Предисловие
Хочется начать с тривиального: каждый человек когда-то задумывается…
Но, увы, так не происходит. Многие покидают сей мир в полной уверенности, что Солнце это планета. А на вопрос: а почему она тогда светит? Пожимают плечами – ну и что? Луна тоже светит.
В принципе, это нормально и вы, со всеми своими обширными знаниями можете оказаться в точно такой же ситуации. Всё относительно, поскольку наши научные знания однобоки и напоминают сорвавшийся камнепад с горы. Да, мы можем точно рассчитать куда упадёт каждый камень, но что явилось причиной, а самое главное : почему именно так и происходит, а не иначе – мы не знаем. Словом, мы научились только считать, не понимая смысла происходящего. Конечно, мы на пороге великих открытий, но не следует обольщаться. Это будет всего лишь очередная ступень в нашем развитии.


***
– Хорошо. Пусть так, – сказал Хью. – Но давайте посмотрим на это с другой стороны. Наши представления о вселенной находятся в зачаточном состоянии и поэтому, я позволю себе высказать следующую мысль. Всё обстоит совсем не так, как вы думаете.
– Вы считаете, что наука стоит на ложном пути? – ехидно улыбнулся Гордон.
– Ложных путей не бывает, –не согласился Хью. – Все они ведут к пониманию законов природы и часть истины всегда сопутствует им. Вопрос в другом: насколько это соответствует истине в целом.
Мы же с вами понимаем, что все законы, которые мы используем сегодня, имеют весьма ограниченный диапазон. Законы Ньютона легли в основу теории относительности Эйнштейна, но никто не будет утверждать что они ложны. Они несовершенны. И так происходит во всех сферах наук. Но мы не будем сейчас говорить о законах физики. В данном случае это не существенно. Мы будем говорить о поведенческой модели мира и нас интересуют совсем другие критерии.
Что делает человек, когда видит угрозу своей жизни? Правильно. Ищет способ избежать этого. Тоже самое делает и наша вселенная.
– Разумная вселенная, – усмехнулся Гордон.
– Я далёк от этой мысли, – раздражённо отмахнулся Хью. – этот процесс скорее схож с нашим подсознанием. Вряд ли у ней присутствует собственное «я». Но напомню вам мой основной постулат «по образу и подобию». А это значит, что чувство страха должно быть присуще всем – от амёбы до вселенной.
– Я не знал, что камни могут бояться. Какой ужас… – продолжал веселиться Гордон.
– Придётся смириться с этим. Иначе как объяснить, что страх ведом только живым существам? Откуда бы ему тогда взяться? Закон либо есть – либо его нет. Третьего не дано.
– Но ведь бывают же исключения из правил? – не согласился Гордон.
– Бывают. Но только если закон несовершенен. В нашем мире это недопустимо.
–Чушь! – отрезал Гордон. – Камни не могут чувствовать. У них нет органов чувств.
– Я и не говорил, что они у них есть, – возразил Хью. – Я говорил, что они могут испытывать страх.
– И что?! – негодующе вскричал Гордон. – Они могут убежать? Скрыться? Проломить кому-то башку?
– Нет, конечно, – улыбнулся Хью. – Но вселенная может.
– Каким, чёрт возьми, образом? – не мог успокоиться Гордон. – У ней, что, есть руки? Ноги?
– Ни того ни другого. И тем не менее, она может это сделать. Если вы успокоитесь, я приведу вам очень любопытные доводы?
Гордон, насупившись, приобрёл грозный вид, но не сказал ни слова.
– Вы же не любите болеть гриппом? Верно. И я не люблю. Кто скажет, что у вируса есть способность мыслить? А этот маленький паршивец, на раз ломает нашу сложнейшею защиту и встраивает свой геном в нашу ДНК. Заметьте, без единой капли мозгов.
Гордон задумчиво шевельнул челюсть и презрительно процедил:
– Ну и что? Это заложено в него природой.
– Куда заложено?! – едва не закричал Хью. – При этих размерах он должен быть полным дебилом. А он умудряется обмануть всю иммунную систему, проникнуть в ядро клетки и, по сути, подчинить себе весь организм. Не хило, для дебила. Вы не считаете?
– Ладно, – сдался Гордон. – Но вселенная не вирус. Это вообще пустое пространство. Вакуум.
– Это не пустое пространство. Это матрица.
– Божественная, – ядовито улыбаясь уточнил Гордон, думая, что понял, куда клонит Хью.
– Обычная. Сотканная из миллионов силовых линий.
– Каких ещё там линий? – глумливо переспросил Гордон.
– Можете взять для примера матрицу из теории суперструн или даже эфир. Это неважно.
–На кой чёрт тогда она нужна, если это не важно?
– Это основа, – вздохнул Хью, поняв, что просто так этот пункт пропустить не удастся. – Основа для моей теории и среда для перемещения частиц и волн во вселенной. Чтобы вам было совсем понятно, то приведу такой удивительный вывод из моей теории. Фотоны, простите за каламбур, никогда не движутся со скоростью света. Со скоростью света движутся электромагнитные волны. Но не фотоны.
– Что?! – с издевкой воскликнул Гордон. – Вы в своём уме?
– Что слышали, – отрезал Хью. – Скорость фотонов гораздо меньше скорости света. Это как движение электронов в проводнике. Электромагнитное поле создаёт ток фотонов и мы видим свет. Если включить выключатель в Хабаровске, то свет в Москве вспыхнет почти мгновенно, хотя скорость электронов очень мала – всего несколько сотен метров в секунду. Также и здесь.
Пока Гордон хмуро переваривал полученную информацию, Хью продолжил:
– Но мы что-то далеко ушли от нашей темы. Поэтому повторяю: важно другое. Вселенная каким-то образом понимает, что её жизнь конечна и всеми способами борется с этим. Отсюда эти звёзды, пульсары и даже чёрные дыры. Она пытается сохранить равновесие. Не распылиться в этом бескрайнем космосе. Но, похоже, она уже поняла, что ей не удастся сделать это таким путём и тогда она создала нас. Нам, можно сказать, выпала честь спасти вселенную.
– У-у, –ехидно промычал Гордон. – Нам это раз плюнуть.
– Зря смеётесь, – гневно прервал его Хью. – Человеку под силу повернуть процессы вспять и сохранить нашу вселенную. Времени у нас для этого достаточно. Правда, – грустно добавил он, – если появится более совершенный вид, то мы обречены.
– Или мы сами себя не уничтожим, – подытожил Гордон.
– Надеюсь, этого не произойдёт.
– Мда, – сочувственно протянул Гордон, прервав затянувшуюся паузу. – Я думал, это будет гигантский кит, плывущий по просторам бескрайнего космоса. И мы, жалкие бактерии живущие в нём. Сверхразум, наконец, какой-нибудь. А тут? Чёрная бездна холодного космоса и наша, трясущаяся от страха вселенная. Грустно всё это и наивно, мой друг. Не верю.
Он усмехнулся, подумав о чём-то своём и добавил: – Она, наверное, тоже молится своим богам?
– Возможно, – улыбнулся Хью. – Но я думаю, её разум ещё не достиг такого совершенства. Она ещё младенец.
– Но если, – оживился Гордон, – рассуждать по вашему методу, то бог обязательно должен быть. По образу и подобию, так сказать. Каждая мысль должна быть запатентована априори.
Хью широко улыбнулся и шутя погрозил Гордону пальцем.
– Поймали. – И не спеша прошёлся по комнате, но не для того чтобы собраться с мыслями.
– Должен вас огорчить, – продолжил он, приблизившись к Гордону. – Стандартный набор частот позволяет варьировать им практически бесконечно, но не имеет способности материализоваться, хотя и несёт созидательную или разрушительную силу. Будь это так – мы бы погрязли с вами в безумном мире хаоса. К счастью, это не так.
– Жаль, – вздохнул Гордон и поднялся с кресла. – Всю жизнь мечтал встретить волшебника. Ладно. Пойду я. Теория ваша забавная, но глупая. Разум не может быть таким большим. Тогда бы уж приплели бога. Оно бы всё объясняло. И жизнь после смерти, кстати. Очень интересная тема.
– Насчёт бога не знаю, но вот про жизнь после смерти кое-что могу рассказать, – Хью смущённо развёл руками. – Только это не совсем то, что вы думаете.
– Может мне остаться тогда? – оживился Гордон.
– Нет. Не стоит, – отмахнулся Хью, – Я, признаться, тоже устал. Как-нибудь в следующий раз.

Написано хорошо. В целом это авторские мысли на тему, рефлексия, мироощущения, передаваемые через зарисовку, диалог. Не хватает действий. Но тут и не в этом суть.
Но разве электромагнитные волны не есть фотоны?
В целом я разделяю идеи рассказа. Что вверху, то и внизу. Камень - вселенная, полная жизни.
Рассказ полезен подросткам и первокурсникам, чтобы расшивилить их мозги. К сожалению, никто в обычной жизни не говорит о тайнах вселенной. Тупое повторение научных открытий или гипотез популизаторов.
Вселенная не боится. Вселенная чувствует все эмоции. Мне понравилась одна илея трансерфинга - равновесие желаний/действий. Принцип Ле Шателье основа мироздания.
"Бог одинокий рпбенок, брошенный всеми, в пустом магазине игрушек" (С)
Мы мысли вселенной.

Для большинства - так и есть. Это настолько прочно слилось в нашем сознании, что отделить их крайне сложно. Но я подумал, что раз фотон квант света, то почему бы ему не стать обычной частицей. Тогда исчезнут многие противоречия и всё встанет на свои места.
Если будет и дальше интересно, то я приведу простые доводы и для других законов природы, которые якобы существуют на самом деле. По крайней мере эти гипотезы ничуть не хуже других.

Насчёт действий в рассказе. Я решил, что пусть лучше будет только диалог, а то придётся рассусоливать на целый роман и никто ничего не поймёт. Тем более, что развязка пока умещается в три строки.

В крупном масштабе Вселенная похожа на нейронные сети головного мозга. Наши мысли это скачки электронов между нейронами. Так что электро-магнитное излучение летящее между галактиками это мысли Вселенной.
Вселенная мыслит со скоростью света.

Это был бы великий тугодум. Вселенская черепаха.
На самом деле всё происходит гораздо быстрее.

А что такое волны тогда?

Для простоты пока остановимся на теории Максвелла. Что людям дурить голову? Этого вполне достаточно.



Кстати, попробуйте осилить эту конструкцию:
"Показано, что
электромагнитная волна и фотон — это два разных состояния электромагнитного поля, имеющие две
разные функции зависимости плотности энергии от векторов поля. Получены частные аналитические
решения для фотона (который есть локализованный в пространстве сгусток энергии электромагнитного
поля), распространяющего со скоростью света только в одном (в отличие от электромагнитной волны)
направлении"

откуда цитата?

Электродинамика фотона и его структура как сгустка одного
из многих возможных состояний электромагнитного поля
© А.И. Лаптухов

По началу рассказа - понравилось! С удовольствием бы почитала, что будет дальше.

По физике: когда речь заходит о фотонах - к обгрызенному граниту нашего студенчества - Ландау-Лифшиц, т.4 - "Квантовая электродинамика".
База из четырех уравнений Максвелла - это все-таки классика электромагнитизма, фотоны вводятся именно в квантовой, как неделимую частицу, обладающую энергией и импульсом, начиная с которой можно говорить "да будет свет". В универе шутили, что фотон нельзя увидеть, потому что чтобы что-то увидеть, надо это что-то осветить.
Электромагнитное поле в квантовой теории представляется как аппарат вторичного квантования в применении к системе фотонов (за точность цитаты не поручусь)

Так что электромагнитные волны вообще (в том числе стоячие) - интерпретируются решениями классической системы уравнений Максвелла при конкретных граничных и начальных условиях. Электромагнитные волны как система фотонов - ну не знаю, в квантовой теории речь идет о вероятности появления частицы с конкретной энергией, а не о том, что она куда-то движется. Математически это представляется операторами уничтожения и рождения частиц, уменьшающие или увеличивающие числа заполнения.

Так что в принципе, с натяжкой можно совместить оба подхода, хотя было бы интересно, а что подразумевается под скоростью движения фотона...

Спасибо. Продолжение будет.


Это мне?
Я взял в качестве аналога движение электронов принятое на сегодняшний день. Ему присущи все свойства фотона, но вы должны понимать, что толком никто ничего не знает...

абстракция на абстракции..

скажет конь сферический в темном вакууме
то не мать-земля прогибается, то свет-фотон массу обретает...

Разное агрегатное состояние или типа того?

А Вы не задумывались, зачем термин "фотон" вообще был введен Эйнштейном, когда до него прекрасно существовала планетарная модель атома Резерфорда, где электрону было отведено место того самого заряда, который потом появляется во втором уравнении Максвелла? Зачем было множить сущности?
Нет равенства свойств электрона и фотона.

Вы счас вообще не поняли идею мойсера. Фотон и электрон обладают одинаковыми свойствами. Это так называемый корпацскулярно-волновой дуализм. Но прикол тут в другом. Неопределенность гейзенберга следствие несовершенства математического аппарата, который не может нормально описать поведение волн.

***
Гордон заявился через месяц. С порога извинившись за поздний визит, он бесцеремонно отодвинул Хью и прошёл в зал, где с нескрываемым удовольствием плюхнулся в своё любимое кресло.
– Чайку, или что покрепче? – предложил Хью, снисходительно относившийся к такому поведению Гордона. Всё-таки, они были друзьями почти с пелёнок.
–Чай. Только чай.
Они долго говорили о политике, своих проблемах и вообще о пустяках, прежде чем разговор плавно перешёл к гипотезе Хью.
Гордон считал себя человеком образованным и старался всегда быть на острие науки. Правда, если в статье было больше одной формулы, то он с раздражением отбрасывал её, справедливо полагая, что он не обязан разбираться в этой китайской грамоте и автор сам не понимает сути предмета. Это там, в своём ученом мирке автор может изъясняться как хочет, а в мир надо выходить с доступной для народа мыслью.
– Я долго думал о вашей разумной вселенной, – сказал он, устроившись поудобней в кресле, – и пришёл к выводу, что у этой теории есть один серьёзный недостаток. Скорость света слишком мала для создания нейронной цепочки, или что там у вас? учитывая размеры нашей вселенной. Если какой-то центр и существует, то как он обеспечивает связь с периферией? при таком положении дел это становиться бессмысленным. Я имею в виду, что вселенная расширяется.
Он злорадно хихикнул, припомнив последние высказывания учёных:
– Со скоростью выше света, между прочим. Или вы надеетесь на мифические тахионы?
– Нет. Не надеюсь, – ответил Хью. – Есть способы гораздо проще и эффективней. Но для понимания этой ситуации нам придётся вернуться к устройству нашей матрицы. Что вы знаете о строении вещества?
– Вы имеете в виду атомы?
Хью согласно кивнул.
– Ну....атом состоит из ядра: протонов и нейтронов, а там где-то ещё электрончики бегают. Протон и нейтрон состоят ещё из кварков. Так кажется...
– Да уж, – задумчиво вздохнул Хью. – Эти странные кварки. Ну что ж. У вас есть представление об устройстве микромира и, я вам скажу, совсем неплохое. Но кварки не последняя инстанция в этом мире.
– Я знаю, – поспешил гордо вставить Гордон. – Кварки состоят из струн.
Хью усмехнулся и продолжил после некоторого раздумья.
– В моём случае это выглядит не струною, а энергетическим свёртком. Широким кольцом. Я так их и называю: трубки. И это, по сути, и является нашей матрицей. Основой всего сущего. После них ничего нет.
– Я понял вашу мысль, – засиял Гордон. – Их так много, что даже при небольшой скорости обмена, общая скорость будет чудовищна. Вы гений, Хью.
– Скорее сумасшедший, – улыбнувшись, поправил его Хью. – Но всё равно приятно. Спасибо, Генри.
– А почему вы сказали, что кварки странные? – спросил Гордон. – Что в них такого особенного?
– Видите ли, – смущенно протянул Хью и потёр пальцами лоб. Было видно, что ему не очень хочется говорить на эту тему.
– Все эти сильные, слабые и сверхслабые взаимодействия сильно усложняют понимание нашего мира и заставляют вводить всё новые и новые частицы с экзотическими свойствами. И конца этому не видно. Поэтому моя теория содержит только одно взаимодействие: электромагнитное. Этого оказалось вполне достаточно.
Лицо Гордона ещё продолжало сиять от недавнего озарения, но в глазах появилась тревога от неясного пока понимания ситуации и он робко переспросил:
– Это как? Только одно?!
– Да. Только одно.
Гнев возмущения захлестнул Гордона, но он ещё пытался осмыслить сказанное:
– А как же ядерные силы? Гравитация?
– Их нет, – отрезал Хью и выжидательно уставился на Гордона, готового вот-вот взорваться.
– Значит, – повышая голос, продолжил Гордон, – вы хотите сказать, что яблоко к земле притягивает какой-то магнит? Да? А что тогда удерживает планеты на своих орбитах?!
– Не стоит так остро переживать по этому поводу, – попытался успокоить Гордона Хью. Это всего лишь пока теория дающая прекрасные результаты. Насколько она верна – покажет будущее.
Гордон сердито засопел, пытаясь успокоиться, но это далось ему не сразу. Минуты с две он гневно сверкал глазами, нервно сжимая подлокотники кресла и то и дело беззвучно открывая рот, но так и не решился изложить свои «аргументы».
– Вы уже показывали её кому-нибудь? – примирительно выдохнул он, видимо придя к какому-то консенсусу.
– Конечно. Но если даже вам не так-то просто преодолеть барьер устоявшихся представлений, то что тогда говорить о других деятелей науки: да ещё увенчанных регалиями и лаврами? Это вообще кошмар. Но моя теория ещё не завершена. Работы ещё много и поэтому я сильно не расстраиваюсь.
– Да, ладно вам. Бросьте, Хью. Хотите перекроить науку на свой лад? У вас непомерное честолюбие или даже снобизм. Даже не знаю что больше. Вон. Даже струны в трубки переделали, только чтоб, по-вашему, было.
Хью чуть не поперхнулся.
М-да, – потрясённо протянул он. – Должен вас разочаровать. Это вовсе не моё желание, а результаты моих расчетов, если хотите знать. Между прочим, топология этих трубок настолько необычна, что это действительно может совершить революцию в науке.
– Что же там такого необычного? – недовольно спросил Гордон.
– Если двигаться внутри трубки, то мы не увидим конца, как обычно, а по сути вернёмся к началу. В свой мир, если хотите.
– Как это? – не понял Гордон и на секунду задумался. – Это что? Лента Мебиуса? Бутылка Клейна?
– Вроде того. Мне трудно выразить словами этот фантастически стремительный переход от микроскопически малого пространства к бесконечно большому. Для меня это образ восхищающий душу своей грандиозностью, но близкой аналогии, понятной всем, я пока не нашёл.
Он неловко пожал плечами, как бы сознавая скудность своих высказываний и добавил: – Ну... Придумаю, конечно.
На это раз Гордон задумался надолго, видимо пытаясь представить себе столь сложную конструкцию и вдруг улыбнулся, завертев головой.
– Что-то я не ощущаю вселенной позади себя, – заявил он, пытаясь разглядеть что-то у себя за спиной. – Браво, Хью. Теперь я понимаю, какой груз давит меня к земле. Целая вселенная! Потрясающе!
– Нет, вы неверно поняли, – остудил его остроумный задор Хью. – Такой эффект наблюдается только при движении внутри трубки. Снаружи, с какой бы стороны вы не посмотрели, всё выглядит благопристойно. Впрочем, любой одномерный или двухмерный объект в нашем мире ничем не отличается от трехмерного. По крайней мере, для нас.
Он посмотрел на часы и как бы с сожалением сказал:
– Но на сегодня, я думаю, достаточно. Вам надо как-то усвоить эту информацию, – Хью улыбнулся, сделав многозначительную паузу, – и смириться с этим. В следующий раз лучше поговорим о приятном. О смерти. А то вас ещё инфаркт хватит.
– Да уж, – вздохнул Гордон, – Пожалуй, это будет гораздо полезней для моих нервов. Лучше говорить о приятном.
Уже у двери, он обернулся и укоряющее проронил:
– А всё-таки про гравитацию вы зря. Я слышал: за неё нобелевку дали.
– Хоть две! – не удержался Хью. – О, господи. Я думал, что вы как всегда упражняетесь в остроумии, а вы просто ни черта не поняли.
Гравитация как явление, конечно существует. Вопрос лишь в том, каким образом она возникает. Поэтому, гравитации основанной на взаимодействии гравитонов, для меня не существует. Её нет. Механизм этого явления совсем другой. А вы этого никак не поймете. Между прочим, в теорию струн гравитацию впихнули тоже, можно сказать, насильно. Согласно велению времени, так сказать. В своё время этого не избежал и Эйнштейн, подстраивая свою теорию под тогдашние взгляды. Правда, на гравитацию у него был свой взгляд, но свою идею он так до конца и не осилил.
– А-а, я понял, – облегченно выдохнул Гордон. – Пространство прогибается.
– Это вы прогибаетесь, а не пространство, – рассерженно зарычал Хью.
Что вы всё время цепляетесь за какую-то мифическую соломинку?
– А что? Пространство не может изгибаться?
– Да под вас прогнётся что угодно, – сердито урезонил Гордона Хью. – Мы говорим о принципе действия, а не его последствиях.
– Тогда что создаёт гравитацию?!
– Это довольно сложный механизм для восприятия. Я дам вам кое-какую литературу, чтобы вы подготовились. Иначе мне будет очень трудно что либо объяснить вам.
– А что вы удивляетесь?! – вспылил Хью, заметив удивленную гримасу Гордона. – Да. Я тоже создаю свои идеи не на пустом месте. Да. Этот механизм придумал не я, а совсем другие люди. Я лишь подкорректировал его в соответствии с моей теорией и надо признать, он весьма удачно вписался в неё. Один человек не может продумать всё. Тем более, в наше время.
Мы видим наш мир через микроскопическую щёлку светового диапазона и никто не знает как выглядит он на самом деле. Сегодня я заглянул чуточку дальше. Но завтра, кто-то другой заглянет ещё дальше и всё окажется совсем другим. Так что в одном, пожалуй, Эйнштейн был прав: всё относительно.
– Что же там может быть совсем другим?– недоверчиво буркнул Гордон открывая дверь.
– Если я вам скажу – вы не поверите. Точнее не поймете. Идите лучше, с богом, домой. У нас ещё будет время поговорить об этом.
– Зачем же тогда нам ваша теория, если завтра придёт другой?
– Ну... – замялся Хью, не зная как лучше ответить об этом туманном будущем. – Это скорее видение. Мираж. Я даже не знаю пока, как к этому подступиться. Но если мы не будем стремиться к истине, то не придём к ней никогда. Поэтому, пока, придётся жить с тем, что мы имеем.
– У-у, – многозначительно промычал Гордон и хлопнул дверью.

Вот вы все здесь кидаетесь друг на друга знаниями! Это хорошо! Хорошо что учимся!
А... Никто из вас, учёных мужей, не удосужился задать себе вопрос - А какого же ражна надо было лезть в математику этому самому Максвеллу, и вести себя по пути обычных цифр? Тогда как есть менее изученный способ добывания полезности информации, пришедшей к нам извне! И это бы ещё конец мучениям математиков... Но всевозможные выводы в формулах и физике явлений заносят нас же в ещё более неизвестности и тупики. За то честь и хвала тем учёным, которые хоть как то и хоть что то смогли объяснить и запечатать это в формулы - то есть сделать круг знаний, из которого выводами выводится определённая теория. И отдельное спасибо тем людям в халатах, которые проламывают эту стену знаний одним ударом мела по доске, выводя знание этого предмета на новый, никому не известный уровень.
Вы! Думающие здесь люди! Как вы можете уверенно, с пеной у рта, доказывать то, чего не видели, то, до чего не дотронуться, то, что нельзя почувствовать!
Да! Это всё можно создать, но путём проб и ошибок. Да! это всё работает исправно (какое-то время). Но ведь нет ничего вечного, и нет ничего правдивого, как нет и логического объяснения некоторым вещам. Мы сами того не подозревая вгоняем себя в рамки определёнго открытия. А когда приходит очередь это открытие закрыть, то следующее поколение нас опровергает. И все догмы, и правила, которыми мы прикрывались, ТЕРЯЮТ всякий смысл. Вот примерно так и происходит эволюция. Не хотелось бы залезать в дебри науки, но если вы так намерено травите такой текст, то знайте, то что вы изучали, это вам намеренно подкидывали, Точно так же как и следующему поколению будут подкидывать совсем другие, противоположенные от ваших знаний. Но это не будет вашим ложным путём. Скорее им подбросят какую нибудь свежую идейку, чтобы потом вести нас, как слепых щенят к новой цели.
Я не буду удивлён если моя мысль известна ещё кому то. Это только лишний раз докажет мне мою правоту - Не мы, и не инопланетяне разрабатываем что-то новое. Это уже известно, и к тому же запечатывается в нас умелыми "пальчиками" других, созидателей.
А уж это видно с точки зрения любого из нас, как бы мы далеко ни заходили. Мы всегда стоим на месте, меняется только картинка перед нами.

Пожалуй, надо встряхнуть вас, а то вы что-то затихли...

***
Пока Гордон добирался до дома Хью, растущее недовольство набирало силу и прямо с порога, он выплеснул всё, что накипело за это время.
– Эта ваша методическая литература полный хлам. Я ни черта не понял, что там написано.
– Ты это о чём? – опешил Хью, не сразу вспомнив, в чём дело.
– О вашей гравитации, Хью. Я чуть не разбил свой ноутбук, пытаясь осилить эту фигню. Или я дурак или авторы этой гипотезы полные кретины.
– Хе-хе, – улыбнулся Хью. – Я предупреждал тебя, что это сложный предмет. Придётся попотеть. Но давай успокоимся и попробуем разобраться, что у нас там за трудности. Я пока поставлю чай, а ты проходи и постарайся успокоиться.
– Ну так, – сказал Хью, когда разлил чай по чашкам и с удовольствием сделал первый глоток душистого напитка. – Давай по порядку. В чём там твоя проблема?
Гордон уже немного остыл и заговорил намного дружелюбнее.
– Книги – это какая-то мура. Я там вообще ничего не понял. Но это ладно. Я не учёный всё-таки. Вот видео. Оно меня просто убило. Пока смотрю – всё вроде пониманию. Всё просто и доступно. Но как только фильм кончается; мой мозг сразу теряет нить повествования и отказывается что либо понимать. Прямо мистика какая-то. Все эти качели, смещения центра тяжести – всё куда-то исчезает и мозг начинает кипеть. Я раз пять смотрел и каждый раз одно и то же. Пока смотрю – всё ясно и понятно. Как кончилось – в башке туман и понимания ноль. Как такое может быть? – не понимаю. Со мной это первый раз.
– Наша беда в том, что мы стараемся постичь это мир без должных знаний, – философски заметил Хью. – Всё знания сводятся к упрощенным аналогиям: вот эти аналогии и подводят. Ваш мозг не в силах понять то, о чём он не имеет ни малейшего представления, вот он и впадает в прострацию. Конечно, представлять электрический ток катящимися шариками по проводам очень удобно, но так безумно далеко от истины, что даже не знаю, смогу ли я тебе помочь. С другой стороны, как вы справедливо как-то заметили мне, что если я не могу выразить это нечто простыми словами, то я сам ни черта не понимаю в этом. Отчасти это справедливо, хотя бы потому, что я и сам многого ещё не понимаю. Есть вещи, которые понять мы ещё не в силах не потому, что они слишком сложны, а потому, что у нас не хватает чувств, чтобы представить это. Даже имея математический склад ума, нужны определённые ассоциации. У вас, Генри, к сожалению, ни того ни другого. Вот ваш мозг и кипит. Ну что же. Попробуем всё же решить эту проблему.
Мыслить аналогиями не так уж и плохо, даже если они чудовищно далеки от действительности. Это даёт уверенность, что рано или поздно мы найдём взаимопонимание между нашим внутренним миром и внешним.
– Глубокая мысль, – хмыкнул Гордон.
– Если будете ёрничать, – осадил его Хью, – лучше тогда и не начинать. По правде сказать, мне эти беседы на эту тему совершено не нужны. Научить вас я ничему не смогу и, в общем-то, это пустая трата времени. Но поскольку я уважаю стремление людей познать мир, а вы, к тому же ещё и мой лучший друг, то только поэтому я постараюсь дать вам представление об этом явлении. Предупреждаю сразу: это весьма условное представление о реальности.
– Извини, Хью, – смущенно кашлянул Гордон. – Я постараюсь вести себя прилично.
– Правда? – иронично улыбнулся Хью. – Боюсь, вас хватит ровно на пять минут. Но приступим, пожалуй.
Хью как бы внутренне собрался и закатил в раздумье глаза.
– Начнём, пожалуй, с самого простого. Если посмотреть на таблицу Менделеева, то мы обнаружим, что все элементы периодической системы имеют электроны. Говоря ещё проще, все тела подвержены влиянию электромагнитного поля. Абсолютно все. Других просто нет.
Если взять для примера водород, то и там есть электрон.
– Хотите сказать, – догадался Гордон, – что один единственный электрон удерживает в связке нейтрон и позитрон?
– Да. Совершено верно. Но справедливости ради надо сказать, что всю мощь задаёт матрица.
– Они же вроде нейтральные частицы? – засомневался Гордон.
– Позитрон положительная частица, – возразил Хью. – Вот они и стискивают нейтрон так, что ему деваться некуда.
– Тогда зачем нужна матрица? – задумался Гордон. – Плюс с минусом и так притянутся.
– Электрон не совсем частица, – отмахнулся Хью. – По сути, это квант энергии. Переносчик магнитного поля.
– А кто же тогда по проводам бегает? – резво отозвался Гордон.
– Это, так сказать, свободные электроны. Наш связаный. Кроме как держать нейтрон, он больше никуда убежать не может.
– Я что-то ничего не понял, – гнул своё Гордон. – Ты говорил, что у электронов скорость маленькая, а тут они уже переносчики. Тогда что? Они со скоростью света по проводам скачут?
– Брр, – сердито замотал головой Хью. – Ты меня совсем запутал. Кто там скачет и кто кого погоняет мы с тобой потом разберёмся. К нашему делу это абсолютно никакого отношения имеет. Каждый электрон держит свой нейтрон и точка. Это понятно?
– Понятно, – вздохнул Гордон. – Просто я думал, что все электроны скачут по проводам. А тут уже какие-то свободные появились.
– Ну, это в двух словах не объяснишь, – согласился Хью. – В простейшем виде это выглядит так: как только связанный электрон получит переизбыток энергии – ну там утюг в розетку сунешь или машину начнешь заводить, нагрузка возрастает и электрон сбрасывает излишки энергии в виде такого же кванта как и он сам. А уж этот свободный электрон и разогревает тебе утюг. А может и в виде солнечного света лишняя энергия быть. Это не важно. Хоть костёр под ним разожги. Просто эффект разный будет. Но ты опять увёл меня от темы. Вот теперь вспоминай, о чём я там говорил.
– Электрон квант энергии, – напомнил Гордон.
– Ну да, – обрадовано подхватил Хью. – Только тебе лучше считать его частицей. А то совсем запутаешься.
– Да нет, – возразил Гордон. – Понятно вроде. Нормально всё.
– Что нормального-то? – вспыхнул Хью. – У тебя никаких ассоциаций на этот счёт пока что быть не может. Что для тебя энергия в чистом виде? Плазма, огонь, свет или гром небесный?
Гордон задумался и, пожав плечами, так и не ответил.
– Вот видишь, – урезонил его Хью. – Энергия для тебя пока что гром небесный. Раскаты слышишь, но что и как не ведаешь.
– Ну, у тебя-то образ есть, Хью, я полагаю. Не поделишься?
– Нет. Не поделюсь. Рано ещё. Мой образ тоже не бог весть что. А может он тебе и не понадобится. Свой найдёшь. Так даже лучше будет. Своё есть своё. В конце концов, тебе не диссертацию защищать.

Хью ненадолго умолк и Гордон тоже задумался о чём-то своём.
– Ну, в общем-то, – нарушил молчание Гордон, – я понял, как это работает. Маленький электрон сжимает звёзды, строит галактики и планеты и гравитация как бы не нужна. Я имею в виду гравитоны и пространство-время. Но раз всё построено только на энергии, то откуда взялись тогда диэлектрики? Ведь если разобраться, то вся эта наша материя сплошной конденсатор. Я даже не знаю каким числом их выразить.
– О-о, – восхищённо пропел Хью. – Я вижу, вы начинаете прозревать. Мои труды не прошли для вас даром. Похвально. Между прочим, ты первый, кто так быстро нашел сходство с этим элементом. Обычно иллюстрации ядер атомов напоминают кучу малу и понять суть там крайне сложно. Позвольте спросить: откуда такие познания о конденсаторах?
– Да-а, – нехотя отозвался Гордон. – Когда-то занимался радиолюбительством. Оттуда и знаю.
Он улыбнулся, вспомнив юношеские годы, и поведал свою грустную историю:
– Свой первый приёмник я собрал лет в десять или двенадцать. Точно не помню. Правда, собирал я усилитель, а получился почему-то приёмник. И самое интересное, что запел трансформатор. Я даже и не понял сперва: откуда музыка? Динамики не подключены были. Как такое могло получиться до сих пор не пойму. А уж сколько конденсаторов я спалил и не счесть. Только успевал колпачки от них собирать, да бумагу от платы отскрёбывать. Пока до меня дошло: что плюс с плюсом надо соединять, а минус с минусом.
– Ну, – добродушно улыбнулся ему Хью, – у меня тоже не всё получалось. Я свой первый приёмник вообще, думал, никогда не соберу. Хотя там всего три детали было. Но ничего. Разобрался со временем. И ты разберёшься.
А насчет твоих диэлектриков ничем тебе помочь не смогу. На эту тему я вообще как-то не думал. Пофантазировать можно, конечно. Но, ответов типа: откуда это всё взялось – не существует. Для нас главное сейчас понять, как это всё работает. А почему и как вся эта божественная красота появилась - дело десятое. Хотя, если честно, порой страсть как хочется узнать.
– Мне тоже, – расчувствовался Гордон. – Прилетели бы какие инопланетяне и разжевали бы нам, дуракам, что и почём.
– Думаешь, они знают? – усомнился Хью. – Вряд ли. Для этого надо родиться первым, – улыбнулся он, – но и тогда останется вопрос: кто тебя создал?
– Глупейшая история, – устало откинулся на спинку кресла Гордон. – Чтобы что-то появилось – надо, чтобы это что-то было. А чтобы это что-то было, надо, чтобы это появилось. Замкнутый круг.
– Таинство, – надзирательно потрясая пальцем, уточнил Хью. – Великое таинство космоса.
– Да бросьте вы, Хью, – сердито отозвался Гордон. – Какое там к чёрту таинство. Просто мы: жалкие микробы, пытающиеся своим жалким умишком познать вселенское чудо.
– Это не совсем так, – хитро улыбнулся Хью, – но это тема для отдельного разговора. И ваш конденсатор играет там совсем не последнюю роль.
– Он что там, матрицу перезаряжает? – не понял Гордон.
– Ну, – замешкался Хью, – у него способностей много. В данном случае я говорил о нём как о ячейки памяти.
– Конденсатор? – недоверчиво переспросил Гордон.
– Да, – утвердительно кивнул Хью. – А что? Вас что-то не устраивает?
– Просто я как-то не встречал подобных устройств.
– Да нет. Есть. Просто они не так эффективны как в природе.
– А зачем нам эти ячейки памяти?
– Ну как же, – растерялся Хью. – Мы же пытаемся понять, как устроена вселенная. Разумная вселенная.
– А-а, – расстроено выдохнул Гордон. – А я думал, мы изучаем устройство мира. Законы физики, так сказать.
– На кой чёрт они тебе сдались?! – не выдержал Хью. – Законы эти. Ты что? инженер? Или академик какой? Ты даже корень квадратный из ста в уме извлечь не сумеешь, а хочешь какие-то законы изучать. Или я ошибаюсь? Нет?! Тогда кого чёрта ты мне тут голову морочишь? Твоя задача увидеть общую картину мироздания, а не как там фотосинтез происходит. Я же предупреждал тебя, что аналогия не есть тождество реальности. Это как пленка в кино. На экране ты видишь живой мир. Люди двигаются, говорят, а по сути ничего этого нет.
– Ну, там кадрики есть, – не сдавался Гордон. – Посмотреть можно.
– А звук? Его тоже можно посмотреть? Но ты прав. Фильм складывается из кадриков. Я другое хотел сказать. Жизнь и кадрики тоже своего рода аналогия, но ничего общего между ними нет.
– Нет, есть, – ехидно улыбнулся Гордон. – Последовательность действий.
– Ты твердолобый осёл, – вспылил Хью. – Я объясню тебе, в чём разница между мной и тобой. Ты можешь фантазировать как угодно и сколько угодно. Какой мир бы ты мир не придумал – он останется лишь только твоей фантазией. Ты не можешь ничего просчитать и все ваши фантазии, по сути, фантасмагория, с легким налётом реальности. Я тоже живу в удивительном мире фантазий, но не беру их с потолка, как вы, а использую выводы из предпосылок теорий. В этом наше основное различие, поскольку без меня ты вообще не можешь придумать ничего путного. У тебя ничего нет. Весь этот мир электронов, протонов и нейтронов придуман нами и дальше этого тебе не прыгнуть. Если завтра мы объявим, что ничего этого нет – у вас останутся только тупые зомби да вурдалаки. Ты дилетант, Генри и смирись с этим.
– От дилетантов тоже есть прок, – не сдавался Гордон. – Я же догадался про конденсаторы. Готов поспорить: никто из твоих студентов до этого даже близко не додумался!
Хью устало махнул рукой.
– Тебя ничем не прошибёшь. Ладно. Давай оставим это. На сегодня хватит.

Не понравилось?

Нет, довольно любопытно.А дальше? Познали они вселенную?

Всё будет.

Угу, Вы и тему "мы - роботы" обещали продолжить, но я так и не дождался...

Я тоже )

По содержанию: это пантеизм. Бог=природа=космос. Тему раскрыли Гераклит, Ксенофан, Аврелий, Лао-цзы, Бруно, Спиноза.

По форме: диалоги знатно отработал Платон.

Товарищ moiser, соберитесь. Дайте нам что-нибудь новое ;-)

Не фига. Подобного нет у никого.

Виноват. Я думал, что это уже никому не интересно. Продолжение есть в проза. ру и дзене. Выложу и здесь. Но где-то через неделю.

Очень содержательный ответ.

А что вы Хотели услышать?

Я разработал уникальную гипотезу строения мира. Вплоть до самых мелочей. Заметьте, я не привожу ни одной формулы. Всё описано на бытовом уровне. Что ещё надо?

Манул, а как вы думаете?

Таких как вы много, ааши вопросы связаны с незнаем внутренней кухни науки, вообще что это такое и как ей надо пользоваться.

Я так не впубился, почему трубки позвоояют быстрее света думать вселенной?

Мне нужно рассмотреть всю картину целиком, чтобы оценить ее. Пока ничего конкретного сказать не могу. Понравилось рациональное зерно, что обычный человек может фантазировать что угодно. А ученный в рамках парадигмы.

Мне не понятна идея быстрого обмена информации через субтрубки энергетические, поясните пожалуйста. Скиньте свлку на прозу или дзен пожалуйста.
Как прочту, так пройдусь по тексту.

А предыдущее сообщение тоже мне?

Манул, прочитайте внимательно теорию Большого взрыва. Последнюю версию. Всё поймёте.

Ни что не ново под луной, это раз. Во вторых, основную идею пантеизма можно объяснять бесконечным числом способов. Но основа действительно древняя, как мир.

В рамках современных научнвх знаний мы еще ничего не знаем. Слодные теории и модели, описывающие квантовый и макросеопический миры это костыли, гадания на кофейной гуще. Другого инструмента у нас сейчас нет. Нужны новые революционные открытия.
Что касается научной картины мира она дает определенное мировозрение. Но в этом мировозрении огромные белые пятна, которые позаоляют встраивать туда религиозные, мифические, эвристические размышления, идеи. Посему у каждого свое виденье, исключение сектанты и догматисты.
Стремиться познать мир необходимо, но нельзя догматично следовать накопленным знаниям.
В настоящий момент у меня сформирована картина мира, как метафизическая, ьак и научная. Но она применима лишь ко мне. Возможно часть моего виденья может придти по вкусу кому то еще. Тем не менее, моя картина, мое виленье не отрадает объективную репльность и реальное положение/структуру и устройство мира. Это как в пиратах, рисунок ключа, вместо самого ключа.
Единственное ращумное действие скйчас, делиться саоими измышлениями о мироустройстве, обсуждать их и принимать для себя те или иные варианты. То есть корректировать то, чем вы заполняете белые пятна. Тогда будет развитие вашей личности. Стагнация - то есть решили что все знаете и больше ничего уже не убелит, прмведет к постепенной деградации, костности мышления. А если и ао все забить на процесс обдумывания мира, то превратитесь в животных, рано или поздно.
Игры рпзума нужны для поддержания тоноса сощнания, ращума, души. Вечные вопросы нужны нашей психики для здоровья и развития. Мир может быть любым и он любой для любого. Главное чтобы человек мог нормально жить в рамках этого мира. Чтобы картина мира, мировозрение не давило, не пугала, а наоборот вдохновляла. Остпльное мелкие не значимые детали.

Можно сылку пожалуйста. Сейчас много мусора научного, вдруг не то найду.

А фиг его знает. Кажется, инфлянционная, называется. Я не пользуюсь википедией.

Я знаю ее, не понимаю вашу идею

Суть современного научного мировоззрения - это и есть признание того факта, что мы многого не знаем (в противовес средневековой догме). Это умение наблюдать, задавать вопросы, ставить теории и проверять их.

Если в Средние века люди считали, что все есть в священных книгах, что мы можем лишь попытаться приблизиться к мудрости древних, зубря догмы, то сейчас мы нормально относимся к белым пятнам в нашей картине мира.

Значит, не знаете. Вселенная расширилась до сегодняшних видимых размеров за доли секунды. Ну или возле того. Строго говоря, из этого следует, что скорость света в этой среде ограничена только этой средой. Честно, говоря я не сторонник этой гипотезы. Хотя на данный момент она меня устраивает. Такой вот парадокс.

ну это понятно, так каков механизм, причем трубки?

Причём трубки?
Это матрица. Благодаря ей мы может увидеть свет. И вообще всё то, что существует на данный момент. А благодаря нашей теории БВ она может расширятся с какой угодно скоростью. Напомню, наша вселенная расширилась за пару секунд. Но тогда придётся признать, что есть полная пустота. А так не бывает. Поэтому здесь и трубки, с их сложной топологией. Но об этом как-нибудь потом. Я устал и башка совсем не работает. Отошлю-ка я вас пока к квантовым компьютерам. Там есть кое-что полезное для вас. Только не верьте всему...

что означает матрица? какое определение?

Манул, я пока не могу говорить на эту тему. Я сказал из чего она состоит и пока достаточно. Поймите, рассказ не закончен и некоторые вещи я не могу пока раскрывать, поскольку об этом ещё будут суждения моих героев. Может, это и не взорвёт ваш мозг, но надолго задуматься заставит.

Гордон был в хорошем расположении духа и было заметно, что ему не терпится поведать Хью очередную историю из его жизни. Смешинки так и лучились в его глазах и как только он сделал маленький глоток чая, то довольно улыбнулся и словно, между прочим, сказал:
– Недавно заходил к Арчену. Ну знаешь его, наверное? Он через пару кварталов от тебя живёт. Толстый такой, как бегемот. Он в каком-то конструкторском бюро работает. Беркли, кажется. Но это не важно.
Так вот. Прихожу, я значит, к нему, а он в телевизоре копается.
Я его спрашиваю: что это он с ним делает? А он мне говорит: да вот сломался. Хочу попробовать починить.
Тебе это надо? говорю. Вызови телемастера. Он тебе за пять минут всё починит.
Видно так и придётся сделать, говорит он. Хотел сам починить, да ни черта не пойму в чем дело. Всё вроде в норме.
Тут учиться надо, прежде чем в телик лезть. Думаешь, это так просто? Это раньше просто было, а сейчас одни микросхемы. Сам чёрт не разберёт, говорю я ему.
Да я лучше всякого телемастера всё знаю, кричит он. Я работу этой схемы как свои пять пальцев знаю. Сам каждый день с этим занимаюсь.
С телевизорами? Спросил я.
Нет. У нас другое направление. Но тоже всё на полупроводниках. Так что я в этом кое-что понимаю.
Я спорить не стал.
Мы поболтали ещё с полчаса, а потом Арчен плюнул и вызвал мастера.
Тот пришёл. Минут пять поковырялся. И телевизор заработал.
Арчен давай ему жаловаться: я сам, мол, физик. Работу схемы «от и до» знаю, а дефект найти не могу. Не знаешь в чём дело?
Как ты думаешь, Хью, что он ответил на этот вопрос?
Хью задумчиво приподнял брови слегка пожав плечами, сказал:
– Может, практика. Им ведь не важно, что и как работает в деталях. Главное знать назначение и принцип работы устройства. И вообще, я думаю, что там дело не в телевизоре было.
– Как ты догадался, – изумлёно воскликнул Гордон.
– Опыт, друг мой. Это кабельное телевидение и меня достало. Сам-то я почти не смотрю, а для жены это чуть ли не божество. С ума сходит по своим сериалам.
– Моя тоже такая, – грустно вздохнул Гордон. – И что она в них находит? Ни черта не понимаю.
– Да кто их поймёт, – поддакнул Хью, – этих женщин.
– Да уж, – иронично усмехнулся Гордон. – Мы никак в своих женщинах не разберёмся, а пытаемся тайны вселенной постигнуть.
– Ну, – лукаво улыбнулся Хью. – Это тоже женщина. В том смысле, что она нас родила. Так что ничего удивительного здесь нет.
– Да я, в общем-то, не об этом, – вздохнул Гордон. – Грустно как-то. Живешь, вот, живешь, в придуманном вами мире, а так и помрёшь ничего не узнав по-настоящему.
– Почему придуманном? – не понял Хью.
– Ну, взять хотя бы матрицу вашу. Вы же её выдумали, чтобы в теории всё гладко было. Чтобы сошлось всё. Концы с концами, так сказать.
Хью от досады поморщился, но поразмыслив, согласно кивнул.
– Какая-то доля истины в твоих словах есть. Но. Нужно же было как-то обозначить это явление. Между прочим, я ничего не придумывал. Это само появлялось в ходе расчётов и анализа. Любое тело требует среду для перемещения в пространстве. Рыбы плавают в воде. Мы тоже не по пустому месту ходим. Строго говоря, абсолютной пустоты не бывает. Её вообще нет. Вы никак не поймёте. Пространство это среда. Матрица.
– Но эта же матрица тоже в чём-то плавает? – перебил его Гордон. – В другой матрице?
Хью усмехнулся и тут же вперил грозный взляд в Гордона.
– Вы каким местом меня слушали, когда я говорил про свойства матрицы? Задним? Объясняю ещё раз. Эти трубочки. Струны. Называйте их как хотите. Имеют сложную топологию. Каждая из них как бы замыкается на саму себя, но это не совсем точное представление. Представьте себе дверь, пройдя которую, вы попадаете в макромир, а вернувшись обратно, попадаете в микромир. Представили?
Гордон задумался и почесал макушку.
– Ну, вроде как... но что-то вокруг этой матрицы должно же быть? Не в пустоте же она висит?
– Нет никакой пустоты. Только матрица. Нет никакого пространства за пределами матрицы. Вообще ничего нет. Даже пустоты. Так вами любимой.
– Но чего-то там должно же всё-таки быть? – растерянно пробормотал Гордон. – Так не бывает.
Хью потерянно вздохнул и развёл руками.
– Я понимаю, конечно. Вам трудно сиё представить, но аналогий, кроме как двери, я вам представить пока не могу. По крайней мере, пока.
– Так эта матрица, что,бесконечна? – задумчиво проронил Гордон.
– В этом-то и вся соль. У неё нет пределов. Она бесконечно огромна и в тоже время бесконечно мала. Как капля воды, в которой отражается весь мир.
– Но вокруг этой капли тоже есть пространство, – растерянно заметил Гордон.
– К черту! – вскипел Хью. – На сегодня хватит. А то меня кондрашка хватит.
– Ладно, вам, успокойтесь, – примирительно улыбнулся Гордон. – Я просто не пойму: нафига нам такая матрица? Нельзя было что-нибудь попроще придумать?
– Нельзя, – успокаиваясь, буркнул Хью. – Я ничего не придумал. Оно само так выходит. И я думаю, что это так и на самом деле. Бесконечная точка пространства.
– Выходит, – задумчиво произнёс Гордон, – мы единственные в этом мире.
– Ну почему же, – возразил Хью. – Таких вселенных, как наша, может быть множество.

– И всё-таки я никак не могу представить эту конструкцию, продолжил гнуть своё Гордон. – Даже если я внутри шара, то снаружи обязательно что-нибудь будет. Но если только очень длинный туннель... и ты всегда приходишь в одну точку.
– Нет, это неверная аналогия. Тогда уж лучше пусть будет пещера. Вышел: и вокруг бескрайние просторы. Зашёл обратно: и пещера сужается всё больше и больше. Но и ты как бы уменьшаешься. Чисто умозрительно, конечно. Только протиснулся в последнюю щель и бац – ты снова на бескрайних просторах. Пошёл обратно и та же история. Как-то так.
– Ну тогда, да, – подумав согласился Гордон. – Вопроса: а что дальше? как бы не возникает. Но опять же. Если представить себе это как некую область, то вопрос остаётся. Но оставим пока в стороне эту проблему. Я думаю, к этому надо просто привыкнуть. Сложно, с наскока, запрыгнуть на этого диковинного зверя. Я сейчас о другом подумал. Ну вот ладно. Появилось это непонятное чудо посреди космоса – непонятно откуда и неизвестно когда. А что тогда дальше? Ведь по вашей теории она просто не может исчезнуть, умереть. Ей просто некуда тогда деваться. Что тогда? Ведь рано или поздно вселенная должна состариться и умереть. И вот вам, пожалуйста, пустота. Как вам такая перипетия?
– Я должен буду вас огорчить. Не дождётесь. Энергия никуда не исчезает. Да. Она может опять трансформироваться в матрицу, но как только произойдет спонтанный всплеск энергии – возникнет новая вселенная. Только и всего. Так что пустоты вы не дождётесь.
– Жаль. А я надеялся что время, в конце концов, убьет всё.
– Не хочется вас огорчать, в очередной раз, но время, как физическое явление, не существует. Это всего лишь удобная мера измерения и к природе вещей она никакого отношения не имеет.
– Да?!
– Да.
– Черт возьми! – наигранно воскликнул Гордон. – Гравитации нет. Времени нет. На чём тогда мир держится? На матрице?
– На вере и электромагнитной силе, – невозмутимо ответил Хью. – Без них бы наш мир давно рассыпался.
– А что, вера это тоже физическое явление?
– Отчасти. По сути, мы живые генераторы электрического поля. Так что вера тоже играет свою роль.
Видя растерянную задумчивость Гордона, Хью улыбнулся.
– Шучу. В мире есть только одна сила - электромагнитная. Она одна держит этот мир и управляет всеми процессами. Без неё ничего бы не было. Ни нас, ни матрицы, ни вселенной.
– Будет печально, если вы ошибаетесь, – скорчив постную физиономию, лукаво обронил Гордон.
– Сомневаюсь. Даже вам, несведущим в науках человеку, должно быть видно, что кроме как электромагнитной силы мы не наблюдаем ничего. Можете взять любой процесс: от вспышки водородной бомбы до ничтожной бактерии, которая просыпается в благоприятных условиях. А что значит благоприятные условия? Свет? Тепло? Пища? Нет. Это электромагнитный фон, на который настроена её днк. Тот же вирус может спать в вас годами, где вроде есть всё необходимое для его существования и вдруг просыпается, когда казалось, как говорится, ничто не предвещало. А просто изменился электромагнитный фон и вирус ожил.
– Не спорю, – согласился Гордон. – Каждое существо излучает что-то, но кто тогда настроил это самое днк?
– Тут, в общем-то, и не надо ничего настраивать. Мир устроен так, что каждый стремиться съесть другого и здесь, я думаю, всё элементарно. Как только спектр излучения подходит для поглощения, организм активируется.
– Вот и я не понимаю, почему ваша разумная вселенная, – неожиданно вставил Гордон, – не пытается нас съесть, а наоборот, создала нас для её защиты? В чём фокус? Мир действительно устроен так, что все мы являемся пищей.
– Так она же разумная, – улыбнулся Хью. – Мы ведь тоже разводим всякую живность.
– Да, – смутился Гордон. – Я как-то упустил это из виду.
Ну и какие у неё планы на будущее? – пытаясь скрыть свою неловкость, вымученно улыбнулся он.
– Не знаю, – пожал плечами Хью. – Мы язык зверей понять не можем, а вам подавай вселенную. Поживем, увидим. Но одно я знаю точно. Если мы не справимся – придут другие.
– Мозги у неё больно большие чтобы думать, – недовольно буркнул Гордон. – Какой прок может быть от жалкого человечишки, который сам нуждается в защите.
– Размер, сам по себе, не имеет значения. У некоторых видов они гораздо больше нашего, но проку от этого ноль. У нас размер тоже не ахти какой, и мне кажется: не выбери нас вселенная в свои союзники, мы бы так и остались на уровне обезьян.
– Хотите сказать: она думает за нас?
– Нет. Но наше второе «я» своим происхождением обязано именно ей. Я не оговорился. Многие пытаются поставить своё личное я на первое место, но главным является всё же подсознание. Именно оно управляет всем нашим телом, а мы лишь указываем направление.
– Смелое предположение.
– Возможно. Но я склоняюсь к мысли, что это именно так. Возьмём к примеру тех же обезьян. У них четыре конечности, как у нас и вроде бы мы находимся в равных условиях. Я имею в виду возможность выполнять сложную работу. И тем не менее, они не сдвинулись в своём развитии ни на йоту. А человек, даже затерянный где-то в джунглях Амазонки и не видевший ни разу цивилизации, способен за пару дней освоить даже андроид. Заметьте, он тоже не развивался, пребывая на первобытном уровне, а всё же ему достаточно легко усвоить чудеса прогресса. А вот обезьяне, это не удастся никогда. Даже, если она всю свою жизнь проживёт с человеком.
– Ей просто этого не надо, – глубокомысленно заметил Гордон. – Дельфины тоже, говорят, умные. Ну и что?
– Диким племенам это тоже как бы не надо. Их и так всё устраивает. И тем не менее. А у дельфинов одни только мозги и есть. Будь у вас плавники, много бы вы смогли что-то сделать? То-то, – надзирательно заметил Хью, увидев, что Гордон задумчиво приподнял брови.
– Я бы плавал, – улыбнулся Гордон
– Вот этим они и занимаются. Большего им не дано. А так конечно. Кто знает, если бы у них были конечности как у нас. Хотя, лично я, не вижу смысла строить что либо под водой.
– Я бы на их месте, такой большой загон для рыб построил, чтобы не бегать за ними по морю.
– Бегать всё равно придётся. Кормить вы их чем будете?
– Вообще-то, да, – смутился Гордон. – Планктон поймать ещё труднее. Пусть плавают...
– Единственное, что они могли бы построить, так это знак для людей, что они такие же как мы. Но раз до сих пор они не сделали этого, то значит, у них нет понимания происходящего. Нет того второго «я», которое присутствует у нас.
– Возможно, вы правы, – согласился Гордон. – Хотя я придерживаюсь другой точки зрения. Они просто понимают, что это бесполезно делать. Людей этим не остановишь.
– Кто знает. Может быть и так. Однако шаг не сделан и это всего лишь предположение.
– У вас тоже одни предположения, – упорствовал Гордон. – Второе «я» дано человеку богом, а не вашей разумной вселенной. Все эти чувства, эмоции; не говоря уже о мимике – не могут быть даны ею. Зачем? Для чего? Да и что она может знать об этом?
– Хороший вопрос, – согласился Хью. – Но я и не говорил об этом. Я говорил об осознании себя как личности. Способности к творчеству. А этого, согласитесь, у животных нет. Ни одно животное не пыталось изобразить себя или окружающий мир, даже, если предоставить им все условия для этого. Я уж не говорю о чём-то более сложном. Вырастить дерево, например. Или построить песочный замок. Между прочим, про эти чувства, мимику вы удачно подметили. Я давно над этим размышляю. Вот идёт человек, улыбается. Может, что-то приятное вспомнил или мысль удачная пришла. Никто из зверей не способен на это. Даже ваши дельфины. А человек может. Откуда всё это? Должна же быть основа всему этому? И не нахожу ничего. Только и остаётся думать, что это так сказать, побочный эффект нашего «я». Вот такие неглубокие мысли на этот счёт.
– Собаки тоже могут радоваться, вообще-то, – не согласился Гордон. – Хвостом виляют. Это у них вместо улыбки.
– Могут. Даже грустить, если хозяин потерялся. Но я немного не об этом. Я об отвлечённых понятиях, а не непосредственных. Вот ты же можешь радоваться в предвкушении нашей встречи? Думаешь, собака тоже может так?
– Ну, не знаю, – задумчиво почесал подбородок Гордон. – Может и может. Её же никто не спрашивал, а сама она никогда не скажет, отшутился он.
Хью улыбнулся и посмотрел на часы.
– Ладно. На сегодня хватит. Мне ещё поработать надо.

– Последний вопрос. На засыпку, – застыл в просительной улыбке Гордон.
– Хью насторожился, ожидая подвоха, но согласно кивнул.
– Как, по-вашему, или каким образом вселенная дала это второе «я» землянам.
Казалось, Хью даже немного расстроился.
– Ну, это довольно просто, я думаю. Нас просто подключили к матрице и таким образом высвободили значительный объём памяти. Основная нагрузка легла на подсознание, а мы смогли приступить к творчеству.
– Но эта матрица чёрт знает где. Каким образом мы общаемся с ней?
– Ха-ха, – рассмеялся Хью. – Матрица вокруг нас. Она везде. Так что никуда бежать не надо. Она пронизывает весь наш мир и нас в том числе. Мы, можно сказать, купаемся в ней. Другое дело, каким образом формируется связь между нами и матрицей. Этого я пока не знаю, к сожалению. Возможно, это какой-то орган, возможно, что-то другое. Но я в этом разберусь обязательно.
– Если только это происходит на самом деле, – вставил Гордон.
– Да, – согласно кивнул Хью. – Если такая связь существует на самом деле.

Норм

Спасибо

Не надоело?

***
Гордон выглядел каким-то рассеянным, даже подавленным и Хью невольно спросил его о самочувствии.
– Да нет, – отмахнулся Гордон. – Всё нормально. Недавно потерял сразу двух толковых сотрудников, вот и приходиться разгребать за них.
– А что с ними случилось? – полюбопытствовал Хью.
– Авиакатастрофа. Оба летели на семинар в Бостоне. И не долетели...
– Мда, – вздохнул Хью. – Такое случается. Техника не совершенна. Соболезную.
– Да, к сожалению, – грустно проронил Гордон и вяло улыбнувшись, спросил:
– Ты что-то там говорил о бессмертии? Майкл куда-то задевал последний отчёт. Нельзя там спросить у него, куда он его дел?
Хью улыбнулся, но ответил вполне серьёзно:
– Если бы мы имели голографическую модель вселенной, то сделать бы это было легко. К сожалению, это работает лишь отчасти. Так что тебе придётся искать отчёт самому.
– А что, – удивился Гордон. – Наши мысли тоже записываются?
– Нет, – отрицательно мотнул головой Хью, но тут же поправил себя. – Точно не могу сказать, конечно, но скорее всего, нет. А вот наши поступки: вне всякого сомнения. Строго говоря, – улыбнулся он, – все, что сотрясает эфир, то есть, все наши движения, должны записываться. Правда, эта информация не так долговечна, как бы нам этого хотелось, но иногда это может храниться миллионами лет. Так что ваш отчёт мог вполне быть найден даже сейчас, при условии, конечно, что есть соответствующая аппаратура. Но её пока нет.
– Ладно, буду искать сам, – вздохнул Гордон, – раз уж мысли эфир не сотрясают.
– Кстати, – оживился он, – если информация недолговечна, то как тогда может думать твоя вселенная? Она же вспомнить ничего не сможет, а тут ещё и думать надо чем-то.
– Эта память другого рода. Информацию могут записывать практически все вещества. Одни лучше, другие хуже. Кристалы, например. Но эта информация быстро затирается новой и извлечь её будет довольно сложно. Поэтому я и говорил о том, что всё зависит от условий хранения. Если каким-то образом кристалл ограничен в поступлении новой информации, то старая будет храниться веками.
– Пока кристалл не разрушится, – меланхолично продолжил Гордон.
– Да, – подтвердил Хью. – Пока носитель не разрушится.
– А матрица у нас вечная и, стало быть, информация будет храниться вечно, – констатировал Гордон.
– Не совсем так. Сама по себе матрица ничего не хранит.
– Ну вот тебе раз… – наигранно расстроился Гордон. – Я-то думал, что это кладезь знаний, а это пустышка какая-то.
– Ты не понял. Матрица хранит информацию, но только ту, что заложена в ней изначально. Это как ПЗУ у компьютера. Её изменить нельзя.
– И кто же тогда заложил в неё эту память? – насмешливо спросил Гордон.
– Да бес его знает! – раздражённо воскликнул Хью. – Мы опять возвращаемся к бессмысленному диалогу. Считайте, что это произошло случайным образом. Само собой.
– Тогда, – глубокомысленно заметил Гордон, – вариантов вселенной должно быть множество.
– Не спорю. Может быть и так. Но раз уж по-другому не получилось, то может, их не так уж и много. Измени сейчас любую константу и всё пойдёт кувырком.
– Да-да, – обрадовано встрепенулся Гордон. – Я давно хотел узнать: что будет, если скорость света изменится?
– Свет это волна. Поэтому говорить только о свете будет неправильно. Это, во-первых. Во-вторых, константой это является только косвенно. Но не будем углубляться в дебри научной казуистики. Нас интересуют лишь последствия этого события. Допустим, что она стала меньше.
На первый взгляд ничего измениться не должно. Ну, подумаешь, рассвет чуть подзадержится. И то, только в момент этого великого события. На самом деле всё гораздо страшнее. Все процессы на солнце замедлятся и оно страшно потяжелеет. Фотоны... ну если скорость будет не слишком мала – ещё посветят немного. Но это будет уже неважно. Нас ждёт страшный апокалипсис. Солнце схлопнется, словно пустая картонка, превратившись в черную дыру и мир погрязнет во мраке. Земле тоже достанется. Силы гравитации уменьшатся и мы, слетев с орбиты, понесёмся дальше, навстречу своей погибели. Впрочем, мы умрём гораздо раньше, превратившись в комок грязи. Так что константы менять не стоит.
– Страшная история, – вздохнул потрясённый Гордон. – Пожалуй, оставим константы в покое. Пусть Земля и дальше вертится. А я, признаться, думал, что всё будет только лучше. Если скорость света увеличится, то мы быстрее сможем достичь других планет.
Хью улыбнулся и сочувственно покачал головой.
– Для этого ничего менять не надо. На наше счастье, изменить какую-нибудь только одну константу нельзя. Они изменятся все разом. Но это будет уже совсем другой мир. Хотя, вполне может статься, что мы этого даже не заметим.
– Ужас. Как можно не заметить такого?
– Можно, – убедительно кивнул Хью. – Наше сознание тоже ведь будет меняться. Это только кажется, что мы будем думать по-прежнему и так же оценивать события. Вот что такое мысль, по-твоему?
– Мысль? – Гордон пожал плечами и сказал первое, что пришло в голову.
– Химическая реакция какая-нибудь, наверное.
– Угу, – иронично хмыкнул Хью. – Реакция. Химическое озарение. Браво. Я восхищен.
– Не обижайтесь, – заметив обиженную физиономию друга, сказал он. – Мы оба в этом деле профаны, поэтому давайте рассуждать с точки зрения обывателя.
Я как-то задумался над этим и пришел к удивительному выводу: мы мыслим глазами. Точнее, образами. Я, правда, не знаю, где этот образ формируется: в зрительной коре мозга или на сетчатке глаза, но я думаю, что на сетчатке. Это мне, как физику, больше импонирует. Но есть ещё один способ мышления – это когда мы говорим как бы про себя. Внутренний голос, так сказать. Здесь никаких предположений я не сделал – трудно понять, откуда это исходит. Возможно, это работа нашего сознания отвоёванная у подсознания. Не знаю. Но один факт поверг меня в смятение: они никогда не пересекаются. Если мы говорим про себя и пытаемся что-то представить в этот момент, то речь останавливается. Мы уже только зрительно дорисовываем этот момент и речь возможна только после кадра. Самое интересное, что если видение едва только обозначено контурами, расплывчато и туманно, то мы всё равно способны понять, что это то, что нам нужно. Не знаю, такое, может быть только у меня, но это даёт основание думать, что теория моя верна и связь с матрицей не так уж и эфемерна. Ведь только видения приводят нас к поразительным открытиям или выводам. Речь, сама по себе, способствует этому, но выдать гениальную идею неспособна.
– Но вы же сами сказали, – негодующе воскликнул Гордон, – что матрица ничего не хранит. Какой смысл тогда подключаться к ней?!
– Я вроде говорил уже, что этим самым мы освобождаем место для творчества, – раздражительно ответил Хью. – Матрице подвластен весь мир, но я не думаю, что сейчас мы способны понять хоть что-то. Мы просто используем это в качестве дополнительной памяти. Своего рода космическое ОЗУ. Серых клеточек мозга тут явно не хватит.
– Мне хватает, – язвительно пробурчал Гордон, откинувшись на спинку кресла.
– Тогда зачем мы тут сидим? – вспылил Хью. – Тратим время и нервы.
– Прости, Хью, – опомнился Гордон, смущенно извиняясь. – Не знаю, что на меня нашло.
Все эти чудотворные явления меня как-то смущают. Не знаю. Мне бы как-то без матрицы проще, что ли, было. Вечно мы пытаемся объяснить мир сверхъестественными силами.
– Да тут ничего сверхъестественного нет, – раздосадовано выкрикнул Хью. – Чистая физика. Ты просто замкнулся в своём маленьком мирке и всё что находится за его пределами, тебе представляется загадочным и непонятным. А я стараюсь собрать всё воедино и увидеть мир таким, каков он есть на самом деле. Пойми простую вещь: вселенная не то что рядом – ты и есть вселенная.
Гордон насмешливо посмотрел на Хью и гротескно развёл руками.
– Я вселенная, – пафосно пропел он, но тут же смутился и почесал в затылке.
– Хорошо. Я подумаю.

У меня не так, я могу видеть и говорить одновременно.

Добавил маленький кусочек текста (в самом конце), который что-то потерялся.


Думаете? О чём можно говорить если об этом вы ещё и понятия не имеете?