Начало. Начать всегда сложно. Сама жизнь начинается с боли и крика – не оттуда ли этот страх подступиться к чему-то важному легко, без раздумий? Некоторые умеют побеждать эту неуверенность в зародыше, не давая ей ни малейшего шанса распухнуть до крикливой паники. Иные настолько привыкали уничтожать свой страх, что со временем начинают получать удовольствие от рисковых начинаний и экстремальных развлечений. Но Антон был как раз не таков.

Нет, он не дрожал под гнётом экзотических фобий, его не пугал птичий свист или цветки лотоса. Он выглядел обычным, как все. Некоторые даже считали его респектабельным. Но под маской заурядности скрывалась неодолимая тревожность, которую он никак не мог побороть. Особенно это мешало ему заводить романтические знакомства. Даже когда все признаки встречной симпатии были налицо, Антон не в силах был собраться и сделать первый шаг, чтобы перейти от простых «привет-пока» к объятиям с поцелуями. Будто в стену упирался. Язык немел, дыхание перехватывало, ноги подгибались, а очередная прелестница недоумённо пожимала плечиками и уходила прочь.

Антон не сдавался, репетировал дома перед зеркалом, как подойдёт и предложит сходить куда-нибудь только вдвоём. Неотразимо улыбался, глядя в глаза своему двойнику из зазеркалья. Тот ободряюще кивал в ответ: «Вперёд, мужчина». Антон выбирал подходящий момент, но всё повторялось снова – страх, ступор и непонимание в девичьем взгляде. Рано или поздно, это заканчивалось тем, что все девушки и молодые женщины, попадавшиеся ему на пути, старались избегать оставаться с Антоном наедине пусть на короткое время. И это ему также не добавляло смелости. Спиртное, конечно, помогало раскрепоститься, но выпускало наружу таких демонов, что Антону приходилось потом долго извиняться за своё странное поведение. Долго и дорого. После двух неудачных попыток, Антон навсегда отмел для себя выпивку «для храбрости», потому что для этой самой храбрости требовалось выпить так много, что его сознание проскакивало нужную остановку на всех парах, сразу попадая на платформу «Безумие». Нет, уж лучше так, насухую.

И всякий раз неудачи терзали его душу кривыми когтями, оставляя незаживающие раны. И вот это случилось снова. Алинка. Она так приветливо улыбалась ему, её глаза обжигали, манили. Она частенько давала ему шанс на сближение, без видимого повода оставаясь наедине и заводя ничего не значащие беседы. Он же всякий раз позорно отступал, криво ухмыляясь, будто сотворил что-то гадкое и хочет извиниться за это. Алинка. Сегодня, на предновогоднем корпоративе она представила всем своего жениха, тупого выскочку из отдела закупок. Всё! Опять он будет встречать Новый год в одиночестве.

От расстройства Антон даже забыл о своих принципах и выпил пару рюмок коньяку. Без удовольствия, просто хотел вытравить эту боль, но обжёг лишь горло, непривычное к крепким напиткам. Он сбежал с общего торжества, чтобы не показать слёзы обиды и разочарования, готовые предательски брызнуть из глаз. Он шёл, не разбирая дороги, глотая стылый воздух распахнутым ртом. Но огонь обиды не утихал. Он жёг изнутри напалмом. Трус! Трус и слабак! Таким он теперь и ощущал себя – пустым внутри, одиноким и слабым. И природа словно чуяла его слабость, будто уличный пёс, и норовила искусать хлёстким ветром с острыми кусочками ледяной крупы.

Антон надвинул шапку и поднял воротник. Он уже и не помнил, когда последний раз праздновал наступление нового года в хорошем расположении духа. А было ли такое? Может, в детстве? Чтоб звёздочки по всему небу, пахучая ель с мерцающими огоньками и яркими шарами… Пушистый снежок повсюду. Теперь же лишь грязь до самого февраля, да серая слизь вместо снега под ногами. Всё одно к одному. А нужно ли ему это? Что, если он не создан для этого мира и страх – лишь инструмент, с помощью которого природа намекает на это. В тяжких раздумьях Антон забрёл в какой-то двор и, совершенно обессиленный, сел на лавку. Он даже не обратил внимания, насколько мокрыми были доски. Ему было всё равно.

Зачем ему, такому, напрасно небо коптить. Вот сейчас он простудится, и сляжет в горячке. И никто ему не поможет – ни врачи, ни бабки-знахарки. А и не надо. Хватит мучений и одиночества. Пусть все, кто его знают, соберутся на поминках. Не исключено, что Алинка даже всплакнет, пожалев о своей поспешности. Может, и Ленка из бухгалтерии огорчится до слёз. Кстати, а Ленка ведь переживает сейчас тяжёлый развод. Что, если набраться, наконец, смелости и пригласить её на свидание? Это ведь будет даже не флирт, а искреннее желание утешить девушку, ну а там…Вдруг, судьба даёт ему ещё один шанс?

Антон встряхнул головой. С шапки посыпался снег. Вот, что значит давно не пил – он задремал прямо на мокрой лавке. Но, теперь всё изменилось. Снег. Настоящий снег сыпал со всех сторон, неистово кружа в струях ветра. Метель. Рядом даже успело намести небольшие сугробчики. Антон собрался встать, чтобы посмотреть на забавный отпечаток, оставленный его задницей. Но что-то отвлекло его. Неуловимое движение в снежной мгле. Тени. Много теней. Мечутся, скачут вокруг.

Мерзкий холодок царапнул по спине. Антон проморгался от налипшего на ресницы снега. Нет, ничего – совершенно пустой двор. Перенервничал он этим вечером. Пора бы уже и домой. Спать. Утро, как говорят, вечера мудреней. Антон, наконец, встал, потянулся, размял затекшие ноги и поспешил прочь со двора, но… Не успел он сделать и двух шагов, как едва не сшиб пацана, словно выросшего из сугроба.

― Тьфу, напугал, чёрт!

Мальчишке на вид было лет десять-двенадцать. Беспризорник, или из неблагополучной семьи. Нет, одежда на нём была неплохая – не рваньё какое-то, но будто не по размеру, собранная с разных мест по случаю. Хотя, дело даже не в штанах и куртке – смотрел мальчонка как-то слишком уж дерзко, с вызовом. Не по себе стало Антону от этого взгляда, но он мысленно одёрнул себя. Не хватало ещё детей пугаться. Он шагнул в сторону, но пацан заступил ему дорогу, будто случайно встав перед Антоном.

― Дядь, дай закурить! ― хриплый, ломающийся тенорок неприятно скоблил нервы.

― Рано тебе курить.

― Ну, денег дай. Рублей сто или пятьсот, а то нас много, ― а вот это уже звучало, как угроза. Антон словно и в самом деле ощутил, как десятки глаз вцепились хищными взглядами в его спину. Только он решил отныне бороться со страхами. Почему бы не начать с этого момента? К тому же его дико бесила наглость сопляка. Антон резко выдохнул:

― Нет. Идите лепите снеговиков, детки.

― Ага, будем.

Мальчишка ухмыльнулся и плюнул прямо на брюки Антону. Рассмеялся визгливо, зло, противно. Антон размахнулся, решив отвесить хорошего подзатыльника мелкому хаму, но ладонь прошла сквозь летящий снег, не встретив сопротивления. Разноголосый смех заклокотал из ветреной мглы.

― Вот, гадёныш! ― Антон понимал, что ловить мальчишку в метели – занятие бесполезное. Надо идти… поскорей идти отсюда.

― Эй! ― резко окликнули сзади. Антон обернулся и поймал лицом снежный ком. Его ослепило, потом ещё один снежок угодил прямо в нос. Потом Антон потерял счёт снежным снарядам, не давшим ему возможности протереть глаза и остановить кровь из носа. Закричал, но плотно слепленный шар заглушил вопль.

Визгливый смех на разные голоса звучал всё ближе.


****


― Мам, я пойду туда – с ребятами снеговика лепить.

― Не надо, Илюша. Не нравятся они мне.

Оказавшаяся поблизости пожилая женщина вмешалась в разговор:

― Ну, что вы – это хорошие ребятки. Посмотрите, каких они снеговиков налепили. Красота.

― Вы считаете? А мне кажется, это пошло. Особенно вон тот. Не видите разве, что у него вместо носа окурок? И волосы тоже из сигаретных «бычков». А зачем на снежную бабу куртку одевать? Хорошую причём. Может, её потерял кто-то. Или, вообще, сняли с пьяного… Они ведь, похоже, бродяжничают.

Разговор женщин прервал оклик мальчишки, неизвестно как оказавшегося рядом.

― Тёть, дай денег. На еду не хватает, ― пацанёнок всё время поправлял огромную шапку, что сползала ему на глаза.

― Это невежливо встревать в разговор. И потом, проси деньги у своей мамы. У меня свой сын есть. Илья. Илья! Куда ты пропал? Мальчик, а ты не видел…, ― с изумлением, женщина поняла, что попрошайка исчез. Словно и не было его тут. Растворился. Не было и недавней пожилой собеседницы.

― Илья, нам пора. Илья!

Никто не откликался. Она долго бродила по окрестным дворам, срывая голос бесполезными окликами. Только раз блеснула надежда, когда она заметила шапку сына, но та была всего лишь надета на небольшого снеговичка.

― Ещё и без шапки гуляешь. Ну, погоди у меня! ― ворчала мать сквозь подступившие слёзы. Была ещё надежда, что Илюша сам найдёт дорогу домой, но страх уже щипал холодными пальцами встревоженную материнскую душу.

― Помогите! Ребёнок пропал. Кто-нибудь!

Только дворы и улицы были абсолютно пусты.

Лишь снег сыпал с сумрачных небес всё сильней, обещая сказочные пейзажи в новогоднюю ночь.
Совсем, как на старых картинках – звёзды, сугробы, снеговики и дети, что водят весёлые хороводы вокруг снежных фигур.

Написано хорошим языком. Но увы, страдания ГГ вызывали кислую мину и цитату из Тома Сойера.
Потому, когда его упаковали (а это стало ясно сразу), то, собственно, переживаний за него особо не было. И дальше читалось без особых эмоций, ну ужастик, ну да.

Неоднозначное отношение к рассказу. Поразил сюжетный винт, который соединяет реальное и ирреальное. Прямо позавидовала, сколько историй на этой структуре можно вырастить. И в то же время - образ тяжко больного человка, до отвращения больного. Но это всё ладно.
А как расссматривать начало текста? Идёт речь о рождении. Здоровый малец будет орать не от боли, а от того, что его организм начнёт функционировать в новой среде. Более того, не все болевые рецепторы будут работать в полную силу. И автор на совершенно ложной посылке начинает развивать свою теорию жизненного страха, который уже является областьбю психиатрии:
С Новым годом какгбэ.

Качественная зимняя страшилка. Ничего не понятно, но пугает. Впечатление несколько подпортил ГГ, которого психиатры заждались. И который, по большому счёту, вместе с его терзаниями, к собственно страшилке - никаким боком. Вместо него можно подставить любой персонаж - и ничего не изменится. Будет качественная зимняя страшилка.

Вообще непонятно, зачем автору понадобился этот Антон? Особенно расписывание его тухлых переживаний. А идея с снеговиками неплохая, да) достаточно кошмарная.

Пока вяло читал про рефлексирующее самокопание мутного героя, клюя носом клавиатуру, хоррор подкрался незаметно.

Непонел, какая связь между нытиком-онанистом и зловещими детьми, упаковывающими жадных прохожих в снег? А если бы в тёмном дворе оказался отец-героин с восемнадцатью детьми, а не сопля в обмороке? Его бы тоже закатали в сугроб? Или?
Как первые две трети текста размазывания поллюций по читателям соотносится со «Снежными забавами»?

Крипотная часть текста получилась не страшной, но гораздо лучше вступительной про п…страдания неудачника.
Прямо руки чешутся довести рассказ до ума, безжалостно отсекая всё лишнее и наносное.

Надеюсь, автор после конкурса вылепит из этого текста приличного снеговика.
С морковкой, а не окурками в приличных местах.

Вообще, дают всем, хоть раз, хоть страшненькие, но все же.))) К тому же, современные девушки и без всяких подсказок берут быка за рога, ну или главного героя... гхм... за хобот. Так что хочется воскликнуть: - не верю!
А про пацанов - верю. Молодёжь сейчас такая пошла, на ходу подметки срезают, а тут всего лишь и надо штифты сквозные в тело вставить, водой облить, снегом облепить и вуаля! ) И не фантастика вовсе, а детектив. Триллер!

Неплохо написано, емко, грамотно. Но сюжет слеплен как попало. Две части рассказа мало связаны между собой, и это обидно. Могло бы получится очень хорошо.

Раздвоилась опять. Вроде и хорошо, но не выверенно. А короткий рассказ подобен стиху, где всё важно.
"Начать всегда сложно" - не покоробило.
"Начинать всегда сложно" - вот.
Не обижайтесь, занижу балл. Именно потому, что можете. А текст плывёт. Ладно, посмотрю кто, интересно.

А что с этим онанистом стало-то? Убили его? И кто такой Илья?

Естественно, убили. А Илья - совершенно посторонний ребёнок, которого оснеговичили после ГГ.

Ну, собственно он чего-то такого и хотел. Под Новый год желание сбылось.

Излагаю сюжет.
Жил-был дядя, который любил с холодную погоду сидеть на мокрой скамейке. На этих скамейках он всё себе застудил и потому у него ничего не получалось с женщинами: как спать - пожалуйста, а если целоваться-обниматься, то сразу слабость. Он даже пить чуть не бросил. А тут еще баба от него ушла за то, что целоваться не хочет, к сморчку из отдела продаж. Благо дело, к грузчику или забойщику, а то к из отдела продаж. Всем известно, какие они там: им только бы целоваться.
И вот посидел он на скамейке бабе назло, встал и видит: от сидения на мокром снегу образовался отпечаток застуженных мест самого привлекательного и утешительного вида. Любуется ГГ и думает: а нафига мне та баба сдалась? В общем, нарциссов комплекс в сочетании с нутряным гендерным раздраем.
Ага. А кончилось всё плохо. Тот - ну, который из отдела закупок - подослал пацанов-гопников, чтобы они ГГ упаковали. Они и упаковали. Это есть фантдоп.
А потом мораль: если не можете целоваться с девками, если не хотите проблем с гадом из отдела закупок, то пусть вам Дед Мороз подарит теплые фланелевые кальсоны, и всё у вас будет хорошо.
Аминь.

Нафиг нужна эта заезженная философия, да ещё в самом начале? Так можно вообще всякий интерес в зародыше убить. Начинать надо ярко, а хоть бы и глупо, например:
- Мадам, приглашаю вас в постель немедленно. Вы согласны?
- Да!!!!!!!!!!!!!
А дальше и философия прокатит)

Это не рассказ. Это три, в общем-то несвязанных куска: описание душевных неурядиц Антона, не очень-то понятных мальчишек-призраков, и третий кусочек, неким боком привязанный к тем же мальчишкам-призракам.

Не зимняя и не сказка.
Если, конечно, Автор не задался целью косить под страшного Андерсена (ледяные сердца, замерзающая в Рождественскую ночь девочка)

И вообще, если выбросить самый большой кусок про Антона - ничего в отношении к этому рассказу не изменится


А интересно, изменилось ли бы что в сюжете, если ты тетя денюжку пацаненку подала?



Хороводы детей вокруг снеговиков как-то плохо соотносятся с абсолютной пустотой во дворах.
Сложное впечатление у меня от этого нерождественского рассказа

Вполне себе ничего рассказ. НЕ мой, внимание критикам. Антона жалко, от «снеговиков» жутковато. Да, две части не очень связаны - предлагаю автору придумать какую-нибудь логику, почему именно на Антона и, потом, на Илью, они напали. Например, такое случается с одинокими людьми в нг? Вроде уже не нг, а Йоль, со злыми духами. Кстати, всех с наступающим, желаю избежать бед героя).

Снежные Забавы Путятишны... Это так, навеяло просто. Да, начало неудачное, тут автор попал в точку. Начинать с какой-то умной мысли - это сбивает. Про сравнение с моментом рождения спорить не стану, ибо не помню, хотя Мурр спасибо за комментарий - позабавил. оказывается, учёные рассчитали, что робёнки кричат вовсе не от боли, когда у них начинают работать лёгкие, а чтобы свой голос услышать. Интересно, как это у них вышло? Псих малоприятный, да, но по мне, так псих в рассказе лишним не бывает. Призрачные беспризорники жутковато-омерзительны, но их в рассказе маловато, а психа-ГГ, напротив, многовато. Финал даже немного пробирает. И что это - типа воздаяние за невыдачу милостыни? Мне лично такой посыл не очень, хотя, где-то, может и по-христиански. Вроде как, подайте накануне Рождества, а то...

Герой страдал, страдал, а потом набежали пикси и закатали его в сугроб. Мораль: носи обереги.
На ужасы не тянет. На что-то другое, тоже. Псевдофилософия не интересна. Сюжет разорван в клочья.

Вах... они что всех того, в снеговиков, раз улица пустая? Плохие детки, плохие-плохие детки

Неплохо. Но текст делится практически на два независимых друг от друга куска. Не хватает причины, по которой Антона и Илью злые духи превратили с снеговиков. Даже если это просто злобы на всех людей вместе с желанием напакостить за отказ, то истории духов не хватает. А так хороший жуткий рассказ, хотя и не на мой вкус.
Удачи.

Снежные забавы

Хм, вот ничего не понял. Даже прочитанные комменты других читателей ясности не добавили. Бред на бреде сидит и бредом погоняет. Нет, про снеговички понравилось. История нытика Антона - нет. Хотя детишки тоже невоспитанные, впрочем, они, скорее всего, выдуманные, то есть, своего рода призраки. Почему-то сразу вспомнился Крапивин. Его незабвенная "Голубятня на жёлтой поляне" с его мальчишками-ветерками. Но они всё же не были такими хулиганами.

Отличный рассказ! Просто невороятный сюжетный ход. У автора отлично работают писательские мышцы. Очень хорошая оценка от меня обеспечена.

Всем спасибо за отзывы. Всё смиренно приемлю и странный юморок даже. Как всегда, отожгла Schnappen:



Странно, только она решила, что рассказ о полном и внезапном исчезновении человечества. Дворы и улицы оказались пусты всего лишь в конкретный момент времени. Ну, вот бывает так. Сейчас ходят люди, потом, раз, нет никого, спустя пару минут - глядишь, опять бродят. Про рождественность в правилах тоже не нашёл. "Зимняя" видел, "рождественская" - нет. Не рождеством единым ограничена зима.