Железная Чума.

За широким толстыми стеклами мерцали бесчисленные огоньки. Прошаркав по пыльному каменному полу Рихард, наконец, добрел до лестницы, ведшей вниз. Правый ботинок безжалостно натер ногу, отчего даже со стороны виделось, как Рихард заметно прихрамывал. Но это были пустяки.

Скрипучая деревянная лестница вывела в точно такую же широкую галерею, только теперь проход был заполнен людьми, сидевшими на своем барахле. Где-то поодаль раздался тревожный сигнал и зазвучал с трудом разбираемый голос.

Подобное по своей природе скорее стихии движение, в которое пришел бывший статичным на протяжении многих месяцев фронт помимо всего прочего породило и настоящие людские реки гражданских, зачастую бежавших куда глаза глядят.

Шагая по пыльному бетонно-каменному полу, Рихард с раздражением глянул в сторону стеклянной панели, занимавшей по высоте почти всю стену. Гадюшник был выстроен сравнительно недавно – уже когда повсеместно стали переходить на металл и стекло. Деревянной лестницы, впрочем, это не касалось.

За пыльным, в разводах после давнего небрежного мытья стеклом виднелись фасады старых кирпичных домов, подсвеченных желтым уличным светом, который никто и не думал отключать, хотя по соображениям маскировки это следовало бы сделать.

Это было полбеды – как фасады, так и часть бульвара были увешаны мерцающими нитями с этими светодиодами – до праздников оставалось чуть более двух недель. Удивительные же все-таки люди!

Несколько утешало то, что противник был ничем не лучше, не умнее, и улицы Парижа, да что там Парижа, прифронтовых городков являли собой точно такое же олицетворение безрассудства и легкомыслия.

Однако главной визитной карточкой разверзнувшейся, по другому и не скажешь, именно разверзнувшейся картины были не праздничные фасады, мимо которых то и дело доводилось проходить потерявшим все или тем, кто был на это обречен. Нет, визитной карточкой безмолвной, пока еще безмолвной панорамы были несколько орудий, надо думать, одной из последних модификаций.

Судя по всему, артиллерия была зенитной – другой здесь было попросту нечего делать. Трехлапые лафеты бесцеремонно впились в землю, разбросав брусчатку. Стволы калибром несколько меньше сотни миллиметров смотрели вверх.

Одно из орудий, опустившее ствол чуть ниже, чем остальные, отчего-то неторопливо поворачивалось, едва заметно сверкнув какими-то огоньками. По все видимости, там было электронное управление – оно было и неудивительно – чуть сбоку каждое орудие имело небольшую штангу с прилаженным горизонтально расположенным блином размером с крупную кухонную тарелку.

Совсем недавно самым передовым средством связи были именно тарелки, радиотарелки, смотревшие в нужную сторону, но теперь и они эволюционировали.

То, что это связь, Рихард догадался без труда. А ведь для некоторых, сидевших и ожидавших поезда в галерее, даже развешанные по улице LED-огоньки до сих пор были чем-то вроде волшебства.

Даже некоторые солдаты из расчетов, суетившихся сейчас у орудий, в полной мере не представляли как все это железо, которое вручили им в управление, может быть таким сообразительным. Впору было придумывать для солдат инструкции с формулировками из сказок или сказочных же магических практик. Да так иногда и поступали.

Внизу загрохотало и ноги отчетливо почувствовали, как задрожал пол – на одну из крытых платформ прибыл поезд. Через час им, Рихарду и Элизе, предстояло покинуть этот город… Только бы…

Элиза уже была там, внизу – это он точно знал. Она ему звонила.

Тем не менее нахлынувшее волнение только что не подкашивало ноги. Рихард запретил своему рассудку пускать в голову дурные, тревожные мысли, но эмоции он, рассудок, очевидно контролировать не мог.

Действительно, мало ли что могло пойти не так – среди толпы наверняка были переодетые ищейки. С другой стороны, не могли же они держать в своих оловянных головах лица тысяч и тысяч таких же, как Элиза, как сам Рихард.

Тем не менее, отвергать слухи о том, что камеры, эти бесчисленные глаза каких-то сидящих в своих каморках охранников теперь научились самостоятельно распознавать лица, было бы опрометчиво.

Да, судя по опыту предыдущих лет это было бы опрометчиво. Кто из непосвященных, обычных обывателей мог пять лет назад поверить в компьютер, в его возможности, даже увидев чертову штуку воочию?! Кто, даже из военных, три года назад смог бы поверить в то, что возможен снаряд, взлетающий без всякого орудия, самостоятельно и способный настигать самолет, летящий в нескольких десятках километров?! А что они же, чертовы военные, сказали бы про самолет, летящий быстрее звука?!

Оказавшись у очередного окна, Рихард с ненавистью и одновременно с пренебрежением глянул на орудия. Если бы какой-то чудесный разум, какое-то божественное провидение однажды осенило этих болванов, то каждый расчет вполне смог бы разломать, ну или хотя бы вывести из строя поработившее их железо. А вообще по-хорошему просто подорвать. И так бы везде. Грустно, что это лишь мечты.

Рихард ничуть не смущаясь сплюнул под ноги – для прокуренного зала это было вполне себе нормально, и зашагал дальше.

Наконец, дорога вывела к небольшому проему, за которым виднелось пространство крытых перронов. Над залом были перекинуты металлические мостики, на один из которых и выводил проем. Прежде чем попасть на теперь уже металлическую лестницу, больше пригодную чтобы спотыкаться и ломать себе что-нибудь, предстояло пересечь зал под самым его верхом, пройтись по мостику. При других обстоятельствах это было бы занятно.

Где-то посередине пути Рихард все-таки глянул вниз. Мало ли, вдруг уже отсюда он увидит знакомую фигурку и знакомые же чемоданы…

Вместо этого взгляд выхватил зеленые вагоны с распахнутыми дверьми, в которые тянулась солдатня. Не менее сотни их толпились на одной из платформ. Кто-то что-то выкрикивал на чужом языке. Союзники. Судя по флагу, нанесенному сплошной полосой по боку вагона и по бородатым физиономиям это были русские. Занесло же их сюда… Многим ли суждено вернуться в свои, надо думать, близкие им заснеженные пустыни? Интересно, а на противоположном, Тихоокеанском Фронте, где они бьются с Американцами у них так же вся земля в снегу, или как здесь?

С этими мыслями Рихард наконец-то добрался до лестницы, ударил ботинком о металл, пытаясь расшевелить хоть что-то в болевшей ноге, и зашагал вниз.

Наконец, когда оставался лишь один марш, Рихард увидел Элизу. Вернее было сказать, она его увидела. Увидела первой.

Вобще решение бежать было продиктовано не движениями фронта. Последней гирькой, которая заставила перевесить весы в сторону решения о бегстве, были появившиеся пару недель назад слухи о том, что экстренному призыву будут подлежать теперь и все, кто хоть как-то имел отношение к медицине. Элиза была лишь медицинской сестрой, но тем более пугающими были возможные варианты – если врачи имели неплохие шансы не приближаться к фронту и работать в тылу, то неквалифицированный персонал бросали прямо в пекло едва ли не наравне с солдатами. Для самого Рихарда бегство было чем-то что можно было и откладвать. Откладывать раз за разом. Он уже, как ему не безосновательно казалось, привык, приспособился к новой жизни если не оборванца, то около того. Оборванца в сравнении с тем, что у него, у них было. Большинство окружающих были оборванцами в сравнении с ними. То былое благополучие состоялось, как это сейчас было не мерзко сознавать благодаря чертовым машинам.

Все началось прямо как в Уэлсовской “Войне миров”.

Однажды на землю обрушился рой невиданных металлических капсул. Конечно, они не ударялись о поверхность подобно снарядам, хотя лучше это было бы именно так – глядишь, содержимое не выдержало бы такого приземления.

Никаких чудищ со щупальцами там не было. Плавно приземлившиеся аппараты, эти цилиндры диаметром в десять и высотой в полтора десятка метров появились как и в той книге на глазах у многочисленных зевак.

Произошло это в тысяча девятьсот третьем году в разных уголках по всей Земле – в Европе, на обоих Американских континентах, в Африке, в России с ее бескрайними просторами. Судя по тому, что машины прибыли именно в окрестности каких-либо поселений, в своих планах они не были столь опрометчивы, как марсианские монстры.

А дальше началось то, что уж очень напоминало процесс обустройства тех марсиан. Опять же, не агрессию, а воспроизводство машинерии из того, что было здесь же, под ногами.

Бесчисленные осмелевшие фотографы орудовали своими ящиками, которые сейчас, через каких-то пятнадцать лет, было не сыскать. Запечатленные ими машины и сейчас выглядели какими-то фантастическими, неправдоподобными, похожими на растения.

Через пару дней были предприняты первые попытки обследовать вроде бы ничем не угрожавшие механизмы-лианы.

Приготовившиеся к неведомым интеллектуальным вызовам и исследовательским задачам смельчаки оказались не у дел – так люди впервые узнали, что такое компьютер, да такой, что и сейчас обычному человеку был бы в диковинку. Тот умел общаться как человек, да и сейчас общался, черт бы его побрал.

За те двое суток компьютер пронаблюдал визуально кучу народу, прослушал бессчетное количество реплик. Будь тогда у людей голосовая радиосвязь, ему было бы совсем просто, но дьявольская машина могла обойтись и без этого. Подойдя к центральным процессорам, как их потом назвали, исследователи пришли в изумление, сначала услышав четкие, без малейшего акцента голоса на родных языках, а затем и увидев возникшие невесть откуда панели-экраны.

Так люди узнали, что человечество берет свое начало вовсе не с Земли а вообще неизвестно откуда. По крайней мере создавшие и отправившие машины об этом не знали ровно как и земляне.

Так люди узнали, что человечество берет свое начало вовсе не с Земли а вообще неизвестно откуда, по крайней мере создавшие и отправившие машины об этом не знали ровно как и земляне. Еще компьютер поведал, что биосфера Земли не уникальна – ее привнесли сюда в незапамятные времена. Сама же Земля, как и солнечная система, в каком-то роде уникальна тем, что находится внутри не то туманности не то области искривленного пространства, выглядящей как туманность, отчего необходима такая навигация, которой, подумать только, даже создатели зондов не владеют.

А сам корабль, высадивший зонды вроде как заблудился. Не то чтобы безнадежно но попал не туда куда было выбрано изначально. На нем размещался еще один, поменьше – там были люди, всего несколько сотен. Были они в анабиотическом состоянии в котором могли пребывать столетиями. Чем-то это напоминало путешествия средневековых мореплавателей к уже открытым островам но с неточными или вовсе неверными картами.

Тот, более развитый осколок человеческого рода отправлял корабли и к другим звездам, которые были вне каких-либо туманностей, и все проходило куда успешнее. На этот раз они отчего-то вознамерились достичь Земли, о которой знали из каких-то своих древних источников.

Объяснение, имевшее в своем составе кучу научных деталей всех устроило. Человечество, ну, по крайней мере, неравнодушную, цивилизованную его часть охватил невиданный духовно-моральный подъем. “Мы - граждане космоса! Мы не обречены быть прикованными к Земле! Звезды ждут нас!”.

Как и все в этой жизни, подъем этот вскоре потускнел, сошел на нет. Люди осваивались в новой жизни, в которую каждый день приходили новые полезные и не вполне полезные безделушки. Концерны, корпорации и тресты, вплотную занявшиеся предоставляемыми технологий также по-своему осваивались в стремительно меняющихся условиях.

То, что скрывали в себе и явили людям машины было многоуровневой иерархией производственных процессов и технологий – воспроизвести в планетарных количествах машинерию, способную создавать агрегаты из того, что лежало прямо под ногами, процессоры были не в состоянии, но они, образно выражаясь, принялись вести людей к этому.

На этой дороге человека ожидали расчеты агрегатов, описания физических процессов, просто чертежи готовых машин, как они должны выглядеть.

Некоторые примитивные по меркам того человечества машины, достигнув потолка своего развития могли и могут выглядеть довольно привычно даже по меркам Землян. Прошедший свою эволюцию грифельный карандаш будет выглядеть так же и через пятьсот лет, как и клинок.

То же касалось и какого-нибудь бульдозера или его дизельного двигателя. Так были сэкономлены десятки, а то и сотни лет совершенствования имевшегося.

Все это Рихард знал не понаслышке – он вполне мог быть в числе тех первых исследователей, направившихся к окруженным только что созданными первичными агрегатами процессорам.

К большому разочарованию тогдашнего Рихарда, студента-химика Дортмундского университета, профессор Рихтер вначале обложил его отборной бранью, а затем по его, Рихтера, приказу какая-то деревенщина и вовсе скрутила рвавшегося к неведомым открытиям юнца.

Сейчас Рихард поступил бы ровно также, как и Рихтер, а знай он все наперед, приготовил бы ящик с тринитротолуолом, хотя ведь были и другие процессоры…

Несмотря на то, что Рихарду не довелось стать первопроходцем, дальнейшая его карьера складывалась просто блестяще. Из химика он затем переквалифицировался в машиностроители – процессоры развернули что-то вроде компьютерного центра по работе с кадрами, и тестирование показало, что Рихард имеет превосходное пространственное воображение, так нужное при построении механических агрегатов, вернее нужно оно было для понимания того, что предоставляли машины. Да он и сам знал, что по этой части он превосходит всех своих знакомых, таких же студентов.

Тогда еще беззубые секретные службы допускали к общению с машинами, с процессорами, любых людей с улицы, так что конкурс был что надо, и Рихард его выдержал.

Первые несколько лет после тысяча девятьсот третьего были по-настоящему безоблачными, однако спустя какое-то время люди, образно выражаясь, начали спускаться с небес на землю. Державы, а вернее наверно все же было сказать корпорации, принялись делить ресурсы – ископаемые, территории и даже людей – бешено развивающейся промышленности нужны были рабочие.

Началось все с обличительных статеек в прессе и других подобных мелочей, а привело к войне, начавшейся в четырнадцатом. Такой вот подарок с небес, от своих старших собратьев, получило земное человечество.

Час ожидания хоть и протянулся томительно и долго, но прошел. В распахнувшиеся двери вагонов хлынул поток людей и барахла. Заняв случайное место, Рихард почувствовал, что если и не камень с плеч упал, то около того. Наверно, Рихард был не один такой.

Наконец где-то под полом вагона завыло, и перрон с его толпой пополз куда-то назад. Пройдя по тускло освещенной галерее, поезд вынырнул на открытое пространство. Где-то в западной стороне сверкали облака. Выглядело как гроза с непрерывно бьющими молниями, но скорее всего, взрывался склад боеприпасов. Сам же фронт находился в двухстах километрах, до недавнего времени пребывая в статичном состоянии. Все это несмотря на непрерывно пополнявшийся и пополняющийся список новых средств уничтожения. Внезапно чуть правее он мерцания полетели вверх маленькие белые искорки – напоминало незатейливый фейрверк. Там же, надо думать заметно ближе чернели прямоугольные силуэты высотных домов – с недавнего времени они стали иметь до полусотни этажей, но это вдали от фронта. Эти вряд ли имели более десяти. Внезапно искры потонули в ширящейся желтой огненно-дымной массе, наращивавшей яркость по мере увеличения. Крохотные силуэты казались теперь жалкими огрызками, которые будут вот-вот снесены смесью дыма и огня. По вагону волной пронесся стон. Яркость стала спадать, но облако приобрело чудовищные масштабы. По счастью для построек и их обитателей, они, как стало понятно по мере движения поезда, находились примерно на полпути от взрыва до наблюдателя, то есть Рихарда, и для них то бушующее пламя было также чем-то далеким. А ведь для кого-то оно не было таковым.

- Может быть, в какой-то момент появится оружие, которое разрушит, сломает темп этой гонки, например, уничтожив важные научные центры? - не в первый раз посетила Рихарда довольно безнадежная мысль.

Учитывая то, что сам он ушел из всех проектов именно после того, как двухтонная бомба прилетела в технологический городок, а он чудом остался жив только потому, что ушел на обед, эта мысль имела некоторые нотки самоубийственности. Помимо всего прочего, одной из наиболее передовых технологий, получение которой от машин застал Рихард, были ядерные реакции и там уж оставалось только гадать куда это заведет.

Окинув взглядом вагон, Рихард приметил видеокамеру - черную шайбу с красным огоньком.

- Теперь они стали вешать их уже и в поездах, - со злобой подумал он.

От Меттингена, откуда отправился поезд, до границы с все еще нейтральной Данией, было пятьсот километров. Это если не по прямой. На дорогу со всеми остановками должно было понадобиться чуть больше четырех часов.

Рихард откинулся на спинку и прикрыл глаза. На то, чтобы задремать он не рассчитывал, но так хотя бы можно было дать измотанным нервам расслабиться. Все же таблетки не чудодейственны. Через несколько минут удалось погрузиться в какое-то полудремотное состояние. Тем не менее сознание то и дело выхватывало из гудящей разноголосицы отдельные осмысленные обрывки фраз и это сильно доставало.

- А куда мы побежим потом? – прозвучал молодой женский голос.

- Помолчи лучше, – ответил старческий мужской.

- Слышали, подбитый Английский бомбардировщик рухнул прямо на площадь в Мюнстере и подорвался, - прозвучало откуда-то из-за спины, - А ведь мы там были вчера. Совсем рядом были!

Когда-то люди получали все что хотели, - энергично пробасил чей-то голос, - Получали от дикарей все, что хотели, и получали самих дикарей, просто поставив перед ними ящики с крепкой выпивкой.

- И бусы стеклянные, - добавил чей-то насмешливый.

- Нет, я не про это, - возразил низкий голос, - Бусы это все-таки что-то хорошее, это красивая игрушка, а вот выпивка… Ну, чувствуете разницу? Бусы тебя в свинью не превратят.

- Ну да, разница есть, - согласился насмешливый. А еще ловчее то, как англичане приучили китайцев к…

- Так вот, что я думаю, - с некоторым высокомерием знающего человека продолжал рассуждать бас, - Те, что с неба, они просто сбросили нам бочки с выпивкой и теперь ждут, когда это нас изведет. Понятно да? А потом прилетят на опустевшую Землю и спокойно здесь поселятся. Никто им мешать не будет.

- Так до этого мы тут все разнесем.

- Что разнесем? Наши города? Так они для них мусор. Соломенные хижины.

- Ну я не знаю. Получается если мы, все люди, этого не хотим, мы можем в любой момент это прекратить, и их план не сработает. Слабый план, выходит.

- А мы так здорово это прекращаем. Уже четыре года прекращаем и все никак не прекратим, - торжествующе ответил низкий голос. - Слабый план, да?

- Может ты сам из них, а? Шпион?

- Был бы шпионом, так про свой план бы не рассказывал.

Вообще идея с таким губительным подарком была не нова, однако кое-что не сходилось. Будучи довольно погруженным в секретные дела специалистом, отчего теперешняя жизнь была вдвойне полна опасностей, Рихард совершенно отчетливо видел, что с самого начала с каждым годом взаимоотношения людей и прибывшего машинного разума все более осложнялись. Осложнялись они именно тем, как тот, имея довольно развитый инструментарий изучения местного общества, высказывал опасения по поводу возможного, то есть состоявшегося развития событий и определенно начал утаивать некоторые весьма важные элементы отдельно взятых технологий.

Не делай он этого, определенно кое-где уже бы бушевало ядерное пламя, а имей он в качестве своей основной цели освобождение всей Земли от местного человечества, для него это был бы самый очевидный способ, отказ от которого виделся совершенной иррациональностью.

Что касалось этих усложнявшихся с годами взаимоотношений источника знаний и жителей Земли, то день ото дня набивавшими руку спецслужбами была разработана целая куча разнообразных планов и мер по дезинформации своенравного машинного держателя знаний и технологий. В определенной мере это помогало, но заметно страдали ученые оказывавшиеся не в состоянии реализовать многие свои смелые проекты оттого что зачастую были вынуждены играть по абсурдным правилам разведок-контрразведок.

Тем не менее, при всех этих устремлениях со стороны машин образумить людей и направить все в какое-то более конструктивное русло, отношение Рихарда к визитерам теперь иначе как ненавистью было не назвать. Будь у него такая возможность, перенесись он в прошлое с каким-нибудь совершенным оружием, он уничтожил бы прибывшие зонды все до одного, даже имея прямые доказательства того, что в их программы была заложена целая куча человеколюбивых директив и принципов. Жизнь показала, что с реализацией этих принципов машины явно не справились.

Когда огни Фленсбурга остались позади, стало совершенно очевидно, что поезд мчался уже по территории Дании. Рихард в который раз полез во внутренний карман и нащупал там паспорт. Фальшивка была состряпана кое-как, но она сработала!

Даже не смотря на то, что голос, ранее задавшийся вопросом “куда бежать, когда Дания перестанет быть нейтральной?” рассуждал вполне логично, несмотря на это они выиграли у войны и смерти какое-то время. А там можно будет бежать и дальше, ведь жизнь-это движение. Есть еще Швеция, есть совсем затерянная Исландия. Кому нужны эти приморские поселки?

С этими мыслями Рихард, мотнув головой в сторону тамбура, сделал знак Элизе и поднялся. По ходу он, окинув взглядом толпу, окружавшую его все это время, вроде бы высмотрел того, кто довольно обстоятельно излагал свои умозаключения по поводу выпивки и дикарей. Это был мордатый здоровяк в бежевом плаще и шляпе. Лицо на контрасте с недешевыми шмотками, да и складными рассуждениями было простецкое, почти что деревенское. Французы, которые в одночасье после пересечения границы перестали быть врагами, называли таких Пижонами. И сейчас он что-то болтал, но уже совсем про другое.

Рихард еще глянул на любовавшуюся уже мирной ночью Элизу и направился к тамбуру, к туалету. Внутренний карман его потрепанного пальто едва заметно, надо было надеяться, едва заметно, оттягивал пистолет. Скоро он будет не нужен. Рихард даже призадумался над тем, что разумно будет сбросить его там, в туалете, но решил все же пока этого не делать.

Поезд начал сбавлять ход. Вряд ли это как-то было связано с предстоящей остановкой – до ближайшей, где и предстояло выйти, судя по расписанию было минут двадцать. Помимо прочего осмотрев в туалете свой пистолет, как бы двусмысленно это не звучало, Рихард взялся за ручку хрустнул замком двери и вышел обратно в тамбур. К некоторому его удивлению закуток, ритмично озаряемый пробегавшими огнями, теперь не был безлюден – чуть в стороне от матовых стекол раздвижных дверей, ведших в вагон, стоял тот самый здоровяк в плаще. Что же, ему, видимо, тоже понадобилось…

Внезапно самодовольная рожа вынула руку из кармана и выставила перед Рихардом вертикально развернутое удостоверение. Внешняя корка с черным орлом упала вниз и показалась внутренняя сторона с полагающейся фотографией и строками.

Рихард Беккер. – Холодно даже не спросил, а просто произнес громила.

Так точно! – Почти механически произнес Рихард. Рука в это время точно также механично нырнула в карман, и спустя какие-то мгновения черный ствол уже смотрел в деревенскую рожу. Тот стоял, как стоял, не предпринимая никаких попыток что-то изменить. Да и куда ему теперь. А еще агент тайной полиции!

Рихард, не смотря на свою высоколобую научно-техническую деятельность не терял зря время и освоил обращение с огнестрельным оружием – такое даже поощрялось. Теперь это определенно сыграло им же, спецслужбам в минус.

- Хорошо воркуешь, голубочек, - злобно, с издевкой процедил Рихард, - Но этот черный клювик в два счета заставит тебя заткнуться. На то, что потом будет со мной мне насрать – мы уже в другой стране. Я сдамся им. А перед этим ты полетишь прямо с дверей вагона. С лишней дыркой в башке.

- Слышал, что я говорил, - потухшим голосом произнес агент. Я это говорил затем, чтобы ты услышал.

- Мог бы написать все в письме и выслать мне. Почта вроде бы работает, - продолжил глумиться Рихард, - адрес для вас, как я понимаю, не проблема.

- Не все даже наверху, я имею ввиду корпорации, хотят продолжения этой вакханалии. Войну можно остановить. Остановить через превосходство. Машина тебя помнит, ты нам нужен. Рихард впился взглядом в глаза агента. То, что тот уж слишком разоткровенничался, можно было понять – он наверняка отдавал себе отчет, что его жизнь может закончиться прямо здесь и для него вся секретность и инструкции вмиг обесценятся и потеряют всякий смысл.

Сказанное агентом не было пустой болтовней – будучи одним из первых, кому довелось взаимодействовать с машинами, Рихард как по доведенному до него со стороны спецслужб так и по своим собственным ощущениям был для машин кем-то вроде человека с повышенным уровнем доверенности. Возможно, он оставался таким человеком и до сих пор. Последнему предположению, правда, несколько противоречило его бегство, да и предшествующие этому открытые высказывания позиций против машинерии как таковой, но тут уж могли постараться службы безопасности, постоянно воздвигавшие вокруг машин все новые и новые завесы дезинформации. Да и что на самом деле было у этих машин, точнее тех, кто их отправил на уме? Ведь вполне возможно они, те люди и не желали того, чтобы люди Земли так рьяно принялись выяснять отношения между собой.

- Разберутся, как вы любите говорить, - холодно ответил Рихард, - Разберутся, только без меня, - добавил он и снова вгляделся в лицо агента. Вгляделся так, словно перед ним был и не человек вовсе, а какой-то заинтересовавший его… вещь или агрегат. Точно, заинтересовавший, но не особо нужный агрегат.

Выражение лица агента стало каким-то траурным. Действительно, веселиться ему сейчас было ни с руки.

- Прыгал когда-нибудь с поезда? – деловито поинтересовался Рихард и чуть двинул пистолетом. Взглядом при этом он указал в сторону выходной двери – ту и вправду можно было открыть на ходу.

- Я не хочу стрелять в вагоне а ты, я думаю тоже не хочешь чтобы я стрелял, так что предлагаю компромиссный вариант, - продолжил он.

Агент как-то уж совсем сник, да и было отчего.

Внезапно какая-то женская рука появилась справа и легла на локоть Рихарду. - Это еще что? – мелькнула в голове мысль, - так и пальнуть не долго. Вот же дура!

В следующее же мгновение Рихард почувствовал, как кисть, державшая пистолет вдруг перестала слушаться, оцепенела. Ствол стал неторопливо отъезжать от морды агента, уже косившегося куда-то туда, вправо. Тут Рихарда начало разворачивать и он понял, что он оцепенел полностью. Уже падая куда-то в сторону выходной двери, он наконец-то увидел, кто так неожиданно пришел на выручку ищейке. Это была женщина несколько моложе самого Рихарда и имела она довольно развязный вид – длинные прямые черные волосы были по-новомодному собраны в хвост, а голова была совершенно ничем не покрыта. Ни даже какой-нибудь безвкусицы последних лет. На шее был темный платок с поблескивающими серебряными нитями – тоже довольно кричащий фасон. Заправлен он был под широкий воротник пальто, кто бы сомневался, также вида последних безумных лет.

- Такие вот у вас теперь помощницы? – Злобно подумал приготовившийся к падению Рихард, благо рассудок в отличие от тела ничуть не оцепенел.

Вопреки ожиданию, он не рухнул возле двери – по-прежнему неподвластные ноги отчего-то сделали несколько шагов-рывков назад и он, все еще оцепеневший, с легким стуком головой встал в углу, словно бревно или свернутый в рулон ковер.

Странная спасительница агента все это время, как оказалось, держала Рихарда, ухватившись за его локоть. Еще какие-то мгновения, и она уже держала в руке вынутый из Рихардовой хватки пистолет. Агент определенно пребывал в растерянности.

- Он с тобой не пойдет – вдруг произнесла она, обращаясь к агенту.

- Это еще почему? – отозвался довольно быстро начавший приходить в себя мордатый.

- Ну он же не хочет.

- Очень остроумно! - уже почти ухмыляясь ответил агент и сделал какое-то резкое движение. Впрочем, сразу было ясно что это было за движение и зачем – легкомысленная женщина держала пистолет в руках так, что ничего кроме усмешки это вызвать не могло – схватила его за ствол, словно не совсем представляя зачем нужна эта штука и приготовившись ее разглядывать. Однако все оказалось не так просто, и через какие-то секунды агент ровно с таким же стуком был пристроен в соседнем углу тамбура.

- Вот что, ребята, - начала Странная, отступив снова к середине тамбура и попеременно поглядывая то на агента, то на Рихарда, - придется вам разойтись. Ты, - обратилась она к агенту, - пойдешь сейчас обратно и вместе со своим приятелем-сослуживцем, который там с тобой, поедешь обратно. Задание вы провалили, ну или провалите. В общем вдвоем сообразите, что вам там сказать. А вот ученого я забираю. Теперь смотрим и ничего не пропускаем, - с этими словами она подняла вверх перед собой левую руку и растопырила пальцы из которых тотчас же поползли вверх тонкие огненные языки. Зрелище было жутковатое.

- Вот это вас обездвижило, - объявила она, - вы так не можете, люди так не могут, - продолжила она явно торжествующим голосом. Самолюбование, не иначе.

- Теперь поговорим о пистолетах, - она демонстративно вытянула перед собой отобранный у Рихарда полуавтоматический “Борхардт модель-16”.

- Все что вам сейчас нужно о них знать – это то, что пугать меня ими не надо. С этими словами она провертела оружие на пальце, после чего обхватила левой ладонью край ствола, направив дульный срез себе в ладонь, потом сверкнула глазами сначала в сторону Рихарда, потом на Агента.

Внезапно запястье, сжимавшее ствол брызнуло огнем и к изумлению Рихарда, да и надо думать, агента, распалось на десятки огненных нитей, похожих на те, что выходили из пальцев. Звука выстрела не последовало. В какие-то мгновения Рихард вроде бы успел углядеть раскаленную почти добела пулю, медленно пробиравшуюся сквозь двигавшиеся огненные плети. Пуля обратилась во вспышку и исчезла в танцующих огненных нитях. Чуть более чем через секунду нити начали собираться обратно в какой-то клубок, и вот уже кисть руки была на месте.

Это было что-то новенькое даже по меркам безумного, пораженного железными вирусами машин мире.

- Повторяю еще раз, - спокойным голосом объявила Странная.

Все повторилось.

- Теперь еще раз, только помедленнее.

На этот раз на все ушло секунд пять. Пара огненных жгутов пронеслась мимо лица Рихарда, но его это как-то уже не беспокоило. В голове лишь промелькнула мысль, что рано или поздно она потратит все патроны и закончит это.

- Я так могу, потому что я не человек. К машинам, которые попадали вам на голову, я не имею отношения. Было бы правильнее сказать, что они попадали нам на голову, потому что я живу тоже здесь. Вроде бы уживаемся. Я, впрочем, знаю, откуда они и кто их отправил… проблема не в них, а в вас. Вы с пальмы еще не совсем слезли - вот и рвете друг друга. Да разве это для вас открытие?

А ты, - она обратилась к агенту, - можешь не упрекать себя за то, что купился на уловку с пистолетом. Все равно стоял бы сейчас как стоишь. Не относись к этому слишком серьезно. Просто хотелось как-то поубавить твою самонадеянность. Ты был так грозен, что мне стало страшно. А теперь уходи обратно в вагон. С твоим помощником я еще поговорю, чтобы он не думал, что ты сбрендил, так что не прощаемся. Ах да, все будет хорошо, если вы потом не будете делать глупостей. Я же не ваш враг. Тебе понятно?

Интонации в ее голосе были довольно дружелюбными, налицо была попытка расположить к себе. Проблема была в том, что, судя по фильмам, так обычно разговаривали террористы, захватившие кого-то в заложники. Впрочем может, это было лишь обманчивое впечатление, возникшее на фоне внезапно развернувшихся событий. Да Рихард и сам с трудом представлял, как следовало бы разговаривать на ее месте. Вот он вел диалог в полном соответствии со своими целями и выбранной линией поведения…

Агент вдруг пришел в себя, чуть осел вниз, затем вскочил и довольно энергично пропятился вдоль стены к двери, косясь все это время на пистолет, которым незнакомка принялась довольно ловко поигрывать. Не проронив ни слова, здоровяк протиснулся в едва раздвинувшиеся створки двери.

Тут незнакомка обратила свой взор на Рихарда. Лицо приобрело какие-то ласковые черты, но легче от этого не становилось. Ровно по той же причине что и от примирительных интонаций в голосе.

Странная тем временем приблизилась и схватила его обеими руками – пистолет к тому времени она уже небрежно убрала в карман своего пальто.

Онемевшие ноги пришли в движение и, вроде бы не без помощи бесцеремонной незнакомки Рихард встал на ноги. Тут же оцепенение спало полностью, словно его и не было.

- Меня зовут Халдорис, - произнесла она, - имя редкое, но часто ли вы бывали в Исландии. Считайте что я оттуда.

- Кто вы? – Произнес Рихард.

- Если полностью, то Халдорис Ландскрихт, - ответила она, оттопыривая Рихарду пальто, - Вот ваше оружие. Мне чужого не надо.

- Хорошо, теперь я знаю как вас зовут, - ответил Рихард, - Но я спрашивал не это. Вы со второго корабля? Который поменьше и пришвартован к большому? Насколько известно, их было два – на одном, на большом, машины, на другом люди.

Говорю же, они сами по себе, я сама по себе. Я и не человек вовсе. А с вами мы встретились не просто так. Слышали, что я сказала про людей? С пальмы не слезли и все остальное?

- Когда этот ушел, - Рихард кивнул в сторону двери, - Вы один на один скажете мне, что это не так?

- Да ну что вы, что за глупости! Глупые игры! Не беспокойтесь, про пальмы так и есть. Это же не прямой упрек лично к вам и даже не к агенту. По отдельности каждый, ну или почти каждый не так уж… Ладно, не будем разводить болтовню. Нравится вам война?

Рихард впился в Ландскрихт полным бессильного презрения взглядом.

- Вот, - ничуть не смутившись отреагировала Ландскрихт, выставив перед лицом Рихарда указательный палец и схватив другой рукой его ладонь. Где только она получила свое воспитание…

- Я против войны. Я не люблю войну, не люблю генералов, не люблю все эти побрякушки. Но думаете, говоря примитивным языком, сломав все машины, вы сломаете войну – она отчего-то перешла на английский. Более рабочим вариантом здесь видится сломать человечество – она невесело усмехнулась, - только сейчас все это лишь броские слова. Вас может немного воодушевить то, что я могу вывести из строя так ненавистные вам процессоры. Могу их подчинить своей воле.

- Вы прибыли с ними и теперь… Что вы затеяли?

- Я же говорю что нет.

- Это обман!

- Хорошо, считайте, что я одна из тех людей, что прибыли на корабле. Они там спят, а я прилетела взглянуть что да как. Довольны? Что это меняет? Да что вы на меня так смотрите?

- Я спросил вас кто вы, а вы не хотите говорить и по ходу разговора что-то придумываете.

- Я Халдорис Ландскрихт, - как-то холодно, не по-доброму ответила Ландскрихт, - и я не человек. Что еще вам надо?

Да нет, ничего, - тут же сдал назад Рихард. Это было благоразумно.

Так вот, - продолжила Ландскрихт уже прежним спокойным тоном. – Вы необычный человек и вы это знаете. Для машин, ну или для машины, если рассматривать ее как единое целое вы свой. У вас, образно выражаясь, есть ключ. У вас один ключик, и таких ключиков много, как и подобных вам. Это вы тоже представляете. Если что у меня есть такой ключ, который перевешивает все ваши. Могу хоть сейчас прийти к ближайшему процессору, пнуть его ногой и приказать наделать таких штук, что вам всем дурно станет. И на моем пути к этому самому процессору никто мне не помешает. Агент ведь не особо помешал?

- Вы против войны, вы хотите ее остановить и вы полностью владеете контролем над процессорами, - начал Рихард. Пристально смотревшая все это время Ландскрихт принялась легонько кивать.

- В то, что вооруженная охрана для вас не помеха, я могу поверить, - продолжал Рихард, - Хотя вы управились лишь с двоими людьми и одним пистолетом. У них еще могут быть… Нет, что бы у них ни было, я все равно это ваше утверждение не ставлю под сомнение. На суть моего вопроса это не влияет. Мой вопрос состоит в том, почему война до сих пор не остановлена. Где эти штуки, от которых военачальникам и политикам станет дурно? Где все это? – голос Рихарда стал звучать куда смелее, - Не то чтобы я вам не верю, но будь у меня такая возможность…

- Великий диктатор Рихард Беккер принесет людям вечный мир и процветание, - каким-то неподдельно сокрушенным голосом ответила Ландскрихт. Она еще оказалась способна мастерски кривляться, хотя логика в ответе была.

- Вторая часть моего ответа состоит в том, что развязать кошмарную войну люди могли бы и без всяких прибывших машин.

- С этим не согласен, - ответил Рихард, чуть спохватившийся и поумеривший свой внезапный напор.

- Верите в гадалок? – ни с того ни с сего спросила Ландскрихт.

- Конечно нет, - ответил Рихард.

- Это правильно. А в видения, показывающие картины будущего?

- Зачем вы это спрашиваете, - уже с выбранной ранее осторожностью в голосе ответил Рихард.

Все же представление со стрельбой себе в руку, сжегшую пули, заставило призадуматься. - Ну просто иногда рассказывают истории, когда гадалки и прочие предсказатели видят какие-то картины будущего. Пересказывают их в меру своего понимания… Занимательно же. Подсознание. Вы слышали про подсознание?

- Может и занимательно.

- Так вот, у меня тоже подсознание. Немного другое нежели у людей. Оно и дает безошибочные картины. Само по себе это интересно. Иногда бывает не очень интересно, потому что иногда такое творится… Если показала бы вам некоторые вещи, вы бы с ума сошли и пришлось бы приводить вас в порядок. А так, в плане психики я почти что человек. Подсознание другое… - с какой-то неловкостью в голосе добавила Ландскрихт. – машины вам не рассказывали, что в вашей туманности есть несколько солнечных систем. Хотя для них, для тех людей, это лишь предположение.

Там, на других землях тоже такие же люди как вы и почти те же страны. Скорее всего, у вас там двойники, хотя может такое быть, что именно у вас их и нет. Это очень сложный механизм, но они, люди и страны не только существуют параллельно, но и развиваются параллельно. Это касается общества, его сознания что ли. Такая незримая связь. Вам бы было проще, если бы я употребляла магические термины. Сейчас ими нередко подменяют… обойдемся без этого и просто поверьте мне, что без машин люди способны устроить такое, на фоне чего ваша война не покажется чем-то из ряда вон выходящим. - Говорите, видите картины и можете их показать – задумчиво произнес Рихард.

- Ах, выкиньте из головы, - неожиданно непринужденно продолжила Ландскрихт, - я просто хочу подвести вас к мысли о том, что чтобы покончить с войной не нужно нейтрализовывать машины. Сейчас они уже не помощники и не помеха войне. Но чтобы потушить этот пожар нужно комплексно повоздействовать на людей. На общество, политиков, корпорации.

Вы, человечество пробежите путь в полтора века лет за тридцать. В чем-то вам повезло, в чем-то нет.

- А от меня-то вам что нужно, - наконец-то задал уже давно вертевшийся на языке вопрос Рихард.

- Сейчас уже ничего. Езжайте дальше. Куда вы там хотели. А вот потом… В следующий раз когда к вам вот также придут не изображайте из себя американского ковбоя и не убейте никого. А то сегодня вы продвинулись по этой части довольно далеко.

- Сказать по правде, я был не совсем готов…

- Не совсем готов это не значит не готов, - ответила Ландскрихт, - как думаете, отчего они дали вам выехать?

- А ведь и правда.

- Правительству полностью уже не подчиняются, вот и дали вам уйти. Интриги, все такое. То ли еще будет. Ладно, можете идти.

Ландскрихт чуть попятилась, после чего кивнула на дверь, ведшую в вагон.

- Кто бы мог подумать, что такое бывает, - пробормотал Рихард уже схватившись за дверную ручку, - я про то что вы нам продемонстрировали.

- Все, идите уже, - прозвучал за спиной голос. Рихард энергично пробрался по загроможденному проходу и вскоре он сидел рядом с Элизой. Рассказывать ей хоть что-то представлялось сейчас совершенно неуместным – незачем ей было знать про все случившееся. Да и не поверит…

В какой-то момент двери в тамбур распахнулись, и Рихард успел разглядеть лицо Ландскрихт – та отчего-то все еще стояла там, у выхода. Судя по выражению ее лица настрой у нее был куда лучше, чем у большинства измотанных пассажиров.

- Казалось, что нам конец из-за долбанных машин, - принялся рассуждать про себя Рихард, - А теперь вот еще она…

Агента видно не было – видимо он убрался прочь из вагона.

Красивый рассказ. Только длинный. Вычитывать сложно. Я привык вычитывать куски по три-пять тысяч слов.

Дальше можно не читать - всё известно из романа Белл Кауфман: бедное, бедное... и очень среднее образование!

Блин, иногда обшарпанная лестница это просто обшарпанная лестница а не какой-то скрытый образ, у меня все проще, чтобы показать какой этот "новый быт" всратый получился. Ну а насчёт образования, то да, на чрезмерную образованность не претендую. Кстати, в школе сочинения по литературе ну терпеть не мог. Напишу на тройку, училка говорит перепиши, я час-полтора туплю, добавляю абзацик и там уж или снова три или если повезёт то четыре. Так вот оно было

Насчёт объема рассказа то да. Было бы круто упаковать все в более краткую форму, но то одну деталь обрисовать охота, то другое событие, так вот и разрастается текст

Stratosphere_Magic
я о том что лучше публиковать маленькими отрывками. А не всё сразу.

А, вот вы про что. Хорошо, буду иметь ввиду

да, именно.