Ослепительно-белое солнце прожгло дыру в таком же ослепительно-белом небе. Бел был песок, белы барашки волн, бегущих к берегу, и даже океан вдалеке, у горизонта, терял свою синь и тоже уходил в белое.

Белой была и панама, под которой он спрятал лицо, растянувшись на скрипучем рассохшемся лежаке. Да и лежак тоже когда-то был белым. Остатки краски отслоились и слегка царапали ему спину, стоило ему шевельнуться. Белое пекло. Ещё минут пять, и надо закругляться. Он прикрыл глаза. Под веками поплыли пятна – они были цветными, прохладными, словно там взорвалась радуга и разметала ошметки.

Он наслаждался игрой этих пятен в полудреме, будто покачиваясь в жарком мареве, в дыхании раскаленного песка. Руки его были раскинуты – точно для полета, а на самом деле – он хотел, чтобы загорели подмышки.

– Дядь, дядь, – похлопали его по левой руке.

Он вздрогнул, приподнял панаму и, сонно щурясь, уставился на мальчика в синей панамке. Лет шести, щуплый, с облупившимися плечами – так и хочется подковырнуть и содрать тонкий белёсый лепесток кожицы, – пацан сидел рядом с ним на корточках, сжимая в руке зеленую пластмассовую лопатку.

– Дядь, дядь, – повторил мальчик. – А вы долго тут ещё будете?

– Тебе-то что? – не понял он.

– Ну, вы долго тут еще лежать собираетесь?

Он приподнялся на локтях и обвел взглядом пляж. В полуденную испепеляющую жару пляж не лучшее место для сиесты – лежаки были пусты и лишь у самой кромки воды, под тенью зонта сидели две женщины.

– Я тебе мешаю? – недоуменно повернулся он к мальчику.

– Вы не поняли, – неожиданно серьезно заговорил тот с ним, как взрослые говорят с малыми детьми. – Там плохое место для строительства. Там новые лежаки, там много людей, детей. Дети вытоптали весь песок! – мальчик возмущенно взмахнул лопаткой. – А это место – в стороне. Тут хороший песок, его много. Посмотрите!

Он опустил глаза, пытаясь рассмотреть слепящий белый песок – мальчик был прав.

– Ты хочешь, чтобы я освободил это место?

– Нет-нет-нет! – мальчик воткнул лопатку в песок. – Наоборот! Я хотел попросить вас полежать тут подольше. И обязательно так, как вы лежали.

– Как?

– Вот так, – мальчик раскинул руки, точно для полета.

– Зачем?

Мальчик закатил глаза и вздохнул – как вздыхают, когда приходится объяснять очевидное.

– Понимаете, – терпеливо начал он. – У каждого здания должна быть несущая конструкция. Иначе оно простоит очень недолго…

– И что?

– … и я бы хотел, чтобы вы стали этой несущей конструкцией, – закончил мальчик.

– Что?

– То есть ваша рука, – поспешно поправился тот. – Если вы снова ляжете так, как лежали, а я на основе вашей руки буду возводить стену, то у нас с вами получится класснейший песочный домик.

«У нас с вами».

Он вздохнул и посмотрел на небо. Солнце провалилось в прожженную дыру – белое на белом было уже не разглядеть, – но продолжало яростно палить – как одно болезненное воспоминание выжигает всё прошлое на многие годы вокруг. Вытащил из кармана шортов крем от солнца и протянул обгоревшему строителю. Тот с любопытством осмотрел наполовину выдавленный тюбик с улыбающейся детской рожицей.

– Если у вас есть дети, то я могу использовать их, – мальчик деловито огляделся по сторонам. Кроме двух женщин у воды, на пляже по-прежнему никого не было.

– Остался, – непонятно бросил он пацану, улёгся на спину и раскинул руки – точно для полёта, а на самом деле, чтобы стать несущей конструкцией. – Только не буди меня.

***

Цветные пятна снова запрыгали перед глазами под белой панамой с жёлтым ободком пота. Теперь они стали мельче – как колкий песок, что летел со стороны копошащегося где-то рядом пацана.

Замок из песка был ослепительно бел. Каждая песчинка в его кладке сияла так, будто считала себя краеугольным камнем. Даже внутри было светло и бело. Но при этом прохладно, и он молниеносно занырнул в приоткрытые ворота, променяв белое пекло на белую прохладу.

– Эгей! – он стоял посреди круглой залы, и эхо осыпалось ему песком на отворот панамы.

Встряхнул головой и краем глаза увидел синий промельк в белых туннелях, расходящихся лучами от залы.

– Виктор! – бросился вслед промельку, не уверенный в правильности выбранного туннеля. Он то бежал, то останавливался, прислушиваясь – шорох босых ног это был или шипение осыпающегося песка? Прошёл туннель до упора – до узкого стрельчатого окна с сине-белыми витражами, сквозь которые он безуспешно пытался разглядеть хоть что-то снаружи – что-то белое. Ослепительно белое. Бегом вернулся обратно в центральную залу и увидел у опорной колонны зелёное – то была пластмассовая лопатка.

Лопатку Виктора тогда так и не нашли. Как не нашли и старую корзинку, доверху набитую облупившимися формочками для песка. Как не нашли и брата. Всё, что осталось от Виктора – шесть фотографий. Родители были так заняты, что фотографировались всей семьей лишь на Рождество: выцветшие желто-серые, словно присыпанные песком, изображения, на которых все замерли, неестественно вытянувшись и вылупив глаза.

– Виктор! – он метался по этому песчаному – песочному – замку, как метался тогда, много-много лет назад по лабиринту дюн. И кричал – так же. И так же тщетно заглядывал за каждый куст, каждый холм: может, там? может, там? может, там?

– Виктор!

Перед глазами плавали белые точки – или то песок набился под веки? Песок молчал – как молчали тогда дюны, в считанные минуты отнявшие у него брата. Вот они играют вместе, вот Виктор решает выкопать «тайный бункер», вот издали зовет мама, расстелившая скатерть и открывшая коробку для пикника – и вот их мир рухнул, рассыпался, как рассыпается поутру иссохший песчаный замок.

– Виктор! – выкрикивал он по очереди в каждый из туннелей. Песок осыпался в ответ и заваливал туннели белым. Он пробовал шептать, но песок шептал в ответ и заваливал очередной туннель. Он раскапывал песок зелёной пластмассовой лопаткой. Рука совсем онемела, когда он услышал:

– Алехандро!

Он хотел отбросить лопатку, но не смог пошевелить рукой. Перед глазами запрыгали цветные пятна и растворились в белизне – кто-то резко стянул с его лица панаму, он зажмурился и услышал:

– Вы не видели мальчика? В синей панамке, – тень над ним на мгновение отключила жаркое марево и озабоченный женский голос продолжил: – Мальчика в синей панамке?! Он ведь только что был тут! Алехандро! – тень схлынула и солнце снова вцепилось в его тело жгучими когтями. Он открыл глаза.

Пляж внезапно стал многолюдным – кроме тех двух женщин, по берегу носились, вздымая волны песка, служители и спасатели, продавец мороженого оставил свою тележку и методично опрокидывал все лежаки подряд, разочарованно присвистывая каждый раз.

Он хотел было подняться и присоединиться к общей суматохе – ведь искали несомненно того мальца, что собирался пристроить к нему замок из песка. Но его руку что-то держало. Он посмотрел на неё и замер. Она была плотно облеплена песком, который каким-то чудом держался на ней и держал её. Она служила основанием для одной из четырёх стен замка, который острием крыши уходил вверх. Шпилем торчала кривая ветка, а флагом на нём подрагивал свернувшийся в трубочку сухой лист. Ему показалось, что в узких стрельчатых окнах что-то мелькнуло. Что-то синее. Синяя панамка. Мелькнула, исчезла, мелькнула в соседнем окне, и снова пропала. Он не поспевал за ней взглядом. Но в том же окне заметил что-то еще – крошечную корзинку, доверху набитую облупившимися формочками для песка. Он дёрнулся, стараясь разглядеть получше, но из-за его движения угол замка осел. Он сжался, окаменел, боясь пошевелиться.

Мороженщик добрался до его ряда лежаков.

– Эй, сеньор, вы не поможете нам искать мальчика?

Он не ответил. Это было слишком опасно.

А вот такое я наоборот не люблю - мистика непонятная объяснению не поддающаяся. Без запятых.
Но умение выстроить рассказ, логично и умело собрать слова в рядочки заставляют зацепиться и с удовольствием следить за повествованием.

Двоякое ощущение от этой зарисовки (рассказом её язык не поворачивается назвать).
Во-первых, картинка складная получается. Белизна слепит, жара душит, а воображение пытается угнаться за панамкой. Это здорово.
Во-вторых, сумбур сбивает с толку. Мы не понимаем, что именно произошло. Как произошло. И зачем.
Ощущения кошмарного сна.
Надеюсь, так и задумывалось.
И да. Где фантастика-то? :-)

Вижу здесь промельки лениво-жгучего испаноязычного магического реализма, цепкую стилистику, засасывающую в текст, как зыбучие пески. Или как в кошмарный сон клаустрофоба. Вижу замок из песка, который затянул в себя видимо уже не один десяток будущих Гауди. ГГ такой милый – пытается спасти хоть одного. Сколько ему так держать руку? Обгорит ведь нафиг.

Красочно, выразительно. Даже убедительно. Не врубилась в смысл фразы ребёнка ("Если у вас есть дети, то я могу использовать их"). У ГГ был брат. Он попал в изменённое пространство и время Алехандро? И почему ГГ было опасно отвечать?

Рассказ состоит из двух частей, также и послевкусие от прочтения у меня двоякое. Легкая и яркая, словно солнечный свет, первая часть и сумбурная, как видения в полудреме, вторая... У меня остались непонятки. Возможно, рассказ отсылает нас к другому произведению, мне неизвестному (на конкурсах частенько встречаются рассказы с отсылкой). Но написано хорошо. Я так не умею.

Может, вибрация от голоса? Песок осыпется – и пацана завалит?

Понравились слог, ритм повествования, живые герои. Очень атмосферный рассказ с плавным переходом в сюрреализм.
Но посыл текста от меня ускользает, хотя и есть что-то в образе этого мужчины, с руками, раскинутыми, как для полёта, а на самом деле - несущая конструкция песчаного замка.

Здоровский рассказ, мне понравился. Вторую часть все-таки пришлось перечитать ещё раз, но это всё из-за того, что ритм чтения для этого рассказа и должен быть помедленнее.
Читать под тающий абрикосовый молочный коктейль.

Весьма качественный и стильный сюр. С великолепным зрительным рядом. Почему-то вызвал ассоциации с фильмами Гринуэя.
Да, кое-что осталось непонятным, в том числе и уже упомянутое в предыдущих комментах "использование детей". Нет, где-то на границе сознания что-то туманное вырисовывается... Ну, на то он и сюр.
В целом - несомненный зачёт.

Симпатичная зарисовка. Хороший язык. Картинка вырисовалась, сюжет примерно понятен. Не ясно "почему", но, как говорят, "на то он и сюр"))
Спасибо, автор, что ненадолго вернули лето.
Удачи!

Легкая небрежность, как понимаю.
Кому-кому?
Короче, увиденная мною мораль: лежать часами на пляже в жаркий полдень категорически не рекомендуется. Солнечный удар очень даже возможен.
И все же: хорошее слово (а оно тут мне видится) без содержания лучше, чем громыхание корявыми фразами с самым лучшим содержанием. И, разумеется, то, что я тут содержания не углядел, может быть моей, а не авторской проблемой.

Смысл зарисовки ускользает как "а был ли мальчик".
У текста есть настрой, есть ритм (правда, начало с этими бесконечными белыми и "Б"-звуками немного раздражает - перебор).
Текст сделан эстетически и для эстетики. Образы и картинки рисуются. Технически, соответственно, тоже виден хороший уровень.
Но на эмоциональном плане очень бедно, по крайней мере, никакого отклика внутри нет. Эстетика здесь доминирует и над эмоцией и над еле видным стерженком истории. Ну и очень короткий срез, чтобы герой успел схватится за читателя своей драмой, совсем не развернуто.
Как цельная история скорее нет, чем да.

Как махровый реалист скажу, что в этом гашише я разобраться не смог и вымучивать умные фразы о великолепии пятидесяти оттенков белого не буду. Оценивать буду ориентируясь на умение автора складывать слова в фразы.

Не так много прочла, а уже есть ощущение, что у нас нынче конкурс сюра. Вот и эта умело сделанная вещь - туда же.
Что-то ускользнуло от читателя в этом потоке, конкретика, может быть, которая привязывает читателя к герою?
Всё как в мареве, но может быть автор именно этого и добивался?

С одноцветным вступлением конечно перебор. Дальше нормально пошло. Я бы вот ещё на дисбалансе размеров акцентировался, поиграл. Люди шезлонги кувыркают, а замка не видят. Тут бы поподробней, это работает. Вспомнился например мульт, где на рогах у лося кто только не жил одновременно, даже медведь.

Хм, скорее не понравилось... вроде норм написано, кое где пара спотыкашек, но не смертельно. Фан. составляющую искать лень.

Удачи на конкурсе.

Признаться, полагал, что будет очередная фантазия на тему Бредбериевской "Игры в отраву" - дети, приносящие взрослых в жертву своей игре. Однако, автор вывернул немного иначе, в мистику. И за это я балл плюсану. Хотя, конечно, Алехандро... Ну, да пусть его.

Неплохо. Из прочитанного это первое, что понравилось более-менее.

Прочитала. Задумалась.

Если это сюр, то это первый сюр, который мне понравился. Может быть потому, что у меня тоже есть рассказ, где мальчик играет в машинки и уходит из этой реальности в свою игру. Мало того, ещё и отца за собой тащит.
- Сюр, - пробую на язык будто бы незнакомое слово. - Сю-ю-юр...
Удачи на конкурсе.

Классический магреализм по типу Борхеса, Кортасара и прочих испаноязычных писателей. Все идеально по стилизации и балансу сюжета/размера - очень яркий пример, как можно написать о многом в малом. Собственно, имхо, рассказ - готовый претендент в тематический сборник. Единственное, что мне, возможно, было маловато крипоты - или чуть больше понимания того, что же именно является катализатором утягивания детей в песчаный мир. Но это у меня уже профдеформация.

Несущая конструкция

Алехандро. В его памяти зафиксирована синяя панамочка, в которой в последний раз видели братишку, Виктора. И нынешний малыш, строящий замки из песка. Всё взаимосвязано. Главное, не порушить основание. Может ещё всё обойдётся. Главное, не шевелиться и не отвечать.
Коротко, сюрно и потрясно. Понравилось.

И как это вот можно сравнивать с настоящими представителями магического реализма?! Вы серьёзно.
Жирный минус за отсутствие внятного финала. И где объяснение, почему мальчик подошёл к именно к гг и откуда там какой-то брат? Зато всё белое.
Где завязка, кульминация и развязка? Не понравилось.

Вот не поверите - в тексте. Прям черным по белому. То есть, учитывая форум - черным по голубому



То есть больше никого, кроме героя и родных мальчика и не было на пляже.

Гномов не хватает, наверное.

Забавный сюр. Цель таких рассказов, по-моему, приколоться над читателем. Получилось. Я при прочтении путался у персонажах, не уверен, что всё правильно понял. Всё время "он", "он" - не понятно до конца, на ком фокал.

Прежде всего прошу простить меня, Автор, я просто очень не люблю сюр.
Была бы хоть какая-нибудь логика в сюжете...


Герой, минуточку, лежал не на песке, а на лежаке, то бишь, что-то типа горизонтального шезлонга. То есть, на какой-то высоте от уровня моря, пардон, песка. У него руки как у гиббона были что ли? Мне даже представить сложно, что можно из такого положения раскинуть руки так, чтоб по уровню песка они лежали горизонтально, чтобы стать несущей конструкцией.



Он приподнялся на локтях, он опустил глаза - все говорит о том, что и сам герой и его руки были на возвышении.
Вот читаю дальше, представляя себе трехметровые руки, и там, где возможно планировалась драма или загаДошная мистическая история, начинает меня душить смех...
Если видишь на картине
Нарисованы часы,
Но они из пластилина
И висят там как трусы,
Конь и слоник с ножкой длиной
Затерялися вдали,
Обязательно картина
Нарисована Дали.
(с)

Плюс еще из базы образования ПГС вспоминается, что цемент без песка - ничто, но когда в цементе очень много песка - это очень плохой цемент. Понятно, что какова бы не была выбрана несущая конструкция - замок рухнет под собственной тяжестью, когда высохнет. Прелесть песочного замка - в его эфемерности


Все-таки я грубый материалист. Ослепительно белое солнце, прыгающие перед глазами цветные пятна, самое опасное для головушки послеполуденное время, синий промельк да зеленая лопатка, дезориентация во времени и пространстве, пропавший брат Виктор, ба, да уж не описывает ли Автор симптомы теплового удара?


Тепловой удар?

Неплохой магреализм, хотя Виктор (ВиктОр) и сбивает немножко.
Хороший баланс формы и содержания, стиль мне не нра, он поначалу небрежен. Аллитерация задумана была?

Очень забавно сделано. Есть очарование, есть талант. В целом, немножко доработать и... спихивать Лукьяненко с постамента.

Отличный рассказ, наполненный поэтикой и тонкими чувствами. За такие рассказы хочется поблагодарить автора от души. Замечательно всё сделано. Желаю удачи на конкурсе.

Классный рассказ, с удовольствием перечитала. Знакомые нотки отзываются из глубин памяти: "Игна-а-атик!" из Голубятни на жёлтой поляне.
То ли сон в полудрёме, то ли и правда песчаный мир захватил мальчишек и герой стал свидетелем этих чар.

Яркий пример рассказа, адресованного узкой целевой аудитории.
Не все приемлют подобное расстройство сознания. Усугубляется эта ситуация ещё и тем, что автор владеет словом: была бы какая-нибудь проходная бодяга – не было бы предмета для обсуждения.

Я сам очень люблю сюрреализм – более того, я сам в этом стиле пишу в живописи – однако есть ещё одна творческая сфера, где я допускаю и приемлю подобное: это поэзия. Что же касается литературы, то мне всегда хочется понимать, о чём я только что прочёл.

Живопись и поэзия – это, скорее, мир чувственных образов и эмоций, которые рождаются, благодаря мастерству творца. А литература в этом смысле для меня стоит особняком: не зависимо от моего желания включается логика и здравый смысл.

В этом рассказе идея ускользнула от меня, осталось много неясностей и это, конечно, раздражает. Здесь не тот случай, когда автор оставляет финал открытым: мол, додумывай читатель сам. Здесь явно чёткий посыл, который я, к сожалению, не уловил: что же, собственно, произошло?

Можно было бы обратиться за помощью к мудрой Мышель, но, боюсь, я вряд ли прочитаю её пояснения: я вернулся лишь для того, чтобы выполнить взятые на себя обязательства участника конкурса.

Рассказ, безусловно, написан уверенной рукой – но, «всё, что перестаёшь понимать, перестаёт привлекать» ©
Желаю автору побольше читателей из выбранной им ЦА.

Джек, вот я дважды пытался читать "Сто лет одиночества" Маркеса. Так ни фига ничего и не понял и не дочитал ни разу. Хотя это литература. Причём очень высокого уровня. А вот "Мадрапур" Мёрля я уже дважды перечитывал, настолько великолепная вещь, хотя некоторые его абсолютно не понимают. Так что не всегда "всё понятное" - это литература.

Пы Сы Я уже не говорю про "Тошноту" Сартра.

Ещё "Мурашки" Виана вспомните.
Вы второй (не франкоязычный) человек на моей памяти, который читал Мадрапур