Приключение в антураже альтернативного XIX века, вдохновленное романами Г. Р. Хаггарда и Ж. Верна с примесью семейной драмы.
География и история мира выдуманы, поэтому в описании темы псевдо-викторианство, т.е королевы Виктории, Лондона и британских колоний тут увы нет. За то есть выдуманные сущности, их не много, и все они либо понятны (надеюсь) из контекста, либо их природа объясняется по ходу сюжета.

Критика приветствуется.

Долгая дорога в Камиа Като


Глава 1


Эта история начинается в небольшом городке Дервик, что затерялся среди многочисленных приморских поселений на скалистом побережье Иремийского моря у восточных границ регнории Эксельфлор. Переживающий не лучшие времена, город кое-как существовал на доходы с рыболовного промысла, а также за счет потока туристов к древним руинам, которыми щедро одарила своих далеких потомков Сенектийская цивилизация.
Неприметные дома из серого камня с островерхими красными крышами и высокими печными трубами рассыпались на полторы лиги вдоль берега и примерно на лигу вглубь материка. Немогими предметами гордости поселения были - трехвековая ратуша, открытки с изображением которой продавались по полэссери за набор, и старое здание морского порта, куда регулярно заходил корабль из самого Пратвира - столицы регнории.
По данным прошлогодней переписи, проживало в Дервике чуть больше тысячи подданных, что подтвердило очевидный факт - люди покидали родные места в поисках лучшей жизни. Ходили слухи, что вскоре поселение потеряет высокое звание - города. И лишь природа, словно сжалившись над затухающим костром цивилизации, не поскупились и снабдила окрестности мягким климатом, целебным морским воздухом и живописным ландшафтом, ценимым заезжими художниками.

Шел восьмой день первого осеннего цикла, когда на закате легкое судно из столицы причалило к пристани Дервика. Событие это ненадолго оживило размеренные будни порта. Все вокруг наполнилось суетой: птицы кружили над пристанью оглашая истошными криками окрестности, служащие переругиваясь пришвартовывали корабль, грузчики ухая от натуги принимали ящики с продуктами и мешки с почтой, молчаливые пассажиры осторожно спускались по шаткому трапу.
Среди вереницы уставших от долгого путешествия людей выделялся молодой человек, лет двадцати-двадцати пяти, с правильными чертами лица и тщательно уложенной прической. Одет он был в черный элегантный костюм, на ногах блестели начищенные высокие до колен сапоги. В одной руке он нес кожаный кейс, на второй покоился дорожный плащ. К довершению всего он распространял тонкий аромат парфюма. Вообщем он имел вид типичного богатого уроженца столицы, звали молодого человека Эрви Даглис. Остальные пассажиры были жителями Дервика, они на протяжении всего путешествия бесцеремонно разглядывали мужчину и почти единодушно записали его в “туристы”. Когда же он осведомился у одной из попутчиц, как добраться до гостиницы, все сомнения разом отпали.
Несмотря на полученные инструкции, Эрви заблудился в однообразных переулках и пришел по адресу, когда на улице уже совсем стемнело. Мрачное двухэтажное кирпичное здание с узкими окнами вжалось между двумя соседками похожего архитектурного стиля. Понять что это гостиница можно было только по небольшой вывеске на стене - “Постоялый двор Ольд-Стаммер и Хэлиет”.
Эрви потянул тяжелую входную дверь. Откуда-то сверху раздалось бряканье колокольчика и в нос ударил тяжелый запах давно не проветриваемого помещения. Молодой человек оказался в зале находившемся в полной гармонии с фасадом здания. Полутемный холл был уставлен массивными шкафами и освещался несколькими свечами, которые едва давали общее представление о габаритах комнаты. Эрви подошел к приемному столу и оглянулся по сторонам. Он поставил кейс на пол и дотронулся до звонка с надписью “Консьерж”. Одна из темных масс в дальнем углу шевельнулась. То, что Эрви поначалу принял за один из шкафов, оказалось крупным человеком, весьма специфической наружности. Мощное, развитое тело венчала массивная стриженная голова. Одутловатое лицо с глазами немного навыкате выражало полную отрешенность. Консьерж подошел к столу. Взгляд его был устремлен мимо посетителя. Что-то неестественное и пугающее улавливалось в физиономии верзилы. Эрви сделал шаг назад стараясь не выказывать малодушия.
— Добрый вечер, — несколько неуверенно начал он, — Мое имя Эрви Даглис. Я ваш новый постоялец. У меня бронь в один из номеров.
Консьерж никак не отреагировал на эти слова и продолжал стоять, смотря куда-то вдаль.
— Возможно вы не в курсе, я списывался с управляющей, госпожой Ольд-Стаммер, она обещала что лично встретит меня, — тон Эрви стал более напористым, он устал и единственное чего он желал, это лечь спать.
Снова никакой реакции. Повисла неловкая пауза. Тогда молодой человек, словно о чем-то догадавшись, залез во внутренний карман костюма, извлек документ и развернул, затем указывая пальцем на имя медленно по слогам произнес:
— Эр-ви Даг-лис.
К облегчению гостя это возымело действие. Верзила, скользнул взглядом по бумаге, повернулся к стене позади, где рядами висели ключи с бирками. Неуклюже взял один с цифрой четырнадцать и положил на стол. Слегка опешивший Эрви забрал ключ, и консьерж, выпятив палец, направил его в сторону лестницы на второй этаж. Все было проделано в полном молчании. Молодой человек схватил свой кейс и пошел в указанном направлении. Действительно, на втором этаже он обнаружил дверь №14 к которой подошел выданный верзилой ключ. Эрви вошел и оглядел номер. Узкая комната заканчивалась окном, под которым расположился стол и стул. Ближе к двери массивный шкаф вроде тех, что были внизу в холле, ниша с умывальником, одноместная кровать и напротив комод, кресло и вешалка для одежды. Он кинул свой кейс на кресло, ослабил шейный платок и растянулся на кровати издав протяжное сиплое “Э-э-э”. Через мгновение выражение его лица с блаженного сменилось на недовольное. Он поднялся, открыл кейс и достал оттуда две тетради. Эрви открыл первую с надписью “Ольд-Стаммер” на обложке, вытащил компакт-перо из внутреннего кармана костюма и сделал несколько отметок, затем взял вторую, потоньше, подписанную “Хэлиэт” и расхаживая по комнате пролистывал страницы выискивая что-то в записях. Закончив читать он положил обе папки обратно в кейс, быстро разделся и лег спать.

Глава 2

На следующее утро Эрви проснулся, когда солнце уже было высоко. Он умылся, тщательно уложил волосы, оделся и осмотрев себя в зеркале удовлетворенно щелкнул каблуками. Захватив кейс, постоялец спустился вниз в холл гостиницы. Косые потоки света проникали сквозь узкие окна и помещение уже не казалось таким мрачным как вчера. На этот раз за приемным столом сидела высокая статная женщина лет сорока, в брючном женском костюме. Светлые волосы были перехвачены черной траурной лентой. В лице, чуть худом с высокими скулами, прямым носом и ясными голубыми глазами, сквозь выражение гордой независимости проглядывали следы былой красоты. Заметив постояльца, женщина подняла голову и приветливо улыбнулась.
— О, господин Даглис, я полагаю? Примите мои извинения! Вчера я не смогла вас встретить, как обещала. Мы ожидали вашего прибытия два дня назад. Надеюсь Хорн вас достойно принял? - женщина посмотрела в угол, где перед окном сидел внушительных размеров мужчина.
Эрви признал в нем вчерашнего консьержа. Солнечные лучи освещали неподвижное лицо верзилы на котором по прежнему не читалось никаких эмоций, как будто все мышцы ответственные за мимику были отключены.
— Вам незачем извиняться, госпожа Ольд-Стаммер! Это моя вина, меня задержали дела в Пратвире. Но все в порядке. Я отлично устроился. Господин Хорн был весьма приветлив — покривил душой Эрви.
— Вы очень любезны, господин Даглис. Я переживала. Признаться некоторые жалуются на Хорни - он их пугает, — Эделия взяла журнал регистраций и быстро начала писать, — но на самом деле он добрый малый, и клиентам всегда рад, вы с ним поладите.
Эрви внутренне поежился и сдавленно улыбнулся.
— Сейчас вы единственный постоялец, так что вас никто не побеспокоит, — хозяйка гостиницы протянула журнал Даглису, — Распишитесь вот здесь.
Эрви поставил автограф и снова посмотрел на Хорна. В течении всего разговора тот не шелохнулся, за исключением одного малозаметного движения - консьерж монотонно тер большим пальцем крупную выпуклую металлическую пуговицу. Судя по тому как ее полированная поверхность сверкала в лучах солнца и отличалась от других более тусклых соседок, это было его любимое занятие.
— Я вчера не поужинал, так что сейчас не прочь позавтракать дважды. Есть в городе приличное заведение? — Эрви взял со стойки рекламный буклет и перелистывал его.
— Не так много как хотелось бы — ответила Эделия, продолжая делать записи в журналах, — Из приличных пожалуй только ресторан господина Густуса, это у старой ратуши в центре, ее шпиль виден отсюда, еще есть таверна около причала, вы вероятно проходили мимо нее вчера, но я вам не рекомендую это место, если только вы не ищите приключений, — Эделия сделала ударение на последнем слове.
Эрви протестующе хмыкнул.
— Возможно как раз и ищу?
— О, простите, что уязвила ваше мужество! — хозяйка гостиницы закрыла журнал и вышла из-за стола, — И какого рода приключения вы ищете? Что за дела могут быть у приличного человека в нашей глуши? Неужели Сенектийские развалины еще интересуют кого-то в столице?
Эрви облизнул губы. Было заметно, что он нервничает.
— Госпожа Ольд-Стаммер, дело имеет отношение лично к вам, — Даглис запнулся.
Эделия удивленно подняла бровь.
— Что-то не так в номере? Если хотите, мы можем вас устроить в любом на выбор.
— Нет, что вы, номер прекрасный! Речь о другом. Я не буду долго ходить вокруг. Дело касается эмадеи.
Приветливая улыбка тут же сошла с ее лица.
Эрви заметив это, не давая ей возразить, поспешил продолжить:
— Послушайте, разумеется мне не следовало так поступать. Я должен был предупредить о цели своего приезда. Но вы понимаете, я не мог писать об этом открыто, не привлекая лишний интерес людей из консектории. Боюсь кроме вас мне мало кто может помочь. Я давно планировал это предприятие, искал способ связаться с теми, кто работал с Харди Лейдером, кто еще помнит, что такое подлинное служение науке.
Эрви перевел дыхание.
— Вы напрасно тратите свое время, — холодно ответила женщина, — я ничем не могу вам помочь.
— Но прошу вас, послушайте, я не какой-то там легкомысленный мечтатель. Я занимаюсь эмадеей уже несколько лет и знаю о чем говорю. Я хорошо изучил все труды по этой тематике, которые смог найти. Помогите мне побывать в запретных землях. Имея на руках активный образец, я бы мог передать его независимым ученым, у меня широкие возможности. Я не беден и обладаю связями. Я хочу помочь! — Эрви умоляюще смотрел на Эделию.
Госпожа Ольд-Стаммер хранила ледяное молчание.
— Как вы можете, быть равнодушной! Ведь вы из поколения романтиков, стояли у самых истоков! — продолжал распаляться Даглис, — Столько отдали энергии, сил и теперь, когда регнор отобрал у вас, у меня, у всех право на свободные исследования, вы готовы оставить человека который желает что-то изменить?
— Довольно! — голос Эделии стал низким и строгим, — Господин Даглис, если вы действительно осведомлены обо мне так хорошо, то должны знать, что я бросила это проклятое занятие пятнадцать лет назад.
— Проклятое? Не говорите так!
— Послушайте, милый юноша, — Эделия отвечала немного раздраженно и устало, как будто отваживала докучающего ухажера, — вы начитались романтической чуши. Вы молоды, не стеснены в средствах, весь мир у ваших ног, найдите себе более достойный интерес.
— Но я не все вам рассказал, — Эрви торопливо открыл свой кейс и вытащил сложенный лист бумаги, — Мне удалось приобрести карту. Здесь недалеко, в пещерах Камиа Като, есть действующая зона. Там вполне могут быть активные образцы.
— Поверьте, здесь ничего нет. Эта карта - подделка.
— Вы не знаете кто мне ее дал!
— Одноглазый искатель, на деревянной ноге?
— Прошу, не смейтесь, человек, который мне ее продал, провел в этих пещерах много циклов и обнаружил ранее неизвестные тоннели, где еще есть эмадея.
— И вы поверили? Простите, но вы наивнее чем можете показаться на первый взгляд.
— Да поверил, и на то были основания. Во-первых, этого человека я обнаружил в Пратвирской обители последней надежды. Он умирал от бледной струпницы, а вы должны знать, что это профессиональная болезнь искателей. Во вторых, я навел справки и выяснил, что средства на лечение он получил торгуя эмадеей.
— Что же вы у него не купили то, что так жаждите заиметь? — Эделия скрестила руки на груди и прислонилась к столу.
— Все что у него имелось, он продал. Средства на лечение были на исходе, и ему грозило оказаться на улице, поэтому он отдал мне карту за четыре тысячи эссери. Этого ему хватит чтобы закончить свои дни в тепле и заботе.
— Всё это ничего не доказывает. Такие жалостливые истории, любой нищий вам будет рассказывать днями на пролет.
— Хорошо, вы не верите. Что вы тогда скажите на это? — Эрви залез во внутренний карман костюма и вытащил на свет стеклянную колбочку размером с палец, в которой был какой-то красноватый песок.
— Что это? — недоверчиво спросила Эделия.
— Это рубенсилит - минерал, который как известно в обилии встречается в пещерах. Это все что осталось у несчастного от его добычи. Я отнес это знакомым геологам из Пратвирского дистемплума и они подтвердили, что эта горстка песка действительно из Камиа Като. Но что самое важное — тут есть следы контакта с активным веществом.
— Небесные заступники, наверняка в Камиа Като остались горы такого песка, ведь когда-то там действительно был щедрый источник, но прошло уже много лет, с тех пор как оттуда вынесли последние крупицы эмадеи, и ничего о новых месторождениях не слышно, — Эделия повернулась, подошла к буфету, принялась вынимать чашки и ставить на поднос.
Даглис смущенно молчал.
— Послушайте, — миролюбиво сказала Эделия, она вспомнила что разговаривает с клиентом и хотела разрядить напряженную ситуацию, — в некоторой степени я понимаю вас, когда-то мне тоже все это вскружило голову. Не только мне, многие были одержимы ничейными землями и сокровищами. Какое-то массовое безумие. Мы отдали всю страсть, молодость, здоровье, а получили искалеченные судьбы, увечья и смерть. Такой вот неравный обмен.
— Я хорошо заплачу, — сухо сказал Эрви, опустив взгляд.
— Достаточно того что вы оплатили за проживание в нашей гостинице, — в голосе хозяйки снова появились ледяные тона, она взяла поднос с чашками и направилась к боковой двери.
— Но может быть.., — Эрви сделал шаг в сторону Эделии, и зацепился полой костюма за рекламную стойку, которая начала угрожающе наклонятся. Даглис инстинктивно подался вперед. Женщина отпрянула и чашки со звоном упали на пол. В тоже мгновение между хозяйкой и постояльцем оказался Хорн. Одной рукой он держал стойку в другой был парстел, направленный Эрви в голову.
— Нет, Хорн! - властно и при этом как бы выговаривая слова крикнула Эделия.
Эрви восстановил равновесие, отшатнулся и замер. Хорн вернул рекламную стойку на место, убрал оружие, посмотрел на хозяйку потом подошел к окну и снова сел на стул. Эделия опустилась на пол и стала собирать разбитую посуду. Эрви собрался помочь, но женщина жестом остановила его.
— Я прошу прощения, госпожа Ольд-Стаммер, за доставленное беспокойство, — Эрви поклонился, развернулся на каблуках, и вышел на улицу.

Начало неплохое.

Владение языком и матчастью слабое.

Над языком стараюсь работать. Можете конкретнее указать на слабые места? Про матчасть не уяснил, о чем речь? Спасибо.

Глава 3

Госпожа Ольд-Стаммер не видела как Даглис вечером вернулся в номер. Следующим утром он также ушел незаметно. Она постаралась выбросить из головы неприятный разговор с постояльцем и занималась финансовыми подсчетами. Летний сезон подходил к концу и уже можно было прикинуть годовую прибыль. Цифры откровенно не радовали. Захлопнув книгу расходов и доходов хозяйка критически осмотрела холл и решив, что не худо бы освежить помещение, принялась стирать пыль с мебели и менять гардины на окнах. За делом прошла первая половина дня и Эделия решила сходить пообедать в трактир Тихая Гавань, в тот самый, который она не рекомендовала заходить Эрви накануне. Хозяйку сопровождал Хорн.
Трактир Тихая гавань и ресторан господина Густуса не были конкурентами, они давно поделили между собой клиентуру Дервика. Первый являлся излюбленным заведением рыбаков, мелких торговцев, подмастерий, портовых грузчиков, поденщиков, всех кто зарабатывал на жизнь простым и тяжелым трудом, то есть большей части местного населения. В ресторане, напротив, собиралось куда меньшее по численности, так называемое приличное общество, к которому себя причисляли начальствующие чины из городской управы, представители закона из консектории, главы местного сакримианского духовенства, владелец и управляющие дервикского рыбного завода, семьи всех вышеперечисленных представителей элиты и разумеется здесь же столовались туристы при деньгах. Эделия не причисляла себя ни к одной из этих групп, поэтому считала что может посещать оба заведения.
Госпожа Ольд-Стаммер вошла в трактир. Как всегда в это время дня тут царил полумрак, несмотря на высокий потолок и достаточное количество окон. Свет от них падал лишь на барную стойку и еще пару столов рядом. Пахло жареной рыбой, алкоголем и засоленными овощами. Посетителей было не много, но достаточно чтобы создать традиционный трактирный гомон. Эделия и Хорн заняли укромный столик у двери. Подлетел суетливый короткостриженый подросток и комкая в руках несвежее полотенце с показной серьезностью принял заказ. Осматривая публику, Эделия заметила своего постояльца. Эрви сидел за столом, спиной к входной двери, а напротив него в темном углу находился кто-то, кого Эделия не могла рассмотреть. Молодой человек держал в руках лист бумаги и что-то увлеченно рассказывал своему собеседнику. Неприятная сцена которой закончился вчерашний разговор тотчас напомнила о себе. Эделия нахмурилась.
— Мальчишка! Нашел место размахивать своей картой, — тихо сказала она.
В этот момент собеседник Эрви потянулся к своему стакану с выпивкой и вынырнул из полумрака. Это был средних лет мужчина, крепкий, жилистый, одетый в поношенный серый костюм из под которого виднелась клетчатая жилетка с цепочкой. Черные с проседью волосы спадали до плеч и смешивались с пышными бакенбардами. Цепкий взгляд миндалевидных глаз утопал под широкими черными бровями.
— Великий боже, только не он! - сдавленно простонала она.
Хорн сжал кулаки и издал низкий утробный звук.
Эделия сидела вертя в руках столовый прибор, как бы на что-то решаясь. Наконец она поднялась и направилась к столику Эрви. Хорн последовал рядом.
— Доброе утро, господин Даглис. Не ожидала увидеть вас здесь, — приветливо сказала женщина, — вы проигнорировали мои рекомендации.
— Здравствуйте госпожа Ольд-Стаммер, я..., — начал было Эрви, но его прервал низкий сиплый голос собеседника.
— Небесные заступники, какие люди в Тихой Гавани! — мужчина вальяжно развалился на кресле и осклабился, — Отчего же госпожа Ольд-Стаммер не здоровается с...
— Не паясничай, Глэн, — прервала его Эделия. Она повернулась к Эрви, — Так вот, на счет вашего дела, мое отношение к нему не поменялось. Но я должна вас предостеречь.
Эрви с недоверием смотрел то на Глэна, то на Эделию.
— О-хо-хо! Ты и ее пытался нанять? — мужчина с удивленной улыбкой рассматривал Даглиса. Ситуация его явно забавляла. Потом сощурившись измерил взглядом Эделию и растягивая слова почти пропел, — это весьма любопытно.
— Госпожа Ольд-Стаммер, мы с действительно обсуждали возможность эм.. экспедиции, — Эрви разглаживал рукой края карты, опустив взгляд.
— Вы договорились о чем-нибудь? — спросила она.
— Нет, мы только…
— Тогда прежде чем вы примите решение, имейте в виду - человек сидящий напротив вас, один из самых лживых и беспринципных людей среди всех кого вы можете найти в нашем городе. А поскольку вы мой клиент, то я в какой-то мере несу ответственность за вашу безопасность, и мой долг предупредить вас о необдуманном решении.
— Господа, среди бела дня порочат имя добропорядочного человека! — Глэн сделал театральный жест руками, как бы призывая окружающих в свидетели. Несколько любопытных посетителей оторвались от своих тарелок ожидая развития событий.
— Глэн, с тобой мы поговорим потом, не устраивай еще один скандал, — осадила его женщина.
— О чем ты говоришь, партнер? Мы сидели и любезно беседовали с господином Даглисом. И тут врываешься ты, и начинаешь сыпать оскорбления! И я же еще устраиваю скандал? — мужчина откинулся на кресле и принял наигранно-обиженный вид.
Глаза госпожи Ольд-Стаммер увлажнились, голос слегка дрожал:
— Не прикидывайся идиотом Глэн. Ты уже забыл свою пьяную выходку в некрополе два дня назад?
— Ах это! Признаюсь, да, был в приподнятом расположении духа, — мужчина пожал плечами, — Но с вашей стороны не позвать меня на годовщину Фламми, было непорядочно. Кое-кто вообще не пришел.
— Не тебе судить Хорна, — сказала Эделия, — он подменял меня в гостинице, встречая господина Даглиса.
— Сомневаюсь что это, — Глэн презрительно посмотрел на Хорна, — вообще помнит - кто такой Фламми.
Раздался звонкий удар пощечины, которой Эделия наградила Глэна. От неожиданности Эрви вздрогнул.
— Не смей так говорить о нем! — глаза женщины пылали яростью.
Мужчина вскочил с места и было замахнулся, чтобы ударить в ответ, но быстро передумал, так как парстел Хорна уперся ему в лоб. Глэн отстранился, злобно сверкнул глазами и рыкнул:
— Убери это чудовище!
Эделия положила руку на плечо своему заступнику и тот спрятал оружие. В это время пара атлетически сложенных молодцов перестали подпирать стены и медленно направились к месту шума. Заметив это Глэн широко улыбнулся Даглису:
— Рад был знакомству. Позвольте откланяться!
— Всего доброго, — машинально ответил Эрви.
Мужчина вышел.
— Извините за шум, ребята. Мы уже уходим, — сказала госпожа Ольд-Стаммер подошедшим вышибалам, сунув каждому по купюре и еще одну положила на стол.
Посетители, расстроенные тем, что все быстро закончилось, вернулись к своим делам.
— Господин Даглис, прошу извинить меня за то что вам пришлось это вынести! — сказала Эделия.
— Все в порядке, — Эрви постарался придать себе невозмутимый вид. Он аккуратно складывал свою карту, разглаживая помятые уголки.
Эделия некоторое время наблюдая за молодым человеком вдруг тихо сказала:
— Приходите завтра ко мне в кабинет, мы обсудим детали вашего предприятия.
— Как! Вы согласны? — чуть не вскрикнул молодой человек.
— Придется решить много вопросов.
— Конечно-конечно! — сиял Даглис, — Поверить не могу!
— Буду ждать вас к завтраку, не опаздывайте.
— Непременно, буду! — молодой человек открыл дверь и сделал галантный жест рукой приглашая пройти. Эделия церемонно поклонилась и ступила за порог. Когда все трое покинули трактир на них уже никто не смотрел.
Оказавшись на улице, троица направилась к гостинице. Солнце пекло по летнему, однако ветер с моря пронизывал холодом грядущей осени, так что постоялец втягивал шею и прятал руки в карманы брюк.
— Я не заметила с вами багажа, вы в таком наряде собрались в пещеры? — с улыбкой спросила Эделия.
— Он прибудет сегодня вечером. Там все что нужно для путешествия. Мне даже удалось достать колбы из сустийного стекла! — похвастался молодой человек.
— Должна признать, вы действительно неплохо подготовились, особенно если учесть, что вам удалось разыскать Глэна, — спросила Эделия.
— Вы правы, я особо и не рассчитывал познакомится сразу с двумя последователями Харди Лейдера.
— Последователем? Ваши сведения безнадежно устарели. Мой муж уже давно следует только своим принципам. На вашем месте я бы посчитала удачей если бы знакомство с ним никогда не состоялось.
— Вижу вам тяжело приходится жить с таким человеком.
— К счастью мы давно не живем вместе. Глэн Хэлиет лишь совладелец гостиницы.

Глава 4

Утром следующего дня Эрви и Эделия завтракали в небольшой комнате отведенной под гостиничную трапезную. В разгар сезона штат достигал четырех человек. Сама госпожа Ольд-Стаммер занималась администраторскими функциями и вела финансовые расчеты. Хорн одной своей репутацией являлся гарантом порядка и спокойствия, а также выполнял простую работу, как правило связанную с перемещением тяжестей. Еще служили две девушки, одна из которых убирала в номерах, а вторая готовила, но сейчас, под конец сезона они были отпущены за ненадобностью, так что утреннюю трапезу хозяйка состряпала собственноручно.
— У вас хватило благоразумия не писать мне о вашем деле из Пратвира, но если вы будете показывать свою карту каждому встречному, путешествие закончится не начавшись, — Эделия коротко взглянула на Эрви, — Кроме Глэна, вы больше никому не успели поведать о.. предприятии, как вы выражаетесь?
— Нет, никому. Возможно я поторопился. Надеюсь это не будет проблемой, — Эрви глотнул из чашки и отер губы салфеткой, — Но ведь вы сами отказали мне в начале, что мне оставалось делать?
— Вы вообще осведомлены что вас ждет в случае столкновения с надзорными в запретных землях? — не обращая внимания на упрек Эрви продолжила Эделия, — Если вас обнаружат без специального разрешения - штраф десять тысяч эссери или три года повинных работ, а если при вас найдут образцы эмадеи, то все десять лет и полное изъятие имущества. Подумайте хорошенько, стоит ли оно того?
— Я готов рискнуть. Считаю что лучше жить любимым делом и смотреть в лицо опасности, чем прозябать в столичной роскоши и скуке, — ответ прозвучал шаблонно, как будто Даглис его вызубрил.
— Другого от вас я и не ожидала, — сказала женщина и в голосе слышался оттенок обреченности, — что ж, прежде чем мы обсудим детали, у меня есть одно условие, надеюсь вы его примите с пониманием. Буду с вами откровенна, помимо того, что я вам действительно не рекомендую связываться с Глэном для вашей же безопасности, причина, по которой я согласилась идти с вами - вознаграждение.
Эделия испытующе смотрела в глаза Даглиса.
— Что, вы разочарованы в поколении романтиков стоявших у истоков? — женщина слегка постукивала ложкой по столу, внимательно следя за реакцией своего постояльца.
— Нет, я понимаю. Все эти риски...
— Попробую подняться в ваших глазах. Эти деньги мне нужны для одного человека, моего старого знакомого и друга, который пытается тут свести концы с концами. Вы кстати уже упоминали его имя.
Даглис изобразил на лице искреннюю заинтересованность.
— Это тот самый человек, идеями которого вы так увлечены, — продолжила хозяйка, — Его зовут Харди Лейдер.
Эрви протяжно охнул.
— Как, разве он в Дервике? Я слышал он за границей!
— Когда его лишили прав на преподавание и запретили большинство написанных им книг, он стал нуждаться в поддержке. Родственников у него не осталось, он совсем одинок. Пять лет назад он приехал сюда по моему приглашению. Я присматриваю за ним.
— Невероятно! Один из отцов эмадеалогии! Сам Харди Лейдер! Я даже мечтать не мог о знакомстве с таким великим человеком.
— Так вот, мое условие - в экспедиции должен участвовать Харди.
— Если бы все условия были такими приятным! — радостно воскликнул Даглис.
— Не спешите торжествовать. Харди - человек с твердыми принципами и с возрастом они зачастую граничат с чудачествами. Он не принимает незаслуженных, по его мнению, вознаграждений. К тому же если он посчитает, что цели вашей экспедиции недостойны, уговорить его будет невозможно. Знали бы каких сил мне стоит убедить его просто взять продукты или отдать мне постирать вещи.
— Как говорят - в каждой горсти ума как минимум щепотка безумия.
— Да, это про Лейдера, — с усмешкой сказала Эделия, — Но, уговорить его - моя забота. От вас же я жду оплаты расходов на экспедицию и вознаграждение в размере двадцати тысяч эссери при любом исходе поиска.
— По рукам! — не колеблясь ответил Даглис, энергично протянув ладонь.
— Ну что ж, тогда не будем откладывать дело и наведаемся к Харди, — Эделия пожала в ответ руку постояльца, — Там он решит, стоит ваша карта чего-либо или мы зря тратим время.
— Поверить не могу! Экспедиция с самим Харди Лейдером! Мне это снится? — Эрви сиял от счастья, как-будто уже уверенный в успехе.
Эделия с улыбкой любовалась искренней радостью молодого человека. Воспоминания юности нахлынули на нее. Не давая себе разволноваться она поспешила закончить разговор.
— Что ж, господин Даглис.
— Прошу вас, называйте меня Эрви.
— Как вам будет угодно, господин Эрви, — Эделия учтиво склонила голову и отодвинула столовые приборы — Полагаю самое время для визита.

На вскидку:
- перебор с прилагательными и ненужными деталями
"Неприметные дома из серого камня с островерхими красными крышами и высокими печными трубами рассыпались на полторы лиги вдоль берега и примерно на лигу вглубь материка".
- смешение времен, местами их неверное употребление
"По данным прошлогодней переписи, проживало в Дервике чуть больше тысячи подданных, что подтвердило очевидный факт - люди покидали родные места в поисках лучшей жизни".
- скачки фокала
"На следующее утро Эрви проснулся, когда солнце уже было высоко. Он умылся, тщательно уложил волосы, оделся и осмотрев себя в зеркале удовлетворенно щелкнул каблуками. Захватив кейс, постоялец спустился вниз в холл гостиницы."
- сорняки, повторы, многословие
"тон Эрви стал более напористым, он устал и единственное чего он желал, это лечь спать."
- порой просто ошибки
" Вообщем он имел вид "
- неверное оформление авторской речи
"— Это тот самый человек, идеями которого вы так увлечены, — продолжила хозяйка, — Его зовут Харди Лейдер."
и такого по тексту много

- По поводу языка, принято. Я неделю выискивал ошибки, но видимо без вычитки профессионалами не обойтись.

- По поводу деталей. Да, наверное у меня это не изящно, но я люблю такое в литературе, сам воспринимаю информацию визуально, и без описания деталей для меня история выглядит пресной.

Все таки позволю себе выложить повесть до конца, может кто-нибудь даст еще полезных советов. Крепитесь.

Чтобы стало понятней многословие и лишние детали = пустословие, а не красивости и литературность.
Читатель переводит буквы в картинки и информацию, но некоторые буквы не несут не картинок. ни инфы. Их просто приходится читать. Человек устает, раздражается и откладывает книгу.
Вот допустим "город раскинулся вдоль моря" - вроде понятная картинка, но кому-то мало и он добавляет "на лигу вдоль берега", а потом еще и "на пол лиги вглубь". Вот прям красивостей добавилось, вот прям какая важная деталь. Ладно там "Лига" несет определенный вкус сетинга, но зачем два раза?

Попробую объяснить. По сюжету важно что город небольшой, провинциальный. В большом городе события просто не могли бы произойти. В описании до фразы про лиги, это сказано так "Эта история начинается в небольшом городке Дервик", но "небольшой", понятие относительное. К примеру город Тула на 300000+ жителей, тоже не большой относительно Москвы. Поэтому я решил это конкретизировать, возможно слишком прямолинейно. При описании у меня была открыта картинка одной из коммун Италии. Все ттх города взяты от туда, кроме пожалуй рыбного завода и серого камня домов.
Спасибо за отзыв.

Последняя попытка, для примера.
В комнату вошла стройная высокая девушка.
В комнаты вошла стройная, высокая девушка , с талией на два, два с половиной фута и ростом семь и три дюйма.

Я прекрасно понял в первый раз. И даже написал что мой вариант слишком прямолинеен, а это значит, что я подумаю как улучшить текст. Предыдущий комментарий не о том, что я горой стою за "лигу вдоль и полторы поперек" а про то, что единичного прилагательного "небольшой", мало для представления о локации. Все комментарии я записываю и в дальнейшем буду думать как улучшить текст. Поэтому, прошу, продолжайте.

Мне больше мешает несколько излишне "канцелярская" авторская речь. Бывает и хуже, конечно, но всё равно, есть предложения, которые мне резанули глаз.





Это и тяжеловесно и нелитературно.
В целом же пока неплохо.

Принято. Спасибо. Подумаю как исправить.

у читателя есть особенность - достраивать недостающие детали
создается этакое участие в создании истории и лучшее отношение к тексту
хотя легко столкнуться с несовпадениями авторской задумки и читательского видения, но оно практически всегда есть
давая впоследствии какую-то деталь, может оказаться, что читатель уже представил себе что-то другое и у него начнется ломка картинки, сбои
он на вас будет злиться
тут либо сразу давать нужные детали, либо не трогать, то что вы недосказали
некоторых впрочем процесс додумывания деталей раздражает, так что во всем нужна мера
Матчасть - имелось ввиду, что явно не хватает знаний по работе с текстом. Не в качестве языка или грамматики, а обычных принципов желательно-обязательных, что улучшают читабельность и образность текста.
Врядли вы знаете, что такое фокал или канцелярит. Потому и замечания вам будут не очень понятны.

С фокалом всё в порядке.

"На следующее утро Эрви проснулся, когда солнце уже было высоко. Он умылся, тщательно уложил волосы, оделся и осмотрев себя в зеркале удовлетворенно щелкнул каблуками. Захватив кейс, постоялец спустился вниз в холл гостиницы."
Что за постояльца встретил Эрви? Почему он о нем думает? Возможно, он за ним следит. Не знаю, не читал.

Совершенно согласен, поэтому я тут и внимательно слушаю реакцию читателя. Все мои "возражения" не из серии, "вы не правы а я, непонятый гений, прав!", а попытка объяснить почему на мой взгляд некоторые детали важны. Вы угадали, что было не трудно, у меня практически отсутствует литературный опыт, это дебют. В целом моя работа связана с созданием миров, я художник в геймдеве и до этой повести самое большое что я писал - статья на вики проекта. Отсюда желание все "увидеть". Без красных крыш домов из серого камня я не представляю картинку. Про канцелярит я знаю, я прочел книгу Норы Галь "Слово живое и мертвое" (не сильно помогло, правда?), но вы удивитесь что думает гугл о слове фокал, так что это для меня пока еще загадка.

Ок, наверное так можно подумать. Но тогда тут тупик, замена "гость из столицы", "молодой человек" вызовет туже проблему. Или нет? Поможет ли если добавить "Захватив свой кейс, постоялец..."? Известно что кейс - предмет Даглиса.

Вариант:

"На следующее утро Эрви проснулся, когда солнце уже было высоко. Он умылся, тщательно уложил волосы, оделся и, осмотрев себя в зеркале, удовлетворенно щелкнул каблуками. Затем взял кейс и спустился в холл гостиницы. "

Лишнего местоимения часто легко избежать, попросту опустив его, не добавляя никаких "сущностей". Обратите внимание, деепречастный оборот нужно брать в запятые. Кроме того, нет смысла пояснять, что он спустился именно "вниз". Я бы даже опустила "гостиницу". Взял кейс и спустился в холл. Читатель знает, что герой находится в гостинице.

Фокал или точка зрения, вкратце - призма восприятия, через которую подаются события. Обычно это восприятие фокального персонажа. Особенность в том, что персонаж никогда не подумает о себе как о "постояльце". Это работает при написании как от первого, так и от третьего лица, для большего погружения в текст.
Исключения есть, это когда используется автор-рассказчик и на героя как бы идет взгляд со стороны. Там есть еще ряд ограничений, но многие этот термин "фокал" не любят.
Он в принципе не абсолют, а лишь один из приемов.

Соглашусь, хотя замечу, что Эрви явно не является "фокальным персонажем", по крайней мере в начале. Однако, в любом случае, я всегда против "мужчин", "молодых людей", "постояльцев", "охотников за сокровищами", особенно, когда речь идёт о главном герое, будь он "фокальным" или нет.

Спасибо


Да, я почитал несколько статей. Тема жаркая.

Глава 5

Лейдер снимал комнату в многоквартирном доме на окраине города. Это был один из районов, где сдавалось самое дешевое жилье. Пока Эрви, Эделия и Хорн поднимались по давно не мытой лестнице, вокруг стоял неумолкаемый гомон. Звуки брани, детского плача и пьяных песен доносились из полуприкрытых дверей. Воздух был пропитан смесью запахов дешевого спиртного, кипяченого белья и подгоревшего жира. Комната, где ютился один из основателей эмадеалогии, находилась на последнем этаже. Подергав засаленный шнурок звонка, посетители услышали как кто-то подошел двери и остановился, очевидно прислушиваясь.
— Харди, это Эделия. Я не одна.
Через мгновение дверь с шумом распахнулась. На пороге стоял улыбающийся крепкий худой старик в домашнем халате.
— Боже мой, Дели, дорогая! Как я рад! — Лейдер увидев остальных, пригладил волосы, и еще шире улыбнулся, — Господа, прошу в мою скромную обитель.
— Здравствуй, Харди, — Эделия обняла старика, — Как здоровье? Мы займем немного твоего времени.
— Конечно, конечно! Прекрасно себя чувствую. Проходите, господа, проходите. Рад служить.
Компания втиснулась в узкий коридор.
— Харди, это господин Эрви Даглис, твой большой поклонник, мечтает познакомиться лично.
Лейдер выпрямил спину, запахнул полы халата, потуже затянул пояс и с самодовольным видом подал руку, которую Даглис энергично потряс.
— Господин Лейдер, для меня большая честь быть вам представленным. Память об этом дне я сохраню до конца жизни!
— Ну что ж, рад доставить вам удовольствие. Жаль, вы не застали меня в дни моей славы. Я бы принял вас в своем кабинете Пратвирского дистемплума, а не в этой каморке, — как бы извиняясь сказал старик, — Но те времена прошли. Да. Однако я рад, что молодежь еще не утратила интерес. Значит все было не зря. Прошу!
Лейдер освободил проход, и гости из коридора попали в тесную комнату, которая больше напоминала старую запущенную подсобку книгохранилища. Кроме массивного письменного стола и двух ветхого вида кресел, почти все пространство занимали шкафы и полки с книгами, свитками карт, стопками бумаг. Единственным свободным от литературы пространством была стена напротив входа, но и она была завешана маленькими люменотипами в темных рамах и дипломами, а центром настенной композиции являлся длинный нож в инкрустированном чехле.
Эделия, повернувшись к Эрви, сказала вполголоса:
— Дело деликатное, мне сперва нужно поговорить с Харди наедине, подготовить его.
Эрви понимающе кивнул, и как это делают почти все в подобных ситуациях, завел руки за спину и принялся рассматривать корешки книг, медленно прохаживаясь по периметру комнаты. Хорн остался стоять на выходе в коридор, своими габаритами полностью заполняя дверной проем. Эделия взяла за руку Лейдера и повела его в крохотную спальню, вход в которую притаился между шкафами.
Войдя, она плотно прикрыла дверь, посмотрела в глаза старику, затем торопливо проговорила:
— Харди, все что я тебе сейчас скажу, я хочу чтобы ты выслушал спокойно и рассудительно.
— Конечно Дели, ты меня пугаешь, что случилось? — старик присел на край неубранной кровати.
— Этот юноша, приехал два дня назад из Пратвира. Он богатый столичный романтик, начитавшийся твоих книг. Какой-то шарлатан ему продал карту Камиа Като, на которой отмечены новые месторождения. В это слабо верится, ты знаешь, Глэн и вся его свора обшарили эти пещеры вдоль и поперек. Уж я бы знала, будь там что-то стоящее. Но наш гость убежден, что карта верна и рвется туда.
— Я ничего не слышал о новых месторождениях, — недоуменно заметил старик.
— Разумеется, будь это так, там бы уже была вся регнорская рать.
— И что же этот молодой человек хочет от меня?
— Не он, я хочу.
— Непонимаю.
— Так или иначе он пойдет в Камиа Като. Почему бы нам не проводить его? Мы ничем не рискуем. Надзор консектории там не появляется, — Эделия перешла на шепот, — Мы просто сводим его поглазеть на место, он удовлетворит любопытство и спокойно вернется в столицу рассказывать друзьям про свои приключения. Он дает за это неплохие деньги. Харди, это честная сделка. Он не обеднеет, а тебе эти средства пригодятся. Гонорары за твои книги не растут, знаешь ли.
— Довольно сомнительный способ...
— Харди! Ты не в том положении!
— Что если он прав и там открылись новые тоннели? Как он распорядится материалом? Можно ли ему доверять?
— Снова ты за свое?
— Когда Глэн за моей спиной начал торговать с копателями, я выгнал его. Я поклялся что всякая частица эмадеи добытая мной, какой бы малой она ни была, будет служить во благо науки, и более ни для чего! И я держу обещание! — Лейдер тяжело дышал.
— Раз уж ты вспомнил о моем муже. Даглис пытался нанять Глэна. Ты можешь догадаться чем он рискует в этом случае.
— Да могу, — Лейдер хмурился и тер переносицу.
— И потом, разве не ты постоянно сетуешь, что современная молодежь предпочитает развлечения и праздность настоящему делу? И когда появляется неравнодушный человек ты готов отказать? — Эделия покраснела, осознав, что почти повторила недавние слова Эрви.
Старик медлил. Он прошелся до крохотного зеркальца висящего на стене, протер его рукавом, пригладил волосы глядя в отражение. Вздохнул и повернулся к Эделии.
— Ну хорошо, — наконец сказал он, — Но сначала я должен с ним поговорить!
— Твое право, но помни, что речь идет о двадцати тысячах эссери!
— Деньги меня не интересуют! — заносчиво почти выкрикнул старик.
— Зато они интересуют твоих кредиторов! — осадила его женщина, — вспомни, чего нам стоило отложить срок платежа?
Лейдер стушевался, и часто заморгал.
— Дели, девочка, прости, — его голос дрожал, — я и забыл сколько от меня хлопот. Вместо того чтобы целовать тебе руки в благодарности, я...
Он закрыл глаза, плечи подрагивали. Женщина подошла к нему и обняла.
— Прости, я не хотела. Ты иногда такой упрямый! Я боялась ты упустишь свой шанс! Значит мы договорились?
— Как ты пожелаешь, — Лейдер высморкался.
— Тогда мы сейчас выйдем. Ты посмотришь карту. Скажешь что она заслуживает внимания. Потом мы составим список необходимого и уточним маршрут.
— Да.
— Ну все, идем. Постарайся выглядеть заинтересованным.
— Дели, — ученый задержался у двери.
— Что?
— Конечно это не мое дело, но я не мог не заметить.
— О чем ты?
— Он же вылитый Лауд! Я даже подумал не мерещится ли мне.
Эделия быстро взглянула на старика, промолчала и толкнула дверь.

Когда Эделия и Лейдер вышли из спальной комнаты, Эрви разглядывал люменотипы на стене. Хорн все также стоял на выходе в коридор.
— Ну что ж, молодой человек. Дели посвятила меня в детали. Позвольте взглянуть что у вас есть? — старый ученый взял протянутый лист бумаги, — мне потребуется какое-то время, чтобы свериться с записями.
С этими словами Лейдер погрузился в изучение карты, а Даглис подошел к небольшому люменотипу в массивной рамке, который по видимому еще не видел.
— Не может быть, госпожа Ольд-Стаммер, это вы? — голос Эрви выражал одновременно восхищение и удивление.
Женщина обернулась, она чуть вздрогнула, когда поняла на что именно смотрит Даглис. На этой маленькой картинке запечатлены четыре человека на фоне каких-то раскопок. Один - среднего возраста мужчина, и трое совсем молодые: два юноши и девушка. Тот, который постарше, состроив героическую физиономию, что-то выкрикивает. В поднятой руке широкий длинный нож, похоже он изображает полководца или мифического персонажа. Парни одеты в рабочие комбинезоны, лица испачканы землей в руках кирки. Девушка напротив, создает впечатление будто она только что покинула прием у регнора. Ее роскошное и громоздкое платье, резко выделяется на фоне землекопных машин и огромных отвалов породы. Все трое счастливо смеются. Пока Эрви завороженно вглядывался в люменотип, Эделия смотрела на своего постояльца, и скоро печаль на ее лице сменилась грустной улыбкой.
— Невероятно! — снова воскликнул он вглядываясь в изображение, — Боже, как вы здесь прекрасны.
— У вас редкое чувство такта, господин Даглис! — саркастично заметила женщина и рассмеялась.
Молодой человек сконфузившись покраснел.
— Я не то хотел сказать. Вернее, конечно вы и сейчас... я... я болван! Простите, ради всего святого! — Эрви совсем стушевался и умолк. Эделия от души веселилась. Она лукаво взглянула на сконфуженного Даглиса.
— Так и быть, вы прощены!
Молодой человек, все еще румяный от стыда, снова посмотрел на картинку.
— Я узнал господина Лейдера, вас. Это кажется господин Хэлиет? А кто другой?
Женщина перестала улыбаться, ее руки нервно сцепились, взгляд опустился.
— Его звали Лауд. Лауд Рош, — тихо произнесла она, — мы учились вместе в дистемплуме.
— И с вашим мужем тоже? — спросил Даглис.
— Да.
Эрви заметил еще один люменотип. На ней Эделия чуть старше, на руках она держит малыша, лет трех. Мальчик обхватил ручонками шею женщины и заливается смехом, рядом стоит молодой парень в простой рабочей робе и поношенной шляпе залихватски сбитой набок. На его обаятельном лице улыбка и сосредоточенность — он жонглирует несколькими мячами, очевидно развлекая малыша. Парень кажется смутно знакомым.
Через мгновение Эрви понял, что это молодой Хорн. Причина, по которой он не сразу распознал мрачного консьержа, крылась в его лице. На люменотипе нет этой неподвижной маски и пугающей отчужденности во взгляде. Эрви невольно посмотрел на живого Хорна, застывшего статуей в арке дверного проема, и гадал, что же могло так сильно изменить человека.
И рядом висела совсем крошечная картинка, с запечатленным на ней мальчиком лет пяти-шести. Это выросший малыш с предыдущего люминотипа. Эрви не обратил бы на нее внимания, но подпись к изображению обдала его изнутри холодом. “Фламми Рош” гласила она. Разговор Эделии с Гленом в трактире обрел больше смысла. Глядя на траурную ленту хозяйки, Эрви решил, что сейчас не самое подходящее время выяснять детали истории.

Наконец голос Лейдера послышался из-за стола:
— Что ж, это любопытно. В Камиа Като теоретически могут открыться новые тоннели, под действием грунтовых вод к примеру. Поэтому есть небольшая вероятность, что в новых местах обнаружатся активные образцы. Но шанс, честно признаюсь, не велик. Вы можете вернуться ни с чем.
— Мы выясним все на месте, — Эрви оглядел всех в комнате, — Разве нет?
Лейдер захлопнул журнал, встал, прошелся взад-вперед несколько раз, поглаживая волосы высоко поднятой рукой. Остановился, пристально взглянул на молодого человека. Наконец спросил:
— Прежде чем я дам окончательное согласие, мне важно знать. Что вы собираетесь делать с образцами, если случится их обнаружить?
Эделия скрестив руки на груди напряженно смотрела на двух мужчин.
— Признаться, я думал приступить к поискам свободных исследовательских групп, имея хотя бы что-то на руках. Без эмадеи со мной вряд ли начнут даже разговаривать. Поэтому я решил сперва добыть активные образцы. А уж потом… Но я не ожидал, что встречу вас. Я... я готов оставить все вам, господин Лейдер. Кто как не вы лучше всего сможет распорядиться материалом?
Лейдер кисло улыбнулся:
— Разве вы видите вокруг что-нибудь напоминающее дистемплумский перскуриум или хотя бы ученическую лабораторию? Мне нечем работать с эмадеей, дорогой мой. Все что я еще могу, это писать книги, покуда рука держит перо и не подводит память. И раз уж вы готовы послужить науке, в случае успеха, все образцы вы отправите некоторым моим коллегам за пределы Юниквата. Надеюсь, в отличие от меня, у вас хватит для этого средств и связей.
— Конечно, господин Лейдер. Я приложу все усилия, не беспокойтесь!
Ученый оглядел всех в комнате и с довольным выражением лица, протянув руку, важно изрек:
— Да будет так!
Эрви схватил узкую сухую ладонь и крепко пожал.
— В таком случае пора извлечь давнего друга на свет, — Лейдер забрался на стул и снял со стены широкий длинный нож, — Ну, Левкар, дружище. Залежался ты, пора вдохнуть свежий воздух приключения!
Это был тот же клинок, что и на люменотипе, Харди поднял его, встал в ту же позу с картинки и продекламировал:

Друзья, нас тайна манит за собой,
Клянемся в верности науке без сомнений,
Презрим уныние и горечь поражений,
Проложим путь для истины святой.

Глава 6

Прошло два дня, за которые Эделия и Харди составили подробный план экспедиции, собрали необходимый провиант и устроили дела в городе на время предполагаемого отсутствия. Официальная версия отъезда была незамысловата - Эрви, дальний родственник Эделии, приехал осмотреть окрестные Сенектийские руины в её сопровождении. Поскольку заезжего гостя сразу записали в туристы, это не должно было вызвать ненужных толков.
План был таков: первые три дня путешествия проходили в легальных владениях регнории. Этот отрезок пути вел через небольшое поселение и лесной массив, к предгорьям Альтиссимского хребта, где пролегала граница запретных земель. Следующая часть маршрута, вела в узкую долину между отрогами, далее пологий подъем на вершину горной ветви, и спуск по противоположному склону к расщелине, заканчивающейся входом в систему пещер Камиа Като. Этот участок планировали преодолеть в два дня. Еще один день отвели на поиски образцов эмадеи в новых тоннелях. Вместе с дорогой назад, все путешествие должно было занять одиннадцать дней.

Запретные земли получили такое название относительно недавно, еще шесть лет назад их называли ничейными. Тому есть простая причина - эмадея издревле и не без оснований считается гибельным веществом и люди стараются держаться от нее подальше, поэтому земли богатые эмадеей как правило пустуют. Но в последние тридцать лет на вещество обратили внимание ученые. Эмадея обрела спрос, и толпы исследователей и авантюристов устремились в ничейные земли, первые для научных изысканий, вторые для обогащения. Однако опасная природа эмадеи и здесь оставила свой след. Странные исчезновения экспедиций, вспышки неведомых доселе болезней преследовали отчаянных “искателей”, как их стали называть. Леденящие душу истории, раздутые жадной до сенсаций прессой, тревожили общественность и вынудили регнора поставить изучение вещества под государственный контроль. Сначала был издан первый эдикт, который вводил лицензии и обязывал искателей становиться на учет. Научное сообщество повозмущалось, но по большей части смирилось с положением вещей. Многих переманили под крыло официальных учреждений, самых несговорчивых и принципиальных обвинили в подрыве общественного порядка и выслали в далекие колонии, оставшиеся немногочисленные энтузиасты занимались любимой наукой в тайне или эмигрировали в страны, где закон был менее суров.
Все эти меры несколько остудили пыл искателей, но не не долго. После открытий свойств эмадеи, которые имели перспективы в области вооружений, вещество стало приобретать положение стратегически важного ресурса. Цены на эмадею взлетели, и для пресечения новой волны искателей был срочно издан второй эдикт. Ничейные земли получили название запретные. Наказания за нарушение эдиктов ужесточили, известные месторождения начали охранять, а границы земель стали патрулировать специально созданные вооруженные отряды, так называемые надзорные.
Несмотря на все обрушившиеся гонения, частная эмадеалогия не исчезла, она ушла в глубокое подполье. Отчаянные головы продолжали опасные вылазки, однако все чаще не ради исследований, а ради звонкой монеты.

Новоиспеченные искатели выехали рано утром верхом на рукхестах, еще одно животное несло на себе провиант. Ночью ударили заморозки, под копыта иногда попадали подмерзшие лужи и раздавался ледяной треск. Люди кутались в теплые дорожные плащи и почти засыпали под размеренное укачивающее движение животных. Небо стремительно розовело и наконец вспыхнуло на горизонте ярким краем оранжевого диска. Воздух стал прогреваться и путешественники, поначалу хмурые и молчаливые, почувствовав на спинах теплые солнечные лучи, оттаивали, перекидывались короткими фразами, а к полудню разговорились как давние знакомые.
Хотя говорил в основном Харди. Он почти не умолкая рассказывал хроники своей молодости.
— В нашей родословной все Лейдеры были военнослужащими, я же питал страсть к истории. Мечтал учиться в знаменитом Пратвирском дистемплуме, но об этом и речи быть не могло. Все из-за характера отца. Он, высший офицер в десятом поколении, не терпел прекословия не только на службе, но и дома. Деспотической натуры человек… да. Поэтому о своих желаниях я ему ничего и не сказал, а поступил в военный высший экзерсиум в Стабарке, где традиционно воспитывались наши предки. Поначалу делал успехи, и даже был на примете у начальства, но через два года, во время зимних маршей, я подхватил верунит. Довольно неприятная штука, знаете ли, которая не убивает, но остается с вами на всю жизнь. Провалялся два цикла на койке, получил ограничение по здоровью. Что уж говорить, с таким диагнозом я мог рассчитывать только на младшее офицерство. Пришлось заканчивать экзерсиум без вожделенного родителем титула. Дальнейшие карьерные перспективы не радовали. В конце концов я поступил в протокольную службу при архиве Эксельфлорского лейб-полка его святолепия. Не бог весть какая должность, однако выбирать не приходилось. Но я тогда не сразу понял насколько мне повезло. Работа с архивом открывала доступ во все нотимонарии Юниквата, чем я с удовольствием пользовался. О, я там читал такие исторические редкости, вы не поверите! “Хроники пятицарствия” Саликса Квермонтского, “Анналы” Рерума Благочестивого, и даже “Святолепные жития” Арморака Аликвидского в подлиннике, которых во всем мире осталось три экземпляра. Счастливое время!
В дистемплум я все-таки поступил через пять лет после начала службы. Разумеется, очное отделение было недостижимо, я совмещал архивную работу и удаленное образование. Когда отец узнал об этом, он уже смирился с тем, что мне не быть высшим офицером и сказал: “— Харди, мальчик мой, видимо бог избрал для тебя другой путь. Да, не тот, что многими поколениями протоптали Лейдеры, но ты пытался и я ценю это. Однако обещай мне, что ты хотя бы получишь клинок ветерана”.
И я обещал. Это означало еще шестнадцать лет службы, до того как я смогу подать в отставку. Но... у меня было достаточно свободного времени для занятий историей, я печатался в научных журналах, вел переписку с несколькими историографами и я не хотел терять доступ в книгохранилища. К тому же я был материально обеспечен; отдельная комната в полковом бараке и сто двадцать эссери каждый цикл, что еще нужно когда ты молод и холост?
— Но как вы стали эмадеологом? — спросил Эрви.
— О, было одно событие за пять лет до отставки. Мой полк сопровождал Флоссия седьмого в традиционном выезде по нашей регнории по случаю юбилея правления. Я как обычно занимался протокольными отчетами. В резиденции при Дирмаре мы остановились на несколько дней, пока его святолепие отдыхали. Было много свободного времени и почти весь офицерский состав разбрелся по окрестным барам, театрам, и прочим заведениям. И вот вечером, я и несколько моих сослуживцев, пили шток на втором этаже местного кафе. Вдруг, внизу раздается шум: взволнованные голоса, топот, звон разбитой посуды. Не иначе что-то случилось. Мы с товарищами спускаемся вниз и видим лежащего на диване человека в крайне истощенном состоянии. Вместо одежды на нем какие-то грязные лохмотья, кожа серая и в пятнах, и сам смердит как задница рукхеста. Мы спросили в чем дело. Нам отвечают, дескать этот бедолага только-что ввалился в кафе и ничего не сказав рухнул на пол. Его подняли, напоили, но он пока не пришел в себя. С ним была сумка, говорят, и протягивают нам. Мы открыли ее. А она набита стеклянными пузырьками разных форм и размеров. В одних какая-то тускло светящаяся жидкость, в других камешки с переливающимися радужными прожилками, в третьих мерцающий песок.
Конечно, я как и все слышал про эмадею, но никогда не видел ее, и никто из сослуживцев не видел, поэтому мы не поняли тогда, что было в сумке. Но впечатление эти склянки на меня произвели. Сложно объяснить, но эмадея как-то воздействует на психику, есть в ней что-то странное, чужое и в тоже время притягательное. Всякий раз когда держишь в руках образец, внутри все переворачивается и трепещет, как будто ты умираешь и рождаешься каждую секунду. Это невозможно объяснить, пока не испытаешь сам.
На утро несчастный скончался. Мы, как представители законной власти, конфисковали сумку и передали начальству. Потом уже нам рассказали, что человек этот был искателем. Он видимо заблудился в ничейных землях со своей добычей. От долгого контакта с образцами, и не предпринимая никаких мер предосторожности, он сильно пострадал. Когда он наконец набрёл на город, время чтобы его спасти, к сожалению, было уже упущено.
— Как символично, что все началось со смерти, — вставила Эделия, но Лейдер ее не услышал.
— Вот тогда я и заинтересовался эмадеей, — продолжал старик, — Первым делом я отправил запрос во все доступные мне книгохранилища и нотимонари. Когда же я получил требуемое, то с удивлением обнаружил, что научных исследований эмадеи практически не проводилось. Все что нашлось, это несколько статей описательного характера и сочинение на тему влияния близости ничейных земель на урожайность. Остальные труды оказались сборниками мифов, предрассудков и описанием религиозных обрядов сакримиан, в которых использовалась эмадея с незапамятных времен.
Я был поражен, насколько мало изучен этот природный феномен и думал что один интересуюсь им, и конечно оказался не прав. По мере того как я глубже вникал в проблему, я находил единомышленников в разных уголках мира. Многие не сговариваясь стали проводить исследования с веществом в ничейных землях, пошли первые публикации, опыты, дискуссии в дистемплумах, об эмадее заговорило все научное сообщество. Разумеется, известные негативные свойства материала могли сдерживать рвение энтузиастов, но я был уверен, что истинного ученого это не должно останавливать. Я знал, найти способ обезопасить исследования, дело времени. И когда было создано сустийное стекло, которое наконец позволяло работать без большого риска для здоровья, последняя преграда пала, эмадеалогия стала наукой номер один. Словно произошел прорыв плотины под напором весеннего паводка. Лучшего времени, чем те первые годы не было ни до ни после.
Лейдер замолчал погрузившись в свои мысли. Укутанный в плащ, похожий на куколку насекомого, он покорно сидел на рукхесте. Поводья свободно болтались в руках старика, животное брело само по себе. Путешественники достигли вершины холма. Открывшийся впереди пейзаж с полями до горизонта, обрамленный справа и слева полосами леса, захватывал дух. Быстро летящие облака отбрасывали крупные тени, и увядающая зелень то меркла под ними, то вспыхивала красками в лучах осеннего солнца. Воздух наполнял шум пожухлой травы, которую взъерошивал порывистый холодный ветер, и редкое пение птиц, доносящееся из поднебесья. Зачарованные открывшейся пасторалью путешественники не решались разговаривать, боясь разрушить ее хрупкую гармонию.

Проделав запланированные тридцать лиг, лишь раз остановившись для обеда, путники к вечеру добрались до городка Эгест. В половину меньше Дервика, он выглядел еще более заброшенным. Однако и здесь имелся постоялый двор, который был оценен ревностным взглядом Эделии и наречен “захудалой дырой” не без некоторого внутреннего удовлетворения, хотя ей и предстояло заночевать в нем. Оплатив две комнаты и стойло для животных, уставшие люди быстро заняли свои номера и, кто наспех раздевшись, а кто и в чем был, рухнули в кровати и погрузились в долгожданный сон.

В тексте выше, есть осознанные скачки времени, между обычным повествованием и описанием картинок. На сколько такой прием приемлем на ваш взгляд?

Глава 7

Утро второго дня путешествия выдалось пасмурным. Небо затянуло до горизонта серыми тучами. Моросил мелкий дождь, который быстро сделал одежду сырой. Эгест остался далеко позади. Это был последний населенный пункт на пути к запретным землям. Впереди, между распаханными на зиму угодьями, огороженными невысокими каменными заборами, извивалась раскисшая дорога. Кое-где чернели низкие дома земледельцев. К полудню пашни сменились пологими холмами поросшими кустарником. Пришло время сворачивать с проезжей дороги на малозаметную тропу, которая где-то у горизонта терялась в темном массиве леса. Рукхесты вязли в грязи и недовольно мотали головами. Путешественники мрачно взирали на хмурый пейзаж, который еще вчера их так вдохновлял. Добравшись до леса, сделали привал. Воздух был настолько влажным, что разведенный костер горел казалось через силу, тщетно пытаясь высушить промокшую одежду. Эделия колдовала у котелка, Лейдер раскладывал вещи для просушки, Эрви занимался тем, что осматривал снаряжение, рукхесты в стороне щипали траву.
— Что-то давно не видно Хорна, — сказал Эрви оглядываясь вокруг, — Он не заблудится?
— Многие делают ошибку, думая что Хорн беспомощный идиот, — ответила Эделия, — из всех нас он наиболее приспособлен к путешествиям. Однажды он отсутствовал тридцать пять дней. Никто не знал где он. Когда Хорн вернулся, его походный мешок был набит листьями велассы. Один бог ведает зачем они ему понадобились. Но ближайшее место, где растут эти деревья примерно в пятистах лиг от нас.
Эрви присвистнул.
— Простите, если мой вопрос вам покажется чересчур личным, — Даглис потупил взгляд, — В доме господина Лейдера я видел люминотип, где Хорн играет с малышом, которого вы держите на руках.
Эрви огляделся по сторонам.
— Я обратил внимание, что Хорн выглядит там совершенно, как бы выразится... нормальным. Выходит он не с рождения такой... как сейчас?
Эделия переглянулась с Лейдером и казалась растерянной. Было похоже что она искала возможность проигнорировать вопрос, но Эрви смотрел пристальным испытывающим взглядом.
— Да, родился он совершенно здоровым, но все, кто связываются с моим дорогим супругом не заканчивают добром, — нехотя ответила женщина и замолчала.
— В каком смысле?
— В таком, что раньше Хорн был в группе Глэна.
— Но я заметил, что они не сильно-то ладят. Как это случилось? — настаивал Эрви.
— История самая обыкновенная. Хорн в девять лет потерял родителей и воспитывался у деда. Тот владел мастерской, где внук начал работать как только научился держать инструмент в руках. Дела шли не важно, заработка едва хватало на пропитание и содержание мастерской. Когда ему исполнилось двадцать два года, умер дед, оставив в наследство мастерскую. Довольно скоро выяснилось, что старик обучил внука разбираться в технике, но не ведению дела. Он разорился меньше чем за год. Продажа имущества не покрыла долгов. Положение было тяжелое. Но тут появляется давний клиент его деда - Глэн Хэлиет, который пообещал быстро решить все финансовые затруднения, если Хорн присоединится к его группе искателей. Как раз в то время Глэн решил создать собственную команду, поэтому крайне нуждался в людях. Загнанному в угол юноше это показалось выходом и он принял приглашение.
— Но если вы говорите что он родился нормальным, то почему он сейчас такой?
Эделия явно не была расположена продолжать, и беседу вступил Лейдер.
— Это случилось шесть лет назад. Мы точно не знаем, что произошло с Хорном, — проскрипел старик, — есть лишь свидетельство Глэна, который был с ним. Во время поиска в пещерах близ Корифитерских гор, Хорн ушел разведать одно из боковых ответвлений и пропал. Его искали несколько дней, но группа вернулась ни с чем. Минул почти полный цикл, и мы уже смирились с потерей, как вдруг он пришел домой. Но это был не тот Хорн, которого мы знали. Крайне истощенный, он никого не узнавал, не мог делать элементарные вещи. Он был беспомощнее младенца, разве что умел ходить. Дели буквально учила его всему заново. Целый год ушел на то, чтобы Хорн мог обходиться без посторонней помощи. До конца, как видите, он не восстановился, но даже в такой результат мало кто верил.
— Но что с ним произошло? Неужели нет никаких версий? — не унимался Даглис.
— Поначалу думали что это последствия истощения. Его возили в Пратвир, показывали известным виндексерам, но каждый из них ставил свой диагноз, из чего мы решили что они все не правы. То, что у Хорна необычный недуг, стало понятно через год после происшествия. Он начал проявлять удивительные способности. Например он мог не есть и не пить несколько дней, у него обостренная реакция и невероятное проворство при его-то габаритах. Из чего я сделал вывод, что Хорн каким-то образом пережил попадание в эфлорив. Это единственный вид аномалий встречающийся в Корифитерских горах.
— Что простите? — переспросил Эрви.
Лейдер поморщился и посмотрел на Даглиса как на нерадивого ученика.
— И вы утверждали, что зачитывались моими книгами, молодой человек? — старик вздохнул, прокашлялся и принял торжественный вид, — Как известно, большая часть эмадеи залегает глубоко под землей. Уровень интенсивности эманаций, в особо крупных скоплениях достигает таких величин, что газообразная компонента пробивается на поверхность. Вот этот канал, через который происходит истечение, и называется эфлорив. Контакт живого организма с плотным потоком эманации всегда заканчивается летально. К счастью, подобные места можно обнаружить с безопасного расстояния. Но известны редкие случаи, когда выбросы происходят периодически. Возможно Хорн имел контакт со старым и нестабильным эфлоривом. Периодичность затруднило его обнаружение, а слабая интенсивность позволила пережить губительное воздействие. Но повторюсь, это лишь мои догадки. Как все было на самом деле, знает только сам Хорн, но вот уже шесть лет как он молчит.
Эрви задумался, переваривая услышанное. Эделия обрывала листья с пучка засушенной травы, растирала их между пальцев и кидала в котелок, который интенсивно источал аппетитные запахи. Попробовав на вкус содержимое котелка, она удовлетворительно кивнула. Рукхесты жадно раскрывали ноздри и нервно фыркали.
— Ну-ка тише, и вам достанется! Ммм! По моему готово! — бойко сказала она.
Эрви приподнялся с места, держа в руках миску.
— Не шевелись! — прошептала Эделия.
Не столько смысл произнесенного заставил Эрви замереть, сколько интонация. Он увидел что женщина с ужасом смотрит ему под ноги. Внизу, из-под бревна, на котором сидел Эрви, торчала ярко-зеленая, словно лоснящаяся маслом, голова лангорма. Рептилия как бы замерла в раздумье, потом ткнулась носом в сапог Даглиса и обвивая его ногу начала медленно подниматься. Эрви почти перестал дышать, неотрывно смотря в приближающиеся оранжевые немигающие глаза, он знал что резкие движения или звуки могут спровоцировать хищника на атаку. Лейдер сжимал в руках свой именной нож, но не решался пошевелиться. Эделия осторожно пятилась в направлении оставленного у дерева машерланга. Рукхесты, уже давно почуяв опасность, топали копытами и натягивали привязь. Одно из испуганных животных, вдруг издало протяжный вой, который тут же подхватили остальные. Лангорм изогнулся, раскрыл розовую пасть, обнажив пару кривых клыков. Эделия, уже не стараясь соблюдать тишину, рванулась к оружию, но прежде чем она успела схватить машерланг, голова рептилии исчезла в зеленоватой вспышке, через мгновение донесся далекий звук выстрела. Обезглавленная тушка животного спазматически дернулась и обмякла.
Эрви наконец шумно и жадно вздохнул. Эделия посмотрела в сторону, откуда был слышен выстрел. Там, в паре сотен шагов, между редких деревьев двигалась крупная человеческая фигура.
— А вот и Хорн, как раз к обеду, — слегка дрожащим голосом вымолвила Эделия.

За остаток дня путешественники продвинулись примерно на двадцать лиг вглубь леса. Между деревьев уже не было видно просветов. Прозрачная молодая роща сменилась темным душным бором. Когда совсем стемнело, они вышли к небольшой лесной реке, около которой решили заночевать.

Глава 8

Моросящий дождь, надоедавший весь вчерашний день, ночью наконец прекратился. Меж макушек густых крон проглядывала глубокая синева чистого неба. Стало заметно холоднее. Пахло прелой древесиной и сырой землей. Мягкое журчание воды в реке сливалось с утреней птичьей перекличкой. Пополнив питьевой запас и наскоро позавтракав, группа двинулась дальше в заметно приподнятом настроении.
Теперь на пути попадались крупные, покрытые мхом валуны и протяженные овраги с каменистыми склонами. Все чаще приходилось идти пешком, ведя рукхестов под уздцы и внимательно смотреть, чтобы животные не поломали ноги попав в коварные, поросшие травой ямы.
Последние несколько миль Лейдер шел странно озираясь, хмурился и часто заглядывал в карту. Когда же дорогу путешественникам преградила быстрая и полноводная река, противоположный берег которой круто поднимался вверх и превращался в склон пологой горы, он признал очевидное - они сбились с пути. Однако неожиданное препятствие помогло определить их истинное местоположение. На карте, в этой местности была лишь одна подобная крупная река - Селерта. Все это говорило о том, что группа сделала крюк к северу, и теперь необходимо пройти лишних пять-десять лиг вдоль русла в южном направлении. Там река делает крутой поворот и можно будет вернуться на прежний маршрут. Лейдер во всем винил себя, и всю дорогу выпрашивал прощения и какого-нибудь наказания пока всем не надоел. Тогда Эделия поручила ему приготовление следующего ужина и старик успокоился.
Группа двигалась вдоль русла Селерты, сопровождаемая шумом стремительного потока. В пути Хорн, только ему доступным зрением, разглядел в зарослях выводок лилдиров, уже нагулявших жир к зиме, и несколько метких выстрелов обеспечили путешественникам свежее мясо в меню. Лейдер обещал поразить всех своим кулинарным талантом, в подробностях рассказывая как приготовить тушеных лилдиров по-пратвирски и прервался лишь когда Эделия, подъехала к нему и вполголоса спросила:
— Ты ничего не чувствуешь последние пол лиги?
— Нет, а что такое?
— Эфлорив.
— Что?
— Мне кажется мы недалеко.
Старик закрыл глаза и как-будто прислушался к чему-то. Потом огляделся вокруг, посмотрел на Эделию и сказал:
— Я ничего не чувствую, хотя в моем возрасте я бы не полагался на свои ощущения, — старик снова зажмурился и помассировал переносицу сухой жилистой рукой, — Далеко до жерла?
— Полагаю около лиги, может дальше. Но я не могу определить направление.
— Что-то случилось? — громко спросил ехавший поодаль Эрви, настороженно оглядываясь.
— Дели почувствовала эфлорив, — ответил Лейдер.
— Держитесь рядом, — строго сказала Эделия Даглису, — Нужно быть начеку.
— Вы уверены?— спросил Эрви, — Но откуда он здесь?
— Мне приходилось бывать рядом всего несколько раз. Сейчас ощущения похожие, их ни с чем не спутать. Если мы движемся к нему, то скоро все это почувствуют, — женщина повернулась к Хорну, который замыкал процессию. Она внимательно осматривала его, словно видела первый раз в жизни, но тот не подавал признаков беспокойства.
— Мы не планировали оказаться в этих местах, — сказал Лейдер копаясь в своем заплечном мешке, — но я на всякий случай захватил с собой карты аномалий восточной части регнории.
Он извлек на свет стопку мятых бумаг.
— Правда составлены они тринадцать лет назад, — старик почти уткнулся носом в пожелтевшие замусоленные листы с потрепанными углами, — любопытно, здесь не отмечено никаких аномалий. Видимо это новые истечения. Боюсь что в скором времени граница запретных земель будет передвинута.
— Теперь ясно почему мы нас тянуло к северу, — сказала Эделия.
Увидев немой вопрос в глазах Эрви, она пояснила.
— В нашей природе заложен инстинкт - держаться от эмадеи подальше. Если находишься в ничейных землях, полагаться на ощущения в выборе пути нельзя. Мы просто были не готовы.
— Путешествие перестает быть скучным, — весело сказал Даглис.
— Не стоит задерживаться, — Эделия посмотрела на Эрви с какой-то болью во взгляде.
Женщина слегка шлепнула своего рукхеста по крупу и заняв место во главе отряда, двинулась вперед. Прочие выстроившись цепочкой поехали следом. Временами Эделия останавливалась и прислушивалась к своим ощущениям. Они преодолели около лиги. Стало понятно, что эфлорив впереди. Теперь даже Эрви начал чувствовать его близкое присутствие.
— Мы уже рядом, постараемся обойти жерло как можно дальше, — сказала Эделия. Она поворачивала голову влево-вправо, но глаза у нее были закрыты.
— Да, это ни с чем нельзя сравнить, — Даглис говорил нервно, возбужденно и временами как бы задыхаясь, — Как будто я под водой, уши заложены. Трудно дышать, что-то давит на затылок. Какие-то новые звуки, вы слышите? Ах, если бы не эта тяжесть…
— Всем остановиться! — громко сказала Эделия.
Путешественники замерли. Эрви опасливо оглядывался. Хорн и Лейдер закрыли глаза.
— Это там, — женщина показывала рукой в направлении дна оврага, к краю которого они подошли. Овраг был протяженным и глубоким. Склоны его поросли кустарником, на дне между камней журчал ручей, почти невидимый среди густой растительности.
Эрви всматривался в места, на которые указывала рука Эделии. Смотреть было тяжело, перед его глазами все расплывалось. Он видел лишь плотные переплетения темно-зеленых колючих ветвей тунидии.
— Я не вижу ничего особенного, — сказал Даглис.
— Закройте глаза, — посоветовала женщина.
Эрви подчинился и чуть не вскрикнул от неожиданности. Он продолжал видеть все вокруг, хотя и не совсем так как обычно. Предметы расплылись в очертаниях, будто он смотрел сквозь толстое мутное стекло. Место на которое указывала Эделия, теперь выглядело иначе. Пепельно-голубые потоки, не то дыма, не то свечения, истекали из зарослей и поднимались вверх то медленно и ровно, то вдруг прорывались мощным всплеском, словно где-то в глубине прочистился путь, и тогда струи расширялись ажурными вихрями уносились вверх в кроны деревьев нависших над оврагом. Эрви открыл глаза, поток исчез, остались лишь плотные заросли. Он опускал и поднимал веки как бы испытывая свою новую способность.
— Но как? Как это возможно?
— Если кратко, — отозвался Лейдер, — то эманации возбуждают кору мозга и органы чувств таким образом, что они получают способность воспринимать, скажем так, другой диапазон информации об окружающем мире, ранее для нас недостижимый. Известно что некоторым животным доступно это изначально, а мы обретаем такой дар лишь рядом с источником эмадеи.
— Это что-то невероятное. Господин Лейдер, я не припомню, чтобы вы писали о чем-нибудь подобном! — с трудом выговорил Эрви.
— Видите ли, любезный, инфлюенции эманаций эмадеи на человеческие перцепции не совсем моя специальность. Об этом подробно писала Лисе Ольд-Астери. Можете ознакомиться при случае, если конечно сумеете получить доступ к ее трудам. Они также запрещены как и мои, — печально отозвался ученый.
— Выходит что эмадея прямо под нами?
— Совершенно верно, но для начала вам нужно будет прокопать пятьдесят или сотню миль вглубь, и тогда вы наткнетесь на уровень интенсивности эманаций такой мощи, что никакая известная защита вас не спасет, при этом вы будете только на половине пути к цели.
— Не задерживайтесь, чем быстрее мы пройдем мимо, тем легче последствия, — поторопила Эделия.
— Какие последствия? — удивился Эрви.
— Позже увидите, — с горькой усмешкой ответила женщина.
Путешественники спешились. Рукхесты, как и большинство животных обычно малочувствительные к аномалиям, все-таки нервничали, возможно им передавалось волнение людей. Эделия шла впереди, ей одновременно хотелось побыстрее покинуть это место, но также она боялась пропустить какой-нибудь малозаметный поток, поэтому она тщательно выбирала направление.
Наконец они покинули овраг с эфлоривом, и примерно через лигу все необычные свойства чувств пропали. Вот тогда путников и настигли обещанные Эделией последствия: Лейдер лежал плашмя на рукхесте и быстро отрывисто дышал, Эделия с трудом спешилась и упала рядом в густую траву, Эрви хотел подойти помочь, но на него накатила волна тошноты и боли, в глазах потемнело и он потерял сознание.

---

Я заметила, что всякий раз, когда герой попадает в новое место, Вы описываете не только то, что видно и что слышно, но и - запахи. Это очень хорошо! Очень часто авторы увлекаются тем, что герой увидел и сделал, и забывают о других органах чувств. Также хочу отметить верный подход, когда Вы точно описываете, например, какой был запах, а не просто "воняло" или "неприятно пахло".

Заметьте, однако, что часть авторских пояснений можно убрать, и текст от этого только выиграет.
Например, предложение: "Это был один из районов, где сдавалось самое дешевое жилье." - на мой взгляд совершенно лишнее в данном контексте! Нет никакого смысла "подготавливать" читателя, снабжая его прямым тексто информацией, которую он и так через секунду получит с помощью описания.


Перескоки времени из прошедшего в настоящее и обратно.


А можно это же сказать как-нибудь... не так по-канцелярски?
Представьте, мог ли написать такое предложение... не знаю, любой автор, под кого Вы стилизуете?
Вообще, я не уверена, нужно ли это пояснение... разве что тем, кто никогда не читал "Пикник на обочине", не слышал про "зону" и так далее.

Не увидела проблемы.


Канцелярит, выпад из стиля.

В общем, занятно!
Мне не очень понравилось следующее: читателя (и героя) обильно "кормят" ничего не значащими деталями про военную службу Лейдера - ладно, пусть будет... Проблема в том, что читатель (и герой) остаются в полном неведнии относительно действительно интересного вопроса: каким образом из всемирно известного учёного-специалиста Лейдер превратился в никому не нужного старика? Странно, что Эрви нисколько этим не заинтересовался. Даже если (предположим) общие детали ему известны, трудно понять, как об этом не зашла речь.

Спасибо, я это место переписывал много раз, но до конца не избавился от канцелярита, попробую еще.

Про военную службу вы верно заметили, у меня этот отрывок был одним из первых кандидатов на уничтожение, но мне показалось, что он чуть лучше раскрывают характер Лейдера.

Про то, как Лейдер оказался невостребованным, буквально в следующей главе, где Эделия расскажет свою историю, как она познакомилась с ним, с Глэном, что было на картинках в доме ученого и т д.

Но и до этого есть намеки почему Лейдер не востребован, в отрывке:



Я старался показать, что Лейдер человек принципиальный. Он и был в числе несговорчивых и высланных. Эрви когда узнал, что Лейдер в Деревике, удивился и спросил: "— Разве он не заграницей?"

Глава 9

Эрви открыл глаза и увидел над собой сосредоточенное лицо Эделии. Она сидела рядом и поддерживала его под шею одной рукой, в другой была небольшая стеклянная бутылочка, которую она протягивала ему, недвусмысленно предлагая выпить содержимое. Эрви подчинился и сделал глоток травяного настоя с резким эфирным запахом. Боль в голове унялась, дышать стало немного свободнее.
— Вот так, — тихо нашептывала женщина, — сейчас полегчает.
Эрви хотел сказать слова благодарности, но не смог разжать губ, и лишь промычал. Эделия заметив это зашикала:
— Тихо-тихо, не сейчас. Потом все расскажете.
Она поднялась, подошла к лежащему поодаль Лейдеру и укрыла его плащом. Старик спал, издавая свистящие звуки при каждом вдохе.
Эрви приподнялся на локтях и огляделся. Это было не то место, которое он запомнил перед тем, как потерять сознание. Слева и справа возвышались стены неглубокого оврага, сверху нависла мощная крона старого дерева. Тяжелые ветви создавали подобие шатра, где поместились путешественники, рядом были сложены вещи, а неподалеку паслись животные. Шагах в десяти горел костер, рядом с которым сидел Хорн. Было уже довольно темно и прохладно. Запели вечерние птицы. Эделия протянула Эрви миску, распространяющую пряный аромат тушеного мяса.
— Остались только вы без ужина. Прошу, лилдир по-пратвирски с травами. Харди очень старался.
— Благодарю, — выдавил молодой человек, принимая блюдо, — Где мы?
— В десяти лигах от эфлорива. Отдыхайте, сегодня мы уже никуда не пойдем. Нужно набраться сил.
— Я не помню как здесь оказался.
— Хорн не терял сознания. Это он нас сюда вывез.
— Он впорядке?
— Вроде бы, а там кто знает, — женщина взяла котелок и плеснула в него воды из кожаного мешка и принялась мыть пучком травы.
Эрви откинулся, закрыл глаза и жалобно спросил:
— У вас нет еще этого напитка?
— Им не стоит злоупотреблять, — улыбнулась Эделия, — к утру и так все пройдет.
Женщина с легкостью подняла вычищенный увесистый котел, ополоснула его, наполнила чистой водой и поставила на огонь. Узкая походная рубашка подчеркивала стройное сильное тело. Все ее движения были уверенные, как у человека давно привыкшего к ручному труду, но в тоже время в них угадывалась благородная грация. Свет от костра мерцал на лице и волосах женщины и Эрви вдруг понял, что любуется ей.
— Госпожа Ольд-Стаммер, — слабым голосом позвал он.
— Да?
— В книгах господина Лейдера о его экспедициях, когда он пишет о вас, это всегда теплые слова благодарности и сожаление о вашем уходе. И я часто задавал себе один вопрос. После ухода, почему вы не вернулись в семью? Вы же из старого аристократического рода, наследница огромного состояния! Мне кажется вы заслуживаете большего, чем гостиница на задворках регнории.
Эрви уже был готов к отповеди, но Эделия грустно улыбнувшись ответила:
— Это долгая история господин Даглис, боюсь вас утомить.
— Я просил называть меня по имени. Разве мы не пережили достаточно, чтобы обращаться друг к другу как друзья?
— Хорошо Эрви, но все же вам стоит отдохнуть, — мягко сказала Эделия.
— Возможно другого шанса узнать вас ближе у меня не будет.
— Что ж вы сами напросились, — сказала Эделия накинув на плечи плащ, — отец собирался сделать меня не только наследницей состояния, но и в будущем передать управление семейным делом. Ольд-Стаммеры владеют множеством фабрик и плантаций по всей регнории. Сколько себя помню, отец всегда меня брал в свои деловые поездки. В шесть лет я объездила Эксельфлор вдоль и поперек и была представлена во всех аристократических домах. Многим казалось, что это несколько жестоко по отношению к маленькой несмышленой девочке. Но он искренне верил, что в этом и есть вся суть отцовской любви и долга и только так можно воспитать достойного преемника. Путешествовали мы с большой свитой, у меня был отдельный экипаж с воспитательницей, няньками и маленьким передвижным театром с тремя актерами. Так что поездки были для меня настоящим приключением. Поэтому оставаясь дома, я с нетерпением ждала нового путешествия.
В шестнадцать лет я поступила в Пратвирский дистемплум обучаться искусству руководить и продавать. Одна из самых престижных дисциплин. Лучшие учителя. Столько отцовских усилий и надежд! И поначалу все шло вроде бы неплохо. Наука давалась легко, преподаватели были довольны, вот только я особого энтузиазма не испытывала.
Тогда все говорили про эмадею. И не только ученые. Вы можете и не помнить, на то время пришелся пик популярности приключенческой литературы. Романы про отважных исследователей ничейных земель выходили чуть не каждый день. Молодежь зачитывалась ими и бредила разного рода авантюрами. Да, и я была в их числе. Тогда к нам и приклеилось прозвище - поколение романтиков. Семена упали в благодатную почву, меня снова влекло в путешествия.
На втором курсе мое увлечение приметил один из преподавателей. Он организовал небольшое студенческое сообщество по интересам, и пригласил меня вступить. Собрания были посвящены разумеется - эмадеалогии, а главу сообщества звали, как можно догадаться, Харди Лейдер. На тот момент он уже оставил службу и преподавал в дистемплуме историю.
Всего нас было около десяти человек, но особенно я сблизилась с двумя молодыми людьми, совершенно разными по происхождению, достатку, и характеру. Многие удивлялись нашей дружбе.
Один был из семьи небогатого морского перевозчика. Родители не жалели средств чтобы вывести в свет единственного любимого сына. Мы быстро нашли общий язык, так же как и я, он с детства сопровождал отца в его путешествиях, правда в то время когда я играла в куклы в личном экипаже, он мыл посуду в камбузе или драил палубу.
Другой был сыном поместного священника-сакримианина. Мать его рано умерла, а с мачехой он не поладил, поэтому жил все больше на улице среди шпаны. Был горделив и эгоистичен, но невероятно красив. Из за этой привлекательности ему все часто сходило с рук. Отец понял, что если ничего не предпринять, то сына ждет судьба преступника. Тогда он заложил дом и отправил его в дистемплум, считая что там ему поставят голову на место.
Первого звали Лауд Рош, второго Глэн Хэлиет. Но наше студенческое сообщество просуществовало не долго. Примерно через год, в каникулы, Харди вывез нас в ничейные земли, как он выражался - посмотреть на предмет научного интереса в естественных условиях. Не смотря на то, что с нами были опытные проводники, все кончилось трагедией. Один из студентов ночью покинул лагерь. Что его заставило уйти мы так и не узнали, но утром его нашли мертвым. Характер ран говорил о нападении фарлигдира (17) или другого крупного хищника. Скандал был громкий, погиб дальний родственник самого регнора Эксельфлора. Дело дошло до разбирательства в Высоком Совете. В итоге сообщество распустили, а Лейдера уволили. Когда мой отец узнал, что я была в том злополучном походе, он забрал меня из Пратвира и запер в нашем поместье. Обучение я заканчивала в частном порядке не выходя из родительского дома. Это стоило ему безумных денег, но отец решил что столичная жизнь на меня дурно повлияла.
Через три года я получила диплом и начала работать с отцом. Я почти смирилась со своей судьбой и оставила попытки связаться с кем-нибудь из сообщества. Отец решил что я образумилась. Год спустя мне довелось приехать в Пратвир. Случайно, а может и нет, Лауд увидел меня, когда я проезжала в экипаже и бежал за мной целый квартал. Было шумно и я не слышала как он меня зовет. Эта встреча в мгновение сломала ту неприступную стену, которую отец выстроил между мной и моим безрассудным прошлым. Мы договорились увидеться вечером. Я сбежала от своей свиты и мы с Лаудом проболтали до поздней ночи. Он рассказал, что Лейдер после увольнения полностью посвятил себя эмадеалогии и собрал группу единомышленников. Многие из студенческого сообщества присоединились к нему, в том числе и он с Глэном. Мы расстались обещая друг другу писать.
Переписка длилась полгода, потом я начала ездить в столицу на собрания группы Лейдера. Отец стал подозревать, что мои поездки имеют слабое отношение к семейному делу. Он нанял людей и они выследили меня на одном из собраний группы. О, я была смертельно оскорблена! Следить за дочерью как за какой-то преступницей! Мы чудовищно разругались и я порвала с семьей. В ответ, отец лишил меня наследства и прекратил общение. Он думал что это поможет мне образумиться, но я почувствовала свободу и была счастлива, бедность меня тогда не страшила.
Я переехала жить в Квермонт, там располагалась временная база группы, пока они проводили раскопки в ничейных землях неподалеку. День моего приезда запечатлен на виденном вами люменотипе в доме Харди.
Постепенно мои отношения с Лаудом стали более близкими. Мы начали встречаться открыто, и тут оказалось, что все это время, с самого нашего первого знакомства, в меня был влюблен Глэн. Он бурно признался мне, я ответила отказом. Тогда он стал преследовать меня, устраивал сцены, угрожал покончить с собой. Пытаясь сохранить дружбу двух дорогих мне людей я все держала в тайне, но в конце концов Лауд все узнал, они чуть было не убили друг друга, их еле разняли. Каким-то чудом Лейдер смог их помирить. Казалось Глэн уступил. Вскоре я забеременела и мы с Лаудом планировали свадьбу. К тому времени я уже перестала участвовать в поисках с группой. Романтический дым развеялся, я хотела семью и очаг.
Но судьба за что-то невзлюбила меня. Перед свадьбой Глэн обнаружил новые места для исследований, около Корифитерских гор. Он взял с собой Лауда, они собирались разведать ландшафт и занести его на карту. Вернуться должны были на следующий день. Прошло три дня. Глэн пришел один. Он рассказал, что Лауд пропал, и все это время он безуспешно искал его. Вся группа отправилась на поиски. Через неделю нашелся лишь заплечный мешок, зацепившийся за камни в расщелине. Вероятно Рош сорвался вниз. Спуститься и найти тело было невозможно.
Не буду рассказывать что я пережила тогда. Я возненавидела все связанное с эмадеей, с поисками, и одно время думала свести счеты с жизнью. Но по иронии судьбы именно Глэн спас меня от депрессии. Он перестал ходить в ничейные земли и был рядом; чуткий, заботливый. При этом не навязывался и не предлагал выйти замуж. Вскоре родился сын Лауда - Фламми, это вернуло меня к жизни. Серое будущее начало приобретать краски. Я решила не возвращаться к Лейдеру. Почему-то он чувствовал вину из-за гибели Лауда, хотя я никогда его не упрекала в этом. Тем не менее он помог с покупкой гостиницы в Дервике, куда я переехала и занялась ее устройством. Глэн продолжал ходить с Лейдером, но часто возвращался к нам с сыном. Мы жили почти как семья, поэтому когда через два года он сделал предложение, я согласилась.
Эделия замолчала. Она поднялась, подошла к котлу и высыпала в закипевшую воду скрученные сухие листья. Жидкость забурлила, потянуло приятным сладковатым ароматом. Эрви лежал раздумывая, затем спросил:
— Как же случилось, что вы стали его ненавидеть?
— Ненавидеть? Даже сейчас я не могу сказать что ненавижу его. Да, Глэн сложный человек. И порой просто невыносим. Но на это есть причины. Даже после гибели я продолжала любить Лауда, — Эделия отвела взгляд, — да и до сих пор люблю. Глэн это чувствует. Он ревнует к мертвецу и это сводит его с ума.
Эделия повернулась к Эрви. Она улыбалась, но в глазах стояли слезы.
— Но почему вы не хотели чтобы я шел с ним? — спросил Даглис после паузы.
— А вы не успокоитесь, пока не вытяните все? — лукаво спросила Эделия.
— Простите, но мне кажется я имею право знать.
— Что ж, справедливо, — женщина набрала из котла две чашки напитка и протянула одну Эрви. Хорн неподвижно сидел у костра и смотрел куда-то в черноту леса. Уже совсем стемнело и видимое пространство сжалось до размеров круга освещенного пламенем. Эделия продолжала:
— Я вышла за Глэна в год, когда был введен запрет на свободное изучение эмадеи, злополучный первый эдикт, после которого все пошло наперекосяк. Лейдер из принципа не пожелал легализоваться и его группа стала незаконной. Им не разрешалось сотрудничать с официальными исследователями. Начались проблемы с деньгами. Глэн был недоволен. Для него было три варианта остаться в деле. Первый - уйти в легальные группы, но он не закончил образование, бросив дистемплум в тот же год, когда уволили Харди, так он закрыл себе дорогу в государственную эмадеалогию. Второй - остаться с Лейдером, и перебиваться случайными пожертвованиями от энтузиастов, и третий - уйти к копателям, которых тогда было еще не слишком много. Сейчас это может показаться странным, но в те времена добывать эмадею исключительно ради наживы было зазорно, поэтому к услугам копателей прибегали редко. Но после эдикта они стали востребованы. Не удивительно что он выбрал последний вариант. Лейдер был взбешен таким предательством. И хотя Глэн клялся, что это ради благополучия семьи, Харди был непреклонен, пророчил ему конец за решеткой или нож в спину от подельников, они разругались и не общаются до сих пор. Примерно тоже самое Глэн обещал и мне, говорил что это временно, и он лишь хочет заработать немного денег чтобы осесть в Дервике, и потом заниматься только гостиницей. Я поверила, но пророчества Харди в какой-то мере стали сбываться. Глэн влезал в долги, путался с какими-то темными личностями, в конце концов сколотил себе шайку, в которой единственным светлым человеком был Хорн. Поползли слухи, что они водят в запретные земли наивных любителей острых ощущений, а Глэн потом шантажирует их, угрожая сдать властям. Мы начали ссориться, я умоляла его оставить поиски, как он и обещал, но мои просьбы его лишь раздражали. Все это продолжалось до второго эдикта, когда ввели запретные земли и объявили охоту на копателей.
В тот год случилось слишком много всего. Слишком много для одного человека. Сначала умер сын. Он родился с врожденным пороком, и болезнь забрала его. Глэн так и не смог поладить с пасынком, который постоянно напоминал ему о Лауде, поэтому на похоронах он напился и высказался в адрес Фламми все, что у него накопилось за эти годы. Хорн, всегда тепло относившийся к моему сыну, не выдержал и они подрались. На утро Глэн извинялся, утверждал что ничего не помнит. Ему поверили, но через неделю Хорн ушел в поход, который изменил его навсегда. Этот случай мне напомнил об обстоятельствах смерти Лауда. Все было как тогда: ссора, притворные извинения, и с обидчиком мужа происходит что-то плохое. У меня не было никаких доказательств, одни лишь домыслы. Но это было последней каплей. Я поняла что устала ждать, что никакого семейного очага, о котором я грезила, уже не будет. Я подала на развод. Глэн отказал, пригрозив отобрать гостиницу и в первый раз избил меня. Тогда я съехала от него, но он вламывался в дом и на утро мне снова приходилось прятать побои. Не известно чем бы все кончилось, но вскоре вернулся Хорн и посягательства Глэна прекратились. Наши семейные отношения остались лишь на бумаге. Впрочем я знаю, он все еще любит меня, но такой любви не пожелаешь никому. Если бы не Хорн, я бы не могла спокойно засыпать по ночам.
— Мне очень жаль, что заставил вас вспоминать..., — начал было Эрви.
— О, ну что вы, все это в прошлом. Сейчас я в полном порядке, — успокоила Эделия.
Эрви откинул голову и закрыл глаза. Какое-то время он лежал неподвижно, о чем-то задумавшись. Затем резко поднялся и взял ее за руку.
— Мне необходимо кое-что рассказать вам. Это важно, — голос молодого человека был взволнован.
Хорн сидевший до сих пор неподвижно, повернулся и уставился на Эрви своим пристальным пугающим взглядом. Тот осекся и освободил руку Эделии. Женщина мягко улыбнулась, и поднявшись сказала:
— На сегодня слишком много историй. Нам нужно отдохнуть, мы отстали от графика. Завтра мы вступим в запретные земли, придется быть бдительнее. Хорн, тебе тоже пора на покой, — Эделия легла под деревом рядом с Лейдером, закуталась в плед и пожелав доброй ночи отвернулась.
Эрви еще не спал какое-то время размышляя, пока усталость не погрузила его в беспокойный сон.

Глава 10

К утру Эрви почувствовал себя хуже. Его била мелкая дрожь, поднялась температура. Он начал бредить. Эделия проснулась, бегло осмотрела больного, расстегнула рубашку и протерла лицо и шею спиртовой настойкой для снятия жара. Затем она разбудила Лейдера. В отличии от Эрви, он гораздо лучше перенес встречу с аномалией. Сонный и озябший, старик пританцовывал, растирал друг о друга ладони и беспокойно вглядывался в страдающее лицо Даглиса. Эделия искала в сумке что-нибудь, что могло облегчить состояние больного. Перебирая содержимое ей попалась на глаза бутылочка со снадобьем, которое Эрви выпрашивал вчера перед сном. Взвесив склянку в руке, Эделия с досадой произнесла:
— Все ясно. Он ночью еще выпил лекрейной настойки. Я его предупреждала что не стоит злоупотреблять. Но не объяснила всей опасности передозировки. У него интоксикация.
— Что же делать, Дели? — тревожно спросил старик.
— Если к полудню он не поправится, то дело плохо. Необходимо будет переливать кровь, — Эделия достала из сумки карту и торопливо рассматривала ее.
— Нужно вернуться, — неуверенно сказал Лейдер.
— Возвращаться в Эгест нет смысла, мы слишком далеко ушли. Где-то здесь было.., — женщина медленно водила пальцем по бумаге, затем ткнула в центр листа, — Вот! Пойдем в Салус, это поселение сакримианских отшельников, на востоке от нас. У них есть штатный виндексер и обычно там не отказывают в помощи.
— Придется пройти по территории запретных земель, — с сожалением заметил Лейдер заглядывая в карту.
— Всего несколько лиг. Есть шанс добраться к вечеру, если повезет.

Пригодились навыки Харди почерпнутые во время его службы в армии. С помощью плаща, ветвей и веревок, больного зафиксировали на спине рукхеста способом, каким пользуются при вывозе тяжело раненых с поля боя. Убедившись что Даглис не свалится с животного, группа выдвинулась дальше. Люди шли в молчании. Тягостное напряжение повисло в воздухе. Эделия то и дело смотрела на бледного, покрытого испариной Эрви, который отрывисто дышал и иногда бредил. Лишь к полудню он перестал потеть, успокоился и заснул. К тому времени лес остался позади, начинались предгорья Альтиссимского хребта, группа вступила в запретные земли, но никто из путешествующих не придал этому значения. Как всегда природа никак не обозначила выдуманные людьми границы. Вокруг простирался все тот же пейзаж, пели те же птицы, и воздух был такой же свежий как и несколько лиг назад, в легальных границах регнории.
Вскоре, Эрви начал приходить в себя. Он открыл глаза, но в теле была такая слабость, что он не мог даже поднять руку. Его мутило и несколько раз он впадал в беспамятство. Наконец собрав оставшиеся силы, он попытался привлечь внимание.
— Эделия, господин Лейдер, нам не нужно идти дальше! — слабо позвал он, но голос был слишком тихим и его никто не услышал. Эрви казалось что он кричит, но из горла вырывался лишь изможденный хрип. Женщина остановила своего рукхеста, как бы к чему-то прислушиваясь. Больной обрадовался, что его услышали и позвал громче. Но Эделия смотрела не на него, а в сторону небольшой рощи из-за которой медленно выехало десять всадников. Это были рослые вооруженные мужчины в запыленной одежде военного образца, без каких-либо знаков различий. Двигаясь организованно и уверенно они окружили путешественников полукольцом. От чужаков отделился седовласый крепкий мужчина, с загорелым бронзовым лицом и пышными черными усами переходящими в бакенбарды.
— Номелат консектории Круделис, — представился седой, — Господа, будьте любезны, назовитесь и покажите ваши дозволения на присутствие в особо охраняемой территории Эксельфлора?
Женщина медленно подъехала к Круделису и обеспокоенным голосом торопливо произнесла:
— О, господин номелат, как хорошо что мы вас встретили! Я Эделия Ольд-Стаммер из Дервика, мы путешествовали к Сакримианским руинам, но два дня назад сбились с пути и вдобавок нашему другу стало плохо. Подозреваю что это отравление, поэтому мы спешим в Салус. Вы не могли бы нас проводить? Пожалуйста, промедление опасно!
Круделис не дослушав подъехал к Даглису, который вяло ворочался и беззвучно шевелил ртом, коротко взглянул на него, и подал знак своим спутникам. Всадники оцепили четверку. Еще один человек из отряда седовласого, худой мужчина с бритой головой, сильно впалыми щеками и огромным кадыком, подъехал ближе и вытащив из-за пазухи бумагу, монотонно зачитал:
— На основании второго эдикта его святолепия регнора Эксельфлора Флоссия Восьмого в связи с нарушением границы особо охраняемых владений регнории, вы будете задержаны и препровождены в ближайшую надзорную часть консектории для всестороннего и справедливого расследования.
— Но господин номелат! Это недоразумение! — запротестовала женщина.
— Молчать! — рявкнул Круделис, и повернувшись к своим добавил, — Исполняйте!
Дальше события разворачивались быстро. Худой надзорный, который зачитывал обвинение, подъехал ближе к Эделии, схватил ее за руки и начал заводить за спину. Еще двое всадников направились с той же целью к остальным. Их рукхесты сделали лишь несколько шагов, как Хорн молниеносным движением выхватил из-за спины машерланг и выстрелил. Заряд попал в плечо худого, его выкинуло из седла и он отлетел в заросли. Один из надзорных ринулся на помощь поверженному товарищу, остальные нацелили на здоровяка восемь парстелов. Женщина бросилась к Хорну и одним движением выбила из его рук оружие. Она уже зажмурилась в ожидании выстрелов, но услышала лишь как чей-то слабый голос выкрикнул: “— Круделис, не стреляйте!”. Это был Эрви. Женщина открыла глаза и увидела как он с трудом пытается слезть с животного. Седой номелат хмуро взглянул на отчаянные попытки больного и поднял раскрытую ладонь. Подчиненные опустили оружие. Эрви встал на ноги, но они тут же задрожали и он упал в обморок.
Теперь, когда путешественников связывали, никто из них не сопротивлялся. Хорн по обыкновению был безразличен к окружающему. Эделия держалась с достоинством несломленного регнора ведомого на казнь. Лейдер молчал, хмурил брови и сверкал взглядом затравленного фарлигдира. Эрви и раненого надзорного оттащили в лагерь, который был разбит недалеко в роще, где обоих закинули в крытую повозку запряженную двумя рукхестами.
Круделис с довольным видом подъехал к Эделии, под его усами можно было угадать улыбку, казалось его нисколько не расстроило ранение подчиненного. Голосом человека, осознающим свое доминирующее положение он протянул:
— Мы вас доставим в Дервик, откуда вы будете переправлены в Квермонт до выяснения всех обстоятельств. К нарушению второго эдикта будет присовокуплено нападение на представителей консектории, поэтому если не желаете и далее осложнять себе жизнь, крайне рекомендую воздержаться от всякого рода необдуманных поступков. Любое действие, которое мне не понравится усугубит ваше и так нелегкое положение. Это понятно?
— Да, господин номелат, — ответила женщина, и поспешно добавила — молодой человек, который был с нами, у него тяжелое отравление, ему нужна помощь.
— О нем позаботятся, — сухо отрезал Круделис, и пришпорив рукхеста выдвинулся в авангард отряда.

В Дервик двигались кратчайшим маршрутом, больше похожим на тот, который Эделия и Лейдер составили в начале путешествия. К вечеру запретные земли остались позади и вскоре вокруг уже был лес, покинутый несостоявшимися искателями этим утром. Продвинувшись вглубь на несколько лиг, номелат распорядился разбить лагерь на ночлег. Пленникам освободили руки на ночь, но взамен одели на ноги колодки, которые привязали к ближайшим деревьям. Эделии так и не дали увидеть Эрви. Ее расспросы о самочувствии больного также остались безответными. Пытаясь заснуть она поняла, что не может себя заставить не думать об Эрви. К переживаниям свойственным сострадающему человеку примешивались чувства, которые женщина уже давно не испытывала. Это ее разозлило, потому что до сего момента Эделия считала себя хозяйкой собственных эмоций. Она осмотрелась вокруг на сколько позволял тусклый свет сторожевого костра. Лейдер лежал поодаль подтянув колени к груди и уже дремал. Хорн сидел задрав голову к звездам и машинально полировал свою любимую пуговицу пальцами. Эделия позавидовав спокойствию своего телохранителя решила, что ей во чтобы то ни стало необходимо успокоится и все тревоги и волнения оставить на утро. С этими мыслями она заснула.

Чем меньше лишних слов и разъяснений - тем лучше.


Выпады из стиля.


Во-первых, деепречастный оборот должен выделяться запятыми. Во-вторых - это же абсолютно лишнее пояснение!! Нет никакой нужды объяснять читателю каждую реплику, почему она была сказана, особенно если это и так очевидно.

Пардон, не очень понял что такое "выпад из стиля"? Фразы не соответствуют происходящему? Или что?


Поначалу эта часть предложения отсутствовала. Однако до этого был кусок, где говорилось, что путешественники не обратили внимания, где начались запретные земли. И мне показалось, что не очень-то очевидно, что Эделия в роли "заблудшей странницы". Но если очевидно - замечательно. Спасибо за советы.

Эти выражения: отнёсся без энтузиазма, был хозяином своих эмоций - они не подходят эпохе. Это современный жаргон, все эти "энтузиазмы" и "эмоции" разрушают "викторианскую" атмосферу.


Это не имеет значения. Они же знали, что пойдут через запретные земли - это произошло не случайно.

Глава 11

Эделия проснулась от резкого звука. Сон еще не до конца отпустил ее, поэтому она бессмысленно озиралась по сторонам, силилась понять где она и что вокруг происходит. Снова грохот, гораздо ближе прежнего, теперь стало ясно что это был звук выстрела, в лагере поднялся переполох, она сразу же вспомнила все события последнего дня, инстинктивно вскочила, но тут же упала на землю - ее ноги все еще были привязаны к дереву. Вокруг мелькали темные фигуры надзорных подсвеченные тусклым пламенем сторожевого костра. В лицах тревога и решимость. Вновь оглушительный звук над головой, вспышка, ее окатил сноп искр и щепок, очередной выстрел попал в дерево к которому она была привязана. Где-то надрывался Круделис, отдавая команды.
Надзорные начали вести ответный огонь. Эделия пыталась рассмотреть в темноте, по кому он ведется, но ничего не увидела. Попробовала высвободить ногу из пут. Безуспешно. Она поочередно позвала Хорна и Харди. Никто не откликнулся. В центре лагеря прогремел взрыв, сверху посыпались комья земли, потянуло горелым деревом. Вспышка на мгновение выхватила быстро приближающуюся фигуру. Это был Хорн. Он уже где-то раздобыл оружие и подбежав, одним выстрелом освободил ноги женщины от колодок. Эделия схватила его голову, притянула к себе и глядя в глаза медленно и четко произнесла: “Найди и приведи Эрви!”. Здоровяк мгновение помедлил, потом быстро развернулся и пропал во тьме. Непрекращающаяся канонада заставила Эделию лечь на землю и ползти в сторону где, как она помнила спал Харди. Вокруг продолжали разрываться зеленые вспышки, истошно выли рукхесты, где-то в отдалении стонал от боли человек. Вот и Лейдер. Он лежал немного в стороне от места, где заснул накануне, по виду совершенно равнодушный к окружающему шуму. Эделия позвала старика, стараясь не привлекать внимание к своему освобождению. Тревожное предчувствие ледяной волной прокатилась по ее телу. Она дотронулась до плеча Харди и повернула его к себе. В области груди старого ученого зияла страшная, сочащаяся липкой влагой дыра. Глаза Лейдера были открыты и бессмысленно смотрели куда-то вдаль. Эделия ощутила как мир вокруг съежился, отдалился и потерял четкость, все происходящее стало казаться дурным наваждением. Она обняла легкое тело старика, как мать уснувшего на руках ребенка и прижалась щекой к его седым волосам.
Эделия не знала сколько прошло времени до момента, когда кто-то толкнул ее и возвратил назад в реальный мир. Она обернулась, перед ней стоял Хорн, на плечах которого лежало обмякшее тело. Она узнала Эрви. К счастью он подавал признаки жизни. Дыхание его было неровное и шумное. В остальном он стал выглядеть хуже, с тех пор как она его видела в последний раз - лицо осунулось, одежда была опалена, а левый бок и спина окровавлены. Эделия опустила мертвого Лейдера и накрыла пледом. Сделав глубокий вдох, она быстро прочла поминальный стих держа ладонь на лбу покойного, потом поднялась и огляделась, лагерь был пуст, стрельба шла в стороне. Поодаль на привязи метались рукхесты принадлежавшие пленникам. Эделия указала на них Хорну. Но не успели они сделать и нескольких шагов в сторону животных, как сзади раздался властный голос Круделиса: “Не двигаться или я стреляю!” Беглецы замерли. “Теперь поворачивайтесь! Без глупостей! Положи его на землю”, — скомандовал номелат указывая на Даглиса. Хорн грузно развернулся. Одной рукой он придерживал Эрви, а пальцы второй привычно крутили мерцающую в свете костра отполированную пуговицу. Наконец он резким движением оторвал ее, надавил на выпуклости с двух сторон и бросил Круделису под ноги. Из пуговицы с пронзительным свистом и шипением начал вырываться белый пар. Через мгновение лагерь был окутан плотным туманом. Номелат выругался и сделал несколько выстрелов наугад в направлении ускользающих пленников. Он уже собрался бросится в погоню, однако новый взрыв сбил его с ног.
Беглецы спешно покидали лагерь. Первым ехал Хорн и вел еще одно животное рядом. Следом Эделия вместе с раненым. Эрви сидел впереди, слабо цепляясь за холку, женщина сзади, обхватив его одной рукой и не давая упасть. Как она ни старались ехать аккуратно, Даглис издавал стоны от каждого резкого движения рукхеста. Эделия понимала, что необходимо как можно скорее сделать привал чтобы перевязать Эрви, но опасалась преследования. Примерно через две-три лиги, беглецы остановились. Эделия напряженно вслушивалась - нет ли позади звуков погони. Но вокруг было спокойно, лишь ветер гулял где-то вверху, шелестя листвой, это также означало, что бой в лагере закончился. Спина Эрви кровоточила так, что куртка Эделии спереди промокла. Медлить дальше было опасно. Выехав на широкую поляну она с помощью Хорна осторожно спустила раненого на землю, потом на ощупь стала обшаривать седельные сумки. К счастью надзорные не тронули их содержимое. Она извлекла кожаный мешок с запасом воды, соль, нож, и факел, который зажгла и вручила Хорну. Вспоров ножом куртку и рубашку Даглиса, она издала стон ужаса и сострадания от увиденного. Весь покрытый запекшейся кровью, бок был иссечен надрывами, в глубине которых проглядывались внутренности. Сделав соляной раствор Эделия тщательно промыла им рану. Потом она стала раздеваться. Все белье было безжалостно пущено на лоскуты из которых она наспех соорудила повязку.
Когда процедура была окончена, с большой осторожностью Эрви посадили обратно на животное и двинулись дальше. Эделия считала, что опасность погони не исчезла, поэтому встречая на пути ручьи она шла по их руслам, надеясь что поток скроет следы. Ее мысли были заняты поиском ближайшего места, где смогут помочь и где будет безопасно. Эгест Эделия отмела сразу, опасаясь, что надзорные станут их там искать в первую очередь. После некоторых сомнений выбор пал на Фретум. Это поселение было родовым имением одного из друзей семьи Ольд-Стаммеров. Эделия сохранила хорошие отношения с владельцем даже после разрыва с семьей и рассчитывала на покровительство, хотя бы временное.
Уже более десять лиг разделяло беглецов и место ночной бойни, но Эделия все еще иногда останавливалась и тревожно вслушивалась. Однако воздух был наполнен лишь звуками просыпающегося леса. Звезды исчезли и с одной стороны небо было подпалено восходом. Равнодушные к бедам проезжающих мимо людей, птицы громко на разные лады приветствовали солнце.
Эделия с тревогой смотрела на Эрви, его вид не вызывал оптимизма. Порой она упрекала себя, что напрасно они совершили побег, что если надзорные отбились от загадочного нападения, и тогда Эрви можно было доставить в Эгест, где бы ему помогли, и плевать на обвинение, на расследование, на всю проклятую консекторию вместе с регнором и его эдиктами. Но если надзорные погибли? Она не знала кто совершил нападение, возможно это копатели, или еще кто хуже. Эти сомнения мучили ее на всем пути. Без лекарств, вдали от любой помощи она была готова разрыдаться от осознания собственного бессилия. Приближался полдень. Эрви обмяк на рукхесте и лежал без чувств. Надо было дать отдых раненому. К тому же повязка промокла от крови, а нарезанных из одежды бинтов хватит всего на один раз. У ближайшего ручья, Эделия решила сделать привал.
Эрви осторожно опустили на большой плоский, покрытый густым мхом камень. Хорн сразу же был отправлен за хворостом для костра. Женщина заставила себя приступить к смене повязки, но не из-за того что брезговала, а потому что боялась увидеть подтверждение своим мрачным предчувствиям. Местами бинты спеклись с кровью так, что приходилась их отмачивать и действовать ножом - другого способа их снять не было. Убрав кровавые лоскуты, Эделия увидела, что худшие опасения подтвердились: порезы не закрылись, а продолжали саднить, кожа вокруг приобрела серый оттенок, начался процесс заражения.
Эрви пришел в сознание. Он увидел Эделию, узнал ее, попытался подняться и что-то сказать.
— Не надо, лежи, — женщина остановила его, взяв за руку. Он в ответ неожиданно сильно сжал ее ладонь, словно в этом было его спасение.
— Эделия. Послушайте меня... Я… Я заслужил это, — Эрви подавил подступающий кашель, на лбу выступила испарина.
— Все будет хорошо. Сейчас сменим повязку. Вот и Хорн, скоро разведем огонь.
— Послушайте, вы должны знать.
— Эрви.
— Подождите, это важно. Круделис ждал нас... Он знал, что мы идем в запретные земли, потому, что мы так договорились, это… это часть операции. Я из надзора. Есть приказ консектории о зачистке старых искателей. Недавно здесь была продана огромная партия эмадеи. В столице из-за этого переполох. У нас думают, что это кто-то из бывших взялся за старое...
Эделия отерла рукой пот и хотела что-то сказать, но Эрви продолжал и она не решилась перебить.
— Тогда у нас придумали эту операцию. Мы ловим на живца, нанимаем бывших искателей для вылазки в... земли. Попутно собираем сведения об их связях. Так хотели выйти на тех кто стоит за всем этим. Смешно. Вы знаете это в самом деле... смешно. У нас считают всех искателей сбродом и грабителями. Лейдер уже не легендарный ученый, а безответственный безумец, развративший своими опасными идеями молодежь. Вначале я думал также... Откуда мне было знать? Но… когда я готовился, читал его книги, я начал сомневаться, а потом, я узнал вас ближе... Я понял, все что нам говорят - ложь... Несправедливо... Я должен был предупредить, но я слишком… слишком долго тянул. Это расплата. Я заслужил это... Я заслужил… Я...
Последние слова уже были неразборчивы. Дыхание стало прерывистым. Он вновь сжал ладонь Эделии, по его телу прошла судорога, а потом мышцы расслабились и все было кончено. Эрви Даглис умер.
Какое-то время Эделия сидела неподвижно, затем опустила безжизненную руку, наклонилась, пригладила ладонью короткие каштановые волосы и поцеловала бескровные губы. Поднявшись, она медленно пошатываясь от усталости пошла к ручью, присела у края воды и опустила голову. Ее затуманенный взгляд блуждал по илистому дну. В прозрачной воде над покровом из разноцветных округлых камешков стайки мелких рыбешек гонялись друг за другом. Женщина зачерпнула ладонью воду и мальки мгновенно рассыпались по норам и щелям. Она умылась. Холодная прозрачная вода словно сбросила какой-то барьер. Плечи затряслись, сначала беззвучно потекли слезы, потом лицо исказилось, она закрыла его руками и протяжно и не громко закричала.
Эрви похоронили, сложив над телом небольшой курган из камней, которых вокруг было в достатке. Эделия провела простой обряд прощания. Покончив с этим, она стала собираться в путь, еще слабо представляя, что именно будет делать. Сперва она снова обыскала седельные сумки, чтобы понять чем располагает. Но к сожалению, большинство из них были набиты склянками из сустийного стекла, для хранения эмадеи. Тогда она взяла пустые кожаные мешки и запаслась водой. Чтобы хоть как-то отвлечься, собираясь, она вслух обдумывала что ей делать дальше:
— Хорни, план изменился, мы едем в Дервик. У нас три рукхеста на двоих, а у Круделиса наверняка раненые, это их задержит, тогда у нас есть шанс их обогнать, если конечно они вообще пережили ночь. Как думаешь? Ты видел кто напал на лагерь? Все это очень странно. Будем соблюдать осторожность, рано или поздно консектория и туда сунется. Дервик для нас теперь запретная земля. Но нужно возвращать долги, Хорни. Уйти не предупредив Глэна, было бы несправедливо, пусть он и мерзавец.

Глава 12

Эделия не жалела рукхестов в призрачной гонке с надзорными на пути в Дервик. Она полностью осознавала чем грозит ее решение вернуться домой. Но чувство гордости, воспитанное отцом и до сих пор не утратившее своего значения, ставило соблюдение чести выше любой, даже смертельной угрозы. Каковы бы ни были отношения между ней и Глэном теперь, она считала, что не выплатила долг перед ним, и оставить его, зная что ему грозит, было ниже ее достоинства. Короткий привал сделали лишь раз, чтобы накормить и дать отдых животным. Сама Эделия довольствовалась дикими плодами вельвиры, а Хорн воспользовался своей способностью обходиться без пропитания.
Прошло полтора дня с похорон Эрви, когда на горизонте появились дворы Дервика. День только-только начинался и утреннюю тишину тревожили лишь птицы и далекий шум прибоя. По счастью дом Глэна был на окраине и дойти до него можно было не привлекая внимания. Эделия оставила Хорна с животными в пригородной роще и наказала ждать возвращения - новое столкновение старых противников не входило в ее планы, затем она привела себя в порядок, насколько это было возможно, и пошла на встречу с мужем.
Пока она шла, ей постоянно казалось, что вот сейчас из-за поворота выйдут надзорные и она не успеет сделать то, ради чего вернулась в город. Однако вокруг не было ни души и она добралась до цели незамеченной. Дом Глэна, деревянный, приземистый, со множеством пристроек и высоким сплошным забором вокруг небольшого внутреннего двора, стоял несколько обособленно от соседних владений. В ограждении, рядом с обычным входом, располагались широкие ворота для повозки. Эделию обеспокоило, что их створки были открыты. “Слишком рано для выезда. Возможно к нему уже пришли?” — подумала женщина. Она не знала что делать: повернуть назад и уехать с Хорном или сдаться властям, покорившись судьбе, и будь что будет? Недолго поколебавшись она осторожно заглянула в раскрытый проем. Увидев Глэна возившегося с повозкой у нее отлегло от сердца и она шагнула вперед. Заметив как кто-то входит, Хэлиет тут же выхватил оружие и направил его в сторону Эделии.
— Глэн, это я! — вскрикнула она.
Но Глэн не опустил оружие, он смотрел на жену как затравленный зверь. Взгляд был полон подозрительности и недоверия.
— Глэн, ты что? Это я! Ты в своем уме? — в голосе Эделии слышалась обида и непонимание.
— Зачем ты пришла? — спросил он.
— Послушай, оставь свои выходки, я здесь не ради скандала, а чтобы предупредить тебя. Но видимо я напрасно это затеяла, ты продолжаешь вести себя как подонок.
Глэн несколько расслабился, опустил оружие и примирительно улыбнулся.
— Так о чем ты хочешь предупредить? — спросил он.
Из дома вышел человек из шайки Хэлиета, он увидел Эделию и замер. Глэн крикнул ему:
— Ровар, захвати еще те два мешка из погреба, я пока с женой потолкую! Давай дружище, все в порядке!
— Глэн, надзорные скоро будут в городе, — торопливо начала Эделия, — Консектория взялась за бывших. Нас схватили на границе запретных земель, и вели сюда, чтобы переправить в Квермонт, но ночью кто-то напал на лагерь, там была бойня, Харди погиб. Мне в суматохе удалось уйти, но полагаю они так просто меня не оставят. Надзор знает кто я и придет искать сюда. Они могут и к тебе заявиться, — Эделия умолчала о Эрви и его роли в истории.
Глэн покивал головой и пожевал губы.
— Да, весьма интересно. Что ж, спасибо дорогая.
Он подошел и неуклюже поцеловал жену в щеку. Эделия испытующе смотрела на него. После того как она выполнила то, ради чего пришла, к ней вернулась наблюдательность. Только сейчас она заметила, что одежда Глэна испачкана, да и сам он выглядел потрепанным. Дверь дома отворилась и в проеме снова появился Ровар, несший мешки. Полог его плаща откинулся и Эделия заметила длинный нож, пристегнутый к поясу мужчины. Клинок показался ей знакомым. Она вспомнила. Это был Левкар - именной нож Лейдера. От осознания истины ее пошатнуло словно от приступа дурноты.
— Вы! Это были вы! Ваша шайка! — закричала Эделия, — вы убили Харди! Ублюдки, вы убили всех!
Глэн шагнул в направлении жены и сделал резкий и короткий удар по лицу. Эделия не издав ни звука упала без чувств. Тонкая струйка крови потекла у нее из носа. Мужчина состроил кислое выражение лица, вышел к воротам, выглянул на улицу, осмотрелся, потом прикрыл створки за собой. Тихо бранясь, он подошел к лежащей без сознания жене, поднял ее и положил на скамью под навесом.
— И зачем так орать? — сокрушенно сказал Хэлиет, вытирая кровь Эделии.
— Глэн, в чем дело? — удивился Ровар.
— Идиот, ты все испортил! — ответил Глэн, — Говорил я тебе, не бери этот нож! Ладно, давай быстрее, неси что осталось, потом поговорим.
Скоро Эделия пришла в себя. Поморщившись она дотронулась до переносицы, отерла ладонью кровь и нетвердо поднялась со скамейки. Заметив это, Глэн снова достал оружие и сказал:
— Думаю, дорогая, ты превратно все поняла.
— Да что ж тут понимать? На что ты рассчитывал, Глэн? Собирался завладеть нашей добычей? Боюсь мне придется тебя расстроить - у нас ничего не было. Мы даже не дошли до места, ты это должен был понять, — насмешливо сказала Эделия.
— Плевал я на добычу, — с презрением ответил Глэн, — Когда ты уехала с этим хлыщом, мне просто стало любопытно, как далеко зайдет ваши... поиски. И мы с парнями решили прокатится следом. Любой искатель в здравом уме, посмотрев на карту этого столичного модника, сразу поймет что это бесполезный кусок бумаги. Последний скруп пыли из Камиа Като продали пять лет назад. Я подумал - раз вы ушли не за товаром, то зачем? И вот мы идем, отставая, по моим расчетам, на день пути. Уже стемнело и мы собирались заночевать, как вдруг один из наших натыкается на сторожевого надзорных. Эти идиоты стали палить во что попало, подняли шум, началось веселье. В конце концов мы положили их всех. Почти всех. Двоих мы взяли, для разговора по душам. Один такой седой с усами, вроде он у них главный. Корчил из себя героя. Он нам все выложил, когда мои парни стали нарезать его ломтями.
Глэн расхаживал по двору с ухмылкой на губах, широко шагая и поигрывая парстелом. Представившийся повод вспомнить о событиях ночной перестрелки явно доставлял ему удовольствие. Он продолжал:
— Правда сначала он нес что-то про черный рынок, который завален эмадеей из наших мест. Что у него дескать приказ - найти, пресечь и обезвредить. И все в подобном духе. Но на такое дерьмо можно купить разве что совсем идиота. У нас некоторые из молодняка и эмадеи в глаза не видели. Вокруг все вычищено до последней крупинки. Кое-кто вынужден рыбу ловить, чтобы прокормить семью. Мы надавили и он сразу заметил, что перед ним не толпа идиотов, а вполне приличные люди.
В общем эти шуты из Квермонтской консектории придумали хитрый план - они вербуют бывших, и отвозят их куда-то на север добывать товар. Месторождение отыскали недавно в частных землях главы консектории, так что никто не прикопается. Все что там находят, они сбывают по приграничным городам на вроде нашего, а потом создают видимость, что ловят несуществующих торговцев и по ходу дела подыскивают новых кандидатов. Поступают просто - ищут компромат, и если его нет, то всеми способами провоцируют, кого-то вынуждают продать старые запасы эмадеи, кого-то ловят на запрещенной литературе, а некоторых тащат в запретные земли - индивидуальный подход. Потом шантаж, где на выбор - либо крупный срок, либо работа на севере.
Эделия переваривала услышанное. Было не похоже что Глэн врал.
— Ты думаешь все это правда? — спросила Эделия.
— Возможно. Придумано ловко, особенно с шантажом. Некоторым было достаточно подсунуть смазливую рожу.
— Оставь свои гнусные намеки, Глэн! Ты ведь сам собирался идти?
— С чего ты решила что я собирался? Ты влезла, когда я хотел выпроводить сосунка с его фальшивой картой. Он бы уехал, и все было бы как прежде. Но нет, ничего лучше, чем заявится и устроить идиотскую сцену, тебе не пришло в голову. И тут не надо быть гением, надо лишь иметь глаза, ты думаешь я не заметил что сопляк похож на Лауда? Так зачем же ты поехала, дорогая? - Глэн угрожающе повысил голос, — О, у меня есть ответ! Ты дешевая грязная потаскуха, госпожа Ольд-Стаммер!
Эделия с ненавистью плюнула в Глэна и он осекся.
— Закрой свой рот Глэн! Ты убийца и подонок. Из-за тебя погибли все, кто был мне дорог - Лауд, Харди, Эрви. Все что ты можешь это сеять боль и смерть, — по перекошенному от ярости лицу Эделии текли слезы.
— Так этот молокосос, тоже откинулся? — спокойно заметил Глэн.
— Не смей упоминать его! Да, я изменила тебе с ним. Знай это. Ты всегда был противен мне - жалкий бесталанный выскочка, вытащенный из грязи людьми, которым ты и в слуги не годишься. И чем же ты отплатил им, Глэн? Смертью и предательством, это все на что ты способен! Неблагодарная тварь! Ничтожество! Будь ты проклят! — Эделия задыхалась от ненависти.
С Хэлиета сошла ухмылка. Взгляд его стал тёмным. На шее вздулись вены. Он направил оружие на Эделию.
— Тварь, — прохрипел Глэн.
Эделия, словно ожидая этого - закрыла глаза. Раздался выстрел. Глэн пошатнулся и ничком упал. Открылась дверь дома и оттуда выбежал встревоженный Ровар с машерлангом в руках. Грянул еще залп и подельник Глэна повалился назад с простреленным горлом. Звуки пальбы спугнули птиц и они с галденьем взлетели в небо. В стойле нервно фыркали рукхесты. Побледневшая Эделия, не понимая что происходит, часто и сбивчиво дышала, казалось она в шаге от обморока.
В проеме ворот показался Хорн. Он прошёл через двор перешагнув труп Глэна, остановился у хозяйки и принял обычную ожидающую позу.
Эделия некоторое время сидела неподвижно, стараясь унять сильное сердцебиение, потом с трудом поднялась, дотронулась до распухшего, окровавленного носа и поморщилась.
— Ну и вид у меня, — сказала она с усмешкой увидев свое отражение в одном из окон.
Слабой походкой женщина подошла к стойлу рукхестов и умылась в поилке для животных. Потом медленно обвела взглядом двор и направилась к выходу.
— Пойдем Хорн, нам незачем тут больше оставаться, — сказала она, — нужно многое сделать, чтобы воплотить выдуманную легенду одного молодого человека.


Конец.

Переделал начало первой главы. Выкинул не сильно важные описания и справочные данные.

Глава 1

Длительное путешествие небольшого судна подходило к концу. В иллюминаторах уже виднелись огни пристани и приободренные пассажиры, загомонили, задвигались на местах, готовясь к высадке. Почти все они были жителями Дервика, небольшого городка у восточных границ регнории, куда и держал курс корабль. Лишь один пассажир не разделял всеобщее воодушевление. Это был молодой мужчина, на вид лет двадцати-двадцати пяти, с правильными чертами лица и тщательно уложенной прической. Черный элегантный костюм, глянцевые сапоги с серебряными пряжками, кожаный кейс и тонкий аромат парфюма выдавали в нем богатого жителя столицы. Звали молодого человека Эрви Даглис. Попутчики на протяжении всего путешествия его бесцеремонно разглядывали и почти единодушно записали в “туристы”, а когда он спросил - как добраться до гостиницы, последние сомнения отпали.
Туристы, останавливались в Дервике на пути к руинам Сенектийской цивилизации. Каменные остовы древних храмов, щедро рассыпанные по живописным окрестностям, хотя и теряли былую популярность, все еще приносили доход в казну городка.
Наконец судно причалило, чем ненадолго оживило размеренные будни порта. Все вокруг наполнилось суетой: птицы кружили над пристанью оглашая истошными криками окрестности, служащие переругиваясь пришвартовывали корабль, грузчики ухая от натуги принимали ящики с продуктами и мешки с почтой, молчаливые пассажиры осторожно спускались по шаткому трапу.
Вслед за попутчиками, Эрви направился в город, вдыхая холодный морской воздух и наслаждаясь неподвижностью опоры под ногами. После недолгих блужданий по переулкам, молодой человек оказался перед мрачным на вид двухэтажным зданием из серого кирпича с узкими окнами, на стене которого висела вывеска “Постоялый двор Ольд-Стаммер и Хэлиет”. Стремительно темнело.
Эрви потянул тяжелую входную дверь. Откуда-то сверху раздалось бряканье колокольчика...

Ошибки, запятухи, неверный порядок слов, изувеченные правкой кривые предложения, перебор местоимений, былок, паразитов, обезличенные понятия, лишние прилагательные, канцелярщина, злоупотребление деепричастными оборотами. Впереди долгий путь.

На ваш взгляд стало хуже?

Сложно сказать. Для этого надо читать больше, а я читаю выборочно, предложениями или абзацами.
Но такое часто наблюдается, когда автор начинает править по замечаниям. Теряется естественность течения текста.
Попробуйте прочитать его вслух, с выражением, будто читаете книжку ребенку. Заметите где сбивки, ошибки, сложные места.
Это один из методов работы с текстом.