь спиной к стене. А Магде не терпится поделиться своими открытиями.
— Вот скажи мне, — с нажимом начинает она. — Тут на рисунке явно показаны вирусы, бактерии, значит, они умерли от инфекции? Но после инфекции должно же остаться хоть что-то живое! Флора, микроорганизмы... Тут же вообще органики нет! Ни живой, ни мертвой. А на следующем рисунке уже показана какая-то внешняя сила, которая пришла из космоса. Другая жизнь, может, и не биологическая. А, может, и не жизнь вовсе, которая их и уничтожила. И как всё это понимать?
Разглядываю перерисованные Магдой изображения.
— А если это просто аналогия? Что если этот чуждый разум рассматривал жизнь на планете как болезнь? — выдаю первое, что приходит мне в голову. — Инфекцию, которая, зародившись в одном месте, размножается бесконтрольно, захватывая новые участки. Которую необходимо уничтожить, чем раньше, тем лучше, пока зараза не распространилась дальше. Поэтому ничего и не осталось, развеяли всё до последней живой клетки.
— Ну у тебя и фантазии, — ёжится Магда. — Как можно так с разумной жизнью?
— Мы ведь тоже давим инфекцию в организме лекарствами, а не пытаемся договориться с бактериями. Вот и тут: жахнули по всей планете, как только жители Цветной начали космическую экспансию.
«Земля тоже начала экспансию, только позже Цветной», — эту мысль я не произношу вслух, да и развивать ее дальше совсем не хочется.
— Знаешь, что странно? — не успокаивается Магда. — Почти все рисунки в этих двух зданиях разные. Близкие, но неодинаковые, и располагаются по-разному. А вот этот, верхний, один в один. Как под копирку.
Рисунок действительно крупнее остальных и проработан более тщательно. В большой круг вписаны несколько пиктограмм, в центре — спираль, напоминающая схематическое изображение галактики. Ни на что известное этот верхний рисунок похож, никаких ассоциаций не вызывает, но почему-то я не могу оторвать от него взгляд.
Магда откладывает мем и пристраивается рядом. Я обнимаю ее за плечи.
— Забавно получилось, — она вдруг меняет тему. — Никогда не думала, что тем человеком, который в трудную минуту окажется рядом со мной, будешь ты. Не кто-то из ученых, не пилоты… Ведь можно же было выслать флаер.
— Значит, нельзя. Их группа оказалась в самом эпицентре того безобразия, под завалами, — возражаю я.
— И Адамс мог бы прилететь.
— Для этого нужно разрешение командира корабля. Есть протокол на случай потери связи.
— Да, конечно, протокол. А как же человеческое? Мы же люди, а не бездушные параграфы протокола. Ты вот оказался не таким.
Я просто люблю тебя, хочется сказать мне, но я так и не решаюсь произнести эти простые слова.
— Выходит, я тебя совсем не знала, — продолжает Магда. — Мог бы тоже согласно инструкции восстанавливать связь, а ты здесь, со мной.
— На станции остался... — Я никак не могу вспомнить, кто же перебросил меня к Магде.
Она удивленно смотрит на меня, затем со вздохом целует в щеку, а я даже не могу ответить, потому что занят тем, как бы не потерять сознание.

46 часов
— Дошли!
Радостный голос Магды заставляет меня поднять голову — последний час я смотрел только под ноги. Да, дошли. Вот вышка связи, а вот и корпуса станции — серебрятся в лучах заката.
— Теперь всё будет хорошо, сейчас положим тебя в медкапсулу…
И вот тут мои силы заканчиваются, я падаю.
Магда приседает рядом и лихорадочно роется в рюкзаке в поисках аптечки. Не находит и выворачивает рюкзак на землю. Страницы её блокнота разлетаются в разные стороны. Знакомые лица, наброски зданий, перерисовки каракулей аборигенов. С удивлением вижу себя — когда только успела. Несколько страниц оказываются прямо передо мной. По-моему, это рисунки из полуразрушенного подземелья.
— Сейчас, сейчас… — бормочет Магда. — Сейчас станет легче.
Мы оба пропускаем момент, когда наш тет-а-тет нарушает некто третий. Я вижу только его ботинки, такие же, как у меня, а Магда вскакивает и пятится назад.
— Что это значит? — шепчет она.
— Это значит, что я тебя спас, — самодовольно произносит знакомый мне голос.
Ответить она не успевает, потому что меня начинает рвать кровью. Магда мгновенно склоняется надо мной, поднимает мою голову, вытирает лицо.
— Оставь его, ему всё равно конец, — голос звучит ровно, без эмоций.
— Помоги дотащить его до медотсека, я одна не справлюсь, — просит Магда, но ботинки не трогаются с места.
— А смысл? Он же распадается. У нас ведь принтер паршивый, сама знаешь, Бертлену палец только со второго раза приживить удалось. Палец, говна-пирога! А у этого вообще все сыпется, на него прогноз был сорок восемь часов.
— Это омерзительно, бесчеловечно, — голос Магды звучит глухо, безжизненно.
Она опускается на землю и кладет мою голову себе на колени. И вот тут я, наконец, вижу себя. Нет, не себя, потому что это не-я.
— Да что ты к нему привязалась? — злится не-я. — Он же не человек, просто временная копия. Еще и неполная. Я образ снимал стандартным медицинским сканером, сознание через пень-колоду отобразилось. Спроси его что хочешь, он же не знает ни черта! У него только одна функция — найти тебя и привести на станцию, ко мне. Он кроме тебя и не помнит ничего.
Магда молча гладит мое лицо, кончики ее косичек щекочут мне шею.
— Ну не мог я оставить станцию, как ты не понимаешь! — кричит не-я. — Мне связь нужно было восстанавливать.
— И как, наладил?
— Нет, но… Да и сколько бы я шел к тебе? Там четыре дня пути! — оправдывается он. — Вот аккурат сейчас бы и пришел, флаера нет, не трансмиттером же себя перекидывать, я же не груз какой-то. А так я тебя спас!
— Не ты меня спас.
— Думаешь, этот? — теперь в голосе не-я слышится издевка. — Ты уверена? А, может, не этот, а другой, который был за пару дней до него? Скажи, он распался прямо на твоих глазах или избавил тебя от тошнотворного зрелища?
Вот теперь всё встало на свои места. Получается, первую половину пути Магда проделала с другим я. Интересно, каким он был? Хотя, почему «я»? Он сам по себе, я — сам. Мы прожили хоть и короткие, но совершенно разные жизни.
Магда пытается поставить меня на ноги.
— Не верь ему, сейчас запустим программу реанимации…
— Ты же сама знаешь, что это бесполезно, — шепчу я. — Просто посиди со мной рядом. Когда вся твоя жизнь сорок восемь часов, жаль два из них тратить на какую-то капсулу.
Магда беззвучно плачет, а я не могу отвести взгляд от того, главного рисунка — так уж вышло, что он лежит прямо передо мной. Мне кажется, сейчас, когда я знаю о себе всё, то начинаю понимать, что хотели сказать жители Цветной. Биологическая цивилизация — это всего лишь бактерия в огромном организме вселенной. С несопоставимо коротким сроком жизни — ровно столько, сколько нужно для выполнения отведенной ей функции. Прямо как у меня.
Пиктограммы в круге соединены линиями с другими рисунками. Я проследил взглядом за одной из них. Если правильно понял, она ведет к изображению, где показано разрушение другой планеты. Наверняка, эта шалость Цветной причинила вред вселенной, так вредные бактерии наносят урон организму. Да, я был прав: жители Цветной не умерли от инфекции, они и были инфекцией, а пришедшая из космоса сила очистила планету.
Впрочем, не все бактерии вредны для организма, значит, не все биологические цивилизации — угроза вселенной. Но право на существование нужно заслужить — приносить пользу, выполнять заданные мирозданием функции. И, похоже, жители Цветной поняли это, только слишком поздно. Для себя Цветная уже ничего не могла изменить, а у нас еще есть шанс. Пока есть. Сейчас мы похожи на цивилизацию Цветной — слишком самонадеянны, считая себя венцом творения, полагаем, что можем прогибать вселенную под себя, преобразовывать, менять в угоду своим желаниям. Только не просто же так мы задаемся вопросом «зачем мы здесь», пытаемся найти смысл и цель своего существования.
Да, гордиться нам нечем, человечество — всего лишь мелкая бактерия, созданная с определенной целью — понять бы, какой. Для меня это очевидно, ведь я тоже был создан с определенной целью.
Я пытаюсь объяснить это Магде, но меня снова скручивает, из горла идет кровь. Ничего, сейчас отпустит. Я успею. Полчаса жизни у меня есть, а больше и не надо.

[dvp]

"я потянулся за ботинками." - "кое-как натягиваю на плечи куртку"
проблема со временами

в целом автору удалось

правда, кривоватое начало (возможно, так и задумывалось),
шероховатая середина и, на мой взгляд, лишний финальный философский абзац.

Интрига есть, фантастика есть, мимолётность жизни – тоже.
Но мне не хватило завершённости

[Nil admirari]

Мимолетность жизни зачетная! Такая стерилизация поверхности могла произойти из-за взрыва неподалеку сверхновой звезды.

Мне кажется слишком много философии в конце.

Напомнило фильм Обливион, а ГГ техника Тома Круза.

— А вот представь: существа, которые никогда не рисовали, не умели рисовать, вдруг попытались это сделать.

Человек научился рисовать еще до появления письменности.

перерисовки каракулей аборигенов.

Почему существ, которые превосходят землян по техническому развитию, называют аборигенами?

[Дон Рэба]

Почему существ, которые превосходят землян по техническому развитию, называют аборигенами?

По принципу "местный житель"?

[Габриэль Бэйнс]

Перегруженность деталями на ползу повествованию не пошла. Но задумка отличная. Мысль ясна. И это хорошо.

[Nil admirari]

По принципу "местный житель"?

Значит у меня неправильное понимание этого термина.

[Дон Рэба]

Значит у меня неправильное понимание этого термина.

Ответ от Вики:
Аборигены — коренное население, коренные жители.

Я понимаю Вас, что Вы подразумеваете под этим понятием. Типа, жители, но имеющие технический, культурный и этический уровень развития жизни ниже, чем пришлый, захватнический народ. Типа, индейцы Америки в сравнении с испанцами.

Но изначально аборигены, или автохтоны, те, кто живут изначально в этой местности. Так что у автора вполне нормально.

[Надин Баго]

Мысль о разумной жизни, как инфекции вселенной, не нова. Очень не нова. Впрочем, изложено в данной вариации неплохо.
Пространственная переброска живого человека/копирование человека - очень многообещающие фантдопы. И, вроде, они тут в основе, а, с другой стороны, как-то походя.
Но текст логичный, цельный, концовка у рассказа есть.

Ярких впечатлений от прочтения не появилось, однако рассказ точно не среди худших.

[Шахматист]

Хотел бы сказать «отлично», но текст требует доработки. Вычитать, подправить, привести в порядок. Копия на 3D-принтере — отличная находка. Забавно то, что у самого есть (теперь уже была) идея с бракованной копией. Ничего, придумаю другой ход 😊.
Несмотря на разбросанные подсказки, интрига сохраняется до конца. Это плюс.
И финальный штрих: наспех сделанная копия оказывается намного человечнее оригинала — отлично.
В целом, очень понравилось. Подправить только и всё заиграет 😊.

[Шахматист]

Такая стерилизация поверхности могла произойти из-за взрыва неподалеку сверхновой звезды.

Это вряд ли. Сверхновая, если "неподалеку", стерилизует так, что атмосферы не остаётся. А может и вообще разрушить планету .

[Nil admirari]

Это вряд ли. Сверхновая, если "неподалеку", стерилизует так, что атмосферы не остаётся. А может и вообще разрушить планету .

На Земле было одно массовое вымирание видов, которое связывают с этим явлением.
А атмосфера может восстановиться из-за извержения вулканов.

[Людена]

Очень хороший рассказ.

Логика повествования соблюдена, человечность и мимолётный привкус жизни – на своих местах, философский абзац в финале более чем уместен, имхо.

Язык грамотный, в целом. Несколько небольших исправлений, доводка и шлифовка – и рассказ «заиграет».

Очень жаль умирающую через 48 часов копию, спасшую Магду, то есть, ГГ. Следующая копия явно получилась куда более функциональной и куда менее человечной.

Зацепила меня эта история. )

***

Имеется одна описка:

«Ни на что известное этот верхний рисунок похож, никаких ассоциаций не вызывает, но почему-то я не могу оторвать от него взгляд» - пропущено «не»: надо «не похож».

Автору - спасибо.

[Шахматист]

На Земле было одно массовое вымирание видов, которое связывают с этим явлением.
А атмосфера может восстановиться из-за извержения вулканов.

А извержения могут не затронуть города

[Царевна]

Снова "зал ожидания". Действий- шел и пришел, а вымершие просто бациллы и то ли их убили, то ли они, короче все умерли. Странная алогичная цивилизация.
Непонятно, с чего ГГ орошает слезами спасителя, если эта технология известна, свои клоны наверняка делали. Для меня нарушение логики. При хорошем изложении текста.

[Murrr]

Неплохой рассказ. Но у меня текст вызвал стойкое ощущение дежавю. Вот прямо знакомый слог. Впервые появились догадки об авторе, я даже взялась шерстить написанное на одном ресурсе.

[karpa]

Любопытная идея - создать клона только для выполнения одной короткой задачи. С одной стороны, все-таки это человек, который может что-то сделать только как человек. С другой стороны, пусть даже быстрое создание копии - это неимоверно большая затрата энергии.

Если копия сделана на чем-то похожем на 3D-принтер, то понятно, почему временная копия или, я бы сказала, аватар, не обладает всей памятью оригинала. Однако, конечно возникают вопросы. Тело копии имеет ДНК или нет? Если ДНК - они должны быть более долговечны. Или если этим телом управляют РНК - тогда понятно. Хорошо бы, чтобы автор - поработал над этим моментом.

Живая составляющая рассказа - спасение любимой женщины, пусть и ценой копии, живущей 48 часов. Вот он - мимолетный привкус жизни. Единственно, что мне думается, что все жизни этих копий должны накладывать какой-то отпечаток и на сам на оригинал. Потому как разновидности одного "Я" все равно связаны между собой ментально - как коллективный разум. Т.с. обратная связь.

Рассказ, на мой взгляд, сильный. Твердая НФ в стиле постАпокалипсиса.
Хотелось бы видеть эту идею либо в виде повести, либо романа.
Впечатления: я в восторге. Автор молодец, можно смело намазать тебя медом

[EauVive]

Прекрасный рассказ — есть конфликт, интересный фантдоп и чистенько написано.
Хотелось узнать, что будет дальше. Только не хватило деталей: оригинал Магду-то любит?

[6YDbTE_DO6PbI]

"Затем я увидел свои голые ноги, торчащие из штанин комбинезона" - думаю, уместнее "босые" - это единственное замечание. Читал и радовался за автора - талант, не то что я. Рассказ один из лучших в конкурсе. Спасибо.

[Мышель]

Замечательный рассказ, топовый.
Не очень поняла привязанность ГГ к копии - она-то знала, что это копия. Не показывала, потому что, видимо, копии знать про свою сущность не положено, а то не будет нормально функционировать. Да и ничем сверхъестественным копия себя не проявила.
Как всегда в современной НФ, совершенно бардачная организация экспедиции. А единственный человек, соблюдающий инструкции и действующий рационально, по воле автора вызывает негативные эмоции. Тенденция, однако
Но рассказ реально хорош.

[Дон Рэба]

Сорок восемь часов

Очень хорошо. И задумка (копия человека, которая даже в некотором отношении получилась лучше оригинала), и воплощение (тот случай, когда глаза не выискивают блошки, а погружаются целиком в сюжет). И начинка, и обёртка. Словом, мой личный (один из трёх на этом турнире, по двум я-таки пересмотрел отношение, снизив одному на балл, другому ажтна два) топовый рассказ. Как раз тот случай, где начинаешь автору завидовать, пока только белой, что не можешь достичь даже такого минимального уровня (про то, чтобы сравняться, даже не заикаюсь).