Вечные

Тяжело назвать день, когда я начался. Кажется, что я был всегда. Кажется, что я буду всегда несмотря ни на что. Но… Я настоящий никогда больше не повторится. Странно все это… Моя жизнь странная. Одновременно во мне умещаются и я неповторимый и я - уходящий корнями глубоко в прошлое. Я могу стать началом для других таких же как, но в то же время этим другим буду именно я.
Я - дерево. И зовут меня Антоновка. По крайней мере так меня называют люди в чьем саду я произрастаю. Произрастаю… Это тоже слово которое придумали люди. У них все сложнее, чем у нас деревьев. Они не видят непосредственность природы и стараются все причесать и упорядочить. Систематизировать. Да, я теперь даже такие слова знаю. А все потому, что наш садовод грамотный. Он часто прохаживается среди нас и умно и сдержанно беседует со своим сыном.
Мы все понимаем. Мы понимаем всех. Но не умеем разговаривать. Люди считают себя самыми умными. Быть может это и так. Но на мой взгляд они не умны, а расчетливы. Ум - это память. Я помню себя еще дикарем в буйном лесу. А они… Память о людях хранят их дети. Но они слишком заняты собой, чтобы уделять предку достаточно времени.
В этом саду я с самого начала и, верно, меня скоро спилят. Но, я не грущу, ведь я уже жив во многих-многих других отпрысках обосновавшихся здесь же в нашем саду. Я плодовит. Каждую осень мои ветви ломятся от семян, которые садовод бережно собирает, чтобы отвести на переработку. Интересно, что это такое «переработка»?
Садовод тоже плодовит. Я расту в саду уже несколько десятков лет. За это время у него появилось пять отпрысков. Сначала он называл их детьми, потом лодырями, а теперь дураками. Некоторые из них пропали. О них садовод вспоминает с горечью и сетует на то, что они бросили его, предали их общее дело и перебрались в город. Город. Это такое место, где много камней и очень мало деревьев. Откровенно говоря, я побаиваюсь городов и не понимаю тех, кто туда перебирается. Ведь там нечем дышать!
Об одном из отпрысков садовод вспоминает со скорбью. Он - умер. У людей умереть - это навсегда. Вот, если меня спилят или вырубят, то я продолжусь в своих отпрысках. На первый взгляд у людей так же - они появляются друг от друга… Только они забывают тех, от кого положили свое начало. А забвение это смерть. Если бы мои черенки не знали, кем они являются - не знали, что они это я, то, возможно, они возомнили бы себя рябиной или тыквой и тогда стали совсем другими. Потеряли корни и изменились до неузнаваемости.
Выходит, что именно это и произошло с детками моего садовода. Но не со всеми. У него есть один, который остался ухаживать за нами, который стал продолжением своего предка. Мне он нравиться. Он искренне любит нас, разговаривает с нами, как будто знает, что мы его слышим. Иногда, особенно когда мы благоухаем, он приходит к нам ночью и подолгу сидит на скамейке, вздыхает и ничего не говорит. В такие мгновения мне хочется заговорить с ним, прикоснуться к нему лепестками и я жалею, что не умею разговаривать.
У него есть свои детки. Я чувствую их торопливое топотание, и смеюсь, когда они щекочут ветви, взбираясь по мне. Их трое и они все примерно одного возраста. И, мне кажется, что это благодарные детки. Такие резвые и любящие нас должны помнить своего родителя всегда. Ведь так и должно быть.
Наблюдая за садоводом и его детками, я ясно вижу, что в глубине мы похожи. Все мы, так или иначе питающиеся от земли, похожи. Они ходят и разговаривают, мы - растем и молчим. Для них продолжить себя в детках - важное и трудное действие. Для нас - это естественный и непрерывный процесс. Но именно это нас и объединяет. Мы, как и все живое, стремимся продолжить самих себя в своих детках. И это самое главное видно в каждом живом создании.
Темными холодными зимами я долго размышлял о том, почему для садовода и подобных ему сохранение себя в своих детках превращается в стремление. В тяжелую и неестественную цель, которая для нас - непосредственна как восход солнца… Даже когда мою часть прививают другому дереву, то и тогда я остаюсь собой. Когда мои семена падают на землю, они прорастают мной. А людей должно приложить колоссальные усилия, чтобы сохранить себя в детках. И более того, от тебя как от родителя мало чего зависит. Все зависит от отпрыска, от его желание сохранить родителя в себе, пронести его через жизнь и передать уже своим деткам.
Может это от того, что они умеют говорить? И если бы груша могла рассказать как хорошо быть грушей, то она смогла убедить яблоню стать грушей? Только к чему это? Ведь груша такая же как и я. Она так же растет, так же приносит плоды, так же цветет и так же засыхает. Разница если и есть, то она в несущественных формах… Да и потом, стань я грушей, как я сохраню себя в своих детках? Ведь это будут совсем другие растения.
Вчера на меня прибили скворечник. Я что, я не против. Птички это хорошо, а еще лучше, что они делали это вместе. Сын моего садовода со своими детками смастерили его вместе - я слышал как они стучали веселыми голосами неподалеку. Потом самый старший отпрыск забрался на меня - на самую высокую ветку, а оставшиеся внизу ему помогали.
Может быть, в этом вся суть? Чем больше детки проводят времени с родителями, тем охотнее они потом сохраняют их в себе? Тем увереннее становятся их продолжением? Я, например, вырос из семечка, которое долго было привязано к предку. Потом я креп в яслях, а когда подрос, то очутился здесь. Правда, после из моих семян уже никто не прорастал, зато черенков с побегами я отдал много. Больше, чем любое другое дерево в нашем саду. Хм, а может быть переработка моих плодов это то же самое, что случилось с детками моего садовода?
Скоро меня точно срубят. Оно и к лучшему. Я уже не тот, каким был раньше. Кора шелушиться, покрывается мхом, я чувствую, как корни стали тверже и уже не так хорошо впитывают влагу. Но я не грущу. Я уже живу в других деревьях. И буду жить вечно.

* * *
На следующий день после бомбежки зачистной отряд вошел в город. Проезжая мимо развороченный и выгоревших до основания домов ротный не обращал на них внимания. Его сознание терзали мысли далекие от внезапно грянувшей войны.
Дома на родине у ротного осталась семья. Жена, две дочери и сын. Именно сын, который наотрез отказался вступать в ряды армии и идти в наступление, терзал сейчас воображение бывалого воина. В свое время они мало общались. И ротный с прискорбием признавался себе, что даже думал он о нем скупо и редко. Зато теперь, когда он пропал, и за уклонение ему грозила казнь по военному трибуналу, сын снился ротному каждую ночь. Во сне они ругались. Постоянно ругались. А так хотелось, хотя бы во сне, обнять его, почувствовать, что это - твоя плоть и кровь, что это - ты. Но… Ротный вздохнул и с тоской окинул взглядом пепельную, кое где дымящуюся разруху.
На окраине города чернел сад. Наверняка в самую его сердцевину угодил напалмовый заряд - настолько черна была земля. Глядя на обуглившие головешки, которые некогда цвели и шептались на ветру, ротный вздохнул очередной раз.
- Товарищ капитан! - К бронетранспортеру подбежал капрал. - Смотрите!
Ротный склонил голову и увидел, что солдат протягивает ему шапку полную свежих яблок.
- Где ты их взял? - Спросил ротный и взял себе одно.
- Вон там, товарищ капитан, - и солдат махнул рукой куда-то вдаль.
Ротный посмотрел в указанном направлении и с удивлением увидел яблоню. Старую и не тронутую огнем.

Из всего текста мне больше понравилась концовка )

У Тургенева тема лучше раскрыта...

В первой части - долго и нудно про "память рода" с точки зрения старой яблони.
Вторая часть вообще, по-моему, лишняя, т.к. ничего нового в рассказ не привносит, да и военные получились "картонные". Вот если бы ротный командир откусил бы яблоко и тут же вспомнил всех своих предков вплоть до условного Адама, - тогда да, это имело бы смысл. Правда, пришлось бы объяснять, почему то же самое не произошло с семьёй садовника.

Да это рассказ так - поток мысли. Попытка поставить себя на место яблони =) Фантазия одним словом.
А вот то, что ротный кусает яблоко и вспоминает всех своих по n-ное колено, это уж надо как-то будет мотивировать =) Да и, соббна, смысл-то в этом какой? Ту вроде закос под реализм с подвывертом яблочным.

Смысл в финале - заключительном аккорде произведения.

Поток мыслей завершён, идея понятна. Всё, это финал.

Ну, яблоня. Ну, сад. Но ничего такого уж фантастического. Так и хочется спросить: "И чё?" Это не финал.

Действительно. Надо подумать на досуге.

Подумайте! Подумайте о том, что вы написали о генах. О генах в их зародыше - семечке. Тут вы не очень, но вполне понятно раскрыли тему генов сначала яблока, а потом и человека. Я это так понял. Может кто думает иначе?

ну, собственно Ваш вывод напрашивается собою сам, он на поверхности. Но этого явно маловато для гвоздевой темы сюжета, правда ведь? Это может служить фоном...