А Стикс-то где?, Автор: VladiMIRfRUS Опции Подписка на тему Сообщить другу Версия для печати Скачать тему Подписка на этот форум Режимы отображения Древовидный Переключить на: Стандартный Переключить на: Линейный

[Каркун]

Автор: VladiMIRfRUS


А Стикс-то где?



- Но чины не могли нас кинуть в этой пропасти! Не верю! Мама, мама, я не хочу здесь дохнуть!!!
Истерика наводчика лишь подогревала пораженческие настроения в обездвиженном вездеходе с желтоватыми светодиодами внутри.
– Ой, и слова-то грубого не приходит на ум… Послать тебя… Уже в двух километрах наши курьеры туда, - урывками говоривший многозначительно посмотрел вверх.
Второй наводчик в исцарапанном шлеме тоже поник, нервно потрясывая ручкой правоплечей…
- По каналам рапортуется о прицеливании тыловых по нашей локации!
Радист с вечно целеустремленным взглядом был не от мира от сего, посему заботы окружения его мало затрагивали.
- Morphis-ORST вирусовал управление, беспилотники, армы – все улетает отсюда… Небо над челами, фронт перед глазами – мы беззащитны!
Командированный оператор службы дистанционного контроля даже паниковал с неким пафосом в словах и конкретностью умозаключений. А по осознании безвыходности положения перекусил ампулу… Не принял лепки из нас героев бесспросу.
– Доклад о соседних ком-станциях!
Держать контроль до последнего: азы моих дрессировок на предвоенных курсах.
– Эфир с левых батарей – вопли, в километре справа кто-то глушит…
Сладостное спокойствие не спешило в ад бесшумного вооружения.
– Откуда-то справа к нам мчится химиков спецназ…
Радист поражал мастерством не отвлекаться от обязанностей. Хотя нашей обшивке довелось быть трижды продырявленной. Вроде без жертв.
– Дождаться бы этих полевиков…
Лучики надежды бестелесными храбрыми пространственными псевдосубстанциями пробили передовые фортификации паники наводчика.
– Девять секунд до контакта…
Взрыв, ослепление, колющая боль, режущая боль, острая боль, тупая боль, терял ощущение себя, мутнело, видел вдаль и видел близи одновременно, действительность синевой отражалась… Рвало, выворачивало, ключица торчала из-под кожи… Орал, стонал, проклинал, нецензурил! А меня тащили как чемодан эти бескомпромиссные спецназовцы в горящих остатках дорогущих облегающих бронекостюмов… Трясущийся землерой, побег, три часа мучений, лазарет… Вокруг все бело: кроме коек больничных нет ничего, даже капсулки с обезболивающим. И кошмар подступился ко мне – со стороны видел себя! Неужто я пал в баталии? Однако, чуть угомонившись, рассудил, что глаза напротив жмурятся под стать моим и смотрят на меня столь внимательно, что и я на них. Ух, покой настал – я был жив. А поводом для нервного упадка стало зеркало над койкой… Так невезучих фронтовиков приучали к обрубленным телам. Жестокая терапия… Подступилась служащая:
- Ааа! Доброздравствуй, корюшка!
- А?
- А! Здорово, говорю, червячок для экранированных акулят, – пролепетала с гонором, не свойственном стереотипу, азиатка-медсестра без признаков переживания о войне на личике.
- А ничего, что червячок…
- А биологию знаю не хуже выпускника гимназии: ты на большее-то и не тянешь. Как те акулята на ваш БРМЭБ позарились… Сержант Поэтов в двух километрах от тебя и то больше пользы принес – стихи сочинял в ожидании эвакуации.
- А куда все подевались?
- А… напа… Был такой город… И друзья твои были… А равно и несшие тебя… Догорели они…
- А… Сердце прихватило…
- Анальгин тебе не поможет. Отключайся-ка.
Не помню себя под наркозом, только жуткие сцены разводили слизистую очей сна на мысленные слезы – несбывшиеся школьные мечты, отказы в любви, провал в училище, гнетущее высокомерие людей при регалиях, авария космопоезда и драка за пищу… Проснулся уже с зеленоватым видения окружающего… На мои расспросы пилот универсального шасси ШУ-3Е рассмеялся: «Тебя при наркозе в унтер-майора произвели, а вопросы недоросля задаешь! После молекулярного подрыва в стратосфере, ты иначе на мир не взглянешь. Благодари, что конечностей у тебя прирожденное количество. Облучение – не тропинка ко здоровью». Через девять дней я уже самостоятельно бродил в соседнем с лазаретом ангаре меж гор поникшего от взрывов металлолома, призванного жизни отнимать. Однако приторные часы бездействия остановились вместе с новым распоряжением откуда-то из мира сетей: «Погрузиться в сон для дальнего броска к Марс-8». Эх, и немудрено же нарекали племена пятопланетные свои исполинские глыбы материи, да еще и на орбите Сатурна (?!). Беспокойство избивало меня внутри. Ведь в полете могло случиться все, что угодно, включая попадание кометы или диверсию роботизированных стелс-отрядов супротивника. Но риск даже у Беллоны не находил ничего возмутительного, чего уж кивать на ее братика.
По взлету наблюдал на удаляющейся поверхности идеальные и причудливые ландшафты, расчерченные последними достижениями науки оружия массового поражения нерадиационного происхождения. А как повернул взор в вакуум, так и сердце прихватило, слезы навернулись: вдалеке рассыпался на части древесного света корабль снабжения. Словно листочки, разлетались с него желтые коробки и космонавты в оранжевых костюмах…
О! Далее очутился у коробочек из сталеподобного пластика! И гвоздичка у каждой. Нет, не подумайте чего дурного: добродушный несмышленыш начальника карательного отдела на сэкономленные грошики купил цветочки и хотел одарить ими бойцов в корабельной казарме, но, не застав их, разложил у «снотворных лежаков». Прилег туда. Темно, неуютно, но пошли струи дыма и стало как-то легче… Умиротворение, сон…
Проснулся, но уже в цепях – передо мной тарелка гречневой каши с тушеным мясом, воняющей как атмосфера колонии второго ранга. Воскликнул я:
- Как? Гречневая крупа? Она же стигматизирована нашими богами...
- Ешь вояка, не стесняйся, - с каким-то немецким акцентом прошептал мой тюремщик неизвестной публичной принадлежности.
Ложка горячей субстанции попала мне в рот, я начал задыхаться и…
И мир передо мной упал. Вдруг, светло вокруг, сплошные чистые лучи! И свет не режет мне… О, нет! Я не вижу себя, не ощущаю, меня нет, вокруг все ярко… Я не вижу вокруг горизонтов, границ, не знаю, где лево, где право, где верх, а где низ. Но нет, вопил в тот я момент: не мог уйти я в мир иной от ложки каши… Отравление же противоречит межпланетным конвенциям.
И вознеслись ко мне голоса, тараторящие как автоматические пушки, которые я слышу, не имея ушек!
- Незабываемые ощущения от воспаленной психики?
Мой источник речи ни слова ни проронил в ответ.
- Это по-твойски «переходная стадия между клинической смертью» и доезжанием на лифте до… ну, скажем так, «Эдема». Как бы объяснить твоему деградировавшему в сгустке материи разуму? Видишь ли, скорость полета за грань видимой Вселенной столь высока, что душа с непривычки от нарушения всех законов земной физики борется с новыми переживаниями развитием последних образов жизни… Это от трех минут до двадцати суток где-то. Переход из загробного, занашего то есть мирка, в наше бытие затруднителен и полон впечатлений.
- Что ж так сложно? Почему сначала испытания, а потом жизнь?
- Души были всегда и реальность всегда, они суть Вселенная, они суть безграничность ничто. А «жизнь» - это наша новация, чтоб было что переживать и обдумывать. Жизнь дала измерение нашей безграничности и позволила до конца оформить распад «единодушия». Хе-хе. Хочешь обратно в 2209й ребенком какой-нибудь молодой мамочке забросим?
Громогласный смех, отовсюду, и низкий, и высокий, и приглушенный, и пафосный. Я возмутился:
- Смерть – повод насмешкам?
- Да не, не о том. Ты сам-то помнишь, в какую именно минутку из своего насыщенного травмами и «отключками» бытия / небытия отдачи долга госколоссу ты выпал из своего тела? И с какой минуты тобой повелевали правдоподобные иллюзии? Нет? Ха – у тебя целая вечность на разгадку! Добро пожаловать домой!