Когда увянут цветы зла Автор: Людена , Высокие отношения Опции

[Дон Рэба]

Языки пламени взметались в чёрное небо и опадали, рассыпаясь алыми искрами. Спину холодил ветер, лицо горело от жара, но Аук не шевелился, не менял позы. Прищурившись, он смотрел, как танцует племя – в его честь.

Шаман Марин доводил себя до последнего градуса исступления. Руки его, высоко воздетые над головой, дрожали, жилы на них натянулись канатами, на потной коже плавились огненные отсветы костра. Скоро Марин отбросит бубен и колотушку, рухнет на землю и забьётся в экстатическом припадке, грызя землю и извергая изо рта чёрную пену. И закричит, закатив глаза, так, что видны будут только белки в алых прожилках воспалённых сосудов:

- Да увянут цветы зла!..

И племя подхватит этот дикий крик. Общий страстный вой вознесётся в бесконечное ночное небо и улетит к далёким звёздам, растворится и затеряется среди них – безвозвратно.

Аук подавил невольный вздох и перевёл взгляд на Биру.

Тело девушки, щедро умащенное ритуальными маслами, словно стало лепестком огня, отделившимся от костра, обрётшим голову, руки и ноги. Тело это, юное, сочное, прекрасное, изгибалось легко и плавно, перетекало из одной формы в другую, как струя раскалённой магмы, изливающейся из недр вулкана. Оно вызывало не вожделение, а восхищение своим совершенством. Волна иссиня-чёрных волос стекала по обнажённой спине бесконечною рекой, в которой Ауку предстояло утонуть этой ночью.

Потому что этой ночью Биру станет его женой.

Она уже ею объявлена.

А очень скоро Аук по праву возложит руки на её грудь - на эти великолепные круглые чаши, полные блаженства. И изопьёт он соки Биру из её потайного сосуда, опушённого чёрным мехом, и пестом своим он достигнет дна этого сосуда, и с возрастающей силою истолчёт его до появления сладкой, как мёд, росы. И зачнёт ей ребёнка, обязательно и непременно – сына!..

Так повелели вожди и шаманы, значит, так тому и быть.

И тогда увянут цветы зла в лесу, на опушке которого стоит деревня племени. Увянут навсегда, и отрава их исчезнет навеки и больше не будет смущать умы людей.

Так тоже сказали когда-то вожди и шаманы, и племя безоговорочно им поверило.

Поверил в своё время и Аук.

Марин достиг высшей стадии экстаза. Тело шамана вытянулось к небу, задрожало, отбросило высокую изломанную тень на стену Дома ритуалов… Бубен и колотушка выпали из его обессилевших рук, он рухнул плашмя и вгрызся зубами в землю. С его губ полетели клочья чёрной пены, и шаман надрывно взвыл:

- Да увянут цветы зла!..

Племя подхватило дикий вой, и он понёсся ввысь, к звёздам.

Биру на миг замерла в невероятной позе – застыла на одной ноге, устремив другую ногу тонким столбиком в небо, изогнувшись всем станом к земле, закинув руки за голову, выпятив для равновесия нежные округлые груди. Секунду она стояла так, похожая на внезапно окаменевший цветок пунцового пламени. И мягко соскользнула, стекла вниз огненной каплей, свернулась в клубочек у ног Аука.

- Хороша я для тебя, муж мой? – слегка задыхаясь после танца, спросила девушка.

Аук разжал занемевшие губы и хрипло ответил:

- Хороша, жена моя.

Биру приняла хрипотцу в его голосе за признак страсти. Откинула за спину густую чёрную волосяную копну и счастливо засмеялась, глядя расширившимися глазами в лицо наречённого мужа.

В глазах Аука играли багровые отблески догорающего костра, по лицу его метались рваные ночные тени.

- А помнишь, как мы в детстве… - оживлённо зашептала Биру, облокачиваясь о его колени.

Аук мерно кивал ей, улыбаясь, и вспоминал, как и что они делали в детстве.

Только вспоминалось ему не совсем то, о чём говорила его наречённая жена.

И даже совсем не то.



***



В лес ходить запрещалось.

Так было всегда, говорили вожди и шаманы. Сами они менялись, умирали прежние шаманы и вожди, рождались новые, а запрет оставался вечным.

Потому что когда-то, в незапамятные времена, с небес упал в этот лес огненный дракон Карун. Упал – и умер. Но перед смертью, которая была ужасной, долгой и мучительной, Карун отравил своим зловонным дыханием цветы в лесу. И стали они цветами зла. И всякий, кто пойдёт в лес, или не вернётся никогда, погибнув от ядовитого аромата, или возвратится неузнаваемым: перерождённым, изменённым, насквозь пропитанным злом. И разнесёт это зло по всей земле. И тогда погибнут все и вся, везде и всюду, навечно. И жизни не будет больше.

Аук смирно сидел вместе с остальными и слушал шамана Марина, приоткрыв рот. Сегодня ему вырезали костяным ножом первый ритуальный знак на груди. Он стал взрослым и, как прочие мальчики, достигшие возраста десяти лет, получил право выслушать начальное поучение о Великом Запрете, о драконе Каруне и о цветах зла.

Ауку всегда хотелось узнать: почему племя охотится только в низине, а не в дремучем лесу, где наверняка водится куда больше жирных вкусных зверей, чем внизу, в долине?

Сегодня он наконец узнал правду…

Аук прикрыл глаза и представил себе, как на густой лес валится огненное крылатое чудовище. Как оно корчится в смертных муках, испуская пламя из жуткой пасти… В лесу возникает пожар… Звери в панике бегут, кто куда; падают высокие деревья, охваченные пламенем… Мощь дракона иссякает, последними усилиями гаснущей воли он выдыхает облака ядовитого пара, и разноцветные лесные цветы чернеют, обугливаются их лепестки, и превращаются они в цветы зла…

Внезапно видение изменилось. Громадный дракон утратил крылья и стал чем-то иным, округлым и блестящим. Разумным или почти разумным… Это преображение почему-то показалось Ауку очень важным.

И ещё одна странность поразила Аука в превращении дракона. Он мысленно потянулся к этому странному, не успев понять, что оно есть такое, и…

- Наверное, дракон Карун был очень страшным! – вдруг шепнул ему кто-то на ухо.

Мальчик обернулся и увидел тощую длинноногую девчонку, настороженно уставившуюся на него исподлобья, из-под гривы спутанных густых чёрных волос. В её жутковатых чёрных глазищах невозможно было различить зрачки.

- Ты Биру? – вспомнил Аук её имя. – Дочка шамана Марина? А где все?

Он огляделся и увидел, что его сверстники куда-то исчезли. Заснул он, что ли? Позор, на первом же уроке о Великом Запрете! А ведь он так ждал этого откровения!

- Да, я Биру. Все уже ушли на ритуал очищения, - сообщила девочка. - Тебя одного ждут, меня за тобой отец послал!

Ритуал очищения проводился раз в месяц для мальчиков, достигших первого мужского возраста, десяти лет, и для девочек, достигших первого возраста женщины, двенадцати лет.

Аук вскочил. Как он мог забыть, ему же вчера сто раз говорили об этом, готовили к торжеству! Такой день сегодня – и первый урок Великого Запрета, и очищение, затем пир с ритуальными танцами и песнопениями. А он сидит тут и мечтает о драконе Каруне, как маленький!

- Бежим! – крикнула Биру и стрелой полетела к Дому ритуалов, сложенному из огромных глыб песчаника на берегу реки, впадавшей в Большую воду. – Не догонишь, спорим на десять тумаков! – обидно захохотала она на бегу, обернувшись через плечо.

Её чёрные волосы гривой необъезженной лошади мотались на ветру и хлестали Биру по спине, не хуже связки кожаных вожжей.

- Догоню! – азартно выкрикнул Аук и пустился за ней.

Не догнал. И получил от вредной девчонки десять чувствительных тумаков, под громкий хохот детей и взрослых племени.

Что происходило во время ритуала, Аук не мог бы сказать. Он смутно помнил, как испил вместе с новообращёнными сверстниками горькую воду из глубокой чаши, как душа его словно отделилась от тела и улетела далеко-далеко… И как он рассказывал шаманам, будто в полусне, о своих видениях – о драконе Каруне и о его превращении в нечто иное, о чём он не знал ничего и что так поразило его.

Ему мерещилось, что говорит он обо всём этом не в первый раз. Но ведь такого не могло быть?..

Когда дети вышли из транса, шаманы заставили их хором трижды повторить клятву Великого Запрета:

- Я никогда не пойду в лес и не разбужу цветы зла!

И Аук тоже повторил трижды вместе со всеми эти слова.



***



Близился рассвет.

Племя заснуло. Спалось людям сладко...

Свадебный пир в честь Аука и Биру был долгим, все наелись, напились, натанцевались, устали до изнеможения. Упали, где в последний раз стояли, вокруг догоравшего костра. Свернувшись клубочками, прижавшись к храпевшим во сне родителям, сопели носишками дети.

Вожди и шаманы со своими отпрысками улеглись отдельно, на тёплом каменном полу Дома ритуалов. Вулкан добр, вулкан спит и греет во сне каждое земное создание.

Только Аук и Биру не спали в эту ночь. Не возлегли, как положено мужу и жене…

Биру не понимала, что происходит. Ещё вчера она была уверена в том, что Аук полностью принадлежит ей, самой красивой девушке племени. Что он мечтает дождаться окончания пиршества и овладеть ею с бешеной страстью! И в первую же их двутелесную ночь одарит её семенем, которое через положенный срок станет их сыном.

В конце концов, она знает Аука с самого детства! Он доверял ей - всегда, всю жизнь!

Биру было двенадцать лет, Ауку - десять, когда она по приказу отца, шамана Марина, пришла за ним после первого урока Великого Запрета. И позвала мальчишку на обряд очищения, и обогнала его в беге к Дому ритуалов, и отвесила ему десять крепких тумаков за проигрыш!

После этого он ходил за ней, как собачонка, выполнял любой её каприз, любой приказ! И спустя четыре года сказал, что любит её и хочет её себе в жёны.

Между прочим, она могла найти себе кого и получше. Как на неё Пиртак смотрит: рот разевает – зубы выпадают! А сын второго вождя, Никаб, слюни глотает, стоит только ему краем глаза на неё взглянуть! Да и не только эти двое придурков от неё последний разум теряют. У красавицы Биру много и явных, и тайных поклонников. И насчёт кое-кого из них она ничего против не имела бы: изведала бы двутелесную сладость, и без всякого обременяющего умную девушку замужества.

А недавно, когда парню исполнилось четырнадцать лет, а ей шестнадцать, Биру узнала, почему это так важно – сделать Аука своим мужем: чтобы оставить его в племени навсегда. Ей доверили самую главную тайну… Уж она-то постаралась покрепче привязать этого приблудыша к себе, и вчера их наконец объявили мужем и женой!

И вот - муж сидит напротив неё, скрестив ноги, молчит и думает свои думы. Она уже пять раз Аука поцеловала, попыталась поиграть его пестом; подставила ему свою грудь и никем нетронутый скрытый сосуд, для поцелуев и ласк, а он будто не замечает жены! Лишь потрепал её по голове, как щенка! Сидит, молчит, думает… и это – всё, чего она добилась?!

Что с ним такое?! Почему он так ярит её?! Он же знает, каков её нрав, бешеный нрав дочери главного шамана Марина!

Биру не выдержит. Плюнет в лицо мужу… Нет, этого допустить нельзя.

Надо сдержаться и медовым голосом спросить эту ледышку, этого урода: о чём он так крепко задумался?

А он и правда – ледышка и урод! И любить его не за что!

Все люди её племени – высокие, мускулистые, кожа у них с красивым медно-красным отливом, волосы чёрные, жесткие и густые, как мех горного медведя. Черты лица – удлиненные, скулы высокие, глаза – раскосые, вытянутые к вискам, и цвет их – чернее самой ночи.

Аук… Кто он такой?! Найдёныш, приблудыш, неизвестно, кто таков и откуда взялся!

То есть, известно, но… И неизвестно – тоже.

Отец и другие шаманы знают. Знают вожди племени.

Биру тоже посвящена в эту тайну. В ту её часть, что двутелесной радости касается.

Слияние, соитие, взаимное нежное насилие, таинство любви телесной. Только любовники погружены в сию тайну, лишь им двоим она ведома, что делает их и соучастниками, и сопричастниками, и молчаливыми хранителями этой великой тайны.

О ней невозможно говорить вслух. Ни у кого не хватит бесстыдства поделиться с кем-то третьим, пятым, десятым рассказом о двутелесной радости.

Но где же она, эта радость? Биру так страстно танцевала для мужа, а он…

На самом-то деле, никто ничего об Ауке толком не знает! Вот и носятся вожди и шаманы с ним, как с расписным глиняным горшком тонкой работы. Не так возьмёшь в руки, не так поставишь - накренится он, упадёт и разобьётся. И неизвестно, какой яд из этого сосуда вытечет, кого и чем он отравит.

Аук ниже Биру на полголовы. Стройный, но кожа его – белее снега на горных вершинах, что сияют вдали, за лесом. Волосы – как цветки лютика, жёлтые, мягкие и пушистые, очень некрасивые, Биру всегда так думала!

А глаза? Голубые, словно небо в ясный летний полдень, круглые, как у котёнка, и никакой силы в них не отражается. Только внимание и вопросы, вечные вопросы и оскорбительное, ледяное внимание.

И ещё в них отражается… недоверие. Даже так – неверие!

Он не верит ей, вдруг с ужасом поняла Биру. И не только ей.

Аук не верит никому в племени!

С каких пор?!

Ведь только вчера… Нет, позавчера… Нет, это было прежде… раньше!

Было. Бы-ло!

А теперь – нет. Аук больше не верит. Никому.

Мысли Биру спутались и заметались, как стая встревоженных птиц.

Как она упустила этот момент? Опьянела от своей победы? От чувства хорошо выполненного приказа? Задание для Биру было – стать женой Аука и зачать от этой ледышки сыночка! И… И?!

Проморгала!

Её жестоко накажут, может, даже убьют! Но вначале – как следует над нею поиздеваются, потешатся! Истолкут лоно девичье жёсткими грубыми пестами, сотрут тело и душу Биру в кровавые ошмётки… и тогда она и сама умрёт, не отягчив их мужскую совесть недеянием добра в противовес злу…

Нет! Биру жива, и Биру хочет жить дальше!

Пусть она не любит мужа, белокожего Аука, пусть он её ударит, до смерти ведь не прибьёт, он же добрый! Он щенят и котят топить или сжирать никому не позволял, молоком их отпаивал и тайно выпускал на свободу в долине. Не отдавал Аук невинных тварей цветам зла!

Биру готова уйти с Ауком на край земли, к Большой воде, путь муж выпоит её молоком луговой коровы, как котёнка или щенка…

Пусть он не будет добрым, просто он - её муж, он обязан защищать жену от злого мира!

Даже при том, что мир и продал Аука, и купил - руками Биру. Купил и продал вождям и шаманам племени.

Аук – умный. Умный – значит, добрый. Не погубит Аук жену свою Биру…

Или?!

Добрый… но всё равно – отдаст Аук им свою жену? Молодую, сладкую, душистую, нетронутую? Отдаст? Как ей это видится?..

Никак!

Биру сама убьёт мужа, страшного белотелого чужака Аука. Его надо убить, немедленно!

Он всё или понял, или просто узнал.

Как, каким образом?!

Неважно!

Он опасен! Его надо сейчас же…



***



Марин подглядывал в щёлочку кожаной занавески, закрывавшей вход в Дом ритуалов.

Что-то не так, определённо!

Племя давно спит без задних ног, а Аук всё сидит у костра и даже не собирается овладеть Биру, своей молодой прекрасной женой. Уж что только девчонка ни выделывает, раскорячивается перед супругом, а найдёныш застыл, будто каменный истукан, и не реагирует.

- Чтоб тебя твои родные черти взяли, - ругнулся шаман. – Столько проблем из-за тебя, гад! Хватай девчонку, заваливай на шкуры, заделай ей ребёночка, и хоть сдохни потом, не заплачем! Цветок зла, мучитель!

Марин сплюнул и поморщился – от вкуса земли, которую он вынужден был грызть в припадке экстаза, пересохли губы, язык и гортань.

Он отошёл от занавески, свирепым шёпотом велел двум помощникам наблюдать за молодожёнами и направился в самый дальний угол Дома ритуалов.

Пройдя тайным ходом, хитроумно спрятанным за выступом стены, Марин спустился по крутым лестницам на несколько уровней и оказался в небольшом подвале, сухом и чистом. Повозился с металлической панелью, вделанной в стену, потыкал пальцем в плоские квадратики.

Что-то тихо загудело, сочно чавкнуло и чмокнуло. Лёгкий ветерок сдул горстку каменной крошки с пола.

Кусок стены отъехал в сторону, скрывшись в глубоком пазу.

Марин переступил через порог и оказался в длинной кишке коридора, плавным изгибом уходившим вправо.

Дверь в стене за его спиной встала на место, слившись с монолитом камня.

Под потолком налились трупным сине-белым цветом плоские квадраты матового стекла.

Из чёрной коробочки, висевшей у входа, послышался бесстрастный голос:

- Марин, это вы?

- Я, - устало ответил шаман. - Кабрит, ситуация выходит из-под контроля!

- Жду вас в лаборатории номер восемь, - отозвался голос.

В стене коридора бесшумно раздвинулись створки металлической двери. Открытая шестиколёсная тележка с поручнями, чуть покачиваясь, подкатилась к шаману и застыла перед ним, мигая синими и белыми огоньками.

Марин уселся на мягкую скамеечку, нажал нужную кнопку на пульте. Тележка поехала по коридору, плавно убыстряя ход. Шаман прикрыл глаза рукой. Его всегда раздражал искусственный свет.

Ехал он около получаса, даже успел вздремнуть.

Всё, мимо чего он проезжал, он видел тысячу раз: закрытые и открытые двери лабораторий, сложнейшие машины и приборы – и примитивные орудия труда и охоты, потребные для племени. Коллег, подчинённых, прямых и косвенных начальников, трудившихся под землёй, как муравьи, упорно и настойчиво.

Всю эту подземную жизнь, тайную, тихую, неприметную, он знал не хуже, чем простую, бурную и яростную жизнь племени во имя выживания – наверху.

Он был неотъемлемой и очень важной составляющей этих жизней.

Он был одним из создателей обеих частей сложнейшего процесса, имевшего единую цель. И цель эта, казалось, уже была достигнута, как вдруг Аук дал сбой.

- Дал сбой… сбой… - пробормотал в полусне Марин.

Вздрогнул – и очнулся: тележка остановилась перед дверями восьмой лаборатории.

Кабрит стоял на пороге, засунув руки в карманы белого халата.

- В чём дело, Марин? Проходите, рассказывайте! – велел он.

- Что тут рассказывать, вы всё видели и слышали, - буркнул Марин, слезая с тележки. Она тут же покатила обратно по коридору.

- И сейчас вижу! - Кабрит повернул голову и указал на мониторы, висевшие на стене напротив двери.

На больших и малых экранах вот уже более четырнадцати лет круглосуточно отражалась жизнь племени, во всех деталях, вплоть до самых интимных моментов. О чём рядовые члены племени, разумеется, и понятия не имели.

Марин впился взглядом в мониторы.

- Сидит, скотина! – яростно выдохнул он. – Не спаривается! Дура, она не старается!

- Не ругайте девчонку, она-то как раз старается, насколько я вижу, - заметил Кабрит. – Может, вы с зельем переборщили, отбили у юноши потенцию?

- Юноша! – Марин скривился от отвращения. – Проклятый пришелец! Аллергия у него, понимаете ли, на наши медикаменты! У него, знаете ли, иной химический состав его проклятой крови! Нельзя было, видите ли, колоть ему препараты, чтобы он поведал обо всех секретах своего корабля!

- Марин, успокойтесь, - Кабрит положил шаману руку на плечо, тот зашипел и резко стряхнул её. – Когда в лесную чащу необитаемого острова рухнул инопланетный звездолёт, вы практически моментально сочинили спектакль и расписали для всех роли в этой грандиозной постановке. Погрузить в гипнотический транс и переселить на остров полудикое племя из лесов Сантории – это же великолепно! Чтобы никто не вздумал пойти в лес и найти корабль, вы сочинили и внушили людям племени легенду о драконе Каруне и цветах зла!

- Ай, бросьте… - Марин взмахнул рукой, но Кабрит вдохновенно продолжил:

- Нет, молчите! Вы – гений!.. Пришельцу, белобрысому червячку, единственному уцелевшему из всего экипажа, тогда всего года три было – по нашему счёту. Мальчишка умудрился в полубессознательном состоянии вылезти из корабля и доковылять до берега океана, где мы его и подобрали. Он бредил, а мы ничего не понимали. Наши компьютеры до сих пор не расшифровали их язык полностью, мы не знаем, откуда инопланетяне летели и куда направлялись…

- Они, может, вовсе и не к нам летели, просто – так уж случилось, - проворчал Марин.

- Возможно, - кивнул Кабрит. - Но это было давно, и это уже неважно. Важно, что у мальчишки в памяти – код управления кораблём, уж это наши машины просчитать сумели! И вы изобрели гениальный выход – раз мальчишка даёт такую аллергию на наши сыворотки правды, что рискует сдохнуть, не успев передать нам этот код, так пусть будет примитивное племя, и вожди, и шаманы, и зелья, и трансы. Нам известна уже треть этого кода, по крайней мере. Мы столько новых технологий освоим, когда узнаем всё! А вы только ворчите и жалуетесь.

- Вам хорошо говорить о моей гениальности! - огрызнулся Марин. - Вы-то сидите сиднем тут, в чистой сухой лаборатории, пялитесь в мониторы, делаете выводы и прогнозы. А я, доктор наук, антрополог, работаю шаманом дикого племени! Скачу, как взбесившийся козёл, в ритуальных плясках, падаю на землю, грызу её, как припадочный, ввожу этого сукиного сына в транс! Да я грязной земли, песка и травы сожрал за эти годы больше, чем свежего мяса и фруктов! А результатов – ноль!

- Ну как так, ноль… - возразил было Кабрит, но Марин перебил его:

- А так! Что код есть и Аук выдаёт его по частям под гипнозом – это факт. Код зашифрован не только в его памяти, но и в молекулах его крови, и надо передать его ДНК ребёнку от какой-нибудь девки из племени, пока он не помер, – это тоже факт. А потом пусть хоть помирает, хоть живёт, нам уже будет всё равно! Хотя, конечно, лучше пусть помрёт. Для общего блага и спокойствия.

- Верно, - поддакнул Кабрит.

- И лучше пусть родится мальчишка, это легко устроить, - продолжил Марин. - Мы погружаем Аука в транс уже в течение четырнадцати лет. Умножьте-ка число лет на число месяцев! Слишком долго! Мы внушили сиротке Биру, когда ей было два года, что она – моя дочь. Подсунули её парню. Только что мы их поженили. А он с ней не спарился, тем не менее! Вон он, я вижу на мониторе – застыл, как статуя! Девчонка стелется перед ним шёлковой тряпочкой, а он на женушку – ноль внимания. По головке её гладит, и только-то! Почему, я вас спрашиваю, Кабрит?! Что мы сделали не так?! Почему…

Внезапно что-то щёлкнуло, и все мониторы одновременно погасли.

- Я вас слышу, - раздался голос из-под потолка.



***



Аук в последний раз погладил Биру по голове.

В самый последний раз.

Когда она поняла, что муж не собирается ласкать её, не возложит Аук ладони на её выпуклые чаши наслаждения, не станет толочь пестом дно ей тайного сосуда…

Когда она вдруг вскинулась с места, будто острый костяной нож, и широко открыла рот, и сверкнули её хищные белые зубы, которыми она намеревалась вцепиться ему в горло…

Когда она попыталась его убить, догадавшись, что он всё понял, всё знает…

Тогда Аук поймал её в этом стремительном броске – хищном прыжке пантеры, рывке самки леопарда, атаке львицы…

Заключил Аук в объятия жену свою Биру.

И ткнул твёрдым пальцем в особую точку на её шее. Без промаха.

Биру не успела понять, что он с ней сделал. Уснула – мгновенно. Как засыпала, будучи ребёнком - чистым, невинным. Каким и он, и она были… оба, совсем недавно.

Его названая жена уже не успеет проснуться, всё вспомнить и осознать, не успеет завыть бешеной волчицей, поняв, что он ускользнул от неё. От них – от всех.

И она не избегнет наказания за свою оплошность. За то, что упустила его – навсегда.

Аук достал из складки набедренной повязки небольшой металлический шарик. Тот слабо засветился, постепенно разгорелся и засверкал яркой голубой капелькой.

Аук подул на шарик и тихо, но отчётливо произнёс:

- Я вас слышу.

До его ушей донеслись выразительные возгласы, невнятный шум.

Аук вновь подул на шарик, легонько потёр его пальцем и добавил:

- И вижу. Вы меня слышите? Да. Но не видите. А я вас и вижу, и слышу!

Крики усилились, к двум исступлённым голосам, выкрикнувшим угрозы пополам с ругательствами, прибавились новые.

- Эй, там, в лаборатории номер восемь! – негромко молвил Аук, вглядываясь в слабо замерцавшую картинку, которую развернул перед ним в воздухе голубой шарик.

Крики мгновенно смолкли, будто кто-то щёлкнул выключателем. Слышалось только тяжёлое учащённое дыхание людей, ворвавшихся в лабораторию номер восемь по сигналу тревоги. Из коридоров набегали прочие, теснясь и толкаясь.

Аук вглядывался в их лица – испуганные, злобные, растерянные, ошеломлённые…

- Вчера, перед своей свадьбой, я нарушил Великий Запрет и побывал в лесу, - медленно произнёс он. – Тихо, вы все! – прикрикнул он на зашумевших было под землей, под его ногами, людей.

Их число всё возрастало, они толпой набились в помещение, от стены до стены, от порога до предела.

- Как ты посмел?! – выкрикнул шаман Марин, протиснувшись в первые ряды изумлённых подземных обитателей.

- А как вы посмели скрывать от меня правду?! – голос Аука гневно завибрировал. – Я вчера узнал, что мы летели именно к вам! Мы хотели поделиться с вами своими знаниями, показать вам нашу красоту и доброту! Не было никакого дракона Каруна, и не растут в запретном лесу цветы зла… И аварии не было - наш корабль сбили оборонные силы вашей планеты! Вы убили всех моих родных, а меня вы обманывали целых четырнадцать лет! Мне сейчас семнадцать - по вашему счёту, я старше Биру на один ваш год! Хотя, это уже неважно.

- Аук… Мы испугались… Мы… Я… Прости… Убить его!.. Нет!.. Поднять солдат в казармах!.. Вызвать ЧБР с побережья!.. Не позволю!.. Части быстрого реагирования!.. Он убьёт… Убить его… - донеслась до Аука дикая мешанина злобных, растерянных, оправдывающихся голосов.

Он коротко вздохнул и с горечью произнёс:

- Мы хотели дружбы с вами. Проникнув в корабль, я всё узнал, увидел и понял. И о себе, и о… вас. О племени, которое вы сюда переселили и вынудили играть в этом нелепом спектакле. О лабораториях, которые вы устроили под моим кораблём, - Аук выделил голосом слово «моим».

- Как… тебе… удалось?! – задыхаясь, выкрикнул Марин. – Мы не сумели… люки были покорёжены… резаки не брали металл…

- Корабль опознал меня, когда я приложил ладонь к его корпусу, - устало произнёс Аук. – Он биомеханический. Или квази-органический, если вам угодно. Корабль – часть нашей команды, которую вы убили. Часть меня. А я – часть его! Он раскрылся, как цветок, и впустил меня в свою чашечку, словно пчелу. И там ещё много мёда – для меня! Видите, как быстро я всё узнал и понял? Корабль изменил меня, раскрыл и расширил моё сознание, и научил всему – за одну ночь! А я полностью восстановил его функции – своим появлением и слиянием с ним.

- Код!.. – донеслись до Аука вопли чужаков. – Код в памяти и…

- И в моей крови, - закончил их общую мысль Аук. – Никакими трансами или передачей моей ДНК вы ничего бы не добились. Кровь моего ребёнка оказалась бы наполовину разбавлена кровью Биру, женщины вашей планеты! Корабль не отозвался бы, даже если бы, убив меня, вы залили весь корпус кровью наших потомков!

Жуткий вой общего разочарования отдался болезненным эхом в ушах Аука.

Он пожал плечами и с сожалением заметил:

- Если бы вы не испугались с самого начала, не атаковали бы наш корабль, или хотя бы рассказали мне всю правду, когда я немного подрос… Я открыл бы вам секреты наших технологий – добровольно! Просто сделал бы подарок новым друзьям.

- Я предупреждал!.. Нельзя было так с ним поступать!.. – услышал Аук чей-то отчаянный возглас.

- Вы контролировали и фиксировали всё, что происходило со мной в этом племени по вашим указаниям. А корабль все эти годы записывал ваши лабораторные опыты надо мною, - усмехнулся Аук. – Я видел файлы. Кое-что мне даже показалось интересным. Вы весьма изобретательны, чужаки, убийцы и лжецы!

- Что… Убить… Делать… Он с нами… С ним… Кончать… - взорвались возмущённые голоса в лаборатории.

Юноша встал, расправил плечи, осторожно переступил через прекрасное тело несостоявшейся жены-девственницы, погружённой им в глубокое беспамятство. Посмотрел на жителей деревни, лежавших вповалку вокруг кострища. Сон их был глубок и безмятежен – на свадебном торжестве в честь Аука и Биру все испили столько вина с сонным зельем, сколько сумели в себя вместить. Они сладко спали – и виновные в обмане, и невинные.

Аук обвёл сумрачным взглядом привычный с детства и такой предательский пейзаж. Деревня – прочные хижины из толстых сучьев, дома вождей и шаманов – из плит песчаника, громаду Дома ритуалов. Словно заново увидел он луг, речку, лес, спящий вулкан… декорации к спектаклю всеобщей лжи, в котором он играл долгие четырнадцать лет.

Играл не свою роль!

Аук покатал на ладони голубой шарик и сообщил подземным лабораторным крысам:

- Я иду в лес. Сажусь в свой корабль. Он умеет делать еду, мне её хватит на очень долгий путь. Никаких ЧБР вы не дождётесь: я дистанционно отключил ваши пульты связи с внешним миром, запер выходы из лабораторий и казарм. Мне пора. Я лечу домой. Да увянут все цветы зла!



***



В течение нескольких недель СМИ планеты на все лады обсуждали новость: на одном из островов в Южном океане внезапно проснулся давно угасший вулкан.

Вулкан буквально взорвался, остров раскололся на несколько частей и затонул с невообразимой быстротой.

Жившее на острове полудикое племя, ни в какую не желавшее приобщаться к благам цивилизации, погибло целиком. Оно не имело связей с внешним миром, только с такими же племенами, обитавшими на соседних островах. Но уж какие там у них были средства связи! Дымовые столбы от костров, почтовые голуби и редкие цепочки пирог, возивших для обмена примитивные товары и фрукты-овощи с одного острова на другие…

Согласно заявлениям СМИ, слухи об имевшейся на острове засекреченной военной лаборатории не подтвердились.

Впрочем, эта трагедия никого особо не впечатлила, разве что авиарейсы в некоторых прибрежных странах из-за выбросов вулканического пепла пришлось отменить и перенести. Цивилизованные граждане этих государств были очень недовольны природным мега-катаклизмом и выразили протесты своим правительствам. Надо же было кого-нибудь во всём обвинить, хотя власти тут явно были ни при чём.

Но катаклизм всё же свою роль сыграл: практически незамеченной прошла другая новость, касавшаяся астрономических наблюдений.

Многие астрономы, как профессионалы, так и любители, видели в одно и то же время в небе над южным полушарием планеты нечто, похожее на искусственное тело, летевшее по самостоятельной чёткой траектории. Кто-то даже успел это нечто снять на видео и сфотографировать.

Но спорам об НЛО столько же лет, сколько и самим НЛО, так что ничего точно установить не удалось. Предмет чиркнул по небу – и бесследно исчез в глубинах космоса.



***



Аук сидел в удобном кресле, поглаживал старый рубец от костяного ножа на белокожей груди, слушал тихий шёпот родного живого корабля и тихонько напевал себе под нос:

- Да увянут цветы зла… Когда же они увянут – все без исключения?.. Может, когда я умру, увянут и они… Я тоже сотворил зло, я вырастил очень большой цветок! Но это ничего… Когда-нибудь мы все увянем, как увяли цветы зла на той планете… Я убил их цветы зла - своим… Не все, но часть – убил… А в моём доме цветы зла не вырастут, нет, я не принесу с собой их семена… я надеюсь…

Корабль уверенно нёс Аука к его настоящему дому.

[Агния]

Замысловато.
Не могу сказать, что понравилось - не увидела интересной новизны для себя, но и не скажу, что не понравилось. Уровень хороший, от "пестиков" до восьмых лабораторий, но много повторов одной и той же информации, как фильмах би-би-си и поданы эти повторы нарочито в лоб. Роли распределены предельно чёрно-белым образом, племя - бессмысленная жертва...В общем для меня не случилось драматического эффекта. Но, думаю, что кому-то нормально зайдёт)

[nmgvladimir]

Смех смехом, а... к верху мехом. Русская-народная поговорка.
Вы бы автор поаккуратнее с мехом, чашами и пестами. И волосяными гривами тоже. Хотели добавить реализма, а получилось как всегда. Я сначала смеялся, а потом грустил от этой неуместной пародии на язык диких племён.
А в целом рассказ получился интересный. Поворот этот, хоть и весьма часто встречающийся оказался для меня неожиданным. Он спас рассказ, хоть и все остальное получилось довольно однообразные.
Но, в целом, потенциал присутствует.

[Солангри]

Зря он Биру оставил - перевоспитал бы. И стали бы жить поживать да детишек наживать...
Не зацепило.

[tanasa]

Доброго времени, автор! Готовы получить чуть критики?

Что могу сказать сразу - это полноценная история, от и до. Рассказ, по сути, некий синтез некой мифологии и научной фантастики, создавая уникальную аллегорию лжи и освобождения. Но... Вот почему это слово вечно не к месту). Ждешь после него чего нибудь... В этот раз будет капля критики:

Первое, о чем задумываешься после прочтения - цивилизация людей (в этот промежуток времени) способная создать такой спектакль, разве не могла просто исследовать/клонировать/разложить на молекулы и взять семя,чтобы передать ДНК? Да вариантов очень много...

Очень резанули Диалоги Марина и Кабрита. Они напоминают стенограмму совещания инженеров))).

По итогу история скатывается в чёрно-белую мораль: учёные-злодеи против невинного пришелеца. Отсутствие серых зон (например, намёка на то, что атака корабля могла быть ошибкой или защитной реакцией. Да и отношение ГГ и Биру, сводятся к том, что ей уготована роль соблазнительницы. Не более. ) делает конфликт плоским. Нет истинного понимания всего этого спектакля. И, как итог, финал с уходом героя в закат и разрешение конфликта через разрушение, скатывается в клишированную развязку.

Из хорошего отмечу умение создавать яркие образы и метафоры. Достаточна легкость прочтения, без пробуксовок.

Уж простите, автор! Рассказ то мог быть очень хорош. Только бы немного доработать)

[razuka]

Начало зацепило, хоть я и не поклонник фэнтези. А развязка разочаровала, хоть я и поклонник НФ.
Уж не знаю, в чем дело.
То ли поднадоели песты и тайные сосуды, то ли финальный твист оказался предсказуемым, то ли напрягла черно-белая палитра. Ну почему сразу-то "подземные лабораторные крысы"? У вас и Сикорски в "Жуке в муравейнике" крыса?
Ну и главгер, конечно... Вот вы бы вели себя хорошо, попросили как положено, поунижались, я бы подарил. А так - утоплю ваш остров нафиг, даже эвакуироваться не дам, потому что вы злые и противные!

ЗЫ. Ну и, как правильно заметили, Биру надо было бы и к делу приспособить, не сидеть скрестив ноги. Незачем разбрасываться девушками, которые могут "застыть на одной ноге, устремив другую ногу тонким столбиком в небо, изогнувшись всем станом к земле, закинув руки за голову, выпятив для равновесия нежные округлые груди"
Блин, "выпятив для равновесия груди" Автор, вы серьезно?

[Иван Приказный]

Чуть слита концовка, но впринципе что то в этом есть

[Рыжая вешка]

Предсказуемо. Особенно после того, как белый-белый мальчик не захотел. Очень много повторяющихся рассуждений Биру. Если подсократить - пошло бы на пользу общей динамике рассказа.
14 лет воспитывали-воспитывали, а он не воспитался. Волосики шаловливые - осторожнее с ними, автор.
Очень долго соображала, как Биру изгильнулась (прости Людена, иначе не скажешь) в такую позу встать
А в общем и целом - это рассказ о нашей жизни. Так всё и было

*ухожу, напевая:
Весь покрытый зеленью, абсолютно весь
Остров невезения в океане есть
Остров невезения в океане есть
Весь покрытый зеленью, абсолютно весь
Там живут несчастные люди-дикари
На лицо ужасные, добрые внутри
На лицо ужасные, добрые внутри
Там живут несчастные люди-дикари...

[Людена]

Жанр рассказа – жёсткая антиутопия.

Ситуация подана глазами трёх героев – самого Аука, девушки Биры, шамана Марина. Плюс комментарии Кабрита, чьи излишне оптимистичные надежды на благоприятный исход дела не оправдались.

А ситуация весьма мрачная. В течение четырнадцати лет в подземных лабораториях, устроенных под сбитым инопланетным звездолётом, изучают пришельца Аука, в памяти и в крови которого зашифрован тайный код управления кораблём.

Почему нельзя просто разложить Аука на атомы-молекулы, окропить его кровью корабль, и так далее? Почему невозможно привести его, пока он пребывает в состоянии транса, к кораблю и заставить мальчика открыть покорёженные люки?

Видимо, всё это исследователи уже проделывали, да вот – не получилось у них ничего. Это можно было бы описать, вероятно, автор в дальнейшем так и сделает и развернёт рассказ в мини-повесть. Здесь же, похоже, пришлось оставить кое-что недосказанным – из-за условий по объёму текста и в надежде, что читатель сумеет предположить - исследователи уже использовали множество различных вариантов воздействия на инопланетянина, но ничего из этого не вышло.

Решено было попробовать передать его ДНК девушке из племени.
Девушка, кстати, морально несимпатичная. И не любит она никого, кроме себя, и замуж – в принципе – не очень-то стремится, ни за Аука, ни за кого-либо вообще. Интриганка, выполняющая приказ, эдакая Далила из полудикого племени.

Племя – статисты, заранее предназначенные в расход исследователями. Племя полудикое, зельем их, как и Аука, поят много лет, оно явно вымирающее, и его ничуть не жалко. Ни исследователям, ни, в финале, выросшему юноше Ауку.

Автор не открывает читателям - то ли это к землянам прилетел инопланетянин, то ли, наоборот, на некую планету летел земной звездолёт? Здесь – двойная загадка, двойное дно в рассказе.

Двойным и обманчивым, с перевёртышами, в рассказе являются вообще все и всё, потому что вся ситуация построена на многолетней лжи исследователей.

Они и есть настоящие «цветы зла», и им в итоге удалось вырастить из Аука такой же, и даже ещё более жестокий, цветок зла. Исследователи практически переделали инопланетянина «под себя». В финале, когда Аук надеется, что не принесёт в свой родной дом семена цветов зла, его надежда может оправдаться лишь в том случае, если моральная «зараза» исследователей – ложь и жестокость - не проникла в его душу слишком глубоко.

Ну, дай ему Бог, как говорится…


Примечательная особенность рассказа: в нём нет ни одного положительного героя. Невозможно никому посочувствовать, даже Ауку, после того, как он, узнав о многолетнем коварном обмане, поступил так жёстко и жестоко, погубив весь остров со всеми находившимися там людьми. Чужаками, как он их обозначил в прощальном разговоре с исследователями. Разница лишь в том, что в своей жестокости Аук честен.

Антиутопия написана выразительным образным языком, сюжет проработан до тонкостей, все концы увязаны, всё логично.

Такое вполне могло произойти. Может, когда-нибудь нечто подобное и случится, кто знает?..

[Главный Маг]

К этому рассказу подошло бы выражение «Всё не то, чем кажется»
С самого начала здесь сложная интрига, смысл которой оказывается совсем не тем, чем кажется.
Автору удалось воплотить свою идею о цветах зла, которые вырастают совсем не там, где оно было бы уместно.
Автор очень умело и профессионально вводит читателя в заблуждение относительно происходящего.
Жаль, что в произведении нет положительных героев.
Как, кстати, часто бывает и в жизни.
Хорошо, что Аук не взорвал всю планету!
Надеюсь, что и не вернется с эскадрой, чтобы разнести в пух и прах всех и всё! (Шутка)

[Шахматист]

И корабль пестом своим истолок мозг Ауку за одну ночь. И вывернул мехом внутрь...

На этот раз неудачно приземлился Максим Каммерер на «Обитаемый остров».

[tanasa]

[karpa]

Замах на целый роман. Сюжет с интригами и поворотами. Коварство обеих цивилизаций - напоминает битву пауков в банке.

Для Аука - можно сказать, что "месть - это блюдо, которое подают холодным". С одной с тороны, ГГ решил отомстить врагам за своих родственников. С другой стороны, ГГ не хватило хитрости, чтобы все не раскрывать себя.

Единственно, что не совсем поняла - кровь Аука не такая, как у племени - значит и генетика тоже? То ест два вида людей не смогли бы иметь общего предка. Вот на это и надо было строить интригу. А то сидит Аук и не берет в жены первую красавицу племени в жены.

Задумка интересная, но реализация оставляет желания лучшего. Грубые нестыковки между эпизодами: временами и знаниями шамана и племени. В общем и целом, ученые поступили не как ученые, а военные поступили без военной хитрости.

[Людена]

С другой стороны, ГГ не хватило хитрости, чтобы все не раскрывать себя.

Ему незачем было хитрить - он просто поставил исследователей перед фактом, что они не смогут ему помешать. Корабль дал ему возможность заблокировать их попытки противодействовать его отлёту. Сказал: "Адьё!" - и кранты им всем.

[Людена]

И корабль пестом своим истолок мозг Ауку за одну ночь. И вывернул мехом внутрь...

На этот раз неудачно приземлился Максим Каммерер на «Обитаемый остров».

Да уж. Неудачно для обитателей "Острова"-острова. ))

[Людена]

кровь Аука не такая, как у племени - значит и генетика тоже? То ест два вида людей не смогли бы иметь общего предка. Вот на это и надо было строить интригу. А то сидит Аук и не берет в жены первую красавицу племени в жены.

Не предка, а потомка. ))

И необязательно не смогли бы, кстати. Просто у Аука аллергия на сыворотки правды. Это не помешало бы Биру родить от него ребятёночка.

[Людена]

**Как убить клавиатуру?!

Опечатки через слово, обидно!

[Барон фон Гринва...]

Продолжу раздвоение личности критика.

(+) Небезынтересный вариант столкновения миров/цивилизаций/первого контакта. Аллюзии к священным писаниям, архетипам и прочим бодлерам обширны, разнообразны и уместны. Лёгкий эротизм не портит, но усиливает идейное содержание, кое можно сформулировать одной заповедью "Не обмани!" Думается, произведение будет с радостью встречено широкими массами, далёкими от снобизма и конкуренции.

(-) Довольно заезженный сюжет об истоках греха. Тут и убийство, и обман, и попытка совращения - слишком "по канону". Логические ляпы - сложность затеянной постановки вместо рядового сбора интересующей информации (в т. ч. биологических отправлений); к сему непонятка - сбили на подлёте, не смогли сбить при отлёте уже повреждённый? Отсылы к поэтическим метафорам предков, как мне кажется, подействуют лишь на сознание впервые с ними знакомящихся читателей. Ну и, вишенка на торте, имя дракона/руководителя... "Совпадение? Не думаю!"(с)

[Главный Маг]

Довольно заезженный сюжет об истоках греха. знакомящихся читателей.

А грехов очень мало... Но каждый раз - подача иная.
Так что заезженного ничего не вижу в воздействии на инопланетянина.

[Барон фон Гринва...]

А грехов очень мало... Но каждый раз - подача иная.
Так что заезженного ничего не вижу в воздействии на инопланетянина.

Мой грех - гордыня. А ваш?