В Лондоне
В этот город меня привезли в клетке. А клетка прилетела на самолете. Моя хозяйка тоже прилетела на самолёте. Мою хозяйку зовут Аней, а она называет меня Пиной. Я – ручная крыса.
Аня решила лететь в этот город после того, как побывала на концерте Лепса. Её вдохновили слова песни. «Сорвала куш», как говориться в песне: Аня выиграла крупную сумму в лотерею и решила если не переехать туда жить, то хотя бы посмотреть, что это за такое сказочное место. Признаться, действительно лучше туда поехать, чем постоянно слушать о том, как хотелось бы это сделать. Интересно, на песни бывает аллергия? Если бы нет, то я была бы первой крысой, у которой она началась.
В самом Лондоне хозяйка сняла несколько комнат на верхнем этаже в небольшом доме, отказавшись жить в гостинице. На этом же этаже, как я узнала из разговора Ани и хозяйки дома Марии, были кухня и туалет, а также ещё одна спальня; наверху была библиотека и комната для чтения. Против меня тоже ничего не имелось, и мне даже разрешалось бродить на поводке по дому. А ещё меня Мария почесала за ушком! Это было приятно!
Аня часто оставляла меня одну в комнате, а сама уходила гулять или по делам в город. Я открывала клетку зубами и лапами и исследовала комнату. Скажу сразу, комната в Лондоне пахнет молоком, овсянкой, солью, гарью и пирожками с картошкой. Комната в России пахла такими штуками, как «борщ», «харчо» и «чай». Объединяло комнаты то, что в них чувствовался ещё и запах бумаги. Одинаковый. Так пахнут книги, которые долго не брали в руки.
Однажды, когда моя клетка стояла на полу, на верхнем этаже, и меня опять оставили одну, я пошла на источник этого запаха и оказалась среди больших - больших полок. На полках стояло много-много книг.
- Бу! – сказала одна из них на ближайшей ко мне полке. Я испугалась. Книга пошевелилась, потом у нее снизу выросли усы, а затем крысиная морда. После чего показалась вся крыса.
- Дароф! – сказала она. – Я – Кофф! А это, - он обвел лапой пространство вокруг, - библиотека. – У нас потрясающий чердак! – сказал он гордо.
- Я – Пина, - представилась я. – Привет! Рада знакомству.
Люди думают, что все существа разговаривают на разных языках. Они ошибаются. А может быть, и мы тоже ошибаемся: но точно знаем, что крысы разговаривают на одном языке. И при этом мы знаем человеческий. Один «из» или два «из» – кому как повезет. Я знала русский язык. Моя Аня знала человеческий русский и свободно разговаривала на человеческом английском.
Тем временем, Кофф подвел меня к серебристому ведерку и сказал, что это лифт.
- Залазь! – скомандовал он.
Я залезла в ведерко, он тоже. Затем он перегрыз какую – то нитку и ведро стало подниматься. Кофф попросил не паниковать. Я и не паниковала, мне было на удивление спокойно. Тревожило только то, что когда хозяйка вернется, то может не застать меня на месте, испугается и будет меня искать. А когда вернется Аня - я не знала.
Ведерко зависло на уровне верхней крышки шкафа, мы с Коффом выбрались, и он повел меня на экскурсию. Все шкафы были соединены между собой деревянными планками, так что гулять было удобно. Кофф так и сыпал именами и фамилиями писателей, махал головой, лапами и хвостом. А мне почему-то запомнилась только фамилия Диккенса. Даже понимаю почему. Я люблю, когда хозяйка читает мне вслух. Совсем недавно, перед прилетом сюда, она читала мне книгу «Лавка древностей» именно этого автора, и мне было очень жалко бедную девочку. Конец истории я так и не услышала и рассчитывала, что когда-нибудь Аня мне снова почитает.
Не знаю, сколько длилась экскурсия, но внизу послышался голос Ани, которая обнаружила пустую клетку. Ещё кто-то звал Коффа. Крыс подмигнул мне, подошел к динамику на одном из шкафов и запищал. Через некоторое время открылся чердачный люк, и наверх поднялась хозяйка дома. Кофф поманил меня хвостом и мы подбежали к ведерку. Мария увидела меня, мою ленту и закричала вниз Ане, что я нашлась. А затем спустила нас вниз.
Аня поспешила наверх. Мария сообщила ей, что собиралась позже подробно показать ей эту часть дома (до этого Аня сюда практически не заходила). Тут, мол, ещё бардак и не разобрано. Надо сказать, что крысиный и человеческий «бардак» сильно отличаются. Для меня, например, тут было не просто прибрано, но и ещё и очень уютно.
Аня огляделась, том погрозила мне пальцем и взяла меня на руки. Хозяйка Коффа взяла на руки его и повела Аню обозревать помещение. Кончился этот обход тем, что Аня восторженно воскликнула: «Диккенс в оригинале! Почитаю?»
- Конечно, почитай! - ответила хозяйка.
Вечером, наверху, в комнате для чтения, после того, как Аня перемерила все купленные наряды и покрутилась перед зеркалом, я сидела на столе рядом с книгой, а Аня читала и переводила для меня. Для меня было очень грустно слышать о том, что девочки не стало: «И когда эту просьбу исполнили, повернулась к старику с мягкой улыбкой — такой улыбкой, забыть которую нельзя, — и обеими руками обняла его за шею. Вначале никто не заметил, что она перестала дышать». Думаю, что эту книгу я запомню надолго.