Они встречались больше месяца, но в гостях у своей подруги Эдик оказался впервые. Элька препочитала красоваться в обществе – клубы, рестораны, выставки. Гналась за модой и новыми трендами, как бешеная лиса за своим хвостом. Но, зато крайне хороша! А уж в койке и вовсе, ууууу!
Элька убежала в душ, дав время Эдику осмотреться. Ну, что – обычная бестолковая комната свободной чики – полно всего яркого, блестящего, розового и пушистого. Куча мягких игрушек на креслах и кровати.
О! А вот этого зооэкстремистам лучше не видеть – на полу лежала настоящая волчья шкура. Прямо с лапами, головой и стеклянными глазищами. Как в кино.
Эдик сел на колени и тыча пальцем то волку в нос, то себе в грудь, зачастил механическим голосом:
- Заяц-волк.
- Заяц-волк, заяц-волк, заяц-волк, .
- Ну, хватит, Зая. Оставь Вову в покое.
«Вову? Ха, чудачка», - Эдик смёл игрушки с кровати и жестом велел Эльке скинуть полотенце и ложиться рядом. Та охотно исполнила команду и жарко прильнула к кавалеру.
Спустя семь минут Элька прошептала не ухо довольному парню:
- Тебе было хорошо, Зая?
- Угу.
- Значит, ты сделаешь и мне хорошо?
- Угу?
Элька рисовала пальчиком круги на его животе. Это было приятно. Вкрадчиво она прошептала:
- Тогда пусть Вова поучаствует.
Эдик вздрогнул. Возле кровати, в ногах, стояла волчья шкура и хищно сверкала стеклянными глазами.
- Ну, за-ец!
Эдик хотел вскочить с постели, но ничего не вышло. Он не сразу понял, что стал мягкой игрушкой – розовым зайчиком. Отчаянно трепыхаясь, он смог лишь кувырнуться с кровати вниз.
Ожидая удара об пол, Эдик дернулся всем телом. Больно! Его хлестали по щекам.
- Проснись! Собаки, стрельба.
Эдик зевнул.
- Спокойно. Здесь нас не достать. Проверено.
В полумраке норы он видел, как встревожилась зайчиха. Надо её отвлечь.
- Представляешь, что мне приснилось? Будто я человек. Прикинь, они волчьи шкуры под ноги стелят. Хохма. О, вроде лай утих. Пойду гляну, что там наверху.
Эдик прополз на брюхе к свету и высунул голову в прореху между корней дерева. Умно он устроил нору. Крупный зверь здесь не пролезет, а он запросто. Вдруг, словно ответом на его прикидки… Волк! Огромная башка опустилась перед глазами. Разинутая пасть с хлопьями кровавой пены. По бульканью крови и стекленеющим глазам, Эдик понял, что зверь умирает.
Лишь посмотрев в эти глаза, он услышал выстрел. Удар, боль и тьма.
- Ну, что, приятель, не замёрз?
- Да, пока не очень.
- Оно, конечно – шуба у тебя знатная. Почём брал?
- Даром.
- Ха, весёлый ты. Как звать-то?
- Да, Вовка я.
- А я Эдик. Клюёт что-ли?
- А то! Вытянуть не могу.
- И на что ловишь?
- А на волчий хвост.
Тут только Эдик понял, что перед ним огромный волчара. И только теперь вспомнил, что сам он – зайка-побегайка. И он побежал! Ох, и явил он богу ноги. Летел по льду стремглав… пока не ухнул с головой в заснеженную полынью.
Холод, удушье и мрак мгновенно стиснули его сознание.
Ту-ту-туру-ту-ту-туру, ту-туру-тутутуту. Ту-туру-ту-туру, ту-туру-тутутуту.
Эдик несет воздушные шарики через тёмный парк. На ремне пионерский барабан. Нет, это уже ни в какие ворота! Он, конечно знал и эту партию флейты и сцену из… Стоп, а откуда он мог это знать? Он ведь родился зайцем в лесу. Или он человек? Нет, ну это вовсе ерунда.
- Ну, за-ец! – дохнуло со спины табаком. А там кто – волк, или некто Вова?
- Ну, по-го-ди!
- Погоди, - крикнул Эдик:
- Надо разобраться…
- Му-ах-ха-ха!
Оглушительно лопнули шарики над головой. Все разом. В глазах потемнело.
Его слепил яркий свет, но он уже стал привыкать. Всякий раз он привыкал к нему заново. Но её он помнил. Эта женщина невероятно красива, умна. А ещё она добрая и ласковая. Он чувствовал, как она порой касалась его под столом, так, чтоб никто не видел, и его пробирала сладкая дрожь.
Он мог говорить с ней часами, иногда даже читал стихи и пел. Он не знал, откуда в нём столько знаний и опыта. Видимо, черпал вдохновение в том, чтобы быть рядом. И она с благодарностью улыбалась в ответ.
Он хотел быть рядом всегда, и плевать, что его звали чужим именем, но им отводилось лишь несколько минут. Несколько сладостных минут. А потом его уносили, из его тела вынимали душу, самоё жизнь, и тогда медленно гас свет.
Спят усталые игрушки, книжки спят
Одеяла и подушки ждут ребят
Даже сказка спать ложится
Чтобы ночью нам присниться
Ты ей пожелай
Баю-бай
- Очнитесь, Эдуард, Очнитесь!
Эдик разлепил веки. Белый халат? Заяц в белом халате, о-о! Заяц без ушей? Всё страньше и страньше.
- Ну, наконец-то. Рад сообщить, что операция прошла успешно. Объект полностью прижился. Попробуйте. Попробуйте, пошевелите.
Эдик попробовал. Было немного больно, но хвост двигался, задевая пушистым кончиком низ спины. Что за…?!
- А-а! Зая, теперь ты у меня настоящий зая, - голосила за спиной Элька.
Звеня каблучками, она обежала вокруг.
- Ты мой зая, а я твоя белочка, - она потрясла рыжим хвостиком, торчащим из прорези в юбке.
Эдик закрыл глаза. Дура ты, а не белочка! Он понимал, что это модно - вживлять хвосты. Знал, что без хвоста ты никто – обычный человек. Но был уверен, что «сюрприз» - это, как минимум, брутальный волчий хвост, а не это…
И тут он вспомнил, что хотел спросить:
- Эль, а кто такой Вова?
