На самом деле, не знаю, для чего это делаю (никогда не выставлял ничего на данном форуме)... Итак, название - рабочее, повесть практически, завершена. К ловле "тапков" готов!


Планета Необис

Опять песок. Проклятый песок. Мелкий, словно пудра, за ночь умудрялся забиваться в столь немыслимые места жилого купола, откуда вычистить его было практически невозможно. «Высшая степень герметичности!», «Эксклюзивная разработка для туристов и профессионалов!»: гнусное вранье! Им бы только денег побольше содрать, да упаковки поярче сделать! Тьфу! Пропади вы все пропадом, жулье! Сюда бы вас всех, со всеми вашими «экспертами» и прочей рекламной шушерой! Старый слуга в сердцах пнул блестящий бок робота-уборщика, застрявшего между стойками аппаратного стеллажа и обреченно елозившего там своими много суставчатыми лапами по серому пластику пола, и, слегка прихрамывая, побрел в кухонный блок, откуда уже разносился запах свежеиспеченных хлебцев.
База умирала. Да что там, умирала, она уже была мертва. Последний автоматический транспорт ушел больше недели тому назад, унося остатки экспедиции: финальные отчеты, наиболее ценную аппаратуру и … Семь, запаянных в саркофаги тел. Семь археологов, которым не повезло... Хотя... Это, смотря с какой стороны поглядеть. Нет, понятно, что смерть дело такое — необратимое и хорошего в этом действе мало. Однако … Ну, вот, прыгал ты с тяжеленным лучеметом между камней со товарищи свои, палил в дронов, швырял плазменные гранаты в цепи десанта, отбивался. Воевал, одним словом. И друзья с тобой, и знал ты, для чего все это и, главное, что там, далеко, за десяток световых лет, твой дом. Твоя семья, которая ждет и к которой, эти самые, супостаты, дойти не должны! Ну, уж случилось так, выскочил ты из-за скалы во весь рост. Понятно, ты ведь не солдат, не профи, со шрамами во всю морду, другая планида у тебя. И профессия, что ни на есть, мирная, кабинетная, да и спорт ты любил, по большинству в кресле, у экрана, с солеными орешками. А тут... Жахнуло. Рвануло резкой болью в плече и груди, шибануло в лицо мерзким, паленым запахом и поплыла куда-то земля из под ног. Упал. Почему- то крайне сожалея о треснувших очках, всхлипнул, глядя на непонятные черные лоскуты, повисшие там, где только, что была правая рука, и вспомнил! Вспомнил, что так и не собрался провести в саду орошение. А ведь клятвенно ей обещал, божился! Вот незадача. Плохо? Печально? Да, несомненно. Но, а было бы лучше, когда сбегая по грохочущим металлическим ступеням на пути в оружейку, морщась от раздирающего уши воя сирен, ты бы уже знал, что дома твоего нет? Нет дома и сада, нет городка, где ты вырос, как и других подобных городков. Нет ни страны, ни континентов. Нет ничего. Есть только черный, с гигантскими язвами от лож выкипевших морей, плотно укутанный пеплом шар твоей планеты. Так повезло, или все-таки нет? Вопрос...
Привычно расставив тарелки на маленьком сервировочном столике, слуга аккуратно водрузил в центр его большой, плюющийся паром, керамический кувшин и плавно покатил стол к выходу на веранду. Веранда, а скорее даже открытая терраса, из легкого, полупрозрачного материала, нависала над гребнем огромного кратера, прилепившись к боковой стороне жилого купола. Вид, открывавшийся сверху, поражал воображение. Мрачные, буровато-серые скалы, словно зубы гигантского дракона, вздымались по гребню провала. Тусклый, грязно-оранжевый свет местного светила, делал любую тень запредельно контрастной, окрашивая ее в густо-фиолетовый цвет. Ни единого деревца, куста, или просто пучка травы, лишь голые оранжевые скалы и бурые, постоянно меняющие свои очертания, песчаные дюны, сливающиеся с блеклой чертой горизонта. Дно кратера представляло собой обширный, размером со средний город, археологический раскоп. Земляные отвалы с замершими на них автоматическими диггерами, мобильные энергоустановки, занесенные первыми, робкими, пеленами песка. Палатки, инструменты, рулоны упаковочного материала, решетчатые фермы освещения, обрезки труб и вездесущий пластиковый мусор, танцующий в восходящих потоках раскаленного воздуха. А еще... А еще, проплешины спекшегося до состояния стекла грунта, полосы глубоких воронок и оплавленные, до неузнаваемости, обломки механизмов и машин. И только в центре, бликуя в лучах восходящего солнца зеркальными плитами обшивки, возвышался огромный, не менее километра в диаметре, шар. Словно неприступная, сияющая горная вершина, он нависал над царством хаоса и смерти вокруг него.

- Доброго Вам утра, профессор! - слуга подкатил столик к легкому раскладному шезлонгу, стоявшему у самого края террасы.
- Я вижу, Вы снова не спали. Это плохо, очень плохо, Вам нужно беречь себя, мой господин! - он сокрушенно покачал головой.
- Здравствуй, Тхаши. Опять ты бурчишь с утра. - Профессор Бвендаг кряхтя, поднялся из шезлонга, с усилием разгибая затекшую спину.
- Для кого беречь? Не подскажешь ли?
- Ну, как, для кого?! - обескуражено заморгал большими фасеточными глазами слуга.
- Как же это — для кого? Ну, как же... Для нас, господин! - Тхаши прижал верхнюю пару рук к грудной пластине, пока нижняя пара сноровисто раскладывала завтрак на тарелки. И замер, в немом укоре.
- Для всех! Для... Для метрополии...
- Для всех, говоришь. - Профессор тяжело оперся о перила террасы.
- А нет уже никого, мой старый и верный друг. Никого и ничего. И метрополии больше нет. Такие вот дела... Думаю, что мы с тобой последние из обитателей нашего мира. Даже смешно, две старые развалины, а каким-то чудом выжили. А миллионы и миллионы молодых, энергичных...М-да...Судьба. - он тяжело вздохнул и снова опустился в кресло.
- А хотя... Ты может быть и прав, старина! Стоит еще немного себя поберечь, стоит! Я тут думал кое о чем и знаешь, есть у меня к тебе разговор. Давай, садись напротив, не маячь!
- Но, как же это?! Это никак не возможно, мой господин! А кодекс? А уложения о слугах?! Нет, нет! Я, постою!
- Тхаши, ты действительно считаешь, что у меня есть время с тобой препираться? Ты сколько служишь у нас в семье? Семьсот? Восемьсот циклов?
- Девятьсот тридцать планетарных циклов, мой господин.
- Вот-вот. Так что, не валяй дурака и оставь, пожалуйста, эти свои «реверансы»! Мне действительно не до того! - профессор прихлопнул ладонью по столу.
- Ну, только если Вы приказываете... - Тхаши опустился на пол по другую сторону.
- Да, именно, приказываю. Так, о чем это я... Ага! Слушай, Тхаши. После того, что произошло с нашей экспедицией... М-м-м... Нужно ли мне объяснять, кто это был? У вашего народа, если не ошибаюсь, были какие-то сказания по этому поводу, не так ли?
- Это Вы про посланцев великой Нари, карающих непокорные народы? Про тех, чье имя неизвестно, а облик ужасен? - спросил Тхаши.
- Наверно о них. Очень даже может быть, что ваши эпосы имели в виду именно этих существ. Ну да ладно, оставим эпосы сказителям и вернемся к реалиям дня сегодняшнего. Так вот, дружище, один из моих учеников, адъюнкт Вержир, ты должен его помнить, он часто прилетал к нам в усадьбу.
- А! Такой слегка перекошенный? - Тхаши скособочил туловище, и нелепо выгнул правую пару рук.
- Который всегда сажал флаер на клумбы. Этот?
- Да, да, именно он. Вержир, высказал теорию о том, что «Палачи», так он их называл, ориентируются, в основном, на кислородные миры. Игнорируя, по известным только им причинам, цивилизации, развившиеся на других химических принципах. Они движутся по галактике, словно ищейки, от одного водного мира к другому. Для чего? С какой целью? Неизвестно, м-да... - профессор обернулся и задумчиво оглядел лежащий под ними кратер.
- Я думаю, что Палачи двинутся дальше, по рукаву галактики, выискивая новую жертву. И все повторится снова. Снова хаос, снова смерть и прыжок к следующему миру... Без конца... Кстати! - Бвендаг лукаво взглянул на слугу.
- Что ты, старина, знаешь о нашей работе тут, на Необис? Давай, рассказывай, повелитель пыли и ненавистник рекламы!
- Ну... - Тхаши задумчиво прищурил глаза.
- Мы... То есть Вы, господин, раскапывали какой- то старый хлам, оставшийся от Ушедших. А про пыль, это Вы зря! И про рекламу, пропади она пропадом, тоже! Что же Вы хотите, если щелей в этом куполе больше, чем дыр в соседском заборе. А ведь я говорил Вам, не надо покупать у этих жуликов, давайте обратимся к проверенным поставщикам!
- Ну ладно, ладно! - усмехнулся профессор.
- Опять ты за свое! Так вот, Тхаши, копали мы не какой-то, как ты говоришь, старый хлам, а единственный в галактике, уцелевший, командный центр цивилизации Ушедших! А ты — хлам, хлам! Когда твои далекие прародители еще обитали в подземных ульях, а предки моего вида только делали робкие попытки выйти из первородных болот на сушу, Ушедшие уже покоряли космос! Между нами миллионы циклов, а ты взгляни на этот шар, на это поистине грандиозное творение их рук! Как будто вчера сошел со стапелей! Да, они были воистину великой цивилизацией. Как жаль, что мы так мало узнали о них. Очень жаль... Ну, да ладно, старина, что случилось, то случилось. Хватит сожалений, перейдем к реалиям: кроме центра, который ты видишь перед нами, Ушедшие оставили еще и несколько кораблей, в поясе астероидов вокруг этой планеты.
- Так что же, мой господин, мы сможем улететь отсюда?! - вскинулся старый слуга.
- И да, и нет, старина. Мы много работали, пытаясь разобраться в этих древних механизмах. К сожалению, все, что нам удалось, это возможность установить крайне ограниченную связь с командным центром. Мы, так сказать, пробудили наследие древних, но вот «разбудить», по-настоящему, так и не смогли. Напыщенно, но зато выражает самую суть. - Неожиданно засмущался Бвендаг.
- Их корабли, в отличие от наших, не совсем машины. Как бы тебе объяснить... - профессор задумался ненадолго и, чуть усмехнувшись, продолжил.
- Вот представь себе робота уборщика, который может отправится убирать каюты по твоему приказу. А может решить, что сейчас это ни к чему, или вообще, посчитать, что ты не можешь им управлять по своему разумению, а выполнять команды он будет, лишь получив подтверждение твоих полномочий, например, у меня! Как тебе?
- Как? Да такой робот, у меня, в момент в раскоп бы улетел! - хмыкнул Тхаши.
- Ну а они, видишь ли, считали по-другому. Так вот, старина, к сожалению, нас эти корабли не примут. Не примут в нашей теперешней форме, зато, а в этом я практически уверен, они смогут принять наше сознание. М-м-м... То есть, мое сознание. И в этом ты должен будешь мне помочь. Мы пройдем с тобой в шар, в медицинский отсек, где и пройдет вся процедура. После чего, тебе нужно будет похоронить мое тело...
- Что это Вы такое говорите, профессор?! - слуга вскочил на ноги.
- Вы что же, собираетесь умереть в этой круглой штуковине?
- Подожди! Подожди кричать! Дело в том, что сознание не может существовать отдельно от мозга. В мед отсеке роботы отделят мой мозг и поместят его в специальный контейнер, где он и продолжит функционировать, но отдельно от тела. То есть, организм-то умрет, а вот душа, я очень надеюсь, продолжит жить! Это ведь здорово, согласись!
- И как долго Вы, господин, сможете так существовать?
- Хм... Честно? - профессор потер рукой подбородок.
- Сложно сказать. До тех пор пока не иссякнут элементы питания, скорее всего. Ведь заменить их на новые будет некому...
- Но скажите, профессор, для чего это все Вам нужно!? Зачем превращать себя в бандероль?
- Зачем? Это же так просто, Тхаши! Я хочу отомстить! Отомстить за нас, за наш мир! И единственно как это можно сделать — предупредить. Предупредить возможную жертву о том, что им грозит. Корабли Ушедших пойдут от одного кислородного мира к другому, до тех пор, пока не встретят тех, кому эта информация сможет спасти жизнь. Вот так, старик. Да и потом, сколько мне осталось? Учитывая всевозможные болячки и преклонный возраст. А? Пол цикла, цикл? И все! Я ведь не могу как ты — впадать в анабиоз и ждать пока не придет помощь хоть тысячу циклов, хоть две. Так что, это выход. Это выход из ситуации и кто знает, как все еще может обернуться!

Завидово

Красно-белый, гусиного пера, поплавок слегка покачивался у самой кромки камышей. Утренний клев был в самом разгаре и в садке, привязанном за сваю помоста, уже ворочались несколько сазанов и пара приличных, граммов по триста, красавцев-окуней. От разожженного на берегу мангала потянуло густым шашлычным духом, а от накрытого хрустящей, густо накрахмаленной скатертью стола слышался легкий звон расставляемого хрусталя. Благодать! В коей-то веке выбрался, наконец, отдохнуть. Сидящий у края мостков человек поддернул накинутый на плечи бушлат и, не отрывая взгляда от поплавка, потянул из кармана пачку сигарет.
- Таащ командующий! Таащ командующий! - молодой, долговязый парень, с четырьмя капитанскими звездочками на мягких погонах камуфляжа, забухал берцами по настилу мостков. В его руке была зажата трубка аппарата спецсвязи, очень похожая на обычный мобильник, но только всего с двумя кнопками - «Вызов» и «Сброс».
- Ты что орешь?! Рыбу распугать собрался? - человек положил удилище и резко повернулся к капитану.
- Никак нет! Извините, товарищ командующий, но тут дежурный по РКО на проводе, говорит срочно — код пятьсот один!
- Так-с... - командующий недовольно поджал губы и потянулся за телефоном. Надо сказать, что звонок дежурного по центру Разведки Космической Обстановки, сокращенно РКО, ничего хорошего не сулил. А уж код высшего приоритета — пятьсот один, означал ситуацию крайней серьезности. «Неужели началось?» - молнией пронеслось в мозгу командующего Космических Войск России. «Неужто американцы решили третью мировую начать?! Ну, уроды!»
- Слушаю, Полищук. - Командующий резко бросил в трубку.
- Товарищ генерал-полковник, докладывает дежурный по РКО майор Лаптев. Сегодня, в шесть сорок одна московского обнаружена групповая цель. Цель движется в направлении Земли от орбиты Марса, представляет собой четыре объекта разного размера, со скоростями... Ориентировочно...- голос дежурного сбился.
- Что ты там мямлишь, майор! - рыкнул командующий.
- Это американцы?
- Никак нет, товарищ генерал-полковник!
- А кто?
- Не могу знать, товарищ командующий!
- Уф... - генерал облегченно выдохнул, и провел рукой, вытирая выступивший на лбу пот.
- Так, что ты там о скорости говорил?
- Скорость объектов около световая, товарищ генерал-полковник, но они, судя по всему, тормозят. Так что, достигнуть нашей орбиты они смогут в течение ближайшего часа.
- Так-с... - командующий поднялся с легкого разборного стула.
- Как тебя..? М-м... Лаптев! Срочно дублируй доклад министру обороны и мне, в письменном виде, со всеми подробностями! Исполнять! - командующий выключил телефон и протянул его адъютанту.
- Ты вот что, Сергей, быстро всех замов в центр РКО! Летуны пусть вертушку заводят, летим в Москву. И... Вот еще, приберитесь тут... Чувствую, не до рыбалки будет!
Командующий войск Воздушно-Космической Обороны за свою долгую и, прямо скажем, успешную карьеру приучил себя к определенной гибкости мышления. Выпускник физтеха, он, как и многие его сокурсники, бредил космосом и космонавтикой. В ту пору, многие молодые люди были фанатично увлечены теориями длительных обитаемых полетов и, само собой, контактов с инопланетными цивилизациями. Чуть не ежевечерне собираясь в тесной комнате старой общаги, они до хрипоты спорили о возможности подобных контактов. О том, какие сногсшибательные перспективы откроются перед человечеством, и как здорово будет хлопнуть по стакану портвешка с каким-нибудь лупоглазым тау китянином. А почему бы и нет! Фильм «Чужой» еще и не замысливался сценаристами, в фантастике царили могучие и добрые Стругацкие, а «буржуинское» веяние ограничивалось философами на вроде Азимова и Бредбери. Сплошная лепота и благоденствие, апофеоз дружбы разумов, если угодно! Однако розовые юношеские мечты не имеют ничего общего с суровой реальностью взрослой жизни. Все гораздо сложнее и прозаичнее. И первое, о чем необходимо думать, командующему ВКО, генерал-полковнику Виталию Юрьевичу Полищуку так это совсем не о братании цивилизаций, а вовсе наоборот. Как защищаться от этой напасти, что предпринять в первую очередь — атаковать объекты на высокой орбите, или выждать, наблюдая за действиями противника? А почему, собственно, «Противника»? А может все-таки мир, дружба, жвачка?! Полищук усмехнулся этому «постулату», скорым шагом направляясь к вертолетной площадке, где уже раскручивал винты серебристый «Ансат» с эмблемами ВКО на бортах. Да нет, дорогие товарищи, никакой «дружбы-жвачки» не получится. И какого дьявола они сюда приперлись, вот ведь не было печали! А может дать возможность американцам себя проявить? Наверняка они тоже уже засекли визитеров, а самим выдержать паузу? Они, там, у себя, в последнее время, с интеллектом не дружат. Амбиций море, думать некогда, глядишь первыми, и пальнут, а мы посмотрим, огребут ли янки «ответку», или нет. Ежели огребут, то и плакать не о чем, а если нет — тогда и нам вступить можно будет! Командующий легко взбежал по откидному трапу в вертолет и уселся у иллюминатора за небольшой стол из янтарной карельской березы.
- Сергей! - обратился Полищук к адъютанту.
- Быстро связь с министром!
- Слушаюсь, - адъютант протянул командующему телефон.
- Министр на связи, товарищ генерал-полковник.
- Здравия желаю, товарищ министр обороны! - отрапортовал командующий.
- Разрешите доложить...
- Я уже в курсе, Виталий Юрьевич, - перебил Полищука министр.
- Ты мне лучше скажи, когда в Москве будешь?
- Минут через двадцать, товарищ министр, буду у генштаба.
- Отставить! - министр задумался на мгновение и продолжил:
- Давай, лети прямо в Кремль. Доложишь все на экстренном совещании у Верховного. Я тоже туда выезжаю. Поторопись, Виталий Юрьевич! До связи. - Министр дал отбой.
Серебристая стрекоза чуть дрогнула и, оторвавшись от бетона площадки, резко набирая высоту, понеслась, над стрелой Ленинградского шоссе рубя винтами прозрачный осенний воздух.

Далее...


Кремль
Большие, квадратные окна правого крыла Сенатского дворца были задернуты тяжелыми плотными шторами. За длинным столом, похожего на пенал, зала Совета Безопасности сидело с десяток человек, тех самых, которые определяли, направляли и регулировали жизнь огромной страны. Во главе Т-образного стола сидел невысокий, худощавый человек в светло-сером костюме — Президент России, Константинов Андрей Станиславович. Крепко сцепив пальцы рук в замок, он внимательно слушал плотного, лысоватого человека, одетого в короткую, оливкового цвета куртку, с большими маршальскими звездами на мягких погонах.
- Таким образом, мы прогнозируем, что объекты достигнут орбиты Земли в течение ближайшего часа, товарищ Верховный Главнокомандующий. Силы ВКО переведены в полную боевую готовность и готовы к нанесению удара.
- Понятно... - задумчиво протянул Президент. - Спасибо за доклад. А что там наши «заклятые» друзья?
- Ну, они тоже «ведут» эти цели. Мы зафиксировали активность радаров НОРАД и, судя по всему, готовятся к пускам. Куча АВАКСОВ в воздухе, «Сентинелы» с ядерными боеголовками в готовности, второй эшелон тоже выведен на пусковые позиции. Так что... Паникуют, потихоньку. - Министр обороны хмыкнул и захлопнул лежащую перед ним папку с документами.
- Это-то как раз понятно, что паникуют. Мы с вами-то, что предпримем, товарищи? - Президент обвел взглядом сидящих.
- Ситуация, прямо скажем, экстраординарная. Ну, просто, как в кино! Однако... Ничего хорошего, я пока не вижу. И дело тут вовсе не в том, стрелять ли нам первыми, или нет. Стрельба, дело последнее, да и есть, кому за нас пострелять! Не в этом дело... Логически рассуждая, ну не прилетают на четырех, даже супер-пупер леталках, планеты завоевывать. Тут, видимо, что-то другое... Да и это не самое главное, товарищи. Я хочу, что бы мы с вами обговорили ситуацию в стране. Это — приоритет номер один! Ясно, что в ближайшее время, газетчики, и иже с ними, проведают о ситуации. А вот, что дальше будет, это вопрос вопросов! Вы, вообще представляете, что произойдет в обществе, полуночи оно такую информацию? Это же бомба! Да, да! Именно бомба! Которая, взорвавшись, разнесет все вокруг! Не хочу драматизировать, но «устои» рухнут, вдребезги разнеся мироустройство. Вот о чем крайне необходимо задуматься, и не когда-то там, а прямо сейчас! Реакция населения нашей, хочу акцентировать, многоконфессиональной, страны совершенно не предсказуема!
- Постойте, Андрей Станиславович! - поднялся со своего места господин в сногсшибательном, синем, с неким красноватым отливом костюме.
- Мы должны начать диалог с пришельцами и, в течение переговоров, выяснить их подлинные намерения и помыслы! А уж после, можно будет составить линию переговоров, с упором на наши условия!- он в экзальтации провел рукой по своей шикарной, вьющейся шевелюре, и сел на место, оглядывая соседей по заседанию.
- Да, да, Аркадий Михайлович, Вы, конечно же, правы! - Президент пристукнул ладонью по столу. - МИД, естественно, должен следовать именно такому сценарию, не мне Вас учить! Но мы, сейчас, говорим не о порядке и приоритете официальных мероприятий, а о ситуации в стране и мире в целом! - Константинов поднялся из-за стола, и, нервно расхаживая перед огромной, в пол стены, картой страны вдруг резко повернулся и ткнул в нее пальцем.
- А тут! - почти сорвавшись в крик, заявил Президент, - А тут, что будет?! И тут, и здесь! - его палец втыкался в различные регионы страны. - Что будет с народом? С их поведением, менталитетом? А? Господа и товарищи министры?! Их, как, в общем, и наш, мир рухнет! Не принеся взамен ничего. Вера! Наследие предков, будь ты православным или мусульманином, все накроется медным тазом! Уж простите за столь вульгарное выражение! А вера, то бишь вероисповедание, это не набор мантр, которые нужно прошепелявить перед сном, а целая, устоявшаяся, система восприятия мира и основа поведения! И вот, вдруг, все летит коту под хвост. Нет больше сдерживающих принципов, нет табу, твори все, что захочешь! Как на счет этого, товарищи? Когда народ потеряет координаты, потеряет, некие «маяки» и окажется в ситуации безвластия: я говорю о неком психологическом безвластии, когда вековые тормоза сорваны. Вот тогда и начнется то, что и не снилось бородатым основоположникам — начнется хаос! И мне, откровенно говоря, совершенно наплевать на эти железяки: как прилетели, так и улетят. Сможем ли мы удержать страну от сползания к анархии, вот в чем основной вопрос!
- Позвольте, Андрей Станиславович! - сидевший ближе к середине стола, низкорослый, болезненно худой человек, поднялся, обращаясь к Президенту и присутствующим.
- Введем войска, объявим ситуацию ЧС, комендантский час! Да мало ли мер! Расстреляем десяток-другой беспредельшиков, в конце концов. Не впервой! - жестко рубанул рукой директор ФСБ.
- Все это так, уважаемый Владимир Петрович. И войска введем, и режим ЧС объявим. - Константинов приостановил свой «бег» перед картой и, сунув руки в карманы, внимательно посмотрел на говорившего.
- А войска наши - это кто? Или Вы считаете, что эта сопливая пацанва в форме не станет задавать себе и «отцам командирам» очень нехорошие вопросы? На которые ответить нечто вразумительное их «великозвездное» начальство вряд ли будет способно! И что тогда? Начнут разбегаться? Хорошо, если просто по домам драпанут, а если не по домам? А если с оружием? И Вы действительно думаете, что в разгар этого «вселенского драпа» не найдутся паршивцы, которые подкинут пару-тройку соблазнительных идей, и не начнут собирать вокруг себя тех самых вооруженных сопляков? Представляете себе эдакую запорожскую вольницу, эдаких «лыцарей», костяк которых состоит из разведбата ВДВ, или... Ну, предположим, из спецназеров ГРУ? От, это будет славно! А плюс к ним, еще и секту из офицеров РВСН, с пальцами на кнопках! А?! Красота, не правда ли? Тьфу-тьфу-тьфу... Спаси и сохрани! - Президент сплюнул через плечо и трижды постучал костяшками пальцев по столешнице. Он подошел к своему месту, и устало опустился в кресло, оглядывая вмиг загомонивший зал.
- Одну минуту, товарищи! Попрошу тишины! - Константинов слегка прихлопнул ладонью по столу.
- Я понимаю, что никто и никогда еще с подобными ситуациями не сталкивался, но, тем не менее, решение всех этих вопросов, и выработка правильной стратегии - задача номер один! Задача государственной важности! Поэтому, я хотел бы выслушать еще одного товарища, из присутствующих тут. Вы вряд ли его знаете и, скорее всего, нигде и никогда не встречали. Прошу Вас... - Президент ладонью указал на самый дальний угол стола, откуда уже поднимался следующий докладчик. Он сидел за небольшим приставным столиком, за которым, обычно, располагаются референты, секретари и прочие технические работники, обслуживающие любое заседание Совбеза. Небольшого росточка, одетый в скромный серый костюм, со старым, местами потертым портфельчиком, человек походил скорее на кого-то незначительного счетовода, нежели на того, кого принято приглашать на президентские совещания. Он, как бы, стесняясь, нерешительно подошел к торцу стола заседаний и смущенно улыбнувшись, пристроил свой видавший виды портфель на самый край полированной поверхности. И оглядев повернувшихся к нему людей, прочел крайнее недоумение, появившееся на их лицах. Человек слегка кашлянул, прочищая горло, и сказал:
- Кх-м, простите... Здравствуйте, господа! Меня зовут Иван Иванович Иванов.
- Как, как?! - вздернул брови министр обороны.
- А... Иванов... Нет, действительно, так по паспорту... - снова засмущался «счетовод».
- Я представляю организацию под названием «Ордо Кустодес» на территории России, и еще ряда прилегающих стран.
- Г-м-м, если я все еще помню классическую латынь, то название организации переводится, как «Орден Часовых», не так ли? - с места провозгласил министр иностранных дел.
- Именно так, уважаемый Аркадий Михайлович, именно так. В МГИМО прекрасно преподавали латынь! - Иванов слегка поклонился министру. - Но мы, Вы уж простите, переводим немного по-другому - «Орден Хранителей».
- Минуточку! Я что-то не припомню такую организацию у нас! - скрипучий голос директора ФСБ перебил говорящего. Он открыл лежащий перед ним планшетник, и начал быстро перелистывать страницы, довольно неловко елозя пальцем по экрану.
- Товарищи! Я попрошу никому не перебивать докладчика, все вопросы потом! Продолжайте Иван Иванович, и, пожалуйста, вкратце об организации, целях и задачах.
- Да, господин Президент. Непременно! - Иванов открыл свой портфель, и, вытащив тонкую канцелярскую папку, раскрыл ее на столе.
- Итак, Орден был создан уже достаточно давно, когда все четыре основные религии нашего мира уже были полностью сформированы, а человечество вступило в первую фазу промышленной революции. Это случилось в начале шестнадцатого века. Сами понимаете, эпоха Великих Географических открытий, люди стали активно перемещаться по планете, появились современные нам науки — астрономия, анатомия, физика и так далее. Вы, конечно, можете возразить, что науки были и задолго до этого, но тогда, в древности и в средних веках, это больше были «интуитивные», если так можно выразиться, знания. Именно в Эпоху Возражения человек стал, как бы «переоткрывать» мир. Стал использовать оптические приборы для наблюдения за планетами, стал вскрывать и составлять атласы своего тела. А самое главное — начал задавать вопросы, затрагивающие саму суть постулатов религии: он начал искать душу во вскрытых телах и найти ее не мог. Кроме того, как я уже говорил, человек стал много путешествовать. И это было бы здорово, однако, он, человек, не только искал, но и, что было совсем некстати — находил! Находил некие материальные артефакты, которые не совсем стыковались с религиозными постулатами. Дальше — хуже. Развивая науки, человек стал пытаться описывать мир с позиции точного знания. И все бы ничего, однако, некоторые моменты не укладывались в стройную систему знаний. Дальше — больше. Религии стало сложно объяснять глобальные процессы развития природы и общества только лишь божьим промыслом. И вот тогда и появились мы — Орден. Представители основных религиозных конфессий на планете. Задача наша предельно проста, и, в то же время, предельно сложна — мы обязаны, во что бы то ни стало сохранить имеющийся статус кво! Понимаете, религии могут сколь угодно долго враждовать между собой, обвиняя друг друга в ереси, отступничестве, да Господи, в чем угодно! Не суть! Они, религии, просто обязаны быть! Это ведь не просто слепая вера в творца. Это, прежде всего, система социальных постулатов. Система по которой развивается и живет общество, строит законы, строит логику своего бытия. Уничтожьте систему воззрений и … И все! Хаос! Небытие... Возврат к животному существованию. Конец цивилизации, которою мы знаем. Вот, собственно, ради того, что бы этого не произошло, мы и поставлены хранить «бытие».
- Тэк-с... - крякнул директор ФСБ. - Ну и каким образом вы хм-мм... Охраняете это самое бытие? Структура организации, методы работы, связь? Прошу поделиться!
- Да бог с вами! - Иванов всплеснул руками, - Много я и сам не знаю! А что знаю, то, естественно, расскажу! Это же в наших общих интересах, господа! О структуре Ордена могу лишь сказать, что вот я, например, отвечаю за православие и агностицизм. Мои коллеги — у каждого свой сектор: кто-то опекает католицизм, кто-то ислам, а еще буддизм, баптизм, пресвитерианство, иудаизм, да мало ли конфессий!
- Минуту, минуту! Давайте-ка по порядку — кто стоит во главе вашей организации, кто за что отвечает, состав и так далее. И прошу, не надо юлить! Вы же догадываетесь, наверное, что в нашем арсенале имеются мм-мм-м... Особые средства... Убеждения... Не так ли?
- Да что Вы, Владимир Петрович! Дорогой! Я действительно не все знаю, так сказать, не во все посвящен, понимаете ли... А на счет «Особых Средств»... - Иванов застенчиво улыбнулся.
- У всех нас, кто, так сказать, непосредственно связан с представителями власти, стоит своеобразный блок. Вам, надеюсь, термин ментопрограмирование знаком? Вы меня уколите там чем-нибудь, или … Не знаю... Под паяльником вопрос зададите. И все! Получите пускающего слюни олигофрена. Оно Вам надо, Владимир Петрович?
- Так! Отставить! - Президент резко поднялся со своего кресла. - Вы товарищ директор ФСБ, уж будьте любезны, эти штучки ваши прекратить! Не тот момент, неужели не ясно! А Вы Иван Иванович, продолжайте, пожалуйста. И особенно, попрошу, заострить внимание на методиках, так сказать!
- Конечно, конечно, Андрей Станиславович, с удовольствием поделюсь! - Иванов снова улыбнулся и прижал руки к груди.
- Что касается методов, то ничего сверхсекретного в них, пожалуй, что и нет. Человек, по сути своей, чрезвычайно доверчив. И особый пиетет испытывает к общепризнанным корифеям. Ну, например, всем известные рисунки в пустыне Наска. Реально подумать, ну для чего их дикие туземцы оставляли? Ну не для птиц же? И уж фильмы о них снимали, и круглые столы проводили, и книжки печатали. А результат? Пшик! В передачки телевизионные кого допускали? Правильно! Людей интересных, но... Как бы выразится — не от мира сего. Сегодня такой «эксперт» о рисунках размышляет, а завтра, на другом канале, о магах философствует, или приведения приборчиками мереть пытается. И не важно, что прав он по поводу геоглифов, да только после магов с фантомами, какое отношение к такому эксперту? А далее, выходит серьезная академическая книга, об истории Перу. И пишут ее ряд известных академиков, светил науки, не побоюсь этого слова. И все в этой книге изложено, вплоть до мельчайшего черепка и кремневого осколка, только вот о пустыне Наска нет там и слова! Ну, забыли упомянуть... Случается, знаете ли... И все! И все возвращается на круги своя! Таким вот образом, господа.
- Простите, Иван Иванович, - обратился к говорившему министр обороны.
- Но ведь все это должно стоить совершенно безумных денег!
- Ха! Дорогой Вы мой! - Иванов слегка подался вперед. - А что в этом мире не стоит денег? Да и цена-то совершенно ничтожна, по сравнению с... Ну, сами понимаете... Это я вам так, для примера, про пустыню рассказал. Случаев-то множество и подход к каждому — индивидуальный, так сказать. Не хочу хвастаться, но кое-какой опыт мы накопили и, думаю, что и в этом случае сможем … Как бы это помягче... Направить общественное мнение в нужное русло к всеобщему умиротворению! - Иванов вздохнул и аккуратно сложил руки на папке, лежащей перед ним.
- Ну что же, товарищи. - Президент поднялся из-за стола.
- В таком случае, поручаю Федеральной Службе безопасности, Министерству по Массовым Коммуникациям и МИДу немедленно приступить к проработке стратегии хм-м-м... Назовем ее — стратегией «Умиротворения», совместно с уважаемым господином Ивановым и организацией которую он представляет. Прошу предоставить проект в кратчайшее время. Вам же, Иван Иванович, будет оказана любая помощь и поддержка. Товарищи, я повторяю — любая, возможная, помощь! И еще, Иван Иванович, пожалуйста, смету возможных расходов обсудите с …
- Ой! Да что Вы, дорогой Андрей Станиславович! Простите, что перебил! - Иванов прижал руки к сердцу.
- Орден сам решит этот вопрос! А средства... Средства, государству нужнее! Особенно сейчас. А уж потом, как-нибудь, мы поговорим о некотором, крайне незначительном взносе... И не обязательно деньгами... Но, потом! Потом, дорогие мои!
В этот момент, на приставном столике слева от кресла Президента, низко загудел, помаргивая красным глазком, бежевый телефон с большим позолоченным гербом на гладкой центральной панели. Андрей Станиславович протянул руку и снял большую, архаичную, словно сделанную в середине прошлого века, трубку.
- Господин Президент! - раздался голос помощника, - На проводе Белый Дом, просят добро на разговор.
- Хорошо, соединяйте.
- Подключать синхрониста? - спросил помощник.
- Нет, я сам поговорю, давай, соединяй! - в трубке раздалось едва слышное шипение и громкий, хорошо поставленный голос произнес:
- Приветствую Вас, Эндрю! Как поживаете?!
- Здравствуйте, Юджин! Вашими молитвами! Как Вы?
Юджин Харпер, Президент США, был молод, крайне амбициозен и считал, что главное для политика это громкий голос, не сходящая с лица улыбка и эдакий ковбойско-панибратский тон. Чем до крайности раздражал чопорный Европейский политический бомонд, а азиатов просто вводил в ступор. Манерами, он напоминал резвящегося посреди дома престарелых молодого носорога. Все были в шоке, всем хотелось бы отойти как можно подальше, однако... Печатный станок, выплевывающий гигантское количество бумажек с портретами и авианесущие соединения во всех мыслимых широтах, заставляли политиков старого света выдавливать максимально возможные улыбки обожания и восторга.
- Все замечательно, Эндрю! Просто прекрасно! - рокотал в трубку Харпер. - Тут наши парни обнаружили несколько железяк на орбите, надеюсь, Вы тоже их засекли?
- Да, Юджин, мы в курсе.
- Отлично, что думаете по этому поводу, старина? Может нам стоит надавать по их инопланетным задницам? Нет! Мы, конечно, и сами справимся, но может статься, что какая-нибудь железяка, удирая, окажется над вашей территорией... Вам ведь не нужны проблемы, Эндрю?!
- Нет, Юджин, проблемы нам действительно не нужны! Впрочем, как и вам. - Усмехнулся Константинов. - Скажите, а почему вы решили, что их непременно нужно уничтожить?
- А как же иначе?! Мы не можем позволить зеленым монстрам сожрать наших налогоплательщиков и сжечь наши города!!! - вскричал Харпер.
- Юджин, Юджин! Вы отравлены Голливудом! - захохотал Андрей Станиславович. - Почему Вы думаете, что они непременно начнут, есть простых американцев? И, поделитесь секретом, откуда информация, что они зеленые?!
- Окей, пусть не зеленые, это без разницы. А для чего еще они к нам приперлись, не в покер же играть? Вы-то, что предлагаете?
- Мы предлагаем повременить с нанесение удара по пришельцам, по крайней мере до того момента, пока они не проявят свои намерения более явным образом. Ну, и неплохо бы создать совместный оперативный штаб, для координации наших действий. Считаем, что для этого вполне подойдет наш центр управления полетами, тем более что у американской стороны в ЦУПе присутствует постоянная группа управления МКС. Что скажете, Юджин?
- Ну что ж, согласен, давайте создадим штаб и пусть наши «яйцеголовые» совместно с вашими разберутся, что к чему. Но мы оставляем за собой право нанесения удара! Тем более что тут мне подсказывают — похоже, гости выходят на связь! Начали транслировать какой-то сигнал! Так что, Эндрю, скоро узнаем, чем они там дышат, эти головастики! Удачи и до связи!
- Договорились, всего доброго, Юджин. - Президент положил трубку и посмотрел на присутствующих.
- Вы все слышали, товарищи, прошу министра обороны незамедлительно заняться оперативным штабом. И, что там за сигнал? Командующий ВКС?
- Так точно, Андрей Станиславович, разрешите доложить, - Полищук, сидевший рядом с министром обороны, ткнул пальцем в планшетник лежащий перед ним на столе.
- Мы тоже принимаем сигнал от объектов, идет запись и обработка данных.
- Ясно. Работайте. - Президент поднялся, - На этом совещание считаю оконченным, всего доброго, до свидания, товарищи.

ЦУП

Центр Управления Полетами не спит никогда. Двадцать четыре часа, без выходных, без праздников, смены заступают на дежурства. Как говаривал поэт - «Служение стихиям не терпит суеты...», собственно, это можно было бы выделить девизом специалистов ЦУПа. Никакой суеты, все четко, жестко, согласно инструкциям, правилам и регламентам, как повелось еще со времен Королева. Все действия и команды дублируются и перепроверяются неоднократно, цена ошибки — не только гигантские средства, жизни людей, но еще и такая штука, как престиж государства. А это никакими деньгами не измерить. Но сегодня, в воздухе явно чувствовалось невероятное напряжение. Вопреки правилам, вечерняя смена, сдав дежурство, не разошлась по домам, а осталась в здании центра. Народ набился в кафетерий, куда транслировалась картинка с главного экрана. Некоторые пробрались в ВИП ложу, нависающую над центральным залом управления, кто-то стоял в проходах и за спинами, сменивших их телеметристов ночной смены. Огромный центральный экран, как обычно, показывал карту Земли с выделенными ярким зеленым цветом орбитами автоматических спутников и МКС. Привычная картинка. Однако, сейчас, среди плавных, знакомых линий горела, ярким красным светом, вплетенная в них, траектория полета кораблей — пришельцев.
В первом ряду ВИП ложи, прямо напротив главного экрана, расположились командующий ВКС, Министр Обороны и тучный, почти двухметрового роста, человек с гарнитурой микрофона на гладкой, как бильярдный шар голове — директор ЦУП. Он слегка наклонил голову на бок, вслушиваясь в вставленный в ухо наушник, и, слегка прихлопнув рукой по подлокотнику высокого красного кресла, сказал обращаясь к сидевшим:
- Господа, есть расшифровка сигнала!
- И что там?! - напрягся Полищук.
- Это видео!
- Так-с... Где мы сможем посмотреть? - Министр Обороны поднялся с места.
- В помещении оперативного штаба, прямо над нами. Мы его развернули на базе аналитического отдела, так что, прошу, пройдемте к лифтам.
- Отлично, предупредите американскую группу. Пойдемте, товарищи!
Зал аналитического отдела был поделен на две половины огромной стеклянной стеной. В первой части располагались заставленные мониторами столы, вторая же, была превращена в собственно зал заседаний с длинным столом, стоящим посредине и большим экраном на торцевой стене помещения. Министр обороны подождал несколько минут, пока участники совещания рассядутся по местам и, слегка пригнув гибкий штырь микрофона перед собой, обратился к присутствующим.
- Господа! Наш аналитики расшифровали сигнал хм-м-м... Гостей. Поэтому, предлагаю начать с просмотра, после чего, обменяемся мнениями. Наше совещание транслируется в Кремль и Белый дом в реальном времени, так что наши руководители смогут принять непосредственное участие в обсуждении. Давайте картинку, внимание на экран, господа.
Монитор включился, став из матово-черного слегка сероватым, после чего засветился, и на нем появилась картинка. Люди напряженно смотрели на нечто, отдаленно напоминающее клубящийся серо-зеленый туман. Мягкими волнами, туман, прокатывался от одного края экрана к другому, иногда вспухая протуберанцами и клубящимися воронками. Из динамиков слышалось тонкое, едва уловимое шипение, перемежающееся легкими щелчками и свистом, точь в точь напоминавшее знаменитые «песни китов». Брови министра обороны поползли вверх, как бы вопрошая - «и это все?». Он повернулся к директору ЦУПа, явно собираясь высказать нечто нелицеприятное в адрес аналитиков центра, как вдруг, оборвав шипение и свист, в зале зазвучал резкий «машинный» голос. «Всем, кто меня слышит! Всем, кто меня слышит! Прошу выйти на связь. Прошу выйти на связь!» Странный голос повторял одну и ту же фразу на разных земных языках.
- Это все, что вы записали? - спросил министр.
- В общем-то, да. Только это не запись, это прямая трансляция. - Сверкнул тонкими дужками очков, сидевший напротив, директор аналитического отдела.
- И... И как нам связываться с ними?
- Да просто! Говорите в микрофон, только кнопочку нажмите, вот ту. Слева. - Аналитик ткнул пальцем, на микрофон, установленный перед министром обороны.
- Ага. Понятно... - Министр заерзал в кресле и нервно забарабанил пальцами по столешнице. Он явно медлил, борясь с необходимостью взять на себя ответственность за контакт, и извечным желанием старого, прожженного аппаратчика, переложить принятие любых решений на плечи кого-нибудь другого. Встроенный в основание микрофона небольшой динамик неожиданно щелкнул и из него послышался голос президента:
- Сергей Макарович, ты не тяни! Давай, не волнуйся! Мы с президентом Харпером на линии, вас видим и слышим, так что... С богом! Начинай!
- Есть, установить контакт! - министр вздернулся, как старый боевой конь при звуках горна, и, поколебавшись еще с мгновение, нажал кнопку на микрофоне.
- Слышим вас хорошо! Слышим вас хорошо! Просим назвать себя и цель прилета на нашу планету. Повторяю — прошу идентифицировать себя и объяснить цель вашего появления на орбите планеты! - он снова ткнул в кнопку, отключая микрофон, и откинулся на спинку кресла, вытирая выступивший обильный пот большим носовым платком.
Волны тумана на обзорном мониторе неожиданно ускорились, пошли легкой рябью, рассыпались на множество квадратиков — пикселей, которые вдруг мигнув, собрались в четкую картинку. На людей смотрело лицо странного, жутковатого существа. Удлиненный череп, обтянутый блестящей серо-зеленой кожей с множеством небольших темных пятен, рассыпанных по всей поверхностности головы. Два ярко оранжевых глаза с черными вертикальными зрачками, небольшой, приплюснутый нос и тонкий, практически безгубый «лягушачий» рот, с печально опущенными книзу краями. Зал замер. В полной тишине были слышны лишь щелчки секундной стрелки на больших круглых часах, висевших у входной двери. «О, Господи...» прошептал кто-то из американской делегации. Существо на экране слегка наклонило голову и странный, словно из речевого синтезатора голос, снова зазвучал из динамиков, совершенно не попадая в артикуляцию.
- Приветствую вас, мое имя Бвендаг. Профессор Бвендаг, уроженец и гражданин планетной системы Син. Прежде чем ответить на вопрос о цели моего появления у вашей планеты, я хочу спросить — уполномочены ли вы говорить от имени населения планеты? Прошу прощения за столь невежливое начало беседы, но поверьте, это крайне важно. У меня, к сожалению, не очень много времени...
- Ну, собственно... Да! Уполномочены! - послышался резкий голос адмирала Викерса, главы американской делегации. Невысокий, плотный, похожий на бывшего борца, адмирал навис над микрофоном, нервно сжав разом побелевшие кулаки.
- И будьте любезны, этот, Ваш, лимит времени, он, с чем связан? Вы что, не собираетесь тут задерживаться?
- Да, да. Я понял... - инопланетянин на экране несколько раз кивнул головой.
- Вам не стоит опасаться. Эти корабли не флот захватчиков, или поработителей. Скорее наоборот! Дело в том, что корабли пусты. Нет пилотов, нет экипажа. Нет никого...
- Ну как же это, никого? А Вы? - Викерс, словно на допросе, уставился обличительным взглядом на существо.
- Меня тоже, нет! - Бвендаг снова качнул головой.
- Сейчас я вам все объясню. Дело в том, что эти корабли не что иное, как артефакты. Наследие. Единственное, что осталось от величайшей цивилизации нашей галактики — цивилизации Ушедших. Я бы мог часами рассказывать вам о них, но, думаю, что с этой лекцией нам стоит подождать. Так вот, особенности данных машин состоят в том, что они... Они, не совсем машины! Мозг кораблей осознает себя, это своего рода симбиоз жизни и «не жизни», если так можно выразится. Я изучал вашу глобальную информационную систему и нашел там один интересный термин, вы называете подобные машины — киборгами. У них есть свобода воли, они сами принимают определенные решения, в рамках полученных задач и приказов. Сами решают, кто должен быть их пилотом и экипажем. Для нашей цивилизации подобные принципы просто немыслимы, однако, такова была воля их создателей...
- Минуточку, минуточку! - адмирал Викерс вскочил из-за стола.
- Вы хотите сказать, что эти корабли не принадлежат вашей... Гм-мм.. Как это — системе Син? И они сами решили прилететь сюда, к нам?!
- И да, и нет. Да, они не имеют никакого отношения к нам. И нет, они не сами решили прибыть на орбиту вашей планеты. Я руководил работами по изучению цивилизации Ушедших. И однажды, нам сказочно повезло, мы обнаружили древний командный центр и вот эти корабли на маленькой, крайне неприятной планетке, практически на границе обитаемого мира. На Необис. Мы затратили огромное количество средств и времени на то, что бы попытаться наладить контакт с командным центром. Оживить его. Лучшие умы метрополии пытались построить, назовем это — логический мост, который смог бы связать нас с искусственным интеллектом, управлявшим им. И, в конце концов, нам это удалось! ично, но удалось! Мы начали диалог. И вот тут-то и произошло событие, следствием которого и явилось мое появление на орбите Земли. Мы были атакованы и, как не печально это признать, уничтожены. Все. До единого. А сейчас я отвечу на ваш первый вопрос — для чего корабли прибыли к вам. Для того, что бы с вами не произошло того, что случилось с моим миром. Мной, если угодно, движет одно чувство: я хочу отомстить. Отомстить за свой мир, своих людей, за все, что было нами сделано на протяжении истории нашей цивилизации. И от чего не осталось даже пепла... Мы не смогли уберечь свой дом, возможно, это удастся вам, по крайней мере, я хочу на это надеяться. - Бвендаг замолчал, пристально вглядываясь своими оранжевыми глазами в сидевших за столом людей.
- Тэк-с. Давайте разберемся! - министр обороны снова наклонился к микрофону.
- Первое - если мы тут поняли правильно, то вам удалось договориться с командным центром Ушедших и привести корабли к Земле. После того, как ваша цивилизация была уничтожена врагом. Так?
- Да. - Голова на экране качнулась сверху вниз.
- Идем дальше. Второе - Вы единственный, кто прибыл к нам, и хотите, что бы мы помогли, каким-то образом, отомстить за вашу цивилизацию?
- Не совсем так. Прежде всего, я хочу, что бы вы смогли защититься, смогли противостоять агрессору, ответив силой на силу. И, как следствие этого, смогли уничтожить, или обратить его в бегство. Тем самым и свершится - отмщение.
- Ясно... - протянул министр. - Тогда было бы логично спросить, а почему вы сами не использовали эти корабли для обороны своих планет? И вообще, вы, цивилизация, явно превосходящая нас технически, почему не смогли защитить себя и почему считаете, что это удастся сделать нам? И кто эти ваши «враги»? С чем их едят?
- С чем их едят? - кожа на лбу Бвендага поползла вверх, собираясь в гармошку. - Вы предполагаете употреблять Палачей в пищу?
- Нет, нет! - воскликнул адмирал. - Мой коллега употребил это выражение в переносном смысле! Нам хотелось бы знать, что представляют собой эти самые Палачи?
- А... Идиома... Я понял. К сожалению, мы и сами не знаем, как они выглядят и каковы их цели. Основную информацию мы почерпнули из различных преданий и легенд нашей расы и расы Хааш. Предупрежу ваш вопрос, господа. В нашей системе обитают... Хм-м... Обитали... Две разумные расы. Мы — раса Анзен, предками, которых являлись земноводные пра-организмы и раса Хааш, эволюционировавшая из социальных насекомых. У вас есть подобные, называются, кажется, термиты. Ареалы обитания рас никогда не пересекались, никакой конкуренции за ресурсы не происходило, и мы прекрасно уживались в течение сотен тысяч лет. Так вот, у каждой из рас в эпосах присутствует некая сторонняя сила, которая появляется раз в пару тысяч лет и наказывает население планеты за грехи совершенные ими. Они появляются ниоткуда, безжалостно уничтожают все на своем пути и исчезают, неизвестно куда, чтобы снова появится через несколько тысячелетий. К этим сведениям можно было бы относится, как просто к древней легенде, религиозному воззрению, или как страшной сказке, если бы не оставленные Палачами материальные следы. А уж после того, как нами были найдены артефакты цивилизации Ушедших, после того, как нам удалось прочесть те немногие, оставленные ими записи, Палачи превратились из эпических монстров в реальных обитателей нашей вселенной. Мой ближайший ученик плотно занимался данной темой. Он смог обобщить разрозненные сведения и представил более менее правдоподобную гипотезу о том, кто такие Палачи и что ими движет. Вержир считал, что они происходят из мира, где основные физические принципы отличны от наших. Их корабли не используют подпространственные тоннели, но количество прыжков крайне ограничено. Они могут двигаться в нормальном пространстве, но скорость полета их крайне мала. Флот Палачей не в состоянии сесть или взлететь с поверхности планеты. Их логика не поддается оценке и пониманию. Кроме одного реального факта — Палачи нападают только на кислородные миры. Причем во время атаки они сбрасывают на поверхность десант, продолжая орбитальную бомбардировку, словно судьба своих солдат их совершенно не интересует. Они могут упорно расстреливать мощные орбитальные станции, но в тоже время, немедленно исчезают при конфронтации пусть и с уступающим им во много раз соединением кораблей противника. Ушедшие приводили пример, когда один единственный корабль смог уничтожить практически весь флот Палачей, и гнать его остатки по всему рукаву галактики. Теперь о том, почему мы не смогли остановить их. Наша цивилизация очень стара. К примеру, мы уже начинали освоение космоса, когда у вас, на Земле, только учились добывать огонь. Так уж вышло, что последний раз мы воевали в совершенно незапамятные времена. У нас просто не было врагов, не было смысла создавать и содержать армии, строить боевые корабли. Небольшие полицейские силы, вот все чем мы располагали. Политики крайне скептически относились ко всему, что было связано с Палачами и Ушедшими. Наши предупреждения, звучали для них не более чем чисто академические гипотезы, не заслуживающие серьезного к себе отношения. Такие дела... - профессор умолк, переведя взгляд куда-то за рамку экрана.
- А как же эти корабли, которые вы привели к нам? - министр ткнул пальцем в потолок. - Что же вы их-то не использовали? Посадили бы своих пилотов и в бой! Защищать родные пенаты!
- Я же уже говорил, что корабли Ушедших практически живые... - Бвендаг нервно пожевал губами. - Мы не можем просто взять и посадить в них наших пилотов. Дело в том... - он на мгновенье запнулся. - Дело в том, что Ушедшие были, скорее всего, гораздо ближе к вам, нежели к нашей расе. Я имею ввиду, что они физиологически похожи на вас. И не смотря на величие цивилизации, у Ушедших тоже были свои, как бы это выразиться помягче... У них были свои странности. Пилотировать корабли могли только представители их расы. Только свои! Нас они, просто не воспринимают. Мы не можем приказывать им, максимум, на что интеллект командного центра был согласен, так это на некую отвлеченную дискуссию. На основании которой, он сам принял решение направить флот на защиту ближайшей кислородной планеты. Где и будет принят на борт экипаж!
- А как же Вы, профессор?! Вы-то пробрались на корабль! - язвительно спросил адмирал Викерс.
- Ну да, пробрался! - Бвендаг растянул в усмешке тонкие губы. - Только не весь! Здесь лишь мой мозг, помещенный в специальный контейнер и подключенный к процессору корабля. Я, как пошутил мой старый слуга Тхаши, своего рода посылка. Эдакая коробочка с плавающей в ней старой, уставшей и крайне не привлекательной биомассой. Которая, наконец-то, сможет обрести покой, когда истощится источник питания. Вот так, уважаемые земляне! А то, что вы видите на экране, своего рода симуляция. Таким я видел себя в зеркале, в последний раз перед полетом к вам. Правда, красавчик?! - изображение головы на экране снова растянуло губы, приоткрыв рот с кучей мелких, как у акулы, треугольных зубов.
- Да уж - симпатяга... Ой! Простите!- министр смущенно потер рукой подбородок.
- А почему Вы, уважаемый, считаете, что корабли примут наших пилотов? И на каком принципе они будут отбирать экипажи? Как все это будет выглядеть практически?!
- Почему примут? Не знаю! Я просто надеюсь, что это произойдет! Вы очень похожи внешне, к сожалению точнее сказать не могу, у нас сохранилось только одно изображение представителей расы Ушедших. Да и то, в отвратительной сохранности. Думаю, что и физиологически вы вряд ли будете, так уж сильно отличаться. Насколько я понял, Ушедшие отбирали пилотов, основываясь на характеристиках электромагнитного излучения мозга. В излучении должна была присутствовать определенная частота, которая и являлась своеобразным «пропуском в пилоты». Я позже передам вашим специалистам файл с более конкретной информацией по этому вопросу. А на практике же — корабли просканируют вашу планету и отберут подходящих кандидатов. Думаю, они уже этим занимаются!
- Стоп! Стоп! Как это - «они этим уже занимаются»?! Кто дал разрешение?! По какому праву Вы будете сканировать наших граждан?! - лицо вскочившего на ноги адмирала Викерса налилось кровью.
- Адмирал! Прекратите истерику! - министр громко хлопнул ладонью по столу. - Вы что, сможете им это запретить?! Я хотел бы узнать, а что будет если этой... Как ее там... Мозговой частоты не обнаружится у наших пилотов, что тогда? - он снова повернулся к экрану.
- А что Вы теряете?- вопросом на вопрос ответил Бвендаг. - Не знаю. Я не знаю, что тогда будет... Флот может продолжать висеть на орбите, а может и уйдет обратно... Поверьте, я рад бы дать вам исчерпывающие ответы, но сами понимаете... Вариантов множество, но как поведут себя корабли? Мы можем лишь гадать.
- М-да... Положеньице...- министр устало откинулся на спинку своего кресла. - Это все нужно переварить и осмыслить! Что ж, давайте перейдем к деталям. Начнем с американской делегации, прошу, господа, ваши вопросы!

....Ново-Огарево.


Президент, скрестив руки на груди, задумчиво прохаживался по большому, словно лесная поляна, ковру рабочего кабинета. Ситуация крайне неприятная. Мутная какая-то, до невозможности. Пришельцы вроде как есть, а вроде, как и нет. Непонятные враги. Чьи враги? Какие враги? А есть ли они вообще? А вот корабли, да, есть! И с ними нужно что-то срочно решать. Это же невероятный, просто немыслимый прорыв в технологиях! Ясно, что штаты с Европой попытаются загрести все себе, максимально ограничив наше участие в дележе. И позволить им это сделать, мы просто не имеем никакого права. Никакого. Вплоть до вооруженного противостояния! Хотя это, конечно, самая крайняя мера. Президент подошел к темному прямоугольнику окна и, ткнувшись лбом в прохладное стекло, забарабанил пальцами, отбивая слышимый только ему ритм. Вот же — не было печали... А тут еще и патриарх, со своими закидонами! Никак с Ивановым не может договориться. И не глупый же человек, а вот как его «инопланетчина» подкосила, истерикует, собор созвал, в колокола трезвонит. Кошмар! А Иванов-то со своим орденом, молодцы! Недаром хлеб жуют. Во какую компанию в прессе закатили: неизвестные скрижали откуда-то появились, тайные евангелия с откровениями, что мол господь еще много чего создавал, до того как к Земле обратиться. Умельцы... Он усмехнулся и, отойдя от окна, подошел к свободному креслу, стоящему у большого круглого стола. За столом, этим вечером, собрались основные, ключевые, люди страны.
- Так, на чем мы остановились? - спросил президент.
- На кораблях, Андрей Станиславович. - Задумчиво протянул премьер.
- Именно! Именно на них. Я надеюсь, мы все понимаем, что вопрос дележа критически важен для страны. Ясно, что заклятые друзья попытаются не дать нам ничего. Так же ясно, что мы им этого не позволим. Думаю, что они тоже это себе представляют. Скорее всего, эта публика будет давить на то, что Россия не может претендовать на более чем четверть от инопланетного наследства. Аркадий Михайлович, что у Вас в МИДе просчитали? - Константинов обратился к министру иностранных дел. - Каковы наиболее вероятные демарши наших партнеров?
- Совершено, верно, Андрей Станиславович, демарши будут, - министр открыл лежащий перед ним бювар, и, порывшись в бумагах, вытащил несколько скрепленных между собой листов.
- Мы подготовили небольшую справку, согласно которой наши контрагенты начнут с компании направленной на создание всевозможных международных комиссий, под эгидой ООН, Совбеза и Европарламента. Основная задача этих комиссий — попытаться максимально возможными методами устранить Россию от получения инопланетных технологий. Так сказать, «заболтать проблему». Затянуть время, базируясь на всевозможных поправках, подзаконных актах и прочей бюрократической белиберде. Что бы самим, тем временем, вытащить как можно больше информации о технологиях пришельцев. Естественно, наши, как Вы их назвали, «заклятые друзья», отдают себе отчет в том, что на каком-то этапе им придется уступить. Но, как нам кажется, границы отступления они уже определили - скорее всего, нам предложат один корабль.
- Так. - Константинов снова вышел из-за стола и начал мерить шагами ковер.
- Один корабль, тоже неплохо. Однако, уважаемые товарищи, что мы знаем о кораблях? Практически ничего! Сергей Макарович, что тебе удалось выяснить?
- Ну... - министр обороны встал, нервно теребя галстук. - Информация крайне ограничена, товарищ Верховный. Наши люди безвылазно сидят в ЦУПе, интервьюируя этого... Бвендага. Единственно, что мы можем точно сказать — корабли разные. Разные, как по форме, так и по линейным размерам. Отсюда мы можем заключить, что и функции у них разные. По словам пришельца, он и сам не может получить никакой более конкретной информации, поскольку корабль, где он сам находится, не считает нужным отвечать на его вопросы. Бред, короче, какой-то!
- Ну, бред, не бред, а придется основываться на том, что есть! - президент остановил свой бег по залу и слегка прихлопнул ладонью по столу. - Вся проблема именно в том, что корабли-то разные! Одно дело — получить авианосец. Ну, или там... Атомную лодку, а другое — речной трамвайчик. Тоже, вроде, как корабль, только вот технологического прорыва в нем — с гулькин нос. А посему, товарищи вы мои дорогие, все внимание попрошу сконцентрировать именно на проблеме недопущения образований тех самых комиссий, о которых упоминал уважаемый Аркадий Михайлович. Тут, естественно, карты Вам в руки, Владимир Петрович. ФСБ должна отработать по-полной! Не стесняясь ни в методах, ни в персоналиях!
- Так точно, Андрей Станиславович, - кивнул директор ФСБ.
- Мы уже приступили к сбору необходимой информации и готовим некоторые превентивные мероприятия.
В этот момент, вдруг, раздалось пронзительное пиликанье мобильного телефона. Сидящие за столом недоуменно посмотрели друг на друга, а министр обороны резко захлопал руками по кителю, пытаясь нащупать звонивший в кармане телефон. Выловив его, наконец, из внутреннего кармана, министр, близоруко прищурился, пытаясь прочесть, откуда поступил вызов.
- Извините, товарищи, это ЦУП. - по мере разговора, лицо министра обороны приобретало все более и более растерянное выражение. Он, молча, выключил телефон и поднял взгляд на президента.
- Ну, что там? Не томи, Сергей Макарович!
- А... М-м... Тут такое дело, товарищи... Пришельцы запрашивают посадку.
- И что?! - Резко хлестнул возглас президента.
- Американцы тут же предложили местом посадки Неваду. Наши настаивают на районе Семипалатинска...
- А пришельцы?
- Молчат... Но корабли начали маневрировать, сходят с орбиты.
- Это все?
- Никак нет. Бвендаг сообщил, что сканирование завершено. Они, похоже, нашли кандидатов в пилоты, файл с именами передан в ЦУП. И еще... - министр замялся. - Он... Этот, Бвендаг, попрощался. Говорит, что у него осталось меньше часа до того, как разрядятся батареи. Пожелал нам удачи... - телефон в его руке снова забился в истерике.
- Ну что там еще?! - Константинов нервно сжал подлокотники кресла.
- Это баллистики. Судя по траектории корабли будут садится в районе Дархан.
- Где это?
- Монголия, Гоби.
- Отлично! - Президент хлопнул в ладоши. - Просто замечательно! Даже лучше Семипалатинска. И вроде, как не наша территория, а с другой стороны — все равно, что Подмосковье! Ну что, товарищи, будем готовить встречу! Да, кстати, что там по кандидатурам пилотов? Наших много? Где файл? - Константинов поднял трубку телефона.
- Олег? Принесите, пожалуйста, материалы из ЦУПа. - попросил он помощника. Буквально через минуту дверь в зал заседаний отворилась, и на стол президента легли несколько листков бумаги. Помощник замер справа от президента, заглядывая ему через плечо.
- Это все?!
- Да, Андрей Станиславович. Больше ничего не поступало.
- Не может быть! - Президент схватился за голову. - Это катастрофа! - он отшвырнул листы.
- Вот! Ознакомьтесь! - голос Константинова сорвался в крик. Директор ФСБ подвинул бумаги к себе, и, достав очки, уставился на документ. На стандартном белом листе были напечатаны всего четыре имени...
- Ну что же, хоть один наш... - он еще раз взглянул на документ, - Будем работать. Со всеми!

*****

Семен Головнин, 42 года, архивариус, Россия

Серо-голубая гусеница поезда замерла у перрона станции метро и, с шипением открыв двери, выплюнула наружу толпу хмурого, суетливого люда. Вечер, час пик. Угрюмые, осенние лица, мокрые плащи и куртки, сотни сложенных зонтов, постоянно путающихся под ногами несущихся к эскалаторам людей. Молодняк, с безумными лицами, и ушами, наглухо законопаченными наушниками, трясущие головами в такт мелодиям смартфонов. Мелкий офисный планктон, прижимающий портфели к бокам, насупленные работяги, с могучим пивным выхлопом, все рвались наверх. Прочь из метро, скорей на маршрутки, трамваи, автобусы. Домой, домой, надоело... Семен двигался по переходу в плотной толпе за группкой таджиков, или узбеков... Поди, их разбери... Периодически оглядываясь за спину, на плотную, почти шарообразную тетку с ручной тележкой, которой она постоянно норовила ткнуть его по ногам. Высокий, широкоплечий, фигурой более напоминающий регбиста, нежели труженика канцелярский полей, он двигался вместе со всеми, аккуратно прижимая к груди старую дерматиновую папку. Да-с, работа на дом... Да-с, архивариус... И не простой, а вот уж как полгода начальник отдела спец хранения! Скажи ему кто-нибудь, лет эдак двадцать пять назад, что станет «Семка-Сапог», как дразнили его во дворе из-за принадлежности к офицерскому семейству, не генералом, как дед, и не полковником, как отец. И даже не летехой – боевым пловцом, как старший братец Митька, а невзрачной канцелярской крысой — не поверил бы и убил! Нет, сначала бы убил, а уж потом не поверил! Но, судьба-злодейка, очень часто преподносит сюрпризы, которые коренным образом меняют не только жизни людей, но и их мировоззрение — ломая, казалось бы, стальные характеры, как тонкие сухие ветки. С хрустом... Через колено... Вот так и случилось, тогда, почти четверть века назад. Последняя ночь дома, перед поездом, который утром следующего дня должен был унести его к новой, совершенно замечательной жизни - курсанта первого курса Рязанского Воздушно-Десантного Училища. Долгие годы подготовки под наблюдением отца и старшего брата, бесчисленные тренировки во всевозможных спортивных секциях - бокс, единоборства, стрельба и бег. Бег... С утра и до ночи: подмосковные лоси - нервно курят в сторонке! Математика и физика - под неусыпным оком деда, генерал-полковника РВСН. И вот, наконец, все позади. Окончена школа, блестяще сданы вступительные экзамены, а впереди она! Долгожданная карьера военного, без которой Семен и представить себя не мог. Этой же ночью - прощальное «турне» с корешами, поводы солдата, так сказать! Несчетное количество портвешка и пивасика, а потом, он, вдруг, осознал себя сидящим за рулем чьего-то байка. Сзади, визжа от восторга, прижалась к спине длинноногая Ленка. Свобода! И только бешеный ветер, рвущий слезы из глаз. Удар! И уже как в тумане, синие проблесковые маячки, мертвенно-яркий свет ламп в операционной... «Сложный перелом голени, сделаем все, что возможно... Но... Ходить будет, об остальном, к сожалению, стоит забыть», профессор, старый дедовский друг, горестно вздохнул и ушел, старчески приволакивая ноги. После — долгие месяцы в клинике, реабилитация и депрессия, вязкой, мутной волной, захлестнувшая все. Попытки родных хоть как-то расшевелить, вдохнуть жизнь, интерес к окружающему, вязли в глухой стене безразличия. Год, два, три... Смерть деда слегка всколыхнула его, выдрала из депрессивного мрака. Однако... Чувство чего-то неполноценного, некой ущербности, застряло навеки. В Историко-Архивный Институт он пошел только лишь потому, что жил буквально в двух шагах, в Газетном переулке. Пошел, потому, что было совершенно все равно, где учиться и что делать. Пошел, еще и потому, что где-то там, в глубине души, за стойкой завесой безразличия к жизни, все еще горели ярким маяком слова покойного деда - « ты обязан стать образованным человеком, Семен! Ты должен стать нужным стране!».
Сначала все было до жути тоскливо. Единственный парень на сотню девиц. Да и девицы-то, те еще модели... Серые мышки, в балахонах из ситца и роговых очках. Десяток сокурсников «мужеска» пола, тоже, бурных эмоций не вызывали, как называл их брательник Митька - «выездной шахматный турнир». Вели себя тихо, плели заумные разговоры и, как апофеоз разухабистости, позволяли себе лихо употребить бутылку сухого на восьмерых. Тоска... Потом втянулся. Окончил институт, пошел на работу, женился. Все, как у всех, обычная серая жизнь, в сером доме, в сером городе, в сером мире простых серых людей... И только во сне, нет-нет, да и блеснет ярко голубой бритвой, несущийся навстречу горизонт, гулко хлопнет раскрывшийся купол, ударит по ногам
набегающая земля. И вперед! Стрелой, к темной полоске леса, вцепившись немеющими руками в штурвал БМД. И снова будильник... Пора, жизнь идет своим чередом.
Лифт снова был на профилактике, о чем свидетельствовало объявление, прилепленное на подъездной двери. Кое-как, ощупью, Семен добрался по неосвещенным лестничным маршам к своей двери, и завозился, пытаясь попасть ключом в замочную скважину. Дверь скрипнула, пропуская его, и на пороге крохотной прихожей, упершись руками в тучные бока, появилась законная супруга — Наталья. Одетая в умопомрачительный, розовый, обтягивающий ее немалые габариты, спортивный костюм, она застыла, щуря глаз от легкого дымка, поднимающегося от тонкой сигареты, зажатой в углу ярко накрашенного рта.
- Наконец-то соизволил появиться! - резкий голос Натальи заполнил все пространство маленькой прихожей.
- То есть, тебе наплевать, что в доме шаром покати! Так ты еще специально выключаешь телефон, что бы дозвониться было невозможно! Ты что думаешь, я все сама тащить тут должна? Весь дом на мне, а ты хоть бы пальцем пошевелил! - надо сказать, женился Семен не по большой любви, а скорее потому, что так было нужно, что так было правильно. Ну, как у всех... Молодежная вечеринка, значительное количество выпитого, может и некрасивая, но живая и симпатичная провинциалочка, клещом вцепившаяся в столичного студента. А утром, плачь, звонки родителям... В общем, стандартный набор юной охотницы за пропиской. Дальше — ЗАГС, и тягомотное сосуществование двух совершенно разных людей. Жизнь...
- Нат, ну, не сердись ты, нужно было слегка задержаться. Скоро квартальный отчет, вот и пришлось посидеть немного. Вот, даже на дом кое-чего взял, - Семен ткнул пальцем в старую папку. - А телефон... Просто батарейка села, извини, не заметил...
- Не заметил он! Работничек! А толку от твоей работы?! Вон, у Людки с Лоркой мужики, как мужики! И машины у них, и новые квартиры понакупали, и жен своих по Турциям да Таиландам каждый отпуск катают! А ты?! Всю жизнь на тебя положила! - Наталья резко ткнула сигарету в большую хрустальную пепельницу и резко развернулась в сторону большой комнаты, где грохотал очередной телевизионный сериал.
- Да, - бросила она на ходу, - Там, на кухне, ждут тебя какие-то... Говорят по-работе!

Быстро скинув влажный плащ и сунув ноги в старые, растоптанные тапки, Семен прошел в кухню. За столом сидели два совершенно не знакомых ему человека. Темные, одинаковые костюмы, невзрачные галстуки, серые, одинаковые рубашки, странные, не запоминающиеся лица. Они выглядели будто родные братья, отличаясь лишь возрастом: одному из мужчин было явно за сорок, второй же был относительно молод — лет тридцати.

- Вы ко мне? - спросил посетителей Семен.
- Да, к Вам, - произнес, поднимаясь старший, - Федеральная Служба Безопасности, - он вытащил из кармана удостоверение и открыл перед теряющим дар речи Семеном.
- А... М-м-м... По какому случаю?- Семен нервно потянул узел на галстуке. - Что случилось? - мысли рванулись лишь в одном направлении — архив, спецхран! Неужели что-то пропало?! Если — да, то это конец! Ему, как заведующему, не в жисть не отмазаться... Срок точно припаяют, вот же гадство!
- Да Вы не волнуйтесь, присаживайтесь, - младший фсбшник подпихнул Семену табурет. - Вы ведь Головнин Семен Викторович, не так ли?
- Д-да... Это я.
- Будьте любезны, Ваш паспорт.
- Так, - старший внимательно изучил поданный ему документ. - Очень хорошо. Ну что же, Семен Викторович, Вы конечно, в курсе того, что недавно произошло? Я имею в виду пришельцев посетивших нашу планету?
- Нет... Ну, то есть, да... Там, по телевизору, говорили... И газеты... Но, я-то тут причем?! Я же никакого отношения к этому не имею! - удивленно ответил Семен, чувствуя, как спадает волна напряжения.
- Может быть, и не имеете, однако... Есть необходимость с Вами побеседовать. Собирайтесь, Семен Викторович, Вам нужно проехать с нами.
- Подождите, подождите, товарищи! А с кем я должен побеседовать? Для чего? - в изумлении вскочил с табурета Семен. - Вы что, шутите?
- Вам все объяснят, уважаемый господин Головнин. А шутим мы очень редко, и сейчас это не тот случай. Пройдемте! Это буквально на полчаса. - Сотрудники ФСБ поднялись из-за стола.
- Мне что, с вещами... - как-то вдруг обреченно промямлил Семен.
- Не валяйте дурака, Семен Викторович! Какие вещи? Если Вам что-либо понадобиться, Вам все предоставят! Прошу. - Старший мужчина указал рукой на входную дверь.

..... Фаина Кац, 60 лет, домохозяйка, Израиль.

Пятничный полдень - самое напряженное время суток. Успеть надо все и даже больше. Еще пара — тройка часов и гомонливые, раскрашенные всеми цветами радуги улочки вымрут, закроются магазины и лавочки, прогонят посетителей открытые уличные кафе, захлопнут двери солидные рестораны. Начнется шабат! И поползут к ближайшим синагогам, черно-белые, словно стаи пингвинов, семейства ортодоксальных евреев. С ревом, в облаках выхлопных газов, рванут к районам баров и дискотек сотни байков и скутеров «оторванного» молодняка. И покатят по узким, кривым улочкам, набитые под завязку детьми, словно сардинами в банке, семейные авто — в гости к бабушкам и дедушкам, на традиционный субботний обед. Надо успеть! Небольшого роста, плотная, одетая в куртку от спортивного костюма, потертые джинсы и заношенные кроссовки, она неслась через толпу запрудившую улицу у овощных рядов, разрезая ее могучим бюстом, как ледокол, ломающий паковый лед. В правой руке была зажата здоровенная хозяйственная сумка на колесиках, левая же, намертво вцепилась в рукав странноватого субъекта, семенящего немного позади. Это был худой, долговязый молодой человек, лет около двадцати. На его тощей шее был намотан длиннющий шарф, в руках был зажат потертый скрипичный футляр и плоская нотная папка. Женщина вдруг резко метнулась в сторону, и, протаранив небольшую очередь, затормозила у овощного лотка.
- Фима! Не отставай! - она поддернула молодого человека поближе к себе и обратилась к толстому, потному продавцу, вытирающему руки о свой некогда белый передник:
- И шо Вы хотите за эти мелкие помидоры?! - мотнула она головой в сторону большого лотка с грудой ярко-красных плодов.
- Десять шекелей, мадам, - сказал продавец.
- Шо?! Фима! Фима! Смотри, эти бандиты хотят убить твою маму!!! - ее крик разнесся над овощным развалом, разом заглушая многоголосый гул покупателей.
- Скажите, Вы неверное поливаете их французским коньяком?! Нет?! Люди! Люди! Смотрите, террористы уже пробрались и сюда! Где вы видели помидоры за десять шекелей!?
- Мадам! Мадам! Это нормальная цена... - залопотал продавец, пятясь к стене. - Вы зря так кричите...
- Я кричу?! Да я не кричу! Я плачу! Где это видано, чтобы евреи, так относились к евреям? Я вас спрашиваю! Или Вы не еврей? - ее короткий пухлый палец уставился между глаз продавца.
- Еврей, еврей! Мадам, сколько Вам нужно? Возьмите так, только не нервничайте! Возьмите, мадам. Шабат шалом! - он сыпанул помидоры в большой пластиковый пакет и погрузил его в хозяйственную сумку. - До свидания, мадам!
- Фима, не отставай! - она резко дернула сумку и понеслась дальше вдоль овощного ряда, продолжая гневно обращаться к людям вокруг: - Это не жизнь, а кошмар! Куда мы идем!? Банки — грабят, страховые — грабят, теперь и тут тоже, сплошной грабеж! Куда катится эта страна?!

Фаине Кац судьба отсыпала по полной, не жалея. Сначала умерла мама, следом за ней ушел и отец. И пошло... И поехало... К ее шестнадцати годам, из большой, многодетной семьи осталось лишь два человека — она и старенький дядя Абрам. Он целыми днями сидел перед подслеповатым окошком в цокольном этаже старого дома на Молдаванке, мало говорил, еще меньше двигался, и было, в общем-то, ясно, что дядюшкин срок уже подходит к концу. А если принять во внимание, что на его руке все еще проступал размытым синюшным цветом пятизначный номер, то единственными гостями в их маленькой коммуналке были бригады скорой помощи. Однако бог миловал — дядя все так же продолжал сидеть у окна. Год за годом... Фаина понимала, что в этой жизни ей вряд ли что светит. Внешность - далеко не модельная, маленькая толстушка, вся в мать. Образование? Да все некогда было и со средствами не очень, не разгуляешься. После школы пришлось идти работать на рынок. Личная жизнь? Какая к дьяволу личная жизнь, когда после работы нужно было мчаться домой, обиходить старого пня — дядюшку. Но, повезло, не оставил господь! Поздно, уже ближе к сорока, смогла наконец-то родить. И появился он - Фима. И стало, для кого жить! Но вот же опять — незадача! Большой и могучий вдруг, как-то, в одночасье, неожиданно рухнул, не выдержав предательского пинка «друга Горби». Поперла из всех щелей нищета, замелькали баулы «челноков», затрещали по ночам автоматные очереди на «разборках» и «стрелках». И стало страшно... Не за себя. За него. За единственного, за того, за которого она без раздумья готова положить свою жизнь — за Фиму... А тут еще, будто вышедший из летаргического сна, дядька Абрам, неожиданно прокаркал со своего стула у окна. « Фая, рыба! Шо ты тут мучаешься, и мучаешь Фиму? Мальчику надо учиться на скрипке, а не гоцать во дворе между этих бандитов и проституток! Фая! Вам нужно ехать!» Сказал, но сам не поехал... А она собралась. Собралась и уехала, увозя Фиму от берегов одного моря, к берегам другого. Стоило? Нет? Чего уж теперь-то жалеть...
Свернув в небольшой переулок, где в тупичке у старого громадного платана, находился их дом, Фаина увидела необычное зрелище. Из всех окон торчали головы соседей, а перед подъездом, практически перекрывая его, стоял полицейский микроавтобус с включенными проблесковыми огнями. Пронзительно яркие, красно-синие вспышки, казалось, заполняли собой все пространство маленького тупичка. Перейдя с обычного для себя галопа, на более-менее плавную рысь, Фаина попыталась обойти минибус, как вдруг боковая дверь с тихим шипением отъехала в сторону, и из машины выскочил молодой, крепко сбитый парень, в простых черных джинсах и какой-то легкомысленной разрисованной футболке. Явив публике ослепительную голливудскую улыбку, парень шагнул на встречу.
- Госпожа Кац?
- А шо? - Фаина сразу подобралась, и, выставив впереди себя кошелку, попыталась закрыть сына спиной.
- Это Вы, госпожа Фаина Кац? - продолжая улыбаться, снова спросил парень.
- А шо Вам от нее надо? И вообще — Вы кто такой?
- Ой! Извините! - парень полез в задний карман джинсов и вытащил, раскрыв перед лицом Фаины, черную книжицу с тесненным серебром гербом на обложке. - Простите, не успел представиться! Нир Леви, Министерство Безопасности. Мы не могли бы немного пообщаться с Вами?
Юноша! - Фаина отодвинула свою сумку, и, начав потихоньку разгоняться, пошла на грудью на молодого человека.
- Юноша! Шо Вы мине тут морочите голову! Где я и где Министерство Безопасности?! Какие разговоры? У мине Фима не кормленный! А потом у нас скрипка! - уперев руки в бока, она продолжала наступать, распаляясь все больше и больше. - Не, люди, вы это видали?! - Фаина обратилась к торчащим из окон соседским головам.
- Вы это видали?! Как поднять пособие, так их нету! Как дать несчастной женщине с гениальным ребенком приличное жилье, так их опять не найдешь! А шо вы скажите за убрать из парка алкашей и наркоманов? Где их мигалки, когда мальчик идет из консерватории домой, через эти страшные джунгли, шо они называют — бульвар?! Их таки нет! А вот когда шабат уже на носу, когда бедный мальчик просто падает от голода, так они таки здесь! Они хотят говорить! Вы приехали шобы делать мне нервы? Шобы отрывать достойных людей от приготовления шабатней курицы?! Вы за этим явились?!! - она продолжала переть на безопасника словно атакующий танк, не давая тому вставить ни слова.
- Мадам! Одно слово! Только одно слово, мадам! - парень прижал руки к груди. - Фаина, мы решим все ваши проблемы! И пособие, и жилье, и … И много всего! Только не волнуйтесь! Вы успеете домой до наступления шабата, мамой клянусь!
- Люди! Вы слышите, они уже мамой клянутся?! А... А шо Вы там говорили за пособие? - Фаина резко оборвала обличительную речь и заинтересованно уставилась на молодого человека.
- Госпожа Кац! Поверьте, в наших силах сделать практически все! Коротенькая беседа, и Вы просто не пожалеете!
- Не, обожди, так шо там за пособие и жилье? И еще - консерватория! За те деньги, шо мы им платим, в этой стране каждый второй должен быть Паганини или Ойстрах! А на самом деле...
- Мадам! Мы все решим! - перебил ее молодой человек. - Прошу в машину!
- Ой-вэй! - она тяжко вздохнула и передала тележку сыну. - Фима иди домой! Мама едет разбираться с этими кровопийцами! И не снимай шарфик! У тебя такое слабое горло...


Куус ван дер Мерве, 35 лет, евангелистский проповедник, ЮАР

Ноябрь. Воскресенье. Весенний утренний воздух был пронзительно прозрачен и свеж. Яркие, лилово-сиреневые кроны джакаранд заполонили весь город, превратив его в настоящую страну Оз. Сиреневые лепестки кружили над улицами и зданиями, оседая на изумрудных переддомовых лужайках фантастическими узорами. Лучшее время года в Йоханнесбурге. Куус ван дер Мерве аккуратно, не торопясь, вел свой видавший виды Фольксваген через фантасмагорию джакарандовых красок узких, крутых улочек Норсклифа вниз, к району Линден, где и располагалась его церковь. «Рема» - крупнейшая евангелистская церковь мира. Церковь, с филиалами почти на всех континентах, с миллионами прихожан, с гигантским бюджетом, превышающим ВВП некоторых стран. Огромная и сложная корпорация. Сегодня была не его очередь читать воскресную проповедь в главном общинном центре, но, вчера вечером, неожиданно позвонил старший пресвитер и, не вдаваясь в разъяснения, попросил приехать с утра по какому-то крайне неотложному делу. Пресвитер был явно взволнован, и единственно, что упомянул, так это то, что в страну прибыли сам Президент и Генеральный Секретарь Баптистской Федерации. Событие, само по себе, из ряда вон выходящее. Хотя... После того, что произошло... После невероятных и губительнейших, для душ каждого христианина, новостей о пришельцах... Все меркнет. Куус с дрожью вспоминал эти жуткие дни. Дни, когда вера его и всей паствы заколебалась, под напором очевидного. Они не одни во вселенной! Господь создал не только нас, но и их! Самые слабые, не окрепшие в вере, стали спрашивать: «почему в святой книге нет ни слова о пришельцах?». «Кого Господь создал по образу и подобию своему, нас или их?». «Верить ли Библии — основе основ наших?». Да, это были воистину страшные дни... Но Господь не оставил нас! Не обрек на муки душевные и скитания во мраке безверия! Нашлись! Нашлись в тайниках Ватикана утерянные скрижали! Были явлены человечеству, тайно хранившиеся у верховных Иерусалимских каббалистов неопубликованные свитки Кумранских рукописей. И все стало на свои места! Господь, в величии своем, создал множество миров, миллионы цивилизаций, но только человечеству он передал свои заповеди. Только человека создал он подобием своим! Куус кивнул в такт своим мыслям и растянул в улыбке тонкие губы. Он, не сомневался! Он, верил! Еще в школе, ему прочили блестящую карьеру спортсмена: огромного роста, больше двух метров, с широченными плечами и кулаками размером чуть не с голову человека, с лицом, напоминающим истуканов острова Пасхи, он, обладал невероятной физической силой. Он мог бы стать грозой регбийных полей, или повелителем ринга, но выбрал другой путь - путь служения Господу нашему, Иисусу Христу.
Куус припарковался на огромной, с хорошее футбольное поле, стоянке перед зданием церкви, рядом с тремя угольно черными представительскими Мерседесами. И, с трудом выкарабкавшись из кабины маленького автомобиля, направился к боковому, служебному входу. В большом, отделанном темным резным дубом, кабинете старшего пресвитера, за длинным столом совещаний сидело четверо человек. Они расположились в начале Т-образного стола, откинувшись на мягкие спинки бордовых кресел. Двое мужчин, в строгих черных костюмах чинно потягивали утренний кофе из маленьких, золотистого фарфора, чашек. Третий же незнакомец, в простой джинсовой куртке и каких-то изрядно помятых брюках, сидел немного дальше, уткнувшись в стопку бумаг, лежащих на столе перед ним. Старший пресвитер поднялся со своего места и шагнул на встречу вошедшему.
- Доброе утро, брат Куус! - пресвитер пожал протянутую Куусом руку и приобняв его подвел к сидящим людям.
- Вот, дружище, хочу с удовольствием представить тебя нашим дорогим гостям! - обычно суровый и малоразговорчивый пресвитер, казалось, готов был выпрыгнуть из себя.
- Вот, господа, это наш брат менир Куус ван дер Мерве, о котором вы спрашивали! А это, Куус, наши дорогие гости — мистер Джон Мерит, Президент нашей федерации и профессор Фермарк, Генеральный Секретарь. - Мужчины в черных костюмах отставили кофе и обменялись с Куусом рукопожатиями.
- Ну и... Вот, еще я хотел бы представить тебе менира Гидо Вильямса. Он представляет САСС. - Человек в джинсовой куртке оторвался от своих бумаг и, слегка улыбнувшись, протянул руку.
- Ну вот, поскольку все в сборе, предлагаю начать. - Пресвитер опустился в свое кресло, - Может быть Вы, уважаемый мистер Президент, так сказать, возьмете в руки бразды?
- Ну что же, - Мерит подался к столу, - С удовольствием! Итак, брат Куус... Кстати, простите за любопытство, что за странное у Вас имя — Куус?
- А... Ну это сокращение, - засмущался ван дер Мерве, - сокращение от Херкулюс.
- О-о! Херкулюс! Значит Геракл? - Мерит смерил Кууса взглядом, - А ведь и верно, вполне соответствуете, брат Херкулюс! Или все же лучше Куус?
- Да, так проще будет. Мы все его так зовем, - вмешался пресвитер.
- Ладно. Пусть так. - Президент поднялся из-за стола и, заложив руки за спину, подошел к большому, стрельчатому окну. Постояв мгновение, собираясь с мыслями, он повернулся к присутствующим.
- Вы, господа, конечно же, в курсе всех тех событий, которые недавно потрясли мир. Я не побоюсь этого слова — потрясли основы нашей веры! События, которые стали настоящим испытанием для всех, истинно верующих людей. И мы - преодолели его! Мы прошли это тяжелейшее испытание, пусть не все, пусть не без потерь, но прошли! Однако не все еще кончено, брат Куус, еще не на все вопросы мы получили исчерпывающие ответы. Естественно, что наша Федерация обладает определенными связями в различных слоях общества. И поэтому, нам доступна информация, составляющая... Х-м... Назовем ее так — информацией для узкого круга лиц. Я ни в коем случае не хочу отбирать хлеб у уважаемого господина Вильямса, представителя славных южноафриканских спецслужб, который прибыл сюда для личной беседы с Вами, брат Куус. Единственно, что мы бы хотели донести до Вас это следующее: приняв предложение САСС Вы, Куус, прежде всего, подчинитесь воле Создателя нашего! Вы сделаете это для Него! Для всей нашей церкви, для паствы! Для всего человечества! И запомните, Господь любит Вас! Аллилуйя! Куус, Аллилуйя!
- Да... Я все понял... - Куус тоже поднялся из-за стола, - Но что я должен делать?
- Не переживайте, я постараюсь все Вам объяснить. - Проговорил Вильямс. - Но не здесь. Нам придется проехать в наш офис, где Вы и получите определенные инструкции. Прощайтесь, господа, у нас крайне мало времени!

Спешите вы, выкладываете много. Дайте людям возможность найти время, зайти, почитать.
Я глянул кусок навскидку. На мой вкус неплохо. Но всё читать некогда.

Спешите не только выкладывать, но и излагать. Похоже на захлебывающегося собственными словами переполненного впечатлениями ребенка. Мадам Фаина очень колоритна, но как-то стандартно колоритна, легко узнаваемый персонаж одесских историй и анекдотов.

Да ради бога! Можно и повременить!

Захлебнуться словами трудно, по крайней мере, мне, ни разу не удалось! На счет же Фаины - я с такими жил в одном городе, на одной улице, в одном подъезде.

Так это натурально так и происходит? Это не анекдоты, а документальные репортажи? Ето писец.

Не знай, не знай... у меня впечатление торопливости изложения. В текстах тоже присутствует (должна присутствовать) ритмика. Сам, признаться, не владею, но почувствовать могу.

Это, довольно бледная калька, с того, как это происходит на самом деле! Самобытные и крайне занятные люди. Так что - Ваш "пушной зверек", нервно курит в сторонке

Ритмика? Могу поспорить! Дело в том,что для каждого индивида - свой ритм. Кто-то млеет от тягомотных описаний ландшафтов, ну, или... Душевного стриптиза героев. А кому-то нравится скачущий, рваный ритм повествования, как во многих современных экшенах, где не важно кто, кого и за что - главное что бы на курок жали в каждом абзаце... Такие дела...

По поводу самобытных людей скажу так: тут несколько сложно. Не все видели этих людей воочию. И слишком сильные ассоциации с пародиями и анекдотами ставят вас в сложное положение. Положение необходимости давать картинку, которую пародируют, но убедительную в своей реальности. Понимаете?

Ритмика.
Восприятие у всех разное, но персонажи тоже обладают правом голоса. В реале президент страны или другое серьезное лицо рэп декламировать не будет. Каждый персонаж работает в своём жанре.

Совершенно не согласен! Мало ли кто, кого пародирует! Что же, исходя из Вашей логики, не стоит даже касаться таких личностей... Ну, например, как Чапаев? Уж сколько анекдотов о нем , томами мерить можно!

Далее о восприятии. " В реале президент страны или другое серьезное лицо рэп декламировать не будет", это Вы бросьте, батенька! Мы и не таких президентов видали! Один "Борюсик", дирижирующий рок-оркестром, чего стоит! Президент - такой же человек, как и мы с Вами. И часто, к сожалению, любой мало-мальский гопник, ему сто очков вперед даст!

Не согласен с несогласием. Вы не для себя пишете, а для читателя. Игнорировать особенности восприятия не можете. Ну, если на успех рассчитываете.

По поводу Борюсика. Его дирижирование оркестром нанесло тогда огромный ущерб репутации страны. Земля ему стекловатой. Но вы же не о таком президенте пишете? Или о таком? Тада не завидую его стране.

Дружище! "Читатель" не есть однородная масса, это люди, более того - разные люди! И воспринимают они - по-разному!

Теперь о президентах. Таких "Борюсиков" - пруд-пруди. Вон, пол-Африки откровенные людоеды, а вторая половина - обычные уголовники. В Латинской Америке, в какого президента не плюнь - попадешь в наркодиллера, да и Европа недалеко ушла. Так что... Надобно просто помнить, что любая политика - дело крайне грязное и в "белом фраке" там никто не ходит...

Ну... Кину еще кусок повести, с вашего позволения.

Энтони Фицпатрик, 18 лет, школьник, США.

Оклеенные разнообразными плакатами рок групп, стены небольшого деревянного дома, на самой окраине Спрингфилда, готовы были лопнуть от дикого напора звука, несшегося из огромных акустических колонок, развешанных по углам комнаты. На полу, в эдаком «художественном беспорядке», были разбросаны части разномастной одежды, смятые банки Кока-Колы, заляпанные кетчупом тетради и жгуты непонятно куда ведущих разноцветных проводов. Посередине, на широкой, промятой кровати возлежал худой, угловатый юноша, с копной курчавых, пронзительно рыжих волос на голове. В продранных джинсах, клетчатой ковбойской рубахе, напяленной на старый, с оттянутым горлом свитер, в грязных, армейских ботинках без единого шнурка, облокотившись на гору подозрительно серых подушек, он с невероятной скоростью набирал сообщения на смартфоне. Периодически, не отрывая взгляда от телефона, он нашаривал в лежащей тут же, на кровати, открытой коробке, треугольные куски пиццы и немедленно отправлял их в рот, вытирая замасленные пальцы о простыню. Две недели назад, Энтони Фицпатрику исполнилось восемнадцать лет. Надо сказать, что этого момента он ждал долго и с нетерпением. Наконец-то, можно будет на полном, законном основании послать, куда подальше эти надоедливые социальные службы, школьные комитеты и прочих разных, как он считал, «придурков», норовящих влезть в его жизнь. А жизнь, это дело такое... Дело личное! Нет, понятно, что ни выпивку, ни табак ему до двадцати одного года не продадут, да и ствол тоже, официально, не купишь. Но, вот на все остальное! Да! Имеет право! Наконец-то он сможет делать все, что захочет. Планов у Энтони было несчетное множество. Прежде всего, бросить к дьяволу эту обрыдшую школу, не то, что бы она так уж сильно мешала... Он не очень твердо помнил, когда заходил туда последний раз... Однако, лучше разобраться с этим вопросом раз и на всегда! Потом, свалить из этой халупы и больше никогда не видеть ни пьяную рожу «дорогого» папаши — отставного копа, ни этих уродов соседей, с их фальшивыми улыбками и воскресными церковными песнопениями. А самое главное, уехать подальше от этой сучки Джейн и ее нового хахаля — Дейва с его дебильными дружками. Много он от них натерпелся за эти годы, ох и много... Но ничего, будет и на его улице праздник! Он пойдет в армию. В морскую пехоту, или нет, в команду Котиков! А потом, он вернется. Да, джентльмены, обязательно вернется! Генералом! Ну, или полковником, на худой конец. И она, эта самодовольная курица Джейн, увидит на кого променяла Энтони Фицпатрика, но будет уже поздно! А бой-френда ее, вместе с толпой прихлебателей, он вколотит в асфальт! По самые ноздри! Именно так, джентльмены, именно так он и поступит!
Три огромных, черных, фордовских внедорожника, полыхая сине-красными проблесковыми маячками, упрятанными за могучими решетками радиаторов, в визге покрышек, соскочили с центральной улицы, и мгновенно пролетев несколько переулков, синхронно остановились перед дверями дома. Трое мужчин, выскочив из передней машины, поднялись по скрипучим ступенькам и требовательно заколотили во входную дверь. Через несколько минут за дверью раздались шаркающие шаги и чей-то надсадный кашель.
- Какого дьявола вы тут колотите?! - рявкнул грубый голос и на пороге возник хозяин дома. Среднего роста, с монументальным пузом, нависающим над ремнем вытертых джинсов, уперев мощные, покрытые густыми рыжими волосами, руки, в бока, он мутно оглядел пришедших людей.
- Мистер Фицпатрик? - спросил один из них.
- Да-а! Это я, Кевин Фицпатрик, полиция Спрингфилда... В отставке! - хозяин с трудом сфокусировал взгляд, и сильно растягивая слова, спросил: - А вы, собственно, кто, джентльмены?
- Доброе утро, мистер Фицпатрик. - произнес старший из пришедших людей. Он полез во внутренний карман пиджака и, вынув удостоверение, раскрыл перед глазами Фицпатрика. - Агент Муррей, это агенты Косовски и Белл, - представил он остальных. - Секретная Служба Соединенных Штатов. Мы можем пройти?
- Ии-к! - Фицпатрик громко икнул, - Вы? Пройти? Ко мне? - он оглянулся внутрь дома, - Да и черт с вами, проходите!


Они вошли в порядком захламленную гостиную. Комната встретила их тяжким запахом перегара и не свежих носков. На заставленном грязной посудой столе, стояла початая бутылка дешевого виски, еще несколько, но уже пустых, валялись на ковре под столом. Хозяин тяжело плюхнулся в обтрепанное кресло и повел рукой приглашая: - Может по нескольку капель, джентльмены? За знакомство?
- О, нет - нет, сэр. Благодарим. Скажите, сэр, вы знаете, где находится Ваш сын — Энтони?
- Мой сын? А вы разве не слышите этот рев?! - Фицпатрик ткнул пальцем в подрагивающий в такт музыки потолок. - Дома он, чертов недоносок! У себя, наверху!
- Вы не против, если мы зададим ему пару вопросов? - спросил агент Муррей.
- Вопросов? Да задавайте! А что этот недоумок уже натворил? Наркотики? Грабежи?
- Нет-нет, сэр, ни в коем случае! Просто возникла необходимость немного с ним пообщаться. Он ведь уже совершеннолетний? Не так ли?
- Не знаю, не считал. - Отставной полицейский потянулся к бутылке. - Тогда за каким чертом он вам нужен, прости Господи?
- Ну... - Муррей задумчиво почесал подбородок, - Возможно, мы определим его на службу...
- А-а! Давно пора! Забирайте его на хрен, отсюда, пока он не оказался за решеткой! Вам туда, наверх! - он махнул рукой в сторону обшарпанной лестницы и сделал могучий глоток прямо из горлышка.
Двое агентов поднялись по скрипучим ступеням наверх и, толкнув дверь, вошли в комнату. Юноша на кровати продолжал набирать сообщения, не замечая вошедших к нему людей. Косовски быстро пересек комнату и резко выдернул шнур акустической системы из розетки.
- Энтони? Как дела? - улыбнулся парню Муррей.
- А... Э-э... - юноша подскочил на кровати и изумленно уставился на вошедших людей.
- В-в... Все в порядке... Сэр... А кто вы?
- Не дрейфь, солдат! - агент хлопнул Энтони по плечу. - Мы — хорошие парни! Секретная Служба США, - он вновь вытащил свое удостоверение.
- Да? Вы ко мне?
- К тебе, к тебе! Слушай, я присяду? - не дожидаясь ответа, Муррей смел гору хлама со стула, и аккуратно поддернув брюки сел, закинув ногу за ногу.
- Тони! Можно тебя так называть? Так вот, Тони, ты, конечно, слышал, о тех зеленых парнях, которые прилетели к нам на Землю?
- Конечно, сэр! Весь инет взорвало! Эти пришельцы хотели захватить нас, но что-то там у них не срослось и прибыло только четыре корабля! И мы готовы надрать им задницы, а русские , как всегда, против! - затараторил Энтони.
- Примерно так, парень, примерно так. - Прервал его агент. - Слушай, Тони, а не хотел бы ты поучаствовать в этой истории? Как на счет помочь дядюшке Сэму, как ты там сказал — надрать зеленые задницы?! А?!
- Вы серьезно?! Вы это серьезно говорите, сэр?! - сверкая глазами, Энтони скатился с кровати. - Нет, действительно?! Вы не шутите?
- Дружище! Неужели ты думаешь, что мы приперлись в это захолустье, только для того, что бы проведать старину Кевина и подшутить над его сыном Энтони? Твоя страна нуждается в тебе! - Муррей поднялся на ноги, и сурово посмотрев в глаза мальчишке, взял его за плечо.
- Энтони Фицпатрик! Готов ли ты послужить родине?!
- Да, сэр! Так точно, сэр! - Тони вытянулся в струнку и попытался неумело отдать честь.
- Отлично! Мы не сомневались в тебе! Собирайся, нам пора ехать!

Продолжим наши игры...


Дархан Уул, Монголия.

Недалеко от холмов Дархан Уул, километрах в ста тридцати на восток, расположился маленький, ну просто, микроскопический поселок Дархан. Сотня юрт, несколько обшарпанных хрущевок бывшей воинской части, школа и стандартное, советского образца, двухэтажное здание районной власти. И степь. На многие сотни километров вокруг. Бескрайняя, завораживающая степь. Достаточно зайти за ближайший пригорок и ненадолго, всего на мгновение, прикрыв глаза прислушаться к ней. Как вдруг, откуда - то издали, из-за линии горизонта, раздастся гулкий топот копыт туменов великого Чингисхана, а где-то недалеко, справа, свистнут, рассекая воздух, бритвенно - острые шашки эскадронов безумного «Черного барона» фон Унгерна. Степь помнит все. Всегда. Запомнит она и это — рев сотен дизелей, выбрасывающих тяжелые клубы черного дыма. Гул, без перерыва садящихся и взлетающих вертолетов, разноязыкие командные окрики, тысячи спешащих куда-то людей и машин. Маленький Дархан переживал не легкие времена. И если раньше, единственное, чем могли гордиться местные жители, было то, что у их маленького поселка имеется огромный, по монгольским масштабам, город-тезка Дархан. То теперь... Теперь, голова просто шла кругом! За какие-то считанные дни, вокруг поселка, выросли сотни ярких, щитовых зданий. Воткнулись в небо десятки антенн узлов связи и центров управления, легли на землю километры сборных взлетных полос. Захолустный поселок, в мгновение ока, превратился в огромный людской муравейник. Но, хуже всего было то, что в один из дней в поселок въехали два десятка больших, цвета хаки, автобусов, куда солдаты стали сноровисто грузить местных жителей. Первыми увозили детей, женщин и стариков, за ними в могучие, армейские грузовики загнали скот и оставшихся в поселке мужчин. Машины плюнули клубами выхлопов и унеслись в сторону Улан Батора, оставляя поселок в руках пришлых людей. Однако, справедливости ради, стоит сказать, что кое-кому удалось остаться. Пришлые все-таки сделали некий реверанс и оставили с десяток молодых девушек, для работы официантками и, что естественно, главу райсовета с его заместителем.
Даназан Джарал безвылазно, уже который день, сидел в своем кабинете, лихорадочно думая о том, за что еще можно потребовать плату. Он уже и так безмерно пополнил бюджет своего района, да что там района! Всего аймака! Требуя плату за каждого эвакуированного человека, за каждую голову перемещенного скота, за каждую юрту и каждый брошенный мотоцикл... Была бы возможность, он бы потребовал денег и за каждый глоток воздуха – хотя, что-то подсказывало ему, что наглеть, все-таки не стоит. Могут и послать... Ну, воздух не воздух, а вот за ущерб нанесенный степи, обязательно надо платить! И если за все эти новые дороги, взлетные полосы и прочее, пришлые, наверняка, смогут подсчитать, сколько надо платить, то за то, что творится буквально в десяти километрах от Дархана, за горой Дархан-улл – врядли! Председатель райсовета радостно потер руки. Да, именно так! Он вспомнил, как неделю тому назад, вечером, вдруг, раздался оглушительный вой и четыре странные, размытые тени пронеслись над Дарханом. Они, на несколько мгновений, зависли над горой и, слегка накренясь, мягко рухнули за ее скат. Вот с того-то все и началось! Они и сейчас там, эти странные, непонятные, огромные сгустки живого, дрожащего воздуха. Он помнил, как пастухи, схватив мотоциклы, рванули к горе. И, как так и не смогли подъехать вплотную – что-то держало их механических коней. Моторы ревели, из-под колес летели песок и камни, но мотоциклы не могли продвинуться и на метр! Они упирались в вязкую невидимую преграду, не пускавшую водителей подъехать к туманным сгусткам. Страшно... Странно... Тьфу ты! Даназан тряхнул головой, словно отгоняя наваждение. Так вот, а кто скажет, чего это там твориться? И как повлияет на окружающую среду? Так что, милейшие – будете платить! Эх, сколько же с них запросить-то, вот в чем вопрос!?
*****

Семен жутко устал. Нет, не то что бы его заставляли мешки грузить, физически, он как раз ничего особенного и не дела, а вот морально... Спускаясь по лестнице с ФСБшниками, он представлял стоящий у подъезда «черный воронок» с зарешеченными окнами и мрачных конвойных, поджидающих его. Однако все было много прозаичнее. Они сели в обыкновенный серенький минибус и покатили, периодически застревая в вечных московских пробках. И везли его не в то, знаменитое здание на Лубянке, которое сначала было «Госстрах», а потом стало «Госужас». Вовсе нет. Они долго толкались по напрочь забитым улицам, пока не остановились у неприметного дома на Мосфильмовской улице. Перед входом висела обшарпанная табличка с длинным и труднопроизносимым названием какого-то НИИ. Пройдя через проходную, с доблестным, «поперек себя шире», охранником, они оказались в типичном лабораторном комплексе. Длинные коридоры, одинаковые двери, народ в белых и синих халатах, снующий туда-сюда. Ничего необычного. Его отвели в какую-то лабораторию, где уложив на жесткий, неудобный топчан, облепили всевозможными разноцветными датчиками. Потом, пощелкав кнопками, оставили одного, предупредив - ничего не трогать и с лежака не вставать. До глубокой ночи его заставляли глядеть на тесты Роршаха, отвечать на кучу крайне неприятных вопросов личного свойства, бегать по дорожке и крутить педали тренажеров. И вот, когда Семен уже был готов сорваться и послать всех куда подальше, ему вручили большую фаянсовую кружку кофе, бутерброды и отцепили от головы и тела все датчики и провода. «Конторские» провожатые снова усадили его в машину и повезли по уже пустым, ночным улицам куда-то за город, по Варшавскому шоссе. Семен уже и не пытался возмущаться, он просто откинулся в кресле и сам не заметил, как уснул, под мерный шелест шин. Его разбудили около трех часов ночи. Минибус стоял у крыльца добротного, двухэтажного особняка. Вокруг, тихонько поскрипывали под слабым ветерком, огромные, корабельные сосны. Семену отвели довольно приличную комнату на втором этаже и, пожелав, по возможности, хорошо отдохнуть, оставили до утра.
Утром, после завтрака, доставленного довольно угрюмым типом с пистолетом в подмышечной кобуре, Семена проводили на первый этаж, в большой, ярко освещенный солнцем кабинет. Хозяин кабинета поднялся из-за стола и пошел навстречу, протягивая могучую, словно лопата, руку.
- Доброе утро, Семен Викторович! – Пророкотал человек, сжав, словно тисками, ладонь Семена.
- Меня зовут Николай Николаевич Кузнецов, я Ваш куратор.
- Очень приятно, - Семен потер руку, восстанавливая кровообращение.
- Я могу узнать, а что собственно, происходит?
- Естественно, Семен Викторович! Для этого я тут и нахожусь! – улыбнулся куратор.
- Но перед тем как мы с Вами начнем беседу, будьте так любезны, подпишите вот эти документы. – Кузнецов подал Семену пачку скрепленных степлером листков.
- А это что? - Удивился Семен, - Зачем?
- Ах, пустая формальность, - заулыбался Николай Николаевич, - Это подписки о неразглашении, допуски, ну и прочая ерунда. Бюрократия, знаете ли!
- А если я не хочу ничего подписывать? – спросил, напрягшись, Семен.
- У Вас не выбора, Семен Викторович. Надеюсь, Вы меня понимаете? – улыбку разом смело с лица Кузнецова и Семен, вдруг, осознал. Осознал до мгновенно вспотевших ладоней, что этот улыбчивый человек-гора, прихлопнет его, не задумываясь ни на секунду. Как давят таракана, или надоедливую муху... Он, молча, взял из стаканчика, стоявшего на столе, ручку и подписал все поданные ему документы.
- Ну и замечательно! – Вновь заулыбался куратор.
- Итак, Семен Викторович, начнем, пожалуй. Вы, естественно, знаете о том, что нас посетили... Хм-м... Представители иного разума. То бишь – пришельцы. Вот тут, у меня, все материалы по этой проблеме, - Кузнецов хлопнул ладонью по ярко-зеленой, пластиковой папке, лежащей перед ним на столе. – Вы сможете ознакомиться с ними, на досуге. Более того, я бы настоятельно Вам порекомендовал, внимательно все изучить. Сейчас же, я отвечу на основной вопрос – причем тут Вы. Дело в том, что четыре, прибывших к нам корабля, пусты. В них нет экипажа. И набрать его, они планируют тут, у нас, на Земле. Критерием отбора будущих пилотов, служит особое излучение мозга, какие-то там пики... Я не специалист, но если Вам будет интересно, то мы дадим материалы и по этому вопросу. Да-с... – Николай Николаевич поднялся и задумчиво прошелся по кабинету.
- К сожалению, людей с такими характеристиками мозговой активности, чрезвычайно мало. Чертовски мало! Всего четыре человека... И Вы, один из них! – он оперся спиной о стену, и, засунув руки в карманы, внимательно посмотрел Семену в глаза.
- Я Вам, Семен Викторович, честно скажу, как на духу – Вы, напрочь, не годитесь не то, что в пилоты космического корабля, но и просто, для работы по этому проекту! Да, что там, Вас, уважаемый, вообще подпускать к серьезным делам нельзя! Вы же понимаете, что мы досконально изучили Ваш, так сказать, психотип. Порылись в прошлом, поговорили с окружающими Вас людьми... Картина, прямо скажем, неприглядная. Но сделать мы, ничего не можем! Вас выбрали пришельцы, черт бы их побрал! Вот потому Вы и здесь. Чего это с Вами? Вам нехорошо?! – он подскочил к побледневшему Семену.
- Может врача?
- Нет-нет, не надо! Просто... Просто это все... Я, даже и не знаю, что сказать... – Семен утер выступивший на лбу пот и обессилено откинулся на спинку стула.
- Что же мне делать-то теперь? – растеряно спросил он.
- Что делать? Сакраментальный вопрос, Семен Викторович, - усмехнулся Кузнецов.
- Учиться, готовиться, овладевать, так сказать, знаниями и умениями. И делать все это не просто быстро, а мгновенно! Времени у нас – практически нет! Вы же хотели, в юности, стать военным? Считайте, что мечта Ваша сбылась! А теперь так, - Николай Николаевич снова уселся за стол, и пошерудив бумагами, вытащил тонкую красную пластиковую папку. – Вот, тут Ваша программа обучения. Заниматься будете здесь, жить, тоже. Все что Вам понадобиться – мы обеспечим, а теперь, пойдемте, Вас уже ждут!
Дни понеслись в каком-то бешеном круговороте лиц, лекций, постоянных медицинских тестов. По десять – двенадцать часов в день, с едва воспринимаемыми перерывами на сон и еду. Политологов сменяли компьютерщики, астрономов – физики, инженеров – социологи. Бешеное количество информации, совершенно не укладывающееся в мозгу. Семен чувствовал, что начинает скатываться в состояние крайнего отупения. Он уже с трудом мог вспомнить ел ли что-нибудь сегодня, или нет. К концу второй недели, во время короткого перерыва на обед, к Семену подошел Николай Николаевич. Он сел за стол, и плеснув себе полстакана сока, сказал: - Слушай, Семен, - он перешел на «ты», - Я вижу, как тебе тяжело. Я прекрасно понимаю, как ты себя сейчас чувствуешь. Поверь! И то, что все это... – Он повел рукой вокруг, - Хм-м... Бесполезно, я понимаю тоже. К сожалению, мы не знаем, что и как будет в этих кораблях! Пойми главное. Твоя задача – установить связь с кораблем, проникнуть внутрь и просто, впустить на борт группу спецов. И все! И, считай, что Родина у тебя, в неоплатном долгу! Не рискуй! Не предпринимай необдуманных шагов! Сема, нам очень нужно попасть в корабль! Очень! Ты понимаешь, Сема? – Кузнецов слегка наклонился и снизу вверх посмотрел в глаза Семену. – Ты со мной, Семен?
- А... М-м-м... Да - да, конечно... – Семен с трудом сфокусировал взгляд на собеседнике.
- С вами, Николай Николаевич. С вами... Установить связь, проникнуть в корабль, впустить группу... Я понял... Не волнуйтесь!
- Эх, как бы я хотел – не волноваться! – Усмехнулся куратор. – Вот что, Семен Викторович, прекращай-ка свои экзерсисы и иди, отдохни, кстати, коньячку прими, граммов двести! Очень, знаешь ли, способствует! И будь готов – вечером вылетаем.
Поздним вечером, часам к десяти, Семена обрядили в мешковатый, серо-синий комбинезон с трехцветным шевроном на рукаве и кучей нашивок с эмблемами Роскосмоса, ВКС и именным «тагом» на груди. Двое бравых парней, мгновенно упаковали весь его небогатый скарб в большой, армейский баул и погрузили в багажник автобуса, стоящего «под парами» у крыльца, среди десятка готовых к движению автомобилей. После чего, все расселись по местам, и колонна, сверкая проблесковыми огнями, двинулась к аэродрому ВКС, в Чкаловск. «Пожилая», сто пятьдесят четвертая тушка, взревела форсажем и, гулко стукнув колесами по бетонным плитам полосы, плавно начала карабкаться в ночное московское небо.

Ну-с, продолжим... Да, забыл сказать, когда надоест - просемафорьте!


Кремль

В этот раз, совещание у президента проходило, как привыкли говорить аппаратчики, «в ограниченном формате». Присутствовали лишь два человека – директор ФСБ и министр обороны. Участники расположились вокруг низкого, журнального столика в комнате отдыха президента.
- Ну что же, товарищи, что у нас нового, по операции «Ключ»? – Президент отодвинул стоящую перед ним чашку с чаем, и посмотрел на главу ФСБ. – Доложите, Владимир Петрович.
- Докладываю, Андрей Станиславович, - директор водрузил на нос очки и раскрыл лежащую перед ним папку. - В настоящий момент, наш участник, Головнин, находится на подлете к Дархан Уулу. С точки зрения медицины, особых проблем нет. Психологически же, фигурант подготовлен крайне слабо. И, хочу сразу отметить, что вины в этом, наших сотрудников, нет. За такой короткий период – две недели, полностью подготовить человека совершенно не реально! Особенно учитывая тот факт, что фигурант не имеет никакой начальной подготовки и совершенно не мотивирован. Но... Наши специалисты сделали все, что могли.
- Подождите, Владимир Петрович. Так он откроет корабль, или нет?
- Думаю, что – да. И, не смотря на некую психологическую неустойчивость, фигурант не склонен к предательству и не заинтересован в личной выгоде. Все-таки, среда, в которой формировалось его сознание, создала, по словам наших психологов, прочные поведенческие якоря. Вы же помните покойного генерал-полковника Головнина, зам командующего РВСН?
- Да-да, конечно! – утвердительно кивнул президент.
- Так вот, воспитываясь в семье, фигуранту были привиты постулаты о верности Отечеству и необходимости служения Родине. Что у него до сиих пор и имеется, неким императивом сознания. – Директор ФСБ заглянул в бумаги и, перевернув несколько страниц, продолжил: - Теперь об остальных участниках: мы, прорабатываем вопросы возможного воздействия. По американцу, более-менее ясно. Эдакий, проблемный, подросток. Мозги напрочь отбиты Голливудом и соц. сетями. Легко внушаем... Так, что еще... Ага, думаем подобраться к нему через юношескую гиперсексуальность. Должно сработать. С остальными двумя – несколько сложнее. И если по израильтянке, не смотря на серьезнейший моссадовский колпак, определены направления воздействия – сын, родственники, оставшиеся тут, и так далее, то по юаровцу... Пока, ничего определенного нет. Религиозный фанатик, совершенно аполитичен, да к тому, же еще и выходец из семьи африканеров. Сложно, Андрей Станиславович, очень сложно... Пока...
- Ясно. – Константинов забарабанил пальцами по столешнице.
- Вы, вот что, Владимир Петрович, передайте-ка этого деятеля господину Иванову с компанией. Думаю, что Орден справиться намного эффективнее, нежели мы с вами. – Приказал президент.
- Хорошо, так и поступим. – Кивнул глава ФСБ.
- Теперь, что у Вас, Сергей Макарович? – Константинов посмотрел на министра обороны.
- Ну..., - министр заерзал в кресле. – У нас, все по плану, товарищ Верховный. Узлы связи и командный центр развернуты в Дархан Ууле, согласно приказу. Нами перебазированы части семьдесят четвертой транспортной эскадрильи, четыреста двенадцатой базы истребительной авиации, технические службы и батальон охраны. Так что, мы готовы к любым сценариям! Но... Тут вот... – министр снова завозился в кресле.
- Поступил доклад РКО, Андрей Станиславович. Как выяснилось, когда корабли пришельцев покинули орбиту и пошли на посадку, они кое-что оставили...
- Та-а-ак, - протянул президент.
- И что же они оставили? И почему мы узнаем об этом спустя две недели?!
- Оставили они, товарищ президент, четыре спутника неизвестного предназначения. Два – на геостационарной орбите, и еще два над полюсами, на геоцентрической орбите. А то, что мы сразу не засекли их, спутников этих, так на то существуют вполне обоснованные причины.
- И какие же, причины? – Ехидным голосом спросил директор ФСБ. – У операторов РКО несварение желудка случилось? Внезапно?
- А вот зря Вы так, Владимир Петрович! – лицо министра обороны пошло бурыми пятнами. – Во первых, линейные размеры спутников – с баскетбольный мяч! А во- вторых, вокруг Земли вертятся десятки тонн космического мусора. Это сотни тысяч фрагментов различного размера! Да еще плюс к тому, что спутники эти, никаких сигналов не излучают! А уж по поводу несварения, то у нас есть масса примеров аналогичного недуга поразившего Ваших, «бойцов невидимого фронта»!
- Так! Все! Прекратите перебранку! – Президент хлопнул ладонью по столу.
- Какие будут предположения по поводу предназначения спутников? Вы уже думали по этому поводу, Сергей Макарович?
- Так точно, Андрей Станиславович! По мнению наших спецов, это, скорее всего, аппараты для наблюдения и сбора информации. Тот факт, что они не излучают сигнал, косвенно, подтверждает гипотезу. К сожалению, ничего более конкретного, мы сказать сейчас не можем. Мы, естественно, их мониторим и как только картина станет более ясной, немедленно доложим.
- Да... Не понос, так золотуха... – задумчиво протянул президент. – А что американцы, тоже их засекли?
- Насколько нам известно – нет!
- Замечательно! Делиться этой информацией мы, естественно, не будем. Есть у нас что-нибудь еще, товарищи?
- Да, есть. – Сказал директор ФСБ. – И достаточно серьезная тема. – Он снова полез в папку и выудил какой-то документ.
- К нам обратился глава карантинной службы потребнадзора. Они указывают на возможность катастрофической эпидемии. Внеземные микробы и вирусы. То есть, понятно, что пришельцы наверняка продумывали этот вопрос, все-таки, высший, так сказать... Хм-м-м... Разум. Однако иди, знай! А вдруг какой-нибудь совершенно безвредный для них вирус, тут, у нас, выкосит все население планеты? Вопрос – серьезнейший!
- И какие выводы? – Напрягся президент.
- Ну, до выводов пока еще рано. А вот некоторые превентивные меры принять необходимо! В частности это, прежде всего, касается наших «Ключей». Мы считаем, что как только они откроют корабли, их необходимо будет немедленно изолировать. Ну и специалистов, которые войдут вслед за ними, тоже.
- То есть, - Константинов поднялся из-за стола и прошелся по кабинету, - Вы предлагаете, по окончании работ, подержать людей в карантине, пока медики не определят, имеются ли какие-либо опасные для человека вирусы или нет?
- Видите ли, товарищи, - Владимир Петрович снял очки и протер салфеткой стекла.
- Дело в том, что даже если наши медики и не найдут каких-либо вирусов, ну, или микробов с бактериями, это не будет означать, что их там нет! Тем более, если учитывать, что... Кораблями-то мы врядли сможем воспользоваться – других пилотов пока нет. То... – он снова надел очки и холодно посмотрел на присутствующих. – Ну, вы и сами понимаете...
- Это Вы, Владимир Петрович, про «нет человека – нет проблемы»? – криво усмехнулся министр обороны.
- Именно. Именно так, товарищи. Цена ошибки, уж больно высока!
- Ясно. Ну что же, товарищи, - президент задумчиво покачал головой.
- Этот вариант, нам тоже нужно продумать...

Продолжим наши игры...



Дархан Уул, Монголия.

Прямо у трапа самолета, Семена «подхватил» юркий, новенький пазик и повез от полевого аэродрома в сторону видневшегося вдали поселка. У выездного КПП к их автобусу пристроились несколько, сурового вида, камуфлированных внедорожников военной полиции. Включив проблесковые огни, они понеслись вперед, распугивая воем сирен любопытных сурков, столбиками замерших около своих нор. Минут через пятнадцать «степного Даккара», кавалькада выскочила на главную улицу поселка и устремилась к длинному, ярко оранжевому ангару, стоящему в окружении десятка армейских, серо-зеленых, модульных зданий. У входа, на длинных, алюминиевых шестах, парусили флаги стран участниц. Обширная площадь, отведенная под паркинг, была забита автобусами телевизионных компаний и крупнейших новостных каналов мира.
Николай Николаевич встретил Семена, и, подхватив под руку, быстрым шагом потащил по длинному, ярко освещенному коридору.
- Николай Николаевич! Куда вы меня тащите-то?! – Спросил Семен, пытаясь подстроиться под стремительный шаг своего куратора.
- Идем-идем, Семен! Пошевеливайся! Сейчас будешь знакомиться со своими... Хе-хе! Подельниками! – Ухмыльнулся на ходу Кузнецов.
Они проскочили до конца коридора, и, повернув направо, остановились перед большой, матового стекла, дверью. Справа от двери стоял, подковообразный, весь заставленный мониторами, стол, за которым сидели два офицера в форме Бундесвера. А у входа замерли, словно статуи, двое охранников в полной боевой экипировке корпуса морской пехоты США. Николай Николаевич подвел Семена к столу и, предъявив одному из офицеров какой-то документ, расписался в поданной ему ведомости.
- Господин майор, пилот от Российской Федерации – Семен Головнин. Прошу выдать необходимые документы, - Кузнецов обратился к сидящему за столом военному.
- Одну минуту, господин полковник! – Немец быстро защелкал клавишами компьютера и, заглянув в соседний монитор, утвердительно кивнул головой.
- Господин Головнин, прошу ознакомиться, - бундесверовец подал Семену еще горячие, от ламинированного пластика, карточки. – Это пропуск в зону экипажей и район стоянки кораблей, - он указал на большой, размером с две сигаретные пачки, пропуск, висевший на ярком, синем шнуре. – А это – Ваш допуск в административные, технические и жилые помещения. Прошу Вас, приколоть его к униформе и иметь всегда при себе. – Офицер помог Семену зацепить блестящий карабин за клапан кармана и, улыбнувшись, протянул руку. – Удачи, камрад астронавт!
- И, что дальше? – Семен подошел к Николай Николаевичу.
- А дальше, ты подойдешь к вот тем истуканам, предъявишь им пропуск и... И вперед! Устанавливать контакты с коллегами!
- А Вы? – спросил Семен.
- А я – нет. Нам запрещен допуск в «стерильную зону». Но ты не переживай, там везде установлены камеры и микрофоны и, если, что понадобится – мы рядом! Приглядись к остальным. Вдруг заметишь что-нибудь необычное в поведении, или какие-нибудь странные разговоры... Ну, ты помнишь же инструктаж?
- Да-да, конечно.
- Давай, удачи тебе, товарищ Головнин!
Семен вошел в большой, ярко освещенный зал. Матово-бежевые стены, толстый, пружинящий ковролин, несколько диванов и кресел у большого, панорамного окна, столы, стулья, барная стойка в углу. В общем, антураж зала мало чем отличался от лобби какого-нибудь, приличного отеля. Помимо него, там уже находились три человека, одетых в примерно такие же, как и у Семена, комбинезоны. Различающиеся, разве что, эмблемами, да нарукавными флажками. Первый – огненно рыжий, взлохмаченный, болезненно худой юноша, залепив уши наушниками, дрыгался у окна в слышимом только ему одному, ритме. Второй – здоровенный мужик, с хмурым, словно вырубленным топором, лицом сидел, отрешенно уставившись в небольшую черную книжку, раскрытую перед ним. Третья же – небольшого роста, практически шарообразная, женщина, уже неслась Семену на встречу.
- Ой! Здрасьте! И кто Вы у нас будете? – она вцепилась в рукав комбинезона, и потащила Семена к центру зала.
- Меня звать – тетя Фаня, а Вас?
- А... М-м... Головнин, Семен Викторович, - несколько обескуражено, от такого напора, ответил Семен.
- Как? Сема?! А шо, Сема, Вы не из наших будете?
- Да... Я представляю Российскую Федерацию... – с трудом понимая, что от него хотят, ответил Семен.
- Ну да – ну да! Не всем же такое счастье! Слава богу, наконец-то, можно будет хоть с кем-то поговорить! Не, Вы только посмотрите на этих деятелей! Один – вот тот, рыжий цуцик, совершенно явно наркоман! Я Вам говорю! Мне Фима таких показывал! А второй! Мама, дорогая! У него, наверное, в семье горе... Он, таки не выпускает из рук Библию, Сема, поверьте, это не к добру! А Вы уже кушали? Шо-то вы очень бледный!- Тетя Фаня обрушилась на Семена, как маленький, но очень свирепый тайфун. В этот момент, раздался громкий щелчок, и невидимый голос предложил пилотам пройти в медицинский блок.
Большую часть дня Семен, и его новые коллеги, провели в медицинском блоке. Снова, бесчисленные тесты, анализы, тренажеры... И так, до самого обеда, который был сервирован в центральном зале «стерильной зоны». Во время еды они окончательно перезнакомились между собой. И, надо сказать, что его новые товарищи, к удивлению, оказались вполне нормальными людьми. По юношески пылкого Тони, уравновешивал обстоятельный, неторопливый Куус. Тетя Фаня же царила над всеми, приняв на се6я обязанности «всеобщей мамы». После непродолжительного отдыха, их развели по разным комнатам, где за будущих пилотов взялись психологи. Ближе к вечеру, всю четверку, снова, собрали вместе на видеоконференции. К ним, с напутственными словами, обратились руководители стран, какие-то Ооновские деятели, представители всевозможных фондов и академий. Всю эту вакханалию официоза удалось прекратить, усилиями медицинской службы, лишь часам к одиннадцати. Медики, в категорической форме, отправили всех отсыпаться. Семен долго ворочался не в силах уснуть. Обрывки каких-то дурацких мыслей, воспоминания... Чушь... Он постарался прислушаться к себе. Страшно? Да пес его знает! Скорее – да, чем – нет. Но страх, скорее даже, не за то, что с ним что-то случиться, а за последствия. Ну вот не сможет он открыть этот клятый корабль, а дальше-то что? Вспоминая рассказы деда, он был уверен – система, подобных промахов, не прощает! И пусть, страна уже давно не та, и строй – совершенно другой, но люди... Люди-то те же остались! Вот в чем дело! Нет, посадить, скорее всего, не посадят. Но, что будет с работой? С отношениями? Да и вообще... И вдруг, Семен, впервые за долгие годы, может быть впервые с момента той, давней, сломавшей его жизнь аварии, осознал, что ему не безразлично, что он будет делать. И как будет жить дальше!
Утро встретило Семена омерзительным по тембру и громкости сигналом из спикера, размещенного в изголовье кровати. После утреннего туалета и легкого завтрака, всех четверых пригласили на последний брифинг перед отправкой. Они прошли в помещение командного центра, и расселись в первом ряду, стоящих, словно в кинотеатре, кресел. Напротив, за длинным столом, на небольшом подиуме, сидело несколько военных. Торцевая стена за их спинами представляла собой сплошной, огромный экран. Один из военных поднялся из-за стола, и, подойдя к краю подиума, обратился к сидевшим:
- Доброе утро, пилоты. Позвольте представиться – полковник Ариэль Вайцман, армия обороны Израиля. Я отвечаю за логистику и связь. Итак, прошу внимания на экран! – Он нажал на кнопку небольшого пульта, и на экране появилось изображение участка степи. Довольно большой, упирающийся на западе в предгорья Дархан Уул, участок, представлял собой практически ровный квадрат, углы которого были странно «размазаны». Создавалось впечатление, будто там осели сгустки плотного, дрожащего тумана, искажающего телевизионную картинку.
- Перед вами район посадки кораблей. Трансляция ведется в режиме реального времени. Вот эти, не просматриваемые области, - полковник взял со стола цилиндрик лазерной указки и, включив ее, обвел ярко-красной точкой туманные зоны. – И есть ваша цель, друзья – корабли пришельцев. Мы доставим вас на автомобилях, примерно сюда, - он направил указку на центр квадрата. – После чего, транспорт отойдет за границы посадочной зоны, однако, в случае каких-либо непредвиденных обстоятельств, мы сможем эвакуировать вас в течение двух-трех минут. Каждый из вас будет экипирован индивидуальными средствами связи. Вот такими, - он показал на лежащие на столе маленькие коробочки раций и гарнитуры с микрофоном и наушниками.
- Я очень прошу вас, пилоты, пожалуйста, ничего не пытайтесь изменить в настройках радиостанций, не нажимайте на кнопки! Все отлажено, и мы сможем общаться в телефонном режиме, никаких – «Прием-передача»! Мы слышим вас, вы слышите нас – все довольны и веселы! Теперь, я хочу передать слово моему коллеге, подполковнику Дьяченко. – Из-за стола поднялся практически квадратный, с широченными плечами и мощной, бычьей шеей человек.
- Подполковник Дьяченко, ВДВ Российской Федерации, - прогудел он. – Значит так, товарищи. Мы будем обеспечивать вашу безопасность в посадочной зоне. Очень важно! Я хочу донести это до каждого из вас. В случае возникновения малейших признаков опасности, даже если вы сами еще не уверены – существует эта опасность, или нет, вы, падаете на землю и руками прикрываете голову. Вы будете лежать до тех пор, пока к вам не доберутся эвакуаторы. Лежать, невзирая на то, что творится вокруг! Ни в коем случае не пытайтесь играть в героев, этим вы только осложните нашу задачу и подвергните ненужному риску десятки жизней. Это, так сказать, на крайний случай... Просто знайте, что ваша безопасность в надежных руках, и делайте свою работу совершенно спокойно! Вопросы?
- Сэр, сэр! У меня вопрос! Я хочу... – Тони вскочил с места и подбежал к подиуму, - А дайте нам тоже оружие! По крайней мере – мужчинам! – мальчишка обернулся к товарищам, восторженно блестя глазами. – Мы тоже кое-что можем!
- А-а... Ну, раз так... Мы обязательно подумаем над Вашим предложением, - с трудом сдерживая смех, ответил Дьяченко. – А сейчас - по машинам! Пора выдвигаться!
Их везли в большом, армейском автобусе. Снега еще не было, но пряди ковыля уже серебрились налетом инея, сверкавшего под лучами холодного, осеннего солнца. Шофер выключил обогрев салона, создав вполне комфортную температуру. Даже более чем... Жарковато, что-то... Семен расстегнул, чуть не до пояса, молнию на комбинезоне и вытер вспотевшее лицо. Рядом, через проход, сидела тетя Фаня, зябко кутаясь в форменную, пуховую куртку. «Черт те что! Не могли автобус с нормальным кондиционером прислать!», подумал Семен, и уже обернувшись к сопровождающему, что бы высказать все, что он думает об автотранспорте, неожиданно бросил взгляд на Тони. Мальчишка показался ему чрезвычайно бледным, скорее даже не бледным, а зеленоватым...
- Тони! С тобой все в порядке? – Спросил парня Семен.
- Да-да, сэр. Все окей... Только... Наверное, съел чего-то не то, за завтраком. И голова, как-то... Странно звенит...
- Так может вызвать медслужбу? Я сейчас им сообщу, - Семен завозился с гарнитурой микрофона.
Нет – нет, сэр! Все в порядке! Сейчас пройдет, не надо никого вызывать!
- Какой собачий холод! И как тут люди живут?! – Куус повернулся, выбивая зубами чечетку. – Не вызывайте никого, Сэм. Парень, просто нервничает, через край. Бывает.
И тут, Семен, тоже услышал какой-то странный, на грани восприятия, звон. Он рождался где-то в затылке и медленно разливался по всей голове, отдаваясь неприятным зудом в руках. Чем ближе автобус подъезжал к центру посадочной зоны, тем сильнее и сильнее звучал в голове колокольчик. Вдруг, разом, все стихло. Навалилась непонятная, глухая тишина. Как будто сквозь вату, Семен, уловил еле слышимый скрип открывающейся автобусной двери, далекое бормотание сопровождающих, едва слышимый гул работающего двигателя... Они вышли наружу. Вдохнули холодный, с едва уловимым запахом ковыля, кристально-чистый воздух степи, и, оглянувшись на удаляющийся автобус, застыли, прислушиваясь к себе. Глухая тишина в ушах отступала, сменяясь ощущением мягких, кошачьих лапок, пытающихся аккуратно дотронуться до поверхности мозга.
- Да что же они там медлят! Е-мое! – За тысячи километров от посадочной зоны, перед большим, чуть не в полстены, экраном, напряженно застыли несколько человек.
- Сколько они уже так стоят? – глухим голосом спросил президент.
- Уже около часа, Андрей Станиславович.- Ответил министр обороны. Экран был разделен на четыре квадрата. Каждый из сегментов транслировал собственную картинку. Правый верхний, показывал вид сверху – четыре, замершие маленькие фигурки, на фоне гигантских облаков тумана. Следующий – приближал лица почти вплотную. Странно перекошенные рты, с тонкой струйкой слюны стекающей на подбородки, плотно закрытые веки, с невероятно быстро дергающимися под ними, глазными яблоками... Люди, словно в гипнотическом трансе, едва заметно качали головами, будто соглашаясь с невидимым собеседником. Два оставшихся, открывали вид на дальний периметр зоны, где в полной готовности застыли джипы эвакослужбы, изготовившиеся к стрельбе бойцы батальона охраны и чадящие выхлопами БМПТ «Терминатор», рыскающие тонкими хоботами пушек по сторонам.
- Так никаких нервов не хватит! Давайте-ка попьем чайку, товарищи, - Константинов потянулся к клавише интеркома.
- Смотрите! Смотрите! Первый начал движение! – Директор ФСБ подскочил со стула, тыча пальцем в экран. Одна из фигурок, вдруг, дернувшись, словно кто-то толкнул спящего человека, покрутила головой и двинулась вперед, по какой-то странной синусоиде. Человек шел, периодически останавливаясь и наклоняя голову из стороны в сторону. Так ходят слепые, выбирая маршрут по окружающим их звукам. Вот он замер, стоя примерно посередине меж двух клубящихся сгустков, и, немного покачавшись торсом, резко пошагал к левому углу посадочной зоны.
- Это кто?! – министр обороны подслеповато сощурился, глядя на экран.
- Американец. Фицпатрик. – Ответил стоящий за креслом президента референт. Камера двигалась за человеком, постепенно увеличивая картинку. Вот - он подошел почти вплотную... Вот – вытянул руки перед собой... Лицо, с копной развивающихся рыжих волос, отбросило напряженную маску и расплылось в щербатой, от уха до уха, улыбке. И что-то произошло! Внутри дрожащего, туманного клубка, вдруг высверкнула зеленоватая вспышка, мгновенно, словно лопнувший мыльный пузырь, стирая туман...
В левом углу, посадочной зоны, переливаясь, как зеркальная елочная игрушка, стоял корабль! Небольшой, длиной, примерно с вагон пригородной электрички, каплеобразный корпус. Широкие, слегка загнутые вверх на концах, как у ската Манты, крылья. Он стоял, немного задирая носовую часть, опершись на четыре цилиндрические опоры, выходящие под небольшими углами, из основания крыльев.
- Вот это – да! Какая красотища...- заворожено глядя на экран, прошептал президент.
- Еще двое пошли! – Вскричал кто-то из помощников, толпящихся позади, за креслами. Две фигуры – маленькая и большая, неуверенно двинулись вперед.
- Кто? – Константинов обернулся к референту.
- Израильтянка и Юаровец, Андрей Станиславович!
- А наш, что там себе думает?! Спит он, что ли?
- Ну... Наверное, тоже... Пойдет... – промямлил референт.
- Наверное! Наверное! Черт знает, что такое! – раздраженно процедил Константинов.
Они дошли практически одновременно. Сначала, полыхнуло перед Фаиной, немного позже – у Кууса. Зрители, замерли в ступоре у экрана, разом потеряв дар речи! Камера, следующая за женщиной, резко остановилась, и начала все быстрее и быстрее отъезжать назад, увеличивая поле обзора. Перед ними, едва помещаясь в кадр, застыл гигантский, не менее полукилометра в диаметре, грязно серый диск. Шероховатый, в каких-то, непонятного назначения, буграх и наростах, корпус покоился на частоколе могучих опор. Высотой, не менее ста метров, корабль нависал над посадочной зоной, будто темный, скальный кряж. У ван дер Мерве картина была прямо противоположной, ну, может быть, кроме высоты аппарата. Его корабль представлял собой ажурную, легкую конструкцию, напоминающую промышленный козловой кран. Почти двухсотметровый параллелепипед, стоял на шести, сплетенных из труб, как будто невесомых, молочно-белых, пилонах. Посередине, к нижней части параллелепипеда, крепилась матовая, темно-серая сфера.
- Господи! Да как же это все может летать?! – схватился за голову министр обороны.
- Ты это меня спрашиваешь, Сергей Макарович? – усмехнулся Константинов.
- Да нет, это я так, риторически...
- А-а... Ну-ну. Что там наш – Головнин?
- Стоит...
Семен стоял, крепко зажмурив глаза. Он и сам не мог понять – почему. Просто, каким-то внутренним убеждением, понимал, что так правильно.
Стоял и слушал...
Сразу, как только они вышли из автобуса, в его голове зазвучали странные, далекие голоса. Едва слышимые в начале, они вдруг стали усиливаться, словно приближаясь к нему. Семен не мог разобрать, кому принадлежат эти голоса, и на каком языке они говорят. Он просто, каким-то невероятным образом, понимал, о чем ведется речь. Вот, один, позвал Тони... А вот, кто-то настойчиво просит тетю Фаню не бояться... Семен, почему-то был уверен, что может вмешаться, принять участие в беседе и, знал, что будет понят и, что ему обязательно ответят...
Вдруг, в шелест разговоров, врезался громкий, ясно звучащий голос. Он, обращался к нему! « Ты опознан, пилот. Прошу подойти к кораблю» - Фраза звучала очень отчетливо и громко! Семен открыл глаза, и двинулся на призывный голос. Он шел к дальнему углу посадочной зоны, не глядя под ноги, часто спотыкаясь на кочках, попадая в старые сурочьи норы, с трудом сохраняя равновесие... Он не видел перед собой ничего. Ничего, кроме облака клубящегося тумана, в нескольких сотнях метров впереди. «Прошу еще сократить расстояние!» - скорее почувствовал, чем услышал команду Семен. Он сделал еще несколько шагов и остановился, задрав голову. Яркая, зеленая молния сверкнула прямо в глаза, заставляя инстинктивно зажмуриться и прикрыть лицо рукавом. Семен опустил руку, и, открыв глаза, увидел! Увидел свой корабль! С чем можно его было сравнить? С летящей птицей! С журавлем? Нет, скорее – фламинго. Мощный, хищно загнутый к земле клюв, как у небезызвестного Ту-144, плавно переходил в изящную, длинную «шею», которая крепилась к приплюснутому, дельтовидному корпусу. Крылья? Были и крылья. Обратной стреловидности, они вырастали из задней трети корпуса и, плавно изгибаясь книзу, заканчивались могучими горизонтальными пилонами, на которых и стоял корабль. Семен, раскрыв рот, смотрел на корабль, не в силах оторвать от него взгляда. Красив? Эстетичен? Ни то, и не другое. Угольно черный, не менее трехсот метров в длину, высотой с панельную девятиэтажку, корабль просто завораживал исходящей от него, неприкрытой угрозой. Это был хищник!
Неожиданно, в воздухе запахло озоном и раздалось громкое, протяжное шипение. Семен посмотрел наверх, и увидел, как круглая плита под «клювом», дрогнула, оторвалась, и плавно заскользила к земле. Черный, десятиметровый кругляш, мягко лег на ковыль, в шаге от ног человека. Семен заметался, не зная, что предпринять. Он попытался снова обратиться в слух, надеясь услышать какие-либо инструкции, или объяснения. Но голос молчал. И что дальше? Ясно, что приглашают, а делать-то что? Связаться с командованием? Однако в наушнике была лишь глухая тишь, сколько бы ни дул в микрофон и не теребил провода. Он даже пошел на нарушение инструкции, отчаянно давя на всевозможные кнопки на черной коробочке рации – результат остался тем же. Связи не было... Неловко потоптавшись еще с минуту, Семен глубоко вздохнул, и, набрав полные легкие воздуха, словно собираясь нырнуть, крепко сжав кулаки, шагнул на лежащий круг. Плита под ногами мелко задрожала, заставив в страхе присесть, и быстро понеслась вверх, к виднеющемуся, в тридцати метрах выше, отверстию.
С легким щелчком, кругляш встал на место. Он оказался в сравнительно небольшом, овальном помещении. Серые, гладкие стены, невысокий, куполообразный потолок, пол из какого-то твердого, слегка пружинящего под ногами материала. Слабый рассеянный свет из нескольких круглых светильников по периметру стен, и запах... Какой-то странный, но в то же время, очень знакомый запах. Самолетный... Вот-вот, именно «самолетный»! Семен неожиданно вспомнил, что именно так пахло в старых, советских самолетах, спутать его ни с чем не возможно! Внезапно, и так не очень яркий свет померк и по стенам помещения, сверху вниз, пробежала ярко-фиолетовая, искрящаяся волна. Она скатилась с купола потолка, сверкнула у кромки пола, и с легким шипением снова взвилась вверх, что бы смениться на ровный, яркий свет, заливший комнату. Передняя стена зажужжала и плавно откатилась в бок, открывая проход в неширокий, прямой, коридор. Он обрывался у следующей переборки, которая, как и прежняя, ушла в сторону, едва человек подошел к ней вплотную. И снова закрылась, как только Семен, переступил невысокий, едва видимый комингс. Он оказался в еще одном коридоре, однако гораздо более широком, с рядами овальных дверей по обе стороны. Были ли это двери? Да пес его знает! Просто, по аналогии с земными помещениями, ну, например, каюты на кораблях, или те же двери в самолетах, Семен, решил, что это именно так, хотя, никаких намеков на ручки, или замки не было. Коридор окончился еще одной переборкой, которая, вместо того что бы сразу открыться, некоторое время изучала гостя, перемигиваясь разноцветными огоньками, забегавшими по панели, с правой стороны от двери. Наконец она щелкнула, и впустила его в большой, сферический зал.
Зал был совершенно пуст.
Те же серые стены, тот же матово-рассеянный свет и более - ничего... Если не считать молочно-белой «доски», как окрестил Семен, для себя, этот предмет. Что висел в воздухе, без каких либо видимых опор, в полутора метрах над полом. Шириной около метра, длинной под два, ровная, гладкая «доска». Он обошел по кругу помещение, но никаких признаков других дверей не обнаружил. Вообще ничего... Бред какой-то... Подойдя поближе, попробовал толкнуть «доску» рукой – предмет даже не шелохнулся. Интересно, на чем она держится? Во, дела... Ситуация, на самом деле, становилась все более непонятной. Никаких «указующих» голосов, пустые помещения, странная штуковина, висящая в воздухе... А дальше-то что?! И связи, как назло, нет! Не посоветуешься. Вот гадство! Подождать, или пробовать пробираться наружу? А если не выпустят? Но, тогда, зачем его звали сюда? Семен снова подошел к «доске» и, подумав, что правды в ногах нет, решил присесть на нее. Высоковато! Он уперся руками, и, подпрыгнув с поворотом, хлопнулся на жесткую поверхность. И только сейчас, обратил внимание на небольшое, сероватого цвета, кольцо лежащее посредине. Кольцо, как кольцо. Сантиметров десять в диаметре, толщиной в палец, слегка сплюснутое, вроде браслета... Протянув руку, он дотронулся до прохладной поверхности. Дрогнув под пальцами, кольцо медленно поднялось и зависло над поверхностью «доски».
- Ни хрена-ка себе! – прошептал Семен, отдернув назад руку. И в этот момент, в зале зазвучал громкий, отчетливо проговаривающий слова голос:
- Добро пожаловать на борт, пилот! Идентификационный браслет активирован. Системы приведены в готовность.
- Кто?! А-а-а... Вы кто?! С кем я разговариваю?!- от неожиданности, он слетел со своего насеста, и заметался взглядом по стенам зала.
- Пилот Семен Головнин, Вы говорите с центральным процессором корабля.
- Ух, ты! Так Вы – корабль? А-м-м... и... какая процедура?
- Вопрос не принят. Прошу перефразировать. – Ровный, без тени эмоции, голос, гремел, заполняя собой все пространство зала.
- Ну... Я имел в виду, если я пилот, то, как управлять кораблем? С чего начать? И... Э-э-э... Если можно, не могли бы Вы чуть уменьшить громкость?
- Вопрос принят. Прошу надеть идентификационный браслет и занять место на ложементе.
Дрожащей рукой, Семен, ухватил кольцо и попытался продеть в него левую руку, сложив пальцы щепотью. Он думал, что вряд ли это получится, больно уж маловат браслетец... Однако, как только пальцы коснулись кольца, оно, словно резиновое, разошлось, пропуская кисть, и сжавшись, мягко обхватило запястье. Одновременно, белая «доска» опустилась вниз и, слегка прогнувшись посередине, отогнула к полу нижний край. Семен, осторожно сел, схватившись руками за кромку. Ложемент дрогнул, и начал медленно изгибаться, принимая очертания его тела. Он не видел, как из той части ложемента, что образовала такой удобный подголовник, слегка подрагивая, вытянулись тончайшие, как осенняя паутина, нити. Невесомые, они коснулись висков, оплели затылок, и мгновенно пройдя сквозь череп, вошли в мозг. Мир полыхнул перед глазами, и схлопнулся, превращаясь в едва заметную светлую точку, на фоне глубокого, абсолютно черного пространства. Это заняло, буквально, долю секунды, как будто взлетел темный занавес, и все вокруг засияло невиданными красками. Необычные звуки и ощущения, с невероятной силой захлестнули его. Он вдруг увидел мир таким, каким и не мог никогда представить себе. На какое-то мгновение, Семен, стал кораблем! Своими сенсорами, он ощущал окружающий его мир на многие тысячи километров вокруг. Он чувствовал мерное движение циклонов, грозный гул сдвигающихся тектонических плит. Слышал шелест ковыля в степи и тонкие свистки тушканчиков, в глубине нор. Видел бешеное движение поршней в моторах «Терминаторов», стоящих за периметром зоны. Он чувствовал себя – энергетические установки, цепи управления, двигатели, вооружение, защитные экраны. Видел все помещения: темные, громадные трюмы, ряды аскетически меблированных кают экипажа – два рундука и по четыре откидные койки, на каждую. Технологические шахты, с замершими в них ремонтными роботами. Оружейные погреба, со стеллажами ракет и мин. Он чувствовал все, он знал – все. Он и есть – корабль. Внезапно, вновь обрушилась темнота. Тончайшие нити задрожали, и, отлепившись от головы, втянулись обратно внутрь ложемента.
- Что... Что это было?! – хрипло спросил Семен, с трудом концентрируя плывущий взгляд.
- Объединение сознания пилота с процессором корабля, в целях его скорейшего обучения. – Прозвучал металлический голос. – Пилоту были переданы базовые знания о назначении корабля, его устройстве, узлах и механизмах, а так же основы пилотирования и тактики. Основываясь на активности мозга реципиента, материал полностью усвоен и в повторном изучении не нуждается.
- Да, что за ерунду Вы говорите? Я ничего не помню! И вообще, откуда Вы знаете, как работает человеческий мозг? – Возмутился Семен.
- Вопрос пилота содержит две части. Ответ на первую – пилот полностью осознает весь массив полученной информации в течение ближайших трех часов. Временной интервал задан исходя из имеющейся на планете системы измерения физических параметров. Ответ на вторую часть вопроса: информация закрыта, находится под грифом «Приоритет второго класса».
- Не понял... Так это, что получается, я, вроде как пилот, а получить информацию не могу? А какую информацию мне можно получить?
- Соответствующую классу допуска пилота. В настоящий момент, класс допуска пилота определен, как «Приоритет пятого класса», согласно табеля о рангах флота.
- Та-а-к... – Задумчиво протянул Семен. Это что же получается? Ему предписана строго дозируемая информация? Интересно... То есть, эта инопланетная железяка, откуда-то знает о нас, но рассказывать не желает, основываясь на каких-то грифах и допусках! И, что означает «Приоритет пятого класса»? О каком табеле, какого флота он упоминал? Нужно бы, конечно, расспросить, но, сначала, неплохо было бы связаться с командованием. Тут и «наслесарить» не долго... И, вообще, задание было установить контакт. Выполнено? Да, контакт он установил. А дальше? Дальше, пусть командиры решают – что, да как!
- Корабль! – громко позвал Семен.
- Слушаю, пилот.
- Могу ли я установить связь со своим командованием?
- Ответ положительный. С кем установить связь?
- А-а... С Кузнецовым, Николаем Николаевичем!
- Сканирую. Связь установлена. Включить видео?
- Да! Давай! – Семен заерзал в ложементе. Перед ним вспыхнул зеленоватым цветом, и повис в воздухе, большой прозрачный куб. Он слегка подернулся рябью, и внутри, вдруг, проявилось изображение Кузнецова. Куратор боком стоял перед каким-то столом, разговаривая с человеком в форме морской пехоты США.
- Николай Николаевич! Вы меня слышите? Это Головнин! – Позвал Кузнецова Семен. Человек в кубе резко вздрогнул, и схватился рукой за гарнитуру.
- Семен! Семен! Слышу тебя хорошо! Где ты?! Докладывай! – Он поднял руку, требуя тишины, - Семен! Не молчи! Слышишь меня?!
- Корабль! – Снова позвал Семен. – А он может видеть меня?
- Абоненту необходимо обернуться к экрану находящемуся справа от него, - последовал невозмутимый ответ.
- Николай Николаевич! Повернитесь направо! Видите меня?
- Екараный бабай! Сема! – Кузнецов повернулся, и, казалось бы, уставился прямо Семену в глаза.
- Ну, ты даешь, Головнин! Наконец-то прорезался! А то, мы уж и не знали, что думать. Ладно, все это лирика. Докладывай!
- Ну... Я... – потянул Семен.
- А без «ну» можно?
- Так точно! Можно. Нахожусь в рубке управления кораблем. Контакт с центральным процессором установлен, жду Ваших указаний. – Телеграфным, и очень «военным», как ему представилось, стилем доложил Семен.
- Указания, говоришь... Указания будут следующими – выйти сможешь? – спросил куратор.
- Не знаю, думаю, что смогу. Наверное...
- Хорошо, тогда – выходи из корабля. Эвакуатор подберет тебя от места высадки. Да, вот еще, что с остальными не знаешь?
- Нет... Я думал у Вас спросить.
- У нас информации нет. Ты первый, кто вышел на связь. Попробуй с ними связаться, и, если получиться, передай приказ: выйти из кораблей и собраться в центре площадки. Как понял, Головнин?
- Вас понял, пробую установить связь. Отбой, – ответил Семен.
- Корабль?!
- Слушаю, пилот.
- Можем мы связаться с остальными пилотами?
- Ответ – положительный. Какой приоритет связи?
- М-м-м... – недоуменно протянул Головнин, - а что это значит?
- Согласно приказу Командного Центра Флота, Вы являетесь флагманом эскадры. Флагман имеет право на установление связи с любым кораблем эскадры, вне зависимости от желания или возможности пилотов выйти на связь. А так же, имеет право на прямой доступ к процессорам кораблей. Приоритеты связи делятся на обычный, внеочередной и экстренный. Базовые знания устава флота были усвоены пилотом, и будут доступны через два часа и пятьдесят две минуты местного времени. – Прозвучал холодный голос корабля.
- Тогда... Тогда – экстренная связь! – приказал Семен.
- Принято. Связь установлена. – Три прозрачных куба соткались из воздуха перед ложементом. Головнин не сдержал улыбки, увидев растерянные лица товарищей, пялившиеся на него из зеленоватого пространства. Угрюмо-сосредоточенный Куус, подозрительная и крайне чем-то озабоченная тетя Фаня, сверкающий, в бешеном восторге, глазами Тони. Они посмотрели друг на друга, и вдруг, разом заговорили, пытаясь перекричать один другого.
- Сэр! Сэр! Это же круть! У меня такая тачка, сэр! Давайте я Вам покажу! – захлебываясь орал Тони, тряся рыжими патлами.
- Сэм, дружище, у меня возник ряд важнейших вопросов. Я считаю, что нам всем необходимо срочно переговорить! – Бубнил Куус.
- Сема, солнышко! Нет, Вы только посмотрите, шо эти жулики мне всучили! А как они разговаривают с почтенными дамами?! Они думают, шо на них нет управы? – заходилась в праведном гневе тетя Фаня.
- Стоп! Стоп! Друзья мои, не все сразу, пожалуйста! Послушайте меня секундочку! Я говорил с командованием, нам приказано покинуть корабли и собраться в центре посадочной зоны. Ну, помните, где нас высадили из автобуса? Вы как, сможете выйти? – Семен старался перекричать остальных.
- Интересно, и кто тут мне может сказать слово – нет? Вы шо себе думаете, шо какая-то железяка будет рассказывать тете Фане, как ей жить в этом холоймесе?! Так - таки нет! Сейчас я ей скажу последний оревуар, и буду видеть вас всех внизу!
- Сэр! А можно я еще тут побуду? Сэр, это очень важно! Ну, пожалуйста! Еще чуть-чуть... – Рыжая морда Тони скорчила умоляющую гримасу.
- Нет проблем, Сэм, мы идем. – Куус поднялся из ложемента. – Тони, дружок, давай, не канючь, Господь вознаградит нас за труды и старания! Пошли.