Вторая попытка узнать "мнение со стороны". На основе реальных "событий". Не знаю, кто как сочиняет, а со мной «такое» постоянно. Обязательно «тисну» в последующих «нетленках», как составные части глав.
Графоманские будни
Эпизод первый. Как я «был» мутуалистом
Так дело было. Долгожданный отпуск. Неудачная поездка в Армавир на «сеттинг», дабы освежить более чем тридцатилетние воспоминания и «обрадовать» малую родину, что и у них появился «певец» с распространённым психическим диагнозом, но... не до меня горожанам. Даже, так называемым, «культурным». Посетил «ДД» — Дом Дангулова, средоточие «посвящённых». Поэтов, писателей. Местных, разумеется.
Экскурсовод чуть в лицо не вцепилась, когда вкратце обрисовал, кто я и зачем пришёл. «Что?! Поискать специалистов по армавирскому... чему? Говору, диалекту? Как разговаривали сто лет назад?! Никто уже на Кубани ни “гэкает” и не “шокает”! Пишите о нас грамотно!» — почти дословный ультиматум. Причём при свидетелях. Точнее, при посетителях дома-музея. Пришлось огрызаться и выметаться. Не сдержался. Обратно на Сахалин и... пошло-поехало.
«На чём остановился? Вот же... никакой памяти! Перечитаю с самого начала», — почесался и перечитал. Не помогло. Перечитал всё с «самого» самого начала. Хм! Название главы «напророчил», а о чём же собирался рассказать — в памяти так и не всплыло.
Озарение. Наконец-то.
«Графоман укропный! “Уроки галактического мастерства”! Бла-бла-бла! Всё ясно. Споткнулся на знаках-жестах Первого контакта. Старший ещё, умник! Категорически запретил папке “вторичные” книжки писать. Хочешь, мол, про орков, не заглядывай, что другие накрапали. Придумывай их быт сам!
Придумаешь, как же. Узнал, что они “бывают” не только зелёные, а ещё и красные, чёрные... А вот, чем питаются, отчего у них зубки... Ладно-ладно! Жесты-знаки при встрече с “нечеловеками”. Слово “гуманоид” же не употребишь. Человекообразным никто из них себя не назовёт. Да, как минимум, посчитают за оскорбление. «Вы “рязанскообразный”!» «Нет! Я “астраханскообразный”!» Не смешно. Но начинать-то надо.
Ну, сначала руки нужно показать, чтобы сообразили, что не вооружён. Только как-нибудь понятнее, что не сдаюсь, не останавливаю, не угрожаю. Значит вверх поднимать нельзя. В стороны, кстати, тоже. Профессиональные стропальщики-сигнальщики всё показывают рукой и ладонью. Если руки заняты, могут кивком головы подать сигнал “майна”. Куда ладонь “светит” при согнутом локте, туда и нужно перемещать груз. Куда “светит”, когда рука прямая, туда поднимать-опускать стрелу. Вроде так. Можно, наверное, изобразить руками “ёлочку” и показать ладони. Какая-то Кин-дза-дза получилась. Ещё “кю” им сказать. Плагиат чистых кровей. И что с того, что сам додумался?
Ну, их, эти жесты! Там же ещё инопланетяне корячатся, а я ни сном ни духом о них! Харизматичные, такие. Зелёные. Как у всех. Только вот, нужна “фишечка”. Опять в голове пусто».
День, второй, третий. Никаких «контактов» с «высшим разумом». Космос наотрез отказывался «вразумлять». Думал, рисовал, читал интернет. Реальную «ГУГЛООшу». Придумал же, как обозвать искусственный галактический интеллект, заправляющий перемещениями по параллелям, и получил «ГУГЛОО». Нет, не дань интернетским «братьям по разуму», ни в коем случае!
Как пришёл к такому? Легко. «Придумалось» новое слово «локомоверация». Участие в перемещении самого ОО, то есть «органического объекта». Мол, сам должен войти в мембрану, сам должен выйти, сам идти «по космосу», тем самым подавая сигнал-команду на перемещение в избранное измерение и точку «приземления», а «механизм» выполняет. Причём, получилось подобие эскалатора. Ты идёшь по эскалатору — эскалатор тебя «везёт». Ты останавливаешься — он останавливается. Совместное «творчество». Локо-мовере, как-то так звучит по латыни, означает «сдвигать с места», а пишется... В общем, «перемещение» и «телепорт» не подошли. О чём я? Ах, да. ГУГЛОО. «Галактическое устройство глобальной локомоверации органических объектов». Графоман же, что возьмёшь!
Осенило. Но на рисунках какие-то ёжики получились. Или черепашки-ниндзя. Причём, с колючими панцирями. Начал «оправдываться». Мол, как такое вообще может быть? «Как их мамки рожают?! Ежихи, что ли? Значит, опять тупик?» — думал, но не тупик. Подключился-таки хвостиком в космическую розетку.
«Туды иху! А что, если это такие защитные наросты? Или... Точно! Морские, но “неморские” звёзды? Паразиты, но не паразиты, а... Кто там помогает друг другу? Кооперируются для выживания?»
Почитал и-нет. Википедия вразумила: «Мутуали́зм — широко распространённая форма взаимополезного сожительства, когда присутствие партнёра становится обязательным условием существования каждого из них». То же, что и симбиоз, но обоюдовыгодный.
«Кхм! Кое-что. Не гуалды из Старгейта, и то, слава Богу. Но, как додуматься до такого? Поймал паразита, размером с огромную шляпу, закинул на спину и, ну, его кормить своими “соками”? А может, помогают перезимовать? Что-то в кровь впрыскивают, обворачиваются вокруг, а это повышает процент выживаемости при зимней спячке обоих? Один вроде кокона, другой внутри в позе эмбриона.
У них что, IQ ниже плинтуса получается? Может, какая-нибудь “рабочая” раса? Не слишком умная? А, возможно, они тупеют только на время ношения паразита? Ну, лет этак до... А “рюкзачок” их награждает аппетитом, суперметеоризмом, скоростью и так далее. Потом отмирает и у парней понижается шанс перезимовать? Ересь! Они же “в обойме” галактики! Значит, достаточно продвинутые.
А если это способ взросления? Дань традициям? Вполне подходит. Зелёные, шустрые, много едят, ни о чём не думают. Обносят планету... Нужно, значит, бесконечные материки состряпать. Мол, мчатся от наступающей зимы, жрут всё подряд, а когда холод настигает, лезут в норы и впадают в спячку, как медведи. Это древние. Современники, те впадают в искусственную спячку, но с настоящими приживленными паразитами в обнимку.
Главное, чтобы паразиты не увлекались и не убивали носителей. А когда они их, вообще, убивали? Если только дикие, природные. Но это хищники, а не паразиты. Ладно, попозже подумаю, что да как. Ужин и сон! Глаза уже “очкатые”. Ну, не отлегло, не отпустило, и что? Ночью ничего не делаю!»
Подкрепился. На душе так и не успокоилось, зато наступившая сытость заставила ковылять в сторону дивана. Что именно случилось дальше, так и не понял. Толи снова посетил космический глюк, толи приснился обыкновенный цветной сон, в общем, стал... зелёненьким человечком.
Да-да, самым настоящим зеленокожим гуманоидом. Причём, первобытным. А потому мотался по пересечённой местности, по лугам, кустам, ловил лягушек и ящериц, тут же их съедал и бежал дальше. Залазил на деревья, хватал и совал в рот листья, цветы, завязь плодов и так далее. В животе то и дело урчало, требуя всё больше и больше ботвы, насекомых, птичьих яиц, мышей, жаб... Я действительно был всеядным обжорой.
Как долго продолжалось моё насыщение, не знаю, но настал момент, когда начал с трудом переставлять ноги и поплёлся в ближайший лесок, чтобы завалиться там на один из сотни сереньких уютных диванчиков, которые будто росли под деревьями, как грибы.
Просто, собирался вздремнуть часик-другой, после чего с новыми силами продолжить гоняться за ящерками. Вот тут-то первый попавшийся диванчик ожил и прыгнул на меня, моментально проглотив или обернувшись вокруг моего не в меру упитанного всеядного тельца.
— Пошёл вон, зараза! Кыш, паразит! — взвизгнул и вырвался из объятий хищного дивана, после чего, запутавшись ногами в одеяле, рухнул на... пол комнаты. — Фух! Морок, значит... Здравствуй, реальность! Ну, и шуточки у... дивана.
Но наваждение с кровожадным «мной» не оставило в покое. Продолжило дразнить видениями дёргавшихся в моих зелёненьких ручках и визжавших от страха ящериц, квакавших лягушек, даже сорванные в мороке цветы в страхе захлопывали свои лепестки, пытаясь в последний момент увернуться от моих хищных зубов.
Ещё с кем-нибудь такое бывает, интересно?
Эпизод второй. Как я «стал» Богом
И кто меня дёрнул написать в INTRO новой книжки о какой-то «Теореме Головастика»?! Ещё и задание навязчивое о «Девяти руках Будды» провалить? Приснилась мура лет этак пятнадцать назад и не отпускает. Кыш, зараза! Если Г.Г. выполнит задание, получит в подарок Знание. Не просто Знание, а Знание Слова. Это же прямой намёк на имя Бога. О такой ереси писать не буду!
И что с того, что не сможет вернуться в родную параллель? Грешить да людей смешить — одно, а имя Бога... Что там, кстати, в и-нете на эту тему?..
...
В и-нете ещё большая ересь, чем в голове. Главное, никто не знает тему. Может, как с орками? Самому придумать расшифровку имени. Не настоящую, а... Юморить-то об Этом нельзя. Иудеи даже слово Бог пишут по-особому: «Б-г». Ну, понятное дело, все местоимения с больших букв. Запомню.
Но, блин, это: «Возьми девять шаров из девяти рук Будды. Построй из них плот. И когда на Водопаде Жизни слоны уступят тебе дорогу, ты найдёшь “не твой разум”. Задай ему свой самый главный вопрос. Никаких запретов! Помни! Он ответит тебе, но ты его не услышишь, так как оглохнешь!»
Или другой альтернативный вариант, пришедший в голову позднее, как навязчивый повтор: «Бла-бла-бла», а потом продолжение: «На рассвете ты увидишь “это”. Главный монах, не открывая рта, скажет Слово. Этим Словом можно исправить прошлое...»
«Сколько раз его можно говорить?»
«Об этом никто не знает. Помни, когда будешь его говорить: “Ты — это мы все!”»
Но... Река Будды (река времени)... Рука/река/ладонь/ракушка-жемчужница — всё одно и то же! При переводе — искажения (или загадки?). Девять рук — девять измерений какого-нибудь галактического кластера. Но «Слово»?
Кстати, это, найденное YHWH, что может означать? Понятное дело, что все богословы не правы, а я... придумаю настоящее. Ну, как обычно изобрету уже изобретённое. Что с того? Не в первой!
Интригует только повторение «H». Да, и ещё то, что у всех один Бог, но имена разные.
Что-то навроде: «Яхве». Y — значит «Я». H — значит «храм». Получилось: «Я храм Ваших храмов». Но в и-нете что-то такое и было... «Я Всё Вашего Всего». К чему вспомнилось?
Ладно, посплю и, как обычно, всё узнаю. Главное, задал правильные вопросы...»
Поспал. Не просто, «поспал», а снова цветной глюк, но на этот раз религиозный и на полную катушку!
Я — Г.Г. Не обыкновенный «главный герой», а Галактический Головастик! И угодил в гости к... Не знаю к Кому. Надеюсь, добрые самаритяне подскажут. В общем, доказал-таки «Теорему Головастика».
Привожу дословный текст, который напечатал на одном дыхании. Заполированный междометиями, благоговением, мурашками и т. д.
Стоял, значит, будучи мальчишкой после выполненного задания по «Девяти шарам» (оказались жемчужины), смотрел под ноги и «слушал» монаха... Отвечал монаху, а по факту разговаривал со Стражем самого «ЕГО»!
— Кто Ты?
— Я не знаю.
— Где Ты?
— Перед лицом Твоим.
— Перед моим лицом Бог!
— Я не Он! Я прах...
— Ты Бог! Отвечай, как Бог! Кто Ты?
— Я радость Ваших радостей.
— Не то!
— Я счастье Вашего счастья.
— Не то!
— Я Надежда Ваших Надежд!
— Верно!
— Я Храм Ваших Храмов!
— Правильно!
— Я Душа Ваших Душ!
— Несомненно!
— Я Всё Вашего Всего!
— Истина! Ты и есть маленький заблудившийся Бог! А теперь настало время Тебе повзрослеть.
— Как? Я же и так взрослею.
— Ты спрятался в яичной скорлупе! Пришло Твоё время! Расправь Свои крылья и ничего не бойся! Взрослей, оставаясь ребёнком! Умней, оставаясь наивным! Совершенствуйся в принятии несовершенства!
— Моего несовершенства?
— Несовершенства Бога, несовершенства Мира, несовершенства Твоих Братьев и Сестёр!
— Бог не может быть несовершенным! Это Бог!
— Докажи Себе это!
— Как?! Я же ещё маленький!
— Ты маленький Бог, но Ты большой Духом! Ты огромный Надеждой! А Вера Твоя не имеет границ! Помни об этом! Так зачем Ты пришёл?
— Я пришёл чтобы освободить Разум. Я пришёл, чтобы понять Слово. Я пришёл, чтобы обещать Надежду.
— Сказано: «Когда девять жемчужин исчезнут в руке Бога, Он освободит Разум, поймёт Слово, обещает Надежду». Ты уже сделал это! Зачем Ты пришёл?
— Я пришёл удивиться тому, что освободил! Я пришёл восславить то, что понял! Я пришёл, поблагодарить за то, что обещал!
— Я Время твоего Времени! Я Страж Твоих Стражей! И Я исполню, то, о чём Ты не просишь! А теперь докажи Себе и Всем Главную Истину, на которую Чада самого Бога смотрят, но не видят. Слушают, но не слышат. Понимают, но не разумеют!
— Я всего лишь тень Твоей тени, как я могу доказать недоказуемое?!
— Ты именно Тот, кто Ты есть! Докажи, а потом перейдём к Главному Вопросу! Главному Закону, по которому Все должны рождаться, Все должны жить, Все должны умирать! И помни, что бы Ты ни предъявил в доказательство никчёмности Себя и остальных Моих Чад, Я отвечу: «Вы Дети Мои!»
— Но я... Мы действительно жалкие и недостойные!
— Вы Дети Мои!
— Мы слабые и грешные!
— Вы Дети мои!
— Мы люди, а не Боги!
— Вы Дети Мои! Докажи то, что должен!
— Что я должен доказать и кому?
— Себе и Мне! Себе и всем Мирам всех Галактик! Себе и каждой былинке Мироздания! То, что Ты Бог! Доказывай! Исходи из того, что Я тебе уже сказал: «Вы дети Мои!»
— Если у собаки дети — собаки. Если у птицы дети — птицы. Если у рыбы дети — рыбы. Кто дети у Бога?
— Боги!
— Но... Всё Вашего Всего — Бог, а... Все люди — Боги, значит, Все Боги — БОГ?!.. Все люди — БОГ!
— Ты доказал то, что должен был. Я — это Всё! Я — это Везде! Я — это Всегда! А теперь ответь на Главный Вопрос: Кто Я?
— Ты — БОГ.
— Неправильно! Кто Я?
— Я — Бог!
— Справедливо! Помни об этом! Взрасти в Себе это зёрнышко Истины! Это и есть Главный Закон, по которому Все должны рождаться, жить и умирать! А теперь знай: Ты ушёл Духом. Ты стал Сыном. Ты будешь Отцом. Ты возвратишься Творцом!.. Живи, верь и надейся!
— Живу, верю, надеюсь...
...
— Это был я?! Я так разговаривал?!.. Но, с кем?!
— На этот вопрос ответа нет. Тебя предупреждали: «Когда будешь говорить Слово, помни, что Ты – это все Мы».
— Но я не говорил Слово! И я не знаю имени Бога!
— Имя Бога — не набор звуков! Имя Бога есть Сам Бог, но Бог не есть имя. Ты говорил его много раз. Живи и относись ко всем людям, как к Богу! А теперь ныряй и тянись в своё будущее!
— Но там уже нет никаких живых верёвок или струй времени!
— Там их никогда и не было!.. Ныряй!
«Поговорил» напоследок с молчаливым монахом и проснулся. Быстренько настрочил, но не отпустило и не отпускает по сию пору!
Эпизод третий. «Кошмар Евы»
Как и всегда, написал оговорку в одной книжке, мол, в коридоре стояли молодые женщины, но в дверь не входили... и тому подобное. Главный Г. вломился в эту дверь и... бла-бла-бла. Потом уже в беседе с Астрами (звёздами) к которым, собственно, явился, выяснилось, что за дверями стояли точно такие же Астры, пожелавшие «родиться» в кластере параллелей. То есть, присоединиться. А те, кто уже «слипся» сидели, сомневались, сокрушались, жаловались на одолевшие кошмары Праматери. И дальше то же самое «бла-бла-бла».
Сидел, лежал, кумекал: «Что за кошмар такой в башку забрался?! Глянуть в и-нет или самому “тиснуть”?» Решил глянуть. Не помогло. Конечно, снятся кошмары женщинам, прервавшим беременность, но это реальные КОШМАРЫ, а не развлекательные. А мне-то веселить взрослых деток надо, а не «кошмарить».
В общем, снова осенило. Примерно, как и в предыдущих эпизодах. Вскочил и «слился» с кейбордом в сладостном «соитии». Накрапал отрывок. Тоже моя традиция. Подключился хвостом к розетке и, если не по «актуальной» теме, быстренько напечатал в папке «Мысли» и успокоился.
Пришло время, «вложил» своё изобретение в «адаптированном», то есть, детском варианте. Ведь мой Г.Г. несовершеннолетний, а значит, всю «соль» пришлось разбавить.
Привожу отрывок. Извините, будет непонятно, что Г.Г. беседовал с другой героиней, которая и поведала о «Кошмаре Евы».
................
— Легенда одна. О зарождении человечества. Ну, после того, как Адам с Евой съели по яблоку познания добра и зла, за что и были изгнаны из рая с божественным напутствием: «Плодитесь и размножайтесь!» Ты разве не в курсе? Рассказать? — пристала ко мне Ватрушка с очередным «яблочным» кошмаром, да ещё и Праматери Евы.
— А давай его сюда! Кошмарь своим кошмаром! — ни с того ни с сего, завёлся во мне вредный моторчик.
— Кошмарю. Ты же помнишь... Ах, да. В общем, змий посоветовал Еве вкусить запретный райский плод, опять же, оказавшийся яблоком, она и вкусила. То есть, съела. Сразу впитала... получила знания мира. Узнала добро и зло. Ужаснулась, удивилась, а после угостила Адама таким же фруктом.
Ну, пока тот принюхивался, прицеливался... Только откусил кусочек, как вдруг Бог увидел его за таким непозволительным занятием и окликнул: «Ты что же это, сын Мой?! Я запретил тебе...» И так далее. Вот тот откусанный кусочек и застрял у Адама в горле, и стал впоследствии кадыком. Адамовым яблоком, так его назвали. После этого Бог решил выгнать из рая обоих. И Еву, в полной мере вкусившую знания, и Адама, только-только коснувшегося их.
Ушли первые люди, куда глаза глядят, и начали обустраиваться. Только вот, деток заводить не спешили. Ева не спешила. Адам толком-то и не знал, что может стать папкой. Время шло, а Божьего напутствия никто не выполнял. Ну, которое: «Плодитесь и размножайтесь!» Хлеб-то в поте лица добывали, а вот дети...
Надоело Богу ждать своих внуков, а по сути, тех же детей. Или чад, это как сам назовёшь. И придумал Творец «сны». Точнее, первый сон. Только получился у него... точно, как ты и сказал: «Кошмар Евы». Но не простой кошмар, а воспитательный. Приковал Еву к большому чёрному камню, чтобы даже во сне не смогла убежать, и выстроил в очередь всех не рождённых деток. И выстроил бесконечную очередь! Не один миллион! Даже, не один миллиард!..
Слушай, а не ухмыляйся! Именно, миллиарды! Начали подходить детки к Еве и спрашивать: «Почему ты не родила меня, мама?» И спрашивать со слёзками на глазах. А лица у всех не рождённых ангельскими были, как и положено у годовалых деток.
Спрашивали, а Еве ответить-то нечего было. Вот и начала она оправдываться, что еды мало, урожай ещё не собран, Адам, мол, охотиться не умеет, рыбачить, дом ещё не построен, и тому подобное. Детки всхлипывали и уходили. Подходили следующие, и всё начиналось с начала. И так происходило не одну ночь.
Наконец, Ева не выдержала и взмолилась: «Господи! Да, неужели я могу нарожать столько?! Или ты издеваешься?.. Ладно бы одного, двоих, но не бесконечность же!» На что Бог ответил: «Родная моя, ты не родила первых, первые не родили вторых. Соответственно, вторые не родили третьих, третьи четвёртых, и так до твоей бесконечности!»
Понял, как Господь вразумил вашу Праматерь? Там ещё кое-какое продолжение было, насчёт гармошек, которые играли, чтобы отвлечь Еву от мрачных и беспокоивших мыслей, но это что-то вроде взрослого анекдота. Надоело Богу самому играть на тех гармошках, и придумал он волшебные гармони. Только...
В общем, когда надо было, эти гармони сами начинали музицировать. Ева... У Евы отключались в голове запретные знания, и ничто не мешало... Потом Бог уменьшил эти гармошки до микроскопических размеров и поместил в кровь Первой женщины. А чтобы они никогда не заканчивались, сотворил ей особый орган, вырабатывавший эту музыку. Точнее, гормоны.
Ха-ха-ха! Разве не смешная легенда о кошмаре? Считай её анекдотом, не более! Мужским анекдотом. Только эти кошмары существуют, и они совсем не шуточные. Снятся некоторым... не пожелавшим дарить жизнь своим сыновьям или дочкам. Убившим в чреве...
Хватит на этом! Приехали! Сейчас победишь Смерть и докажешь, что ты и есть маленький Бог...
Эпизод четвёртый. Как я «придумал» магию
Интересно, кто-нибудь из интеллектуалов задумывался о природе магии? Гипотетически. Возможно, задумывался. А кто-нибудь сумел, хотя бы для себя, разобраться в нём. Я не о «продаже» души, а о попытке объяснить само явление. Его, так сказать, механизм.
Никто из воинствующих материалистов не может утверждать, что это явление «не имеет место быть». Ну, мне по серости своей так кажется. Рыться в «кладезях» интернета в поисках знаний мне «заказано» доморощенным дипломированным физматовцем, а вот заняться креативом на эту тему не только не возбраняется, но и вменено в обязанность.
Пришлось напрячься и вспомнить всё непонятное, виденное, слышанное или встреченное на жизненном пути каким-нибудь образом. Как обычно, собрал осколки этих «стекляшек», без дела валявшиеся в собственных «запасниках» памяти, и сложил из них подобие мозаики.
Начал с гипноза, а закончил... антинаучной фантастикой. Может, именно за этим и родился мой Г.Г.? Затем, чтобы смог разобраться в самом себе, в своём отношении к духовному, материальному, которое не может ничего толком объяснить даже научной фантастикой. Никто из «кибернетиков» настоящего не в состоянии растолковать, почему даже ЭЛЕМЕНТАРНЫЕ частицы ведут себя РАЗУМНО. Мало того, они способны «капризничать». Сегодня ведут себя вот так, а когда на них направлены мощные «видеокамеры» папарацци-исследователей — этак. То «летают» прямо, то... «упрямо». Ну, естественно, учёные мужи назвали подобные явления «парадоксами», придумали анекдоты на эту тему и так далее. А что делать обыкновенным малообразованным графоманам, дабы «устаканить» подобные парадоксы в разгорячённых жаждой деятельности головах? Только мечтать!..
«Ёшеньки-кошеньки! Ну, числился дядька в гипнотизёрах, только по-моему в те времена люди и слова такого не знали. Не было ещё “мэтров”, адептов. И телевизоров не было. Поэтому их записывали в колдуны и... боялись.
Как можно внушить и “помочь” увидеть то, чего нет на самом деле? А никак! Ладно бы с одним человеком справиться в этом смысле, но не с целой оравой ровесников и прочих соседей. Может, это на самом деле возможно? Ну, включить... Нет, не так. “Выключить” реальность на время. Создать некую иллюзию. Не просто картинку-мираж, а... А хотя бы и картинку!» — думал я и продолжаю думать.
Каким таким образом человек может смотреть, но не видеть того, что есть? Или смотреть и видеть то, чего нет? «Отвести глаза» — это одно, а «привести» к... чему? Ведь то, что внушает гипнотизёр некоторому количеству зрителей, должно иметь свойства и признаки. Причём, для всех одурачиваемых, эти признаки совершенно одинаковые. Форма, цвет, окраска, местоположение внушённого явления или объекта. Кто на такое способен? Какая «сила». Какой «генератор» воображения?
Сказать человеку: «Ты музыкант!» И он начнёт наяривать на фортепиано, как заправский выпускник консерватории. Или внушить: «Ты француз!» На что тот, не удивившись, спросит на чистом хранцюзьском: «Pourquoi non? Que dans ce pareil?» И заполирует чем-нибудь из перлов Армана Жана дю Плесси. Или споёт: «Comme beau, comme dispos furent rose...» Не ручаюсь за правильность перевода, но имел в виду: «Как хороши, как свежи были розы...» Но все нижеперечисленные аргументы можно объяснить «моей» теорией Интуитивной Грамотности. О ней как-нибудь в другой раз.
Кому можно поручить «заведовать» явлениями материализации признаков и свойств при обязательном отсутствии самих объектов? Богу? Но у Бога помощников много! И мы, фантазёры в их числе. По другой моей теории, сам Бог изначально создал людей, затем, чтобы они придумали материальную сторону Бытия. Нафантазировали, выдвинули гипотезы, а то, что смогли доказать — Он принял во внимание и переделал изначально «волшебное» и непонятное в обыкновенное. То есть, я снова взял на себя смелость и придумал некое соавторство. Божественное, но с перспективой последующей эволюции. Додумался до корпускул? Получил их. Сообразил об атомах и молекулах? Вот они! Всегда лежали на этой полочке. И так далее.
Пришлось доверить магию, вернее, необъяснимые явления, случающиеся «по команде», другому помощнику. Кстати, теория имени Бога снова помогла. Правда, она пересеклась с «тёмной» стороной, но это уже издержки. Один и тот же на всё способный объект может выполнять и белые команды и «небелые». Имею в виду сам мир. Узнал имя планеты или родной параллели, попросил об услуге. Выдал чужие способности за свои — прослыл магом, чернокнижником и так далее. Вспомним Мюнхгаузена, Калиостро, прочих авантюристов, которые пользовались аналогичными «благами» или о них рассказывали. Что если тот же Калиостро изначально имел некую «власть» и чудил, утраивая золотые капиталы Потёмкина, а потом перегнул палку, и мир перестал «слушаться»? Обиделся.
Придя к такому умозаключению, я «украл» магию у волшебников и вверил её более могучему созданию — миру. Противоречия неизбежны. Механизм так и не обозначился, но что помешает миру «передоверить» эти обязанности своим помощникам. Каким — додумаюсь позже. Никуда не денусь!
Эпизод пятый. Как «сконструировать» душу
По книге нужно было «состряпать» душу, а точнее, некоторые её «осколки». С чего подступиться? Разумеется, с интернета. Ну, нашёл прописные истины на предмет бессмертной субстанции, нематериальной сущности, в которой выражена божественная человеческая природа и так далее. Никакой конкретики.
Понятное дело, что состоит из «фибр», и в народе бытует много разных выражений на эту тему. Что же тогда может разбиваться, прикипать, рваться, болеть, быть «не на месте». Что такое имеет человек, скажем, в груди, чтобы «это» помогало телу жить, чувствовать, мыслить?
«Душа — это сознание, чувство и воля», — написали грамотные христиане. И всё это выдали, как противопоставление телу. С чего бы это? А где, извините, бродит разум? Может, сознание — это разум и есть? Точно! Тезаурус согласился и добавил «рассудок», но противопоставил «инстинкт» и «чутьё». Тогда самый главный вопрос на эту «нематериальную» тему: «А где Божья искра, подаренная каждому при рождении?»
Решил для себя так: если душа имеет, хоть какое-нибудь отношение к Создателю, значит, и начинаться она должна с этой самой искры. Поставил её в центр. Решил, что искра — это самая первая фибра. Так какая у неё может быть форма, конфигурация, фигура? Понятное дело, что это определённый вид «духовной» или нематериальной энергии. Но некоторые учёные «умудрились» взвесить эту энергию, когда она уходила из живых людей, и те становились мёртвыми. Получилось от пятнадцати до сорока грамм!
Но мне-то незачем углубляться в такие дебри. Нужно всего лишь что-нибудь «правдоподобное», не слишком философское. Но и шутить на такую высокую тему не с руки. Пришлось копаться в памяти, выискивая интересные факты.
Вспомнил, как однажды видел ролик, где две огромные сиявшие ярким солнечным светом фигуры влетели в пятиэтажку, а через минуту из этой пятиэтажки вылетели уже три фигуры. Съёмка мобильником, поэтому качество никакое. После ролика служитель церкви объяснил, что это были ангелы, и прилетали они за душой преставившейся бабульки.
Позвольте, если трёхэтажные фигуры — это ангелы, значит, и душа покойной бабушки — ангел. Даже если это не так, всё равно, душа тоже трёхэтажная! Вот только, как она помещается в тело человека? Здесь на помощь пришли лента Мёбиуса и фрактал. Разумеется, и юный физматовец. А ещё фильмец а-ля голливудский ужастик, где что-то сверкавшее переливалось и бесконечно двигалось само в себе, будто струями, водоворотами и так далее. Похоже на «нечто», которое можно использовать и, не стесняясь, «тиснуть».
Но с «запчастями», как быть? Неужели Бог дал искру-фибру, а родные мать и отец «зажали»? Ну, такого быть не может. Значит, к искре нужно «прифибрить» другие фибры от родителей, дедушек-бабушек, и так далее. Вроде как, логично. А если у меня в романе-сказке и солнце, и мир тоже одушевлённые, зачем их лишать такой возможности? Пусть тоже новорожденную душу «одарят» своими метками или теми же сверкающими фибрами.
Чем больше у новорожденной души фибр, тем она «богаче». Но чем она может быть богаче? Возвращаемся в родное христианство и видим: разум, чувство и воля. То есть, та самая «троичность души». Значит, душа богаче разумом, чувствами и волей. Похоже на правду. Особенно, если вспомнить ругательное выражение: «Мелкая душонка!»
После этого взял на вооружение «троичность» и использовал его, как треугольную душевную запчасть. Присвоил имя «фиброосколок» и успокоился. Но только душа из «остреньких» осколков не очень хорошо смотрелась, да и Бог никак не мог «оторвать» от себя нечто очень светлое, благородное, но... колючее.
Вспомнил о пчёлах и их сотах. Пойдёт! Шестигранники запросто «разбиваются» на равнобедренные треугольники. Получилась новорожденная семёрка фибр. Центр — искра, плюс шесть фибр-шестигранников от родителей и так далее. Родил, так сказать.
Как душа дальше развивается и обогащается следующими осколками — это уже можно объяснить. Но всё одно, что-то зудит. А если не только разум, чувство и воля «передаётся» по наследству? А что если разум включает в себя пресловутую интуитивную грамотность? И я сейчас не о «псевдоврождённой» грамотности родного языка, которая «приобретается» в раннем детстве, если ребёнок научился читать в пять лет. Я сейчас о тех «фокусах», на которые способен человек под гипнозом. Музыка? Пожалуйста! Иностранный язык? Получите!
А каков механизм «просачивания» душевных знаний, душевного разума в разум человека? Иногда помогает стресс. Иногда пуля в голову, при условии выживания, конечно. Стало быть, душевные фибры — кладезь нужной и не очень нужной информации.
А зачем тогда грешные души «прокаливают» на адском огоньке? Чтобы стереть ту негативную информацию, которую они приобрели во время жизни в теле? Тоже правдоподобно. А если осколок не «подарился», а выпал из души при травме? Его можно обучить нужной «профессии» и бросить на какое-нибудь Поле Чудес, чтобы страждущие души могли его подобрать. Тоже подходит.
На том и остановился. Главное, обошёлся без морока и космоса...
Эпизод шестой. Прощание с Угодником
— Да что мне так не везёт?! — возопил я, снова оказавшись в своём «некошмаре», как обозвал навязчивый повторяющийся сон о «культпоходе» в обыкновеннейший портовый кабак, случившийся со мной где-то в восьмидесятых.
Всё бы ничего, только каждый раз просыпался после этого «некошмара» от громких рыданий взрослого мужика, а вот о чём сам сон или морок — ни разу не вспомнил. Гарантий, что вспомню что-либо после этого «просмотра», никаких не было, да и желания снова переться в осточертевший ресторан «Волна» — тоже. Решил покурить на лавочке и подождать, надеясь, а вдруг, сценарий поменялся, и проснусь от смеха, а не от слёз по неведомой трагедии.
Главное, когда рыдал, душа каждый раз «спала», а не страдала, как однажды. Тот вещий сон я запомнил на всю оставшуюся жизнь. Показалось, что умер, что лежал, вроде как в гробу и заливался слезами от жалости по себе. Проснувшись, понял, что потерял отца. Схватил в охапку младшенького и бегом в аэропорт. Когда добрался до родного города, подошёл к калитке, увидел, что она нараспашку...
— Сидим, значит, курим, а с дядькой встречаться не собираемся? — возмутился молодой парень, подкравшись ко мне со стороны пристани.
— С каким ещё... дядькой?.. Угодник?!! — чуть не порвался я от атомного взрыва эмоций, случившегося в груди. — Но... я же тебя выдумал. В книжке... — ошалел я окончательно, когда мой вымышленный герой закивал головой и грустно улыбнулся.
— Какой книжке? Как это, выдумал?.. Ха-ха-ха! Айда в твою «Волну»! Посидим, потрещим, как ты говоришь, — донеслось до моего сознания, когда сообразил, что всё происходило во сне, а уж в моих снах бывало и не такое.
— Айда, дяденька! Не чаял свидеться. Не чаял. Ты впервые здесь? В этом... моём сне? — лепетал я, не соображая, о чём можно поговорить с выдуманным, но родным дядькой, погибшим на фронте Великой Отечественной.
— Вроде того. А что? Сновидение знакомое? Извини, что нарушил сценарий. Ну, да, шагай к своей Розе. Метрдотель на костыль-ноге в туалет сейчас выйдет, так ты не мешкай, сразу к доброй самаритянке.
— Она, вроде, татарка. Хорошая тётка. Я до сих пор её помню. Даже тридцать лет спустя, — успокоился я окончательно и окунулся в воспоминания, половины из которых... не было.
Когда злобный страж кабацкого порядка, прихрамывая, вышел из «спортзала» одноэтажного ресторана, я привычно прошмыгнул в его «святая святых» и поискал глазами Розочку. Официантка суетилась, обслуживая завсегдатаев, и мне пришлось пару минут обождать, пока она глянула в мою сторону.
— Извини, Саша. Мест вообще нет. Чуть раньше бы, — сказала Роза, приблизившись, чтобы вежливо выпроводить меня из зала.
— Мама Роза! Я сегодня с дядькой, а он ветеран войны. Будь умницей, пусти нас за ветеранский, — кивнул я на стол, убранный красной скатертью, красными салфетками, над которым красовалась табличка: «Стол для ветеранов ВОВ».
— Шутишь? — улыбнулась Роза.
— Ни в одном глазу! Мы даже водку не будем заказывать. Посидим, поговорим. А ты нам, что посчитаешь нужным, то и принесёшь. Можно даже газеты и лимонад, — выговаривал я на полном серьёзе, а сам чуть ли не дрожал от «пещерного» приступа с мурашками и танцевавшими волосами.
— Ладно, — неожиданно согласилась Роза и начала готовить ветеранский столик.
Убрала посуду, поменяла красную скатерть на стандартную белую, спрятала яркие салфетки, после чего поманила меня пальчиком.
— Ветераны «Волны», значит? Зови своего дядьку, — скомандовала она по-деловому и удалилась в сторону кухни.
— Григорьевич! — окликнул я Угодника, торчавшего у гардеробного зеркала. — Ветеранский столик в нашем распоряжении. Всё по-честному. Но, если что — гипнозь, не стесняйся. В моём сне, надеюсь, ты всё ещё в силе? От водки я отказался. Посидим, поговорим. Ты не против?
— Поговорим, поговорим. Комиссарь, — оторвался Николай от созерцания своего морочного воплощения, и мы вошли в зал.
О чём можно говорить с дядькой, которого «воскресил» и засунул в «литературу» я и понятия не имел, а потому предложил ему самому рулить нашей беседой.
— Дяденька, давай-ка рассказывай... Точно я сейчас не с подсознанием общаюсь? Просвети меня во всех смыслах. А если какое доказательство предложишь, ей Богу, молиться на тебя буду! — высказал я, когда мы «приземлились» на стулья, и дядька начал глазеть по сторонам.
— Будет тебе доказательство. Будет. А начну с благодарности за творчество. Ты же в курсе, что ничего просто так не бывает? В курсе. И кто тебе сказал, что выдумал меня? Вот он я. Во плоти. И что с того, что тебе кошмар снится? В моей жизни всё именно так и было, как ты «нафантазировал». Вернее, «подслушал» свой космос. Ведь всё было где-то совсем-совсем рядом... И почти правда. Вот только некоторые подробности ты... Нет-нет! Не переиначил. Скажем так: пока не знаешь. Затем и пришёл, чтобы всё прояснить и... — не договорил Николай и снова огляделся по сторонам.
— Хочешь сказать, ты жил... живёшь в кластере параллелей?! Ну-ну. А я, где, по-твоему, обитаю? В ней же? — изумился я своим «талантам», всё ещё не веря родному дядьке-ветерану.
— Ты в плоском мире. Ну, без параллелей, и что? Зато крыша на месте. Почти на месте.
— А кому я слово давал «не подслушивать» вас? Не в курсе? — припомнил я смутные наказы, на самом деле полученные в далёком детстве, когда неведомо кому пообещал не заглядывать в будущее, оказавшееся параллельным, а может, параллельными вариациями «будущих».
Я тогда и не думал, что окружавшие меня люди не знали, что с ними случится через день, через неделю, год. Иногда пугал своими пророчествами родителей, после всегда отшучивался и ссылался на глупые сны. О видениях этих «будущих» никому рассказывать было нельзя, особенно во времена детства. Потому я каждый раз отмахивался от грезившихся «картинок», бумажек с текстами, от всяких бабулек с их «назиданиями».
Когда от кого-то получил «приказ» не подглядывать и не подслушивать пока не исполнится сорока лет, успокоился и запрятал свой «талант» до лучших времён. Даже почти научился не болтать о нём и его «подсказках». А вот тогда, во сне, сидя за столом с самим Угодником, засомневался в своём прошлом, и засомневался не на шутку.
— Возможно, ты подменял Головастика, пока он мотался по своим делам. Ну, а после этого получил внушение или табу на подслушивание. Такое объяснение тебя устроит? — выдвинул Николай гипотезу, а я сразу же успокоился.
— Вполне. А писать о его приключениях можно? Или... не подглядывать дальше? Не переживайте, что о них много кто узнает. Это для сыновей, братухи. Может, для друзей. Ну, чтоб в курсе биографических подробностей были. Кто прадед, кто прапрадед и так далее. Я, в принципе, и собирался только её написать, а занесло... в неведомые параллели.
Всё старшенький... Пиши, папка! Сдобри юмором, подсыпь приключений. Подсыпал, блин. Потом остановиться не мог. Хорошо, во сне Угодник пришёл, а если бы кто-нибудь из «нечеловеков», — рассмеялся я, вспоминая, когда и как начал графоманить по-взрослому, а не для школьных спектаклей и сценок.
— Пиши, о чём хочешь. За тобой присмотрят... О, самое время! После этой песни мой выход, — чему-то озадачился дядька, а я прислушался к зазвучавшему шлягеру из моей далёкой молодости.
Вокально-инструментальный ансамбль «волновой» песни и пляски, грянул: «Там, где клён шумел над речной волной...», а я, наконец, начал вспоминать свой «некошмар», в котором пребывал. Во снах я был в этой самой «Волне», только с другом Женькой, а не с Угодником. Именно с «собратом по разуму» и прочим интересам мы пару месяцев кряду ежедневно «харчевались» в портовом ресторанчике, пока учились на курсах на «речные» вкладыши в рабочие дипломы морских штурманов. За это и «огребли» прозвище: «Ветераны Волны».
Пока я всё это вспоминал, Угодник наблюдал за танцевавшими посетителями ресторана и что-то для себя кумекал.
— Сейчас выключится свет. Музыканты уйдут на перекур, и он... э-э, во! Отхряснет, — напророчествовал дядька, и заморгал глазами, прогоняя навернувшиеся слёзы. — Всё будет по теме. Почти про клён. То есть, про любовь. Причём, несчастную, как у меня и была. Получишь своё доказательство.
— Какое ещё доказательство?! — опешил я, глядя на прослезившегося дядьку, собравшегося на очередной кленово-любовный подвиг.
— Что я — это я, а не твоё подсознание. Мотай на ус. Авось песенку вспомнишь, а там и до меня шажок останется.
— Так ты... это... сбежать уже собрался?! Уже поговорили? — испугался я, что общение с дядькой вот-вот закончится.
— Нет-нет. Не переживай. После ещё поговорим. Просто, пока на улице с тобой толковали, момент замыкания электропроводки приблизился. Я собирался кое-что спеть, пока они будут возиться в щите, — о чём-то объяснил дядька, только я ничегошеньки не понял.
Когда ансамбль почти в полном составе собрался уходить со сцены на перекур, Угодник встал из-за стола и шагнул в центр танцевальной площадки, с которой парочки потянулись к столикам. Кавалеры провожали своих дам после медленного танца, а дядька спокойно стоял и ждал. Потом он взмахнул правой рукой и громко щёлкнул пальцами.
В одно мгновение ресторан погрузился в непроглядную тьму, а на кухне начали громко материться. Пока официантки шарили в темноте в поисках спичек и свечей, а я отвлёкся на поиски исчезнувшего во мраке старшего брата отца, всё вокруг замерло. Не просто замерло, а зазвенело тишиной. И в этой тишине зазвучал голос Угодника. Так зазвучал, что я задрожал, как осиновый лист на ветру.
Не только сам затрясся всеми фибрами, но и стены мне «помогли» в этом смысле, и люстра забренчала хрусталём, и пол заходил ходуном под ногами. Никакой музыки, разумеется, не было, но я её слышал. Угодник пел «а капелла», а у меня в груди вибрировало и дрожало. И вокруг всё трепетало, будто не сидел в ресторане, а стоял посреди духового оркестра, игравшего парадный марш.
Пока сообразил, что дядька пел для меня, чтобы было доказательство его «материальности», он уже начал второй куплет. Только в этот момент взял себя в руки и начал внимать с зажмуренными глазами. Воображение помогало, а повтор первого куплета в конце песни спас от очередного неминуемого забвения «некошмара».
Начало строк Угодник пел, а их окончание выговаривал речитативом. Я мотал на ус и воображал, что записывал каждую из них, а потому перед глазами, как в кино, вверх поднимались титры:
В твоих новых клятвах…
Нет моих слов
На твоих подушках…
Нет моих снов
Открыло одиночество…
Чёрную пасть
Больше от любви мне…
В небо не упасть
Под окошком умер…
Роз твоих куст
В одиноком зеркале…
Только глаз грусть
Душу мне скомкала…
Ей цена пятак
Но так и не сказала…
Что со мной не так
Снова не летать мне…
Глупым мотыльком
Жарко не пылать…
Тлеть угольком
Потерял от сердца я…
Лучшую часть
Больше от любви мне…
В небо не упасть
Может, слишком ветреным…
Я с тобою был
С торжеством каким-нибудь…
Поздравить позабыл
Разбилась на кусочки…
Вся моя жизнь
Топлю её в вине…
Да так, что только держись
И пусть твои чувства…
Украло забвение
Не прокляну…
Нашей встречи мгновение
Когда подарила…
Ты свою страсть
Больше от любви мне…
В небо не упасть
Заново научится…
Сердце моё биться
Знаю, что подобного…
Ещё раз не случится
Так пусть и в твоей жизни…
Не будет больше фальши
Ну, а я попробую…
Жить дальше…
Дальше…
Дальше…
Эхо продолжило повторять «дальше-дальше», а дядька Угодник запел, изображая музыку, которая и без того звучала в моей душе скрипками, виолончелями, прочими инструментами, которым я и названий не знал. Когда он закончил свои «Там па-пара-ра-рам, там па-пара-ра-ра-ра-рам!», снова повторил начало песни:
В твоих новых клятвах…
Нет моих слов
На твоих подушках…
Нет моих снов
Открыло одиночество…
Чёрную пасть
Больше от любви мне…
В небо не упасть…
В небо не упасть…
В небо не упасть…
И снова эхо, затихая, бесконечно повторило последние слова куплета. Точнее, уступая место появившимся звукам сердцебиения. «Ту-тум. Ту-тум», — слышалось мне, и я представлял, как сердце Угодника заново училось биться после предательства... дамы этого самого сердца.
Неожиданно свет в зале включился, и все посетители увидели солиста ВИА ресторана, сидевшего в кресле, стоявшем за синтезатором. Он, как я понял, курить не уходил, а задремал, не выпуская микрофон из рук. Вот этот микрофон включился и продолжил «отбивать» сердечный ритм, потому как был плотно прижат к груди любимого всеми «песняра».
На семенившего в мою сторону Угодника никто внимания не обратил, а на солиста так и набросились с криками и просьбами повторить понравившуюся песню. Тот в ответ только хлопал глазами, не понимая, о чём, собственно, речь. Когда посетители «выдвинули» наличные в качестве весомых аргументов, ансамбль в полном составе мигом занял свои «штатные» места на сцене.
Через минуту снова зазвучала песенка «Клён», и все успокоились и разошлись. Кто танцевать, кто продолжать пьянку или культурный банкет. Как будто никакой дядькиной песни и не звучало вовсе. Я пожал плечами и выговорил:
— Чудеса.
— Никаких чудес. Им кажется, что они слышали именно эту песню. Я же пока «в силе», как ты говоришь, — объяснил дядька.
— Ещё в какой!
— А те деньги, что солисту всучили, ты с дружком потратишь. Ну, за этим самым столиком для ветеранов, — заулыбался Угодник и подмигнул.
— Я их уже... Так вот, откуда у нас... иногда рубля на обед не было, а каждый вечер в «Волне» сидели! Как такое, вообще, возможно?! Ведь мы с Жекой ни сном ни духом... — захлебнулся я в эмоциях, наконец, через неполных тридцать лет сообразив, кто нас с другом «профинансировал» на ресторанное завсегдатайство.
— Лучше поздно, чем никогда. Ну, племянничек, а теперь расскажу о том, что собрался сделать, и попрощаемся. Навсегда. Да-да. Собрался умереть. Хватит Кощеем бродить по мирам и временам. Всё равно, пристёгнут к своим часикам. Отца сховал, мамку схоронил, пора и самому на покой, — с трудом выговаривал дядька, но голос его не дрожал, слёз тоже не было.
— Зачем?! А кто будет «светить»?! — разволновался я, что первая наша встреча оказалась последней.
— Кто светить? Кто за шпаной приглядывать? Так о том и расскажу. Помнишь, как я умер? Ну, погиб на войне?
— Друга спасал... — выдохнул я, не понимая, причём здесь война.
— И сейчас спасу. Замкну круг. С Доброй...со Смертью я сговорился. Часы у неё заберу. Ударюсь в поиски похожего кластера. Но сначала, естественно, посоветуюсь со Стихией. С подружкой Головастика и моей. Ты же понял, что опять в сороковые махну? — признался Николай, что заново собрался погибнуть на войне.
— Значит, сгинешь в другом мире, в другой параллели? А...
— Не просто поймаю пулю и упаду на бруствер, а поймаю пулю за другого Николая. Ты же не знаешь, что я увидел в момент, когда должен был... встретиться с Доброй? Всё увидел! И часы свои, упавшие на бок, и Добрую, кланявшуюся солдатскому героизму, но... не только моему. Другой Николай тоже совершил этот подвиг. Снова и вместе со мной! Он так и остался лежать, а я... В общем, Стихия Акварька меня утащила куда-то. Потом... через месяц разобрался, что к чему. Но именно так всё и было.
Часы стояли, я бежал с рядовым Долиным на руках, пули свистели... Добрая наблюдала, но не за мной, а за... Ну, ты меня понял. Так что, не обессудь. Мой черёд повторить всё с самого начала, — закончил Николай свою историю и встал из-за стола.
Пока я сидел оглушённый этакими совсем не книжными откровениями, к дядьке подошёл солист ансамбля и о чём-то пролепетал, на что Угодник отмахнулся и кивнул в мою сторону.
— За этого парнишку потом рассчитаешься, и всё на этом.
«Песняр» осторожно положил на ветеранский столик около двадцати рублей и удалился, а я поднялся и поплёлся за дядькой, уже шагавшему к выходу из ресторана. Взгляд затянуло пеленой слёз, горло запершило от запаха жжёного пороха, перед глазами замелькали картинки последнего дядькиного боя, и я еле сдержался, чтобы не свалиться без чувств.
Угодник шагнул в моё видение, вмиг став солдатом в истерзанном военном обмундировании и пристроился позади второго «себя», прикрывая нового бессмертного «Кощея».
— А где твои часы?! — закричал я дядьке Николаю, что было сил.
— У меня, — Ответила мне Добрая Смерть, оказавшаяся прямо передо мной, после чего поклонилась дядькам в пояс, поставила на землю песочные часы, отшагнула в сторону, а потом подняла вторые часы, как я понял, ту самую смертельную склянку моего Николая, которые задрала повыше, вроде как замахнулась.
Я начал озираться, не понимая, что же происходит со всеми придуманными персонажами, и тут, вдруг, мой Угодник дёрнулся головой и подался вперёд, толкнув второго «себя», отчего другой Николай споткнулся о свои часы, поставленные на его пути Доброй, и кубарем полетел в окоп вместе с раненым другом. Тётенька Смерть махнула рукой, дядькины часы вдребезги разбились оземь и развеялись, новая тётка-красотка Стихия схватила за руку оставшегося в живых Николая и потащила из окопа, а я рухнул на колени и зарыдал в голос, после чего обессилено свалился на живот и... проснулся.
— Боженька! Что же опять случилось?! Почему снова рыдаю, как мальчишка?! — запричитал и встал с кровати. — Туды иху! Пять утра?! Я же в полпятого лёг! Сменился с вахты и...
Неожиданно поперхнулся и рванул в умывальник, благо, что на «пяти тысячнике» каюта штурмана была «с удобствами». Умывшись, зыркнул в зеркало и спросил:
— Что, брат? Опять ни хрена не помнишь? Мужик называется!..
Отругав себя, завалился на кроватку и попытался успокоиться. Пятитысячный рифер продолжил покачиваться не сентябрьских волнах Японского моря, а я никак не мог заснуть. В голове вертелся до боли знакомый мотивчик «Клёна», а вот откуда он явился, и отчего я так расстроился, вспомнить никак не получалось. Долго не получалось. Пока снова не начал дремать. Вот тут-то и накрыло! Рифмами.
Нашёл в себе силы и снова выскочил из кроватки. Бросился к столу, схватил первый попавшийся листок и на одном дыхании настрочил песню «Постскриптум». Откуда взял, что она так называется, понятия не имел, но перечитывал раз за разом, гордясь собой и своим талантом. Точнее, способностью «подслушивать» космос. Гордился, умилялся до слёз, пока перед глазами не встало лицо дядьки Угодника, после чего тот на полном серьёзе возмутился:
— Сидим, значит, курим, а с дядькой встречаться не собираемся?..