Пролог
Капитан Богачев достал обойму, проверил отсутствие патрона в патроннике, сделал холостой спуск в сторону подушки на застеленной койке, сунул обойму обратно и лишь после этого расписался в журнале приема дежурств.
- Три недели до пенсии, а все по уставу служишь, - подколол его Семенов, уже переодевшийся в гражданское и убирающий термос в сумку.
- Молод еще советского офицера жизни учить, - буркнул Богачев, вынул из ящика допотопного стола с инвентарным номером давно несуществующей в/ч карманный календарик и булавку, и сделал еще один прокол на сегодняшней дате, 11 августа 2016 года. Полюбовался на оставшиеся до дня выхода в отставку цифры.
- Эх, капитан, никогда ты не будешь майором, - неоригинально сострил старлей. - И не забудь, тебе сегодня по регламенту Мамонта запускать.
Богачев негромко выругался.
- Ну, бывай. Удачно отдежурить.
- И тебе нормально отдохнуть.
Они пожали друг другу руки. Богачев выпустил сменщика, закрыл гермодверь и повернул кремальеру, на сутки отгораживаясь от внешнего мира. Подошел к столу, поднял трубку старенького телефонного аппарата без диска и доложил в центральный, что пост принял. Взяв потертый местами до белого металла ПМ, проверил предохранитель и убрал пистолет в кобуру. Вообще-то по уставу положено было при заступлении на дежурство брать из оружейки личное оружие, но возиться с сигнализацией никому было неохота. Вот и переходил старенький "Макаров" из рук в руки уже больше десятка лет. По крайней мере, когда Богачева перевели на эту точку, именно этот пистолет уже давно был дежурным. Ну, а начальство закрывало на это глаза. Ему тоже не нужны были лишние телодвижения с оружием. Да и зачем нужно оружие дежурному на одной из точек Метро-2, запрятанной на пятидесятиметровой глубине под центральным вузом страны?
Мамонтом называли огромный резервный электродвигатель системы вентиляции, который должен был обеспечивать воздухом значительный участок Метро-2 в случае наступления времени Ч, которое в русском языке обозначалось одним емким и нецензурным словом. Мамонт, произведенный в 1952 году на могилевском заводе "Электродвигатель", был огромен, за что и получил свое название. Но не только за это. При запуске движок издавал протяжный трубный рев, трясясь на пружинах рессор и распространяя вокруг вибрации. И одному богу было известно, какое излучение распространяли вокруг его обмотки. Поэтому производить профилактический запуск раз в квартал дежурные не любили, хоть двигатель и был скрыт в отдельном помещении за толщей бетона.
Капитан доложил в центральный о предстоящем регламентном пуске, перешел в пусковую, проверил показания стрелок на приборах, произведенных в эру диалектического материализма, быстро перекрестился и вжал тугую кнопку пакетника. Где-то в недрах объекта стукнуло, загудело, и мощное электрическое поле, напитав голодные от простоя медные обмотки, начало раскручивать многокилограммовый якорь движка.

Антон курил и из кабины бурильно-крановой установки лениво наблюдал за очередным спором старшего инженера и прораба.
- А я вам говорю, здесь бурить нельзя без дополнительных изысканий.
- Иван Моисеевич, у меня отставание уже на две недели. А с вашими изысканиями оно будет только накапливаться. Вы понимаете, что с нами сделают, если мы через год ко дню города участок метро не пустим? - прораб Ковальчук в разговоре с Берковичем усердно пытался избегать употребления матерных слов, от чего часто запинался.
- А вы знаете, что с нами сделают, если мы что-нибудь зацепим? Да здесь коммуникации слоями, как лазанья наложены, начиная с тридцатых годов: ФСО, ФАПСИ, ГРУ, МГУ.
Ковальчук плохо себе представлял, что такое лазанья.
- Иван Моисеевич, на схеме, согласованной с конторой глубокого бурения, - прораб усмехнулся собственному каламбуру, - в этом месте ничего нет. Вентиляционные выходы вон там дальше. Так что я буду бурить.
Тут он повернулся к Антону и дал отмашку:
- Давай, Антоха.
Антон выкинул сигарету, закрыл дверь кабины и взялся за рычаги.

- Сейчас как жахнем, весь мир в труху, - потер руки аспирант Вася Быков.
- Жахнем, обязательно жахнем. Но потом, - поддержал цитату доцент Левичев, заканчивая юстировку лазерного гироскопа. Он выпрямил спину, придерживаясь за поясницу:
- Коллеги, проводимый нами сегодня опыт призван заложить еще один кирпичик в здание теории причинностного множества в квантовой гравитации. От имени нашего института исследований природы времени благодарю коллег из института механики МГУ, любезно предоставивших нам свою площадку и материальную базу.
Раздалось несколько несмелых хлопков.
- Прибор готов, начинаю накачку.
Левичев щелкнул тумблером и плавно вывернул вправо до упора ручку реостата. Закрепленный на металлической станине прибор, напоминающий лазерную пушку из фантастических фильмов шестидесятых годов с элементами стим-панка, загудел и озарился местами инфернальным светом.
- Думаю, никто не будет возражать, если право нажать кнопку мы предоставим единственной даме в нашем коллективе. Прошу, Леночка.
Леночка Филатова, красивая особой физико-математической красотой, слегка покраснела и подошла к аппарату. Глубоко вдохнув, она задержала дыхание и обеими ладошками надавила на красную кнопку.

Антоха конечно не знал, что в январе 1953 года, бригада "Спецстроя" из-за ошибки геодезистов пробурила две скважины не там, где им полагалось быть. Начальнику бригады геодезистов влепили строгача, а скважины закрыли бетонными пробками, засыпали грунтом и забыли. Поэтому он очень удивился, когда бур, сделав всего несколько оборотов, наткнулся на что-то твердое. Двигатель надсадно взвыл, буровую установку затрясло, а затем бур вдруг пошел вразнос, вырывая крепеж. Смачно просвистел в воздухе последний лопнувший трос, и освободившийся бур в долю секунды исчез в земле. Беркович выдал такую матерную тираду, что Ковальчук посмотрел на него с уважением. Антон заглушил двигатель и машинально полез за сигаретой.
Бур беспрепятственно преодолел полсотни метров и, все еще продолжая вращаться, пробил корпус огромного двигателя резервной системы вентиляции режимного объекта, пронзив обмотки и наглухо заклинив якорь. В доли секунды, пока не сработали отсекающие реле устаревших систем защиты, сила тока в цепи устремилась к бесконечности.
Этот участок Метро-2 строился в одно время с возведением главного корпуса МГУ. Поэтому нет ничего удивительного, что кабели были уложены вместе в одном коллекторе. Потрескавшаяся от времени изоляция не выдержала пиковой мощности. Сразу в нескольких местах произошел пробой, два кабеля буквально сплавились вместе, и вышедшие из-под контроля человека мегаватты устремились в здание института механики, где в этот самый момент Леночка Филатова давила на красную кнопку. В следующий момент прибор для изучения причинностного множества в квантовой гравитации произвел настоящий прорыв в исследованиях природы времени и пространства. Но приходящие в себя после взрыва под струями из сплинкеров противопожарной системы ученые об этом не подозревали

Глава 1
Олег проклинал тот день, когда повинуясь модным тенденциям в соцсетях, приобрел велосипед. Сейчас все эти выложенные знакомыми в фэйсбуке треки с километражом, фотографии в инстаграмме с ночных велопрогулок казались издевательством и злобным заговором. Болело все - спина, ноги, а особенно задница. Но деньги потрачены, а значит технику надо осваивать. Он теперь понял, зачем люди платят сумасшедшие деньги за абонементы в фитнес центрах. Потраченные средства - лучший стимул для современного горожанина заняться спортом. Дешевые гантели и штанга годами могут валяться дома под рукой, но ты даже не подойдешь к ним. А вот шестьдесят тысяч, выложенные за годовое посещение зала давят на жабу, а жаба, в свою очередь, давит на человека.
Сегодня он решил ограничиться поездкой до Воробьевых гор, потому что вчерашний маршрут к Даниловскому монастырю вымотал его. По-московски скупое августовское солнце было подернуто пеленой облаков, и погода благоприятствовала прогулке. На пересечении Ломоносовского с Мичуринским Олег остановился и попытался заглянуть в котлован строящейся станции метро. Ветку обещали пустить через год. Неподалеку о чем-то спорили два строителя. Олег вздохнул и поднажал на педали - предстоял подъем.
Тротуар был безлюден, только слева за забором возились метростроевцы. Поэтому Олег вздрогнул, когда из ограды Ботанического сада МГУ навстречу ему выбежала серая зверюга и уселась, поджидая. Морда, уши, хвост - как есть волчара. Олег даже притормозил, но, разглядев пронзительные голубые глаза и характерную светлую морду, облегченно выдохнул - хаски. Проезжая совсем рядом, наклонился и потрепал собаку по загривку. Пес поднялся и потрусил за ним.
Проехав метров двести, Олег остановился и огляделся, ожидая увидеть хозяина. Хаски тоже остановился и уселся. Вокруг никого не было. Ошейника на собаке не имелось. Олег подождал еще с полминуты, потом плюнул и поехал дальше, в конце концов, это не его проблемы. Пес вновь последовал за ним.
Переехав Университетский проспект, Олег решил срезать по парку, свернул на утоптанную тропинку и в сопровождении четвероного спутника, затрясся по кочкам и корням деревьев. Хаски перешел на легкий бег, иногда обгоняя, иногда отставая и подбадривая велосипедиста коротким лаем.
- Да еду я, еду, - проворчал Олег, пытаясь поудобнее пристроить на седле зудящий после вчерашней прогулки зад.
Что случилось в следующий момент, он так и не понял. Вроде бы колесо попало на какой-то сильно выступающий корень или кирпич, руль вырвался из рук, и Олег полетел на землю, успев еще подумать, что зря не купил тот дурацкий велошлем. Ему, правда, показалось, что моментом раньше сзади его накрыла жаркая волна, какая бывает от инфракрасных обогревателей, и что-то сильно толкнуло в спину. У него даже в ушах заложило. Однако казалось это ему ровно в течении той секунды, что он летел на землю, а потом сознание отключилось.
В себя он пришел скорее всего от вечерней прохлады. Судя по всему, наступили сумерки, а в тени деревьев и вовсе стемнело.
"Сука, - первое, что подумал Олег, открыв глаза. - Точно не кобель".
Пес стоял задом к нему и усердно рыл землю передними лапами. Словно почувствовав, что человек очнулся, хаски повернул к нему перемазанную землей морду и чихнул.
- Будь здоров... Здорова, - поправился он.
Усевшись, он прислушался к организму и осмотрел себя на предмет возможных повреждений. Обнаружил небольшие ссадины на колене и локте, еще болело ушибленное плечо, но в остальном все вроде было в порядке. Не успел он прийти к такому выводу, как понял, что все далеко не в порядке.
Во-первых, куда-то исчезла тропинка, по которой он ехал. Оглядевшись, Олег обнаружил еще несколько кардинальных изменений, произошедших за время отключки с окружающим пейзажем. Исчезла трансформаторная будка и забор неподалеку, за которым находилось хранилище с резервным запасом воды для Москвы на случай сами знаете чего. Собственно, хранилище тоже исчезло. Проанализировав обстановку, он пришел к выводу, что пропали вообще все признаки человеческой деятельности в окрестностях. Не было мусора, многочисленных пластиковых бутылок и стаканчиков, пакетов, банок из-под пива. Да, что там банок - вокруг не было ни одной бумажки. При более внимательном рассмотрении оказалось, что и лес изменился. Исчезли просветы, где раньше за деревьями мелькали автомобили на улице Косыгина. Вместо этого сразу за редколесьем, где сейчас находился Олег, начиналась лесная чаща. И состояла она совсем не из лип, а из дубов, елей, редких берез и густого кустарника.
Собака подошла, уселась рядом и внимательно глядела по сторонам, иногда тревожно поскуливая. Сильно хотелось пить. Олег поднялся и подошел к валявшемуся велосипеду. Приподнял его, крутанул сначала одно колесо, потом второе. На переднем образовалась небольшая восьмерка, но не критично. Он снял с рамы флягу и сделал несколько глотков.
- Хочешь? - спросил он у смотрящей на него собаки.
Хаски махнула хвостом. Олег налил немного воды в ладонь, сложенную лодочкой, собака моментально вылакала. Он налил еще. На собачий водопой ушло где-то полфляги.
- Хватит, - сказал он.
Пес вроде бы был с ним не согласен, но Олег сразу решил распределить роли в образовавшемся тандеме:
- И на будущее запомни, все решения буду принимать я на том простом основании, что я мужчина, - сделал Олег программное заявление.
Собака отвернулась, похоже, обиделась.
- Ну-ну, - сказал Олег, уселся, прислонившись к стволу дуба, и принялся обдумывать создавшееся положение.
Что мы имеем? Факт номер раз - упал он в одном месте, а очнулся в другом. Факт номер два... Да, собственно, и все. Как он мог очутиться не в том месте, где упал? Очевидно, его кто-то перенес. Но кто, куда и с какой целью? Шутка что ли такая? А еще вместе с ним перенесли велосипед и собаку, и перенесли, судя по окружающей флоре, довольно далеко. По крайней мере, он с трудом мог себе представить, что в Москве имеются такие глухие уголки с подобным дендронабором. Может ботанический сад в районе ВДНХ или Серебряный Бор? Да, нет. Был он и там, и там, ничего даже близко похожего не наблюдал. Даже если предположить, что кто-то следил за ним ради такой шутки, то этот кто-то должен был знать, что Олег упадет, потеряет сознание, причем потеряет на время, достаточное для того, чтобы отвезти его за несколько десятков километров в пятницу вечером из Москвы. Да похититель до сих пор стоял бы в пробке где-нибудь в районе "Юго-западной". Вертолет? Невозможно. А как говорил Шерлок Холмс, если отбросить все невозможное, останется одна верная версия, какой бы невероятной она ни казалась. А что у нас остается? Остается попадалово.
Олега всегда удивляли герои книг про попаданцев, которые, оказавшись в чужом времени или мире, долго не могли сообразить, что же происходит. Будто ни разу подобных книг не читали и не знакомы с явлением. Или киногерои из третьей, например, части популярного ужастика, которые будто бы не смотрели предыдущих двух - они из параллельной реальности что ли, где такого кино не было? Итак, за рабочую версию до выявления дополнительных обстоятельств Олег решил принять попаданство. Остается узнать, куда или "в когда" он попал. Только бы не в войну, не хотелось ему через костоломов из НКВД пробиваться с докладом на прием к Сталину и Берия. Но все подробности позже, сейчас на повестке три вопроса: вода, еда и ночевка. Скоро уже совсем стемнеет.
Отвлекшись от размышлений, он только сейчас заметил, что собака к чему-то принюхивается, задрав морду. Олег тоже поднял лицо и втянул в себя совсем не по-московски чистый воздух. Немного тянуло дымком, причем не пожаром или костром, а скорее всего из печной трубы. В школе каждые летние каникулы Олег проводил в деревне у бабушки и хорошо знал этот сухой до щекотания в горле аромат топящейся печи. Проследив за направлением взгляда собаки, он наметил примерный маршрут движения, поднял велосипед и не спеша покрутил педали в ту сторону.

Крики Олег услышал, проехав где-то километр. Кричала женщина, и доносился мужской хохот. Слов было не разобрать. Он поднажал на педали, собака держалась, как привязанная, возле заднего колеса. Остановился метрах в ста от того места, откуда доносились звуки. Вроде визжала молодая девчонка, еще кричала женщина, судя по голосу, постарше. Мужчины что-то выкрикивали на непонятном гортанном языке - двое или трое.
Олег остановился, закатил велосипед в заросли орешника.
- Гавкнешь - придушу, - сказал он собаке и стал пробираться вперед по редколесью.
По дороге не забывал посматривать по сторонам и вскоре обнаружил то, что хотел - сухой ствол небольшой давно поваленной кем-то елки. Поднял дрын, обломал сучки, оставив на комле торчащие острые обломки.
Сумерки уже переходили в вечернюю темноту, но Олег из кустов хорошо разглядел то, что творилось на поляне неподалеку. Три вооруженных всадника в каких-то стеганых кожаных доспехах тиранили, судя по виду, селян. Селян было пятеро - две женщины и три мужика. Два всадника спешились и собирались оприходовать девку, что помоложе. Задрали на голову платье и разложили на земле. Третий оставался в седле. Вторая женщина металась вокруг, голося и пытаясь оттащить насильников. Периодически от нее отмахивались легкими зуботычинами. Третий всадник оставался в седле и хохотал, наблюдая за этим. Мужики... А что мужики? Один лежал на земле, рубаха в крови. Двое стояли неподалеку, понурив головы. Из оружия у всадников он заметил то ли чуть искривленные мечи, то ли чуть выпрямленные ятаганы.
Олег прикинул свои силы. Здоровяком он никогда не был, спортом особо тоже не увлекался. Год занятий боксом в десятом классе не в счет - давно это было, а боевые виды требуют постоянной тренировки. А против - трое вооруженных воинов, профессионалы. Из активов у него только дрын, который может сломаться от первого удара и... Олег посмотрел на собаку и тут же вспомнил читанную им когда-то в интернете статью про хаски. Собаки этой породы начисто лишены агрессии к человеку, а попытки снять блокировку и приспособить хаски к охранной службе приводят к сдвигу по фазе у псов.
"Бесполезный блошиный цирк. Навязался на мою голову", - подумал Олег.
Еще мелькнула мысль, что теория с попаданством подтверждается, потому что люди перед ним не были похожи ни на толкинистов ни на реконструкторов. Но обо всем этом Олег думал уже несясь с колом наперевес к двоим спешившимся всадникам. Не останавливаясь, он с широкого замаха ударил уже поднимающегося с девушки насильника сбоку в голову. И не ошибся. В том смысле, что его дрын действительно переломился после первого же удара. В руках у него оказалсь только короткая дубинка. Зато вторая половина так и осталась застрявшей острым сучком в виске противника. Тот, не успев подняться, повалился и затих. Зато второй уже вытащил из ножен свою недосаблю и занял боевую позицию. Но тут с диким визгом ему на спину бросилась женщина и повисла на нем, пытаясь дотянуться ногтями до глаз. Тот отвлекся на секунду, пытаясь освободиться от помехи, но этого хватило Олегу. Он тоже громко заорал, кинулся вперед, обломком дрына отбил саблю и от души с разгона засадил подъемом между ног несостоявшемуся насильнику. Тот упал на колени, выронив оружие и двумя руками схватившись за причинное место. Женщина продолжала его лупить и царапать.
- Мужики, помогай! - крикнул Олег, увидев, что третий тоже обнажил оружие и двинул на него коня.
Но в этот момент случилось странное. Схватка вдруг моментально застыла, словно в стоп-кадре, и все ее участники ошеломленно уставились на бросившегося к коню хаски. Спустя секунду, лошадь прянула назад. Собака гавкнула всего один раз, но этого хватило, чтобы всадник развернул коня и, выкрикивая что-то на незнакомом языке, нахлестывая бока несчастного животного, помчал прочь. Олег громко свистнул вслед, потом подошел ко все еще корчащемуся на земле бандиту, аккуратно прицелился и саданул его что есть сил дубинкой по голове. Тот охнул и упал без чувств. Олег чуть помедлил и ударил по голове еще несколько раз. Без эмоций, просто рационально убивая врага. Мимолетом подивился своему хладнокровию.
Он огляделся. Мужики, видно, на его призыв помочь не откликнулись. Один так и стоял, продолжая ошеломленно смотреть на собаку. Второй присел возле окровавленного тела - человек, похоже, был еще жив. Женщина, так вовремя пришедшая ему на помощь, пыталась отдышаться, наклонившись и уперев руки в ладони. Девушка поправляла на себе платье.
"Симпатичная, - подумал Олег. - Правда, девчонка еще совсем, лет шестнадцать, не больше".
- Ну, - сказал он. - Здорово что ли, мужики.
Потом помолчал и добавил:
- И товарищи женщины.
Нет, он конечно не ожидал бурного проявления благодарности от спасенных аборигенов, но к неприветливым взглядам, которыми его одарили, точно был не готов. Бородатый мужик так вообще смотрел на него враждебно. Тот молодой парнишка, что присел возле раненого, тоже бросал через плечо неприязненные взгляды. У женщины взор был тревожный, какой-то затравленный, и только девушка с восторгом разглядывала собаку, вернувшуюся и разлегшуюся у ног Олега, вывалив язык.
- Здрав будь, человече, - проговорил наконец бородатый сиплым голосом. - Почто ханских казар побить?
- Так ведь девку вашу снасильничать хотели.
- Твое что дело до это? Они снасильничать и уйти, от ее не убыть, для того и девка.
Олега внезапно охватила такая злость, что даже сам немного испугался. Никогда раньше такого за собой не замечал, даже кровь к лицу прилила. Видимо, мужик тоже почувствовал что-то такое в его взгляде, потупил глаза и как-то неестественно закашлялся, пряча лицо в кулаке.
- Значит по-твоему, любой бусурманин может вот так запросто наших девок силком иметь? А если я тебя сейчас снасильничаю, тоже будете стоять и смотреть?
Видно, что мысль бородатому показалась необычной, он даже обдумывал ее какое-то время, потом изрек степенно:
- Не можно так. Не для того мужик.
"Ну, хоть какие-то тут есть правильные понятия", - подумал Олег и как-то бессильно махнул рукой. На него вдруг накатила дикая усталость. То ли адреналиновый отходняк, то ли стресс от необычной ситуации начал сказываться.
В этот момент раненый застонал. Олег подошел, присел и аккуратно поднял рубаху, чем-то напоминающую косоворотку, сделанную из грубого полотна. Вдоль груди тянулась рана от удара саблей. Рана вроде была не глубокая, кровь уже начала сворачиваться, но от каждого движения снова начинала кровоточить.
- Вы двое, - приказал он мужчинам, - лошадей поймайте, далеко не могли разбежаться.
Посмотрел на женщину:
- У этих двух с одежды тряпки длинные мне оторви. Да почище.
Его послушались.
- Как зовут? - обратился Олег к девушке.
- Варя звать, - ответила та не смущаясь.
- Варвара, вода есть? - Девчонка кивнула. - Неси.
Тем временем вечерняя темнота брала свое. В нескольких шагах уже с трудом можно было что-то различить. Посвежело, Олега даже начал пробирать легкий озноб. Он поднялся и прошелся вокруг, внимательно вглядываясь под ноги. Хорошо бы найти чистотел в качестве хоть какого-то антисептика. Но ничего похожего не попадалось. Был бы мобильник, можно посветить под ноги, но на велопрогулки Олег телефон не брал - некуда его положить в футболке, спортивных брюках и легкой толстовке.
Нет чистотела, сойдет подорожник. Олегу удалось отыскать несколько листьев. Он тщательно промыл их водой, которую Варя поливала из принесенной крынки. Потом мокрой тряпкой отер кровь вокруг раны, сильно размял в ладонях подорожник до появления сока, положил листья на рану и примотал полосой ткани, оторванной от подола рубахи убитого. Мужики тем временем привели двух пойманных лошадей.
- Деревня ваша далеко?
Все молчали, как-то настороженно переглядываясь. Наконец женщина сказала, обращаясь к бородатому мужику:
- К отцу Афанасию его провожать надо. Он по-церковному говорить.
Бородатый кивнул и ответил Олегу:
- Две версты.
- Собираемся по-быстрому.
Олег поднялся, отыскал саблю одного из убитых, не без труда в зарослях орешника срубил две большие лещины примерно одной длины, показал мужикам, как надо приторочить к седлу. Потом, стянув с трупов их стеганые кафтаны, просунул две получившиеся оглобли в рукава, соорудив что-то вроде походных носилок. Трупы затащил в кусты и закидал ветками.
- Все, трогаем, - крикнул он. Потом немного подумал и спросил, - Пожрать есть что-нибудь?
Из туяска, откуда раньше достала крынку с водой, Варя извлекла четвертинку хлеба. Олег отломил половинку и спросил у собаки:
- Будешь?
Хаски, похоже, была не против. Он протянул псине кусок, и та в несколько приемов с удовольствием его умяла. Олег перехватил удивленные взгляды попутчиков.
- Он понимать? - спросила Варя.
- Не он, а она, - поправил Олег. - Хаски умные, они все понимать... Тьфу ты, понимают. Что за язык у вас такой?
Раненого уложили на волокуши, коня взял под уздцы парнишка. Второго коня в поводу вел сам Олег. Лошади сначала шугались собаки, но потом понемногу стали привыкать. По дороге много не разговаривали. Из немногочисленных фраз, что Олег втянул из селян, удалось выяснить только, что Варя дочь Любы - женщины, так вовремя пришедшей ему на помощь в схватке. Бородатого мужика звали Мартын, он приходился Любе родным братом. Молодой парнишка, Андрей, его сын - Варькин кузен, стало быть. Ну, а раненый - деревенский кузнец Иван, который с ними в лес по грибы увязался. Там они и наткнулись на ханских казар, ехавших в их село за сбором дани.
К деревне подошли поздним вечером. Поселение тонуло в темноте и в неестественной тишине. Рассмотрев ближайшие хибары, Олег напел вполголоса:
- Меж высоких хлебов затерялося небогатое наше село...
Попутчики навострили уши.
- Горе горькое по свету шлялося и на нас невзначай набрело, - невесело закончил Олег.
- Ты на нас набрело, - сказала, помолчав, Люба. - За дочь спасибо мое, но ты беда делать.

Глава 2
- А веры, ты говоришь, какой будешь? - вновь спросил отец Афанасий.
- Нашей, православной. - Олег даже подпустил в голос немного удивления и легкой обиды.
- Допустим. Побожись.
Олег поднялся с колченого табурета, повернулся к образам и широко осенил себя сверху вниз, справа налево. И слишком поздно подумал, что до троеперстной реформы Никона в этой реальности еще несколько веков. Да и будет ли здесь свой Никон?
Поп как-то странно посмотрел на него:
- Крест нательный покажи.
- Так говорю же, сняли бусурмане, как в плен попал.
Вчера по дороге к деревне, пока они тащили раненого кузнеца, он в общих чертах продумал свою легенду. Было в ней, конечно, много прорех и допущений по поводу реалий этого мира, но на первый раз сойдет. Если сразу не убьют, то потом можно подправить.
Когда ближе к полуночи они вернулись в село, Олега определили на ночевку в избу к кузнецу. Самого Ивана повезли к местной знахарке. Жена кузнеца молча постелила Олегу на полатях, достала из еще теплой печи чугунок с картошкой, дала молока, четверть коляски какой-то несъедобной колбасы из требухи и кусок хлеба. Всю колбасу и половину хлеба Олег незаметно отдал собаке, выйдя на крыльцо вроде подышать свежим воздухом перед сном. Он еще думал поразмышлять над создавшимся положением, но вырубился, как только щека коснулась жесткой подушки, набитой соломой. С утра его растолкал Андрейка - тот самый парнишка, с которым их вчера судьба свела в лесу. Олег хотел было спросить, который час, но вовремя опомнился. Андрей и отвел его в избу местного попа, пристроенную к небольшой убогой часовенке. При свете восходящего солнца Олег получше смог разглядеть деревню. Вечерние впечатления его не обманули. Избы бревенчатые, пятистенки, но крыши покрыты соломой и лишь немногие - дранкой. Кругом грязь. Нечистоты, судя по запаху, выливают тут же, отойдя через проселок. В низине неподалеку течет какая-то небольшая извилистая речка. Уборных не видно, зато бани почти возле каждого дома.
За тот час, что он беседовал с отцом Афанасием, Олег пришел к выводу, что священник в деревне выполняет не только обязанности духовника селян, но и функции начальника особого отдела - такие каверзные вопросы тот ему задавал. По несколько раз выпытывал об одном и том же, заходя с разных сторон, пытался поймать на мелочах, следил за реакцией.
- По-церковному где говорить научился?
В самом начале разговора, когда Олег услышал речь отца Афанасия, отличающуюся от примитивного говора селян, больше похожего построением фраз на английский язык с русскими словами, решил было, что священник такой же, как он попаданец. Но вскоре по разным обмолвкам и косвенным признакам понял, что такой язык называется здесь древним или церковным. Сделал в уме зарубку, поразмышлять об этом. Эволюция языка может многое рассказать о социуме.
- У монахов в Афонском монастыре два года прожил, книги изучал, - ответил Олег.
На Афоне он и правда побывал несколько лет назад, проводя отпуск в Греции. Вообще, вся его легенда была проста. Родился в деревне на берегу большой реки Волги, рано осиротел, в пятнадцать лет пристал к торговому обозу и подался в странствия. Был в Индии, в Китае, в Персии. Тут Олег мог врать смело, вряд ли в глухой средневековой деревне кто-то знал об этих странах, а его биография путешественника могла объяснить многие странности - например, знания, одежду, тот же велосипед, который он намеревался в ближайшее время отыскать в лесу. Полгода назад он якобы, возвращаясь из Афона, попал в плен к туркам, где из него хотели сделать янычара, обучали воинскому ремеслу. Бежал, пробирался домой в родное село. Вот такая судьба человека.
Услышав про Афон, поп оживился. Даже поднялся с места и прошелся туда-сюда по избе. Был отец Афанасий невысок, но кряжист. Без привычного поповского брюшка. Круглое лицо, обрамленное густой бородой, казалось простоватым. Нос картошкой усугублял это обманчивое впечатление. Но взгляд пронзительных серых глаз с ленинским прищуром сразу выдавал в священнике человека мудрого, жесткого и даже опасного.
- Больше ничего не хочешь сказать? - спросил он, остановившись возле Олега и пристально глядя на него.
- Пока нет, - осторожно ответил тот.
Афанасий потер руки, подошел к небольшому окну. Увидел собаку, разлегшуюся во дворе и увлеченно грызущую кость, которую ей бросили по просьбе Олега.
- А скажи, - спросил священник, - что за тварь Божья с тобой ходит?
- Так собака же, - недоуменно пожал плечами Олег.
- Собака? Не слыхал про таких.
Тут до Олега начало доходить, почему его четвероногий друг вызвал такой ажиотаж среди местных. Он понял, что его удивило, когда они в темноте подходили к деревне - ни один пес не гавкнул. Неужели собак не приручили? На лошадях ездят, домашняя скотина в хозяйстве есть, а собак нет.
- Вроде на волка зверь похож, да не волк, - продолжал Афанасий разглядывать хаски. - Да и зверь ли это? Сказали мне, он тебя слушает, будто речь понимает. Ты, случаем не колдун ли?
- Не он, а она. Говорю же, животина это. Из дальних краев, - добавил Олег, подумав.
- Думай, что хочешь, а не видал я еще зверей с голубыми глазами, - с сомнением покачал головой поп. - Травам где обучен?
- Везде понемногу учился. Хочу книгу написать о всем, что узнал в странствиях своих. О божественной мудрости всего сущего, - решил Олег на всякий случай обозначить приоритет церкви перед наукой.
- Ты мне ботву-то на уши не вешай про божественную мудрость, - неожиданно осадил его Афанасий. - Без тебя разберутся.
Афанасий еще раз прошелся по избе туда-сюда, потом, словно на что-то решившись, уселся напротив Олега и пристально посмотрел ему в глаза:
- Вот что. Ты, я вижу, человек не плохой, хоть и чудной. Не хороший, но и не плохой. Потому, расскажу тебе положение дел, а ты подумай, как тебе поступить. Живем мы под казарским ханом. Прямо скажу, хреново живем. - Отец Афанасий опустил на стол сжатый кулак. - Раз в год его дружина объезжает села и собирает десятину - молодых парней в работные или на военную службу, ребятишек, чтоб растить в своей вере и понятиях. Ну, и девок, само собой, для глуму. Еще берут мехом, медом, орехами, зерном. Те двое, которых ты зашиб, ехали в дозоре перед казарской дружиной. Приезжают обычно дня за два-три, людишек отобрать и старосту поторопить, чтобы к приезду дружины десятина была готова. Ты, конечно, можешь уйти. Мы народ мирный, кровь христианскую на себя не возьмем. Только подумай, что казары с нами сделают, когда придут и не найдут тебя?
Поп замолчал и внимательно смотрел на Олега. Тот задумался, наконец ответил:
- Думаешь, если меня выдадите, как-то по-другому будет?
- Выдавать тебя никто не будет, христопродавцев тут нет, - ответил Афанасий.
- То есть, предлагаешь самому сдаться? Мало от выдачи отличается.
Олег замолчал. Священник все так же внимательно следил за ним.
- До вечера думать буду, - наконец сказал Олег и поднялся.
- Твоя воля, - тяжело вздохнул отец Афанасий.
Олег повернулся, чтобы выйти.
- Погоди. Второй дом от погоста, там по зиме старик Матвей помер, бобылем жил. Можешь там пока остановиться, коли сразу не утечешь. - поп махнул рукой куда-то за спину. - На край села, мимо не пройдешь.
- Спасибо, - сказал Олег и вышел.

Не совсем мое, но написано хорошо. Затягивает. А что за мир будет? Альтернативная история? Или что-то фэнтезийное?

Другой мир, схожий с нашим. Становление государства в средние века. Думаю, магии немного добавить, а то фантастического элемента маловато.

СУПЕР!!!
Замечательное начало.


Не поняла, как это.

Язык аборигенов, инфинитивами, вызывает некоторое недоумение... Надеюсь, этому будет объяснение.

Замечания:

Мы уже во второй главе, но практически ничего не знаем про ГГ.
Кто он ? Что он ? Возраст ? Образование ? Профессия ? Пристрастия ? Внешность, наконец... Вы Ковальчука лучше охарактеризовали, чем его!
Кроме того, думаю, местные должны были прийти в ажиотаж от его одежды... И священник должен был поинтересоваться. Странно, что вообще никакого упоминания об этом нету. А ведь "по одёжке встречают"!

Тоже не понял.

Тогда по-чёрному топили избы. Или в вашем мире по-другому? И картошка есть?

Про ботву с ушами не удачно, на мой взгляд. Слишком современно. Афанасий дважды упомянут. Это лишнее, во втором случае можно заменить на "он".

Если будет фэнтези - заскучаю.

мда... картошка порадовала - Америку в этом мире открыли на пару сотен лет раньше.
Или Иго сохранилось на Руси чуток подольше. Что впрочем одно и тоже.


Люблю книжки с говорящими собаками.
Пардон, псами. Которые суки.

Это не по Уставу, хоть тут и пытаются соблюсти технику безопасности.
По Уставу приём-передача оружия происходит в оружейке, а нажатие на спуск осуществляется в сторону специального пулеуловителя или большого ведра с песком.

А до этого пистолет лежал на столе? А почему сразу в кобуру не убрал?

Вообще-то, по инструкции, при заступлении на пост проверяется наличие оружия в оружейке, причём, по номерам.
Кроме того, хотя бы раз в сутки они обязаны проверить исправность сигнализации.
Почему организация именно такая - непонятно. Смены ведь можно привозить и увозить на машине уже с личным оружием. Тогда и оружейка на посту не нужна.
И зачем нужны такие подробности? Попадать ведь будет не он.

Н-да? Если эти приборы относятся к электродвигателю системы вентиляции, то, прежде чем их проверять, на них следовало бы подать питание (хотя что там проверять, напряжение в сети?). А уже потом запускать сам двигатель.

Вспомнился фильм "Последний киногерой". Персонажи этого фильма с участием Арнольда Шварцнеггера никогда не видели фильмов с его участием. В той вселенной Терминатора сыграл Сильвестр Сталлоне.
Негласный закон жанра на самом деле. Хотя в последнее время поджанр "попаданчество" слишком известен, чтобы его игнорировать.

По лесному бездорожью? Или там тропа была?

Турки как этническая общность появились где-то в XIII-XIV вв. Хазары растворились где-то в X веке.

Хреновость звучит слишком по-современному.


Не понимаю я логику ГГ. Ему ж русским языком сказали, что он может уйти.

Непонятно, почему деревенский поп говорит на современном языке. Вы как-нибудь попробуйте Повесть Временных Лет Нестора почитать в оригинале.
Непонятно, почему в том мире собаки не приручены. Вообще, сам по себе этот факт должен был радикально повлиять на мир.

В целом - интересно.

П.С.:

Они там ещё и картошку едят???

Да вы что, братцы? Стиль ужасен. Уж простите, Унгерн, но вы можете писать лучше.

Что это за гусеница с пятью глаголами? Почему не разделить на несколько предложений? Вы сами вслух прочтите. Плохо звучит.

А здесь засилье деепричастных оборотов. Переодевшийся... убирающий. Плохо это.
Почему не писать проще: ... подколол его Семенов, убирая термос в сумку. Он уже переоделся и...
Золотая середина: это один-два глагола, ну там причастный оборот... но не так, как у вас.

Здесь тоже куча глаголов и причастий. Зачем вы мешаете в кучу действия? Почему их не разделить? Текст от этого только улучшится, а сейчас он у вас тяжелый и нечитаемый.

Вот опять непроизносимая гусеница... Нет, стиль ужасен, так МТА пишут. Или это написано давно? Разочаровали вы меня.
О содержании высказываться не буду, ибо читать мне это тяжело. Застреваешь в тексте.

это порадовало:



кнопка на пакетнике - это почти как стрелка осцилографа.


а... не обратил внимание - это за времена хазар пишется?
И Русь уже христианская и даже по деревням грамотные попы наличествуют?
(завидует невежеству фантазии автора)

Нет, тут всё в порядке, кнопочные пакетники в этой части вселенной - в порядке вещей.
Это ведь не распредщит.
Наверное, имелось ввиду что-то вроде этого:


Ладно, ГГ мог не знать про этногенез турков, а поп пропустил мимо ушей название непонятного племени.
Если подумать, хазары могли бы и подзадержаться на исторической сцене.
Только есть у меня подозрение, что в таком случае и в Киеве сидит каган, а не князь. А значит, и попу в деревне взяться неоткуда.

это кпопочный пульт. Который подает сигнал. на исполнение чего-либо.

А пакетник это совсем другое. Гугль в помощь.

"Ни на толкинистов ни на реконструкторов" - обманываете, Автор! Именно на них всё это походит, и по языковой эклектике, и по антуражу. А уж по сходству с подобными текстами (типа "Варяг" и иже с ним) - и подавно...Уж не знаю, что более режет глаз: сходство с аналогичными творениями или нарочитые анахронизмы.

А, теперь вспомнил.)
По запросу "кнопочный пакетник" Гугл выдавал картинки с кнопочными пультами.

Как человек со специальностью корабельный электрик могу сказать, что вот эта штука всегда называлась пакетным выключателем. Может, она таковым не является, но все звали ее пакетник))

За все замечания спасибо. Несоответствия действительно есть, с картошкой вообще провал Буду править или обыгрывать - это все-таки не наша история, а альтернативная реальность.
По стилистике тоже вижу, что надо править.
А вот немного магии, без фанатизма, все-таки введу.

На корабле "пакетный выключатель" выглядит вот так:

А те блоки должны называться как-то по-другому.

Только я на берегу служил)) Да, штука с кнопкой на самом деле автоматический выключатель называется, ну и схему пакетника знаю, понимаю, почему он так называется. Но называли эту хрень с кнопкой пакетником, машинально написал. Поменяю в тексте, спасибо.

Как это я упустил то... Алекс Унгерн, очень интересно! И не слушайте Вы этих заклепочников! Картошка не та, оружейка не по-уставу, выключатель не по фен-шую... Ерунда все это. Сюжет цепляет, язык на уровне, что будет дальше - интересно. Так что жду продолжения!

И не слушайте Сочинителя. Магия должна быть обязательно! А то понасоветуют тут...

Спасибо. Магия будет, но без фаерболов

Глава 3

Поп был дома не один. Когда Олег, постучавшись, шагнул в избу, Афанасий что-то обсуждал за столом со здоровым мужиком в годах, чья черная борода обильно была тронута сединой. Говорившие замолчали и ожидающе уставились на вошедшего.
– В общем, подумал я тут, – решил не тянуть кота за хвост Олег, – остаюсь я.
Поп как-то странно посмотрел на второго мужика, и в его взгляде Олег без труда прочитал выражение: "Ну, что я говорил?".
– Но при одном условии, – добавил он.
– Да ты присядь, – подтолкнул ему ногой табуретку отец Афанасий. – Познакомься – это Михаил, наш староста, стало быть.
Олег сел.
– Сдается мне, драться нам надо.
Староста громко хекнул, почесал в бороде и сказал густым басом:
– Драться он хотеть. Ишь, великий вой. Ты думать сначала, потом говорить.
– Думал я. Нет у нас другого выхода. Ни у вас, ни у меня. Что с деревней казары сделают, когда придут?
Олег сделал короткую паузу, как учили на курсах по проведению презентаций. Собеседники молчали.
– А я вам скажу, что они сделают, – начал он говорить, слегка понизив голос. – Сначала разграбят все. Все, до последнего зернышка выгребут. Только вас не будет волновать, чем вы детишек будете в зиму кормить. Потому что всех мужиков загонят в часовню, обложат соломой и спалят.
Собеседники внимательно слушали. Олег наблюдал за их реакцией и постарался подстроиться под их ритм дыхания.
– Баб, кто годится, снасильничают по несколько раз, вы даже догореть не успеете. А сгодятся им от десяти лет до шестидесяти. Надругаются казары над вашими дочками, женами, да матерьми. Детишек и немощных стариков просто вырежут. А деревню сожгут.
Олег пока не знал, являются ли его собеседники визуалами или аудиалами, потому решил раскрасить картинку:
– И останутся здесь только головешки, вороний грай, да запах горелого мяса. И только мухи…
– Хватит! – грохнул кулаком по столу староста.
Все замолчали.
– Сколько казар обычно за данью приезжают? – решил Олег переходить к следующему этапу переговоров.
– Две дюжины, не боле, – отозвался Афанасий. – Но ты их людей побил, могут еще отряд привести, который по другим деревням дань собирает. Они потом объединяются и большим обозом к себе на Юг в столицу идут.
– Значит четверть сотни где-то.
– Сколько? – удивился Михаил.
– Две дюжины, – поправился Олег, – это индийский счет такой. А сколько взрослых мужиков в деревне?
Михаил прикинул:
– Четыре дюжины есть. Даже и пять, я думать.
– Есть такие, кто с оружием знаком?
Собеседники как-то молча потупились. Наконец отец Афанасий, махнул рукой, поднялся и вышел из избы. С крыльца послышался его короткий залихватский свист. Через пару минут вместе с ним вошли двое. Один широкий в плечах светловолосый детина со шрамом на щеке, второй – длинный, сухощавый, но жилистый мужик постарше с маленькими, близко посаженными глазами. У обоих на поясах висели широкие ножи в кожаных чехлах.
– Это Добр, – кивнул поп на светловолосого, – а это Кузьма, – кивок на жилистого.
Олег усмехнулся. А ведь не отпустил бы его Афанасий. Приставил двух головорезов следить. Надумай он навострить лыжи, прирезали бы его где-нибудь на дороге и прикопали, вот и вся недолга.
– Олег, – представился он и пожал вновь прибывшим ладони.
– Не христианское имя, – буркнул Кузьма, сверля его взглядом.
– Не я выбирал, – развел руками Олег.
Двое уселись на лавку под иконами.
– Он драться хотеть, – наябедничал староста.
Добр посмотрел на Олега с интересом. Тот, не желая выпускать инициативу, спросил:
– Оружие в руках держать приходилось?
Оба только усмехнулись.
– Вижу, что приходилось.
– Добр и Кузьма две зимы назад в деревню пришли, – пояснил Афанасий. – Охотой промышляют, белку бьют, куницу. Волка опять же, когда тот лютовать начинает. Ну, и еще по делам помогают, – неопределенно повертел он пятерней в воздухе.
– Оружие у народа какое есть?
– Какой оружие? – Махнул рукой староста. – Луки мало-мало, кто на охоту ходить. Топоры все иметь, но то для работать, не воевать.
– Делаем так, – Олег поднялся и зашагал по узкой избе туда-обратно: в стаях лидер контролирует большую территорию. – Сегодня перед заходом солнца соберите у часовни всех мужиков, способных сражаться, говорить буду. Сейчас мне нужен провожатый отвести на то место, где казар побили.
– Варька отведет, – кивнул поп.
Олега немного смущало, что его слушают и не прекословят. Нет, конечно, НЛП сильная штука, но, если разобраться, кто он такой? Непонятный тип, второй день в деревне, дел натворил, беду на всех навел.
– Пить хотеть, – прогремел на всю избу голос Добра. – Где вода, хозяин?
– В сенцах бадья стоит, – кивнул на дверь Афанасий.
Добр поднялся и по стеночке стал обходить шагающего по избе Олега.
– Теперь следующее. Кузнец…
В этот момент Добр приобнял сзади его двумя руками за предплечья. Ну, как приобнял? Олег почувствовал, будто его обмотали толстым тросом, оба конца которого привязаны к КАМАЗам, отъезжающим в разные стороны. Воздух из легких сразу вышел, а набрать его снова полной грудью не получалось. Ему даже показалось, что ребра захрустели. Он не видел, чтобы его собеседники обменивались какими-то знаками, но все, словно по команде, бросились к нему. Михаил подбил ему ноги, и в следующий момент Олег оказался на полу. Добр ослабил хватку, зато сверху навалился жилистый Кузьма, неизвестно как успевший достать свой охотничий нож и приставивший его к шее:
– Не дергаться, плохо будет, – просипел он.
Плохо? Да уж куда хуже-то?
– Мужики, вы чего? – выдал не слишком оригинальную фразу Олег, глотнув воздуха после хватки Добра.
– Тащи его сюда.
Афанасий возился у печки. Олега, особо не церемонясь, прямо по полу подтащили к попу.
– Давай, Кузьма, – сказал Афанасий и перекрестился.
Жилистый оттянул ворот толстовки, и Олег почувствовал, как острие ножа скользнуло по коже от горла чуть ниже, в сторону сердца. Он задергался и замычал, но вырваться из объятий Добра было все равно, что пытаться бороться с бульдозером. Под окном громко залаяла Дара. В следующую секунду Олег почувствовал, что острие ножа вошло в его тело. Он даже закричать не смог, настолько ему было страшно.
Острие вошло не глубоко. Ровно настолько, чтобы пустить кровь. Олег почувствовал, что его больше не держат, и приподнял голову. Все склонились к отцу Афанасию, который выкатил из печи тлеющий уголек и начал раздувать его, пока не вырвался небольшой язычок пламени. Кузьма быстро поднес к этому язычку острие кинжала, на котором алела кровь. Когда капли крови запузырились от температуры, поп снова перекрестился, достал из-под сутаны темный металлический крестик на шнурке и приложил его к поднесенному кинжалу с горячей кровью.
– Мракобесы, – бессильно сказал Олег, но его никто не слышал – все уставились на крест, который священник держал теперь перед собой.
Сперва ничего не происходило, и Олег успел поймать на себе брошенный искоса неприязненный взгляд Кузьмы. А затем металл постепенно из темного оттенка перешел в светлый, и крестик заблестел. Заблестел? Олег присмотрелся и не поверил глазам. Металл слегка светился в полутемной избе, будто раскаленный. Он зажмурился, снова открыл глаза – крест светился, но уже затухал. Зато все смотрели на него, Олега.
– Мужики, вы чего? – снова задал он дурацкий вопрос.

– Ты на нас зла не держи, – говорил Афанасий, разливая по глиняным плошкам, которые тут заменяли кружки, какую-то горькую настойку. – Но проверить мы тебя должны были, сам понимаешь.
Олег кивнул, хотя ничего не понимал. Рану ему намазали какой-то вонючей мазью и замотали не слишком чистой тряпкой. Усадили за стол, налили по первой и молча выпили. Настойка была не крепкая, но свое дело делала – он немного расслабился и перевел дух. После второй Добр хлопнул ладонью по столу, чуть не проломив тесаные доски, и сказал:
– Слышать я такое, но не верить никогда. А чтобы сам в жизни Светлый встретить… – Он покачал головой.
Кузьма был все так же угрюм, но в глазах его появился какой-то задорный огонек. Афанасий с Михаилом рассматривали Олега с интересом, как редкого зверя в зоопарке.
Светлый? Что за Светлый такой? И что это было за представление с крестом? Одно понятно – приняли селяне Олега за кого-то не того, отчего отношение к нему стало вдруг уважительным. С одной стороны, вроде бы хорошо. Но, с другой стороны, когда выяснится, что он не тот, за кого себя выдает, что они с ним сделают? Стоп, а он пока себя ни за кого не выдавал, они сами что-то там придумали и решили. Пусть так и будет пока.
– Есть один вопрос к тебе, – начал заходить издалека Афанасий. – Живем мы тихо, деревня хоть большая, но в стороне. Не задеваем никого, дел важных не ведем. И тут объявляешься ты, Светлый, со зверем своим странным, или, что оно там такое есть. Сказывали, конечно, деды про Светлых сказы разные чудные, да только не все в это верили. А кто и верил, думал, что давно прошли те времена. – Афанасий прокашлялся как-то смущенно. – Вот и мучает вопрос: ты к нам случаем попал или нарочно шел?
Олег задумался. Проще, конечно, сказать, что случайно мол, проездом, а потом слинять отсюда по-тихому. Не давала покоя и мысль о том, что согласно законам диалектики, раз есть Светлые, то должны быть и Темные. А это ребята, как правило, неприятные. Да только куда ему бежать? Некуда. А для той задумки, что появилась у него еще когда он в пустой заброшенной избе размышлял, нужно ответить…
– Нарочно к вам пришел.
Мужики переглянулись.
– Пришло время, – многозначительно добавил Олег.
– Какой время? – тихо спросил староста.
– Время все изменить.

План Олега по поводу деревенского схода перенесли на утро. Но до этого у него имелось еще одно дело. Как и было обещано, в провожатые ему выделили Варьку, которая оказалась девчонкой с живым и пытливым умом, и всю дорогу, косясь периодически на трусящую за ними Дару, трещала на местном диалекте, стараясь выпытать у Олега, как живут Светлые (слух по деревне разлетелся молниеносно), спят ли они с бабами, и что они вообще такое есть? Олег напустил таинственности и, в свою очередь, косвенными вопросами пытался выведать у Варвары о местных нравах и обычаях, чтобы хоть приблизительно понять, в какой век и в какие географические широты занесла его неизвестная сила. Выяснить удалось не много. Почти ни одно географическое название не соответствовало чему-то в памяти Олега о древней истории. Казары – это, понятно, хазары. Но вроде бы жили те где-то в низовьях Волги, то есть сравнительно на юге А тут, по всем природным приметам, был северо-западный регион нынешней ("тамошней" – поправил себя Олег) России.
– А деревня ваша, как называется?
– Так кто как звать, – сказала Варька. – Мы звать Мокрово.
– Почему Мокрово.
– Так речка звать Мокрая, где деревня стоять. А соседи звать Немокрово.
– Почему? – удивился Олег.
– Они себя звать Мокрово. Тоже не речке стоять, но ниже.
– А города рядом есть?
– Городища есть, – кивнула Варька. – Неделя пути большой городище.
– Как называется?
Варька посмотрела на него, как на дурака:
– Говорить же – Городище.
– Понял, – сказал Олег.
Остальные сведения, полученные от девчонки, имели примерно ту же ценность. Дойдя до места их первой встречи, Олег отпустил Варвару домой, строго наказав нигде не задерживаться и быть осторожной. Та только фыркнула в ответ. Припомнив обстоятельства своего попадания, он, поплутав по лесу, не без труда отыскал велосипед, подкачал снятым с рамы насосом шины и покрутил педали по заранее вызнанному у Афанасия маршруту. Дорога в деревню, если это можно назвать дорогой, была одна, и угадать направление движения отряда казар было не сложно. Остатки дня Олег потратил на поиски подходящего места для засады. И километров за десять от деревни удача ему улыбнулась, колея, проложенная телегами, ездившими здесь по бог весть какой нужде, проходила здесь между двух вытянутых вершин, поросших леском и кустарником.
Возвращался Олег уже в темноте. Фары у него на велосипеде не было, поэтому педали крутил медленно, стараясь не въехать в дерево или яму. Намаявшаяся за день и голодная Дара бежала рядом, высунув язык. Тяжело взобравшись на небольшой холм, за которым начиналась деревня, он остановился и посмотрел вверх. Вчера, когда они возвращались из леса, звезды были скрыты легкой облачностью. Сейчас небо было чистым, и Олег попытался отыскать Большую Медведицу и Полярную звезду, чтобы хоть как-то сориентироваться по сторонам света. Ковш Большой Медведицы он нашел быстро.
– Твою дивизию, – пробормотал Олег.
Ручка ковша, всегда обращенная влево, в созвездии Большой Медведицы в этом мире торчала с правой стороны.

Ну, внушаить... Покамест... Только, это, сказочник, ты бы пошибче писал то, а то это, до второго пришествия писать будешь...

Ленивый я.

Глава 4

– Держать строй! Строй держать! – Уже даже не кричал, а хрипел Олег фразу, запомненную им из какого-то фильма. – Один побежит, все полягут!
Казарский всадник осадил коня возле его позиции и, что-то бешено крича, принялся рубить саблей копье. Олег машинально сделал шаг назад, но тут же почувствовал, как боец второго ряда упер ему в спину импровизированный щит из тесаных досок. Все правильно, как учили. Олег ткнул в сторону казарина копьем, конечно, мимо.
Собственно, не надо быть большим специалистом по древнему бою, чтобы понимать главный принцип сражения в копейном строю. Бойцов-копейщиков в деревне естественно не было, поэтому вся надежда была на то, что мужики не дрогнут, проинструктированные Олегом накануне так, что ему даже самому тошно стало. Собственно, весь его нехитрый план был построен на том, что они, вооружившись копьями, вместе с небольшим отрядом лучников под командой Кузьмы удержат дорогу до подхода засадного отряда Добра, который должен ударить казарам в тыл.
В школе Олег одно время увлекался историей европейского рыцарства. Увлекался чисто теоретически, без фанатизма – до реконструкторства и махания дюралевыми мечами дело не дошло. И увлечение это как-то само собой угасло, когда он прочитал, как в XII, кажется, веке простые бюргеры из одного итальянского городка, взяв длинные копья и построившись в круг, фактически разгромили тяжелую рыцарскую конницу. Да не чью-нибудь, а самого Фридриха Барбароссы. Это была первая в истории Средних веков победа простых мужиков над тяжеловооруженными конными рыцарями, с которой и начался закат рыцарства как непобедимой боевой силы.
Конечно, у итальянских горожан были какие-никакие доспехи, хорошее оружие, их поддерживала своя конница, многие из них имели боевой опыт. Но да и ладно, им здесь тоже противостоят не закованные в броню тевтоны.
Утром на объявленный сход явились не только деревенские мужики, а почти все селение – поглазеть на "Светлого". Олег произнес короткую пламенную речь: "Враг пришел на нашу землю… Простора много, а отступать некуда… Не отдадим нехристям на поругание… Победа будет за нами… Я знаю, что делать, положитесь на меня".
Энтузиазма это конечно ни у кого не вызвало, но и открыто возражать никто не стал, тем более, что Олега поддержали староста и священник. Народ расходился молча.
В избе у Афанасия Олег изложил свой план. Он с копейщиками в разведанной им балке встречает и держит отряд всадников, которому оттуда деться некуда, а засадный отряд тем временем подходит и бьет казар в тыл. Добр и Кузьма план в целом одобрили, но внесли несколько существенных поправок. Кузьма предложил с двух сторон в вершинах посадить по отряду лучников. Когда выбрались на место для рекогносцировки, Добр выбранное для засадного отряда место забраковал как слишком заметное и предложил отнести засаду метров на триста дальше, в небольшую рощицу.
– Не боись, Светлый, – хлопнул он Олега по плечу так, что у того коленки подогнулись, – мы успеть. Ты главное стоять крепко.
Кузнецу Ивану поручили изготовить наконечники для копий. Тот от ранения еще не оправился, но лично присматривал за работой двух своих сыновей в кузнице. Изделие, в общем-то, было несложное. Группу отправили в лес на заготовку длинных и прочных древок. Мужики, знакомые с плотницким делом, сколачивали толстые тяжелые щиты. Несколько подростков выслали с лошадьми дозором верст за десять от предполагаемого места засады. На всякий случай отправили патрули еще на два возможных направления – дорог в этом мире было не много.
На следующее утро из деревни выступил отряд с намерением встать полевым лагерем в паре верст от будущего места битвы. Олег смотрел на проходящих мужиков, вооруженных, кто чем – топорами, рогатинами, вилами. Тяжелые копья и щиты везли в телеге. Кузьма отобрал десяток лучников из числа опытных охотников и отправился с ними прямо на место – подготовить и замаскировать позиции.
Весть о приближающихся казарах пришла на следующий день где-то в полдень. У мальчишки, прискакавшем на одном из двух трофейных коней, отбитых Олегом в стычке в лесу, глаза были размером с блюдце. Толком он рассказать ничего мог, кроме того, что казары идут, и что их – тьма. Сердце у Олега ёкнуло. Тьма, насколько он помнил, это то ли тысяча, то ли десять тысяч. Конечно, парнишка со страху преувеличивает, но не до такой же степени.
– Погодь, малой, – прервал Добр причитания дозорного. – Видеть сколько тут людей?
Парень обвел лагерь взглядом.
– Казар столько?
– Нее. Малее.
Добр отвесил пацану легкий подзатыльник, от которого у того голова мотнулась, как у тряпичной куклы, и заорал:
– Мужики, выступать!
До места добрались с наибольшим темпом, какой позволяли нагруженные вооружением телеги. Добр с отрядом отправился дальше к месту засады, а Олег, не давая людям передохнуть, принялся командовать подготовкой позиции. С двух сторон дороги, чтобы их не обошли, поставили телеги, подперев их заранее приготовленными чурбаками. Между телегами в несколько раз натянули лохматую веревку. Доверия она не внушала, но лошадей хоть немного сдержать была должна. А уже за веревкой выстроили ряд щитов, уперев их нижним краем в небольшую выкопанную борозду. Все, теперь можно ждать противника. Людей Кузьмы на пригорках по сторонам видно не было – хорошо замаскировались. Олег присел за щитом. Мужик рядом протянул ему горбушку серого хлеба, и он, не чувствуя вкуса, принялся жевать. И чуть не подавился. Только сейчас он понял, что в его примитивном стратегическом плане зиял небольшой, но существенный пробел. А как Добр узнает, что ему пора выступать со своим отрядом в бой? Рощица, где расположилась засада, находится примерно в километре от места предполагаемой битвы. Ни раций, ни биноклей у них нет. Даже полубегом отряд преодолеет такое расстояние минут за пятнадцать. А если задержится? Полчаса им тут никак не выстоять.
Олег уж было решил бежать к Кузьме и поделиться с тем возникшей проблемой, но тут с дальней стороны пригорка послышался негромкий свист. Казары!
– К бою, – скомандовал Олег.
Показавшийся отряд он издалека оценил человек в тридцать – тридцать пять. За всадниками тащился обоз из нескольких телег, там тоже были люди. Но разглядеть, бойцы это или нет, с такого расстояния было нельзя. Казары, заметив преграду на дороге, сначала остановились, о чем-то посовещались, а потом разом пустили коней в галоп. Даже отсюда был слышен леденящий кровь визг атакующих. Мужики неуверенно задвигались за щитами.
– Держать строй! – заорал Олег в первый, но далеко не в последний раз за этот день.
Перед рядом копий всадники ловко сворачивали, и очень быстро образовали карусель, рубя на скаку древки своими кривыми саблями. Место схватки заволокло поднятой пылью. Пришла очередь Кузьмы вступить в бой, в казар полетели первые стрелы. Лучников было мало, да и луки у них были не боевые, но лошадей редкие попадания беспокоили, управляться с ранеными животными было сложнее. Упал первый пораженный всадник.
Веревка была изрублена моментально. Олег ничего не видел из-за пыли и периодически тыкал копьем наугад. В основном в пустоту. Но пару раз наконечник уперся во что-то твердое. Между древками протиснулся один всадник, рубанул мужика, стоявшего рядом. Тот повалился с окровавленной головой, но тут же его место занял боец из второго ряда, удержав щит. И сразу сзади два копья вонзились одно в коня, другое во всадника.
– Держать строй! – снова закричал Олег и закашлялся.
На правом фланге казарам удалось пробить брешь. Упали два щита. Мужики из второй шеренги образовали нечто вроде полукаре, прикрывая место прорыва, но было ясно, что еще пара минут, и их сомнут. Лучники уже не рисковали часто стрелять в образовавшуюся беспорядочную массу людей, опасаясь попасть в своих. Мужики справа отступали, понемногу выдавливая Олега с его позиции. Строя как такового уже не существовало. Побежали первые, тут же погибая под ударами сабель дико визжащих казар.
"Неплохой был план", – подумал Олег и почувствовал удар по плечу. По телу стало растекаться мокрое и липкое.
В этот момент, перекрывая визг врага, крики раненых, топот и ржание лошадей, где-то впереди послышался звучный крик. Слов Олег не разобрал, но обладателя мощного голоса спутать с кем-то было сложно. Добр!
– Урааа! – заорал Олег, перехватил копье как дубину, благо, древко было толщиной чуть не с оглоблю, и ринулся на ближайшего врага.
Боль он почувствовал позже, когда все уже было в общем-то кончено. Из всадников не ушел никто. Мужики гоняли последних разбежавшихся из обоза казар. Олег вдруг ощутил головокружение, в глазах потемнело. Он присел, опираясь на сломанное копье, и тут же взвыл от навалившейся на него волны боли. Дрожащей рукой приподнял ворот толстовки. Рана была глубокая и сильно кровоточила. Цела ли ключица, он определить не смог – свет померк, и сознание покинуло его.

Алекс Унгерн, непонятно, сколько по времени Олег гонял селян, обучая их премудростям пешего боя. Не верю, что научить чему-то стоящему можно за короткий срок. Взаимодействию в римском строю, или македонской фаланге учились годами. А крестьянину ведь еще и работать надо, семью кормить, много ли времени на тренировки потратишь? Сомневаюсь я в общем, в этом эпизоде. Но написано живо, картинка рисуется, к сюжету претензий нет. Жду продолжение!

Да тут по большому счету даже не бой в строю. Просто стоять и держать щиты и копья. Самое сложное имхо действия второй шеренги отработать по замене выбитых из первой.

Вот именно перестроения и замена выбитых и отрабатывалась годами. Впрочем, я, наверное, впадаю в очередное заклепничество. Не обращайте на меня внимание, пишите дальше. Вы - так видите, и точка. Написано то все-равно неплохо...

Глава 5
Олег с облегчением поставил ведро с водой у крыльца и уселся на ступеньку передохнуть. Кадушка из грубых досок с веревочной ручкой сама весила почти столько же, сколько вода в ней. Рана еще болела, и он был слаб, но уже шел на поправку. Неделю он провалялся в избе травницы, бабки Марии, вместе с несколькими другими тяжелыми ранеными. Два дня назад начал подниматься и потихоньку ходить, помогая травнице по дому, чем мог.
Прищурился на низкое солнце – стояли последние дни августа. Странно, только сейчас Олег впервые, пожалуй, за все время в этом новом мире вспомнил о доме. "Цветок жалко, засохнет без поливки", – почему-то подумал он. Порылся в памяти, чтобы поискать, о чем бы еще можно было пожалеть. И не нашел.
Судьба Олега Соболева складывалась так, что к своим тридцати двум он избавился практически от всего, к чему можно привязаться. Отслужив срочную в начале нулевых на базе подводного флота на Дальнем Востоке, где подводным флотом уже не пахло, он вернулся и устроился копирайтером в какую-то интернет-контору, которые тогда только начинали развиваться. Параллельно поступил в строительный институт на факультет городского строительства и хозяйства по специальности "Градостроительство и планировка населенных пунктов". Там же женился. После трех лет мучений понял, что семейная жизнь не для него, развелся и вскоре получил предложение от бывшего одногруппника поучаствовать в небольшой избирательной кампании. А дальше пошли командировки по всей стране, политический консалтинг муниципальных и региональных структур с параллельным посещением всяких курсов и семинаров по новой специальности. Возвращаясь домой, он запирался в своей однушке и неделями играл на компьютере в танки. Даже сумку не разбирал, доставая лишь зубную пасту и бритву. Вот по танкам он скучал, да. А по остальному…
– Чего сидеть? Работать надо, репу полоть.
Еще скучал по картошке.
– Иду, баба Маш.
Травница была женщина строгая, но не злая. Олега она зауважала после того, как он подсказал ей, что жар можно сбивать отваром из коры ольхи или вербы, в которой содержится салициловая кислота.

Дергая здоровой рукой сорняки между грядками, Олег продолжал размышлять над путями к амбициозной цели, которую он поставил перед собой. Еще ночью, страдая бессонницей, он перебрал знакомые ему технологии, которые мог бы применить в этом мире и сразу получить конкурентное преимущество для рывка в развитии. Но выходило так, что одна технология цеплялась за другую, та – за третью, и так по кругу. Например, электричество. Вроде бы ничего сложного, но элементарно нужна проволока, которая если в этом мире и была, то низкого качества, а в изготовлении крайне трудоемка. Опять же, нужна изоляция.
Порох? Отлично, нужны уголь, сера и селитра. Пропорций он не помнил, но их можно подобрать экспериментальным путем. Но селитра синтетический продукт, для ее изготовления нужна азотная кислота, которая тоже синтетический продукт. Где-то Олег читал, что раньше селитру получали из мочи и навоза. Можно, конечно, попробовать. Но где взять серу? Вулканов-то поблизости не наблюдается.
Простая сталь. Нужны высокие температуры, значит требуется энергоемкий источник тепла. Обычно для этого вроде бы используют коксующийся уголь. Но для его получения тоже нужны высокие температуры. А где взять обычный каменный уголь?
Да, велики были наши предки, одолевшие без Википедии все эти проблемы. Да будь ты хоть трижды Сайрус Смит, через производственный цикл никак не перескочишь. А уж через десяток производственных циклов… В итоге решил остановиться пока на трех вещах, которыми можно было заняться – бумага, стекло и кирпич. Ну, и организация жизни и производства, разумеется.
Под руку что-то ткнулось. Дара пришла. Уходя на битву, Олег посадил собаку на веревку возле выделенной ему избы, препоручив заботу о ней все той же Варьке. Ошейника не было, а из импровизированной привязи Дара быстро научилась выбираться, и теперь разгуливала по деревне, пугая коров, птицу и жителей. За спиной кашлянули.
– Тут это, разговор есть, – сказал подошедший Афанасий.

В избе у попа собрались все те же: староста Михаил, Добр и Кузьма. Олег покосился на них:
– Опять проверять будете?
Добр хохотнул.
– Вопрос такой, – начал Афанасий, – как добро делить будем?
Оказалось, что в обозе, который отбили у казар, была дань с нескольких селений, которую те потащили с собой, в надежде быстро покончить с взбунтовавшейся деревней и возвращаться в свои края. В добыче было зерно, мед, меха, выделанные шкуры. Было немного разномастных непонятных монет и даже небольшой кусок серебра. Невольников, видимо, передали другому отряду. Взяли одиннадцать коней, остальные либо разбежались, либо были убиты и сильно поранены, пришлось заколоть.
– Есть предложения?
– Твой ответ ждать, – ответил староста.
"А ведь это шанс", – подумал Олег. – "Неплохой начальный капитал для стартапа".
– Предлагаю следующее. Выделить десятину и поделить между семьями погибших.
Село заплатило немалую цену за победу. Под казарскими ятаганами полегло полтора десятка мужиков. Еще примерно столько же получили ранения.
– Наградить раненых и отличившихся по усмотрению командиров отрядов. Бабке Марии, кстати, помочь надо, человека выделить. Не справляется она одна.
– Добро, – кивнул Афанасий.
– Все остальное в…, – Олег задумался, как бы обозначить уместным и понятным для этого мира словом бюджет сельского поселения, – в общак.
Все вроде поняли, но соглашаться не спешили.
– Обоснуй, – попросил поп.
Олег покосился на него. Ему все-таки иногда казалось по разговору отца Афанасия, что тот такой же, как и он, попаданец.
– Пропажу отряда казары так не оставят. Искать будут, узнавать. А когда прознают, вернутся. Только теперь уже такими силами, что нам не совладать. В этом году вряд ли, по зиме не сунутся. А вот следующей весной гостей надо ждать. В общем, людей нам надо больше, и город ставить со стеной и рвом. Дружина нужна, воины. Товара много надо на торговлю.
Воцарилась немая сцена. Все смотрели на Олега, и во взглядах он читал что-то среднее между "полный идиот" и "вот это голова". Причем, непостижимым образом это выражалось одновременно.
– А я поддержать Светлого, – сказал Добр.
– Погоди. А кто ж за этим… общаком присматривать будет? – спросил Афанасий.
– Да, кто? – вторил ему староста.
"Правильные вопросы задаете, товарищи из сельского руководства".
– Совет. Вот мы, кто здесь сейчас. Может, еще кого предложите из толковых.
Поп со старостой переглянулись.
– Подумать надо.
Кузьма промолчал.

Туман к вечеру лег такой густой, что Олег уже пожалел о своем решении отправиться к болоту на разведку. Целью было определить вероятные места для добычи болотного железа, а заодно и разузнать о возможных залежах торфа – была у него одна задумка на сей счет. О болотном железе он тоже когда-то читал, заинтересовавшись производством оружия в средние века. По историческим очеркам выходило, что где ни копни на краю болота, железо везде есть. Его же задача сейчас была не найти сами залежи, а наметить места для проб, удобные с точки зрения логистики, поскольку ямы для выжигания угля он планировал устроить неподалеку. В деревне было несколько углежогов, но понаблюдав за их работой, за тем, как нерационально устраивают они ямы, Олег пришел к выводу, что организацию процесса надо вводить в цивилизованные рамки. Поэтому, выспросив у Афанасия расположение ближайшего болота, он ближе к вечеру пешком направился в путь. Больное плечо еще не позволяло ездить на велосипеде, а с лошадью, да еще без седла, он управляться не умел.
Наметить он успел пару мест, прежде чем туман, набегающий с болота, стал быстро заволакивать все вокруг. Было в его движении что-то ненормальное, неестественное. Да и сумерки стали сгущаться внезапно быстро. От болотной сырости сильно заныло рана, начал пробивать легкий озноб. Олег решил, что надо возвращаться, пока не заплутал, но в этот момент Дара уселась и как-то отчаянно безнадежно завыла в ту сторону, откуда из глубины болота наползал странный туман.
"Заклинаю вас, дети мои, остерегайтесь выходить на болота в ночное время, когда силы зла властвуют безраздельно", – вспомнилось почем-то Олегу.
– Дара, – позвал он тихо. – Пойдем-ка домой, девочка.
Собака зарычала. В следующий момент Олег увидел слева движение чего-то серого. Затем еще. Сфокусировать взгляд он не мог, но вокруг, то тут, то там замелькали серые, словно выцветшие тени. Олег всегда считал, что выражение про зашевелившиеся волосы, это такой образный оборот плохих писателей. Оказалось – нет.
Холод усиливался, превращая туман в подобие мелкой ледяной измороси. Дара попятилась и, рыча, прижалась к ногам Олега. И тут он увидел. Из тумана выплыли несколько человеческих фигур в балахонах, похожих на саваны. Глаза у них не сияли, нет. Вместо глаз и носов чернели темные провалы. На подобиях лиц выделялся лишь посмертный оскал. Со всех сторон послышался шепот, а затем одна из фигур протянула к Олегу руки и завыла высоким звуком на пределе, который может вынести человеческое ухо. Собака взвизгнула и рванулась назад, в туман. Олег развернулся и побежал следом.

– Дай взгляну, – отец Афанасий поднес ему к лицу свечу и осмотрел глаза. Покачал головой. – Плохо дело.
– Что там?
– Синие глаза-то.
– Вроде серые всегда были.
– Белки синие. Еще немного, и забрали бы тебя.
…Олег не помнил, как добежал до деревни и вломился (двери тут не запирали), стуча зубами, в избу Афанасия. Тот налил ему какого-то крепкого отвара, какой тут заменял чай дал успокоиться, а потом расспросил о происшедшем.
– Плохо дело, – повторил поп. – Нежить последний раз при моем деде приходила.
– Кто? – Олег поперхнулся чаем.
– Нежить. Одного не понимаю, как ты живым ушел. Не бывало еще такого.

Все хорошо, полет нормальный. Но...

Все-то попаданец знает. И как строй в бою правильный организовать, и про кирпич, и про бумагу, и про стекло... Теперь вот еще и на нерациональных углежогов морщится. Вы сами упоминали Сайруса Смита. Не делайте из ГГ знатока всего на свете, душевно Вас прошу...

Сайтов выживальщиков сейчас полно, многие интересуются темой. Про выжигание древесного угля, изготовление бумаги я, например, смотрел ролики давно. Просто так, интересно было. Значит и гг мог интересоваться. Кирпич методом проб и ошибок. Про стекло, признаюсь, посмотрел специально. Много и хорошо в его условиях не получится.
Насчет угля, имеется в виду скорее увеличение масштабов, логистика. Дальше разверну немного.

Что еще. Это уже пятая глава. И пока (тьфу-тьфу-тьфу, не сглазить...) сюжет держит в напряжении, интерес не только не утихает, но даже усиливается. Это большой плюс. Если повествование далее не скатится в нудятину, пожалуй, стану Вашим постоянным читателем. Большой палец вверх. )))

А можно немного о будущих перспективах? Планируется, что ГГ станет Вещим Олегом организовавшим в параллельном мире Киевскую Русь?

Немного о уже прочитанном:
главный минус это типичный все знающий попаданец
главный плюс - сюжет динамично развивается и видны перспективы
самое непонятное: зачем был такой странный пролог?
А так пока на четыре тянет )))

Что-то вроде того, из названия уже понятно. Но мир со своими нюансами.

В принципе, я свои знания пытаюсь спроецировать на героя. Почти без интернета)). Ничего такого супер-пупер, неизвестного многим современным людям, он пока не предложил.

Блин, вот для меня перспективы туманны. У меня гг скоро от голода загнется, потому что ему элементарно жратву надо где-то брать.

Для заманухи наверно.

Хрень какая-то. Не нравится мне, куда занесло.

Глава 6
Часовенка у отца Афанасия была невысокая – метров пять. Но стояла она на возвышенности, так что вид на окрестности отсюда какой-никакой открывался. Солнце уже скрылось за горизонтом, но последние его лучи еще давали слабый отсвет на небе, а вдалеке над лесом всходила полная Луна.
Белая пелена тумана была хорошо видна отсюда. Чуть заметно колыхаясь, она медленно, но неотвратимо ползла в сторону деревни. Температура воздуха стремительно падала. По ощущениям Олега было где-то около нуля. Изо рта при дыхании вырывались облачка пара.
– Пресвятая Богородица, спаси и сохрани.
Поп часто застучал в небольшой колокольчик, который больше подошел бы на шею корове, а не часовне сельской церкви. Снизу стукнула дверь, кто-то вышел из ближайшего дома. К часовне подбежали двое мальчишек, один крикнул:
– Дядь Афанасий, что случиться?
– Макарка, ты что ли? Беда. Нежить идет со стороны болот. Бегом по избам, всем двери на запор и сидеть тихо. Огня не жечь.
Пацаны, грамотно разделившись, прыснули по проселку в разные стороны.
– Что делать будем? – спросил Олег, когда они вновь спустились в избу.
– А что тут сделаешь? – развел руками Афанасий. – Будем сидеть и ждать. Авось не оставит Спаситель христианские души.
– Как ждать? А крест, святая вода там всякая – разве не помогут?
– Сказки это бабские про колдовство богопротивное.
– Подожди, я ж сам видел, когда вы меня проверяли, как крест от крови моей светился. Значит, есть в нем сила.
– Да не в кресте дело, а в серебре. Серебро светилось. Или монахи афонские тебе не сказывали?
– Про нежить ничего не говорили, – уклончиво ответил Олег. – Что, никакой управы на нее нет?
Поп сокрушенно покачал головой.
– А что бывает с теми, кого забирают?
– Те сами становятся нежитью неупокоенной.
Афанасий как-то задумчиво посмотрел на Олега.
– Слыхал я однажды от стариков, что Светлого нежить забрать не может. Нет у нее такой власти. Да думал, байка это, много всяких глупостей про Светлых сказывали. Может и не могут они тебя взять, а может могут, да не сразу. Вон, смотрю, глаза-то у тебя только сейчас отходить начали. А как проверишь?
Олег поежился, разговор ему не нравился.
– Навстречу в туман тебя выпустить? – Продолжал рассуждать поп. – Нате, мол, попробуйте. А ну, как вранье это. Заберут тебя мертвяки, и вернешься ты потом не Светлым, а Темным. А это страшней любой нежити.
Олег решил пресечь скользкую тему.
– Заберут, не заберут… Что я им сделать-то смогу один?
– Тоже верно.
Афанасий задул лучину. В избе установилась тишина. Из отгороженного угла, где сидела супруга Афанасия матушка Серафима не доносилось ни звука. Дара, которую впустили в избу, прежде чем подпереть дверь мощным брусом, тоже затихла, улегшись под столом. Небольшие оконца хозяин прикрыл деревянными задвижками. Глаза немного привыкли к темноте, и Олег, хоть с трудом, различал контур сидящего напротив него священника. Время тянулось медленно.
Вроде шорох. Показалось? Нет, вот опять. В дверь и по стенам снаружи заскреблось, зашептало. Температура в избе упала еще ниже. И тут Олег к ужасу своему различил в окружающей черноте белесые струйки просачивающегося тумана. Они ползли, тянулись к нему. Афанасий едва слышно зашептал молитву. Клочья тумана тем временем доползли до ног Олега и начали медленно опутывать их. Шарахнулась куда-то в угол Дара. Олег попытался вскочить, но в тот же момент почувствовал за спиной движение, и сразу на него дохнуло стужей. А в следующий момент на его плечи опустились чьи-то твердые костлявые пальцы, мороз от которых даже ожег сначала кожу под тканью одежды. А затем холод стал опускаться по телу все ниже, сковав волю Олега. Заживающая рана взорвалась дикой болью, но через секунду это мучение показалось ему пустяком, потому еще невыносимая боль пронзила уже весь его организм.
– Беру живую кровь по праву мертвого, – услышал Олег свистящий шепот умертвия и потерял сознание…

Волны набегали на берег, подбираясь к самым ногам. Низкое серое небо словно придавливало к прибрежному песку. Разогнавшийся на просторах бухты ветер, швырял в лицо водяную пыль. Было холодно и мокро. Холодно и мокро. Холодно и…
Олег открыл глаза. На нижних ветвях худосочной осины сидел ворон и следил за ним поочередно то правым, то левым глазом, поворачивая голову. Все тело ломило. Такая боль бывает, когда на холоде отморозишь руки, а потом попадаешь в тепло – нестерпимая. Он застонал и несколько раз перекатился по земле. Под ним зачавкала жижа.
Когда несколько минут спустя боль отпустила, он сел и попытался осмотреться. Картина была безрадостная. Сидел Олег на небольшом островке посреди бескрайнего, насколько хватало взгляда, болота. Между болезненного вида осинами и березами то там, то тут виднелись озерца воды, затянутые ряской. Ветерок сгонял остатки утреннего тумана – нормального, не ночного колдовского.
– Ты добычи не дождешься, – сказал Олег ворону, – пошел вон.
Ворон каркнул, тяжело взлетел с ветки и вскоре скрылся из вида. Олег поднялся.
– Хрена вам лысого, а не Светлого! – крикнул он.
Эхо жутковато разнесло его крик в утренних сумерках. Он пытался определить хоть какие-то ориентиры и направления, поэтому не сразу заметил это.
– Опаньки, что тут у нас есть.
Олег проковылял к небольшой возвышенности, имевшейся в центре его островка, обошел ее с обратной стороны и ошеломленно остановился. Два защитных бетонных скоса по краям, небольшой бетонный пандус, устеленный грязью и прелыми листьями. А посередине глухая железная дверь, ведущая куда-то в недра болота. Дверь, хоть и изрядно облупившаяся, была когда-то выкрашена до боли знакомой кондовой армейской краской защитного цвета. И на ней еще можно было различить полустертую бордовую надпись: "КГБ СССР. Имущество в/ч 2223".
Он бросился к двери и принялся колотить в нее руками и ногами, однако быстро выдохся. Дверь, судя по всему, представляла собой толстую стальную плиту. Олег еще раз внимательно ее осмотрел: никаких отверстий, никаких запирающих устройств, никаких средств коммуникации. Литая стена, даже петли скрыты внутри. Он еще раз пнул дверь ногой:
– Откройте, гады, я свой, советский. Гэбня кровавая, развели нечисть, никакого житья мужикам.
Потом бессильно опустился прямо на бетон и стал думать. Но проклятая дверь не давала сосредоточиться, мысли все время возвращались к тому, что есть ход обратно, в свой мир. Домой. Вот он этот ход, прямо перед ним.
Олег вдруг представил свое бездыханное истощенное тело на пороге имущества в/ч 2223 и решил, что с рефлексией пора заканчивать. Он даже отошел на другой конец островка, чтобы не видеть входа в бункер. Солнце. Афанасий говорил, что большое болото в окрестностях одно. Когда Олег шел вечером к болоту, солнце садилось где-то за спиной, значит деревня на западе. Надо дождаться восхода солнца и сориентироваться.
Чтобы не терять времени Олег решил сломать подходящую слегу для предстоящего путешествия по болоту. На островке неподалеку виднелись несколько сухих деревьев. Аккуратно нащупывая каждый следующий шаг, он двинулся по топкой почве. Путь в какие-то полсотни метров занял минут двадцать и вымотал до невозможности. Зато он немного согрелся, насколько это позволяла болотная сырость.
Но на островке его ждало еще одно открытие. Выбирая подходящий ствол для слеги, Олег споткнулся обо что-то, и из-под ноги у него выкатился человеческий череп. После ночного происшествия его уже вряд ли чем-то можно было испугать, но озноб все равно пробил все тело. Он расшвырял ногой прелую листву, и перед ним предстал скелет в полностью истлевшей одежде. Кое-как сохранились разве только ботинки, да и то условно. Превозмогая отвращение, Олег поднял один ботинок, очистил от налипшей грязи подошву и не без труда прочел выдавленную надпись: "Birch&Co. London, Carnaby St./12. 1810 y.".
– О, наши западные партнеры, чтоб они были здоровы.
Олег отбросил расползающиеся в руках остатки ботинка и принялся шарить вокруг останков неизвестного джентльмена. Однако кроме костей и истлевших обрывков ткани найти ничего не удалось.
Пока он искал и выламывал подходящий шест, показалось солнце. Олег примерно определил сектор, в котором необходимо двигаться, и наметил парочку высоких деревьев-ориентиров. Хотелось пить, но он решил по возможности долго воздерживаться от болотной воды. Да и наливаться жидкостью перед тяжелой дорогой – не лучшая идея. Помедлив, Олег перекрестился и шагнул в болото.

Солнце давно перевалило за полдень, когда он добрался до более-менее сухого островка. Олег разделся и отжал одежду, снял с себя несколько пиявок. Однако развесить и просушить одежду не удалось, гнус моментально налетел на голое тело. Зато на островке обнаружилось обилие почти спелой клюквы, которая если не утолила, то чуть приглушила голод. В паре метров от болотной кромки, Олег корягой выкопал небольшую ямку, которая быстро наполнилась водой. Он подождал, пока осядет муть, и немного попил. Поразмышлял над тем, не стоит ли изловить пару лягушек и полакомиться французским деликатесом, но решил, что еще не настолько оголодал. Передохнув, двинулся дальше.
Болото, на его счастье, оказалось не слишком опасное. По крайней мере, не такое, как показывают в кино, когда человек идет-идет, а потом вдруг проваливается и через минуту от него остаются только пузыри на поверхности. Правда, пару раз ему приходилось возвращаться и обходить особо топкие места. Несколько раз он видел змей, скользящих в воде. Ужи это или гадюки, он не знал, поэтому, если приходилось заходить глубоко, хлопал ладонями по поверхности, отпугивая тварей.
Ближе к вечеру, когда он уже совсем выбился из сил и решил, что выбрал неверное направление, почва пошла суше. Кроме клюквы стали попадаться кусты с ежевикой. Вновь резко похолодало, и оглянувшись в очередной раз, Олег к ужасу своему заметил белые клочья мертвенного тумана, медленно, но неумолимо догоняющие его. Он прибавил шаг, насколько это было возможно.
Туман нагнал его где-то час спустя, накрыл с головой, и серая фигура умертвия встала перед ним, обдав нездешним холодом. У Олега стучали зубы. Внезапно даже для самого себя, он вытянул вперед руку, сложил неслушающиеся пальцы в кукиш и выговорил:
– Отвяжись, мертвяк. Нет у тебя надо мной власти.
Нечисть приблизилась почти вплотную и просипела с угадывающимся сожалением:
– Нет.
Потом умертвие протянуло руки к груди Олега, словно пытаясь погрузить их в тело. Холод вновь проник внутрь, сердце дало сбой и на секунду остановилось. А потом бешено застучало вновь, разгоняя горячую кровь по артериям. Олег размахнулся, въехал мертвяку кулаком в оскаленную челюсть и потерял сознание.
Очнулся он от контраста. Его лицо трогало что-то мокрое и холодное, и одновременно мокрое и горячее. Он попытался отмахнуться, над ухом гавкнуло. В этом мире гавкать могло только одно существо.
– Дара, – прошептал он.
Собака залилась громким лаем, и невдалеке Олег услышал голоса. Он зачерпнул пригорошню черной жирной грязи, в которой лежал, понюхал и улыбнулся.
– Есть торф.

А по-моему, вполне. Единственно, что слегка напрягает - это роялистый рояль в виде . Там, конечно, окажется и амуниция, и гора разнообразного оружия, в том числе и техника, и ГСМ, и, конечно, все неповрежденное, и готовое к употреблению. И ГГ с помощью всего этого захватит мир и навешает пилюлей всем злодеям.
Хотя, знаете... Я такое с удовольствием бы почитал! Своеобразная техномагия, вполне себе выход, и сюжет может заиграть новыми красками! Так что такой рояль я категорически приветствую и поддерживаю!

Нет, я заранее себе задачу ставил без роялей. Думаю, он даже не откроется. Пусть стоит, вдруг пригодится))

"Оказалось, что в обозе, который отбили у казар, была дань с нескольких селений, которую те потащили с собой, в надежде быстро покончить с взбунтовавшейся деревней и возвращаться в свои края"(с) - Селения потащили дань в надежде...? Да ещё и пара "которых" в одной фразе, непорядок!
"Афанасий задул лучину" - это не свеча! Лучину обмакивают в корчажку с водой, специально под светцом стоящую - вдруг уголёк упадёт?
Честно говоря, текста не читал и специально ошибок не искал - ткнул в первые, зацепившие взгляд предложения. Если с остальными так же - беда...

Очевидно, что селения не могут тащить дань, поэтому "те" относится к казарам. Текст читается логически. Насчет "которых" согласен.

"Под лучины ставили сосуд с водой. Вода отражала и множила свет, а также предохраняла от пожара, который могли вызвать падающие угольки."

О первом - логически согласен, но читается именно так, как читается. Второе - мне-то зачем пояснение? Не в моём тексте лучину "задувают"...Попробуйте, кстати, тлеет о-о-очень долго, с дымком.

Ну и зря. Могло бы неплохо получиться... Рояль там, или не рояль... Неважно, сюжет можно было бы замутить шикарный.

Глава 7
- Иван, а сколько времени каждый день ты работаешь в кузнице?
Олег здоровой рукой помогал сыну кузнеца качать кожаные меха и попутно собирал ценные сведения о ремеслах, представленных в деревне.
- Чего говорить?
Часов здесь, конечно, не знали, как и других точных мер. Верста и сажень были понятиями весьма условными.
- Много работаешь в кузне, говорю?
- А, как день кончится, так работать и трапезничать. После спать. Утром нельзя - топку надо долго жечь, потом уходить, жар пропадать. Перевод угля.
- А днем что делаешь? Куда уходишь-то?
Иван от неожиданного вопроса даже немного промахнулся по серпу, который правил на гранитном валуне, заменявшем ему наковальню.
- Что делать? Днем работать надо. Корова кормить надо, жена кормить надо, дети. Зима близко.
- А если бы ты целый день в кузне работал, больше железа делал?
- Глупость сказать, - кузнец опустил серп в кадушку с водой. – Зачем больше железа? Больше не надо никому.
- А железо где берешь?
- Кто свое приносить. В городище еще менять.
Олег задумался. Из уроков политэкономии он помнил, что разделение труда и специализация по профессиям началась в связи с концентрацией населения. Вот, взять Ивана. Кому в деревне в три десятка дворов нужен продукт его труда? Лошадь подковать, инструмент поправить – на это не проживешь. Нет потребителя, нет сбыта. А ведь эта деревня по здешним меркам вроде не маленькая считается. Поэтому кузнечное ремесло для него что-то вроде общественно-полезной нагрузки в свободное от основной работы время. Потому и нет развития ремесла, не растет профессионализм, не появляется новый продукт. Значит, что? Надо расти, привлекать новых людей, ставить город. А для этого нужно создать такие условия, чтобы людям самим захотелось тут жить, чтобы потянулся народ в никому неизвестное селение, расположенное даже неизвестно где.
А еще необходим универсальный товар, то есть такой товар, который нужен всем. Во все времена таким товаром были деньги. Нужна капитализация. Кстати…
- Иван.
- Чо?
- А деньги у вас есть?
Кузнец даже расхохотался.
- Ну ты сказать. Зачем деньги? Видеть я деньга заморская в городище. Корова деньга не накормить, жена деньга не накормить. Купец дурака искать, маленький деньга на пять соболей менять хотеть.
Олег понемногу привыкал к манере разговора местных жителей, но английские инфинитивы раздражали его все больше. Хотя, селяне иногда почему-то вполне правильно склоняли и ставили падежи и времена. От отца Афанасия правильный церковный язык все-таки как-то распространялся. Школа нужна. А для школы нужна бумага. Тьфу, пропасть, заколдованный круг какой-то.
Иван попробовал пальцем серп:
- Все. Тушить огонь. Пошли трапезничать. Тощий ты стал после нежить.

…Олег не помнил, как его притащили от болот в деревню. Лежал без памяти почти сутки. Бабка Мария снова натирала и отпаивала его какими-то травами. Когда он немного пришел в себя, его посетил Афанасий, почесал бороду:
- Однако досталось тебе.
- Да вроде цел пока, - беспокойно осмотрел себя Олег.
- Волос у тебя весь белый. Видать, потрепали тебя мертвяки.
- Так не забрали же.
- Теперь не заберут. Ушла нежить. Надолго, нет – того не знаю, но ушла. Я чего спросить-то хотел, ты как дальше жить думаешь?
Вот так, вопрос в лоб и по существу.
- Я думаю, что мне для начала жрать что-то надо.
- Чтобы жрать, надо работать, - изрек поп марксистко-ленинскую аксиому. Немного помолчал. – Я тут подумал, ты же тогда двух лошадей привел, когда только появился. Так-то по человеческим понятиям они твои. Животина молодая, сильная, хоть к сохе и не приучена. Можешь сменять кому. Товар, правда дорогой, сразу не каждый возьмет, но вот кормить тебя какое-то за них смогут. А там уж сам думай. Иван, кузнец давно лошадь хотел. Думаю, сторгуетесь. Как-никак, ты ему жизнь спас.
Вот так и получилось, что последние дни Олег столовался в доме у кузнеца или получал от его жены продукты и готовил дома. Здесь он, кстати, тоже произвел ревизию. Изба требовала капитального ремонта, особенно крыша. Печь из натасканных с реки булыжников, обмазанных глиной, топилась по-черному и не устраивала Олега категорически. Небольшая банька была немного в лучшем состоянии, но тоже требовала приложения рук. Больше всего его угнетал сортир. Обычная яма была вырыта на задворках и обнесена плетнем. Воняло из нее нещадно, а уж об удобстве вообще можно было забыть. Каждый раз, с трудом устраиваясь на краешке, стараясь не поскользнуться на влажной земле, Олег с ужасом думал о приближающейся зиме.
Одну трофейную лошадь он сдал в общак при условии, что сможет пользоваться ей, когда потребуется. А если нужно, то получит и телегу. Зима пугала его и еще по одной причине. Зимой жизнь в деревне замрет. Так было и в его двадцать первом веке, а уж в этом лохматом средневековье и подавно. Не сможет он реализовать ни одного своего проекта. Глины под кирпич не добудешь, на солнышке не просушишь. Мерзлый торф тоже ковырять не станешь. Песок и известняк для экспериментов со стеклом не найдешь. А по весне, как подсохнут дороги, пожалует в гости отдельный казарский карательный отряд. И все.
Поэтому кровь из носу, надо уже сейчас готовиться, огораживаться. Нужна ударная комсомольская стройка с напряжением всех сил и ресурсов. Кстати, о комсомольцах. Олег не был фанатом коммунистической идеи. Но частые поездки по стране немного изменили его стандартные для современников взгляды на большевиков. Знакомясь с местными нравами и спецификой, он взял за правило во всех городках, куда забрасывала работа, посещать краеведческие музеи. И выяснил интересную вещь – музеи в массе своей основывались советской властью в начале 20-х годов. То есть в нищей, разоренной мировой и гражданской войной наполовину безграмотное рабоче-крестьянское правительство кроме других важнейших дел находило ресурсы на создание музеев. В строящихся городах в первых кирпичных многоквартирных домах на первом этаже, как правило, размещалась библиотека. В институте, изучая по специальности планировку построенных в советское время городов, он отметил, что главная дорога со станции обычно вела ко Дворцу культуры. В одном крупном селе в библиотеке он нашел подшивку местной районной газеты за 1924-й год. Начал листать и засиделся до самого закрытия. Советы тогда реально работали. Уровень стоящих проблем и качество властных решений поражали. Нынешние муниципальные депутаты по сравнению с теми рабоче-крестьянскими выглядели жалкими профанами и халтурщиками.
Советы! А ведь это выход для нынешнего уровня развития. А где советы, там и колхозы. Селение все равно живет общиной. Как понял Олег, большинство жителей представляют два разросшихся рода. Есть и прижившиеся вроде Добра и Кузьмы. Да, есть зажиточные хозяйства, которые уже начинают выделяться и ставить себя немного особняком. Но если надо уберечь сено от внезапного дождя, убрать урожай до непогоды, если беда или аврал, все работают вместе, помогая друг другу.
Идею колхоза Олег вынашивал два дня, а потом выложил старосте и священнику. И долго еще втолковывал им все преимущества укрупнения хозяйства, специализации работников на отдельных участках.
- Все равно не понимать я, - грохнул Михаил кулаком по столу. – Как так, все общее?
- Не все, - начал в который раз объяснять Олег. – Дом, свое хозяйство остаются у тех, кто хочет. Но тогда и его часть труда в общем деле меньше будет. Значит и доля по результату небольшая выходит.
- А как же счесть, у кого какая доля? – подключился Афанасий. – Один работает хорошо, другой ленится.
- Делим работу на участки. На каждом участке ставим бригадира.
- Кого?
- Руководителя.
- Погоди. Зачем на участке руками махать?
- Главного, который отвечает за работу. Он подает отчет, кто сколько трудовых дней отработал на общее.
- Работать разно можно, - не унимался староста.
- Для того и бригадир.
- Мудреное ты дело задумал, - проворчал поп. – Да на то ты и Светлый.
- Давно спросить хотел, - Олег решил чуть отойти от темы и дать собеседникам поразмышлять. – Что в народе про Светлых говорят? Откуда они, да зачем?
- Откуда вы, про то тебе-то лучше нашего знать, - начал припоминать Афанасий. – Кто говорит, из пустыни на юге приходят. Кто – аж с самого Афона от старцев. А сказывали еще, что посреди земель где-то на севере в дремучих лесах есть большое озеро. Стоял посреди того озера остров, а на нем городище дивной красоты. Храм там высоченный, в дюжину саженей. Когда колокола на нем звонили, сердце замирало от того звону. Бусурмане, казары или еще кто, осадили городище и потребовали выдать дань золотом, девками, да мехами. Три года тот городище осаду держал. А однажды утром проснулись бусурмане, а острова нет – только холодная вода на его месте плещется. А из-под воды звон колокольный. Только с тех пор стали появляться люди странные. Говорят, из того городища приходят.
- Светлые?
Афанасий кивнул.
- А зачем приходят-то?
- Мир сдвинуть.
Олег вытаращил глаза:
- Это как?
- А когда все криво идет, и христианскому люду притеснение какое, приходят и меняют все.
Староста как-то виновато хекнул.
- Правда та, что не всегда правильно менять. Еще кривее делать, бывает.
Афанасий покивал:
- Последний, про которого еще деды наших дедов что-то слышали, неправильный был какой-то. По нашему сначала и говорить не мог, как сказывали. Все лопотал что-то. Потом прижился, слова выучил, а говорил все одно чудно, не по церковному. Других учить начал язык поганить. Да так и сгинул где-то.
Олег вдруг начал догадываться о связи инфинитивов в речи селян и английским ботинком на болоте. Надо же, и тут англичане подгадили. Вот ведь до чего нация вредная.
- Но, раз ты говоришь, общее делать, так и быть тому, - подвел беседе итог священник. – Завтра мужиков соберем и порешаем. Боюсь, как бы противности какой не вышло.

К себе Олег возвращался уже по темноте. Со стороны одной избы доносились тихие девичьи голоса. Остановился, прислушался, признал голос Варьки, рассказывающей что-то подружкам:
- А животина эта - вовсе и не животина есть.
- А кто же? – ахнул испуганный голосок.
- Девка заколдованная, невеста его. Дарьей звать.
Голоса заахали, зашушукались.
- Я подсмотреть один раз. Он сидеть, гладить ее по голове и вздыхать тяжко. Гладить и вздыхать. Эх, кто бы меня так гладить, я б всю жизнь того любить, - мечтательно протянула Варька.
Олег выругался про себя и, стараясь ступать бесшумно, двинулся к своей избе, где его ждала голодная "невеста".

Алекс, не буду вас сильно править. Вам нужно расставить нужные акценты, и все может стать ОК. Один абзац все же покритикую. Без обид, ок?

Они пожали друг другу руки.
***обменялись пожатиями

Богачев выпустил сменщика, закрыл гермодверь и повернул кремальеру, на сутки отгораживаясь от внешнего мира.
***попрощался со сменщиком... герметическая дверь будет лучше... затворил.. теперь он на сутки отгородился...

Подошел к столу, поднял трубку старенького телефонного аппарата без диска и доложил в центральный, что пост принял.
***к столу подходить лишнее, все ж рядом... доложил, что принял пост... описать скоренько старый аппарат...

Взяв потертый местами до белого металла ПМ, проверил предохранитель и убрал пистолет в кобуру.
***взяв убирейте... пистолет, поставив на предохранитель, спрятал в кобуру...

Вообще-то по уставу положено было
***вообще-то убрать.... по уставу было положено

при заступлении на дежурство брать из оружейки личное оружие,
***это не понял, сорри...

но возиться с сигнализацией никому было неохота.
***никому не хотелось

Вот и переходил старенький "Макаров" из рук в руки уже больше десятка лет.
***это бы надо объяснить...

По крайней мере,
***это бы убрать...

когда Богачева перевели на эту точку,
***точку бы тоже описать...

именно этот пистолет уже давно был дежурным.
***читатель (я) уже устал от пистолета...

Ну, а начальство закрывало на это глаза.
***это, в который уже раз .-)

Ему тоже не нужны были лишние телодвижения с оружием.
***это уже не литература...

Да и зачем нужно оружие дежурному на одной из точек Метро-2, запрятанной на пятидесятиметровой глубине под центральным вузом страны?
***голова сломалась...

Уф... После этого читать резко расхотелось. Прогрессорство, и построение коммунизма в отдельно взятой деревне? Если так пойдет дальше, разочаруюсь, и читать брошу совсем. Алекс Унгерн, куда-то не туда Вас заносит...

В данном вопросе я, пожалуй, ЗЗ поддержу. Коммунизм в раннем средневековье это чересчур утопично. К сведению даже Маркс полагал, что в его веке для коммунизма рано. Наша страна это блестяще подтвердила в веке двадцатом. Коммунизм вещь утопичная, это как бы прообраз идеального общества, проблема в том что для него нужны еще и идеальные люди. Честные, сознательные и ответственные. Иначе опять выйдет антиутопия. Лично я полагаю единственный путь к коммунизму идет через развитую демократию. Я понимаю сейчас слово демократия у нас не модно, но господа Ленин делал СССР как самое демократичное государство и до Сталина оно так и было...

С демократией я бы был поосторожней. У нас в политиках есть политик Насер Кадер, он сириец по происхождению. Понасерил в политике столько, что страна до сих пор отойти от него не может. Везде утверждает, что датской демократии должен учиться весь мир, настолько она здесь развита. Несмотря на зашкальный национализм. На одной из встреч "демократов" в Австрии заметил одному датчанину из оппозиционеров, публично, на весь зал. Что за критику демократии он бы таких людей расстреливал. Живут, мол, при лучшей в мире демократии, а не ценят эту демократию.
Я и прежде подозревал, а после этого окончательно убедился, что демократия нечто вроде смывного бачка в клозете. Нажимаешь на кнопку "демократия", и смывается все "произведенное".
А вот идея коммунизма в средние века очень даже интересная. Поучаствовал бы в реализации.

И снова, судя по вашей реплике, проблема не в самой идее, а в людях которую берутся ее осуществлять. Что сказать, повсюду пресловутый человеческий фактор. Никуда от него не деться...

Можно и повспоминать, где демократия удалась. Греческая демократия (ужас!), французская (кошмар!). Сейчас-то на самом деле охлократия или скорее олигократия.
В общем, нет такого продукта, как демократия.

Mishka
У вас какой-то журналистский подход к текстам. Я примерно так газетные статьи правлю.
Со многим согласен, кое с чем - нет. Потом буду вычитывать и править, спасибо.

А при чем тут коммунизм? Речь об организации сельского труда. Перед гг стоит задача быстро укрупнить производство с целью повышения эффективности труда и разделения труда. Это сейчас при современных средствах производства можно создать крупное частное агропредприятие. А в тех условиях только обобществление. Коммунизм-то здесь ни при чем. Но почему бы не взять лучшее и эффективное? Буржуазия с частной собственностью и моралью появляется только с развитием городов (собственно, бургов). А деревня всегда жила общиной.

Дотошный, все верно. Правленную версию с удовольствием почитаю :-)

И Вы всерьёз считаете, что про это будет интересно читать? Эх, а начало было таким многообещающим...

Технологическое прогрессорство - это тупик. Ничего не сможет современный человек предложить людям прошлого, потому что ничего не знает и не умеет. Только социальное прогрессорство возможно, у гг соответствующая специальность, которую он будет реализовывать. Про спецназеров, искусно владеющих мечом и технологиями, изначально ставил цель не писать.
З.Ы. Ночером выложу начало постапа, там без коммунизма

Ну ладно, подождем, заинтриговали )))