Джек, ты любишь мороженое? (внеконкурсная работа) Опции Подписка на тему Сообщить другу Версия для печати Скачать тему Подписка на этот форум Режимы отображения Переключить на: Древовидный Стандартный Переключить на: Линейный

[Дон Рэба]

Я работаю смотрителем на кладбище: убираю могилы, протираю пыль на памятниках, ставлю живые цветы в вазы. Участок у меня – более ста захоронений, и за каждым требуется тщательный уход. Особенно перед посещением родственников. Кладбище-то наше непростое, что называется, не для всех, сами понимаете… Большинство родственников еще ничего, но есть среди них такие… Чуть что – сразу жалуются директору: почему, мол, цветы несвежие, пыль не вытерта, жухлые листья на дорожке? Хотя на самом деле я все убираю, а цветы вообще меняю каждый день – как положено. Просто хочется им погонять смотрителя, норов показать. Пусть терпит и улыбается, работа у него такая...
…С утра пораньше я беру тележку, щетки, тряпки, метелки – и вперед, на участок. Пока всё обойдешь, приберешься… А если в этот день еще и посещение, так вообще забот полон рот. Два часа пройдет, пока блеск наведешь. И перед завершением надо непременно проверить сенсорную панель, чтобы работала. А то как бывает: придет посетитель, а голограмма барахлит, изображение плывет. Скандал, да и только! Родственники возмущаются: они же за тем приходят, чтобы со своими усопшими пообщаться, а не просто так у могилы постоять. За это и деньги платят, причем очень немалые.
Пока посетители со своими общаются, я тихонько в стороне стою, не мешаю. В строгом черном костюме и белой рубашке. На лице – подобающее случаю скорбное выражение. А затем подхожу и вежливо спрашиваю, не нужно ли чего, нет ли каких пожеланий. И обязательно провожаю посетителей до выхода, где, как правило, получаю чаевые. Но дают далеко не все – богатые, знаете ли, часто жадные... Но все равно я стою и кланяюсь - работа у меня такая.
У каждого из нас, смотрителей, есть свои любимые могилы. Нет, вы не подумайте, это не связано с чаевыми, тут совсем другое... Как бы это объяснить? В общем, убираешь такую могилу, и чувствуешь какую-то особую ауру. Словами не передать, это самому ощущать надо... У меня тоже такая есть - семьи Имамото. Выглядит она очень скромно: простая черная базальтовая плита с двумя именами: Лиза Имамото, тридцать восемь лет, и Джек Имамото, десять. Мать и сын.
Я хорошо помню ту историю, о ней много говорили. Лиза и Джек погибли в автомобильной катастрофе - в их прогулочный мобиль на полном ходу врезался тяжелый грузовик. Что-то случилось с тормозами, не успел остановиться. В общем, двадцать пять тонн металла и бетона (а грузовик перевозил балки для нового небоскреба) смяли легкий мобиль в лепешку...
Хоронить оказалось почти нечего - сплошное месиво из человеческой плоти и горелого пластика. Но все-таки похоронили, а затем господин Имамото заказал голограмму. Очень дорогую. Хорошая получилось, Джек и Лиза на ней как живые. Господин Имамото денег не пожалел... Посмертная голограмма – дорогое удовольствие, не каждый может себе позволить, но он уже тогда был богатым человеком, президентом крупной корпорации. А затем поднялся еще выше, стал министром...
После похорон господин Имамото часто навещал могилу своих близких. Придет, бывало, сядет на скамеечке и разговаривает с женой и сыном. Час, два – как позволяет время. Такому деловому человеку времени всегда не хватает. А у ворот кладбища его всегда ждал большой черный лимузин с личным шофером – везти на заседание совета директоров или на совещание в министерство. Занятой был человек, что и говорить. Кстати, чаевые он давал всегда хорошие, никогда про них не забывал.

***

Со временем господин Имамото стал бывать реже, иногда не появлялся по несколько месяцев. Я понимал – дела, заботы, министр все-таки… Но на День поминовения он всегда приходил и возжигал свечи – как положено.
Однажды мне сказали, что господин Имамото придет на кладбище в обычный, будний день. Я удивился – а как же работа, он же такой занятой человек? Но потом понял: господину Имамото, видимо, хочется побыть наедине, пообщаться с Лизой и Джеком без лишних глаз. И ушей тоже. Хотя у нас и закрытое кладбище, посторонних людей не бывает, но все-таки…
В традиционные поминальные дни народу всегда много, как ни скрывайся, а все равно будешь у всех на виду. В будни же почти никого нет, тихо, спокойно... Вот господин Имамото и решил прийти в такой день. Тем более что пошли слухи о его скором назначении премьер-министром, и внимания к нему стало еще больше. Как тут спокойно поговорить со своими родными?
И вот с раннего утра я ждал его. А до того еще раз прошелся тряпочкой по плите, подмел дорожки и освежил цветы. Затем переоделся в черный костюм и встал у ворот. Смотрю, в десять часов он идет. Но не один, а с молодой красивой дамой. Та цепко держала его за руку и буквально висела на нем. И вообще вела себя так, будто имеет на него какие-то особые права. Ну, вы меня понимаете…
Я поклонился, как положено, проводил господина Имамото и его спутницу к могиле. Молодая дама оставаться не захотела – сразу же пошла гулять по кладбищу. Что понятно: многие наши памятники – настоящие произведения искусства, сделали известные скульпторы. И за очень большие деньги… Господин Имамото грустно посмотрел ей вслед, но ничего не сказал. Только вздохнул тяжело и вызвал голограмму жены. Он всегда так делал - сначала с ней говорил, а потом уже с сыном. Такой уж у него был заведен порядок…
Значит, вызвал господин Имамото Лизу, поговорил. О чем, я, разумеется, не слышал - нам запрещено близко подходить. Однако заметил, что Лизе разговор этот очень не понравился - хмурила брови и сердито поджимала губы. Но потом все-таки кивнула. А что ей оставалось делать? Голограммы ведь не для того созданы, чтобы спорить с родными, а для того, чтобы только общаться…
Потом господин Имамото вызвал сына. Он обрадовался, стал, как всегда, что-то говорить, но господин Имамото прервал. Опустил виновато голову и прошептал что-то. «Нет, ты не можешь!» - воскликнул Джек. Да так громко, что даже я услышал, хотя и стоял на приличном расстоянии.
Господин Имамото снова тяжело вздохнул и развел руками – прости, мол, сынок. Попрощался с ним быстро и выключил голограмму. А тут и его молодая спутница пришла – нагулялась уже. Подхватила она господина Имамото снова под руку и потащила на выход. Тот шел и спотыкался, еле ноги переставляя, так плохо ему было. И даже забыл дать мне чаевые, впервые за многие годы. Впрочем, я не обиделся – понимал, что ему сейчас не до того. Даже жалко его было…
Конечно, если разобраться – жизнь есть жизнь, живые должны думать о себе, а не о мертвых. Но, как бы вам сказать... Одним словом, в тот день у меня на душе было очень грустно, как будто пошел серый осенний дождь...

***

После этого господин Имамото долго у нас не появлялся, целых пять лет. В поминальные дни вместо него приходил специальный человек – возжигал свечи и следил, чтобы все было так, как надо. Но я всегда прилежно исполняю свои обязанности, и претензий ко мне не было.
Накануне очередного Дня поминовения мне сказали, что господин Имамото лично посетит кладбище. Я очень обрадовался – давно пора, а то Джек с Лизой начали скучать. Конечно, голограммы чувств не имеют, это так, но я давно заметил, что, если могилу долго не посещают, то они как бы тускнеют, выцветают. И дело тут вовсе не в технике…
В десять часов утра я, как всегда, был у ворот кладбища. Вот появился господин Имамото, а с ним – девочка лет четырех, маленькая, хорошенькая, просто загляденье. Очень на господина Имамото похожая. Я проводил их до могилы, а затем встал неподалеку, чтобы послушать. Впервые за много лет я нарушил строгую инструкцию…
Господин Имамото сначала вызвал жену, Лизу. Та бросила короткий взгляд на девочку, понимающе кивнула и попросила выключить ее голограмму. Что господин Имамото и сделал. Затем он вызвал Джека. Тот также посмотрел на девочку, улыбнулся и произнес:
- Здравствуй, как тебя зовут?
- Юми, а тебя? - спросила малышка.
- Джек.
- Джек, ты любишь мороженое?
И они стали беседовать. Я хотел еще послушать, но меня неожиданно вызвало начальство, а я когда я вернулся, то Джек и Юми уже прощались:
- Пока, приходи еще! – махал рукой Джек.
Юми кивнула – конечно. Джек, видно, ей очень понравился. Господин Имамото был очень доволен, просто сиял. После этого он стал часто бывать у нас, почти всегда - с маленькой Юми. Лиза держалась с девочкой прохладно, а Джек болтал охотно и подолгу.

***

Прошло несколько лет. Юми потихоньку росла, господин Имамото старел, только Лиза и Джек не менялись, оставались все такими же. Мертвые, знаете ли, не стареют. Новая жена господина Имамото так ни разу у нас после этого и не появилась – наверное, некогда ей было.
Затем господин Имамото опять надолго пропал, на полгода. Я уже начал волноваться – не случилось что? Хотя, с другой стороны, сообщили бы, ведь он человек богатый, известный. Наконец господин Имамото снова появился, и я заметил, как он сдал, постарел. Наверное, долго болел... Потом жизнь снова вошла в привычное русло...
…И вот настал день, которого я ждал и боялся. Юми пришла на могилу вместе с матерью, обе они были в траурных платьях. Я низко поклонился и, как обычно, проводил до могилы.
- Ты уверена, что тебе это надо? – нервно спросила госпожа Имамото.
- Да, - твердо ответила внезапно повзрослевшая и очень серьезная Юми, – это моя обязанность, мой долг.
- Ну, как знаешь, - пожала плечами госпожа Имамото.
И Юми осталась одна. Она подождала, пока мать отойдет, а затем вызвала голограмму Лизы. Та мельком взглянула на ее траурное платье, черную вуалетку и все поняла.
- Где его похоронили? – только спросила она.
- На городском кладбище, - тихо ответила Юми. – Мама не захотела, что его хоронили здесь. Но вы не волнуйтесь – отец заплатил за вашу могилу на десять лет вперед, а затем буду платить я.
- Зачем тебе это надо, девочка? – грустно улыбнулась Лиза. - Ты молодая и, очевидно, скоро забудешь о нас. У тебя своя жизнь, друзья. Зачем тебе чужие мертвецы? Да и мать твоя наверняка будет против...
- Нет, - упрямо повторила Юми, - я стану навещать вас. И мать не сможет этого запретить, не имеет права. Да и невыгодно ей, потеряет деньги.
- Разве не она наследовала все состояние? – удивилась Лиза.
- Нет, я единственная наследница, - ответила Юми. – И, по условиям завещания, сама распоряжаюсь деньгами. Такова предсмертная воля моего отца. Мать это знает и препятствий мне чинить не станет. Понимает, что ей лучше со мной не ссориться...
Лиза кивнула:
- Хорошо, пусть будет так. Ты, наверное, хочешь поговорить с Джеком?
- Да, если вы не против.
- Как я могу быть против? – горько усмехнулась Лиза. - Я лишь голограмма. Разговаривай, сколько захочешь, он только будет рад этому.
Юми вызвала Джека. Тот очень обрадовался, заулыбался, замахал руками. И они стали беседовать. А я стоял в сторонке и тихо плакал. Но не от горя, а от счастья. Я очень был счастлив, что у Джека и Лизы появится новый опекун. Значит, они не останутся одни. Никто не должен оставаться один, ни в этом мире, ни в другом…
На выходе из кладбища Юми дала мне чаевые, очень хорошие – как раньше ее отец. Госпожа Имамото скривилась, но ничего не сказала. Кстати, она больше на кладбище не приходила, а вот Юми приезжала довольно часто. Конечно, не каждую неделю и даже не каждый месяц, но в поминальные дни и праздники - обязательно. Разговаривала с Джеком и с Лизой, а я, как обычно, стоял и ждал, не будет ли каких приказаний. Но ничего обычно не бывало.
Шло время. Юми сменила школьное платье на форму престижного столичного университета, затем - на деловой костюм одного из солидных банков. Значит, у нее все было хорошо. Потом Юми надолго исчезла, ее не было пять или шесть лет. Я уже стал думать, что она забыла о Лизе и Джеке. Что ж, бывает. Возможно, она вышла замуж, уехала далеко... Жизнь-то идет, а мертвые… Что мертвые? Они подождут, никуда не денутся. В конце концов, у них есть я, их верный смотритель.
Но однажды она вернулась. Я, как обычно, прибирал могилу, когда Юми неожиданно появилась. Да не одна, а с девочкой трех-четырех лет. Очень хорошенькой. Юми вежливо поздоровалась со мной, а потом вызвала Джека.
- Смотри, Лизи, - сказала она, - это твой дядя Джек. Поздоровайся с ним!
- Здравствуй, дядя Джек! – прощебетала малышка. – Ты любишь мороженое?

[karpa]

Написано душевно, прослезилась.

Фантазия автора дошла до голограмм.

[Людена]

Рассказ напомнил мне фильм с Робином Уильямсом "Окончательный монтаж". Но только отчасти.

Идея рассказа - глубокая и человечная.

Зацепил. Спасибо автору.

[tanasa]

Во бл... Высокие отношения, однако! Но рассказ любопытный, действительно душевный. Любовью тут и не пахнет - связью с ИИ, который управлял голограммой. Но чтобы дойти до таких отношений может ли он иметь душу? Точнее, должен ли? И даже интересно почему внеконкурс? Граф, ваше творение?

[Людена]

tanasa, тоже думаю, что написал Граф.

И правда, почему во внеконкурс? Рассказ вельми хорош!

[Граф]

почему во внеконкурс?

Потому что рассказ старый и уже выходил в бумажном сборнике (и еще размещен на некоторых литплощадках). Давать в конкурс было бы нечестно.

[Людена]

Потому что рассказ старый и уже выходил в бумажном сборнике (и еще размещен на некоторых литплощадках). Давать в конкурс было бы нечестно.

Понятно. ))
Ещё раз спасибо вам за рассказ.

[Барон фон Гринва...]

Сюжет отдалённо напоминает классический рассказ Уильяма Нолана "Но много миль еще пройти". Однако описанная технология гораздо ближе к нынешней реальности (вспомним виртуального Жириновского), а психологические моменты вполне в духе произведений О. Генри. Думаю, у этого произведения должно быть много почитателей.

[Рыжая вешка]

Очень проникновенно.
Совсем недавно прочитала «Поменяй воду цветам» Валери Перрен - чем-то напомнило. Настроением ли, или простой темой кладбища...
Ни в коем случае не делаю параллели, нет. Там совсем не фантастика.
Спасибо за доставленное удовольствие прочтения, Граф!

[Граф]

Спасибо за доставленное удовольствие прочтения, Граф!

Читайте на здоровье! На АТ у меня много рассказов, и все - бесплатно.
https://author.today/u/igorgradov/works/edit

[Рыжая вешка]

Спасибо, Граф, кажется я подписана. Или нет...
Пойду исправлюсь.

[nmgvladimir]

Да, хороший рассказ. Хоть и странноватый, конечно. Не вполне логичная слезодавилка.) Удивлён, что Графов - диалоги показались натянутыми.