5
Поначалу он решил, что перед ним лаз, через который придётся протискиваться долго и упорно, как в старых книжках про подземные ходы. Однако ошибся. На деле Арсений оказался на обычном, нешироком подоконнике, с которого при неловком движении легко свалиться.
Арсений аккуратно, чтобы не потерять равновесие, повёл руками, но ничего не нащупал. Пустота. Впрочем, если хорошенько подумать, это вполне объяснимо. Если здание большое, вряд ли дотянешься до противоположной стены. Там промежуток как минимум, метров пять, а то и все десять.
Эх, как сейчас не хватало фонарика! Или хотя бы спичек. Что толку об этом сокрушаться, раньше надо было думать, ещё в деревне.
Арсений напряжённо вглядывался в темноту, напряг слух. И обессилено замер. Где-то внизу явственно раздавалось неясная возня. Там шевелилась, бурлила, вздымалась какая-то серая масса, шуршала, шелестела, попискивала, словно переговаривалась между собой.
Там что? Призраки? Привидения? Или кто? Мыши? Крысы?
Мысли лихорадочно метались, словно курицы в курятнике, в который пробралась лиса. Арсений был уверен, что полностью избавился от страха. Оказалось, что тот и не думал никуда исчезать, лишь притаился рядом, чтобы в самый трудный момент напомнить о себе. Захотелось как в детском садике, зажмуриться и накрыться одеялом.
Он встряхнулся. Да сколько можно трепетать, подобно пугливому зайцу? Пора решительно брать себя в руки. Да и что, скажите пожалуйста, могут сделать призраки, даже если они в самом деле существуют? Ничего. Абсолютно. Разве что побултыхаться в воздухе, навести страх на случайных очевидцев, и развеяться под утро. Даже Вирджиния, английская девочка, не испугалась и смогла подружиться с одним таким привидением. В таком случае и ему, Арсению, страшиться нечего. А достигнув цели, нет никакого смысла отступать.
Постепенно глаза привыкли, и стало ясно, что полной тьмы в помещении не было. Сквозь прорехи в крыше падали солнечные зайчики, рассеивая темноту. Стали проступать контуры стен, перегородок. И то, что поначалу казалось непроглядной тьмой, на самом деле оказалось лишь лёгким полумраком.
Арсений взял обломок кирпича и сбросил вниз. Он где-то читал, что таким способом можно узнать, глубоко или нет. Звук упавшего обломка раздался буквально через секунду. Метра два, не больше. Не так уж и высоко. А что если зацепиться руками за край подоконника и, опираясь о стену, спуститься пониже и спрыгнуть на пол? Не мешкая, он так и поступил, правда при приземлении слегка ушиб стопы.
Яростный гул ударил по ушам.
Арсений сдавлено выдохнул, зажмурился, стараясь отдышаться. Сердце билось с удвоенной, учетверённой, удесятеренной скоростью, словно хотело вырваться из груди, как птица из клетки. Ему померещилось, будто из всех углов разом выскочили сотни призраков и бросились к нему, чтобы разорвать на мелкие клочки. Через мгновение приоткрыл один глаз, прислушался. Под сводами раздавалось гулкое эхо. Вскинул голову, огляделся и понял, что пугаться тут нечему. Это голуби, приспособившие мельницу под постоянное жильё, выпорхнули наружу, испугавшись внезапного вторжения человека.
Арсений облегчённо перевёл дух.
Вот и всё. Разгадана тайна заброшенной мельницы. Ларчик, как говорится, просто открывался. Никаких тебе призраков, на самом деле это тени птиц, мелькавших в окнах. В жизни любому, даже самому сверхъестественному, можно найти простое логическое объяснение.
И чего, спрашивается, трусил? Но если подумать, разве не в этом заключается смелость? Замирать от страха, но всё равно упрямо продолжать идти вперёд. Во что бы то ни стало.
Глаза уже привыкли к полутьме, которую рассеивали редкие солнечные лучи, проникавшие сквозь прорехи на крыше.
Арсений решил осмотреться. Он рассчитывал увидеть огромный каменный жернов для помола муки, как на старинных рисунках, но, видимо, оборудование давно вывезли. Повсюду высились груды битого кирпича, бесхозно валялись отрезки металлических труб и торчали полусгнившие доски. Следовало быть осторожным и смотреть под ноги, чтобы не запнуться и ненароком не сломать себе что-нибудь.
Он аккуратно пробрался сквозь валявшийся мусор и вошёл в другое помещение, которое оказалось чуть светлее. Видимо, крыша тут была более прохудившейся, и сквозь прорехи проникало больше солнечного света. Хотя возможно, что глаза уже привыкли полумраку. И всё же эта часть здания ничем не отличалась от первой. Всё так же чувствовался разгром и запустение. Всё так же пахло затхлой сыростью.
В дальнем углу одиноко притулился покосившийся стол, на котором лежали пыльные амбарные книги.
Арсений на цыпочках, словно его кто-то мог увидеть и отругать, подкрался к столу. Смахнул с лица прилипшую паутину. Передёрнул плечами. Ещё не хватало этих мохноногих пауков. Склонился над тетрадями, но перелистывать не стал. Записи давно выцвели, и ничего нельзя было разобрать. Скорее всего, работники мельницы вели учёт: сколько зерна привезли, сколько смололи и сколько отгрузили. Стало неинтересно. Наивно думать, что среди старых книг, годящихся лишь на макулатуру, можно отыскать карту острова сокровищ. Самый верный выход в данном случае – вернуться к Стёпке.
Арсений замер. Скосил глаза влево. Ему показалось, что позади него, в разломе, через который он проник, мелькнула какая-то тень. Он огляделся. Больше ничего особенного не заметил.
— Кто здесь? — настороженно крикнул в темноту Арсений.
— Здесь... есь... — гулко откликнулось эхо.
— Показалось, — выдохнул он. — Нервишки расшалились.
— Шалили... шалили... — подтвердило эхо и рассмеялось звонким девичьим голоском.
На секунду волна ледяного ужаса обдала Арсения, и ему стоило великих трудов, чтобы не взвизгнуть, когда на пороге, ведущей в соседний зал, возникла белая человеческая фигура.
— Да чтоб тебя, Василиса! — в сердцах сплюнул Арсений. — Бродишь как привидение, пугаешь честных людей.
— А ты не трус, — Василиса (а это была именно она) снова звонко рассмеялась.
— Брось, всё же малость струхнул, - самокритично ответил Арсений. — Не призраков, конечно. Смысл бояться того, чего в природе нет. Я паука испугался, он мне чуть за шиворот не упал.
— Пауков, между прочим, я и сама боюсь. Они такие мохнатые! А ещё лягушек.
— А их-то чего?
— Не знаю. Скользкие, противные. Бр-р-р! — и Василиса встряхнулась, словно целая куча лягушек уже окружила её.
Одета была Василиса в костюмчик небесно-голубого цвета, на воротничке блузы пламенела брошка, издали похожая на божью коровку. Арсению сразу вспомнилась поговорка, которую при виде этой букашки часто повторял Стёпка:
"Божья коровка
Улети на небо,
Дам тебе хлеба.
А на небе твои детки
Кушают конфетки".
На плече у Василисы висела зелёного цвета матерчатая сумка, которая позвякивала, когда девочка переминалась с ноги на ногу в своих новеньких сандалиях. Видимо, возвращалась из магазина и увидела, как они со Стёпкой шли к озеру. Арсений осознал, что девочка нарядилась специально для него. Ведь обычно она ничем не отличалась от деревенских пацанов: всегда ходила в шортах и футболке. А тут... Неужто следила от самой деревни? А как тогда объяснить её внезапное появление на заброшенной мельнице?
— А ты как сюда попала?
— Секрет, — кокетливо ответила Василиса и тут же со строгостью в голосе добавила. — Между прочим, сюда никто не ходит. Здание старое, балки, что держат крышу, прогнили, того гляди, развалятся. Вот и придумали байку с призраками, чтобы малышня, вроде Стёпки, сюда не лазила.
— А я, дурак, полез, чтобы доказать ему, что никаких призраков тут нет.
— Тебе он больше поверит. Да ладно, что-нибудь другое придумаем.
— А почему бы ему не сказать правду? Малыш он сообразительный.
— Именно что малыш. И именно что смышлёный. И, между прочим, ум пытливый. В каждую дырку пытается залезть из-за своей любознательности. А мать потом за голову хватается. Вот и приходится для его же блага врать.
— Да не могу я Стёпке врать! — всплеснув руками вскипел Арсений. — Он же мне как братишка родной. Это я на словах только – дядя, а на деле... Я ж не виноват, что Маринка родилась раньше меня. Ты как хочешь, а врать Стёпке не стану.
— Как хочешь, — пожала плечами Василиса. — И вообще нам пора. Не дай Бог, именно сейчас крыша обвалится.
— Где бы лестницу найти? — Арсений огляделся.
— Зачем тебе лестница? — удивилась Василиса.
— Ну... обратно залезть. В дыру, откуда я сюда попал.
Василиса посмотрела в ту сторону, в которую указывал Арсений, и рассмеялась.
— Как ты вообще, между прочим, там пролез?
— Не знаю... как-то пролез.
— Есть другой проход. Не такой узкий. Пойдём, покажу, - и протянула руку.
Арсений немного поколебался, не будет ли это выглядеть так, словно он детсадовец из малышовой группы, но пересилил себя и взялся за Василисину ладонь, которая оказалась мягкой и горячей.
Подтянулся и взобрался на груду мусора, оказавшись почти вровень с девочкой.
Но она тут же двинулась вперёд, потянув Арсения за собой. Волей-неволей ему пришлось шибче двигать ногами, чтобы поспеть за неугомонной Василисой.
Они прошли мимо нескольких пустых зал и комнат, поворачивая то в одну сторону, то в другую. Без сопровождения Арсений бы точно запутал, выбравшись из заброшенного здания в лучшем случае к вечеру. Вскоре они вышли на разбитую лестничную клетку. Раскрошенные, с торчащими ржавыми металлическими штырями, бетонные ступеньки вели вниз, в подвал. Оттуда явственно тянуло сырой зябкостью.
Арсения передёрнуло, и кожа тут же покрылась мурашками от холода (шорты и футболка совсем не спасали).
Василиса решительно стала спускаться по лестнице, словно ей здесь был знаком каждый уголок. Арсений следовал за ней. Но не покорно, как барашек на привязи, а с некоторой долей любопытства. Однако в животе замирало от нехорошего предчувствия. О том, что ему жутковато, он никогда и ни за что бы не признался. Даже маме, с которой по обычаю делился своими успехами и неудачами.
Вскоре они углубились в проход подвала так, что от кромешной темноты стало рябить в глазах. Ему захотелось уточнить у Василисы, долго ли ещё идти, но не решился. Нет, она бы смеяться над ним не стала, а просто посмотрела бы на него голубыми глазами, скривив губы в небрежной усмешке. Но это страшнее самого страшного страха. И Арсений со спокойной душой следовал за Василисой. Лишь крепче сжал её горячую и сухую ладошку.