Скользкий энергично заработал хвостом и с разгону выбросился на берег - земля у воды осыпа́лась, по-другому и не выберешься. Встав на ноги, он внимательно огляделся: поблизости вроде никого не было. Правда, на полпути к огороду появился одинокий куст огневика: окружённый струящейся дымкой, он слабо шевелил алыми ветками. До Скользкого донёся дурманящий запах, от которого кружилась голова, и хотелось подойти ближе, прикоснуться к светящийся веткам. Поминутно оглядываясь, Скользкий стал обходить огневик с наветренной стороны, стараясь держаться подальше от опасного хищника.
Идти в высокой траве было неудобно, она опутывала короткие ноги и мешала шагать. Скользкий ещё раз осмотрелся. Ладно, можно рискнуть. Он опустился на четвереньки и побежал – так хоть ничего и не видно, зато намного быстрее. Больше всего Скользкий походил на зелёно-синего тритона: его большая голова раздвигала траву, как форштевень корабля.
Трава кончилась внезапно, Скользкий не успел затормозить, и сходу плюхнулся в прудик огорода. Вода здесь была намного теплее, чем в протоке. Стараясь не помять саженцы, Скользкий выплыл на середину. Ночной дождь прибил надводную часть разросшихся пищевых водорослей и Скользкий стал их расправлять. Со дна пруда стали подниматься пузыри. Один из них был ярко-фиолетового цвета. Хмельной газ - хорошая примета! Скользкий быстро вытянул шею и проглотил пузырь. Не пропадать же добру! В этом году намечается хороший урожай.
Впрочем, приметы приметами, а урожая может и не будет.
Скользкий повернул голову и посмотрел на противоположный берег протоки. Вулкан никуда не делся и хорошо был виден сквозь туманные испарения. Со страшным треском ломая джунгли, он опустился туда вчера. Даже вечные тучи на минуту разошлись, мелькнув нестерпимо ярким солнечным светом, но быстро вновь опустились, не дав разглядеть детали. Когда шум затих, он, одолеваемый дурными предчувствиями, со всех ног поспешил к колдуну. И предчувствия с лихвой оправдались.
Перед хижиной колдуна уже собралась целая толпа. Все были напуганы и тревожно галдели. Колдун не появлялся, пока не вернулись его разведчики. Переговорив с ними, он вышел и, молча, поднял над головой кусок ткани с рисунком. По толпе прокатился испуганный возглас: каждый знал пророчество, изображающее конец света.
Скользкий снова посмотрел на вулкан. В предсказании говорилось, что опустится живой вулкан и поглотит мир в свою утробу. Колдун, конечно, умён и редко ошибается, но Скользкий сам видел настоящие вулканы, а колдун нет. Да и никто в племени не видел. Он был еще подростком, когда наводнение смыло половину деревни. Тогда многих унесло, но вернуться смог только он. Почти два года добирался. После этого ему и дали прозвище Скользкий: кто-то пошутил, мол, пока путешествовал, настолько грязью зарос, что даже из лап смерти выскользнул. Но сам-то он знал – повезло ему, жутко повезло. Чего только он не насмотрелся, пока до дому добирался. Чудовищ видел, которые одним махом всю деревню проглотить могли, чудны́х людей на него самого похожих, а говорящих и живущих по другому, целый месяц плыл по реке, над которой совсем не было облаков. Совсем не было! Он тогда чуть не ослеп. И вулканы повидал, чуть в кипятке не сварился. Только те вулканы намного меньше и не живые, а каменные. А может и этот пришлый вулкан не живой? Мало ли чего с неба падает, может, ошибся колдун? Эх, только жизнь наладилась и на тебе…
Скользкий вдруг как-то разом решился: живой, не живой вулкан, а надо сходить посмотреть. Если живой, так может договориться удастся или выпросить обождать с концом света. Ведь выпросил же он в прошлом году у соседа-жмота бочку для закваски, может и теперь получится…
Вулкан оказался намного дальше, чем казалось. Если бы в его сторону не тянулось мелкое и мутное болото, Скользкий, наверное, отказался бы от своей затеи – преодолеть такое расстояние по суши и джунглям было равносильно самоубийству. Скользкий где плыл, где полз по вонючей грязевой жиже. Иногда он забирался не туда и приходилось возвращаться, чтобы отыскать проход, ведущий в нужном направлении. Только к вечеру он достиг цели.
Вулкан совсем не походил на камень. Его поверхность подрагивала и на ощупь была мягкой. «И как с ним говорить», подумал Скользкий, глядя на уходящую прямо в облака живую стену.
Небольшой участок на стене вдруг зашевелился и стал вытягиваться, превращаясь в щупальце. Скользкий рванулся было бежать, но ноги отказали ему. Страх сковал движения.
Щупальце вытянулось и, покачиваясь, повисло в двух шагах перед ним. Скользкий перевёл дух – если бы его хотели убить, то уже убили бы.
- Не убивай нас, - хрипло заговорил Скользкий, - не разрушай наш дом. Ты могучий бог и, надеюсь, милосердный, выслушай меня…
Скользкий говорил, пока не охрип. Вулкан не отвечал, но щупальца своего не убирал. Скользкий не знал, что и думать. Он уже хотел повторить свою речь, как мозг вдруг заполнила какофония чужих мыслей. Скользкий упал на колени и обхватил голову руками. Незнакомые образы и звуки понемногу стали приобретать понятный смысл. Наконец, Скользкий явственно ощутил «Нет!» и тут же щупальце метнулось обратно к вулкану, а в голове осталась лишь пустота.
Опускались сумерки. Вулкан загудел, и почва под ногами стала заметно подрагивать. Скользкий повернулся и медленно побрел назад.

***

«В самый раз прилетел», подумал Молсанб, «ещё бы немного и этой планете крышка, давление на пределе». В прошлый раз он не успел, и планета взорвалась буквально у него под носом, чуть не погубив самого Молсанба. А здесь он успеет. Можно было бы ещё вчера начать бурить, но уж больно толстый тут слой облаков, скрыл почти всё тело Молсанба. Через такую вату трудно впитывать солнечную энергию, а роботу её много надо. Конечно, основную часть энергии Молсанб получит, когда достигнет магмы, но до неё ещё добурится надо!
Ничего, днем раньше, днем позже – не так уж важно. Солнце здесь активное и через облака неплохо достает. Ближе к вечеру можно будет начать бурить, робот внутри уже зашевелился. Перед мысленным взором побежали контрольные цифры – робот проверял электрические и управляющие схемы и выдавал результаты в нервную систему Молсанба.
Внутри взвыло и загудело. По телу Молсанба пробежала дрожь – робот начал проверять рабочие механизмы. Молсанб привычно просмотрел телеметрию – пока все в норме, - и переключился на биоконтроль.
Здесь тоже ничего нового. Биомасса… биоактивность… психополя… Хм, а вот это интересно. Психополя здесь сильнее, чем встречалось ранее. А ещё интереснее, что один из источников психополя приближался к нему и, похоже, весьма целенаправленно. Молсанб оценил это как попытку вступления в контакт. Инструкцией такое не предусматривалось, но и не запрещалось. Молсанба одолело любопытство. Буровой робот еще не готов, так что не будет ничего плохого, если он немного отвлечётся.
Молсанб подключил внешние сканеры и проанализировал объект. Он оказался очень мал. Молсанб вырастил из тела тонкую нить микроманипулятора, перегнал в нее несколько сенсоров и направил к объекту.
Первая реакция пришельца была вполне предсказуема. Когда манипулятор приблизился, гость испустил сильную волну страха. Молсанб даже опасался, что он просто напросто убежит, но он переборол себя и стал издавать звуки, сопровождая их психическими всплесками. Звуки Молсанба не интересовали – в конце концов, он бурильщик, а не лингвист, - а вот в психополях разбираться обязан. Таково условие контракта. Правда только затем, чтобы зарегистрировать эти пихополя и записать в память, а дальше всё одно – чтобы Молсанб не обнаружил на планете, его конечная цель пробурить кору и снять внутреннее давление магмы, иначе планета просто взорвётся.
Робот-бурильщик внутри Молсанба выдал сигнал готовности, но любопытство пересилило. Он приостановил выполнение программы и задействовал компьютер робота для анализа психополей пришельца. Результат оказался неожиданным. Получалось, что пришелец пришел просить не бурить и не уничтожать планету. Молсанба это несколько озадачило. Как раз наоборот, если он не пробурит и не снимет давление магмы, то планета погибнет. Он поразмышлял над головоломкой и, наконец, сообразил: после бурения планета-то уцелеет, а вот живому, скорее всего, всё равно настанет конец. На свои энергетические и ремонтные нужды Молсанб возьмёт совсем немного и практически вся выброшенная магма будет распылена вокруг планеты. Температура повысится на сотни, а может и тысячи градусов, жидкость и атмосфера испарятся, верхняя часть коры возможно оплавится. Вряд ли кому-то удастся уцелеть в этом катаклизме, разве что самому Молсанбу.
Молсанб машинально отметил схожесть собственного психополя с психополем пришельца. «Извини друг», подумал он, «но тебе придется выкручиваться самому, а у меня контракт», и запустил программу. В конце концов, он сантехник, пришедший спустить пар в этом перегретом котле, а не спаситель цивилизаций, и все его действия предсказаны технической инструкцией. Робот внутри Молсанба загудел, набирая обороты, и с урчанием вонзил бур в поверхность планеты. Психополе пришельца поблёкло, и он стал удаляться.

***

- Пока всё тихо, - проговорил в динамике голос диспетчера полета.
Гензар с раздражением бросил микрофон на пульт. Целый день торчу здесь, горючее уже на исходе. Еще час-два и придется садиться не солоно хлебавши. К тому же скучно: наблюдать, как автоматика удерживает аэростат на месте не самое весёлое занятие. И вдобавок холодно, обогрев кабины конструкторы явно не додумали. Гензар посмотрел на приборы – в кабине на двести градусов ниже нормальной температуры! Он покосился на гребни теплообмена у себя на спине: вместо привычного желтоватого свечения сейчас они съёжились и приобрели серо-стальной цвет.
Взвыла аварийная сирена. Приборы показали резкое падение температуры и давления за бортом. Только этого не хватало – газовый пузырь! Гензар включил на полную мощность двигатели вертикального перемещения. Скорее обратно в мантию, аэростатическая оболочка долго не выдержит! Несколько томительных минут ожидания, и внешнее давление поползло вверх. Гензар облегченно вздохнул. Вот тебе и развлечение…
Конечно, парить в верхних слоях мантии планеты всегда опасно, но повредить аэростатическую оболочку именно сейчас неприятно вдвойне. Пока запустят новый аэростат, пока он наберет высоту, пройдет немало времени и все старания могут оказаться напрасными. По закону подлости то, ради чего всё затевалось, произойдёт именно тогда, когда здесь не будет никого. Если вообще произойдёт.
Гензар мысленно усмехнулся - его, физика, отъявленного материалиста, посвятившего всю свою жизнь изучению планеты, отправили проверять предсказание провидца! Если бы у него было лицо, то на нём бы отразилось чувство разочарования и недовольства. Но лица у Гензара не было: сферическое, отливающее металлом, тело было универсально. Сверху располагались пластины теплообменника, снизу пучок тонких угловатых конечностей, всю остальную поверхность равномерно занимали оптические, тепловые, акустические, осязательные сенсоры. Тепловые и осязательные сенсоры имелись также и в конечностях и теплообменнике.
Ещё бы лет десять и предсказатели не потребовались. Но столько времени у народа Гензара нет. Несколько месяцев, может быть год, и планета взорвётся к чертовой бабушке. С теорией не поспоришь, вот только ответа как спастись она не дает. А ведь для спасения всё готово! Генетики позаботились, и подрастающее поколение уже не зависит от тепла, им всё равно где жить - в расплавленной магме или холоде космической пустоты, - они умеют впитывать любую энергию. Но как попасть за пределы планеты? Взломать литосферу планеты - таких средств пока нет. Вот тут и вспомнили о предсказании. Утопающий хватается за соломинку, и теперь Гензар здесь, где согласно предсказанию сегодня должен появиться пролом в литосфере. И наплевать, кто его сделает – сказочный демон или упавший метеорит, - главное быть рядом и точно определить координаты. А там уже дело техники: стенки разлома укрепят, чтобы его не затянуло, и тысячи уже готовых космических кораблей смогут покинуть опасную планету. Вся вселенная будет в наших руках! Никто не устоит перед народом, способным выжить и в расплавленном жаре планетных недр, и в леденящем душу космическом холоде!
Аэростат тряхнуло, и тут же ожил радиоприемник.
- Гензар, внимание! Похоже, начинается! – голос диспетчера срывался от волнения. – Мы не смогли определить точно, что происходит, но картина примерно такая: автомат зарегистрировал, что некое тело медленно проникает сквозь литосферу. Сейсмограммы показывают, что нижний слой коры пришел в движение. Будь готов!
«Вот тебе и предсказание!» подумал Гензар. Прямо как в сказке. А через минуту ему стало не до размышлений.
Аэростат снова тряхнуло, на этот раз очень сильно. Плавные потоки магмы за бортом заволновались, покрылись спиралями водоворотов, и вдруг устремились мощным потоком вверх и немного в сторону.
«В яблочко!», подумал Гензар, яростно борясь с управлением. Пролом почти над аэростатом и его затягивает потоком магмы прямо туда. Жаль, что в этой расплавленной каше, радары действуют лишь на небольшом расстоянии, а то не пришлось бы так рисковать.
Кажется пора. Гензар, сдерживая порывы, максимально точно выполнил триангуляцию и передал данные диспетчеру. Можно уходить!
Гензар взглянул на приборы и замер. Внешне довольно спокойный поток магмы, на самом деле двигался с огромной скоростью, двигатели не смогут противостоять таким силам. Аэростат уже находился выше нижнего обреза литосферы. Взвыла и замолкла аварийная сирена – мимо, задев аэростатическую оболочку, скользнул вверх газовый пузырь, за ним ещё один. Гензар проводил их взглядом, потом переключил двигатели на подъем и дал полную мощность.
«Интересно», подумал он, «сколько времени продержится кабина аэростата в вакууме?»

***

- Журмен, вас затребовал отдел генетических исследований!
- Через час, у нас кормёжка, - ответил Журмен, выключил коммуникатор и недовольно пробурчал про себя. – Сегодня что, день какой особый? Всем нужен предсказатель! А компьютер что, не живой, ему есть не надо?
Журмен похлопал фоутгоида по панцирю. Он любил их. Забавные они, тихие. Когда их впервые обнаружили на далёкой планете, никто и подумать не мог, что под метровым круглым панцирем скрывается огромнейший мозг. И ни одной мысли. Миленькая мордочка с одной стороны, короткий хвост с другой, и шесть миниатюрных лапок внизу – вот и все наполнение этого природного компьютера. Сами по себе фоутгоиды отличные телепаты и тупы безмерно, зато направленные извне могут решать сложнейшие задачи. Обратили на них внимание совершенно случайно: если в группе отловленных животных оказывался фоутгоид, то немного спустя все животные ухитрялись сбежать, проявляя при этом фантастическую расчетливость и сообразительность. На видеозаписях было отчетливо видно, как мечущееся в загоне животное, наткнувшись на фоутгоида, на несколько секунд замирало, а потом начинало действовать целеустремлённо и точно: без труда открывали замки, находили слабые места в ограждении, даже ухитрялись манипулировать роботами.
Как позже выяснилось, фоутгоид вступал в телепатический контакт с любым, кто оказывался поблизости и его мозг как бы дополнял мозг контактёра, беря на себя львиную долю работы. Лучше всего фоутгоиду удавалось расчеты вариантов ближайшего будущего. В этом с ним не мог сравниться не один электронный компьютер. Достаточно было представить, чего хочет контактёр, как фоутгоид мгновенно выдавал варианты предстоящих событий. Как правило, такой обмен происходил в образной форме, но и с чисто математическими задачами фоутгоид без труда справлялся, только это требовало особой тренировки контактёра. Журмен и был таким контактёром, и очень неплохим.
Журмен посмотрел на мерно жующий живой компьютер, и сам решил поесть. Он протянул щупальце к аквариуму с крамтуками и невольно охнул: вечеринка вчера удалась на славу, и какого черта их понесло лазить по деревьям? Журмен осторожно опустил рабочее щупальце вниз и взял крамтука вспомогательным. Не слишком удобно, зато не больно, хотя в ресторане за такое его бы наверное выгнали…
А сегодня как назло - Журмен туда, Журмен сюда! Всем потребовались предсказания! И каждый раз вникни в проблему, разберись в обстоятельствах, отдели плевелы от зёрен - ведь все они хотят получить точный результат, а не гадание на кофейной гуще. Фоутгоид и тот утомился, хоть и не был на вечеринке…
- Кому здесь понадобился предсказатель? – спросил Журмен, входя в отдел генетических исследований.
Они, естественно, не знали. Почти всегда так. Начинается обзванивание лабораторий, друг у друга переспрашивают, щупальцами размахивают, аж сквозняк подняли… Ну вот, вроде разобрались.
- Профессор Стренбок вас вызывал, - сказала малиновая красотка за столом у стены.
- Что это вдруг? - удивился Журмен.
Не далее, чем месяц назад Стренбок опубликовал очередную разгромную статью о фоутгоидах. Мол, наука не должна использовать сомнительные методы сродни шаманским предсказаниям. Подобные статьи он строчил с завидной регулярностью и вдохновением, но на них не обращали особого внимания. Камень преткновения состоял не в шаманстве, а в том, что контактёрами с фоутгоидами выступали люди далёкие от науки, что и нервировало профессора. Привыкшие действовать строго в рамках, предписанных учебниками, учёные мужи были плохими телепатами, особенно когда речь заходила об образном обмене.
- Не знаю, - сказала красотка, – может он решил взять уроки лазанья по деревьям? – и игриво затрепетала рудиментарными крышками жабр.
Только этого не хватало! Выходит, что она была на вчерашней вечеринке? Эту трепотню надо пресечь в зародыше, начальство не любит, когда подчинённые чересчур вольно развлекаются. Журмен состроил самую приветливую гримасу, какую только мог, и, подойдя поближе, вполголоса произнёс:
- А может тут ещё кто-нибудь хочет взять уроки… лазанья по деревьям?
Красотка от волнения даже клювом защёлкала. Наконец она взяла себя в руки и не глядя, бросила:
- Идите уже, профессор, небось, заждался… Его лаборатория этажом ниже.
Журмен улыбнулся, на сей раз совершенно откровенно. В ближайшее время ей будет не до сплетен. А вообще она очень даже ничего, с такой бы он полазил… Но сейчас не время для сантиментов, работа - есть работа. Журмен вышел в коридор, где его терпеливо дожидался фоутгоид, и отправился в лабораторию Стренбока.
Профессор встретил его неприветливо. Недовольный вынужденным обращением к фоутгоиду, он хмурился и демонстративно поджимал щупальца. Едва поздоровавшись, он сразу взял быка за рога:
- Мне нужен прогноз развития генетически активного материала, заключенного в полимерную капсулу, при условии изменения простраственно-временных констант, а также…
- Не так быстро, профессор, - прервал его Журмен. – Я лишь в самых общих чертах наслышан о вашей работе. К тому же не биолог и не физик, а фоутгоид даже говорить не умеет. Для прогноза нужна подробная информация и желательно с самого начала.
- А вы сможете понять? Вы же сами сказали, не биолог и не физик, - саркастически заметил профессор.
- А вы расскажите так, что бы я понял, - терпеливо ответил Журмен. – Фоутгоиду необязательно нужны теории и цифры, он прекрасно может работать с образными представлениями. Постарайтесь рассказать так, чтобы я смог создать соответствующий образ и передать его фоугоиду.
Профессор сердито сверкнул глазами, но переборол себя и начал подробно описывать свой эксперимент.
Преамбулу Журмен пропустил, поскольку устанавливал связь с фоугоидом. В контакт он вошёл легко, и как обычно в первый момент был немного шокирован. Фоугоид всегда отвечал на подключение образной картинкой, и всегда разной. Это могло быть что-то абстрактное, могло быть похоже на картины его собственного мира или мира Журмена, но их объединяло одно качество – Журмен оказывался в бесконечном и пустом пространстве и чувствовал себя ничтожной и затерянной песчинкой. На этот раз он увидел себя висящим над самой водой бескрайнего океана, простиравшегося во все стороны. Вода была абсолютно прозрачна и также абсолютно неподвижна. В зеркальной глади Журмен видел собственное отражение. Над головой распростёрлось такое же прозрачное и неподвижное небо. Журмен ощущал безмерное одиночество, ему было тоскливо, и он вполне серьёзно боялся застрять в этом мире навсегда. К счастью это длилось недолго. Видение стало быстро тускнеть, и к Журмену вернулось восприятие действительности. Лишь где-то там, на задворках сознания, оставалось чувство бездонного колодца, который ему предстояло заполнить информацией.
Профессор оказался хорошим рассказчиком. Он подробно и красочно расписывал все подробности эксперимента, не забывая останавливаться на деталях. Журмену лишь изредка приходилось задавать уточняющие вопросы, и он без труда передавал образы фоугоиду. Если образ был хорош, Журмен чувствовал удовлетворение, исходящее от фоугоида, если плох или повторялся, Журмен ощущал мысленный толчок, который про себя называл фырканьем.
Эксперимент профессора был внушителен и амбициозен, как и он сам. Ни много ни мало, Стренбок задумал создать «семя жизни» для заселения необитаемых районов космоса. В специальный раствор помещались синтезированные профессором биологически активные молекулы, которые в дальнейшем должны были создать генетические зародыши будущей жизни. Но такой процесс в естественных условиях идёт слишком медленно, понадобились бы столетия, а может и тысячелетия, чтобы получить осязаемый результат. Тогда профессор обратился за помощью к физикам, которые предложили создать миниатюрную вселенную с ускоренным течением времени и со специфическими свойствами, где бы такие молекулы развивались быстрее. Раствор с молекулами поместили в полимерную сферическую капсулу размером с каплю воды, в центре которой находился небольшой кусочек радиоактивного материала, вполне безопасного в обычных условиях. Свойства сконструированной минивселенной рассчитали таким образом, чтобы после перемещения в неё капсул, в радиоактивном материале начиналась цепная реакция, которая разогревала раствор и стимулировала развитие биологических молекул. Несколько тысяч таких капсул равномерно заполнили искусственное пространство, а для поддержания существования самой вселенной в неё поместили несколько источников энергии, созданных также из радиоактивных материалов.
- Чёртовы физики перестарались! – увлёкшись Стренбок расхаживал по лаборатории и размахивал щупальцами. – После подготовки и запуска проекта, мы потеряли почти всякую связь с их искусственной вселенной. Максимальный размер предмета, который теперь туда можно переместить, не превышает размера горошины. Мы едва затолкали в неё комплекс миниатюрных датчиков, но и они бессовестно врут. Например, если верить их показаниям, наши капсулы имеют там планетарные размеры! Но кое-что удалось установить достаточно достоверно. Развитие генетических зародышей идёт, но не совсем так, как планировалось. При развитии зародышей давление внутри капсулы растет. Оболочка должна была растягиваться и не допускать слишком высокого давления, но в новой среде она стала более прочной и жёсткой и разрушается, когда давление внутри уже настолько велико, что часть биоматериалов выдавливается на поверхность. По сути это микровзрыв и зародыши гибли. Мы создали специальных микророботов, для прокалывания оболочки и снижения давления. Кто-то в шутку назвал их молекулярными сантехническими роботами… В какой-то мере так и есть: это просто макромолекула полимера внутри которой металлический стрежень. Она способна создавать электрическое поле, которое заставляет стержень вибрировать и прокалывать оболочку капсулы. Это помогло на время, но сейчас эксперимент становится неуправляемым. Капсулы одна за другой разрушаются. Генетические зародыши, которые не могут существовать вне биологического раствора, прекрасно чувствуют себя в открытом пространстве, фактически в вакууме! Более того, их перемещения становятся упорядоченными, если не сказать целеустремлёнными. За подобные бредни я увольнял своих сотрудников, но теперь вижу такое воочию собственными глазами!
Профессор умолк и обессилено плюхнулся в кресло.
Журмен обдумывал рассказ профессора. Не так-то просто создать образное представление научного трактата! Наконец от фоугоида пришло отчётливое чувство удовлетворения, набор входных данные его устраивал, осталось сформулировать задачу.
- Так что, собственно, вы хотите узнать, профессор? – спросил Журмен.
- Что там вообще происходит!
Фоугоид не возражал.
- Он нам покажет, - сказал Журмен. – Приготовьтесь профессор, сейчас он будет транслировать свои картинки нам обоим.
Перед мысленным взором Журмен возникло изображение взрывающейся планеты. В клубах яростного пламени неслись раскаленные обломки, целые континенты, а впереди огненного фронта стремительно мчались темные точки. Одна из них пролетела совсем близко: багровый, в отблесках огня, шар с набором пластин с одной стороны и пучком нитей с другой. Видение потускнело и растаяло.
- Что это было? – спросил профессор. Выглядел он несколько ошарашенным.
- Ответ на ваш вопрос, - сказал Журмен. – Если более точно, то я бы сформулировал так: фоугоид смоделировал визуальное представление текущих событий в вашей искусственно вселенной.
- Чушь! Полнейшая чушь! Я так и знал, что от вас не будет никакого проку! – профессор был и раздосадован и обрадован одновременно. С одной стороны он досадовал, что не получил желаемую информацию, с другой радовался, что смог лишний раз утвердиться в бесполезности фоугоидов.
Журмен промолчал, спорить было бесполезно.
- Ладно, попробуем узнать ответ на второй вопрос, - сказал профессор, - как будет развиваться процесс, что ждёт нас будущем?
На сей раз фоугоид заупрямился.
- Нужна дополнительная информация, профессор, - сказал Журмен. – Образный обмен не слишком точен, но, насколько я понимаю, фоугоид хочет знать, как давно начался эксперимент и какие принципы вы заложили развитие генетических зародышей.
- Эксперимент длится уже год, а принципы… какие принципы у вируса? В переводе на язык разумных существ это выживание, поиск еды, захват жизненного пространства. Достаточно?
- Вполне, - ответил Журмен, - вот только ответ фоугоида не слишком понятен…
- Наш оракул сломался? – ехидно спросил профессор.
- Нет, - сказал Журмен, - он дал ответ, но на этот раз не в образах, а предлагает подождать минуту-другую.
- И что будет?
- Я знаю не больше вашего, - ответил Журмен.
- Ну что ж, подождём, - и профессор принялся расхаживать по лаборатории.
Прогремел отдаленный трескучий гром. Журмен посмотрел в окно напротив. Половину небе пересекала черная ломанная полоса, будто нарисованная углём.
- Что это? – спросил Журмен у профессора, указывая в окно.
- Не знаю… - рассеянно ответил тот, его мысли были заняты другим.
Гром повторился. К нему прибавился шелестящий звук рвущейся бумаги. Чёрная полоса стала наливаться ярким светом и вдруг разошлась неровными краями. Через образовавшийся разрыв хлынул поток серых мошек, которые стали быстро разлетаться во все стороны. Необычное явление, наконец, привлекло внимание профессора. Он схватил бинокль и стал вглядываться в происходящее.
- Невероятно! – пробормотал он. – Эти… не знаю кто, поразительно напоминают по форме мои генетические зародыши. Что вы об этом думаете? И что вообще происходит?
- Вам лучше знать – сказал Журмен. – Я всего лишь контактёр с фоугоидом.
- Вот у него и спросите! – раздражённо бросил профессор.
Фоугоид выдал серию образов, заставив Журмена поломать голову.
- Ну что там? – нетерпеливо спросил профессор, видя, что Журмен замешкался.
- Не знаю, понравится ли вам ответ, профессор… Фоугоид предположил, что ваши генетические зародыши сумеют найти способ перемещения между вселенными и первая, которую они посетят, будет наша вселенная, как ближайшая. Учитывая продолжительность эксперимента и скорость течения времени в искусственной вселенной, он рассчитал время, когда это произойдёт с нашей точки зрения. Окончательный ответ: прогноз подтвердился с точностью до одной секунды. Похоже, мы как раз и наблюдаем вторжение этих зародышей.
- Бред… но если это так, то наш мир обречен! Зародыши способны высасывать из пространства любые виды энергии для своего развития. Очень скоро планета превратится в безжизненную глыбу льда!
- Возможно, вы и правы, - сказал Журмен.
За окном висел серый, отливающий металлом, шар с веером пластин сверху и пучком щупалец снизу. Вокруг него медленно распространялась призрачная туманная сфера. Всё, чего она касалась, мгновенно покрывалась инеем.

Глобальненько... я даже вижу отсылку к Crysis.

Понравилось, спасибо. Хотя местами можно было бы заменить штампованные выражения более красочными эпитетами. Вот здесь, например:

И "фоугоид" все же произносить-читать приятнее, чем с буквой "т" в середине)

Всё-таки это похоже на хороший фанфик по Crysis.

А я даже не знаю чего это такое:( Догадываюсь, что игрушка, но я только симуляторы признаю - покататься, полетать, - а всякие бродилки и стратегии это не по мне.

http://ru.wikipedia.org/wiki/Crysis.

А это про пришельцев http://ru.crysis.wikia.com/wiki/%D0%A6%D0%B5%D1%84%D1%8B

Вторая ссылка обязательна к просмотру.